Чужая душа – потемки, в неизведанных тайниках ее всегда найдется место добру и злу. Может, поэтому у каждого человека есть свои ангелы и демоны. У одних сильнее первые, у других – вторые. Но при всем этом сохраняется некий баланс. Одна из сторон имеет преимущество, не перерастающее в безраздельное господство.
Карт был совсем молод. Восемнадцать лет – тот возраст, когда юноша становится мужчиной. Пройдет немало времени, прежде чем мужчина докажет себе и окружающим, что стал равным среди равных.
Он отправился на войну не по собственной воле. У Карта, как и у многих других, не было выбора. Разумеется, он боялся. Перед сражением не испытывает страха только сумасшедший. Но в нужный момент юноша совладал со своим страхом – и бился не хуже других. Не его вина, что он родился на семь лет позже брата. И уж тем более младший не виноват в том, что старший спас ему жизнь, заслонив собственным телом от копья.
Никто ни в чем не виноват. Это просто жизнь, без всяких прикрас. Такая, какова она на самом деле.
Смерть брата настолько потрясла Карта, что равновесие в его душе нарушилось. Обезумевшие демоны, почувствовав слабость, сокрушили преграды и вырвались на свободу, превратив жизнь юноши в сущий ад.
Раз за разом перед глазами несчастного возникала одна и та же картина: куртка брата трещит на спине, а из образовавшейся дыры появляется окровавленный язык ненасытного монстра.
Чудовище, пожирающее плоть одного смертного, старается дотянуться до второго и не может. Оно так близко, что кажется: стоит только взмахнуть мечом – и отрубишь язык. Но меча нет. Есть только голые руки и страшная мысль – брат до сих пор жив. Он чувствует, как рвутся внутренности, испытывая адскую, ни с чем не сравнимую боль…
Карт пытался бороться, думать о чем-то другом, выкинуть из головы ужасные воспоминания, но тщетно. Проклятые демоны полностью завладели сознанием жертвы.
Человек способен привыкнуть ко многому, только не к безумию. Когда пытка стала совсем уж невыносимой, он решил броситься со скалы. Последнее, что его сдерживало, – желание узнать, достигнут ли соплеменники странного острова.
Карт чувствовал: Мефисто появился не случайно, там находится нечто важное. Это никак не поможет справиться с его собственными демонами, хотя не исключено, что…
– Думаешь, он дойдет? – Терзаемый сомнениями Кламст решил обратиться к единственному оставшемуся на скале человеку.
Несколько секунд Карт не мигая смотрел сквозь гоблина, пытаясь заглянуть в будущее. А когда Кламст повернулся, чтобы отойти, наконец ответил:
– Не важно, дойдет он или нет. Рано или поздно все мы умрем.
– И когда настанет последний час? – Гоблин не удержался от последнего вопроса.
– Рано или поздно…
Предводитель разведчиков отошел, а направление мыслей юноши неожиданно переключилось с Мефисто на соплеменников Кламста.
В последней битве погибли не только люди. Тяжелые потери понесли и гоблины. В противостоянии Лама и Олитунга жалкие трусы встали на сторону орков по одной-единственной причине: они хотели отомстить.
В очередной раз перед глазами возникла страшная картина. Кожаная куртка затрещала на спине, а из образовавшейся дыры появился кроваво-красный язык чудовища. И только сейчас Карт наконец понял, что язык принадлежит не демону, а имуру. А вслед за этим пришло осознание простой истины – лучников племени Сави убили не рыцари-люди, а равнодушные союзники.
У четырех гоблинов не хватило смелости довести начатое до конца. А человеку уже нечего бояться. В его случае смерть – не зло, а избавление и покой. Только, прежде чем уйти, он жестоко отомстит, выпустив на свободу чужих демонов. Карт знает, как это сделать. Может, безумие и подобралось вплотную, но пока что не поглотило его окончательно…
Телохранитель сидел на корточках рядом с Динксом. Несмотря на отсутствие явной угрозы, Лам не терял бдительности. Бесчувственный Айвель и сходящий с ума от боли Олитунг не представляли опасности. Так же как и равнодушные утанги. Зато человек, пара орков и четверо гоблинов, стоящие на краю пропасти, были способны на любую подлость. Когда от смерти отделяет узкая полоска земли между лесом и пропастью, а в душе тлеют угли ненависти, может произойти взрыв, чреватый самыми непредсказуемыми последствиями.
