Глава 1

Я мог до бесконечности пытаться ограбить проклятый банк, но после «Прыжка в небеса» понял – шансов нет. Никаких. Даже призрачных.

У охранников финансовых учреждений не бывает гранат. Тем более таких экзотических. Это нелепая фантазия, лишенная всякого смысла.

Нет, разумеется, представить можно что угодно. Включая замаскированные зенитные комплексы или, скажем, экзотические отравленные стрелы каннибалов-туземцев. Но это ничего не изменит.

Вырваться из ловушки собственного разума получится только в случае успешного ограбления чертова банка. А удачным этот налет быть не может. Не разнеси нас в клочья «Прыжок в небеса», обязательно случилось бы что-то другое. Напалмовая бомба, ядерный взрыв… Не важно, что и как, но обреченный человек все равно умрет.

«Запрограммированное убийство» – почти идеальное определение моего нескончаемого кошмара. Того самого, где я выступаю в роли беспомощной жертвы.

И, что хуже всего, можно сколько угодно биться головой о стену, все равно ничего не изменится.

Возвращение в исходную точку.

Очередная попытка.

Смерть.

А потом начинаешь сначала.

Замкнутая схема абсолютного безумия. Нужно разорвать порочный круг, иначе рано или поздно тронешься. Других вариантов нет.

Я долго бился над решением сложной задачи, но обстоятельства оказались выше меня. Конечно, нелегко расписаться в собственном бессилии, особенно когда на кону стоит жизнь. Но если нет другого выхода, приходится идти на жертвы. И чем безнадежнее положение, тем большую цену нужно платить. Таковы правила этого мира.

Мне отчаянно не хотелось заключать пари с демоном сомнения, но, достигнув высоты, которую не мог взять без посторонней помощи, я уперся в непреодолимую стену и забуксовал.

В безвыходном положении не остается ничего иного, как прибегнуть к испытанному средству – поставить на кон все, что имеешь. Крупные ставки – большие выигрыши. И проигрыши – соответствующие.

Такси, наверное, в тысячный раз подъехало к дому – и я предупредительно открыл дверцу перед Гердой.

– Как мило… – Несмотря на то что мы отправлялись на дело (очередное ограбление, мать его), ей приятны знаки внимания.

Женщина остается женщиной в любой ситуации.

Мой легкий кивок выражал согласие.

– Кай, садись рядом с ней. – Я сделал приглашающий жест, словно радушный портье, обслуживающий важных персон.

– А ты?

– Сяду вперед. Хочу пошептаться с водителем. Мы старые приятели и должны кое-что обсудить.

– Пока ты валялся в отключке, я вызвал первого попавшегося таксиста. – Кай был удивлен и не пытался скрыть своих чувств.

– Так получилось, что он оказался именно тем… – я хотел сказать «человеком», но передумал, – тем самым приятелем. Садись, потом объясню.

Он не стал спорить. Бессмысленно убеждать человека, не успевшего прийти в себя после приема сразу нескольких супердоз. Самое интересное – на его месте я бы поступил точно так же. Понятия «наркоман» и «здравый смысл» несовместимы.

Захлопнув дверцу за Каем, я, не скрывая злости, сел вперед, даже не взглянув на таксиста. Не хотел видеть его лицо. Ни сейчас, ни когда-либо после. Я мечтал только об одном – поскорее закончить затянувшуюся игру в ограбление банка и…

Дальнейшие планы представлялись слишком расплывчатыми и неопределенными, чтобы говорить о них что-то конкретное. Но одно я знал наверняка – нужно вырваться из проклятой ловушки сознания, пока окончательно не спятил.

– Вопрос остается прежним – или ты передумал? – В голосе собеседника смешалось слишком многое: насмешка, радость, предвкушение близкого триумфа, осознание полной уверенности в своей победе.

– Не в правилах настоящих игроков брать слова обратно.

– Вот как? – На этот раз он казался искренне заинтересованным. – И с каких это пор ты вдруг стал настоящим игроком?

– С тех самых, как обыграл в карты одну чересчур самоуверенную суку.

– Разве можно так грубо отзываться о прекрасной женщине?

– Когда женское тело венчает голова собаки, то можно. Но ведь мы не собираемся обсуждать дела давно минувших дней, а хотим разобраться с нашим пари?

– Безусловно.

– В таком случае давай оставим лишние разговоры и перейдем к делу.

Такси уже давно никуда не ехало, застыв во времени и пространстве, словно огромное глупое насекомое, завязнувшее в капле смолы.

– Ты говоришь так, будто нас ждет длинный рабочий день. А ведь все, что нужно, – это произнести пару слов, не более.

В пачке оказалась последняя сигарета. В любое другое время я мог бы решить – это плохой знак. Но счастливые предзнаменования давным-давно ушли из моей жизни. Поэтому я просто закурил.

– Не пару, а одно.

– Что?

– Нужно произнести всего одно слово, – уточнил я.

– Мне казалось, что вопрос «Во имя чего рождается человек?» подразумевает более развернутый ответ.

– Разве вопрос задавал ты?

Последняя сигарета заканчивалась слишком быстро, превратившись в бикфордов шнур, отчаянно спешащий к конечной цели путешествия – тротиловой шашке.

– Нет, конечно. – В его интонациях теперь звучала откровенная насмешка. – Но несложная загадка имеет всего один верный ответ. Человек рождается, чтобы умереть. Можно сказать, он рождается для того, чтобы жить. И в этом будет определенный резон. Но так как ничто в нашем мире не вечно, то конечной и самой главной точкой является именно смерть.

Сделав две последние затяжки, я докурил сигарету до фильтра и только после этого поинтересовался:

– Как можешь ты, демон, быть настолько уверенным в том, о чем не имеешь ни малейшего понятия? Ведь ты даже не человек.

– Чтобы ответить на легкий вопрос, не нужно рождаться человеком. Это настолько очевидно, что не подлежит обсуждению. Белое – это белое. А черное – черное. Других вариантов нет. И если мы закончили…

– Ты слишком торопишься.

– Неужели хочешь удивить меня чем-нибудь особенным?

Вместо прямого ответа я задал встречный вопрос:

– У тебя, случаем, нет сигарет?

– Все никак не можешь накуриться?

– Почти угадал.

– Никотиновый голод или что-то личное?

– И то, и другое, и третье. Так у тебя есть сигареты?

– Для тебя – да.

Непочатая пачка упала мне на колени.

– Надеюсь, скромный презент поможет тебе хоть немного скрасить горечь поражения.

Дрожащими от нетерпения пальцами я разорвал целлофановую обертку, вытащил сигарету и, прикурив от зажигалки, глубоко затянулся.

Никогда не принадлежал к завзятым курильщикам. Но после того, как В. Вилли сообщил, что никотин мгновенно убьет меня, в голове произошел некий щелчок – и сигареты стали навязчивой идеей.

– Ты опять проиграл. – Вместо того чтобы просто выдохнуть дым, я сложил губы трубочкой и выпустил несколько колец.

Не знаю, каким образом кольца смогли трансформироваться в буквы. Но, черт побери, это ведь мое подсознание, а значит, именно я – то божество, которому здесь подвластны любые чудеса.

ПРОИГРАЛ

Буквы из дыма провисели несколько секунд, а затем бесследно растворились.

Пожалуй, это и был тот самый заключительный штрих, подаривший мне непоколебимую уверенность…

– Человек рождается во имя любви, – радостно произнес я. – Ни сама жизнь, ни тем более смерть не имеют никакого смысла без любви. Это одна из самых больших тайн человечества, которую оно свято передает из поколение в поколение…

– Ты забыл добавить «возвышенного и прекрасного чувства», – с серьезным видом заметил таксист-демон.

– Можно сказать и так. Вообще, существует множество слов, способ…

Пронзительно-резкий смех оборвал меня на полуслове.

Есть такая категория злых и жестоких детей, которые, вырастая, превращаются в безжалостных взрослых. Они обожают сбиваться в стаи и подло нападать со спины. Сначала подонки окружают будущую жертву плотным кольцом. Затем протягивают руки. Улыбаются. Дружески хлопают по плечу. А когда жертва расслабляется и начинает верить, что никакой опасности нет, неожиданно сбивают ее с ног. И с каким-то необъяснимым остервенением пинают ногами до тех пор, пока тело не перестает подавать признаки жизни.

Всегда презирал подобный тип людей. А чудовище, сидящее рядом, не было даже человеком, и оттого я ненавидел его еще больше.

– Неужели ты всерьез подумал, что сможешь вот так по-детски наивно развести меня всей этой несусветной ерундой? – не переставая хохотать, поинтересовался таксист. – Честное слово, давно так искренне не смеялся. Вот уж действительно – развеселил так развеселил!

Хорошее настроение разом улетучилось, а вместе с ним пропал душевный подъем, благодаря которому начинаешь верить если не в чудо, то по крайней мере во что-то хорошее и светлое.

– Нужно отдать тебе должное: первый вопрос, на который мне не удалось ответить, был по-настоящему хорош. Я ждал если не повторения, то хотя бы чего-то стоящего. А вместо этого ты решил опуститься до банальной пошлости. Подростковая любовная лирика хороша в пятнадцать лет, но после тридцати выглядит по меньшей мере несерьезно. Если не сказать глупо.

Горький привкус во рту свидетельствовал о том, что вторая подряд сигарета была лишней. Спорить тоже не хотелось. Все равно это ни к чему не приведет.

– Глупо пытаться быть человеком, если ты демон.

– Глупо то, что ты стараешься перенести установки детсадовской песочницы во взрослую жизнь, не принимая во внимание немаловажную деталь – со временем правила меняются.

– Ну, наши-то правила не изменились. – Несмотря на то что курить не хотелось, я достал из пачки очередную сигарету.

– Разумеется, нет! Первоначальный договор остается в силе. Ты задаешь вопрос. Я на него отвечаю. Если проигрываю – помогаю тебе выбраться из «ловушки разума». Той самой, куда ты угодил благодаря злоупотреблению наркотиками. В случае выигрыша – могу выбрать награду по своему усмотрению.

Третья сигарета, что называется, не пошла, но я с каким-то отчаянным остервенением продолжал делать быстрые глубокие затяжки.

Говорят, перед смертью не надышишься. Не знаю, насколько это утверждение соответствует истине, но накуриться можно наверняка.

– Насколько я понял, ответ тебя не удовлетворил?

– Нет.

– Значит, считаешь себя победителем?

– Угадал.

– Может, подумаешь, как в прошлый раз? Вдруг не все так просто и очевидно, как кажется на первый взгляд.

– Нет. Мы не станем входить в одну и ту же реку дважды. Сейчас ты проиграл. Я удовлетворен результатами нашего маленького пари и потому ухожу.

– Что ж. Иди. – Я равнодушно пожал плечами. – Ты получил, что хотел, и теперь можешь оставить меня в покое.

– Не уверен насчет покоя.

Мысль о четвертой сигарете вызывала стойкое чувство отвращения, но я все-таки вытащил ее из пачки.

– Мне безразлично, уверен ты или нет.

– Почти все люди, которых я когда-либо знал, были самоуверенными глупцами. И ты не исключение. Без моей помощи выбраться из «ловушки разума» невозможно.

– Кажется, я уже где-то слышал эту историю.

– Самое интересное впереди.

– Аудитория у твоих ног.

– Прекрасно! Уверен, валяющейся в ногах аудитории будет интересно узнать о судьбе подружки.

– Ты о чем?

– Все о том же… Красавица, из-за которой ты чуть было не погиб от переохлаждения, возьмет брата и пойдет грабить банк. Настоящий, а не спроецированный в твоем нездоровом воображении. И когда они придут туда, то окажется, что система безопасности не отключена. У Дядюшки Тома изменились обстоятельства, и теперь ему нет дела до нескольких глупых НОЙМов.

– Разве демон сомнения способен заглянуть в будущее?

Мне отчаянно не хотелось ему верить, но голос таксиста звучал слишком спокойно – так говорят только в том случае, когда нет и тени сомнения.

– Нет, но я знаю все про настоящее. Паре твоих друзей позарез нужны наличные. Значит, в любом случае они пойдут на риск. А торговцу имплантатами отныне глубоко наплевать на деньги – у него появилась масса новых проблем.

Можно было возразить: «Мы же договорились!» Но когда речь заходит о бесчувственном кровососе, никакие слова и договоры не имеют значения. Он поступит так, как сочтет наиболее выгодным для себя. И, не задумываясь, пошлет на верную смерть не только трех малознакомых людей, но и лучшего друга. Хотя я очень сильно сомневался, что у человека такого калибра, как Дядюшка Том, вообще могут иметься друзья.

– Вижу, ты уже потерял спокойствие. Но это еще не все. Чтобы тебе не было так скучно и одиноко остаток вечности грабить банк…

– Эта мнимая вечность окончится через несколько часов. – Я с ненавистью отбросил недокуренную сигарету и вытащил из пачки другую. – Лошадиная доза наркотического дерьма прикончит меня, и…

– Твое сознание вывернулось наизнанку и отныне находится если не за гранью времени, то очень близко к ней. – Теперь настала очередь демона перебить собеседника. – Скорость света несравнима со скоростью мысли. Расстояние в несколько тысяч световых лет мысль преодолеет за мгновение…

– Не ты ли обвинял меня в детском подходе к философским вопросам? И даже зло посмеялся над моими чувствами. А сам несешь такую несусветную чушь, что…

Острая вспышка боли в левом боку оборвала бурлящий поток яростных обвинений.

– Одна секунда растянется для тебя на несколько тысяч лет. Поверь мне на слово, это будет очень долгая жизнь. И если сейчас ты действительно веришь, что нет ничего главнее любви, то у тебя будет достаточно времени на раздумья. А чтобы не было скучно, я внес небольшое разнообразие в твое дальнейшее существование.

– Ты прирезал меня, словно свинью, и называешь это «разнообразием»? – Было очень больно, но я все же нашел в себе силы вымученно улыбнуться.

– Капелька боли не повредит – это раз. По условию нашего договора как победитель я волен делать все что захочу – это два. Ну и в-третьих, я не зарезал тебя, а всего лишь слегка надрезал бок, не повредив ни одного внутреннего органа. Так что ничего страшного или тем более опасного для жизни не произошло. Следи за тем, чтобы кишки не вываливались во время слишком быстрой ходьбы, думай о любви и, конечно, не забывай: ключ к спасению лежит в банке, ограбить который отныне крайне проблематично.

– Теперь все сказал? – Левая рука зажимала располосованный бок, а правая вытащила из пачки очередную сигарету.

– Да, я действительно сказал все. И через минуту мы расстанемся – уже навсегда.

– Раз тебе недоступно будущее, то не стоит и зарекаться.

Хотя и с трудом, мне удалось прикурить.

– Мне доступно настоящее. И в этом настоящем ты труп. Именно поэтому я с полной уверенностью заявляю: мы никогда больше не встретимся.

– Хочешь пари?

– А ты, как я посмотрю, веселый малый.

– У тебя тоже все в порядке с юмором. Я буду постоянно вспоминать о наших чудных беседах во время быстрой ходьбы, пытаясь не растерять по дороге кишки.

– И что же ты можешь предложить?

– Если доведется когда-нибудь встретиться, я попрошу тебя кое о чем.

– С какой стати мы будем встречаться?

– Но ты же захочешь узнать, как я выбрался из тюрьмы без дверей?

– Это невозможно. Но давай на секунду поверим в чудо и допустим: у тебя получится сбежать. Даже тогда – какой мне резон спорить? Если победишь, у тебя будет одна просьба, а что достанется мне?

– Я призна ю поражение. Ты ведь считаешь себя победителем, но враг до сих пор не капитулировал. И значит, червь сомнения будет подтачивать твою уверенность, предательски нашептывая на ушко: «А вдруг глупый смертный оказался прав? Может, это была не победа, а поражение, завернутое в блестящую обертку ошибочного мнения?» Когда я брошу попытки вырваться из ловушки, то позову тебя и соглашусь: человек рождается во имя того, чтобы умереть.

Таксист в очередной раз рассмеялся, только теперь его смех был не злым, как прежде, а по-настоящему радостным.

– Хорошо. Мы заключим очередное пари. Мне понравился твой неиссякаемый оптимизм.

Неутихающая боль настойчивым молоточком долбила в мозг. В горле першило от сигарет, рубаха намокла от крови, а рука, зажимающая рану, была липкой, как будто окунулась в банку с вишневым компотом. Я чувствовал себя куском распоследнего дерьма, и ни о каком оптимизме не могло быть и речи. Но раз жизнерадостному ублюдку нравится мой оптимизм, значит, не остается ничего другого, кроме как подыграть ему.

– Да, я парень веселый. – В вымученной улыбке, сопровождавшей последние слова, не было и намека на веселье. – Но самое главное – мне нравится спорить. Значит, мы договорились насчет нового пари?

– Да.

Я услышал все, что хотел, – продолжать разговор было незачем. В воздухе повисла затянувшаяся пауза, и, чтобы как-то разрядить обстановку, я пробормотал:

– Ну что ж, до встречи.

– Счастливо!

Было странно услышать пожелание счастья из уст демона, не просто располосовавшего мне бок, но еще и оставившего биться над неразрешимой загадкой. Впрочем, расставаться лучше спокойно, без ругани и проклятий. Я не был настолько благороден, чтобы желать счастья врагу, но на нейтрально-короткое «до скорого» меня хватило.

– Прощай! – Демон был уверен: мы никогда не увидимся.

Как только он произнес последнее слово, плотный туман окутал видимое пространство – и все кончилось. Так же неожиданно и глупо, как и началось.

– Уснул, что ли? – Сильная рука Кая энергично трясла меня за плечо.

Машина остановилась прямо посреди дороги. И по крайней мере двое из троих пассажиров не могли взять в толк, куда подевался водитель.

– Куда приятель твой смылся? – прокричал мне в самое ухо Кай, как будто я не только уснул, но вдобавок еще и оглох.

– Ему надоело наблюдать за тем, как мы тупо и бессмысленно грабим банки. Поэтому он ушел, – хмуро ответил я.

– Как – надоело? А откуда он вообще… про банки?

– Вот так и надоело. – Я прикурил очередную сигарету, после чего открыл дверь машины.

– Постой, а ты куда собрался?

– Ухожу, – бросил через плечо я. – Мне тоже все это до смерти надоело.

– Но мы стоим прямо на…

Недослушав Кая, я вышел из машины, совсем упустив из вида, что такси остановилось посреди проезжей части.

Резкий визг тормозов ударил по натянутым нервам. А затем рейсовый автобус, не сумевший погасить скорость, сбил человека, которому настолько все надоело, что он с радостью бы умер. Но он не мог умереть. Ибо его время еще не пришло.

 

Глава 2

Привычно зажимая левой рукой располосованный бок, я бесцельно брел по городу, успевшему стать моим нескончаемым кошмаром. Рана давно не кровоточила, но и не заживала. Попытки зашить или заклеить ее не привели ни к какому результату. Проходило несколько минут – и швы лопались, стяжки разваливались, а вместо непреходящей ноющей боли, к которой я успел привыкнуть, бок разрывало на части раскаленными щипцами.

Судя по всему, у демона сомнения было не только извращенное чувство юмора, но и возможность превратить здорового человека в некое подобие надорванного продуктового пакета. Из которого в любой момент часть содержимого может выпасть на мостовую.

Несмотря на то что это была нездоровая галлюцинация, город выглядел вполне настоящим. Он жил собственной жизнью, а по улицам ходили вполне нормальные с виду люди, а не статичные манекены. У каждого – своя жизнь, заботы, мечты и тревоги. А то, что эти призрачные химеры являлись бредом перекачанного наркотиками сознания, никого, кроме меня, не волновало. Потому что об этом никто не догадывался. Идиотская ситуация. Но опять же. Только для одного-единственного человека.

В городе-призраке (как и в настоящих городах) можно купить за деньги что угодно – наркотики, оружие, голоса избирателей, протекцию стражей порядка и, разумеется, продажную любовь. Огромная смердящая свалка, где все продается и покупается. Главное – иметь наличные.

И то, что я фактически являлся создателем этой мнимой реальности, не имело значения. Даже в насквозь фальшивом мире деньги имели вполне настоящую ценность и силу.

Конечно, можно было придумать какой-нибудь сравнительно честный способ заполучить энную сумму. Но когда знаешь, что вокруг все ненастоящее, нет никакого желания изобретать велосипед. Как только заканчивались наличные, я заходил в первый попавшийся магазин и «брал кассу». Иногда случались перестрелки с полицией – с летальным исходом. Но что значит виртуальная пуля в голову? Ничего. На экране монитора вырисовывается стандартное «Game over». Изображение гаснет, происходит перезагрузка – и надо мной вновь склоняется встревоженное лицо Герды. Которая, наверное, в тысячный раз спрашивает, все ли в порядке.

– Да, – уверенно отвечаю я, – просто отлично! Но никакой банк я грабить не пойду.

– Плохо себя чувствуешь?

– Еще как! И вдобавок не хочу. Устал от всего… Конечно, вы с Каем можете воспользоваться экипировкой. Никаких проблем… Ну а я пошел… Куда? Еще не знаю, но наверняка придумаю по дороге… Кто решил потрахаться? Ах, мозги последние протрахал… Извини, не расслышал… Может, и так. Ладно, заболтались. Мне пора… И вам удачи…

Пятиминутная разборка, отработанная до автоматизма, – и я вновь бесцельно иду по улицам города-призрака, сам не зная куда.

Бесконечная история, лишенная даже подобия финала.

Проклятие, воплотившееся в жизнь.

Город-призрак.

Тоска.

Одиночество.

Безумие.

Когда в кармане есть деньги, можно попытаться развлечься. Впрочем, секс я выкинул из головы почти сразу (а точнее, после двух неудачных попыток). Вываливающиеся наружу внутренности не могут выступать в роли любовной прелюдии или стимулировать сексуальное влечение. Может, для каких-нибудь особо продвинутых извращенцев это допинг, способный возбудить до предела. Но я – всего лишь среднестатистический мужчина без всяких отклонений. Потому и вычеркнул из списка развлечений сексуальные оргии, решив скоротать остаток вечности в наркотических грезах.

Однако и здесь меня поджидало жестокое разочарование. Вместо легкой эйфории после приема вполне безобидной таблетки сознание накрыла череда зловещих кошмаров. Это были дикие натуралистические ужасы, одно только воспоминание о которых вызывало приступы тошноты и бросало в холодный пот.

Кроме всего прочего, в моем персональном аду появилась отвратительная тварь, отдаленно напоминающая бесхвостого крокодила. Только, в отличие от обычного земноводного, пасть монстра оказалась чуть более сплющенной, а тело покрывало некое подобие редкой шерсти, не способной скрыть обилие гниющих язв. Компания, мягко говоря, не самая приятная, даже учитывая мое ненормальное состояние. Попытавшись отвязаться от мерзкой твари, я потерпел несколько неудач кряду. И, будучи не в силах изменить ситуацию, спустя некоторое время смирился со зловещим сопровождающим.

Куда бы я ни пошел, монстр неотступно следовал рядом, не предпринимая попыток напасть. От него невозможно было скрыться, как нельзя убежать от собственной тени. Если не ошибаюсь, тварь оставалась невидимой для окружающих. Никто не шарахался в сторону и не падал в обморок при появлении чудовища, один только вид которого мог привести в ужас человека с самыми крепкими нервами. Фантасмагорическое порождение наркотического бреда всегда молчало. Но в любую погоду с высунутого наружу фиолетового языка сочилась клейкая слюна. И места, куда она попадала, разъедало будто от действия серной кислоты.

Я долго не мог понять, какую цель преследует монстр. Но когда случайно врезавшийся в меня скейтбордист вывалил наружу содержимое моего «рваного пакета», ответ нашелся. Как оказалось, чудовище интересовалось исключительно внутренностями. Моими внутренностями. Можно залететь с передозировкой и, прежде чем отдать концы, пройти пару кругов ада. Но даже это состояние вряд ли может сравниться с ощущением, когда из человека не торопясь вытягивают кишки, обильно смачивая их серной кислотой.

Именно после этого случая я дал имя хищной твари: Злая. Мне было глубоко плевать, откуда она взялась. Главное, нужно быть предельно осторожным, чтобы подобные инциденты никогда не повторялись. Нечеловеческая боль, разрывавшая внутренности до тех пор, пока я не отключился, запечатлелась в памяти настолько ярко, что иногда начинало казаться: серная кислота до сих пор выжигает меня изнутри…

День сменялся ночью, а затем наступало утро. Жизнь текла своим чередом, но лишь до того момента, пока я не умирал. «Воскрешение» происходило в одном и том же месте – в квартире, где Кай с Гердой планировали предстоящее ограбление банка.

