Глава Тридцать Пятая

Как Пэл встретил Вадра и вступил с ним в беседу

Через двести сорок пять лет после Катастрофы Адрона, Зарика сумела вернуть Орб. С другой стороны, сама Зарика была неспособна сказать, сколько времени она провела на Дорогах Мертвых и в Залах Суда, но, конечно, это время измеряется в часах, самое большее в днях, а это вычисление доказывается тем фактом, что Зарика человек, а человеческое существо, чье тело животного скрывает в себе духовную сущность, не в состоянии не спать, двигаться и вообще оставаться активным на промежуток времени, который не укладывается в несколько часов или, самое большее, дней.

Держа это в уме, быть может будет трудно понять, что на самом деле время между тем моментом, когда Зарика прыгнула в Водопад, и другим, когда Сетра Лавоуд узнала о ней (так как, насколько мы понимаем, Чародейка Горы Дзур была первой, кто узнал о возвращении Зарики) должно измеряться в месяцах. Тем не менее спорить с этим не приходится.

Существует много объяснений этого феномена, пришедшие из самых разных источников, от Атиры Хангстона, который утверждает, что между прыжком с вершины Водопада и приземлением на Дорогах, Зарика, на самом деле, была в другом мире, и до Лиорна Пуштагре, который предположил, что Лорды Суда установили сознательный и хорошо продуманный контроль над всеми аспектами своего мира. Со своей стороны мы не будем делать попыток разрешить эту загадку, но вместо этого заметим, что время никогда не рассматривалось как нечто абсолютное до тех пор, пока создание Орба не дало ему возможность двигаться ровными интервалами, так что нет никаких причин считать время абсолютным в мире, где сила Орба просто не действует.

Какое бы не было объяснение, это тот самый случай: Значительная часть времени, миновавшего Зарику, вышла из Орба. Для историка это странное, отличающееся от обычного время может быть проблемой, так как история не имеет смысла без причины и следствия, а причина и следствие, в свою очередь, не имеют смысл без последовательности. Для наших целей мы поместим вновь появившуюся Зарику туда, куда она принадлежит настолько точно, как только возможно исходя из ее точки зрения. Осталось только исследовать, что произошло за это время с точки зрения других. А мы вынуждены настаивать не только на том, что прошло значительное время, но и на том, что это время было наполнено множеством событий.

Осознав это, становится ясно, что мы обязаны дать читателю отчет об этих событиях, так что когда мы в следующий раз увидим Зарику – то есть когда «два расходившихся потока времени опять сольются в единую реку», как изящно выразился уже упомянутый Пуштагре, читатель будет ясно представлять себе события, которые происходили до этого момента.

И начнем мы с Пэла. В последний раз мы видели его в маленькой деревушке около южных склонов Горы Дзур, а сейчас находим его уже за маленькой деревушкой, которая называется Скалой Торговца, на западных склонах Горы Висельника.

Мы освобождаем себя от описания Скалы Торговца по той простой причине, что события, на которые мы обратили свое внимание, происходят не в самой деревне, но, как мы видим, недалеко от нее, в тени горы с ее крутыми склонам, от странного пика которой бегут вниз многочисленные ручьи. В этот момент день уже близился к концу, и у одного из нижних склонов почтенной горы горел маленький костер. Пэл подошел к костру и сказал, – Добрый вечер, незнакомец. Могу ли я воспользоваться вашим костром? У меня есть сушеные фрукты и сыр, и, если вы не против, я был бы счастлив разделить их с вами.

– Добро пожаловать, сэр, – сказал другой, – и даже если бы у вас не было ничего, я все равно буду рад вашему присутствию. Так одиноко в этих горах, или даже у их подножия, и я всегда рад любой компании.

Пэл слез с лошади, стреножил ее, и, подойдя к костру, сказал, – Меня зовут Гальстэн, могу ли я поинтересоваться, к кому я имею честь обращаться?

– Я Вадр, и я возглавляю банду разбойников с большой дороги, но вам нечего волноваться на этот счет, так как я не работаю один, а мои товарищи сейчас далеко отсюда.

– А, теперь я чувствую себя более уверенно. Но могу ли я предложить вам эти фиги? Я попробовал их, и нашел их великолепными.

– Вы очень добры. Со своей стороны мне удалось сохранить немного вина, и, клянусь Богами, вам принадлежит половина от него.

– О, теперь я ваш должник, мой дорогой друг. Но скажите мне, как так случилось, что вы совершенно один, если, как вы сказали, являетесь главарем банды?

– Увы, на меня обрушились неприятности, и я расстался со своими товарищами. Но вы сами? Что привело вас в эти горы, одного, если вы простите мое любопытство?

– У меня есть миссия.

– Миссия?

– Да, точно, и очень серьезная.

– Ага! Вы сказали «серьезная».

– И если я сделал это?

– То есть, за нее можно получить вознаграждение?

– Вознаграждение? Ну, это не невозможно, и, в конце, это безусловно будет вознаграждено.

– В таком случае, не нуждаетесь ли вы в союзнике?

– Как, в союзнике?

– Да, вы понимаете, у меня есть меч, и, даю вам честное слово, я умею очень ловко с ним обращаться. Если это будет полезно для вас, мы, возможно, могли бы заключить что-то вроде соглашения. Откровенно признаюсь вам, что, потеряв всех своих товарищей, я не в состоянии решить, что мне делать дальше; на самом деле я сижу в этой дыре, пытаясь придти к кому-нибудь решению, и, пока я сижу здесь, я вижу, как мои небольшие запасы постепенно уменьшаются, скоро мне будет нечего есть. Вы уже и так помогли мне, хотя бы тем, что принесли мне еду, когда я уже начинал испытывать муки голода. Короче говоря, у меня самые серьезные проблемы, и я гляжу на вас как на того, кто может спасти меня. Вы понимаете, что у меня больше нет ничего; я надеюсь, что даже если вы не захотите взять меня на службу, вам понравится хотя бы моя честность.

– Вы чрезвычайно меня заинтересовали, молодой человек, и я должен сказать, что обдумаю ваше предложение со всей серьезностью.

– Я очень рад, что вы решили обдумать мое предложение, потому что мне совершенно не до шуток.

– А что о ваших товарищах?

– А что вы хотите знать о них?

– Говорите ли вы и от лица, тоже?

– Только при определенном условии.

– Условии? Давайте послушаем это знаменитое условие.

– Клянусь Перьями Феникса! Вот оно – сначала я должен найти их!

– А. Хорошо, я понимаю, что это может быть необходимо.

– И если я найду их, вы согласны?

– Разрешите мне подумать.

– О, – сказал Вадр, – пожалуйста поверьте мне, что я никогда не сомневался в праве джентльмена на размышление. Даже когда я был с моей бандой и мы находили путника, и когда я предлагал ему его жизнь в обмен на все ценное, что у него было, вот, даже тогда я не торопился и давал ему время на размышление.

– И вы были не правы. В таком случае есть так много чего, о чем надо подумать, но, первым делом, я бы подумал о том, не поможет ли моим целям воин с мечом, или, возможно, несколько, которые находятся недалеко; или, возможно, наоборот, затруднят мне достижение цели. Но пока я думаю, вы, возможно, расскажете мне, что вы делаете в этой области, и как так получилось, что вы разделились со своими товарищами.

– О, это очень легко объяснить.

– Тогда я внимательно слушаю.

– Нас наняла некая волшебница для выполнения миссии, но, увы, миссия оказалась слишком трудной для нас.

– Но вы должны понимать, что это ответ, слишком короткий, вызывает у меня множество других вопросов.

– Как, неужели?

– Я уверяю вас, что так оно и есть.

– Ну, здесь я ничего не могу поделать.

– Но вы можете ответить на них?

– Мой дорогой сэр, – сказал Вадр, – вам нужно только попросить, и я сделаю все, что в моих силах.

– Очень хорошо, тогда я начинаю.

– Как вы понимаете, я внимательно слушаю.

– Вы сказали, что вас наняла волшебница?

– Да, я сказал так, и я повторяю это.

– Тогда расскажите мне об этой волшебнице, так как совершенно необычно встретить кого-нибудь, знающего это искусство, в наше время, когда счастливый Орб больше не крутится вокруг головы Императора.

Таким образом Пэл очень скоро извлек из бандита всю историю о недавней встрече между Орлаан и Пиро, во всех деталях. И, хотя Вадр не вспомнил ничего, что помогло бы помочь установить личности Зарики и ее друзей, но он упомянул замечание Тазендры, что она знала волшебницу раньше, хотя и под другим именем.

– Грита? – сказал Пэл. – Именно так звали волшебницу? Грита? Вы уверены?

– Все именно так, как я имел честь сказать, мой дорогой сэр.

– А имя леди Дзур?

– Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь произнес ее имя.

– Но она носит форму, главным образом черного цвета, хотя и с намеком на серебро, какую мог бы носить Драконлорд, похожую на старую форму Лавоудов?

– Да, действительно.

– И именно она назвала волшебницу Гритой?

– И никто другой; на самом деле у меня нет сомнений, что леди Дзур и волшебница знали одна другую.

– Да, это более, чем интересно, – сказал Пэл, глубоко обдумав дело. – Верьте мне, мой друг, я полностью захвачен вашим рассказом.

Вадр поклонился. – И я этим очень доволен.

– Но вы должны прояснить мне одну вещь, мой дорогой разбойник.

– И что именно?

– Это касается лояльности.

– Как, лояльности?

– В точности. Предположим, что моя миссия войдет в конфликт с миссией этой Гриты, или Орлаан, или, быть может, ее зовут как-нибудь еще. Где тогда будет ваша лояльность?

– Ну, моя лояльность принадлежит тому, кто мне платит, по меньшей мере ненадолго.

– Ненадолго?

– Да. Например, если мы будем сражаться с Орлаан-

– Да, если мы будем сражаться с ней, что тогда?

– Тогда, так как вы наняли меня, я буду сражаться на вашей стороне, по меньшей мере до конца битвы.

– Итак, вы не фанатик, по меньшей мере в вашей лояльности.

– О, я думаю, что я вообще не фанатик. А что касается лояльности-

– Ну?

Вадр пожал плечами. – Я разбойник с большой дороги. Как вы понимаете, в моей профессии лояльность не имеет большого значения.

– Да, есть кое-что справедливое в том, что вы сказали. Но я должен знать, могу ли я рассчитывать на то, что вы останетесь лояльным на какой-то период времени.

– Если вы меня наймете, и я соглашусь, вы можете рассчитывать на меня.

Пэл кивнул. – Ловлю вас на слове, – сказал он.

– И вы можете мне полностью доверять, – добавил бандит. – Но что именно я должен делать?

– Во первых вы должны найти своих товарищей, так как они могут потребоваться нам.

– Это может оказаться не так-то просто.

– Награда компенсирует все трудности.

Вадр кивнул. – Ловлю вас на слове.

– И вы можете мне полностью доверять, – сказал Пэл.

Разбойник почтительно поклонился и стал собираться. Когда Вадр уехал на поиски своих товарищей, Пэл провел несколько минут в глубокой задумчивости; думая, он нахмурился, потом недовольно тряхнул головой, как если бы хотел избавиться от соломинки, застрявшей в волосах, или от мысли, вторгнувшейся в его размышления. Какое-то время спустя он разрешил себе короткую улыбку, после чего резко кивнул, как если бы принял решение. О результатах этого решения мы узнаем очень скоро.

 

Глава Тридцать Шестая

Как Кааврен наконец-то выехал из Адриланки с намерением посетить старого друга

Читатель может вспомнить, как Кааврен решил, что вместо того, чтобы разрешить истории омывать его, как если бы он был куском плавающего дерева на берегах Смеющейся Реки, приготовить себя для того, чтобы принять активное участие в ней. Более того, он решил, что сейчас не в том физическом состоянии, когда можно сделать чего-нибудь полезное; следовательно, опять-таки решил он, необходимо улучшить свое физическое состояние.

Таким образом он начал пытаться восстановить форму и физическое состояние, которыми он наслаждался раньше – и стал нагружать свое старое тело (или, во всяком случае, то, что он ощущал как старое тело) так усердно, как только мог. Он вставал до рассвета, и, даже не выпив стакан клявы, медленно выполнял серии движений, которым научился у Айрича, и которые были предназначены для того, чтобы привести его мышцы в такое состояние, чтобы они до некоторой степени болели от нагрузки, но не травмировали их – это были очень медленные движения, в результате которых каждый сустав его тела поворачивался, медленно растягивался, сжимался и опять поворачивался; результат, хотя Кааврен и не знал об этом, был очень похож на па и круговые движения танца змеи Иссол.

Все эти движения и па занимали больше получаса, и когда они заканчивались, Кааврен выходил из двери и бежал по самой обычной дороге, которая была длиной примерно в три мили. Мы должны сказать, поначалу он шел по этой дороге, но потом, через несколько недель, начал пробегать трусцой ее часть, потом все больше и больше, и конце концов стал пробегать весь путь, и с достаточно приличной скоростью.

Покончив с бегом, он делал долгую паузу, достаточную, чтобы выпить стакан воды и еще один стакан, в котором находилась смесь из различных фруктовых соков и состав которой он узнал много лет назад от Тазендры, которая утверждала, что эта смесь наполняет энергией тело, начинающее увядать. Выпив эту смесь, он шел в оружейную и там проводил по меньшей мере два часа, выполняя упражнения с мечом, которым научился в детстве и которых, на самом деле, никогда не бросал полностью. Он ударял, отбивал, нападал, отступал, шел по кругу и выполнял сложные комбинации движений, которые были разработаны самыми первыми Тиасами, мастерами меча, и были улучшены как в результате обширной практики, так и теоретических рассуждений, которые прошли проверку в боях. К этим традиционным способам боя Кааврен, как и подобает воину-Тиасе, добавил свою собственную технику, основанную на наблюдениями над хладнокровным спобом боя Айрича, агрессивностью Тазендры и жестокостью Пэла.

Закончив эти упражнения – а читатель должен понимать, что Кааврен, который вкладывал в них весь энтузиазм Тиасы, был полностью истощен и все в нем тряслось – он на этом не останавливался. Дальше он переходил к части, которая должна была сделать его мускулы сильнее. Иногда он поднимал тяжести; в другие дни пытался увеличить свою гибкость, растягивая руки и ноги до предела. А иногда он делал и то и другое.

Очень часто его жена, Даро, приходила к нему, когда он заканчивал упражнения, и своими руками терла и разминала его мышцы. Мы не знаем, помогало ли это Кааврену в его попытках вернуть свое тело к тому, что он называл «боевой готовностью»; но, без всяких сомнений, оба наслаждались этим.

Мы должны сказать, что когда он только начал выполнять свой режим, он открыл в терминах, не оставлявших места для сомнений, насколько плохо его физическое состояние. Он обнаружил, что очень быстро покрывается потом, что его дыхание становится тяжелым и прерывистым, и что иногда он с трудом стоит на своих дрожащих ногах; а по ночам он чувствовал себя так, говорил он сам себе, «как если бы пытался спать в бассейне из моей собственной боли и страданий».

Но он был Тиасой, и он принял решение; ничто не могло поколебать его решительность. И чем больше он его тело страдало от нагрузок, которым он подвергал его, тем больше крепла его решимость идти до конца.

Он играл в мысленные игры сам с собой, говоря себе, что сегодня он может еще чуть-чуть подтолкнуть себя, а завтра он точно уменьшит нагрузку (и это соглашение с самим собой завтра он, разумеется, нарушал), а еще он пытался убедить себя, что сейчас ему легче, чем вчера, а иногда внушал себе, что показывает свою храбрость перед толпой восхищенных поклонников, которые никогда не видели такой демонстрации силы и выносливости, и криками приветствуют его.

Но чаще всего он просто стискивал зубы и продолжал делать упражнения, толкая себя вперед только потому, что он решил сделать это, и его самолюбие не позволяло ему потерпеть поражение, остановиться или облегчить себе нагрузку.

В целом он проводил около пяти часов, занимаясь физическими упражнениями, после чего мылся и делал перерыв на завтрак – и хороший перерыв, так как за это время его охватывал нешуточный голод. Он еще раз выпивал смесь фруктовых соков по рецепту Тазендры, ел горячий хлеб, масло и свежую рыбу, которую Графиня приказала привозить в Замок Уайткрест прямо с рыболовного пирса. На добавку у него была кетна из коптилен Южной Адриланки, и различные овощи, про которые Графиня Даро утверждала, что они помогают улучшить слух и зрение.

Он ел не только в компании своей жены, но очень часто вместе с их гостью, Рёааной, и, пока недели становились месяцами, обе женщины не могли не заметить изменений в нашем старом друге, так как физические тренировки вызвали не только улучшение его здоровья, но и большие изменения в его душевной, или, если читатель предпочитает другой термин, эмоциональной сфере. Его глаза начали восстанавливать свой старый блеск; голос стал тверже и спокойнее, разговор точнее и интереснее. Едва ли нужно добавлять, что Даро наслаждалась этими переменами, и, хотя она и понимала, что ему придется уехать на более или менее продолжительное время и подвергаться большим или меньшим опасностям, тем не менее до этого были еще недели или месяцы, а Графиня Уайткрест, как настоящая Тиаса, в такие моменты вспоминала, что такое жить полной жизнью.

Что же касается их гостьи, то она, буквально через несколько дней после приезда, стала частью семьи. Она немедленно подружилась с поварихой и ее частенько можно было видеть на кухне, хрустящей поджаренной коричневой корочкой и болтающей обо всем на свете. Она полностью завладела сердцем Даро, потому что девичий энтузиазм заставил Графиню вспомнить себя саму в таком же возрасте, и Рёаана почти немедленно обнаружила, что совершенно естественно полностью довериться Даро, рассказывая ей все о своей собственной жизни и о надеждах на будущее, и, действительно, благодаря таким разговорам она осознала множество вещей о себе самой, о которых и не подозревала. Из-за душевной тонкости, которая, увы, так редка в Тиасах, она немедленно сообразила, что Кааврен очень редко хочет развлечься веселой беседой; что надо уважать его немногословность и желание тишины, так что в его присутствии она чаще всего сама развлекала себя, читая книги из весьма богатой библиотеки Замка Уайткрест, главным образом историю и поэзию.

Немного позже, когда Кааврен начал чувствовать, как его старая сила возвращается к нему, девушка сама вызвалась быть его соперником в тренировочных боях, предложение, которое он принял без особого энтузиазма, даже неохотно, но потом увлекся и обнаружил, что она действительно умеет, до некоторой степени, сражаться на мечах, так что теперь каждый день под конец тренировки Кааврена они по меньшей мере час сражались на рапирах с затупленными концами. Хотя он смог научить ее многим приемам из своей невероятной техники, которая делала его одним из самых опасных бойцов Империи, она, в свою очередь, дала ему возможность потренироваться в сражении против более молодого и менее дисциплинированного соперника; и он был убежден, что такая подготовка окажется жизненно-необходима для него. Действуя таким образом, как мы уже сказали, она очаровала буквально всех в доме, и благодаря ее влиянию и улучшению в состоянии Кааврена, в течении нескольких месяцев особняк Уайткрест был одной счастливой семьей. Конечно, все были в достаточной степени озабочены как судьбой юного Виконта, так и будущим отъездом Кааврена, но мы надеемся, что читатель понимает, что во время Междуцарствия у семей и у отдельных людей, охваченных неожиданной радостью, такие страхи и печали находились как бы на задворках их мыслей, к этим тревогам относились как тому, что невозможно контролировать и чем невозможно управлять.

Так что именно улыбающуюся, счастливую Графиню Уайткрест приветствовали Кааврен и Рёаана ранним полднем на террасе, выходившей на океан-море. Кааврен встал, когда она подошла и нежно поцеловал ее руку, когда она села рядом. Она улыбнулась своей гостье, которая так хорошо освоилась в их семье, и сказала, – Очень приятного дня вам обоим.

– Пусть так и будет, – сказал Кааврен. – Хотя я думаю, что море под нами волнуется; так что нет никаких сомнений, что где-то на юго-западе сейчас шторм, которого мы не видим.

– Трудно поверить, что милорд Кааврен вырос внутри материка, в сотнях лиг от океана, – сказала Даро Рёаане, – так как за то короткое время, что он живет здесь, он узнал море так же хорошо, как любой из нас, родившихся на его берегу. На самом деле милорд предсказывает бури, которые не чувствуют даже очень старые люди, и я не видела, что он хоть раз ошибся.

Кааврен улыбнулся. – Должен признаться, что я люблю океан-море так, как если бы родился здесь. Это покой, который, однако, никогда не наскучит.

– Действительно, – сказала Рёаана. – Волны все время пляшут для нас. Я обнаружила, что я никогда не устаю смотреть на них.

– Это успокаивает сердца, – сказала Даро. – Милорд Кааврен и я провели много волнующих часов, глядя на море. – Даро дружески улыбнулась Рёаане, и тут появилась повариха с холодным питьем, приправленным мятой и лимоном.

Кааврен немного отпил, а потом разрешил своему взгляду скользнуть на восток, ненадолго. Никто из них ничего не сказал, так как в этом не было необходимости: все они знали, что его озабоченные и встревоженные мысли обратили его глаза туда, где находился его сын, Виконт. Даро глядела на него, а Рёаана глядела на Даро.

Наконец Кааврен разрешил своему взгляду вернуться к океану-морю. Через какое-то время он сказал, – Моя дорогая, я должен сказать вам, что сегодня сделал «Построение Шести Долин» в очень приличное время, и, закончив, я был способен сделать его еще раз, а потом и в третий раз, и все это не произвело ничего, кроме слегка ускоренного пульса, необходимости более глубоко дышать и легкой дрожи в предплечье. Я не в состоянии вспомнить время, когда я мог сделать его трижды с настолько слабым эффектом, из чего я заключаю, что достиг такой формы, которую считаю достаточной.

Даро медленно кивнула, как если бы услышала слова, которых боялась, но о которых знала, что рано или поздно они будут произнесены. – И куда вы едите, милорд?

– Арилла, – сказал Кааврен.

– Конечно, – сказала Даро, опять кивнув и на этот раз, сумев улыбнуться. – Будет просто замечательно, если вы навестите старого друга.

– Да, – сказал Кааврен. – И, конечно, он живет недалеко от Горы Дзур.

– Да, – сказала Графиня. Потом она вздохнула. – Хотела бы я поехать вместе с вами.

Кааврен кивнул. – Я бы очень хотел этого.

– Увы, – сказала она. – Это невозможно. С тех пор, как муниципальное правительство исчезло, все должно делаться графством, а графство – это я.

Кааврен еще раз кивнул. – Если бы Пиро был здесь, он мог бы потребовать от города, что тот сам занимался своими делами. Но, с другой стороны, если бы Пиро был здесь, нам не надо было ехать вслед за ним.

Даро кивнула, пораженная исключительной точностью этого замечания.

– Я бы очень хотела сопровождать вас, сэр, – сказала Рёаана.

Кааврен улыбнулся. – Благодарю вас, моя дорогая, но, конечно, и это невозможно.

– Неужели, милорд, – сказала девушка. – Но-

– Да?

– Почему это невозможно? Мне кажется, что это не только возможно, но, напротив, очень просто.

Кааврен повернул голову и посмотрел на нее, чувствуя, как его глаза расширяются. – Как, вы серьезно?

– Милорд, уже по моему внешнему виду видно, когда я шучу.

– Вы хотите сопровождать меня?

– Да, милорд. Если я смогу.

Кааврен продолжал внимательно глядеть на нее. – И по какой причине?

Брови Рёааны поднялись. – Милорд? Вы хотите знать причину?

– Ну конечно. И вот доказательство: я спросил.

– Ну, это правда. Тогда я расскажу вам. Это та самая причина, из-за которой вы сами уехали из своего дома, когда были в моем возрасте.

– Как, вы считаете, что я уехал из дома, когда мне было столько же лет, как и вам сейчас? И что я сделал это по той же самой причине? – Свой вопрос Кааврен сопроводил вопросительным взглядом на Даро, которая в ответ только слегка пожала плечами, как если бы хотела сказать, что знания девочки пришли не от нее.

– Я не знаю точно, милорд, я просто предполагаю. Но разве я не права? – сказала Рёаана.

Кааврен прочистил горло. – Да, на самом деле вы не слишком ошиблись.

– И, милорд, могу ли я спросить, была ли у вас причина?

Кааврен хихикнул, как если бы понял, что юная Тиаса имела в виду. – Да, я вижу. Но, возможно, если вы все это понимаете, можете ли вы объяснить-

– Да?

– что мы скажем вашему отцу и вашей матери, если вы решите поучаствовать в этом приключении и сумеете так распорядиться собой, что во время его погибните.

– О, что до этого-

– Ну?

– Они поймут.

– Как они поймут?

– Без всяких сомнений.

– Прошу меня простить, моя дорогая девочка, но я не могу поверить в то, что они поймут это. Напротив, я убежден, что они ни в коем случае не поймут, и, более того, будут очень недовольны тем, как мы позаботились о молодой леди, которую они нам доверили. Я думаю, что если бы у меня была дочь вашего возраста, и если бы я отослал ее в какое-нибудь безопасное место, то я посчитал бы за очень плохой поступок, если бы ее опекуны послали ее в дикие места на поиски тех самых опасностей, от которых я надеялся защитить ее. На самом деле я чувствую, что более чем обеспокоен вашим поведением. Это мое мнение, и если вы думаете, что я неправ, хорошо, скажите мне это сейчас.

На лице Рёааны немедленно отразилось как горе, так и несогласие, тем не менее она не сказала ничего и только уставилась в пол веранды. Кааврен некоторое время смотрел на юную леди с вопросом, но, так как она не говорила ничего, опять перевел взгляд на океан-море.

Графиня, со своей стороны, несколько мгновений глядела на девушку, как если бы пыталась прочитать ее мысли по выражению лица.

– Милорд муж, – сказала Даро с легкой улыбкой. – Должна признаться, что есть одно обстоятельство, которое, как мне кажется, вы не учли.

– Ну, – сказал Кааврен, – если есть что-то, что я не учел, тогда скажите мне, что это такое, и я обдумаю его.

– Я не прошу не о чем другом, – сказала Даро.

– И?

– Вот оно: Мать и отец нашей гостьи – то есть Малипон и Рёаанак – будут крайне недовольны, когда узнают, что их дочь держат в цепях, скованной по рукам и ногам.

– Как, в цепях?

– Безусловно.

– Но почему ее необходимо сковать цепями?

– Так как, – немедленно ответила Даро, – я убеждена, что она перекусит или перетрет любые веревки, какие бы мы не нашли.

Кааврен нахмурился. – И тем не менее, – сказал он, – я по прежнему не понимаю-

Даро хихикнула. – Милорд, я клянусь, что если мы не свяжем ее, она убежит вслед за вами, а ей намного безопаснее путешествовать в вашей компании, чем одной.

