Мальчишки из баронского имения и их местечковые подпевалы чувствовали себя победителями. Как же: их горячо любимый, славный, милый лесничий оправдан судьей целиком и полностью. Они теперь совсем осмелели. Однажды в воскресенье, улучив момент, когда мы играли на Храмовой горке, собрались все вместе и неожиданно навалились на нас.

Они крепко просчитались. К нам на помощь поспешили ребята из окрестных хуторов, приехавшие с отцами и матерями на службу в церкви, и мы сообща задали обидчикам хорошую трепку. Не помогли им ни деревянные сабли и ружья, ни рогатки, из которых они били камнями и дробинками, ни даже настоящая военная труба: ее раздобыл для своего войска сын управляющего баронским имением. Враг позорно бежал с поля битвы, растеряв все свое боевое снаряжение.

Если бы мы знали, какими неприятностями обернется для нас эта славная победа на Храмовой горке!

Через несколько дней к нам примчался встревоженный Август:

— Управляющий имением нажаловался моему отцу, сказал, что мы хулиганим, деремся. Его сына избили до полусмерти. Вот врет, а?

Эта новость не предвещала ничего доброго. Вечером, вернувшись с работы, нас позвал к себе хмурый отец.

— Так не пойдет, ребята! Мы с матерью работаем до ночи, а вы носитесь по местечку, словно стадо жеребцов, стреляете дробью в глаза господским детям. Ишь, вообразили себя борцами за правду!.. Но теперь все, хватит! Завтра выхлопочу вам какую-нибудь работенку. А сейчас марш спать!

Мы потихоньку юркнули в кровать, притаились, как мыши. Несправедливость, несправедливость, кругом одна сплошная несправедливость! Не мы ведь первыми напали, а они на нас! Не мы стреляли дробью из рогаток, а они!

— Худо! Ох и худо! — вздыхал брат.

— Может, отец позабудет?

Но отец не забыл. Да и не мог он забыть: жалобы на нас сыпались со всех сторон. Долговязый сын аптекаря наговорил своим родителям всяких страхов. Оказывается, мы набросились на него, когда он гулял по берегу озера, связали, били, даже пытали.

Все было совсем не так. Хоть мы и взяли в плен сына аптекаря, но не били его и не пытали. А после того как он слово дал больше не называть нас лапотниками, отпустили с миром.

Но верили ему, а не нам.

В соседнем имении, верстах в шести от местечка, начали строить новые хозяйственные здания. Каменщикам требовались подручные. Вот наши родители и договорились…

В понедельник ранним утром мы направлялись к месту работы. У Августа за спиной котомка, у меня и у брата в руках узелки, у Сипола деревянный ящичек.

Солнце еще только показало свою макушку, когда за нами остались последние дома местечка. Было грустно — хоть плачь! Клен, словно прощаясь, помахивал своими резными листьями. Золоченый петух на шпиле церкви повернулся к нам, как бы удивляясь, почему мы уходим.

На повороте дороги остановились, чтобы в последний раз посмотреть на наше милое озеро. Мрачноватая, тенистая Храмовая горка отсюда была похожа на огромную человеческую голову, глядевшую через неширокий пролив на развалины крепости. Остров, остров, сколько связано с ним наших радостей и горестей! И вот теперь уходим, а когда вернемся — кто знает?..

От печальных мыслей отвлек веселый голос Сипола:

— Да что это у вас такие лица! Опустили крылья, как старые курицы. Гоп, ребята! Главное, мы вместе, а значит, нам всюду будет хорошо.

И, как всегда, Август затеял с ним шуточную перепалку:

— Чья бы корова мычала! Ты сам похож на индюка, заглотнувшего кусок мыла — вот-вот полезут из клюва пузыри.

Чего унывать в самом деле! И мы бодро зашагали по широкой песчаной дороге.

Через какой-нибудь час увидели имение, где нам предстояло работать. На бугре, среди старых, полуразобранных строений, высились штабеля красного кирпича. У фундамента нового большого здания суетились рабочие. Фартуки на каменщиках издали казались белоснежными, словно только что выстиранные простыни. Август вздохнул:

— Значит, вон она какая, наша ссылка.

— Ничего особенного! — успокаивал Сипол. — Я, например, вполне могу носить на козлах по десять кирпичей и даже больше. Мешать известку или там глину тоже не так уж трудно. Когда я работал прошлым летом, все успевал делать. Главное, привыкнуть, к каменщикам приспособиться. Верно, попадаются среди них и сердитые, но они тоже люди, не звери какие-нибудь.

Ему-то хорошо, а вот нам троим на строительстве никогда еще не приходилось работать. И снова недоброй памятью вспоминались колонисты, из-за которых мы попали в эту ссылку. Но мы не задаром будем работать. Обещали платить по рублю в неделю. Целый рубль — это ведь огромные деньги!