Первое время я относился спокойно к нашим нечастым встречам. Но после того, как с лица Герды исчезла широкая идиотская улыбка, мне стало невыносимо тяжело видеться с ней. Начиная с этого момента все выглядело слишком правдоподобно. И уже не смотрелось подобием виртуальной реальности. Обычная жизнь – с проблемами, радостями и тревогами. Пожалуй, именно эта мнимая нормальность была хуже всего.

Память постоянно возвращала к последнему разговору с демоном. К тому самому моменту, когда он назвал меня трупом. Не приходилось сомневаться – в настоящем мире я стопроцентный покойник. Даже если удастся вырваться из «ловушки разума», и тогда ничего не изменится. Наркотики прикончат меня намного раньше, чем полиция или все киборги, вместе взятые.

Но Герда…

Она пойдет в банк и умрет, так и не успев ничего понять. А жирный кровосос, предавший ее, останется безнаказанным.

Жестоко страдая от собственного бессилия, я предпринял еще несколько отчаянных попыток ограбления банка. Как и следовало ожидать, они провалились. Период ненависти продолжался достаточно долго, но в конечном итоге прошел и он. Не оставив после себя ничего, кроме равнодушной усталости.

Муха, попавшая в сети паука, дергается до тех пор, пока у нее есть хотя бы призрачный шанс на спасение. Как только надежда исчезает, она успокаивается – и умирает. Я бесчисленное количество раз пытался ограбить банк и вырваться из замкнутого круга, но все попытки оказались тщетными. Ни вырваться, ни умереть не представлялось возможным.

Проклятый город, вспоротый бок и Злая, которая таскалась за мной по пятам, роняя на асфальт ядовитую слюну, – вот все развлечения, которыми мне следовало заполнить остаток чертовой вечности.

Время полной апатии продолжалось намного дольше, чем период лютой ненависти. Это напоминало поездку в машине в осенний дождливый вечер по безлюдной проселочной дороге. Дворники смахивают воду с лобового стекла, фары не могут пробиться сквозь пелену дождя, и кажется, что все дороги ведут в никуда. А раз так, то самое простое и правильное решение – заглушить мотор и дождаться прихода нового дня. Или еще лучше – сунуть пистолет в рот и нажать на спуск.

Трудно сказать, как долго я просуществовал в подобном заторможенном состоянии. Но с появлением страха с голубыми глазами все резко изменилось.

Не стану отрицать – название идиотское, зато наиболее точно отображает происходящее. Это и вправду был страх, оказавшийся намного ужаснее Злой. Мерзкая тварь всегда была рядом, а страх возникал неожиданно, в самый неподходящий момент.

Именно сводящее с ума ожидание и было хуже всего.

 

Глава 3

Когда дни похожи один на другой, становится не важно, понедельник сегодня или воскресенье. Так же, как в обычной жизни не обращаешь внимания на направление ветра. Слушаешь прогноз погоды, отмечаешь температуру и возможность дождя, но пропускаешь мимо ушей, какого направления ветер, северо-восточного или северно-западного.

Страх с голубыми глазами пришел в четверг, я это точно запомнил. Двое приятелей у овощной лавки обсуждали, как весело они оттянутся завтра вечером. Конец рабочей недели, заслуженный отдых и «все дела». Я проходил мимо, как древний старик, с трудом передвигая ноги, и потому услышал обрывок разговора. Тридцатая или сороковая по счету сигарета пыталась утолить никотиновый голод, а сзади неспешно тащилась Злая. Ей только однажды удалось отведать ливерный набор из моих внутренностей, но, в отличие от добычи, охотница чувствовала себя вполне бодро. С высунутого языка, как обычно, капала ядовитая слюна, и создавалось впечатление, что ее вполне устраивают бессмысленные шатания по улицам несуществующего города.

– Вы не подскажете, который час?

Я не сразу понял, что вопрос обращен ко мне.

Моя вечно опущенная голова чуть приподнялась, и я увидел девушку. Не сказать, чтобы она была какой-то особенной, но глаза…

Такие пронзительно-голубые глаза не могли существовать в природе.

«Зачем было ставить такие вызывающе-броские линзы?» – вяло подумал я и, после некоторой паузы, ответил:

– В этом городе время не имеет значения. Его здесь просто не существует.

Вместо того чтобы посмотреть на меня как на ненормального и поспешить убраться с дороги, незнакомка ответила в тон:

– Время всегда имеет значение, даже тогда, когда кажется, что его нет.

После чего настала моя очередь удивляться.

– Вы серьезно или шутите?

– Я серьезна, как никогда. Хотите, докажу это прямо сейчас?

На моем лице появилось слабое подобие улыбки, и я великодушно разрешил:

– Попробуйте, если сможете…

Скорее всего, она была левшой. А может быть, в совершенстве владела обеими руками. Впрочем, это не важно. Когда пропускаешь страшный удар телескопической дубинкой в печень, все выводы и умозаключения резко уходят на второй план. Исключительно потому, что на сцене появляется ее величество Боль, затмевающая своей огромной тенью весь остальной мир.

Потрясение было настолько велико, что я даже не сразу понял: Злой сегодня опять повезло. Причем крупно. Джекпот из свежего ливерного набора – что может быть лучше для твари, питающейся кишками? Я валялся на мостовой, обезумев от боли, даже не понимая, что именно случилось. Но пронзительно голубые глаза обладали такой чудовищной силой, что на несколько секунд смогли вытащить меня из страшных объятий Боли.

– Время всегда имеет значение. – (Мне даже показалось, что ничего не произошло и мы продолжаем беседу как ни в чем не бывало.) – Никогда не забывай об этом! Ты слышишь меня – никогда!

– А не пойти ли тебе…

Я собирался послать ее подальше, но тут мне на живот вылили ушат серной кислоты, и незнакомка с голубыми глазами навсегда исчезла с моего горизонта. А то, что раньше казалось настоящей болью, оказалось слабым ее подобием.

Если в первый раз Злая все сделала быстро, то теперь она никуда не спешила. Мерзкая сука с голубыми глазами оказалась права: время действительно всегда имеет значение. Особенно в тех случаях, когда тебе медленно, но верно вгрызается в кишки адская тварь.

Первое нападение открыло сезон большой охоты. Это заставило меня пересмотреть взгляды на существующий порядок вещей в призрачном мире собственных грез. Начиная с этого момента ни о какой депрессии не могло быть и речи. Неослабевающее напряжение, связанное с ожиданием новых атак, разом вытеснило остальные чувства.

В отличие от охотника, преследуемая добыча не может расслабиться. Страх этого не позволяет. Именно он заставляет жертву постоянно бежать. Мчаться изо всех сил, пытаясь хотя бы ненадолго оттянуть встречу с неизбежным. Но как ни старайся – от судьбы не уйти.

Расклад выглядел следующим образом. Я – жертва. Злая – палач. А люди с пронзительно голубыми глазами – охотники. Наши «виртуальные игры» можно было назвать невинной забавой, способной помочь скоротать время и подарить массу незабываемо острых впечатлений. Но чудовищная боль оказалась невыносимой. С каждым разом пытка длилась все дольше, Злая становилась все более изощренной, а страдания – все более ужасными.

Правда, в самом начале мне удалось ликвидировать пару охотников. Они действовали слишком прямолинейно, используя один и тот же прием, и поэтому стали уязвимыми. Но это был всего лишь временный успех, сменившийся нескончаемой чередой мучительных поражений.

Подслеповатая старуха обратилась ко мне на улице с просьбой подсказать, где находится ближайшая аптека. Она изо всех сил щурилась, и все же я заметил неестественно голубой цвет ее глаз.

– Вам нужно… – Моя голова повернулась в направлении предполагаемого движения. – Вон…

Безобидная на первый взгляд трость была явно сделана из материала, способного проломить кость.

– …в ту…

Я не был стопроцентно уверен, что это охотница. Мысль о том, что старушка может выступать в роли изощренной убийцы, казалась слишком абсурдной. Но когда я краем глаза заметил взметнувшуюся трость, сомнения исчезли. Вряд ли я успел бы уйти от удара в корпус или по ногам. Мы стояли слишком близко друг к другу, к тому же порванный бок сковывал движения. Но сорок пятый калибр (я даже не стал вытаскивать пистолет из кармана) с расстояния полутора метров, подкрепленный убийственным аргументом разрывной пули, творит настоящие чудеса. Особенно когда вес жертвы не слишком велик.

Тело коварной старухи отбросило назад, а убийца, как ни в чем не бывало, продолжил путь. За спиной раздались чьи-то пронзительные крики, но я не обратил внимания на истерику случайных прохожих. По большому счету мне было на них глубоко наплевать. Это был иллюзорный мир, всего лишь часть моего воспаленного воображения.

Однако за мной неотступно следовала Злая, терпеливо ожидая своего звездного часа. А в случае смерти я опять воскресну и встречусь с Гердой – женщиной-призраком, временами заставляющей меня поверить в то, что проклятый город существует на самом деле. Не знаю, чего я боялся больше – пасть жертвой Злой или вновь встретится с Гердой. Одно могу сказать наверняка: в мои планы не входило умирать. Поэтому без суеты и спешки я покинул место преступления.

Такое везение может на первый взгляд показаться странным. На самом деле произвести ликвидацию в толпе не так уж сложно. Главное – не совершать резких движений, не размахивать оружием и ни в коем случае не пытаться убежать. Если убийца выполняет эти нехитрые правила, его невозможно будет обнаружить, не говоря уже о том, чтобы задержать по горячим следам.

Неожиданная встреча.

Выстрел в упор.

Спокойный уход со сцены.

Классическая постановка.

Со старушкой мне явно повезло, но во второй раз ликвидация прошла менее гладко.

Слепой парень в черных очках выглядел бы подозрительно, не будь с ним собаки-поводыря. Именно эта чертова собака убедила меня, что слепой – настоящий. Пес задрал ногу, чтобы оставить метку на столбе, а его хозяин не смог понять, чем вызвана остановка. Испугался, потерял ориентировку и сделал опрометчивый шаг назад. При этом чуть было не вышел на проезжую часть, где мог угодить под колеса.

Вспомнив о своем долге, собака резко дернулась и вытащила хозяина на тротуар. Я как раз проходил мимо, по привычке придерживая левой рукой располосованный бок, а правой сжимая в кармане пиджака рукоять пистолета.

– Я иду в супермаркет и сбился с дороги. Пожалуйста, кто-нибудь, укажите направление!

Можно было пройти мимо, не откликаясь на просьбу, но, во-первых, я оказался ближе всех к бедняге, а во-вторых, сам не знаю почему, вдруг испытал щемящее чувство жалости. Мир вечной темноты намного страшнее любого другого увечья.

Я протянул левую руку, собираясь взять парня за плечо и развернуть в нужную сторону, и…

Предательский удар телескопической дубинки, обрушившийся на тело, явился полной неожиданностью. Палец нажал на спусковой крючок скорее автоматически, чем подчиняясь воле хозяина. Да и о какой, к черту, воле может идти речь, когда нечто наподобие стального прута ломает тебе кость? Самое удивительное было не то, что я попал в него, а то, что я вообще смог выстрелить. Парня швырнуло на мостовую, при этом отлетели в сторону бутафорские очки. Все те же непередаваемо голубые глаза смотрели на меня без ненависти или сожаления. В них не было ни страха перед неизбежным, ни отголосков чудовищной боли (пуля разворотила правый бок и снесла как минимум половину печени). Ясные, чистые, как небо, глаза и…

– ЗАЧЕМ ВЫ ДЕЛАЕТЕ ЭТО?

Рядом кричала забившаяся в истерике женщина.

Собака вцепилась мне в ногу и рвала икроножную мышцу.

Сломанная правая рука висела плетью.

Рядом стояла Злая, обильно пуская на асфальт ядовитые слюни.

Но это не имело значения.

Левая рука, хотя и с трудом, вытащила пистолет из кармана пиджака, после чего я разнес голову мерзкому псу.

– Зачем ты сделал это? – Я встал на одно колено, чтобы услышать последние слова умирающего. – Просто скажи – зачем? Ведь ты не что иное, как часть моего ненормального воображения, которая вдруг возомнила себя самой умной! – Не удержавшись, я сорвался на крик: – ЗАЧЕМ?!

Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, а главное – парень знал ответ на этот несложный вопрос. Я видел: он знает. Ответ был совсем рядом.

– Просто…

Подросток с бейсбольной битой не иначе как решил поиграть в героя. Насмотрелся дешевых боевиков и вбил себе в голову, что быть крутым парнем просто и безопасно. Главное, незаметно подкрасться к преступнику и – ра-а-аз-з… Одним точным ударом попасть в утренние газеты, сведя с ума всех девушек в школе и на окрестных улицах.

Он зашел чуть сзади. Еще немного – и ему удалось бы отправить несчастную жертву в страшные объятия Злой. Но обостренное чувство опасности заставило меня резко повернуть голову. А разрывная пуля, разворотив грудную клетку, наглядно продемонстрировала, насколько глубоко заблуждаются те, кто считает, что быть героем легко и приятно.

Не обращая внимания на крики, я вновь повернулся к распростертому на земле человеку:

– Что – «просто»? Что, мать твою, «просто»?!

– Просто так…

Невдалеке послышалось завывание полицейской сирены, а Злая, почувствовав приближение сытного обеда, подошла на расстояние вытянутой руки.

«Полицейские не смогут ничего предпринять, пока пистолет направлен в голову заложника. – Несмотря на безвыходность ситуации, я не паниковал. – Но с таким ранением парень долго не протянет, а как только отдаст концы, меня или пристрелят, или попытаются разоружить».

Лучше, конечно, чтобы пристрелили. Если решат брать живым, то Злая в конечном итоге получит вожделенный ливерный набор. А такой вариант меня не устраивал.

– Последний раз спрашиваю, зачем вы охотитесь на меня?

Я знал – правды он не скажет, и все же сделал попытку.

Как ни странно, умирающий ответил:

– Чтобы ты понял…

– ПОНЯЛ ЧТО?

– Просто понял, что т…

Происходящее не было роскошной постановкой драматического театра. Мы не играли свои роли. Публика не рукоплескала восходящим звездам сцены. И эти нелепые паузы, и эта насквозь фальшивая игра, и полный абсурд всей ситуации не могли вызывать в душе ничего, кроме бешеной ярости.

– Я уже понял, что ты ничего не знаешь!

Пуля вылетела из ствола раньше, чем я успел закончить предложение. Попадание такой пули в голову со столь ничтожного расстояния выглядит крайне неприятно, но…

Это был не театр.

Я не был актером.

Декорации и все остальное выглядели насквозь фальшивыми.

Если кто и был настоящим, то только Злая.

И чтобы не попасться в зубы этого кошмарного настоящего, я поднес пистолет к подбородку и, не колеблясь ни секунды, снес себе половину башки.

– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.

– Да.

– И как себя чувствуешь?

– Как обычно – дерьмово.

– Тебе…

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно. Хочется только…

– Чего?

– Может быть, когда-нибудь я скажу тебе, но не сейчас.

– Почему?

– Просто так.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда я подожду.

– Я тоже…

– Ты куда-то собрался?

– Надо идти.

– Разве мы не грабим сегодня банк?

– Планы изменились.

– У кого? У тебя? Или у всех нас?

– Объяснять долго. Сейчас нет времени. Я позвоню.

– Судя по виду, ты говоришь неправду.

– Да, я лгу, но это не столь важно, потому что в моей вселенной вообще ничего не имеет значения. Кроме бесконечного Времени и ненасытной Злой.

– Не понимаю, о чем разговор, но раз ты так считаешь – тебе, наверно, виднее.

– Да, мне виднее. Пока.

– Прощай.

Я чувствую, как она смотрит мне в спину и думает, что я кусок распоследнего дерьма. А самое неприятное, что я знаю: она безусловно права. Сколько раз я уходил, бросая партнеров на произвол судьбы, и всегда меня преследовало по пятам одно и тоже гадкое чувство.

«Отныне стану предельно осторожным, – обещаю я себе. – Меня никто не убьет – и не будет этих бессмысленно-неприятных разговоров с Гердой».

«Никто не убьет», – повторяю я как заклинание, обретая если не уверенность в собственных силах, то нечто похожее.

Нездоровая эйфория продолжается от силы два-три дня, а затем…

Страх с голубыми глазами возвращается и отточенно четким ударом выбивает мои внутренности на мостовую. После чего кошмар повторяется снова и снова.

Бесконечный замкнутый круг отчаяния и боли, из которого невозможно вырваться, не отпускает свою жертву. И делается это по единственной причине – страх уже не может существовать без жертвы. Так же как законченный наркоман не в состоянии обойтись без ежедневной дозы призрачного счастья. Того самого счастья, которое является обратной стороной безысходности, отчаяния и жестоких страданий.

 

Глава 4

Потерпев две неудачи подряд, охотники изменили тактику. Время игры в благородных рыцарей безвозвратно ушло. Отныне стал важен только результат. Методы, при помощи которых он будет достигнут, не имеют значения.

В соответствии с новой доктриной охотники перестали задавать вопросы или пытаться привлечь к себе внимание. Теперь преследователи нападали неожиданно и чаще всего со спины. Причем действовали они уже не поодиночке, а группами из двух-трех человек. Если не получалось у одного, то другие добивали жертву. Противостоять изощренной тактике не представлялось возможным.

После каждого летального исхода жертве давалось три-четыре дня относительно спокойной жизни, а затем вновь начиналась охота.

Пока я оставался в помещении, все было нормально. Никто не нарушал моего уединения. Даже Злая куда-то пропадала. Но стоило выйти на улицу – и кошмар обретал вполне реальные черты людей с бесчувственно-холодными голубыми глазами.

Однажды я попытался укрыться от преследования в четырех стенах, но, просидев чуть ли не целый месяц в дешевом мотеле, понял: останусь там еще на один день – и сойду с ума. Меня прикончили, как только я вышел на улицу. Двое рабочих меняли входную дверь. Я проходил мимо, когда один подставил ногу, а второй толкнул в спину. Простая комбинация, прекрасно зарекомендовавшая себя еще со времен детских уличных драк. Только на этот раз дело не ограничилось разбитым носом и синяками на лице. Все было намного более страшно – «по-взрослому». А главное, боль оказалась поистине адской. Наверное, за прошедший месяц я успел забыть, на что способна Злая. А она решила отомстить за чересчур долгое ожидание. Потом была встреча с Гердой, три дня тишины и спокойствия и – очередное нападение.

К подобному распорядку жизни со временем можно привыкнуть, но боль… Чудовищная боль оказалась страшнее всего. Причем страшна была даже не она сама, а ее ожидание. Первый день проходил относительно спокойно, но уже второй и третий переносились тяжело. Намного проще броситься в лобовую атаку на пулеметы противника, чем сидеть в камере смертников, с ужасом ожидая неизбежной казни. А я именно сидел и ждал. С каждой прожитой минутой приближаясь к неотвратимому финалу. Как-то я попытался изменить правила безумной игры – на исходе отпущенного срока пустил себе пулю в висок. Судя по реакции, подобный демарш не понравился охотникам, и меня прикончили в первый же день после воскрешения.

Не знаю, как долго могло продолжаться это бессмысленное существование на грани жизни и смерти, страха и боли, но однажды, проходя по какой-то заштатной, ничем не примечательной улочке я заметил вывеску: «Третий глаз Айстиноры».

Меня не интересовало, кто такая эта Айстинора, но «третий глаз» почему-то заинтриговал. Я не смог бы внятно объяснить, с чем это связано. Может быть, не последнюю роль сыграл ореол таинственности или то, что у моего страха были голубые глаза. Впрочем, это не столь важно. Главное, я обратил внимание на странную вывеску, остальное – несущественные детали.

По неписаным правилам нашей игры, на второй день жертва пользовалась неприкосновенностью (при условии, что до этого не было преднамеренного самоубийства). В тот момент я был чист, словно капля росы, и даже в мыслях не собираясь нарушать их гребаных правил. Но одно дело – считать, что все в порядке, и совершенно другое – не знать о запретных местах.

Так получилось, что заведение со странным названием «Третий глаз Айстиноры» оказалось тем самым местом, от которого нужно держаться подальше. А чтобы у меня не возникло по этому поводу никаких сомнений, пуля снайпера разнесла мне коленную чашечку. Он всего лишь нежно прикоснулся к спусковому крючку – и убийственный сгусток боли, облаченный в стальную оболочку, с огромной скоростью устремился к намеченной цели.

Чтобы предельно кратко описать последующие события, можно ограничиться всего тремя пунктами:

1) падение на землю;

2) вывалившиеся наружу внутренности;

3) острые зубы и ядовитая слюна Злой.

Одним словом, ничего необычного. Но вопрос о том, почему мне нельзя заходить внутрь, придал моему доселе бессмысленному существованию хоть какой-то смысл. И пускай он был эфемерным, как весь окружающий мир, но лучше иметь за душой хоть что-то, чем не иметь вообще ничего.

Вторая попытка закончилась столь же печально, как и первая. Я наивно полагал, что смогу обмануть снайпера, но он просчитал действия жертвы на три хода вперед. Первая пуля раздробила плечо – палец так и не смог нажать на спусковой крючок пистолета. Мне не позволили легко и безболезненно умереть. И только вторая разнесла колено, бросив потерявшее равновесие тело в жестокие объятия Злой.

Именно после этой неудачи я окончательно утвердился в решении во что бы то ни стало проникнуть в запретную зону. И пускай адская тварь снова и снова выжигает мои внутренности серной кислотой, попутно разрывая их острыми зубами, ничто не заставит меня отступить. Я пойду до конца, чего бы это ни стоило.

Еще несколько отчаянных попыток закончились ничем. И только на пятый или шестой раз я наконец признал очевидное: в одиночку с поставленной целью не справиться. При таком серьезном раскладе без посторонней помощи не обойтись.

Когда речь заходит о безопасности, первое, что приходит на ум, – посетить агентство, специализирующееся на охране жизни клиентов. Я не стал выдумывать оригинальные комбинации, а пошел по пути наименьшего сопротивления – обратился к профессионалам.

В городе было несколько крупных фирм. Разумеется, выбор пал на самую лучшую. Когда играешь против серьезного противника, нельзя ограничиваться полумерами, пытаясь сэкономить пару лишних монет.

Кстати, о монетах.

Так как с пустыми руками в серьезные организации ходить бессмысленно, неожиданно остро встал вопрос о наличных. До сих пор мне были не нужны крупные суммы. Пары сотен вполне хватало, чтобы прожить несколько дней, а затем Злая походя «обесценивала» все капиталы в мире, превращая их в ничто. Но когда речь заходит об оплате услуг телохранителей, то парой сотен явно не обойтись. Нужно иметь в кармане более внушительную сумму.

После непродолжительных размышлений выбор пал на самый простой и доступный способ быстрого обогащения – вооруженное ограбление. Крупные супермаркеты слишком хорошо охраняются, а в мелких лавках почти нет денег. Поэтому я решил взять кассу обычного продовольственного магазина. И не ошибся.

Вечером первого дня, хотя и не без труда, я все же осуществил задуманное, а утром следующего сидел напротив человека по имени мистер Лант. Хватило беглого взгляда на него, чтобы понять – передо мной профессионал. Не искусственный киногерой, взирающий с рекламного плаката очередного фильма, а уверенный в собственных силах мужчина, имеющий за плечами богатый жизненный опыт и прекрасный послужной список. Но самое главное – он успел повидать достаточно сумасшедших, чтобы перестать удивляться чему бы то ни было.

– Мне необходимо проникнуть в заведение под вывеской «Третий глаз Айстиноры», – без всякого вступления начал я. – Оно находится недалеко от двадцать третьего полицейского участка. Квартал или чуть больше в юго-западном направлении.

– Улица дешевых магазинов и грязных забегаловок?

– Да. Однако некие силы заинтересованы в том, чтобы я не попал внутрь.

– Вы должны передать какую-нибудь вещь?

Вопрос подразумевал, не являюсь ли я наркокурьером.

– Я ничего не должен передавать или проносить. Мне просто нужно попасть внутрь. Если хотите, можете обыскать меня перед началом операции.

