Dorothea Brande

WAKE UP AND LIVE!

Перевод с английского О. Мышаковой

Печатается с разрешения издательства Jeremy P. Tarcher, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC и Andrew Nurnberg.

© Dorothea Brande, 1936 © Перевод. О. Мышакова, 2017 © Издание на русском языке AST Publishers, 2018

 

Введение

Два года назад я случайно наткнулась на формулу успеха, перевернувшую всю мою жизнь. Формула оказалась такой простой и очевидной, что я с трудом поверила в поистине волшебные результаты, когда применила ее на практике. Сразу хочу признаться: два года назад я была неудачницей, хотя об этом знали только я и мои близкие, понимавшие, что я не реализую свои возможности и на десять процентов. У меня была интересная должность, не самая скучная жизнь – однако в душе я считала себя неудачницей. Работа не соответствовала тому, чем я мечтала заниматься, и какие бы оригинальные и стройные теории отсутствия успеха я ни строила, что-то мне подсказывало: я способна на большее, я могу лучше проявить себя.

Конечно, я искала выход, но когда мне все же удалось его найти, я не сразу поверила своей удаче. Вначале я даже не пыталась анализировать или объяснять происходящее – поразительные результаты от применения формулы сделали меня суеверной: не лезем же мы в механизм действия заклинаний или чар! Вторая, более прагматичная, причина заключалась в том, что я отнеслась к происходящему с некоторой осторожностью. Я уже много раз пыталась выбраться из заколдованного круга, и много раз мне это почти удавалось, но всякий раз я неизменно наступала все на те же грабли. А главная причина, почему я, можно сказать, избегала анализировать эффект формулы, в том, что я с головой окунулась в работу и получала от этого огромное удовольствие. Купаясь в легкости, с какой я справлялась с работой, прежде для меня немыслимой, я видела, как преграды, казавшиеся непреодолимыми, исчезают, словно тающий снег, чувствовала, как инертность и робость, много лет сковывавшие меня, спадают, как разбитые кандалы.

Два года назад я была неудачницей, хотя об этом знали только я и мои близкие, понимавшие, что я не реализую свои возможности и на десять процентов.

Я много лет провела в тупике: я знала, чего хочу, располагала всем необходимым – и ни на йоту не продвинулась в своей профессии. Рано выбрав свою дорогу в жизни – писательство, я вступила на нее с большими надеждами. Большая часть первых произведений была встречена благосклонно, но когда я пыталась сделать следующий шаг и перейти на новый профессиональный уровень, я словно каменела и теряла вдохновение.

Разумеется, я была несчастна – не до слез, конечно, но мне не давала покоя моя профессиональная несостоятельность, от которой опускались руки. Поставив на себе крест в литературном творчестве, я взялась за редактирование, но беспрестанно изводила себя, консультируясь с преподавателями, аналитиками, психологами и врачами, пытаясь найти ответ, как выбраться из этой бездонной пропасти. Я читала, спрашивала, размышляла, трепала себе нервы; искала спасения в каждом совете и рекомендации, но всякий раз эффект оказывался временным. На неделю-другую я забывалась в лихорадочной деятельности, но затем период активности внезапно заканчивался, и я оказывалась так же далеко от цели, как вначале, еще больше разочаровавшись.

И вот буквально в один миг я обрела свободу. На этот раз я не искала совета специально, а занималась исследованиями совершенно в другой области. Я читала труд Фредерика Майерса «Человеческая личность и ее жизнь после смерти тела», когда одно предложение открыло мне глаза – я даже отложила книгу, чтобы обдумать все аспекты этой остроумной гипотезы. Когда я вновь взялась за книгу, я была другим человеком.

Изменились все стороны жизни, мироощущение, настрой. Сначала, как я уже писала, я этого не сознавала: во мне лишь день ото дня крепла уверенность, что я наконец нашла свой талисман для борьбы с незадачливостью, инертностью и унынием. Этого мне казалось более чем достаточно. Мои дни и мои руки были настолько наполнены работой, что времени на самоанализ не оставалось. Порой, в два счета справившись с задачей, которая прежде казалась мне непомерной, засыпая, я думала: «Да ведь это не я!» Между тем новая «я» вовсю пожинала лавры: книги, которые я так давно и безнадежно хотела написать, так и вылетали из-под пера – строки сами ложились на бумагу. Забыв об усталости, я фонтанировала новыми замыслами, которые, как водится, скопились за повседневной работой, служившей пробкой в мозгу, барьером, не пускавшим меня дальше.

Вот все, что я написала за двадцать лет (до того как нашла формулу): коротенькая библиография, плод мучительных трудов, насилия над своей волей. Я на всякий случай завышала свои результаты в каждой классификации, поэтому, по самой щедрой оценке, выходит семнадцать коротких рассказов, двадцать книжных обзоров, полдюжины газетных статей и незаконченный роман, заброшенный примерно на первой трети. В среднем менее двух завершенных работ в год!

За два года после «просветления» я написала три книги (две первых по совершенно разной тематике я закончила меньше чем за год, и обе снискали успех), двадцать четыре статьи, четыре рассказа, семьдесят две лекции, подробный план еще трех книг плюс бесчисленные письменные профессиональные консультации, рассылаемые во все уголки страны.

Но эффект формулы этим не ограничивался. Когда она высвободила мою энергию для литературного творчества, мне стало любопытно, что еще она может для меня сделать, и я начала поступать согласно формуле в других сферах жизни, где у меня были проблемы. Нерешительность и боязливость, парализующие меня, исчезли. Интервью, лекции и встречи, на которые я шла как на каторгу, неожиданно начали приносить удовольствие. Эксплуатация себя, которую я так долго себе позволяла, прекратилась раз и навсегда. Я наконец поладила с собой, уже не наказывая, не понукая и не переламывая себя без всякой жалости, и поэтому перестала уставать и тосковать без причины.

Я наконец поладила с собой, уже не наказывая, не понукая и не переламывая себя без всякой жалости, и поэтому перестала уставать и тосковать без причины.

Несмотря на потрясающую эффективность формулы, я очень мало кому о ней рассказала. В каком-то слабоумном эгоизме, который есть, по-моему, у девяноста девяти процентов людей, я сочла свой случай уникальным. Я не сомневалась – другие не знают, что такое творческий тупик, и некому будет применить мою формулу для решения своих проблем. Но я уже не жила как в осаде, не поднимая головы и не замечая ничего вокруг, и порой видела, как кто-то, подобно мне, впустую растрачивает свои силы. Но мне же повезло, думала я, – значит и им повезет в свое время. Мне и в голову не пришло рекламировать эту простую полезную программу – я искренне не понимала, что большинство людей в той или иной степени живут не так, как надо.

Но вот несколько месяцев назад меня попросили прочесть лекцию группе продавцов книг на тему «Трудности становления писателя». В своей первой книге я подробно описала данные трудности; и у меня не было желания пересказывать главу из опубликованной книги, тем более такой аудитории, которая, в отличие от остального населения, наверняка уже до дыр зачитала эту главу. Готовясь к лекции, я ничего не придумала добавить, кроме как честно сказать, что самая сложная проблема, с которой приходится справляться писателю, – это его собственные инертность и трусость. Немного опасаясь, что мои слова будут восприняты как «свидетельство веры» на старинном молитвенном собрании, я начала думать над темой и готовить лекцию.

Выводы, к которым я пришла, изложены в этой книге: все мы жертвы воли к поражению, и если не увидеть этого вовремя и не предпринять мер, мы рискуем прожить всю жизнь, так ничего и не добившись. Но есть эффективный способ борьбы с волей к поражению, дающий необыкновенные результаты. Я прочла лекцию, и меня поразило, как ее приняли. Пока не пошли записки, письма и звонки, я думала, что мой рассказ, как лично я выбралась из тупика, не особо заинтересовал слушателей и помог максимум двум-трем, оказавшимся в аналогичной ситуации.

Все мы жертвы воли к поражению, и если не увидеть этого вовремя и не предпринять мер, мы рискуем прожить всю жизнь, так ничего и не добившись. Но есть эффективный способ борьбы с волей к поражению, дающий необыкновенные результаты.

Но выяснилось, что буквально вся аудитория столкнулась с такими же проблемами, и все искали помощи. Я читала лекцию еще два раза – результат был таким же. Меня забросали письмами, вопросами и просьбами об интервью. Больше всего меня тронули три рассказа, присланные в течение двух недель после лекции. Трое из слушателей, не дожидаясь подробных объяснений и не упираясь – будто эта формула им не поможет, с ходу воплотили ее в жизнь. Одна слушательница написала и продала издательству рассказ на сюжет, который много лет варился у нее в голове, но казался слишком одиозным. Второй слушатель, придя домой, раз и навсегда прекратил позволять своей темпераментной сестрице себя эксплуатировать и снова начал работать по вечерам, от чего отказался, было, по ее настоянию. К его изумлению, сестра, уяснив, что брат не позволит больше стоять у него на пути, очнулась от привычной плаксивой ипохондрии – такой счастливой брат не видел ее очень давно. Третий слушатель слишком личный и пространный, чтобы приводить здесь его в качестве примера, но в чем-то он даже превосходит двух первых. Таким образом, минимум три человека нашли предложенную формулу эффективной и, подобно мне, сочли результаты впечатляющими.

Однако моя книга посвящена не истории становления этой идеи; она задумана как практическое руководство для тех, кто хотел бы уйти от бесплодности своих усилий и зажить счастливо.

Все мы живем настолько ниже потенциально возможного уровня, что, освободившись от того, что нам мешает, и приблизившись к своему максимуму, нам кажется, будто мы совершенно преобразились. Когда после нерешительного, робкого прозябания мы позволяем себе жить полной жизнью, которая наша по праву, это напоминает сверхчеловеческий взлет. Стоит это увидеть, как легко обнаружится, что все ведущие энергичную, продуктивную жизнь, будь то государственные деятели, философы, представители творческих профессий или деловые люди, применяют в работе, порой бессознательно, ту мысленную установку, которую их менее удачливым собратьям предстоит либо найти, либо прожить жизнь впустую. Если почитать биографии и автобиографии, можно увидеть, что озарение порой приходит через религию, философию или искреннее восхищение своим кумиром, и тогда человек, пусть и не изжив в себе слабости, проявляет поразительную выносливость, продуктивность или гениальность. Те, кто не родился с умением входить в состояние такого вдохновения, кто не испытал его в раннем возрасте или по какой-то причине не находит в религии или философии силу, которая необходима для борьбы с собственной неудачливостью, могут научиться брать от жизни максимум сознательным усилием воли. Стоит им научиться – и многое, что повергало их в недоумение, становится простым и ясным. Однако моя книга посвящена не истории становления этой идеи; она задумана как практическое руководство для тех, кто хотел бы уйти от бесплодности своих усилий и зажить счастливо.

 

Глава 1.

Почему мы терпим неудачу?

Мы могли бы добиться огромных успехов, используя время и энергию, которые уходят на поражение.

Абсурдный парадокс? Нет, это вполне рациональная, сухая истина, в которой заключен немалый потенциал.

Представим, что у человека назначена встреча за сотни миль к северу от дома, и если он появится на этой встрече, то обретет здоровье, счастье и процветание на весь остаток жизни. У него достаточно времени, чтобы туда добраться, хватит и бензина в машине. Он выезжает, но решает сперва поехать ради развлечения на двадцать пять миль к югу.

Абсурд, не правда ли? Да, абсурд. Бензин тут ни при чем, и времени все равно, как его проводят, и дорога идет как на север, так и на юг, однако человек пропускает назначенную встречу. Если он потом расскажет, что с огромным удовольствием прокатился в другую сторону, что ему было приятнее ехать без цели, чем спешить на встречу, что он был тронут до глубины души, когда проезжал мимо своего старого дома по дороге на юг, похвалим ли мы его за столь философское отношение к упущенной возможности?

Мы могли бы добиться огромных успехов, используя время и энергию, которые уходят на поражение.

Нет, мы сочтем, что он поступил, как идиот. И если бы он пропустил встречу, замечтавшись и проехав нужный поворот, мы не стали бы его оправдывать. Если бы он заблудился, это тоже не стало бы уважительной причиной в наших глазах: ведь он мог заранее посмотреть дорогу по карте. Мы можем посочувствовать, но укажем такому человеку на недостаток здравого смысла.

Однако когда речь идет о наших деловых встречах и нашей исполнительности, мы зачастую ведем себя как герой этой истории: едем в противоположную сторону. Мы терпим неудачу там, где могли бы добиться успеха, затратив те же самые силы и время. Неудача означает, что энергия пущена по неправильному руслу: ведь и на поражение затрачивается масса энергии.

Неудача означает, что энергия пущена по неправильному руслу: ведь и на поражение затрачивается масса энергии.

Мы редко замечаем это сразу, потому что привыкли думать о неудаче как о противоположности успеха, и, заблуждаясь, противопоставляем качества, сопутствующие успеху и провалу: успех бодр, активен, стремителен, поэтому типичным настроем для поражения должны быть апатия, инертность, бессилие. Все верно; но это не означает, что на неудачу совсем не расходуется энергии. Пусть психолог вам расскажет, сколько сил тратит взрослый человек на сопротивление движению: ему приходится выдерживать нешуточную борьбу с жизненными силами, чтобы оставаться на месте, хотя эта борьба происходит так глубоко, что мы не всегда ее сознаем. Физическое бездействие не является признаком того, что силы не расходуются: даже самый последний бездельник тратит «горючее», пока мечтает.

Когда поражение проникает в вашу жизнь, отбирая драгоценное время различными способами времяпрепровождения, оно забирает энергию. Причем порой способы убить время вовсе не похожи на праздные занятия – напротив, с виду это добросовестный упорный труд, часто заслуживающий похвалу и одобрение сторонних наблюдателей и дающий нам самоуспокоение. И лишь присмотревшись и поняв, что такая деятельность никуда не ведет, что она утомляет нас и вызывает стойкое чувство неудовлетворенности собой, можно проследить, как поражение отбирает наши силы.

Одно крохотное реальное достижение стоит целой горы мечтаний.

Но почему? Если мы в любом случае тратим энергию, с которой могли бы добиться успеха, почему редко кто из нас живет так, как планировал? Почему наши достижения так скромны и мы сами себе ставим палки в колеса? Почему, когда мы выезжаем с опозданием или забываем вовремя заправить машину, или, замечтавшись, пропускаем нужный указатель, мы относимся к происходящему якобы философски, а названные нами причины неудач не выдерживают никакой критики? Ведь на самом деле никому не легче оттого, что синица в руке лучше журавля в небе, дорога важнее цели, а что-нибудь лучше, чем ничего. Пословицы – это циничная дистилляция опыта, но на пословицах не проживешь. Нам никого не обмануть, пусть даже наши оправдания сочувственно принимаются окружающими, пока мы в одной лодке. Успешный человек слушает нашу показную браваду с юмором и недоверием и делает для себя вывод, что в мире очень много лицемерия. У них есть веские доказательства того, что награда за верно направленные усилия далеко превосходит любую вторичную выгоду от поражения, а одно крохотное реальное достижение стоит целой горы мечтаний.

Даже когда речь заходит о связанных с поражением бонусах, нам становится некомфортно. Мы не верим – хотя пословицы звучат хлестко и уверенно, – что обязательно надо выбирать между успехом и полноценной жизнью. Ведь успешные люди видят тот же самый закат, дышат тем же воздухом, любят и любимы не меньше, чем неудачники, плюс у них есть кое-что еще – понимание, что они сознательно выбрали жизнь и процветание, отказавшись молчаливо смириться со смертью и прозябанием. Что бы мы ни говорили, в глубине души мы знаем, что Эмерсон был прав, говоря: «Успех конституционален: он зависит от благорасположения духа и тела, от увлеченности работой, от смелости».

Тогда почему мы терпим поражение? И почему мы так упорно к нему стремимся?

Потому что, помимо воли к жизни и воли к власти, нами движет еще одна сила – воля к поражению. Воля к смерти.

Для многих это новое понятие. О воле к жизни и воле к власти мы слышали; психология и философия активно их используют. Воля к поражению не так очевидна, ее действие отследить труднее. Подобно Протею, она принимает самые разнообразные формы; существует столько же индивидуальных разновидностей неудачливости, сколько и психологических типов.

Помимо воли к жизни и воли к власти, нами движет еще одна сила – воля к поражению.

Осознание наличия у себя воли к поражению – первый шаг на пути от неудач к успеху.

Существует возможность перехватить энергию, которая уходит в поражение, и направить ее на более разумные цели. Есть конкретные факты, простые универсальные психологические истины, которые, стоит их однажды понять, наталкивают на определенные выводы, из которых выводится алгоритм действия. Это простая практическая процедура, которая может развернуть нас в верном направлении, указать нам путь; это формула, как мы уже говорили, по которой сознательно или подсознательно живет каждый успешный человек.

Процедура несложна – первые шаги ее практического воплощения настолько просты, что те, кто любит драматизировать трудности, могут не поверить, как столь незамысловатое средство им поможет. Но ведь если времени нужно мало и вскоре появляются доказательства, что простая или нет, но формула приносит поразительные результаты – значит, стоит попробовать! Полноценная жизнь, лучшая работа, успех и все с ним связанное – такая перспектива стоит одной попытки. Все, что вам нужно, – воображение и готовность нарушать сложившиеся паттерны, вести себя по-новому достаточно долго, чтобы закончить какую-то часть своей работы. Длительность этого периода зависит от характера работы, от того, выполняете ли вы ее индивидуально или в ней заняты разные малосговорчивые люди (руководитель или администратор поймет, о чем речь); тогда нужно учитывать фактор различия темпераментов. Но, в любом случае, первые результаты эксперимента будут заметны сразу. Часто они настолько поразительны, что рассказ о них может смутить здравомыслящего читателя. Узнать о результатах, не попробовав формулу на собственном опыте, – все равно что услышать рассказ о чудесах, а ведь сомнение до некоторой степени может ослабить эффективность программы, его необходимо прогнать.

При всех замечательных результатах формула очень проста в применении, ее нужно пробовать, потому что она помогла сотням людей.

Повторю еще раз: при всех замечательных результатах формула очень проста в применении, ее нужно пробовать, потому что она помогла сотням людей. Она эффективна для любого человека, который не поставил себе смыслом жизни добиться поражения.

 

Глава 2.

Воля к поражению

Последователи Шопенгауэра, Фрейда, Ницше и Адлера познакомили нас с понятиями «воля к жизни» и «воля к власти». Эти термины, означающие (порой утрированно) стремление организма к росту и самореализации, совпадают с нашими ощущениями. Все мы видели, как дети из кожи вон лезут, чтобы их заметили – мы и сами в юности при каждой возможности старались попробовать свои зарождающиеся силы, а после долгой болезни силы к нам возвращаются. Любой человек, попавший в неблагоприятные обстоятельства, будет мириться с бедностью, стрессом, унижением, условиями, которые сторонний наблюдатель подчас сочтет худшими, чем смерть, и только несокрушимая воля к жизни может объяснить упорство, с которым мы в таких обстоятельствах цепляемся за простое право жить и дышать.

Мы ощущаем и постепенно начинаем осознавать процесс собственного развития. Человек переходит из детства в отрочество, из отрочества в юность, из юности в зрелость, и на каждом из этих этапов становления прежние занятия и интересы заменяются новыми – природа готовит организм к новой роли в мире, примиряя нас с новыми требованиями, показывая преимущества и удовольствия наступающего этапа, которые заменят те, что приходится оставить.

Но не все готовы воспринять идею о существовании другой, уравновешивающей силы, – воли к поражению, воли к смерти. Какое-то время одной из доктрин психоанализа считалось – человек не в состоянии умозрительно осознать идею, что он может перестать быть. Даже мечты о смерти и угрозы убить себя у болезненно впечатлительных пациентов основываются исключительно на чувстве мести: человеку кажется – он, невидимый, будет жить и дальше и сполна насладится раскаянием и сожалениями тех, кто, по его мнению, дурно с ним обращался.

Фрейд, который после войны много занимался пациентами с военными неврозами, в своей монографии утверждает, что иногда ему попадались сновидения, указывавшие на искреннее желание смерти. Фрейд изложил в этом труде много своих лучших гипотез, но популярной в психологии идеи, что логически в нашей жизни должно существовать течение, направленное к смерти, в монографии нет.