По обе стороны дороги шумели ржаные поля. Ветер пробегал по созревшим колосьям, и они накатывались на обочину подобно волнам. Синими звездочками мелькали среди ржи васильки.

— Ребята, земляника! — воскликнул Август. Мы перепрыгнули канаву. Какие ягоды! Большие, красные, сочные!

Так незаметно дошли до своего будущего места работы. Навстречу вышел усатый каменщик. Фартук вблизи уже не выглядит белым, весь перемазан известкой. На голове шапочка, в руках мастерок.

— Из местечка?

— Да, — несмело ответил Август за всех.

— Что, ребята, одними проказами на свете не проживешь? Надо когда-то и за работу браться, верно?

Мы переглянулись, покраснели. Значит, каменщики тоже знают про мальчишечью войну. Ну и пусть! Как бы, интересно, они сами поступили, если бы на них напали?

— Пошли. Покажу, где жить. Мы молча двинулись вслед за каменщиком. По вымощенному камнем въезду он повел нас к огромному хлеву. Ворота были широко распахнуты, навстречу плыл запах свежего сена. Прошли в самый дальний угол сеновала. Там, у стропил, было устроено нечто вроде вешалки.

— Спать будете здесь. — Каменщик указал место. ЕГО круглое красное лицо не было ни злым, ни сердитым; наоборот, он показался мне доброжелательным. — Сложите вещички, а затем спускайтесь вниз.

Страх и тревога начали понемногу рассеиваться. На сеновале совсем не так плохо. Уложили свои узелки и котомки, присели на минуту отдохнуть после долгого пути.

— Ну, говорил я, что все это не так страшно? — сказал Сипол. — Спать здесь помягче, чем дома в постели. Музыка бесплатная — внизу коровки всю ночь жуют. И еще запах — вроде как у брадобрея в местечке.

На крыше ворковали голуби. Безбоязненно влетали и снова улетали ласточки. Сквозь оконный проем, словно на картине, обрамленной широкой темной рамкой, виднелись поля, рощи. Лаяли собаки, ржали лошади. Все это так знакомо и близко.

— Ладно, хватит сидеть! — Сипол встал первым. — Вытаскивайте, ребята, рабочую одежду…

Мы переоделись, спустились к каменщикам. На фундаменте уже лежал первый ряд кирпичей. Каменщики брали мастерками раствор из ящиков и ловко шлепали рядом с уложенным кирпичом, не роняя ни капли. На раствор укладывали новый кирпич. Кирпич за кирпичом — и стена растет понемногу.

— Сюда, ребята! — позвал усатый мастер. — Будете мешать раствор и подносить кирпичи. Работа не такая уж тяжелая, а привыкнете — и вовсе понравится.

Подвел нас к ящику с раствором, набросал лопатой известку, гравий, долил воды, размешал. Когда мы усвоили эту нехитрую науку, показал, как класть кирпичи на козлы, как нести, чтобы было полегче.

Стали работать.

Поначалу мастер следил за нами, чуть заметно улыбаясь. Если что выходило не так, поправлял. Вскоре мы сами уже делали все, как надо.

— Вот и хорошо! — Рукой, перепачканной в известке, мастер хлопнул Августа по плечу. — Я смотрю, у меня будут подручные что надо!

Потом подозвал каменщика помоложе:

— Принеси-ка фартуки, надо принять ребят в великое братство каменщиков.

Мы повязали фартуки. Мастер выстроил всех нас в ряд, дал в руки по мастерку и, взяв малярную кисть, окунул в ведро с водой. Повернулся к нам, мазнул кистью каждого по лицу, торжественно произнес: С мастерком, с ветерком, с работой будешь везде и всюду, хоть в мороз, хоть в жару, хоть у черта в аду!

Каменщики столпились вокруг нас, смеялись. Нам тоже было весело. Хорошие они люди!

— Гоп, ребята! — воскликнул Сипол, и каменщики засмеялись еще громче.

— Вот и все, — Усатый мастер хитро взглянул на нас. — Можете работать. Главное, чтобы получилось не хуже, чем на Храмовой горке!

Знали они, знали обо всем!

И пошло! Раствор мы подносили каменщикам в маленьких ящиках, кирпичи — на козлах за спиной. Трудно, ничего не скажешь, особенно кирпичи таскать. Зато как приятно ощущать под собой упругость и силу собственных ног!

Во время перерыва на обед освежились у колодца, побежали на сеновал. Каменщики сидели на сене кружком; они подвинулись, давая нам место. В середине стояла большая посудина с молоком. Каждый получил по ломтю ржаного хлеба, по куску мяса. Ели и прихлебывали прохладное молоко.

До начала работы было еще время. Мы обошли поместье, потом прилегли на краю ржаного поля. Со стороны местечка наплывали густые белые облака. Совсем недавно они видели наш дом, озеро, мальчишек, купающихся в теплой воде…

Щемило сердце. Что-то осталось позади, дорогое и неповторимое. Теперь мы уже не просто мальчишки — рабочие люди.