Вне сомнения, кое-кому нынче нелегко оценить и осмыслить взлет и падение Джимми Хоффа, считая от пика его славы и до самой его гибели – эти два десятилетия с середины 50-х по середину 70-х.
Если на пике славы он по праву считался самым выдающимся профсоюзным лидером страны, то как это воспринимается сегодня, когда большинство толком и не знает своих профсоюзных лидеров? Все эти профсоюзные дрязги? Эти бесчестные профсоюзные войны? По части популярности место профсоюзных войн ныне заняли решающие удары мастеров бейсбольного мяча и вопрос о том, сократят ли очередной бейсбольный сезон и кто станет чемпионом США по бейсболу в текущем году. Между тем за два первых послевоенных года, когда Фрэнк Ширан пребывал в поисках постоянной работы и обзавелся семьей, в стране произошло в общей сложности 8000 забастовок, охвативших 48 штатов. То есть в среднем по 160 забастовок в год на один штат США, а кроме того, были и общенациональные забастовки.
Сегодня Джимми Хоффа знают в основном потому, что он стал жертвой дерзкого похищения, самого позорного в истории Америки. И все же за двадцатилетний период не найдется американца, который не знал бы, кто такой Джимми Хоффа, как и того, кто не знал бы, кто такой Тони Сопрано. Подавляющее большинство американцев узнали бы его даже по голосу. С 1955 по 1965 год Джимми Хоффа ничуть не уступал Элвису Пресли по популярности, а с 1965 по 1975 год вполне мог потягаться по этой части с «Битлз».
Скандальную известность Джимми Хоффа обеспечило руководство победной забастовкой «Клубничных мальчиков». Его имя неотделимо от этого акта борьбы за права рабочих. В 1932 году 19-летний Хоффа работал грузчиком – за 32 цента в час разгружал фрукты и овощи на эстакадах фирмы «Крогер фуд компани» в Детройте. По 20 центов из этой суммы разрешалось тратить в кредит в магазинах фирмы «Крогер». Но и эти 32 цента рабочие получали непосредственно за погрузку или разгрузку. Ежедневно к 16.30 они должны были отчитаться о 12-часовой смене, но уходить с эстакады не разрешалось. Если грузовиков под разгрузку или нагрузку не было, грузчикам пребывание на рабочем месте не оплачивалось. Карьера самого известного лидера профсоюзов началась так. В один из нестерпимо жарких дней прибыл груз свежей клубники из Флориды. Хоффа подал сигнал, и его товарищи, которым вскоре дадут прозвище «Клубничные мальчики», отказались перегружать клубнику из Флориды в рефрижераторы. Их требование: признать их профсоюз и выполнить их требования по улучшению условий труда. Требования их включали и гарантированную почасовую оплату четырех часов в день при 12-часовой смене погрузочно-разгрузочных работ на платформе. Из страха потерять груз – день был жаркий – фирма «Крогер» пошла на уступки и приняла требования молодого рабочего Джимми Хоффа по признанию их проф-союза сроком на один год.
Джимми Хоффа, родившийся в День святого Валентина в 1913 году, был на 7 лет старше Фрэнка Ширана. Но детство и молодость обоих пришлись на годы Великой депрессии, то есть период, когда руководство фирм принимало единоличные решения, когда люди в буквальном смысле боролись за выживание, за то, чтобы не умереть с голода. Отец Джимми Хоффа, шахтер по профессии, умер, когда Джимми было 7 лет. Матери пришлось пойти работать на автозавод, чтобы прокормить детей. В возрасте 14 лет Джимми бросил школу и тоже стал работать, чтобы помочь матери.