Кааврен, все еще хмурясь, несколько минут обдумывал это. Потом внезапно улыбнулся. – Вы правы, мадам, как и всегда.

Даро улыбнулась ему в ответ.

– Но моя дорогая, – сказал Кааврен. – А если с ней действительно что-то случится?

– Я сама объясню им это.

– Но поймут ли они это объяснение. Представим себе –

– Милорд-

– Да?

– Очень трудно решиться на такое, но, да, я уверена, что они поймут.

Кааврен медленно кивнул головой, потом, еще подумав, сказал, – Очень хорошо, пусть будет так, как вы сказали.

– Что означает? – сказала Рёаана, взглядывая на него с выражением человека, который едва ли осмеивался даже надеяться.

– Да, – сказал Кааврен. – Вы можете ехать со мной.

Юная Тиаса просияла, и уже собиралась говорить, как ее прервала повариха, которая пришла с поклоном и новостью, что у входа для слуг стоит гонец, принесший послание.

– Да? – сказала Даро. – И для кого это знаменитое послание? Оно для милорда Кааврена или для меня?

– Миледи, – сказала повариха, – оно для нашей гостьи.

– Послание для меня? – удивилась Рёаана.

– Совершенно точно, – ответила повариха.

– Хорошо, – сказала Даро, – тогда пусть этот гонец придет сюда, к нам.

Повариха поклонилась и вышла, вернувшись через несколько мгновений с Теклой, одетым в ливрею Дома Дзур. Этот достойный человек поклонился всем присутствующим, и потом, адресуясь к самой молодой из них, сказал, – Не вы ли, миледи, Рёаана из Дома Тиасы?

– Да, так меня зовут, – сказала она. – А у тебя есть послание для меня?

Текла опять поклонился, подтверждая ее слова, и сказал, – Ваше Лордство все поняло совершенно точно. У меня есть послание. – Сказав это, он вынул маленький, свернутый в трубочку кусок пергамента, перевязанный серебряной ленточкой. Девушка немедленно схватила послание, развязала ленточку, развернула пергамент и сказала, – А! Это от моей дорогой подруги, Ибронки, о которой я так много вам рассказывала.

– Да, действительно, – сказала Даро. – И что она пишет?

Рёаана засмеялась. – Она пишет, что умирает со скуки, и просит меня найти ей способ развлечься.

– Будет ответ? – спросил Текла.

– О, ответ? – сказала юная Тиаса. – Ну-, – она нахмурилась и умоляюще посмотрела сначала на Даро, а потом на Кааврена.

– Насколько я помню, твоя подруга Дзур, и примерно твоего возраста? – сказала Даро.

– В точности, – сказала Рёаана.

Кааврен и Даро обменялись взглядами, после чего Кааврен вздохнул и сказал. – Очень хорошо. Она тоже может присоединиться к нам.

Рёаана счастливо улыбнулась.

– Ну, – улыбаясь сказала Даро Кааврену. – Вы определенно вызовите зависть всех вокруг, путешествуя в такой компании.

– Ба. Вам нравиться шутить со мной, – сказал Кааврен, в свою очередь улыбаясь.

– Да.

– И когда мы уезжаем? – с жаром сказала Рёаана, выдавая понятнoe нетерпение.

– Завтра рано утром, – ответил Кааврен.

– Тогда, – сказала Рёаана, обращаясь к гонцу, – скажи моей дорогой подруге Ибронке, чтобы она приготовилась к долгому путешествию, и была бы здесь с первым утренним светом. И не забудь передать ей, чтобы она захватила с собой достаточно длинный меч.

– Я передам ваше послание слово в слово, – сказал Текла, поклонился сначала Рёаане, потом всем остальным и ушел.

Когда он вышел за дверь, Кааврен повернулся к Даро и сказал, – Мы тоже должны начать готовиться к путешествию.

– Да, – сказала она. – Конечно, я понимаю это. С чего мы начнем?

– Я пойду в конюшни и попытаюсь выбрать лошадей, подходящих для долгого пути, а также подобрать снаряжение.

– Очень хорошо, – сказала Даро. – Тогда я прикажу поварихе приготовить такую еду, которая подходит для путешествия.

Кааврен кивнул и опять бросил взгляд на красноватое океан-море перед собой.

– Вы по-прежнему ищете корабли, милорд, – сказала Дро, улыбаясь.

– Я всегда делаю это, мадам, – сказал Кааврен.

– Однажды вы увидите их.

– Да.

Кааврен встал и вытянул руку. Графиня положила свою ладонь на его, Кааврен нагнулся и нежно поцеловал ее, потом кивнул Рёаане и отправился в конюшни, оставив Даро нежно улыбаться и глядеть ему вслед. Рёаана, в свою очередь, даже покраснела от смущения, глядя на такое выражение супружеской любви, и тоже встала, объяснив, что ей надо упаковать свои вещи.

Ибронка появилась ранним утром на следующий день, еще до рассвета, когда Кааврен только заканчивал приготовления к отъезду, а Даро и Рёаана пили кляву на террасе. Кухарка объявила о ее приезде, и вскоре она появилась сама, затянутая в черную кожу и с мечом на перевязи, висевшей у ней на плече. Рёаана встала и представила свою подругу Даро, которая приняла ее с изяществом, которое сделало бы честь даже Иссоле.

– И где, – спросила Рёаана, – наша дорогая Клари?

– Снаружи и ждет нас, держа еще одну оседланную лошадь.

Ибронка уселась и стала пить кляву вместе с подогретыми булочками, намазанными медом. Как раз в это время вошел Кааврен и сказал, что все готово.

– Милорд, – сказала Рёаана, – знаете ли вы, что нас четверо?

– Мне уже сообщили, – сказал Кааврен. – Да, что за замечательный отряд будет у нас – я и три юных девушки. Как и сказала Графиня, не один человек позавидует мне, когда мы будем ехать мимо толпы.

Он был, должны мы добавить, одет в свою старую, достаточно потрепанную одежду для путешествий, очень похожую на ту, которую он носил тогда, когда мы впервые имели честь представить его вниманию читателя в городе Ньюмаркет, почти восемьсот лет назад. На боку у него висел меч, который, как и он сам, был в шрамах и носил следы ударов, тем не менее был достаточно силен и гибок, и вполне мог нанести пару хороших ударов.

Кааврен выпил стакан клявы и съел булочку, хотя и отказался от меда, потому что считал, что это будет стоить им задержки в несколько часов, необходимых для того, чтобы счистить его с рук. Даро улыбнулась, глядя на это, и расправила длинный и тонкий воротник его накидки, как если бы было важно, чтобы он хорошо выглядел в джунглях – внимание, на которое наш друг не мог не откликнуться любящей улыбкой.

Его представили Ибронке, которой он торжественно поклонился, а потом сказал, – Я вижу, что у вас есть Нелшет.

Ибронка нахмурилась и сказала, – Милорд, я не поняла, что вы имели честь мне сказать.

– Ваш меч, – сказал Кааврен. – Он сделан в Нелшете.

– А. Может быть. Видите ли, я не слишком хорошо знакома с производителями оружия.

– Это хороший клинок из замечательной стали, которая делается из лучшей железной руды, добываемой на самом севере Гор Канефтали, и выплавленной специальным способом, известным только мастерам Крестауна, а потом выкованной в Нелшете или в его окрестностях. Я сразу заметил это по форме рукоятки и силуэту сердца на гарде, которое всегда отмечает оружие из Нелшета. Более того, вы найдете орнамент в форме буквы «Н» на самом лезвии, рядом с гардой. Это один из лучших типов меча в мире. У меня самого много лет был такой же, но я лишился его в суматохе перед компанией «Дорога Трех Рук», когда мне пришлось оставить его одному из офицеров Графа Роквея, так как у меня не было ни времени ни возможности получить его обратно. Я всегда сожалел о потере, и более всего из-за того, что этот офицер так и не воспользовался им.

– Этот, – сказала Ибронка, – подарок от моей мамы, и я дорожу им уже хотя бы поэтому, не считая других причин.

– Хорошо, но вы Дзур.

– Да, действительно, сэр. И что с того?

– Тогда, нет сомнений, что рано или поздно вы оцените и другие его качества.

Ибронка поклонилась.

– А что касается вас, Рёаана, – продолжал Кааврен, – то я думаю, что и вас есть достаточно длинная палочка и вы неплохо умеете играть с ней. Но не забывайте проверить ваши ножны каждый раз, когда мы остановимся, так как они не полностью соответствуют вашему оружию. Я хорошо знаю, что любой шаг по булыжнику отдается в ножнах, так что оружие может заклинить, к полному замешательству игрока.

– Я никогда не забуду это делать, – сказала Рёаана.

– Очень хорошо. – Он повернулся к Даро и сказал, – Подойдите, моя дорогая, и обнимите меня. Пришло время отъезда.

Даро бросилась в его объятья, и, поймав взгляд Рёааны, Ибронка дала увести себя с террасы и разрешить Графу и Графине побыть немного наедине и проститься друг с другом.

– Мадам, – сказал Кааврен, – не думайте, что я остался нечувствительным к вашему желанию сопровождать нас.

– Ах, сэр, неужели вы слышали, как я жаловалась?

– Нет, совершенно нет.

– Но тогда?

– Тем не менее, я знаю, что это трудно для вас. Если бы вам потребовалось уехать по такому важному делу, а мне бы пришлось остаться, да, мне было бы нелегко.

Даро улыбнулась. – Милорд, вы должны понимать, что я просто счастлива, когда вижу вас таким активным, и это побеждает ничего не значащую тоску, вызванную только бездельем.

– И, тем не менее, я хорошо знаю, что вы сделаны не из такой материи, чтобы глядеть на то, как другие действуют.

– Милорд, я уже неоднократно замечала, что для Тиасы вы необыкновенно сдержаны.

– И тогда?

– Тогда это разрешает мне быть необыкновенно терпеливой. Мое время придет.

– Тогда мне больше нечего сказать. Обнимите меня, мадам.

– С удовольствием.

Кааврен встретил Ибронку и Рёаану около боковой двери в особняк, и повел их в конюшни, где их ждали три оседланных лошади. Клари уже сидела на четвертой, поджидая пока ее спутницы сядут на своих. Кааврен огляделся по сторонам, заметил, что погода была хороша – тепло, но не жарко – и кивнул, как если бы удостоверился, что день вполне подходит для путешествия. Любой, кто хорошо его знал, немедленно заметил бы блеск в его глазах – воин снова взял в руки оружие после многих лет, в течении которых он считал себя бесполезным, а жизнь конченной. Он положил руку на рукоятку меча, взглянул на дорогу, по которой им предстояло ехать, потом повернулся к своим компаньонам по путешествию.

– Мы будем путешествовать налегке, – сказал Кааврен. – То есть мы не берем с собой вьючную лошадь. Это означает, помимо всего прочего, что мы будем есть не так хорошо, как мы бы хотели.

Обе леди немедленно ответили, что это не волнует их ни в малейшей степени. Они забрались на своих лошадей при помощи ночного грума, а сам Кааврен использовал для этого специальный камень. Невозможно описать его мысли, пока он сидел на лошади, глядя на замок. Прошло сотни лет с тех пор, как он в последний раз выезжал из него с какой-либо миссией или с тех пор, как он покидал свой дом, не собираясь вернуться в него ночью. Он закусил губу и нахмурился, потом, увидев, что Даро стоит у парадной двери, поднял руку в перчатке, отсалютовал ей, повернул голову лошади от замка, слегка коснулся шпорами ее боков и выехал на дорогу, а обе девушки ехали за ним, рядом друг с другом. Достойная Клари ехала последней.

Они долго спускались по Дороге Киерона, затем взяли восточнее и пересекли канал, причем как Ибронка так и Рёаана немедленно узнали места, так как именно здесь они и были, когда приехали в город. Надо сказать, что пока они ехали через Адриланку раздалось немало замечаний. Некоторые из этих замечаний выражали любопытство, другие удивление, третьи восхищение; и только раз или два они почти перешли границы того, что может сказать джентльмен при виде двух леди, путешествующих в компании одного джентльмена. Мы сказали «почти», потому что, во-первых, Кааврен, готовый испытать свой старый клинок на любом другом, был совсем рядом, и, во-вторых, достаточно было простого взгляда Тиасы, как замечание, которое готово было уже вырваться изо рта, немедленно возвращалось обратно, как будто его и не было. Конечно, ни Ибронка ни Рёаана не снисходили до того, чтобы обращать внимание на любые замечания, а Клари очень мудро сохраняла все свои мысли и действия целиком для себя самой, и вот таким образом они пересекли город и добрались до того, что все-еще называлось Дорогой к Восточным Воротам, несмотря на тот факт, что Восточных Ворот не было с того времени, как стены города были срыты, а это произошло тысячи и тысячи лет тому назад (по меньшей мере согласно мнению тех, кто утверждает, что у города некогда были стены; хотя большинство историков придерживается мнения, что этих стен никогда не существовало, и тогда название «Дорога к Восточным Воротам» становится загадкой, но мы надеемся, что читатель простит нас, если мы только отметим это и не станем углубляться в обстоятельное объяснение этого феномена, хотя он, возможно, того заслуживает).

Итак, хотя и постоянно наблюдая за окрестностями, на предмет разбойников, они, тем не менее, ехали весьма и весьма неплохо, проехав почти пятнадцать миль в первый день, и не менее двадцати в каждый из двух следующих. Спали они под открытым небом распределив смены. Их было только четверо, так что необходимость не спать четверть ночи их порядком утомила, и в результате на четвертый день они поздно встали и рано остановились; то же самое они повторили и на шестой. Даже если Кааврену не понравилась такая задержка, он не подал и виду.

Таким образом получилось, что ранним вечером шестого дня они проехали через Холмы Ожерелья, и, когда уже в сумерках, они спустились с них, Кааврен наконец-то с радостью увидел то, что он с трудом сумел описать своим спутницам, огни Брачингтонс-Мура, весело подмигивающие в сгущающейся темноте.

 

Глава Тридцать Седьмая

Как Маролан приехал в интересный город и у него было Видение

Был Первый день лета двести сорок седьмого года Междуцарствия, когда Маролан приехал в графство Саутмур или Южный Торфяник, а более точно, в маленькое баронство, которое называлось Беллоуз и располагалось у его восточной границы. Мы должны сказать, что хотя графство и называлось «Южный Торфяник», это наименование было по большей части незаслуженным. Хотя здесь были торфяники, пустоши и заливные луга, вместе с дельтами рек и множеством болот, находившихся ближе к северу, главным образом Саутмур состоял из джунглей, тропических лесов, орошаемых частыми дождями, и некоторого количества земли, пригодного для выращивания скудного урожая маиса и еще более скудных урожаев других злаков; кроме того здесь выращивали немного кетны.

Имя, должны мы сказать, произошло из-за одного из торфяников, найденных в регионе, а именно из-за того, довольно небольшого, который находится в северо-восточном углу и который оказался первым местом, рядом с которым поселились люди. Что касается баронства Беллоуз, надо добавить, что последний Барон пал жертвой непонятной болезни около восьмидесяти лет назад, оставив баронство вакантным.

Маролан, Телдра, Арра и варлок обнаружили это самым простым из возможных способов: Так получилось, что они повстречали крестьянина, который шел по дороге в Хорбис, деревню, в которой им удалось найти гостиницу прошлой ночью. Этот достойный Текла остановился, увидя двух аристократов, гордо едущих в сопровождении двух людей с Востока, собаки и кошки. Пока он таращил глаза, его спросили об имени места, в котором они находились. – Беллоуз, – скорее поскрежетал, чем произнес он.

Отпустив Теклу, они продолжали свой путь.

– Ну, это и есть мой дом? – сказал Маролан.

– Вы теперь в пределах Саутмура, и, если бы была Империя, которая признает титулы, вы были бы Графом.

Маролан обдумал это, потом сказал, – Я думаю, что нам надо поискать место, в котором мы могли бы провести ночь.

– И это будет первая ночь в вашем собственном владении, – сказала Телдра.

– Да, верно, – сказал Маролан. – И я был бы не совсем честным, если бы не сказал, что это меня радует.

– Так и должно быть, – сказала Арра.

Поскольку было невозможно найти гостиницу, эту ночь им пришлось провести под открытым небом, рядом с дорогой, где вместо крыши была крона нескольких деревьев, охраняемые «друзьями» варлока, во всяком случае так их называл сам человек с Востока. Когда рано утром следующего дня Телдра, Арра и варлок проснулись, они обнаружили, что Маролан уже встал и глядит на запад. Арра взяла его руку в свою и сказала, – Да, милорд. Именно в этом направлении, насколько вы можете видеть.

– И возможно еще дальше и еще. И, тем не менее, так как нет Империи, тогда что же это?

– Что Богиня захочет, – сказала Арра.

Маролан кивнул. – Возможно, – сказал он, – она захочет, чтобы я взял обратно то, что должно принадлежать мне. Вскоре несколько сотен колдунов и ведьм появятся здесь, а, потом, кто знает? Возможно я смогу найти и воинов.

– Сотни сейчас, – сказала Арра, – и тысяча завтра. А с воинами вы сможете потребовать себе всю эту землю.

– Тогда я так и сделаю, – сказал Маролан.

– А я буду рада, – сказала Телдра, подходя к нему, – предложить любую помощь, на которую способна.

– Сегодня ночью у меня был еще один сон, – сказал Маролан.

Арра быстро взглянула на него. – Расскажите мне о нем, – сказала она.

– Это был еще один случай, когда я искал что-то.

– Но что именно вы искали?

– Я не знаю.

– Вы не помните?

– Я помню, что во сне я тоже не знал, и, тем не менее, решил найти это, любой ценой.

– Все в порядке, – сказал варлок. – Я знаю многих людей, которые тоже не знают, чего они хотят, но, тем не менее, готовы убить за это, и это в мире бодрствующих. Тем более вы должны были хотеть найти что-то во сне.

– И, тем не менее, когда я проснулся, у меня было видение, как если бы что-то висело передо мной, посох или, быть может, палка, и эта вещь была черной, с драгоценным камнем на конце, тоже черным, и я спросил себя, не это ли то, что я искал во сне.

– Да, это возможно, – сказал варлок.

– Что-нибудь еще? – сказала Арра.

– Прямо перед тем, как я проснулся, мне показалось, что я гляжу на воду, но она была черной.

– Но, – сказала Арра, – откуда вы смотрели?

– С большой высоты.

– Быть может, вы были над морем и глядели вниз с высокой горы?

– Нет, мне показалось, что я летел.

– И вы видели черную воду?

– Только на мгновение, как я уже сказал, прямо перед пробуждением. А до того, да, я видел землю, но с большой высоты.

– Я рассказывала вам о летающих замках, которыми до Катастрофы Адрона владели многие из ваших предков, – сказала Телдра.

– Да, верно, – сказал Маролан, – хотя я не вспоминал об этом вплоть до этого мгновения.

– Не исключено, что какая-то связь есть, – сказала Арра.

– Возможно, – сказал Маролан, – что поблизости есть развалины одного из таких замков.

– Лично я уверен, что есть по меньшей мере один, – сказал варлок. – Во всяком случае я об этом слышал.

– И где это?

– Возможно в шестидесяти или семидесяти милях на запад отсюда.

– Очень хорошо, – сказала Арра.

– Согласна, – сказала Телдра.

Варлок жестом показал, что будет рад сопровождать их, так что, оседлав лошадей, они сели на них и отправились в путь. День был неприятно жарким, так что им приходилось часто останавливаться и поить своих лошадей в прудах или маленьких речках, через которые они переезжали, так что за десять или одиннадцать часов пути они проехали не больше пятнадцати лиг, тем не менее приведшим их, в конце этого времени, к стене, которая окружала небольшой город Насин, стоявший на Ручье Высокая Башня.

Насин, должны мы сказать, не был, по любым меркам, нормальным городком, как для Саутмура, так и для любого другого места. Начнем с того, что его имя, Насин, являлось исковерканным Нериз Сетин, или «Высокая Башня» на старинном языке Дома Дракона, который впервые появился в этом районе в Третьем Цикле во время Правления Дракона. На самом деле поблизости нет, и никогда не было никакой высокой башни; более того, город и река, протекающая рядом с ним, названы так по имени сторожевой башни, которую Лорд Дриен собирался построить здесь.

Лорд Дриен был известен своей любовью к экстравагантным планам всех сортов, и умением лучше, чем это обычно бывает, выполнять их. В этом случае ему в голову пришла идея построить некоторое количество башен, начиная с этого места, которые служили бы центрами связи между побережьем на юге, Мелким Морем на востоке, рекой Адриланка на западе и Горой Дзур на севере. Для этого он не только спланировал линию башен, начиная с Высокой Башни, но и привез (с большими затратами, должны мы сказать) некоторое количество архитекторов из Дома Валлиста, чтобы они помогли в постройке. Валлисты с энтузиазмом приехали, готовые начать хорошо-продуманный, хотя и амбициозный проект, и подготовили список материалов, которые для этого требовались. Материалы были собраны, вместе с армией Текл, готовых как выполнять тяжелую работу, так и обеспечивать стройку самым лучшим продовольствием, которое можно было достать в этой местности, где мало что можно было выращивать за исключением сахарного тростника и мокрого маиса.

Однако, едва Валлисты начали свою работу, как Гора Дзур, находящаяся в семидесяти или восьмидесяти милях к северу, внезапно взорвалась, то ли из-за волшебной деятельности Чародейки, то ли вопреки ей. В любом случае она исторгла замечательный поток лавы, который, в свою очередь, до такой степени перегородил реку, что она перестала быть судоходной; на самом деле проницательный читатель мог заметить, что ее стали называть ручьем, а не рекой; и мы должны добавить, что последующие годы не сделали ничего, чтобы увеличить поток воды, скорее напротив: ручей мелел с каждым месяцем, несмотря на более чем достаточное количество дождей, проливавшихся над областью.

В течении нескольких лет те, кто жил здесь ожидали, что уменьшившийся поток реки вернется в свое первоначальное состояние – то есть можно сказать, что они думали, что река вернет себе свое прежнее величие. Когда стало ясно, что само это никогда не произойдет, некоторые инженеры-Валлисты начали думать о возможности разблокировать ее или повернуть в другое русло, но прежде, чем решение было принято, Дриен отправился к Водопаду Врат Смерти, Цикл повернулся, новый Император, Лиорн, значительно меньше был заинтересован в экспансии, и проект был окончательно похоронен.

Однако за это время Валлисты так хорошо устроились в своих новых домах, что совершенно не собирались их оставлять, и, более того, крестьяне района не только ухитрялись добывать из земли достаточное для пропитание количество еды, но по-настоящему процветали (чему, должны мы согласиться, без сомнения способствовал тот факт, что номинальный барон района был поглощен неким судом и никогда не уделял достаточного внимания своему владению и выбиванию из него налогов). Конечным результатом, однако, была крошечная область, с центром в городке Насин, где Валлисты строили, строили и строили. Вокруг городка они построли стену из голубых и зеленых мозаичных плиток. В самом городе все здания были построены из камня; в некоторых случая из мрамора, привезенного тысячи лет назад из карьеров, находившихся около южного края Восточных Гор, а в других случаях из гранита, добывавшего на севере рядом с побережьем. Самый бедный владелец самого бедной конюшни для проката лошадей имел гранитный дом с мраморным фонтаном перед фасадом; дом Спикера, хотя уже десять тысяч лет как не было Спикера, мог бы, без сомнения, простоять еще десять тысяч лет, даже если бы новый Спикер так бы и не был назначен.

Читатель может себе представить, как изумились наши друзья, когда поздним вечером они проехали через ворота и оказались в окружении этих зданий; им даже показалось, как если бы они проехали через ворота некроманта, ведущие в другой мир. Никто из них не заговорил первым, будучи слишком удивленным, чтобы найти слова; со своей стороны и горожане нашли посетителей не менее удивительными, пока те ехали по главной улице – а эта улица, должны мы добавить, была вымощена тщательно обработанными прямоугольными камнями, так что лошади производили экстраординарно громкий звук во время движения по ней, а этот звук не только предупреждал горожан о новоприбывших, но и беспокоил лошадей.

– Давайте, – сказал Маролан, с трудом удерживая в повиновении свою лошадь, – попытаемся найти гостиницу.

Варлок молча указал на вывеску, на которой, под символом, который они не смогли понять, было выведено большими, жирными буквами «Гостиница».

– Я и не знал, – сказал Маролан, – что вы знаете эти символы.

Варлок пожал плечами.

– Хорошо, но тогда быть может вы можете найти и конюшни?

На этот раз Арра первой нашла вывеску, изображающую лошадь, нагнувшуюся над копной сена и крепко спящую, а над ней висел мешок с кормом.

– Ну, – сказал Маролан, – это кажется достаточно ясным.

Они приехали к платным конюшням, и Телдра вошла внутрь (они обнаружили, что, особенно когда надо было иметь дело с мужчинами, она лучше всех умела договориться о цене, а денег у них было не слишком много), пока все остальные сошли с лошадей и ждали снаружи. Вскоре после этого она вернулась с конюхом, который, не обращая внимание на необыкновенный вид группы, стоявшей перед ним, согласился обслужить их лошадей как можно более тщательно. Покончив с этим, они отправились в гостиницу, где Маролан, чувствуя в себе желание жить попросторнее, заказал каждому из них по отдельной комнате, после чего они съели ужин, состоявший главным образом из местной рыбы, которая называется «пресноводная белая рыба» и которая была приготовлена по системе, которую местные повара называют «двойное приготовление». Обычай требует, чтобы поджарив ее с ломтиками красных орехов и грибными ножками, они потом посыпали блюдо семенами кунжута и опять на короткое время ставили блюдо в духовку. Маролан и его друзья, пришли к заключению, что таким образом действительно получается нечто выдающееся, но совершенно не стоящее того времени, которое приходится ждать.

Кровати были мягкие, и, более того, надежно сделанные – здесь тоже проявились навыки умельцев из Дома Валлисты. Даже не нужно упоминать, что они хорошо спали, и, встав на следующий день рано утром, были готовы продолжать свой путь. Из всех них раньше всех встал варлок; Маролан нашел его в главном зале гостиницы, доедающим свой завтрак из свежего хлеба с медом, козьего молока и толстых ломтей бекона. Во время еды он, одновременно, разговаривал с Валлисой с костистым лицом и выдающимся вперед лбом. Когда Маролан появился, варлок встал и поклонился; Валлиста проделал тоже самое.

– Милорд Маролан э'Дриен, – сказал варлок, – разрешите мне предствить вам Сэра Финеола, Валлисту, который с удовольствием разговаривает с Восточниками.

