Глава 1

«Радуга смерти»

[2]

Москва, июнь 2040 года, 04.25 по восточноевропейскому времени

– Девчонка должна умереть. Иначе все будет напрасно. Включая потерю Москвы.

– Согласен. Но остатки команды Флинта так ненавидят тебя, что будут защищать ее до последней капли крови.

– Знаю.

– И что собираешься делать?

– Задействую клонов. Пускай найдут и «зачистят» своих двойников.

– Во-первых, это опасно. Во-вторых, бесконтрольные клоны крайне ненадежны. И в-третьих, что ты им скажешь?

– Других вариантов нет. У нас цейтнот времени и ресурсов. Придется рискнуть. А насчет: «что скажу?» – с этим проще всего. Нет ничего убедительнее лжи, в которую хочется верить. К тому же, на случай непредвиденных ситуаций, у клонов есть «талисманы-привязки» – ложные воспоминания, закрепленные в сознании. На пару дней их должно хватить. В нашем случае большего и не надо.

– Мне кажется, это не лучший твой план.

– Кто бы сомневался…

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже.

– Хорошо. У меня все готово. Спутник принял подтверждение пароля. Капсулы жизнеобеспечения активировали клонов.

– Включай связь. Я начинаю брифинг.

– Включил…

* * *

– Флинт, Рой, Валет, Герцогиня, Якудза. Вы меня слышите? Прием. Жду подтверждения. Флинт, Рой, Валет, Герцогиня, Якудза, – продолжал повторять до боли знакомый голос Карпина, слегка искаженный старым динамиком. – Прием. Жду подтверждения.

Непроглядная тьма пеленала сознание коконом страха. Натянутые струны-нервы отчаянно пытались противостоять безликому чудовищу, пожиравшему разум.

Тщетно.

Уже изначально силы были не равны. Чувствуя свое превосходство, мерзкая тварь не спеша сжимала тело жертвы мертвой хваткой первобытного ужаса, чтобы…

– Флинт?!

Впрочем, если отбросить в сторону причуды разыгравшегося воображения, вызванные стрессом, то и в этом случае затхлый воздух давно не проветриваемого помещения наводил на мысли о склепе.

– Флинт, подтверждаю.

Как и положено командиру, я пришел в себя первым.

– Валет, подтверждаю.

– Рой, подтверждаю.

– Якудза, подтверждаю.

– Герцогиня здесь… Почему ничего не видно? Кстати, где мы?

Женщин всегда в первую очередь интересует вопрос «почему?». И лишь затем – остальное.

– Вы в «Радуге смерти», – буднично, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся, ответил Карпин.

– Что?!

Неожиданный удар обухом по голове – наиболее подходящее определение для описания происшедшего. Короткая фраза в одно мгновение опрокинула мир навзничь, поставив с ног на голову привычный порядок вещей.

– Это шутка?

– Где мы?!

– Почему?!

– Что за бред?!

– Повторяю для тех, кто не понял с первого раза: вы в «Радуге смерти».

Основополагающее правило виртуальной реальности гласит: «Тестируемые должны быть уверены, что находятся в настоящих боевых условиях». В противном случае испытание лишается всякого смысла.

За Карпиным давно (и заслуженно) закрепилась слава аналитика с нестандартным мышлением. Не последнюю роль в этом сыграло то, что его цельной натуре были чужды простые решения.

– Слишком очевидно. Слишком примитивно. Не пойдет…

Это был его стиль. Решительный, непредсказуемый, временами парадоксальный.

Простота, конечно, – простотой, но всему есть предел. Прямо сейчас он перешел черту, которую не должен был нарушать никогда. Попутно втянув в это нас…

– Слушайте внимательно и не перебивайте. У меня мало времени. Я обошел защиту «Радуги», чтобы предупредить вашу команду…

– О чем?

Голова кружилась. Мысли отчаянно путались. Безуспешные попытки сконцентрироваться приводили к тому, что легкое головокружение переходило в поднимающуюся к горлу тошноту. Создавалось впечатление, что меня накачали лекарством. Или того хуже – ввели дозу какой-нибудь наркотической дряни. Одному Богу известно, какие сумасшедшие идеи могли прийти в голову яйцеголовых «умников», превративших нас в подопытных крыс, тренирующих волю и разум в дьявольском мире виртуальных грез.

– Завтра командование отправляет группу в уничтоженный кадаврами Мурманск. Особо подчеркиваю: о потере анклава знают единицы. Во избежание панических настроений информацию решили попридержать до лучших времен. Маловероятно, что ее рассекретят в ближайшем будущем. Сами понимаете, на что я иду…

– Догадываемся.

Зная Карпина не первый год, не составляло труда продолжить логическую цепочку. Раз он идет на повышенный риск, значит, ему позарез что-то нужно. И это пресловутое «что-то» должны найти мы.

– По сведениям разведки, в разрушенном анклаве, в бункере жизнеобеспечения, закрылись сорок пять человек. Аналитический отдел полагает, среди них есть предатели, сдавшие город. Два или больше. К сожалению, можно лишь догадываться об их намерениях.

Расчетливый шеф редко о чем-то жалел. На моей памяти такое случилось второй или третий раз.

– Это еще не самое плохое…

После такого вступления я понял – сейчас услышу нечто такое, о чем лучше не знать никогда. И не ошибся. На нас не просто вывалили кучу дерьма. Без всякого преувеличения – нас утопили в нем…

– В бункере находится человек, владеющий кодом активации ядерных шахт. Конкретной информации о его имени нет. Можно лишь догадываться, кто из окружения погибшего генерала Салимова получил доступ к секретным кодам.

– Пока мы туда доберемся, все уже сдохнут…

– Якудза, заткнись!

– Долетите на «вертушке», – спокойно ответил Карпин, не обращая внимания на реплики подчиненных. – До промежуточной базы. Там есть вездеход. По идее за два дня должны управиться. Теперь самое важное. Командование не имеет права рисковать, поэтому вам придется уничтожить бункер и всех, кто остался внутри.

Никто не произнес ни слова, хотя все пятеро подумали об одном и том же: «Эти ……. …….. собираются сделать из нас мясников!»

– Мне тоже неприятно об этом говорить, – он как будто читал наши мысли.

Учитывая обстоятельства, в этом не было ничего удивительного.

– Тем более неприятно посылать вас на такое задание. Но, если какой-нибудь сумасшедший возомнит себя ангелом смерти, обрушив на тридцать один уцелевший анклав ядерный меч, то, сами понимаете…

– Может, все не так плохо, как кажется? – попыталась возразить Герцогиня. – Никто ведь не знает, что на уме у того человека.

– Ряд косвенных признаков указывает – все намного хуже, чем мы думаем, – жестко ответил Карпин.

– Признаки не… – ее не устроили расплывчатые объяснения.

– С бункером ясно, – мне надоело ходить вокруг да около. Есть человек – нет человека… Что у него на уме? Какие планы, и тэ-дэ и тэ-пэ. Чужая душа – потемки. Это раз. До завтрашнего дня еще надо дожить – два. И три – босс явно темнит. Я точно знал, что запустить ракеты с одного терминала нельзя. Нужны два. Кто бы ни захватил ядерный чемоданчик в Мурманске, он ничего не сможет сделать без поддержки Москвы.

– Давайте сконцентрируемся на текущем моменте, – предложил я, решив прояснить все детали после того, как закончится операция.

– Согласен. Задавайте вопросы.

– Зачем нас послали в «Радугу»?

– Вам предстоит стресс-тест с похожим сценарием. Только вместо Мурманска, по замыслу межведомственной комиссии, уничтожена столица.

– Межведомственной комиссии?! – удивился Валет. – Ни разу не слышал о такой.

– Ты много о чем не слышал, – заметил Якудза.

– С ресурсами и техникой у нас в последнее время проблемы, – издалека начал Карпин.

– Мы в курсе, – ответил за всех я.

– Значит, не особо удивитесь одному транспорту на две группы.

– Нисколько…

– Комиссия должна сделать выбор между командами. С одной стороны вы, с другой – «Пятерка».

– Решили устроить соревнование? – невесело усмехнулся Рой. – И победителю в виртуальной игре достанется право убить сорок пять человек в реальном мире?

– Что-то наподобие, – не стал отрицать Карп. – Причем вы должны победить. Это важно. Для нас всех очень важно! – повторил он с нажимом после непродолжительной паузы.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться – у мастера интриг созрел очередной хитроумный план. Не исключено, что по ходу дела выяснятся какие-нибудь дополнительные подробности, из-за которых выполнение «зачистки» в Мурманске можно было доверить только нам и никому больше. Впрочем, все это будет пото́м. Сейчас я должен узнать ответ на вопрос, от которого зависело если не всё, то многое.

– Почему ты предупредил нас? Ведь в любом случае мы бы выполнили приказ.

– Понимаете… – Карпин замялся.

Такое поведение было ему несвойственно. Может, пытался соврать, что маловероятно, – он всегда заранее просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед. Или действительно не знал, как лучше озвучить не слишком приятную весть.

– В общем, – слова давались ему с трудом, – комиссия должна быть уверена, что в Мурманске все пройдет чисто.

– И как они в этом убедятся? – подал голос Якудза.

– По сценарию стресс-теста вы встретите своих двойников и должны будете их уничтожить.

– Гребаные извращенцы! – при всем желании Валет не мог удержаться от комментария. – Это же надо додуматься до такой сран…

– Отставить разговоры!

– Да отставил уже! Отставил! Все нормальные слова кончились…

– А я даже еще и не начинал…

– Отставить, я сказал!

– Судя по результатам психологических тестов, – спокойно продолжал Карпин, не обращая внимания на выходку подчиненных, – у «Пятерки» не должно возникнуть особых проблем, тогда как у вас…

– Могут, – «догадался» я.

– Да.

Кто бы сомневался. Если начальство прикажет, холеные мальчики-убийцы, не задумываясь, распнут на крестах вдоль дороги собственных матерей. Что уж говорить о том, чтобы нашпиговать свинцом свои виртуальные или реальные – без разницы – копии.

Недостающие части головоломки сложились в единое целое, и все встало на свои места. Карпину позарез нужно, чтобы завтра в Мурманск отправились именно мы. Ставка больше, чем жизнь – на кону ядерные арсеналы некогда великой страны. Поэтому сегодня он пошел на беспрецедентный риск, предупредив команду о предстоящем испытании в «Радуге».

Я достаточно хорошо знал своих людей, чтобы быть уверенным в них на все сто. Однако не поручился бы даже за себя, не говоря уже о других, доведись нам встретиться с группой «зеркальных фантомов», заранее не зная, что это обман.

– У меня вопрос.

– Спрашивай.

– Мы «зачистим» свои копии, «Пятерка» – свои. Как в таком случае комиссия выявит победителя?

– Кроме двойников там будет еще девочка.

– Подросток или женщина?

– Одиннадцатилетний ребенок.

– Скоты! – не выдержала Герцогиня. – Какие же вы все скоты!

Насколько я понял, речь шла не о каких-то конкретных злодеях, а о мужчинах в целом. Для собственного спокойствия я счел за лучшее не вдаваться в детали.

– Неважно, кто там будет еще. Это всего лишь программа, имитирующая реальность.

– Хорошо хоть беременных женщин там нет, – покачал головой Якудза. – Или все-таки есть?

– Нет.

– Ну, и на том спасибо…

– Зачем было приплетать сюда ребенка? – судя по дрожащему голосу, Герцогиню больше всего расстроила даже не перспектива встречи со своим двойником, а убийство виртуальной девочки.

– Я же сказал, – терпеливо объяснил Карпин, – речь идет о стресс-тесте максимального уровня. Ни с чем подобным вы раньше не сталкивались. Не было необходимости.

– Значит, теперь настала? – Герцогиня никак не могла успокоиться.

Это был один из немногих случаев, когда я не только ее понимал, но и поддерживал. Воевать с кадаврами – одно. Убивать виртуальных детей – совершенно другое.

– Да, так нужно для общего дела, – устало согласился Карп.

– При случае надо будет поближе познакомиться с «выдумщиками», – судя по голосу, она была в ярости.

– Когда все закончится, попробую исполнить твое желание.

Мне показалось, он чего-то недоговаривает, пытаясь убедить нас в необходимости выполнить задание.

– Ловлю на слове! – Герцогиня явно перешла грань допустимого.

– Не надо меня подначивать, девочка! – от былой расслабленности начальства не осталось следа. – Я свое слово держу всегда. Но запомните раз и навсегда: проиграете – не прощу. Будете до конца жизни гнить в форпосте на сорок восьмом километре.

Нас пугали не какой-то абстрактной дырой, а конкретной дырой в преисподнюю…

– Еще вопросы есть?

– Да.

– Слушаю.

– Где Магадан и Морж?

– Участвуют по пять человек с каждой стороны. Никаких дополнительных бонусов.

– Ясно… Связь, как обычно?

– Нет. Действуете автономно. По сценарию Москва уничтожена. У вас нет контактов с командованием.

– В таком случае, кто нас выведет на цель? – мне все больше и больше не нравилась предстоящая миссия.

– Никто. Связи с внешним миром тоже нет. По замыслу организаторов отсутствуют даже привычные в таких случаях операторы-наблюдатели. Не важно, что происходит или произойдет внутри виртуальной реальности. Это своеобразный «черный ящик». Вы очнулись в капсулах жизнеобеспечения. Получили приказ. Незамедлительно приступили к его выполнению. Комиссию интересует конечный результат. «Радуга» зафиксирует победителя, и все кончится.

– Как скорпионы в банке…

– Повторяю, вы имеете дело с необычным заданием, – Карпин в очередной раз проигнорировал нелицеприятный комментарий.

Такое поведение было ему несвойственно. Что-то во всем этом было не так. Только что? Вопрос, на который у меня не было ответа. По крайней мере, сейчас.

– К тому же, в отличие от «Пятерки», вы знаете, где находитесь.

– Понятно, что необычное, – согласился Валет. – Понятно, что знаем. Тем не менее должна быть наводка. Иначе как я выйду на цель?

– Разумеется, она есть. Поезд с беглецами покинул Белорусский вокзал около трех часов назад. Маяк-привязка к спутнику слежения – стандартное оборудование для транспорта такого уровня. Лестница в конце коридора выведет вас к подземной стоянке. Там машина. В багажнике оружие, медикаменты и все необходимое. Введете кодовое имя поезда: «У, нижнее подчеркивание, пять тысяч четыреста шестьдесят девять, дефис, восемьсот семь». Навигатор выдаст координаты и рассчитает кратчайший путь перехвата.

– Насчет цели понятно. Самих себя мы тоже не перепутаем. А как узнать, что девчонка – та самая? – Рой наконец озвучил то, о чем думали все, не решаясь спросить.

– Никак. Просто убивайте всех, кого увидите, – буднично ответил Карп. – Людей или кадавров – без разницы. Это не тренировочная полоса препятствий, а «Радуга смерти». Не я придумал правила. И не я вас сюда послал…

Полагаю, не одному только мне показалось, что даже для всех вместе взятых извращенцев из межведомственных комиссий это был перебор.

– Ясно…

– Если вопросов больше нет, тогда удачи и – до встречи в реальном мире. Помните, я на вас очень надеюсь.

– Спасибо…

– Не за что… – Карпин отключился, оставив команду в полнейшем смятении чувств.

На несколько секунд в кромешной тьме повисла тяжелая пауза.

– Это просто какой-то п…ц! – наконец выругался Якудза, не обращая внимания на присутствие Герцогини. – В большем дерьме я еще никогда не был!

С одной стороны, он был прав. С другой, все познается в сравнении. Через пять минут при входе в подземный гараж мы встретили пару кадавров. И что хуже всего – из оружия у команды был только самурайский меч Якудзы, с которым он не расставался на протяжении последних семи лет.

 

Глава 2

Талисман-привязка. Меч династии Сун

[3]

Хабаровск, 2033 год

Плохие русские, контролирующие производство и сбыт синтетических наркотиков в области, похитили дочь плохого китайца, наводнившего Хабаровский край опиатами. Будь это обычной борьбой за раздел сфер влияния, мистер Шен без колебаний начал бы войну, залив берега Амура кровью врагов. И не успокоился до тех пор, пока труп последнего человека, посягнувшего на его бизнес, не был предан земле.

Но то, что бледнолицые выродки пообещали сделать его с ребенком в случае невыполнения требований, было слишком жестоко даже по меркам привыкшего ко всему азиата. Соответственно, ни о каких решительных действиях речи не шло. Оставалось одно – выместить гнев на своем окружении, после чего, немного успокоившись, подумать о дальнейших шагах.

Для начала мистер Шен лично казнил ответственных за охрану дочери. Печальной участи не избежал даже старый приятель Вэн – начальник службы безопасности. Есть вещи, которые нельзя прощать никому. Иначе вожак потеряет уважение тех, кто идет за ним.

Разобравшись с одной проблемой, отец похищенного ребенка взвесил все «за» и «против», в результате чего принял непростое решение – отправиться на поклон к «хорошим» русским, занимающим руководящие должности в областной администрации.

Когда речь заходит о детях – торг неуместен. Мистер Шен пообещал большому начальству столько же, сколько требовали похитители, плюс процент с оборота своего нелегального бизнеса. Он не ошибся в расчетах. В свете озвученных цифр освобождение «несчастной китайской малышки» стало для руководства края задачей номер один.

Мэр даже взял на личный контроль громкое преступление. В конечном итоге большие деньги, помноженные на личную заинтересованность властей, предрешили исход дела в пользу потерпевшего. Подкуп, шантаж, угрозы, подтасовка фактов и заведомая ложь – полный карт-бланш для силовиков, который позволил им в течение шестнадцати часов не просто выйти на след похитителей, а обнаружить место, где удерживали заложницу.

Приказ о штурме не заставил себя долго ждать. Несмотря на отчаянное сопротивление оборонявшихся, группа спецназначения в считаные минуты уничтожила всех причастных к похищению ребенка, отрапортовав командованию об успешном завершении операции.

Добро в очередной раз доказало свою состоятельность, покарав беспринципное зло.

На этой счастливой ноте можно было поставить точку. Увы, история с похищением дочери наркобарона не закончилась. А если быть до конца точным – только началась.

Спустя семь минут после окончания скоротечного боя в офис мистера Шена, расположенный в двадцати километрах от места событий, вошел невысокий человек в штатском, в сопровождении телохранителя. Мужчину звали Федор Андреевич Кречетов. Манера держаться и выправка указывали на принадлежность к военной касте. Незваный гость был тем, кого принято называть «белой костью» – лицом, занимающим высшие административные должности в военной сфере или разведке.

Что заставило Кречетова нанести неожиданный визит предводителю местной триады и почему его появление неожиданным образом совпало с окончанием штурма, выяснилось в кабинете хозяина, приказавшего охране немедленно пропустить незнакомцев.

Умный хищник узнает другого сразу, в какую бы шкуру тот не рядился. О глупых речь не идет. Они умирают быстрее, чем успевают взрастить потомство.

Чтобы балансировать на тонкой грани опасного бизнеса, наладив каналы переброски и сбыта наркотиков в сопредельном государстве, нужно быть не только прирожденным лидером, умеющим подчинять своей воле других. Одной лишь жестокостью много не добьешься. Плюс ко всему, нужно обладать не дюжим умом.

Секрет успеха предприимчивого китайца заключался в том, что он обладал всеми вышеперечисленными качествами. Был умным, сильным, амбициозным. К тому же не боялся идти на риск, предварительно взвесив всё…

– Мистер Шен, позвольте представиться – Федор Андреевич Кречетов, – с самого начала посетитель решил взять инициативу в свои руки.

– Очень приятно! – вежливо кивнул хозяин. – Присаживайтесь. Чай? Кофе? Коньяк?

– Взаимно, – ответил гость, предпочтя удобному кожаному креслу строгий офисный стул. – Спасибо, ничего не нужно. Я здесь по делу.

– Слушаю вас.

– Как один из руководителей штаба по чрезвычайным ситуациям рад сообщить, что операция по спасению вашей дочери подходит к концу. В настоящий момент большая часть преступников уничтожена.

Кречетов выразительно замолчал, предоставив возможность хозяину высказаться.

– Ваши люди сделали для меня несказанно много. Я хотел бы выразить свою благодарность, – умный азиат правильно истолковал возникшую паузу. – В удобной для вас форме.

– Рад, что вы все понимаете с полуслова. Так всегда проще для всех.

На слове «всегда» было сделано особое ударение.

– Разумеется, проще, – согласился китаец.

– Я хочу попросить о небольшой услуге.

– Для вас – все что угодно, – улыбнулся хозяин, ничем не выдав своего напряжения.

Деньги всегда можно заработать, в случае необходимости поделившись богатством с нужными людьми. Но незваный гость пришел сюда явно за чем-то другим. Тем, что не имеет цены.

– Меня интересует меч династии Сун, – сказал Кречетов, пристально глядя в глаза собеседника. – Я знаю, что он у вас.

Ни один мускул не дрогнул на лице человека, только что испытавшего сильнейшее потрясение. Чтобы хоть как-то выиграть время, прийти в себя и собраться с мыслями, мистер Шен налил полный стакан минеральной воды, сделал пару глотков, поставил его на стол и лишь затем спокойно ответил:

– Да, он у меня.

В качестве наглядного подтверждения своих слов он произнес гортанно-отрывистую фразу на китайском. Спустя несколько секунд – еще одну. Идентифицировав голос владельца, компьютер открыл сейф. Неприметная панель на стене отошла в сторону, и находящиеся в комнате люди увидели древний меч в ножнах, покоящийся на изящной подставке из слоновой кости.

– Не правда ли, он великолепен?

– Да, – гость и не думал отрицать очевидного.

– Прежде чем продолжить наш разговор, хочу поведать легенду, связанную с древним артефактом. Думаю, вам будет интересно послушать, – на лице хозяина застыло благоговейное выражение – такое бывает у религиозных фанатиков, когда речь заходит об их бесценных святынях.

Для того чтобы подчеркнуть важность момента, китаец встал.

– Я весь внимание, – Кречетов откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, всем своим видом давая понять, что, во-первых, никуда не торопится, и, во-вторых, не испытывает священного трепета перед тем, что ему предстоит услышать.

– Это было в те стародавние времена, о которых сейчас не принято вспоминать, – неторопливо, нараспев, начал рассказчик, зачем-то закрыв глаза, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. – Великий воин Чжао Куан-инь решил объединить Китай.

Создавалось впечатление, что мистер Шен находится в некоем подобии транса.

– Чтобы осуществить мечту, Куан-инь отправился на священную гору Весидитайджи, попросив жившего там дракона обучить его тайнам меча. По преданию, только лучший из воинов мог стать лидером, чью власть признают все княжества и племена…

Если Кречетову и был неинтересен экскурс в китайскую мифологию, то он никак не высказал своего недовольства, продолжая внимательно слушать.

– Дракон пообещал сделать Чжао владыкой меча, предложив расплатиться, когда придет время. Куан-инь, не раздумывая, согласился. По истечении пяти лет он закончил обучение, став первым из воинов – тем, кто в конечном итоге сумел объединить Китай, уничтожить врагов и спасти свой народ. Над страной, истерзанной беспрерывной войной, взошло солнце. Заколосились поля. Засмеялись дети. Мир стал другим. Людям, уставшим от бесконечных лишений, стало казаться, что жизнь постепенно налаживается. Но как день сменяет ночь, – голос сказителя предательски дрогнул, – так и радость не может продолжаться долго. Во дворец императора прилетел дракон, потребовав жизнь юной принцессы. Такова была плата за обучение.

«Перед финалом обязательно будет мелодраматическая пауза», – подумал Кречетов и не ошибся. Мистер Шен, замолчал, собираясь с мыслями и успокаиваясь. Наконец, справившись с волнением, продолжил:

– Величайший из императоров не мог отказаться, нарушив данное слово, и в то же время не мог отдать дочь. Не сумев выбрать что-то одно, Куан-инь выхватил меч и вонзил себе в грудь. Вырезав сердце, он протянул его дракону, сказав: «Моя любовь тут. Забирай»… И умер.

Рассказчик замолчал, продолжая раскачиваться с закрытыми глазами в такт какому-то, одному ему понятному, ритму. Казалось, перед его мысленным взором оживают легенды. События давно минувших дней обретают реальные формы под кистью величайшего из художников – времени. Благородный император красиво умирает на глазах у красавицы, не подчинившись злой воле огнедышащего чудовища. А благодарный народ прославляет в веках того, кто жил, как герой, и умер, как воин.

В комнате повисла напряженная пауза. Никто не проронил ни слова. Все ожидали неизбежной развязки, не заставившей себя долго ждать.

Мистер Шен вернулся из заоблачных далей, открыв глаза. Наваждение кончилось. Сказки остались в прошлом. Теперь на незваного гостя смотрел не полоумный служитель древнего культа, а человек, способный просчитать вероятность развития событий на несколько ходов вперед.

– Для спасения самого главного нужно иметь достаточно сил, чтобы вырезать свое сердце, – подчеркнуто громко произнес китаец, глядя в лицо врага. – Вы никогда, ни при каких обстоятельствах не получите меч.

Во-первых, это было совсем не то, что рассчитывал услышать Кречетов. Во-вторых, подчеркнуто грубая форма отказа не оставляла возможности для дальнейших переговоров. В-третьих и самых главных, – так бизнес не делается.

Нигде…

Несмотря на отказ, высокопоставленный гость никак не выказал своего недовольства.

– Спасибо за милую сказку, – поблагодарил он, вставая со стула. – Было очень поучительно и…

Судя по виду, русский хотел что-то добавить, но в последний момент передумал. Вместо этого он вытащил телефон, мельком посмотрел на экран, после чего небрежно бросил в карман.

– Мне только что сообщили – заложница погибла. Очень жаль, – спокойно, как будто речь шла о не заслуживающем внимания пустяке, произнес Федор Андреевич Кречетов и, развернувшись, направился к выходу.

Когда решение принято, а пути назад нет, не остается ничего иного, кроме как исполнить задуманное.

– Если всё в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть, – негромко, но так, чтобы слышали все находящиеся в комнате, произнес мистер Шен, чьи сжатые в кулак пальцы побелели от напряжения.

– Что, простите? – обернулся гость, решавший, не ослышался ли он.

– Искренна одна лишь смерть, – повторил китаец и, выбросив вперед руку с пистолетом, нажал на курок.

Щелк…

Шестиграммовая пуля, выпущенная с убойного расстояния, раздробила переносицу человека, не успевшего испугаться, вышла из затылка вместе с частицами мозга и раздробленных осколков черепа, пролетела три метра до ближайшей стены и, разбив напоследок зеркало – как оказалось, к несчастью, обрела долгожданный покой.

* * *

В древнем японском трактате господина Набэсима дается объяснение четырем заповедям самурая. Первая из них гласит: «Не позволяй другим превзойти себя на Пути Самурая».

– Я знаю, как отменить приказ о ликвидации девочки! – скороговоркой выпалил сопровождающий Кречетова телохранитель, прежде чем равнодушный зрачок пистолета выплюнул пулю, предназначавшуюся ему. – Еще не поздно! Клянусь!!! – подняв руки вверх, так чтобы у хозяина и двух вооруженных короткоствольными автоматами мужчин за его спиной не возникло и тени сомнения в его намерениях, Якудза медленно повернулся к побледневшему от бешенства убийце.

Смесь животного ужаса и желания выжить любой ценой не спутать ни с чем. Особенно убедительно она выглядит на краю свежевскопанной могилы, под дулом пистолета, направленного в лицо.

Чтобы возглавить преступную организацию, нужно не просто уметь разбираться в людях, а очень хорошо разбираться. До сих пор еще никому не удавалось обмануть проницательного наркоторговца, в чьем длинном послужном списке значился не один десяток смертей.

Но бывший детдомовец выжил лишь потому, что в минуты смертельной опасности научился менять личины, подобно хамелеону. И сейчас Якудза не просто решил провести разъяренного китайца. Он вознамерился отомстить, чего бы это ни стоило…

– Говори! – долго сдерживаемое напряжение наконец прорвалось, и теперь перед дрожащим пленником стоял не благостный сказитель, а жаждущий крови демон.

– Текстовое сообщение по запасной линии на случай непредвиденных обстоятельств. Я все скажу, только, пожалуйста, не убивайте!

– Где телефон? – хозяин даже не пытался скрыть презрения.

Мало того что наглый русский пришел к нему в дом, смея угрожать, так еще в телохранители взял себе жалкого слизняка.

– В кармане пиджака.

– Ты ведь не хочешь меня обмануть?

Вопрос был излишним. Пара автоматчиков, расположившихся за спиной на расстоянии недосягаемости, и пистолет, направленный в голову, не оставляли возможностей для маневра. Пуля легко догонит любого. Даже безмозглого идиота, вдруг ни с того ни с сего возомнившего себя супергероем.

– Нн… неет, – казалось, пересохшие от волнения губы перестали повиноваться до смерти напуганному мужчине. – Нее ххо.. чу…

– Осторожно вытащи телефон из кармана. Положи на пол перед собой. Отойди на три шага. Встань на колени. Положи руки за голову.

Якудза в точности выполнил все требования.

– Что дальше?

– Пин-код: «Сорок семь, девятнадцать». В записной книжке контакт «Пауза». Там же сохраненная фраза: «Приостановить выполнение операции вплоть до дальнейших распоряжений». И это еще не все. Я знаю, куда они повезут ребенка! Режимный объект Пятьдесят четыре триста тридцать пять А-восемнадцать, – пленник захлебывался от волнения, пытаясь рассказать как можно больше, прежде чем убийцы решат, что он им больше не нужен.

– Продолжай.

– Пощадите! – взмолился стоящий на коленях человек. – Можете обменять меня на дочь. Контора согласится. Они всегда соглашаются! Ведь я им нужен! Честное слово!

Помимо воли из глаз обреченного потекли крупные слезы, из носа предательски закапало. Создавалось впечатление, что прямо сейчас он обмочится на дорогой персидский ковер.

– Не убивайте меня!!! – не в силах вынести вида оружия, направленного в лицо, жалкое подобие мужчины крепко зажмурилось, покорно склонив голову. – Пожалуйста, не надо стрелять!!! – сорвавшись со щеки, слеза упала на пол.

За ней вторая. Третья. И четвертая.

Не опуская пистолета, скривившийся от отвращения хозяин кивнул телохранителю на телефон. По идее, неприятных сюрпризов быть не должно. Тем не менее осторожность не помешает. Не стоит самому делать то, с чем могут справиться другие.

– Пожалуйста…

– Замолчи, – приказал Шен. – Или пристрелю тебя прямо сейчас.

Он мог бы добавить: «Не дожидаясь, пока ты выдашь координаты объекта, где держат мою девочку», но не стал. Воистину был прав утверждавший, что «счастье в неведении». Умереть счастливым намного лучше, чем дождаться пока…

Вспышка яркостью десять миллионов кандел выжжет сетчатку глаз тому, кто секунду назад был уверен, что будет жить долго и счастливо.