В тот период (1932 год) победа Джимми Хоффа была событием едва ли не беспрецедентным. В том же 1932 году группа ветеранов Первой мировой войны и их тогдашний статус символизировали бессилие рабочего человека в годы мирового экономического кризиса. В 1932 году тысячи ветеранов войны, уставших от бесконечных обещаний, маршем отправились в Вашингтон и отказались покинуть Эспланаду до тех пор, пока не будут исполнены обещания администрации США и одобренные конгрессом льготы. Президент Эдгар Гувер приказал генералу Дугласу Макартуру разогнать протестовавших, и Макартур, восседая на белом коне, обрушил на ветеранов войны войска, танки и слезоточивый газ, даже не дав им возможность спокойно разойтись. Американские солдаты открыли огонь по бывшим солдатам своей же армии, в результате чего двое ветеранов погибли, а еще несколько получили ранения. И это всего лишь 14 лет спустя после победного завершения кровопролитной «Войны за спасение демократии»!
На следующий год фирма «Крогер» отказалась от переговоров по продлению полномочий профсоюзов. Таким образом, победа Хоффа оказалась краткосрочной. Но благодаря стойкости своих соратников по борьбе – той самой группы грузчиков, прозванных «Клубничными мальчиками», – Хоффа пригласили на работу в детройтское отделение профсоюзов водителей грузовиков. Функции Хоффа заключались в том, чтобы привлекать в профсоюз новых членов, обеспечивая таким образом рост его численности и, соответственно, расширяя возможности влиять на политику хозяев. Детройт был столицей американского автопрома. По мнению же «короля автомобилестроения» Генри Форда, «профсоюзы были наихудшим порождением цивилизации».
Надо сказать, что компании в борьбе с монстром, которым считались профсоюзы, не гнушались ничем. И большой, и малый бизнес нанимал мафию для внесения раскола в ряды профсоюзного движения, финансировал хулиганов и штрейкбрехеров, стремясь сломить волю профсоюзных лидеров.
С момента основания единственным оружием профсоюзов в переговорах с владельцами предприятий стала угроза забастовки. Забастовки же возможны там и тогда, когда достаточно большое число рабочих отказывается выйти на работу. Поскольку в период становления Хоффа как профсоюзного организатора число рабочих мест было невелико, владельцам фирм не составляло труда в любой момент выгнать недовольных за ворота и нанять вместо них куда более покладистых из числа безработных, не состоявших ни в каких профсоюзах. А когда профсоюзы выставляли пикетчиков, стремясь защититься от штрейкбрехеров, владельцы предприятий натравливали на них хулиганье, разгонявшее пикетчиков с помощью грубой силы. Нанятый владельцами сицилийский гангстер Санто Перроне в Детройте поигрывал мускулами. Перроне боролся с забастовщиками с помощью полицейских дубинок – сами же полицейские смотрели на это сквозь пальцы либо в открытую помогали штрейкбрехерам.
Как впоследствии вспоминал Хоффа, «невозможно описать сидячие забастовки, бунты, побоища, происходившие тогда в штате Мичиган, в особенности здесь, в Детройте, если ты, конечно, сам в этом не участвовал». Хоффа признавался, что «в первый год работы в отделении 299 мой череп был постоянной мишенью для ударов – мне минимум шесть раз накладывали швы. Мне в тот год раз десять крепко досталось и от штрейкбрехеров, и от полицейских».
Но, с другой стороны, и сами профсоюзы водителей грузовиков не сидели сложа руки, прибегая, если требовалось, к террористическим методам – взрывам, поджогам, избиениям и даже убийствам. Война шла не только между рабочими и предпринимателями. Нередко она вспыхивала и между соперничавшими профсоюзами, а зачастую даже внутри самого профсоюза. Печально, но преследовались рядовые члены профсоюза, призывавшие к демократизации его структуры.
Альянсы, которые заключал Хоффа с гангстерами по всей стране в годы становления и укрепления его самого и руководимого им профсоюза, ныне представляют собой предмет изучения историков. Однако в 50-е годы его нечистоплотные связи только начинали вылезать наружу.