Двое людей обменялись приветствиями, а потом, по знаку Валлисты, сели.

– Сэр Финеол, – сказал варлок, – утверждает что знает место, примерно в пятнадцати милях отсюда, где находится разрушенный замок, который когда-то летал над всем районом.

– Неужели? – сказал Маролан. – Ну, я буду очень благодарен, если вы возьмете меня туда.

– Я с удовольствием сделаю это, – сказал Валлиста. – Тем не менее рассказать об нем ничуть не труднее, чем показать его. Вы проходите через западные ворота и идете по дороге примерно три-четыре лиги до тех пор, пока дорога не поворачивает налево и не упирается в маленькое озеро. Вы обходите его слева и почти сразу же видите маленькую тропинку, которая ведет в холмы, а уже с верхушки любого холма вы увидите руины замка, раскинувшиеся прямо перед вами.

– Ну, мне кажется, что это действительно довольно легко, – сказал Маролан.

– Так оно и есть, – сказал Валлиста. – Тем не менее, если вы пожелаете, я с удовольствием провожу вас туда.

Маролан пожал плечами, что должно было означать, что это предложение, несмотря не его вежливость, совершенно не нужно.

Остальные присоединились к ним и тоже позавтракали, достаточно быстро, так как было ясно, что Маролан, хотя и не говоривший ничего, очень хочет как можно быстрее отправиться в дорогу. Когда все закончили есть, Маролан заплатил за всех – включая любезного Валлисту – местными монетами, которые он получил как сдачу в конюшне. Когда он делал это, Арра внезапно сказала, – Одно мгновение, милорд.

– Да?

– Могу ли я взглянуть на монету?

Маролан пожал плечами и передал ей одну. Это был серебряный орб – на одной стороне которого, действительно, был изображен Имперский Орб, а на реверсе, как это было обычно для монет Империи, трон и лицо. Арра внимательно проверила его, потом показала Маролану. – Приглядитесь к чертам лица, милорд.

Маролан так и сделал, потом сказал, – И что?

Телдра заглянула через плечо Арры и сказала, – Да, я тоже вижу это. Лицо похоже на ваше, милорд.

– Как, неужели?

– Нет никаких сомнений. Сильное сходство. Я даже рискну угадать, кого имели в виду на монетном дворе: это изображение вашего отца, Лорда Ролландара э'Дриена.

Маролан забрал монету назад и еще раз внимательно оглядел ее. На самом деле там было не только лицо, но и на стороне с орбом можно было разобрать символ Сариоли, означающий «17», указание на то, что монета сделана в Семнадцатом Цикле, и еще один крошечный символ, который при близком рассмотрении оказался джагалом.

– Она совсем свежая, – сказал Маролан.

Телдра кивнула.

Маролан опять уставился на первый портрет своего отца, который он видел в своей жизни, и, хотя он вызвал в его душе целую бурю эмоций, мы надеемся, что читатель поймет, если мы разрешим ему сохранить эти чувства только для себя.

Через несколько мгновений Маролан положил монету в кошелек, а хозяину протянул другую, сказав, – Пойдем. Пришло время ехать.

Они взяли своих лошадей из конюшни, владелец которой помог им как оседлать своих животных, так забраться на них, и отправились к западным воротам Насина и к дороге за ними.

Указания Валлисты оказались совершенно точными, и, следуя им, Маролан и его друзья через несколько часов езды оказались у цепочки невысоких холмов. Они взобрались на самый высокий из них, остановились и взглянули вниз.

Маролан даже не знал, чего он ожидает – возможно гор битого кирпича, а может быть того, что раньше было замком, а потом обрушилось внутрь себя. Вместо этого он увидел широкую область, по форме грубый круг, внутри которой валялись куски камня и кирпича. Не было ни малейшего знака, напоминавшего часть строения, не была никаких груд камней; просто разбросанные камни, без всякого указания, что из них когда-то что-то было выстроено человеком.

Маролан какое-то время глядел на них, и ни один из его друзей не осмеливался ничего сказать. Наконец Маролан слегка толкнул свою лошадь, и спустился вниз с холма. Остальные последовали за ним, по прежнему не произнося ни слова.

Когда они достигли подножия холма, окруженного камнями, Маролан слез с лошади и встал среди развалин, глядя по сторонам. Спустя несколько мгновений он глубоко вздохнул, закрыл глаза и оставался в таком положении до тех пор, пока Арра не осмелилась сказать, – Милорд, мне показалось, что вы глубоко задумались.

Маролан кивнул, – Да, и я пришел к решению.

– Если милорд будет так добр и скажет мне, что это за решение, я буду счастлива услышать его.

– Я решил, – сказал Маролан без дальнейших преамбул, – что я приехал домой.

 

Глава Тридцать Восьмая

Как Грита не только собирала информацию, но и оставила кое-что, что было собрано

Пока Вадр пытается собрать свою банду, а Пэл собирает информацию, мы предположим, что читатель не настолько наивен, чтобы поверить будто Грита, потерпев поражение у Водопада Врат Смерти, позабыла о своих планах о силе и мести. И в этом читатель будет абсолютно прав; она была очень далека от того, чтобы позабыть о них, напротив, ее решимость даже удвоилась. Отъехав на некоторое расстояние от того, что стало полем боя, она стала искать взглядом место, где она могла бы, оставаясь незамеченной, видеть всех тех, кто едет обратно по берегу Кровавой Реки. Гористая местность идеально подходит для такой тайной деятельности, так что она достаточно легко нашла такое место и ждала там с терпением того, кто уже сотни лет ждет удачного случая и решил прождать еще сотни лет, если это будет необходимо.

Читатель должен понимать, что такое качество, как способность оставаться терпеливой даже тогда, когда внутри все горит от ярости и желания мести, является очень необычной чертой характера, и даже такой, которая, в другом случае, могла бы считаться достоинством; и именно она делала ее такой опасной. Вот с этим терпением – росшим от десятилетия к десятилетию и питаемым ненавистью – она затаилась на своем наблюдательном пункте и ждала, пока Пиро и его друзья не проедут мимо. Как долго она собиралась ждать? Этого мы не в состоянии узнать – возможно недели, возможно года. Но в любом случае это должно было быть немного больше, чем день, потому что ее добыча остановилась отдохнуть на ночь в месте, находившимся в километре на север от нее, а на следующее утро направилась прямо по направлению к ней.

Разрешив им проехать мимо себя, она последовала за ними на таком расстоянии, чтобы у них не было ни единой возможности увидеть ее. Можно допустить и то, что для этого она использовала в некоторой степени и свое искусство; в любом случае, ее не заметили, пока она следовала за ними, не заметили и тогда, когда поздним вечером она притаилась совсем рядом с их лагерем, надеясь услышать что-нибудь из их разговора.

И на этот раз, должны мы сказать, у нее все получилось: Она услышала, как Мика объясняет Лару, каким образом он так хорошо вылечил свои раны от седла, пока Лар, в свою очередь, разглагольствовал о том, как правильно «успокаивать» железными или чугунными сковородками. Так как это было не совсем то, что Грита хотела услышать, но, тем не менее, именно это и было сказано, ей пришлось выслушать все это от начала до конца, как и читателю – хотя читатель, возможно, находится в более выгодном положении, так как ему не придется слушать весь разговор, но только краткий отчет о нем. Тем, кто сделал своей профессией подслушивание чужих разговоров – а мы относим к ним не только тех, кто делал это для Империи, но также и тех, кто делал это по своим личным причинам, того или другого сорта – хорошо известно, что чаще всего приходится выслушивать изрядное количество чепухи или никому не интересных разговоров, прежде чем собеседники доберутся до чего-нибудь действительно интересного.

Грита обошла лагерь по кругу, надеясь услышать разговор других своих врагов. И действительно, вскоре она сумела услышать то, что говорила Тазендра, но та обсуждала вопрос, какие изменения в моде могли бы произойти, если бы не вмешалось Междуцарствие – рассуждения, которыми мы не будем утомлять наших читателей.

Слушателем этого монолога – так как его было невозможно назвать раговором – был только Китраан; Пиро сидел в стороне и глядел в темноту (причем, так как костер горел за его спиной, он не мог ничего видеть) и не произносил ни слова, по видимому занятый своими мыслями.

Едва ли надо добавлять, что этой ночью Грита не узнала ничего. Однако, ее это ни в малейшей степени не обескуражило, и с терпением, о котором мы уже упоминали, она следовала за ними и весь следующий день, пока они возвращались по своим следам по берегу Кровавой Реки. После дня езды они опять разбили лагерь, и опять Грита подкралась к нему так близко, как осмелилась, надеясь узнать что-нибудь полезное. На этот раз Мика и Лар обсуждали крайне важный вопрос о том, как открывать бутылку с вином, если у тебя нет штопора, а также рассказывали друг другу о различных слышанных ими случаях, в которых аристократическая леди снисходила до флирта со слугой и об опасности таких связей. Грита передвинулась немного дальше, и на этот раз услышала, как Китраан сказал, – …беспокоюсь о том, что мы должны рассказать Сетре Лавоуд.

– Как? – ответил Пиро. – Что мы скажем ей? Конечно мы расскажем ей обо всем, что случилось.

– И тогда?

– Тогда она узнает.

– Па, это мне не нравится.

– Что именно вам не нравится?

– Возвращаться таким образом, потерпев полное поражение.

– Ну, Китраан, и что же вы предлагаете? Или вы предпочитаете не возвращаться?

– Нет, это не значит, что я собираюсь сбежать.

– А тогда что?

– Скорее следующее: Сначала я хотел бы совершить что-нибудь, а уже потом вернуться.

– Совершить что-то? Но что вы предложите такого, что мы можем совершить?

На этот раз другой голос, в котором Грита узнала голос Тазендры, вмешался в разговор, сказав, – Ча! как сказал бы ваш отец, мой добрый Виконт. Я знаю ответ на ваш вопрос!

– И ваше собственное «ча», – сказал Пиро. – Я достаточно хорошо знаю о том, что вы хотите сделать!

– Ну, и что вы скажете?

– И я скажу, – ответил Пиро, – в точности то, что уже говорил: Мы обязаны немедленно сообщить Чародейке о том, что произошло. После того, как мы сделаем это, и если мы решим, что у нас есть свои собственные дела, да, я не буду возражать против этого.

– Но к тому времени, когда мы вернемся на Гору Дзур, – сказал Китраан, – может оказаться, что уже слишком поздно.

– Не исключено, что это правда.

– И тогда?

– И тем не менее, мы обязаны это сделать.

– Возможно, – сказал Китраан, – мы могли бы послать одного из наших лакеев к Чародейке, чтобы он рассказал ей о том, что произошло, а в это время мы могли бы заняться своими делами.

– Почему нет, – с энтузиазмом воскликнула Тазендра. – Это идея. Что вы думаете об идее Китраана, Пиро?

– Да, это не пришло мне в голову, – признался Пиро.

– И вы думаете, что это хорошая мысль? – спросил Китраан.

– Я должен обдумать это.

– О, – сказала Тазендра, – мы не имеем ничего против обдумывания.

– Действительно ничего, – согласился Китраан. – Я сам, как вы знаете, использую каждую возможность, чтобы подумать, и мне совершенно не жалко предоставить другому такую же возможность.

– Это просто замечательно; я так и сделаю.

– И вы сделаете это прямо сейчас? – спросила Тазендра.

– Да, я делаю это каждое мгновение, – ответил Пиро.

– Очень хорошо, – сказал Китраан.

– Да. Тогда мне не надо ни говорить, ни спрашивать, – сказала Тазендра с вопросительно интонацией.

– В точности то, что вы спросили.

– Вы так думаете.

– Уверен.

– Ну, тогда я рада.

– И вы должны быть. Но, прошу прошения, я думаю.

– Конечно, – сказала Тазендра, замолкая.

– Очень хорошо, – через несколько мгновений сказал Пиро. – Я согласен. Мы пошлем одного из наших лакеев с сообщением.

И тут Грита услышала звук, который, как она решила после некоторых размышлений с ее стороны, был не чем иным, как аплодисментами, то есть тем звуком, который производят две руки, сойдясь вместе.

– Итак, – сказала Тазендра, это решено. Вот только-

– Да?

– Кого из них мы пошлем?

– О, – сказал Китраан, – это не имеет значения.

– Как не имеет значения, – удивился Пиро. – Ах да, ни один из них не является вашим лакеем.

– Точно, – сказал Китраан. – Поэтому об этом я больше не скажу ни единого слова.

– О, совсем наоборот, – сказала Тазендра. – Именно вы должны сказать как можно больше об этом.

– Действительно? – удивился Китраан. – И почему я должен это сказать?

– Ну, вы должны выбрать одного из них.

– Кто, я?

– Да, вы. А как вы считаете, Пиро?

– Я полностью согласен с вами, моя дорогая Тазендра. У вас, Китраан, нет лакея, поэтому вы будете совершенно беспристрастны и можете выбрать того, кто лучше всего справится с этим поручением.

– Очень хорошо, – сказал Китраан. – Тогда пускай едет Мика, потому что он более опытен и у него больше шансов доехать благополучно.

– Согласна, – сказала Тазендра.

– Согласен, – сказал Пиро.

– Я немедленно собщу ему, что завтра утром он должен выезжать

– Да, – сказал Китраан. – А мы, да, мы поедем по нашим собственным делам, и если Фортуна поможет нам, мы отомстим так, как хотим.

– Действительно, мы так и сделаем, – сказала Тазендра.

– Действительно, они так и сделают, – сказала себе Грита, мрачно усмехаясь и уползая во тьму.

Мика, которому сообщили о его миссии(читатель должен понять, что, хотя Грита ушла, временно мы продолжаем следить за Пиро и его друзьями), придерживался сразу двух точек зрения об этом деле. С одной стороны, с правой, он был польщен оказанным ему доверием, на что указывало порученное ему важное задание. Но с другой стороны, левой, он считал путешествие длиной в несколько месяцев, в сопровождении только самого себя и по опасным местам, весьма рискованной авантюрой. Но, так как у него не было выбора, и, более того, даже по беглому взгляду на лицо Тазендры было ясно, что ей не до шуток, будьте уверены, ему было не до споров; вместо этого он стал готовиться к отъезду, назначенному на утро следующего дня.

Пока он занимался подготовкой, Лар подошел к нему и сказал, – Я желаю тебе доброй Фортуны на время путешествия, мой друг.

– Благодарю тебя за добрые пожелания.

– А разве миссия не пугает тебя?

– Пугает меня? Ты хочешь знать, не пугает ли она меня?

– Да, хочу, потому что мне очень интересно.

– Ну, тогда она так и делает! – сказал Мика с большим энтузиазмом.

– Меня она бы тоже напугала, – сказал Лар.

– Да, – согласился Мика.

– Не считая бандитов, там есть и множество диких зверей.

– Я знаю.

– А могут быть и дорожные происшествия, которые являются простым неудобством, когда путешествуешь с группой, но могут оказаться смертельными для одиночки.

– Да, но-

– Можно умереть от голода во время долгой поездки.

– Если ты-

– И даже возможно умереть от жажды.

– Не имеешь ли ты в виду-

– Или можно заболеть-

– Ты закончил?

Лар остановился. – А. Я прошу простить меня. Мне кажется, что я тебя немного расстроил.

Мика пристально глядел на него. Лар с некоторым трудом сглотнул и сказал, – Ну, быть может я могу как-то помочь тебе подготовится к путешествию?

– Нет, – холодно сказал Мика.

– О, оставь, мой друг. Я извиняюсь. Тебе надо приготовить так много, а времени так мало. Разреши мне помочь тебе.

Мика смягчился, и они оба начали отбирать то, что безусловно понадобится Мике во время долгого одинокого путешествия, начинавшегося завтра. Тем временем Пиро, Тазендра и Китраан сидели вокруг огня, погруженные в свои мысли, и не догадывающиеся о том, что их разговор был подслушан именно той, на кого они решили поохотиться. Наконец костер догорел, Мика закончил собираться и все пошли спать.

Рано утром следующего дня, когда свет Топки только начал пробиваться через Затемнение, Тазендра отвела Мику в стороны, чтобы проверить, как он понимает свою миссию. – Ты приедешь на гору Дзур так быстро, как только сможешь, и ты передашь Чародейке это письмо, которое написал Пиро и которое я имею честь доверить тебе.

– Да, госпожа.

– К этому, – продолжала она, – я добавляю этот кошелек, который содержит семьдесят хороших серебряных орбов, которые в ходу до сих пор, и один золотой империал, все вместе должно тебе хватить при любых обстоятельствах, а также на покупку в горных деревнях, через которые ты поедешь, любой необходимой тебе еды и припасов. Кстати, будь осторожен, вынимая кошелек, потому что некоторые из тех, кто живет в горах, не делают разницы между монетами, принадлежащими им, и теми, которые они могут раздобыть любым способом.

– Я понимаю, госпожа, и я буду очень осторожен.

Тазендра кивнула и продолжала, – Если, случайно, что-то случится с письмом, ты должен рассказать Чародейке о том, что произошло – то есть как Зарика прыгнула в Водопад Врат Смерти и погибла, как нас предательски атаковала некая Грита, рассказы о которой она слышала от меня в прошлом, и что мы решили поохотиться на эту Гриту, а также на бандитов, которых она наняла и которые называют ее Орлаан. Не забудь назвать ей это имя, так как она может использовать его в будущем. Ты все понял?

– Судите сами, госпожа: Во первых письмо, если не получится, прыжок Зарики, атака Гриты, вы преследуете Гриту, Грита называет себя Орлаан.

– Да, все в порядке. И, если ты сможешь делать это не подвергая опасности свою миссию-

– Да, госпожа.

– Береги свою шкуру.

Мика поклонился, как если бы он, на самом деле, собирался сделать все, что было ему поручено, за исключением последних слов о его жизни, хотя собирался он делать это ради своей госпожи, ради самой миссии или по своим собственным причинам мы не знаем и гадать не будем.

Получив последние советы и, бросив последний взгляд на Лара, который поднял руку, приветствуя его, Мика поехал по тому самому пути, по которому они собирались ехать, то есть вдоль берега Кровавой Реки, верхом на своем пони, его верная табуретка свисала с бока лошади.

Лар смотрел на него, пока он не исчез, потом повернулся обратно к Пиро, как если бы хотел сказать, – А теперь, что с нами? – хотя, конечно, вслух этих слов он не произнес.

Пиро пожал плечами, как бы ему в ответ, повернулся к Китраану. – Ну, мой друг, вы так хотели найти эту Орлаан или Гриту. Есть у вас какой-нибудь план о том, как мы можем сделать это?

– У меня? Да меньше всех в мире. По моему мы должны спросить Тазендру.

– Меня? – удивилась леди Дзур. – Ну, по правде говоря, у меня никогда не было таланта в отношении планов. То есть в составлении планов. Выполнение их, да, это совсем другое дело.

– Да, – сказал Китраан. – Я понимаю это. Но, в старые дни, кто был тот, кто составлял планы?

– Кто это был? Ну, среди нас был Тиаса, так что мы не чувствовали необходимости искать кого-нибудь другого.

Пиро вздохнул, как если бы не ожидал другого ответа, только этот.

– Да, – сказал он, задумавшись на мгновение, – мы не в состоянии узнать, куда она отправилась, вернулась ли она назад так, как и пришла, или последовала за нами, или вообще совсем в другом направлении; так что-

– Как, – удивился Китраан, – вы думаете, что она, быть может, следит за нами?

Пиро пожал плечами. – Разве мы в состоянии это узнать?

– Ба! – воскликнула Тазендра. – Вы думаете, что ей хватит храбрости?

– Вы должны знать это лучше всех нас, – сказал Пиро. – Она у нее вообще есть?

– Ну, – сказала Тазендра, – если подумать-. – Она оборвала саму себя и нахмурилась. – Да, это не невозможно, – наконец сказала она.

– И тогда? – спросил Пиро.

Тазендра нахмурилась еще больше, замолчала и, очевидно, размышляла. Пиро, Китраан (и, конечно, Лар) хранили полное молчание, хорошо зная, что размышление не является особым талантом Тазендры, и поэтому ей необходимо обеспечить все возможности для того, чтобы она смогла преуспеть.

Наконец Тазендра встала и сказала, – Если вы, мои друзья, подождете меня здесь, я вскоре вернусь.

– Мы так и сделаем, – сказали Дракон и Тиаса.

Тазендра отошла от огня и начала тщательно проверять почву, окружающую лагерь, пока Пиро и Китраан, как и обещали, молча ждали, обмениваясь взглядами, но не делая никаких замечаний.

Через какое-то время леди Дзур вернулась.

– Ну? – озабоченно спросил Пиро, видя, что ее лицо в некоторой степени побледнело.

– Ну, – сказала Тазендра. – Вы правы. Она была здесь, сразу за лагерем.

– Осколки и черепки! – выругался Китраан.

– Да, – сказал Пиро, на лицо которого незаметно прокралось мрачное выражение.

– Но как вы можете быть уверены в этом? – спросил Китраан.

– Как? – переспросила Тазендра. – Потому что я посмотрела.

– Очень хорошо, я принимаю, что вы посмотрели. Но что вы увидели там?

– О, вы хотите знать, что я увидела? Хорошо, я скажу вам. В области, окружающей наш лагерь, я увидела следы.

– Замечательно, – сказал Китраан, – там есть следы

– Но тогда, – продолжала Тазендра, – мне представляется, что кто-то был там.

– О, я согласен, кто-то был там. Но почему вы решили, что это была Грита?

– Я немедленно объясню это вам, – слегка нетерпеливо сказала Тазендра.

– Замечательно, я слушаю.

– Это будет самое лучшее. Итак, так есть следы. Но, вы понимаее, что хотя мы проехали этим же путем два дня назад, наши собственные следы уже невидимы, как и следы подков, которые есть на наших лошадях, а это означает, что дождь и ветер стерли их. Если следы, которые я заметила, тем не менее там, вполне вероятно, что они были сделаны кем-то, кто был тал совсем недавно, и даже, я думаю, прошлым вечером.

– Да, в этом рассуждении что-то есть.

– Более того-

– Да?

– по какой причине кто-то – тот, кто оставил следы, так как я убеждена, что, если есть следы, должны быть и ноги, которые их оставили, а так как ноги обычно связаны с телом, значит есть и тело – по какой причине этот кто-то так осторожно и аккуратно ходил вокруг нашего лагеря, как не для того, чтобы следить за нами?

– Да, с вашей логикой невозможно спорить, – заметил Пиро. – Особенно с теми вашими словами, что следы требуют ног и так далее.

– Вдобавок – сказала Тазендра, которую теперь, когда она начала изложение своих логических построений, можно было остановить от достижения ею конца примерно так же, как валун, начавший катиться, можно остановить до того, как кончится инерция движения, – следы были оставлены парой сапог с маленькими, квадратными пятками и с особым рисунком на подошве – другими словами это сапоги, специально сделанные скорее для ходьбы по дикой местности, чем по улицам города или для верховой езды. А так получилось, что когда мы в последний раз видели Гриту, я взглянула на ее сапоги, и они были в точности такого типа.

– Вот это наблюдательность, – прошептал Китраан.

– Более того, если кто-нибудь внимательно изучит эти следы, как это сделала я, он должен заметить, что следы производят впечатление, что человек долго стоял на месте, перенося свой вес вперед и назад, а такое обычно случается тогда, когда долго стоишь на одном месте и слушаешь. Из всего этого я заключаю, что Грита подкралась к нашему лагерю вчера вечером, что она безусловно пыталась подслушать наши планы, и, более того, ей это удалось.

Тазендра закончила, а Китран и Пиро уставились на нее с молчаливым восхищением, так как они даже не подозревали, что леди Дзур способна на наблюдения такого сорта, не считая уже рассуждения, которые сопровождали их. Наконец Пиро сказал, – Да, теперь я понял.

– И я, – добавил Китраан.

– Таким образом мы должны постоянно быть настороже, – сказал Пиро. – Вы согласны, Китраан?

– Целиком и полностью.

– А вы, Тазендра?

– О, я совершенно убеждена в этом, – сказала леди Дзур, мрачно кладя свою прекрасную руку с длинными пальцами на рукоятку своего гигантского меча.

– Или-, сказал Пиро.

Китраан повернулся и посмотрел на него. – Да? Или, сказали вы?

– Или, вместо того, чтобы все время быть настороже-

Тазендра нахмурилась. – Да? – сказал Китраан.

– Ну, возможно мы могли последовать за ней по ее следам.

Глаза Тазендры расширились. – Последовать за ней по ее следам?

– Возможно, – сказал Пиро.

– Вот это мысль, – сказал Китраан.

– И все-таки, – сказала Тазендра, – а что, если ее следы приведут нас в засаду?

Пиро пожал плечами. – Это не невозможно. Ну и что?

– Черепки и обломки! – воскликнул Китраан. – Но, тогда нас могут убить!

– Да, не исключено, – согласился Пиро.

– Но, – сказала Тазендра, – возможно, что мы сумеем повернуть засаду против тех, кто попытается поймать нас. Так мы обычно делали в старые дни, знаете ли; у нас это было что-то вроде привычки.

– Хорошая привычка, – сказал Китраан. – И тем не менее-

– Да?

– Я не убежден, что мы сможем сделать это.

Тазендра пожала плечами. – Ну, даже если мы проиграем, что произойдет? Мы умрем, это все.

– Да, верно, – сказал Китраан. – Вы нашли замечательный аргумент.

– Итак? – спросил Пиро, который, по правде говоря, слегкая сомневался в замечательности предложения Тазендры, но не хотел терять возможность. – Кроме того, – тихонько сказал он сам себе, – скорее всего никакой засады не будет.

– Хорошо, – сказала Тазендра. – Я согласна последовать за ней по ее следам.

– И я, – сказал Китраан.

– Тогда давайте соберем вещи и вперед, – сказал Пиро.

Мы должны добавить, на случай, если читатель не обратил внимания, что в их компании был еще один член, под которым мы имеем в виду достойного Теклу, Лара, однако его не спросили. Но этого, конечно, и следовало ожидать.

Лар собрал лагерь, благоразумно держа свои мысли при себе, и они отправились по следам Гриты, из добычи превратившись в охотников, а охотник, наоборот, стал добычей. А произойдет ли подобная трансформация в будущем, и будет ли она один раз или много, мы не откроем нашему читателю, по меньшей мере сейчас.

 

Глава Тридцать Девятая

Как Кана узнал о том, что делает Зарика, и предпринял свои меры.

Пока происходили эти события, на другой стороне континента – то есть в горах Канефтали – случилось кое-что, что никак не может быть проигнорировано осведомленным историком. Если быть более точным, то Хабил разыскала своего кузена – то есть Скинтера, Герцога Каны, или Императора Драгейры, как он с некоторых пор называл себя – в библиотеке и сказала, – Мой дорогой кузен, у нас есть проблема.

