Новость о смерти Бьянки поразила всех в больнице, как гром среди ясного неба.

Рано утром перед сдачей смены Афина играла в карты с Себастианом, когда в палату с посеревшим лицом и потускневшим взглядом вошла Сабина. Обеспокоившись, Афина взъерошила мальчику волосы, становившиеся изо дня в день всё тоньше, и сказала, что придёт к нему на следующий день во второй половине дня. Себастиан кивнул в ответ и смело улыбнулся, стараясь не показывать своё разочарование. Сердце Афины сжалось. Она вытащила из кармана бейсбольную карточку и положила на прикроватную тумбочку.

— Пиллсбери! — выкрикнул Себастиан. — Мой любимый игрок! Спасибо, Афина. — От улыбки лицо мальчика озарилось, и на душе у Афины стало легче. Ей действительно очень нравился этот малыш.

Выйдя следом за Сабиной в коридор и переживая о причине смятения лучшей подруги, Афина потянулась и коснулась её руки.

— Что такое? Что случилось, Сабина?

— Бьянка умерла, — ответила та просто, без подготовки. И эти два слова подействовали как два удара в живот.

— Ч-что? Умерла?! Что значит «умерла»? Я видела её только вчера, — пока до Афины доходил смысл сказанных Сабиной слов, на глаза той навернулись слёзы, медленно стекая по щекам вниз.

— Её нашли …на рельсах.

Внутри начал разрастаться, заполняя всё, ужас. Афина закрыла рот рукой, стараясь пресечь тошноту.

— Боже, Сабина, скажи, что это неправда.

— Я бы тоже хотела этого, Фини. Я не знаю всех подробностей, но по слухам, она застряла на рельсах. Машинист видел, как она пыталась освободиться, но…

— Стоп. Я не могу. Твою ж мать, нет, — воображение нарисовало яркую картину, где Бьянка пытается освободиться, и сердце Афины ухнуло куда-то вниз. Наверняка, это было адской пыткой в панике пытаться выбраться из западни перед летящим на тебя поездом…

— Афина, — она повернулась на своё имя и заметила стоящего в нескольких шагах детектива, и тут же быстро направилась к нему, надеясь на чудо.

— Сет, скажи мне, что это неправда, прошу. Это не может быть правдой.

— Мне бы очень хотелось, но это так. Подтверждено, что это её останки. Мне очень жаль. Я знаю, что Бьянка была твоей подругой, — он взял лицо Афины в ладони и легонько провёл большим пальцем по щеке, смахивая одну из слезинок.

— Что же теперь? — спросила она.

— Ну, мне нужно получить показания, чтобы понять, почему она была здесь так поздно, хотя, по мнению нашего управления — это дело очень простое. Машинист утверждает, что она застряла на рельсах и пыталась выбраться. Его рассказ подтверждают найденные на месте доказательства, — он не стал углубляться в мрачные подробности. — Это просто глупая трагедия. Хотелось бы мне сказать тебе больше, чтобы успокоить, но всё, что я могу сообщить… ты должна знать — она не страдала. Всё, по-видимому, случилось очень быстро.

Афина кивнула в благодарность за эту небольшую часть информации. Она всё ещё была потрясена, но, узнав, что Бьянка не страдала, ей стало немного легче.

— Послушай, Афина, мне пора идти. Произошло ещё одно похищение. Мы с Беббс разделились, нам нужно будет разобраться сразу с обоими случаями.

— Ещё одно похищение? Но, я думала, что те убийцы сбежали из города, вмешалась в разговор Сабина.

— Мы тоже так думали, но у последнего похищения такой же стиль, как и у предыдущих. Мы опасаемся… после того, чем закончились прошлые похищения, — сказал Сет и провёл ладонью вниз по лицу. Впервые Афина заметила, каким измученным он выглядел, и посочувствовала ему. По-видимому, работа детектива в Нью-Йорке была нелёгким занятием, тем более с таким ростом преступности.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобиться, — сказала она ему искренне. — И спасибо за информацию о Бьянке.

Сет сжал её руку и ушёл, пообещав выйти на связь на этой неделе чуть позже. Афина с Сабиной крепко взялись за руки и отправились в раздевалку, собираясь найти Вебстер и других интернов. Когда они вошли в комнату, там уже Кларенс, Дик и Оскар вместе с Вебстер сидели на одной из деревянных скамеек. Под глазами Дика красовались кровоподтёки, на носу, в месте, куда пришёлся удар Оскара, была наклеена тонка белая полоска.

В комнате царила мрачная тишина. Было понятно и без слов, что известие о Бьянке подействовало на всех таким же образом. Каждый из присутствующих был окутан тёмным облаком потрясения и печали, и оно прямо растекалось в воздухе. Через какое-то время Вебстер заговорила:

— Бьян… — её голос сорвался, и она сделала вдох, чтобы успокоиться. — Бьянка была чудесной девушкой и хирургом с ярким будущем. То, что случилось с Бьянкой — трагедия, и не важно, что я скажу, боль утраты не станет от этого меньше. Всё, что мы сейчас можем сделать, — это идти дальше. Ей нравилась эта программа и мы можем почтить её память, продолжая дело, которым она теперь уже не сможет заниматься — быть хирургами.

Дверь раздевалки открылась снова и пороге появился заведующий Мерфи в сопровождении Киана. Подходя к группе интернов, оба выглядели мрачно.

— Я уверен, что вы уже все в курсе случившегося с Бьянкой. Эта ужасная потеря и я хочу вам сообщить, что пригласил психотерапевтов, которые помогут вам справиться, если вдруг понадобиться помощь. Я связался с семьей Бьянки. Когда будет всё известно, вы сможете пойти на службу. Мы все пойдём. Насколько я знаю, это несчастный случай. Но полиция всё ещё ведёт расследование, — сообщил им заведующий Мерфи.