Активация пин-кода «Сорок семь девятнадцать» превращала телефон Якудзы в световую гранату. Работа в серьезной конторе связана с повышенным риском. Никогда не знаешь, когда, что, где и как пригодится. В связи с чем желательно иметь несколько запасных вариантов для всякого рода непредвиденных обстоятельств. Однажды телефон с «секретом» уже спас ему жизнь. Тогда надменные горцы тоже считали себя хозяевами положения, жестоко поплатившись за свои заблуждения. Сейчас ситуация была немного иной. Хотя, по большому счету, это ничего не меняло…

Зажмуренные глаза, жалкий вид, слезы и опущенная голова не являлись признаками слабости, как ошибочно решили члены китайской триады. Скорее были тактической уловкой, помноженной на разумную меру предосторожности.

– ДА ПАДЕТ… – протрубил ангел Судного Дня, взмахом святого меча взорвав миллион солнц.

Вспышка была настолько мощной, что охранник, держащий в руках телефон, моментально лишился глаз.

– …НА ИХ ГОЛОВЫ СВЕТ!

Второй телохранитель и Шен были полностью ослеплены и дезориентированы.

– И ПУСКАЙ ОТВЕТЯТ…

Равнодушное колесо истории сделало очередной кровавый виток.

– …ОНИ ЗА ВСЕ!!!

После чего глупцы, возомнившие о себе бог весть что, оказались в руках самурая, не позволившего врагам превзойти себя.

* * *

Вторая заповедь учит: «Всегда будь полезен своему хозяину».

Польза пользе рознь. Федор Андреевич Кречетов совершил непростительную ошибку: решил, что имеет дело с разумным человеком. А оказалось – с обычным бандитом со склонностью к неоправданному насилию. К тому же – страдающему ярко выраженным расстройством психики.

Застрелив представителя власти, безумный китаец подписал себе приговор. Есть правила, которые нельзя нарушать. Ни при каких обстоятельствах. Отныне безжалостная «Система» будет преследовать его повсюду и не успокоится до тех пор, пока не покарает виновного, посягнувшего на священную основу основ – ее неприкосновенность.

Якудза тоже ошибся – не смог защитить хозяина. Стандартное в таких случаях оправдание: «Выпущенную в упор пулю нельзя обмануть» – звучит хорошо. Только, по большому счету, ничего не меняет.

Доверяя кому-либо свою безопасность, нужно быть уверенным в человеке на все сто. Кречетов не сомневался в своей охране. За два года благодаря реакции и профессиональным навыкам телохранителей он пережил четыре покушения.

Пятое оказалось последним.

Из-за Якудзы…

Впрочем, до тех пор, пока самурай жив, он способен принести пользу своему господину. Хотя бы тем, что доведет начатое им дело до конца.

* * *

Третья заповедь наставляет: «Помни сыновний долг перед родителями».

У бывшего детдомовца никогда не было родителей. И как следствие – долгов.

Ни перед кем.

* * *

Четвертая заповедь призывает: «Проявляй великое сострадание и помогай людям».

Мистер Шен был уверен: «Для спасения главного нужно иметь достаточно сил, чтобы вырезать свое сердце».

Для большинства это была всего лишь красивая фраза, лишенная смысла. Для него – нет. Фанатичная вера подобна палке о двух концах. С одной стороны она делает человека сильнее, с другой – ослабляет, лишая рассудка. В конечном итоге древний артефакт оказался настолько важен, что отец не нашел в себе сил обменять его на жизнь дочери.

Воистину он нуждался в незамедлительной помощи!

И получил ее.

Прежде чем уйти, Якудза проявил сострадание, вырезав сердце врага, застрелившего его господина. А затем, положив кусок кровоточащей плоти на резную подставку из-под меча, навсегда покинул печальное место.

С тех пор самурай не расставался с клинком династии Сун.

По крайней мере, так считал клон, чьи ложные воспоминания служили единственной цели – убедить его в том, что он человек.

 

Глава 3

Клоуны-камикадзе

Москва. Заброшенное крыло медицинской лаборатории НИИ № 5, 04.27 по восточноевропейскому времени

Без понятия, какими психотропными препаратами накачали нашу команду умники в белых халатах, следящие за тем, чтобы «в ходе тренировочных испытаний в “Радуге смерти” в сознании подопытных не возникало побочных эффектов, способных в дальнейшем негативно отразиться на их восприятии реального мира».

Уверен в одном – за красивым фасадом казенных фраз, при ближайшем рассмотрении лишенных всякого смысла, принято скрывать истинную суть бесчеловечных экспериментов, нимало не заботясь о здоровье самих испытуемых.

К тому же давно и не мной замечено: транквилизаторы, энергетики и прочая дрянь, «расширяющая сознание», вставляет по самое «не хочу» в наиболее неподходящий момент. Пока все идет хорошо, на небе ни облачка – разум пребывает в относительном покое. Как только на горизонте появляются признаки надвигающейся беды – наносит предательский удар в спину, превращая нормального человека в идиота…

Мы вышли из комнаты, миновали длинный пустой коридор, спустились по лестнице, подошли к двери с лаконичной табличкой «Подземный гараж», и тут нас «накрыло». Причем – всех сразу…

– Флинт, – натянутая до ушей улыбка Герцогини плохо вязалась с ее обычной манерой общения и внешним видом. – Я понимаю – мы под кайфом, только не понимаю, под каким! Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

– Конечно, понимает! – рассмеялся Рой, быстрее других разобравшийся, в чем дело. – Командир у нас всегда понимает первым. А потом и мы все понимаем. Вы ведь понимаете, о чем я?

– Понимаем, понимаем. Еще как понимаем, – мечтательно пробормотал Валет, лучше кого бы то ни было знакомый с наркотическими «приходами».

– Они понимают! – в компании паясничающих клоунов невозможно оставаться серьезным. – Нет, вы только посмотрите на них! Всё понимают! – рассмеялся я, недоумевая, как раньше можно было не замечать столь очевидных вещей.

– Повнимательнее приглядитесь к ним! – соловьем заливался Рой. – Они думают, что всё понимают, а на самом деле понимают не всё!

Очередной взрыв смеха, вызванный новой догадкой, гулким эхом разнесся по лестничному пролету.

– Можно даже сказать – ни хрена не понимают! – согнувшись пополам от хохота, прохрипел покрасневший Якудза, размазывая по щекам слезы. – Понимаете? Вообще ни хрена!!! Ни хренашеньки, бедняги, не понимают!!!

По-хорошему, нужно было как можно скорее добраться до машины, отправиться на поиски двойников, выполнить задание и вернуться в реальный мир. Но заразительное безумие не отпускало из цепких объятий. Чем дальше, тем больше накручивая и без того возбужденных людей.

– Понимай не понимай, все равно ты как… – Валет на секунду задумался, подыскивая рифму.

– Бабай!!!

– Шалтай!!!

– Давай!!!

– Чего?

– Копай!!!

– Летай!!!

– Сверкай!!!

– Пугай!!!

– Хватай!!!

– Мотай!!!

– Стреляй!

– Попадай!!!

– Бабай!!!

– Так было уже!

– Точно. Нет, так не пойдет. Надо придумать что-нибудь новое…

– Не вопрос. Сейчас мы…

– Довольно!

Смех прекратился так же неожиданно, как возник. Секунду назад четверо мужчин и одна женщина истерично смеялись до слез, не в силах остановиться, а в следующую замолчали, как будто кто-то невидимый нажал кнопку дистанционного пульта управления, отключив питание у испорченных роботов.

– Повеселились, и хватит, – на смену нездоровому веселью пришло раздражение. – Валет, ты, как никто другой, разбираешься в теме. Знаешь, с чем мы имеем дело? И как долго это дерьмо будет плавить нам мозг?

Прежде чем ответить, «специалист по психотропным средствам» помассировал шею, словно она затекла от долгого пребывания в неподвижности. Убедившись, что с ней все в порядке, высказал предположение:

– Однозначно нечто легкое. Наподобие «Веселящего газа». Точнее сказать не могу. В течение ближайшего часа возможны еще несколько «волн», периодичность которых…

– Волн?

– Приходов, Рой. Обычных приходов. Будем счастливо смеяться до слез и радоваться, как малые дети, любому пустяку. Так что готовься. Только смотри, не намочи штанишки от избытка эмоций.

– При чем здесь вообще мои шт…

– Ни при чем. Валет, не отвлекайся. Другие побочные эффекты?

– Головная боль после того, как «отпустит». По идее, больше ничего не должно быть, – пожал плечами он. – Иначе бы уже проявилось. Хотя за последние годы чего только ни напридумывали. Вы поразитесь…

– Не сейчас! – резко оборвал его я. – Время поджимает, нужно быстрее двига…

– Мальчики! – пока мы выясняли, с чем имеем дело, воспаленное сознание Герцогини переключилось на очередную «волну».

С заговорщицким видом повернувшись к мужчинам, она прошептала:

– Путь начинается здесь. Тайны ждут за углом. Тсс! Ни говорите ничего, чтобы не испортить праздничный ужин.

– Чей ужин? – глаза Роя зажглись радостным блеском.

Пятилетний мальчик, зачарованный яркими огнями карусели, стоял на цыпочках у ограждения, не в силах поверить, что сжимает во вспотевшей от возбуждения ладошке заветный билет. Пройдет несколько минут, и он очутится в волшебной стране. Той самой, где деревянные лошадки превращаются в белоснежных летающих скакунов, унося седоков в поднебесную даль, а толстобокие носороги становятся огромными плюшевыми диванами, на которых так здорово прыгать, кувыркаться и спать, закутавшись в теплый плед. Там даже деревья усыпаны не листвой и цветами, а карамельными пряниками вперемешку с мороженым в вафельных стаканчиках!

Малыш был настолько увлечен предвкушением чуда, что его не смущал детский плач (какой-то бедняжке не разрешили прокатиться второй раз), надсадное гудение электромоторов, скрип старого деревянного помоста и масса других посторонних звуков, сливающихся в непрекращающийся гул, разносящийся далеко за пределы парка аттракционов теплым летним вечером.

– Чей ужин? – переспросил счастливый Рой, продолжая глупо улыбаться.

– Подожди! – одернул его Якудза, заинтригованный не меньше других. – Не гони деревянных лошадок. Герцогиня сейчас всё расскажет-покажет. Ведь правда же, док?

– Да!

Женщина, в обычное время обуреваемая демонами, тщательно скрываемыми от чужих глаз, сейчас выглядела как добрая фея, обещающая малышам исполнение заветных желаний.

В нормальном состоянии я бы не поверил, что за железной дверью с табличкой «Подземный гараж» может скрываться тайна. Сейчас было все по-другому. Как-то особенно ярко и пронзительно. Наверное, так бывает лишь в детстве, когда держишь зажатый в кулачке билет, стоя на цыпочках перед ограждением волшебной карусели, или…

– Ужин для Золушки! – прошептала Герцогиня, уверенная, что за дверью нас ожидает нечто чудесное.

– Ух ты! – восхищенно выдохнули четверо взрослых мужчин.

– Прямо как в сказке!

– Еще лучше!

Она свято верила в придуманный мир, где милая Золушка встречает на званом балу прекрасного принца. Влюбляется, выходит замуж, становится сначала принцессой, затем королевой. Живет долго и счастливо до тех самых пор, пока смерть не разлучит любящие сердца.

Не уверен насчет всего остального, но с ужином док не ошиблась. Попала в десятку с первого раза. За «волшебной» дверью пара кадавров пожирала нечто, отдаленно напоминающее человеческие останки.

– Вау!

– Вот и я о том же!

– Ты ведь с самого начала знала про каннибалов? – в вопросе Якудзы не было страха, одно лишь веселое любопытство.

Ни дать ни взять – веселый парень, пришедший с друзьями на вечерний сеанс фильма ужасов. Кола, попкорн, девушки, что еще надо для счастья?

– Конечно, – важно кивнула «добрая фея». – Все великие приключения начинаются с испытаний героев. Лишь тот, кто первым пройдет по лезвию…

Рев, исторгнувшийся из глоток чудовищ, заглушил окончание предложения.

Жаль…

Мы так и не узнали, кто, куда и с какой целью должен идти.

Увидев людей, сгрудившихся в дверном проходе, один из монстров оттолкнулся задними лапами, взмыв в воздух, словно заправский прыгун. Преодолев добрые десять метров из полусотни шагов, отделявших его от добычи, снова присел, сжавшись в пружину для очередного броска.

– Быстрый, гаденыш! – весело присвистнул Валет. – Чтобы остудить его пыл, надо хорошенько врезать по башке чем-то тяжелым.

– Зачем тяжелым? – искренне удивился Якудза. – У меня ведь есть меч! – И, в качестве наглядного подтверждения, вытащил из ножен древний клинок династии Сун.

– У меня есть билет на волшебную карусель! А у вас его нет! Пойду, прокачусь с ветерком, потом расскажу, как здорово было!

Шумная ватага детей, обступивших счастливчика, стала наперебой, захлебываясь от восторга, давать кучу советов, большинство из которых он не услышал – мысленно был уже там, где, стирая грань между вероятным и невозможным, мечта обретает реальные формы.

Пока одна из тварей, как ни в чем не бывало, продолжала пожирать труп, вторая прыгнула вновь, оказавшись на расстоянии тридцати метров от беззаботной компании смеющихся наркоманов.

– Острый меч – голова с плеч! – радостно захлопала в ладоши Герцогиня.

– Острый меч – голова с плеч! – с восторгом подхватила дружная команда, приветствуя чемпиона, вышедшего на гладиаторскую арену, чтобы…

– Стоп!

Я почувствовал внутреннее беспокойство, причину которого не мог объяснить. Нечто неуловимое. Наподобие странного чувства, возникающего при виде черной кошки, перебежавшей дорогу, или карканья воронья, доносящегося с опушки леса. На первый взгляд нет видимых причин для волнения. Тем не менее на душе неспокойно. Начинает казаться, что происходящее – часть некоего плана. Или того хуже – заговора, направленного против тебя…

Пытаясь ухватить кончик ускользающей нити-мысли, я крепко зажмурился. Не помогло. Попробовал еще раз – с тем же успехом.

«Ладно, разберусь позже», – решил я, открывая глаза.

Вовремя.

Иначе пропустил бы самое интересное.

Пока я пытался решить в уме задачу с двумя неизвестными – черной кошкой и вороном, – Якудза сделал три шага навстречу приближающему монстру и застыл в боевой стойке.

– Начинайте! – Валет, выступающий в качестве секунданта, сделал отмашку рукой, объявляя о начале дуэли.

– Сделай его! – радостно загалдели болельщики, застывшие в дверном проеме. – Покажи уроду, кто здесь главный!

– Сделаю! – губы воина растянулись в довольной улыбке.

Схожие чувства испытывает победивший спортсмен. Последняя попытка ничего не меняет. Золотая медаль у него. По идее, можно расслабиться и никому ничего не доказывать. Однако чертовски приятно ловить на себе восхищенные взгляды друзей, идя на новый рекорд.

«Посмотрите на Якудзу! Он – ураган! Лучший из лучших! Настоящий боец! Наш герой!»

В отличие от сумасшедших людей, потерявших всякое представление о реальности, кадавр точно знал, кто здесь главный и как поступит с теми, кто встал у него на пути.

Последний прыжок оказался рекордным. Пролетев около двенадцати метров, монстр приземлился на расстоянии удара от жертвы. Не тратя времени на подготовку, с ходу напал. По идее, выброшенная вперед конечность должна была пробить грудную клетку добычи, превратив ее внутренности в сочную кашу, но за секунду до того, как достичь цели, лапа нападавшего отделилась от тела.

Короткий шаг назад, хлесткий, точно выверенный взмах мечом, проведенный с элегантностью тореадора, и счет стал 1:0 в пользу людей.

– Есть!

– Вау!

– Да он просто…

«Отрубить» – не значит «остановить». По инерции кровоточащий кусок плоти врезался в грудь человека. Удар был настолько сильным, что Якудза не смог удержаться на ногах, завалившись на спину.

К счастью, прежде чем продолжить атаку, потерявший равновесие монстр, крутанувшись на задних лапах, рухнул на пол. Черная кровь из порванных артерий брызнула в разные стороны.

– Тащим! Скорее! – предложил переполняемый азартным весельем Валет.

– Пока окончательно не промокли! – радостно подхватили счастливые зрители.

Разъяренный кадавр вскочил, чтобы продолжить неудачно начатую атаку, но мы с Роем оказались проворней. Схватив Якудзу под мышки, мы затащили его в коридор, захлопнув дверь перед самым носом истекающей кровью твари.

– Видели, как я его?

– Еще бы! Высший класс!

Мощный удар потряс укрепление «крепости».

– Выбьет! С третьего раза. Спорим? – однажды Валет проиграл в карты заклятому врагу свою печень. Как показало время, жизнь ничему не научила азартного игрока.

– Выбьет с четвертого! – зловещая перспектива абсолютно не расстроила команду отважных защитников.

– Что ставишь на кон? – поинтересовался Якудза, вставая.

– Хороший вопрос. Надо подумать.

– Думать – неинтересно! Мальчики, давайте лучше играть в прятки! – глаза Герцогини сверкали от возбуждения. – Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Пусть идет кадавр искать! Кто не спрятался – сам виноват!

Повторный удар в дверь был таким сильным, что ее чуть не сорвало с петель.

– Сто процентов – с третьего! – Валет продолжал гнуть свою линию.

– Да хоть с пятого. Что ставишь?

– Ставлю…

Разъяренный монстр взвыл, попятившись. Он собирался разбежаться и завершить начатое, но, на наше счастье, не сумел. Поскользнувшись в луже собственной крови, кадавр потерял равновесие, врезавшись в стену.

– Мы готовы! Можешь начинать! – судя по тому, что звонкий смех герцогини доносился откуда-то сверху, док предпочла подвалу первый этаж.

– Нет, еще не все готовы! – на бегу крикнул я. – Кто не спрятался, тот не виноват!

– Так не честно!

– Честно… Честно!

По неписаным дворовым законам в любой игре есть ведомые и ведущие. В нашем случае правила на ходу придумывала Герцогиня. Она была той самой отчаянной заводилой, которую слушались даже старшие пацаны.

– Давно я так не веселился, – поделился впечатлениями Рой, пока мы пытались найти в небольшой пыльной подсобке, уставленной ящиками, доверху набитыми хламом, какую-нибудь занавеску или укромный уголок, где нас точно никто не найдет.

– Я тоже! – согласился я вслух, про себя подумав: «Какие же замечательные у меня друзья! Нужно проводить больше времени вместе. Отдыхать, веселиться, играть в прятки, догонялки и вышибалы. Летом кататься на велосипедах и роликовых коньках. Зимой на лыжах и санках…»

БА-БАААХ!!!

Валет оказался прав: кад выбил дверь с третьего раза. Ревущий от ярости монстр ворвался в коридор, и тогда – совершенно некстати – наркотическая пелена спала с глаз.

– Проклятье, сейчас нас порвут на куски! – от былого задора команды не осталось следа.

Уверен, в эту секунду все подумали об одном и том же.

ИДЕЯ ПОИГРАТЬ В ПРЯТКИ БЫЛА НЕ ОЧЕНЬ УДАЧНОЙ.

Точнее – вообще никакой. В том смысле, что какой-никакой была, только какой от всего этого толк – непонятно.

– Флинт, какой у нас план? – прошептал Рой.

– Какой-никакой – есть! – широко улыбнулся я. Чтобы у напарника не оставалось сомнений – заговорщицки подмигнул.

– Какой, никакой? – переспросил он, помимо воли растягивая губы в улыбке, заражаясь моим весельем.

– Никакой! Вот какой!

– Никакой! Вот какой! Замечательный такой!

Нас продолжало жестко «клинить» на рифмах и повторах.

Забыв о том, что надо прятаться от чудовища, мы стали дружно скандировать: «Никакой! Вот какой! Замечательный такой! Никакой! Вот…»

Бамссс!

Выбитый дверной косяк рухнул на пыльный бетонный пол, и на пороге возник окровавленный кад. Двухметровая прямоходящая тварь отдаленно напоминала аллигатора со сплюснутой пастью, более коротким туловищем и длинными ногами. Мощный хвост без особого труда мог сбить человека с ног, а длинные когти на уцелевшей кисти не уступали острым ножам.

Но, пожалуй, самым пугающим в его облике были глаза. Разумные человеческие глаза на жуткой, покрытой наростами морде вызывали из глубины подсознания потаенные страхи, терпеливо дожидавшиеся удобного случая, чтобы вырваться из заточения и…

Наконец-то освободившиеся.

На долю секунды взгляды людей и кадавра встретились. Краткого мига хватило, чтобы понять очевидную вещь – сейчас из нас сделают фарш.

Безо всяких: «но», «если», «а вдруг».

Счастливые хеппи-энды случаются только в кино. В обычной жизни, за редкими исключениями, все иначе.

Глупо и страшно…

Я оказался прав. Несмотря на отчаянное сопротивление, нас разделали на куски. Злобная тварь воспользовалась вторым шансом, сполна отыгравшись за отрубленную кисть.

 

Глава 4

Судьба мира

Москва, 04.39 по восточноевропейскому времени

Алексей Петрович Карпин, в узких кругах также известный как Карп, был незаурядной личностью во всех отношениях. Про таких людей обычно принято говорить или хорошо, или ничего. Плохо себе же дороже – у них слишком хорошая память на друзей и врагов, плюс обширные связи в высших политических сферах и военных кругах.

Карпин занимал достаточно ответственный пост, чтобы быть в курсе событий внутри страны и за рубежом. При этом держался подчеркнуто скромно, всегда оставаясь в тени. Из людей подобного склада получаются выдающиеся политики. Благо, ума и таланта хватает, было бы желание. У Алексея Петровича – оно отсутствовало. Как говорили мудрые римляне: «Abeunt studia in mores» – «Занятия налагают отпечаток на характер».

Карпин был в первую очередь аналитиком и лишь затем – мастером закулисных интриг. Не исключено, что с течением времени он мог изменить своим принципам, решив испить отравленную чашу власти до дна. Но не успел. После того как орды генетических тварей вырвались из подпольных лабораторий, прежний мир канул в Лету, а вместе с ним рухнула пирамида централизованной власти.

К лету 2040 года у городов-крепостей имелось нечто наподобие центрального комитета, координирующего общие действия. Впрочем, из-за удаленности друг от друга орган был скорее некоей декоративной фикцией. Осколком прежних времен, когда «игра в демократию» считалась хорошим тоном.

Реальная власть принадлежала силовым структурам. В Москве – одиозной «Пятерке». В Мурманске – «Комитету спасения», или «КС», отличающемуся от московского собрата только названием. Все остальное, включая методы работы, было практически идентично…

Суровые времена подразумевают жестокие нравы. С этим ничего не поделаешь – нужно смириться. Когда речь заходит о выживании, безжалостная диктатура намного эффективнее расслабленной демократии. К несчастью, даже ей не под силу справиться с проблемой замкнутых групп и сообществ.

Отсутствие развития ведет к неизбежному застою и последующему разложению. Теоретически, негативные процессы можно замедлить, но обратить вспять – невозможно. Недаром говорят: «Стоячая вода гниёт. Болото киснет. Лежачий камень плесенью покрывается».

В отличие от подавляющего большинства людей, решивших, что, спрятавшись за высокими стенами анклава, они смогут спокойно жить, Алексей Петрович не сомневался: Москва – это только начало.

Дайте гениальному полководцу многомиллионную армию, и у его противников не будет ни единого шанса. Андроиды, сумевшие подчинить своей воле орды кадавров, не успокоятся до тех пор, пока не достигнут поставленной цели, уничтожив все человечество. Других вариантов нет и не может быть в принципе. Два плюс два – четыре. Четыре плюс четыре – восемь. Все просто и очевидно, как в задачке для первого класса.

Теоретически агонию цивилизации можно продлить. Сегодня «Ушедшие» еще не настолько сильны, чтобы без помощи «пятой колонны» уничтожить анклав. Но совсем скоро им уже не понадобится заключать договор с кем бы то ни было. Они справятся сами, и печальную участь Москвы разделят Вена, Лондон, Рига, Мурманск. Не говоря уже о более мелких анклавах.

Подавляющее большинство людей боится перемен. Лучше засунуть голову в песок, как страусы, сделав вид, что ничего не происходит, чем открыто посмотреть правде в глаза. При таком раскладе бесполезно взывать к здравому смыслу, ругаться, стучать кулаком по столу в кабинетах начальства, требовать незамедлительного принятия решительных мер. Одиночка ничего не добьется. Пока гром не грянет, ни умный, ни – тем более – дурак не перекрестятся.

Точнее не скажешь…

В свое время два отчета Карпина, один для Москвы, другой – для Европы, не возымели эффекта. Зачем думать о завтрашнем дне, когда сегодня хватает проблем? Тем более – забивать себе голову чьими-то нелепыми вымыслами? Правильно – незачем.

Не добившись поддержки в верхах, он оказался перед непростым выбором: наблюдать за тем, как медленно, исподволь твари подбираются к столице, – по расчетам аналитика, у города оставалось не больше трех месяцев, – или, разорвав сеть устоявшихся стереотипов, оказаться за гранью добра и зла, сдав обреченный анклав, чтобы выиграть время для остатков цивилизации.

За спиной пелена дождя, оплакивающего предателя. Слева вечная тьма. Справа призрачный город надежды. Посередине человек, вынужденный идти вперед до тех пор, пока хватит сил…

Это был один из тех редких случаев, когда Карпин мучительно долго не мог выбрать из двух зол меньшее. Неизвестно, к какому решению он в конечном итоге склонился бы, если бы не узнал о Майе. Девочке-андроиде, в прошлой жизни бывшей дочерью академика Ярцева – одного из столпов российской генетики. А сегодня – уникальным ребенком, способным изменить расклад сил в противостоянии кадавров и человечества.

* * *

В результате несчастного случая в 2036 году погибла одиннадцатилетняя девочка. Смешные рыжие косички со старомодными белыми бантиками, россыпь веснушек, усеявших курносый нос, огромные зеленые глаза на милом детском лице и нежное прозвище Рыжик.

Такой была Майя до тех пор, пока не упала с балкона седьмого этажа. Врачи сделали все возможное, пытаясь ее спасти. Тем не менее пациентка скончалась на операционном столе, не приходя в сознание.

Безутешный Ярцев, за год до этого потерявший жену, не нашел в себе сил смириться со смертью единственной дочери. С помощью экспериментального препарата «Веледотекс-11» реанимировал искалеченный труп, введя его в состояние клинической комы. Для поддержания жизнедеятельности организма заменил поврежденные органы на имплантаты, а также использовал искусственную ткань, применяемую для производства андроидов.

С научной точки зрения это был несомненный прорыв. Никто прежде не проводил таких смелых опытов над останками. С общечеловеческой – очередное подтверждение старой истины: «Игры в Бога до добра не доводят. Особенно когда дело касается близких людей».

Случай с Майей не стал исключением. Несмотря на отчаянные усилия Ярцева, испробовавшего, казалось бы, все возможные средства, «испорченная механическая кукла» не приходила в себя, будучи скорее живым трупом, нежели больной, подающей слабые признаки жизни.

В январе 2037-го впав в депрессию, ученый покончил с собой. В предсмертном послании никого не винил. Подробно объяснил свою позицию, поблагодарил коллег за участие в эксперименте и поддержку. Напоследок зачем-то попросил прощения у Майи. Видимо надеялся, что когда-нибудь она прочитает письмо.

Самое удивительное – спустя три месяца после смерти отца девочка все же очнулась. Правда абсолютно ничего не помнила, плюс ко всему не могла говорить и двигаться, по сути ничем не отличаясь от новорожденного младенца. Тем не менее работа с необычной пациенткой продолжилась.

В научной среде не принято бросать многолетние исследования на полпути. Эксперимент отца на собственной дочери решили довести до конца. Со странной Девочкой-АНдроидом, названной врачами Дианой, усиленно занимались. И результаты не заставили себя долго ждать. Через два месяца ее интеллект соответствовал уровню трехлетнего малыша. Еще через полгода – подростка тринадцати-четырнадцати лет. Затем произошел неожиданный «откат» к уровню одиннадцатилетнего ребенка. Однако утраченные способности восстановились спустя пару недель.

До определенного момента не возникало особых проблем. Все шло своим чередом. Резкие изменения произошли после незначительного на первый взгляд инцидента. Спящая девочка скатилась с кровати, упав на пол. Никаких видимых повреждений не было. О сотрясении мозга речи не шло. Про неприятность успели забыть, как вдруг, через несколько дней, у Дианы случился эпилептический припадок. Затем, в течение последующих суток, – восемь подряд. И это было еще не самое худшее. Неизвестная болезнь стремительно прогрессировала. С каждым часом кризис усиливался. Температура поднималась. Лекарства не помогали. Пациентке становилось хуже, она умирала.

Врачи разводили руками – ни с чем подобным они раньше не сталкивались. Девочка угасала, и никто не знал, от чего. Когда показалось, что битва за жизнь Дианы проиграна, припадки прекратились так же неожиданно, как начались, температура стабилизировалась, а метавшаяся в бреду больная пришла в себя.

Впрочем, на этом сюрпризы не кончились. Оправившись от болезни, она заявила, что «открыла новый разум», который сравнила с пчелиным ульем. На вопросы: «Где именно он находится?» и «Как ей удалось вступить в контакт?» лаконично ответила: «На земле». Дальнейшие расспросы не пролили свет на загадочный «Улей». Более того – ранее охотно шедшая на контакт девочка замкнулась в себе. Отныне она предпочитала общению книги. В основном ее интересовали труды по истории развития цивилизации, а также всё, так или иначе с ней связанное.

Спустя некоторое время информация о загадочном разуме дошла до военных, проявивших неожиданный интерес к «горячечному бреду девочки-зомби».

На то был ряд веских причин.

С каждым днем атаки кадавров становились все более целенаправленными и эффективными. Последнее нападение на приграничный форпост удалось отбить ценой огромных потерь. Самое ужасное – атака могла повториться в любой момент. И не факт, что повторный штурм удастся отбить.

О том, что андроиды объединились с кадаврами, было известно давно. «Ушедшие» никогда не скрывали того, что собираются уничтожить бывших хозяев. Но при чем здесь «Коллективный разум» и «Улей», оставалось загадкой.

Теоретически Диана могла пролить свет на происходящее, рассказав все, что знает, или признавшись в заведомой лжи. Однако вместо того, чтобы помочь разобраться в возникшей проблеме, ребенок замкнулся в себе, отгородившись от внешнего мира с помощью книг.

В цивилизованных странах (до катастрофы) подобная тактика наверняка бы сработала. Как-никак, речь шла о несовершеннолетней.

Сейчас – нет. У войны свои правила и нормы морали. Одно из них гласит: «Когда у компетентных органов не получается добиться результата по-хорошему, они начинают действовать по-плохому».

