Я подкинула тему своего проекта в стопку других на столе мистера Физера. Как только прозвенел звонок, он сгреб эту кучку и принялся просматривать их, пока все мы терпеливо ждали. Мы были тихими как мышки и почти все находились на грани истерического припадка

– Фара Халаби, принято, – наконец заговорил он.

Фара выглядела так, будто перед ним появился доктор и сказал, что она абсолютно здорова.

– Ник Лэнган, подойдешь позже. Мэттью МакКини, принято. Кэтрин Лок, подойдешь позже. Алисия Томпсон...

Больше я ничего не слышала. Подойдешь позже. Вот он. Вот он конец. Мне придется уйти, я потерпела провал раньше, чем начала что-то делать. Мэтт теперь получит стипендию, славу и подтверждение своего собственного превосходства, а я... я теперь просто никто.

И вот снова против моей воли глаза двинулись вправо. Серьезно, почему они всегда так делают? Кто здесь, в конце концов, главный? Я сопротивлялась так долго, как только могла, но они все не могли успокоиться, не взглянув в лицо Мэтта и не увидев его реакцию на данную ситуацию... смеялся ли он? Сожалел о том, что произошло с нами? Его вообще это заботило?

Он просто смотрел на меня. Я взглянула в эти карие глаза, а затем отвела взгляд так быстро, как только могла.

Тем временем мистер Фризер закончил зачитывать свои вердикты. Он позволил допущенным к проектам людям начинать работу над своей темой – на компьютерах, в научно-исследовательских файлах, на этот раз информацию можно было брать где угодно – в то время как «не допущенные» (если конкретнее Ник и я) должны были ждать, пока их вызовут.

– Мистер Лэнган, – он вывел Ника из кабинета. Плохо дело. Они были в коридоре как минимум десять минут, и, когда Ник вернулся, он выглядел даже бледнее, чем обычно. Согласитесь, для блондина со светлыми бровями это проблематично. Все очень плохо.

– Мисс Лок? – Теперь за дверь вызвали меня.

Я прошла по классу, настойчиво приказывая себе не смотреть на Мэтта. И мне плевать, что сейчас он сидел за одним из компьютеров возле двери и это было практически невозможно.

У меня не было слов. Я просто стояла в коридоре, готовая принять удар.

– Твои родители не против твоего проекта? – спросил Фризер.

Ладно, это было неожиданно.

– Эм, нет, сэр, – хорошо, хорошо, не совсем правда. Мои родители знали об этом, но все еще не одобряли мой план.

– У тебя интересная идея, – одобрил он, – и очень амбициозная.

Амбициозная – это хорошо. Мне так кажется. В любом случае, мой нос покрывали крошечные капельки пота.

– Так или иначе, у меня есть пара вопросов. Пункт первый: «Испытуемый может, есть только продукты питания, которые были бы доступны для пещерных людей», – он посмотрел на меня поверх очков. – Ты уверена, что не хочешь отказаться от этого пункта?

– Эм... нет, не думаю.

– Интересно. Я полагаю, что ты уже узнала, чем они питались?

– Да, сэр, – пот уже чуть ли не струился по мне. У меня было очень-очень плохое предчувствие.

– И чем же они, по-твоему, питались? – спросил учитель. – Что было самым приоритетным для них?

Я сглотнула. Не было никакого смысла лгать – он мог знать это так же прекрасно, как я.

– Гнилое мясо и клубни.

– Именно. И ты хочешь продублировать их рацион? – он вскинул руку, не позволяя мне что-нибудь ответить. – И твои родители одобряют это?

– Ох. Ну, если честно, то я не собираюсь есть тухлое мясо – вообще, я мясо особо то и не люблю. Я собиралась кушать только растительные продукты. Знаете, картофель вместо клубней, салат вместо травы... овощи... ягоды... что-нибудь в этом роде...

Мой голос звучал так, будто я и пяти минут эту тему не обдумывала. Все шло ужасно.

– Думаю, надо пересмотреть первый пункт, – сказал мистер Фризер. – Скудные ограничения делаются только для скудных наук.

Неа, все шло далеко не гладко.

– Да, сэр.

Он снова заглянул в мой проект.

– Так, теперь вторая половина этого же пункта: «Не позволяется есть обработанные, искусственно изготовленные, химически модифицированные или консервированные продукты.» А вот это уже более правдоподобно, не так ли?

Ну наконец-то, хоть что-то ему понравилось.

– Конечно, сэр.

Но по всей видимости я ошибалась.

– Но все же я думаю, что тебе будет трудно с этим справиться. В нашей пище куча химикатов. Ты будешь в шоке, когда начнешь это исследовать. Но я хочу оставить эту часть и посмотреть, как ты с ней справишься.