Между тем смерть – такой же факт существования, как рождение и взросление, и если природа готовит нас к каждому новому этапу жизни, отменяя прежние желания и открывая взамен новые перспективы, несложно догадаться, что нас постепенно и мягко примиряют и с неизбежным оставлением всего, что нам дорого при жизни. Устранение от борьбы, отказ от усилий, желаний и амбиций обычны для организма, который нежно увлекают прочь от интереса к жизни.

По этой причине у нас есть право считать волю к поражению реальностью.

Если бы инертность, робость, альтернативные занятия, пассивность, бездействие и покорность возникали лишь в конце жизни или когда мы обессилены усталостью и болезнью, не напоминая о себе, когда мы в полном расцвете сил, не было бы причин нападать на волю к поражению как на основного врага всего, что в нас есть хорошего и эффективного. Если воля к поражению дает о себе знать в молодом или зрелом возрасте, это симптом того, что в жизни что-то серьезно не в порядке – так постоянная сонливость служит симптомом физического нездоровья.

Если бы волю к поражению, как бессердечного злодея, можно было сразу распознать, когда она заявляется в неположенное время, бороться с ней было бы легко, но мы почти всегда оказываемся в ее власти прежде, чем успеваем опомниться, и лишь смутно чувствуем, что так быть не должно. Мы привыкли говорить о неудачливости, безысходности, робости как об отрицательных феноменах, поэтому бороться с симптомами поражения – это словно сражаться с ветряными мельницами.

В молодости мы редко распознаем у себя эти симптомы, объясняя нежелание браться за дело простительной робостью новичка, но нежелание остается, а годы идут, и однажды мы с неудовольствием обнаруживаем, что очаровательная застенчивость юности превратилась во что-то патологическое и неприятное. Тогда в качестве оправдания мы очень удобно виним заевший быт: мы не можем оставить того или иного члена семьи одиноким и беззащитным. Члены семьи взрослеют и разъезжаются, безжалостно лишая нас замещающей активности, которой мы столь рьяно заполняли свою жизнь, и нам страшно при мысли вернуться к давно заброшенным планам.

Лучшая из всех причин – не стараться в полную силу – в том, что большинство людей у нас поставлены перед выбором – работать или голодать, и работа, за которую вы схватились единственно ради заработка, мягко говоря, не идеальна. С появлением семьи и детей необходимость зарабатывать на жизнь становится еще острее. Мы, может, и рады бы переждать несколько лет нищеты, если бы затянуть пояса пришлось только нам, но просить наших близких потерпеть за компанию требует больше эгоизма и смелости, чем у нас есть.

В Америке, где браки, как правило, совершаются по любви, большинство молодых людей вступают в самостоятельную жизнь, мало что имея за душой, кроме здоровья, молодости и ума в качестве стартового капитала. Мы считаем европейский обычай спрашивать приданое у семьи невесты неблагородным и торгашеским, однако небольшой резервный денежный фонд на обзаведение хозяйством очень бы пригодился, и отсутствие такой практики в нашей стране является одной из причин, почему в Америке, хваленой стране возможностей, так много людей среднего возраста трудятся на тяжелой, нудной работе, не приносящей радости. Они ожидают от будущего в лучшем случае такого же однообразия, а худший из кошмаров для них – потерять работу и обнищать.

Уже сама по себе необходимость хвататься за первую подвернувшуюся работу объясняет, почему лишь немногим из нас удается осуществить свои планы.

Уже сама по себе необходимость хвататься за первую подвернувшуюся работу объясняет, почему лишь немногим из нас удается осуществить свои планы. Сперва мы изо всех сил стараемся не забыть о цели, пусть нам и приходится зарабатывать на жизнь нелюбимой работой, и стараемся добиться своего во что бы то ни стало, тратя на это вечера, выходные и отпуска. Но работа с девяти до шести отнимает массу сил; и нужны сверхчеловеческая выносливость или упорство, чтобы работать в одиночку наперекор вселенной в отсутствие доказательств, что в конце пути нас ждет успех. Неосознанно мы подпадаем под действие воли к поражению. Мы по-прежнему пытаемся что-то делать, но на самом деле плывем по течению.

Большинство скрывает свой провал от окружающих; еще успешнее мы скрываем его от себя. Нетрудно игнорировать тот факт, что мы делаем гораздо меньше, чем способны – малую толику того, что планировали, по самым скромным меркам, закончить к определенному возрасту, и, пожалуй, никогда не осуществим своих планов. Одна из причин, почему нам так легко себя обманывать, в том, что в какой-то момент мы словно заключаем с близкими невысказанное джентльменское соглашение. «Не говори при мне о моем провале, – без слов просим мы, – и я не намекну, что и ты не оправдал ожиданий».

Большинство скрывает свой провал от окружающих; еще успешнее мы скрываем его от себя.

Тактичное молчание редко нарушается в молодости и в начале зрелости, пока считается, что мы еще можем «выстрелить». Позже молчание становится снисходительным – наступает пора, когда проще грустно улыбаться и признавать, что надежды, с которыми мы вступали в жизнь, оказались неоправданно завышенными и чересчур розовыми, особенно надежды на успех. Когда человеку за пятьдесят (иногда меньше), можно уже смириться и с мрачным юмором ворчать: мало кто из ровесников спросит: «Почему бы тебе не начать сейчас?» А ведь многие мировые шедевры были созданы мужчинами и женщинами, давно миновавшими так называемый возраст расцвета.

Так мы и проходим по жизни, не оставив следа, не узнав своих возможностей, не использовав малой доли своих способностей, врожденных или приобретенных. Если нам удается снискать некоторое уважение, восхищение и даже любовь, приобрести какой-то авторитет, нам кажется, что мы хорошо устроились, а на самом деле мы сдались на милость воли к поражению. Мы гордимся своей дальновидностью, не догадываясь, что нас грубо обманули, что мы согласились на компенсацию за смерть, а не на радости жизни.

Для начала нам придется признать существование воли к поражению и что мы – ее жертвы.

Если сложная игра, в которую мы играем с собой и друг с другом, не прерывается даже на мгновение, чтобы мы вдруг поняли – это всего лишь игра, то воля к поражению неощутимо и неуклонно ведет нас вниз, пока мы не скатимся окончательно, и никому даже в голову не приходит сопротивляться. Но игра имеет обыкновение заканчиваться на самом интересном месте, и тогда мы недоумеваем, почему мы так живем, как случилось, что мы заигрались в прятки, что стало с настоящей жизнью, которую мы все собирались начать, пока отвлекались, бездельничали или вкалывали ради куска хлеба.

Иногда этот момент забывается и приходит на память намного позже или не вспоминается вовсе. Но некоторые из нас не могут забыть своего озарения. Игра превращается в кошмар, и вырваться из нее в реальную жизнь становится нашей основной задачей. Порой бывает еще страшнее; мы пробуем разные пути, вроде бы ведущие к свободе, но всякий раз оказываемся, как Алиса в зазеркальном саду, там, откуда начинали.

Однако выход есть, и, подобно Алисе, мы сперва пойдем в обратную сторону. Для начала нам придется признать существование воли к поражению и что мы – ее жертвы.

 

Глава 3.

Жертвы воли к поражению

Если бы воля к поражению проявлялась единообразными и очевидными симптомами, как корь или сильная простуда, ее бы давно победили или придумали лекарство.

Но, к сожалению, у воли к поражению масса разнообразных симптомов. Если бы вы насильно подвели завсегдатая ресторанов, дискотек и театров, городского плейбоя средних лет, к небритому, плохо одетому бездомному философу, греющемуся на солнышке, и сказали: «Хочу вас познакомить с вашим двойником», вас бы сочли сумасшедшим, однако вы были бы правы. Мечтательный бездельник-интроверт и тусовщик-экстраверт, антиподы с обывательской точки зрения, действуют под влиянием одного импульса: оба подсознательно стремятся к поражению.

Их жизнь имеет общий знаменатель. «Не веди себя так, будто у тебя в запасе тысяча лет», – предупреждал Марк Аврелий в своих «Максимах». Все, кто находятся в плену воли к поражению, именно так и живут – будто торопиться некуда. Всякий раз, мечтая или танцуя, они бездумно тратят драгоценные часы, словно запас времени у них бесконечен.

У воли к поражению масса разнообразных симптомов.

Существует много способов потерпеть неудачу, поскольку выделяют много психологических типов и подтипов, поэтому мы часто не распознаем наличие воли к поражению в себе или в окружающих. Вот несколько из бесчисленных способов «вести себя так, будто у вас в запасе тысяча лет».

Некоторые люди спят на два-шесть часов больше физиологически необходимого. Если продолжительность сна не сильно превышает норму, очень трудно определить, что мы имеем дело не с обычным соней. Но если в дело вмешивается навязчивое желание, можно не сомневаться – перед нами жертва воли к поражению. Среди них те, у кого резко портится настроение, если нельзя лечь спать пораньше, те, кто каждое утро тревожно считает, сколько часов удалось поспать, и безутешно горюют, если случалось проснуться, оплакивая каждый час бессонницы, каждый неурочный звонок в дверь; те, кто спит дольше, чем необходимо для восстановления организма. Когда взрослый человек растягивает даже сон, взяв в привычку прилечь разок-другой днем, диагноз очевиден.

Среди неприметных «пораженцев»-интровертов есть те, кто «спит на ходу», почти не принимая участия в работе, или убивает время бесполезными занятиями: играют в солитер, не поднимают головы от книг (подобное поведение часто граничит с манией), разгадывают бесконечные кроссворды, складывают пазлы. Нетрудно провести границу между хобби и одержимостью, когда мы знаем, в чем дело.

Легче всего распознать жертв воли к поражению в алкоголиках, о которых и так уже достаточно написано. Когда человек «не просыхает», превращаясь в зомби, наличие в нем воли к поражению очевидно, но существуют тысячи пьющих, у которых симптомы настолько слабо выражены, что остаются практически незамеченными: каждый пьющий знает, что утром ему будет плохо и он не сможет ясно соображать, пока не выветрится хмель. Похмелье – это физический дискомфорт, сильный или умеренный, поэтому любой, кто уже испытывал похмелье и все равно продолжает пить, повинен в желании мешать себе хотя бы таким образом. Кстати, с этой точки зрения нет разницы, что пить. Если вам нехорошо от кофе, если от молока у вас несварение, а вы все равно их пьете, вас не осудят как горького пьяницу, но вы из той же категории. Сюда же относятся неразумные привычки в еде.

Экстраверты, стремящиеся к поражению как к основной карьере, настолько изобретательны, что бесполезно и пытаться сосчитать их уловки. В качестве примера назовем одержимых театралов и киноманов, завсегдатаев ночных клубов или тех, кто считает день потерянным, если не удалось сходить на чай, на обед или коктейльную вечеринку. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы расслабиться после напряженной работы, но те, кто начинает горячо возражать против такой классификации, заявляя, что человек имеет право на отдых, выдают себя с головой как поставившие развлечения во главу угла.

Еще есть «неопределившиеся» жертвы воли к поражению, которых трудно классифицировать: например, заядлые вышивальщицы и вязальщицы, хотя справедливости ради надо сказать, что иногда мы чем-нибудь занимаем руки, пока мозг решает сложную проблему. Нужно быть полностью честным с самим собой, чтобы установить, чем для вас служит это размеренное занятие. Если оно приводит вас в отупение и выполняется автоматически, тогда это вряд ли можно отнести к творческой деятельности.

Что касается любителей пустых разговоров, то мы склонны включать в эту категорию скорее других, нежели себя. Спохватившись, что несколько дней назад мы уже рассказывали какой-то анекдот, на некоторое время мы становимся осторожны. Нас не останавливают ни напоминания, ни вымученная улыбка на губах собеседника, когда мы используем привычные фразы, распространяясь на неизменные темы, механически повторяя одни и те же суждения и почти бессмысленные замечания об одной и той же ситуации, то же негодование по поводу старых обид, те же примеры в доказательство и горстка вялых аргументов в поддержку того, что когда-то было мнением, но давно превратилось в предубеждение.

Мы так сыплем шаблонными фразами, что слушатель раздраженно протестует (рекомендации по борьбе с привязавшимися выражениями я приведу позже; сейчас мы говорим о том, что этим мы бессознательно выдаем присутствие в нас воли к поражению) – не каждому по силам довести собеседника до белого каления! Если вы вдруг с ужасом замечаете, что то и дело повторяете «я это к тому», «ясное дело», «могу себе представить», «понимаете?», «ну, вы поняли», «по сути дела» – значит, вы уже некоторое время слушали себя и заметили, что не только перебарщиваете с этим выражением, но и не сказали ничего нового и интересного. Здесь, как и в других категориях, патологию легко обнаружить, когда она заметно выражена: у истеричного болтуна наверняка не все в порядке с душевным здоровьем. Но мы можем и не знать о скрытых формах – ведь слушатели постоянно меняются.

Есть еще более тонкие проявления воли к поражению, которым интроверты и экстраверты подвержены практически в равной степени. Вспомним бесчисленных людей, которые намеренно берутся только за такую работу, где требуется лишь малая часть их способностей и знаний, или тех, кто до отказа загружает себя работой или изнуряет бесполезными мелочами.

Есть вечные студенты, которые бесконечно доучиваются после диплома, каждый год возвращаясь в кампус. Есть преданные дочери, сыновья, матери и жены (отцов в этой категории почему-то почти нет, а вот мужья временами попадаются), которые посвящают жизнь близкому родственнику, но чья жертва, в отсутствие личного развития, не приносит ничего, кроме незначительного комфорта, объекту их самопожертвования. Есть и такие, кто берется за заведомо непосильное дело или бьется над решением якобы важной научной проблемы. В Нью-Йорке, например, есть человек, который со второго курса колледжа собирает детали биографии какого-то безвестного итальянского государственного деятеля. Псевдобиографу вот-вот стукнет пятьдесят, но ни строчки из этой биографии пока не написано.

Возможно, самая обширная категория марширующих к поражению – это стремящиеся всем понравиться.

Самая обширная категория марширующих к поражению – это стремящиеся всем понравиться.

Когда вы видите, как человек «включает» больше обаяния, нежели требует ситуация, можете смело сказать себе: «А, неудачник!» Это не диатриба против искренней доброты, дружбы или приятного характера – мы говорим о гарольдах скимполах , об умильно ластящихся мужчинах и женщинах, которые хотят, чтобы ровесники принимали их за большого милого ребенка – легкомысленного, беспечного, но такого очаровательного даже для незнакомых людей! Среди них попадаются и эксцентричные задиры, и шутливые жалобщики, и если на них приятно смотреть, если они остроумны или забавны, их будут снисходительно терпеть. И только потом мы поймем, что оснований умиляться не было. Здоровый взрослый человек не нуждается в избыточной нежности или снисходительности каждого встречного. За исключением людей с нечистой совестью, никому и в голову не придет устраивать представление, чтобы добиться такого отношения. Эти жертвы воли к поражению вынуждены работать над своим очарованием не меньше каторжников в каменоломнях; им приходится становиться все очаровательнее, чтобы компенсировать увядание, иначе придется взглянуть правде в глаза и признать, что они не справляются со своими обязанностями. Пока этот факт не всплывет – разве что промелькнет в снисходительном взгляде собеседника, – они могут продолжать, не сознавая, что уже давно идут к своему поражению. И они продолжают ложью и обманом прокладывать себе дорогу в жизни, если каким-то чудом не поймут, кто больше всего страдает от их привычки очаровывать.

Словом, заполнять свою жизнь бесполезной суетой или якобы важной деятельностью можно всеми перечисленными способами и еще множеством других, но все они свидетельствуют о присутствии воли к поражению. Не будем забывать, эти занятия только с виду бессмысленны: в основе каждого из них кроется некий умысел.

Заполнять свою жизнь бесполезной суетой или якобы важной деятельностью можно всеми перечисленными способами и еще множеством других, но все они свидетельствуют о присутствии воли к поражению.

Самый очевидный – обманом заставить мир поверить, что мы живем полной жизнью, максимально задействовав свой потенциал. Это как раз про те случаи, когда с виду жизнь заполнена тысячью мелких дел или одной нелюбимой работой. Никто не станет спрашивать с нас больше, чем сейчас. Разве мы и так не заняты по горло, разве мы в состоянии взвалить на себя что-то еще? Разве мы не выполняем свой долг – не корпим над нудной, малозначимой, не приносящей удовлетворения работой? Ответить на эти вопросы честно можете только вы сам – обычно в часы бессонницы или выздоровления, когда у перегруженного мелочами мозга есть время остановиться и поразмыслить. В конечном счете неважно, насколько ловко мы обманываем других. Если мы не следуем своему призванию, добросовестно внося вклад в общее дело, например работая по профессии с полной отдачей, в глубине души у нас поселится неудовлетворенность, которую с годами будет все сложнее игнорировать.

Те, кто распыляются на мелочи, с головой бросаются в развлечения, и те, кто корпят на нелюбимой работе, обречены обманывать себя или плотно заполнять каждую минуту, чтобы подозрение в бессмысленности их занятий не стало очевидным. Ночью они, разумеется, либо по горло заняты, либо слишком вымотаны, чтобы размышлять над реалиями. Эти жертвы воли к поражению представляют собой ужасное зрелище: потерявшие разум сквалыги, набивающие ненужным барахлом – обрывками чувств, впечатлений, фантазий, восторгов и синтетических эмоций – бесценный кофр своей жизни, притом что ни минуты потраченного времени вернуть нельзя.

В этих случаях под мишурой скрыт один и то же мотив: желание, нередко бессознательное, до отказа заполнить жизнь малозначащими делами или замещающей активностью, не оставляя времени на подлинный талант – словом, потерпеть поражение.

 

Глава 4.

Бонусы поражения

Кому-то покажется абсурдным, чтобы человек, пусть даже бессознательно, тратил массу сил, добиваясь поражения, но задумайтесь – едва ли один из сотни нарочно не ломает себя в какой-то форме, саботируя свои планы. Чтобы понять, почему это происходит с такой регулярностью, исследуем данный феномен в главе, которую назовем «Бонусы поражения». И это не парадокс.

Усилившийся в последнее время интерес к психологии познакомил нас с идеей, которая неподготовленному человеку покажется нелепой: все мы тратим массу времени на мечты. Мы мечтаем, сознательно или бессознательно, бодрствуя и во сне, о ситуации, в которой мы были бы счастливее, чем сейчас. Иногда появляется какое-то ребячливое понятие счастья и успеха, смущая нас и мешая насыщенной взрослой жизни. Иногда мы мечтаем о роскошном ничегонеделании – это проявляется бессознательное стремление первых лет жизни не покидать уютную, безопасную детскую, где все желания немедленно удовлетворялись, а тепло, еда и любовь давались по умолчанию, ничего не требуя взамен. Как писал Эмерсон задолго до появления специальных терминов для описания ностальгии о прошлом и слов «фиксация» или «нарциссизм»: «Мы не верим, что в сегодняшнем дне есть сила, способная стать достойным соперником или воскресить прекрасное вчера. Мы цепляемся за обломки старой палатки, в которой у нас когда-то был хлеб и крыша над головой». В принципе, сказанное справедливо для всех, но для счастливого и успешного человека все-таки в меньшей степени.

Мечтать можно сколько угодно, но временами волей-неволей приходится очнуться от грез и преодолевать жизненные трудности.

Порой нас обуревают пустые и довольно нелепые мечты об успехе: безвольный мямля становится наполеоном финансового мира, а «серая мышка» превращается в обольстительную сирену. Если бы в мечты не вторгалась реальность, мечтатель мог быть счастливее, уносясь в своем воображаемом урагане, но жизнь заставляет осознать тщетность подобных грез. Такие мечты являются компенсацией скучной, рутинной жизни, монотонной бессобытийности, но мир устроен так, а не иначе, поэтому мечтатель вынужден жить в отрезвляющей атмосфере фактов. Мы обитаем не в стране Кокань , жареные поросята не кричат нам: «Съешь меня!» – и фрукты не падают с дерева в рот. Мечтать можно сколько угодно, но временами волей-неволей приходится очнуться от грез и преодолевать жизненные трудности. Неисправимый мечтатель будет преодолевать их без особого рвения, нехотя занимаясь чем угодно, лишь бы хватало на хлеб с маслом, а по окончании дневной работы снова погружаться в свои мечты. Он преуспел лишь в одном – отвоевал себе маленькое личное пространство и урывает ежедневно несколько часов на прожигание жизни. В мечтах он счастлив. Именно мечты, по его мнению, компенсируют неудачи в остальных сферах жизни, и он продолжает мечтать. Но если цель такого человека все-таки счастье, тогда он глубоко заблуждается, потому что самый скромный реальный успех дает больше счастья, чем долгие годы мечтаний.

