Выйдя из ресторана, мы бежим по стоянке к его пикапу. Я удерживаю над своей головой жилет Мава, а он направляет меня, удерживая руку на моей пояснице. Проклятия, которые он извергает, вызывают у меня улыбку до ушей. Мы успеваем промокнуть до нитки, к тому времени как добираемся до места, где припаркован пикап, и я смеюсь.

Вместо того, чтобы устремиться к месту водителя, он подбегает со мной к пассажирской двери.

— Нет, забирайся внутрь, — кричу я. Но он игнорирует меня и открывает мне дверцу.

От этого жеста внутри меня разливается тепло.

Когда мы заехали в больницу, и он разговаривал с Кэпом так, будто тот проснулся, я чуть не растаяла на месте. Несколько минут назад, сидя напротив него за столом и наблюдая за тем, как он поглощает свой обед, облизывает пальцы и пылко смотрит на меня, я чуть не перелезла через стол, чтобы зацеловать его до смерти.

Я весь день не могла избавиться от ноющей боли, желая оказаться как можно ближе к нему. Мой самоконтроль явно лишился страховочного троса. Похоже, я потеряла его в промежутке между прошлой ночью и этим утром. Скорее всего, в кровати Мава, или когда он разложил меня на кухонном островке и трахал до потери сознания.

Нестерпимая жажда одолевает меня каждый раз, когда я смотрю на него, каждый раз, когда он касается меня, каждый раз, когда мы целуемся. Тем более, что сейчас он стоит передо мной в футболке, прилипшей к каждой чётко очерченной мышце, и капли дождя стекают по его безупречной челюсти и точеным чертам лица. Он смотрит на меня сверху вниз, полуприкрыв золотистые глаза, в то время как дождь поливает нас обоих. Молнии, вспыхивающие в небе, ничто по сравнению с энергией, витающей между нами. Это неизменное пламя, которое давно томится под моей кожей, потрескивая, разгораясь и увеличивая площадь поражения с каждым часом, готово вырваться на свободу, если представится такая возможность.

Неожиданно для самой себя я бросаю его жилет на своё сиденье, а затем хватаю его за пряжку ремня и притягиваю к себе. Мав поднимает руку вверх и обхватывает меня за шею. Затем он сминает мои губы своими губами. Его язык врывается в мой рот и кружит в нем, пока я оборачиваю руки вокруг его талии и проникаю ими под его футболку. Я держусь за него так крепко, как никогда прежде.

Он стонет и выдыхает напротив моих губ:

— Чёрт. Как я мог так быстро тобой увлечься? — его губы прокладывают опаляющую дорожку поцелуев вниз по моей шее, впиваясь в кожу с такой силой, что наверняка останется след. — Если бы я мог, то взял бы тебя прямо здесь.

— Тогда нас обоих арестуют, — стону я и пытаюсь напомнить себе, почему это не лучшая идея. Но в данный момент даже угрозы повстречать Дэвиса недостаточно, чтобы оттащить меня от Мава.

На заднем плане слышны раскаты грома, но мы продолжаем мокнуть под дождём. Нас не волнует разгулявшаяся непогода, когда он склоняет мою голову набок и его пылкие поцелуи перемещаются на мою ключицу.

— Да, очень может быть. Особенно, если учесть, что я хочу тебя, — он выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз. — Как только мы вернёмся в клуб, я трахну тебя по самое не балуй.

— Как только вернёмся?

Он убирает руку с моего лица, чтобы провести ею по моему телу. Затем он обхватывает и сжимает мою задницу.

— Даже не сомневайся.

Его кривая ухмылка искренняя. Счастливая. От чего у меня в животе начинают порхать бабочки. Не остается абсолютно никаких следов печали и напряжения, которые присутствовали на его лице пару часов назад. Как будто сегодня у дома ничего не произошло. Только это не так. Я видела его с той стороны, с которой его больше никто не видел. Я видела, какой он на самом деле, как глубоко он может любить. Я видела, насколько потрясающее у него сердце.

Прислонившись своим лбом к моему, он дразнится:

— Я весь промокну из-за тебя, Куколка, а должно быть наоборот.