С учетом всех обстоятельств, продолжение медицинского эксперимента сочли нецелесообразным. На основании доклада наблюдательной комиссии пациентку передали специалистам «Пятерки». Точнее – мясникам. За скромной вывеской с аббревиатурой «ОПУ» – «Отдел психологической устойчивости» – скрывалось множество страшных тайн, о которых нормальному человеку лучше не знать.

Диане пришлось…

Для начала, как и полагается в таких случаях, провели стандартные тесты. Их результаты показали незначительный рост IQ испытуемой. Учитывая огромный объем информации, усвоенный ею за короткое время, происходящее выглядело, по меньшей мере, странно. Если не сказать большего. Создавалось впечатление, что ребенок сознательно занижает свои способности, пытаясь обмануть взрослых.

Продолжение «тестов» не заставило себя долго ждать. Правда, теперь специалисты ОПУ взялись за строптивую пациентку всерьез. С помощью сильнодействующих психотропных препаратов Диану вынудили подойти к краю пропасти. Туда, где зловещие химеры сознания обретают реальные формы, чтобы раствориться в бушующем вихре хаоса, заново возродиться и вновь умереть, повторяя цикл замкнутого безумия до бесконечности.

Никто не знает, сколько кругов ада пришлось пройти дочери Ярцева, прежде чем нелюди из ОПУ решили остановиться. Доподлинно известно одно: на основании отрывочных сведений, извлеченных из разума андроида – когда речь заходит о чудовищных экспериментах, намного проще убедить себя в том, что имеешь дело не с человеком, а с бездушной машиной, – вырисовывалась следующая картина.

«Ушедшие» – так было принято называть поднявших мятеж андроидов – сумели объединиться в некое подобие коллективного разума. Своеобразного пчелиного роя или глобальной сети. Впрочем, как ни назови, смысл не изменится. То, чем на заре компьютерной эры писатели-фантасты пугали доверчивых обывателей, воплотилось в реальность. Человечество создало монстра Франкенштейна, в конечном итоге утратив контроль над взбунтовавшимся детищем.

Специалисты «Пятерки» так и не смогли выяснить, каким образом Диана подключилась к сети, получившей кодовое название «Улей», и насколько далеко простираются ее возможности. Усиление воздействия на мозг вкупе с повышением лекарственных доз не дали результатов. Заключение врачей не оставляло сомнений – продолжение опытов чревато летальным исходом.

В конечном итоге садистам ОПУ пришлось сдаться, признав свое поражение. После чего несгибаемого ребенка передали в дипломатическое ведомство, чтобы извлечь хоть какую-нибудь пользу из отработанного материала.

Связавшись с Веной, Москва предложила обменять уникальную девочку на доступ к спутнику слежения. После напряженного торга, о котором узнал Карпин, стороны пришли к соглашению на условиях покупателя.

Знают двое – знают все. Так было и будет во все времена. Информация распространяется стремительно, словно вирус чумы. Вчера об этом не ведал никто, сегодня обсуждает весь мир. Если до «Улья» дойдут сведения о потенциальной угрозе его безопасности, Диана умрет. И, как следствие, битва остатков цивилизации против коллективного разума «Ушедших», помноженного на ужасающую мощь кадавров, будет проиграна.

Понимая, что время работает против него, Карпин сделал все возможное, пытаясь ускорить штурм столицы. Пойдя на заведомый риск, добился поставленной цели, чуть было не погибнув сам. Из-за жесточайшего цейтнота ему даже пришлось пожертвовать командой Флинта. Он исходил из того, что войны без потерь не бывает. К тому же, чем выше ставки, тем больше крови и меньше жалости к своим и чужим.

Многоходовая комбинация с подменой пленницы и взрывом машины (особенно с учетом непростых обстоятельств) была не так уж плоха. Все чисто, и главное – концов не найти. Вряд ли кто-нибудь станет копаться ночью в груде искореженных взрывом тел, пытаясь их опознать. А ближе к рассвету останки сожрут кадавры, уничтожив улики. По крайней мере, на это рассчитывал Карпин, посылая команду на смерть.

Увы, человек предполагает, а Бог располагает. Обреченные не просто выжили. Они умудрились захватить двойника Дианы. Об этом свидетельствовал маячок в грузовике, продолжавший передавать сигнал.

Значит, взрывчатка не сработала.

Просчитав варианты, аналитик пришел к выводу, что остатки команды Флинта попытаются воспользоваться железной дорогой. Это был их единственный шанс одним ударом убить двух зайцев: сбросить погоню с хвоста, заодно покинув обреченный анклав.

Не вдаваясь в подробности, Карпин оповестил «Ушедших» о группе, которую необходимо уничтожить. При этом целью номер один была девочка с рыжими волосами.

Он не ошибся. Флинт действительно предпринял атаку на железнодорожный вокзал. Казалось, ему не уйти. Тем не менее фартовый мальчишка вырвался из ловушки, попутно умудрившись расправиться с боевым андроидом, захватить поезд и покинуть столицу вместе с заложницей.

Без всякого преувеличения это была катастрофа. То, что в горячке штурма можно списать на «вынужденные обстоятельства», после победы требует объяснений. Карпин не стал испытывать судьбу, обращаясь за помощью к союзникам во второй раз. Вместо этого он «в темную» задействовал клонов.

И теперь всё зависело от того, успеют ли двойники добраться до беглецов, прежде чем те найдут способ слить информацию о Диане в Мурманск, Вену, Лондон…

Или, что еще хуже, – «Ушедшим».

 

Глава 5

Бой насмерть

04.46 по восточноевропейскому времени Москва, подземный гараж НИИ № 5

Драки бывают разными.

Детские. На заднем дворе школы два пятиклассника тузят друг друга из-за какой-нибудь ерунды. Обычно дело заканчивается разбитым в кровь носом и слезами жгучей обиды на весь мир.

Бытовые. Сцепились пьяные соседи. Мужики дерутся без особой злобы, как на кулачных забавах в старину, когда сходились на масленицу «стенка на стенку», чтобы показать молодецкую удаль или просто размяться.

Неожиданные. Летним вечером нарываешься на компанию отморозков, способных «ради смеха» запинать до полусмерти первого встречного.

Да много бывает разновидностей драк, всех не сосчитать. Но обиняком в длинном ряду стоит бой насмерть. Быстрый и страшный. Тот самый случай, когда противники точно знают, что через пару минут один из них останется лежать на земле, а второй будет жить. И при всем желании с этим уже ничего не поделать. Остается принять, как должное, и победить, если силы равны. Или проиграть, когда у одной из сторон явное преимущество.

Увидев ворвавшегося в подсобку монстра, я понял – сейчас кто-то умрет. Причем этими «кем-то» будем мы с Роем. Учитывая, что кадавры намного сильнее людей, плюс ко всему у них длинные когти-ножи, а мы безоружны…

Наши шансы выжить стремились к нулю.

– Беги, глупый мальчик! Останешься – точно умрешь! – прошелестели покрытые пылью страницы выцветшего от времени глянцевого журнала, оказавшиеся невольными свидетельницами драмы.

– Спасайся, пока есть возможность! – проскрипели сломанные часы, лучше кого бы то ни было знавшие цену времени и забвения.

– Мчись без оглядки! – зашелся чахоточным кашлем хриплый динамик старого радио.

– Беги, – устало вздохнула пара дырявых сапог, давным-давно отслуживших свое. – Иначе тебя ничто не спасет…

Бежать слишком поздно. И, по большому счету, – некуда. Когда прижимают к стене, нужно драться, пока стоишь на ногах. Не сдаваясь, даже если упал.

Всплеск адреналина превращает тело в стальную пружину, готовую распрямиться в любую секунду. Он же как нельзя более кстати прочищает мозги, не оставив следа от былого веселья.

– Влево! – не оглядываясь на напарника, кричу я, метнувшись вправо буквально в последний момент, уходя с линии атаки.

Попытка засчитана – на редкость удачный маневр.

Там, где секунду назад стоял человек, теперь никого нет. Вместо того чтобы сбить жертву с ног, взбешенная тварь врезается в стеллаж с полками, поднимая облако серой пыли.

Черная кровь бьет из порванных вен, как из прорвавшей трубы. Воздух пропитан запахом смерти и тлена. Хаос обретает реальные формы, трансформируясь в беснующийся сгусток первозданной ярости. Вой кадавра способен порвать перепонки.

Впрочем, проблемы со слухом – последнее, что сейчас нас заботит.

– Якудза!!! – кричит Рой, хватая первый попавшийся под руку ящик и нанося удар в затылок ошеломленного монстра. – Сюда!!!

Будь ящик чуть тяжелее, а голова када менее крепкой, план мог сработать. К несчастью, сегодня не наш день. Вместо того чтобы рухнуть к ногам торжествующих победителей, чудовище переключается на новую цель.

Разворот.

Веер кровавых брызг прочерчивает границу между прошлым и настоящим. Нездоровым весельем клоунов-камикадзе и запредельной болью, сводящей с ума обычных людей.

Полшага вперед.

Бетонный пол похож на каток. Не хватает лишь музыки и отдыхающих.

Зимний вечер. Мягкий свет прожекторов, рассеивающих страх приближающейся ночи. Разрумянившаяся от мороза девушка крепко держит за руку парня. Им так хорошо вместе, что не хочется расставаться.

Вообще никогда…

– Беги, Рой!

Поздно.

Длинная конечность описывает полукруг, пытаясь достать жертву. Будь на ее месте полноценная кисть, когти-ножи с легкостью вспороли бы Рою грудную клетку. Но ему крупно везет, это всего лишь обрубок, сбивающий с ног.

Покалеченный игрок в боулинг из команды кадов делает «страйк», заслуженно побеждая. Фанаты ликуют. Крупные планы. Замедленные повторы. Море цветов и оваций для чемпиона.

Проигравшие неудачники отброшены на обочину жизни, где отчаянно барахтаются, пытаясь не захлебнуться в дерьме и крови.

Получатся плохо. Точнее – никак.

Не уверен, услышал ли я хруст ломающихся костей, хотя, скорее да, чем нет. Все происходит настолько быстро, что мозг не успевает обрабатывать информацию. Лучшее, что он может сейчас сделать, – уступить место рефлексам.

Пять…

Четыре…

Три…

Два…

Один…

Старт!!!

Включаю автопилот!!!

Отброшенный к ящикам Рой пытается встать, опершись на левую руку. Безуспешно. Страшный удар достиг цели, превратив плечо в крошево мелких костей.

– Якудза!!! – вместо крика мое охрипшее горло выдает полухрип-полувздох, больше похожий на стон. – Нас рвут!!!

Если остатки команды до сих пор уверены, что развлекаются игрой в прятки, это большая ошибка.

«Нам нужен твой …й меч!» – хочу добавить я – и не могу.

Кадавр делает шаг к Рою, собираясь добить неподвижную цель. На его месте я поступил бы так же. А на своем…

Безрассудно прыгаю ногами вперед.

Оттянуть встречу с неизбежным нельзя. Можно лишь ненадолго отсрочить ее. Я не ошибся в расчетах. Удар сзади сбивает противника с ног. Кадавр грузно валится на пол.

– Это победа! – уверены зрители, собравшиеся в амфитеатре.

– Это конец! – в отличие от неразумной толпы опытный тренер понимает, что атака захлебнулась, и сейчас последует жесткий ответ.

Он выбрасывает полотенце, пытаясь остановить проигранный бой. Но всем глубоко наплевать. Попадая в мясорубку, кусок мяса должен превратиться в фарш. Других вариантов попросту нет. Народ жаждет хлеба и зрелищ. И получает свое…

– Рой, вставай и беги!

– Пытаюсь…

У прекрасного во всех отношениях плана отсутствует продолжение. Ставка ва-банк не сыграла. Отважные искатели приключений достигают финала, остановившись перед распахнутым зевом пропасти.

Прыгать или вернуться?

Хороший вопрос.

Позади тьма, впереди пустота. Выбор из двух зол невозможен – они равнозначны.

– ЯКУДЗА! – мне все-таки удается выдавить из горла некое подобие крика. – МАТЬ ТВОЮ!

Кричи не кричи – толку ноль. Наш поезд ушел. Его не догнать.

Совершенно некстати мощный хвост твари вступает в игру. Хлесткий удар по ногам – еще не победа, но уже что-то очень к ней близкое.

Пытаясь сохранить равновесие, ищу спасительную опору.

Безуспешно…

Пропасть забвения так близко, что голова идет кругом. Ласковым уговорам коварной обольстительницы невозможно противиться. Они обволакивают разум ватной пеленой наркотического дурмана.

– Милый, оставайся здесь навсегда.

– Не хочу.

– Хочешь, глупенький. Еще как хочешь. Просто боишься признаться себе…

Кратковременное чувство невесомости, возникающее при неудачном падении, быстро проходит, сменяясь жестким ударом огромного молота по затылку. Наверное, именно так праздничный гонг на небесах возвещает конец света.

Сознание меркнет, но вместо обещанного покоя все та же обочина жизни и беспросветные кучи дерьма.

Нужно выбираться отсюда как можно скорее. Пока еще не все потеряно.

Клац-клац…

Опоздал!

Коготок увяз – всей птичке пропасть.

Вместо того чтобы поставить ногу на грудь поверженного врага, расплющив грудную клетку, кад упирается коленом в живот, заставив меня выдохнуть.

Умно́…

Теперь ни пошевельнуться, ни вдохнуть.

Безуспешно хватая ртом воздух, я успеваю пожалеть о том, что поддержал сумасшедшую идею Герцогини поиграть в прятки. Как вообще ее можно было принять?

С одной стороны – непонятно. С другой – ясно, как божий день.

Спички – детям не игрушки. Наркотики до добра не доводят. Все кончится плохо.

Почему?

Потому что у нас изначально не было шансов.

Мне очень жаль.

Рою тоже…

В отличие от глупых людей, кадавры никогда ни о чем не жалеют. Тем более не забивают голову ерундой. Живут, руководствуясь инстинктами, охотятся, убивают и умирают, когда придет назначенный срок.

Склонившись над распростертым на полу человеком, охотник несколько секунд смотрит в глаза беспомощной жертве. Обычно хищники добивают добычу не сразу. Порождения зла, вырвавшиеся из недр секретных лабораторий, любят наблюдать за предсмертной агонией тех, кто их создал. Доподлинно неизвестно, что ими движет. Может, пытаются заглянуть за призрачный занавес, отделяющий жизнь от смерти, поймав ускользающий миг, когда незримая нить разума еще присутствует в теле. Или же испытывают извращенное удовольствие, наблюдая за смертью людей.

Как бы там ни было, живым в руки им лучше не попадаться. А если попался, постараться умереть как можно быстрее.

– Убей, не тяни!

Пасть твари расплывается в некоем подобии довольной улыбки.

Ей жутко весело.

Мне – нет.

– Флинт! – посеревший от болевого шока Рой с трудом поднимается на ноги, решив, что настало время расплатиться с долгами и отвлечь внимание твари на себя.

Вот только кад слишком умен, чтобы тратить время на раненого. Удар хвоста сбивает искалеченного напарника с ног. Одновременно охотник вонзает когти чуть ниже локтя слабо подергивающейся жертвы. Ему кажется недостаточным просто раздробить лучевую кость. Ножи страшной мясорубки поворачиваются по часовой стрелке, намотав на себя порванные связки и сухожилия.

Боммм!

На краю света, там, где начинаются и заканчиваются все земные пути, бьет похоронный набат.

Боммм!

Звук настолько сильный, что из ушей идет кровь.

Боммм!

Фальстарт в спасительные объятия беспамятства сменяется осознанием неизбежной потери. После чего в мозг врезается раскаленный добела протуберанец нестерпимой боли. Я хочу закричать, но в измученных легких давно не осталось воздуха.

Боммм!

Жернова мясорубки делают прощальные пол-оборота, прежде чем расстаться с истерзанной плотью.

Мясник не собирается заканчивать представление слишком быстро, поэтому дает жертве вздохнуть, ослабив давление.

– ААААААААААААААААААААААААААААА!!!!

Водопад раскаленной лавы врывается в легкие, чтобы секунду спустя извергнуться страшным захлебывающимся криком.

Я знаю, что мерзкая тварь ожидает такой реакции, но ничего не могу с этим поделать. Только в старом черно-белом кино благородные герои стойко переносят все невзгоды и тяготы войны. Пытаются мужественно улыбнуться, несмотря на зияющую в животе дыру и оторванную конечность.

– У меня все в порядке…

– Да…

– Не волнуйтесь…

– Оххх…

– Нет, правда, в порядке, просто слегка накатило…

– Попробую продержаться до подхода врача…

– Обязательно возьмите эту чертову высоту…

– И передайте Джульетте, что я люблю ее…

– Всегда любил…

– И всегда буду любить…

– Главное, не забудьте накормить подонков свинцом…

– Это будет лучшей наградой для меня…

– Там… Далеко-далеко. За горизонтом Судьбы…

В настоящей жизни бал правят животные инстинкты, а не приторный пафос. Согласно статистике двадцать пять процентов людей под обстрелом теряют контроль над мочевым пузырем или кишечником. Боевой опыт, помноженный на привычку, помогает загнать страх в глубину подсознания. Отрешиться от происходящего, не думая о том, что может случиться с тобой в любую секунду. Но испытание болью может сломать даже самых стойких.

– ААААААААААААААААААААААААААААА!!! – продолжаю кричать я, страстно желая одного – чтобы острые когти-ножи ударили в сердце и пытка закончилась.

– Нет. Не сейчас. Еще рано, – беззвучно шепчет палач. – Мы в самом начале пути. Впереди так много всего…

Расширившиеся от боли зрачки не могут ошибаться. Склонившийся надо мной кад улыбается. Чужие страдания доставляют чудовищу не с чем не сравнимое удовольствие, заставляя на время забыть о своих.

Аккуратно, словно боясь расплескать драгоценную влагу, он подносит свой кровоточащий обрубок к моей изуродованной руке, смешивая кровь.

«Отныне ты и я – кровные братья!»

Не выдержав пытки, я ненадолго теряю сознание. Опытный палач быстро приводит обмякшую жертву в чувство.

«И пусть тот, кто нарушит священную клятву, будет проклят навек!»

Пытка продолжается.

– Пусть будут прокляты те, кто создал тебя и «Радугу смерти»! – кажется, прямо сейчас, не выдержав напряжения, моя голова взорвется.

Бах…

Вместо этого разлетается на куски голова монстра.

Несколько выпущенных в упор пуль, в буквальном смысле слова, разваливают ее на куски, как перезрелый арбуз.

– Пиф-паф! Ой-ой-ой!!! Кад какой-то не такой!!! Он не дружит с головой!!!

На пороге стоит улыбающийся Валет, лихо, закинув на плечо штурмовую винтовку. Ни дать ни взять беззаботный супергерой из идиотского боевика. Появился в самый последний момент. И как водится в таких случаях – с шутками-прибаутками спас обреченный мир.

Не обращая внимания на наши ранения, он взахлеб делится своими успехами:

– Пока вы, девочки, развлекались, играя в прятки, мы с Якудзой решили разжиться оружием. Карп говорил, что в машине всё есть. Не соврал. Хотя зачем ему было врать? Какой смысл? Вот и я о том же. В общем, затаились мы в ближайшей к гараже комнате. Дождались, когда первый урод пройдет мимо. Метнулись к джипу. Якудза с мечом отвлек второго трупоеда, пока я шарил в багажнике. Тот, правда, его чуть не завалил. Тоже мне, ниндзя хренов! Хорошо, я вовремя подоспел. Пиф-паф! Ой-ой-ой! Умирает зайчик мой! Пиф-паф! Ой-ой-ой! Подыхает и второй! Правда, здорово!

Это не вопрос – утверждение.

Лежа в луже крови, с раздробленной рукой, висящей на остатках сухожилий, мир кажется далеко не таким простым и приятным, как в детских мечтах. А если быть до конца точным – превращается в форменный ад.

– Ни хрена не здорово, – жестко отвечает Рой, успевший подняться на ноги. – Вместо того чтобы травить байки о своих похождениях, лучше найди Герцогиню. У нас проблемы.

– Да, жестко вас обработали, – Валет наконец замечает наше плачевное состояние.

– Давай побыстрее…

– Сейчас приведу.

Прежде чем уйти, кладет винтовку на пол. Немного подумав, добавляет нож и пистолет.

– Оставляю вам. У меня еще есть пара…

– Хватит болтать!

– Все! Бегу! – он исчезает так же внезапно, как появился.

Отправив за помощью, Рой приказывает: «Высунь язык».

Если он собирается избавить меня от страданий в «Радуге смерти», вставив дуло винтовки в рот, чтобы выбить мозги, то чрезмерно все усложняет. Можно просто выстрелить. В сердце или в голову – без разницы. Я не расстроюсь. Более того, в реальном мире скажу «спасибо» за проявленный гуманизм.

– Зачем? – простые слова даются с огромным трудом, боль не позволяет сосредоточиться.

– Дам тебе кое-что.

– Что?

Оказывается, я заблуждаюсь насчет милосердия и всего остального.

– Искру жизни. Подарок девушки из далекого прошлого. Сказала, должна помочь. Положи под язык и жди…

– А ты?

– Мне уже помогло, – говорит Рой. И, немного подумав, добавляет: – Теперь твоя очередь…

 

Глава 6

Талисман-привязка. Искра жизни

Омск, зима 2029 года

Февраль двадцать девятого выдался в Сибири на редкость холодным. Синоптики во всем винили антициклон, пришедший с севера, простые граждане имели на этот счет особое мнение. Считали небывалые морозы предвестниками очередного (которого уже по счету) Апокалипсиса, связанного с падением метеорита, смещением магнитного полюса Земли, парадом планет или каким-нибудь другим не менее зловещим событием.

На самом деле до конца света оставалось чуть меньше семи лет. И повинен в нем будет не катаклизм вселенского масштаба, а неуемная тяга человечества к саморазрушению, помноженная на чудовищные эксперименты, лежащие за гранью здравого смысла.

Впрочем, все это будет потом. А сейчас пронизывающий до костей холод (столбик термометра опустился до минус сорока двух) стремительно забирал остатки тепла из организма полупьяного Роя, оказавшегося в три часа ночи на темной городской окраине – без денег, в осеннем пальто и нелепой шапке-ушанке с чужой головы.

История была дурацкая до невозможности, почти как в дешевом кино. С долгим перелетом. Не принимающим из-за погодных условий аэропортом. Промежуточной посадкой в Омске. Сумбурной дракой в ресторане после неожиданной встречи с девушкой из далекого прошлого. Для которой влюбленный восьмиклассник нацарапал на парте гвоздем стишок, так никогда и не признавшись в своем авторстве.

Тогда он казался себе гениальным поэтом. Сейчас – конченым идиотом.

Капля за каплей. Вновь и вновь…

На таком морозе превратишься в сосульку, прежде чем красиво умрешь на руках у возлюбленной, которая давно позабыла тебя и сейчас, как ни в чем не бывало, спит дома в теплой кровати, в объятиях мужа. Тогда как Рой вполне может обморозиться до полусмерти. Или еще того хуже…

– Проклятье! Ни связи, ни денег, ни документов. Надо же было так облажаться! – если бы злость согревала, он давно был мокрым от пота. – Я безмозглый кретин!!!

Одинокая фигура в нелепом наряде, водящая хороводы вокруг светофора, истерично подпрыгивая и хаотично размахивая руками, чтобы согреться, не вызывает доверия даже днем. Что уж говорить о глубокой ночи, когда машин практически нет.

– И мне нужно срочно в тепло! – он был не настолько пьян, чтобы потерять связь с реальностью. – Иначе…

Бессвязный поток мыслей был прерван ревом двигателя. Из-за ближайшего поворота вылетела машина, войдя в управляемый занос. Судя по тому, с какой скоростью автомобиль ехал и как быстро выровнялся, за рулем сидел профессионал.

Завороженно наблюдая за происходящим, Рой не решился поднять руку, «проголосовав». Во-первых, у него не было денег. Во-вторых, даже если бы были, ночному лихачу на дорогой машине они явно не нужны. Так же, как и полуобмороженные пьяные пассажиры…

В качестве наглядного подтверждения версии автомобиль резко ускорился, а затем произошло неожиданное – началось экстренное торможение. С визгом стирающихся об асфальт покрышек, резким запахом жженой резины и филигранно выверенной остановкой прямо напротив одинокой фигуры.

Дверь бесшумно отошла в сторону, словно приклеилась к заднему крылу. Никогда прежде Рой не видел таких странных машин. Хотя повидал в своей жизни многое.

– Поможешь? – в салоне было темно, к тому же его глаза слезились, слипаясь на морозе.

Удивительнее всего было то, что, судя по голосу, в роли отчаянной гонщицы выступала девушка.

Вместо того чтобы спросить: «Разве у меня есть варианты?», замерзающий благоразумно ограничился коротким: «Ддд-а».

– Садись, времени нет.

Ей не пришлось повторять дважды. Окоченевшая жертва первой любви нырнула в спасительные объятия салона. Дверь бесшумно закрылась, и он сразу же оказался в другом мире. Теплом, уютном, беззаботно-счастливом уголке мироздания с игриво подмигивающими огнями приборной панели.

Будь на дворе конец декабря, Рой мог решить, что попал в новогоднюю сказку, настолько происходящее выглядело нереальным и, главное, своевременным. Неизвестно откуда взявшаяся «Снегурочка» на спортивной машине исполнила заветное желание. Еще пятнадцать—двадцать минут, и неожиданное февральское приключение могло скверно кончиться. Минимум обморожением, про максимум вообще лучше не думать.

– Сссспасибо…

Несмотря на резкую смену температуры, его продолжала бить крупная дрожь. Только сейчас Рой в полной мере осознал, как сильно замерз.

– Пил? – поинтересовалась незнакомка, вжимая педаль газа в пол до упора.

Ускорение было таким мощным, что пассажира вдавило в кресло. Создавалось впечатление, будто находишься в набирающем высоту самолете.

– Спрашиваю – пил? – весело переспросила она.

Вероятно, привыкла к слегка заторможенной реакции новичков «на старте».

Было бы глупо отрицать очевидное.

– Пил, – честно признался Рой.

– Поссорился с любимой?

– Можно сказать и так, только вообще-то девушка не моя, точнее, когда-то…

– Не продолжай, ты мне подходишь.

– Не буду, – пообещал он, не совсем понимая, для чего именно может кому-то понадобиться человек, находящийся в таком состоянии.

– Я Карусель.

– Рой.

– Будем знакомы.

– Будем… – откровенно говоря, он не знал, что говорить и как себя вести.

Дело было даже не в сумасшедшем калейдоскопе событий, обрушившихся на голову в чужом городе посреди ночи. Просто сама машина и веселая девушка за рулем были какими-то нереальными. Почти как во сне. Хотя он точно знал, что не спит. Несмотря на то что проносящиеся мимо здания напоминали перемотку фильма в ускоренном режиме, а электронный спидометр показывал скорость сто шестьдесят километров в час. И это не на пустынной трассе – в городе.

– Оттаял?

Судя по виду, новой знакомой было не больше двадцати пяти лет. Этакая отчаянная сорвиголова, играющая в королеву дорог. Ее нельзя было назвать красавицей, скорее – милой. Но это ей шло. Как правило, в женщинах, наделенных неземной красотой, нет искры жизни. Они напоминают застывшие статуи. Холодные, бесчувственные куски мрамора, на которые лучше один раз посмотреть в музее и забыть навсегда. В Карусели же, напротив, жизнь била ключом. Порой через край. Рой не мог точно сказать, хорошо это или нет. Отчасти потому, что был предвзят – ему всегда нравился такой тип женщин.

– Кажется, да. А чем нужно помочь? Вообще, на такой мощной тачке грабить банки самое то…

Он слегка волновался, и это было заметно.

– Грабить банки! – рассмеялась Карусель не слишком удачной шутке. – Тут большого ума не надо! У меня был один друг… Или будет… Или все-таки был? Мы танцевали на тропическом пляже неведомого будущего под гулкое эхо выстрелов исчезающего прошлого…

Автомобиль заложил очередной головокружительный вираж. Несколько секунд его тащило боком. Рою показалось, что колеса с правой стороны оторвались от земли и сейчас они перевернутся. К счастью – обошлось. Новая знакомая выровняла машину, продолжив разговор как ни в чем не бывало:

– Запуталась окончательно. У тебя бывает дежавю?

– Не так уж и часто… – тактично ответил он, решив не углубляться в щекотливую тему.

– У меня тоже не каждый день, но иногда случается. Так вот. Друг, о котором я начала рассказывать, грабил банки. Разумеется, не по своей воле. Так сложились обстоятельства. Изо дня в день, на протяжении нескольких месяцев, пытался вырваться из ловушки…

– Понимаю, – кивнул Рой, утвердившись во мнении, что у новой знакомой не все в порядке с головой.

– Ты согласился, не дослушав. Значит, решил, что я сумасшедшая! – недобро прищурившись, Карусель посмотрела на пассажира, при этом непроизвольно или намеренно увеличив скорость до двухсот.

«Даже не успею почувствовать боли…» – отстраненно, как будто речь шла о ком-то другом, подумал Рой.

Нестись на крыльях ветра со скоростью двести километров в час, разглядывая собеседника, – не лучший способ достичь пункта назначения. Еще бы знать, где этот пункт находился!

Нет, что ни говорите, а безумие – заразно…

Осторожно поднеся руку к лицу девушки, он положил два пальца на подбородок, ласково повернув ее голову в нужную сторону.

– Пожалуйста, не забывай о дороге, – таким голосом заботливый отец наставляет непутевую дочь не гулять по ночам в незнакомых местах.

– Да, – как ни странно, прикосновение не разозлило, напротив – развеселило ее. – Вот! Опять дежавю!

Чтобы ситуация окончательно не вышла из-под контроля, – когда машину расплющит о бетонную стену, будет поздно, – протрезвевший от волнения Рой решил прояснить ситуацию, выяснив, чем именно может помочь.

– Давай ты расскажешь…

В этот момент, как назло, завыла сирена. Пути отчаянных стритрейсеров и полицейского патруля наконец-то пересеклись.

– Погоня! Обожаю погони!

Нет, определенно она была сумасшедшей. Или адреналиновой наркоманкой. Или еще кем похуже…

Карусель вдавила педаль газа с таким остервенением, словно вбивала последний гвоздь в крышку общего гроба.

– Думаешь, это хорошая идея? – Рой успел пожалеть, что вообще сел в машину.

С таким водителем шансы разбиться были на порядок выше, чем замерзнуть на улице при минус сорока двух.

– Ты прав, идея плохая, – начало предложения вызывало сдержанный оптимизм. Концовка расставила все по местам:

– Нужно раззадорить их, подпустив поближе, сделать так, чтобы вызвали подкрепление.

– О, нет!!!

– О! Да!!!

– Я все еще тебе нужен?

– Конечно.

– Тогда, может, расскажешь, для чего?

– Почему бы и нет?

– Я весь внимание, только, пожалуйста, не забывай о дороге.

Вой сирены стремительно приближался.