– Это лишнее.

Уверен, в его распоряжении имелась техника, способная «просветить» человека на наличие чего бы то ни было. Поэтому хозяин кабинета мог позволить себе и не такие широкие жесты.

– Продолжайте.

– Прибавить особо нечего. Я готов заплатить двенадцать тысяч, чтобы попасть внутрь помещения. Меня не должны убить. Снайперы… Ну или какие-нибудь другие случайные прохожие…

– Снайперы? – На лице собеседника отразилось вежливое удивление. – Вы всерьез полагаете, что там могут быть снайперы?

«Вопрос стоит не так, могут они там быть или не могут. Потому что они там есть!» – чуть было не взорвался я, но сумел взять себя в руки.

– Такой вариант не исключается.

– У вас назначена встреча на конкретное время? – Он решил не углубляться в щекотливую тему со снайперами.

В конце концов, у клиента могут быть свои представления о подстерегающей его опасности.

– Нет. Я согласен на любое удобное для вас время, но только сегодня. Именно сегодня, – с нажимом повторил я, чтобы у главы охранного бюро не осталось сомнений, насколько предстоящая операция важна для меня.

Мистеру Ланту не нужно было обладать глубокими познаниями в психиатрии, чтобы понять: перед ним человек, страдающий манией преследования. Если бы его действительно хотели убить, то сделали бы это, не дожидаясь, пока клиент попытается войти внутрь дешевой забегаловки с идиотским названием. И уж конечно не стали бы использовать снайперов, а ограничились бы парой отмороженных наркоманов.

– Значит, вы готовы заплатить двенадцать тысяч за получасовую поездку на автомобиле по городу в сопровождении охраны?

– Я готов выложить приличную сумму за двадцать секунд – именно столько времени потребуется, чтобы выйти из припаркованной к тротуару машины и пройти несколько метров до входной двери под прикрытием пуленепробиваемых щитов.

– Вы считаете, что снайперы…

– Да я уверен на тысячу процентов – меня попытаются убить при выходе из машины. – Я был настолько раздражен его спокойствием и обстоятельностью, что не удержался и перебил собеседника. – Именно за это я и готов прямо сейчас выложить деньги.

– Разве вы не воспользуетесь кредиткой?

– Предпочитаю наличные. – Перетянутая резинкой пачка денег легла на стол.

С одной стороны, задание выглядело – проще не придумаешь. Послать людей на проверку домов, прилегающих к обозначенной территории. А спустя некоторое время подогнать машину к самому входу и, создав крышу из двух-трех пуленепробиваемых щитов, пройти несколько метров. Но что-то во всей этой истории было не так. Мистер Лант чувствовал подвох, однако не мог понять, что именно его беспокоит.

Впрочем, деньги обладают достаточной силой убеждения, чтобы ослепленный их призрачным сиянием человек отбросил в сторону ненужные сомнения.

– Хорошо. Наша фирма согласна на ваши условия. Все необходимые для подписи бумаги будут готовы в течение получаса. А когда мои люди убедятся в безопасности территории, мы доставим вас в указанное место.

– Вы уверены, что операция пройдет гладко? – Я не хотел задавать этот детский вопрос, но не смог удержаться.

– Мы не страховая компания, а охранное бюро. Поэтому я уверен только в том, что мои люди – профессионалы и что они и сделают все от них зависящее, чтобы обеспечить безопасность клиента.

Звучало убедительно. Почти как реклама какой-нибудь зубной пасты: «Наши специалисты, протестировав чудо-средство, пришли к выводу, что оно надежно защитит ваши зубы». Вопрос «Если паста такая хорошая, то откуда берется кариес?» всегда оставался за кадром рекламных роликов. Как не имеющий отношения к делу.

«Мы сделаем все, от нас зависящее, чтобы обеспечить безопасность клиента…» А если не получится, то бедняга умрет.

Но об этом также не принято говорить вслух. Чтобы не травмировать психику несчастного. Или, на канцелярском жаргоне, «не дестабилизировать ситуацию». Как будто сейчас эта трахнутая ситуация стабилизирована. Как будто…

«Хватит! – резко оборвал я себя. – Мистер Лант производит впечатление опытного человека. Не сможет помочь он – на всех остальных конторах можно смело ставить крест. После чего приступать к поиску других вариантов. Наверняка можно будет что-нибудь придумать».

Вообще-то я кривил душой, но отчаянно не хотелось признаваться даже себе, что вариант с телохранителями – единственно возможный. Другие планы – скорее игра воображения, нежели что-то серьезное.

Терзаемый подобными мыслями, я провел в томительном ожидании около трех часов. В моем распоряжении имелась отдельная комната, снабженная роскошным баром и телевизором. Но алкоголь не радовал, мелькающие на экране картинки не вызывали интереса. И все, чем я развлекался, – безостановочно курил, размышляя о том, что ожидает меня внутри заведения со странным названием «Третий глаз Айстиноры». И что делать в случае провала операции.

Чем больше я думал, тем более склонялся к мысли: предстоящая акция заранее обречена на неудачу. И виноваты в этом не столько мои невидимые противники, сколько мистер Лант, с самого начала исключивший возможность появления снайперов. Он считает себя умником, разбирающимся в людях. А я насквозь вижу его недоверие. При таком раскладе у нас ничего не получится. И тогда…

Пачка сигарет опустела слишком быстро. Я собрался позвать кого-нибудь, чтобы принесли новую, но тут, угадав мое желание (наверняка при помощи камеры видеонаблюдения), в комнату вошел сухопарый мужчина.

Существует определенный тип людей, при одном взгляде на которых кажется – они не состоят из плоти и крови, а вырезаны из особой породы ценного дерева, названия которого не знает никто, кроме них самих. Им свойственна невероятная скорость реакции, помноженная на силу и холодный расчет вкупе с обостренным чувством опасности. Хорошо иметь такого союзника и на редкость опасно быть врагом подобного человека. Они слишком быстро принимают решения, не тратя время на раздумья. Пожалуй, именно в этом кроется главная сила таких людей.

– Следуйте за мной.

Предельно кратко и ясно. Никакой двусмысленности или неопределенности. Мы подписали необходимые бумаги заранее. Из чего следовало, что приглашение означает начало операции. Получасовая поездка по городу, стремительный бросок к дверям под защитой опытных секьюрити и… Что будет дальше, я, откровенно говоря, не знал, но готов был заплатить любую цену, чтобы раз и навсегда покончить со страшной тайной.

Признаюсь, меня удивило, что мистер Лант решил сопровождать клиента лично. Его непосредственное участие в операции было лишним. Но то ли босс захотел тряхнуть стариной, то ли решил убедиться, что опасность мнимая, а я – очередной сумасшедший, у которого много лишних денег. Все может быть.

Не важно, какими мотивами руководствовался этот человек. Главное – попасть внутрь. И чем больше охранников меня сопровождает, тем больше шансов добиться успеха.

В машине разместились пять человек. Впереди сидел водитель и тот самый мужчина, которого я для простоты назвал про себя Быстрым. Сзади расположились: я (посередине), мистер Лант (справа), а слева от меня – Туша. С его необъятными габаритами это было самое подходящее прозвище для четвертого охранника.

Ехали молча. Я думал о заведении со странным названием «Третий глаз Айстиноры», а члены группы сопровождения, как и положено телохранителям, наблюдали за дорогой. А может, мечтали о выпивке и голых красотках – никто ведь не знает, что творится в голове у другого человека. Иногда даже с самым умным видом можно размышлять о банальных глупостях. Особенно в компании ненормального клиента. Каковым люди мистера Ланта меня и считали.

Первые десять минут прошли без происшествий. Тишина и спокойствие. Ни дать ни взять – невинная семейная поездка на загородный пикник. За окном светит солнце, в багажнике – корзинка с вином и фруктами, рядом милые добрые люди. Заботы и невзгоды остались далеко позади, а жизнь кажется прекрасной и удивительной…

Ключевое слово в данном случае – «кажется». Потому что на самом деле все было далеко не радостно. Солнце с трудом пробивалось сквозь плотный смог – неотъемлемую часть грязного мегаполиса. В багажнике лежали пуленепробиваемые щиты, а рядом сидели сосредоточенные телохранители, которые всего лишь выполняли свою работу, не более того. Но главное – жизнь состояла из боли и отчаяния. И в этом не прекращающемся ни на минуту кошмаре не было места глупым иллюзиям.

До цели путешествия оставалась пара кварталов. А недалеко от двадцать третьего полицейского участка находился крупный перекресток. Обычная дорожная развязка, каких предостаточно в любом городе. Вот там нас и поджидала группа ликвидации.

Планируя операцию, мистер Лант упустил из вида банальную истину: самая короткая дорога не всегда самая безопасная. Наверняка он проверил прилегающие к «Айстиноре» здания, но на большее его не хватило. Фатальный просчет в конечном итоге привел к гибели всей группы….

Чтобы переключить светофор на красный, не требуется слишком уж изощренная техника. Возникни необходимость – уверен, охотники без труда нашли бы необходимое оборудование. Насколько я понял, для них не существовало понятия «невозможно».

Наша машина двигалась во втором ряду трехполосной дороги. Скорость – в пределах допустимой по городу. Дистанция – тоже. Светофор переключился на желтый, и идущий впереди микроавтобус проскочил, а нам пришлось остановиться. На первый взгляд позиция казалась вполне нормальной. В случае неожиданного нападения у нас имелась возможность маневра, которого были лишены автомобили, находившиеся сзади. Впрочем, мнимые преимущества не играли особой роли – ловушка уже захлопнулась. А то, что ничего не подозревающая жертва оставалась в счастливом неведении относительного своей участи, свидетельствовало только о ее глупости и ничем не подкрепленной уверенности в собственных силах.

– Светофор слишком быстро переключился с желтого на красный.

Честно говоря, я не ожидал, что Туша окажется способен на что-либо большее, чем просто махать кулаками.

Быстрый незамедлительно среагировал, вытащив пистолет. Остальные последовали его примеру.

«А почему перекресток до сих пор свободен?» – хотел спросить я, но не успел – рванувшийся с противоположной стороны перекрестка кабриолет снял все вопросы.

Если в мире существует эталон идеального телохранителя, то Быстрый приблизился к нему вплотную. Человеку на переднем сиденье не хватило совсем чуть-чуть. Может быть, десятой доли секунды или меньше. Не возьми снайперы на прицел и водителя, и пассажира, Быстрый смог бы остановить нападавших. Он вскинул пистолет, решив выстрелить сквозь лобовое стекло, но не успел.

Две пули почти синхронно пробили правое и левое боковые стекла, после чего из пяти человек, находившихся в машине, в живых остались трое.

– Я же предупреждал о снайперах. – В моем голосе не было ничего, кроме безнадежной печали.

Ставка на телохранителей оказалась проигрышной. И теперь осталось только дождаться окончания комедии, чтобы, воскреснув, начать все сначала.

Несмотря ни на что, мистер Лант был профессионалом. И огромный человек, сидящий слева от меня, тоже. Поэтому ни тот ни другой не стали делать резких движений, опустив поднятые было пистолеты на колени.

Один превратно истолкованный жест – и затаившиеся неподалеку стрелки (а их минимум двое) сделают аккуратные отверстия в головах чересчур непонятливых людей.

– Невозможно предусмотреть все. – Даже в столь безвыходной ситуации глава секьюрити пытался сохранить достоинство.

– Первое правило бизнеса: клиент всегда прав. Второе: не нужно считать себя умнее других. – Я мог позволить себе откровенную грубость, так как вверил жизнь человеку, оказавшемуся неспособным ее защитить.

Наверняка он мог привести множество веских аргументов в свое оправдание, но не стал этого делать. Сейчас все внимание мистера Ланта сосредоточилось на стремительно приближающемся кабриолете.

Казалось, водитель решил таранить нас лоб в лоб, но, не доезжая до цели около тридцати метров, он резко ударил по тормозам, одновременно вывернув руль влево. Автомобиль эффектно занесло. Мне даже почудилось – прямо сейчас он перевернется. Но это была скорее бравада уверенного в себе шофера, чем что-то по-настоящему опасное.

Тут меня посетила «оригинальная мысль»: ситуация напоминает просмотр остросюжетного фильма в летнем кинотеатре-автостоянке на открытом воздухе. Небрежно развалившись на заднем сиденье в компании друзей, пьешь пиво, хрустишь чипсами, а на огромном экране мельтешат кадры крупнобюджетного боевика.

По-хорошему, на просмотр лучше отправляться вдвоем с красивой девушкой и сидеть, прижимаясь друг к другу телами и не переставая безостановочно целоваться. При таком раскладе можно вообще не смотреть на экран, сосредоточившись на партнерше. За редким исключением все боевики на одно лицо – немного постреляют, немного побегают, кого-нибудь похитят, затем подсуетятся и спасут.

А нет подходящей девушки – можно выпить пива с друзьями. Даже если их пятеро и с заднего сиденья вообще ни черта не видно. Главное, чтобы впереди не раскинулась пара трупов, запачкавшая выбитыми мозгами обшивку дверей, и вместо настоящих убийц с экрана взирали стандартные кинематографические злодеи.

Двухместный кабриолет наконец остановился, после чего спутник водителя встал в полный рост (поставив ногу на сиденье, с которого только что поднялся). Отстраненно-спокойно, можно даже сказать, буднично, он вскинул на плечо противотанковый гранатомет, проверил упор, не торопясь прицелился, выдержал точно выверенную театральную паузу – и только после этого ненужного, в общем-то, спектакля привел в действие спусковой механизм.

Охотник делал все нарочито медленно, чтобы до жертвы дошла простая истина: НИЧЕГО У НЕЕ НЕ ПОЛУЧИТСЯ. Ни в одиночку, ни с чьей-либо помощью. Ее найдут и уничтожат – не важно, с охраной она будет или без.

Правила грязной игры придумал не я. Поэтому и изменить их не в моих силах. К чести Туши стоит отметить – парень все-таки попытался выстрелить. У него не было такой феноменальной реакции, как у Быстрого, но он все же вскинул пистолет, хотя заранее знал – невозможно попасть с такого расстояния, да еще из такой неудобной позиции. Снайпер, внимательно следивший за нашей машиной, ликвидировал Тушу, который вышел за рамки дозволенного, еще до того, как играющий на публику охотник выстрелил из гранатомета.

Теперь из пяти человек, купивших билеты на грандиозное мегапредставление, в живых остались двое. Только мы с мистером Лантом продолжали внимательно наблюдать за происходящим. Хотя, по правде говоря, смотреть было не на что. Полуторакилограммовая боеголовка пробивает 370-миллиметровую броню, не говоря уже о хрупкой жестянке, где пара людей покорно ожидает смерти. Я успел только грязно выругаться про себя, после чего раздался оглушительный взрыв, и машину подбросило вверх.

Охотник использовал противотанковый гранатомет не для того, чтобы разметать наши бренные останки по ветру. С его точки зрения, это была бы слишком простая и быстрая смерть. Он выстрелил не в саму машину, а в участок асфальта рядом с передним колесом. Взрывная волна не только разворотила переднюю часть автомобиля, но и подбросила его вверх. После чего искореженный обломок, некогда называвшийся транспортным средством, завалился набок, подмяв под себя стоящее рядом такси.

Во время полета мертвое тело Туши выбросило из машины, а меня нанизало на острый обломок боковой стойки. Не зацепись я за это препятствие, наверняка дотянулся бы до пистолета, валявшегося неподалеку.

«Проклятые дилетанты, все из-за вас!» – хотел изо всех сил закричать я, но не смог – во рту скопилось слишком много крови, а выплюнуть ее уже не было сил.

Жизнь покидала тело вместе с вытекающей из раны кровью. И как ни странно – начиная с определенного момента пропала боль. Ее просто не стало.

«Смертельное ранение, – не без удовлетворения подумал я, перестав чувствовать тело. – Сдохну раньше, чем Злая начнет полосовать кишки своими ужасными зубами. Даже если адская тварь успеет, мне ничего не страшно!»

Это была последняя здравая мысль. В угасающем сознании еще успело промелькнуть обезображенное лицо мистера Ланта, а затем свет выключили, и фильм кончился. Я ошибся в одном – в летнем кинотеатре показывали не боевик, а мелодраму. Ведь это только в мелодрамах в итоге все погибают.

 

Глава 5

После неудачи с телохранителями я вновь попытался ограбить банк. Но теперь мной двигало скорее отчаяние, чем надежда. И потому уже с самого начала попытки были обречены на провал.

С завидным постоянством проклятые киборги потрошили нашу команду, словно куриц, попавших на разделочный стол повара. И с каждой новой неудачей в душе умирала какая-то частица моего истинного «я». А ее место заменяло нечто такое, что невозможно описать простыми человеческими словами. Те, кто прошел через ад, уже ничего не могут сказать, а остальные не поймут сплава боли, отчаяния и безысходности, который подавляет сознание, превращая некогда нормального человека в жалкую тень.

В конечном итоге, устав от всего на свете, я в очередной раз уединился в отеле. Старенький телевизор работал сутки напролет, а я с отрешенностью манекена сидел в кресле, бессмысленно глядя на экран. Состояние походило на медитацию или транс. Так можно было провести остаток вечности, но через полтора месяца кончились деньги.

Хозяин ночлежки пришел требовать оплату. Жестокий мир не оставлял меня в покое даже в этом убогом захолустье. Я пытался уладить дело миром, но тщетно. Лоснящийся от пота ублюдок оказался на редкость несговорчивым. Неприятный разговор закончился демонстрацией пистолета и обещанием вышибить мозги, если меня еще раз побеспокоят.

Грузно опустившись в кресло, я вновь обратил взор в сторону телевизора, но в покое меня уже не оставили. Сотрясая воздух криками о взбесившемся маньяке, хозяин вызвал полицию.

Спустя двадцать минут приехали три патрульные машины. Сначала, как и положено в таких случаях, мне предложили сдаться по-хорошему. Пытались вести переговоры, взывали к благоразумию, убеждали, что шанс есть и что любые проблемы можно уладить мирным путем. Я мог рассмеяться в ответ и сказать, что они всего лишь химеры воспаленного воображения, а мои проблемы нельзя решить вообще. Но не стал этого делать. Нагляднее всяческих слов доводы пистолета.

После того как один или двое полицейских были ранены, они наконец поняли: договориться не удастся, и вызвали штурмовую группу армейского спецназа. А так как в спецподразделениях сплошь и рядом использовали киборгов, то я вернулся к тому, от чего ушел, – оказался в роли выпотрошенной курицы.

Бессмысленность подобного существования могла сломать кого угодно. Я держался до последнего. Но, безвылазно просидев полтора месяца в кресле, вплотную приблизился к пределу возможностей – финишной черте, за которой нет ничего, кроме пропасти хаоса, падать в которую можно целую вечность.

Очередная смерть вернула меня в исходную точку – к разговору с Гердой. В мире, где время остановилось, ничего не менялось. Тысячу раз я открывал глаза и видел встревоженное лицо красивой женщины. И только сейчас решил откровенно поговорить.

Не знаю, почему я не обратился к ней раньше. Но уверен в одном – именно после этого разговора я наконец понял, что нужно делать.

– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.

– Да.

– И как себя чувствуешь?

– Как обычно – дерьмово.

– Тебе…

– Мне ничего не нужно, просто хочу спросить.

– Спрашивай. – Если она и была удивлена странным поведением человека, вернувшегося с того света, то не подала вида.

– Возникла определенная проблема… – Я замялся, не зная, как продолжить.

– И?

– Во мне плещется слишком много дряни, которая влияет на мозги.

– Пока ты не производишь впечатление сумасшедшего.

– Да, но ты еще не знаешь всего.

– Расскажи – узнаю.

– Как бы это получше объяснить…

Я никак не мог решиться начать разговор.

– Объясняй, как есть, а не как лучше.

– Хорошо. Время от времени я проваливаюсь в один и тот же кошмар. И оказываюсь в мире иллюзий, где все ненастоящее.

– Кошмары – вполне обычное явление. Они бывают у всех. В твоем случае виноваты наркотики. Это пройдет. Так в чем проблема?

– В странном месте…

– Тревожном сне.

– Да. Там меня постоянно убивают. Какие-то люди… Охотники… В общем, они…

Я и сам чувствовал, насколько глупо звучит история о «кошмарах» и «странных охотниках». Когда юноша делится со сверстниками сексуальными фантазиями – это одно. А если взрослый человек начинает жаловаться на тревожные сновидения – совсем другое. Но раз уж начал разговор, нужно довести его до конца.

– Нападают и…

Увидев мое замешательство, Герда пришла на помощь:

– Кошмар твой. Значит, именно ты можешь постараться – и справишься с кем угодно.

– Пробовал, не получается. И еще… Кажется, есть некое место, где существует ответ, почему за мной охотятся и как избавиться от преследователей.

– Неплохая история. Но сейчас ты в порядке. Не болен и не сошел с ума. Я не успокаиваю тебя, а констатирую факт. В ближайший час-полтора нам предстоит операция в банке. После которой ты сменишь кровь, разом избавившись от всех ужасов, вызванных слишком большой дозой наркотиков.

– Герда, мне не хочется показаться сумасшедшим, но, кажется, я до сих пор не пришел в себя.

– Хочешь сказать, что я – глюк? – Она весело рассмеялась, но, судя по глазам, ей было совсем не смешно. Грабить банк в компании сумасшедшего – самый простой и быстрый способ расстаться с жизнью.

– Я не хочу сказать, что ты глюк. Но мне тяжело отделить мнимую реальность от настоящей.

– Мы не во сне. Сейчас докажу. Вот смотри, я сильно ущипнула тебя. Больно ведь, правда?

Можно было ответить: «Когда раз в три дня адская тварь пожирает твои кишки, обильно смачивая внутреннюю полость живота серной кислотой, представления о боли видоизменяются. И какой-то жалкий щипок просто не чувствуется». Но я предпочел скривиться от мнимой боли и согласился:

– Да, больно.

По слишком запоздалой реакции она поняла, что я лгу, и это встревожило Герду еще больше. Одно дело – иметь дело с обычным сумасшедшим, и совершенно другое – с хитрым.

– Вообще-то, не очень больно, – поспешил я исправить допущенную оплошность. – Не хотел тебя пугать, но во мне столько наркоты, что я вообще ни хрена не чувствую.

– Ладно. Раз такое дело, давай вернемся к проблеме охотников. – Она предпочла не заострять внимание на моей лжи. – Так почему ты не можешь с ними справиться?

– Потому что они знают про меня все, а я о них – ничего.

– А еще?

– Мне нужно попасть в определенное место, охраняемое снайперами.

– Неплохое ты себе развлечение придумал! – Было непонятно, иронизирует она или говорит на полном серьезе.

– Да уж, действительно неплохое.

– А эти охотники, они вообще кто? Ну, в смысле – люди, призраки, монстры или…

– Они люди.

– Значит, их можно убить?

– Да.

– Ты уверен?

– Конечно.

– Тогда возьми пару киборгов, сядь в машину и преспокойно отправляйся куда хочешь.

– Просто так киборгов нигде не возьмешь – это раз. А во-вторых, я уже обращался в охранное бюро.

– И?

Сама того не заметив, Герда втянулась в игру «что было бы, если вдруг случилось то, а не это».

– На перекрестке за два квартала до места назначения водителя ликвидировал снайпер, а затем нашу машину расстреляли из гранатомета.

– Bay! Никогда бы не подумала, что двойная порция «Белого Джонга» рождает такие захватывающие дух приключения.

«Какие, на хрен, приключения? – чуть было не выкрикнул я. – Никакие это не приключения, а один непрекращающийся кошмар, от которого невозможно избавиться даже при всем желании!»

– Да, – после некоторой паузы с трудом выдавил я из себя. – Действительно, захватывает дух. Вот только как решить проблему?

– Самый простой и доступный способ – ограбить банк и заменить кровь. – Она вновь стала серьезной, отбросив в сторону игривое настроение.

– А что делать с охотниками?

– Давай поговорим об этом после.

– Потом может не получиться.

– Хорошо. – Было очевидно, что она смирилась с неизбежным, решив сыграть по моим правилам. – Предположим, ты находишься внутри своего кошмара.

– Давай, – легко согласился я.

– И охотники все про тебя знают.

– Да. – Я еще не понимал, куда она клонит, но почувствовал какой-то скрытый подвох.