Однако бонусы поражения по-своему тоже реальны – в противном случае нам не приходилось бы до предела напрягать волю, борясь с ними. Поражение приносит не только мечты.

Представим, что вы чем-то занимались ровно столько, чтобы появилось основание сказать – я пробовал, и сложили руки на весь остаток жизни, смиренно говоря, что пытались, но не хватило таланта. Это довольно редкая фраза, но ее можно услышать от неудачников в летах – обычно в иронически-самоуничижительном тоне. Фраза звучит очень искренне и трогательно, и не существует способа доказать жалующемуся, что это не совсем правда. Однако он сберег себя от стараний на целую жизнь. Люди этой категории смотрят на усилия других с завистью и иронией, радуясь их успеху, но еще больше – такова уж человеческая натура – провалу: ведь потерпевшие крах тоже займут позицию наблюдателей.

Франклин писал: «Род человеческий весьма поверхностен и труслив. Люди берутся за дело, но, столкнувшись с трудностями, бегут прочь, растеряв свой пыл». Подсознание спрашивает: отчего бы не остановиться на полдороге и всю жизнь утешаться мыслью о том, что небольшие старания принесли бы успех? Можно же стать дилетантом, любителем, которому никогда не угодят те, кто упорно трудится, суровым критиком, профессиональным или нет, обладателем внутреннего знания об уровне совершенства, недостижимом для тех, кто еще не сошел с дистанции: уровне настолько заоблачном, что поражение кажется почетнее чужого легкого успеха. Если забросить дело, не доделав, то известность, которую вы могли бы получить, финансовый куш, который вы могли бы сорвать, шедевр, который вы могли бы создать, в ваших фантазиях и в глазах тех, кто верит в вашу версию событий, становится важнее реального успеха.

Если забросить дело, не доделав, то известность, которую вы могли бы получить, финансовый куш, который вы могли бы сорвать, шедевр, который вы могли бы создать, в ваших фантазиях и в глазах тех, кто верит в вашу версию событий, становится важнее реального успеха.

Или же вы можете стать помощником или спонсором более упорных тружеников. Пожалуй, это можно назвать самым безвредным и достойным из поражений.

Заметьте, что во всех этих случаях вы избавлены от борьбы, боли и унижений – неизменных спутников настоящего труда. Вам не доведется увидеть, как ваше творение, на которое вы положили столько сил, умаляют или искажают. Вам не придется испытать ненависть соперников, которых вы обошли, и выдержать язвительную критику. Вы не столкнетесь со злобой тех, кто завидует любому, даже самому скромному успеху. Вам не придется признаваться, что вы устали и хотите отдохнуть перед новой работой. А еще – этого по-настоящему боятся многие – вам не придется видеть разницу между тем, что вы хотели создать, и тем, что у вас получилось. Совершенству действительно нет предела, поэтому настоящий труженик всегда скромен.

Спасение от трудностей и боли становится настоящим озарением в случае анализа того, почему мы так часто предпочитаем поражение успеху.

Спасение от трудностей и боли становится настоящим озарением в случае анализа того, почему мы так часто предпочитаем поражение успеху. Поражение вознаграждает нас отсутствием риска впустую потратить усилия или испытать разочарование, если коллеги или материал вдруг отказываются сотрудничать. Если кто-то другой блестяще выполнит работу, о которой вы мечтали, вы можете утешаться мыслью, что уж вы-то всех бы превзошли.

Кроме того, если вы не станете рваться вперед, то своим успехом не раните самолюбия тех, кого любите. Этим бонусом поражения пользуются в основном женщины, хотя детям знаменитых родителей и ученикам вышедших в тираж мастеров он тоже известен. Справедливости ради заметим, что многие боятся огорчить любимых, ни разу не столкнувшись на практике с чем-то подобным: они забывают, что настоящая любовь великодушна. Зачастую это просто повод не работать, а не реальный страх разрушить своим честолюбием важные отношения.

Неудачник избавлен от сплетен и непонимания, от скандальных слухов, окружающих жизнь успешных людей. Смертельно этого бояться – скорее признак психоза, но страх часто становится сдерживающим фактором потенциального успеха. Выдающиеся люди всегда находятся под пристальным вниманием; но ведь те, чье мнение вас волнует, знают правду, а до других нам и дела нет. Однако многие устраняются из активной жизни не ради погружения в себя, а лишь для того, чтобы избежать вульгарного любопытства толпы.

Страх часто становится сдерживающим фактором потенциального успеха.

Потерпев поражение, вы становитесь более желанным приятелем, чем более удачливые работники. Те, кто добился реального успеха, постоянно чем-то заняты: даже часы досуга они нередко посвящают работе. У успешных людей меньше времени, они дорожат редкими свободными минутами больше, чем неудачники. Успешных редко увидишь в веселой компании – у них нет подсознательной потребности искать выход из негативно складывающейся ситуации. У успешных людей нет глубоко сидящего чувства вины, преследующего каждого неудачника, поэтому они не страдают навязчивой идеей нравиться всем и каждому. Успешные люди берегут свой юмор, очарование, чувства, ласку для тех, кто им близок и желанен, поэтому за пределами ближнего круга их подчас считают грубоватыми, сухими и холодно-вежливыми. Если вам невыносима мысль, что где-то на земле есть существо, которое относится к вам с безразличием, насмешкой или неприязнью, – значит, вы катитесь по наклонной к полному поражению с присущим вам желанием обворожить всех и вся.

Возможно, полезно будет рассмотреть три примера действия воли к поражению. В каждом случае на первый взгляд перед нами жизнь, до отказа заполненная делами; неискушенный человек согласился бы – эти люди просто жертвы своенравной судьбы. Но при пристальном рассмотрении в неудачах каждого виноваты никоим образом не внешние факторы, а исключительно их собственный характер. Каждый из этих троих обладал всем необходимым, чтобы жить полноценной, счастливой, продуктивной жизнью, и каждый отдавал массу энергии борьбе с ветряными мельницами. Одна увидела свою ошибку и исправила ее; второй умер, так и не взглянув в лицо правде о своем загубленном таланте; третий еще борется с проблемой и по-прежнему далек от успеха, хотя его имя широко известно.

Случай первый. Женщина, рано овдовевшая, из семьи ученых, блестяще закончила колледж. Со скромными средствами и малолетней дочерью на руках она вернулась в университет, чтобы получить степень магистра гуманитарных наук и кандидата наук и начать карьеру преподавателя. Как она с изумлением обнаружила (уже на консультации психолога), ей очень понравилось снова стать студенткой и жить на условиях ребенка во взрослом мире, поэтому она всячески растягивала период обучения. Получив диплом, женщина вроде бы честно попыталась найти подходящую работу, но везде неизменно ввязывалась в желчные, ожесточенные споры с начальством по поводу своих весьма экстравагантных экономических идей. Эти идеи не имели отношения к ее предмету, и мнение окружающих никак не влияло на сложность преподавательской работы, однако, делая проблему из того, что ее абсурдные, донкихотские призывы не принимались всерьез, женщина всякий раз создавала ситуацию, в которой ее начинали сильно недолюбливать как раз те люди, от которых она зависела.

Она меняла работу за работой, нигде не задерживаясь дольше предусмотренного контрактом года. Эрудированная студентка, хороший учитель, она могла многое дать своим ученикам, но делала все, чтобы долго не работать на одном месте. Она потеряла надежду получить академическую степень. Из хороших колледжей она переходила в более мелкие и безвестные учебные заведения и постепенно выработала философию, примирившую ее с неуклонным падением: мы живем чересчур роскошно и придаем слишком большое значение хорошей одежде, еде и комфорту. Наконец она оказалась в большом городе, в районе многоквартирных домов, где сочла оправданным снять квартиру, однако у нее все-таки не хватило духу приглашать к себе друзей. Она жила все более одиноко и эксцентрично.

К счастью для женщины, ее дочке, умной и красивой девочке, очень не нравилась псевдофилософия матери – она понимала, что сильно проигрывает из-за их странного образа жизни и манеры одеваться, поэтому, немного повзрослев, начала бороться за более разумную жизнь. Дело приняло такой оборот, что матери предстояло либо принять к сведению мнение девочки, либо потерять дочь. Самостоятельные попытки скорректировать свою ситуацию ни к чему не привели: женщина по-прежнему повсюду провоцировала ссоры, по-прежнему работала на низкой должности, где ее едва терпели, и соглашалась на самую маленькую зарплату, несмотря на образование и способности.

Когда она наконец обратилась к психологу, то, к своему полному изумлению, обнаружила, что фактически всю свою энергию направляла к поражению. Подсознательно она отказывалась работать и вступать во взрослый мир – ей хотелось остаться либо ребенком, либо снова стать нежно любимой, лелеемой женой. Ее ссоры были, как говорят психоаналитики, предетерминированы: они имели целью, во‑первых, гарантировать, что ее точно уволят, а во‑вторых, привлечь внимание мужчин. Не в силах признаться себе, что попросту ищет мужчину, наша дама взяла в привычку – привлекающую внимание – затевать ссоры. Понадобилась долгая и нелегкая работа над собой, чтобы исправить ситуацию, в которую она сама себя и загнала, но в конце концов у нее все наладилось.

Случай второй весьма типичен – такое встретишь почти в каждом городке или поселке: неудачник, которому не только сочувствуют, но даже считают в каком-то смысле благороднее и тоньше успешных людей. Это был человек большого ума, известный своей честностью, но не лишенный деловой жилки. Всю свою жизнь он провел в довольно грязном фабричном городке, но не потому, что горячо любил малую родину и не хотел ничего лучшего. Он взахлеб читал о путешествиях и приключениях и всегда с сожалением говорил о диковинных местах, которые мечтал бы посетить. Не то чтобы у него не было возможности – возможность представилась и попыталась вытянуть его в большую жизнь. Он работал управляющим сетевого магазина, причем настолько успешно, что компания предложила ему аналогичную должность в крупном городе с соответственно бóльшим жалованьем. Он с радостью принял предложение, однако через два дня написал, что передумал, потому что не справится. Нерешительность завладевала им все сильнее: через несколько лет он, боясь новизны, уже противился каждому усовершенствованию, которое вводила его компания. В конце концов он стал таким обструкционистом, что его уволили, назначив ничтожную пенсию, и он закончил свои дни любимцем своего городка и доморощенным философом.

На похоронах сенатор произнес трогательную речь, знавшие покойного горожане были безутешны. Но мы проявим черствость и сообщим, что его супруга упокоилась в могиле на десять лет раньше, подорвав здоровье постоянным тяжелым трудом, что один сын закончил только деревенскую школу, хотя блестящими способностями пошел в отца; что второй сын вынужден был сам зарабатывать себе на колледж, отдавая этому массу сил (очередная ложная идея американского кредо, что самому заработать себе на колледж – это идеальный способ получить образование), что дочь вышла замуж без любви, лишь бы вырваться из дома, где не хватало элементарных удобств и развлечений.

Давайте скажем честно: чтобы считать такую жизнь успехом, нужно быть либо совсем простого ума, либо же лукавить. Нам пытаются навязать ложную идею, возникшую в результате смешения понятий «успех» и «крупное состояние, приобретенное честным или нечестным путем», и если кто-то утверждает, будто есть нечто низменное в том, чтобы достойно выполнять свою работу и получать за это вознаграждение в виде одобрения окружающих, сознания, что ты трудишься на всеобщее благо, или в виде денег, которые покупатель с радостью платит за вещь или услуги, – это чушь, никак не относящаяся к тому, что принято называть философским подходом.

Уильям Эрнест Хокинг в своей замечательной книге «Природа человека и как ее изменить» так высказался по этому вопросу: «Если управление природными ресурсами для человека нормально и даже предначертано, почему те, кто достиг определенного положения и выказал отменные способности того или иного рода, не должен получить признание своего успеха? Сколотить состояние – одна из естественных задач человека, а в нормальных обстоятельствах еще и способ определить уровень его талантов».

Многие из тех, кто узнает инкогнито номер три, станут яростно возражать против его появления в качестве примера воли к поражению. Писатель и сын писателя, он с самого начала оказался под счастливой звездой, почти ничего не зная о долгом пути к признанию, который нередко предшествует литературной карьере. Он смертельно боится провала, но при этом не может побороть инстинкт, который ведет его как раз к поражению. Он не садится работать, пока не будет отчаянно нуждаться в средствах; тогда он пишет как безумный, на разрыв аорты, пока не сляжет от переутомления, постепенно приходя в себя. Пытаясь преодолеть эту дурную привычку с помощью психолога, он не раз садился за работу, когда у него не было острой нужды в деньгах, но получившиеся в результате произведения никуда не годились, их приходилось переделывать. Разумеется, он не афишировал такие бесплодные попытки и потраченное на них время, но всякий раз избранное поприще манило его все меньше, а вера в то, что он когда-нибудь создаст книгу, на которой не стыдно будет написать свое имя, слабела.

«Сколотить состояние – одна из естественных задач человека, а в нормальных обстоятельствах еще и способ определить уровень его талантов».

Подсознательные причины такого поведения понять несложно, и привычка делать работу наспех и небрежно в этом случае тоже предопределена. С одной стороны, в нем живет страх превзойти знаменитого отца, а с другой – интуитивная хитрость: если рассказы, над которыми он долго корпел, не будут приняты в печать, он вообще забросит писательство и обретет свободу, а остаток жизни проведет в мечтах. Подсознание отказывается брать в расчет реальность и признавать, что «работай или умри» – это закон, по которому живут простые смертные.

Периодически страдалец натыкается на готовый выход из этой дилеммы: когда он, оставшись без гроша, уже не может больше рассчитывать на кредит или снисходительность друзей или на свой авторитет – словом, когда отчаяние придает ему смелости, он пишет материал, который сразу принимают к публикации. Вместо того чтобы сделать конструктивные выводы, он превратил этот факт в предмет суеверия: только работа, выполненная, по его выражению, «в тринадцатый час», приносит ему удачу. Поэтому он продолжает в том же духе.

Так вот, в каждом из этих случаев неудачник (или сравнительный неудачник) получает от своего поражения бонусы – возможность не взрослеть и освободившееся для мечтаний время. Только если крах болезненней успеха, они начинают что-то менять. Вам кажется, что те, кто откровенно прожигают жизнь, слегка ненормальны? Но ведь мы все создаем себе проблемы, отмахиваемся от работы, упускаем возможности. Вам случалось думать: «Сделай я это пять лет назад, я бы жил сейчас намного лучше»? Но ведь у вас была возможность, почему вы не ухватились за нее? А вы уверены, что в данный момент не закрываете глаза на то, что позже поймете задним умом? Не подчинила ли воля к поражению себе и вашу жизнь?

Награда за успех неизмеримо ценнее и больше. Повторюсь: самая простая задача, будучи хорошо выполненной, крошечный объект в реальном мире, которого бы не было, если бы не вы, приносит больше удовлетворения, чем бонусы поражения за всю жизнь. Сознание, что тебя испытывают по реальной шкале, а не по изменчивым стандартам грез – это все равно что ступить на твердую землю после долгого дрейфа по морю. Только те, кто применяют свои истинные таланты, не рискуют опомниться в страхе и увидеть реальность – опомниться порой так поздно, что установки счастливой жизни уже прочно забыты.

Пусть фантазия называет виноград реальности кислым, но только те, кто его отведал, познают вкус гарантированного наслаждения.

Помимо бесчисленных чисто субъективных плюсов успех дает и объективную выгоду. Существующую лишь в грезах картину не купят, неосуществленный план не даст дивидендов, мечты о книге не принесут вам роялти. В мире, где принято многословно убеждать тех, кто не верит в ценность человеческих стремлений, в правильности их выбора, это прозвучит бестактно, но это правда. Пусть фантазия называет виноград реальности кислым, но только те, кто его отведал, познают вкус гарантированного наслаждения.

 

Глава 5.

Коррекция направления

Несмотря на все бонусы воли к поражению, успех – естественная цель человека, его подлинное стремление. Энергия правильно расходуется не тогда, когда она связывает нам руки или побуждает заниматься бесполезной, бесплодной работой, а лишь когда она направлена на нашу полноценную реализацию.

Понятие успеха варьируется от человека к человеку и изменяется с возрастом. Никто не может диктовать другому его личное понимание успеха: оно, как это часто бывает, может включать всеобщее признание и финансовую выгоду, а может, и другое. Многие ученые сочтут себя на вершине успеха (и будут правы), если им удастся прибавить один маленький факт к множеству сведений, за счет которых развивается наука, или если он возьмет что-то из царства гипотез и предположений и поместит на место среди доказанных истин. Может, его имя станет известным только в узких научных кругах, и то – сравнительно известным, но тем не менее он достигнет своей цели, выполнив намеченное.

Успех – естественная цель человека, его подлинное стремление.

Актриса, достигшая вершин своего искусства, не менее успешна, чем мать большой дружной семьи. Жизнь священника, пекущегося о своем приходе, ничем не хуже жизни гения, широко прославившегося среди современников. Чужой идеал успеха может иметь мало общего с нашими представлениями, мы не понимаем чужих карьерных устремлений, но если мы не полностью лишены воображения, то при виде разумной, продуктивной, полезной, счастливой, полноценной жизни мы догадаемся: перед нами – успешный человек.

Понятие успеха варьируется от человека к человеку и изменяется с возрастом.

Слишком ограниченное определение успеха исказило бы замысел этой книги. Недоверие к печатному слову возникает в нас от непонимания бесконечного разнообразия «успехов». Каждый из нас, обычно уже в юности, знает о себе многое и всерьез, приняв совет «познай себя», может проанализировать свои знания и вывести личный идеал успешной жизни. Нужно со школьной скамьи внушать детям необходимость поиска путеводной нити к своему будущему, объяснять, что порой нас вводит в заблуждение восхищение кумирами или ложное убеждение, что какая-то составляющая чужого успеха должна непременно присутствовать у нас. Несмотря на сумбур, фальстарты, амбиции, внушенные учителями или родителями, большинство из нас встречают двадцатилетие, уже зная свое призвание – или понимая, кем мы можем стать при соответствующем образовании и возможностях.

Если вы не переоцениваете свои таланты, ваша идея успеха связана с чем-то осуществимым. Как правило, мы, далекие от превознесения своих способностей, не понимаем, насколько они велики. Причину такой недооценки мы разберем позже, а пока нужно понимать, что мало кто, за исключением клинических сумасшедших, считает себя в силах одолеть непомерную для него карьеру.

Мы, далекие от превознесения своих способностей, не понимаем, насколько они велики.

И еще, мы здесь не говорим об успехе второразрядном или метафорическом. Ваше понятие успеха не подменяется очередным высокопарным, идеалистическим компромиссом, вас не призывают умерить аппетиты и поискать что-нибудь попроще; подобные программы только способствуют провалу. Напротив, чем живее вы представляете себе подлинный успех, тем больше у вас шансов его достичь.

Чем живее вы представляете себе подлинный успех, тем больше у вас шансов его достичь.

Исследовав особенности человеческой натуры, побуждающие закрывать глаза на поражение, и осознав, что при нашем попустительстве нас затянет на дно, к смерти, давайте посмотрим, какие силы удерживают нас от разумных усилий, которые нужно предпринять для достижения успеха. Для этого обратимся к теме с сомнительной репутацией: к гипнозу. По многим причинам тема гипноза теряет популярность. Если вы не читали солидных трудов о гипнозе, вам может показаться, что некоторые действия, якобы выполненные загипнотизированными, совершенно невозможны. Но, может статься, вы прочли хотя бы одну книгу о самовнушении – методе лечения, столь популярном лет десять назад, одном из побочных направлений исследования гипноза в девятнадцатом веке.

Однако мало кто знаком с трудами Эсдейла в Индии середины девятнадцатого века – с хирургическими операциями, которые он безболезненно проводил сотням пациентов, с его отчетами о быстром выздоровлении тех, кто не ощущал боли во время операции, ставшими одним из первых вкладов в развитие теории о губительном воздействии «хирургического шока». Работы Брейда и Бернхейма почти неизвестны, а Месмера , соединившего фантастическую теорию с множеством эффектных экспериментов, ославили мошенником.