Скинтер перевел взгляд с карты, которую он изучал – а это было детальное изображение некоторых областей на северо-востоке Сантры – и сказал, – Нет, ни в малейшей степени.

Хабил остановилась, ее рот непроизвольно открылся. Чего бы она не ожидала услышать, но только не это; ей надо было многое сказать своему двоюродному брату, но она смогла из себя выдавить только одно, – Прошу прощения.

– Я сказал, моя дорогая кузина, что вы ошибаетесь. У нас нет одной единственной неприятности.

– И тем не менее, я убеждена-

– Скорее, у нас их слишком много.

– А! Теперь я поняла.

– Да. В добавление тому, что вы собираетесь рассказать мне, у нас еще есть вопрос о снабжении нашей армии, которая как раз сейчас пытается выйти из пустыни, и почти полностью исчерпала весь корм для лошадей, не говоря уже о галетах и сухарях для людей.

– Хорошо, – сказала Хабил. – Что еще?

– Еще, у нас есть проблема с Домами, которые вовсе не собираются переходить на нашу стороны и поддерживать нас, а ведь мы надеялись, что они это сделают, и очень быстро. Более точно, мы получили три вида ответов: первые говорят, что они никогда не поддержат нас, вторые – что они рассматривают вопрос, но еще не решили, и наконец, третьи вообще нам не ответили.

– Что касается Домов, я поняла, – сказала его кузина. – Что еще?

– Еще есть вопрос транспорта Мы не можем, например, идти к Адриланке по той простой причине, что не в в состоянии безопасно перевозить припасы. А наши корабли обязаны находиться между Хартром и Кандлтауном, из-за страха перед пиратами с Острова Элде.

– Так, транспорт. Есть еще что-нибудь?

– Конечно. Есть недовольство в тылу. На самом деле слухи о восстании пришли из Бригстауна, а отсюда до него никак не больше ста лиг.

– Да, я понимаю ваши опасения по поводу недовольства, мой дорогой кузен. Это еще не все?

– Да, так оно и есть. Не забудьте о разведке. С тех пор как наш храбрый Йенди отправился со своей миссией, увы, доклады прибывают менее регулярно, с меньшим количеством деталей, они стали неточными и ненадежными, что означает, в добавление ко всем остальным проблемам, что мы на самом деле не знаем, насколько плохи наши дела, как лучше всего разобраться с этими неприятностями, и что, может быть, есть проблемы, о которых мы даже не знаем.

– Поэтому, моя дорогая кузина, я и настаиваю, что у нас не одна проблема, у нас их множество. А теперь, когда вы убедились в этом, расскажите мне о новой неприятности, которую вы обнаружили.

Хабил села напротив него и сказала, – Хорошо, но прежде, чем я это сделаю, давайте обсудим другие проблемы, которые тревожат вас.

– Великолепно, давайте их обсудим, если вы хотите.

– Тогда начнем с проблемы запасов для Третьей Имперской Армии, как мы ее называем, под командованием Леди Суэры. Да, верно, там очень серьезные проблемы, но вчера я получила от нее послание, и она считает, что, хотя и непросто, ей удастся вырваться из пустыни, а хорошо известно, что дальше она собирается пересечь Пушту, где у нее не будет недостатка в хлебе, воде и даже траве для лошадей. Так что по моему мнению – и мнению Суэры – они сумеют решить проблему.

– Если вы так говорите, я верю вам. Что еще?

– Еще вы говорили о Великих Домах. Да, верно, мы получили совсем не те ответы, которые хотели.

– Клянусь перьями! Так оно и есть!

– Но дело совсем не так плохо, как вы думаете.

– Как, не так плохо?

– Да, не так. Подумайте, для примера, о Кейзмент. Она Йенди. Ее «нет» почти наверняка можно считать «да», особенно с той поры, как мы знаем, что ее единоутробный брат строит заговоры против нас, а нет никаких сомнений, что Кейзмент ненавидит своего единоутробного брата. И есть еще леди Дзур Сенния, которая написала, что очень мало думает о нас, но не сумела сделать ничего реального, и, более того, очень хорошо отозвалась о нас в разговоре с некоторыми Дзурлордами. Рёаанак слаб, и им легко управлять. Мистиваль готов согласиться, ему требуется только подтверждение от некоторых гаданий, магических кристаллов и других волшебных источников. Ньювел не ответил, так как сражается за нас со своим собственным Домом и, по его мнению, почти выиграл это сражение. Так что я думаю, что Лиорн, Ритзак, который действительно действует против нас, вскоре останется в одиночестве. А раз так, он может делать все, что угодно. У него нет достаточно силы, чтобы противостоять нам.

Кана нахмурился, но на этот раз ничего не ответил.

– О Великих Домах хватит, – продолжала Хабил. – Теперь перейдем к транспорту. Разве мы не строим флот? Разве мы не сотрудничаем с многими людьми из Дома Орка, делая это. Будьте уверены, их сотрудничество не скреплено печатью Дома, но разве оно стало от этого менее полезным? Потребуется время, но, я уверена, что вскоре мы сможем против любого пиратского корабля выставить два своих, и, следовательно, у нас будет транспорт.

Кана продолжал хмуриться, но, тем не менее, ничего не сказал и жестом попросил кузину продолжать.

– Что касается Бригстауна, пока слухи остаются слухами, меня они не беспокоят. Но, в любом случае, у вас есть бригада Домашней Гвардии, под командованием Баронессы Вунра, не правда ли? Этого должно быть достаточно, даже если донесения не врут. Итак, осталась только разведка. И что касается её-

– Да, – сказал Герцог. – Что он ней?

– Ну, мой дорогой кузен, я, к сожалению, должна возразить, что если бы наша разведка была в таком плохом состоянии, как вы утверждаете, я бы не получила важнейшую информацию, которая должна привлечь ваше внимание к проблеме, ради которой я и пришла к вам час тому назад.

Кана обдумал эту длинную и витиеватую фразу, потом сказал, – Очень хорошо. Тогда давайте услышим вашу проблему, и, быть может, мне удастся разобраться с ней так же легко, как вы разобрались с теми, о которых говорил я.

– Я бы не хотела ничего лучшего, – сказала Хабил.

– Тогда расскажите мне.

Хабил взяла в руку клочок пергамента. – Это только что прибыло по почте от нашего умного Йенди.

– Да, и?

– Все, о чем он упоминал раньше, чего он боялся, оказалось правдой.

– Более конкретно, пожалуйста.

– Я так и сделаю. На самом деле я буду более, чем конкретна, я буду абсолютно точной.

– Точность – замечательная вещь, моя дорогая кузина.

– Вот что он пишет: Существует Принцесса Феникс.

– Черепки и Осколки! Он уверен?

– Послушайте: Я убедился в существовании Принцессы Феникс, в этом нет ни малейших сомнений.

– Да, кажется, что он уверен.

– И настолько, что я верю ему.

– Тогда и я так поступлю. Что еще?

– Далее, эта Феникс, которую зовут Зарика, осмелилась ни больше ни меньше, чем попытаться достать Орб из самих Залов Суда.

– Ба! Разве это возможно?

– Гальстэн считает что это вполне возможно, потому что ей помогает Сетра Лавоуд.

– Кровь Лошади! Опять она!

– Боюсь, что так. Гальстэн не уверен, что она сумеет добиться своего – попытка связана с огромными опасностями. Во первых, она должна пересечь Пути Мертвых, потом ей нужно каким-то образом убедить Богов отдать ей Орб, и, наконец, ей надо уйти из Залов Суда живой и с Орбом в руках. Ничего из этого не просто.

– Ну, хоть что-нибудь хорошее. Но если у ней получится?

– Да, мой дорогой кузен. Вот тогда у нас будет проблема. На самом деле именно к ней я хотела привлечь ваше внимание.

– Н-да, а что делает Гальстэн?

– Пытается найти тех, кто ехал вместе с Феникс, в надежде узнать больше о ней и ее миссии.

Кана кивнул. – А пока он занимается этим, мы, со своей стороны, приготовимся к худшему.

– Согласна, – сказала Хабил. – И, тем не менее, как мы будем готовиться?

– Самым простым из всех возможных способов. Мы попытаемся забрать Орб себе.

– Как, отобрать у нее?

– Точно.

– Прошу прощения, мой дорогой кузен. Но как это вы собираетесь «забрать» Орб? И, более того, как мы можем забрать его, если мы даже не знаем, где он.

– Орб, сам по себе, мало чего может; требуется кто-то, кто может защищать его. Так что ответ на ваш первый вопрос: при помощи армии. И, моя дорогая кузина, так получилось, что у нас она есть; и совершенно замечательная.

– Очень хорошо, я принимаю то, что у нас есть армия. Но мы все еще не знаем, где находится Орб, или будет находиться, когда появиться.

– Верно, мы не знаем, где он появится, зато мы знаем, куда он в первую очередь направится.

Хабил нахмурилась. – Гора Дзур?

– Вы совершенно точны.

– Может быть вы и правы.

– Я убежден, что я прав. У Феникс нет силы – то есть армии – иначе мы бы услышали о ней намного раньше. И куда еще она может направиться?

– Принимаю и это. Она попытается достичь Горы Дзур. А мы?

– Мы соберем все наши силы, и совершим марш-бросок к Горе Дзур, чтобы перехватить Орб.

– С нашей армией?

– Да. На самом деле с двумя армиями, так как, уверяю вас, сейчас нет ничего более важного, чем это.

– И тем не менее-

– Да?

– Потребуются месяцы, чтобы перебросить их туда, разве не так?

– Конечно.

– А у нас есть в запасе эти месяцы?

– Моя дорогая кузина-

– Да?

– Вы знаете не меньше и не больше меня о Водопаде Врат Смерти и том, что лежит за ним. Мы не можем знать, сколько времени у нас есть. Быть может у нас есть года, а быть может уже поздно.

Несколько мгновений Хабил размышляла над этим, и в конце концов сказала, – Это план, сопряженный с огромным риском. Подумайте о том, что придется объявить самую настоящую войну Чародейке, а мы не знаем ее силы. И еще подумайте о том, что если эта Зарика сумеет овладеть Орбом, у нее в руках окажется вся сила магии.

– Да, это правда. Тогда, будьте уверены, у нас есть другой выход.

– Как, другой выход? И какой же?

– Отступить, и немедленно.

– Немыслимо!

– Согласен. И?

– А есть другие варианты?

– Нет, насколько я могу понять.

– Да, мой дорогой кузен, похоже вы правы. Мы должны идти к Горе Дзур.

– Да. Немедленно отошлите сообщение Суэре, и еще одно – гммм – кто командует нашими армиями на юга-западе? Тончин?

– Да, Тончин.

– Во первых, Суэру необходимо заменить на Изаака-

– Как, на Изаака? – удивилась Хабил. – Но мне кажется, что он слишком молод для такого поста.

– Да, верно. И Брор.

– Брор? Какая Брор? Надеюсь, вы не имеете в виду юную леди – капитана кавалерии – которая руководила исследовательской экспедицией на юг?

– Именно ее, и никого другого.

– Но она только капитан, и сейчас находится в кавалерийской экспедиции под командованием Тончина.

– Да, а теперь она заменит его. Следовательно Брор будет командовать нашими силами на юго-западе.

– И тем не менее, я по-прежнему не понимаю-

– Доверьтесь мне, кузина, – сказал Кана. – Я все объясню к вашему полному удовлетворению, но попозже.

– Очень хорошо. Приказ леди Суэра передать командование Изааку, приказ Тончину передать командование леди Брор. Будут ли приказы Изааку и Брор?

Кана кивнул. – Приготовьте приказы им обоим встретиться в окрестностях Горы Дзур, после чего без малейшего промедления атаковать Гору. И, более того-

– Да?

– Есть и дополнительные приказы.

И Кана объяснил, какие приказы должны быть отданы, но мы надеемся, что читатель разрешит нам немного отложить объяснение их, как ради усиления драматизма, так и для того, чтобы поразить читателя когда, в подходящее время, он все узнает.

Хабил, выслушав приказы, поклонилась и сказала, – Очень хорошо, все будет сделано. И все-таки-

– Ну?

– Я не понимаю, почему вы хотите заменить наших опытных генералов на неопытных юнцов.

– Как, вы не понимаете? Тогда я объясню вам это в двух словах.

– Я внимательно слушаю.

– Откуда берется опыт?

– Приходит с возрастом.

– А что определяет возраст.

– Ну, дата рождения, что же еще?

– Тогда давайте рассмотрим даты рождения наших опытных генералов и даты тех, кто их заменит.

– Но, признаюсь, я не знаю дат их рождения.

– Неважно, вам надо знать о них только одно: мы заменяем тех, кто родился до Катастрофы Адрона на тех, кто родился после. И подумайте о том, что Феникс может преуспеть.

– А! Теперь я поняла. Если Орб вернется, мы больше не сможем рассчитывать на верность тех, кто почувствует эффект этого возвращения.

– Это в точности моя мысль, дорогая Хабил. Теперь вы согласны?

– Целиком и полностью.

– Очень хорошо. Тогда займитесь этими депешами. Что касается меня-

– Да, что о вас?

– Я, при помощи нашей почты, отправлюсь прямиком в армию Суэры – то есть Изаака – с совсем маленьким эскортом, так что когда армии соединятся, я сам буду командовать ими во время атаки на Гору Дзур, а также возглавлю поиски Орба. Вы останетесь здесь и будете помогать в моих усилиях.

– Очень хорошо, я согласна. Но что о нашем Йенди?

– Дайте ему знать о нашем плане, чтобы он был способен помочь нам.

– Согласна.

– Хорошо. Тогда начнем немедленно. Совершенно невозможно узнать, когда появится Орб, так что жизненно важно, чтобы мы добрались до Горы Дзур раньше, чем это произойдет.

– Я немедленно напишу депеши. Вы посмотрите на них?

– Да, и сам подпишу их.

– Хорошо. Для этого мне понадобится час.

– Тогда до встречи.

– Тогда до встречи.

И тем не менее Хабил, уходя из библиотеки, уже обдумывала не только то, как выполнить свою часть плана Каны, но и некоторые другие идеи, свои собственные. Имели ли эти идеи какое-нибудь влияние на ход истории, мы узнаем в подходящее время.

 

Сороковая Глава

Как Маролан узнал о том, что делает Кана, и предпринял свои меры

Почти в то же самое время, когда происходила беседа, описанная в предыдущей главе, происходил и другой разговор, последствия которого также были очень интересны. А именно, как раз тогда, когда Кана узнал о Зарике, Маролан узнал о Кане. А случилось это так:

К тому времени вокруг руин замка выросло то, что можно было считать маленькой деревней. В первую очередь здесь поселились Маролан, варлок, Арра и Телдра, вместе с животными, которых варлок всегда держал недалеко от себя. Однако Маролан начал нанимать рабочих из Насина, которые должны были помочь ему разобрать груды битого камня и найти артефакты, которые могли пережить разрушение замка. Вначале он нанял двух юных Текл, помогавших ему – просто ходивших вокруг и внимательно глядевших под ноги. И, на самом деле, ему удалось найти насколько более или менее интересных вещиц, включая просто невероятное количество серебра, которое почему-то никто не заметил вплоть до этого времени. Вскоре эти рабочие сообразили, что намного легче построить временные жилища рядом с руинами, чем каждый день возвращаться в Насин.

Но и Маролан вскоре осознал, что он не в состоянии сделать свое дело, не двигая больших камней, так что ему пришлось нанять в помощь им несколько больших и сильных Текл постарше. Через несколько дней и эти Теклы обнаружили, что удобнее принести сюда самодельные палатки и спать на земле, так что Маролан нанял повара и стал покупать для них еду.

Тот простой факт, что Маролан был Драконлордом – и к тому же молодым Драконлордом – был вполне достаточен, чтобы он имел право отдавать приказы тем жителям Насина, которые ему были нужны. Присутствие людей с Востока, возможно, не слишком обрадовало местных жителей, но ни у кого из них не возникло желание поспорить с Мароланом и попытаться убедить его не иметь дела с тем, с кем он хотел иметь дело, и не слать того, что он хотел чтобы ему послали; и когда он однажды объявил, что из этих каменных блоков надо построить храм его покровительнице, Богине Демонов, для чего ему требуется еще больше рабочих (которым, заметим, он продолжал платить хорошим полновесным серебром за их работу), это было приветствовано негромким перешептыванием и охотным сотрудничеством.

Мы должны добавить, что легенды, повествующие о том, как Маролан нашел храм, полностью построенный и уцелевший во время падения замка, на самом деле основаны на одном единственном факте: во время раскопок местности, были найдены две совершенно невредимые стены, и Маролан увидев, насколько прочно они были построены, решил использовать их как основу для храма, то есть вновь построить, так близко, как возможно, комнату, стенами которой они являлись. Есть множество самых разнообразных теорий, чем эта комната была на самом деле: от главной башни замка, так как природа сооружения предполагает более низкую постройку или даже на уровне земли; вплоть до банкетного зала, как из-за размера стен, так и из-за того, что в то время замки многих Драконлордов имели банкетные залы, расположенные на самых верхних этажах, и, по причинам, которые не надо объяснять из-за их тривиальности, комната на верхнем этаже имела больше шансов пережить падение. Автор придерживается именно этой теории, но настаивает на том, что это не окончательное заключение.

Но, читатель, без сомнения, знает из опыта своих собственных проектов, будь они такие большие, как раскопки замка, или маленькие, вроде перестановки мебели в любимой комнате, никакая проблема не может быть решена без того, что на ее место немедленно не появились две новых. В случае Маролана новая проблема появилась перед ним, когда Телдра почувствовала, что вынуждена указать ему, что их денежные запасы совсем не вечны – на самом деле их вряд ли хватит даже на год, если он будет тратить их с такой скоростью, и, как хорошо известно, вечность значительно длиннее, чем один год, хотя какому-нибудь влюбленному, ожидающему возвращение своей любимой из долгого путешествию, может показаться, что это не так.

– Тогда, – сказал Маролан, – я должен найти способ пополнить эти запасы, если я в этом нуждаюсь. Может быть у вас есть какой-нибудь.

– Конечно, милорд. Как законный владелец всей этой области, вы можете потребовать подати с тех, кто живет здесь.

– Я могу?

– Да, при условии у вас есть средства, которыми вы могли бы подкрепить ваше требование.

– О, что до этого, я должен обдумать вопрос. Я не представляю себе, как я буду ходить, сам, из одного места в другое с протянутой рукой. Я чувствую, что, ну, это будет неправильно.

– Нет, вам не надо ходить.

– И тогда?

– Вы должны нанять сборщиков налогов, которые будут делать это вместо вас.

– Но тогда мне придется платить и этим сборщикам.

– Вы можете отдавать им часть того, что они соберут.

– Но разве они не будут грабить меня?

– Безусловно будут. Но это, тем не менее, намного предпочтительнее, чем если бы вы стали вырывать у них эти деньги вашими собственными рукам, и, кстати, ненависть всех этих людей будет направлена против сборщиков налогов, а не против вас.

– Хорошо, принимаю. Но где можно найти этих сборщиков налогов?

– Вот это легко сделать, милорд. Просто поищите в Насине тех, кто в состоянии платить подати, и предложите им собирать их.

Маролан не нашел никаких изъянов в этом плане и, не теряя времени, принялся осуществлять его, и с успехом, так как хотя и было некоторое ворчание по поводу податей, оно было совсем маленькое, как из-за того, что требования Маролана были достаточно скромны, так и из-за того, что самые старые представители местного населения, хотя они и не признавались в этом, были фактически рады увидеть, что какое-то подобие порядка возвращается в район, так как собирание налогов безусловно символизирует порядок. А что касается недовольства, которое охватывало людей, вынужденных отдавать свои деньги, оно чаще всего было направлено на сборщиков, а не на Маролана.

Как только монеты начали течь в сундуки Маронала, стройка храма пошла очень быстро – частично потому, что не терялось время на его планирование: Маролан хотел, чтобы постройка напоминала то самое здание, которое он знал по Черной Часовне, так что он подходил и говорил, – Поставьте этот блок на вершину этого. Сломанные блоки скреплялись вместе хитроумным и трудолюбивым Валлистой – которого с временем он начал использовать все больше и больше – и замок рос. Немного поразмыслив, он добавил небольшую комнату с задней стороны, в которой мог спать он сам и его товарищи, а также несколько альковов, так как Арра, жрица, сказала, что они необходимы ей для молитв и личного общения с людьми. Под храмом был вырыт и очень быстро отделан подвал, часть комнат которого использовалась как кладовые, но остальные, по большей части, были предназначены для жилья и работы Круга Колдунов Маролана (колдуны Круга все это время продолжали прибывать маленькими группами и, встретившись, начали посылать сигналы на восток, что, как они надеялись, должно было привлечь сюда других колдунов и ведьм). Когда, наконец, над храмом появилась крыша, Маролан почувствовал, что он действительно сделал большое дело.

Как-то раз, разговаривая с Аррой о храме, он предложил ей обдумать, что можно было бы использовать как алтарь. – Я думаю вернуться в Черную Часовню и забрать тот алтарь сюда. Что вы думаете об этой идее?

– Милорд, – сказала Арра, – разве только по этой причине вы хотите вернуться туда?

– Вы сами знаете, что нет, – сказал Маролан. – Там меня ждут и другие дела. – Сказав это, он машинально коснулся рукоятки своего меча.

Арра кивнула. – Милорд, я должна попросить вас еще раз взвесить разумность идеи о возвращении и битве; я не верю, что вы уже готовы. А что касается алтаря, то, по моему, он должен остаться там, где был.

– Ну хорошо, – сказал Маролан, принимая ее суждение. – Но, тем не менее, я должен найти что-то, что можно использовать как алтарь.

– Вот с этим я согласна, милорд, – сказала жрица.

– И? Как я найду это?

Арра нахмурилась. – Я должна подумать над этим. Я попрошу Богиню, и, возможно, она пошлет одному из нас сон.

– Это было бы похоже на нее, – согласился Маролан. – Раньше она так и делала. Но есть и другие проблемы-

– Да?

– Множество колдунов и ведьм для Круга уже начали прибывать. И, как вы понимаете, они добавляются к тем, которые уже здесь. Скоро их будет еще больше.

– С этим невозможно спорить, милорд.

– Ну, и я должен использовать их.

– Использовать их? Каким образом, милорд?

– Вы должны найти способ использовать силу Круга для того, чтобы помочь мне начать собирать армию.

Арра какое-то время обдумывала эту мысль, потом сказала, – Да, милорд. Будет именно так, как вы желаете.

Маролан кивнул.

Круг немедленно начал работать над новой задачей, и спустя несколько дней в маленькую деревню стали прибывать незнакомцы, каким-то образом услышавшие о том, что формируется армия, а, надо сказать, что это были люди, у которых не было ничего, кроме рук, вооруженных мечом. Армия Маролана росла медленно, но постоянно; за месяц он собрал тридцать или тридцать пять человек, и тут ему повезло найти некоего Драконлорда, по имени Фентор э'Мондаар.

Фентор родился за двести лет до Катастрофы Адрона в семье, переживавшей трудные времена. Достигнув соответствующего возраста он, чтобы помочь семье, завербовался в маленькую наемную армия. Эта армия, символом которой были три скрещенных копья, в свою очередь нанялась к некоему Дзурлорду и отправилась из города Драгейра в долгую компанию, целью которого был город Талью в Пуште. Мы сказали, что эта кампания была долгой; на самом деле она настолько затянулась, что потребовалось завербовать и обучить пополнение, состоявшее главным образом из Текл. И тут у Фентора обнаружились определенные способности в подготовке и муштре необученных солдат, что и стало его основным делом вместе с второстепенной обязанностью сортировать и оценивать донесения разведчиков, которые приходили время от времени.

Когда после Катастрофы Адрона Армия Трех Копий была распущена, а многие из ее солдат стали дорожными агентами, Фентор сумел найти работу у некоего предводителя небольшой армии, который собирался расширить свои владения примерно так же, как это сделал Кана на западе. Пока он этим занимался, выросло как его мастерство в подготовке новых солдат, так и в собирании данных разведки, вдобавок он получил опыт командования небольшими отрядами в битве.

Все это длилось до того дня, когда армия, к которой он принадлежал, не потерпела поражение от армии, которой командовала Суэра. Фентор сумел убежать и мог бы поступить на службе к Кане, но, в то время, когда он думал над этим, ему приснился сон, в котором он путешествовал на юг к горе золота. Хотя никто из Драконлордов не был особенно суеверным, а Фентор даже меньше чем остальные, он решил довериться сну, который становился с каждым днем все отчетливее, пока, спустя несколько недель, он не оказался в лагере Маролана. После короткого разговора с Мароланом, в ходе которого он рассказал о своем опыте и способностях, его наняли для тренировки медленно растущей армии Маролана.

Пока все это происходило, Маролан приобрел большое количество черной краски и выкрасил ею храм, решив, что если последнее святилище Верры было черным, и его должно быть таким же. Мы должны добавить – так это чистая правда – что Маролан проводил много времени тренируясь под управлением Фентора, как если бы был простым солдатом. Если Фентор и чувствовал какое-то неудобство, обращаясь с Мароланом точно так же, как он обращался с другими рекрутами, мы можем только сказал, что он полностью это скрывал; Маролан получал те же самые приказы и то же самое обращение – жесткое, суровое и безжалостное – как и все во время обучения.

В течении этого времени Круг Колдунов, замок и армия постепенно увеличивались, до того дня, когда один человек вошел в беспорядочную мешанину палаток, которую мы уже имели честь сравнить с маленькой деревней. Этот человек, во всяком случае внешне, мало чем отличался от любого из тех, кто приходил до него – Текла, который, судя по внешности, когда-то был дорожным агентом. И в этом, надо сказать, внешность не обманывала: как внутри, так и снаружи, помимо того множества индивидуальных характеристик, которые делают каждого из нас единственным в своем роде, он на самом деле не был ярко выраженной личностью. Так что он представляет интерес для нашей истории вовсе не из-за того, кем он был, но скорее из-за того, что он принес. А принес он то, что было наиболее ценным, и даже бесценным товаром в те времена сомнений и неопределенности: информацию.

Войдя, он немедленно представился первому встреченному солдату и спросил, где можно завербоваться. Его направили в палатку Фентора (который, муштруя новобранцев, взял на себя и их прием, а палатку сделал своим штабом), который, обращаясь к достойному Текле, повторил свой вопрос.

– Итак, ты хочешь стать частью личной армии Лорда Маролана?

Вновь прибывший(чье имя, увы, не дошло до нас), утвердительно кивнул.

– А ты понимаешь, что это не наемная армия, но, скорее, постоянная армия Драконлорда, который хочет защитить свои законные права?