— Я тоже вся промокла.

Он удивлённо вскидывает бровь.

— О, правда? Здесь?

Он кладет ладонь на моё лоно сзади, и мышцы влагалища начинают пульсировать, умоляя о большем.

— Да.

Его пальцы сдвигают мои шорты и трусики в сторону. Из меня вырывается нечленораздельный звук, когда в меня погружаются два пальца.

— Сколько у нас времени до твоей встречи?

— Около часа.

Я отталкиваю его, а затем протягиваю ему жилет, практически пихнув ему в грудь.

— Тогда тебе лучше ехать побыстрее.

Прежде чем отступить, он ещё раз жёстко и неспешно меня целует. Затем, воспользовавшись жилетом и удерживая его над своей головой, чтобы прикрыться от дождя, он торопится к месту водителя.

— Чёрт, льёт как из ведра, — шипит он, усаживаясь за руль и проводя рукой по своему лицу. Он переводит взгляд на меня и взмахом руки подзывает к себе. — Иди сюда.

Я тут же придвигаюсь поближе, оборачиваю свою руку вокруг его и кладу голову на его влажное плечо. Рука Мава сжимает моё бедро. Он целует меня в макушку и заводит пикап.

От правильности этого момента на секунду у меня перехватывает дыхание. Настолько, что мне хотелось бы как-то запечатлеть его и сохранить в памяти, чтобы заново пережить через несколько дней или лет.

Это чертовски бесценный момент, чтобы просто позволить ему пройти стороной.

Но именно это и происходит.

Когда мы едем по городу, ему приходится отвести руку, чтобы объезжать лужи на дороге. Струи дождя продолжают хлестать по стеклу, а дворники на лобовом стекле работают в усиленном режиме, чтобы предоставить Маву лучший обзор. Время от времени небо озаряют всполохи молний, рассекающие грозовые облака.

Я рада, что он за рулём, потому что в такую погоду из меня некудышный водитель. Я нервничаю, стоит мне только представить, что нас ждёт впереди. Терпеть не могу неизвестность.

Наблюдая за тем, что я обычно называю нью-мексиканским мини-цунами, я думаю обо всех тех людях, которые ищут сухое место для ночлега, и снова возвращаюсь мыслями к Айви. Надеюсь, у неё есть крыша над головой. Хотя, я понимаю, что ночлежка для неё не самое безопасное место.

— В следующий раз, когда будет такая непогода, — бормочу я, указывая подбородком на струи дождя, ударяющие по лобовому стеклу, — ты отвезешь меня кое-куда?

— Конечно, Куколка, всё, что угодно. Куда ты хочешь поехать?

— В ночлежку. Ту, что в Альбукерке, — он бросает на меня взгляд, в котором читается любопытство. Я объясняю: — У меня там подруга, которой мне необходимо вернуть долг. Я должна ей деньги.

— Легко. Можешь даже взять пикап и, если хочешь, съездить сама.

Подняв на него взгляд, я спрашиваю:

— Ты просто позволишь мне взять твой пикап?

Он снова бросает на меня взгляд.

— Да, я же говорил. Я доверяю тебе и буду заботиться о тебе. Это значит, если я смогу что-то сделать для тебя, я сделаю это. Тебе всего лишь нужно попросить.

Мы поворачиваем на дорогу, ведущую к клубу, когда Мав недовольно ворчит:

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Он смотрит в зеркало заднего вида.

Все волоски на моём теле начинают подниматься, когда я замечаю мигающие красные и синие огни, отражающиеся от заднего и лобового стекла. В течение нескольких секунд ревет сирена, посылая по моему позвоночнику неприятную дрожь.

— Мы остановимся?

— Да, — практически шипит он.

— Почему? Ты превысил скорость?

— Нет, — напряженно стиснув челюсть до скрежета зубов, он крепко сжимает руль. — Копы Лео цепляются к нам при любой подвернувшейся возможности.