Гипноз не берут в расчет отчасти потому, что первые практики не смогли удержаться от преждевременного фантастического теоретизирования. Кроме того, в умах общественности гипноз тесно связан со спиритическими сеансами, а многие из медиумов были разоблачены как шарлатаны. Экспериментаторы охладели к гипнозу, потому что его предложили миру с гипотезами об «одической силе» и «животном магнетизме», которые ничего не объясняли. Кроме того, в эти годы при анестезии начали применять эфир и хлороформ. Внушение не могло гарантированно обеспечить нечувствительность к боли: не всякий человек подвержен гипнозу, и, что еще важнее, не каждый врач обладает способностями к гипнозу. Поэтому популярность завоевала более надежное обезболивание эфиром или хлороформом. Изучение гипноза, который многие эксперты второй половины девятнадцатого века называли первым шагом на пути к освобождению человечества от физических страданий, преодолением недостатков разных темпераментов и лекарством от многих пороков, практически прекратилось. С появлением теории психоанализа поражение гипноза – по крайней мере, на сегодняшний день – стало окончательным.

Хотя формула, которую мы вскоре рассмотрим, не содержит в себе даже намека на самовнушение, благодаря гипнозу все же можно узнать, что же подрывает эффективность наших усилий. Задумаемся на минуту, чего хороший гипнотизер может добиться с внушаемым человеком: результаты могут показаться сверхъестественными, и по этой причине мы не желаем задумываться о своих скрытых возможностях. Человек, страдавший головокружениями при самых небольших подъемах, под гипнозом смог пройти по узкой доске на большой высоте. Другой, с виду хрупкого телосложения, поднял внушительный вес. Заика по просьбе гипнотизера произносил пылкую речь без намека на недостаток речи, отравлявший ему жизнь. Возможно, один из самых примечательных случаев описан Фредериком Майерсом в главе о гипнозе в «Человеческой личности»: молодая актриса из второго состава, которую неожиданно попросили заменить звезду труппы, была едва жива от предчувствия провала и страха сцены. После легкого гипнотического воздействия она сыграла блистательно, с таким мастерством, что сорвала овации, но лишь много времени спустя смогла играть без помощи гипнотизера, всякий раз ожидавшего ее в гримерной. (Позже на примере этого случая был описан феномен постгипнотического внушения и создана школа самовнушения Нанси, где работал знаменитый Эмиль Куэ.)

В той же главе Майерс делает теоретический комментарий, ценный для всех, кто хочет освободиться от зависимости от поражения: робость и нерешительность, с которой мы подходим к новому делу, у загипнотизированного полностью подавляется, поэтому он действует точно и уверенно.

Избавление от ненужной робости, mau-vaise honte , с помощью гипнотического внушения – это фактически очищение памяти, подавление воспоминаний о прошлых неудачах и высвобождение способностей, которые необходимы в данный момент.

Вот в чем секрет. Ни одна фраза никогда не содержала больше скрытого смысла для тех, кто хочет переориентировать свою жизнь на успех.

Мы любим говорить, что учимся методом проб и ошибок. Убедившись, что выбранный нами образ действий не приводит к желаемому результату, мы пробуем снова и снова, пока не отыщется алгоритм, приводящий к намеченной цели. Тогда мы начинаем применять последнюю из серии проб.

Так умозрительно выглядит метод проб и ошибок. В принципе, это правда, но здесь опущена одна составляющая, о которой мы, может, и не думаем, зато подсознание никогда не забывает: это боль. Мы уверены – или говорим и пишем так, будто уверены, – что после череды неудач в сухом остатке у нас исключительно успех, а все, что было до него, стирается из памяти. Мы забываем, что неудачные «пробы» тоже накладывают свой отпечаток. Рано или поздно мы приходим к успеху, но путь к нему тернист: мы успеваем побывать и в глупом положении, и испытать боль и унижения. В памяти не может запечатлеться исключительно успех, равно как успех никоим образом не отменяет важность неудач и перенесенных страданий для нашего подсознания.

Подсознательно мы боимся боли, унижения, усталости, поэтому неосознанно стараемся избегать их, а не искать удовольствий и развлечений. Именно этот факт в данном случае несет ответственность за нашу инертность и бездействие в те минуты, когда нужно действовать с уверенностью: испугавшись реальной возможности испытать боль, мы вообще отказываемся что-либо делать.

Подсознательно мы боимся боли, унижения, усталости, поэтому неосознанно стараемся избегать их, а не искать удовольствий и развлечений.

Чтобы не воскрешать в памяти прошлые неудачи, не говоря уже о риске снова страдать, мы подсознательно решаем больше не пытаться, заняться чем-то попроще или снова беремся за дело – и останавливаемся там, где мы в прошлый раз испытали боль, находя любые причины, чтобы пойти на попятный, бросив незаконченное дело и не дождавшись вознаграждения. Инфантильное подсознание побеждает: по крайней мере, нам не досталось по больному месту.

Конечно, это абсолютно нелогично: чтобы избежать банального дискомфорта, мы ведем длинный список неудач, от которых можно пострадать в будущем, и упускаем редкие возможности, заведомо делая свою жизнь хуже. Зато не придется заново переживать унижение – максимум в душе шевельнутся неприятные воспоминания.

Все, что нужно, чтобы разрушить влияние инертности и уныния, – это вести себя так, будто вы не можете потерпеть поражение.

Если это правда – а небольшой самоанализ докажет, что это правда, – вот бы каждому обзавестись личным гипнотизером, отдельным Свенгали, который регулярно колдовал бы над нами! Но это невозможно и, более того, нежелательно. К счастью, нет никакой необходимости попадать под влияние чужой воли, чтобы выполнять свою работу. Решение куда проще. Все, что нужно, чтобы разрушить влияние инертности и уныния, – это вести себя так, будто вы не можете потерпеть поражение.

Это и есть талисман, магическая формула, команда «кругом», которая разворачивает нас от поражения к успеху.

Прогоните с помощью воображения недоверие, робость и страх оказаться в дурацком положении: вы и не подозревали в них предательских источников проблем. Представив состояние духа, которое вы ощущали бы, приближаясь к гарантированному успеху, вы ощутите невероятный прилив сил и бодрости. А затем – я могу это описать как искренний вздох облегчения, который вырвался у разума, благодарного за освобождение. Теперь он может беспрепятственно заполнить пределы, предназначенные ему природой. В эту минуту действительно можно поверить, что в формуле кроется нечто магическое: собственный открывшийся потенциал покажется сверхъестественным.

Представив состояние духа, которое вы ощущали бы, приближаясь к гарантированному успеху, вы ощутите невероятный прилив сил и бодрости.

Хлынет поток, давно томившийся за невидимой плотиной. Бурный, неудержимый, нашедший наконец нужное русло, он будет набирать силу с каждой минутой. В душе может шевельнуться опасение, что чары, сработавшие так внезапно, рассеются столь же мгновенно. Не рассеются – в основном потому, что никаких чар здесь нет: мы просто вспоминаем, как правильно действовать. Если вы это помните, то успех не только станет вашим спутником – каждый час работы без искусственных помех будет открывать новые перспективы. Единственная трудность может быть связана со слишком большим количеством открывшихся возможностей, пока вы не научитесь организовывать свою новую жизнь.

Единственная трудность может быть связана со слишком большим количеством открывшихся возможностей, пока вы не научитесь организовывать свою новую жизнь.

Вы увидите, что прежние страхи и тревоги были куда опаснее негатива. Носясь с ними как с чем-то важным, вы наделяли их этой важностью и делали реальными. Они превратились в паразитирующие наросты, питаясь всем здоровым и хорошим, что в вас есть. Позволяя им высасывать из нас соки, мы отдаем питание, за счет которого сами должны развиваться внутренне, на выкорм чудовищ, мы лелеем уродцев-бастардов разума вместо его экстраординарных творческих составляющих. Никто не подарил вам волшебных талантов; запретив отныне страху контролировать вашу жизнь, вы просто начали пользоваться своими способностями, которым прежде не доставалось энергии. Мы открываем в себе силы, о которых и не подозревали, а кажется, будто мы их только что обрели, и быстрота, с которой они проявляются в благоприятных условиях, просто поразительна.

Мы вдруг становимся неутомимыми. Продолжительность активности у тех, кто пользуется формулой, вызовет недоверие у остальных, которые никогда не испытывали ничего подобного. Причем периоды активности не сменяются депрессией: еще так много хочется сделать, что у депрессии нет шансов. Когда вы мысленно пережевываете прошлое, перебирая старые обиды и упущенные возможности, вы, конечно, не можете одновременно думать о будущем. Но освободите разум от этого неблагодарного и ненужного труда, и он словно полетит вперед, тогда как раньше двигался на ощупь, спотыкаясь на каждом шагу.

Прежние страхи и тревоги были куда опаснее негатива. Носясь с ними как с чем-то важным, вы наделяли их этой важностью и делали реальными.

Потребуется научиться переходить от одного успешно завершенного дела к следующему – с той же уверенностью, но с бóльшим удовольствием, не теряя времени на потирание рук при виде легкости, с которой удается работа, или любовное смакование шедевра, который удалось создать (хотя устроить себе небольшой праздник сбора урожая можно). Неунывающий, полный сил, человек с нетерпением и радостью приступает к новому делу, поэтому можно не волноваться, что первый успех в обновленном состоянии станет последним.

Сознательно решите, что ваше «возможное» будет жизнеспособным и запрограммированным на успех, и ваша сказка станет былью.

Если вы смотрите на эту формулу с недоверием, решив, что вас обманывают и успех невозможен, то вы ошибаетесь. В жизни все мы прагматики и эмпирики; если истина проверена практикой, мы считаем ее базисом для своего дальнейшего развития. «Наши мысли становятся правдой пропорционально тому, насколько успешно они справляются со своей ролью посредников», – писал Уильям Джеймс. Ту же концепцию исчерпывающе изложил покойный Ханс Вайингер в своей книге «Философия возможного». Не все согласятся с его теорией, но он предельно четко сформулировал, что во многих ситуациях мы должны вести себя так, будто тот или иной факт – очевидная истина. Если бы мы требовали доказательства практичности, эффективности и даже вероятности большинства концепций, на которых зиждется повседневная жизнь, у нас бы вообще не осталось времени действовать. Поэтому мы, как правило, принимаем к сведению правила из авторитетного источника и пользуемся ими как истинными, пока, если таковое случится, собственный опыт не заставит нас усомниться в их мудрости. Тогда мы можем вернуться к этим постулатам, заново их изучить и, возможно, прийти к выводам, которые будут отличаться от догм наших наставников. Но в целом мы действуем так, будто наши нормы поведения и шкала ценностей оправданны всегда и везде, раз они на деле доказали свою полезность.

Если вы беспомощны в обычных делах и непродуктивны в работе – значит, в этой сфере жизни вы ведете себя так, будто стремитесь к поражению. Измените эту позицию, сознательно решите, что ваше «возможное» будет жизнеспособным и запрограммированным на успех, и ваша сказка станет былью.

«Закон природы гласит: сделай дело, и у тебя появится власть; но те, кто не делают дела, не будут обладать властью» .

 

Глава 6.

Система в действии

Если вы обладаете богатым воображением, вы уже, наверное, воплотили в жизнь принцип, заключенный в нашей формуле: ведите себя так, будто вы не можете потерпеть поражение. Если же нет или если вы все еще в плену переживаний о былых неудачах, начать эффективно действовать будет сложнее, но для этого нужно совсем немного.

Если двигаться помедленнее, то дело вот в чем: вместо того чтобы начинать оттуда, где вы сейчас, – представьте себе эти робкие попытки или сомнительные клятвы обязательно начать с завтрашнего или послезавтрашнего дня, осаждаемые привычными сомнениями и неприятными воспоминаниями, – в первую очередь измените мотивацию, с которой вам предстоит приступить к делу.

Если у вас важная встреча, вы не бежите на нее неумытым и в первой попавшейся под руку старой одежде. Вы стараетесь выглядеть как можно лучше – приводите себя в порядок, подчеркиваете свои выгодные стороны и прячете недостатки. Идя на встречу, вы держитесь так, будто приподнятое настроение – ваше обычное состояние. Сейчас вы тоже мысленно идете на встречу – с успешным собой. Как найти нужное расположение духа, необходимое настроение, чтобы эта встреча оказалась плодотворной?

Измените мотивацию, с которой вам предстоит приступить к делу.

Прежде всего вам нужна модель. Каждый из нас когда-нибудь чувствовал вкус успеха, пусть даже незначительного. Ничего, если это будет успех из детства, из школьных лет – ему вовсе не обязательно походить на тот успех, который вы надеетесь достичь сейчас. Вам просто требуется снова пережить состояние, в котором вы когда-то добились триумфа. Будьте осторожны – не совершите «переход» к восторгу, который следует за успехом. Вспомните твердую уверенность, которую вы ощутили, поняв: вы знаете то, что от вас хотят, вам это по силам и ничуть не сложно. Попытайтесь как можно явственнее вспомнить все обстоятельства той минуты. А теперь с помощью воображения перенесите алгоритм, приведший к успеху, на свою нынешнюю задачу. Если бы вы не сомневались, что все пройдет гладко, если бы знали, что ваша затея наверняка удастся с начала до конца, что бы вы ощутили? Как бы вы действовали? В каком настроении приступили бы к работе?

Зафиксируйте это состояние – такое настроение вы должны сохранять во время работы. Пока не войдете в него, не начинайте, но старайтесь достичь этого расположения духа как можно скорее. Вспомнив нужный настрой, некоторое время удерживайте его, будто в ожидании команды. Прислушайтесь к себе: вы ощутите высвобождение энергии – ведь вы получили от себя приказ работать. Теперь можно начинать. Вы увидите, что вам уже не надо понукать себя; высвобожденная энергия сама рвется к выполнению задачи.

Именно дополнительные, ненужные усилия по борьбе с собственной инертностью создавали ощущение того, будто вам никогда не начать; вы на ощупь брели к цели, то и дело останавливаясь, и отмахивались от смутных сомнений, тревог, неприятных воспоминаний, зудевших вокруг, словно рой оводов. Избавьтесь от них, прежде чем начать работу, категорически отказавшись даже задуматься о возможности провала.

Работайте до тех пор, пока не почувствуете настоящую, реальную усталость.

Работайте до тех пор, пока не почувствуете настоящую, реальную усталость. Слишком ранние признаки утомления означают, что прежнее умонастроение пытается снова завладеть вами, пока вы отвлеклись. Если это происходит, остановитесь на секунду и скажите себе: «Нет, в этом направлении я больше думать не буду!» – прогоните это побуждение и продолжайте работу. Когда ваши мышцы и мозг искренне заявят, что на сегодня выложились полностью, прервитесь и отдохните. Если вы работаете в офисе по строгому расписанию, почуяв опасность возвращения прежнего образа мыслей, тихо выйдите в коридор и побудьте какое-то время в одиночестве. После этого вы сможете без помех продолжать. Подождите, пока восстановится внутренняя уверенность, и затем вернитесь к сотрудникам. Когда подойдет время отдыха, вы обнаружите, что наконец-то начали получать удовольствие от работы.

«Если увеличивать сложность постепенно, то даже при незначительном желании, подкрепленном нарастающим от постоянных успехов энтузиазмом, изначальное препятствие вскоре останется далеко позади».

Есть люди, которые настолько болезненно перенесли былые неудачи (хотя зацикливаться на своих переживаниях не стоит), что вначале им нужно практиковаться каждый день понемногу – и на какой-нибудь второстепенной задаче. Большинство педагогов согласятся, что лучший способ заставить ребенка поверить в себя и устранить страх перед обучением – это предложить ему сначала небольшое, посильное задание. Дороти Кэнфилд Фишер в своей превосходной маленькой книге для родителей и учителей «Уверенность в себе» говорит: «Успех или неудача во взрослой жизни в немалой степени зависит от энергии, смелости и уверенности в себе, которые человек вкладывает в осуществление своей мечты. Уверенность в себе, как правило, берется из воспоминаний о прошлых успехах». Вспомним и книгу профессора Хокинга «Природа человека и как ее изменить»: «Образование состоит из поддержки нерешительного ума правильной методикой работы и примерами успеха. Мало найдется более впечатляющих чудес, чем крошечный триумф отчаявшегося ребенка; и мало какие проблемы нельзя свести к простой формуле: успех одновременно легок и поучителен. Если увеличивать сложность постепенно, то даже при незначительном желании, подкрепленном нарастающим от постоянных успехов энтузиазмом, изначальное препятствие вскоре останется далеко позади».

В нашем случае, если уверенность в себе потеряна, надо найти незначительное желание, которое по какой-то причине не исполнилось – таких у каждого найдется предостаточно. Все, что нужно для успеха эксперимента, – это либо желание, которое требуется перенести из области мечтаний в сферу реализации, либо коррекция алгоритма, который отчего-то дает сбой.

Вспомните, как изменилась жизнь бессмертного Банкера Бина, когда медиум-шарлатан убедил его в том, что Бин является реинкарнацией фараона! Подъем нашего клерка оказался стремительным, успехи посыпались на него один за другим. Когда Бин узнал, что с реинкарнацией Рамзеса его надули, а саркофаг, который ему всучили, сделан из дерева, и в глаза не видавшего Древнего Египта, он уже настолько хорошо освоил технику успеха, что не смог вернуться к прежнему образу мышления. Если вы замечаете в себе сходство с вебстеровским Каспаром Милктостом , возможно, вам стоит перечитать Банкера Бина: это не столько развлекательное чтиво, сколько чистая правда.

Вот несколько примеров развития маленьких талантов, за которым приходит уверенность в важных делах.

Известный нью-йоркский врач вдруг выучился лепить из глины и полюбил раскрашивать и глазуровать керамику. Он делал это с осознанным намерением испытать успех, так как в силу специализации (психиатрия) постоянно имел дело со строптивостью и неподатливостью. Новообретенную уверенность он перенес на свою нелегкую профессиональную деятельность и вдобавок приобрел увлекательное хобби, позволяющее отдохнуть от работы и снискать всеобщее восхищение – забавные глиняные фигурки нередко оказывались просто произведениями искусства. Как много таланта отпущено человеку, решите вы. Что у него действительно было, так это желание лепить – до тридцати с лишним лет он и не притрагивался к глине. Человек просто превратил желание, которое почти всех посещало в том или ином возрасте, в источник удовольствия и дополнительной уверенности в себе.

В Чикагском художественном институте есть зал, названный в честь бизнесмена, научившегося рисовать уже после пятидесяти. Его картина, выставленная в анонимном конкурсе, получила первый приз. Теперь в Чикаго существует клуб для людей разных профессий, которые серьезно изучают искусство и добиваются успехов на новом поприще.

Тридцатилетняя офисная служащая, у которой было трудное детство, всю жизнь мечтала научиться играть на фортепиано. Однажды по дороге домой, повинуясь внезапному побуждению (которому она, к счастью, не стала противиться), женщина зашла в дом, где давали уроки музыки, увидев маленькое объявление, приклеенное на окне. Успехи ее, конечно, относительные – у женщины не очень много времени на практику, да и начала она уже поздно, чтобы развить необходимые пианисту мелкие мышцы. Но она добилась своей цели, и этот смелый поступок изменил ее жизнь. Помимо наслаждения, которое она получает, понимая музыку так, как может понять только исполнитель, она поступила по-взрослому, и это придало ей уверенности. Прежде пропадавшая на работе и запуганная своими родными, женщина переехала в маленькую квартирку и зажила одна, навещая их на условиях дружелюбного безразличия, а вскоре завела друзей по интересам.

Решительно переведите мечту в категорию реальности.

Хотя бы один из этих случаев должен навести вас на мысль. Решительно переведите мечту в категорию реальности. Например, вы мечтаете путешествовать, но у вас нет возможности. Для переноса мечты в сферу реальности необходимо выполнить определенные действия, в противном случае вы лишний раз докажете себе, что ваши поступки продиктованы не разумом, а инфантильным подсознанием. Если вы хотите побывать в Италии, вам, безусловно, приятно будет сказать несколько фраз на итальянском, разобраться в итальянской газете и что-то знать об истории этой страны, согласны? Существует множество карманных грамматических справочников, разговорников и кратких курсов истории: можно ли придумать лучшее начало воплощения вашей мечты, чем купить какое-нибудь из этих пособий? Далее потребуются время и деньги. Переверните известный афоризм, и получится истинная правда: деньги – время. Раз существует денежный фонд для путешествий, то должен быть и фонд времени. Принимайтесь за дело – откладывайте ежедневно незначительную сумму и придумайте, какую подработку можно взять в свободное время, чтобы быстрее накопить на поездку. Пусть вам предложат сидеть с детьми, пока их родители веселятся на вечеринке; если вы будете думать об этом занятии исключительно как о средстве воплотить свою мечту в жизнь – значит, вы движетесь к успеху.

Каждый день делайте что-то приближающее вас к вашему намерению, какой бы далекой ни казалась цель.