Еще один кивок, означавший, что это тонкое различие его не интересует.

– И ты услышал, что будешь получать три пенни в день, тебе будут давать еду, хотя не изысканную, но вполне питательную, и ты будешь спать в кровати, хотя не слишком удобной, но теплой?

Текла поклонился.

– И дневную порцию вина, примерно три пинты?

Текла улыбнулся.

– Этого достаточно?

– Так и есть, милорд.

– Сержант. Зови меня Сержант.

– Да, Сержант.

– Что привело тебя сюда?

Текла пожал плечами. – Был выбор между вами и Каной, но он платит только два пенни в день, а порция вина намного меньше.

Фентор нахмурился. – Кем?

– Каной, милорд. То есть Сержант.

– Он набирает людей?

Текла кивнул.

– Он вербует людей здесь?

– О нет, Сержант. Не здесь.

– А где?

– Стайбл-Поинт.

– Как Стайбл-Поинт? Ты, идиот, это же не больше чем в пятидесяти лигах отсюда.

– Верно, Сержант.

Фентор еще раз посмотрел на Теклу, потом громко сказал, – Капрал, примите этого человека. Я должен срочно найти Лорда Маролана.

Капрал появился даже раньше, чем Фентор ушел, а сам Драконлорд принялся искать Маролана. Маролан, в свою очередь, в это время совещался с Аррой, не нужно ли им расширить храм и достроить несколько запираемых помещений, в которых можно было бы хранить вино для собиравшейся армии. В разгар обсуждения появился Фентор, поклонился и сказал, – Прошу прощения, милорд.

– Что случилось, Сержант? – спросил Маролан, перенося все внимание на Фентора, так как знал, что тот не будет по пустякам прерывать его разговор.

Фентор поклонился и сказал, – Милорд, я только что узнал, что Кана появился в нашей области.

– Как, он пришел сюда?

– Да, милорд. Я немедленно пошел к вам.

– И правильно сделали! – сказал Маролан. – Пойдемте со мной, и мы поговорим.

– Я весь к услугам Вашего Лордства.

Маролан отвел его в сторону, подальше от всех, и, не переставая идти, спросил, сказал. – Итак, мой дорогой Сержант, я надеюсь, что это не шутка.

– Ни в коем случае, милорд.

– То есть вы уверены, что этот Кана приближается?

– В этом не может быт никаких сомнений, милорд.

– Хорошо. Но есть еще кое-что, что я хочу узнать.

– Очень хорошо, я отвечу, если смогу.

– Я не прошу ничего большего. Мой первый вопрос-

– Да?

– Кто это такой, Кана?

– Как, Ваше Лордство не знает?

– Да меньше всех на свете, уверяю вас. Если бы я знал, будьте уверены, я бы не спросил.

– Да, верно.

– Итак?

– Он командует довольно большой армией и верит, что может воссоздать Империю, а самому стать Императором. Он приходит из Гор Канефтали. Много было таких, вроде него, но он проглотил их всех, включая, совсем недавно, того генерала, которому я служил перед тем, как удивительно счастливая судьба помогла мне найти вас, милорд.

– Этот Кана – он Дракон?

– Да, милорд.

– Понял. Насколько велики его силы?

– Милорд, они просто чудовищны.

– И он собирается завладеть троном?

– Если сумеет, милорд.

– То есть вы считаете, что он попытается проглотить меня, как он проглотил многих?

– Милорд, я убежден в этом.

– Ну я должен сделать так, чтобы этого не произошло.

Фентор поклонился, но ничего не сказал.

– Как? – сказал Маролан. – Вы сомневаетесь во мне?

– Милорд-

– Вперед, вперед, не мямлите. Вы сомневаетесь во мне. Говорите прямо.

– Милорд, я не понимаю, за счет каких ресурсов вы сможете сопротивляться армии, которую Кана может выставить против вас.

– Разве у меня нет армии, и она не увеличивается?

– Недостаточно, милорд.

– Разве у меня нет Круга Колдунов, и разве он тоже не увеличивается?

– Недостаточно, милорд.

– Разве я сам не из Дома Дракона?

– Недостаточно, милорд.

– Ба!

– Все так, как я имел честь сказать вам.

– Сержант, мне начинает надоедать этот разговор.

– Мне очень жаль, что я слышу это, милорд. Видите ли, ваша досада никак не может изменить факты, и мой долг сообщить вам эти факты, как бы неприятны они вам не были, или как бы вам не хотелось никогда не слышать их.

Маролан поглядел на него пронизывающий взглядом, но Фентор спосконо выдержал его. Наконец Маролан сказал, – Но, тогда, что можно сделать?

– Мне, милорд? Я буду делать то, что вы мне прикажите, пока не погибну в бою. Разве Драконлорд может просить чего-нибудь другого?

– Я могу, Сержант. Я не желаю смело погибнуть, я хочу победить!

– Милорд, я прошу вас поверить мне, что и я не хотел бы ничего лучшего.

– Тогда расскажи мне, что для этого требуется от меня.

– Я должен обдумать это дело, милорд.

Вернувшись и глядя на здание храма, Маролан обратился к Арре, сказав, – То, что мы имеем, недостаточно.

– Как недостаточно, в каком отношении, милорд?

– Нам требуется такое здание, которое можно защищать: следовательно нам нужна стена, со сторожевыми башнями.

– На нас нападут, милорд?

– Я собирался, моя дорогая Арра, нападать сам. Тем не менее я должен считаться с возможностью, что не буду готов вовремя, и поэтому у нас должен быть план, как нам вынести осаду, прямую атаку, или и то и другое вместе.

– Это нужно самым тщательным образом спроектировать, милорд.

– Да.

– Я пошлю за архитектором Валлистой.

– Сделайте это немедленно.

– Да, милорд.

– И нам потребуется больше камней, чем есть здесь.

– Валлиста, без сомнения, знает, где взять их, милорд.

– Тогда пускай его найдут.

Валлисту нашли, и он провел несколько дней в оживленных дискуссиях с Мароланом, Аррой, Телдрой и варлоком.

 

Глава Сорок Первая

Как Кааврен и Айрич опять встретились и немедленно взялись за дело

Айрич встретил Кааврена и его товарищей по путешествию перед парадной дверью, и только тот, кто знал Айрича так же хорошо, как Кааврен, мог понять, насколько редким было выражение радости на лице старого Лиорна. В одно мгновение Кааврен слетел с лошади, они обнялись и какое-то время не двигались. Пока это длилось, слуги, не говоря ни слова, забрали лошадей, чтобы их накормить и почистить.

– Ах, мой дорогой Кааврен! Я должен был бы сказать, что удивлен увидев вас, но я слишком стар, чтобы начинать лгать, и, поэтому, вместо этого я скажу, что наслаждаюсь, увидев вас.

– Не больше чем я, старый друг. Я почувствовал себя моложе по меньшей мере на сто лет, только увидев вас! Но, вы сказали, что не удивлены?

– Ни в малейшей степени, дорогой Кааврен, – сказал Айрич, все еще не отпуская его. – Потому что я знал, что, несмотря на все, что случилось, вы, со временем, возьмете себя в руки, и я подозревал, что это рано или поздно приведет вас к моей двери.

– Ну, в этом вы не ошиблись, мне кажется, – сказал Кааврен, улыбаясь, даже скаля зубы, как он это делал семь столетий раньше.

Наконец они отделились друг от друга, и Айрич сказал, – Вы выглядите хорошо.

– Возможно, – сказал Кааврен. – Во всяком случае лучше, чем я выглядел год назад. Но что о вас? Вы, как мне кажется, в такой же форме, как и были в тот день, когда мы с вами встретились в том чудесном маленьком городке – как его имя?

– Ньюмаркет. Но подождите, кто эти юные леди, с которыми вы путешествовали?

Кааврен представил молодых девушек. Айрич почтительно поцеловал руку Рёааны, затем точно так же приветствовал Ибронку, после чего повел их всех в дом. Тем временем Клари показали дорогу на кухню.

Читатель, мы верим, вовсе не удивится, когда узнает, что даже за пять минуть общения с Айричем как юная Дзур, так и юная Тиаса – то есть Рёаана и Ибронка – были полностью очарованы им – его естественным обаянием, старомодной вежливостью, теплотой и благородным видом – причем до такой степени, что если бы Айрич был слегка менее благороден, чем он был, мы были бы вынуждены написать совершенно другую историю, чем ту, которую мы имеем честь предложить нашему читателю. Они все уселись в кабинете Лиорна, и три или четыре часа он и Кавврен вспоминали прошлые приключения, а также своих друзей, особенно Пэла и Тазендру. Они говорили о своем друге Аттрике, который погиб во время Катастрофы Адрона и чей сын сейчас путешествовал с Пиро (к большому удивлению и радости Айрича), о самом Адроне и о Сетре Лавоуд. Во время разговора между двумя старыми друзьями, в котором больше подразумевалось, чем говорилось вслух, обе девушки сидели и слушали, впитывая его в себя, очарованные намеками на приключения в то время, которое представлялось им навсегда ушедшей эпохой, а также великими историческими личностями, чьи имена упоминались время от времени так же небрежно, как говорят о любимом дяде или близком родственнике.

Вскоре, однако, разговор пошел о более серьезных вещах, и Кааврен рассказал Айричу о миссии Пиро, а Айрич рассказал Кааврену о визите Пэла (не упомянув, конечно, разговор о самом Кааврене).

– Итак, – сказал Айрич, – вы на самом деле не знаете, в чем состоит миссия Пиро?

– Меньше всех в мире, уверяю вас. А вы, вы знаете хоть что-нибудь о том, во что вовлечен Пэл?

Айрич вздохнул. – Я не знаю, но-

– Да, Айрич? Но?

– Вы сами знаете, что он всегда во что-то вовлечен.

– О, да.

– И, что касается этого раза, да, я не оптимист.

Кааврен знал Лиорна достаточно хорошо, и не стал требовать других объяснений – ему было вполне достаточно того, что у Айрича возникли определенные подозрения. Вместо этого он сказал, – А Тазендра?

– Я не знаю.

– Ну, – сказал Тиаса, – в то что касается Пэла я знаю больше, чем вас. Вы упомянули волнения на западе. Вы слышали о Кане?

– Да, я слышал, как произносили это имя. Слухи достигли даже Ариллы.

– Так вот, Пэл сейчас работает на Кану.

Айрич кивнул. – Это именно то, чего я боялся.

– И это приведет Пэла к столкновению с Сетрой Лавоуд, и, более того, с моим сыном.

– Да.

– Что-то необходимо сделать, Айрич.

– И как можно скорее, – сказал Лиорн.

– Да. Мы должны найти Пэла и убедить его.

– Вы думаете, что мы сумеем?

– Я не знаю. Слева вопрос честолюбия и амбиций, справа дружба. С вами или с Тазендрой проблем не возникнет. Но с Пэлом-

– Да, я полностью вас понимаю.

– Мы выезжаем завтра на рассвете.

Кааврен улыбнулся. – Я не ожидал от вас ничего меньшего. Но нам придется как следует подумать, что мы сможем сказать для того, чтобы убедить его.

Айрич тряхнул головой. – Он будет убежден только увидев нас – или не будет. Что бы мы не сказали ему, на него это не повлияет.

Кааврен наклонил голову, молчаливо соглашаясь.

Айрич встал и сказал, – Вы, я верю, простите меня, если я на некоторое время оставлю вас, так как я должен сделать распоряжения по поводу нашего отъезда.

И Айрич вышел из комнаты, чтобы заняться приготовлениями. Пока его не было, Ибронка сказала, – Милорд?

– Да? – спросил Кааврен.

– Вы можете сказать мне, куда мы поедем и что будем делать?

– Нет, – сказал Кааврен. – На самом деле я боюсь, что сам не знаю. Или, скорее, я могу сказать вам только то, что мы собираемся искать нашего старого друга, Пэла. Я не могу сказать, как мы надеемся найти его, или, что случится, когда мы найдем его.

Приготовленный по распоряжению Айрича обед включал в себя детеныша кетны, которого начинили луком и чесноком, и внутри которого была серая куропатка, пойманная в силки в роще за прудом, вместе с пучками редиски из сада и шампиньонами, выросшими в тени Холмов Ожерелья, и все это было подано вместе с белым вином из собственного виноградника. Кааврен, со своей стороны, не переставая восторгался едой; а Айрич даже не делал попыток скрыть, насколько ему приятно получать комплименты.

После еды каждому из гостей показали спальню – так как было уже достаточно поздно – где они провели ночь, которая была лучше предыдущих не только из-за еды, но из-за настоящей кровати в теплой комнате, первый раз больше чем за неделю и последний, как они были уверены, на намного более долгое время. Айрич, который провел некоторое время объясняя Стьюарт что надо и чего не надо делать во время его отсутствия, привел в порядок документы, которые могли бы стать важными в том случае, если бы он не вернулся, и тоже отправился в кровать, заснув спокойным глубоким сном. Слугам было приказано не будить никого из них вплоть до позднего утра, так что, будьте уверены, получилась определенная задержка, зато в результате они встали свежие и готовые к путеществию.

Кааврен приветствовал Фоунда (которого не видел вчера вечером, потому что достойный Текла занимался приготовлениями для отъезда Айрича) как старого друга, и это приветствие было почтительно и неподдельным удовольствием возвращено Теклой. Когда же появился Айрич, лицо Кааврена расплылось в улыбке, так как Айрич был одет в ту самую коричневую юбку, доходящую до лодыжек, старые кожаные сапоги и простую красную куртку, а поверх всего надел золотой плащ, который был знаком принадлежности к Гвардии Феникса. Из-под плаща торчала рукоятка простой, но очень удобной шпаги, которую Лиорн приобрел тогда, когда стал гвардейцем, много лет назад.

Айрич увидел улыбку на лице Кааврена и слегка поклонился другу – никаких слов не требовалось. Вскоре появилась Клари и они отправились в конюшню, где их ждали шесть лошадей, в том числе одна вьючная, все оседланные готовые для поездки. Без церемоний они сели верхом, маленький отряд выехал из ворота имения и повернул на север.

– Достаточно жарко, – сказал Кааврен. – Нет необходимости слишком быстро гнать лошадей.

– Верно. Будем делать небольшие переходы.

– Согласен.

– Вы знаете, куда ведете нас?

– Что касается направления, мы поедем на север, конечно. Прямо на север, к Воротам Смерти. Если, достигнув гор, мы не увидим ничего, мы поскачем дальше на север, имея горы по правую руку от нас. Мы будем держать наши глаза и уши открытыми, и, надеюсь, рано или поздно услышим о нашем неуловимом Йенди.

Кааврен и Айрич, разумеется, скакали впереди, Рёаана и Ибронка за ним, а Клари ехала последней. Пока они ехали, Ибронка повернулась к подруге и сказала, – Я немного подумала и вспомнила одну вещь.

Рёаана улыбнулась, потом засмеялась и сказала, – Тогда давай посмотрим, сумею ли я угадать. То живое или нет, и какой же твой ответ?

– Ответ «нет» даю тебе, не на небе, не в воде.

– Но, любимая подруга, влезет ли ко мне он в руку?

– Да, удержишь, коль стоишь. Только это не кирпич.

– И наверное не кость. Он один, или их горсть? – спросила Рёаана.

– Много штучек небольших. Видишь каждый день ты их.

– На дороге мой ответ. Возле моря, разве нет?

– Очень ты умна тогда, только это не вода.

– Да, не глупой дочь растет. Это раковина, вот!

– Ну, попала прямо в цель. Угадала ты, поверь, – сдалась Ибронка. – Но это было слишком легко.

– Хорошо, я придумаю другую и попытаюсь сделать ее более сложной, а ты, со своей стороны, можешь сделать рифмы получше, чем я, мне так кажется.

– Очень хорошо, давай так и сделаем.

– Все в порядке, – сказала Рёаана через несколько секунд. – Я немного подумала и вспомнила одну вещь.

– Тогда давай посмотрим, сумею ли я угадать-

Таким образом – вместе с набором других дорожных игр, вроде «Свинья на Дереве», и «Веревка или Канат» – две девушки проводили часы долгого путешествия. Часы становились днями, дни неделями, к игре привлекли Клари, которая поразила их своей способностью изобретать умные рифмы, и иногда даже Кааврен и Айрич ненадолго присоединялись к ним.

Наконец местность начала становиться все более и более холмистой, и наконец они увидели вдали Южную Гору, начало Восточных Гор, и поняли, что вскоре будет значительно труднее ехать, хотя земля, на самом деле, был еще достаточно ровной.

На следующий день они увидели одинокого всадника на лошади. Через какое-то время стало ясно, что всадник едет по направлению к ним, и, так как это был первый человек, которого они встретили, Кааврен решил поговорить с ним, в надежде узнать что-нибудь о том, кого они искали, или вообще хоть что-нибудь новое. Когда, однако, всадник оказался ближе к ним, оказалось, что их дороги, на самом деле, не пересекаются, так что Кааврен повернул маленький отряд слегка на восток.

Спустя несколько мгновений и всадник изменил направление, направившись на восток. Кааврен отреагировал соответственным образом.

– Он не хочет встречаться с нами, – заметил Кааерен.

– Скорее всего, – согласился Айрич.

– Но это заставляет меня еще больше хотеть перекинуться с ним двумя словами.

Айрич кивнул.

Всадник, находившийся не далее четверти мили от них, остановился и, казалось, думал что делать. Кааврен перевел лошадь в галоп, Айрич скакал рядом с ним колено в колено, а остальные держались близко за ними. Одинокий всадник перед ними потянулся назад и достал что-то, что он взял в руку и вытянул вперед – вероятно, решил Кааврен, оружие.

Так как всадник собирался поиграть, Кааврен приготовился сделать ему одолжение, вынул свое собственное оружие, и по лязгу стали понял, что девушки сделали то же самое позади него, хотя, тем не менее, Айрич своего не вынул.

Он еще больше приблизился к незнакомцу и первым, что он заметил, была странность оружия, которым он собирался сражаться. Поэтому первые слова, которые он сказал, очутившись примерно в двадцати футах от незнакомца, были, – Ча! Вы что, собираетесь ударить меня табуреткой? – Но пока он говорил это, слова «табуретка» невольно вызвало одно воспоминание, другое, и он внимательно вгляделся в лицо всадника. Почти в то же самое мгновение Айрич сказал, – Мика! – и незнакомец воскликнул, – «Милорд Кааврен! Ваша Светлость Айрич! Клянусь Перьями Феникса, я спасен!

– Как, спасен? – сказал Кааврен, улыбаясь и убирая шпагу в ножны. – Тебе никогда не грозила опасность от нас.

– Да, но разве не быть в опасности не так же хорошо, как и быть спасенным от нее, не так ли?

– По крайнем мере ничуть не хуже, – согласился Кааврен. – Но давай, мой дорогой товарищ, будь хорошим другом и расскажи нам, что ты делаешь здесь и, самое главное, где твоя хозяйка, Тазендра?

Текла опять привязал свою табуретку к седлу и сказал, – Милорд, уверяю вас, что расскажу вам все, что вы хотите знать, даже если нет никакой другой причины, потому что я настолько обрадован тем что вижу именно вас, а не, как я опасался, бандитов весьма дурного пошиба, после чего мне пришлось бы храбро умереть, а это, как вы понимаете, не подходит к человеку с моими наклонностями, так как я только Текла.

– Да, я понимаю это, – улыбаясь сказал Кааврен. – Но, тогда, где Тазендра?

– Когда я видел ее в последний раз, она была жива и здорова. Она где-то позади меня, вместе с Пиро и Китрааном.

Кааврен глубоко вздохнул, а потом разрешил себе глубоко выдохнуть; при новости о том, что его сын цел и невредим, с его плеч свалилась немаленькая ноша. Потом он сказал, – Где-то позади, как ты понимаешь, не самое точное описание.

– Милорд, я не в состоянии быть более точным. Прошли месяцы, с тех пор, как я видел их в последний раз. Они едут, я уверен, в этом направлении, но, послав меня вперед, решили путешествовать более медленно. Но так получилось, что ко мне на дороге привязался дарр, который довольно долго гнался за мной, после чего я почти повернул обратно, и потом, более того-

– Как, еще больше? – сказал Кааврен.

– О, намного больше. Когда я покупал еду (вы же знаете, что я не горец и не могу добывать ее сам, особенного в горах), я заметил несколько очень плохо выглядевших личностей, глядевших на меня так, что мне стало не по себе, особенно учитывая то, что я по неосторожности дал им возможность увидеть мой кошелек. Мне пришлось прятаться от них, а это вызвало еще одну задержку, так как мне пришлось повернуть и уклониться далеко на восток. Потом, вернувшись на нужную дорогу, я обнаружил себя в чудесной долине с чудесной деревней, целиком окруженной снегом, и это было совсем не чудесно, и если бы не неожиданная оттепель, я и сейчас был бы еще там, то есть на несколько месяцев отстоял бы от своего поручения.

– Ну, мне кажется, сейчас мы узнаем что-нибудь новое, – сказал Кааврен, хихикнув. – Слезай с лошади и мы сможем спокойно поговорить.

– Милорд, – сказал Мика, – прошу вас поверить мне, что я не хотел бы ничего другого, но, увы, мне дали понять, что мое поручение самое что ни на есть срочное, и не может ждать.

– А, так ты выполняешь какое-то поручение?

– Совершенно точно, милорд.

– Это поручение тебе дала твоя госпожа, Тазендра?

– Да, она, а также милорд Пиро и милорд Китраан.

– Они все дали тебе поручение?

– И, кажется, считали, что оно очень срочное.

– Но ты можешь рассказать мне, в чем состоит это знаменитое поручение?

Мика немного подумал, потом сказал, – Я не вижу, почему я не могу.

– Как, ты можешь мне сказать?

– Могу, милорд, и, если вы хотите, немедленно сделаю это.

– Хочу ли я? Ну, мне кажется, что я уже час не хочу ничего другого!

– Хорошо, вот оно: Я должен доставить сообщение Чародейке Горы Дзур.

– Сетре Лавоуд?

– Да, милорд. Сообщение предназначено для Сетры Лавоуд.

– Но о чем ты собираешься сообщить ей?

– О неудаче нашей миссии, милорд.

– Как, вас постигла неудача?

Мика поклонился.

– То есть ваша миссия провалилась?

– Как бы печально мне не было признаваться в этом, милорд.

– Но что именно произошло?

– На вершине Водопада Врат Смерти на нас напали, и Зарика-

– Кто?

– Зарика, Феникс.

Какое-то время Кааврен глядел на него, потом сказал, – Итак получается, что есть Феникс по имени Зарика?

– Да, милорд. То есть была.

– Была?

– Да, милорд.

– Но – умерла?

– В ходе битвы она – то есть Зарика – прыгнула в Водопад Врат Смерти. Когда наши-

– Она прыгнула?

– Да, милорд. То есть она заставила свою лошадь прыгнуть с самого края Водопада. А ведь наша миссия была в том, чтобы безопасно доставить ее к-

– Да, понимаю. А битва?

– Мы имели честь обратить их в бегство, милорд.

– То есть вы победили.

– Без всяких сомнений.

– Но тогда получается, что ей не было никакой необходимости прыгать в Водопад?

– Ну, милорд, видите ли, после ее прыжка некоторые из наших врагов потеряли интерес к продолжению игры.

– Да, а как мой сын? Как он показал себя в битве?

– Милорд, я с большим удовольствием уверяю вас, что он действовал достаточно хорошо, и хорошим ударом свалил своего врага на землю, и, более того, за все время схватки ни разу не заколебался и не отступил.

Кааврен улыбнулся Текле улыбкой, полной любви, а потом спросил, – Замечательно, но кто же напал на вас?

– Банда разбойников, вместе с нашим старым врагом, Гритой.

– Грита? Дочь Серого Кота?

– Она самая, милорд.

Кааврен обменялся с Айричем многозначительным взглядом. Айрич нахмурил лоб, повернулся к Мике и сказал, – Я бы хотел услышать всю историю.

– Ваша светлость, – сказал Мика, – хочу вам напомнить, что моя миссия исключительно срочная.

Кааврен отвел его слова жестом руки. – Ты упомянул Гриту. Я знаю ее, и я знаю ее кровь. Тут не до шуток. Более того, это может иметь далеко идущие последствия, которые выходят за границы моего беспокойства о сыне или о твоей госпоже. Вы согласны со мной, Айрич?

– Уверяю вас, мой дорогой Кааврен, за все годы, что я вас знаю, вы никогда не говорили слова, настолько наполненные мудростью и проницательностью.

Кааврен повернулся к Текле и сказал, – Вот так. Какие доводы тебе еще нужны? Как бы ты не торопился, тебе придется найти немного времени и рассказать нам все, что случилось.

Мика поклонился. – Очень хорошо, милорд. Я немедленно сделаю это.

И Мика сразу же начал рассказывать историю их путешествия, пока Кааврен, Айрич, Рёаана, Ибронка и Клари внимательно слушали его, ни разу не прервав. Когда он, наконец, закончил, Кааврен что-то проворчал и вслух сказал, – Да. Ка я и говорил, мы просто обязаны найти Пэла.

– Верно, – сказал Айрич. – Но сейчас еще более важно найти вашего сына и его друзей.

– Как, вы так думаете?

– Я убежден в этом.

– Но почему, мой друг?

– Во первых, из-за Гриты. Я не уверен, что им удастся пережить следующую атаку без чьей-либо помощи.

– Да, есть что-то в том, что вы сказали. Что еще?

– Еще из-за из миссии.

– Да, но она провалилась, разве не так?

– Я не убежден в этом.

– Как, вы не убеждены? И, тем не менее, Мика сказал-

– Тогда больше не будем говорить об этом. Но есть и проблема с Каной.

– Да, конечно. Вот поэтому я и считаю, что мы обязаны найти Пэла.

– Да, но что Кана будет делать?

– О, что до этого, кто может знать?

– Может быть, мой дорогой Кааврен, что я могу.

– Вы можете? – сказал Тиаса, улыбаясь. – Ну, меня это не удивляет. И что это, по-вашему?

– Он должен начать подготовку к атаке Горы Дзур.

– Как, вы так думаете, Айрич?

– Я убежден в этом.

– Но почему?

– Потому что именно туда Зарика принесет Орб.

– Но ведь Зарика мертва, и никуда не может принести Орб.

– Может быть это правда, мой дорогой друг, а может быть и нет. Но, даже если Зарика не может принести Орб, как Кана может узнать это?

Несколько мгновений Кааврен обдумывал эту мысль, потом сказал, – Если это правда – а я даю слово, что почти убежден вашими словами – тогда мы, тем более, должны не искать Пиро, а возвратиться на Гору Дзур и предупредить Сетру.

– Что касается Сетры, – сказал Айрич, – Мика и так на пути туда, и легко сможет передать еще одно предупреждение.