Ламу не нужны были неприятности. Поэтому он внимательно следил за происходящим, полностью контролируя ситуацию. При малейшем признаке прямой или косвенной угрозы со стороны кого бы то ни было Лам метнет нож. А затем, если понадобится, добьет врага мечом.
В отличие от всех остальных странный юноша, у которого было явно не все в порядке с головой, быстро потерял интерес к происходящему, повернувшись лицом к приближающимся деревьям. Он сделал несколько быстрых шагов, затем повернулся к обрыву, потом опять к лесу. Заметался, не в силах решить, что ему делать. И в конечном итоге прокричал что-то неразборчивое, погрозив деревьям кулаком.
Все, как по команде, повернули головы на резкий звук, но, увидев сумасшедшего, размахивающего кулаками, сразу же потеряли интерес к происходящему.
«Что можно взять с ненормального?» – раздраженно подумал Кламст, с тревогой наблюдая за все более медленным продвижением вперед сгорбленной фигуры Принца.
Примерно так же думали и остальные. Один лишь Лам придерживался другого мнения. Сошел человек с ума или нет, не играет роли. Теоретически он представляет опасность. Пускай минимальную, и тем не менее.
Как бы в подтверждение этой мысли Карт взял лук и, вытащив из колчана стрелу, пустил ее в сторону приближающихся деревьев.
Еще один неразборчивый выкрик, шаг вперед и выстрел. Потом – еще и еще. Пустые бессмысленные, ничего не видящие глаза лучника свидетельствовали о том, что он окончательно лишился тех немногих осколков здравого смысла, которые до сих пор оставались в его голове.
Сейчас он стреляет по деревьям, а в следующее мгновение может найти другую цель. По-хорошему, этого опасного Карта нужно убить. Неизвестно лишь, как на это отреагируют утанги. Не исключено, что Хрустальный Принц оставил распоряжения на случай непредвиденных обстоятельств или неожиданной кончины соплеменника. Нет, трогать человека нельзя. Оставалось одно – следить.
Ситуация осложнялась еще и тем, что становилось все труднее наблюдать за продвигающимся вперед лучником. Если раньше все без исключения находились в поле зрения Лама, то, начиная с определенного момента, безумец оказался чуть ли не позади имура. И телохранителю пришлось непрерывно вертеть головой, чтобы никого не упустить из виду.
Странная игра могла продолжаться долго, но, как обычно и бывает, развязка наступила неожиданно.
Карт сделал еще несколько выстрелов, а затем издал торжествующий вопль. Он радовался так, словно наконец поразил ненавистного врага в сердце.
Ламу хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: ничего экстраординарного не произошло. После чего телохранитель переключил внимание на повернувшихся орков и гоблинов. У воинов и в мыслях не было нападать на кого бы то ни было. Они просто обернулись на шум, не более.
Но когда речь идет о шестерых бойцах (имеющих все основания ненавидеть имуров) и сумасшедшем, невозможно оставить без внимания ни одну из сторон.
В принципе Лам поступил правильно.
В принципе…
А на самом деле ошибся, усмотрев опасность там, где ее не было и в помине.
Широко распахнутые от удивления глаза Кламста увидели поднимающийся лук, обращенный в его сторону.
«Надо было избавиться от психа раньше!» – промелькнула запоздалая мысль, а рука инстинктивно метнулась к поясу с метательными ножами.
Лам уже собирался повернуться к Карту, но заметил угрожающее движение гоблина и…
И потерял драгоценное мгновение, стоившее жизни его господину.
Сзади раздался легкий щелчок спускаемой тетивы, и телохранитель, находившийся спиной к противнику, понял, что его жестоко обманули. Человек оказался чертовски хитрым. Он прикинулся сумасшедшим, для того чтобы ввести в заблуждение всех. И в тот самый момент, когда ему наконец-то поверили, ударил в спину.
Щелк.
Стрела, вырвавшись на свободу, устремилась к намеченной цели. С десяти метров невозможно промахнуться, когда имеешь дело с луком четырнадцать лет из восемнадцати прожитых.
Щелк.
Упав, можно заслонить своим телом господина, но на это не хватит времени. Лучше вытянуть руку, хотя в таком случае невозможно перекрыть все опасные зоны.
Щелк.
Короткий миг, отделяющий жизнь от смерти. Мгновение, которое уже ничего не изменит.
Лам был невероятно быстр. Он совершил невозможное, успев подставить правую руку.
Щелк.