– В таком случае, что бы я тебе сейчас ни сказала, это обязательно станет известно преследователям. Предложи я хоть сверхоригинальный план, он сорвется, так как враг о нем узнает.

– То есть… Ты хочешь сказать…

– Да, вижу, ты уже и сам догадался. Если собираешься обмануть охотников, ты должен придумать комбинацию сам. И держать ее в тайне до самого последнего момента.

– А если противник знает про меня не все? Ну… Существуют ведь определенные границы… которые… А, вот! Вспомнил! Вначале мне даже удалось ликвидировать старуху и слепо…

Я осекся на полуслове.

Подобные речи кому угодно могли показаться дикими.

– Под старуху маскировался первый охотник, – поспешно пояснил я.

Будь я на месте Герды, ни за что не поверил бы в столь откровенный бред. Но она проявила великодушие.

– Выходит, тем, кто преследует тебя, известно далеко не все. Это обнадеживает.

– Меня тоже. Тебе стоит подумать, как привлечь на мою сторону киборгов.

– Отличная идея. Жаль только – неосуществимая.

– В отличие от реального, в иллюзорном мире нет ничего невозможного…

Разговор явно зашел в тупик, поэтому я не стал испытывать терпение Герды, и без того проявившей максимум такта.

– Спасибо, что выслушала меня. И за советы тоже.

– Всегда рада помочь…

– Будем считать, что с кошмарами разобрались.

– Согласна. – Теперь ее улыбка была искренней.

– Кай уже заказал такси?

– Да. – Во взгляде Герды промелькнуло удивление. – А откуда ты знаешь про такси?

Не хотелось лгать, но и сказать правду я не мог.

– Откуда я знаю? В общем-то, ниоткуда. Но это было бы самым логичным решением. Не идти же пешком в банк…

Она не поверила мне, но ничего не сказала. Иногда для собственного спокойствия лучше убедить себя, что ничего не произошло, чем докапываться до истины, способной оказаться страшнее любого ночного кошмара.

– Ты правда в порядке? – еще раз спросила Герда.

– Не волнуйся, я в отличной форме. – Меня начал тяготить слегка затянувшийся разговор. – Давай разберемся с банком, а потом в спокойной обстановке обсудим мои вымышленные проблемы.

Она молча кивнула, решив до поры до времени отбросить в сторону сомнения и вопросы.

Такси подъехало через десять минут, и наша команда в очередной раз отправилась на ограбление.

Для Кая и Герды все было впервые. Почти как для туристов, приехавших посмотреть какую-нибудь уникальную достопримечательность. А я выступал в роли гида. Усталого, раздраженного проводника, которому до смерти надоело участвовать в одном и том же нескончаемом путешествии. Всегда заканчивающемся одинаково печально.

«Это в последний раз! – Слишком часто я давал себе несбыточные обещания, но сейчас был твердо уверен в том, что никаких ограблений больше не будет. – Самый последний раз, а потом…»

Либо киборги помогут мне проникнуть внутрь заведения со странным названием «Третий глаз Айстиноры» и я наконец узнаю ответы на все вопросы. Либо…

Познаю страшное проклятие вечной жизни.

Третьего не дано.

 

Глава 6

Герда была права: победить охотников могли только киборги. Ответ на главный вопрос найден. Теперь осталось решить, как привлечь на мою сторону «стальных монстров». Откровенно говоря, задача из разряда высшей категории сложности. В отличие от телохранителей, которых можно нанять, с киборгами все по-другому. Нужны или большие деньги, или связи, простирающиеся до самых верхов. Не так просто выйти на людей в военном руководстве, в чьей компетенции находятся спецподразделения. А раз ни денег, ни связей у меня нет, то подобный вариант сразу же отпадает.

На первый взгляд ситуация выглядела безнадежной. На второй и третий – тоже. Мне понадобилось несколько дней на решение головоломки. И, как ни странно, пригодился опыт с дешевым мотелем. Тем самым, в котором я прозябал целых полтора месяца.

Помнится, перед тем, как вызвать полицию, жирный хозяин бегал по коридорам, сотрясая воздух криками о взбесившемся маньяке.

Затем приехали копы и после неудавшихся переговоров вызвали группу спецназа. Отбросив несущественные детали, я получил схему: «Правонарушитель – полиция – спецназ – киборги – смерть».

Такой расклад меня не устраивал – умереть можно и без помощи киборгов. Охотники и Злая всегда к моим услугам. Поэтому пришлось откорректировать исходные данные, подойдя к решению задачи с другой стороны.

На роль правонарушителя претендовал только один человек – я.

А вот полиция…

С ней было сложнее. Чтобы по-настоящему заинтересовать копов, нужно закинуть наживку, которую они проглотят не задумываясь. И уже не спрыгнут с крючка до последнего.

Но что может выступить в роли приманки? Как заинтересовать полицейских, чтобы они пошли на любые соглашения, не пытаясь воспользоваться услугами спецназа? Ответ лежал на поверхности. Я даже удивился, когда понял, насколько все просто.

Заветная мечта любого полицейского – задержать серийного убийцу. Маньяка, переполошившего город. Чудовища, превратившегося в золотого тельца для газетчиков и страшное пугало для обывателей. Не просто человека, убившего несколько законопослушных граждан, а именно индивидуума с психическими отклонениями. Имеющего определенный почерк и действующего в соответствии с каким-то извращенным, одному ему понятным планом.

Разумеется, городские власти и без того будут заинтересованы в поимке маньяка. Но если жертвой убийцы окажется какой-нибудь сотрудник мэрии или, еще лучше, ближайший соратник главы города, то можно считать – дело сделано. На полицию будет оказываться безостановочное давление до тех пор, пока маньяк разгуливает на свободе. Вычислять особо доверенных лиц из окружения мэра долго и муторно, поэтому я решил ограничиться простым чиновником. Благо в них не было недостатка. Раздутая до невозможности бюрократическая машина давно стала нормой жизни любого мегаполиса. И пускай властям на самом деле безразлична судьба рядового сотрудника мэрии, все равно удар даже по крохотному винтику системы вызовет ответные действия.

Я не знал, смогут ли просчитать охотники замысел жертвы, но был твердо уверен – второй попытки не будет. Дважды один и тот же трюк не сработает. Это не съемочная площадка с возможностью переснять неудавшийся дубль. Осуществить задуманное нужно с первого раза. Чисто и без ошибок.

Чтобы не вызывать ненужных подозрений, я вел себя на редкость прилично. На исходе четвертого дня не оказал ни малейшего сопротивления человеку, сбившему меня с ног. А затем позволил Злой насладиться «изысканным угощением», не пытаясь свести счеты с жизнью.

Одним словом, прилежно играл роль этакого мальчика-паиньки, который внимательно слушает нотации старших и покорно сносит заслуженное наказание. Мне даже почудилось, что в последний раз боль оказалась не такой мучительной, как обычно. Впрочем, не исключено, что мысли о страшной мести отвлекали от страданий. Правда, не совсем понятно, в чем именно будет заключаться возмездие. Но даже такая неопределенность в сто раз лучше, чем мрачная безысходность, в буквальном смысле душившая меня на протяжении последнего времени.

Очередной разговор с Гердой не оставил столь тягостного впечатления, как прежде. Быстро спустившись по лестнице, я выбежал на улицу, переполняемый желанием действовать. Будь на моем месте настоящий маньяк, его состояние можно было бы назвать нездоровой эйфорией. Но я не был серийным убийцей, а придумывал его образ в несуществующей вселенной. Лишь для того, чтобы попытаться вернуться в реальный мир. И пускай там меня не ждало ничего, кроме смерти, но каждый человек должен иметь свободу выбора. Иначе его жизнь превратится в сущий кошмар. Может, не такой ужасный, как в моем случае, и все же – кошмар.

Необходимые приготовления заняли час с небольшим. После чего я сделал первый шаг навстречу свободе. «Сезон большой охоты» открылся. Безжалостный психопат вышел на улицы города – и пролилась кровь…

Первой жертвой маньяка оказался мотоциклист. Для осуществления замысла мне понадобились шлем и средство передвижения. На окраинах обычно нет камер видеонаблюдения, тем не менее я подстраховался, надев черные очки и бейсболку. Пятнадцатиминутное ожидание увенчалось успехом – к парковке подъехал мотоциклист. Довольно трудно представить ситуацию, когда среди бела дня тебя убивают без видимых причин. И потому до самого последнего момента человек не верил в возможность летального исхода. Он слегка напрягся, когда я вытащил пистолет, но решил, что это простое ограбление. Нужно вести себя грамотно – и шансы получить пулю в голову можно свести к минимуму.

Но это было не ограбление.

Я не собирался стрелять в голову.

И, что самое главное, ни о каких шансах разговор не шел. Понятия «преднамеренное убийство» и «шансы» между собой никак не пересекаются по той простой причине, что лежат в разных плоскостях.

После единственного выстрела в сердце у меня появилось все необходимое. Правда, начиная с этого момента время стало работать против убийцы. Но я и не собирался изображать лихого ковбоя, беззаботно разъезжая по городу до тех пор, пока копы не выйдут на след преступника. Нет. На всю операцию отводилось максимум полчаса. Срок вполне достаточный, чтобы исполнить задуманное и чисто уйти. Выход за рамки плана на десять минут был чреват провалом. А я не мог и не имел права рисковать. Серьезная игра подразумевает максимальные ставки. И только одну-единственную попытку. Второй не будет. В следующий раз охотники ликвидируют жертву прежде, чем она начнет действовать.

Мэрия проходила номером два в моем списке. Десять минут бешеной гонки с нарушением всех правил – и я оказался на месте. Высокое сорокаэтажное здание изобиловало охраной, а прилегающая к нему территория контролировалась камерами видеонаблюдения. Но подобные «мелочи» меня не смущали. Настоящий маньяк должен совершить нечто безумное, чтобы о нем не просто заговорили, а закричали во всех экстренных выпусках новостей.

Не берусь утверждать, насколько точно подходит термин «безумное» к убийству, совершенному на глазах многочисленных свидетелей недалеко от дверей мэрии. Но общественный резонанс такому событию стопроцентно гарантирован.

Еще одна пуля разбила очередное сердце, и после второй ликвидации у меня не осталось времени на какие-то особые изыски – отныне счет шел на минуты. С камер видеонаблюдения уже поступила необходимая информация, и теперь все силы органов правопорядка будут брошены на задержание убийцы. Ребята из полиции медленно запрягают, но быстро ездят. Недооценивать их потенциал не только неразумно, но и крайне опасно.

В течение последующих семи минут я выстрелил еще пять раз, после чего бросил мотоцикл в глухом тупике. Миновав пару кварталов, я вышел к станции подземки. По дороге скинул с моста рюкзак, в котором лежали шлем и пистолет.

Улики со временем найдут, это вопрос нескольких дней. А в моем положении такой срок – все равно что бесконечность. Главное – преступник избавился почти от всего, что прямо или косвенно связывало его с убийствами, потрясшими город в течение последнего часа. И единственной уликой, остававшейся у маньяка, была стреляная гильза.

Она выступала в роли той самой наживки, на которую клюнет полиция. Хотелось верить, что все получится именно так, как изначально планировалось. И крупная рыба не оборвет леску, сорвавшись с крючка в самый последний момент.

Проехав три станции на метро, я вышел к камерам хранения вокзала, кинул мелкую монету, набрал шифр и положил гильзу в ячейку. Камеры наблюдения, зафиксировавшие мои действия, никоим образом не могли помешать плану. Поэтому я не стал заботиться даже об элементарной безопасности, не говоря уже о попытке кардинально изменить внешность.

Закончив дела на вокзале, я вновь спустился в метро, отправившись к мосту, названному в честь первого президента. Еще со времен далекой юности это место было достаточно популярным у торговцев дешевыми азиатскими поделками и у скупщиков краденого.

Прошло много лет, а здесь ничего не изменилось. Все та же разношерстная публика, собирающаяся выгодно сбыть или приобрести какую-нибудь вещь, выпить пива или бесцельно потусоваться. Впрочем, я пришел сюда не с целью пустить слезу умиления, вспоминая старые добрые времена. И уж никак не за дешевыми безделушками. Сейчас меня интересовали торговцы, специализирующиеся на продаже ворованных вещей.

Не представляю, как они отличают «честных» покупателей от переодетых в штатское детективов, но лично мне хватило нескольких минут, чтобы найти нужного парня. Заинтересовавший меня сотовый был последней модели и потому стоил слишком дорого, даже с учетом существенной скидки на краденое.

– Мне нужно отправить всего несколько сообщений. Есть у тебя что-нибудь в пределах сотни?

Чем проще и доступней объясняешь, что тебе нужно, тем больше шансов получить необходимую вещь.

– Могу предложить за двадцатку старенький наладонник.

Похоже, ассортимент продавца не ограничивался ультрасовременными моделями. Наряду с продвинутой техникой присутствовал чуть ли не антиквариат.

– Старый наладонник? Такое барахло – за двадцатку? Ты серьезно или шутишь?

Мне было не жалко даже полтинника, но по правилам «честной» торговли нужно сбивать цену. Тот, кто не торгуется, вызывает подозрения.

– Ему от силы года четыре. – Торговец краденым перешел на скороговорку. – С питанием иногда возникают проблемы. Нужно потрясти как следует – и порядок. Ну а постоянному клиенту отдам за десятку.

– Ты же впервые меня видишь, – скупо улыбнулся я.

– У меня такое чувство, будто знаю тебя всю жизнь.

Самое смешное, он действительно знал меня всю его жизнь, потому что был не чем иным, как частью моей иллюзии.

– Ну так что, берешь? За десятку нигде не найдешь даже старье. Спроси у любого – самые низкие цены у меня. Многие торгуют.

– Ладно, уговорил. – У меня не было времени слушать душещипательные истории из жизни торговцев краденым. – Покажи, как он работает.

– Очень просто, нажимаешь здесь, потом…

Вещь оказалась достаточно древней и тем не менее вполне пригодной к эксплуатации. Я протянул деньги, взял допотопный аппарат и растворился в толпе.

Пока операция шла четко по плану, без сбоев или неожиданностей. В следующие пятнадцать минут в электронные почтовые ящики трех крупных изданий были сброшены короткие сообщения, после чего наладонник последовал в реку – вслед за шлемом и пистолетом. Первая фаза прошла успешно, и теперь оставалось дожидаться реакции газет. Актер, он же режиссер-постановщик, сделал все, что в его силах. Старательно выучил и продумал роль, подготовил сцену, нарисовал декорации, поработал с массовкой (семь трупов) и слегка приоткрыл завесу тайны, окутавшую предстоящий спектакль. Дело было за малым – собрать хорошую прессу. В прямом, переносном и всех остальных смыслах этих слов.

Я не сомневался, что вечерние газеты прольют свет на утреннее происшествие, оглушив броскими заголовками и без того напуганного обывателя. Но не предполагал, что первая «ласточка» выйдет в половине пятого – на полтора часа раньше обычного срока. Не знаю, какую сумму журналисты (а точнее, владельцы газет) заплатили полиции за информацию, но не приходилось сомневаться – расходы окупились с лихвой. Четыре развернутых листа с красочными фотографиями жертв, комментарии специалистов-психологов, анонимных источников из правоохранительных органов, заявление мэрии и… И самое главное – то, без чего вся эта дешевая, в общем-то, мишура не стоила бы выеденного яйца.

И этим главным были шесть стреляных гильз. И даже не сами гильзы, а то, что на них было выгравировано при помощи обычного бытового лазера. Дешевого прибора, продающегося чуть ли не в каждом магазине.

Броская шапка газетного очерка гласила:

«ПРОКЛЯТЫЙ ГОРОД НАКРОЕТ…….САВАН, ИМЯ КОТОРОМУ……»

Одно слово в середине было пропущено, так как полицейским не удалось найти седьмую гильзу. Отсутствовало и окончание послания. Что явно или косвенно указывало – семью убийствами дело не ограничится. Будет по меньшей мере еще одна жертва. Или несколько. Все зависит от того, решит ли убийца сделать из короткого обращения длинный рассказ.

Сказать, что статья повергла обывателей в шок, значит ничего не сказать.

Одно дело – прочитать статью про маньяка, убивающего проституток по темным подворотням. И совсем другое – неожиданно узнать, что в городе орудует убийца, расстреливающий законопослушных граждан средь бела дня. Причем совершенно не важно, праведный или неправедный образ жизни они ведут. Мысль о том, что по пути на работу можешь запросто получить пулю в сердце, испугает кого угодно. И пускай вероятность очутиться в поле зрения маньяка – один шанс из миллиона. Но когда речь идет о собственной жизни, никто не сядет играть даже при таких мизерных шансах на проигрыш.

К тому же высказывания насчет проклятого города и накрывающего его савана еще больше нагнетали обстановку. Дикий зверь вышел на улицы, а органы правопорядка были бессильны что-либо сделать. Если убивают даже на лестнице мэрии, то от маньяка не скрыться нигде.

Вполне естественно, что в такой ситуации взоры общественности обратились в сторону городской администрации. Власти обязаны ответить на главный вопрос: как долго будет продолжаться этот кошмар? До очередных выборов оставалось чуть меньше года – порядочный срок, чтобы «обработать» потенциального избирателя. Но…

История с маньяком могла поставить крест на продолжении политической карьеры главы города. А значит, нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы в предельно сжатые сроки нейтрализовать взбесившегося психопата. Задача явно не из легких. Тем более, когда речь идет о спонтанных немотивированных поступках человека, страдающего ярко выраженным психическим расстройством. Если маньяка не задержать, что называется, по горячим следам, предотвратить новое преступление почти невозможно.

Это понимали и в полиции, и в городской администрации. Но избирателя не интересуют отговорки официальных лиц. Особенно когда речь идет о безопасности. Избирателю важно быть уверенным, что по дороге на работу он не получит пулю в сердце. Отсутствие подобных гарантий на корню подрывает доверие к власти. И тогда ни о каком новом сроке речь уже не идет.

Я дождался вечерних газет, бегло пробежав глазами передовицы. И с удовлетворением отметил: истерия нарастает. Ребята из желтой прессы пытались переплюнуть друг друга по части броских заголовков. Один мне понравился больше других: «Что нам принесет завтрашнее утро?» На первый взгляд, как будто ничего особенного, но, если задуматься, именно такая обыденная фраза страшнее всего. Она оставляет слишком большой простор для воображения. А придуманный страх зачастую намного страшнее настоящего.

Успешно завершив первоначальную фазу операции, я перешел к следующей. Зажав в руке газету с понравившимся заголовком, я отправился в тот самый двадцать третий полицейский участок, рядом с которым охотники расстреляли машину с телохранителями.

Я не искал самого лучшего детектива или самого умного начальника участка. Все эти идиотские киношные штампы меня не касались. Выбор отделения был обусловлен исключительно его месторасположением и ничем иным. С теми козырями, которые имелись у меня на руках, даже самый худший детектив на пару с самым недалеким начальником участка не могли помешать задуманному.

В приемном отделении находилось множество людей. Обычная суета любого полицейского участка. Хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, – вытащи пистолет или забейся в эпилептическом припадке. Может, тогда кого-нибудь заинтересуешь. В противном случае придется подождать, пока вымотанный до предела дежурный разберется с остальными «клиентами».

В мои планы не входило долгое ожидание, поэтому я сразу же подошел к сержанту, который конвоировал задержанного, и сообщил, что имею важную информацию о маньяке. Да, о том самом, про которого трубят все вечерние газеты.

В подавляющем большинстве случаев подобные откровения оказываются пустышками. Люди просто врут или ошибаются, приняв желаемое за действительное. Причин может быть масса, но результат почти всегда один и тот же – впустую потраченное время.

Наверняка я так бы и остался ждать своей очереди, но городские власти давили на полицейское начальство, а оно, в свою очередь, требовало результатов от подчиненных. Длинная цепочка, начинающаяся в величественно просторных кабинетах мэрии, заканчивалась в обшарпанных кабинетах полицейских участков. Верхи требовали результата, а низы не могли дать ничего, кроме отчетов о проделанной работе. И заявления вроде моего являлись именно теми самыми отчетами, с помощью которых подчиненные «отбивались» от боссов.

Несмотря на то что сержант не поверил моим словам, он все-таки передал просьбу по назначению. А спустя пару минут ко мне подошел человек в штатском. Коротко представившись, мужчина предложил следовать за ним. Короткий переход по запутанным коридорам – и мы в комнате для допросов. Привинченный к полу стол со стоящими друг напротив друга стульями (разумеется, тоже привинченными) да голые стены. Вот и все незамысловатое убранство помещения. Больше чем уверен: за прошедшие сто лет планировка и внутреннее убранство этих комнат не изменились. Пожалуй, единственное, что пропало, – зеркальная стена. Одна сторона которой прозрачная, а другая – нет. Современные технологии достигли такого уровня, что никакие зеркала не нужны. Специальное напыление на стекло – и оно становится неотличимым от стены.

Я знал, разговор будет длинным, поэтому сразу же вытащил из кармана пачку сигарет.

– Здесь можно курить? – вежливо спросил я таким тоном, будто и не надеялся услышать утвердительный ответ.

Детектив оценил мою деликатность и проявил великодушие.

– Да. – Несмотря на то что ему это не слишком-то понравилось, человек сдержал раздражение.

Вопреки сложившейся практике он не перешел сразу к делу, а последовал моему примеру – сел, закурив сигарету.

– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.

Если детектива Солти (кажется, так он представился) и удивили мои слова, то он не подал вида. За время работы в полиции можно насмотреться и наслушаться такого, что научно-популярные передачи о загадках и удивительных феноменах человеческой природы покажутся детским лепетом.

– Интересно, о чем же?

– Конец рабочего дня. Этот придурок сейчас выдаст какую-нибудь откровенную галиматью, которую не нужно будет проверять – настолько она дикая. Чтобы не выдернули куда-нибудь еще, посижу здесь. Немного расслаблюсь и покурю. Для проформы задам пару вежливых вопросов, а затем выпровожу его к такой-то матери, предложив позвонить, если вспомнит что-нибудь еще.

– Почти в десятку. – Солти небрежно стряхнул пепел. – Вот только в моем лексиконе нет слова «придурок», я заменяю его на более категоричное – «…».

– Неплохо. Прямо как в сериале про крутых полицейских.

– Да, – легко согласился он. – Когда тебя вместо нормальной работы отправляют вытирать сопли всяким придуркам, то начинаешь чувствовать себя достаточно крутым, чтобы послать всех к такой-то матери.

– Значит, обижают начальники? – Я даже не пытался скрыть иронии.

Его глаза потемнели от гнева, но детектив сдержался.

– Полагаю, небольшой перекур окончен, и мы можем приступить к официальной части, – казенным тоном произнес Солти.

– Да, можете включать камеры. – Я уже понял, что наша беседа не фиксировалась, и оттого полицейский мог позволить себе сорвать накопившуюся за день злость на незнакомом человеке.

– Итак, вы утверждаете, что имеете ценную информацию о преступнике, совершившем сегодня утром несколько убийств.

– В газетах писали о семи.

– Газеты… – Дин чуть было не перешел к своей привычной манере выражать мысли, но, вспомнив о камерах, сдержался. – Газеты… Пишут что угодно, только не факты.

– Однако убийств было семь. Это же очевидно. Семь трупов. Семь гильз. Семь слов. И…

– Вы говорили, что имеете какую-то информацию? – Запас терпения детектива явно подошел к концу.

– Несомненно.

– В таком случае давайте перейдем к делу.

Больше чем уверен: при выключенных камерах парень уже послал бы меня куда подальше.

– Я могу сдать вам убийцу в обмен на небольшую услугу.

– Если речь идет о бесплатной выпивке – можете на меня рассчитывать. – Он коротко хохотнул, но, судя по выражению глаз, ему было совсем не смешно.

– У вас сегодня наверняка побывало с десяток посетителей, которые уверяли, что знают убийцу?

– Два десятка. – Для убедительности он поднял вверх два пальца.

– Готов прозакладывать обещанную выпивку: никто не знал, какого слова недостает в послании долбаного психопата.

– Значит, вы пришли сюда только затем, чтобы поделиться своими соображениями…

– Нет. – Теперь настала моя очередь бесцеремонно оборвать собеседника. – Я пришел сюда, чтобы заключить сделку. Седьмая гильза в качестве аванса. И адрес убийцы в обмен на небольшую услугу.