Он сбавляет скорость и съезжает на обочину дороги, в то время как мой желудок ухает вниз. Мав протягивает руку и открывает бардачок. Первое, что я вижу, это чёрный пистолет. Но он не берет его. Он вынимает права и закрывает бардачок, оставляя пистолет внутри. После чего вытаскивает своё удостоверение личности из бумажника, собираясь передать документы в ту же секунду, когда рядом с его дверцей появляется фигура и стучит фонарем по боковому стеклу.

Сумрачно, но мне удаётся разглядеть очертания Дэвиса, когда Мав опускает стекло. На нем шляпа, с полей которой падают капли дождя.

— Задняя фара? Или на этот раз ты нашёл предлог получше? — ощеривается Мав, когда передаёт свои документы Дэвису. Дэвис промокает до нитки, но, похоже, его это нисколько не беспокоит.

— Ты вилял из стороны в сторону. Слишком много выпил сегодня?

— Вилял… как же, — рычит Мав себе под нос.

— Я чувствую запах пива. Ты пил? — спрашивает Дэвис.

— Выпил бутылку пива и съел гамбургер. Это преступление? — выплевывает Мав.

— Зависит от того, сколько выпил.

— Ты глухой? Я сказал, что выпил бутылку пива.

Внезапно, внимание Дэвиса переключается с Мава на меня, и его взгляд встречается с моим.

— Кто это?

Меня охватывает паника, и я моментально со всей силы цепляюсь за руку Мава.

— Тебя это не касается.

Мышцы под моей хваткой напрягаются.

— Привет, мы встречались, — говорит Дэвис, пропустив мимо ушей слова Мава. — Тыковка, верно? Кузина Лили. Ты все ещё гостишь у неё или спуталась с одним из этой шайки? — он недвусмысленным жестом указывает на меня и Мава.

Мав слегка поворачивается, прикрывая меня своим телом от взгляда Дэвиса.

— Кто она и с кем связалась — не твоего собачьего ума дело. Теперь я могу ехать? У меня дел по горло.

По небу прокатываются раскаты грома, но Дэвис и Мав молчат. Я могу только представить, каким взглядом Мав сейчас прожигает Дэвиса. Я была на месте копа, видела этот взгляд, он часто наводил на меня ужас.

— Опасный вечер для прогулок. Береги себя, сынок.

— Я не твой сын. И лучше сам себя береги.

В следующий же миг Мав выхватывает лицензию и права у Дэвиса, бросает их на пол автомобиля и поднимает окно. Затем, демонстративно игнорируя Дэвиса, Мав заводит мотор и отъезжает, возвращая пикап на дорогу и оставляя Дэвиса позади.

***

— Что ты…

Не успеваю я развернуться, как стена из мускулов врезается в меня сзади, и толкает вперёд. Все, что я могу сделать, это оставаться на ногах. Внезапно, я отказываюсь между стеной и телом из стали. Моя щека прижата к прохладной поверхности. Одна рука оборачивается вокруг моего горла, прикладывая большой палец к моему пульсу. Другая рука хватает меня за конский хвостик и оттягивает мои волосы назад.

Во мне вспыхивает волна опаляющего желания.

— Люци…

Мав был разъяренным и пугающе притихшим с тех пор, как мы оставили Дэвиса позади. Напряжение, которое он источал в пикапе, было ощутимо. Когда мы припарковались на стоянке клуба, он подошёл к моей дверце, стащил меня с сиденья, провёл через весь клуб, минуя главную комнату, и не остановился, пока не закрыл нас в своём кабинете. Как только мой взгляд упал на стену с фотографиями, его тело врезалось в мое.

— Куколка, мне нужно либо подраться, либо потрахаться. Думаю, ты знаешь, что бы я предпочел, — его член прижимается к моей заднице. — Одно твоё слово, и я найду Таза, чтобы выпустить пар на ринге.

— Мав.

— Учитывая моё взвинченное состояние, я буду грубым, но я не хочу причинять тебе боль. Не хочу отпугнуть тебя, тем более сейчас, когда ты стала моей. Но я не хочу скрывать эту сторону своей личности. Я просил тебя не прятаться от меня, поэтому поступлю также и оставлю выбор за тобой.