– Ну, так оно и есть.

– И тогда?

– Тогда я согласен: мы должны найти Пиро. Но как мы можем сделать это?

– О, что до этого-

– Да?

Айрич нахмурился. – Я еще не знаю.

– Я мог бы довести вас, – сказал Мика. – Но, увы, я должен ехать дальше, к Горе Дзур.

– А ты можешь, – спросил Айрич, – описать нам, где они были?

На этот раз нахмурился Мика и, подумав какое-то время, покачал головой, показывая, что нет, не может.

– Тогда, – сказал Кааврен, – быть может мы продолжим следовать нашему старому плану и найдем Пэла?

– Нет, – сказал Айрич, сосредоточенно хмурясь. – Мы должны найти способ установить, где находится Пиро.

– Мне говорили, – сказал Мика, – что Восточные ведьмы могут каким-то образом найто человека по-

Он внезапно прервал свою речь, уловив взгляд, которым Айрич посмотрел на него, как только он начал говорить.

– Ну, даже если нам придется обыскать для этого все эти горы, – сказал Кааврен, – нам придется это сделать.

– Но что с Пэлом? – внезапно спросила Рёаана.

Кааврен повернулся к ней. – Вы, наверно, не расслышали. Мы решили, что должны найти Пиро; сейчас это более срочно.

– Да, милорд. Я поняла. Но разве это не тот самый случай, когда Пэл, скорее всего, тоже ищет вашего сына и остальных, так что найдя его мы найдем и их всех?

– Пожалуй, – сказал Кааврен. – Это может быть правдой. Но нам это не поможет.

– Но милорд, вы не спросили Мику, не видел ли он Пэла.

Кааврен мигнул. – Однако, и это правда. Мика, не видел ли ты какого-нибудь следа Пэла?

– О, конечно, милорд. Я видел его самого, два дня назад.

– Как, ты его видел?

– Я более, чем видел, милорд. Я говорил с ним.

– Ча? Неужели?

– Да, все было так, как я имел честь вам сказать.

– Да, но что он делал?

– О, что до этого, не могу вам сказать, милорд.

– Но тогда, о чем он спрашивал тебя?

– О, о том же самом, о чем и вы. Он спросил, что я делаю.

– И ты сказал ему?

– Конечно, я рассказал ему все.

Кааврен и Айрич обменялись взглядами. – И, – сказал Кааврен достойному Текле, – что он сделал после разговора с тобой?

– Что он сделал? Ну, пожелал мне приятного путешествия.

– И потом отправился в дорогу?

– Точно.

– И куда он поехал?

– Ну, насколько я могу вспомнить, он поехал назад, а я вперед.

– И именно в этом направлении он ехал, когда вы встретились?

Мика нахмурился. – Ну, надо сказать-

– Да?

– Не в точности в этом, но в близком.

– Так что когда вы расстались, он поехал по той самой дороге, по которой ты приехал?

– Ну, можно и так сказать, да.

И опять Кааврен и Айрич обменялись взглядами, после чего заговорил Лиорн, – Твое сообщение Сетре Лавоуд должно быть отложено на какое-то время, мой друг.

– Как, отложено? И тем не менее мне приказали-

– Твоя госпожа и все остальные в огромной опасности, Мика, и только ты можешь спасти их.

– Кто, я?

– В точности.

– И все-таки-

– Но, – сказал Кааврен. – У нас нет времени для споров. Поворачивай лошадь и веди нас к тому месту, где ты повстречал Пэла. И поскорее.

Мика, казалось разрывался между инструкциями своей хозяйки и новым жестким приказом, но, в конце концов, не осмелился не послушаться совместной воли Кааврена и Айрича, и, не говоря ни слова, повернул свою лошадь и повел их обратно по своему собственному следу. Когда они начали свой путь к горам, Кааврен повернулся к Рёаане и одобрительно кивнул, что заставило юную девушку вспыхнуть от гордости.

Они скакали весь день и часть ночи, до тех пор, пока как они сами, так и их лошади не выбились из сил, так что им пришлось остановиться на отдых, во избежание намного большей задержки, тем более что они очутились рядом с крошечным ручейком с вкусной водой. Кааврен взялся сторожить первым, и, когда все остальные уже спали, к нему подошел Айрич и сказал, – Что вы думаете об этом, старый друг?

– Ничего хорошего, – сказал Кааврен. – Пэл в двух днях перед нами. Как мы сможем догнать его?

Айрик потряс головой. – Не знаю. Но мы обязаны попытаться.

Кааврен уставился в темноту, зная, что там должны быть горы, хотя он и не мог видеть их. – Они где-то там.

– Да. Все они. Наши друзья, наши враги – и Пэл.

Кааврен кивнул. – Идите спать, мой друг. Вскоре я разбужу вас.

Айрич кивнул, дружески шлепнул Кааврена по плечу и пошел спать. Кааврен продолжал глядеть в темноту.

Был почти самый конец последней смены – то есть осталась совсем немного времени до того, как они все собирались встать, когда Клари разбудила Кааврена.

– Ну? – сказал Тиаса. – Что случилось?

– Милорд, – сказала Текла. – Ибронка попросила разбудить вас.

– Как, Ибронка? Разве сейчас не твоя смена?

– Да, милорд. Тем не менее она хочет поговорить с вами по делу, которое, как она считает, является очень срочным.

Кааврен вздохнул и встал, – Хорошо, я иду.

Он нашел леди Дзур, глядящую на запад, что Каврен нашел странным по двум причинам: во-первых потому, что в темноте ничего не было видно, а во-вторых это было не то направление, в котором они собирались ехать.

– Что случилось? – спросил Каврен, старясь прогнать раздражение из голоса.

– Милорд, – сказала Ибронка. – Кто-то приближается.

– Как, приближается?

– Да, приближается к нам.

– Я понял. Кто?

– Что до этого, я не могу сказать. Но они едут на лошадях, и их довольно много. Очень много.

– И вы говорите, что они едут по направлению к нам?

– Да, милорд. Это началось двадцать минут назад и разбудило меня.

– Как, это разбудило вас?

– Звуки, милорд. Лошадиное ржанье.

– А! А! Ведь вы же Дзур.

Ибронка поклонилась.

– Вы знаете, насколько они далеко?

– Прошу прощения, милорд, но не знаю. Возможно десть миль, а возможно и двадцать.

Каврен услышал вполне достаточно. Он повернулся к Клари и сказал, – Поднимай всех. Мы немедленно уходим.

Айрич, который всегда был наготове, мгновенно проснулся, повернулся к Кааврену и спросил, – Что это?

– Кана. Его войска позади нас, и приближаются.

– Вы считаете, что это Кана?

– Я должен предполагать так, пока не появится причина считать иначе.

– Да, верно. И тогда?

– У нас есть, – сказал Кааврен, – что-то около часа. Возможно два. И тогда, если мы не уйдем с их пути, они без сомнения убъют нас всех.

Глаза Айрича сузились и он кивнул.

Через несколько минут они уже скакали сквозь темноту. Кааврен, надо понимать, предпочитал не путешествовать ночью из-за риска несчастного случая и трудности соблюдать необходимую дистанцию; тем не менее мысль о конной армии насколько встревожила его, что он решил скакать несмотря ни на что, и предпочитал оставаться впереди преследователей, при условии, если эти преследователи вообще существуют.

Они сохраняли свою скорость до тех пор, пока было достаточно света, чтобы Мика, по ориентирам, мог найти, где он проезжал; после каждого ориентира они ехали быстрее. Но вот потемнело, и Кааврен начал регулярно оглядываться через плечо, но пока не видел признаком преследователей.

– Вы понимаете, – сказал Айрич, – что теперь, когда нам придется тратить больше времени, чтобы выбирать наш путь, они поедут быстрее, чем мы.

– И тем не менее, если они преследуют нас, им придется тратить больше времени, чтобы найти наш путь. А если нет, им придется тратить время для того, что найти дорогу в темноте.

– Да, верно. Кстати, если они действительно преследуют нас и они в конце концов настигнут нас, будем ли мы сражаться с ними?

– Скорее всего, – сказал Кааврен.

– Отлично, – сказал Айрич.

Горы стали заметно ближе, и Мика похоже точно знал, где он ехал. Кааврен, напрягая зрение, смотрел вперед, надеясь увидеть чей-нибудь силуэт или силуэты, но не видел ничего и никого.

Примерно через час Клари сказала, – Я вижу за нами тучу пыли.

– Хорошо, – сказал Айрич.

Кааврен пожал плечами.

Южная Гора стала заметно больше, тем не менее до нее было еще не близко. И как раз в этот момент Мика повернулся и воскликнул, – Здесь!

– Что здесь? – спросил Кааврен.

– Именно здесь я разбил свой лагерь, – объяснил Текла. – Под деревьями. Там, по другую сторону лагеря, есть река. Эта маленькая речка, чьего имени я не знаю, питается различными ручьями, текущими с гор, но пока она довольно долго течет у подножия Южной Горы, я скорее назвал бы ее ручейком; а я помню это, так как ехал вдоль этого ручья день за днем. На самом деле именно на берегах этого ручейка я и перекинулся двумя словами с Пэлом.

– Отлично, – сказал Кааврен. – Теперь, когда мы очутились около этого ручейка, нам не надо искать себе дорогу. Просто замечательно. Мы сможем ехать быстрее.

– Мы не только можем, – заметил Айрич, – но, как я могу предположить, должны. Видите ли, облако пыли за нами растет с каждой минутой.

– Я тоже заметил это, дорогой Айрич, – сказал Кааврен. – И мне представляется, что это может означать только одну из двух вещей. Первое, число наших преследователей могло вырасти, но мне это кажется маловероятным. Остается второе, что они стали ближе к нам. Именно по этой причине я полностью согласен с вами. Мы должны двигаться еще быстрее.

Так как никто не выразил несогласия ни с вычислениями Кааврена, ни с его предложением, его идея была немедленно выполнена – то есть они направились в горы с удвоенной скоростью. Таким образом, через некоторое время, им удалось оторваться от тех, кто либо преследовал их, либо, возможно, просто скакал в том же самом направлении, была ли это армия Каны, как считал Кааврен, или какая-то другая конная армия. Кааврен, со своей стороны, искусал свои губы до крови, и пытался во время скачки смотреть одновременно вперед и назад. Они скакали с очень хорошей скоростью, хотя им все время приходилось замедляться из-за Мики и Клари, чьи лошади были далеко не так выносливы, как лошади остальных, но которых Кааврен не хотел оставить позади.

Было уже за полночь, когда он внезапно сказал, – Стоп! – и натянул поводья.

– Ну? – хладнокровно спросил Айрич, становясь рядом с ним. Мы должны сказать, что к этому времени они уже скакали прямо на север вдоль по западному берегу той самой речки, которую им указал Мика, и Южная Гора смутно вырисовывалась в темноте, темнея перед ними немного дальше к востоку.

– Всадник, – сказал Кааврен.

– Где?

Кааврен указал на другую сторону реки, немного вперед. – Там – вы еще можете видеть его, едва-едва. Мчится от нас как ветер.

Айрич прищурился. – Да. Я его вижу. Откуда он взялся?

– Оттуда, – ответил Кааврен, указав на темное место в горах. – Похоже на то, что он выехал из пещеры.

– А это возможно? – спросил Айрич? – Вы знаете эти горы лучше меня; есть ли там пещеры?

– Есть, так это вполне возможно.

– Видел ли он нас?

– Возможно. Если у него есть приближающее стекло, он совершенно точно увидел нас.

– А вы не заметили ничего?

– Очень мало, – сказал Тиаса. – Только силуэт на лошади. Мне показалось, однако, что лошадь чалая, с отметинами на груди и на боках. Я упоминаю это для того, что сразу узнать ее, если нам придется увидеть ее еще раз.

– Хорошая мысль, – сказал Айрич.

– Как, – сказал Мика, – который подъехал во время этого разговора. – Вы сказали, что лошадь чалая?

– В точности.

– С отметинами, как если бы кто-то бросил белую краску ей на бока, а потом накапал на грудь?

Кааврен повернулся к лакею и кивнул, – Ты совершенно точно описал ее. Так что мне остается только спросить, что ты еще знаешь?

– О, – сказал лакей, – я не знаю ничего, за исключением-

– Да? За исключением?

– Грита ездит на лошади, очень похожей на эту.

– Я понял, – мрачно сказал Кааврен.

 

Сорок Вторая Глава

Как все располагались и что каждый делал, когда Междуцарствие кончилось, вместе с обсуждением некоторых эффектов, которые вызвало появление Орба в этом мире

Итак, мы довели каждого из тех персонажей, которые нас интересуют, почти до той точки во времени, когда Зарика вырвалась из Залов Суда, и нам осталось сделать последний шаг – то есть описать, где все эти люди находились в точности в этот момент, и как они ответили на манящий зов, который Орб, начиная с момента появления в нашем мире, посылал тем, кто когда-то был гражданами Империи.

Зарика, как мы уже имели честь сообщить читателю, знала, где находился Пиро в тот момент, когда она вырвалась из Залов Суда; но Пиро, со своей стороны, не знал, где была Зарика – на самом деле он был убежден, что Зарика погибла в Водопаде Врат Смерти. Для того, чтобы помочь читателю полностью оценить ситуацию, мы хотим начать с точки во времени, находящейся за несколько часов до появления Зарики в мире смертных. В этот момент мы легко можем найти Пиро, так как он стоит на скальном выступе у подножия Южной Горы. Мы должны объяснить тем, кто не путешествовал там, что Южная Гора вовсе не является самой южной точкой Восточных Гор – это почетное звание принадлежит Пику Терена – но, скорее, большой горой рядом с южным хвостом горной системы, и той, которая на самом деле отмечает ее самый западный край. Она получила свое имя, скорее всего, только из-за того, что является первой горой, которую встречаешь на своем пути, если едешь с юго-запада, или последней, которую видишь, когда едешь с северо-востока.

Со своего выгодного положения на маленькой скальной полке, о которой мы уже упоминали, Пиро посмотрел на север, потом на восток, где величественные горы маячили перед ним, и сказал, – Мой дорогой Китраан, у вас не возникло ощущение, что мы ходим по кругу?

– Э? Совсем нет, мой дорогой Виконт. Мы движемся на юг.

– Ну, как раз это я знаю, дорогой друг, и, по правде говоря, мы едем на юг намного быстрее, чем, как я думал, мы способны, учитывая все, что с нами случилось и что мы делаем каждый день: сначала едем вдоль подножия гор, потом вторгаемся внутрь по какой-нибудь достаточно опасной расселине, ничего не находим, спускаемся и продолжаем в том же духе. Но я имел в виду другое: Мне кажется, что Грита ведет нас за собой, как на поводке. Мы постоянно видим ее следы – силуэт на фоне горы, след ее лошади – но никак не можем поймать ее.

Китраан нахмурился. – И сколько времени мы уже в горах?

– В общем и целом, почти год.

– И сколько времени мы провели, охотясь на нее?

– Все лето, всю осень и большую часть зимы, которая, спасибо Лордам Суда, оказалась достаточно мягкой.

– Да, но тогда получается, что она должна знать, что мы преследуем ее.

– Точно.

– Тогда не приходиться удивляться, что нам так трудно поймать ее.

– Верно, но я хотел бы знать: она просто убегает от нас, или ведет нас куда-то?

– Вы имеете в виду засаду?

– Совершенно точно.

– Но, если бы она действительно хотела поймать нас в силки, почему она не сделала это за все те недели, что мы идем по ее следу?

– Возможно вы правы. И все-таки-

– Ну?

– Может быть и так, что она много раз пыталась, но мы постоянно обходим ее ловушки.

– А! Вы имеете в виду тот случай, когда загорелся кустарник?

– Да. И если бы Лар не оглянулся назад и не заметил тонкую струйку дыма, мы скорее всего оказались бы в ловушке между огнем и утесом.

– Да, верно. Что еще?

– Что еще? Разве вы забыли камнепад?

– Как, вы думаете, что она может быть ответственна и за него?

– Ну, он был слишком близко к нам. Настолько близко, что, на самом деле, мы могли бы попасть под него, если бы вы не заметили, что птицы внезапно взвились в воздух, и тем самым остановили нас, за что я должен поблагодарить вас.

– Вы уже сделали это тогда, мой дорогой Пиро.

– И с удовольствием сделаю это опять. И потом, еще был дракон.

– Да, верно, но я не представляю себе, что она в состоянии натравить его на нас.

– Ба! – сказал Пиро. – Вы не можете себе представить? Но это достаточно просто: если она знала, что мы следуем за ней как привязанные, она вполне могла привести нас к логову зверя.

– Без риска самой попасться на обед?

– Если она сумела приглушить звук лошадиных копыт и каким-то образом скрыть лошадиный запах, то, я считаю, это вполне можно было сделать. А вот мы должны были идти за ней по следу и пройти мимо логова.

– Да, Виконт, похоже на правду. И я должен сказать, что только ваша мгновенно придуманная идея с вьючной лошадью спасла нас.

– Ну, нам это стоило несчастной лошади.

– Лучше, чем кого-нибудь из нас.

– Верно, хотя в результате у нас было несколько голодных дней, пока мы не сумели ненадолго остановиться в деревне и купить еды для себя и лошадей. Так что, подумайте, было по меньшей мере три случая, когда она пыталась убить нас. И что будет в четвертый раз?

– Да, это серьезный вопрос, – согласился Драконлорд, – и он заслуживает тщательного рассмотрения.

– Вы так думаете? Тогда я доволен. Я не люблю задавать легковесные вопросы.

– Они совсем не такие, уверяю вас. Вот только-

– Да?

– Я не в состоянии ответить на этот.

– Тазендра, а вы что думаете об этом?

– Как, вы хотите знать мое мнение?

– Да, в точности. И вот доказательство: я спросил.

– Да, верно, вы так и сделали.

– И?

– Ну, во первых, я считаю, что мне бы очень хотелось найти Гриту, так как тогда я бы вонзила ей меч в тело, как мы обязаны были сделать двести пятьдесят лет назад.

– Да, в этом мы полностью согласны с вами; на самом деле именно для того, чтобы совершить это, мы и потратили так много времени, охотясь на нее. Но у вас, наверно, помимо первого есть и второе мнение?

– Да есть.

– И какое?

– Я думаю, что оно не имеет смысла.

– Как, не имеет смысла?

– Ни малейшего.

– И почему ваше мнение не имеет смысла? Вы понимаете, что сказали что-то такое, что сбило меня с толку.

– Потому что она больше не в горах.

– Как, не в горах? Хорошо, но где она?

– Там, – сказала Тазендра, указывая на запад.

Они посмотрели в направлении, на которое указывал ее палец, и, действительно, увидели всадника на лошади, очень похожей на лошадь Гриты, скачущего во весь опор.

– Она собирается встретиться с теми всадниками, которые приближаются к нам, – заметил Китраан.

– Напротив, – сказал Пиро, пристально вглядываясь в местность. – Она удирает от них и едет совсем в другом направлении.

– Немного поразмыслив, – сказал Китраан, – я вижу, что вы правы. Но, куда бы она не стремилась, она делает это очень быстро.

– С этим я согласен.

– И я, – добавила Тазендра.

– Тогда, похоже, мы потеряли ее, – сказал Пиро.

– Похоже на то, – согласился Китраан.

– Но все-таки я хотела бы знать, – сказала Тазендра.

– Да? – сказал Китраан.

– Вы обратили внимание на ту группу всадников?

– Да, которые скачут, кажется, в нашем направлении.

– Да. И я хотела бы знать, кто они такие. Их шестеро, и, как вы сказали, они скачут прямо к нам – или, скорее, скакали. Теперь они резко остановились.

– Да, – мрачно сказал Пиро. – Если они посмотрят сюда, они найдут нас без всякого труда. – Сказав это, он положил руку на рукоятку своего меча.

– И? – сказал Китраан.

– И нам останется только спокойно ждать их.

– А это хорошее место? – спросил Китраан. – Учитывая, что за нашими спинами пещера, что мне не нравится.

– Напротив, – сказала Тазендра. – Я исследовала эту пещеру раньше, пока вы ухаживали за лошадями. Она едва ли пятнадцать футов в длину, и совершенно пустая.

– Ну, тогда в том, что касается пещеры, все в порядке. Но мы же не собираемся оставаться здесь, на виду у них? – сказал Китраан.

– Нет, – сказал Пиро, – если мы припадем к земле и оставим наших стреноженных лошадей там, где они находятся сейчас.

– Ну что ж, – сказал Китраан. – Это очень далеко от того, чтобы быть на виду. Но сможем ли мы достойно защищаться здесь?

Пиро пожал плечами. – Мы находимся достаточно высоко и в состоянии видеть все и всех. Более того, они не сумеют подняться по склону вместе с лошадями.

– Очень хорошо, – сказал Китраан. – Тогда у меня больше нет возражений, и я согласен спокойно и тихо ждать здесь.

– И я, – сказала Тазендра.

Лар поклонился и, уже выполняя приказ, ничего не сказал.

Пока Пиро стоял на не слишком высоко находившейся каменной полке Южной Горы и глядел на маленькую группу, которую, что он не знал, возглавлял не кто иной, как его собственный отец – то есть Кааврен – был еще один, который стоял на немного более высоком утесе и глядел на Пиро. Это был Вадр, который, после месяцев поисков, наконец нашел их следы на снегу, следовал за ними по пятам и наконец догнал их прошлой ночью. Однако теперь, когда он нашел их, он не знал, что делать. Ему так и не удалось найти свою банду, а без них он чувствовал себя безоружным. Более того, это был тот самый случай, когда он был абсолютно не в состоянии сделать хоть что-нибудь Дзуру, Тиасе и Драконе под ним, так как они все были хорошо вооружены и все уже продемонстрировали ему определенное умение в игре мечами, когда они встретились в последний раз.

Он в очередной, далеко не в первый раз спросил себя, где же находится его банда, и как так получилось, что он оказался не в состоянии найти ее за те долгие месяцы, которые он провел в горах и предгорьях, путешествуя на юг в самую жару, пережив сезон дождей, от которых он укрывался в пещерах или под нависающими скалами; и вот теперь настала зима, хотя и мягче, чем она могла быть, но все равно смертельно опасная в горах, и это заставляло его убивать, или, в других случаях, красть, а когда это не помогало даже покупать еду в тех маленьких деревушках, которыми могли похвастаться эти горы. И вот, наконец, он нашел то, что искал – но где был тот человек, который нанял его, человек непонятного Дома, но похожий на аристократа? И почему за все это время он не видел ни единого следа своей банды?

Конечно, он оказался не в состоянии ответить на эти вопросы, так что пока он наблюдал, ждал и думал что делать, и эта деятельность так заняла его, что по меньшей мере в течении часа он не подвинулся и на дюйм от того положения, которое он занимал, хотя ему было достаточно холодно лежать на покрытой снегом земле, по-прежнему глядя на находившихся под ним людей, которые, хотя и двигались и более свободно, чем Вадр, почти ничего не делали и только ждали. Чего они ждут, Вадр не мог сказать.

Только он достиг этой точки в своих рассуждениях, как вздрогнул, услышав легкий стук сапог по камню за своей спиной, и этот звук так напугал его, что он едва не закричал, и зашел так далеко, что потянулся за оружием. Однако он немедленно остановился, увидев ту, что стояла позади него, с циничной улыбкой, спрятавшейся в уголах рта.

– Орлаан! – крикнул он. – То есть Грита. – Он вскочил на ноги.

– Приятно встретиться, – сказала Грита таким голосом, что любой слушатель не приминул бы заметить изрядную долю иронии в ее тоне. – Что привело вас сюда?

– Как, вы хотите это знать?

– Да, я хочу, – ответила Грита.

– Это достаточно простой вопрос. Я следую за вашими старыми врагами.

– О, вы это делаете? И по какой причине?

– По какой причине? Чтобы найти их!

– Не пытайтесь выдавать себя за дурака, бандит. Вспомните, что я могу сделать.

– Я не забыл.

– И?

Вадр на мгновение задумался, но потом решил, что, пока нет идей получше, интересно увидеть, что будет, если он скажет правду. – Меня попросил Гальстэн.

– А, Гальстэн.

– Вы его знаете?

– Конечно. Он один из тех врагов, о которых я говорила вам в самом начале нашего знакомства.

– А. Я, видите ли, не знал об этом обстоятельстве, когда согласился помогать ему. И, более того, в это время вас совершенно невозможно было найти.

– И если бы вы сумели найти меня, что тогда?

– О, что до этого-

Грита жестом оборвала его и сказала, – Ну, если если этого не достаточно, я думаю, что как раз сегодня повстречала его.

– Как, повстречали?

– Да. Я только что увидела вас и приняла решение поговорить с вами. Но когда я была уже недалеко от вас – это было примерно полтора часа назад, я думаю – мне показалась, что я краем глаза заметила его силуэт. Я немедленно решила следовать за ним, что и сделала.

– А. И вы нашли его?

– Нет, но я нашла место, где начинается довольно крутая тропинка, ведущая сюда, к вам, и где я привязала свою лошадь.

– Место, где-

– Да. И моя лошадь исчезла. Я убеждена, что он украл ее.

– Как, он украл лошадь?

– Я уверена, что он это сделал.

– Это совершенно замечательно.

– Это еще почему?

– Я только что убедил себя, что он должен быть аристократом, а теперь вы говорите мне, что он, вместо этого, лошадиный вор.

– А вы думаете, что эти два понятия несовместимы?

– Да, я так думаю.

– Тогда вам придется узнать жизнь получше.

– Да, похоже я должен. Но тогда, должно быть, это его лошадь, которую я нашел вчера с перерезанным горлом. И, похоже, у нее была сломана нога.

– Да, это все может объяснить.

– То есть?

– Лошадь Гальстэна сломала ногу, он украл мою, следовательно я возьму вашу.

Вадр начал было протестовать, потом подумал, вздохул и кивнул, – Ладно, берите, – буркнул он.

Грита кивнула. – И, кстати, вы не знаете, где этот Гальстэн сейчас?

– Он только что проскакал вон в том направлении, – сказал бандит, указывая на запад. – И вот доказательство: я подумал, что это вы, так как узнал лошадь.

– Неужели? – сказала Грира, вытаскивая приближающее стекло, которое она приставила к глазу. И она умела неплохо использовать это стекло, что мы и докажем несколькими следующими словами, – Похоже на то, что он говорит с целым конным отрядом.

– Тогда это его союзники, – сказал Вадр. – И у меня были такие, но я не знаю, где они.

– Они со мной, – сказала Грита.

– Как, с вами?

– Да, теперь они служат мне.

– Да, но они мои.

– Нет, сказала Грита. – Они мои.

– И все-таки-

– Где ваша лошадь?