– Звучит неплохо. – Солти закурил вторую сигарету, и я последовал его примеру. – Но беда в том, что экспертам не понадобится и пяти минут, чтобы вычислить, из какого пистолета она была выпущена.

– Неужели вы считаете меня за идиота, способного взять первую попавшуюся гильзу, нацарапать на ней какое-нибудь слово и заявиться в полицию выдвигать глупые условия?

– Ежедневно через участок проходит множество разных людей. И каждый мнит себя если не самым умным человеком в мире, то одним из первой сотни гениев – точно.

– Давайте отталкиваться от того, что мы оба знаем: отличить настоящую гильзу от любой другой не составит труда. И я предлагаю вам именно настоящую.

Он до сих пор не верил мне. А точнее, боялся поверить. Во-первых, мои слова выглядели слишком фантастичными, чтобы быть похожими на правду, а во-вторых, люди зачастую не верят в крупные выигрыши. Они страстно мечтают сорвать банк, но на уровне подсознания уверены: чудес не бывает, так же как не бывает и джекпотов. Все это не более чем розовая мечта, завернутая в блестящую обертку, чтобы одурачивать наивных простаков.

– Хорошо. Я согласен. Сейчас вы даете мне гильзу. Ее отправляют на экспертизу. Мы выкурим еще по одной сигарете, а затем принесут результат – и разговор либо продолжится, либо закончится. Вас устраивает такой вариант?

– Нет.

– Почему? – Детектив даже не особо удивился, так как ожидал нечто подобное.

– Потому что вы забыли о главном.

– О чем?

– Услуга за услугу. Я сдаю убийцу, а вы исполняете небольшую просьбу.

– Насколько небольшую?

– Сущий пустяк. Мне нужно переговорить с человеком из городской администрации.

– Каким-то конкретным человеком?

– Да.

– Вы можете назвать его имя?

– Пока еще рано об этом говорить.

– Довольно странная просьба, вы не находите?

– Нет.

– А почему вы обратились с такой просьбой ко мне – мелкому винтику огромной полицейской машины?

– Не важно, к кому обращаться. Главное то, что наша беседа записывается. А после того, как вы определите подлинность гильзы, мы продолжим разговор.

– Насколько я понял, вы хотите, чтобы детектив Солти от имени полиции пообещал устроить встречу с человеком из городской администрации?

– Да.

– Хорошо, давайте гильзу, а я сделаю все от меня зависящее, чтобы осуществить ваше желание. Устраивает такое обещание?

– Вполне.

Я вытащил из кармана клочок бумаги с написанным на нем номером ячейки и шифром камеры хранения на центральном вокзале.

– Это что, какая-то игра? – Детектив не пытался скрыть раздражения.

– Нет. Но мы могли не договориться, и тогда я обратился бы к журналистам.

На самом деле я не собирался обращаться к репортерам. И по большому счету обещание детектива не играло особой роли, а улику можно было и вовсе не класть в камеру хранения. Но охотники должны как можно дольше оставаться в неведении относительно моих замыслов. И потому необходимо создать некую дымовою завесу. Отсюда и детские игры в шпионов, повышенная секретность и прочий бред.

– Кстати, а почему вы предпочли обратиться в полицию, а не к репортерам? – Похоже, вопрос детектива был вызван не столько профессиональным интересном, сколько личным. – Ведь если гильза настоящая, можно получить очень хорошие деньги. Торговля сенсациями – один из наиболее прибыльных бизнесов в мире.

– Меня не интересуют деньги, я чту букву закона и хочу исполнить давнюю детскую мечту – поговорить с уважаемым человеком из городской администрации. Вас устроит такой ответ?

– Пока – да. Может быть, после мы поговорим еще, а сейчас должен вас оставить.

Я не имел ничего против того, чтобы побыть одному. Очень скоро не будет отбоя от желающих пообщаться с «ценным свидетелем», поэтому нужно использовать последние спокойные минуты. Я вытащил из пачки очередную сигарету, но, вместо того чтобы закурить, глубоко задумался. В голове родилась неожиданная ассоциация – до сих пор мой план был в чем-то схож с зажатой между пальцами сигаретой. Сначала вспышка озарения. Затем огонь (на поражение). Сейчас – дымовая завеса. А в конечном итоге…

От сигареты остается лишь жалкая кучка пепла и смятый окурок.

Хотелось верить, что применительно к жизненной ситуации все сложится по-другому. Блестяще разработанная комбинация завершится успехом. А посыпать голову пеплом будут проклятые охотники, которые наконец-то познают, что такое горечь настоящего поражения.

Самое интересное – ассоциация с сигаретой оказалась пророческой. Только, сидя в комнате для допросов, я об этом еще не знал.

А охотники, может, и посыпали головы пеплом, но при этом не плакали, а скорее смеялись. Потому что та шутка, которую они провернули с ничего не подозревающей жертвой следующим утром, могла развеселить кого угодно. Даже человека с напрочь отсутствующим чувством юмора…

 

Глава 7

Через полчаса вошел детектив, и по изменившемуся выражению его лица я понял: Солти уже в курсе того, что перед ним находится человек, способный разрешить самую большую проблему города. При этом не исключено, что он сам и является этой проблемой. В полицейской практике достаточно часто встречались случаи, когда преступник выдавал себя за свидетеля с целью ввести в заблуждение следствие.

Экспертиза подтвердила подлинность гильзы, оказавшейся выпущенной из того же самого пистолета, что и шесть предыдущих. Теперь у следствия появились улика и важный свидетель. Кроме того, стало известно недостающее слово из середины предложения. Обращение, адресованное напуганным жителям мегаполиса, выглядело следующим образом: «Проклятый город накроет печальный саван, имя которому…»

Я намеренно не завершил предложение, чтобы заинтриговать публику. В каждом послании, будь то короткая любовная записка или длинный доклад, обязательно должна присутствовать интрига. Когда ее нет, текст становится пустым и бессодержательным. Именно определенная недосказанность рождает самый большой общественный интерес.

Правила дешевого пиара придуманы не мной. Я всего лишь следовал им, не более того. Любопытство, замешанное на страхе, – достаточно крепкий коктейль, чтобы ударить в голову сильнее любого шампанского.

Толпа жаждала хлеба, крови и зрелищ – и получила желаемое…

– Скоро приедут следователи из центра. – Детектив Солти не пытался скрыть разочарование.

У него забирали особо ценного свидетеля. Большие шишки из управления решили взять дело в свои руки и получить кусок сладкого пирога. А ему, как обычно, достанутся крошки с праздничного стола.

– Я не буду разговаривать с ними.

– Боюсь, вы недопонимаете ситуацию.

– Наоборот. Прекрасно понимаю. Скажу больше. Мне известно, что, начиная с того момента, как вы определили подлинность гильзы, я автоматически перешел из разряда обычных свидетелей в главные подозреваемые. А сейчас за нашей беседой внимательно следят несколько человек, среди которых находится психолог. Поэтому мои слова обращены даже не лично к вам, детектив, а ко всем присутствующим. Именно для них хотелось бы сделать короткое заявление.

Я несколько раз быстро затянулся и продолжил:

– Не важно, подозревают меня или нет. То, что я подобрал гильзу и проследил маньяка до его жилища, может быть принято на веру или отвергнуто. Я буду молчать до тех пор, пока вы не выполните условия нашего договора. Предупреждаю сразу – мне известно о «сыворотке правды» и других намного более сильнодействующих препаратах. Но перед тем, как соберетесь вколоть мне это дерьмо, потрудитесь провести тест. Мой организм крайне неадекватно реагирует на любые наркотики. Не исключен вариант, при котором полиция потеряет единственного свидетеля, способного пролить свет на личность убийцы.

Я глубоко затянулся и только после того, как выдохнул струю дыма, продолжил:

– Да, а чтобы у вас не возникало желания выбить информацию какими-нибудь не слишком законными силовыми путями, хочу кое-что показать…

С равнодушным видом, как будто речь шла о безобиднейшем пустяке, я поднес тлеющую сигарету к шее и медленно затушил ее о себя.

– Меня не слишком волнует боль. Последнее время она стала неотъемлемой составляющей моей жизни.

Не знаю, как отреагировали наблюдатели за стеной, но детектив Солти отнесся к демонстрации более чем спокойно. Опытного полицейского вообще трудно удивить, а сидящий напротив меня человек явно имел солидный стаж работы.

«Какой, на хрен, работы?! – оборвал я ровный ход своих умозаключений. – О каком опыте идет речь, если этого мужчины не существует в реальности? И он – не более чем плод моего воображения, как и весь этот … город? С таким же успехом можно нарисовать человека на листе бумаги и сказать: у него большой жизненный опыт».

Одним словом, полный бред.

Хотя… Если художник обладает талантом, то может, что называется, вдохнуть душу в свое творение.

Одно из двух – или мой перекачанный наркотиками мозг стал сверхгениальным, смоделировав целый город с несколькими миллионами обитателей – у каждого собственная жизнь и история. Или эта реальность – что-то непостижимое. В любом случае в столь ответственный момент, когда на кону стоит осуществление грандиозного плана, не стоит отвлекаться на неразрешимые загадки.

– Ну а теперь, – как ни в чем не бывало продолжил я, – давайте вернемся к тому, на чем мы остановились. Итак, я не буду разговаривать ни с кем, кроме детектива Солти. Если полицейское управление к завтрашнему обеду хочет отрапортовать о блестящей операции по задержанию опаснейшего убийцы, то ему придется выполнить мою просьбу.

– Скажите, с кем именно вы хотите поговорить, и мы попытаемся сделать все возможное. – Голос детектива звучал подчеркнуто доброжелательно.

Обычно так разговаривают с буйными сумасшедшими, после того как наденут на них смирительную рубашку.

Сказать по правде, тон мне не слишком понравился, поэтому ответ прозвучал намного более резко, чем следовало.

– Я буду вести переговоры только завтра утром.

Детектива не удивила сигарета, затушенная о шею, но мое последнее заявление вызвало откровенное недоумение.

– Что?

– Завтра утром, – безапелляционным тоном повторил я.

– Простите, но зачем ждать так долго? Ведь встречу можно устроить прямо сейчас.

Честное слово, лучше бы он говорил без всей этой лживой приторной вежливости.

– Условие не обсуждается.

– А может быть…

– Нет. Никаких компромиссов.

У меня имелось несколько веских доводов в пользу того, чтобы тянуть время. Во-первых, ночью может не работать заведение, куда я отчаянно стремился попасть. Во-вторых, никто не пойдет навстречу подозреваемому, пока не будет стопроцентно уверен, что другого выхода нет. А в-третьих, я все еще надеялся ввести в заблуждение охотников. Ночь, проведенная в полицейском участке, по замыслу должна стать дымовой завесой, способной сбить с толку убийц. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.

– Боюсь, ваши слова будут интерпретированы как нежелание помочь следствию.

– Детектив, – я посмотрел ему прямо в глаза, – неужели вы думаете, что человек, способный превратить свое тело в некое подобие пепельницы, – я поднес к шее только что прикуренную сигарету и вновь затушил ее, – будет принимать во внимание такие глупости, как интерпретация слов?

Не исключено, что до сих пор кто-то сомневался в моем сумасшествии. Но после второй затушенной сигареты сомнения исчезли. А вместе с ними окрепла уверенность, что я – именно тот самый маньяк, след которого безуспешно пытались взять в течение целого дня.

– Полагаю, такой человек не будет принимать во внимание вообще ничего.

– Ну вот видите. – Я растянул губы в широкой улыбке. – Вы же умный малый.

Солти не стал улыбаться в ответ, ограничившись отрывистой фразой:

– Вижу, нам не удастся договориться по-хорошему.

– И по-плохому тоже. – Мои глаза лучились вполне искренним весельем. – Либо вы в точности выполняете мои условия, либо разговора не получится.

Главная ошибка людей, считающих себя хозяевами положения, заключается в том, что их уверенность в собственном превосходстве базируется на ложных предпосылках. Наш случай оказался лишним тому подтверждением. Я не оставил полицейским выхода, спровоцировав их на решительные действия. А напыщенные самовлюбленные болваны, считающие себя самыми умными, выступили в роли подопытных крыс. Они бежали по лабиринту, полагая, будто обладают свободой выбора. Хотя на самом деле никакой свободы не было и в помине. Их побуждениями и действиями манипулировали.

Я просчитал действия противника на три хода вперед, но не испытывал особой радости от того, что выступаю в роли хозяина лабиринта. Расписанная как по нотам комбинация являлась частью плана, не более того.

После похода в магазин за продуктами никто не приходит в дикий восторг, вернувшись домой с покупками. То же самое можно сказать и про меня – шаг за шагом я продвигался к намеченной цели.

Ссылаясь на какую-то малоизвестную поправку в законе о бла-бла-бла полномочиях в экстренных случаях, они вкололи мне «PiX8». Препарат, известный также как «Песня жаворонка». Турбореактивная гадость была модифицированным вариантом «сыворотки правды». Но, в отличие от прародительницы, она вытаскивала из подсознания на свет божий не только всю правду о настоящем, но и давным-давно позабытые тайны.

«Хорошие парни» считали себя хозяевами положения. Свято уверенные в том, что имеют на это основания.

Вначале действительно все шло как обычно – несколько стандартных «разогревающих» вопросов, на которые я ответил предельно честно. А затем произошло неожиданное. Без какой бы то ни было причины подследственный откинулся на спинку стула и принялся рвать на себе одежду, оглашая комнату безумными криками, постепенно перерастающими в нечеловеческий вой.

И вот тогда чертовы умники не на шутку переполошились. Никогда прежде «PiX8» не приводил к таким побочным эффектам. Однако люди, вколовшие мне «Песню», вряд ли смогут объяснить вышестоящему начальству и городским властям подобные тонкости.

Я честно предупредил о неадекватной реакции на любые наркотические препараты. Но меня не послушали, будучи уверенными, что «PiX8» безвреден. Запись допроса покажет – следователи были в курсе возможных осложнений и тем не менее пошли на неоправданный риск.

В обычной ситуации инцидент можно было бы замять или сослаться на стечение роковых обстоятельств. Но эта ситуация не принадлежала к разряду обычных. Так как непосредственно касалась городских властей. А значит, ни о каком стечении обстоятельств речи не было. Налицо грубый просчет, за который в любом случае придется отвечать.

Впрочем, разорванная на груди одежда и дикие крики оказались только прелюдией к основному действию. Самое интересное началось через двадцать минут после инъекции. Неожиданный отказ даже одной почки чреват непредсказуемыми последствиями. А после того как у меня отказали обе, следователи горько пожалели об опрометчивом шаге с «PiX8». Теперь речь шла не о получении информации, а ни больше ни меньше, как о спасении жизни особо ценного свидетеля.

Пациента срочно переправили в ближайший госпиталь и подключили к искусственной почке. Врачи очень неприятно удивились при виде свежераспоротого бока пациента. И хотя полицейские полностью отрицали причастность к инциденту, а также пытались сохранить в тайне личность больного, но… Им это не удалось. Кто-то из своих же слил информацию налево. И уже через полтора часа у стен больницы дежурили четыре телевизионных бригады и около полусотни репортеров. Журналисты ожидали громкого заявления о поимке маньяка.

Но власти даже при всем желании не могли ничего сообщить. Вместо того чтобы пойти на честную сделку, они сделали ставку на грубую силу. И просчитались, чуть было не потеряв единственного человека, способного вывести полицию на след убийцы.

Маньяка, накрывшего проклятый город печальным саваном, имя которому…

 

Глава 8

В семь утра пациент наконец пришел в сознание и, несмотря на слабость, потребовал встречи с детективом Солти. В полицейском управлении не стали дважды наступать на одни и те же грабли. Это было не только глупо, но и, как показала практика, опасно.

Спустя пятнадцать минут дверь открылась и на пороге возник старый знакомый. Судя по воспаленным глазам и мятой одежде, Солти не спал всю ночь.

– Ну и как? Получил от начальства по самое не хочу? – После того как полиция использовала «сыворотку правды», я имел право быть грубым.

Вопрос относился к разряду болезненных, но детектив, что называется, умел держать удар.

– Да, мы пересмотрели позицию в отношении ваших условий.

– Хорошо. Тогда у нас есть шанс договориться. В течение ближайшего часа мне нужно встретиться с доверенным лицом мэра.

– С кем именно?

– Мэр, так же как и президент, фигура скорее декоративная. Обычно ему помогает команда аналитиков. Мне нужен тот человек, к профессиональному мнению которого глава города прислушается.

– В таком случае не проще ли поговорить с самим мэром?

– Я уже пытался взывать к здравому смыслу полиции – и чуть не умер. Нет. Необходим именно умный человек, а не считающий себя умным. Вы понимаете, в чем разница?

– Разумеется.

– В таком случае, действуйте. Да, чуть не забыл. Ваше присутствие при разговоре обязательно. Даже очень умного человека иногда нужно убеждать. Уверен, ваша поддержка будет как нельзя более кстати.

Наверняка Солти считал меня психопатом, но упустить шанс попасть на первые полосы газет было бы с его стороны в высшей степени глупо.

– Еще какие-нибудь пожелания?

– Нет.

Я устало закрыл глаза, ясно давая понять – разговор окончен.

К счастью, у полиции хватило такта не беспокоить ослабевшего пациента до прибытия парламентера, уполномоченного вести переговоры от лица мэра.

Я не спал, пребывая в некоем пограничном состоянии между сном и явью, поэтому очнулся от легкого прикосновения к плечу. Детектив привел меня в чувство незадолго до появления человека, представляющего интересы главы города.

Вошедший сразу же представился, но я не запомнил его длинное имя, а переспрашивать не стал.

– Итак, о чем бы вы хотели попросить мэра?

Подобный тип людей я знаю: они не привыкли ходить вокруг да около, точно знают, чего хотят, и умеют добиваться поставленной цели в предельно сжатые сроки.

– «Попросить» – не слишком удачное слово.

– Согласен. Тогда сформулируем вопрос по-другому: чего вы хотите в обмен на информацию об убийце?

– Двадцатиминутную поездку по городу.

– И это все? – Человек, представляющий интересы мэра, даже не пытался скрыть удивления.

Детектив сидел в противоположном углу палаты, и я не мог видеть его лицо, но готов был прозакладывать свою никчемную жизнь, что многозначительный взгляд полицейского говорил: «Я же вас предупреждал, что этот малый – тот еще псих».

– Нет, не все. Мне нужна инкассаторская машина класса S5, группа сопровождения из восьми-десяти киборгов и два боевых вертолета, контролирующих перемещение кортежа с воздуха.

– Вы собираетесь на войну? – Сам по себе вопрос звучал достаточно глупо, но в контексте разговора напрашивался в первую очередь. – Если не ошибаюсь, S5 относится к классу…

– Это не война, – жестко перебил я собеседника. – Автомобиль подобного класса необходим для того, чтобы доставить меня живым и невредимым к месту назначения.

– Хорошо. – Видимо, аналитик оставил попытки понять мотивы человека, страдающего явным расстройством психики. – Но зачем нужны киборги и боевые вертолеты? S5 – настоящая передвижная крепость. В ней можно чувствовать себя безопасно.

– Давайте я сам буду решать, что безопасно, а что – нет.

– Вы вправе решать все, что угодно, но в таком случае мы не договоримся.

– Детектив! – Я повернул голову в сторону полицейского. – Уверен, вы считаете меня сумасшедшим, но, скорее всего, успели заметить: я не блефую, твердо стою на своем и отвечаю за каждое слово.

– Да, это так.

– Отлично. – Мой взгляд вновь обратился к советнику мэра. – В таком случае у нас всего два варианта. Или вы принимаете мое заявление и в точности выполняете условия, или я ничего не скажу. Пройдет еще три-четыре часа, и сведения о маньяке не будут стоить ломаного гроша. Город потрясет очередная волна убийств, которая аукнется вашему боссу на предстоящих перевыборах. Также не исключен вариант, что рано или поздно информация просочится в прессу. Представляю заголовки газет. Что-нибудь наподобие такого: «Мэр все знал» или «Заговор молчания властей». Не мне вам объяснять, каковы будут последствия таких публикаций. Речь пойдет уже не о том, остаться или не остаться на второй срок, а о гораздо более серьезных вещах.

– У вас чересчур богатое воображение. – Он по-прежнему пытался сохранить хорошую мину при плохой игре.

Но я отказал ему даже в этой возможности:

– Главное, чтобы у вас хватило воображения представить и осознать последствия скоропалительного решения. Или вы договариваетесь со мной и через три часа рапортуете прессе о блестящем взаимодействии властей и полиции, или пожинаете кровавый урожай. До тех пор, пока умный и осторожный убийца не совершит какую-нибудь нелепую ошибку.

– Все говорит о том, что вы и есть человек, которого мы ищем.

Несмотря на достаточно серьезное обвинение, я снисходительно улыбнулся и тоном умудренного жизнью родителя ответил несмышленому юнцу:

– Детектив Солти неоднократно убеждался – блефовать не в моих правилах. Будь я преступником, то и в этом случае позаботился бы, чтобы убийства не прекратились даже после моего ареста. Заказать конченому наркоману двух-трех человек – легче легкого. А представьте, если наркоманов окажется пять или десять? Тогда речь пойдет не о послании из семи-восьми слов, а о целой кровавой поэме. Как вам такой вариант? Во время предвыборной гонки злопамятные оппоненты мэра не преминут разыграть эту беспроигрышную карту. Я прямо-таки слышу их голоса, дрожащие от печали. Они призывают вспомнить и почтить память тех, кто пал от руки жестокого убийцы. Мы с вами знаем: сладкоголосыми подонками будет двигать не жалость, а корысть. Но избиратели, словно малые дети, падки на слезные истории. Им хочется верить, что пестрая карнавальная мишура и предвыборные обещания – чистая правда.

Было очевидно: подобный вариант развития событий собеседнику не понравился.

– Мне нечего терять и нечего бояться. И вы не выбьете показаний ни под пытками, ни под наркотиками. – Я, что называется, дожимал клиента. – Пожалуйста, сообщите ответ мэра в ближайшие полчаса. Но помните – время работает на убийцу. Протянете слишком долго – и даже я буду не в силах помочь.

Стороны, участвующие в переговорах, выложили карты на стол. Судя по раскладу, козыри оказались у меня.

Мэр попал в очень неприятную ситуацию. Психопат-убийца поставил под угрозу его дальнейшую политическую карьеру. Кровавого палача необходимо остановить. И если какой-то сумасшедший свидетель хочет прокатиться в сопровождении почетного эскорта киборгов, то пускай потешит больное самолюбие, а после даст показания. Я блестяще разыграл комбинацию, добившись впечатляющих результатов, но мой противник за два дня не сделал ни одного хода. Охотники или выжидали, или были настолько уверены в своих силах, что сочли ниже своего достоинства снисходить до глупого мотылька. Который рано или поздно бросится в обжигающие объятия адского пламени.

Через час с небольшим к зданию больницы подъехал S5 – монстр, предназначенный для перевозки особо ценных грузов. Внешне это громоздкое уродливое транспортное средство напоминало огромную коробку, куда напихали столько электроники, что с лихвой хватило бы на три или четыре современных танка. Но только, в отличие от боевой наступательной техники, инкассаторскую машину сконструировали исключительно в целях защиты. Все ресурсы S5 подчинялись главной задаче – не позволить злоумышленникам остановить ее продвижение к намеченной цели. Машину напичкали массой всевозможных приборов, но главным отличием этой модели от остальных являлось наличие генератора силового поля. Громоздкое сооружение занимало чуть ли не треть полезной площади автомобиля, зато позволяло выдержать прямое попадание ракеты класса «воздух-земля».

Чтобы вывести из строя электронику этой передвижной крепости, понадобится электромагнитный импульс, сопоставимый с тем, который возникает при ядерном взрыве. Но до столь кардинальных мер налетчики еще не дошли. И поэтому S5 по праву считалась абсолютно надежной.

Четыре киборга в полной боевой экипировке сопровождали детектива Солти, катящего по больничным переходам кресло с особо ценным свидетелем. Человек, способный пролить свет на серию бессмысленно жестоких убийств, выглядел слишком слабым для самостоятельных прогулок. Но в то же время чувствовал себя не настолько плохо, чтобы его транспортировали на носилках.