– Дорога – моя жизнь. Про нее невозможно забыть.

Полицейская машина явно собиралась обогнать сбросившего скорость нарушителя, прижав его к обочине. Однако быстрое завершение погони явно не входило в планы водителя. Очередное ускорение вжало Роя в спинку сиденья, в который уже раз вызвав ассоциации с взлетающим самолетом.

– Так на чем мы остановились? – когда слышишь звук своего голоса, понимаешь, что жив, и не так мучительно страшно.

– Есть один, парень, гад, существо. В общем, называй, как хочешь, смысл не изменится.

– С именем или без?

На самом деле Рою было неинтересно, как зовут мифического незнакомца. Спрашивал исключительно ради того, чтобы не молчать.

– Имен много. Все ненастоящие. Здесь он Павел Андреевич, там Демон Сомнения, где-то еще…

– Пусть будет Павел Андреевич. Так проще…

– Как скажешь.

К первой сирене присоединилась вторая – охотников стало больше.

– Надеюсь, они догадаются вызвать «вертушку».

– Зачем?!

– Погоня без вертолета лишена драйва! – уверенность в голосе не оставляла сомнений – она не кривила душой, тем более не играла на публику. – Смотри. Сейчас мы их разозлим…

Меньше всего на свете Рою хотелось узнать, как сумасшедшая Карусель будет злить полицейских.

И все же пришлось.

Резкое торможение, плюс задействованный ручник и поворот руля вызывали неуправляемый занос. Словно кружащаяся в танце девушка, спортивная машина несколько раз провернулась вокруг своей оси, затем выровнялась, как ни в чем не бывало продолжив гонку.

Пытаясь избежать столкновения, один из преследователей слишком круто вывернул руль вправо. Не справившись с управлением, наскочил на бордюр. Удар был таким сильным, что переднее колесо «сложилось» вовнутрь, в результате чего автомобиль «клюнул носом». Брызнули в стороны осколки расколовшегося бампера. Сорванный капот отлетел далеко в сторону, а сама машина перевернулась на крышу и, «пропахав» несколько метров тротуара, врезалась в витрину ближайшего магазина.

– Теперь они точно вызовут вертолет, – покачал головой Рой, наблюдавший за последствиями аварии в зеркало заднего вида.

– И правильно сделают, – создавалось впечатление, что адреналиновой наркоманке все нипочем. – Кстати, пока у нас небольшая пауза, введу тебя в курс дела.

– Попробуй…

После всего случившегося вторая полицейская машина не пыталась обогнать беглецов. Благоразумно «висела на хвосте», дожидаясь подкрепления.

– Демон Со…, точнее Павел Андреевич, заключил со мной сделку. Я должна миновать несколько контрольных точек в указанный срок.

– Раз играешь в догонялки с полицией, значит, успеваешь, – догадался Рой.

– Конечно. Это проще простого. Хитрый урод знал об этом.

– Тогда в чем подвох?

– Однажды демон выиграл спор. Причем не совсем честно. После чего у него на душе остался осадок. Нехорошее чувство.

– При чем здесь какие-то давние споры?

– При том, что ему хочется утвердиться во мнении – он тогда был прав и выиграл честно.

– А ты здесь с какого бока?

– С такого. Если проиграю, для меня все кончится плохо. Не здесь и не сейчас. В другом месте или другом мире. В общем, неважно – слишком долго объяснять. Суть в чем: чтобы победить, я должна проехать контрольные точки вовремя, заодно ответив на вопрос: «Что такое любовь?». Первое – проще простого, второе невозможно, так как любви нет в принципе.

– Почему? – искренне удивился Рой.

– Потому. Для начала ответь на вопрос: «Темнота существует?»

– Конечно. Это же очевидно.

– Тьма – отсутствие света. Свет – электромагнитные волны. Можно изучить и измерить электромагнитные волны, но не их отсутствие. Понимаешь?

– Не очень.

– Темнота – понятие, придуманное людьми, чтобы описать отсутствие света. Самой темноты как таковой нет.

– Никогда не думал…

– Неважно. Что скажешь насчет любви? Она существует?

– Да.

– Откуда такая уверенность?

– Сегодня я встретил ее…

– Это не любовь. Безумство, замешанное на усталости, алкоголе, перевозбуждении, стремлении удовлетворить физические потребности, потешить гиперэго самца, и так далее.

– Допустим, ты права насчет меня, – Рой настолько увлекся разговором, что на какое-то время забыл о дороге, полиции и своих страхах. – А как же любовь ребенка к матери?

– Чувство защищенности, теплоты и покоя. По большому счету, младенцу все равно, кто его кормит грудью, заботится и ухаживает. С таким же успехом это может быть кормилица-няня.

– О’кей, с этим пунктом согласен. Что скажешь насчет любви собаки к хозяину?

– Слепая животная привязанность. Поклонение вожаку.

– Человека к родине?

– Многолетняя привычка вкупе с пропагандистскими стереотипами, навязанными средствами массовой информации.

– К Богу?

– Родительское воспитание, помноженное на национальную принадлежность и влияние общества.

– Выходит, что любви нет?

– Получается, так.

– Тогда что есть? Ведь должно что-нибудь быть, кроме разумных объяснений ее отсутствия?

– Ничего.

– Это неправильно.

– Кто бы спорил, только не я.

– Твой Павел Андреевич тот еще гад, – рассеянно отметил Рой, пытающийся найти ответ на загадку демона.

– И не говори. А вот и подкрепление…

Из переулка по ходу движения вынырнули две полицейские машины. Теперь, когда их стало трое, охотники решили зажать беглецов в тиски.

Резко уйдя вправо, Карусель совершила опасный маневр. Один из полицейских вовремя среагировал, перекрыв дорогу слева, второй чуть запоздал, в результате чего между впереди идущими машинами образовался просвет. Очередное ускорение сопровождалось скрежетом металла по обоим бортам. Карусель буквально втиснулась в узкий промежуток между двумя патрульными, вырвавшись на оперативный простор.

– Я знаю ответ! – от прилива чувств Рой хлопнул себя ладонью по лбу.

– Что ж, удиви меня, – судя по кривой усмешке, она не рассчитывала на что-то стоящее.

– Удивляю. Все проще простого. Когда человек любит, он преображается. Становится одухотворенным. Как будто начинает светиться изнутри. Его глаза не горят – пылают.

– Чем?

– Светом конечно! ЛЮБОВЬ – ЭТО СВЕТ. Ее отсутствие – тьма. Раз тьмы нет, а свет есть, то любовь существует. Так и передай своему уроду Павлу Андреевичу.

Некоторое время она размышляла над его версией. В конечном итоге сказала:

– Не факт, что демон примет ответ, но определенно в нем что-то есть!

– Еще как есть! – Рой почувствовал себя ученым, только что разгадавшим тайну мироздания.

В приливе эмоций радостно повторил: «Любовь это свет! Тьмы нет, и не может быть!»

– Согласна, не может, – рассмеялась Карусель. – Кстати, спасибо, что помог. Сама бы я точно не справилась.

– Не скромничай.

– Не буду. Вот, возьми на память, – она протянула прозрачную капсулу размером с крупную бусину. Внутри находился маленький красный шарик или таблетка. Так сразу не разберешь.

– Что это?

– Искра жизни. Когда станет совсем плохо, положи под язык – поможет. А теперь прощай, мудрейший из смертных…

– Почему… – хотел спросить он, но не успел.

Повернув за угол и пропав на несколько секунд из поля зрения преследователей, машина резко затормозила, после чего дверь плавно отошла в сторону, а накренившееся кресло выступило в роли своеобразной катапульты, выбросив опешившего от неожиданности пассажира на тротуар.

Лежащий на асфальте Рой не успел прийти в себя, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги, а мимо с воем сирен промчались три полицейских машины, слишком увлеченные погоней, чтобы заметить распластанного на тротуаре мужчину…

Больше он никогда не встречал девушку со странным именем Карусель. И если бы не «Искра жизни», мог решить, что это сон. Игра разума. Причуда сознания. Или…

Чужие воспоминания, перенесенные в разум клона.

* * *

Жизнь полна неожиданностей. Подчас то, что изначально кажется очень простым, в конечном итоге вызывает больше всего затруднений. И наоборот. На первый взгляд невыполнимые задания при ближайшем рассмотрении оказываются проще всего.

Получив ответ на главный вопрос, ей оставалось лишь оторваться от преследователей. С учетом того, как Карусель водила машину, в этом не было ничего сложного. Если бы на борту вертолета преследования не находился ЭМИ, победа досталась бы сильнейшей. Однако прежде, чем она успела свернуть с городской магистрали в запутанный лабиринт переулков, мощный импульс накрыл площадь радиусом триста метров, вырубив электронику. Двигатель машины заглох, и погоня закончилась.

Как следствие, в другом месте, другом времени и другом мире отчаянной гонщице не повезло еще больше…

* * *

Бессмысленный бег по кругу – вот что такое жизнь. Пока шарик катится, создается впечатление, что в движении есть некий смысл. Как только он падает, игра заканчивается. И отныне неважно, какой цвет выпал, красный или черный. Так же как не имеет значения число, оказавшееся последним. В конечном итоге всем без исключения достается зеро – абсолютный ноль. Других вариантов нет.

– Жми на газ!

Электрический гриль мощностью пятьдесят тысяч вольт превращает сердце в кусок недожаренного мяса с кровью, а мозги – в запекшийся студень.

– Проклятье!!! Это должно когда-нибудь кончиться.

Рывок. Короткое замыкание. Проводку пробило везде, где только можно. Двигатель задыхается от дыма. Веселые искры летят в разные стороны. Игра не закончена, пока шарик не упал на рулетку.

А он до сих пор каким-то чудом держится на колесе…

Четыре фигуры окружили машину с открытой дверью. Двое по бокам, один сзади и последний – по ходу движения. Естественно, все вооружены и умеют стрелять. С убойного расстояния в пятнадцать метров промахнуться нельзя.

Три выстрела сливаются в один. Четвертый немного запаздывает.

Почему, выясняется позже.

Чавк – Гончая ада сглатывает слюну в предвкушении кровавого пира.

ЧВАК – соприкосновение тупого металла и мягкой податливой плоти, отвратительный звук, от которого судорогой сводит скулы и начинают болеть зубы.

ЧВАК…

Прожорливая тварь не ошиблась, крови действительно много. Настолько, что можно в ней утонуть.

Карусель дергается так, словно в нее попал огромный кузнечный молот. Ударившись виском о боковое стекло, ее голова клонится вперед, увлекая за собой тело. И успокаивается лишь после того, как грудь упирается в руль.

Надрывно ревущий двигатель тянет потерявшую управление машину с пробитыми покрышками до ближайшей стены. Это не волшебный портал в другое измерение, не потайная дверь в обитель вечного счастья, а просто стена. Чертов кусок бетона, которому глубоко безразлично, кто, как и, главное, где умрет.

После удара безвольная нога водителя соскальзывает с педали газа.

Прямо на глазах белоснежное лицо начинает сереть, превращаясь в бессмысленную, лишенную жизни пепельно-серую маску…

– Потому что, – попыталась сказать Карусель, прежде чем смежить веки, уйдя туда, где за гранью добра и зла нет умных и глупых, богатых и бедных, правых и виноватых. – ТЬМЫ – НЕТ.

Но не смогла.

 

Глава 7

Мятеж

Москва. 04.54 по восточноевропейскому времени

Таблетка со странным названием помогла, даже несмотря на то, что Рой разделил ее на две части. Боль на время отступила, и я смог привести мысли в порядок, подведя неутешительные итоги.

Итак, что мы имели на данный момент:

а) двое одноруких калек, принявших неизвестное болеутоляющее;

б) трое жизнерадостных клоунов под кайфом (некий аналог веселящего газа);

в) безумная миссия – выбраться из Москвы, наводненной кадаврами, после чего найти и уничтожить своих двойников.

Во всем этом горячечном бреду был единственный светлый момент – мы находились в «Радуге смерти». Тренажере виртуальной реальности, неотличимой от жизни. Больные на голову «затейники» из межведомственной комиссии отправили нас в ад, чтобы проверить моральную устойчивость и физические кондиции, нимало не заботясь о том, как себя будут чувствовать подопытные крысы во время эксперимента.

Называя вещи своими именами – мы были заложниками ситуации. Все вместе и каждый по отдельности. Я не мог подвести Карпина, команда – меня. Поэтому вариант выхода из грязной игры, пустив себе пулю в висок, отпадал.

Вдобавок ко всем неприятностям на повестке дня оставался вопрос: «Зачем понадобилось настолько жестко подставлять команду в самом начале задания?».

Прежде нам не раз приходилось сталкиваться в «Радуге смерти» со сложными сценариями. Легких в тренажере виртуальной реальности не было в принципе. Однако при всем при этом каждая миссия служила конкретной цели. Отработать взаимодействие команды. Выявить сильные и слабые стороны участников эксперимента. Проверить физическую подготовку, боеготовность и т.д. и т.п.

Сейчас нечего этого не было и в помине. Всё, начиная от неожиданного предупреждения Карпина и заканчивая встречей безоружных, накачанных наркотой людей с заведомо более сильным противником, выглядело чистой воды безумием.

Творящийся вокруг хаос был настолько нереален, что…

При определенном раскладе вполне мог оказаться правдой.

Порой лучше не думать вообще, чем загружать мозг неразрешимыми головоломками. Сочтя за лучшее сконцентрироваться на текущем моменте, я на время отбросил все лишнее.

– Что за таблетка? – спросил я у Роя, подбирая с пола нож и пистолет.

– Называется «Искра жизни». Про остальное не в курсе.

– Понял…

Голова была ясной. Рука, точнее то, что от нее осталось, – не болела. И как ни странно – не ощущалось слабости от потери крови.

– Ладно, неважно. Помогла, и на том спасибо…

– Всегда пожалуйста.

Оглянувшись вокруг и не найдя ничего более подходящего, я опустился на колени, положив ошметки руки на крышку небольшого железного ящика. Несколько секунд помедлил, собираясь с духом, затем вытащил нож.

Вообще-то отрубить часть собственного тела – не лучшее из того, что может случиться с человеком. В любом мире. Будь то виртуальная вселенная или реальная. Но еще хуже шататься как зомби, размахивая болтающейся на сухожилиях конечностью.

– Помочь? – на всякий случай спросил Рой, догадавшийся, что я собираюсь сделать.

– Не стоит.

Нож был острым, тем не менее завершить начатое удалось лишь с третьей попытки. Квалифицированного мясника из меня бы точно не вышло. Хотя, если как следует попрактиковаться, почему нет? Работа как работа. Временами даже спокойней нашей. Руби и ни о чем не думай. Как автомат.

– Какой автомат? – не поворачиваясь спросил Рой, предпочтя не видеть того, как командир разделывает себя на куски.

Сам того не заметив, я произнес последнюю фразу вслух.

– Никакой. Надо остановить кровь. Одной рукой не смогу. Поможешь?

– Мы теперь как близнецы. Друг без друга никуда, – невесело усмехнулся он, поворачиваясь.

– Надеюсь, наше однорукое братство продлится недолго. Успеем выполнить задание, прежде чем эффект волшебной таблетки закончится.

– Еще знать бы, до каких пор она действует.

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– Или наоборот – мучаешься от бессонницы.

– Согласен…

Открыв несколько ящиков, я не нашел того, что искал, – ничего похожего на жгут или ремень. За неимением лучшего пришлось использовать валявшееся в углу старое тряпье, покрытое маслянистыми пятнами. Скрутив грязную ветошь в некое подобие жгута, мы кое-как перетянули руку.

– На первое время сойдет, – в голосе Роя не было особой уверенности.

– Да. Главное, остановили кровь. Что с плечом?

– То же, что и с твоей рукой, только ампутировать не будем. Слишком долго, хлопотно и неприятно. Проще меня пристрелить.

– Мы ведь не ищем легких путей? – в каждой шутке есть доля правды. В этой ее было с лихвой.

– Нет. Попрошу дока зафиксировать, чтобы не болталась.

– Что не болталось? – на пороге возникла сияющая от радости Герцогиня.

Гордо поднятый подбородок, прямая осанка, учащенное дыхание – явно торопилась сообщить радостную весть. Весь ее вид буквально кричал: «Мальчики, я победила! Меня не нашли! Покинула укрытие, только когда все сдались!»

За ее спиной виднелись довольные лица Валета и Якудзы. Их тоже не нашли. Вдобавок ко всему ловкачи-удальцы прикончили пару чудовищ.

– У кого что болталось? – властно повторила победившая королева.

– Расскажите!

– Забодалось!

– Не томите!

– Умывалось!

– Помогите!

– Обломалось!

– Объясните!

– Покусалось!

– Двойная рифма! А тройную слабо! Бо-бо-бо!!! – не в силах сдержать эмоции, бьющие через край, Валет захлопал в ладоши. – Бо-бо-бошеньки-бобо!

Якудза пошел еще дальше, начав хлопать себя по ляжкам, притоптывая-пританцовывая в такт. Для полноты картины нам не хватало цыганского табора с дрессированными медведями. И пьяно-вальяжного барина, ради денег которого затевалась пестрая кутерьма…

Глупо обижаться на одурманенных наркотиками людей, тем более недавно я сам был таким же. Но терпеть весь этот цирк было выше моих сил. «Искра жизни» избавила от боли, заодно прочистив нам с Роем мозги. К несчастью, остальная команда до сих пор оставалась на позитивной нарковолне. Хуже всего было то, что я не знал, как долго продлится действие препарата. А чтобы прекратить балаган, по-хорошему нужно сделать нечто такое, чего они ожидают меньше всего.

«Желаете представления? – мрачно подумал я. – Сейчас вы его получите. Только не обессудьте…»

– Не болталось у Роя… – подойдя к Герцогине на расстояние вытянутой руки, я отвесил хлесткую пощечину.

Как и следовало ожидать, первый блин оказался комом. Никогда прежде не бил женщин, поэтому не рассчитал сил. Удар открытой ладонью получился слишком жестким. Ее голова дернулась в сторону. На белоснежной щеке остался кровавый отпечаток ладони.

– …его раздробленное плечо, с которым надо что-то делать, – отчетливо произнес я.

Герцогиня не услышала. Не захотела или не смогла – неважно. После немыслимого унижения все ее мысли были заняты другим – ненавистью и жаждой мести. С такой яростью смотрят на заклятых врагов.

– Еще хочешь? – спокойно спросил я, глядя в расширившиеся от гнева зрачки взбешенной тигрицы.

– Да!

Если она решила взять меня «на слабо», то просчиталась. Вторая пощечина оказалась еще больнее: я намеренно ударил сильнее, чтобы привести ее в чувство.

– Еще?

– Давай! – метод «кнута» не сработал: разъяренная женщина явно вошла в раж.

В таком состоянии можно было забить ее до смерти, ничего не добившись.

– Может, лучше ударить обрубком?

Я решил сменить тактику, воззвав к разуму не разъяренной тигрицы, а врача. Помахав перед ее лицом ампутированной конечностью.

– Потом еще Рой добавит. Покажи нам, что сделал кад, пока друзья развлекались игрой в прятки…

Шагнув вперед, он продемонстрировал публике раздробленное плечо с торчащими осколками кости.

– Все еще хочешь, чтобы я похвалил тебя? Сказал, какая ты умница-разумница-затейница? Как замечательно прячешься и как громко смеешься, пока раненые истекают кровью? Ты правда этого хочешь, док?

– Нет, – произнесла она, отведя взгляд.

В конечном итоге профессиональные качества взяли верх над обостренными эмоциями, усиленными воздействием наркотика. После непродолжительной внутренней борьбы здравый смысл победил. Пелена спала с глаз, и на нас с Роем смотрела прежняя Герцогиня.

– Почище тряпку найти не могли? – спросила она.

– Не было.

– Ладно, поправимо. А вы что встали? – врач повернулась к здоровым «весельчакам». – Волна прошла?

– Кажется да, – неуверенно ответил переминающийся с ноги на ногу Якудза.

«Креститься надо, когда кажется», – хотел сказать я, вместо этого приказав:

– Быстро к машине.

– Вы же с Роем вроде того… – попытался возразить Валет.

Задав уточняющий вопрос: «Чего – того?», можно было спровоцировать очередной всплеск нездорового веселья с последующей игрой в рифмы. Во избежание неприятностей я ограничился коротким ответом:

– С нами порядок. Идемте.

Чтобы не терять времени, решил проинструктировать команду на ходу:

– Слушайте и запоминайте. Анклав покидаем как можно быстрее. По идее основная волна кадов уже сожрала всё, что можно, и ушла. Остались немногочисленные разрозненные группы. Стараемся избегать столкновений. Вне города стреляем по всему, что встанет на пути. Будь то люди или кады.

– С тварями ясно, а своих-то зачем? – удивился Рой.

– Не своих, – пояснил я. – Компьютерную имитацию. Ботов.

– Хорошо, пусть имитацию. К чему такая жестокость?

– К тому, что есть задание – раз. Два – сценаристы наверняка припасли для нас «несчастных выживших». Они будут на редкость убедительно просить о помощи. Три – поставь себя на место потенциальной жертвы. Какие чувства ты испытаешь, будучи брошенным на произвол судьбы?

– Недоумение. Отчаяние. Ненависть.

– Логично. Захочешь ли отомстить?

– Непременно. При условии, что у меня будет оружие.

– Если не принимать во внимание конечную цель задания, то окружающая обстановка сценария базируется на условиях, максимально приближенных к боевым. Следовательно, оружие будет у всех выживших. Безоружных давно сожрали.

– А если принимать? – как назло Якудзе опять стало весело.

– Рот закрыл и молчишь как рыба до особых распоряжений! – жестко приказал я, обходя тело второго кадавра.

Судя по тому, что от головы монстра почти ничего не осталось, Валет не жалел пуль.

– А если не закрою? – на его лице застыла вызывающая усмешка.

Так смотрит на педагога наглый ученик, свято уверенный – что бы он ни сказал и ни сделал, все сойдет ему с рук благодаря влиятельному папаше.

– Эта … вообще когда-нибудь кончится?! – в сердцах выругался я, понимая, что спустить «на тормозах» конфликт не удастся.

Стоит капитану проявить малейший признак слабости, и его власти придет конец. Не имеет значения, какими причинами вызван бунт на корабле. Уставшие матросы упились до полусмерти дрянным ромом, затуманили мозги наркотиками или от нечего делать решили «слегка побузить». Важно лишь то, кто в конечном итоге победит и скольких негодяев придется вздернуть на рее в качестве назидания остальным.

«Вместо правой руки у него – железный крюк. Он обращается со своими людьми жестоко и бесчеловечно. И они его боятся и слушаются. Кожа капитана мертвенно-бледна, черные волосы, завитые в локоны, спадают на плечи, глаза его незабудкового цвета. Все вместе производит ужасающее впечатление. Да, еще надо добавить, что он всегда потрясающе вежлив, даже со своей жертвой, которую он через мгновение отправит на тот свет. Во рту он держит особое приспособление своего собственного изобретения, с помощью которого может курить одновременно две сигары».

При всем уважении вряд ли кто-либо из моей команды слышал о Питере Пэне, не говоря уже о том, чтобы читать старую сказку.

Сигар у меня не было, так же как и ниспадающих на плечи локонов. Серо-зеленые глаза не имели ничего общего с незабудками. Во всем остальном я походил на Крюка – был потрясающе вежлив с теми, кого собирался убить…

– А то… – широко улыбнулся я, игриво помахивая в воздухе кровавой культей, плавно сокращая дистанцию.

В нормальном состоянии Якудза вряд ли «купился» бы на примитивный трюк «хитрый калека отвлекает внимание, собираясь напасть». Но в том-то и дело, что сейчас его состояние было далеко от нормального.

– Придет дедушка Мороз, он подарки нам…

– Принес!!! – хором закончили Валет и Герцогиня. В очередной раз «угадав» рифму.

«Принес!!!» – хотел вместе со всеми воскликнуть Якудза, и не смог. Неожиданный удар ногой в грудь отбросил его к стене.

– Слушайте меня внимательно, – я направил пистолет в голову ошеломленного весельчака, распластанного на полу. – Повторять не буду. Мне плевать, что творится у вас в мозгах и чем нас накачали. За неисполнение приказов пристрелю любого. Очнетесь в реале, будете объясняться сначала с Карпиным, потом лично со мной. Там у меня руки-ноги целы, имплантаты в порядке, реакция тоже. Даже Морж не понадобится, чтобы в воспитательно-профилактических целях выбить дерьмо из всех вместе и каждого по отдельности.

Не опуская пистолета, я обвел взглядом присутствующих. Несколько секунд команда «усваивала» информацию.

– Понятно?

– Да, – наконец за всех ответил Якудза, поднимаясь на ноги.

– Пираты, верные собаки, не были его друзьями, – нараспев продекламировала Герцогиня строчку из книги.

По крайней мере, хоть кто-то читал в детстве сказки…

– Пираты были его друзьями не всегда. Иногда к ним в головы закрадывались нехорошие мысли, и тогда Капитану Крюку приходилось брать в руки кнут.

– Флинт, а кто такой Крюк? Я запутался, – честно признался Валет.

– Герцогиня расскажет.

– Покажет…

Я дал первый, предупредительный в воздух. Гулкое эхо выстрела разнеслось по подземному гаражу.

– Кто продолжит рифму, получит вторую пулю в голову.

Это не было блефом – раз. Два – мой вид оказался убедительнее любых слов.

– Мы поняли, – поспешил заверить Якудза разъяренного командира.

– Хорошо. Тогда садимся в машину. Док, посмотри, что есть в аптечке. Мы с Роем в порядке. Вам троим нужно прийти в норму.

Она хотела возразить, в последний момент передумав и ограничившись коротким: «Сделаю, что смогу».

– Отлично. Валет – за руль. Якудза – на пулемет. Я – штурман. Рой, ты слева. Если что, прикроешь водителя. Нам нельзя останавливаться. Вопросы есть?

– Нет…

– Тогда по местам и поехали.

В ад…

 

Глава 8

Сорванные планы

Москва, 05.26 по восточноевропейскому времени Подземный бункер «Фитиль»

То, что на первый взгляд казалось досадной неприятностью, обернулось полным провалом, как только Карпин вернулся на базу – в подземный бункер «Фитиль», состоящий из шести основных (жилых) помещений и четырех вспомогательных.

Первым делом он направился в комнату, где содержали Диану, чтобы лично убедиться – с ней все в порядке.

– Проблем не возникло? – поинтересовался на ходу, для проформы.

– Никаких, – бодро отрапортовал Пак, в узком кругу известный как «Джокер».

Это был один из тех редких случаев, когда прозвище в полной мере соответствовало характеру человека. Что на самом деле творилось в голове у вечно улыбающегося корейца, не знал даже шеф. Мог лишь предположить – за фальшивым фасадом наигранной радости намешано столько всего – и не передать. Впрочем, у каждого есть недостатки. До тех пор, пока они не мешают работе, на них смотрят сквозь пальцы.

– Хорошо, что никаких, – рассеянно ответил заметно прихрамывающий Карпин.

Несмотря на действие обезболивающего и то, что пуля прошла навылет, пробив мягкую ткань, каждый новый шаг давался с трудом. К тому же глаза никак не хотели привыкать к специфичному освещению. Приходилось постоянно моргать.

– У нас плохо не бывает! – расплылся в довольной улыбке Пак, приняв слова шефа на свой счет.

– Молодцы…

– Рады стараться!

– А уж как я рад, что у меня такие ребята, – в тон корейцу ответил усмехнувшийся Карп, – и не передать.

Дальнейшее развитие событий доказало обратное. Команда облажалась по полной программе. Причем сделала это в самый неподходящий момент, когда уже ничего невозможно было исправить…

В небольшой жилой комнате, чье скромное убранство ограничивалось парой двухъярусных кроватей и складным пластиковым стулом, Карпина поджидал неприятный сюрприз. Правду говорят: «Хочешь сделать что-нибудь хорошо – делай сам». Жаль, при всем желании одному человеку невозможно разорваться на несколько частей. Поневоле приходится доверяться подельщикам. В результате чего спотыкаешься на ровном месте, терпя поражения, которых вполне могло и не быть.

Он взял на себя самую трудную часть миссии. Рисковал больше всех. Получил пулю в ногу (а мог бы и в голову): все прошло не так гладко, как изначально планировалось. Тем не менее Карпин достиг поставленной цели.

А чем в это время занимались его люди?

Вместо того чтобы в точности следовать инструкциям, безмозглые идиоты провалили задание. Это даже нельзя было назвать глупостью. Беспросветная тупость за гранью здравого смысла – примерно так происшедшее выглядело со стороны.

– Девчонка не та. Неужели вы не замечаете разницы? – ласково спросил шеф у нерешительно столпившихся в дверном проеме мужчин, насупившихся, как нашкодившие сорванцы. – Правда, не видите? Или притворяетесь?

– Правда, не видим…

Карпину хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться – перед ним не Диана, а двойник. Первое время кожа у клонов гладкая, как у младенцев. Лишь спустя пару недель после выхода из биокапсулы она приобретает нормальный вид.

– Actum est, ilicet.

Те, кто прошел с ним огонь, воду и медные трубы – а других здесь сейчас не было, – знали, что означает напускная доброжелательность шефа вкупе с цитатами на латыни. Минимум – большие неприятности, максимум – полетят чьи-то головы с плеч. Причем в прямом смысле.

– Алексей Петрович, – осмелился подать голос Швед, двухметровый блондин с ярко выраженной скандинавской внешностью, за которую и получил свое прозвище. – Мы выполнили задание в точности как…

– Замолчи, – легкий взмах руки прервал оправдания.

Так отмахиваются от надоедливых насекомых.

– Это относится ко всем.

Мог бы не уточнять. Ни у кого из присутствующих не возникло желания вступать в полемику с разъяренным боссом. Трое вернулись в бункер вместе с Карпиным и не имели отношения к случившемуся. Прохор нейтрализовал вертолеты. Пусть не так хорошо, как хотелось, – одна «вертушка» все-таки поднялась в воздух, – но его вины в происшедшем не было. Невозможно предусмотреть все случайности, тем более связанные с раздолбайством летного состава.

Зато «Третий интернационал» (так за глаза называли группу Шведа, куда входили кореец Пак и осетин Ахсар) облажался по полной программе. Запорол миссию, позволив обвести себя вокруг пальца. И кому? Не матерым профессионалам, а какой-то девчонке!

Так или почти так думали непричастные к провалу. О чем размышляло начальство, за редким исключением оставалось загадкой. Сейчас всё было написано у него на лице: «Кто виноват?» и «Что делать?» – два вопроса ребром, стоящие на повестке дня.

Расклад был простым и ясным, как божий день. Пак с Асхаром обеспечивали прикрытие. В непосредственный контакт с объектом вступал только Швед – сотрудник «Пятерки», благодаря своему роду деятельности имеющий доступ в закрытые зоны. Теоретически девчонку могли подменить дважды, однако вероятность такого развития событий была крайне мала. Нет, конечно, в жизни случаются всякие чудеса, но сейчас ответом задачки для первого класса «от семи отнять шесть» была единица.