В мае 1956 года Виктор Ризель, журналист «Нью-Йорк джорнэл американ», специализировавшийся на расследованиях, пригласил на свое радиошоу членов профсоюза «Тимстеры», настроенных против Хоффа. Ризель ополчился против засевших в профсоюзах криминальных элементов. Вскоре после завершения вечерней радиопередачи Ризель вышел из знаменитого манхэттенского ресторана «Линди», расположенного на Бродвее неподалеку от Таймс-сквер. Внезапно к нему приблизился какой-то субъект и плеснул в лицо серной кислотой. В результате журналист ослеп на оба глаза. Вскоре стало очевидным, что за этим нападением стоял один из союзников Джимми Хоффа, рэкетир Джон Диогварди, или Джонни Дио. Дио было предъявлено обвинение в соучастии в тяжком преступлении, но когда непосредственного исполнителя обнаружили убитым, а другие свидетели отказались от сотрудничества с органами следствия, все обвинения с Дио сняли.
Когда ослепший Виктор Ризель появился на телеэкранах и стал призывать к реформированию профсоюзов, страна была настолько возмущена, что сенат потребовал проведения слушаний по вопросу влияния рэкетиров на профсоюзное движение в прямом эфире. Эти слушания вошли в историю как слушания Комиссии Макклеллана, во главе которой стоял сенатор от штата Арканзас Джон Макклеллан. Членами упомянутой Комиссии были будущий кандидат в президенты, сенатор США от штата Аризона Барри Голдуотер и сенатор от штата Массачусетс и будущий президент США Джон Кеннеди. Главным юридическим консультантом Комиссии Макклеллана стал младший брат Джона Кеннеди – Роберт (Бобби). В результате демонстративно непримиримой позиции, которую занял в ходе расследования Роберт Кеннеди, он стал главным врагом Джимми Хоффа.
Джонни Дио воспользовался Пятой поправкой при ответах на все вопросы, включая и вопрос о том, встречался ли он когда-либо с Джимми Хоффа. Работая в профсоюзе, Джимми Хоффа Пятой поправкой воспользоваться не мог, в противном случае ему пришлось бы расстаться с занимаемой должностью. Когда дело дошло до прослушивания записей его телефонных разговоров с Джонни Дио, Хоффа не мог припомнить, чтобы тот оказывал ему какие-то услуги. И вообще он отвечал на все вопросы уклончиво, то ссылаясь на забывчивость, то валяя дурака. Так, на очередной вопрос Бобби Кеннеди о магнитофонных записях он дал такой ответ: «Я мог бы вспомнить то, о чем вы меня спрашиваете, если бы вы помогли мне освежить мои воспоминания, потому что я не жалуюсь на память, однако, к сожалению, именно этого момента припомнить не могу».
Страна была бы возмущена куда больше, услышь она высказывание Джимми Хоффа в узком кругу по поводу нападения на Виктора Ризеля: «Этого сукина сына Ризеля ошпарили кислотой. Жалко, руки ему не ошпарили – нечем было бы строчить на машинке».
Когда Бобби Кеннеди спросил Хоффа, от кого он получил 20 000 долларов наличными для вложения в какое-то предприятие, тот ответил: «От физических лиц». Когда его попросили назвать их, Хоффа заявил: «Я одолжил данную сумму и вот так с ходу не скажу у кого – сейчас не помню, но я затребовал записи моих долгов, они у меня, и все деньги, которые одолжил за этот период времени, пошли на это предприятие».
Вот вам и объяснение.
Бобби Кеннеди назвал Джимми Хоффа «самым могущественным после президента человеком в стране».
Хоффа стал знаменитостью в 50-х годах отчасти благодаря имиджу эдакого «крутого» парня, охотно тиражировавшемуся телевидением. Он был визуальным воплощением антиистеблишмента, причем еще задолго до появления этого понятия. Если мыслить современными категориями, ближе всего к образу Хоффа подбирается лидер группы хеви-металлистов. А вообще ныне просто нет в наличии фигур, способных, бросив вызов и предпринимательской элите, и правительству, с такой гордостью отстаивать права рабочего класса, как Джимми Хоффа.