Один больничный сектор сменялся другим, я с тревогой всматривался в опустевшие коридоры (предусмотрительно очищенные полицией), ежесекундно ожидая появления убийц. Откровенно говоря, мне не верилось, что охотники позволят нам сесть в машину. Конечно, не в их правилах убивать жертву в помещении. Но кто вспоминает о каких-то глупых правилах, когда речь заходит о жизни и смерти? Или о возможности получить ответ на самый главный вопрос: что скрывается за таинственной вывеской «Третий глаз Айстиноры»?

Когда ставки повышаются до заоблачного уровня, уже никому нельзя позволить роскошь изображать ненужное благородство. Тем более – в иллюзорной вселенной, порожденной жестокой передозировкой наркотиков. Месте, где можно легко изменить условия игры на ходу, нимало не заботясь о принципах честной игры и о прочей ерунде. Прав тот, у кого сила. Слабаки и неудачники – на обочине. Впрочем, в реальном мире дела обстоят точно так же…

Я успокоился, лишь оказавшись внутри необъятного чрева S5. Два киборга остались с нами, другая пара присоединилась к эскорту мотоциклистов, сопровождавшему инкассаторскую машину.

Не знаю, за счет каких технологий достигался подобный эффект, но я видел все происходящее на улице. Цвета казались немного более бледными, чем обычно, а в остальном картина выглядела практически безупречно. Будто сидишь в открытом кузове грузовика в солнцезащитных очках.

С воздуха кортеж прикрывали два вертолета. Правда, один был полицейский, а второй военный. Но стоило ли обращать внимание на подобные мелочи, когда остальные пункты соглашения в точности соблюдены? В любом случае ничего не изменится. Лучше принять все как есть и радоваться…

– Теперь доволен?

Неожиданный вопрос Солти прервал мои размышления.

Детектив не обращал внимания на киборгов, как будто их вообще не существовало. Чистокровные люди ненавидели НОЙМов, а к киборгам относились с плохо скрываемой неприязнью.

– Насколько я понял, наша беседа не записывается?

– Правильно понял.

– А киборги?

– Они умеют хранить тайны и подчиняются тем же самым хозяевам, что и я.

– Ясно. Ну что ж, в таком случае будем предельно откровенны – да, я доволен. И даже более того – готов внимательно выслушать тебя. Наверняка боссы поручили передать нечто личное, не предназначенное для официального протокола.

– Лучше тебе выполнить свое обещание и сдать убийцу. Захотел прокатиться на супермашине – пожалуйста. Но не забудь: люди, предоставившие тебе эту возможность, не играют в игры. Тем более по чужим правилам. А если не сможешь выдать маньяка, то…

– Взять все на себя, – закончил я фразу за детектива, поскольку тот слегка замешкался. – Иначе пожалею, что вообще родился на свет. Ведь так? Начальству позарез нужен результат. И хотя тебе не слишком нравится откровенная подтасовка фактов, но другого выхода нет. В полиции случаются вещи и похлеще. Ну и в конце-то концов я сам буду виноват. Наверное, именно так ты заранее успокаиваешь свою совесть?

– Я сказал то, что должен был сказать. Остальное можешь придумать или домыслить самостоятельно. – Солти не стал ввязываться в бессмысленный спор.

Взрослые живут по законам жестокого мира, принимая как должное право сильного диктовать собственные условия. А душещипательные беседы о чести, совести и достоинстве не стоят ломаного гроша.

Я давно уже не был наивным юношей, решившим изменить существующий порядок вещей. Разговор с детективом помогал скоротать время и отвлечься от напряженного ожидания предстоящей атаки.

А то, что рано или поздно охотники нападут, не подлежало сомнению. Преследователи не позволят жертве так просто выиграть. Это не в их правилах. Но чем дольше они медлили, тем больше я нервничал. Гнетущее ожидание неотвратимой беды – худшее, что может случиться с человеком. Время почти останавливается, а в голове с постоянством заевшей пластинки прокручивается одна-единственная мысль: «Ну когда же они начнут?»

КОГДА ЭТИ УРОДЫ, МАТЬ ИХ, ВСЕ ЖЕ НАЧНУТ?

И только когда по ходу нашего движения с обеих сторон улицы неожиданно обрушились фасады зданий, я наконец успокоился. Можно бояться и нервничать до того, как противник сделал первый шаг. Но как только начинается бой, все страхи моментально остаются позади. Отныне можно только победить или умереть – других вариантов нет.

Хотя, быть может, это и к лучшему, когда нет других вариантов.

Черное – смерть.

Красное – жизнь.

Куда упадет шарик – неизвестно. Но в страшной рулетке нет «зеро», а значит, теоретически шансы пятьдесят на пятьдесят.

Впрочем, на самом деле их нет.

Вообще.

Никаких.

Шансов.

 

Глава 9

– Напрасно твои боссы сэкономили на вертолетах. – Я повернул голову в сторону детектива. – Ребята, решившие меня прикончить, всегда тщательно планируют операции. Не знаю, какой сюрприз они припасли для S5, но с киборгами сопровождения справятся не напрягаясь.

Тут же, в качестве наглядного подтверждения моих слов, недалеко от инкассаторской машины произошла серия мощных взрывов. Чтобы уничтожить эскорт, охотники использовали заряды с фосфорной начинкой. Десять или пятнадцать человек, засевшие на крышах прилегающих зданий, почти одновременно выстрелили из гранатометов. Эффект получился в точности как от напалмовой бомбардировки. В радиусе двадцати метров от S5 выгорело все. В зоне поражения не осталось живых.

Можно обладать какой угодно реакцией, запихать в тело массу электронной начинки и всего остального, но от огненного шторма не спасет ничего. Все восемь киборгов погибли мгновенно.

– Это… Это… – Потрясенный до глубины души, Солти не мог подобрать нужных слов, пытаясь выразить обуревавшие его чувства.

– Этого не может быть? – В отличие от детектива, я оставался непробиваемо спокойным. – Уверяю тебя, может. В моем мире нет ничего невозможного. Если у охранника банка в нужный момент находится граната JG-12, то, сам понимаешь, целенаправленный подрыв зданий с последующей атакой гранатометчиков уже не кажется чем-то невероятным. Скорее, это обычные будни нескончаемого кошмара, имя которому вечность. Да, кстати, извини за не слишком уместный вопрос…

Высоко в небе вспыхнуло еще одно солнце – взорвался полицейский вертолет сопровождения.

– Ты до сих пор считаешь меня конченым психопатом или в свете последних событий изменил мнение?

– Это… Ты… об этом… знал? – Он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего и оттого выглядел растерянным.

Маленький мальчик потерял маму в огромном универмаге и не знает, что делать…

– Разумеется, да. Иначе зачем бы мне понадобились многоходовые комбинации, заморочки с S5, полицией, вертолетами, отказавшими почками и прочим? Намного проще было вызвать такси и спокойно добраться до места назначения…

Сзади обрушились еще два дома. Таким образом, путь к отступлению был отрезан. Детектив никак не мог прийти в себя. Одно дело считать, что столкнулся с нездоровой фантазией психически больного человека, и совершенно другое – оказаться в эпицентре безжалостной бойни.

– Кто… это? – Солти пытался связать в единое целое обрывки информации, но в таком состоянии ему это удавалось с трудом.

– Тебе интересно знать, какая организация осмелилась средь бела дня напасть на полицейский кортеж?

Прямо перед глазами расцвела яркая вспышка взрыва. Поверхность защитного поля едва заметно помутнела. Выглядело это так, будто на полиэтиленовую пленку, натянутую на планшет, слегка надавили пальцем.

– Я не знаю, кто они, и потому называю этих людей просто охотниками…

Рядом с первым взрывом расцвел второй. А затем третий, четвертый и пятый. Рухнувшие здания перегородили выходы во все стороны, и S5 оказалась зажатой в ловушке.

Наш автомобиль обладал огромным зарядом прочности, но проектировщики не могли предположить, что по их детищу будут безостановочно стрелять из полутора десятков гранатометов. Хотя, больше чем уверен, при желании охотники могли найти способ быстро и эффективно уничтожить даже S5. Игры в солдатиков и умышленное затягивание времени – все это преследовало одну-единственную цель – поселить в моем сердце страх и отчаяние.

– Кто эти люди?

– Я же сказал – охотники.

– Генератор защитного поля работает на пределе возможного. – Голос, доносившийся из динамиков внутренней связи, принадлежал водителю. – У нас в запасе максимум пять минут.

– Какие охо…

– Позже. – Я не позволил Солти закончить вопрос. – За пять минут сюда не успеют добраться ни полиция, ни спецназ. А даже если успеют, то не смогут быстро справиться с засевшими в зданиях террористами. Мне нужен выход на помощника мэра, с которым я разговаривал утром.

– У меня… У меня нет полномочий!

– Насрать на твои полномочия! – Я начал выходить из себя. – У тебя должен быть канал связи. Если прямо сейчас не соединишь меня с боссом, то нас раздолбают к еб…й матери. И, что самое главное, власти не узнают об ужасной катастрофе, надвигающейся на город!

Порой самая примитивная и незамысловатая ложь действует намного лучше и безотказней убедительных аргументов.

Через тридцать секунд из динамиков донесся знакомый голос:

– Слушаю.

– Военный вертолет может подавить огневые точки террористов, – начал я сразу с главного.

– Исключено. В небе два вертолета телекомпаний. Они ведут репортаж с места событий.

Сукин сын переживал не из-за жильцов – жизни людей для него, как и для остальных политиков, ничего не значили. Он думал только о предстоящих выборах. А точнее, о реакции избирателей, которые насмотрятся по телевизору ракет, разносящих в клочья здания с мирными жителями.

– Проблема не в маньяке, не во мне и не в кучке камикадзе с гранатометами. – Я пытался говорить спокойно и убедительно, но получалось не очень хорошо.

Продавливания пленки защитного поля стали более ощутимыми. Что могло означать только одно – отпущенное нам время неумолимо подходит к концу.

– Это лишь крохотные звенья огромной цепи, которая в ближайшую пару дней перекроет кислород вашему сраному городу и уничтожит его! В домах, где засели нападавшие, нет мирных жителей! Их вырезали! Я знаю, где кроются корни заговора! Потеряв меня, вы потеряете главного свидетеля!

– Но телевизионные вертолеты…

У него хватило ума понять: меня нужно спасти, но настроить против себя прессу для любого политика смерти подобно.

– Две ракеты для телекомпаний – четыре для террористов. Преступники уже сбили один полицейский вертолет. А где один – там и три.

– Но…

– Времени нет! Ты слышишь меня?! У нас не остается времени!!!

К счастью, он думал быстрее, чем говорил. В противном случае у находящихся внутри S5 не было бы никаких шансов.

Заставить летчика боевой машины открыть огонь по мирной цели чрезвычайно трудно. Взять и просто так сбить два гражданских вертолета без каких бы то ни было причин… Военные – такие же люди, как все остальные. Киборг выполнит приказ, не задумываясь. А человек – вряд ли. Ему понадобится время на согласование с начальством и уточнение деталей. Но даже после всех перепроверок неизвестно, подчинится ли он приказу командования или предпочтет трибунал.

Предлагая уничтожить гражданские вертолеты, я упустил из вида человеческий фактор. Когда слишком долго находишься в мире собственных иллюзий, где ни твоя, ни чужая жизнь ничего не стоят, поневоле начинаешь меняться.

Силовое поле машины начало переливаться всеми цветами радуги. Это натолкнуло меня на не слишком свежую мысль: генератор не справляется с нагрузкой и может отказать в любую секунду.

– Хочешь узнать напоследок страшную тайну? – спросил я детектива.

Несмотря на то что Солти не был образцовым полицейским (а может, именно поэтому), мне нравился его стиль. Я уже смирился с тем, что охотники разнесут на куски нашу «неприступную крепость», и поэтому разоткровенничался.

– Хочу. – Он достал из кармана пачку и, вытащив пару сигарет, протянул одну мне. – Тебе вроде не рекомендуется курить, но, думаю, сейчас можно. – Детектив глубоко затянулся и продолжил: – Слушаю тебя.

– Наверное, ты не сильно удивишься признанию убийцы.

– Пожалуй, нет. Улики явно или косвенно указывали на тебя.

Корпус S5 содрогнулся, как будто по нему со всего маха ударили кувалдой.

– Это твоя последняя сигарета… – сказал детектив.

Откровенное признание могло произвести впечатление в любое другое время. Но не сейчас. Мне было хорошо знакомо чувство некоей отстраненности, когда смотришь на происходящее будто со стороны.

Да, через несколько секунд огненный смерч разнесет мое тело на куски.

Да, с этим уже ничего не поделать.

Да, без сомнения, так и будет.

Но какая-то крохотная часть сознания нашептывает: «Это всего лишь сон. Не нужно бояться. Сейчас произойдет взрыв, а потом ты проснешься, и все будет хорошо».

– Может, для тебя и последняя сигарета, а для меня – точно нет.

– Надеешься жить вечно? – Солти ухмыльнулся.

– Нет. Но знаю: в том месте, куда попаду, смогу накуриться до отвращения.

– Завидую…

Два мощных удара сотрясли корпус машины. Защитное поле доживало последние секунды.

– …твоему оптимизму.

– Я ему тоже когда-то завидовал, а потом вдруг перестал. Потому что весь оп…

Машину тряхнуло так, будто на нее накатила огромная волна. Впрочем, это и вправду была волна, только не морская, а ударная.

Неподалеку прогремело несколько оглушительных взрывов, а затем резко, без всякого перехода наступила тишина. Мне даже показалось, что я оглох или контужен. На самом деле все было намного проще: боевой вертолет подавил огневые точки охотников, выпустив по четырем зданиям в общей сложности шестнадцать ракет. Там, где еще мгновение назад стояли жилые дома, теперь не осталось ничего, кроме пылающих руин.

– …тимизм… – по инерции закончил я слово – и замолчал.

В воздухе повисла напряженная тишина. По-настоящему начинаешь пугаться только тогда, когда опасность миновала и ты вдруг понимаешь, как близко подошел к финальной черте. Я не боялся смерти, так как не мог умереть здесь, я страшился только одного: второй попытки уже не будет. Наученные горьким опытом, преследователи в следующий раз пресекут замыслы жертвы на корню.

– Так на чем мы остановились? – Солти пришел в себя первым.

– Я сказал: она не последняя, – поднятые вверх пальцы с зажатой сигаретой были похожи на латинскую «V» – «виктория». – А ты не поверил.

– А еще ты признался в семи убийствах.

– Да.

Ко мне вернулось былое спокойствие. Не знаю, откуда взялось это чувство, но в глубине души окрепла уверенность – сегодня я наконец узнаю ответ на главный вопрос.

Может, поэтому в моем голосе звучала неприкрытая насмешка:

– Детектив Солти блестяще справился с возложенной на его плечи миссией, раскрыв самое громкое преступление вчерашнего дня. Честь ему и хвала! Но вот что обидно: вчерашние события не идут ни в какое сравнение с той бойней, свидетелями которой мы только что стали. И потому с первых полос вечерних газет серийный убийца перекочует в скупые колонки криминальной хроники. Кто вспомнит о каком-то жалком маньяке, когда мятежники сбили полицейский вертолет, захватили несколько жилых домов, уничтожили восемь киборгов, несколько десятков мирных жителей и….

– Довольно, – грубо оборвал полицейский не в меру разговорчивого преступника. – С тобой хотят поговорить.

– Слушаю.

На линии находился уже знакомый человек из администрации мэра.

– Кто эти люди?

– Меня еще не доставили в условленное место.

– Какое, на хрен, место?! – От его былого спокойствия не осталось и следа.

Если бесчинства взбесившегося маньяка затрагивали только город, то широкомасштабные военные действия с применением боевой техники и многочисленными жертвами среди мирного населения вырастали до уровня государственной проблемы.

– То самое место, относительно которого мы договаривались.

– До тех пор, пока…

– Пока не выполнят мои условия, я ничего не скажу. Могу признаться только в семи убийствах. Но уверен: в свете последних событий такая мелочь никому не интересна.

– Что ты предлагаешь?

Он понял: спорить бесполезно. Это был именно тот случай, когда проще выполнить условия, чем использовать грубое давление.

– S5 способен форсировать препятствия с углом наклона вплоть до тридцати пяти градусов.

– Я не владею подобной информацией.

– Готовясь к операции, я внимательно изучил базовые характеристики – в экстремальных случаях энергия генератора силового поля переключается на воздушную подушку, после чего машина превращается в некое подобие вездехода.

– И?

– До сих пор мы находились под жестким обстрелом, и потому энергетические резервы «крепости» направлялись на поддержание защиты. Сейчас непосредственной угрозы нет, поэтому можно выбраться из ловушки. Уверен, система уже рассчитала оптимальный маршрут. Водитель медлит только потому, что ожидает приказа сверху.

– А может, завал непреодолим?

– Пока вы расчистите проход, охотники соберутся с силами и устроят еще одну бойню.

– Охотники?

Я предпочел не вдаваться в подробности.

– Через десять минут мы будем на месте. Еще от силы пятнадцать мне нужно для разговора. Затем я отвечу на любые вопросы и дам исчерпывающую информацию о целях и задачах террористов.

Судя по тому, что машина тронулась, оптимальный путь был найден, водитель получил соответствующий приказ, и, самое главное, мои условия приняты.

– Да, и еще одна просьба – если по нам опять начнут стрелять, пускай вертолет сопровождения не ждет до последней секунды, а подавит огневые точки мятежников сразу.

– Я поговорю с военными.

– Спасибо.

Коротко попрощавшись с помощником мэра, я обернулся к детективу:

– Сигареты остались?

– Да. И, кстати, ты не очень-то похож на сумасшедшего. Слишком хорошо представляешь, чего хочешь. – За время моего разговора с помощником мэра Солти сумел успокоиться, взяв себя в руки.

– Это комплимент? – Впервые за последние полчаса я расслабился.

– Скорее констатация факта.

– Ты же не надеешься меня размягчить? Ну, знаешь, как это бывает: «плохой полицейский» – «хороший полицейский». Сначала грубые крики, затем проникновенный взгляд. Душевный разговор. И подследственный начинает вываливать все, что у него за душой.

– Нет. Ты слишком умен для таких примитивных трюков.

– Что ж. В таком случае, спасибо. И за комплимент, и за сигареты.

Мы преодолели завал, выехав на дорогу. Охотники прекрасно учились на собственных ошибках, но до сих пор жертве ни разу не удавалось выбраться из ловушки. А значит, у них не возникало необходимости запасного варианта. Если сейчас они остановят меня, то в следующий раз устроят сразу несколько засад. А если нет…

Тогда я достигну желаемой цели. S5 подъедет вплотную ко входу. Киборги вышибут дверь, проверят помещение, после чего завезут кресло внутрь – и я узнаю ответы на интересующие меня вопросы.

Во избежание ненужных эксцессов я не сообщил конечную точку маршрута, а лишь назвал улицу. Меньше всего мне хотелось встретиться в «Третьем глазе Айстиноры» с десятком агентов полиции, переодетых в штатское.

Я понимал, что особо ценного свидетеля (который оказался преступником) никто не отпустит без охраны. И потому не имел ничего против того, чтобы меня сопровождал детектив Солти, а пара киборгов осталась дежурить на входе.

– Мы вышли в заданную точку, жду дальнейших инструкций.

Я не сразу понял, что голос принадлежит водителю. Человек, успевший заглянуть в глаза смерти, наверно, решил: чем быстрее выгрузит опасного пассажира, тем больше у него шансов пережить сегодняшний день. Поэтому мы достигли пункта назначения быстрее, чем планировалось.

– Номер восемьдесят семь, – ответил я. – Дом находится по правой стороне движения.

– Понял.

«Третий глаз Айстиноры» имел номер восемьдесят три. Но до последнего момента я не собирался открывать карты полиции.

– Ты знаешь, кто находится внутри?

Неожиданный вопрос детектива застал меня врасплох.

– Почему ты спросил?

– Серийный убийца, поставивший на колени огромный город, взволнован, как влюбленный юнец накануне первого свидания. Не каждый сможет хладнокровно пристрелить семь человек, потом сохранить выдержку в консервной банке, готовой взорваться в любую секунду, потом диктовать условия сильным мира сего и…

– Не стоит продолжать, я понял твою мысль. Можно не бояться ни бога, ни черта, но неизвестность способна привести в трепет кого угодно.

– Точно.

– Хорошо, откровенность за откровенность. Я не имею понятия, кто или что находится внутри, но надеюсь получить ответ на пару вопросов.

– И ради подобной неопределенности ты пошел на бессмысленные убийства?

– Да.

– Я снова склоняюсь к мысли, что ты сумасшедший.

– Ты не так уж далек от истины.

Машина остановилась: мы наконец достигли цели путешествия.

– Быстро сдай назад до восемьдесят третьего дома! – Я пытался говорить спокойно, но слишком волновался, поэтому мой голос сорвался. – Подгони фургон вплотную к двери с вывеской «Третий глаз Айстиноры».

– Мечты сбываются…

Если Солти пытался пошутить, то я не оценил юмора.

Когда раз за разом отвратительная тварь пожирает твои внутренности, а бессмысленное существование становится наваждением, от которого невозможно избавиться… Словом, желание шутить пропадает само собой.

Водитель в точности выполнил инструкцию: S5 подъехала вплотную к входной двери. Один киборг зашел внутрь, второй остался с нами. Те несколько секунд, которые понадобились охраннику, чтобы проверить помещение, показались мне вечностью. Тело покрылось холодным потом – почти как у наркомана во время ломки. Промедли киборг чуть больше – и я мог сойти с ума от чудовищного напряжения. Остановиться за пять метров до цели, к которой стремился на протяжении стольких жизней, – хуже самой ужасной пытки.

Я даже не заметил, как детектив протянул мне уже раскуренную сигарету. Первая глубокая затяжка совпала с появлением киборга. Он коротко кивнул, давая понять, что все в порядке, и только после этого меня завезли внутрь на моем больничном кресле.

Мечты сбываются…

Точно подмечено. Может быть, кому-то действительно везет. Но только не обширявшемуся наркоману. Моя мечта оказалась иллюзией. Глупой, страшной и бессмысленной.

Такой же, как и весь этот трижды проклятый ненастоящий мир.

 

Глава 10

Я так и не понял, с какой стати бару дали это странное название. Вывеска «Третий глаз Айстиноры» вполне могла подойти какой-нибудь лавке, специализирующейся на продаже псевдомистической атрибутики. Но для дешевой забегаловки такое название выглядело слишком заумным.

Впрочем, как бы ни называлось это место, главное, я попал сюда – и теперь… Откровенно говоря, я не представлял, что делать дальше.

В небольшом закутке чуть ли не вплотную друг к другу стояли пять маленьких столиков. Оставшееся пространство занимала стойка бара. Больше не было ничего примечательного. Обычная забегаловка, куда заходишь пропустить пару рюмок, не более. Бармен и постоянный клиент – конченый алкоголик, спящий, откинувшись на спинку стула, – вот и все люди, находившиеся внутри.

– Я, конечно, могу ошибаться, но этот пьяный мужчина вряд ли способен открыть нам страшную тайну. Нужно будет очень постараться, чтобы привести его в чувство и заставить произнести нечто связное. – Солти даже не пытался скрыть издевку.

Его иронию можно было понять. Дорога, выложенная трупами, привела нас в дешевую забегаловку. Воистину нужно быть настоящим сумасшедшим, чтобы пытаться найти здесь ответы на какие бы то ни было вопросы.

– Мне нужен бармен. – Я указал на стойку, за которой стоял неприметного вида мужчина.

Мелкие острые черты лица, редкие волосы, устало-равнодушный взгляд разочаровавшегося в жизни человека.

– Что будете пить? – Его не смогли удивить даже киборги, не говоря уже о человеке в инвалидном кресле в сопровождении полицейского.

– Все равно.

– Что-нибудь покрепче и сразу двойную. – Несмотря на то что находился при исполнении, Солти не отказался промочить горло.

После ожидания неизбежного конца в сотрясаемом от взрывов S5 ему нужно сбросить напряжение. Вряд ли кто-нибудь сможет упрекнуть полицейского в маленькой слабости.

Бармен не торопясь разлил по рюмкам коньяк и направился к противоположенному концу стойки. Но неожиданный вопрос остановил его:

– Почему охотники преследуют меня?

– Вы о чем? – На лице человека отобразилась маска вежливого удивления.

Ее надевают в тех случаях, когда нельзя проигнорировать вопрос и в то же время хочется как можно скорее избавиться от назойливого собеседника.