Молодой трудолюбивый помощник редактора, мечтавший о путешествиях, сходил в нью-йоркскую редакцию итальянской газеты, где ему помогли перевести объявление, которое он принес. Он предлагал учить английскому или журналистике в обмен на уроки итальянского. Через два года он поехал в Италию в качестве домашнего учителя к мальчику, а сегодня он внештатный секретарь дипломатического корпуса. Этот человек никогда не забывал о своей цели, но много лет считал ее недостижимой, поскольку едва сводил концы с концами.

Распространяйтесь о своих планах как можно меньше.

Будьте внимательны, не превращайте эти простые шаги в новый способ играть в старую игру – пустые мечты. Каждый день делайте что-то приближающее вас к вашему намерению, какой бы далекой ни казалась цель. Если вам нравится лепка, остановитесь завтра у магазина «все по десять центов» и купите пластилин.

Распространяйтесь о своих планах как можно меньше. Сначала добейтесь результатов, а уже потом распространяйтесь о них. Если проговоритесь слишком рано, у вас возникнет ощущение, что против вас плетется настоящий заговор: вам будет казаться – окружающие не хотят, чтобы вы занимались чем-то, кроме обычной рутины. Кстати, вы не очень ошибетесь: рабы собственных грез и воли к поражению испытывают дискомфорт при виде человека, который пытается вырваться из этих оков. В его поведении им мерещится некая критика. Подсознание всегда знает, когда его власти что-то угрожает и оно может лишиться возможности грезить, поэтому оно начинает бороться. Одной из самых универсальных форм этой борьбы являются крылатые фразы и всевозможные максимы, которые звучат мудро, но на деле служат лишь самоутешением для тех, кто отгораживается от реальности. «Небеса меняются, – сентенциозно скажут вам, – а сердце остается прежним», но это не передает смысла оригинала. «Трава всегда зеленее по другую сторону забора» – услышите вы от тех, кто не удосуживается взглянуть дальше своей лужайки. Такой тонкий ядовитый саботаж может подорвать ваш энтузиазм, доказав окружающим, что они были правы. Не подействуют пословицы – вас примутся дразнить.

Ваш первый вопрос себе всегда должен быть: «Что бы я делал сейчас, если бы не мог потерпеть поражение, – путешествовал, лепил из глины, писал, обрабатывал землю?»

Если вы все же вырветесь на свободу, то войдете в заговор с реальностью, чтобы посмотреть, сколько вы получите от жизни, если будете действовать с большей смелостью и прямотой. Не давайте возможности испортить вам настроение, запугать или дразнить по поводу ваших планов. Довольно скоро результаты скажут сами за себя, и у вас будут все необходимые основания и оправдания.

Ваш первый вопрос себе всегда должен быть: «Что бы я делал сейчас, если бы не мог потерпеть поражение, – путешествовал, лепил из глины, писал, обрабатывал землю?» (Танцевал, шил платья, зубрил интегралы или греческий, стал красивее, чаще слушал музыку.) При любом варианте вы, подумав, легко ответите, каким бы был ваш первый шаг. Теперь вы вошли в контакт с реальностью, делайте же первый шаг. Затем спросите себя, что бы вы сделали дальше, и так пока не увидите, что цель сама обретает форму, растет независимо от вас, ведет вас за собой, ее уже не приходится искать. Так всегда и бывает: в какой-то момент вы обнаруживаете, что движетесь вперед благодаря первоначальному импульсу. «Жизнь бесконечно пластична», – говорил своим пациентам один психоаналитик старой школы. Возможно, это чересчур утрированно, но жизнь действительно куда более гибка и пластична, чем нам казалось, пока мы не попробовали действовать.

Есть еще один способ начать движение к успеху. Мало кто осознает, какое трение возникает от ожидания, что нам откажут или проигнорируют. Вспомните сегодняшний разговор в офисе или в магазине с продавцом. Попытайтесь вспомнить, в какую форму вы облекли свою просьбу. Если опустить соответствующие случаю слова приветствия или уважения к начальству или старшим по возрасту, не прозвучала ли в вашей просьбе неуверенность? Не просили ли вы об услуге так, будто оставляли возможность для отказа, недовольства или игнорирования? А теперь подумайте, как должен звучать идеальный вопрос или приказ. Вежливость вежливостью, но обратиться нужно так, чтобы человек не мог вам отказать, не показавшись откровенно грубым и враждебным.

Это называется интонацией успеха. Как только вы ее найдете, выиграете не только вы сами, но и человек, с которым вы контактируете. Не тратьте ни время и силы окружающих, ни свое терпение, предлагая им – даже завуалированно – более одной возможной реакции, если только одно действие ведет к нужному результату. Работа делается вдвое быстрее, если внимание не распыляется и можно сразу заняться чем-то еще.

Вы сталкивались когда-нибудь с чересчур благовоспитанными офисными работницами? «О, мистер Робинсон, – соловьем щебечет такая дама, – если у вас есть свободная минутка, не займетесь ли вы поскорее отчетами, что лежат на вашем столе? Мне очень не хочется беспокоить такого занятого человека, как вы, но их ждет мистер Смит». Даже если мистер Робинсон сущий ангел, после этих слов в нем проснется несовершенная человеческая натура: ему захочется, чтобы у него не нашлось свободной минуты, и он машинально осмотрится в поисках другого дела, чтобы отказать просительнице, даже если как раз собирался заняться отчетами. Если он не устоит перед искушением преподать урок этой графине, остановится работа целого офиса, и мистер Робинсон наживет себе неприятности с начальством. А теперь скажите, разве его время и силы не были потрачены из-за неудачной формулировки обычной просьбы? Возможно, вы и сами говорите: «Мисс Томас, не принесете ли мне переписку с Драммондом, если вы не заняты?» – хотя в обязанности мисс Томас входит приносить вам корреспонденцию по вашему требованию независимо от того, занята она или нет. Мисс Томас вынуждена ответить «конечно» и выполнить просьбу с видом великого одолжения – ведь она могла бы и отказаться. Но что может быть проще, чем сказать: «Мисс Томас, мне нужна переписка с Драммондом»! Она отправится выполнять поручение без раздумий, причем ей даже не обязательно отвечать. Произнеся такую просьбу вежливым, учтивым тоном, вы не только не заденете ее самолюбие, но и обратитесь к ней как к ценной коллеге, а не к обидчивой подчиненной, которую приходится задабривать.

Из успешных мелочей складывается успешная жизнь.

Это кажется мелочью, но из успешных мелочей складывается успешная жизнь. Женщины особенно часто берут неправильный тон с подчиненными или коллегами и во многом их дискриминируют в бизнесе потому, что они бессознательно переносят деланый гламур на повседневные обязанности. Дамы, которые каждый вечер жалуются на некомпетентность или дерзость горничных или детей, офисные девицы, готовые бесконечно жаловаться на наглость окружающих или «офисную политику», почти всегда виноваты сами. Используя неправильный подход, неверную интонацию и не те слова, они создают возможность для разницы во мнениях, которую изначально нельзя допускать.

Представив свой день, прежде чем вы начнете его, подумайте о вероятных контактах и наиболее удачном для каждого случая подходе, пробуйте разную интонацию, пока не найдете вежливый, не допускающий возражений тон. После этого можете начинать – вас ждет успех. Позже вы обнаружите, что проработали до вечера на одном дыхании и устали меньше, чем обычно. С этого можно начать реализовывать какое-то маленькое желание, которое вы давно и тайно лелеяли. А потом останется всего лишь шаг, чтобы набраться смелости взяться за что-то серьезное.

 

Глава 7.

Предупреждения и квалификации

Прежде чем продолжать, давайте сразу оговорим, что не входит в нашу систему.

Запомните: не надо заниматься самовнушением, настраивая себя на успех. Многие люди не без основания смертельно боятся всего, связанного с гипнозом, даже самовнушения. Школа Нанси, с работой которой нас ознакомил Куэ, дала прекрасные советы по управлению собой, книга Шарля Бодуэна «Внушение и самовнушение» принесет много пользы даже тем, кто не во всем согласен с автором. Есть ряд пособий по системе Куэ, которые стоит изучить. Но когда-то модное увлечение гипнозом не просто так утратило свою популярность. Несмотря на предупреждения, многие, кто пробовал помочь себе сам, только усугубили свои проблемы. Глава о гипнозе помогла объяснить нашу формулу, но ее связь с внушением на этом и заканчивается. Мы советуем вам использовать минимум воли – только чтобы хватило начать. Затем, как в школе Нанси, в действие вступает воображение, пока на душе и в мыслях у вас не станет спокойно, чисто и хорошо – нам не нужны рассеянность, сумбур и сомнения.

Запомните: не надо заниматься самовнушением, настраивая себя на успех.

Разница заключается как раз в этом: при интенсивном самовнушении есть серьезная опасность, что вы, оставаясь оторванным от реальности, как в мечтах или в депрессии, станете, как говорят французы, exal-tėe  – у нас нет точного эквивалента. Экзальтация означает «экстравагантное возбуждение», состояние ментальной интоксикации, кратковременно приятное – и столь же опасное. Для жизни подобное состояние не годится – экзальтированный человек неспособен эффективно действовать в реальном мире. А без этого вы так же далеки от успеха, как и раньше, и к тому же остаетесь в плену самообмана.

Уверенная, спокойная деятельность без принуждения – вот что нам нужно. Она дает стабильную радость. Ум, освободившись от сомнений, начинает разворачиваться, радуясь собственной активности, словно приносящая удовлетворение работа запустила цепную реакцию. Приподнятое настроение, ничего общего не имеющее с самообманом или гипнозом, приходит само собой и не сменяется апатией.

Уверенная, спокойная деятельность без принуждения – вот что нам нужно. Она дает стабильную радость.

Также советуем не заниматься аутотренингом, повторяя фразы вроде «я не могу потерпеть поражения», «я успешен во всем, что делаю», и так далее. Эта полезная для многих процедура слишком много общего имеет с самовнушением и может навредить, если человек не совсем понимает принципы действия аутотренинга. Можно по праву многим восхищаться в религиях, использующих аутотренинг; напрашивается вывод, что за дуальностью или многообразием мира все-таки есть высшее единство. Тем не менее мы ограничены, «детерминированы», как скажут бихевиористы и философы, своей плотью, личностью, окружающими условиями, поэтому ведем себя так, будто мир дуален, поделен между добром и злом. Когда мы пытаемся заниматься аутотренингом, многим из нас мешает прозаический здравый смысл, поэтому на один успешный результат приходится сотня тех, кто чувствует себя нелепо. Иногда аутотренинг на время помогает, но затем человеку становится хуже, чем было. Мы не имеем ничего против, если аутотренингом пользуются люди, которым этот метод подходит по темпераменту. Но у скептиков, даже умеренных, аутотренинг скорее вызовет раздражение, чем поможет.

Единственный, на кого вам нужно производить впечатление, – это вы сами, и то исключительно для создания благоприятного рабочего настроя.

Кроме того, настоятельно советуем не бросать пыль в глаза окружающим притворством или откровенной ложью насчет вашей новообретенной успешности. Единственный, на кого вам нужно производить впечатление – по крайней мере, на первых порах, – это вы сами, и то исключительно для создания благоприятного рабочего настроя.

Повторюсь: действуйте так, будто вы не способны потерпеть поражение.

И главное, я не советую вам ударяться в фантазии об успехе, более подробные и обстоятельные, чем прежде, но с несомненными качествами прошлых грез. В нашем случае воображение используется совершенно иначе (подробнее мы остановимся на этом позже).

Задолго до появления Фрейда и современной философии Пико делла Мирандола  в своем трактате «De Imaginatione» («О воображении») описал два вида воображения: ретроградное, тянущее назад, отвлекающее от работы, способствующее безответственности и детскости, и истинное воображение, которым обладают успешные люди.

Афоризм Жубера , возражающего, чтобы прекрасное имя воображения присваивали пустым фантазиям из первой категории, служит самым точным определением и стоит многих страниц традиционной «дифференциации»: «Фантазия, – писал Жубер, – это животная способность, отличная от воображения, которое есть дар интеллектуальный. Первая пассивна, зато второе активно и обладает способностью творить».

Нам нужно призвать на помощь именно второе, творческое воображение, и если не забывать об этом ни на минуту, то привычка бесцельно мечтать не вернется. Вспомним, что «успех зависит от благорасположения духа и тела, от увлеченности работой, от смелости». Не забывайте, творческое воображение отличается от фантазии тем, что за ним следуют реальные действия. Любая мыслительная деятельность, обращенная в прошлое дольше, чем нужно для исправления ошибки или замены дурной привычки хорошей, – это плохо, это нужно прекратить, если вы хотите добиться успеха.

Установив себе рабочие часы, вы первым делом очищаете и освобождаете свой разум. Придя в приятное, уверенное, спокойное состояние, вы готовы должным образом приступать к работе. Садясь работать за письменный стол, сначала мы наводим порядок. Навели на столе порядок – начинайте действовать.

Мы живем в век отговорок – сейчас все слишком много знают о том, как функция желез внутренней секреции влияет на характер, а таинственная резистенция способна учинить в жизни настоящий хаос. С сотворения мира у нас не было такой прекрасной возможности почетно лениться. Да, во многих случаях упадок сил связан с дисфункцией щитовидной железы, но сколько людей заявляют, что у них гипотериоз, не сдав даже элементарного анализа на гормоны и не убедившись, что проблема действительно носит медицинский характер? Они возразят, что у них все настолько серьезно, что нет сил заняться собой. Однако если вам действительно мешают апатия и вялость, сделайте первый шаг к успеху, обратившись к хорошему врачу (разумеется, при необходимости!), потому что разговоры о гипотериозе часто служат простым самооправданием. Эндокринологи подтвердят: когда те, кто жалуется на упадок сил, начинают день ото дня увеличивать нагрузку, железы внутренней секреции тоже постепенно «подтягиваются», стремясь обеспечить возросшие потребности организма. Очень часто с этим заболеванием можно справиться, зайдя с другого конца. Не сомневайтесь – последовав такой рекомендации, вы не подорвете здоровье, разве что специально решите сделать себя калекой, перейдя от полукоматозного состояния к бешеной активности.

Что касается резистенции, ставшей почти догмой новой светской религии, отметим, что люди, которые в жизни не тратили времени и денег на медицинские анализы, заявляют, что у них «резистенция» к тому или этому, и считают, что сделали более чем достаточно, признав свой недостаток. Замечательные случаи излечения от резистенции отмечены у тех, кто всерьез воспринял совет заменить трендовый термин словом старых времен: лодырничанье. Вовсе не так приятно быть ленивым – куда приятнее стать жертвой модного недомогания, но многие, сделавшие из себя калек с помощью красивого слова, сразу поправились бы, живи они в более простом и менее терпимом обществе. Те, кто искренне, глубоко и несчастливо застрял в тисках невроза, должны не откладывая идти к врачам за помощью, а если человек не желает это делать, то подобное поведение должно стать предметом общественного осуждения.

Если бы современные отговорки были хоть чем-то полезны и не давали повода бездельничать или если бы пассивность действительно приносила больше счастья, чем активная деятельность, мы бы не видели вреда в пустой болтовне, когда люди без специального образования сыплют медицинскими терминами. Но прежде чем вы решите для себя, что вы жертва не желающей сотрудничать щитовидной железы или резистенции, попробуйте несколько способов самодисциплины, перечисленных в следующих главах. Возможно, они покажутся вам настолько интересными, а прилив сил будет настолько приятнее безделья, что вам вообще не понадобятся услуги докторов.

 

Глава 8.

О том, как беречь дыхание

В предыдущей главе мы уже приводили совет не болтать. Может показаться, что одним из основных залогов успеха формулы я считаю угрюмое молчание.

Это вовсе не так. Говорить достаточно, говорить убедительно, устанавливать и поддерживать контакт с людьми очень важно для полноценной жизни. Однако при этом очень легко сбиться на пустую болтовню – в неподходящее время или с ошибочной целью. Многочисленные пословицы доказывают – народная мудрость признает опасность словесной несдержанности: «Слово – серебро, молчание – золото», «Меньше говори, больше делай», «Собака, которая много лает, никогда не кусает». Язык у нас «без костей», сплетня «остра, как бритва», демагога мы назовем болтологом, немногословных людей хвалим и порой краснеем от меткости крепкой фразы.

Дыхание – одна из немногих непроизвольных функций нашего тела, которую мы можем контролировать с помощью воли.

Не хочу особо на этом останавливаться, но причины рекомендуемой скромности стоит уяснить. В каждой религии уделяется особое внимание контролю речи. Ряд христианских сект практикуют молчание; некоторые приносят обет вечного молчания. Одна из величайших философских религиозных систем – индуизм отводит целый этап обучения на управление не только речью, но и дыханием (пранаяма). На латыни «дыхание» и «душа» являются однокоренными словами мужского и женского рода, а в греческом и вовсе обозначаются одним словом.

В этом скрыт более глубокий смысл, чем видит вечно спешащий читатель. Дыхание – одна из немногих непроизвольных функций нашего тела, которую мы можем контролировать с помощью воли. Можно сказать, что дыхание находится на границе между сознательным и бессознательным. Мужчина или женщина, которые могут говорить или молчать по своему желанию, – это люди с самоконтролем.

Одна из хитрейших уловок воли к поражению – побуждать свою жертву спрашивать совета без необходимости.

Если какие-то фразы вырываются у нас сами собой, против воли, причем откровенность даже идет нам во вред – значит, мы подсознательно стремимся снизить давление. Именно поэтому мы ворчливо иронизируем над своими проблемами, ставя себя в неловкое положение, или с вызовом защищаемся, или жалуемся на мелкую несправедливость, удивляясь, сколько сочувствия вызываем к себе – куда больше, чем необходимо. Найдя неиссякаемый источник жалости и снисходительности в других, редкий из нас не пробует извлечь из этого выгоду, подпитывая свой инфантилизм и не давая себе повзрослеть.

Одна из хитрейших уловок воли к поражению – побуждать свою жертву спрашивать совета без необходимости. Истинная причина тут в том, что так мы чувствуем себя опекаемыми, хотя давно уже не дети. На деле мы просто запасаемся оправданиями для будущего провала. Если, последовав совету, мы терпим неудачу, виноват в этом конечно же советчик, не правда ли? Стало быть, можно, как раньше, мечтать об успехах и думать, что если бы мы действовали по-своему, то все вышло бы хорошо. При наличии подобной привычки следует тщательно анализировать каждое желание посоветоваться. Если происхождение желания не вызывает подозрений, тогда нужно задать лишь один вопрос, прежде чем с чистой совестью искать помощи: «Если я решу это сам, я потрачу только собственное время?» Если ответ «да», всегда лучше разобраться с проблемой самостоятельно, разве что затраченное время будет непомерно велико в сравнении с результатом.

Если вы творческий работник, помните, что время, израсходованное на поиск нового метода, редко пропадает впустую. Мы привыкли воспринимать успехи людей вроде поляка Джозефа Конрада, писавшего на английском, или гениального инженера-электрика Штейнмеца как нечто чудесное. Они решали свои проблемы в одиночку, преодолевая огромные трудности. Вынужденная самостоятельность была одним из условий их успеха, и это никоим образом не умаляет ценности их достижений. Большинство из нас поддерживают друг друга и, в свою очередь, пользуются поддержкой, почти нивелирующей индивидуальный вклад, поэтому результат работы напоминает олью подриду  – мешанина вкусов, направлений и методов. Плоды трудов схожи почти до идентичности – возьмите любой из нынешних штампованных романов, рекламные макеты, слоганы и иллюстрации в любом журнале, газетные комиксы. Можно без преувеличения сказать, что хотя за каждым из этих предложений, претендующих на наше внимание, стоят конкретные люди и компании, все они словно выпущены каким-то единым центральным бюро. Пусть мы без жалоб поглощаем продукцию министерства написания романов, центрального бюро комиксов или комитета национальной рекламы, но искреннюю похвалу бережем для тех, кто в состоянии предложить что-то новое и талантливое.

Поэтому создание оригинального метода, пусть ценой нелегкого труда, стоит затраченного времени и неизбежного при этом одиночества. Накрепко это запомнив, давайте рассмотрим те случаи, когда советоваться не только можно, но и нужно.