— Насколько грубым?

Мой голос дрожит от страха, приправленного нотками возбуждения. Я никогда в жизни не была так возбуждена. Адреналин бурным потоком разносится по моим венам, ведь мне тоже это нужно. Я хочу быстрый и жёсткий секс под стать его настроению и нетерпению. Я жаждала этого весь день.

— Настолько грубым, насколько ты сможешь выдержать, — от его горячего дыхания по моей шее бегут мурашки. — Просто скажи мне, если я зайду слишком далеко, — он утыкается лицом мне в шею, и меня сотрясает мелкая дрожь.

Отведя руки назад, я хватаю его за задницу и притягиваю к себе.

— Чего же ты ждёшь, чёрт возьми?

Стоит только словам сойти с моих губ, как его зубы впиваются в мою кожу между плечом и шеей. Не слишком сильно, но все же болезненно. Он отпускает мои волосы и его пальцы грубыми, резкими движениями пытаются расстегнуть мои шорты. Звуки нашего дыхания и расстегнутой молнии кажутся чересчур громкими. Он стягивает шорты вниз с моей задницы и опускает до лодыжек. Затем он кладет ладони на мои ягодицы и гладит по ним вверх и вниз.

Я судорожно хватаю ртом воздух и дергаюсь, когда он притягивает мою попку к себе, чтобы насладиться открывшимся видом.

— Чёрт меня побери. Эта попка. Не могу дождаться, когда эта попка будет подпрыгивать на моём члене. Я от неё без ума.

Он снова оглаживает мои ягодицы. Когда он убирает руки, я слышу звук расстегиваемого им пояса штанов. Он разрывает мои трусики. Затем проводит пальцами по моему лону, чувствуя, как я из-за него промокла.

— Это только для меня, ни для кого больше, Куколка.

Я слышу только звуки, треск разрываемого пакетика фольги, частые вздохи Мава и его шепот:

— Проклятье, я буду скучать по ощущениям кожа к коже.

Усилие хватки на моём бедре — единственное предупреждение, которого я удостаиваюсь. У меня даже нет времени на то, чтобы перевести дыхание, прежде чем в меня войдет его эрекция. Одним резким толчком он врезается в меня на всю длину. Достигает предела проникновения. С такой силой и так глубоко, что мне приходится опереться на стену, чтобы не завалиться на неё. Я вскрикиваю и готовлюсь к большему количеству его атак.

— Господи Иисусе, — выдавливает он, скользя губами по моей шее. — Слишком жёстко?

— Сильнее… Мав… сильнее.

— Люци, детка. Вот кто тебя сейчас трахает.

Медленно подавшись назад, он почти выходит из меня. Затем вполне ожидаемо я выкрикиваю его имя, когда он снова проскальзывают в меня. Это последняя капля милости, которую он мне оказывает. С этого момента он вколачивается в меня безжалостно и неудержимо.

И да. Мне нравится. Каждая. Секунда. Этого.

Одной ладонью он ласкает мою грудь и щиплет за сосок, а другой — подталкивает меня в спину, заставляя склониться ниже. Он крепко ухватывается за моё плечо. Найдя таким образом для себя опору, которая необходима ему, чтобы самозабвенно продолжать меня трахать до беспамятства, и, о Боже милостивый, он именно это и делает. Он доминирует надо мной, и я наслаждаюсь этим.

Он избавляет меня от страха передать контроль над собой другому человеку. Нарушив правила, я полагала, что обрету свободу и смогу себя обезопасить. Не испытывая боли. Но удовольствие неизбежно, как и боль, которую оно несёт, чтобы подарить мне больше наслаждения. Он подчиняет меня. Он владеет моим телом во всех смыслах этого слова, но я не боюсь. Это мой Люци. Он берет и получает желаемое. Он влюбился в меня также сильно, как и я в него, и я знаю, стоит мне попросить его остановиться, он остановится. Но это часть его, как и любая другая сторона его личности, с которой мне приходилось сталкиваться, и я не могу любить его, не полюбив эту его часть.