– Охотники… Вы должны знать… – В моем ослабевшем голосе не осталось и капли былой уверенности.

– Простите, не в курсе. Еще что-нибудь будете заказывать? – Вопрос недвусмысленно намекал на окончание беседы.

Было очевидно: этот невзрачный человек – вовсе не всемогущий волшебник, способный ответить на любые вопросы. Тот, кого я искал, не стал бы играть в детские игры, изображая святую простоту. Он должен был или дать информацию, или послать куда подальше. Третьего не дано.

– Конечно закажем. – В отличие от меня Солти не волновали проблемы вселенского масштаба. – Раз пришли – нужно хоть выпить. Ничего другого не остается.

Вариант с барменом явно отпадал, но я не мог так запросто смириться с мыслью, что вытянул пустышку. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы опустить руки после первой же неудачи.

– Пьяный! – В моих глазах зажегся огонь надежды. – Он притворяется! Ну конечно же это он – больше некому!

Скрывшееся было солнце выглянуло из-за туч, осветив яркими лучами город, отмеченный печатью вечного проклятия.

Детектив не стал переубеждать меня.

– Еще двойную, – бросил Солти на ходу, направляясь к столику со спящим. – Уважаемый! – Полицейский мягко потряс за плечо «уставшего» посетителя. – Проснитесь.

Невнятное бормотание и тонкая струйка слюны, сочащаяся с уголка губы, свидетельствовали о том, что человек невменяем.

– Раньше, чем к вечеру, не очнется. – Бармен явно знал, о чем говорит. – Затем будет не переставая пить всю ночь. Ненадолго отлучится под утро – и снова придет. Не представляю, где он умудряется брать деньги, но платит исправно…

– Хороший клиент.

Я подал голос только для того, чтобы не молчать и не «грузиться» мрачными размышлениями о потерянной надежде и бессмысленности дальнейшего существования. Солти оставил попытки разбудить пьяного, подошел к стойке и выпил свою вторую двойную.

– Да, клиент просто золотой! – Бармен заметно оживился. – Будь все такими же, бизнес…

Детектив не позволил ему закончить.

– И ради всего этого дерьма, – голос полицейского прерывался от ярости, – ты убил семь человек, да еще неизвестно сколько народу сгорело на улице и погибло в обрушившихся зданиях? – Рука описала широкий полукруг, как будто пытаясь охватить не только дешевую забегаловку, но и весь город.

Вспышка гнева Солти явилась для меня полной неожиданностью. То ли на него подействовал алкоголь, то ли нервы были ни к черту – не знаю. Трудно объяснить поведение человека, с которым знаком меньше суток.

Конечно, можно решить, что дело не в убийствах, а во мне. Но я не стал так думать. Я просто заказал выпивку:

– Ладно, мне тоже двойную.

Раз здесь нет ответов на вопросы, что ж, есть алкоголь. А значит, можно напиться до беспамятства, на время отключившись от всего этого непрекращающегося безумия.

– За счет заведения. – Бармену явно польстило, что к нему в гости пожаловал серийный убийца, о котором писали на первых страницах все вчерашние газеты.

Я выпил залпом, даже не почувствовав вкуса.

– Еще…

– Ты не ответил мне. – Детектив никак не мог успокоиться.

– Спроси лучше о чем-нибудь другом.

– А позвольте узнать…

Меньше всего я ожидал услышать вопрос от бармена. Но ведь невежливо отказывать человеку, проставляющему бесплатную выпивку.

– Спрашивай.

– Вы убили семерых, ведь так?

– Да.

– И на семи гильзах было написано: «Проклятый город накроет печальный саван, имя которому…»

– Да.

– А как же с восьмым?

– В каком смысле?

– Ну, с восьмой жертвой. Ведь послание не окончено, а значит, должен быть еще один труп.

– Ты что, не видишь, мы взяли его. – Солти до сих пор был на взводе. – Никаких убийств больше не будет. Он попался. Решил, что умнее других и может обвести полицию вокруг пальца.

Пожалуй, я не смог бы внятно объяснить, почему вдруг сказал:

– Восьмым должен быть я.

– Что?!

– Почему?

Два вопроса слились в один. Никто из присутствующих не ожидал столь неожиданного признания. Но прежде чем ответить, я протянул руку с зажатой рюмкой, и хозяин заведения, научившийся с полувзгляда угадывать желания клиентов, налил еще.

Очередная порция алкоголя не решила проблем, но сделала их чуть менее болезненными.

– Потому что главная жертва – я сам.

Невозможно доказать что-либо человеку, твердо уверенному в собственной правоте. Солти лишний раз подтвердил эту простую истину.

– Вот теперь он окончательно спятил! – Детектив с размаха ударил кулаком по стойке. – Нет. Не теперь. С самого начала я догадывался, что имею дело с больным ублюдком.

– Ну почему же – спятил? – Бармен не обратил внимания на вспышку гнева чересчур эмоционального полицейского. – Большинство запутавшихся людей именно так и поступают – вначале вымещают злость на окружающих, а затем сводят счеты с жизнью.

– Скажите, – теперь он уже обращался непосредственно ко мне, – а чем заканчивается ваше послание?

– В каком смысле? – Я был слишком занят невеселыми мыслями и потому не сразу понял, о чем идет речь.

– Интересно узнать, каким было последнее слово – то, что на восьмой гильзе. «Проклятый город накроет печальный саван, имя которому…» – Он замолчал, предоставив мне возможность закончить предложение.

А он оказался не таким уж сухарем, этот безликий бармен. Никогда бы не подумал, что подобному типу людей не чуждо любопытство.

– Вообще-то я не думал об этом… Нет, правда, – поспешил добавить я, увидев недоуменный взгляд хозяина.

– А-ха-ха-а!!! – Солти так резко и так громко рассмеялся, что я поневоле вздрогнул от неожиданности.

Столь ярко выраженное веселье… Да уж, подействовал на детектива.

– Он… – Полицейский буквально захлебывался от смеха. – Он… Даже не знает, что хотел написать!!! Какая … глупость!!!

Больше всего этот пьяный смех походил на истерику. Человек долго сдерживает эмоции, переходя от надежды к отчаянию, а затем достигает пика напряжения – и слетает с катушек. Наверно, он мог смеяться очень долго, но одно короткое хлесткое слово прервало истерику.

– СТРАХ.

Голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, обладал такой силой, что мог заставить умолкнуть кого угодно.

Повернувшись на звук, я увидел «конченого алкоголика», чьи холодные голубые глаза обратились в мою сторону.

– «Проклятый город накроет печальный саван, имя которому страх», – очень спокойно и четко произнес он.

– Вы уверены? – живо поинтересовался уже не пьяный весельчак-полицейский, злоупотребляющий алкоголем в рабочее время, а вполне протрезвевший человек.

В другой ситуации я мог бы удивиться неожиданной метаморфозе. Но, переведя взгляд с лица незнакомца на его руки, увидел зажатую в кулаке гранату. Разумеется, без кольца. Стоит ему слегка разжать пальцы – и боек ударит по капсюлю…

– Да, уверен, – спокойно ответил мнимый алкоголик. – Последнее слово именно «страх».

Я поймал себя на мысли, что происходящее напоминает идиотскую компьютерную игру. Бегаешь по виртуальному городу, отстреливаясь от врагов. В случае смерти начинаешь сначала. Играешь долго и увлеченно, потому что хочется узнать, чем все закончится. В один прекрасный момент достигаешь финишной черты, где должна находиться дверь в другое измерение или, на худой конец, прекрасная принцесса. Но вместо всего этого великолепия неожиданно обнаруживаешь главного босса. Вначале он выглядит вполне безобидно и нестрашно, но потом открывает глаза, вытаскивает из кармана гранату – и говорит о страхе. Вообще-то, не важно, о чем он говорит. Мог бы и промолчать – в любом случае ничего не изменится. Самое главное – его нельзя победить. Он бессмертный читер, которому не страшны даже киборги. Можно делать и говорить что угодно. Особенно когда у тебя в руках граната, а для победы нужно просто разжать пальцы…

– «Прыжок в небеса» всегда действует безотказно. – Теперь настала моя очередь поиздеваться над детективом. – Секунду назад мир казался довольно приятным и милым, но как только на сцене появилась JG-12, ситуация изменилась. Ты протрезвел и понял, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. – Я противно захихикал. – А сегодня последним буду я.

Несмотря на скверный характер и массу недостатков, Солти был крепким парнем.

– Налей полную, – попросил он бармена. – Когда в одном месте собирается чересчур много сумасшедших, голова начинает идти кругом.

– Это тебе не поможет. – Я продолжал гаденько хихикать. – Наш новый знакомец из той породы мужиков с крутыми яйцами, которые доводят задуманное до конца.

– Жаль, что ты не сдох. – Полицейский залпом выпил содержимое рюмки и подчеркнуто аккуратно поставил ее на стойку. – Поверь мне на слово, так было бы лучше для всех.

– Ну, как раз за этим-то дело не станет.

– Если не станет, то какого хрена ждет твой дружок? Пусть отправит всех нас к … матери.

– Спроси у него сам. – Я никак не мог справиться с душившим меня смехом. – Тебе он точно расскажет.

– Хорошо. – Солти повернулся к мистеру по имени Лучший клиент. – Так чего ты все-таки ждешь, … урод?

По моему мнению, такая постановка вопроса была не слишком удачной. А если принять во внимание, что оскорбление напрямую относилось к человеку с гранатой, то становилось ясно – ничем хорошим это не кончится. Любой другой на его месте наверняка бы обиделся. Но охотник оказался выше глупой ребяческой суеты с оскорблениями и выяснением отношений. Он пришел сюда не для этого. Холодные голубые глаза неотрывно смотрели на меня, как будто пытаясь что-то объяснить.

– ЧЕГО – ТЫ – ЖДЕШЬ? – Солти еще не кричал, но, судя по лицу, покрывшемуся красными пятнами, был очень близок к тому, чтобы сорваться.

Однако Большой босс не обращал внимания на гнев детектива, как будто того не существовало. Мое хихиканье наконец переросло в неестественный лающий смех со всхлипываниями, напоминающими рыдания.

– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ ИЛИ НЕТ?!

Нервное напряжение достигло высшей точки. В таком состоянии полицейский уже не контролировал себя.

– Я К ТЕБЕ ОБРАЩАЮСЬ!

Почему-то именно сейчас я вдруг вспомнил, где видел Большого босса, и понял, отчего у всех охотников голубые глаза.

В пять лет воспринимаешь жизнь намного ярче и отчетливее, чем в более старшем возрасте. Ощущения настолько острые и сильные, что каждая незначительная мелочь кажется событием чуть ли не мирового масштаба. По части восприятия детей можно сравнить с наркоманами, только последние пичкают себя всякой дрянью, ненадолго погружаясь в мир грез, а дети живут в волшебной стране до тех пор, пока не вырастут.

Мать, как обычно, разговаривала по телефону на кухне, а отец вышел на улицу за сигаретами. Меня уложили в кровать, но спать не хотелось. Не знаю, что заставило маленького мальчика встать с кровати и пойти в гостиную, но точно помню: у меня была железная отмазка на случай встречи с родителями – туалет.

Монотонное бормотание телевизора можно не принимать всерьез только до тех пор, пока не смотришь на экран. Я проходил мимо – и чисто машинально бросил взгляд направо. Это была очень большая ошибка, но в юном возрасте принято ошибаться…

Можно просто ударить ножом. Случайно – в пьяной драке, или преднамеренно – в темной подворотне. Если постараться, найдется оправдание даже предательскому нападению со спины. Но когда человек с каким-то демоническим остервенением кромсает давно уже мертвое тело обыкновенным кухонным ножом…

Никакого объяснения этому безумию быть не может.

И пускай звезды расположились не лучшим образом, матери позвонила лучшая подруга, у отца кончились сигареты, мне не хотелось спать, а дешевый триллер мог заинтересовать избалованного зрителя только сценами чрезмерного насилия. Но даже все это, вместе взятое, не может служить оправданием того, что сознание пятилетнего ребенка раздавило УЖАСОМ, у которого были пронзительно голубые глаза…

– Последнее слово – СТРАХ, – повторил человек, выглядевший в точности как актер с окровавленным ножом из дешевого триллера.

Смех колом застрял в горле, и я резко замолчал.

– Страх, – как заклинание прошептал я. – Дело в нем.

– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ДОЛБАНЫЙ ГОВНЮК?!

Может быть, у Солти не выдержали нервы или он потерял контроль над ситуацией. Но какие бы причины ни толкнули полицейского на опрометчивый шаг – важен итог. Детектив сделал шаг навстречу смерти.

«Все правильно. – Главный охотник не произнес этого вслух, но я прочитал ответ в его глазах. – Дело в нем».

Поборов приступ дикого ужаса, я хотел спросить о самом главном – о том, без чего отдельные кусочки мозаики не могли сложиться в единое целое, но не успел. Я уверен: прояви Солти немного выдержки – и в конечном итоге мы бы договорились.

Однако полицейский неверно оценил ситуацию, и потому киборг, находившийся в пяти метрах за спиной мнимого алкоголика, был вынужден действовать.

Он хорошо стрелял, этот кусок говна, напичканный имплантатами и микросхемами. Уж в чем-чем, а в скорости рефлексов киборгам не было равных.

Первая пуля раздробила плечевой сустав охотника, вторая разнесла голову, а третья и четвертая ударили в спину. Существовал минимальный шанс, что искалеченную руку «заклинит» и человек не сможет разжать пальцы. Чисто теоретически мертвое тело могло упасть на гранату. Или…

А впрочем, много чего могло произойти в любой другой ситуации, но только не здесь и не сейчас. Во время решающих битв нет места для счастливых случайностей. Когда лицом к лицу сталкиваешься с могущественным противником, бессмысленно надеяться на легкую победу.

Обмякшее тело ударилось о стол, после чего завалилось набок и упало. Граната выскользнула из руки мертвеца, ударилась об пол и резко взмыла вверх: «Прыжок в небеса» устремился навстречу Судьбе.

Уверен на все сто – я единственный человек в мире, которому удалось дважды увидеть взрыв JG-12. Но мое небо находилось так далеко, что я не мог долететь до него. Даже убийственный аргумент проклятой гранаты был бессилен помочь.

Фонтан осколков брызнул в разные стороны, поразив всех, кто находился поблизости. То, что еще мгновение назад выглядело как несколько обычных людей, превратилось в груду окровавленной плоти, изуродованной многочисленными осколочными ранениями.

Смерть пришла настолько быстро, что никто из присутствующих не испугался. Не знаю, как другие, а лично я даже не почувствовал боли.

Просто не успел.

 

Глава 11

Сознание начало проваливаться в бездонный колодец, а затем произошло нечто удивительное. Вместо того чтобы открыть глаза и увидеть перед собой Герду, я ощутил на лице слабое дуновение ветра.

«Неужели я вырвался из проклятой ловушки? Достиг невозможного, встретился с главным охотником и разорвал замкнутый круг?»

Я боялся ошибиться, но никакого другого объяснения резкой перемене обстановки быть не могло.

Неужели получилось?

Я лежал с закрытыми глазами, не веря в удачу.

– Ау! – Откуда-то издалека доносился смутно знакомый голос. – А-а… э-эй…

Набрав полные легкие воздуха, я закричал изо всех сил. Не имело значения, кто обращался ко мне. Главное – ему будет приятно услышать в ответ что-нибудь доброе. Нечто такое, от чего на душе станет радостно и светло. Не знаю почему, но мне вдруг отчаянно захотелось так много рассказать таинственному незнакомцу, что я не знал, с чего начать. Эмоции буквально переполняли меня, выплескиваясь через край. И потому я не сразу понял, что вместо «э-ге-гей, я здесь» кричу другие слова. Дикие и страшные. Такие звуки может издавать лающая гиена, но никак не человек.

– Проклятый город накроет печальный саван, имя которому СТРАХ!

СТРАХ!

СТАХ!

TAX!

АХ!

Ххх…

Я попытался зажать рот ладонью, но тщетно. Звуки вырывались сами собой.

– Агррхххх… – Из меня начала лезть отвратительная пена.

Сначала из горла, а затем из раны на боку.

– Агррхххх!!! – Я захлебывался и бился в агонии, а внутренности выжигало серной кислотой.

Злая.

Отвратительная тварь, пожирающая внутренности, не могла упустить прекрасную возможность полакомиться вожделенными кишками.

Добрая сказка превратилась в страшный кошмар, а страдания оказались такими жестокими, что я чуть было не сошел с ума. Это было нечестно и несправедливо – получить предательский удар в спину в тот самый момент, когда наконец-то поверил в спасение…

Страдания кончились так же неожиданно, как и начались. Секунду назад мир состоял из бордово-красных тонов пульсирующей боли, а теперь…

– Открой глаза.

Теперь я понял, кому принадлежал смутно знакомый голос.

Король охотников не мог обнаружить меня среди необъятного поля высокой травы и потому прибегнул к детской уловке, крикнув «Ау!».

А я был настолько наивен, что отозвался. И как следствие – вновь повстречался со Злой.

– Открой глаза, – более настойчиво повторил он. – Я должен тебе кое-что показать.

Мне не хотелось ничего видеть. Но лежать с закрытыми глазами, изображая обиженного ребенка, было глупо.

В конечном итоге здравый смысл победил, и я выполнил просьбу.

Ночное небо, усыпанное россыпью ярких бриллиантов звезд, выглядело так потрясающе, что у меня перехватило дыхание. Даже в обычном городе невозможно увидеть столь яркие звезды. А в огромном мегаполисе, накрытом облаком смога и светом назойливой рекламы, превращающей ночь в день, и подавно.

– Видишь вон ту яркую мерцающую звезду? – Охотник поднял руку, и мне показалось, что при желании он может дотянуться до неба.

– Да, вижу.

– Ей осталось жить совсем ничего. Скоро она взорвется.

– Жаль.

– Мне тоже.

– Будь на твоем месте девушка, я бы, пожалуй, расчувствовался. Ночь слишком красивая, печальная и романтичная. Но мы не влюбленная пара, устремившая взоры в небо и с трепетом наблюдающая за смертью звезд. И потому мне неясно, к чему ты клонишь.

– Ты достиг цели и нашел меня, тем самым нарушив шаткое равновесие. Звезда скоро умрет, а значит – время сдвинулось с мертвой точки.

– Про время и звезду – понятно, но причем здесь я?

– Кай уже вышел из комнаты.

– Что за бред? – Я никак не мог взять в толк, о чем он говорит. – Кай вышел из комнаты, время сдвинулось, звезда умрет. Это какой-то ребус или загадка? Мы решили поиграть в новую игру? Соедини воедино обрывки бессвязных реплик и выиграй главный приз – очередную встречу с пожирательницей внутренностей?

– Герда считает, что ты безнадежен. Она приняла решение. Кай прижмет подушку к лицу, избавив тебя от страданий.

Отныне все точки над «i» были расставлены.

– Значит, время сдвинулось с мертвой точки?

– Да.

– Я могу что-нибудь сделать?

– У тебя остался последний день и последняя попытка.

– Это как-то связано с тем, что я добрался до тебя?

– Безусловно.

Два джентльмена спокойно беседовали, обсуждая планы на завтрашний день. А то, что никакого «завтра» не будет, уже не имело значения. Сегодня – последний день жизни. Не стоит омрачать его слабостью и малодушием.

– Ну а потом?

– Звезда взорвется, уничтожив мнимую реальность.

– А Кай придушит меня в настоящем мире?

– Получается так.

– И ради чего ты мне это рассказываешь?

– Чтобы ты знал.

– Отличный ответ. – Я невесело усмехнулся. – Теперь мне все известно – и что дальше?

– Ничего.

– Совсем?

– Кроме еще одного дня.

– Это я понял, но, может быть, добрая фея, понимающая толк в гранатах, подскажет выход из ловушки?

– Нет.

– Я почему-то был уверен в твоем ответе. Прямо как в поучительных историях про непослушных маленьких мальчиков, попадающих в разные неприятности. Они должны преодолеть все трудности, чтобы в конечном итоге понять: добро побеждает зло и всегда нужно слушаться родителей. Вот только я давно уже не мальчик и мне ничего не нужно понимать.

– Это твое право. – Охотник равнодушно пожал плечами. – В жизни каждый сам делает свой выбор. Я могу только в общих чертах обрисовать ситуацию, а победит добро или зло – не столь важно. И в том и в другом случае найдутся обиженные или недовольные. И борьба начнется сначала.

Мне нравилось лежать на земле, глядя в необъятное звездное небо. После бессмысленной суеты огромного города здесь можно расслабиться и почувствовать себя по-настоящему свободным.

Разговор зашел в тупик.

Мы сообщили друг другу то, что хотели.

Настало время прощаться.

– Я понял насчет звезды и последнего дня, спасибо за предупреждение.

Охотник правильно истолковал мои слова и намерения.

– Можешь не благодарить. Ты готов?

– Использовать последний шанс и увидеть, как взорвется звезда? Если ты об этом, то – да.

Он не стал говорить напутственные слова или желать удачи. Холодная ладонь легла на лицо, закрыв мне глаза, – и наступила непроглядная ночь. Мне даже показалось, что ничего не изменилось, но когда я вновь разомкнул веки, рядом была Герда. Она хотела спросить, как я себя чувствую, но моя ладонь прикоснулась к ее губам.

– Не говори ничего. Я сам расскажу. Отлично себя чувствую. Так хорошо, как никогда прежде. У нас все получится. Я достану с неба звезду и подарю ее самой красивой женщине в мире. Не будь на тебе «Маски ангела», ты смогла бы увидеть ее отражение в зеркале.

– Достать звезду? – Как и любой другой женщине, Герде было приятно услышать комплимент. – Звучит многообещающе. – Она мягко отвела мою руку от своего лица. – Но для начала нужно решить главную проблему с банком. Остальные дела подождут.

Я мог возразить, что моя звезда ждать не будет, но не стал этого делать.

– Желание королевы – закон!

– С каких это пор я вдруг стала королевой?

– Ты всегда ею была, – серьезно ответил я, пристально глядя в ее удивительные глаза. – И будешь.

Она хотела что-то ответить, но не успела.

– Кай, ты уже вызвал такси? – Я резко сменил тему. – Откуда я знаю? Это же очевидно! Лучше ехать, чем идти в банк пешком. Машина подъехала? Так чего же мы ждем? Меня? Я готов… Как себя чувствую? Превосходно… Тебе нравится мое настроение? Мне тоже оно нравится. Каждый день нужно прожить так, будто он самый последний в жизни. Впереди еще много дней? Ах, лет! Да, ты прав, миллионы лет пройдут, прежде чем взорвется звезда… Какая? Пока не знаю, но уверен, чуть позже я найду ответ и на эту загадку.

Мы с Каем продолжали весело болтать, спускаясь по лестнице, и чувствовали себя легко и свободно, будто собирались на загородную прогулку, а не шли грабить банк. В этот момент я ощущал себя чуть ли не самым счастливым человеком на земле. Изнуряющий марафон подошел к концу. Осталось лишь разорвать финишную ленточку. Последний, мощный рывок – и финальный аккорд.

– Все кончится! – Сам того не заметив, последние слова я произнес вслух.

– Да нет же! – Кай по-приятельски хлопнул меня по плечу. – Ничего не кончится. Это только начало, дружище. Самое начало. Впереди нас ждет еще много интересного. Ведь правда, Герда?

– Да, правда, – спокойно ответила красивая женщина. – Пока королева не получит обещанную звезду, ничего не кончится.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Ну что ж. В таком случае не будем медлить – звезда ждет!

– Недолго ей осталось ждать. – Сам того не подозревая, развеселившийся Кай попал в самую точку.

– Действительно недолго, – согласился я, прикуривая на ходу. – Время уже сдвинулось с мертвой точки.

– Ты о чем?

– Да так. Ни о чем.

Я открыл парадную дверь и шагнул на улицу, залитую солнечным светом. После темного подъезда глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к смене освещения.

«Женщина – к удаче, – загадал я. – Если мимо пройдет мужчина, то ничего не получится».

Не знаю, что мог означать этот знак, но первой, кого я увидел после того, как проморгался, была Злая. Жуткая тварь сидела прямо передо мной. И, как обычно, с ее высунутого языка сочилась тонкая струйка ядовитой слюны, разъедающая асфальт.

Так начался последний день в проклятом городе, накрытом печальным саваном, имя которому страх.