– Как скажите, сэр, – я даже слушать его больше не хотела. Было очевидно, что мистер Фризер ненавидел мой проект. Блин, мне кажется, что уже и я начинаю его ненавидеть.

– Идем дальше, – продолжил он. – «Исключения», пункт четыре: «Разрешается пользоваться плитой и духовкой, чтобы воссоздать приготовление процесс приготовления пищи на костре...»

– Хорошо, – перебила его я, прежде чем он сказал еще что-то. – Можно использовать вместо этого гриль или, возможно, выкопать яму для костра...

– Проблема заключается не в этом. Ты уверена, что эректусы обрабатывали свою еду на огне? Наверно, тебе стоит знать, что многие ученые не согласились бы с этой точкой зрения.

– Да, сэр.

И тут я немного приободрилась. Я была готова к этому. Это было тем кусочком головоломки, который я отыскала прошлой ночью. Этот кусочек менял абсолютно все и делал мой проект осуществимым.

– Я знаю, что многие люди полагают, что огонь у нас появился только пятьсот тысяч лет назад...

– Позднее, - перебил мистер Фризер. - Некоторые утверждают, что это было около двухсот пятидесяти тысяч лет назад. Но в любом случае, точно не 1,8 миллиона лет назад.

Я сделала глубокий вздох. Сейчас мне необходимо представить ему свои доводы.

– Есть одна группа биологов. В общем, они выдвинули эту теорию только несколько лет назад, и несмотря на то, что многие ученые думают, что они не правы, я думаю, что в их словах есть смысл.

– Думаешь? – честно, понятия не имею, что это было – сарказм, или он действительно заинтересовался моим мнением. Я просто продолжила.

– Они заметили, что человек прямоходящий за всю свою историю очень сильно эволюционировал, это видно по изменению их телосложения – внезапно их челюсти и зубы стали меньше, так же как и грудные клетки, собственно, и животы тоже стали меньше.

– И что это значит? – спросил он.

– Это значит, что теперь им не нужно было прилагать столько усилий для переработки пищи. Или для переваривания ее. Произошло какое-то большое событие, которое позволило их телам измениться за такой короткий промежуток времени – их обезьяньи челюсти стали больше напоминать человеческие. Так что, я думаю, что те биологи правы. Я думаю, что тем самым «изменением» стал... огонь.

Где-то с секунду мистер Фризер молчал. Он просто смотрел на плакат в коридоре, который оповещал о том, что новые наборы обедов уже в продаже. Затем, он посмотрел на меня поверх своих очков для чтения и сказал:

– Очень хорошо, мисс Лок. Я знаю про это исследование.

Молодец, Кэт, в яблочко!

– И поэтому я смогу готовить, а это значит, что я смогу готовить еду из всех ингредиентов, что были тогда, и таким образом этот эксперимент будет настолько «чистым», насколько это вообще возможно.

– Интересно, – учитель задумчиво кивнул.

Я уже было расслабилась, но он, видимо, со мной еще не закончил.

– У меня есть еще один вопрос, – проговорил он.

Время тянулось так, будто мы там стояли не меньше часа.

– Я слушаю, сэр.

– Твой проект выглядит немного...моноцентрическим.

– Моно...

– Ты полагаешься только на один источник информации. Это персональный эксперимент. Думаю, члены жюри хотели бы увидеть более расширенный спектр информации – возможно, стоит проанализировать различные рационы людей и их образ жизни в разные периоды истории. Также можно проанализировать то же самое в разных культурах. Покажи нам, как перемены повлияли на нас.

На самом деле, это звучало очень хорошо.

– Хорошо, это я смогу сделать.

– Отлично, – сказал мистер Фризер. – Значит, можешь приступать.

Это было всем, что мне нужно. Можешь приступать.

Когда мы вошли в класс, я была настолько счастлива, что едва могла сохранить серьезное выражение на лице. Я выжила. Мало того, думаю, мистеру Фризеру понравилась моя идея. Он считал мой проект амбициозным. И он таким будет.

В конце урока мистер Фризер вручил мне несколько листков, которые родители должны были подписать. Поскольку я использовала в проекте человека – себя – мне нужно было разрешение родителей, перед тем как начать совершать какие-либо эксперименты. Но с этим не должно быть проблем. Особенно, когда я расскажу родителям, с каким энтузиазмом мистер Фризер принял мой проект. Ладно, может, и не с энтузиазмом, но он же его одобрил. А это уже много.

Теперь я могла приступать. Это, пожалуй, самый радикальный эксперимент в моей жизни. Это лучше, чем фиговые осы, лучше, чем любой из моих прежних проектов, и лучше всего, чтобы там не собирался показать судьям Мэтт. На этот раз я выиграю и получу рекомендации мистера Фризера. Я вложу в это дело свое сердце и душу, и все узнают, на что я способна.

Я не могла дождаться, чтобы начать свой эксперимент.

И я была не единственной.