Без вариантов.

«Значит, Швед. Больше некому…»

Так думали все, кроме Карпина.

Руководствующийся доводами разума аналитик старался избегать необдуманных поступков. Его цельной натуре претила глупая суета. Прежде чем вынести приговор, он должен выяснить все до конца.

С одной стороны, люди были проверены-перепроверены много раз. Перекупить их не могли. Исключено. Чтобы перейти на другую сторону, нужно иметь какой-то резон. Давняя обида, нереализованные амбиции, материальная заинтересованность, страсть или шантаж – стандартный набор для вербовки в обычном мире.

На обломках цивилизации все вышеперечисленное не имело значения. Следовательно, не работало. Вариант с личной местью также отпадал. Не за что было мстить Карпину. Да и, по большому счету, незачем. Сейчас оставаться с ним – единственный шанс выжить. До тех пор пока он нужен андроидам, кадавры не тронут команду. Связь с англичанами – еще один немаловажный бонус, который не стоит сбрасывать со счетов.

Тем не менее – факт налицо. Вместо Дианы перед ним сидела испорченная кукла с подавленной волей, либо накачанная наркотиками, чтобы…

Продолжать мысль не хотелось. Из глубины души стала подниматься ярость. Горячая, как лава. И такая же страшная. Если ее не удастся обуздать, кто-то умрет. Так уже было однажды. Жуткие воспоминания давно минувших дней до сих пор не стерлись из памяти. И не сотрутся. Бесплотным призракам, скитающимся по запутанным лабиринтам его сознания, не ведом покой. Они будут являться в ночных кошмарах, напоминая о…

– Это не она. Неужели вы, правда, не видите? – повторил Карпин с единственной целью – попытаться не дать огненной лаве прорваться наружу.

– Не видим, – честно признался Швед, не понимающий, какая муха укусила босса.

Пустяковое пулевое ранение в ногу еще не повод для истерики. Тем более – во время боевых действий. Настоящий командир не должен выказывать слабость. Ему доверяют. На него равняются. За ним идут на верную смерть.

А он, вместо того чтобы показывать пример, устраивает черт знает что. Вот уж действительно «Actum est, ilicet». Дело закончено, можно расходиться…

Человек не открытая книга, тем не менее одних можно «прочесть», а других нет. Вечно улыбающийся Пак мог ввести в заблуждение любого психолога. Высокий блондин – нет. Будь он предателем, обязательно выдал бы себя.

Два коротких слова и неподдельное удивление прояснили если не всё, то, многое.

– Идиоты, – Карпин устало закрыл глаза, утвердившись во мнении, что напрасно сомневался в команде.

Загадочный полутруп-полуандроид-получеловек оказался им не по зубам. Странное создание решило уйти, и ушло. Подавило волю, загипнотизировало, навело порчу, применило какие-то неведомые чары.

По большому счету неважно, что сотворила Диана. Результат – налицо. Девчонка решила сыграть в свою собственную игру, разрушив чужую и…

– Стоп! – догадка была подобна вспышке молнии, прочертившей ночной небосвод. – Швед, ответь на вопрос.

– Хоть на пять, Алексей Петрович. Вы же знаете, я…

– Во время операции у тебя не было каких-нибудь странных ощущений? Головокружения, сонливости, чего-то другого?

Играть с Карпиным в покер не рискнул бы никто из присутствующих. По крайней мере, в добром уме и здравой памяти. Уровень профессионала несопоставим с уровнем любителя перекинуться в карты по субботам с друзьями.

С одной стороны, вопрос мог быть спасительной палочкой, с другой – провокацией, попыткой уличить во лжи. Нет. Обманывать шефа – себе же дороже. Тот, кто не уяснил для себя этой простой истины, давно канул в Лету…

– Не почувствовал.

– А если подумать? – Карпин подошел вплотную, снизу вверх посмотрев Шведу в глаза. Чтобы простимулировать мыслительный процесс, поощрительно улыбнулся.

«Думай, сынок, хорошенько. Иначе получишь по попе…» – примерно так можно было истолковать эту улыбку. Только вместо «получишь по попе», подразумевалось «лишишься головы».

– Нет, – чуть дрогнул голос, но этого хватило, чтобы настойчивый Карпин продолжил «копать»:

– Ты не уверен. Значит, что-то скрываешь. Это плохо. Понимаешь, о чем я?

Угроза открытым текстом из уст такого человека в большинстве случаев равносильна смертному приговору.

– Алексей Петрович! – несмотря на разницу в росте и габаритах, вспотевший от напряжения мужчина чувствовал себя маленьким мальчиком, отчитывающимся перед отцом. – Ну, промелькнуло что-то. Ерунда. Не стоит внимания. День был тяжелым, наверное, показалось.

– Что показалось, а что нет, решать буду я. Отвечай на вопрос! – от былой доброжелательности не осталось следа, теперь допрос вел «злой полицейский».

– В общем… – растерявшийся Швед не знал, как объяснить происшедшее.

– Не тяни.

– Почудилось, будто нажали на паузу… Мозг замер… Потом ускоренная перемотка перед глазами, как в фильме… Бред, короче… Так не бывает… Честное слово, я не придумал… Вы же приказали рассказывать всё, как есть… В общем… Как-то неправильно… И говорить бы не стал…

Осознав, что бессвязный набор слов напоминает лепет ребенка, рассказчик пристыженно замолчал.

– Она оказалась умнее, чем я думал, – повернувшись к стене, Карпин устало потер виски.

– Алексей Петрович…

– Вопросов больше нет. Обвинения сняты. Тема закрыта. Точка.

– Почему?

– Да потому что! – неизвестно как сложатся дальнейшие обстоятельства, лучше предупредить команду здесь и сейчас, чтобы в дальнейшем не напороться на одни и те же грабли вторично. – Имплантат связи в твоей голове. Скорее всего, она подключилась к нему, «затормозив» центральную нервную систему. Показала тебе «замедленное кино».

– Как так?

– Молча.

– Но это невозможно!

Меньше всего на свете Карп хотел посвящать группу в подробности, включая уникальную способность Дианы проникать в сеть андроидов.

– Значит, ты предатель, – равнодушно пожал плечами он. – И с тобой поступят по законам военного времени.

– Алексей Петрович!

– Что?

– Я не предатель! Вы же знаете!

– Знаю. Поэтому вместо того, чтобы доказывать обратное, заткнись и дай мне подумать.

В комнате стало тихо как в склепе. Казалось, все перестали дышать. Никому из присутствующих не хотелось мешать боссу думать…

Чисто теоретически вариант с воздействием на имплантат связи можно было просчитать. Практически – кроме Шведа никто не способен был выполнить задание. По той простой причине, что не обладал пропуском в закрытую зону.

Как ни крути, король не побьет козырного туза. У хитрой бестии было преимущество, и она им воспользовалась, подкинув вместо себя пустышку. Подключившись к коллективному разуму «Ушедших», узнала о готовящемся нападении на Москву, после чего позволила себя увезти в безопасное место. Не исключено, что заранее обезвредила детонатор, поэтому-то машина и не взорвалась. Дальше произошло неожиданное – нападение на конвой.

Попав в плен к команде Флинта, Диана навязала свою волю старшему группы. Имплантат связи в голове имел только он и Валет. Если все так и было, то с определенного момента девчонка фактически возглавила отряд…

Чем дальше Карпин размышлял о случившемся, пытаясь понять, что же на самом деле произошло во время нападения, тем больше мрачнел. Оказывается, не он был кукловодом, управляющим марионетками, а дочь профессора Ярцева, до поры до времени прикидывающаяся то ли испорченной куклой, то ли зомби, то ли вообще – непонятно кем.

Ладно, что сделано, то сделано, прошлого не вернуть. Судьба нанесла жестокий удар, но Карп устоял. По-настоящему великий игрок никогда не сдается. Тем более – не опускает руки. Чтобы показать пример своим людям, он подытожил:

– Надо жить и двигаться дальше!

– Надо двигаться дальше! – согласился вечно улыбающийся Пак.

– И жить, – подхватил Швед, чуть было не лишившийся головы из-за досадного недоразумения.

Остальные молча кивнули, выражая согласие.

– Вопросы есть? Нет? Тогда готовьтесь. Через двадцать минут выступаем. Палыч, за мной.

С трудом доковыляв до командного пункта, Карпин закрыл за собой дверь, сразу же перейдя к делу:

– Я приказал клонам зачистить остатки команды Флинта и девчонку-двойника. Теперь выясняется, что настоящая Диана в поезде, едет черт знает куда.

Он говорил подчеркнуто медленно, словно подбирая слова. На самом деле размышлял, поддерживая беседу «на автопилоте». Собеседник был нужен для фона.

За долгие годы совместной работы, привыкнув к манере шефа, Палыч сразу включился в игру:

– Наши действия?

– Приказ отменить невозможно. С клонами нет связи. Они пойдут до конца.

– Я в курсе.

– Расклад не из лучших.

– Бывали и хуже.

– Возможно, – согласился Карпин. – Только сейчас слишком многое стоит на кону.

– Можно попытаться перехватить их.

– Не успеем.

– Постараемся.

– Нет, – поморщился Карп. – Риск слишком велик. Лучше зайдем с другой стороны. От Москвы до Смоленска четыреста километров, так?

– Примерно так.

– Они стартовали три часа назад. В лучшем случае допотопный паровоз будет там часов через пять. На вертолете от Риги по прямой километров пятьсот с небольшим.

– А при чем тут Рига?

– При том, что, слив информацию в Вену, мы запустим цепную реакцию. В конечном итоге это поможет спасти девчонку.

– Лучше живая в Европе, чем мертвая здесь?

– Да. С Европой как-нибудь разберемся, главное, чтобы не досталась андроидам.

– Они знают о ней?

– Скорее – нет, чем да. Иначе вряд ли выпустили бы из Москвы.

– Тогда лучше догнать клонов самим.

– Нет. К тому моменту, как мы отправимся, у них будет минимум час форы. Лучше закончить кое-какие дела в Москве.

«Какие дела могут быть в уничтоженном городе?» – хотел спросить Палыч, но передумал, ограничившись нейтральным:

– Их может что-нибудь задержать?

– Теоретически – может. Практически – рассчитывать на это нельзя. Свяжись с Веной. Подкинем заграничным «друзьям» пару свежих идей.

– Думаешь, они захотят слушать русских, после того как те потеряли анклав?

– Конечно, – судя по виду, Карпин разработал очередную многоходовую комбинацию.

– Почему?

– Потому что если Вена не захочет вести диалог, мы трупы.

Палыч не стал уточнять, что подразумевалось под термином «мы»: человечество в целом или их отдельно взятая группа.

Все и так было ясно.

Цепную реакцию не остановить. Падающие костяшки домино не успокоятся до тех пор, пока не лягут на сукно. После чего большая игра завершится.

Для всех…

 

Глава 9

Ад на колесах

Москва, 05.32 по восточноевропейскому времени

Народная мудрость гласит: «Когда начало путешествия не задается, лучше остаться дома». Разумеется, при условии, что дом есть. Иначе все пойдет наперекосяк, и в конечном итоге ничего хорошего из затеи не выйдет.

Два искалеченных бойца, лишившиеся рук (одному пришлось сделать ампутацию), – верный признак надвигающейся беды. Вернее некуда. Точнее, есть куда – умереть. Но в нашем случае даже это вряд ли поможет. Смерть в виртуальной вселенной – всего лишь признание поражения и выход из игры. Плюс билет в реальный мир и неприятная встреча с начальством, которое ненавидит проигрывать, а еще больше ненавидит, когда из-за ошибок подчиненных приходится на ходу вносить коррективы в далеко идущие планы.

Вряд ли кто-нибудь сомневался, что Карп выполнит обещание. Люди такого калибра не привыкли бросать слов на ветер. Это негативно сказывается на репутации. Той самой, что зарабатывается годами напряженной работы. Ее не купишь за деньги. Тем более – не продашь. Можно лишь потерять…

Навсегда.

Итак, провалим задание в «Радуге смерти» – простимся с Москвой. Без вариантов. Не спасут даже былые заслуги. Будем гнить на забытом богом форпосте до тех пор, пока не осознаем вину или не понадобимся для выполнения очередной миссии. Так что выбора нет. Хочешь не хочешь, нужно идти до конца.

Хотя…

Будь моя воля, я бы остался. Скинул надоевшую до чертиков амуницию, отложил в сторону оружие, растянулся на жесткой деревянной кровати, больше похожей на полку в плацкартном вагоне, и проспал часов двадцать, чтобы…

– Флинт, кады на два часа! – предупредил по рации Якудза, обосновавшийся за пулеметной турелью на крыше бронированного джипа.

Ноги на специальной платформе в салоне машины, корпус снаружи – прекрасный обзор и «вентиляция» в любую погоду. Что еще нужно солдату? Почти ничего. Нормальная еда, полный боекомплект, ясный ум, горячее сердце, холодный расчет и баня по четвергам.

После того как Герцогиня нашла в походной аптечке «чудо-средство» и сделала всем инъекцию, нездоровый смех прекратился. Она умолчала, что именно вколола себе и паре весельчаков, но, по большому счету, это не имело значения. Главное, чтобы несколько часов оставались в здравом уме и твердой памяти.

– Флинт, мне стрелять?

– Нет.

Теперь я и сам их заметил. Справа по ходу движения группа из двадцати—двадцати пяти особей пожирала нечто, отдаленно напоминающее гору человеческих тел. Хотя с таким же успехом это могли быть мертвые кады: в предрассветный час все выглядит иначе, чем днем. К тому же для всеядных тварей каннибализм – пустой звук. Кадавры охотятся на людей ради забавы и пропитания, а всех остальных едят, чтобы жить. Когда нет добычи, убивают своих соплеменников.

Почти идеальное «общество» равных возможностей, изначально лишенное глупых человеческих законов и неписаных правил морали. Выживает наиболее сильный, и точка.

– Флинт, мне стрелять?

– Я же сказал – НЕТ!

Увлеченным пиршеством тварям пока не до нас. Если не будем злить, могут и не напасть. Сытые хищники, как правило, не отвлекаются…

Кто-то в попытке достичь просветления читает мантры, будучи уверенным в том, что произнесение определенных звуков выводит сознание на неведомый прежде уровень восприятия. Якудза не надеялся достигнуть просветления. По крайней мере, не в этой жизни. Он всего лишь концентрировался при помощи наивного стишка, родившегося в его голове несколько лет назад.

Тра-та-та-та-та-та-та… – захлебывался от радости пулемет, выплевывая в пространство россыпь свинца.

Тра-та-та-та-та-та-та…

– Якудза, ты охренел?!!

Я вытащил пистолет, намереваясь пристрелить урода, не выполнившего приказ. И без колебаний исполнил бы задуманное, не помешай Герцогиня:

– Флинт, он не виноват!

– Что?

Несколько кадов, прошитые пулями, упали на землю. Те, кто еще совсем недавно были гостями на празднике жизни, стали пищей для более удачливых соплеменников.

– Он не виноват, это лекарство.

– Какое? Что ты вколола?

Выжившие кадавры не пошли в самоубийственную атаку на пулемет, предпочтя рассредоточиться, исчезнув из поля зрения.

– Плохая была идея, – покачал головой Рой, открывая ящик с гранатами. – Злопамятные гады никогда не бросают охоту на полпути, – он стал запихивать в карманы гранаты из ящика, словно вознамерился взять все. – Теперь они позовут всех, кого могут, чтобы напасть сообща.

Если он решил превратиться в некое подобие новогодней елки, обвешанной праздничными «хлопушками», то был близок к успеху. Для полного сходства не хватало веселой ребятни, водящей хороводы, и Деда Мороза с красивой Снегурочкой.

– ЧТО ТЫ ВКОЛОЛА?!!

Равнодушный зрачок пистолета смотрел Герцогине в лицо.

До Нового года еще нужно дожить. А прямо сейчас я был близок к тому, чтобы спустить курок.

– Единственное, что могло помочь и оказалось в аптечке, – «Энтофридол-Ф». – Несмотря на крайне опасную ситуацию она оставалась спокойной. – Ты попросил. Я сделала. Отказ Якудзы выполнить приказ – скорее побочный эффект психотропного препарата, нежели целенаправленный саботаж…

– Б…ь! Твою мать!

Объезжая преграду, Валет решил не сбрасывать скорость. Учитывая обстоятельства, это было логично. Чего нельзя сказать о безумных последствиях, лишенных всякого смысла.

– Держитесь!

Не вписавшись в поворот, колесо джипа задело брошенную на дороге машину, и пассажиров подбросило. Не могу поручиться за остальных, лично я испытал кратковременное чувство невесомости.

БАХ!!!

Рука дернулась вместе с телом, и палец непроизвольно нажал на спусковой крючок.

Честно говоря, не знаю, как успел среагировать. Наиболее правдоподобное объяснение – рефлексы сработали в режиме «автопилота». За доли секунды до того, как боек ударил по капсюлю, я попытался отвести пистолет в сторону. Это удалось лишь отчасти. Вместо того чтобы угодить в лицо, шальная пуля снесла Герцогине половину уха.

К двум раненым добавился третий. А обезумевший пулемет Якудзы продолжал захлебываться от восторга…

Кровь стекала по белоснежной шее за воротник, словно раскаленная лава, проложившая путь от вершины извергающегося вулкана к подножию…

Я чувствовал себя как школьник, разбивший окно в кабинете директора. Оправдываться было глупо. Молчать – еще хуже. И лишь побледневшая как смерть Герцогиня оставалась спокойной. Но честное слово, лучше бы она закричала. Или, на худой конец, высказала всё, что думает о командире, расстреливающем подчиненных, словно мишени в тире.

– Прости, я действительно не хотел! – попытка загладить вину провалилась.

К пулеметным очередям Якудзы присоединился автомат Роя. Видимо, кады решили взять нас в тиски.

Запоздалое осознание того, что упустил момент, когда ситуация вышла из-под контроля, ничего не меняло. Снаружи творилось черт знает что, в машине было еще хуже. Вместо того чтобы откачивать воду из пробоины, пытаясь удержать тонущий корабль на плаву, команда занималась выяснением отношений.

– Давай помогу с перевязкой…

Герцогиня продолжала молча смотреть на меня. В ее расширившихся от боли глазах не было затаенной обиды или немого укора: «Как же ты мог! Ведь мы заодно! Это нечестно!» Они оставались пустыми и холодными, как дно свежевскопанной могилы, рядом с которой витает Смерть, терпеливо дожидаясь появления очередного «клиента».

Такое выражение ни с чем нельзя перепутать.

«Ты труп, – читалось в ее глазах. – Тот самый клиент, который очень скоро окажется в моих страстных объятиях».

Я не сомневался, что она пристрелит меня при первом удобном случае, наплевав на последствия.

Око за око.

Зуб за зуб.

Кровь за кровь.

Так было и будет всегда. Это часть нашей природы.

С одной стороны, я ее понимал, с другой, по-хорошему, должен был убить прямо здесь и сейчас. Но тогда…

– Флинт, их становится больше!

– А чего ты, …, хотел, долбаный идиот!? – решив разобраться с кровожадными намерениями дока позже, я вернулся на капитанский мостик тонущего корабля.

– Всего лишь убить десяток-другой кадов!

– Молодец!

Хорошо, когда все просто и ясно. Прямо как у нашкодившего карапуза в детском саду. Пошалил, наелся конфет, вымазался в грязи. Пообещал, что больше не будет, и можно снова приняться за старое.

Якудза решил поразвлечься, наплевав на приказ командира. Пострелял по мишеням, поиграл в супермена. Потом извинился (или не извинился – без разницы), переложив груз ответственности на плечи старшего.

В одном он был прав – впереди по ходу движения нас поджидала толпа монстров, перегородившая двухполосную городскую магистраль. И уже не имело значения, сколько их было – триста, пятьсот или тысяча. В любом случае всех не убить. Тупо задавят количеством, как делали всегда и везде, после чего сожрут, с толком, с чувством, с расстановкой. В своем «фирменном» стиле. Так, чтобы «блюда» прочувствовали весь ужас своего положения, при этом как можно дольше оставаясь в живых.

– Валет, сворачивай!

– Нет! – Очередной любитель поспорить окончательно привел меня в ярость. Герцогиня явно ошиблась с лекарством. – Наверняка там ловушка!

Стиснув зубы чтобы не закричать, я приставил пистолет к виску водителя:

– Не свернешь – пристрелю тебя здесь, а потом в реале выбью дерьмо.

В свете последних событий неизвестно, что хуже – «веселящий газ» или долбаный «Энтофридол-Ф». Улыбающиеся идиоты, лишенные чувства реальности, или упертые дети, считающие, что знают всё лучше всех, и поэтому могут не слушаться взрослых.

Вообще-то пристрелить водителя – не лучший способ уйти от погони. Точнее – верное самоубийство. Но сейчас я дошел до той последней черты, когда перестаешь думать о последствиях. Кровавая пелена застилает глаза, и хочется уничтожить тех, кто встал на пути. Без разницы, врагов или друзей. Нужно дать выход гневу. Выпустить пар. Освободиться от давления, разрывающего тебя изнутри.

– Сворачивай, я сказал…

Неизвестно, что на него больше подействовало – сама угроза или мой жуткий вид. Как бы там ни было, Валет резко крутанул руль влево, заложив настолько крутой вираж, что джип чуть было не завалился на бок.

– Осторожнее!

Пытаясь найти опору, я инстинктивно взмахнул культей.

Шмяк…

Рваная кровавая клякса расцвела на стекле.

Обволакивающий медицинский гель помогает лишь до тех пор, пока не трогаешь рану. Прямое воздействие (тем более – внезапный удар) сводит на нет заживляющие эффекты.

– Валет! Не так резко!

– Ну, извини…

На заднем сиденье истекала кровью Герцогиня. Впереди я. Если Якудзе оторвут голову, на нас прольется багровый дождь с крыши. И тогда мы станем похожи на банку консервированных фрикаделек в томатном соусе. Кусочки плавающей мясной начинки в собственном соку. Дьявольская колесница в нереальном аду…

С огромным трудом я удержался от нездорового смеха. В отличие от подчиненных командир не имеет права расслабляться.

Хотя…

– Впереди тупик, развернитесь при первой возможности, – навигатор приятным женским голосом предупредил о ловушке.

– Какого … ты раньше молчала?! – в сердцах выругался я, крикнув: – Быстрее сдавай назад!

– Какой, на хрен, назад?! – встрял по рации Якудза, не слышавший предупреждения системы. – Там же полно тварей!

«Прежде чем нас сожрут кады, выбью остатки мозгов и тому и другому», – пообещал себе я.

– Полный назад. Приготовься стрелять.

– Почему?

– Потому что охотники близко.

На этот раз не пришлось угрожать водителю пистолетом. Даже конченому идиоту было понятно: останемся в тупике – попадем в желудки гребаным монстрам.

Ударив по тормозам, Валет включил задний ход.

– Не подведи, родная! – полагаю, он обращался скорее к машине, чем к доку.

В создавшейся ситуации Герцогиня вряд ли могла нам помочь. Если только пристрелить, чтоб не мучились…

Двигатель обиженно взвыл на повышенных оборотах, недовольный таким обращением. Словно норовистая лошадь, машина взбрыкнула. Пассажиров ощутимо встряхнуло. Я не был пристегнут, поэтому ударился затылком о спинку сиденья. При этом несчастная культя снова врезалась в дверь.

– Такими темпами я быстрее истеку кровью, чем выберусь из Москвы! – в бессильной ярости рявкнул я. – Быстрее не можешь?!

– Нет!

Мы совершали одну ошибку за другой, ничем не отличаясь от мечущихся в панике жертв. Тогда как у кадавров был план, и они не теряли времени зря. Пока Валет сдавал назад, выезжая из переулка на магистраль, дистанция сократилась до двухсот метров.

– Жми на газ!!!

– Что я, по-твоему, делаю?!

Предупреждение было излишним. Тяжелый четырехтонный армейский джип – не спортивная тачка. До ста километров в час разгоняется не за пять-шесть секунд, а без малого за восемнадцать. При всем желании водитель не мог заставить машину ехать быстрее.

Пулемет Якудзы захлебывался длинными лающими очередями, основательно прореживая ряды атакующих. Тем не менее лавина преследователей, не сбиваясь с ритма, сокращала дистанцию. Взрыв брошенной Роем гранаты мог бы помочь, будь кады рассредоточены. Увы, они неслись плотной массой. Осколки «завязли» в месиве тел, уничтожив, разметав и оглушив дюжину тварей. Вторая попытка оказалась не лучше первой. Третья – второй.

Остановить яростную стихию могла разве что пара ракет класса «воздух—земля». А еще лучше – залп. Увы, сейчас об этом можно было только мечтать. Ни о какой поддержке с воздуха речи не шло. Настоящим героям она не нужна. По крайне мере так считает начальство, посылая команду на верную смерть.

Предчувствуя скорый финал, стая восторженно взвыла. Без понятия, как можно издавать такие жуткие звуки, уверен в одном – меньше всего на свете мне хотелось услышать их вновь.

Горящие ненавистью глаза, оскаленные пасти, рваные клочья пены, почти как у загнанных бешеной скачкой лошадей. Все вместе взятое выглядело так нереально, что на какую-то долю секунды мне показалось – это кошмарный сон. Нужно обязательно проснуться, иначе…

– Флинт, я не справляюсь! Их слишком много!

– Не отвлекайся, стреляй! – иллюзия развеялась, как дым, не оставив после себя ничего, кроме характерного привкуса горечи в пересохшем горле. И осознания неизбежности поражения.

– Да стреляю!

Тра-та-та-та-та-та-да!

Перегревающийся пулемет харкал свинцом, выбивая кровавый дождь из плотной массы преследователей. Якудза трясся, словно эпилептик в припадке.

Истекающая кровью Герцогиня отстраненно наблюдала за происходящим. Как будто это ее не касалось.

Мальчики играют в войну, девочки – в сестер милосердия, лишенных жалости.

Разбегайтесь, кто куда!

По моим расчетам у нас оставалось от силы десять секунд, когда левая задняя дверь распахнулась и мы потеряли Роя. Точнее, он выпрыгнул сам.

Прощальные речи. Красивые жесты. Игра на публику. Фальшивый героизм, усеянный мишурой бредового пафоса.

Все это не про него.

Долг, честь, ответственность – вот отличительные черты настоящего солдата, каким был Рой. Я наконец понял, для чего он обвешался гранатами. В глубине души предвидел подобный расклад, поэтому из двух одноруких калек – командира и рядового бойца, – на роль смертника выбрал себя, как наименее ценного члена команды.

– Рой, нет! – сам не знаю зачем, крикнул вслед.

Он не услышал.

Летящий на огонь мотылек одержим одной целью – прикоснуться к свету.

ТЬМЫ – НЕТ…

Попытка сгруппироваться не увенчалась успехом. Ударившись головой об асфальт, камикадзе потерял сознание, прежде чем нежных лепестков хризантемы коснулось дуновение божественного ветра.

Стая хищников не стала отвлекаться на одинокого самоубийцу. Зачем? Ведь впереди их ждал ценный приз. Растоптали, как навозного жука, ползущего по пешеходной дорожке, не обратив внимания на то, что расплющенный человек с заткнутым за пояс брикетом пластиковой взрывчатки «С-4» был обвешан гранатами, а в руке сжимал пару колец.

Не обручальных.

Других…

– Якудза, в машину!

Приказ запоздал. Сумасшедшему пулеметчику хватило ума понять, что, оставаясь наверху, можно легко потерять голову в прямом смысле слова. Он успел нырнуть в салон прежде, чем боек гранаты ударил по капсюлю и мощный взрыв от сдетонировавшей «С-4» разметал лавину кадавров, словно карточный домик. Взрывная волна догнала тяжелый джип, основательно встряхнув машину, но опытный Валет справился, выровняв руль.

Несколько секунд все молчали. Говорить было не о чем.

«Радуга смерти», безумное задание, наркотики, кады, отрубленные руки, обвешанный гранатами смертник – фантастическое нагромождение нелепых обстоятельств, не имеющих ничего общего с нормальный жизнью.

В происходящем не было смысла. Жизнеутверждающая притча о брошенной в молоко лягушке, взбившей жидкость в сметану, чтобы выбраться, хороша лишь до тех пор, пока молоко не начинает кипеть, превращая находчивое земноводное в кусок вареного мяса…

Первым нарушил молчание Якудза, высказав то, о чем думали все:

– Скоро увидимся, брат. Встретимся на той стороне.

– Скоро увидимся…

– Да…

– Совсем скоро…

– Встретимся на той стороне…

На сей раз команда проявила редкое единодушие, но мы заблуждались. Никакого «скоро» не было и в помине. Ни для кого из нас. Короткая жизнь мотыльков подобна яркому сну. Они живут и сгорают за день. Точнее – за короткую летнюю ночь, когда сбываются и умирают мечты.

По большому счету мы ничем не отличались от них. Просто еще не знали об этом…

 

Глава 10

Призрак империи

Лондон, 05.38 по восточноевропейскому времени

«Si vis pacem, para bellum».

Хочешь мира – готовься к войне.

Древние римляне лучше других усвоили этот урок. Недаром создали империю, слава о которой сохранилась в веках. Увы, их современники оказались менее приспособлены к жизни, чем великие предки. В ноябре 2039 года Рим пал под натиском варваров нового поколения – генетических тварей, вырвавшихся на свободу из недр секретных лабораторий.

Гарнизон оставил город, который не мог защитить. Вынужденное отступление – обычное явление на войне. С одним уточнением – когда речь идет о битве себе подобных. В случае с кадаврами все было иначе. В противостоянии видов нет четкой линии фронта, своих и чужих городов. Здесь не обмениваются пленными, не пытаются договориться. Даже тактика выжженной земли, когда уничтожается вся инфраструктура и население, не имеет значения. Важен лишь результат – один вид продолжает существование, другой нет.

Опьяненные кровью кадавры сожрали без малого три миллиона гражданских, не успевших бежать. Покинувшие обреченный Рим выиграли несколько дней, в конечном итоге тоже погибнув.

И это было только начало. Судьбу вечного города на семи холмах повторили другие столицы, не говоря уже о простых городах.

Предвидя угрозу вторжения на континент, человечество закрепилось в тридцати двух заранее подготовленных анклавах. Система жизнеобеспечения каждого была рассчитана максимум на двести пятьдесят тысяч жителей. Остались лишь самые нужные: медики, техники, военные, ученые. Не попавшие в заветный список повторили судьбу несчастных, смытых волной за борт во время шторма – растворились в бушующем вихре мироздания.

Хочешь мира – готовься к войне.

Точнее не скажешь. Новое время диктует новые правила, не отменяя старые. Ни о каком мире с вырвавшимися из лабораторий монстрами речи не шло. С таким же успехом можно пытаться договориться со стаей прожорливой саранчи, уничтожающей все на своем пути. Войны в привычном понимании этого слова тоже не было. Боевые действия сводились к защите городов-крепостей, подвергавшихся периодическим нашествиям тварей.