Вадр вздохнул. – По другую сторону этой рощи.

– Хорошо, – сказала Грита, убрала приближающее стекло в небольшой мешочек, висевший у нее на поясе и из которого она достала его, а оттуда, в свою очередь, вытащила то, что оказалось узким цилиндром из какого-то металла, возможно меди, так он имел золотисто-красный оттенок.

Вадр нахмурился. – Мадам, могу ли я спросить, что это за штука, которую вы держите в руке?

Грита кивнула. – Это одно из моих собственных изобретений. Его функции напоминают функции искры-камня, но намного более сложны, так как мне требовался прибор, основанный на силе Моря Аморфии, а не Орба. Я, однако, проделала с ним определенные проверки, и убеждена, что он сделает то, что я желаю, хотя и по-своему.

– То есть вы собираетесь устроить взрыв?

– Да. Как вы видите, этот конец, отмеченный маленькими черными полосками, я держу в руке. А другой конец-

– Да, другой конец?

– Он указывает туда, куда я желаю, чтобы была направлена его разрушительная сила.

– Да, но вы направили его прямо на меня.

– Вы очень наблюдательны.

– То есть вы собираетесь использовать эту штуку против моей персоны?

– Признаюсь, что вы совершенно точно угадали мое намерение.

– Я прошу вас подумать еще раз.

– Увы, мой дорогой бандит, это совершенно невозможно. Я украла вашу банду, и я собираюсь украсть вашу лошадь. И, вы понимаете, оставить вас, знающим все это, в живых, было бы в высшей степени неразумно.

– Итак вы собираетесь убить меня?

– Точно. И, к тому же, в это самое мгновение, немедленно.

– Мне бы хотелось найти способ убедить вас изменить свое намерение.

– Увы, – сказала Грита, – это маловероятно.

Вадр вздохнул.

Примерно в это же время Каврен сказал, – А что-то вижу.

– Что вы видите? – спросил Айрич.

– Я вижу, или, скорее, я думаю, что видел движение вон на том утесе.

Айрич нахмурился и внимательно посмотрел туда, потом пожал плечами и сказал, – Я не вижу ничего, но не сомневаюсь в вас.

– Сейчас я тоже не вижу ничего, и стал сомневаться в самом себе, Айрич, – хихикнул Кааврен. – Но, тем не менее, давайте отправимся в том направлении.

– С этим планом я полностью согласен.

Кааврен кивнул и повел маленький отряд вперед.

Пока он так делал, на некотором расстоянии позади него Пэл разговаривал с Драконлордом по имени Тсанаали э'Лания, и сказал, – Час назад они были на том утесе.

– Тогда именно туда мы и пойдем, – сказал Тсанаали.

– Они могли уйти оттуда.

– Естественно. Но могли и не уйти. И, даже если они ушли, должны остаться следы, так как, как вы понимаете, склоны гор покрыты снегом.

– Да, – сказал Пэл. – Я охочусь за ними уже довольно долго. Я бы не хотел потерять их теперь.

Тсанаали бросил на него неприязненный взгляд, потом сказал, – Я не понимаю, почему эти люди так важны моему командиру, леди Суэре.

– Нет, не важны.

– Как, не важны? Но, тем не менее, ее приказы-

– Ваша леди Суэра уже заменена на лорда Изаака.

– Какого Изаака? Надеюсь не на того, который является младшим офицером в штабе Суэры? Ему едва ли исполнилось даже двести лет.

– Что до этого, не могу вам сказать. Но что так оно и есть, сомнений нет.

Капитан развел руками. – Тогда почему они так важны для Изаака, кто бы он не был?

– Ну, на самом деле они важны только лорду Кане.

– Его Величеству?

– Ну хорошо, – сказал Пэл, пожимая плечами. – Его Величеству.

– Да, но почему эти люди важны его величеству?

– Потому что эти люди помогали одной леди, которую – Его Величество – хочет остановить любой ценой.

Лейтенант (номинально Тсанаали носил именно это звание) кивнул и сказал, – Тогда, по вашему мнению, мы должны проследить за ними, надеясь, что они приведут нас к ней, или мы должны убить их всех?

– Они не знают, где она.

– Вы уверены в этом?

– Да.

– Как?

– Что как?

– Как вы можете быть уверены в этом?

– А что бы вы сделали, если бы вашему кавалерийскому отряду стала угрожать копейная фаланга?

– Э? Ну, я приказал бы им рассредоточится, оставаться верхом и обогнуть ее с обеих флангов.

– Откуда вы знаете, что это самая правильная тактика?

– Это моя профессия – знать такого рода вещи.

– Абсолютно точно, – сказал Пэл, кланяясь.

Тсанаали бросил сердитый взгляд на Пэла и сказал, – Хорошо, но что мы должны сделать, когда найдем их?

– Уничтожить их, конечно, если сможете.

– Хорошо.

– И, мой дорогой Лейтенант, есть еще один вопрос.

– И какой же?

– Как я называю Его Величество принадлежащим ему титулом, так и вы, будьте так добры, называйте меня моим.

Тсанаали сжал челюсти, потом сказал, – Я получил приказ следовать всем вашим указаниям, Ваша Светлость, – Последние два слова с видимым трудом прошли через рот Драконлорда, – поэтому я сделаю все, как вы сказали.

– И это будет самое лучшее из всего, что вы можете сделать, поверьте мне.

– Ваша Светлость останется с нами?

– Я? Ни в коем случае, уверяю вас. Я поеду вперед, что проверить обстановку и убедиться, что они еще там; и если их уже там нет, узнать, куда они уехали.

– Хорошо, – сказал Драконлорд, который вполне резонно предположил, что Йенди собирается сделать не что иное, как избежать участия в сражении.

Пэл повернул голову в его сторону. – Мой дорогой Лейтенант, – сказал он.

– Да, Ваша Светлость?

– Скорее всего это будет довольно трудная битва, учитывая еще несколько других обстоятельств, к тому же все может случиться, будущего не знает никто. Вы знаете, что Изаак приближается к Горе Дзур с севера, тогда как Брор делает то же самое с запада.

– Брор?

– Да, некая Леди Брор, которая заменила Тончина.

– Я не знаю, кто это такая.

– Я тоже. Но это не имеет значения, важно лишь то, что может произойти.

– Да? И что же?

– Может так случиться, что вы не переживете эти битвы.

– Это всегда возможно, так как я солдат.

– Может так случиться, что и я не переживу эти битвы.

– Это всегда возможно, так как вы шпион.

– Но, – холодно продолжал Пэл, – если так случится, что мы оба переживем эти битвы, тогда, когда все будет кончено, я даю вам слово, что вырежу вам сердце.

– Вы так думаете?

– Да. Я вырежу вам сердце и накормлю им ваши мертвые губы, которыми вы сейчас имеете честь насмехаться надо мной.

– Что ж, посмотрим.

– Да, посмотрим.

Тсанаали ответил на этот комплимент резким кивком, после чего повернулся к своему отряду и дал сигнал двигаться вперед. Пэл, со своей стороны, повернул свою лошадь назад и поскакал к подножию Южной Горы.

Как раз в это время Кааврен и его друзья скакали к тому же самому месту. Они были ближе, но двигались медленнее.

Грита нашла лошадь Варда и повела ее туда, где ее ждали остатки того, что когда-то было бандой Варда, а теперь стало ее. Эту банду она, в свою очередь, повела туда, где ждали Пиро и его друзья, глядя на плотное облако пыли, которое предшествовало отряду Тсанаали. На самом деле они следили за ним с таким вниманием, что на время забыли о более маленьком отряде – то есть об отряде Кааврена – точнее до того момента, когда он оказался менее, чем в ста ярдах от них.

Именно Тазендра наконец заметила эту группу, слегка толкнула локтем Пиро и указала на нее.

– А это еще кто? – сказал Пиро, хмурясь и вытаскивая свой меч. Тазендра и Китраан также вытащили свои, а Лар подошел поближе, размахивая толстой железной сковородкой. – Я заметил их раньше, а потом как-то потерял их из виду, – заключил Пиро.

– Я не знаю их, – сказал Китраан, пристально глядя вперед.

Тазендра пожала плечами. – Возможно это тот самый дорожный агент, Вадр, с которым мы уже имели дело. Я могу откровенно сказать вам, что не доверяю ему с того времени, когда он объединился с Гритой и пытался убить нас.

– Если вы разрешите мне вставить слово, миледи, – сказал Лар, – это никак не может быть он.

– Как, – сказал Пиро. – Это не он?

Лар покачал головой.

– Но, – сказал Китраан, – почему ты так уверен в этом?

– Потому что дорожный агент мертв, – сказал Лар.

– Как, мертв?

– Абсолютно точно.

– Но, – сказал Пиро, – как ты узнал это?

– Самым простым из всех возможных способов, – ответил Лар. – Потому что его тело лежит примерно в тридцати футах позади нас.

– Клянусь Лошадью! – воскликнула Тазендра. – Это он?

Лар утвердительно поклонился.

– Но как он оказался там? – спросил Китраан.

– Он упал.

– Упал?

Лар кивнул.

– Когда? – спросил Пиро.

– Полчаса назад, милорд.

– Но, – сказала Тазендра, – почему ты не сообщил нам об этом обстоятельстве немедленно?

– Потому что, – сказал Лар, – милорд Виконт сказал, что я должен молчать.

Пиро поглядел на Лара, но не нашел, что сказать. Китраан прошел назад, поглядел на тело, которое упало почти им на голову, и сказал, – Это действительно Вадр.

– А этот, – сказал Пиро, опять глядя вперед, – выглядит очень похожим на моего отца.

– А этот, – сказала Тазендра, глядя на немного в другом направлении, – выглядит очень похожим на моего старого друга Пэла.

– Невозможно, – сказал Китраан, хотя было невозможно определить, о котором из этих двух высказываний он говорил, если не об обоих.

– И все-таки, – сказал Лар.

– Ну? – сказал Китраан.

– Если Вадр упал сверху – а я даю слово, что он так и сделал – тогда хотел бы я знать, а нет ли там наверху кого-то, кто сбросил его.

Китраан сделал еще шаг назад и посмотрел на каменную полку, находившуюся в тридцати или тридцати пяти футах над его головой, потом повернулся к Пиро и Тазендре и сказал, – Вы знаете, я думаю, что в том, что он сказал, много правды. Мне кажется, что имеет смысл понаблюдать за этим утесом над нами.

– Да, – сказал Пиро. – Сделайте это.

Итак, Пиро, хмурясь, глядел вперед, Тазендра, еще более нахмуренная, глядела вперед, а Лар с Китрааном уставились вверх, и все ждали, зная, что следующие мгновения должны принести ответы на все вопросы.

Тем временем, в тридцати или тридцати пяти футах над ними Грита повернулась к своей банде разбойников – чье число теперь составляло десять или двенадцать человек – и сказала, – Мы сейчас спустимся с утеса и убьем их всех. Не теряйте времени и не дайте им шанс защитить себя. Поняли?

Бандиты дали понять, что все ясно.

– Веревки готовы? – сказала Грита.

В ответ ей показали веревки, надежно привязанные к деревьям.

– Тогда – сказала она, – возьмем их всех.

Именно в этот момент Кааврен, скакавший к маленькому возвышению у подножия Южной Горы, внезапно остановился, потрясенный чувством, которое было тем более странно, что было хорошо знакомо.

Айрич взглянул на него, его глаза расширились, потому что и он почувствовал то же самое, и он удивился настолько, что оказался не в состоянии скрыть свое удивление.

В нескольких ярдах от них, и в то же самое мгновение, Тазендра воскликнула, – Он вернулся, или я норска!

– Кто вернулся? – сказал Пиро.

– Орб, – сказала Тазендра.

– Не может быть, – сказал Пиро.

– Невозможно, – сказал Китраан.

– Наоборот, так оно и есть, – сказала Зарика, появляясь из темноты пещеры, а Орб медленно вращался вокруг ее головы и испускал мягкий зеленый свет.

Китраан уставился на нее, Пиро повернулся к ней мгновением позже, а Тазендра не только повернулась, но, увидев Зарику, опустилась на одно колено, ее глаза широко раскрылись. Пиро и Китраан, посмотрев на нее, немедленно сделали тоже самое. Лар, со своей стороны, отбросил свою сковородку и распростерся на заснеженной земле.

Некоторые историки рассматривают этот день, тринадцатый день месяца джагала двести сорок седьмого года Междуцарствия, и этот момент, пятый час пополудни, как конец Междуцарствия и начало Правления Зарики. Другие утверждают, таким моментом является закладка первого камня в основание нового Императорского Дворца, тогда как, по мнению третьих, таким моментом является конец Битвы у Южной Горы или, иногда, Битвы у Горы Дзур (то есть Девятой Битвы у Горы Дзур, или десятой, как называют ее некоторые историки). Тем не менее другие утверждают, что Империя на самом деле не существовала, пока Зарика не поселилась в Императорском Дворце; еще одни думают, что она не существовала, пока последняя серьезная оппозиция не была раздавлена – что, в свою очередь, привело к множеству дебатов о том, что можно было считать серьезной оппозицией. Были написаны толстенные тома, защищающие и нападающие на эти различные времена и даты.

Конечно, никто не спорит с тем, что даты очень важны; вопрос представляет более, чем академический интерес, потому что многие вычисления, проделанные как моими многочисленными коллегами, так и еще более многочисленными предсказателями зависят от точного момента, когда опять появилась Империя. Следовательно, стоит потратить немного времени и обсудить проблему более тщательно. Будьте уверены, наше обсуждение будет кратким, так как, по мнению этого историка, вопрос значительно менее сложен, чем его часто считают.

Выразимся в самых простых терминах: Что такое Империя? Это политическая и экономическая организация из многих разнородных частей, объединенных под Орбом – артефактом как символическим, так и функционирующим. Пока Орб не функционировал, не было Империи; или, точнее, было то состояние, которое мы привыкли называть Междуцарствием. А что до вопроса о том, сколько этих меньших частей – герцогств, княжеств и так далее – должно признать себя подданными Империи для того, чтобы эта Империя стала «существовать», этот историк не рискует высказывать свое мнение. Не исключено, что Правление Зарики действительно началось в одну из более поздних дат, или, скорее всего, в том момент, когда она села на «трон» в своем временном дворце и начал оттуда руководить делами. Но, даже если это и так, Междуцарствие закончилось в тот момент, когда она вырвалась из Дорог Мертвых – то есть именно тогда, когда мы прервали наш рассказ.

Именно так, без сомнений, восприняли этот момент – как только почувствовали присутствие Орба – те, кто находился там. Читатель уже видел, что Кааврен, Айрич и Тазендра немедленно узнали об этом – то есть почувствовали в своем сознание эхо Орба.

Мы должны добавить, что, на самом деле, через много лет возникло недоумение в умах некоторых историков: Каким образом и как быстро те, кто когда-то был гражданами, попав под излучение Орба, узнали о нем? Так как мы только что обсудили эффект его появления, нам кажется, что это самое подходящее место для этого вызывающего сожаление, но необходимого отступления.

Недоумение по этому поводу и является, само по себе, частью ответа: Из миллионов живых, бывших гражданами Империи, только тысячи узнали о его возвращении, и это различие зависело как от расстояния данного индивидуума до Орба, так и, в определенной степени, от его ментальной чувствительности, личности и отношению к Империи вообще и к Орбу в частности.

Для немногих, таких как Сетра Лавоуд, возникло ощущение, что он никогда не исчезал: мгновенно и полностью она восприняла его, вместе со всеми его возможностями и связью с Зарикой. К другим, таким как Айрич, связь пришла, но несколько медленнее: впоследствии он рассказал, что немедленно узнал о том, что произошло, но потребовался небольшой период времени – несколько минут – прежде чем его сознание полностью привыкло к ней. Для Кааврена это был шок, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло, и потом, когда он тоже совершенно сознательно разрешил ему занять свое место, возникло это удобное присутствие, которое мы все знаем так хорошо, что осознаем его только тогда, когда оно исчезает, или когда мы сами специально обращаем на него внимание (мы предлагаем читателю сделать это, хотя бы ради самообразования).

Другие узнали об этом намного более медленно, или отказались узнавать об этом, или, узнав, отказались принимать его призыв – среди последних были, например, Кана и его кузина, а также Тсанаали. И если такая реакция была самой частой, это, как кажется, должно была вызвать недоумение и дезориентацию, так как те, кто когда-то был гражданами, осознали странное, смутно знакомое ощущение, и такое, которое, даже покинув их сознание, не давало им возможность сконцентрироваться какое-то время, более или менее долгое.

Те же, кто почувствовали, но родились после Катастрофы Адрона, не имели личного опыта общения с Орбом и не знали о его возвращении, оказались вынужденными повторить опыт тех из наших предков, которые жили во время образования Империи: они должны были сделать сознательный выбор и стать гражданами, и, хотя они еще не знали об этом, они не могли не сделать этот выбор.

Мы обязаны добавить, что, использовав термин «почувствовали но родились», мы избежали одного из тех противоречий, которое непрерывно обсуждают сотни мыслителей-магов: Где между зачатием и рождением тот момент, когда от матери, которая является гражданиним, Орб входит в сознание ребенка, который, таким образом, становится гражданином? Мы не можем, в этой короткой работе, дать себе достаточно времени, чтобы исследовать этот вопрос так тщательно, какой он безусловно заслуживает, так что мы скажем только, что, как нам кажется, эта связь возникает где-то ближе к концу беременности матери. Мы надеемся, что читатель удовлетвориться этим объяснением, потому что другого у нас нет. Наша точка зрения состоит в том, что от тех, кто никогда не имел опыта быть гражданином, потребуется, в некоторой точке будущего, принять решение, соглашаться на эту связь или нет, и те, кто осознаёт это, способны сделать выбор в любой момент своей сознательной жизни.

Таким образом в тот момент вопрос о гражданстве в Империи возник перед каждым человеком.

Это и есть ответ на этот вопрос, который мы имели честь задать выше, и историк скромно предполагает, что с ним невозможно спорить. Междуцарствие закончилось в тот хорошо-известный зимний день двести сорок седьмого года, когда Зарика вырвалась из Залов Суда, неся Орб (а не, как считают одни, найдя его на земле уже выйдя из Залов Суда или, как считают другие, прочесав вдоль и поперек Пути Мертвых, куда он случайно попал, перенесясь из мира людей в момент Катастрофы Адрона, или был передал ей кем-то другим, кто на самом деле вернул его из Путей – кандидатами на эту не существовавшую честь называли Леди Итанор и Лорда Маролана – или она, на самом деле, носила его с собой всю жизнь, или, даже, родила его как ребенка, как предполагают некоторые сошедшие с ума мистики).

Итак, в этот день и в этот момент, все прошлые и потенциальные граждане Империи получили шанс опять стать ими, и, поэтому, в этот момент Междуцарствие кончилось, так что если и были слова, которые отметили это событие, как это часто случается в мгновения высокой исторической драмы, так это оказалось замечание Тазендры, – Он вернулся, или я норска.

Доказательством того, что эти слова отметили как само событие, так и начало распространения влияния Орба на всех тех, кто когда-то был гражданами Империи, является тот факт, что никакие другие слова не были записаны; а хорошо известно, что «историки» одной популярной школы нежно любят отмечать великие события словами, которые сопровождали их. И по какой причине, хотели бы мы знать, они игнорируют слова, отмечающие события, если эти слова не сумели, по их мнению, передать настоящий смысл происходящего?

Так что это не будет нас волновать по той простой причине, что мы поставили своей целью сообщить о том, что случилось, а не угождать вкусу публики, что искажает и портит труды некоторых из наших товарищей.

Да, слова произнесенные храброй Тазендрой не так величественны и полны великолепия, как слова Кейрона Завоевателя, «Море принесло нам спасение», или Андаунтры Первой, «Пусть то, кто сомневается в победе, попробует вырвать знамя из моей руки», или Сетры Лавоуд, «Я говорю с Горой, а Гора разговаривает с Орбом», или Лорда Куины, «Клянусь всеми Лордами Суда, это наконец доказано», или выражению элегантной сдержанности в знаменитом высказывании Тигарры, «Повернитесь, милорд; я позади вас», или в словах Део, «Миледи, добро пожаловать домой»; тем не менее сказаны были именно они, и наш долг историка ставит нас перед необходимостью положить их перед читателем. «Он вернулся, или я норска» вот слова, которые сопровождали конец Междуцарствия, если не восстановление Империи и царствование Зарики Четвертой.

Они также сопровождали и некоторые другие, сразу произошедшие события, более касающиеся читателя, который делает нам честь следить за развертыванием этой истории; и эти события мы сейчас предполагаем, без дальнейшего промедления, описать.

 

Сорок Третья Глава

Как, после долгой разлуки, старые друзья, наконец, встретились

Некоторые историки выражают веру в то, что Грита дала бы приказ остановить атаку, если бы могла сделать это – то есть если бы у ней было время отдать какой-нибудь приказ. Автор, со своей стороны, не имеет никакой возможности узнать, правда ли это, но просит отметить, что и ни один из его собратьев-историков также не в состоянии знать это наверняка. Нет никаких сомнений, что сама Грита, которая была гражданкой, и, более того, находилась очень близко к появившемуся Орбу, должна была узнать о том, что он вернулся; тем не менее стоит заметить, что три сотни лет назад она не выражала особой лояльности к Империи, подданной которой являлась; а раз так, почему она должна была сделать это сейчас?

Но, так как этот проблему невозможно решить никаким способом, нет никакой причины подробно останавливаться на ней – тем более, что, как мы знаем, даже если она и думала так, поступила она совершенно иначе. Команда была отдана, две или три веревки полетели вниз с обрыва, и небольшой отряд Гриты соскользнул по ним вниз, и каждый из бандитов держал оружие наготове. Их появление стало абсолютным сюрпризом: Пиро, Китраан и Тазендра стояли на колене перед Зарикой, а Лар вообще лежал на земле. Приземлившиеся бандидты имели и численное превосходство – их было десять или двенадцать, а наших друзей всего четверо плюс один лакей.

Исходя из этого, все должно было закончиться очень быстро – самым ужасным убийством.

Но была еще одна вещь, которая изменила весь ход битвы и, в конечном счете, определила ее исход: Орб. Самый живой из всех артефактов не терял зря времени, заставив почувствовать свое присутствие; действительно, он начал активно участвовать в защите самого себя спустя секунды после своего вторичного явления. И стал делать это, с самого начала, самым простым из всех возможных способов: самим существованием.

Заметим, что некоторые из нападавших были достаточно взрослыми и были гражданами перед Междуцарствием, и, даже спускаясь по веревке, они, каждый по-своему, почувствовали возвращение Орба – чувство на которое каждый из них, конечно, отреагировал по своему. А когда они оказались на земле, и первой вещью, которую они увидели, была Зарика, с Орбом спокойно кружащим вокруг ее головы, да, читатель сам может легко представить себе, что некоторые из них почувствовали себя немного больше, чем просто взволнованными. На самом деле двое или трое из них, увидев ее, немедленно бросили оружие и простерлись на земле, в то время как Лар, встревоженный внезапным появлением веревок с бандитами, вскочил на ноги и потянулся к своей сковородке. А некоторые другие, хотя и не собирались совсем не участвовать в сражении, были, по меньшей мере на какое-то время, сбиты с толку, что резко уменьшило их возможность атаковать.

Что касается остальных, читатель должен помнить, что они были весьма молоды – то есть теми, кто еще не родился во время Катастрофы Адрона – и не только никогда не были связаны с Орбом, но и не знали, что это такое; читатель, также, должен понимать, что Грита, планируя сражение, поставила более старших и более опытных бандитов в таком порядке, чтобы они приземлились первыми, так как по ее теории они были более хладнокровны и могли лучше справиться с любыми непредвиденными обстоятельствами. К несчастью для Гриты и ее отряда случилось совершенно особое непредвиденное обстоятельство, и она вывело из боя как раз тех, кто, как она рассчитывала, сумеет справиться с любой опасностью. Пока некоторые из этих индивидуумов, шокированные, застыли на месте, другие, соскользнувшие вниз по веревке, натыкались на них, в результате чего вместо того, чтобы подвергнуться атаке превосходящими силами, нашим друзьям пришлось отражать атаку только трех врагов, представлявших немедленную опасность – число, которое очень быстро уменьшилось до двух, когда Тазендра, первой пришедшая в себя, вскочила на ноги и снесла голову с плеч тому, кто был ближе всех к ней.

Китраан и Пиро пришли в себя на мгновение позже, что могло им стоить жизни, но их враги сами на мгновение отвлеклись, увидев как голова их товарища слетает с его плеч, и этой задержки оказалось вполне достаточной для Дракона и Тиасы, чтобы принять защитную стойку и проготовиться встретить тех, кто собирался напасть на них.

Китраан первым встретил удар врага и ответил хорошим ударом по руке с мечом, заставив того уронить меч и с проклятиями оставить соревнование. Пиро сохранял свою защитную стойку и выдержал атаку в хорошем стиле, сначала отразив удар мечом, направленный ему в плечо, а затем отклонившись назад, чтобы избежать удара в голову, и мягко сдвинувшись чуть в сторону, чтобы избежать удара в грудь, после чего заметив, что его соперник слегка потерял равновесие, ответил ему достойным ударом в верхнюю часть бедра, так что бандит оказался на земле и был не в состоянии подняться, а это заставило его бросить меч, признавая свое поражение.

Еще один бандит, наткнувшийся на своих товарищей в момент спуска и упавший на землю, попытался встать, но неожиданно его голова встретилась с тяжелым железным объектом в форме сковородки, находившейся в сильной правой руке Лара; после встречи бандит смог выполнить только одно доступное ему движение: упасть как мертвый.

Тазендра рванулась вперед, выискивая новую жертву – но это было уже слишком для бандитов. Один из них, по имени Грассфог, согнувшись, пробежал мимо Зарики в пещеру только для того, чтобы мгновением позже выйти оттуда с поднятыми руками, в знак сдачи. Двое или трое других бросили оружие, заявляя о нежелании продолжать соревнование. Один из оставшихся побежал, выбрав направление, которое должно было увести его как можно дальше от Тазендры и ее огромного меча, то есть на юго-восток, так что осталось всего пять невредимых пленников, побросавших свое оружие; и это были, в добавление к Грассфогу, мужчина по имени Тонг, женщина по имени Йаса, женщина по имени Ритт, и мужчина, которого назвали Брюхо как из-за весьма замечательного живота, который он приобрел, когда вел сидячий образ жизни, так и его способности к еде, про которые его друзья говорили, – Как Восточник.