Ладонь расцвела багряным цветком, а из образовавшейся дыры появился окровавленный наконечник. Отброшенная назад силой удара ладонь ударила в горло Динкса, и острие ненасытной стрелы вспороло его шею. Опытному телохранителю хватило одного беглого взгляда, чтобы понять – рана смертельна.
Щелк.
Дрожащая от напряжения тетива распрямилась – и вторая стрела устремилась вслед за пьяной от крови подругой. При желании Лам мог уклониться, но не стал. Бывают ошибки, которые смываются только кровью. Причем не чужой, а своей собственной.
Вторая стрела ударила в ногу бездыханного тела. И только тогда имур понял, что человек не собирается его убивать.
Щелк.
Третья стрела раздробила затылок мага. А в руке юноши появилась четвертая. Охотники племени Сави не могли сравниться с эльфами. И тем не менее владели луком намного лучше обычных людей.
Щелк.
Имур встал, повернувшись лицом к человеку.
Очередная стрела впилась в мертвое тело.
Из взгляда Карта исчезло безумие, а весь его внешний вид теперь напоминал умиротворенного землепашца, который целый день работал в поле, а затем вернулся домой. Поужинал – и вышел во двор наколоть дров.
Теплый летний вечер. Дневной зной спал. С реки дует ласковый ветер. Жена хлопочет по хозяйству. Веселая стайка озорных ребятишек играет неподалеку. Завтра снова в поле, работать до седьмого пота, а сегодня можно расслабиться и отдохнуть. Расколоть несколько поленьев – не труд, а скорее удовольствие.
Щелк.
И полено разлетается на две части.
Щелк.
Еще одно. И еще.
Щелк.
Один за другим демоны покидают сознание Карта. Чудовища заметили новую жертву. Они спешат покинуть обреченного человека, пока еще есть время и возможность.
Щелк.
Уже на ходу Лам вырывает с мясом из ладони окровавленную стрелу. Ослепленный ненавистью, он по-настоящему страшен. Для любого, только не для Карта.
Юноша улыбается приближающемуся имуру как старому доброму другу, пришедшему на помощь. И успевает выстрелить еще дважды в мертвого Динкса, прежде чем Лам подходит на расстояние вытянутой руки.
– Это…
Имур не желает ничего слышать и знать. Все, что он хочет, – навсегда стереть улыбку с ненавистного лица. Короткий безжалостный удар – и стрела, войдя в шею с правой стороны, пробивает ее насквозь, выйдя с левой.
Карт не падает, а оседает на землю, так, будто устал после долгой дороги, и, лишившись сил, решил отдохнуть на первом попавшемся камне.
Дело сделано. Лам, потеряв к человеку всякий интерес, собирается уйти.
«Теперь эти демоны твои».
Невозможно разговаривать с прошитым стрелой горлом. Телохранитель поворачивается к умирающему и видит спокойные ясные глаза.
Лам осознает, что слова звучат у него в голове, являясь скорее отголосками чужих мыслей, чем настоящими звуками. Но он не может понять, о каких демонах идет речь.
Телохранитель наклоняется к человеку, ломает стрелу, пробившую горло, и вгоняет острый обломок в сердце.
«Твои навсегда…»
Все кончено.
Не обращая ни на кого внимания, Лам доходит до утыканного стрелами тела, опускается на колени и смотрит на мертвого господина. Смерть бывает разной. Динкс умер легко. Без боли и страданий. И это хорошо.
Существует поверье, что душа мага подобна птице. Если это так, то настало время прощального полета. Надвигающиеся деревья в любом случае раздавят неподвижное тело. Поэтому лучшее, что можно сделать, – сложить крылья и спикировав вниз.
Короткие, скупые, четко выверенные движения. Имур подходит к краю пропасти и стоит несколько секунд с закрытыми глазами. Он прощается с тем, кто однажды спас его семью. Несмотря на то что потерял намного больше, чем приобрел.
Что значит верность телохранителя, не способного защитить своего господина, по сравнению с лишением почестей и привилегий, положенных от рождения?
Ничего…
Руки безвольно опускаются, и утыканное стрелами тело летит вниз.
Птица обретает свободу в прощальном полете.
«Теперь эти демоны твои. Навсегда…»
Только сейчас, стоя на краю пропасти с закрытыми глазами и с незаживающей раной в сердце, Лам понимает, почему человек улыбался.
Карт умер достойно, в битве, как настоящий мужчина. Но прежде чем погибнуть, жестоко отомстил, отдав врагу своих демонов. Он расправился с одним имуром, а второму подарил жизнь.
Жизнь как насмешку. И как проклятие…