Казалось, при таком раскладе остатки цивилизации должны сплотиться, чтобы сообща попытаться найти выход из кризиса. Однако этого не случилось.

Согласно Брюссельском договору две тысячи тридцать четвертого года началось постепенное сокращение тактического ядерного оружия. К тридцать шестому не демонтированные шахты пусковых установок остались в России, Англии и США. После того как в тридцать седьмом Америка выбыла из игры, на политической карте мира остались две сверхдержавы, обладающие рычагами прямого воздействия на оставшиеся анклавы. Ядерные арсеналы, сохранившиеся у Москвы и Лондона, незримо разделили мир на две части – «цивилизованный» Запад и «варварский» Восток.

Теоретически люди были заодно, практически – каждый за себя. У некогда великих держав остались на руках неоспоримые козыри – ядерные чемоданчики. Устройства, хранящие коды для приведения в действие пусковых установок. Своеобразные портативные абонентские терминалы автоматизированной системы управления стратегическими ядерными силами. Точнее, того, что от них осталось.

Доступ к оружию массового уничтожения требует повышенных мер безопасности. Что, в общем, неудивительно, учитывая огромную разрушительную силу ядерных арсеналов. Создатели системы позаботились о ее безопасности. Кроме всего прочего, запуск ракет был возможен лишь при получении закодированного подтверждения одновременно из двух источников. Лица, наделенные властью и полномочиями, должны были сообща принять решение о начале войны. В противном случае ничего не получится.

Теоретически существовала вероятность сговора пары безумцев, решивших уничтожить мир. Практически вероятность такого развития событий стремилась к нулю. За все время существования портативных терминалов (более полувека) не возникло ни одного прецедента.

В России «ядерные кнопки» находились в Москве и Мурманске. У руководителей «Пятерки» и «Комитета Спасения». В Англии оба устройства хранились в Лондоне, у наделенных властью персон, представляющих интересы различных влиятельных групп.

Одним из них был сэр Грей – убеленный сединами старец, в чьих жилах текла кровь Тюдоров, обезглавивших внучку Генриха Седьмого, леди Джейн. Серый кардинал Британской короны, для которого интересы империи были превыше всего.

«Не исключено, что на смену человеческой расе придут кадавры, – размышлял восьмидесятитрёхлетний мужчина, расположившись в удобном кресле за дубовым столом времен Карла Второго. – И, пройдя путь длиной в несколько тысячелетий, от примитивных животных инстинктов до высокоразвитого общества, впишут очередную страницу в летопись планеты. Но пока этого не произошло, на обломках уничтоженной цивилизации будет гордо реять флаг Британской империи. Той самой, что в тысяча пятьсот восемьдесят восьмом году положила конец владычеству Испании на море, разгромив “Непобедимую армаду”. А в период своего наивысшего расцвета, в начале тридцатых годов двадцатого века, контролировала территории, занимающие четверть земной поверхности.

Из-за протяженности границ ее называли “Империей, над которой никогда не заходит солнце”. Это не было красивым эпитетом, введенным в оборот с легкой руки придворных льстецов. Сухие статистические выкладки говорили сами за себя: двадцать пять процентов суши и пятьсот миллионов подданных от рассвета до заката, день за днем вносили посильный вклад в процветание величайшего из государств, существовавших на земле. Никогда прежде не было ничего подобного. И, скорее всего, не будет…

Когда для человечества все кончится (а рано или поздно это неизбежно случится), Лондон исчезнет последним. В этом будет некая высшая справедливость: перст Божий или кривая усмешка Судьбы – как ни называй, суть не изменится. Флагман цивилизации погрузится в бушующие волны абсолютного хаоса с осознанием того, что выполнил свое историческое предназначение до конца…»

Размышления старца прервал осторожный стук в дверь.

– Войдите, – сэр Грей не пытался скрыть раздражения.

– Сэр, с Веной связались русские. Просят помочь в одном деликатном деле. Желательно…

– Паркер, ближе к делу, – Грей ненавидел, когда его отвлекали по пустякам.

– Слушаюсь, сэр, – кивнул секретарь. – Речь идет о Диане Ярцевой. Незадолго до штурма девочку попытались вывезти из обреченного города. Однако из-за внутренних противоречий правящей верхушки это удалось лишь отчасти.

– У русских всегда всё не как у нормальных людей…

– Так точно, сэр.

– Впрочем, меня не интересует грызня московских силовиков. Продолжай.

– Конвой, перевозивший Диану, был уничтожен. – Предвидя уточняющий вопрос шефа, секретарь поспешно добавил: – Информацию проверили. Данные спутника подтверждают слова русских.

– И что?

– На станции она вновь перешла в руки лояльных правительству сил. Поезд покинул анклав до атаки на город кадавров.

– Паркер, объясните, наконец, что значит «отчасти»?

– На основе полученных сведений можно сделать вывод, что среди сопровождающих Ярцеву есть двойной агент. Вдогонку беглецам отправлена группа спецназначения с приказом отбить девочку. Или убить, если не получится взять в плен.

– Они там что, все с ума посходили? – убеленный сединами старец многое повидал на своем веку, но так и не научился понимать славян с их пресловутой «загадочной русской душой».

Анклав уничтожен. Москва – символ, за который они фанатично цеплялись на протяжении стольких веков, – перестала существовать. Крах. Катастрофа. Конец всему. А сумасшедшие русские никак не могут успокоиться. Плетут интриги, строят заговоры, пускаются в погони и, что самое удивительное, – живут. Хотя, по идее, должны быть мертвы. Или в лучшем случае забиться в убежище и не высовывать носа наружу до тех пор, пока в опустевшей столице не останется монстров.

– Это же русские, сэр. Их так просто не убить, – дипломатично ответил секретарь.

– Одному богу известно, что у них на уме.

– Или дьяволу, сэр.

– Да… Так что конкретно они просят у Вены? И кто главный?

– Некто Карпин. Наш агент. Вот досье, – на стол легла увесистая папка с документами.

Несмотря на доступность и удобство компьютеров, Грей привык к бумажному делопроизводству. Каприз, нежелание идти в ногу со временем, прихоть старого человека – можно назвать как угодно, смысл не изменится. Его не интересовало, о чем шепчутся за спиной канцелярские крысы и недоброжелатели. Человек такого калибра мог позволить себе если не всё, то многое.

– Карпин попросил Вену надавить на Ригу, чтобы латвийские коммандос перехватили состав на подходе к Смоленску и вывезли Ярцеву в безопасное место.

– С какой стати ему так печься о заложнице?

– Аналитический отдел считает…

– Паркер, меньше всего на свете я хочу выслушивать бредовые теории, лишенные всякого смысла. Всем известно: наши аналитики – ни на что не годные идиоты.

– Разумеется, сэр, – почтительно склонил голову секретарь, всем своим видом выражая согласие с мнением шефа.

Хотя на самом деле думал иначе.

– Может быть, Карпин знает о Ярцевой что-то, чего не знаем мы?

– Не исключено.

– Интересно будет с ним пообщаться, если сумеет вырваться из ада. Маловероятно, но, как говорится, чего не бывает в жизни…

– Да, сэр.

– Хорошо. Пусть Рига высылает команду захвата. Что бы ни задумали русские, девчонка нужна нам живой. Сопровождающий ее конвой зачистить. Двойные агенты, тройные агенты… Нам хватает забот и без этого.

– Сэр… – секретарь хотел напомнить, что речь идет о людях, но не стал.

Выжившего из ума старика не переубедить. За полтора месяца работы в затхлой дыре, пропитанной манией былого имперского величия, Паркер достаточно хорошо изучил характер Грея, чтобы не строить иллюзий насчет человеческих качеств шефа.

– Да?

– Еще что-нибудь?

– Через пятнадцать минут мне нужен генерал Леман. Свободны.

– Так точно, сэр!

– «Так точно, сэр!» – покачал головой старик, глядя вслед подтянутой фигуре удаляющегося секретаря. – Молод, глуп, излишне самоуверен. Зато честен – этого не отнять…

Как и того, что жизнь становится намного проще, если умеешь читать мысли собеседника. Не исключено, что и без этого дара потомок Тюдоров смог достичь своего сегодняшнего положения. Только цена восхождения к вершине власти оказалась несоизмеримо выше.

И не факт, что он смог бы ее заплатить…

До прихода генерала старик успел бегло ознакомиться с досье Карпина, обратив внимание на пару странных деталей, а именно:

а) отсутствие ярко выраженной мотивации для перехода на другую сторону;

б) досье было слишком «правильным». Всего понемногу, в строго выверенных пропорциях. И хорошего (ценный агент) и плохого (не идеален, зато не вызывает подозрений).

Как правило, маленькая ложь рождает большое недоверие. Применительно к данному случаю ни о какой «маленькой» лжи речи не шло. Идиоты из аналитического отдела, прозевавшие Карпина, не понимали очевидных вещей – он в принципе не мог быть двойным агентом. Люди с таким складом ума не довольствуются вторыми ролями. Они сами привыкли дергать за ниточки, ведя собственную игру. А если делают вид, что продаются кому-либо с потрохами, то и в этом случае оставляют за спиной открытую дверь – запасной выход на случай непредвиденных ситуаций.

– Встреча с достойным противником на своей территории? Хорошо бы встретиться с этим русским. Узнать, что у него на уме…

– Сэр, – у Паркера была дурная привычка появляться в самый неподходящий момент. – Генерал Леман ждет.

– Зовите…

Грей недолюбливал военных, считая их болванами, с мнением которых приходится мириться в силу веских причин. Шестидесятитрехлетний Арон был исключением из правил, выгодно отличаясь от коллег тем, что не только умел думать, но и к тому же блестяще просчитывал варианты на несколько ходов вперед.

Четыре часа назад, узнав о предстоящем штурме Москвы, серый кардинал пригласил генерала, чтобы обсудить дальнейший план действий. Несмотря на то что у Лемана не было времени на подготовку и он не мог знать (только догадывался), о чем пойдет разговор, генерал пришел на аудиенцию не с пустыми руками, предложив свое видение ситуации, совпавшее с точкой зрения лорда.

Командование русских вряд ли останется умирать на улицах обреченного города. Когда положение станет безвыходным, они уйдут под землю, спрятавшись в бункерах. Мелкие объекты не принимались в расчет, их было слишком много. В одном только метро столько служебных помещений, где можно, забаррикадировавшись, затаиться на пару недель, что и не сосчитать. Зато о крупных было известно практически все.

К декабрю 2038 года английская разведка располагала информацией о трех подземных убежищах с автономной системой жизнеобеспечения на территории анклава: «Фитиль», «Берег», «Ковчег». Причем первый из этой тройки пришел в упадок настолько, что его смело можно было исключать из списка, если бы не одно «НО»: русские всегда славились умением пускать пыль в глаза. Не исключено, что свой главный секрет они спрячут в том месте, где его будут искать в последнюю очередь. Начать поиски нужно будет именно с «Фитиля».

По идее, с кадаврами не должно возникнуть особых проблем: их поведение предсказуемо. Подобно морскому отливу, дикие орды покинут Москву, как только сожрут всех, кого смогут. Учитывая огромное количество тварей, это произойдет в считаные часы. После чего в городе останутся немногочисленные разрозненные группы охотников, рыщущих в поисках выживших.

В создавшейся ситуации у руководства Мурманска не останется выбора. Им придется послать спецкоманду в уничтоженный анклав. Чтобы добраться до ядерного чемоданчика прежде, чем это сделают англичане.

У русских будет неоспоримое преимущество – они знают, в каком из убежищ находится их человек. У англичан – фора во времени.

Расстояние от Варшавы до Москвы 1150 километров. Два с половиной часа пути для самолета-амфибии, способного взлетать и приземляться на воду. Горючего хватит в оба конца. У поляков есть пара десятиместных «Вейстеров 483-АF». Из ста двадцати сотрудников английского представительства в Польше три четверти военные: два местных пилота, семнадцать британских коммандос и один русский, выступающий в качестве проводника и парламентера на переговорах, если в них возникнет необходимость.

Полтора часа на сборы. В три ночи команда поднимется в воздух, около шести утра будет в Москве. К тому времени кадавры должны будут оставить пустой город.

Техника последнее время – на вес золота. Тем не менее убедить Варшаву сдать в аренду пару «Вейстеров» не составит труда. Лондон всегда имел рычаги воздействия на ближайших союзников.

Самым слабым звеном плана был проводник – Сергей Андреевич Вяземский, проходящий по документам разведки как «Вязь».

– У нас есть что-нибудь на него? – поинтересовался старик, не любивший «играть втемную».

– Семья погибла в Москве, – генерал отвечал коротко, по существу. – В Лондоне осталась дочь от первого брака.

– Поддерживают отношения?

– Да.

– Он может оказаться двойным агентом?

– Маловероятно. Прежде, чем попасть в Варшаву, прошел многоуровневую проверку. К тому же у нас его дочь.

За долгую жизнь Грей привык к тому, что не бывает идеальных раскладов. Принимая то или иное решение, всегда приходится рисковать.

– Хорошо, отправляйте, но за русским присматривайте. Мало ли что.

– Есть, сэр…

Четыре с половиной часа назад они согласовали план действий. Сейчас Леман пришел доложить о ходе выполнения операции. Согласно последним данным, самолеты благополучно достигли места назначения. Если все и дальше пойдет точно по плану, то в ближайшие десять часов русские лишатся своего последнего козыря – одного из двух терминалов, в результате чего второй станет полностью бесполезен, и тогда…

В мире останется лишь одна ядерная держава, способная диктовать свою волю другим – непобедимая Британская Империя, над которой, во времена былого величия, не заходило солнце.

Никогда…

 

Глава 11

Выбор

Москва, 05.41 по восточноевропейскому времени

Рой ушел, сделав свой выбор. Уверен, будь это не «Радуга смерти», а настоящая жизнь, он поступил бы так же. Пожертвовал бы собой, чтобы спасти остальных.

«Если не я, то кто?» – для него вопрос так не стоял.

«Надо, значит, сделаю. И точка. Без разговоров» – таков был Рой, пожалуй, лучший из всех нас.

Ни в кино, ни тем более в жизни настоящие герои не стареют. Это не в их правилах. Они рискуют, спасая других, и погибают в расцвете сил, чтобы кто-то мог жить.

– Если не мы, кто бы еще согласился плескаться в этом дерьме? – задал я риторический вопрос в пустоту.

– Никто. Твой Карпин – редкостный мудак, – Якудза занял пустующее место Роя за спиной водителя. – Извини, док, что ругаюсь. Сама понимаешь, даже терпению святых рано или поздно приходит конец.

Меньше всего бывший детдомовец подходил на роль «святого». Хотя насчет терпения был прав – мы вплотную подошли к пределу, за которым следует взрыв.

– До конца еще далеко, – ответила Герцогиня, решив перестать играть в «молчанку».

Видимо поняла, что с учетом всех обстоятельств половина отстреленного уха – не самое плохое из случившегося с нами за последний час.

В другой ситуации я бы обрадовался (как-никак был виноват в произошедшем), сейчас – нет. Навалилась какая-то отуплеющая усталость. Может, заканчивалось действие «волшебной таблетки» Роя. Или потерял слишком много крови, «перегорел» изнутри, предчувствовал бесславный финал операции. В принципе любая причина из длинного списка могла выбить из колеи.

– Полагаю, конец ближе, чем ты думаешь, – мрачно предрек я.

– Точно! – радостно согласился Валет. – Он, и правда, намного ближе.

– Кто?

– Конец наших мытарств – поезд с девчонкой и двойниками. Навигатор обнаружил цель в получасе езды от Белорусского вокзала.

– Уверен?

– Более чем!

Откровенно говоря, я не удивился «неожиданному» повороту сценария, восприняв его как должное. И правда, зачем было гонять команду за тридевять земель, когда все могло закончиться намного быстрее? На долю нашей команды и без того выпало достаточно испытаний. Долбаная комиссия должна быть довольна. Мы прошли огонь, воду и медные трубы. Осталось дело за «малым» – убить себя. Точнее, своих несчастных двойников. После чего в реальной жизни отправиться в Мурманск, выполнить задание Карпина, перестреляв людей в бункере, чтобы потом… Снова вернуться в Москву, оказавшись втянутыми в жестокие игры силовых ведомств, грызущихся за власть и влияние на руинах обреченного мира.

Про́клятый замкнутый круг, из которого при всем желании невозможно вырваться. За пределами анклава нет жизни. В пределах – нужно играть по чужим правилам. Иначе умрешь. Вот и весь нехитрый расклад…

– Ты уверен, что это наш объект? – я спросил скорее для проформы, – по идее, никаких других поездов в округе быть не должно.

– Да. Использовал код обнаружения Карпина… Сейчас покажу. Навигатор, вывести изображение.

– Принято, – подчиняясь приказу, бортовой компьютер затемнил часть лобового стекла, со стороны пассажира выведя картинку со спутника.

– Увеличь.

– Принято…

Повреждение полотна – непреодолимое препятствие для обычного поезда. К счастью, этот не был волшебным, и как следствие – встал. Уродливая коробка, обшитая листовым железом, отдаленно напоминающая бронепоезда времен гражданской войны, застыла посреди поля, не зная, что делать. Продолжать движение вперед – невозможно. Возвращаться назад – нет смысла. В Москве жизни нет. Оставалось одно: тупо ждать чуда – манны небесной или отряда «чистильщиков» в нашем лице…

Как вариант – пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться. Но к такому решению за три часа не придешь. Люди всегда до последнего верят в сказку, отчаянно цепляясь за надежду. Особенно когда нет веских причин для волнений.

Остановка посреди чистого поля. Предрассветная тишина. Ожидание первых лучей солнца, возвещающих пришествие нового дня. И самое главное – никаких монстров вокруг состава с «вкусной» начинкой.

На первый взгляд кажется странным. При ближайшем рассмотрении оказывается вполне объяснимым. Кадавры – не волки в зимнем лесу. Они не станут караулить забравшуюся на дерево добычу до тех пор, пока та не окоченеет и не рухнет вниз. Не могут сожрать сразу – двигаются дальше, как саранча. Для них движение – жизнь. Остановка – верная смерть. По этой причине в уничтоженном анклаве практически никого не осталось. Ордам прожорливых тварей было нечего делать на руинах мертвого города.

Стая, чуть было не догнавшая нас, – не в счет. Она доедала остатки побежденных или своих соплеменников. Не начни обдолбанный наркотиками пулеметчик стрелять, вряд ли пирующие хищники отвлеклись бы на погоню. Им было просто не до того.

Прямо или косвенно мою теорию подтверждало то, что за последние пять минут мы не встретили на улицах опустевшего города ни одной твари. Если так будет продолжаться, то…

Невеселые размышления прервал возглас Якудзы:

– Флинт, впереди танк!

«С кадаврами уже повстречались, теперь, по замыслу сценаристов, настала пора пересечься с людьми», – раздраженно подумал я и не ошибся.

Как только машина приблизилась, из открывшегося люка высунулся парень, отчаянно замахав руками:

– Ребята, вы куда?

Молодое счастливое лицо Робинзона, волею злого Рока заброшенного на необитаемый остров и неожиданно увидевшего парус Надежды на горизонте Судьбы.

– Куда мы?

Хороший вопрос. Лучше его только: «Зачем?»

Зачем е…я комиссия придумала этот безумный сценарий? Что именно они хотели узнать? Сможем ли мы остаться людьми в насквозь фальшивом мире, где не действуют никакие правила? И насколько готовы превратиться в чудовищ, убивающих всех подряд, ради того чтобы нас похвалило начальство или не наказало, сослав гнить в Тмутаракань, на далекий форпост?

Они не просто проверяли солдат в «Радуге смерти». Нет, это было бы слишком просто. Из нас выдавливали остатки человечности. Травили, как тараканов, медленным ядом, от которого неотвратимо сходишь с ума, переставая различать цвета и оттенки, стирая в сознании грани между добром и злом.

– Куда направляетесь?! – крикнул танкист, встретившийся в океане бушующего генетического хаоса с собратьями по разуму.

«В никуда», – хотел честно ответить я, вместо этого приказав:

– Якудза, убей его и всех остальных.

– Флинт, а может…

– Заткнись и выполняй приказ, пока не пристрелили тебя.

– Что, так неймется? – напрасно я решил, что Герцогиня забыла о ранении. Демоны, однажды поселившиеся в душе женщины, не уйдут из нее никогда. И не успокоятся до тех пор, пока в груди бьется сердце.

– Хочешь, давай сделаем по-твоему? – не скрывая злости, предложил я. – Проявим человечность. Возьмем танкистов с собой. Убьем не сейчас, а через полчаса, в поезде. Когда возникнут вопросы, почему мы берем штурмом железную банку, в которой спрятались не кадавры, а люди? Отвлечем внимание и пристрелим в затылок, чтобы не мучились…

– Можно ведь просто проехать мимо.

– Можно, – устало согласился я, чувствуя себя, как столетний старик. – Но те, кто придумал кровавое шоу, наверняка оставили в танке последний снаряд. На всякий «пожарный» случай. «Сам погибай, а товарищей выручай»! Помнишь детскую присказку? Вот и они не забыли. Есть еще одна замечательная: «Собаке – собачья смерть». В данном случае – собакам. Нам. И совсем уж прекрасная: «Русские своих не бросают!» Даже в виртуальной реальности.

– Чувствую себя куском говна, болтающимся в проруби, – удрученно покачал головой Валет.

– А я, получается, крайний, – зло сплюнул Якудза, вставая за пулемет.

«Мы все крайние, – подумал я. – Были, есть и будем…»

– Брат, сколько вас? Все поместитесь? У нас не грузовик! – прежде чем начать стрелять, нужно было выяснить, где остальные танкисты.

– Я один! Командир с наводчиком ушли на разведку и не вернулись…

«Т-98 СКА» – модификация танка «Т-98» с дополнительным навигационным оборудованием. Оснащен двумя пулеметами калибра 12.7 миллиметров и гладкоствольной 125-миллиметровой пушкой. Стандартный боекомплект – 48 снарядов. Масса – 49 тонн. Мощность двигателя – 1200 лошадиных сил. Экипаж – три человека: командир, наводчик и механик-водитель. В Москве таких было восемь штук. Одним из них управлял молодой двадцатидвухлетний механик-водитель, решивший, что ему крупно повезло, когда он увидел подъезжающий джип…

Якудза вполне мог ограничиться одним выстрелом, но вместо этого выпустил длинную злую очередь, снеся парню череп и превратив обезглавленное тело в кровавый дуршлаг.

Вместо того чтобы отвернуться или закрыть глаза, я заставил себя досмотреть кровавый спектакль до конца, невзирая на подкатывающую к горлу тошноту. Невозможно остаться чистым, отдав бесчеловечный приказ. Можно лишь проявить твердость, попытавшись окончательно не упасть в глазах подчиненных.

– Доволен? – судя по всему, у Герцогини появился соратник, точивший на меня зуб.

– Да. Оставайся на пулемете.

– Значит, людей мы стреляем, а кадавров не трогаем? Такие теперь правила?

Я понимал, что им нужно на кого-то направить злость. Выплеснуть раздражение, убедив себя в том, что не виноваты. Они нормальные люди, вынужденные подчиняться приказам безумного командира.

Понимать – понимал, только от этого не было легче.

– Трогай. Убивать всё, что шевелится, – я наконец, устало закрыл глаза.

Мне тоже надо было убедить себя в том, что Карпин не зря предупредил нас о «Радуге смерти». У него имелась причина, более веская, чем намечающаяся «командировка» в Мурманск. А еще, когда вернемся в реальный мир, нужно постараться забыть о происшедшем. Выкинуть из головы убитого парня, как дурной сон. Как больной горячечный бред, не имеющий ничего общего с нормальной жизнью.

– И чем мы тогда отличаемся от мясников из «Пятерки»? – спросила Герцогиня. Команда явно не собиралась оставить меня в покое.

– Ничем. Мы такие же, как они. У тебя есть таблетка? Рука разболелась.

Я лгал насчет руки. И даже не особо расстроился, если бы мстительный док отравила меня.

– Нет, – сказала она, как отрезала.

– Для меня или всех?

– Ни для кого…

Вновь ожил пулемет. Я даже не стал открывать глаза, чтобы узнать, кто был целью на этот раз – кадавры или люди.

И правильно сделал.

– А что, мне даже начинает нравиться, – веселый голос Якудзы резко контрастировал с его перекошенным от злости лицом. – Убивать виртуальных человечков даже забавно! Флинт, запиши на мой счет еще двух бедолаг. Мужчина и женщина. Выползли из подвала на шум двигателя, я их аккуратненько срезал. Прямо как в тире…

Я вытащил пистолет.

– Может, хватит пустых угроз? – презрительно скривилась Герцогиня. – Это уже не смешно.

Мне было глубоко наплевать, что она думает, сейчас я обращался к Якудзе:

– Ты меня знаешь. Еще одно слово – убью. Везде. Здесь и в реале. Не смогу сам, прикажу булу. Морж не успокоится до тех пор, пока тебя из-под земли не достанет и порвет на куски. Все ясно?

– Да, – его показную веселость как рукой сняло.

– Вопросы, пожелания есть?

– Нет.

Пусть сколько угодно злится – молча. Главное, чтобы не доставал…

– Хорошо. Раз у дока в аптечке нет обезболивающего, я отдохну. Валет, скажешь, когда выйдем на цель.

– Ок.

Закрыв глаза, я попытался расслабиться, отрешившись от происходящего.

Тщетно.

Захлебывающийся от ненависти пулемет вновь ожил, чтобы ненадолго затихнуть и снова продолжить отстрел…

Кого-то.

Я приказал себе не думать о том, что творится снаружи, попытавшись воскресить в памяти события прошлого. Что-нибудь светлое, за что можно «зацепиться», хотя бы ненадолго перестав думать о чертовой миссии, Карпине, втянувшем нас в это дерьмо, и недовольной команде.

Как назло, ничего кроме истории о борьбе с крысами на ум не шло. Решив отогнать темные мысли, прибегнул к детской уловке – помотал головой. Не помогло. Проклятые твари назойливо лезли из всех щелей, словно хотели помочь осознать нечто важное, напрямую связанное с происходящим вокруг…

Начиналось с того, что в железную бочку сажали десяток грызунов без еды и воды. Через некоторое время более сильные начинали пожирать слабых. Это продолжалось до тех пор, пока в бочке не оставалась пара особей-крысоедов. Они настолько привыкали питаться своими сородичами, что уже не воспринимали другую пищу. Пара таких охотников, запущенных на грузовой корабль, «зачищала» его от обычных крыс в течение месяца. По крайней мере, так гласила официальная версия. Была и другая – альтернативная. Согласно ей, каннибалы в трюме немедленно подвергались групповой атаке сородичей.

В свете последних событий я был склонен поверить тому, что нормальные крысы, объединившись, убивали бешеных тварей при первом контакте.

– Твою мать!!!

На меня вдруг снизошло озарение. Стало понятно, чего добивались извращенцы, придумавшие страшный сценарий для «Радуги смерти». Оказывается, из нас пытались сделать крысоедов. Две команды, мы и «Пятерка», разгуливали по трюму сухогруза «Москва», расстреливая всех без разбора. Чтобы потом, вернувшись в нормальную жизнь с перекошенными мозгами, продолжать убивать. В Магадане, Вене, Лондоне – где угодно…

И если для уродов из «Пятерки» это было нормальным состоянием, то для нас – нет.

Карпин должен быть уверен в том, что мы выполним приказ, зачистив тот бункер, иначе…

СТОП!

А что, если никакого соревнования нет и в помине? Вдруг мы одни? А весь этот цирк устроен с единственной целью – сделать из нас мясников? Карп сказал, что обошел защиту «Радуги», но это всего лишь слова. С таким же успехом он мог смоделировать ситуацию. Договориться с командованием о внеплановом использовании тренажера. Придумать какой угодно сценарий, солгать нам насчет «обхода» защиты и…

Продолжать мысль не хотелось. Вместо этого, открыв глаза, я приказал:

– Валет, остановись.

– Что?

– Тормози!

– Движок глушить?

– Нет.

Дождавшись остановки машины, я повернулся к команде:

– Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Это касается не только меня – всех. Значит, решение будем принимать вместе. На повестке дня два вопроса: «Продолжаем бойню или выходим из “Радуги”» прямо сейчас? Превращаемся в крысоедов или остаемся людьми?»

– Каких крысоедов, Флинт? – не понял Валет.

– Злых…

– Боже мой! Сколько дешевого пафоса! – низкий грудной смех Герцогини больше походил на чахоточный кашель, чем искреннее веселье.

– Закрой! Рот! Док! – я не говорил – с ненавистью выплевывал слова. За последние полчаса она успела достать меня своими закидонами, дальше некуда. – И не открывай до тех пор, пока не проголосуем.

– За что? – Якудза тоже не понял, о чем речь.

– Продолжаем бойню или выходим из игры, – повторил я.

– Как?

– Гранаты на всех хватит, – я вытащил на свет «вариант выхода».

Одной рукой было не слишком удобно выдергивать кольцо, но при очень большом желании – а его у меня было с избытком – справиться можно.

– А что насчет угрозы Карпина? – как бы между делом поинтересовался Валет.

– Плевать.

– Будем до конца дней гнить на форпосте?

– Да.

– Флинт, ты вообще хорошо подумал?

– Нет. Если бы подумал хорошо, вытащил бы кольцо из гранаты, никого не спросив.

В салоне воцарилась мертвая тишина. Либо взвешивали все «за» и «против», либо, что более вероятно, никто не хотел начинать первым.

– Я голосую за выход, – мне надоела игра в молчанку.

– Тогда я пас! – Валет предпочел «скинуть карты».

– Воздержался, значит? – недобро прищурился Якудза. – Хочешь остаться белым и пушистым? Как зайчик?

– Нет, – равнодушно пожал плечами водитель. – Просто оба варианта – дерьмовее некуда. Мы, вроде как, в демократию собрались поиграть. Свобода выбора, бла-бла-бла и все дела. Вы с доком больше всех возмущались, так голосуйте «за» или пасуйте. Флинт победит, взорвет гранату и пойдет разбираться с Карпиным.

– Я против, – положа руку на сердце, Герцогиня меня удивила.

Хотя…

Не исключено, что определенную роль в решении сыграла пресловутая «женская логика», помноженная на обиду и желание пойти наперекор желаниям командира.

– Ух ты! – присвистнул Валет. – Интрига накаляется.

– Нечему накаляться, – хмуро ответил Якудза. – Поздно играть в добрых рыцарей на златогривом коне, когда руки по локти в крови. Раз устроили бойню, начав стрелять, пойдем до конца. Я против выхода. Поехали. Чем быстрее разберемся с двойниками, тем быстрее вернемся в реал.

– Флинт? – Валет вопросительно посмотрел на меня, решив убедиться, не передумал ли командир. Тем более граната до сих пор оставалась в руке.