Вы столкнулись с нешуточной проблемой. Первым делом нужно ее расписать или четко сформулировать вербально, чтобы понять, что конкретно вас тревожит (если держать проблему в уме, она покажется намного серьезнее и путанее, чем при пристальном рассмотрении). Затем найдите знатока – друга или знакомого, но такого, чьи взгляды близки вашим, потому что это обычно означает аналогичные мыслительные процессы. Если вы сразу кинетесь к нему за помощью, вы впустую потратите свое и его время, сделав из него аудиторию вашего самоанализа. Договорившись о встрече, выскажитесь как можно лаконичнее, но все-таки задайте все свои вопросы. Следуйте полученному совету, пока не увидите определенных результатов. Если у вас появилось искушение сказать: «О, это мне не поможет», тогда вами, скорее всего, движут скрытые мотивы – у вас в голове уже есть план и вы надеялись, что вам предложат так и поступить.

Пример неправильного отношения к советам показательнее положительных примеров. Вы когда-нибудь видели учителя рисования за работой? Найдя в рисунке одного из учеников типичный для этого этапа обучения недостаток, он подзывает весь класс к мольберту. Используя несовершенный холст в качестве темы, учитель обрушивается на него с критикой, дает рекомендации, наставления, а то и сотрет ошибку и проведет линию или положит краску, как надо. Если в этот момент вы понаблюдаете за классом, то увидите, что наставления пошли на пользу всем, кроме того ученика, для которого они, по идее, ценнее всего. Почти всегда тот, чью работу прилюдно критикуют, трясется, нервничает, иногда плачет, злится – в общем, чувствует себя настолько униженным и оскорбленным, что реагирует совсем по-детски. Если вы просите помощи или ставите себя в отношения учитель – ученик, научитесь сперва извлекать уроки из своих ошибок, а не страдать из-за них. Займите беспристрастную позицию, когда вам объясняют, как выйти из ситуации.

Если вы учитесь в школе или берете частные уроки, используйте каждую возможность задать обдуманные вопросы, поступить согласно рекомендации и – что очень важно – сообщить советчику о своем успехе или провале, последовавшем в результате. Это полезно не только вам, но и советчику и его будущим ученикам, потому что иначе он не узнает, что действительно эффективно, а что подходит только ему и горстке похожих на него людей. Если вы сталкиваетесь с хроническим отсутствием прогресса, тогда одно из двух: либо вы не совсем его поняли, либо консультируетесь не у настоящего профессионала.

Отучившись, старайтесь не расслабляться и не сомневаться в себе настолько, чтобы вам требовалась помощь в самых простых вопросах. Каждый терапевт и психиатр имеет таких клиентов, которые приходят снова и снова и спрашивают такую ерунду, что закрадываются сомнения в их психологическом возрасте, раз они настолько беспомощны. Никто, кроме шарлатанов, не рад таким пациентам. Человек, который любит винить других в своих неудачах или сознательно не желает взрослеть и самостоятельно решать свои проблемы, до последнего вздоха будет просить совета, и даже самого проницательного консультанта можно простить, если ему случается спутать спрашивающего по делу с более слабохарактерной разновидностью.

Есть хороший способ проверки наличия невротической зависимости. Задайте себе вопрос: «Спросил бы я об этом, если бы находился на платной консультации у специалиста?» Занятые люди, выдающиеся профессионалы, часто получают просьбы о личных беседах. Обычно они отвечают согласием, предпочитая лишние хлопоты риску оттолкнуть талантливого или обидчивого новичка, но их добротой бессовестно пользуются. Если знаменитый человек отказывает в подобных просьбах, это происходит не потому, что он переполнен самомнением или не хочет искренне помочь оказавшимся в тупике, просто у него нет способа отличить искренних интересантов от невротиков, а так как у него масса собственной важной работы, он выбирает молчание, утешаясь сознанием, что увлеченным своим делом людям мягкотелость только вредит, а когда у них возникают вопросы без ответа, они ищут и находят собственные решения.

Когда нет опыта, любая проблема кажется уникальной.

Поэтому разговоры, жалобы, выпрашивание советов – все это в период переучивания лучше отложить в сторону. В идеале вы должны уметь работать при любых обстоятельствах. Ведь нельзя быть уверенным, что ваш верный друг всякий раз сочувственно выслушает вас в нужный момент. Если вы взяли в привычку с кем-то советоваться и бессознательно приучили себя к мысли, что это необходимо вам для успеха, вы закладываете фундамент для будущего поражения.

Более того, в какой бы области вы ни трудились, если вы каждую минуту отдаете творчеству, рано или поздно, набравшись опыта, вы научитесь чувствовать материал. И тогда вы поймете, сколько проблем возникало из-за того, что раньше вы воспринимали задачу глазами любителя или новичка. Когда нет опыта, любая проблема кажется уникальной.

 

Глава 9.

Задачка на воображение

Мы уже касались пользы воображения для плодотворной жизни и призывали его на помощь при создании хорошего настроя, в котором нужно приступать к работе. Но воображение можно использовать тысячью других способов, и его помощь настолько разнообразна, что едва ли удастся применить их все в одной области деятельности.

Мы привыкли думать о воображении как о полезном качестве для людей творческих профессий, но едва ли не вредным в практических делах. Использование воображения считается чем-то вроде отпуска, потому что мысли разбредаются, и ум расслабляется и отдыхает. Побаловав себя таким образом – воображение обычно приравнивают к баловству, – мы, отдохнувшие, возвращаемся к делам, иначе мы рискуем потерять время, связи, выбиться из колеи – короче, будем расплачиваться за то, что дали волю воображению.

В результате мы сдерживаем воображение, а в чрезвычайных случаях даже искореняем. С тем, что в подавляющем большинстве обыкновенных дел оно может принести немалую выгоду, не согласятся многие читатели: по их мнению, воображение беспрепятственно бродит, где вздумается, не подчиняется никаким законам, его невозможно обуздать и почти нельзя контролировать, а тут его предлагают поставить на службу разуму и намерениям! Но контролируемое, послушное воображение становится зрелым, творческим, духовным – именно о таком писал Жубер.

Только задумайтесь, что для нас может сделать воображение и какую пользу принести! Оно помогает отстраниться, отодвинуть эмоции и предубеждения, которые зачастую не позволяют увидеть происходящее в истинном свете. Взглянув со стороны, мы можем обнаружить, что постоянно вредим своим же интересам, и заменим невыгодную деятельность – по-прежнему в воображении – другой, которая принесет более удачные результаты. Воображение можно направить на характер оппонента или несговорчивого сотрудника: мы можем изучать его, как писатель – интересный типаж для новой книги, разгадать его мотивы, позже проверить, правы ли мы, и уберечь себя от таких ошибок, как ненужная резкость с чувствительным человеком или излишняя мягкотелость с хитрецом, который станет эксплуатировать вас при малейшей возможности.

Этим отнюдь не исчерпываются способы, которыми воображение, не ограничиваясь ролью отдыха и не предлагая нам пустые мечты и отказ от борьбы, может способствовать улучшению жизни. По приказу воли, рука об руку с разумом, воображение способно исследовать новые области приложения сил, вернуть наш прежний трудовой энтузиазм, который мы растеряли из-за усталости и однообразия; оно способно выполнить даже такую сугубо практическую функцию, как поиск новых рынков или новых направлений приложения старых талантов.

Метод проб и ошибок лучше иногда применять мысленно, в воображении, где ошибки, в сущности, безболезненны.

Эти идеи достойны тщательного анализа, и чуть позже мы расскажем об упражнениях для воображения.

Нам не обязательно причислять себя к тем, кто учится исключительно на собственных ошибках. Выяснив, что большая часть нашего страха перед новым связана с боязнью боли, которую мы испытывали в прошлом, мы поймем, что в жизни метод проб и ошибок лучше иногда применять мысленно, в воображении, где ошибки, в сущности, безболезненны. Можно научиться просчитывать будущие события и уберечь себя от грубых промахов, неэффективности, пустой траты сил и времени.

Все знают, как ребенок идентифицирует себя с тем, что имеет и делает, и с теми, кто о нем заботится. Он приходит в ярость, если его просят поделиться; поломка любимой игрушки превращается в трагедию; если в день вожделенного пикника идет дождь, значит, солнце больше никогда не выглянет, а если мама или няня куда-то отлучились, ребенок чувствует себя преданным. Поэтому воспитание в первые годы жизни сосредоточено на том, чтобы научить юного эгоиста видеть себя и свое истинное место в мире. Каждый из нас получает этот урок, но почти никто не усваивает его до конца. До последнего вздоха в нас остается след детского эгоизма – иногда довольно значительный, и тогда взрослый человек страдает, обижается, дуется и жалуется совершенно ребячливо.

Не бывает успеха без контакта с окружающими. Художник, работающий «исключительно для собственного удовольствия», – это миф и химера, вроде гиппогрифа. Поэтому очень важно уметь видеть себя в истинном свете и соизмерять по отношению к окружающим. Каждый из нас рано или поздно оказывается в положении, когда он должен сказать себе: вот я, вот работа, которую я делаю, а вот те, кому я надеюсь помочь и кого порадовать своей работой. Воображение помогает нам отступить на шаг и объективно увидеть эти взаимоотношения, проанализировать их и понять, за что мы беремся.

Инфантильный взрослый никогда не сможет увидеть себя со стороны; еще меньше он способен увидеть свою работу не искаженной самомнением или недооценкой от неверия в себя. Соответственно ему не понять объем своего вклада в общее дело – он вынужден полагаться на отзывы других. И даже в этом случае он растерян: пусть слова будут самыми простыми, а оценка – точной, он все равно не воспримет услышанное, потому что не сможет уделить им безраздельного внимания. Поглощенность собой портит его как фиксирующий инструмент: он не в состоянии воспользоваться хорошим советом и извлечь пользу из здравой критики и, напротив, не поймет, когда совет ошибочен, а критика непрофессиональна. Взглянув – в воображении – сперва на себя, затем на ожидающую работу и, наконец, на аудиторию, к которой намерен обратиться, он, соединив эти компоненты в правильном порядке, сохранил бы смелость, не дал бы смутить себя противоречивыми рекомендациями и не позволил бы своей оценке стать пристрастной.

Слишком долго отождествлять себя со своими произведениями – тоже серьезная ошибка. В последние годы все говорят, что растворяться в детях и не пускать их в самостоятельную жизнь – это безумие. Мать, которая камнем повисает на своем взрослом (или почти взрослом) ребенке, страдает вместе с ним, принимает за него решения, разделяет с ним унижения, вмешивается в его дела, диктует ему профессиональные и социальные интересы, – олицетворяет уже не только материнскую любовь и мудрость. Мы не всегда поступаем как следует, но подобные крайности – это уже чересчур, поэтому давайте разберем одни из самых важных взаимоотношений в жизни. Родительский долг – дать ребенку возможность жить счастливой, здоровой взрослой жизнью без лишних барьеров на пути к самостоятельной деятельности, выбирать себе друзей и формировать собственные суждения как можно раньше. Кроме того, желательно, чтобы каждый взрослый, ребенок он или родитель, имел свои интересы, потому что только наличие личной жизни может гарантировать отсутствие нездорового вмешательства в жизнь другого человека. Никто не поверит, что при более адекватном понимании родительских функций, сменившим прежнюю тиранию, пусть даже продиктованную искренней привязанностью, любовь между отцом, матерью и ребенком может как-то пострадать.

Даже самые успешные из нас могут работать продуктивнее, чем сейчас.

Аналогия с законченным произведением здесь более чем уместна: и ребенка, и произведение надо выносить, вынянчить и выкормить. Но приходит время, когда дети вырастают и становятся независимыми. Если мы намерены добиться в жизни максимума, мы должны научиться вовремя переходить от одной задачи к следующей. Даже самые успешные из нас могут работать продуктивнее, чем сейчас. Нашу эффективность на выходе можно оценить процентов в пятьдесят от возможной, потому что мы не умеем отделять себя от законченных свершений и перенаправлять энергию на новые начинания. Вместо этого мы наблюдаем за судьбой своего творения, которым еще недавно были поглощены. До некоторой степени это необходимо – надо же нам знать судьбу своих произведений, чтобы чему-то научиться на их примере. Но как раз здесь обыкновенный человек может поучиться у гения. Плодовитость, как сказала Эдит Уортон, – признак истинного призвания. Это справедливо для любой области творчества. Ваш внутренний Леонардо, Диккенс, Наполеон или Эдисон никогда не останавливается. Разносторонность и плодовитость заурядным людям не свойственны – напротив, наличие этих качеств свидетельствует, что у человека есть нечто общее с величайшими умами его профессии.

Мы так привыкли сделать работу и остановиться, глядя на нее, что нас удивляют те, кто не совершает подобной ошибки. Нам даже кажется, будто они работают на износ, чтобы столько успевать. Это неправда – по крайней мере, не вся правда. На самом деле время, силы, внимание, которые у обыкновенных людей уходят на ожидание одобрения, выслушивание замечаний и раздумия, можно ли было сделать лучше, выдающиеся люди тратят на следующую задачу. Это не означает, что плодовитые таланты самодовольны или глухи к критике: услышав дельную ремарку, они прислушаются, потому что человек не остается безразличным к тому, что его искренне заботит. Однако они научились не дожидаться комментариев, поэтому их жизнь вдвое полнее и продуктивнее, чем у нас – мы никак не научимся вовремя отпускать от себя свои произведения, детей нашего ума, позволяя им жить своей жизнью.

Воображение помогает понять, как действуют здравомыслящие люди, и придумать способы им подражать.

 

Глава 10.

О кодексах и стандартах

Но что, если ваша работа на определенном этапе подразумевает одобрение и молчаливое согласие? Что, если вы работаете в команде? Тогда, конечно, сложнее, но воображение все равно придет к вам на помощь. Оно может показать, где вы находитесь в причинно-следственной цепочке, ведущей к результату, и таким образом научить вас быть терпеливым, пока вашу работу изучают и выносят вердикт. Если отзыв, как порой бывает, неблагоприятен, вы можете либо взглянуть на проблему под другим углом, надеясь на этот раз выработать прочную основу для работы с коллегами, либо привести доводы в защиту оригинальной идеи, доказав, что вами движет не только оскорбленное самолюбие.

Прежде чем приступить к работе, отстранитесь от своей точки зрения и взгляните на ожидающую вас работу глазами «потребителя».

Единственный способ добиться успеха – это иметь продуманную систему стандартов для каждого вида работы, причем расписать их заранее. Если дожидаться завершения каждого этапа работы, можно опоздать с доводами, защищая свершившийся факт и, возможно, не видя реальных недостатков. Давайте снова призовем на помощь воображение: если бы вам надо было выбрать лучший пример аналогичной работы, что это было бы? Какими бы свойствами оно обладало? Какие свойства являлись бы неотъемлемыми, а какие были бы добавлены его создателем? Мысленно проделав такой анализ, напишите для себя ряд стандартов – сперва те, которые абсолютно необходимы, если вы вообще хотите добиться успеха; затем желательные и, наконец, – это очень важно – впишите то, что станет вашим личным вкладом. Прежде чем приступить к работе, отстранитесь от своей точки зрения и взгляните на ожидающую вас работу глазами «потребителя». Кто должен выиграть от конечного результата? Кто, если вы человек творческой профессии, ваша аудитория? Кто, если вы что-то продаете, ваш потенциальный клиент? Будь вы на его месте, что бы вы хотели увидеть включенным в предложение? Вообразив настроение тех, с помощью кого вы надеетесь добиться успеха, вы сможете добавить те элементы, которые сделают результат блестящим.

Возьмем самый прозаический пример – кухонное оборудование. Почему, как вам кажется, большинство плит, моек и раковин для стирки годами делались такими низенькими, что женщины быстро уставали от неестественного положения тела? Не было решительно никаких причин выпускать подобную продукцию. Но когда кто-то подумал не только о том, что все это уже выпускается, и не только о том, чтобы продать оборудование, но и о комфорте тех, кто будет им пользоваться, в этой сфере произошла революция. Порой изменения так и просятся, и маленькое усовершенствование превращает предмет, который все покупают за неимением лучшего, в принципиально новый – гораздо более удобный или полезный. На это способен только человек с воображением и не просто аналитическими способностями, а с умением представить себя на месте тех, кто будет потом пользоваться этой вещью.

Как ни странно, именно люди творческого труда не желают менять стандарты своей работы согласно потребностям целевой аудитории. Хотя бы среди вторичных целей должно быть желание передать мысль или эстетическую идею, иначе мастер потерпит неудачу. Да, постоянный мучительный страх не угодить плохо сказывается на результатах. Да, если думать только о том, чтобы всем понравиться, у вас выйдет нечто, чего и затевать не стоило, но если в ваше понятие успеха входит общественное признание, тогда чем больше вы в своем воображении почерпнете у целевой аудитории, тем лучше. Если, зная их вкусы, вы можете дать им не просто то, чего они хотят, но и нечто гораздо лучшее, о чем они и подумать не могли, вас ждет триумф.

Когда вы учли все это и выполнили работу, ориентируясь на некий идеал, протестируйте готовый результат с помощью вопросов, логически вытекающих из предварительно расписанных стандартов. В разных сферах деятельности стандарты будут свои, каждому захочется сместить акценты или изменить порядок вопросов, но в принципе законченную работу можно проверить примерно по такой схеме:

♦ Уступает ли изделие лучшим образцам в своей области?

♦ Есть ли у него все необходимое для основного назначения?

♦ Появились ли у него новые, особые качества?

♦ Сделал ли я изделие привлекательным и удобным для потенциальных пользователей (аудитории)?

♦ Есть ли другие целевые аудитории, которые могут заинтересоваться моей работой?

♦ Что еще я могу сделать, прежде чем отпустить готовый результат в самостоятельное плавание?

Изучите эти вопросы применительно, во‑первых, к коммерческому изделию, а во‑вторых, к отношению к повседневной работе.

У человека творческой профессии подборка вопросов получится другая, хотя и будет перекликаться с нашей. Например, одна из лучших поэтесс современности всякий раз спрашивает себя:

♦ Удалось ли мне передать свою мысль?

♦ Удалось ли мне передать свои чувства?

♦ Ясно ли переданы эти мысли и чувства?

♦ Удалось ли мне сделать стихотворение необычным и красивым в рамках темы?

Если вы работаете в коллективе, воображение снова придет вам на помощь, но иным способом – показав принципы взаимодействия с вашими коллегами, и тогда вы сможете выработать для себя стандарты, позволяющие убрать массу раздражающих и досадных моментов из повседневной работы. У вас когда-нибудь улучшалось настроение, если случалось окинуть взглядом знакомую комнату с верха стремянки или с помощью двух зеркал на секунду-другую увидеть себя так же объективно, как остальных присутствующих? Попробуйте добиться такого эффекта в воображении. Взглянув на себя и своих коллег беспристрастно, как на шахматистов за игрой, вы сможете понять, что вы упускаете или делаете неправильно, и исправить это.

Многие, кто считает себя перегруженными работой, на практике делают меньше, чем должны и могут; воспользовавшись воображением вместо своей постоянной тревоги, они бы поняли, чего от них ждут. Зачастую дополнительные обязанности берут на себя почти демонстративно, порой из чувства долга, но в любой крупной компании найдется хотя бы один ходячий reductio ad absurdum , который панически хватается за все подряд из страха, что его (или чаще ее) сочтут балластом для компании. Он отвечает за массу мелочей, ничего при этом толком не успевает, теряя ценное время, тогда как другие, которые могли бы заняться этими делами, бездельничают. Если бы такой работник посмотрел на себя со стороны, то понял бы: ему следует больше внимания уделять своим прямым обязанностям, выполнять их качественнее, с меньшим напряжением.

Руководители, которые совершают на работе подвиги, причем без всякой усталости и раздражения, любят демонстрировать свою важность, хотя обычно гневно отвергают эти обвинения. Они тоже позволяют воле к поражению управлять своей жизнью. Очень хорошо плотно заполнять свой день работой – намного чаще мы поступаем так, чем наоборот, но все, что сверх того, – это первые шаги по дороге к поражению в виде излюбленной американцами проблемы «нервный срыв».

Определившись со своими функциями, тщательно их выполняйте, но не лезьте из кожи вон, кроме как в нештатных ситуациях. В большинстве крупных – или смешанных – компаний есть (или должен быть) человек, за которым всегда остается последнее слово, а иногда каждый из партнеров имеет право вето в каком-то направлении работы. Часто окончательное решение принимается после того, когда все мнения заслушаны и пути выхода из ситуации предложены. И вот как раз необходим кодекс: даже если решение принимается вразрез с вашим мнением или предложением, искренне поддержите его. Если вам кажется, что совершается серьезная ошибка, возьмите несколько часов, чтобы обрисовать свое видение ситуации, покажите, как новое решение все изменит, почему вы считаете его ошибкой и почему нужно принять альтернативный план. Будьте честнее, часто мы преувеличиваем ценность альтернативного плана по единственной причине – мы его сами придумали, в нас говорит гордость изобретателя.