 

Глава 12

Я сел в машину не потому, что собрался грабить банк. После встречи с королем охотников стало ясно: банк здесь вовсе ни при чем. Он – всего лишь тупиковое ответвление длинного запутанного лабиринта. Истинная дверь, ведущая к свободе, находится не там. И, что самое интересное, ключ, способный открыть хитроумный замок, – не кто иной, как я сам.

Конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, пока не убедишься лично. Но мне отчаянно хотелось верить: догадка окажется верной.

По обыкновению, я выбрал переднее сиденье. И по реакции таксиста (он не удивился) стало очевидно – демон сомнения рядом. Но вряд ли мерзавец выдаст себя. До тех пор пока клиент не признает поражения, бездушный монстр будет играть роль бесстрастного наблюдателя.

За две короткие встречи невозможно изучить характер (будь то человек или демон), но составить определенное представление о личности можно. Тот, кто уверен, что прав всегда и во всем, не сможет отказать себе в маленькой радости лишний раз убедиться в собственном превосходстве.

Во время последнего разговора мы условились: если я не смогу выбраться из «ловушки разума», то признаю – человек рождается, чтобы умереть. Последний день жизни – самый подходящий момент согласиться с этим утверждением или опровергнуть его.

Мы оба знали об этом. И потому встретились в последний раз.

Прежде чем начать разговор, я по привычке закурил. Несколько глубоких затяжек – и сигарета кончилась. За ней без промедления последовала вторая.

– Нервничаешь? – Вопрос Герды прозвучал неожиданно.

– Нет, просто не знаю, с чего начать разговор.

– Мне кажется, сейчас не самое подходящее время. – Она явно намекала на присутствие постороннего.

– Другого шанса не будет. Так что – сейчас или никогда.

– Не стоит…

Я не позволил ей закончить:

– Стоит. Очень даже стоит. Планы изменились: мы не едем грабить банк.

– Ты…

– Я в порядке. Таксист в курсе наших дел. Он мой большой друг. Не волнуйся. И главное – не нужно думать, что кто-то сошел с ума. У меня есть доказательства.

Бесполезно спорить с сумасшедшим – это раз. В крайнем случае Кай может убить и водителя, и пассажира – это два. Ну и, наконец, в-третьих – не стоит принимать поспешных, необдуманных решений. Исходя из этих соображений, Герда сочла за лучшее промолчать.

– На ближайшем перекрестке свернешь направо, – приказал я таксисту. – Мы едем за город.

– Будем играть в индейцев, жечь костры и танцевать у вигвамов?

Чувство юмора у Кая было своеобразное, но сейчас я был рад даже такой плоской шутке.

– Что-то типа того… Жаль, с нами нет Чарли. Кто-кто, а он-то уж точно обрадовался бы такому предложению.

«За городом избавиться от трупов будет намного легче», – спокойно подумала Герда.

Можно испытывать какие угодно чувства к человеку, но если он сходит с ума от передозировки наркотиков и ставит под угрозу жизни сообщников, то от него нужно избавиться. И чем быстрее – тем лучше. Ее слегка удивило, что водитель не проявлял признаков беспокойства. Людям свойственно нервничать, когда речь заходит о противозаконных действиях. А таксист продолжал вести машину как ни в чем не бывало. Создавалось впечатление, что он заранее знал об их планах.

– Точно! – (Я не мог видеть лица Кая, но был уверен: он широко улыбнулся.) – Чарли спец в кострах и вигвамах. Однажды я помог ему, а индеец расчувствовался и подарил мне коготь медведя. Представляете, настоящего гризли! С ума сойти! Я живых медведей никогда и не видел!

– Расчувствовавшийся Чарли… – Я не мог представить, что может заставить «расчувствоваться» невозмутимого индейца.

– Неудивительно, ведь их почти не осталось…

Мне не понравился слишком спокойный тон Герды: не в ее правилах было так просто сдаваться.

Мысли о напарнике моментально вылетели из головы.

– Да, с Чарли было бы веселее, но сегодня придется обойтись без него. В следующий раз будем жечь костры вместе.

Чтобы грамотно лгать, нужно хоть немного верить в то, что говоришь. Я же не верил вовсе. И потому даже простодушный Кай уловил фальшь, что уж говорить о Герде.

«А может, избавиться от опасных свидетелей прямо сейчас? Потом будет слишком поздно?» – Она начала сомневаться, нужно ли вообще ехать за город. Становилось ясно, что ситуация выходит из-под контроля.

«Пора заканчивать глупый цирк», – решил я и обратился к демону:

– Ты обманул меня насчет банка. Заставил биться над неразрешимой задачей. Я нашел выход совсем в другом месте.

«За город ехать не стоит». – Герда наконец приняла решение.

– Ты о чем? – Кай не понял, к кому я обращался.

– О том, что…

– Убей их обоих. – Она использовала закрытый канал. – Прямо сейчас. Иначе будет поздно. Не думай и не задавай вопросов – делай, как говорю!

– …том, что нам нужно…

Сзади раздался полузадушенный хрип, и когда я обернулся, то увидел свернутую набок шею Кая. Неестественный наклон головы ясно указывал, что он мертв. Переведя взгляд на Герду, я понял: она в порядке. В больших глазах застыло удивление, но в остальном…

– Ветреная красавица собралась избавиться от сумасшедшего компаньона. Извини, пришлось вмешаться. Хочется посмотреть, что ты придумал, – сказал «таксист».

Итак, проклятый демон все же вернулся.

– Хотела убить?

– Да. Не веришь? Спроси у нее сам. Танго со сломанным позвоночником она навряд ли станцует, но говорить может.

– Сломанным? – Я не сразу понял, о чем он говорит.

– Да. Ее братец не представляет для нас интереса, потому я избавился от обузы. А она может пригодиться.

В призрачном мире наркотического кошмара я тысячу раз умирал. И видел, как умирают Герда с Каем. Но сегодня был последний день. И мне не хотелось…

«К черту, – оборвал я себя. – Хотелось или не хотелось – уже не имеет значения. Вряд ли демон станет обманывать. Он вообще мог не появиться. Раз вмешался, значит, были причины».

– Ты хотела убить меня?

Только сейчас я понял: голова Герды откинута на подголовник не потому, что она устала.

– Да. – В ее безвыходном положении не имело смысла изворачиваться и лгать.

– Но почему?

– Ты сошел с ума и представляешь угрозу.

– Не можешь вытащить утопающего, избавься от него, чтобы самому не пойти на дно?

– Верно.

– Но я же обещал подарить тебе звезду…

– Она не поверила. – Судя по интонации, таксист усмехнулся. – Кстати, я тоже. Нужно будет очень постараться, чтобы убедить нас.

– Ты…

– Можешь не продолжать, я знаю все, что хочешь сказать. С каждым разом ты становишься более предсказуемым и неоригинальным. Глупые обвинения во лжи, – он имел в виду банк, – вкупе с высокопарными заявлениями про любовь, звезды и прочую ерунду, о которой даже стыдно вспоминать. Все это, вместе взятое, наталкивает на выводы о сдаче былых позиций.

– Какие, на хрен, позиции? – Ему удалось вывести меня из себя. – О каких таких…

– Не нужно ругаться.

Меньше всего я ожидал услышать спокойный голос Герды.

– Что?

– Королевы не любят, когда в их обществе непристойно ругаются. До того как мы сели в машину, ты пообещал подарить мне звезду. Я жду.

Никаким другим образом она не могла отомстить убийце брата. Враг моего врага – мой друг. Минуту назад она собиралась прикончить меня, а теперь поддержала.

– Да, ты права. – Ко мне вернулась былая уверенность. – Не стоит портить замечательный день банальной ссорой.

– Глупость – главный человеческий порок, из которого вытекают остальные. Сколько бы ты ни играл во влюбленного юношу, а твоя искалеченная подружка ни пыталась изображать гордую королеву – все без толку. Выход один, и он по-прежнему находится в банке. А ваш детский заговор против злого дяди просто смешон.

– Мы еще не дождались момента, когда надо смеяться.

– И что с того? Машина покинула черту города. Ты пытаешься найти здесь любовь? Звезду? Бескрайние поля? ЧТО?

– Позволь ответить на твои вопросы чуть позже.

Может, демон и был удивлен, но не показал этого.

– Хорошо.

– А сейчас остановись, пожалуйста.

Он выполнил просьбу. Машина затормозила, прижавшись к обочине. Невдалеке от скоростного шоссе раскинулась обширная пустошь. Когда-то давно здесь были поля. Но экологическая ситуация изменилась, и стало опасно сажать что-либо в непосредственной близости от города. Теперь здесь ничего не осталось. Даже простая трава не росла.

– И еще. – Я вышел из машины, открыл заднюю дверь, взял обмякшее тело Герды на руки. – Раз уж сегодня последний день, день откровений, может, скажешь, почему выбрал меня?

– Все просто: есть люди интересные и не очень. Несмотря на массу недостатков, ты мне интересен.

Он держался за спиной, но если резко обернуться, можно было увидеть лицо демона… Точнее, то, что находилось на месте лица. Впрочем, я не хотел этого делать. Ни прежде, ни тем более сейчас.

– Интересен? Вот так просто?

– А разве этого не достаточно?

– Трудно сказать. Но раз ты так считаешь, значит, тебе виднее

Я начал оглядываться по сторонам, ища подходящее место.

– Мы достигли заветной двери? – поинтересовался демон. – Портала, открывающего путь в иные измерения? Калитки, ведущей в сказочную страну?

– Я ищу место для королевы.

– По-прежнему играешь в любовь? Неужели не надоело?

– Нет. Уже не играю…

Спустя пару минут поиски увенчались успехом. Небольшой бугорок, поросший жалкой сорной травой, меня вполне устроил. Бережно опустив Герду на землю, я снял рубаху, а затем, соорудив из скомканной одежды импровизированную подушку, положил ее под голову королевы.

– Трон готов? – Демон решил, что настало время смеяться – то, ради чего он, собственно говоря, пришел сюда. – Осталось пригласить свиту и накрыть пышный стол. А затем произнести пламенную речь во имя любви!

Я стоял на коленях, склонившись над искалеченной женщиной.

– Ты сделаешь его? – Расширившиеся зрачки Герды превратились в два глубоких колодца, на самом дне которых плескалось отражение ее души.

Даже при всем желании я бы не смог ее сейчас обмануть.

– Да. Я его сделаю.

Правду говорить всегда приятно.

– Хорошо. – Она услышала то, что хотела, и устало закрыла глаза. – Дай знать, как начнешь.

– Непременно. – Я собрался встать, но передумал. – Всегда хотел тебя спросить, но не мог решиться.

– Спрашивай. Другого шанса не будет.

– Самая первая наша встреча. Заведение старика Пэста. Я, ты, Кай, Чарли, Люси…

– «Марло-Мельница» и Сантос? Помню. И что?

– Мы с Чарли вошли, а ты как-то странно посмотрела. Ну, знаешь… – Я сбился, не зная, как объяснить, что я хочу узнать.

Она все поняла.

– Я тогда подумала: странно, индеец красивее, но второй парень «цепляет» больше.

– Правда?

– Да.

При желании всему можно найти объяснение. Я находился в мнимой вселенной, являющейся чем-то вроде искривленного зеркала моего разума. А значит, вся эта дерьмовая каша из демонов, охотников, банков и остального варилась в моей голове – и нигде больше. Если пойти еще дальше, то получалось, что слова Герды не могут быть правдой, так как она существует в моем воображении. Я играю сам с собой, выдавая желаемое за действительное, не более того.

– Спасибо тебе… – Таким бесцветно-тусклым голосом можно прощаться, но уж никак не благодарить красивую женщину за откровенность.

– Не за что. – Герда уловила резкую перемену моего настроения, но не стала задавать лишних вопросов. – Сделай его, как обещал, и все будет в порядке.

Мы оба знали: ничто уже не будет «в порядке». Но продолжали играть придуманные роли.

– Теперь готов, можно начинать? – Демону не терпелось увидеть заключительную сцену затянувшегося фарса.

– Почти.

Я огляделся по сторонам в поисках Злой.

Впервые за время нашего «знакомства» она не следовала за мной по пятам, а расположилась в некотором отдалении. Так может сидеть умная собака, ожидая приказа хозяина.

– Осталось только развести огонь и позвать старых друзей.

– Полагаешь, они у тебя есть?

– Конечно. Как же без них? Может, демоны живут по каким-то особенным правилам, но у нормального человека всегда найдутся друзья и враги.

– Ты не очень-то похож на нормального человека.

– И тем не менее хороших приятелей у меня предостаточно.

– Красавица, чуть было не прикончившая тебя, тоже из их числа?

– Да.

– Как мило!

Демон мог продолжать смеяться и дальше, но я оборвал его:

– Согласен. Ты позволишь мне подготовиться?

– Разумеется, да.

– Благодарю.

Я вспомнил, как во время последней встречи с таксистом придал сигаретному дыму очертания букв. Не представляю, как это получилось, но, совершив «чудо» однажды, можно попробовать и во второй раз.

«Костер, мне нужен большой костер… – Я закрыл глаза, представив языки жаркого пламени, взметнувшиеся к небу. – Огонь расплавит тело, очистит разум и…»

Мне даже не удалось закончить предложение, а рядом уже полыхал огромный костер, возникший буквально из ниоткуда. Он выглядел совсем как настоящий, но оставался безжизненно-холодным. И оттого походил на прекрасную голографическую картинку, почти неотличимую от реальности.

– Дешевый фокус, но смотрится очень даже ничего. – Чудовище, распоровшее мой бок, издевательски захлопало в ладоши. – Осталось дождаться обещанных друзей – и можно начинать.

– За ними дело не станет.

Я был уверен, что никого звать не надо. Король охотников приведет своих подданных сам. И не ошибся – они действительно пришли все. Даже те, кого я убил. «Слепой» с собакой-поводырем, милая старушка с хитрой тросточкой, самая первая девушка, спросившая, который час, парень, расстрелявший машину телохранителей из гранатомета, и многие другие.

Так же, как и костер, охотники появились из ниоткуда. Секунду назад здесь никого не было, а сейчас молчаливое кольцо людей окружило импровизированную сцену, в центре которой бушевало холодное пламя.

– Впечатляет! – Демон по-прежнему изображал разбитного малого, которому все нипочем.

Но я знал: его уверенность дала едва заметную трещину, способную со временем превратиться в бездонную пропасть сомнения.

– Что происходит? – Про Герду забыли, и потому она решила напомнить о себе.

– Все хорошо, королева. – Я склонился над неподвижным телом. – Теперь уже хорошо…

Она поддержала мою игру, не подозревая, как все это серьезно.

– Тогда начинайте!

Невозможно ослушаться приказа, исходящего из уст царственной особы.

– Звезда для королевы! – Я вскинул руки к небу.

После того как появился костер и охотники, я понял: можно совершить что угодно. В собственной вселенной для творца отныне не существовало преград. Сначала ничего не происходило, но затем в небе появилась блестящая точка. Она стремительно приближалась, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. И когда наконец достигла рук, выросла до размеров небольшого мяча.

Я держал солнце, которое должно скоро взорваться, но, вместо того чтобы размышлять о величии момента, думал о всяких глупостях: «Индеец красивее, а второй парень «цепляет» больше. Вот уж действительно «зацепил» так "зацепил"…»

– Это… – Герда не могла поверить глазам.

– Звезда для королевы. – Я протянул ей солнце далеких миров.

– Но… я… не могу…

– Можешь. Отныне для тебя нет невозможного.

– Бери звезду, сестра. – Присевший на корточки Кай нежно приобнял Герду за плечи. – Она твоя.

– Тебя же убили… Это бред… или сон…

– Нет. Уже давно не сон.

– Так значит…

– Бери, – властно приказал я, вложив бесценный дар в руки потрясенной королевы. – Держи и ни в коем случае не выпускай из рук. Кай, поможешь ей?

– Да. – Лицо «воскресшего» озарила искренняя улыбка. – А я, дурак, не поверил тебе в машине, когда…

Не хотелось излишне затягивать собственные похороны, поэтому я ограничился коротким:

– Помоги сестре, – и, не дожидаясь ответа, повернулся и сделал решительный шаг к огню.

– Подожди! – Демон не мог просто так отпустить меня. – Прежде чем, по примеру древних героев, ты взойдешь на костер, может быть, объяснишь…

Мне с трудом удалось побороть искушение уйти, так ничего и не сказав. Но самоуверенное чудовище считало себя умнее всех, а людей – никчемными глупцами. К тому же я обещал Герде «сделать» его.

– Хорошо, я объясню. В настоящей жизни меня не ждет ничего, кроме смерти, а здесь в распоряжении полубога чуть ли не целая вечность. И не важно, что все ненастоящее, главное, я живу. Существую. Прозябаю. Схожу с ума и умираю, чтобы снова воскреснуть. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

– Тогда ты должен согласиться: в «ловушку разума» меня заточили даже не наркотики, а животный страх.

– Не соглашусь.

– Как угодно. Никому нет дела до демона сомнения в мире, созданном человеком.

– Наркотиками.

– Это частности. Страх держал меня в ловушке, и, чтобы освободиться, я должен его победить. А они, – я указал на охотников, – помогли мне.

– Интересно как?

– Натолкнули на мысль, что только победив собственный страх, я смогу вырваться. Ты видишь монстра? – Я указал на Злую.

– Нет.

– Я так и думал. Мерзкую тварь не видит никто, кроме меня. Каждые три дня охотники сбивают меня на землю, а чудовище пожирает внутренности. Признаюсь откровенно: на свете нет ничего страшнее этой адской боли. Может быть, какая-то часть моего сознания и боялась возвращения в реальный мир, но другая – страстно желала. Город, неотличимый от реальности, создала именно та часть, которая отчаянно боится умереть в реале. А охотники и чудовище – порождение другой.

– Тебя кто-то надоумил или ты сам пришел к подобному выводу?

– Когда играешь против себя, никто не может помочь. Найти ответы на вопросы и сделать выбор нужно лично.

– Теория, конечно, имеет право на существование, но по большому счету не выдерживает серьезной критики. Я могу привести массу…

– Зачем? Ты же считаешь людей глупцами. Давай проведем небольшой эксперимент, целью которого будет выяснить, кто из нас прав. Заодно и выявим победителя в споре. Я готов умереть во имя любви.

Любви к жизни. Любви к женщине, которую должен спасти. К другу, нуждающемуся в моей помощи. И – во имя ненависти к тебе. Да-да, не удивляйся – любовь и ненависть по сути одно и то же. Первое – со знаком «плюс», второе – «минус». Не будь всего этого, я остался бы навечно в иллюзорном мире.

– Есть такое понятие – «одержимость». – Судя по тону, к демону вернулось хорошее настроение. – Сейчас ты одержим навязчивой идеей. И не успокоишься до тех пор, пока не подтвердишь или опровергнешь ее.

Можно было пререкаться до бесконечности, и все равно мы не пришли бы к единому мнению. Что бы я ни сказал, он все равно не поверит. Поэтому я ограничился коротким:

– Прощай.

– Прощай. – У демона пропало всякое желание спорить с невменяемым безумцем.

Разобравшись с проблемами Герды и объяснившись с чудовищем, вспоровшим мой бок, я наконец приступил к осуществлению задуманного.

По идее можно было создать какой-нибудь «древний» красивый меч. Человек, доставший с неба звезду, способен и не на такое. Но меня интересовал результат, а не показные дешевые эффекты. Поэтому я ограничился обычным кухонным ножом, прихваченным из квартиры.

Бога, создавшего целый мир, не может обжечь даже солнце, не говоря о холодном пламени ритуального костра. Я зашел прямо в огонь, дождался, пока лезвие раскалится докрасна, и вышел.

Теперь все было готово.

Злая, почувствовав приближение финала, подошла вплотную к «хозяину». Перед тем как вернуться к обычному ритму, секундная стрелка часов мироздания остановилась.

– Время всегда имеет значение, – сказал кто-то. Я повернулся на голос и увидел охотницу, первой бросившую меня в объятия безжалостного монстра. – Никогда не забывай об этом! Ты слышишь меня, НИКОГДА!

Она отсалютовала той самой телескопической дубинкой, которая чуть было не свела меня с ума от боли.

«Теперь уже точно не забуду», – мысленно пообещал я.

Судя по улыбке, озарившей лицо девушки, она уловила мой ответ. В отличие от свиты, король охотников оставался безучастным. Он просто стоял и смотрел на сцену, как режиссер, оценивающий игру театральной труппы.

Никто не заметил, как в небе появилась стремительно разрастающаяся воронка. На нее не обратили внимания потому, что взоры присутствующих были устремлены на меня.

И только Герда, держащая звезду на вытянутых руках, забыла обо всем на свете. Она завороженно вглядывалась в причудливую игру протуберанцев, то и дело выбрасывающих крошечные языки раскаленной лавы. Взрослая женщина стала похожа на маленькую девочку, неожиданно поверившую в чудо. Впрочем, ничем иным, кроме как чудом, и не объяснишь сошедшую с неба звезду… «Это все наркотики, сынок, – совершенно некстати вспомнился старый анекдот. – Проклятые наркотики».

«Да, это они», – легко согласился я.

И, немного подумав, добавил: «А еще СТРАХ».

Проклятый город накрыл печальный саван, имя которому СТРАХ.

Точнее и не скажешь.

Даже если попытаться.

И…

Рука с размаха вонзила раскаленный нож в тело, после чего отчаянный самоубийца одним резким движением вспорол свой живот.

И без того надорванный пакет окончательно развалился, выплеснув наружу содержимое брюшной полости…

Черная воронка разрослась настолько, что закрыла все небо. Дыра засасывала в себя не что-то конкретное. Нет. В ее ненасытном чреве исчезал мир. Она пожирала пространство, превращая его в абсолютное ничто. Солнце в руках Герды сначала запульсировало, а затем начало стремительно увеличиваться в размерах. Один из протуберанцев оторвался от поверхности светила, ударив в спину человека, стоящего у костра… То, что еще несколько секунд назад выглядело как небольшой мяч, теперь превратилось в огромный светящийся шар.

Существует определенный порог боли, перейдя который уже ничего не чувствуешь. Сейчас я достиг его, и потому страшный удар, опрокинувший тело на землю, уже ничего не мог изменить. Звезда становилась все больше, и в какой-то момент люди оказались внутри ее.

– Как прекрасно! – У Кая не нашлось более подходящих слов, чтобы выразить переполнявшие его чувства.

– Да… – В интонации Герды проскальзывали слабые нотки печали. – Действительно, прекрасно находиться в сердце звезды, но еще лучше держать ее в руках.

– Отныне мне не нужны очки. – Слепой охотник ласково потрепал по загривку собаку-поводыря. – Иди, дружище, ты свободен.

Злая подняла окровавленную морду вверх и, увидев воронку, пожирающую пространство, оскалилась.

«Надо было выкурить последнюю сигарету, – с запоздалым сожалением подумал я. – Все сделал правильно, а покурить напоследок забыл».

Мужчина с пронзительно голубыми глазами склонился над распростертым телом. Развороченный живот представлял собой сплошное кровавое месиво, но короля охотников это ничуть не смущало. Он вытащил из пачки сигарету, вставил ее в губы несчастного.

– Без фильтра.

Но мне было все равно. В моем положении можно уже не заботиться о здоровье.

Черная воронка и разросшаяся до неимоверных размеров звезда наконец столкнулись и…

– Кури быстрее, долго ей не продержаться.

«Кому из них?» – хотел спросить я, но не стал.

По большому счету уже не важно, кто победит – в любом случае все закончится аннигиляцией.

– Ду. аешь. я по. лил., ст. ах? – Слова давались с огромным трудом.

– Да, – рассеянно отозвался странный король, глядя в небо, где столкнулись две противоборствующие стихии. – Ты победил и отныне не будешь бояться.

– С…о…?

– Совсем ничего и никогда.

– 0…б…

– Обещаю.

– А…

– И даже меня. – Он наконец оторвался от созерцания неба, поднес руку к лицу и вытащил линзы, без которых его глаза выглядели совсем не страшно – как у любого нормального человека.

Круг замкнулся, и время наконец пришло в движение.

– 3… т…

– Правильно, значит, я…

Напряжение достигло наивысшей точки – и звезда взорвалась.

Вселенная, существовавшая в воображении своего творца, умерла.

А вместе с ее смертью кануло в небытие ВСЕ.

Включая и страх.