Когда в октябре 1957 года, то есть за месяц до встречи в Апалачине, Джимми Хоффа стал президентом «Международного братства водителей», телевидение пребывало еще в полудетском возрасте. Тем не менее он был частым гостем на ток-шоу, в частности на «Встрече с прессой». Где бы он ни появлялся, в лицо ему сразу же тыкали десятками микрофонов, ну а если Джимми Хоффа созывал пресс-конференцию, на нее рвались корреспонденты всех ведущих мировых СМИ.
Две основные доктрины определяли его действия, и он постоянно подтверждал их словом и делом. Первой доктриной были «цели», второй – «средства». Его «целями» было его отношение к рабочему классу. Хоффа не раз повторял, что его философия проста: «рабочего человека в Америке постоянно обирают». «Средства», его доктрину номер два, можно выразить в одной реплике, адресованной Бобби Кеннеди на какой-то вечеринке в узком кругу, где оба оказались случайно: «Я поступаю с другими так же, как и они со мной. Только похуже». Если в двух словах, то Джимми Хоффа был убежден, что «средства» для облегчения участи рабочего человека Америки (чем и занимался его профсоюз) могут быть любыми, если они обеспечивают достижение цели или способствуют ей.
Его популярность на посту главы профсоюзов отражала готовность простых рабочих пожинать вполне материальные результаты – увеличение заработной платы, предоставление отпусков, домов отдыха, охрану здоровья. Как Хоффа заявил Джонни Дио в ходе одного из записанных на магнитофон телефонных разговоров, о которых он «не помнил», «…обращайтесь с ними как подобает, и у вас не будет проблем».
Многие разделяли подходы Джимми Хоффа, касавшиеся улучшения жизни американских рабочих и их семей, но отнюдь не все обладали необходимыми на то ресурсами. Хоффа этими ресурсами обладал. Его ярый сторонник Фрэнк Ширан говорил, что «Джимми Хоффа опережал время, если это касалось рабочих». Два момента определяли его жизнь и деятельность: профсоюз и семья. Трудно поверить, но его жена, дочь и сын стояли на первом месте, а профсоюз лишь на втором. По мнению Джимми, профсоюзы должны были помогать не только своим членам, но и их семьям. Сейчас все вокруг рассуждают о семейных ценностях. А Джимми говорил о них уже тогда. Вот из этих двух моментов и складывалась его жизнь».
В приливе энтузиазма Джимми Хоффа однажды заявил Фрэнку Ширану: «Если у тебя что-то появилось, так это потому, что какой-нибудь шоферюга доставил тебе это на своем грузовике. И никогда об этом не забывай. Вот и весь секрет». Под тем, что «появилось», подразумевались еда, одежда, лекарства, стройматериалы, мазут для домашнего обогревателя, короче, все на свете. И любая общенациональная забастовка дальнобойщиков способна была в одночасье парализовать целую страну, обречь ее на голод. Именно поэтому Бобби Кеннеди охарактеризовал возглавляемый Хоффа профсоюз дальнобойщиков «самым мощным и могущественным государственным институтом страны, не считая правительства… и то, как мистер Хоффа руководил им, означало заговор сил зла». Сенатор Джон Макклеллан зашел еще дальше – окрестил «руководимый Хоффа профсоюз дальнобойщиков» «сверхдержавой внутри Америки – властью, не подконтрольной ни народу, ни правительству».
Начиная с 1957 года, когда его предшественник и наставник Дэйв Бек отправился за решетку по обвинению в присвоении 370 000 долларов – профсоюзных средств – в целях финансирования, в том числе строительства дома для своего сына, вся полнота власти перешла к Джимми Хоффа. Вероятно, справедливо утверждение о том, что безграничная власть разлагает. Если так, то Джимми Хоффа не очень-то совестился по поводу криминального прошлого лиц, с помощью которых он добивался поставленных целей.