Тот, кто в глубине души считает, что зря не настоял на своем и согласие у них вырвали силой, будет всячески мешать, тормозить работу, стараться сорвать чужой замысел, причем обструкционизм часто бывает неосознанным. Избежать этого можно, вовремя осознав такую вероятность и скрупулезно проанализировав свою позицию – не создаете ли вы ненужный риск, выполняя свою часть работы в рамках новой программы медленно или без интереса, желая ей краха, раз ваш план отвергли или модифицировали?

Если, напротив, вы тот человек, чье решение обязательно к исполнению, вы избежите массы неприятностей, пристально понаблюдав за работой на первых этапах – нет ли где бессознательного срыва плана. Небольшое испытание ненадежного сотрудника, чьи чувства были задеты, иногда позволяет спасти от провала всю программу. Кроме того, вы сможете понять, все ли выполняют порученную им работу.

Небольшой воображаемый надзор за подчиненными или партнерами в начале любого дела часто позволяет вовремя скорректировать неосознанное сопротивление, способное принести много проблем в будущем.

Не пытайтесь додумывать, что для вашего партнера нормально, пока у вас не будет неоспоримых доказательств, что в отсутствие этого нарушится некое критическое равновесие.

Но бывает и так, что вам действительно досталась неподходящая роль – вы были бы полезнее, скажем, в отделе планирования, а не среди исполнителей. В этом случае ваша задача – привлечь внимание вышестоящего руководства к своим талантам с наименьшим напором и суетой. Подавайте четкие, короткие и доходчивые служебные записки непосредственному начальнику, пока не останется сомнений – он никогда к вам не прислушается. Никакие иные обстоятельства не могут извинить попытку действовать через его голову. Будьте готовы увидеть, как ваше предложение или результат работы воплощается в жизнь – и не получить немедленного признания; так часто случается в крупных организациях, и если вы будете дуться или лезть на первый план, это гарантированно сорвет ваше наметившееся повышение. Если вы фонтанируете удачными идеями, можете быть уверены: рано или поздно вас оценят. В противном случае данная компания вам не подходит – не откладывая, ищите более перспективную работу.

Вы вправе брать на себя чужие обязанности, но не позволяйте взваливать их на вас. Добровольно взятое на себя редко становится впоследствии источником страданий и обид.

Каждый случай партнерства (особенно супружеского) почти всегда индивидуален, но есть одно универсальное правило: не пытайтесь додумывать, что для вашего партнера нормально, пока у вас не будет неоспоримых доказательств, что в отсутствие этого нарушится некое критическое равновесие. Часто добросовестного выполнения своих обязанностей бывает достаточно, чтобы добиться аналогичного отношения от другой стороны. В любом честном партнерстве есть свои слабые места: их надо обговаривать, выявлять причину и вместе решать, как корректировать. Но иногда сделать это не представляется возможным. Только те, кто побывал в таких отношениях, знают: разговора не получится, потому что для партнера это больная тема или же он не желает ничего понимать. В подобных случаях берите на себя часть его обязанностей, которую вы в состоянии качественно выполнить. Если будете взваливать на себя все, вам никогда не дождаться от партнера внезапного прозрения или запоздалого пробуждения совести. И еще: вы вправе брать на себя чужие обязанности, но не позволяйте взваливать их на вас. Добровольно взятое на себя редко становится впоследствии источником страданий и обид. Увидев в воображении истинный объем своих обязанностей как индивидуального работника и как члена команды или партнерства, вы будете готовы учить и всячески тренировать себя, чтобы достичь максимальной эффективности.

 

Глава 11.

Двенадцать дисциплин

I

Существует множество способов сделать ум острым и гибким – два особенно необходимых качества для тех, кто намерен добиться в жизни успеха. Все мы экономим силы и внимание в повседневных занятиях. В этом нет ничего плохого, если сбереженное время используется на важные дела, но правда в том, что ничего подобного не происходит. Привычка до предела упрощать рутинные обязанности постепенно распространяется и на другие области жизни, и мы становимся все слабее, боязливее, менее склонными к экспериментам, рабами заведенного порядка.

Привычка выручает нас каждый день: свою работу мы выполняем, задействовав малую часть интеллекта, натасканного (нередко болезненно и нехотя) решать специфические рабочие задачи. Столкнувшись с новой идеей или ситуацией, мы действуем по привычке, согласно предубеждениям или своим эмоциям. Даже те, кто серьезно за себя берется, редко используют больше одной группы ментальных мышц, собирая информацию по какой-то теме и считая свое развитие законченным, узнав что-то об индийских религиозных течениях, творчестве Чарлза Диккенса или птицах Южной Калифорнии.

Само по себе это было бы достаточно безобидно, если бы не возникающая в результате самоуспокоенность. Сбор информации, конечно, дело нужное, но для интеллекта гораздо полезнее небольшое упражнение в независимых суждениях до или во время сбора информации, чтобы извлечь правильные выводы. Подобные занятия не заставляют ум работать в полную силу, быстро и эффективно, и не учат мобилизации ресурсов мозга по желанию.

Даже те, кто считают себя на редкость трудолюбивыми, обычно не тренируют свой интеллект (а ведь именно такая тренировка позволяет получить от жизни максимум). Одну из основных причин этого указал доктор Алексис Каррель в своей книге «Человек – это неизвестное». Блага цивилизации вовсе не сплошное благословение. Нам уже не приходится страдать от жары или холода и подолгу жить впроголодь; универсальное освещение превращает ночь в день, для нашего развлечения есть масса ресурсов, поэтому мы редко пользуемся своими ресурсами. Здоровый человек обладает огромным потенциалом к адаптации и, как пишет доктор Каррель, «тренировка адаптивных функций необходима для оптимального развития». Мы позволили себе размякнуть, забыть свою изобретательность, мы уклоняемся от любых забот и уже боимся и ненавидим само слово «дисциплина».

Однако дисциплина означает ограничение, налагаемое на себя с целью развития качеств, необходимых для полноценной жизни. Интеллектуальная дисциплина очень похожа на ту, которую практикует спортсмен для совершенствования тела. Прежде всего мы должны критически оценить наш ум, а затем поработать над ним, усилив там, сделав более гибким здесь, немного растянув, научив точности – короче говоря, максимизировать его возможности к нашей пользе.

Для этого мы должны научиться жесткости с самими собой – весьма нелегкий труд для поколения, которое не только стало рыхлым от материальных благ, но и обрело сомнительное преимущество подвести под это психологический базис. Многие ненавидят любые ограничения – даже самоограничения для своего же здоровья – и мечутся между привычкой и импульсом, свято веря, что это и называется свободой личности. Но Аристотель называл свободу послушанием собственным правилам, и за две тысячи лет это определение ничуть не потеряло актуальности. Мы должны тренироваться, чтобы вернуть прежний тонус, менять подход, стиль и силу удара с быстротой и ловкостью профессионального теннисиста, играющего с сильным подвижным противником. Если бы мы заранее знали, с чем столкнемся, мы бы вовремя подстелили соломки, обойдясь без изобретательности. Но раз жизнь устроена иначе, мы должны тренировать ум, чтобы успевать выполнять одно дело за другим вместо того, чтобы, как мы привыкли, быстренько закончить одно-два занятия, которые нам легко даются в силу природных склонностей, и через силу, неловко, бестолково мучить остальные.

Перечисленные ниже дисциплины собраны со всего мира. Читатели трудов по философии и религии найдут знакомые практики, рекомендованные мудрецами Индии, Испании, Греции, Китая – плюс один прием, которому учат в пансионах благородных девиц. Некоторые упражнения широко распространены в странах, где приучают к интеллектуальной или духовной дисциплине – например, соблюдение периодов молчания. Ни одна из дисциплин не является необоснованной в значении «бесполезной»: каждая развивает или усиливает те качества ума, которые нужно поддерживать на должном уровне, если вы намерены наполнить свою жизнь смыслом и управлять ею.

Не все дисциплины одинаково полезны во всех случаях жизни, но прежде чем отвергать какую-либо из них, спросите себя – может, вы отказываетесь только потому, что она требует чуть больше ограничений, чем вам по нраву? Большинство упражнений сперва покажутся трудными и в ментальном плане могут сопровождаться чем-то напоминающим мышечную крепатуру . Но мышцы наращиваются только преодолением сопротивления – вам никак не обойтись без небольшого дискомфорта, если упражнение выполняет свою задачу. Поэтому если при добросовестном выполнении у вас не возникает дискомфорта или протеста из-за оставленных привычек и нового образа действия – значит, вам нужна не эта дисциплина. В таком случае заменяйте ее той, которая потребует от вас некоторой стойкости.

II. Двенадцать дисциплин

1. Ежедневно в течение часа не произносите ни слова – можно только отвечать на обращенные к вам вопросы. Это надо делать в рабочей обстановке, среди членов коллектива, причем ни у кого не должно возникнуть впечатления, что вы обижены или страдаете мигренью. Держитесь как всегда, только не разговаривайте. На вопросы отвечайте точно и кратко, не пускаясь в объяснения и не добавляя непрошеных ремарок, чтобы не вызвать новых вопросов. Как ни странно, это упражнение представляет некоторую трудность даже для молчаливых. Мы так привыкли заводить разговоры в качестве демонстрации своего дружелюбия и открытости, что болтаем, не закрывая рта, при малейшей возможности.

Это упражнение, широко практикуемое в странах древних религий, чрезвычайно ценно и приводит к самым неожиданным результатам. Не найдется двух похожих случаев – ситуация варьируется в зависимости от темпераментов участников. Но одно становится очевидно сразу: мы редко выражаем мысль с первой попытки. Мы тараторим, видим по выражению лица собеседника, что выразились неясно, и начинаем заново. Если собеседник по-прежнему недоумевает, мы пробуем в третий раз. Затем мы останавливаемся, секунду думаем и четко формулируем свою мысль, но три предыдущих попытки уже остались в памяти собеседников, немало запутав дело.

Один человек, рассказывая о своем часовом молчании, признался, что сперва вообще не понял, в чем дело. Ему начало казаться, что он, погруженный в молчание, заполняет собой всю комнату и наблюдает за происходящим со стороны. Пока он говорил, он был словно центром сцены; замолчав, он увидел, что картина сложилась с иными акцентами. К концу часа молчания человек видел себя то в центре, то на периферии, а иногда вообще вне круга интересов окружающих.

Другой отметил, что когда он замолчал в компании приятелей, они повели себя в высшей степени показательно. Не вполне понимая, что происходит, двое из компании ощутили дискомфорт, и один начал всячески заискивать, а второй стал необычайно агрессивным. Дошло до того, что он обвинил молчавшего в том, что тот «задирает нос», как раз когда час молчания подошел к концу. Третий, обычно самый тихий, вдруг неудержимо разговорился, словно стремясь восстановить равновесие, которому, как ему казалось, что-то угрожало, и сразу умолк, когда заговорил сам экспериментатор.

Одна женщина с большим юмором заявила, что у нее в жизни не было такого успеха, как в тот час, пока она молча сидела на вечеринке и улыбалась. Ее молчание сработало как магнит, сделав ее необычайно интересной, чего ей никогда не давала шумная веселость.

Все экспериментаторы сошлись в одном: пока длилось молчание, у них в душе росло ощущение контроля. Заговорив снова, они испытали желание пользоваться речью с толком и точностью, а у Мередит родилось ощущение, что к молчанию всегда можно прибегнуть, хотя, по ее словам, этого она так до конца и не поняла. В заключение она сказала: «Мы боимся молчания Бога, а не его гнева. Молчание – обезоруживающе остроумный ответ».

2. Начните думать по полчаса в день об одном предмете. Упражнение может показаться элементарным, но на первых порах, как ни странно, его условия очень трудно соблюсти. Новичок должен начать с пяти минут раздумий на избранную тему, каждый день увеличивая время, пока не достигнет получаса. Для начала выберите конкретный объект: цветок, пузырек чернил, шарф. Не кладите его перед собой – вообразите его. В случае с цветком, например, опишите его себе так, как поведали бы вам о цветке все пять чувств. Потом переходите к тому, как он растет и где, что символизирует, как его применяют. Начав таким незамысловатым образом, постепенно переходите к размышлению над конкретной проблемой и, наконец, к абстракции. Начинайте с интересных вам предметов, а когда приучите ум не отвлекаться ни на секунду, выбирайте тему, ткнув пальцем наугад в газетную или книжную страницу.

Очень поучительно начинать это упражнение с карандашом и блокнотом и ставить галочку всякий раз, как вас что-то отвлечет. Если вы достаточно быстро спохватываетесь, что ваши мысли начинают разбредаться, первые дни листок будет сплошь исчеркан галочками. К счастью, совершенствование в этой дисциплине происходит быстро: к концу недели у некоторых и к концу месяца даже у самых трудных учеников страница блокнота через полчаса останется практически чистой. Ценность такой дисциплины очевидна любому, кого манит творческая или изобретательская карьера. Сперва разумнее практиковаться в одиночестве, но в конце концов вы должны научиться делать это в любых условиях, например в дороге на работу и с работы.

Обратите внимание, вам вовсе не требуется неподвижно удерживать мысль на каком-то объекте, как в индийской практике или христианской медитации. Вам просто нужно думать об одном – не больше и не меньше. Медитация предусматривает состояние легкого гипнотического транса и для наших целей не годится. Мы отрабатываем «прилежание и умение не отвлекаться», известные нам со школьной скамьи, – ну что ж, полезно будет убедиться, как плохо мы усвоили тот урок! Научившись концентрировать и удерживать внимание, вы получите огромную выгоду – например, сможете освоить иностранный язык за короткое время. Пусть с ужасным акцентом (если вовремя не заняться фонетикой), но книги и газеты вы легко сможете читать, и достаточный словарный запас, чтобы сориентироваться в чужой стране, накопите меньше чем за месяц. И в любом конкурсе тот, кто умеет сосредоточенно думать, первым найдет решение. Словом, потенциальные преимущества слишком очевидны, чтобы их перечислять.

3. Напишите письмо, не используя слова «я, мне, меня, мной, мое, мои, моя» и т. п. При этом письмо должно получиться интересным и связным. Если получатель заметит в стиле послания что-то неестественное – значит, упражнение не выполнено.

Это и аналогичные упражнения позволяют нам увидеть себя со стороны. Чтобы написать хорошее письмо при таком условии, необходимо направить мысли вовне, забыв о собственных делах. Успешно справившись с этим упражнением, вы почувствуете себя обновленным.

4. Говорите пятнадцать минут подряд, не используя слова «я, мне, меня, мной, мое, мои, моя» и т. п.

5. Напишите письмо в приподнятом или спокойном тоне, избегая, однако, откровенной неправды. Не притворяйтесь успешным, не лгите – просто ищите то, что, не покривив душой, можно отнести к успехам, и ограничьтесь ими. Самим тоном письма дайте понять, что на момент написания вы ничуть не обескуражены.

В этом упражнении заключена двойная цель. Во-первых, это эффективный способ отодвинуть от себя негатив и депрессию и прийти в хорошее расположение духа. Какой бы маловероятной ни казалась вначале перспектива найти достаточно позитива для письма, вскоре вы увидите, что у вас достаточно успешных дел, просто вы их игнорировали, зациклившись на разочарованиях и досаде. Во-вторых, разосланное почти всем вашим корреспондентам, такое письмо уберет огромный «камень преткновения» с пути к успеху.

Написание писем мы обычно откладываем до последнего. Когда нам нечем заняться, когда нам скучно, тоскливо и одиноко, мы берем ручку и пишем своим близким. Мы рассылаем жалобные, несчастные письма и пожинаем естественные последствия: утешительные или сочувственные ответы приходят, когда мы уже пришли в себя и пребываем в прекрасном настроении. Нужно обладать героическим характером, чтобы не воспользоваться возможностью лишний раз себя пожалеть. И мы читаем ответные письма, на которые сами напросились, разбередив былые раны или чувствуя себя дураками. Куда драматичнее красиво страдать, чем расписаться в собственной глупости, потом порочный круг замыкается: мы снова садимся описывать последние плохие новости. Долгий выходной от уныния и жалости к себе необходим для успеха.

6. Упражнение, которому учат в пансионе благородных девиц: на секунду остановиться на пороге людной комнаты и обдумать свои контакты с присутствующими. Многие застенчивые женщины могут поблагодарить учителей за эту маленькую хитрость – умение грамотно вести себя в ситуации, затруднительной для скромного человека. Много лет молодых девушек учили остановиться в дверях и сперва найти глазами хозяйку дома, затем почетного гостя (в отсутствие такового высматривали самого пожилого из гостей, которого надлежало особо выделить). Девушка переступала порог, подходила к хозяйке, дожидалась, пока та освободится, и приветствовала ее, отдавая дань уважения. Затем, выбрав возможность, девушка несколько минут общалась с почетным гостем, и только выполнив эти маленькие светские условности, уже могла заняться своими делами. Молодая леди, должным образом усвоившая эту привычку, приобретала бесценное качество – с одного взгляда оценить собравшихся в комнате и уяснить, как действовать: первым делом долг и приличия, а уже затем подруги и свои интересы.

В некоторых странах бытует нелепое мнение, что продумывать свое поведение подобным образом – это лицемерие или снобизм. Куда лучше ворваться очертя голову, хватая то, что поближе, и пренебрегая остальным. Ваше поведение никому не покажется неестественным, если вы дадите себе секунду просчитать возможности конкретной ситуации, которую вы готовитесь прожить. Вы просто принимаете меры предосторожности, чтобы не кинуться туда, где вам некомфортно, не дать втянуть себя в скучную беседу, не упустить возможности пообщаться с другом или с нужным человеком. В жизни всегда останется место неожиданностям, поэтому утрата спонтанности нам не грозит, но в идеале нужно максимально владеть ситуацией.

7. Усвоив или освежив в памяти предыдущее упражнение, переходите к практике, очень популярной во Франции семнадцатого века: незаметно заставьте нового знакомого говорить о себе. Задайте ему уместные вежливые вопросы, чтобы собеседник не почувствовал пренебрежения с вашей стороны. Вскоре вы ощутите искренний интерес к разговору и, если вы не лишены добродушия или воображения, увлечетесь, забыв о неловкости. Может случиться так, что вас вовсе не станут расспрашивать. Это ничего не меняет: вы как минимум узнали, как дела у собеседника, и немного расширили свои горизонты. Если же вам придется отвечать на вопросы о себе, вы уже будете знать, насколько откровенным нужно быть, есть ли у вас общие интересы и сможете ли вы стать друзьями.

Подчеркнем, обдуманное поведение не означает холодности. Никто не жертвует человечностью, контролируя свое поведение; скорее, наоборот, вы сознательно проявляете дружелюбие. Вместо поглощенности собой до такой степени, чтобы ничего не знать о настроении или интересах других, мы освобождаемся от шор своего солипсизма очень приятным способом. Вторая сторона эксперимента отнюдь не жертва хладнокровного планирования – она в кои-то веки чувствует, что собеседник не мучает ее своим слепым эгоизмом.

8. Это полная противоположность предыдущему упражнению и бесконечно труднее в сознательном исполнении. Говорите только о себе и своих интересах, не сетуя, не хвастаясь и по возможности не наскучив собеседнику – сделайте себя и свои занятия максимально интересными человеку, с которым говорите.

Это превосходное упражнение для тех, кто слишком много говорит о себе. Доказательство их слабости ad absurdum позволит им узнать на собственном опыте, чему они подвергают своих друзей при каждой возможности. Когда сознательно концентрируешься на разговоре о собственных интересах, замечаешь каждый знак безразличия, скуки, неприятия, нетерпения или желания сменить тему, которые ускользают от нашего внимания, если мы патологически зациклены на себе. Попрактиковавшись один-два раза, вы сможете с легким сердцем отказаться и от упражнения, и от своей слабости.

Однако польза восьмого упражнения этим не ограничивается. Практически сразу становится очевидно, что разговор о тривиальных случаях из жизни вызывает у слушателей апатию. Если, с другой стороны, у вас действительно есть что рассказать, если вы проявили редкую изобретательность или новый подход, то интерес аудитории, скорее всего, не ослабнет. Вывод в этом случае – очень полезно быть разносторонним человеком, не избегать приключений и активно применять воображение в повседневной жизни. Вскоре мы научимся не упоминать в разговоре свое недавнее недомогание, последние подвиги наших детей, замечательный ум домашних питомцев и свежий пример собственной невезучести. Если вы, напротив, общаетесь с рабом пустой болтовни, то в ответ намеренно предложите более глубокую тему, выходящую за пределы привычного круга интересов. Если собеседник упорно отказывается поддерживать такой разговор, то решение остается за вами.