— Это был несчастный случай, — вырвалось у Афины. Все обернулись на её слова, и Афина постаралась при объяснении сохранить голос. — Приходил Се… детектив Холловей. Он сообщил, что, по мнению полиции, это действительно был несчастный случай.

При упоминании имени Сета Киан уставился в Афину горящим взглядом, и если бы она его не знала, то решила бы, что босс ревнует. Заведующий кивнул и затем спросил, есть ли вопросы. Когда все промямлили, что нет, он подал знак Вебстер выйти в коридор, и ушёл вместе с Кианом.

Пятеро интернов таращились друг на друга, не зная, что сказать. В конце концов, после нескольких долгих неуютных минут, Афина заговорила первой:

— Бьянка была удивительной. Я буду скучать по ней и, думаю, вы все тоже. Теперь мы должны сфокусироваться на будущем. Дик, пришло время перестать вести себя с нами, как последняя сволочь. Тебе не обязательно становиться нам лучшим другом, но мы определённо заслуживаем уважительного к себе отношения.

Дик кивнул и впервые не выдал ни одного дурацкого замечания.

— Ты права, Афина. Нам надо держаться вместе и помнить, для чего мы здесь. Стать самыми лучшими хирургами, — высказался Кларенс.

— Согласна, — сказала Сабина и на её лице медленно появилась улыбка. Не важно, что было сказано в раздевалке или в коридорах, факт оставался фактом — они потеряли одного из своих. Бьянка погибла, и в этом не было ничего правильного. Теперь их жизнь в больнице никогда не будет такой, как прежде.

***

В конце смены Афина шла по коридору после осмотра последней пациентки, молодой женщины. Та неудачно упала и теперь ей, чтобы исправить сложный перелом на левой ноге, требовалась операция. Пациентка будет обездвижена несколько недель, но это известие больная встретила в хорошем расположении духа, что помогло развеять грусть Афины.

Девушка приглушённо взвизгнула, когда её резко схватили за руку и затянули в комнату дежурного персонала, потом дверь за ней захлопнули и заперли на замок. Сердце подпрыгнуло куда-то в область горла, и девушка судорожно втянула воздух, чтобы позвать на помощь.

— Афина, это я.

О, Киан.

— О, Боже, у меня чуть сердечный приступ не случился! — она хлопнула его по руке и отступила на шаг, взбешённая тем, что он её напугал. — Что вам нужно?

— Я хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. И недолго поговорить наедине. Мне действительно очень жаль твою подругу, Афина. Правда, — он искал взглядом её глаза, как будто ему нужно было подтверждение, что она верит в искренность его извинений.

— Спасибо, доктор О'Рейли. Это действительно много значит, — она улыбнулась и повернулась, чтобы уйти, но сильно удивилась, когда он схватил её за руку, развернул и прижал к двери.

— Не уходи, — прошептал Киан и опустил голову, вдыхая её запах и едва касаясь носом её уха. От дыхания мужчины у Афины по спине прокатилась волна мурашек. Он взял её ладонь и, подняв над головой, пригвоздил к двери. Их пальцы переплелись.

— Киан, — выдохнула она. Афина знала, что должна его оттолкнулась, но вместо этого выгнула спину и упёрлась в него грудью, желая ощутить ещё большую связь.

— Я хочу побыть немного с тобой. Приглашаю тебя на свидание, — прошептал он, приближаясь ртом к её губам. Он мягко прикусил зубами нижнюю губу Афины и, слегка потянув вниз, осторожно провёл языком по её верхней губе. Афина выдохнула, и Киан воспользовался этим: его язык, скользнув в её рот, начал медленно двигаться туда-обратно, исследуя, лаская, проникая глубоко внутрь, пока Афина не начала судорожно дышать и прижиматься бёдрами.

— Поужинай со мной завтра вечером, — Киан легкими поцелуями прошёлся от губ к уху, а затем быстро провёл ладонью вниз по телу, лаская её грудь через одежду.

— Хорошо, — согласилась она, хотя всё внутри возмущалось, что это была плохая идея.

Не важно, насколько хорошо Афина чувствовала, что это могло быть ошибкой, другая же, бо льшая её часть, утверждала, что всё идёт как надо. Объятия мужчины ощущались ею как что-то абсолютно правильное. Именно здесь было её место. Таящаяся в Киане темнота тянулась к свету у неё внутри. Киан и Афина подходили друг другу так, как будто были половинками одного целого. Ей хотелось знать, что ещё он прячет от внешнего мира. Какие ещё его черты тщательно скрывались за прочным фасадом. Вероятнее всего, она должна была быть напугана перспективой пережить что-то подобное, но вместо этого Афина была взволнована, увлечена и готова ко всему, чем он собирался с ней поделиться.

Губы Киана резко захватили её губы и в этот раз поцелуй совсем не был мягким и исследующим. Он был жёстким, требовательным, грубым и чувственным. Мужчина настолько плотно прижался к ней всем телом, что, казалось, ничто их уже не разделит, и Афина не могла дождаться момента, когда он вдует ей и его член будет погружаться в неё снова и снова.

Сделав шаг назад, Киан посмотрел девушке прямо в глаза, наслаждаясь её совершенно дезориентированным видом с покрасневшими, истерзанными его поцелуями губами.

— Завтра. Ужин, в семь вечера. У тебя дома. Я принесу вино, — он нежно отодвинул её в сторону, открыл дверь и вышел, больше не проронив ни слова.

Афина с удивлением смотрела ему вслед, пытаясь понять: какого чёрта! Что только что произошло?