Во время одного из телеинтервью Хоффа заявил следующее: «Если уж говорить о бандитах и гангстерах, первые, кто их использует, – работодатели. Работодатель не прочь воспользоваться услугами тех, кто не в ладу с законом, кто не погнушается применить силу, если потребуется. А если ты занялся тем, что пытаешься организовать неорганизованных, выстроить профсоюз, ты вынужден быть невосприимчивым ко многому».
«Невосприимчивость» Хоффа состояла в заключении альянсов с самыми могущественными мафиози, имена которых обрели известность лишь незадолго до описываемых событий после знаменательной встречи в Апалачине, теми, кто раскроил Америку на 24 подконтрольных «семьям» территории. Состав семей: боссы (крестные отцы) – эквивалент генералитета; андербоссы и консильери (советники) – высшее командование; капо – капитаны и солдаты, получавшие приказы сверху. Были и так называемые «соучастники» вроде Фрэнка Ширана, хоть и обладавшие определенным мафиозным статусом, но все же не допускавшиеся в семьи.
Не приходится сомневаться, и тому есть не одно документальное подтверждение, что Хоффа в полной мере осознавал, что подавляющее большинство тех, к кому он был «невосприимчив», действовали явно вразрез с проповедуемыми им идеалами. Джонни Дио, к примеру, владел и управлял магазином рабочей одежды, сотрудники которого не входили ни в один профсоюз. Многие из этих темных фигур расценивали профсоюз как одно из средств, позволявших совершать еще больше преступлений, как инструмент личного обогащения и обретения еще большего могущества.
А Хоффа тем временем неустанно повторял в своих речах перед своими братьями по классу: «Все эти рассуждения о рэкетирах не больше, чем прикрытие стремления вновь отбросить вас в те времена, когда любого можно было вышвырнуть за ненадобностью на свалку, как отслуживший свой век грузовик».
С другой стороны, в своей книге «Внутренний враг» Бобби Кеннеди описывал свои наблюдения того периода, когда он исполнял обязанности главного юридического консультанта Комиссии Макклеллана по расследованию деятельности профсоюзов и организованной преступности. Он писал: «Мы допросили самых известных и могущественных гангстеров и рэкетиров. Но не было группировки, которая лучше бы подходила под прототип Аль Капоне и его преступного синдиката, чем Джимми Хоффа и кое-кто из его высокопоставленных заместителей в профсоюзе и вне его».
Киностудия «XX век Фокс» заказала по книге Бобби Кеннеди сценарий. Бад Шулберг, сценарист известного фильма «В порту», даже написал его, но киностудия отказалась снимать фильм. Потом интерес проявила другая киностудия – «Коламбия пикчерс», – но и она в конце концов на экранизацию не решилась. Бад Шулберг в предисловии к опубликованной в 1972 году книге о Хоффа, написанной Уолтером Шериданом, главным заместителем Бобби Кеннеди, объяснил, почему обе студии ответили отказом: «К новому главе «XX век Фокс» прямо в кабинет ввалился громила от профсоюза и предупредил, что если, мол, фильм будет снят, то ни один водитель не станет развозить ленты по кинотеатрам. А если им все же удастся как-то решить этот вопрос, то зрители все равно разбегутся – кинозалы закидают бомбочками со зловонным газом».
Угроза в адрес «XX век Фокс» была продублирована и предупреждением студии «Коламбия пикчерс», переданном от профсоюза дальнобойщиков адвокатом Биллом Буфалино. Вот что об этом писал Бад Шулберг: «Будничным тоном говорилось, что студия «XX век Фокс» благоразумно отказалась от создания фильма, когда ее предупредили о возможных последствиях, и он не сомневается, что и «Коламбия пикчерс» мудро последует ее примеру».