Иногда, несмотря на все недостатки, в общении присутствует такая теплота и искренность, что вы ни при каких обстоятельствах не захотите терять такого собеседника. Но порой мы, к своему неприятному удивлению, вдруг понимаем, что поддерживаем знакомство по единственной причине – с ним удобно болтать о всякой ерунде. В таком случае ваш долг как можно быстрее, насколько позволяют приличия, прервать подобные отношения и положить конец обоюдной трате времени и сил. Если вы повинны (как большинство из нас) в завязывании знакомств из слабости, первым шагом по коррекции ситуации должен стать анализ, можно ли трансформировать эти отношения в настоящую дружбу. Если надежды на это решительно нет, отношения можно заканчивать.

9. Избавление от фраз-паразитов вроде «я это к тому…» или «собственно говоря…» требует помощи. Если вы чувствуете, что набрались словесного мусора, обратитесь к другу, с которым говорите быстро и эмоционально. Легко контролировать свою речь в присутствии малознакомых людей, но в пылу обсуждения прилипчивая фраза будет выскакивать в каждом втором предложении. Скажите, что к вам привязалась, например, фраза «и так далее», и попросите друга поднимать руку всякий раз, когда она прозвучит, не прерывая при этом беседы. Разговор пойдет с перерывами – смеха будет больше, чем слов, но зато вы начнете изменять привычку. Две-три сессии позволят вам полностью избавиться от прилипчивых выражений, разве что вы решите прибегнуть к ним сознательно.

10. Пишите план на два часа в день и живите по этому плану.

Если вы фрилансер, сгодится любой день. В противном случае выберите для эксперимента воскресенье или праздник. План составляйте отчасти согласно своим привычкам, отчасти вопреки им, например:

7.30–8.00 – завтрак и газета;

8.00–8.20 – почта;

8.20–9.25 – расставить книги по темам;

9.25–9.30 – позвонить (если день будний) кому-то из деловых контактов, разговор с которым вы откладывали. Если дело происходит в воскресенье или праздник, сходить на прогулку.

Сложность или разнообразие пунктов играет здесь незначительную роль: смысл в том, чтобы переходить от одного дела к другому точно вовремя. Не успели дочитать газету – что ж, очень жаль, но вам придется ее отложить и открыть пришедшие письма, уже давно ожидающие вашего внимания. Если в этот день нет почты, тогда эти двадцать минут письмо пишете вы. Если осталось свободное время, черкните открытку-другую или запишите мысли для нового письма, на завтра. Ровно в восемь двадцать, закончили вы с письмами или нет, приступайте к расстановке книг. При этом хотя бы одно из запланированных занятий должно быть интересным. Если не расстановка книг, то пусть это будет вырезание статей из журнала или даже наведение порядка в комнате.

Двойная цель этого упражнения в следующем: во‑первых, мы напоминаем себе, что означает жить по режиму, и, во‑вторых, демонстрируем, как легко мы теряем чувство времени. Любой наборщик, ворча на автора колонки или верстальщика, захотевших втиснуть в строку слишком много букв, скажет, что «газета не резиновая». Так вот, многим из нас кажется, что сутки резиновые. Даже жители пригородов, твердо зная по опыту, что от дýша до железнодорожной станции у них ровно семнадцать минут, не задумываясь, запланируют работу, требующую полдня, на пару часов после ланча. Нам кажется, время как-нибудь приспособится; мы отказываемся признавать, что это невозможно. Но эффективно использовать время можно научиться, планируя сперва два часа в день, затем три, четыре и так далее, пока мы не научимся составлять и придерживаться минимум восьмичасового рабочего графика. Жесткое расписание на весь день не всегда возможно и даже не особо желательно, но несколько дней, прожитых по графику, напомнят, что такое ценить каждый час, и покажут, сколько мы можем добиться, если не тратить время попусту.

Если вам требуются серьезные основания для этого упражнения, то психиатр Пол Бусфилд утверждал: верный признак неисправимого эгоиста – никогда не отводить делу необходимого времени. Твердо, хотя и подсознательно, веря, что он пуп Земли, и не сомневаясь в своих возможностях волшебным образом остановить Солнце и Луну, такой человек идет по жизни, поражаясь несговорчивости своенравного времени. Он вечно опаздывает на встречи и срывает обязательства, берет на себя больше функций или принимает больше приглашений, чем в состоянии обработать, даже если раздвоится. Рано или поздно он либо учится на своих ошибках, либо приходит к печальному концу.

11. Самое сложное упражнение из всех. Многим оно сразу покажется спорным. Оно и есть спорное, в этом его смысл. Данное упражнение меньше нужно тем, кто живет в большой семье, чем тем, кто много времени проводит в одиночестве. Вспомним слова доктора Кейреля: ищите ситуации, в которых придется вести себя нешаблонно, адаптироваться. Военнослужащие, священники, граждане стран с определенным государственным строем – все они знают, что такое жить по приказу. В них есть выносливость, отсутствующая в характере мужчин и женщин, живущих по своей прихоти. Нелегко вернуть себе такую жизнестойкость, но это слишком ценное качество, чтобы от него отказаться. Пусть упражнение покажется вам слишком драматичным и даже нелепым – не сомневайтесь, результаты докажут его важность.

На клочках бумаги (для начала на двенадцати) напишите инструкции вроде таких:

Уехать на двадцать миль от дома на обычном транспорте (не выводите из гаража машину и не берите такси – воспользуйтесь трамваями, автобусами, паромами, метро).

Двенадцать часов обходиться без пищи.

Сходить и поесть в самое невероятное место. Кафе в незнакомом квартале отлично подойдет. Остановиться у какой-нибудь фермы и попросить поесть вообще идеально, если у вас хватит смелости на такой разрыв шаблона.

Ничего не говорить целый день, только отвечать на обращенные к вам вопросы.

Не спать всю ночь и работать. Самое ценное упражнение. Работайте сосредоточенно и тихо, не поддаваясь искушению прилечь, максимум позволяя себе откинуться на спинку стула и немного расслабиться, мгновенно собираясь, если усталость угрожает пересилить. Только те, кто это испробовал, могут засвидетельствовать, что в нашем разуме кроются неизведанные глубины, в которые мы редко заглядываем, привычно поддаваясь первой волне усталости или взбадривая себя внешними стимулами.

Положите листочки в двенадцать конвертов, заклейте, перетасуйте и положите в ящик стола. Всякий раз, вспомнив о них, перетасовывайте снова. Раз в две недели или в определенный день каждого месяца вынимайте один из конвертов, открывайте и выполняйте собственный приказ. Пусть в день, когда вы прикажете себе уехать за двадцать миль на общественном транспорте, льет проливной дождь; но если у вас нет жестких ограничений по здоровью, надо ехать. Если вы много работаете, практиковать такое упражнение раз в месяц вполне достаточно. Если же нет, чем чаще вы будете строгим к себе (естественно, не превращаясь в марионетку), тем полезнее для вашего характера.

Нет нужды писать на листочках двенадцать разных инструкций. Если какие-то занятия представляют для вас реальную трудность или чем-то не нравятся, но их было бы полезно потренировать, впишите их. Один молодой человек, мой знакомый, будучи болезненно застенчивым, поставил себе целью каждый день обязательно заводить разговор минимум с тремя незнакомыми людьми. Задание должно быть и корректирующим, и необычным, выбивающимся из привычной колеи.

12. Альтернативный метод, который заключается в следующем: время от времени выделяйте день, когда вы будете отвечать «да» на каждую просьбу (в разумных пределах, конечно). Чем больше вам хочется уединиться в свободное время, тем ценнее для вас это упражнение. За эти двадцать четыре часа вас могут пригласить как показаться на санях, так и сменить работу. На санях покатайтесь обязательно, даже если недолюбливаете солому, теплые одеяла и мороз, а вот со сменой работы можно не спешить, потому что только «резонные» предложения вы должны принимать не раздумывая. Не бойтесь, что в этот день ничего не случится – поразительно, сколько мелких просьб мы отклоняем, чтобы не прерывать рутинного течения событий. Последствия могут быть далеко идущими, нередко поучительными, а иногда очень выгодными. Однако не делайте поспешных выводов, если один прожитый таким образом день принес массу интересных возможностей, что только так и надо жить. Напротив, не менее полезно время от времени в чем-то себе отказывать, особенно тем, кто часто ходит на вечеринки, в театры и т. п. Такие люди должны запланировать себе отказаться от ряда приглашений и посвятить время интенсивной работе над собой.

Разработайте по этой системе и иные упражнения, которые будут полезны в вашем конкретном случае. Для этого есть два способа. Первый: зная за собой слабость или некачественное выполнение какой-то работы, решите (возможно, экспериментальным путем), заключается ли коррекция этого недостатка в том, чтобы делать прямо противоположное, или – как в борьбе с привычкой распространяться о своей особе – доведенная до абсурда пародия на недостаток окажется эффективнее.

Стоит вам уловить основную идею, и упражнения станут для вас не только полезными, но и забавными. Во многих случаях они заменят решение головоломок, требующее почти аналогичной мыслительной деятельности. Против собственного разума-саботажника вы выставляете самого проницательного и хитрого антагониста, которого можно найти, и выходите победителем из этого противостояния умов с чувством триумфа. Наконец, натренированный человек может задействовать по желанию любое из качеств ума, оттачиваемое с помощью этих практик, и убедиться, что мозг выполняет задачу точно и быстро.

Как только вы начнете получать удовольствие от этих упражнений, напомните себе, что они лишь средство, а не цель. Пока вы учитесь контролировать свой ум, вы используете его не в полную силу – у него что-то вроде испытательного срока. Вы когда-нибудь встречали поборников здорового образа жизни, которые съедают столько-то пищи, проходят столько-то миль или играют в гандбол столько-то раз, сидят на солнце или в солярии ровно столько-то минут – и живут при этом невероятно скучно? Они превратили себя в отменно здоровые создания – но без всякой цели. Помните, вы тренируете ум для определенной деятельности, поэтому не откладывайте надолго свои изначальные планы.

III

Еще не совсем уяснив, как прийти к успешной жизни, но уже ступив на верный путь, мы можем во многом облегчить этот процесс. Один из лучших способов – последовать примеру Франклина, описанному в его «Автобиографии», и ежедневно поверять свой прогресс с помощью специально заведенной тетради. Франклин составил список из тринадцати добродетелей и под каждой подписал максиму, воплощавшую ее смысл: например, под умеренностью – «Не наедаться до отупения, не напиваться до веселья», под молчанием – «Говорить только то, что может послужить к выгоде твоей или чужой, избегать пустых разговоров». Далее идут порядок, решительность, бережливость и прочее. Список идеальный, но – очередной признак изнеженности современного человека – большинству из нас достаточно шести самых каверзных пунктов.

У каждого найдутся недостатки, нуждающиеся в коррекции. Например, вы могли бы работать больше, если бы хотели: вы застенчивы, долго тянете с решениями, слишком много говорите (робость и разговорчивость ни в коей мере не являются взаимоисключающими пороками), едите в неположенное время или то, что вредно, слишком долго спите (или недосыпаете). Страница вашей тетради будет выглядеть вот так:

Галочки ставьте каждый раз, когда вам удалось устоять перед искушением поступить неправильно. Когда какой-либо из квадратиков ежедневно начнет заполняться галочками – иными словами, когда вы справитесь с этим недостатком, – можно составить новую таблицу, вписав другие несовершенства, которые вы за собой замечаете. Если тетрадь вскоре станет вам не нужна, прекрасно. Однако ее можно хранить в ящике стола как напоминание.

Многим бывает трудно начать свой день. Те, кто просыпается с ясной головой, не поверят, сколько людей страдает от утренней вялости. Если вы из второй категории, берите пример с персонажа Кэтрин Мэнсфилд, который, открыв глаза, видел плакат, который сам же и написал: «Немедленно марш из постели!»

Если вы, как многие из нас, ближе к полуночи ощущаете прилив истинного вдохновения, которое в утреннем прозаическом настроении всякий раз теряет свою привлекательность, пишите себе об этом записки, выражаясь решительно и без обиняков, например: «Ты просто кретин, если не знаешь, понравится твоя идея «Мэйси’с» или нет. Сегодня же назначь встречу!» Часто ничего другого и не требуется, чтобы прогнать утреннюю хандру и ощутить прежний подъем.

Один из самых знаменитых людей Америки постоянно посылает себе напоминания, называя это своим методом избавлять память от ненужных мелочей. В кармане он носит несколько открыток, в которых указан адрес его офиса. Однажды мы сидели в кафе, и в небе собирались тучи. Выглянув в окно, он вынул из кармана открытку и что-то написал, а затем с улыбкой показал ее мне. Открытка была адресована ему в офис, и в ней значилось: «Надень плащ и шляпу». В офисе у него имелись другие открытки с домашним адресом.

Поощрять себя за успехи (даже притом, что успех сам по себе награда) – тоже эффективный способ закрепить правильное поведение. Правда, если вы решите себя побаловать, раз в вашей тетради всю неделю были только хорошие отметки, вам может стать труднее отвыкать от своих недостатков.

Будьте к себе строги, но дружелюбны, требуйте от себя выполнения определенных норм, хвалите себя и даже поощряйте, если удается соответствовать новым стандартам. Зачастую мы выбираем неверную тактику: мы сидим, когда нужно действовать, а постфактум всячески себя ругаем и безжалостно наказываем. Ругать себя бесполезно: в душе нам кажется, что, отчитав себя, мы загладили свою вину. Это, разумеется, неправда: мы не сделали того, что было запланировано, и к тому же испортили себе настроение.

 

Глава 12.

Желаю удачи!

В заключение вспомним основной принцип успеха: действуйте так, будто вы не способны потерпеть поражение.

Начав воплощать этот принцип на практике, мы узнали, что первое условие – вернуть как можно больше энергии, которая уходит в мечты и отвлекающие занятия, и посвятить ее целенаправленной деятельности, пока не появятся результаты. При этом мы должны игнорировать любые неприятные воспоминания и ожидание неминуемого поражения и не обращать внимания на временный дискомфорт. Мы учимся не напрашиваться на неприятности, выбрав беспроигрышную позицию или интонацию, которые не оставляют возможности для отказа или невыполнения нашей просьбы. Мы тренируем ум особыми упражнениями, чтобы максимально контролировать его, когда придет время важных дел. С помощью воображения мы без страха изучаем возможные перспективы и постоянно планируем будущие проекты, не впадая в прежние пустые мечты.

Вспомним основной принцип успеха: действуйте так, будто вы не способны потерпеть поражение.

По желанию мы приходим в хорошее, бодрое расположение духа и, освободившись от сомнений и тревог, приступаем к работе. В последних главах мы последовательно разобрали составляющие успешного поведения, но нужно помнить, что каким бы точным и поучительным ни был этот анализ, нам пришлось изменить темп протекания событий, чтобы подробно их рассмотреть.

Просмотр в замедленном темпе игры в бейсбол, гольф или теннис очень полезен для тех, кто учится играть. Мышечное усилие, стоящее за неожиданным ловким поворотом тела, в обычном темпе слишком быстро для глаза, а так появляется возможность изучить его поэтапно. Но, исследуя тонкости спортивной техники, мы в это время теряем другой аспект. Вспомните, как в замедленной съемке игрок расслабленно скользит по воздуху, мяч медленно летит к ракетке, касается ее с мягким толчком и неторопливо отлетает. Весьма комично смотреть, как прыжок, треск, быстрота игры, к которым мы привыкли, сменяются расслабленной, мечтательной плавностью.

Так и нам, чтобы изучить технику успеха, пришлось пожертвовать скоростью. Этапы настоящего успеха, не замедляемого нервозностью и напряжением, почти неизбежными в любом соревновании, сменяют друг друга быстрее и более плавно, чем может показать книга. В успешной деятельности есть замечательная лапидарность. «Я знаю, что картина будет удачной, если пишу быстро, – недавно признался друзьям знаменитый художник. – Как только работа перестает получаться, значит, я что-то вижу неправильно. Если все в порядке, это подобно игре».

В успешной деятельности действительно есть что-то от игры: скверные клише, появившиеся несколько лет назад, – «рекламная игра», «игры разработчиков», «игра «Ресторан»» – имеют вполне реальную основу. Словарь тех, кто преуспел в сколачивании капиталов, изобилует спортивным жаргоном: «ловкий трюк», «выбить с поля» и тому подобное. Пусть амбиции большого бизнеса далеки от вашего личного понимания успеха, но частота употребления игровых терминов, когда речь заходит об историях успеха, наводит на определенные выводы. Целенаправленная деятельность быстра, четка и приятна. Вы можете работать медленнее и сосредоточеннее обыкновенного, однако опасаться нечего – тот факт, что вы не отвлекаетесь и движетесь в верном направлении, задает работе особый, безошибочный тон.

Этот тон возникает, когда с помощью воображения вы воспроизводите настроение, с которым шли к прошлым успехам. Перенесите этот настрой на текущую работу и обратите внимание на схожий темп – вскоре вы сможете входить в него без обязательных усилий воображения. Этот темп порой появляется во время самых несложных занятий, и если вы научитесь переносить его на важную работу, вы подчините себе вдохновение. Вскоре вы будете сразу распознавать начало «рабочего настроения» и сможете использовать его.

Это ощущение темпа, или тона, или ритма – люди разных темпераментов воспринимают по-разному – станет доказательством того, что вы движетесь в нужном направлении. Речь не о том, что работа начнет получаться быстрее – это может случиться, а может и нет. Кто-то умеет «торопиться медленно», но у других излишняя суета означает проявление воли к поражению, которая, маскируясь под решительный и неуклонный прогресс, не дает увидеть важные предпосылки к успеху.

Мы здесь говорим не столько о физической сноровке, сколько о том, что беспрепятственное движение в правильном направлении приносит удовольствие и обладает собственным ритмом; оно несет вас прямо к успеху.

В качестве очередного доказательства от противного рассмотрим обширную подкатегорию успешных свершений, знакомых почти каждому (порой на собственном опыте): успех под влиянием храбрости отчаяния.

Отчаяние придает нам храбрости в экстремальных обстоятельствах, когда какая-то катастрофа или череда несчастий лишают нас всякой альтернативы на успех. «Ему нечего терять», – говорим мы о таком человеке. «Была не была», – думает отчаявшийся и действует с не свойственной ему прямотой и отвагой, добиваясь ошеломляющего успеха, который нередко приобретает черты легендарности. Вспомните третью жертву воли к поражению из главы «Бонусы поражения», который из суеверия сделал отчаяние необходимым условием своего успеха. Неправильно истолковав события, он поверил, что реальная перспектива полного краха всякий раз заставляет судьбу смилостивиться, но не брал в расчет, что когда он доходил до крайности и начинал всерьез опасаться за себя, то всякий раз действовал, не думая о поражении, и добивался успеха. Увязнув в болоте негативного эмоционального настроя, он напрашивался на неудачу как на единственный способ побудить себя к работе. Среди знакомых он пользуется репутацией сумасшедшего героя – человека, который бьет себя по голове кувалдой, потому что прекращение этого действия принесет удовлетворение. Он до сих пор продолжает в том же духе и воспринимает свои домыслы всерьез.

Но если из примеров храбрости отчаяния изъять абсурдность, мы увидим смысл. Отчаяние лишает нас альтернативы, но вовсе не является обязательным для успеха – это не единственный инструмент, устраняющий возможность поражения. Лучше поручить это воображению, которое справляется с задачей эффективнее отчаяния, пробуждая в нас храбрость.

Смелость, направленная в нужное русло, – это sine qua non  успеха. С помощью особых практик мы приучаем себя к гибкости и ограничениям, отучаем воображение концентрироваться на плохих предчувствиях и делаем из него ценного помощника, учимся поступать с умом даже в мелочах, чтобы набраться уверенности для важных дел. Силой своего ума мы ставим себе на службу наши таланты и способности, отказывая себе в сомнительной привилегии грезить, избегать ответственности, идти по пути наименьшего сопротивления, вести себя по-детски.

Успех для любого здравомыслящего человека эквивалентен приложению максимальных усилий. Что есть тот самый максимум и что он способен дать, можно узнать, только полностью освободившись от воли к поражению.