– Трогай…

Уговор есть уговор. Менять правила на ходу лишь потому, что они меня не устраивают, – не вариант.

– Будь по-вашему, – подытожил я, устало откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза, в очередной раз утвердившись во мнении: Карпин не зря уважал латынь, а мудрые римляне были правы, утверждая: «Bis vincit, qui se vincit in victoria» – «Дважды побеждает тот, кто побеждает самого себя».

Только что мы проиграли себе. И, как следствие, – неизбежно проиграем войну. Это всего лишь вопрос времени.

 

Глава 12

Война начинается

Москва, 05.58 по восточноевропейскому времени

Несмотря на весь свой блестящий ум и аналитические способности, Карпин не мог предвидеть, что англичане сыграют на опережение, оказавшись в Москве так быстро. Всего через три часа после взятия города.

До нападения на анклав ему было попросту не до того. Слишком многое пошло наперекосяк. Неожиданное ранение, захват заложников, окружение. Последующие за этим переговоры с целью выиграть время, отсрочив неминуемый штурм, и т.д. и т.п. В такой ситуации думать о чем-то другом было в принципе невозможно. А после захвата столицы все его мысли занимала Диана. Мелкие дрязги анклавов, выясняющих, кто главнее, отошли на второй план, не принимаясь в расчет.

Оказалось – напрасно. В большой игре с запредельными ставками нельзя сбрасывать со счетов ничего. В том числе имперские амбиции выживших из ума стариков с Туманного Альбиона. Впитавших с молоком матери мысль, что Англии уготована роль флагмана цивилизации…

– Черт бы побрал великовозрастных идиотов! – в сердцах выругался Каприн. – Никак не могут успокоиться на старости лет! Вместо того чтобы пытаться решать проблемы, занимаются полнейшей херней!

Оставив девчонку-клона в убежище (она еще могла пригодиться), он повел команду через систему туннелей метро, к бункеру «Ковчег», где, по идее, должны были укрыться остатки командования разгромленного гарнизона.

У одного из выживших офицеров находился ядерный чемоданчик. Тот самый «Джокер», который Карп собирался предложить Европе в обмен на Диану. С какой стороны ни посмотреть – спонтанный план был авантюрой чистой воды, чреватой массой непредсказуемых последствий. Начиная от проблем с проникновением внутрь «Ковчега» и заканчивая переговорами с Лондоном. Однако из-за постоянного цейтнота и череды нелепых случайностей ничего лучшего на данный момент не было. Соответственно, в который уже раз за ночь, приходилось на ходу перетасовывать колоду крапленых карт, выбирая из веера откровенно плохих наименее скверную.

Шли молча. Каждый думал о своем или не думал вообще. Иногда Карпину начинало казаться, что кореец Пак – не человек, а некая помесь технологий далекого будущего и фарфорового болванчика с намертво приклеенной улыбкой на круглом лице. Бред, конечно, но как говорится: «Чего только в жизни не бывает».

Нельзя зацикливаться на одной проблеме двадцать четыре часа в сутки. Иногда мозгу нужно давать своеобразную передышку – расслабляющую паузу. Подобные глупости помогали ненадолго отвлечься. Хотя, как ни старайся, от реальности не уйти. Рано или поздно она предъявит счет с внушительными процентами. И его придется выплатить.

Весь, без остатка…

Команда успела подняться на два уровня, достигнув коридора, ведущего к метро, когда идущий в авангарде Швед остановился, предупреждающе подняв руку вверх. Фонари разом погасли. Резкий переход от полумрака к тьме вызвал у Карпина неприятное ощущение наподобие дискомфорта, испытываемого человеком, застрявшим в обесточенном лифте. Непосредственной опасности для жизни пока нет, но все равно неприятно.

Теоретически шум по ходу движения мог быть чем угодно, начиная от рыщущих в поисках добычи кадавров и заканчивая спасающимися от преследования людьми. В принципе, вооруженному отряду не страшно ни то, ни другое. Людей можно направить к бункеру «Берег». Справиться с кадаврами также не составит труда: в подземном туннеле их не может быть много. К тому же узкий коридор, оканчивающийся дверью, отлично простреливается. Не придется даже просить помощи у андроидов, чтобы разобрались со своими подопечными.

Вообще чем меньше будет контактов с коллективным разумом, тем лучше. Не проколешься на какой-нибудь ерунде, тем более не вызовешь подозрений, чреватых проверкой лояльности.

«Разумеется, мы вам полностью доверяем, но несколько бойцов вызывают стойкое подозрение. Давайте-ка прогоним их на детекторе лжи, предварительно введя сыворотку правды. Чтобы быть уверенными на все сто. Меньше всего нам нужны предатели. Вы согласны? Чудесно! Приступим немедленно»…

Нет, нет и еще раз – нет! Никаких проверок и подозрений. Связь нужно поддерживать только в случае крайней необходимости. Согласно договору, Карпин даст о себе знать, когда будет готов к эвакуации. После чего его команду доставят в Мурманск, который он пообещал сдать вслед за столицей, после того как адаптируется и все подготовит. Минимум два, максимум – три месяца. Таковы были условия соглашения, подписанного кровью четверти миллиона людей.

О том, что Карпин собирался расторгнуть договор при первом удобном случае, знал только Палыч. Остальных членов группы посвящать в свои планы незачем. Меньше знают – крепче спят (когда есть возможность). Правда, за последние двадцать шесть часов такой шанс не представился. Никто из команды не сомкнул глаз. Но ничего не поделаешь – экстренная ситуация. На войне нужно думать не об отдыхе, а о том, как остаться в живых.

Еще сутки можно продержаться на энергетиках, хотя лучше, чтобы всё закончилось раньше. Накапливающаяся усталость рано или поздно даст о себе знать, и тогда…

Скрип несмазанных петель резанул по ушам, прозвучав неестественно громко. Создавалось впечатление, что кто-то постарался наделать как можно больше шума, привлекая внимание.

– Приготовиться…

Дверь открылась, и в проходе возникла фигура вооруженного человека.

– Не наш, – прошептал Палыч, успевший надеть прибор ночного видения.

Судя по тому, что разведчик выключил фонарь, он тоже догадывался о том, что за дверью его ждут.

– Экипировка – европейская. В Москве такой отродясь не было…

– Мать вашу! Только этого сейчас не хватало! – в сердцах выругался Карп.

Из всех возможных раскладов это был наихудший. Встреча не с беглецами и даже не с кадаврами, а с «залетными» охотниками за головами, с которыми при всем желании не договоришься, можно лишь уничтожить. Всех до единого. Чтобы никто не смог доложить о случившемся. Был отряд наемников, и его не стало. Угодил в ловушку, сожрали монстры, да мало ли что может случиться на руинах анклава, всего и не перечесть.

Тем не менее стрелять в одного человека не стоило. Прежде чем ввязываться в бой, необходимо выяснить, с кем имеешь дело и насколько опасен противник.

– Don't Shoot! – подняв руки вверх, Карпин выступил вперед. Для пущей убедительности повторил на русском: – Не стреляйте!

– Не будем! – из-за спины разведчика появился мужчина среднего роста, с безупречным произношением.

Включив фонарь, направил его на себя. Чтобы противник видел – парламентер не вооружен.

– Тогда мы тоже повременим, – Карпин сделал шаг навстречу.

– Встречаемся посередине? Без сопровождающих?

– Согласен.

Пока говорят дипломаты, пушки молчат. Воистину это так. Жаль, что переговоры рано или поздно заканчиваются, уступая место кровавому вихрю войны.

– Приятно встретить соотечественника в такой странной компании, – располагающая улыбка Карпина подчеркивала его дружелюбный настрой, хотя на самом деле он был напряжен, как пружина.

Нетрудно догадаться – раз англичане дали спецназу русского проводника, значит, все серьезнее некуда.

– Сергей Андреевич Вяземский, – представился незнакомец.

– Павел Андреевич Белов, – ответил Карпин и, не тратя время на хождения вокруг да около, спросил: – Позвольте узнать, какими ветрами занесло в наши края?

– Попутными, – решил не вдаваться в подробности собеседник. – Насколько я понимаю, Павел Андреевич, вы человек непростой. Играть с вами в детские игры нет смысла. Поэтому без лишних вступлений сразу выложу карты на стол. Мне нужен ядерный чемоданчик. По сведениям английской разведки, он находится в одном из трех крупных бункеров. Так уж сложилось, что «Фитиль» шел в нашем списке под номером первым.

– Почему?

– Без понятия. Могу лишь предположить, что лучше всего прятаться там, где будут искать меньше всего.

– Ваши боссы любят все усложнять, – поморщился Карпин. – Ищут черную кошку в комнате, где ее нет и никогда не было.

– Не исключено, что вы правы. Но у меня есть приказ, и я его исполняю. Лондону нужен результат, а не свидетели.

– Значит, в любом случае мы покойники? – переговоры стремительно приближались к финишной черте.

– Ну почему же, – пожал плечами Вяземский. – Отдадите чемоданчик – будете жить.

– А как насчет того, что у нас его нет? Ты не рассматривал такую возможность? – отбросив не нужные больше любезности, мнимый Белов решил перейти на «ты».

– Рассматривал.

– И что решил? – Карп слегка наклонил голову.

Непосвященному человеку этот жест ничего не сказал. Тем, кто его давно знал, было известно, что шеф недоволен. Причем это мягко сказано. На самом деле он в ярости.

– А что тут решать? – в большинстве случаев быть честным намного труднее, чем лгать, зато не нужно изворачиваться и краснеть – режешь правду-матку, не задумываясь о последствиях. – У меня в Лондоне дочь. Я обычная пешка, пушечное мясо, называй, как хочешь, смысл не изменится. Выполню задание – похвалят. Провалю – не простят… Нас обоих. Так что, сам понимаешь, выбора нет. Ни у меня, ни у тебя. Английский спецназ не оставит за своей спиной потенциальную угрозу. Это исключено. Отдашь чемоданчик, закроешься в бункере, и мы уйдем. Не отдашь – умрете.

Создавалось впечатление, словно Карпин попал в заколдованный лабиринт, настолько все выглядело по-дурацки бессмысленно. Он способен достать искомую вещь. Но вместо того, чтобы помочь ему в поисках «Священного Грааля», заинтересованная сторона ставит палки в колеса. Причем это мягко сказано. На самом деле его собираются убить. Походя, между делом. После чего, как ни в чем не бывало, продолжить движение к цели.

Убедить Вяземского в том, что они на одной стороне, не удастся при всем желании. Никто в здравом уме и твердой памяти не поверит в спрятанный в кустах «рояль», чудесным образом появившийся в самый нужный момент.

– Твоя позиция ясна, – подвел итог Карпин.

Когда нет возможности договориться, остается одно – уничтожить врага.

– Твоя тоже. У меня создается впечатление, что в бункере ничего нет. Жаль, приказ нельзя отменить. Мы должны убедиться. Извини, ничего личного.

– Согласен – ничего личного… – блестящий аналитик лучше кого бы то ни было понимал смысл крылатого выражения.

Жизнь так странно устроена, что иногда приходится устранять людей, не испытывая к ним ненависти. Порой они даже могут вызывать симпатию, как этот Вяземский. В принципе – нормальный мужик, оказавшийся в не том месте в не то время и не по своей воле.

– Как только разойдемся, вас начнут убивать.

– Я понял. Поэтому откровенность за откровенность – на всякий случай оставлю пару человек в коридоре, чтобы узнать вашу численность и «прощупать» возможности. Узкий проход можно удерживать долго.

– Нельзя…

Это было сказано так просто, словно речь шла о совершеннейшем пустяке.

«Подумаешь! Делов-то, убить пару профессионалов, находящихся в заведомо более выгодном положении!»

– Хорошо, пусть не смогут. Как ты собираешься выкуривать нас из бункера?

– Никак.

Хуже всего было то, что, судя по виду, Вяземский говорил правду. Англичане не могли прилететь с пустыми руками. Со стороны их командования было бы крайне неразумно посылать группу за тысячу километров без соответствующего снаряжения. Оставалось лишь выяснить, как они собираются действовать. Разведчиков все равно придется оставить…

– В крайнем случае, мы уйдем через запасной выход, – Карпин попытался сделать хорошую мину при плохой игре.

И это не помогло.

– Можете, если с две тысячи тридцать девятого восстановили проход. Что крайне маловероятно. Согласно данным нашей разведки, «Фитиль» был заброшен из-за частичного разрушения южного крыла, где находились две лестницы, ведущие наверх. Как видишь, я играю в открытую, ничего не скрывая. Честно говоря, мне неприятна возникшая ситуация и то, что случится в ближайшие час-полтора…

– Понял. Спасибо за откровенность.

– Пожалуйста. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

– Последний вопрос, – попросил Карпин.

– Спрашивай.

– У нас будет пять минут на раздумья и подготовку? Или начнем войну сразу?

– Пять минут есть. Скажу своим, что такие решения быстро не принимаются.

– Какие решения? – мысли были заняты другим, поэтому он не сразу понял, о чем идет речь.

– Судьбоносные. Роковые. Последние…

Не нравилась, ох как не нравилась аналитику легкость, с которой его визави шел на уступки. Такая щедрость могла означать лишь одно – стопроцентную уверенность в своих силах.

Жать руки на прощание не стали – ни к чему. Молча разошлись каждый в свою сторону.

Вернувшись к команде, Карп вкратце объяснил ситуацию:

– Англичанам нужен ядерный чемоданчик, которого у нас нет. На слово мне не поверили, и оставлять за спиной опасных свидетелей не будут. Постараются уничтожить. Чтобы выжить нужно, выяснить, с чем мы имеем дело. Швед и Пак остаются на передней линии, Прохор с Асхаром подстраховывают и прикрывают их отход. Что хотите делайте, но двадцать минут вы должны продержаться. Потом возвращайтесь в бункер. Приказ ясен?

– Да.

– Уходим.

Группа Шведа запорола задание с подменой Дианы. Решение оставить их было продиктовано здравым смыслом: ошиблись – загладьте вину. Докажите на деле, что вам можно доверять – будем дальше работать. Не сможете – хотя бы умрите с пользой.

Не в привычке шефа было менять решения. Раз сказал, возвращайтесь через двадцать минут, значит, раньше не пустит в бункер. Хоть сдохни, а приказ выполни.

– Не люблю англичан, – криво усмехнулся Пак, оставшись с напарником на передней линии.

– Тебе-то они что сделали? – ожидание боя хуже всего, особенно когда противник не спешит начинать, явно задумав какую-то гадость.

– Давили нас танками во время Корейской войны.

– Когда это было! – усмехнулся Швед. – Ты бы еще Хиросиму вспомнил.

– Вообще-то это в Японии.

– Без разницы.

– Тебе, может, и нет, мне – да. Вы, белые, по…

Длинная очередь прервала корейца на полуслове.

– Видишь?! – закричал Швед.

– Что?! – коридор был чист.

– Пол!

Первой мыслью Пака было: «Напарник свихнулся! Какой, на хрен…»

Но внимательно присмотревшись, он заметил нечто странное: по бетонному полу двигалось пятно. Прибор ночного видения не позволял определить, что это такое.

– Стреляй!

Ясно было одно, странное «нечто» представляет угрозу.

– Уже…

Автомат Пака огрызнулся короткой злой очередью.

Примерно с таким же успехом можно было стрелять по колонии муравьев-кочевников.

– Бесполезно, не трать патроны.

– Предлагаешь стоять и ждать?

– Надо отступать.

– Куда?

Швед был прав – отступать, и правда, некуда. Карпин приказал продержаться двадцать минут. Вряд ли его разжалобит история о таинственных двигающихся пятнах.

– Ненавижу хитрожопых уродов!

– Я тоже…

Остановившись в нескольких метрах от людей, пятно изменило форму, став собираться в некое подобие шара размером с футбольный мяч.

– Огонь!

Чем бы ни было это гребаное пятно-мяч, его надо уничтожить, прежде чем оно атакует.

Две обоймы ушли «в никуда», бесследно растворившись в недрах черной дыры, поглотившей все пули.

– Отходим! – успел крикнуть Пак, почувствовавший, что прямо сейчас произойдет нечто настолько плохое, по сравнению с чем встреча с Карпиным – счастливый джекпот.

– Нет, – упертый Швед решил выполнить приказ во что бы то ни стало. – Сейчас я…

Может, потому что был крупнее тщедушного корейца, или потому что именно он первым начал стрелять по пятну, или просто-напросто находился ближе, шар выбрал его.

Вжииииу…

Скорость полета была так велика, что человеческий глаз не успел зафиксировать происшедшее. Легкий шорох, резкий хлопок, звук падающего грузного тела.

И все…

Секунду назад Швед стоял на ногах, а в следующую рухнул на бетонный пол. В его груди зияла аккуратная дыра размером с футбольный мяч. Создавалось впечатление, будто огромный дырокол пробил лист, только в роли бумаги на этот раз выступала живая плоть.

Начисто «вынеся» грудную клетку жертвы вместе с сердцем и легкими, шар упал на пол, превратившись в мерцающее пятно. Две или три секунды Пак зачарованно наблюдал, как оно начинает концентрироваться, обретая форму мяча, затем побежал так быстро, как мог.

Несся как ветер, вложив в мощный рывок все свои силы. Оказалось – не зря. Судя по тому, что, достигнув поворота, остался жив, шару требовалось время на «перезарядку».

Не останавливаясь и не сбавляя темпа кореец добежал до следующего поворота, где заняла позицию вторая группа.

– Уходим!

Впервые в жизни Пака видели в таком состоянии – перекошенное лицо напоминало страшную маску демона.

– Что?

– Шведа убили, нас атакует сгусток энергии.

– Какой еще сгусток? Ты чего мелешь, Пак?

– Такой. Подполз и… – захлебнувшись от возбуждения, кореец рубанул рукой сначала по воздуху, затем ударил себя в грудь. – Как даст!

– Куда?!

Они не понимали и, что хуже всего, – не верили. Пожалуй, на их месте Пак тоже не поверил бы, пока не убедился на собственной шкуре, что с шаром лучше не связываться.

– Мы остаемся, – наложивший от страха в штаны кореец мог болтать что угодно, Прохору было плевать.

У него есть четкие инструкции: двадцать минут держать позицию. Меньше всего на свете ему хотелось объясняться с Карпиным из-за невыполнения приказа.

– Как хотите, – дезертир не стал убеждать идиотов: хотят подыхать – их проблемы. – Только следите за полом. Увидите движущееся пятно – уходите. Не ждите, пока оно превратится в шар и пробьет навылет грудную клетку. Стрелять не советую. Можете попробовать гранаты…

Паку хватило ума не идти одному к бункеру, решил подождать за углом. Он не прогадал: через минуту раздались выстрелы. Затем с коротким промежутком – два взрыва гранат. Спустя еще тридцать секунд из-за поворота выбежали горе-бойцы.

– Обосрались ребятки, – фарфоровый болванчик с намертво приклеенной к лицу улыбкой успел взять себя в руки. – Побежали объясняться с шефом.

– Да пошел ты на … – на ходу бросил обычно немногословный Асхар, огромным усилием воли подавив желание выбить прикладом автомата зубы корейца.

– Идем туда вместе, – на ходу бросил Пак…

В отличие от своих людей, Карпин сразу понял, с чем имеет дело: в июле 2038-го поступила информация о разработке англичанами «сферы Бейтстонта», поэтому он знал, на что способен шар и какие у них шансы отсидеться в бункере. Шансов не было никаких.

Вяземский не блефовал. Стальная дверь не остановит сферу, представляющую из себя клубок разнонаправленных электромагнитных полей, собирающихся в единое целое при помощи управляемых проводников нанороботов, до определенного времени сдерживающих всплеск энергии в Ловушке Бейтстонта.

Сфера проникнет в бункер и передавит защитников, как клопов. А тех, кто попробует убежать, встретит английский спецназ. Или вторая сфера – не исключено, что предусмотрительные европейцы прихватили с собой две.

Если позвать на помощь андроидов, Вяземский и компания, недолго думая, взорвут у себя за спиной коридор, завалив единственный выход. После чего с помощью всепроникающей сферы пробьют туннель к запасным лестницам и уйдут. Вот и весь нехитрый расклад.

Это было не просто поражение, равносильное смерти. Скорее – проклятие, обрушившееся на его голову в самый неподходящий момент.

Говорят, что нельзя забрать чью-то жизнь, ничего не отдав взамен. Рано или поздно придется платить.

Посылая на смерть команду Флинта, Карпин исходил из реалий текущего момента. Они были таковы, что кто-то должен умереть. И этим «кем-то» пришлось стать бывшему детдомовцу, чья верность не подлежала сомнению.

Никогда…

Может быть, заключение в смертельную западню было следствием вселенского закона равновесия. Кривой усмешки абстрактного бога, воздающего по заслугам. Или же проявлением некоей высшей справедливости.

В которую он до сего дня не верил.

 

Глава 13

Талисман-привязка. Высшая справедливость

Питер, 2036 год

Когда мужчине, многое повидавшему в жизни и еще больше добившемуся, исполняется сорок семь, его трудно удивить подарком. Материальные ценности плавно отходят на второй план, женщины по-прежнему привлекают, но уже нет того охотничьего юношеского азарта, когда хочется обладать каждой. И вообще, по большому счету, наступает пресыщенность, граничащая с неким отрешенным созерцанием. Это еще не депрессия и уже не старость, просто все надоедает.

Самое печальное, что вопрос: «Чего бы хотелось по-настоящему? Так чтобы сердце стало биться сильнее и горячая кровь забурлила в венах?» повисает в воздухе струей сигаретного дыма. Бесполезного и надоевшего…

Как сама жизнь.

В половине второго из загородного дома разъехались гости – несколько старых друзей с женами. Новая пассия – красавица Жанна из модельного агентства – планировала остаться, но он попросил водителя отвезти ее к маме, домой или в клуб. В общем, неважно куда. Захотелось побыть одному, не пытаясь никому ничего доказывать, строя из себя влюбленного мачо.

Вышколенную прислугу отпустил со словами: «Все завтра уберете, идите уже. Надоели».

С халдеями проще всего. Приказал – сделали. Как роботы. Что думают о хозяине – не имеет значения до тех пор, пока исправно работают. Перестанут – выкинет за ненадобностью и подыщет других.

Проводив всех, он налил себе коньяка, удобно расположился на диване в гостиной, включив фоном телевизор. Успел подумать о том, что еще не так уж и стар, и не заметил, как отключился.

Проснулся неожиданно, как будто вынырнул из глубокого омута. Что удивительно – голова была ясной, словно не пил. Хотя отчетливо помнил, что «принял на грудь» изрядную дозу.

Вкл/выкл.

Прямо как лампочка. Значит, есть еще порох в пороховницах.

И не только там…

Часы показывали три двадцать пять, значит, проспал ненадолго. Как встал с дивана – не помнил. Что делал – тоже. В одном был уверен на все сто: в настоящий момент сидел в роскошном кресле без ножек (мебель на магнитной подушке – последний писк моды), прикованный наручниками к подлокотникам кресла.

Напротив стояла красивая девушка с платиновыми волосами, в платье цвета индиго, и, ничуть не смущаясь, разглядывала хозяина с видом художницы, собирающейся писать портрет.

– А ты забавный…

Неброский макияж, идеально подобранный вечерний наряд, не просто выгодно подчеркивающий достоинства фигуры, а максимально усиливающий их. Тонкий аромат дорогого парфюма, полумрак, скрывающий половину лица, делая незнакомку похожей на полуангела-полудемона. Мерцающие всполохи огня электрокамина… Обстановка явно располагала к приятному времяпрепровождению.

– Кто тебя заказал? Федор? Иван? Скиф? – ему было интересно, кто из друзей догадался проявить здоровую инициативу, осчастливив именинника таким необычным подарком.

– Разве это так важно? – вопросом на вопрос ответила незнакомка.

– Пожалуй – нет.

– Нет! – нараспев повторила она. – Теперь моя очередь спрашивать.

– Давай, – великодушно согласился он.

– Ты веришь в судьбу?

– Да, – если ей хотелось поиграть, то почему бы и нет?

По крайней мере, у этой проститутки кроме шарма имелось воображение. Не исключено, что она сможет по-настоящему удивить.

– А в высшую справедливость?

– Ты пришла читать лекции?

– Отнюдь! – у нее был мягкий грудной смех. – Я пришла сюда за другим. Уверена, тебе понравится, но сначала ответь.

– Про справедливость?

– Высшую справедливость, – уточнила сошедшая с картинки нимфа.

– Не верю.

– Я тоже! Получается, мы с тобой слеплены из одного теста.

– Твоё мягче.

– Не спорю, – она провела рукой по изгибу бедра и груди. – В этом моя сила и слабость.

– Моя сила в другом.

– Знаю, – она на секунду нахмурилась, словно вспомнив о чем-то плохом, но быстро взяла себя в руки. – Не все такие сильные, как ты.

– Согласен.

– Тем более – такие властные.

– Продолжай.

– Красивые.

– Еще.

– Умные.

– Начинаю краснеть.

– Это хорошо или плохо?

– Приятно.

– Тогда я могу спросить о чем-то личном?

– Можешь.

– У тебя есть пистолет?

В голове прикованного к креслу мужчины прозвучал первый тревожный звонок.

– Пистолет?

– Да! Желательно револьвер. У меня есть свой, – в качестве доказательства она вытащила из дамской сумочки «Smith & Wesson M&P 340» – компактный пятизарядный револьвер, снятый с производства лет двадцать назад, но до сих пор пользующийся популярностью в определенных кругах. – Не правда ли прелесть? – ее глаза сверкали от гордости. – Ты ведь, как никто другой, понимаешь толк в хорошем оружии.

– И не только в нем.

Руки в наручниках, пистолет, незнакомая женщина. Организаторы праздничного шоу явно знали толк в создании адреналиновой атмосферы легкого безумия. Происходящее напоминало театральную постановку, где ты не зритель – участник. Знаешь, что все кончится хорошо, и тем не менее в глубине подсознания чуть-чуть страшно: «Вдруг это по-настоящему?». И одновременно испытываешь легкое пьянящее возбуждение от предвкушения чего-то неожиданного.

Своеобразный коктейль из страха и желания, что может быть лучше?

Ничего…

– Тогда смотри, – она поднесла револьвер ближе. – Номер один в моем личном рейтинге. Красавец с алюминий-скандиевой рамой, скрытым курком, самовзводным ударно-спусковым механизмом, обладающий очень плавным ходом и небольшим усилием спуска, малым весом и компактностью. – С видом продавца, расхваливающего отличный товар, продолжала. – Удобен при постоянном скрытом ношении, не обременителен, прост в обращении. Такой легкий револьвер имеет сильную отдачу, что с лихвой компенсируется прекрасным останавливающим действием пуль на сверхмалых дистанциях от четырех до шести метров. При обороне решающими являются первые выстрелы, а емкости барабана, рассчитанного на пять патронов, вполне достаточно.

Она остановилась перевести дыхание.

– Браво! Впечатляет! Я бы поаплодировал, жаль, не могу, – он не кривил душой.

Выступление произвело должный эффект. Редко можно увидеть женщину, разбирающуюся в оружии. Даже если она заранее выучила текст, это ничего не меняло. Талантливой актрисе хочется верить. Тем более в такой обстановке…

– Спасибо! – чтобы показать, насколько ей понравилась похвала, она сделала кокетливый реверанс. – Теперь, когда мы выяснили, что у меня есть пистолет и я не собираюсь им воспользоваться, – улыбнувшись, она сделала еще один игривый реверанс, – настал твой черед похвалиться своим оружием. Наверняка у такого альфа-самца оно ужасно большое и страшное!

Странная незнакомка была чертовски хороша!

– Для этого тебе придется меня развязать или снять брюки самой.

– О! – она закатила глаза. – Штаны! Большое оружие! Я начинаю дрожать от предвкушения. Смотри!

В качестве подтверждения нимфа поднесла к лицу хозяина свою руку, покрывшуюся гусиной кожей.

– Вижу, – веселая проститутка и правда была гениальной актрисой. – Тогда чего же мы ждем? Давай займемся сексом прямо сейчас. Я готов.

– А я еще нет. Чтобы все было по-честному, нам нужна «пушка». Понимаешь, о чем я?

– Не совсем.

– Револьвер, – она вытащила из сумочки свой пистолет, помахала им в воздухе и положила обратно. – Ну, давай же, красавчик! Не робей. Удиви меня, а потом… Я покажу тебе небо в алмазах. Правда! Клянусь мамой!

Подобными клятвами не принято разбрасываться по пустякам. Тем более шутить. У девчонки на уме явно было нечто запредельное. Нечто такое, чего в его долгой жизни еще никогда не было и, возможно, не будет. Это было не предчувствие – уверенность.

Такое однажды у него уже было. В тот раз он не ошибся. Сейчас – тоже.

Можно выучить роль, зазубрить характеристики оружия, научиться кокетливым ужимкам и прочим премудростям актерской профессии, но для того, чтобы быть настолько убедительной, необходимо верить в свои слова.

Незнакомка верила. Значит, все будет, как обещала. Небо в алмазах по полной программе.

– Ладно, отбуксируй меня в кабинет. Дам тебе пистолет.

– Слушаюсь, капитан! – она захлопала в ладоши от восхищения.

– Поднять паруса! Полный вперед!

– Есть полный вперед!

Пара отправилась в кабинет, продолжая играть в «лихих моряков». «Пришвартовавшись в гавани», он объяснил, где «зарыто сокровище». Следуя нехитрым инструкциям, она нашла ключ от письменного стола и, открыв нижний ящик, вытащила кольт.

– ВАУ! Вот это вещь!

Теперь настала его очередь провести небольшой экскурс в историю:

– Кольт «Python». Серийный выпуск прекращен в октябре 1999 года, после чего производство велось только по индивидуальным заказам в варианте под обозначением «Colt Python Elite». Ствол длиной 152 миллиметра, хромированный корпус, рукоятка из ценных пород дерева. Образно говоря, «Python» – это Rolls-Royce среди револьверов «Кольт».

– Заряжен?

– Обижаешь! Незаряженный пистолет – бесполезен. Ну, так что – подойдет?

– Спрашиваешь! – Ее глаза сверкали от счастья. – Мне кажется, это твой любимый. С ним связанно много тайн и страшных историй. Тсссс! – она поднесла палец к губам. – Не будем ворошить прошлое, чтобы не портить прекрасный во всех отношениях вечер.

– Не будем, – согласился он. – Ведь нас ждет небо в алмазах.

Склонившись так близко, что их щеки соприкоснулись, она прошептала:

– Я не забыла.

И немного подумав, добавила:

– Ничего…

* * *

Пять минут спустя он понял, что игра зашла слишком далеко, а новая знакомая совсем не та, за кого себя выдает. Вместо того чтобы заняться сексом, неизвестно откуда взявшаяся девка навела на него пистолет.

– Ты что творишь?

– Хочу узнать, существует ли высшая справедливость, – от ее былого веселья не осталось следа. Теперь на него смотрела женщина с глазами убийцы.