Это то, что ему нужно. То, чего он жаждет. И я хочу отдать это ему.

Его рука перемещается к моему лону, и он гладит клитор. Меня моментально настигает оргазм, а дыхание перехватывает. Бурный поток покалывающих ощущений, которые стремительно распространяются по моему естеству и вырываются наружу, пульсируют и искрят, вознося мой оргазм до запредельных высот. Я выкрикиваю его имя один раз, второй.

Он стонет, и в следующую же секунду его хватка усиливается, становится непоколебимой, и он входит так глубоко, что пронзает меня в самое сердце во всех смыслах этого слова.

— Эмбер… детка… чёрт.

Я почти сразу сознаю, что хочу все это. Каждое мгновение. Кроме того, я хочу, чтобы это был мой дом. Моя веранда с подвесными качелями. Моя детская комната. И, прежде всего, я хочу, чтобы Мав был моим мужчиной. Я хочу, чтобы мы стали ближе друг другу. Я хочу, чтобы мы жили мечтой, которую он создал в своём воображении.

Я рехнулась? Можно ли вообще осознать такое за пару дней? Не посчитает ли он меня чокнутой, если я признаюсь, какие чувства переполняют моё сердце?

У меня колени дрожат, и когда тяжесть его тела опускается на меня сверху, мы падаем на пол. Мав на свои колени. Я на свои. Его руки проникают под мою рубашку, ложатся крест-накрест на мою грудь, и он прижимает меня к себе, тяжело дыша в мои все ещё влажные волосы.

— Ничто, — вздыхает он. — Ничто с этим не сравнится.

Он целует меня в плечо, шею и ухо, а затем на несколько секунд прикладывается своим лбом к моему плечу, пока мы оба пытаемся отдышаться.

Я возвращаюсь с небес на землю и понимаю, что мы на грязном полу, а Мав все ещё внутри меня. Его эрекция спала не полностью. Я сжимаю его своими внутренними мышцами, и он вознаграждает меня смехом, крепко обнимая.

— Если бы не эта встреча, я бы уложил тебя на этот пол и трахал три дня подряд без остановки.

Эта мысль вызывает у меня улыбку.

— Подожди секунду, — говорит он, отстраняясь.

Мгновение спустя что-то приземляется в мусорное ведро. Презерватив. Я стараюсь подняться, но у меня не хватает сил это сделать. Когда Мав возвращается, он помогает мне встать на ноги, а затем, как и вчера, помогает мне надеть одежду.

Его взгляд встречается с моим. Он долго смотрит на меня, изучая. Впервые я вижу его уязвимым, напуганным, и я не знаю почему.

— Я всё испортил, Куколка? Был слишком груб с тобой?

— Нет, не слишком. А что? Ты сдерживался?

Он заключает меня в свои объятия и убирает волосы с моих глаз.

— Ничуть.

Он не отпускает меня ещё несколько секунд, но потом бормочет, что должен идти. Медленно он отступает.

— Я могу попросить Ригора отвезти тебя к Бетани, если ты предпочитаешь принять душ и подготовиться у неё. Знаю, я говорил, что предпочел бы держать тебя поблизости, но если тебе нужно отдохнуть и ты не хочешь оставаться здесь, пока я в церкви…

Я касаюсь его губ.

— Нет, все в порядке. Я подготовлюсь в твоей комнате. Кроме того, Лили уже предупредила, что принесёт мне что-нибудь из одежды.

— Ты доверяешь ей в выборе чего-то приемлемого для тебя?

— Не может же быть всё настолько плохо?

Он посмеивается, утыкаясь носом в мою шею.

— Мы говорим о Птичке, так? Ты прекрасно понимаешь насколько плохо все будет, чёрт возьми.

Да, это точно. Но я, можно сказать, с нетерпением жду, как этим вечером Мав слетит с катушек. Мне нравится его тёмная сторона. Не могу дождаться, когда увижу её снова. Предоставив Лили полную свободу действий, я увижу эту его сторону во всей красе, что вполне меня устраивает. Я хочу больше того, что мы только что разделили.

И все же меня это в некоторой степени пугает.