После школы, я отправилась на работу. И как бы шокирующе это не звучало, но чувствовала себя хорошо. Свежий воздух, относительная тишина и солнце – все это влияло на меня лучшим образом. И я почти была готова разреветься от желания не покидать свежий воздух, потому что в здании у меня снова заболели ноги.

Я заковыляла вниз по лестнице (Вы что? Пещерным людям никто не давал права ездить на лифтах) и, добравшись до Токсикологического Центра, рухнула в кресло.

– Выглядишь ужасно, – сказала Нэнси.

– Ох, дорогая, – согласилась мама.

– Как думаете, можно ли умереть от всего этого?

– Милая, ты переживешь это, только если будешь держаться до конца. Скоро станет легче. – Ну, или ты просто можешь вернуться обратно к кофеину, – сказала Нэнси.

– Нет уж. Тут без вариантов. Я должна сделать это.

Мама напечатала что-то в компьютере и зачитала вслух то, что нашла:

– Наиболее острые симптомы отказа от кофеина наблюдаются в первые двенадцать-двадцать четыре часа. Как долго ты уже живешь без колы?

– Мааам, я сейчас не в силах что-то высчитывать.

– Симптомы могут проявляться в головной боле, боле в мышцах...

– Ага

– ...тошноте...

– О, еще как.

– ...и остром чувстве недомогания.

– И это значит, что я умираю?

– Написано, что это может длиться пару дней, – она напечатала что-то еще. – А теперь давай глянем, что там говориться об отказе от подсластителей.

– Мама, это не поможет.

– Прости. Дать аспирин?

– Мне нельзя, – если в меня еще раз попытаются впихнуть таблетки, то я разрыдаюсь.

Я все еще пользовалась методом болевых точек (метод Мэтта – черт бы его побрал – работал безотказно). Максимум, на что меня сегодня хватило, это отправка по почте разных брошюр. Мама предложила мне сходить в столовую и поесть горячего супчика, но я не была уверена, что он сделан исключительно из натуральных продуктов, поэтому пришлось отказаться. Но продолжать дальше голодать я не могла, поэтому мне все-таки пришлось подняться в столовую. Вернулась я оттуда с бананом, яблоком, парочкой слив и пакетиком орехов.

Нэнси взглянула на меня и сказала:

– Мда, у твоего кишечника выйдет пара очень интересных дней.

Смущаться не было смысла, когда находишься в больнице, запретных тем для разговора не существует.

– В смысле?

– Увидишь. Просто тебя сейчас ждет несколько интересных дней. Организму же надо адаптироваться. На протяжении всех моих попыток бросить кофе меня не оставлял запор, милая. Но ты ешь фрукты, и я вообще молчу про орехи, так что должно быть... хм... интересно.

– Почему ты продолжаешь говорить «интересно»?

– Это сложно объяснить. Еще чуть-чуть и ты сама все увидишь.

 О чем о чем, а о своем кишечнике я переживала меньше всего. Во мне не осталось ни капли энергии. Я чувствовала себя ходячим трупом. Я умирала с голоду, но у меня было такое чувство, что в меня ничего не влезет. Даже что-то из того, что мне нельзя есть (даже те аппетитные булочки с корицей, которые видела в столовой.)

Я откусила банан и отложила его в сторону.

– Дорогая, – обратилась ко мне мама, – ты уверенна, что хочешь продолжать?

Я опустила голову на стол и простонала:

– Нет.

День 2 (продолжение):

Съела за день: кусочек банана и ломтик тоста (хлеб обработан и богат консервантами, но это не имеет значения, потому что испытуемый, кажется, скоро отбросит коньки).