– Какая, нах…

– Замолчи, – пистолет был направлен в лицо. – И не смей ругаться при мне матом.

Есть аргументы, с которыми не поспоришь. Это был один из них.

– Ты вообще кто такая?

– Извини, забыла представиться, – Герцогиня. А ты – мой Герцог

– Бред. Я впервые тебя вижу, не говоря уже о том, чтобы знать.

– Конечно же, знаешь, – ее кривая усмешка больше походила на оскал смерти. – Такое не забывается…

И она рассказала о том, как прекрасным летним вечером на красивую виллу ворвались люди в масках. Им не составило особого труда обезоружить немногочисленную охрану, загнав в подсобное помещение испуганную прислугу. После чего на глазах у мужа бесчувственные подонки надругались над любимой женой и дочерью. Разница состояла лишь в том, что взрослую женщину насиловали все, кто хотел, а четырнадцатилетнюю девочку сделал женщиной человек с красивым прозвищем Герцог. И больше ее не трогали. Так решил главный. Не оттого, что был добрым, нет. Это тешило его самолюбие. Чернь развлекается, как может, особы «голубых» кровей – как захотят. Вилла сгорела. Не выдержав надругательства, мать сошла с ума, закончив дни в психиатрической клинике. Отец наложил на себя руки.

Закончив короткий рассказ, незнакомка пояснила, ради чего пришла в этот дом:

– Я хочу убедиться в существовании высшей справедливости. Если тебе будет легче, можешь считать меня сумасшедшей. Правила игры таковы: «русская рулетка» – один патрон в барабане. Стреляемся по очереди до тех пор, пока кто-нибудь не умрет. Твой пистолет выступает гарантом честной игры. Если откажешься, пристрелю тебя и уйду. Без вариантов.

«Хотел неба в алмазах – получи, идиот!» – подумал он про себя, а вслух произнес:

– Обманешь.

– Как?

– Найдешь способ.

– Понимаю твои сомнения. Готова доказать обратное, сделав первый ход.

– Что ж, давай посмотрим. Докажи… – Герцог с запоздалым сожалением понял, почему купился на обещание чуда, – она не врала.

«Русская рулетка» выносит мозг во всех смыслах слова. Это нечто запредельное. То, что нельзя описать при всем желании. Можно только почувствовать каждой клеткой тела. И не забыть до тех пор…

Пока дышишь.

– Еще одно условие.

– Какое?

– Прежде чем выстрелить, каждый из нас напишет: «верю» или «не верю» в «высшую справедливость».

– Это что-то изменит? – девчонка явно была сумасшедшей, отягощенной багажом извращенных комплексов и представлений о «правильной» мести, почерпнутых из кино.

– Нет. Всего лишь одно из правил.

– Я же сказал, что не верю. Ты согласилась.

– До того, как в дело вступил пистолет. Понимаешь, о чем я?

– На краю могилы все выглядит по-другому?

– Да! Хочется верить в лучшее. Задобрить Судьбу. Повысить шансы, превратив пятьдесят на пятьдесят в пятьдесят одно на сорок девять. В общем, ты понял.

– Да. Можешь не продолжать.

Взяв ручку, она черкнула несколько слов на клочке бумаге, перевернув ее лицевой стороной вниз.

– Победитель заберет надпись проигравшего, сделав ее своим талисманом.

– Как скажешь.

– Я начинаю?

– Вперед…

Оставив одну пулю в барабане, она крутанула «рулетку». Раз, второй, третий. Наконец решившись, поднесла пистолет к виску, закрыла глаза и нажала курок.

Щелк!

В напряженной тишине удар бойка прозвучал неестественно громко.

– Убедился?

У нее явно было не все в порядке с головой. Тем не менее сумасшедшая шлюха играла по-честному.

– Да.

– Теперь твоя очередь. Сейчас я сниму наручник на левой руке. Затем вернусь на место, кину ключ от второго. Ты освободишься, напишешь свое мнение о судьбе, я катну револьвер по паркету. Дальше объяснять нужно?

– Нет.

От ужасной мысли, что сейчас нужно будет приставить заряженный пистолет к виску, его бросило в жар.

На всякий случай злобная сука предупредила:

– Попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус – выпущу всю обойму.

Их разделяло от силы пять метров. Никаких видимых препятствий (журнальный столик не в счет) Стрелять сумасшедшая явно умела. И не блефовала. Рука, сжимавшая «Smith & Wesson» с прекрасным останавливающим действием пуль на сверхмалых дистанциях, не дрожала.

В точности выполнив инструкции, Герцог оказался один на один с осознанием того факта, что прямо сейчас может разнести себе череп. Несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь совладать с паническим страхом. Покачал головой из стороны в сторону, как разминающийся перед схваткой боксер. Облизнул пересохшие губы. На всякий случай заглянул в слепой зрачок ствола – вдруг почувствует или увидит там пулю?

Не увидел.

Закрыл глаза, приставив пистолет к виску. Попытался внушить себе, что все будет хорошо. Он не может умереть. Кто угодно, только не он.

Исключено!

Не получилось. Нервы скрутило в тугой узел. Соленый пот со лба заливал глаза. Пересохшее горло саднило, как будто наелся песка. Отчаянно хотелось пить. Палец окаменел, превратившись в скрюченное надгробие над пропащей душой великого грешника.

«Боженька, помоги! Я исправлюсь. Даю слово. Вытащи с края бездны, и не будет у тебя более преданного последователя, чем я. Продам дом, машину, квартиры в Москве, Питере, за границей, раздам деньги бедным. Я ведь крещеный. Все акции и депозиты обращу в помощь больным детям и старикам. Им нужнее! Пойду в холщовом рубище в монастырь! Замолю грехи. Стану отшельником в келье! Только помоги мне сейчас!»

– Давай быстрей, – дьяволица, сидящая напротив, не верила ни во что, кроме своей гребаной справедливости…

– Не могу! – простонал он.

– Ты даже хуже, чем я думала, – сидевшая напротив фурия не скрывала презрения. – Изнасиловать четырнадцатилетнею девочку можешь, убивать невинных людей – тоже. А сыграть в «русскую рулетку» – кишка тонка. Я досчитаю до трех и, если не сделаешь ход, разряжу всю обойму. Раз…

«Выбросить руку вперед, попытавшись убить ее? – мозг лихорадочно пытался найти выход из патовой ситуации. – Не вариант. Надо попасть в голову с первого раза. И не факт, что пуля в стволе. А если она третья или четвертая?»

Хладнокровная тварь выстрелит, прежде чем он успеет дважды нажать на курок. Шансы один к шести выглядят предпочтительней, чем верная смерть. Нет, он не доставит ей удовольствия, позволив нашпиговать свое тело свинцом. Надо играть и надеяться на удачу. Он ведь по жизни фартовый. Всегда выходил сухим из воды. Сколько раз мог…

– Два…

– Будь ты проклята!

Зажмурившись так крепко, как только мог, он огромным усилием воли нажал на курок.

Щелк!

Никогда прежде он не испытывал такого чувства. Огромное, ни с чем не сравнимое облегчение. Экстаз, близкий к помешательству. Это было подобно рождению. С той лишь разницей, что…

– Катни мне пистолет по полу, – в ее планы явно не входило затягивать представление.

С превеликой радостью он выполнил приказ.

Во второй раз психованная девка даже не стала закрывать глаз. Крутанула барабан. Нажала спусковой крючок. Вернула револьвер. То, что несколько секунд назад представлялось огромным, ни с чем не сравнимым облегчением, вновь превратилось в адскую пытку…

Так повторялось четыре бесконечно долгих круга, показавшихся вечностью.

На пятый «фартовый» именинник все же поймал свою пулю, и игра завершилась.

На бумажке Герцога было написано всего одно слово: «ВЕРЮ».

В отличие от насильника, отягощенного злом, Герцогиня никогда не строила иллюзий насчет справедливости.

Щелчок пустого барабана звучит иначе, чем с пулей. Правда, отличия настолько ничтожны, что человеческое ухо не способно их уловить. Однако если заранее вставить в ухо детектор, то у противника не останется шансов…

– Высшая справедливость, – усмехнулась женщина в платье цвета индиго, прежде чем уйти, – для каждого – своя!

Учитывая то, что при первой попытке ей пришлось крутить барабан трижды (два раза подряд выпадала пуля), возможно, Герцогиня была не так уж и далека от истины…

В последней инстанции.

 

Глава 14

Развязка

Москва, 06.07 по восточноевропейскому времени

Навигатор не подвел. Спустя полчаса мы достигли цели назначения – поезда, где всё должно было закончиться. Несколько раз по ходу движения Якудза открывал огонь. Без понятия, в кого он стрелял – в людей или кадов. Я предпочел не вдаваться в подробности. Сидел с закрытыми глазами, пытаясь отрешиться от происходящего. Получалось неважно. Точнее – никак. Вдобавок ко всем неприятностям, действие чудо-таблетки Роя явно сходило на нет. Ампутированная рука стала ныть – верный признак того, что боль скоро вернется. Пройдется по оголенным нервам с яростным вдохновением сумасшедшего музыканта, решившего дать прощальный концерт, рассчитавшись с жизнью за всё…

– Проклятье!

По-хорошему надо было попросить у дока лекарство. Наверняка в походной аптечке что-то есть. Не может не быть. Только после всего случившегося Герцогиня скорее выстрелит в затылок, чем поможет облегчить страдания.

Где я ошибся? Или – в чем? Почему мы «развалились» на части, сохранив лишь видимость прежней команды? Наркотики, стресс, безвыходные ситуации, непростые решения, виртуальная реальность. Все вместе взятое сыграло определенную роль. Но не главную. В глубине подсознания засела навязчивая мысль о том что: «С НАМИ ИЗНАЧАЛЬНО БЫЛО ЧТО-ТО НЕ ТАК».

И как ни старался я поймать ускользающую нить догадки, способную превратиться в нечто большее, чем расплывчатое предположение, так и не смог ответить на вопрос: «Что именно?».

А после того, как вдали показался поезд, стало не до того.

– Флинт, подъезжаем, – предупредил Валет. – Две минуты до цели.

– Понял, – мне отчаянно не хотелось открывать глаза, но пришлось.

– Какой план? – несмотря ни на что я оставался их командиром.

– В ковбоев кто-нибудь в детстве играл? – во рту пересохло, нестерпимо хотелось пить.

– Еще бы! – раздраженный Якудза выглядел как натянутая струна. – В детдоме с утра до ночи все поголовно играют в ковбоев. Любимая наша забава. Лошадки… Тыгы-дым… Тыгы-дым… Индейцы со стрелами. Пиу-пиу… Отважные первопроходцы. Неужели забыл?

– Да, – что бы сейчас я ни сказал, они все воспримут в штыки. – У нас есть вода?

– Нет, – Герцогине доставляло явное удовольствие отказывать мне во всем.

– Тогда берем тряпки из багажника и заматываем нижнюю часть лица.

– Зачем?

Якудза хотел добавить: «этот хренов маскарад?», в последний момент передумав. С Флинтом шутки плохи. Даже без Моржа. А уж с булом – подавно. Нервы ни к черту. Перед глазами до сих пор стоит счастливое лицо молодого танкиста, который обрадовался встрече. П…ц! Все настолько дерьмово, что и не передать. Уж скорее бы выйти из гребаной «Радуги». Выполнить задание, перебив всех к чертовой матери, или сдохнуть самим…

– Могут возникнуть проблемы с двойниками, если нас опознают, – терпеливо объяснил я.

– А с замотанными лицами все пройдет как по маслу? – судя по тону, Герцогиня саркастически улыбалась у меня за спиной.

– Не знаю. Уверен в одном – вряд ли пассажиры поезда решат, что мы хотим ограбить состав.

– Или играем в ковбоев?

– Или играем в ковбоев.

На корабле капитана Крюка назревал очередной мятеж. По идее «пираты – верные собаки», должны были давно болтаться на реях или кормить голодных акул. Напрасно я дал им второй шанс. Бунт надо душить в самом зародыше, пока он не окреп, почувствовав силу. Но теперь, перед абордажем, поздно жалеть о былых промахах. Нужно выполнить задание и вернуться домой.

Других вариантов нет…

Замотав нижнюю половину лица тряпками, мы вышли из машины. Как и положено старшему, я возглавлял шествие. Обрубок руки со следами высохшей крови на рукаве выступал в роли боевого ранения, внушавшего доверие. Ни дать ни взять олицетворение бодрой «агитки» из старых черно-белых фильмов про войну.

«Мужественные герои до конца выполнили свой долг, борясь с превосходящими силами противника. Бравый капитан, потеряв руку в бою, тем не менее остался в строю. С риском для жизни выведя своих людей из-под шквального огня неприятеля…»

Расклад был – проще не придумаешь: паровоз и один вагон. Две коробки на колесах, обшитые стальными листами. Первая в два раза короче, зато с трубой. На крыше второй две пулеметные башни. Стальные решетки в узких щелях-бойницах. Надежная защита от животной мощи кадавров, но не от коварства людей.

Ворота неприступной крепости распахнулись, пропуская нас внутрь. Даже не пришлось прибегать к обычным в таких случаях уловкам, прикидываясь усталыми путниками, ищущими кров и еду.

– Вы откуда, сынки? – спросил старик с почерневшим от угольной пыли лицом.

Судя по виду, он был скорее кочегаром, чем машинистом. Хотя вполне мог быть и тем, и другим.

– С другой стороны, отец, – успел ответить я, прежде чем окончательно сорвавшийся с катушек Якудза дал короткую очередь.

Старик стоял на подножке вагона. Пули вошли снизу вверх – в подбородок, выйдя из затылка фонтаном кровавых струй.

«Легкая смерть. Даже не успел испугаться», – отстраненно подумал я.

Мертвое тело с изуродованной головой не успело коснуться земли, а Якудза уже запрыгнул на подножку, чтобы в следующее мгновение оказаться в вагоне. За ним последовал Валет. Безрукий командир шел третьим. Замыкала процессию «сестра милосердия» – Герцогиня.

Штурм замкнутых помещений, как правило, осложняется проблемами со спасением заложников. В нашем случае некого было спасать. Убить всех, убедиться, что девчонка мертва, и перейти на другую сторону зла. Туда, где все не так беспросветно жестоко, как здесь. Вот и весь план.

Внутренняя планировка вагона отличалась от стандартного в таких случаях ряда кресел или кабинок купе. Однако входную дверь тамбура, по каким-то причинам, убирать не стали. Это позволило Якудзе бросить в вагон две гранаты, захлопнуть дверь и дождаться взрыва.

Расчет был прост: даже если по счастливой случайности осколки никого не убьют, то взрывная волна по-любому оглушит. После чего не составит труда добить дезориентированных врагов.

Удар…

Еще один…

Взрывная волна бьет по железной стене. Заволновавшийся пол пытается уйти из-под ног, словно проснувшийся после долгой спячки вулкан, пробует силы в первом подземном толчке. Барабанная дробь осколков не слышна из-за гулких раскатов грозы. Первый весенний гром невозможно спутать ни с чем. Он дарит надежду, что предстоящее лето будет пронзительно нежным, как в детстве, когда всё «по-другому»…

Особенно если маски сорваны и тряпки отброшены в сторону за ненадобностью.

– Ух ты!

Пластмассовые фигурки игрушечных солдатиков открывают рты от удивления: «Посмотрите, как громко бабахнуло!»

На самом деле – обычная предосторожность. Барабанные перепонки не резиновые. Даже у бесчувственных кукол.

– Вперед!

Перекосившаяся дверь не открывается сразу. Приходится несколько раз ударить ногой, чтобы распахнуть ее.

Тра-та-та-та-та! – весело стрекочет автомат, посылая длинную очередь в пустоту.

Тра-та-ташеньки-та-та! – задорно вторит ему второй.

Задымленный коридор похож на предрассветное шоссе, окутанное пеленой густого тумана. Ничего не разобрать дальше вытянутой руки.

А вдруг там обрыв? Пропасть забвения длиной в миллион лет? Или, хуже того, – в миллиард? Разбежавшись, не почувствуешь под ногами земли, с запоздалым сожалением осознав, что ошибся, выбрав не тот цвет.

К черту сомнения! Поставив все на красное, глупо сожалеть о содеянном. Надо идти до конца. Только вперед! Пленных не брать! Бравый однорукий капитан из старого фильма делает первый шаг, подавая пример остальным:

– Не сомневайтесь, друзья. Наше дело правое! Мы победим!

Пиф-паф! – авторитетно поддерживает хозяина пистолет в тщетной попытке разогнать визжащими от восторга пулями вязкую пелену неизвестности.

Тра-та-та-та-та, – не перестает радоваться жизни бьющийся в истерике автомат.

Жалобно хрустит под ногами сорванная взрывом пластиковая обшивка вагона.

– Пожалуйста, не стреляйте!

Извини, друг, не можем. Не мы придумали правила, и не нам их менять. Это война. «Не оставлять за собой никого» – так приказал командир. Ничего личного, брат, ты и так уже труп. Я всего лишь облегчу боль…

Двое убитых, один при смерти. Наших двойников среди тел нет. Мягко говоря – небогатый улов. Называя вещи своими именами – полный провал.

Но и это еще не все. То, что на первый взгляд выглядело легкой прогулкой, при ближайшем рассмотрении обернулось серьезной проблемой. Оказывается, у железного ящика на колесах было двойное дно. Точнее – тройное. Проектировщики разделили вагон на три части. Первая – самая длинная, и две другие, ведущие к паровозу поменьше. Нечто наподобие подсобных помещений. В целях безопасности секции перегородили стальными перегородками, как отсеки в подводной лодке. Если в один проникнет вода (кадавры), остальные можно заблокировать и продолжить движение до тех пор, пока не закончится уголь или дрова. Все что нужно сделать в случае нападения – успеть задвинуть засов.

Они – точнее, она – успели…

И теперь я стоял перед массивной стальной дверью, пытаясь решить, как действовать дальше. Попытаться договориться «по-хорошему» или сразу взорвать.

Видя нерешительность командира, Якудза решил взять инициативу в свои руки.

– Открывайте, твари! – закричал он в бешенстве. – Слышите?! Немедленно открывайте! Иначе хуже будет!

Трудно представить, что может быть хуже убийц, ворвавшихся в поезд. Даже при всем желании…

– Мне знакомы твои интонации, – насмешливый голос с той стороны звучал неестественно громко – видимо, сказывались последствия легкой контузии.

«А уж как мне твои знакомы! И не передать», – устало подумал я, приказав Якудзе:

– Замолчи!

– Второго тоже знаю, – голос за дверью продолжал неискренне веселиться. – Дорогие мои! Неужели вы пользуетесь имплантатами, копирующими речь? И сейчас пытаетесь оказать психологическое давление на несчастную девушку? Нехорошо…

Чем дольше она будет оставаться в неведении относительно наших личностей, тем больше шансов договориться по-хорошему. Напрасно мы поторопились снять тряпки. Можно было поиграть в ковбоев еще…

– Боже! Это что-то невероятное! Карпин послал клонов!

Раз она нас увидела, значит, предусмотрительные создатели снабдили отсек замаскированным «глазком».

– Кому рассказать – не поверят! Клоны! Настоящие клоны! Насколько я знаю, проект заморозили в тридцать седьмом, когда стало не до игр в Бога. С тех пор никто такими глупостями не занимался. Богатых извращенцев, выращивающих себе органы на замену, сожрали кадавры. Сами по себе копии оказались неэффективны. Внедрение ложных воспоминаний, закрепленных с помощью талисманов-привязок, помогало лишь до тех пор, пока выращенный из пробирки биоматериал не осознавал своей природы. После чего большинство сходило с ума. Представляете? Сумасшедшие копии, бегающие по анклаву? Не представляете? Жаль…

Я-то думал, что худшее позади. Оказывается – заблуждался. Гребаная «Радуга» была набита сюрпризами под завязку. Почти как новогодние сани Деда Мороза…

– Заткнись, сука! Девчонка с тобой?! – Якудза дошел до такой степени возбуждения, когда уже не мог говорить, только кричал.

– Нет.

– Врешь, тварь!!!

– С какой стати так унижаться? Да еще перед клонами? Глупыми розовыми поросятками со сладкой ватой вместо мозгов. Вас наверняка накачали ложными воспоминаниями по самое «не хочу», чтобы вы почувствовали себя людьми.

– Ты знаешь, где она? – я не собирался забивать голову бредом сумасшедшей компьютерной имитации, отчаянно цепляющейся за жизнь.

– Конечно! Только вам не скажу, недоразвитые убожества. Кстати, никого не смутил неестественный цвет кожи? Дорогая моя копия, ты же врач. Должна понимать, что аномалия не случайна. Так не бывает, чтобы все вокруг были нормальными, а вы румяными, как попы младенцев. Интересно, какую лапшу вам повесил на уши Карпин, послав на задание? Что мы клоны? Нет. Вряд ли. Что вы клоны? Тоже не вариант. Подождите, не говорите, дайте сама отгадаю. Великий комбинатор сказал… – она ненадолго задумалась, – …что вы в «Радуге смерти»! Конечно! В тренажере виртуальной реальности может случиться что угодно. Любая самая дикая чушь здесь прокатит за правду…

Одна злобная мегера способна испортить кровь кому угодно. Две превращаются в сущий ад. Чертовы сценаристы постарались на славу, затрахав наши мозги до полусмерти неожиданными поворотами «сюжета».

– Флинт, взорвем дверь, и дело с концом. В багажнике остался брикет «Эс-4», – на лице Якудзы выступили красные пятна, он явно был на пределе.

– Если девчонки там нет, оборвется последняя нить, – возразил я, скривившись от боли – ампутированная рука все настойчивее требовала обезболивающего.

– Она блефует, – старый картежник Валет ни секунды не сомневался в своей правоте.

– А если нет?

– Точно блефует, – заверила нас Герцогиня. – Пытается выиграть время. Скорее всего, у нее на руках раненый или два. Причем серьезно. Поэтому их не было в общем отсеке. Я бы на ее месте вела себя так же: пыталась разозлить, чтобы потянуть время.

– Тянут время, если на что-то надеются, – заметил Валет.

– Значит, просто пытается разозлить.

– Открывай, сука! – Якудза ударил ногой в железную дверь. – Слышишь, тварь?! Открывай!

– Замолчали все! Говорить буду я.

– Попробуй! – донесся насмешливый голос с той стороны.

– Отдай девчонку, и мы уйдем, – мне отчаянно не хотелось расписывать партию в «покер» с нестабильной проекцией Герцогини, даже несмотря на то, что рядом находился лучший в мире эксперт по ее поведению.

– Ты, наверное, шутишь? Карп приказал убить всех. Ему не нужны свидетели.

– Ему нужен только ребенок.

– И мы тоже! Я знаю, где девочка, но не скажу, – она торжествующе рассмеялась.

– Значит, будем взрывать? – Якудзе не терпелось заткнуть пасть ядовитой змее.

– Других вариантов нет.

– Пока мальчики занимаются своими делами, девочки могут поболтать тет-а-тет? Ведь так? – вкрадчиво поинтересовался голос из-за двери.

– О чем?

– О своем, о женском. Согласитесь, не каждый день можно так поразвлечься с собой… И демонами, – зачем-то добавила она после многозначительной паузы.

– Нет, – меньше всего на свете мне хотелось, чтобы две Герцогини обсуждали что-то за нашей спиной.

– Флинт, все в порядке. Идите, я справлюсь. Заодно прихватите аптечку, там обезболивающее для твоей руки. Уверена, минуты нам хватит с лихвой.

Бесполезно пытаться понять женскую логику. Зачем ей понадобилось говорить с виртуальным двойником? О каких развлечениях и демонах вообще идет речь?

– Идите! – док замахала рукой, выпроваживая нас из вагона, одновременно попытавшись изобразить на лице некое подобие заговорщицкой мимики. Мол: «Говорить не могу. У меня есть прекрасный план! Знаю, как разобраться со всеми неприятностями одним махом!»

– Флинт, не оставляй их одних, – предостерег Валет.

Мои нервные окончания уже не стонали – выли от боли. Если взорвем дверь, а там не окажется девчонки, придется продолжить поиски. Не знаю, где и как, но придется. Герцогиня решила помириться, забыв о простреленном ухе, – прекрасно. Я обеими руками «за». Точнее – одной. Здесь и сейчас мне необходима таблетка. Иначе творящийся вокруг дурдом окончательно выйдет из-под контроля.

– Хорошо. Одна минута, – согласился я. – И будь осторожна, мало ли что…

– За меня не волнуйся, – она как-то странно посмотрела, на мгновение став нормальной женщиной, волею случая помещенной в ненормальные обстоятельства.

– Валет, Якудза… Пошли.

– Зря ты согласился, – на ходу бросил азартный игрок.

– Почему? – у меня начало темнеть в глазах от боли.

– Не знаю, – честно признался он. – Предчувствие нехорошее. Как в покере с каре́. Карта отличная, вроде волноваться не о чем, поднимай ставку и срывай банк. Но внутренний голос подсказывает: «Не играй»…

– У меня отличное предчувствие. Давай быстрее шевелиться, – создавалось впечатление, что обрубок руки опускают в кипящее масло. Стиснув зубы, чтобы не закричать от боли, я перешел с быстрого шага на бег.

– Как скажешь, босс, – несмотря на видимое согласие, Валет остался при своем мнении.

Дальнейшее развитие событий доказало – он был прав, а я ошибался. Оставшиеся наедине, демоны всегда сумеют найти общий язык…

Убедившись, что мужчины ушли, настоящая Герцогиня обратилась к клону:

– Ты ведь сделаешь это для меня?

– Да. Кто из твоих выжил? – последовал встречный вопрос.

– Флинт и Якудза. Командир в коме, пулеметчик контужен.

– А девочка?

– Со мной. Она без сознания.

– Не боишься, что я передумаю?

– Нет. Ведь ты это я.

– Напоследок скажи: ты и правда убила Герцога?

Настоящая Герцогиня могла солгать из милосердия, но не сделала этого. Себя нельзя обмануть.

– Никогда его больше не видела.

– Жаль. Я была уверена, что рассчиталась за все.

– Мне тоже. Прощай…

Когда мы вернулись, она выглядела умиротворенной. Не пыталась казаться, а именно выглядела. Пожалуй, именно это поразило меня больше всего.

– Быстро вы, мальчики! – Герцогиня улыбнулась нам, как лучшим друзьям, с которыми встретилась после долгой разлуки.

– Что ты узнала?

– То, что хотела. Взрывайте, потом расскажу. Флинт, твоя таблетка, – она достала из аптечки упаковку с непонятным названием. – Через пару минут боль отпустит. Валет, эта капсула для тебя.

– Мне-то зачем?

– Чтобы не было нервного срыва, как у Якудзы. Тебе ведь еще машину вести.

– Я в норме, док, – несмотря на кривую усмешку, ему было совсем не смешно.

– Глупенький, думаешь, я решила тебя отравить? – так смотрит заботливая мать, давая любимому сыну горькую микстуру от простуды.

«Именно так я и думаю», – читалось в его недоверчивом взгляде.

Раз упомянула про машину, значит, девчонки здесь нет. Задание продолжается, и нам точно не нужен еще один псих. Съехавшего с катушек Якудзы хватает с лихвой.

– Валет, жри, не выделывайся! – тоном, не допускающим возражений, приказал я.

– Плохая идея, – обреченно вздохнул он, прежде чем проглотить капсулу. – На редкость плохая…

– У меня все готово! – пока мы принимали лекарства, возбужденный Якудза успел прикрепить «С-4» к двери. – Можем начинать!

«У нас тоже!» – хотел подтвердить я, но не смог и рта раскрыть. Создавалось впечатление, что верхняя челюсть намертво приклеилась к нижней. Впрочем, это оказалось не самым плохим. Попытка сдвинуться с места тоже ничего не дала. Парализованное тело застыло каменным изваянием в ожидании развязки, не заставившей себя долго ждать.

Видимо, в насмешку над человеческой глупостью осознание собственных ошибок всегда приходит в последний момент.

«Валет был прав насчет каре, плохой идеи, Герцогини и всего остального», – успел подумать я, прежде чем первая пуля пробила Якудзе висок.

Вторая предназначалась мне.

– Всегда в голову, – промелькнула легкая тень сожаления о том, что все так закончилось.

И не ошибся…

Теплая волна прошлась по позвоночнику, мягко толкнув в объятия вечернего тропического рая…

Свежий бриз обдувал кожу. Гомон чаек тонул в ласковом шуме прибоя, На импровизированной сцене играло трио жизнерадостных музыкантов в огромных сомбреро. Рядом танцевала загорелая девушка.

Она показалась мне смутно знакомой. Но чем ближе я подходил к сцене, тем расплывчатее становились ее черты.

Только что я мог поклясться, что это Герцогиня. В следующую секунду образ стремительно поменялся. Теперь это была моя мать – красавица в легком ситцевом платье, напевавшая малышу: «Москва никогда, никогда, никогда, никогда не сдается врагу»…

Затем призрачное видение сменилось обликом незнакомки.

И еще одной.

И еще…

От немыслимых трансформаций в глазах стало двоиться. Я попытался прищуриться – не помогло. Неизвестно откуда взявшийся ураган закрыл мутной пеленой большую часть неба и весь берег, сделав едва различимыми фигуры на сцене.

Понимая, что не смогу увидеть ее лицо, я закричал изо всех сил:

– Кто ты???

И когда уже отчаялся услышать ответ, ветер донес до меня слабый шелест призрачного голоса Герцогини:

– Я та, кто убила частицу тебя, чтобы другая могла жить…

* * *

Вторая пуля разнесла затылок Флинта.

Застрелив напарников, она вставила пистолет в рот и спустила курок.

* * *

Неестественный цвет кожи с самого начала вызвал подозрение медика. Можно не принимать во внимание мелочи, но от веских аргументов нельзя просто так отмахнуться. И все же решающую роль сыграло не это, а мимолетная фраза о «демонах». После нее у Герцогини не осталось сомнений.

Никакая компьютерная имитация не могла знать тайну ее подсознания. Следовательно, кто-то из двух женщин – клон. А учитывая все обстоятельства, двух мнений быть не могло – это она…

Внедрение ложных воспоминаний, закрепленных с помощью талисманов-привязок, помогало лишь до тех пор, пока выращенный из пробирки биоматериал не осознавал своей природы. После того как клон Герцогини узнал правду, у него оставалось два варианта – застрелиться или сойти с ума. Клон выбрал первый, прихватив с собой остальных…

«Кто из твоих выжил? Флинт и Якудза…»

Значит, настоящий Валет погиб. Но его двойник все еще может помочь команде. При условии, что забудет о случившемся и ему не расскажут правду.

Благодаря «Энотоксидолу-341» ближайшие двадцать минут азартный игрок будет биться в подобии эпилептического припадка. После чего очнется, начисто забыв о событиях последних часов.

Герцогиня не обманула. У нее действительно был замечательный план. И она точно знала, как разобраться со всеми неприятностями одним махом…