Стоит спросить, почему в этой битве Тазендра не использовала замечательную силу, которую она получила под руководством Сетры Лавоуд. Увы, мы не состоянии достаточно уверенно ответить на это. Возможно, что ей помешало внутреннее чувство честной игры; то есть она побоялась получить несправедливое преимущество над соперниками. А возможно, что события развивались настолько быстро, что у нее не было времени привести свое сознание в соответствующее состояние, необходимое для волшебства. Но, по мнению автора, причина намного более проста: ей это не пришло на ум. В любом случае фактом остается то, что она не сделала это, и читатель волен вывести свое собственное заключение о причинах, по которым это произошло.

– Ну, – сказала Тазендра, опуская свой меч и хмурясь, – Это даже нельзя назвать беспокойством.

– Вы думаете, что нет? – сказал Пиро, опять глядя на запад. – Но, возможно, нас ожидают намного большие. Если все эти всадники нападут на нас, да, я полностью убежден, что нам потребуется пролить несколько капель пота для того, чтобы защититься от них.

Тазендра взглянула в том же направлении и сказала, – Может быть вы правы. Но, пока у нас есть время, первым делом я должна еще раз поклониться своей Империатрице.

– С эти планом, – сказал Пиро, – я согласен. Только я прошу вас обратить внимание, что мы не можем делать это все сразу, так как необходимо приглядывать за нашими пленниками.

– Верно, – сказал Китраан. – Но тогда, в каком порядке мы будем это делать?

– Тазендра первая, – решил Пиро. – Вы следующий, я последний.

– А Лар? – спросил Китраан.

– Лар выразит свое почтение после меня.

– Очень хорошо, – сказал Китраан – У меня больше нет ни вопросов, ни возражений.

– И тем более у меня, – сказала Тазендра, которая, без дальнейших отсрочек, поклонилась Ее Величеству по всем правилам этикета, а Феникс выразила ей признательность за приветствие с грацией и уверенностью в себе, что несколько противоречило тому, что она чувствовала, принимая такой жест, к которому совершенно не привыкла. Китраан подошел следующим, за ним Пиро, и, наконец, Лар, и все это время Зарика делала самое лучшее, что она могла, принимая реверансы и напоминая себе, что честь оказывается не ей, а Орбу и Империатрице, которых она представляет. Единственным знаком, выдававшим ее недовольство, была легкая оранжевая дымка, которая заволокла Орб.

В этот момент Зарика прочистила горло, собираясь произнести свою первую речь, как Империатрица, или, во всяком случае, ответить на выраженное ей почтение. Ее, однако, опередил голос, сказавший, – Похоже, в этом случае наше появление не менее уместно, но не было так уж необходимо. – Мы поторопимся добавить, что это был последний раз, когда мы ссылаемся на голос, а не на личность, которая говорила, поскольку произнесшим эти слова был не кто иной, как Айрич. На этот раз, вместо того, чтобы вместе с Тзендрой спасать Кааврена, он вместе с Каавреном собирался спасать Тазендру – хотя, как он сам сказал, их появление было не настолько необходимо, как это было в тот день, более двухсот лет назад, на который мы имели честь сослаться.

Как только эти слова были сказаны, все немедленно посмотрели в направлении голоса, после чего некоторые из присутствующих испустили удивленные вздохи.

– Отец! – крикнул Пиро.

– Милорд! – сказал Китраан.

– Ах, Кааврен и Айрич, – сказала Тазендра, бросаясь вперед и попадая в объятья своих друзей.

– Ба! – сказал Кааврен. – Не может быть, чтобы это были вы! Вы не изменились ни на капельку.

– Напротив, мой дорогой Кааврен, – сказал Айрич. – Это должна быть она, так как кто еще мог бы помешать нам почтительно приветствовать Ее Величество?

– Ах, какой вы важный, – сказала Тазендра. – Императоры приходят и уходят, а друзья остаются.

Кааврен, все еще держа ее в руках, хихикнул и сказал, – Нет, это не может быть Тазендра. Та леди Дзур, которую я знал, была неспособна на такую глубину ума.

– Ах, вы всегда смеетесь надо мной! Ну, теперь нет сомнений, что вы действительно Кааврен.

Мы должны сказать, что Рёаана и Ибронка держались довольно робко, неуверенные в том, что они должны делать или говорить. Наконец объятия закончились, Тазендра отступила назад и смотрела на своих двух друзей, пока Пиро, в свою очередь, бросился вперед, чтобы обнять своего отца. Пока он это делал, Тазендра заметила, – Ну, трое из нас здесь. Хотела бы я знать, где Пэл?

– Но, моя дорогая, я над вами, – сказал Йенди, который спокойно стоял на вершине утеса, с которого бандиты бросились в свою атаку.

Мы надеемся, что читатель разрешит нам, поскольку эти слова произнесены, сказать два слова о нашем совершенно непостижимом друге, Герцоге Гальстэне. Мы действительно не знаем, когда он сообразил, что следовал с самыми ужасными намерениями именно за сыном Кааврена. Мы не знаем и то, что произошло в его сердце, когда он осознал, что поставлен перед выбором между неутолимым амбициями и дружбой, которую он ценил больше, чем был в состоянии признаться, даже самому себе.

Но из всего, что мы знаем, можно быть уверенным в следующем: Когда две могучие эмоции – дружба и амбиции – наконец встали друг против друга в глубинах его сердца, решительный толчок, если он был, пришел от того же самого источника, как и для многих других – от Императорского Орба. Даже самому себе он не мог не признавать существование потока эмоций, который сопровождал его возвращение. Так что когда он сделал спокойное утверждение, о котором мы уже говорили, «Но, моя дорогая, я над вами», сражение в его сердце уже было закончено, амбиции отступили, дружба восторжествовала.

Тазендра повернулась и посмотрела вверх. – Пэл! Не вы ли послали этих бандитов в атаку против нас?

– Я? – сказал Пэл. – Меньше всех на свете. Моя атака идет с другого направления, и будет намного более серьезной.

При этих словах Тазендра, Кааврен и Айрич, который глядел на Пэла с открытым ртом, резко повернулись и посмотрели в указанном им направлении, и мгновенно сообразили, что, действительно, очень большая группа всадников скачет к ним, выглядя так, как если бы они не собираются останавливаться.

– Черепки и Осколки! – выругалась Тазендра.

– Что это? – спросил Кааврен.

– Специальный отряд армии Каны, – сказал Пэл. – Послан, чтобы перехватить Орб.

– Как, они знают об Орбе? – крикнул Пиро. – И, отец, кто этот человек? И Зивра – то есть Зарика – как вы выжили после прыжка в Водопад Врат Смерти? И что это за девушки, которых вы привели с собой? И что мы должны сделать с этим отрядом, который обрушится на нас через несколько минут?

Кааврен хихикнул. – Я думаю, сынок, что мы должны начать с последнего вопроса.

– Вы, как всегда, полны мудрости, – сказал Айрич.

– Нет, мой друг, это вы полны мудрости. А я всего лишь умен, иногда.

Айрич улыбнулся и ничего не ответил.

– И я тоже согласен, – сказал Йенди. – Только – это не ваш ли сын говорил обо мне?

– Да, – сказал Кааврен, с ласковой улыбкой глядя на Виконта.

– Великие Боги! И я провел столько времени, идя по его следам и пытаясь помешать его миссии. И чтобы сделать дело еще хуже, с ним была и Тазендра.

– Как, вы делали это? – сказал Кааврен, нахмурившись.

– Да, увы, похоже на то, что делал.

– Ну, а теперь?

– Теперь? Ну, теперь, конечно, все переменилось. Нам нужно найти способ выйти из этого положения. Дайте мне одно мгновение, я спущусь вниз и мы обсудим это дело.

– Ни в коем случае, – сказал Пиро.

– Ч то вы имеете в виду? – спросил Пэл.

– Вместо того чтобы вам спускаться вниз, я предлагаю нам всем подняться вверх. В конце концов веревки уже здесь, и я думаю достаточно прочные, чтобы выдержать всех нас.

Айрич улыбнулся. – Ваш сын, мой дорогой Кааврен, унаследовал способности своего отца.

– Вы согласны? – сказал Кааврен.

– Да, думаю, что да.

– И я, – сказал Пэл.

– И я, – сказала Тазендра.

– Вот только —, – сказал Айрич.

– Да? – сказал Кааврен.

– Что с ее величеством?

– А! Верно! – крикнул Кааврен. – Мы не можем потребовать от нее, чтобы она лезла по веревке.

– И, вдобавок, – сказал Айрич, – вопрос в том, унизится ли Ее Величество до отступления?

– Самый простой путь узнать это, – сказал Пэл, – спросить ее. Более того, мы должны сделать это как можно скорее, так как я даю слово, что эти всадники находятся совсем недалеко.

– Разрешите мне, – сказал Пиро. Потом, повернувшись к Императрице, он сказал, – Ваше Величество. Унизит ли вас отступление по веревке вместе с нами? Я обещаю вас, что на той позиции вы будете лучше защищены.

Зарика улыбнулась. – Уверяю вас, что после прыжка в Водопад Врат Смерти, я не имею никаких возражений против того, что пролезть тридцать футов по веревке, сделанной из доброй пеньки и хорошо закрепленной. Мне кажется, что мой долг, защита Орба, намного более важен, чем любое отвращение, которое я могу почувствовать, отступив на несколько шагов.

– Тогда, – сказал Пэл, кланяясь, со своей позиции надо всеми, – я бы предложил Ее Величеству немедленно сделать это, потому что мы не можем терять ни секунды.

Зарика кивнула и, без всяких дальнейших споров, схватила ближайшую веревку, после чего легко и изящно, перехватывая руки, добралась до верха, проигнорировала протянутую руку Пэла и сама залезла на скальный выступ. Оказавшись наверху, она оглядела выступ, как если бы оценивала его с точки зрения места, которое надо защищать, потом коротко кивнула Пэлу.

Пэл низко поклонился Ее Величеству, потом посмотрел вниз, на остальных и спросил, указывая на пленных бандитов, – А что с этими негодяями?

Кааврен пожал плечами, Айрич нахмурился, Тазендра засопела.

Виконт взглянул на них, вышел вперед и встал там, где они стояли на коленях. Он положил руку на свой меч и сказал, – Клянетесь ли в верности Ее Величеству, Императрице Зарике и Драгейранской Империи?

– Клянемся, – воскликнули они без колебаний, и не успели слова отзвучать, как каждый из них почувствовал (некоторые впервые, другие как забытое воспоминание, ставшее реальностью) прикосновение Орба, которое сделало их частью Империи.

Пиро повернулся назад, поглядел на Пэла, потом на Ее Величество, потом на отца, и пожал плечами.

– Отлично, – сказал Кааврен, бросая на Пиро одобрительный взгляд, который наполнил сердце молодого человека гордостью. – Тогда пусть они берут свое оружие и взбираются по веревке, по которой совсем недавно спустились, и, я уверен, они поняли, что сейчас принесли клятву Империи и, таким образом, лично Императрице.

Итак, проблема была решена, и пока пять новых солдат Империи – которые еще недавно были разбойниками с большой дороги – карабкались наверх, Кааврен взглянул на приближавшихся всадников и сказал, – Мы должны торопиться, если хотим достичь утеса над нашими головами.

– Я остаюсь последней, – вот ответ, который прозвучал сразу после этого замечания; два голоса прозвучали одновременно. Тазендра, которая была одной из говоривших, повернулась к другой и сказала, – Ваше имя, мадам?

– Ибронка, миледи.

– Ну, я полагаю, что вы Дзур.

– Я имею такую честь. Как и вы, насколько я вижу.

– Да, верно, – заметила Тазендра. – Поэтому пусть все остальные лезут вверх по веревкам, и, если последний бой должен быть дан на этом месте, мы примем его на себя, вы и я.

Пиро и Рёаана начали было протестовать, но Кааврен твердо сказал, – Нет, когда у Дзура такое настроение, не может быть и речи о спорах; мы только потеряем зря время. Пиро, это Рёаана; Рёаана, это мой сын Пиро и его друг Китраан. А теперь вверх, по веревкам, Айрич и я поднимаемся первыми, потому что наше место рядом с Ее Величеством. Затем вы, слуги, и последними наши храбрые леди Дзур. Вперед. Без разговоров. Вверх.

По этим словам, и, главное, по тону, каким это было сказано, все, кто слышал его, без всяких вопросов поняли, кто сейчас руководит обороной и что от споров ничего хорошо не получится, так что они полезли вверх по веревке, кто как мог. Однако единственным, у кого возникли проблемы с подъемом, оказался Лар; но не из-за физической слабости, а из-за нежелания расставаться со своей сковородкой, которая мешала ему держаться за веревку. Заметив это Мика и Клари, которые уже были наверху, сказали ему держаться изо всех сил и втащили веревки вместе с ним наверх, после чего опять сбросили их двум Дзурам, которые, в свою очередь, настолько быстро и ловко поднялись по ним, что оказались наверху еще до того, как приближающиеся всадники влетели на место, где они только что были.

Предводитель всадников – то есть Тзанаали – первым оказался под утесом, на котором ждали наши друзья, натянул поводья и поднял руку, указывая своему отряду, что они, тоже, должны остановить своих лошадей. Остановившись, но взглянул вверх на отряд – каким бы малым он не был – находившийся на вершине утеса и приготовившийся сражаться с ним. Тазендра, стоявшая на самом краю, вежливо поклонилась ему, на что он не обратил ни малейшего внимания. Этот отряд – в случае, если читатель забыл – состоял из Кааврена, Айрича, Тазендры, Пиро, Китраана, Ибронки, Рёааны, Зарики, Грассфога, Йасы, Тонга, Ритт, Брюха и трех лакеев – так как читатель не должен забывать о Клари, хотя, мы должны согласиться, она мало говорила за последнее время, читатель должен извинить ее за этот недостаток. Им противостоял отряд их тридцати пяти или сорока солдат-Драконов, некоторые из которых, правда, немного забеспокоились, увидев Орб, но, тем не менее, все Драконлорды были готовы выполнить свои долг, и командира, который, казалось, ясно дал понять, что он не шутит.

Пока Тсанаали глядел на отряд, он понял (так читатель должен понимать, что расстояние до вершины было не больше сотни футов), что среди них находится Пэл, и обратился к нему, – Могу ли я сделать себе честь и пожелать Вашей Светлости приятного дня?

Пэл поклонился ему, сказав, – И я тоже приветствую вас, мой дорогой Лейтенант, и с радостью вижу, что вы находитесь в добром здравии.

– Да, – сказал Тсанаали. – Не хочет ли Ваша Светлость мне сказать еще что-нибудь?

– Да, с удовольствием, – ответил Пэл. – Вы можете возвращаться. Ваша миссия потерпела неудачу.

– Но, – сказал Тсанаали, – разве это не Орб, который, как я вижу, вращается вокруг головы вон той леди?

– Я не спрашивал ее, – совершенно честно ответил Пэл. – Мне не кажется уместным задавать подобные вопросы.

– Я восхищаюсь вашей деликатностью. Тем не менее, как вы понимаете, вопрос очень важен, из-за сущности миссии, которая была доверена мне.

– Вы можете возвращаться, Лейтенант, – повторил Пэл. – Ваша миссия потерпела неудачу.

– Если Ваша Светлость спустится вниз, – громко сказал Лейтенант, – мы сможем обсудить этот вопрос.

– Лучше вы поднимайтесь наверх, – не менее громко ответил Пэл. – Я даю вам слово, что вы получите такой прием, который не скоро забудете, а обсуждение, которого вы так добиваетесь, будет честно и благородно.

– Как, вы приглашаете меня наверх?

– Да, я это делаю, и даю вам слово, что если вы примите приглашение, вы сделаете меня самым счастливым человек на свете.

Хотя никто из них не услышал ответ офицера на это предложение, но они все увидели его белозубую усмешку и верхушку его шляпы, когда он поклонился. Потом он отвернулся и что-то негромко сказал своему отряду, после чего, не пытаясь скрыть свои намерения, они поскакали к тому месту у подножия горы, откуда начинался подъем на утес.

– Я думаю, – сказал Пэл, – что вскоре мы будем иметь честь выдержать их атаку.

– Это очень вероятно, – согласилась Тазендра.

– Да, – сказал Китраан.

– Я все еще думаю, – сказала Тазендра, – что вы должны представить нас вашим товарищам по путешествию.

– Немного позже, – сказал Кааврен.

– Хорошо.

– Думаете ли вы, – сказала Зарика, – что есть способ избежать сражения с ними?

– Ваше Величество, – сказал Пэл, – мы не можем рисковать и не сражаться с ними.

– Как, мы не можем?

– Нет. Напротив. Если они не решаться напасть на нас, мы будем вынуждены напасть на них.

– Как, вы думаете, что мы должны напасть на них?

– Ну, я предпочитаю не делать этого. Но, если Ваше Величество обдумает-

– Да?

– Если кто-нибудь из них убежит, местопребывание Вашего Величества станет известно.

– Ну, и тогда?

– Тогда Ваше Величество будет атаковано намного большими силами.

– Но кем?

– Каной, который послал этот отряд против Вашего Величества.

– То есть он стал предателем?

– Ваше Величество должно понять, что он считает себя Императором; поэтому, с его точки зрения, он не является предателем.

Зарика нахмурилась и тщательно обдумала вопрос. – Я понимаю, – наконец сказала она. – Тогда мы не должны пытаться убежать.

– Это и есть мое мнение, – сказал Пэл. – Я счастлив обнаружить, что оно совпадает с мнением Вашего Величества.

В этот момент Рёаана повернулась к Ибронке и сказала, – Как ты думаешь, они нападут?

– Не знаю, – сказала Дзур. – А не боишься ли ты, Рёаана?

– Немного. А ты?

– О, ну, возможно я слегка озабочена.

– Ты можешь смело довериться мне, подружка, и можешь быть уверена, что я не скажу никому.

– Я очень рада этому. Трудно не почувствовать некоторый трепет, потому что мы не в состоянии узнать, как мы поведем себя в битве, пока не попробуем это в первый раз.

– Ты совершенно права, Ибронка. Но я хочу заключить с тобой сделку – я останусь и буду сражаться, если ты поступишь точно так же.

– О, но это очень легко, моя дорогая, потому что, как ты понимаешь, я никогда не отступлю, пока ты сражаешься; если же я это сделаю, то, без сомнения, умру от стыда.

– Тогда каждая из нас будет оберегать честь другой. Согласна?

– Согласна. Вот моя рука.

– А вот моя.

– Теперь я достаю свой меч.

– А я свой, и теперь пускай кто-нибудь посмеет напасть на нас.

Совсем недалеко от них Пиро сказал Китраану, – Кто эти девушки?

– Не знаю, но они приехали с твоим отцом.

– Точно. Они нападут на нас, как ты думаешь?

– Кто, девушки?

– Нет, враги. Я прошу прощения, так как мои мысли внезапно перескочили на другую тему, а я не сказал вам об этом.

– Не о чем извиняться.

Китраан повернулся и внимательно осмотрел склон позади себя, потом нахмурился и сказал, – Им потребуется много часов, чтобы забраться по обрыву, и мы увидим их задолго до того, как они окажутся в состоянии напасть на нас. Нет, я думаю, что они займут позицию внизу, под нами, заберутся по флангам, а потом попытаются скоординировать действия обеих груп и напасть одновременно с двух сторон. Во всяком случае, именно так я бы действовал на их месте.

– Сколько их могут напасть на нас одновременно?

– Если они нападут плотным строем, возможно пять в ряд с этой стороны, и шесть с той. Таким образом, если они поделятся примерно пополам, их будет три ряда и небольшой резерв. Более того, тому, кто пойдет у самого края, придется внимательно глядеть себе под ноги, так он будет на самом краю обрыва, и, если упадет, может быть и не погибнет, но уж точно серьзно покалечится.

– Что касается этого, для нас это тоже верно.

Китраан пожал плечами. – Я встану у самой кромки обрыва.

– Напротив. Я хочу эту честь для себя.

Китраан начал было спорить, но потом сказал, – Нет сомнения, что нам назначат позиции, а это назначение мы будем обязаны принять, если мы верные солдаты Ее Величества, а сейчас, как вы понимаете, это именно то, чем мы являемся.

Пиро кивнул, соглашаясь, и вынул свой меч; Китраан сделал то же самое. Драконлорд поднял меч вверх и сказал, – Я получил это оружие от моего отца, как вы знаете. – Он внимательно проверил клинок, от рукоятки до кончика. – Его зовут Разум, потому что отец всегда верил в силы разумных доводов. А вы?

– От моей матери. Она нашла его в оружейной, когда я был совсем молод, и это один из последних мечей, сделанных фирмой «Руткор и Дочери», перед тем, как их дело лопнуло. Он замечательно подходит для того стиля, который предпочитает мой отец: легкий и быстрый, ударяет как змея. Я называю его Последний Довод.

– Последний Довод? Почему?

– Ну, по той же самой причине, по какой вы называете ваш клинок Разумом.

Пиро повернул его в руке, глядя на клинок, узкий, но прочный, и на элегантный изгиб чашечки гарды. Потом он повернулся к Китраану и сказал, – Может быть Разум восторжествует.

– Так всегда происходит, в конце концов, – улыбаясь сказал Китраан. – А что касается вас, да, у вас всегда будет средство убеждения, когда даже последний довод не помогает.

– Действительно, – улыбаясь сказал Пиро, они стали ждать начала атаки.

Пока шли все эти разговоры, Айрич тихо сказал Кааврену, – Мой друг, если он выжил, будучи почти год в глуши без чьей-либо помощи, имея дела с бандитами и выполняя поручение Сетры Лавоуд, да, я думаю, что сейчас не время беспокоиться о нем.

Кааврен с трудом улыбнулся, – А, так вы научились читать мои мысли, добрый Айрич? Ну, не буду отрицать, вы прочитали правильно. Тем не менее, чем бы это не кончилось, я буду с ним здесь, и-

– Уймите ваше воображение, мой дорогой друг. Сейчас не время, вы хорошо знаете это.

Кааврен кивнул, начал было говорить, но потом опять закрыл рот.

– Нет, вам не нужно просить, – сказал Айрич. – Я встану рядом с ним, а вы возьмете на себя ту сторону. Я отвечаю за него.

Кааврен улыбнулся. – Благодарю вас, старый друг.

– Это ерунда. Но что о вас, Тазендра? Почему вы выглядите так, как будто ваш любимый меч зазубрился?

– Ба, думаю о будущем деле. Их не больше сорока, а нас тринадцать, и вдобавок еще три лакея. Да, интересно, будем ли вспоминать об этой битве? Мне не кажется, что они сумеют задавить нас численностью, особенно учитывая то, что у нас есть преимущество в виде сильной позиции, они могут атаковать не больше чем пять человек в ряд, а мы можем защищаться шестью. Вы помните, как мы четверо сражались с намного большими отрядами? Хотя, конечно, от этого устаешь.

Мы должны взять небольшую паузу и объяснить, что, как заметил Пиро, утес, который они собрались защищать, был замечательно приспособлен для такого рода игр. Гора за их спинами была очень крутой, но сам площадка, которую они собирались защищать, была достаточно большой и давала место для маневра, тем не менее, войти на нее можно было только по достаточно узким тропинкам с двух сторон; следовательно только по этим тропинкам враг мог напасть на них (если, конечно, их враг не собирался залезть на гору над ними – что требовало очень трудного лазания по скалам – и оттуда сбрасывать камни им на голову; впрочем такие действия было легко заметить – хорошая причина, чтобы отказаться от них).

Кааврен хихикнул, услышав замечание Тазендры, покачал головой и вынул свой меч, так как он решил, что сейчас самое время сделать это. Тазендра стояла рядом с ним, и тоже достала свое оружие. Айрич сделал то же самое, потом перешел на другую сторону, где стояли Пиро и Китраан, и присоединился к Пэлу. Обе девушки заняли позицию рядом с Каавреном. Мика, конечно, поместился позади Тазендры, держа в руках свою табуретку, и Лар, со сковордкой в руке, позади Пиро. Клари, у которой не было оружия, приготовила достаточной величины камень, и стояла рядом с Ибронкой. Трое из новых рекрутов – Брюхо, Йаса и Тонг – стояли за Микой, остальные перед ним; Зарика одна стояла в середине, ее голова была наклонена, а глаза закрыты; Орб светился бледно-голубым светом, внутри которого время от времени пульсировал кроваво-красный сгусток, напоминавший сердце.

Заняв эту позицию, они ждали.

 

Сорок Четвертая Глава

Как они сражались в Битве у Южной Горы

Наши собратья-историки несколько пренебрежительно относятся к Битве у Южной Горы, предпочитая тратить чернила и усилия на приключения Зарики на Путях, ее спор с Богами, даже на события перед утесом и тем более на более поздние сражения, и почти ничего не пишут о столкновении, случившимся в тот самый день, когда Орб вернулся в наш мир.

В определенной степени мы можем понять такое пренебрежение – сражение было не слишком большим и, мы должны согласиться, не закончилось чей-то решительной победой. Тем не менее, студент, изучающий историю, не должен забывать, что, во-первых, это было первое сражение, в котором Зарика участвовала вместе с Орбом (мы не считаем стычку с бандитами, так как она не может считаться даже легкой схваткой), и, во-вторых, именно эта битва подготовила почву для более крупных сражений и интриг, которые вскоре проросли на ней.

Высказав это, мы, без дальнейших задержек, предлагаем вам описание Битвы у Южной Горы.

В данном случае нашим друзьям не пришлось долго ждать. Атака началась спустя две или три минуты после того момента, как они заняли свои защитные позиции, и, как и было предсказано, пришла с двух сторон полукруглого утеса – эти стороны, как мы пытались сделать ясным, были единственными направлениями, с которого атакующие вообще могли подняться на утес, не пытаясь залезть на высоты над и позади защитников, или, еще хуже, взобраться по крутому склону самого утеса.

Несмотря на уверенность Тазендры, результат сражения был далеко не предопределен. Их соперниками были не бандиты, но, как мы уже сказали, солдаты, и, более того, Драконлорды, привыкшие подчиняться приказам и знающие, как вести себя на поле боя. Их командир, Тсанаали, хотя и был достаточно молод, но хорошо разбирался в тактике небольших по объему сражений и был полон решимости сделать именно то, что требовал его долг – не говоря уже о том, что в этот раз он был к тому же подогрет явной ненавистью к Пэлу – а это чувство, безусловно, с ним разделял и горячий Йенди.

Атака началась, как и планировал Тсанаали, одновременным ударом обоих линий Драконлордов. С правой стороны (для удобства, мы будем обозначать направления от Зарики, справа от которой стояли Кааврен и Тазендра, и следовательно, действуя методом исключения, левая сторона была другой стороной, или, точнее, стороной, занятой Айричем и Пиро) находилась группа из шестнадцати или семнадцати солдат, под командованием самого Лейтенанта, в то время, как на другой стороне был все остальные, возможно человек двадцать, во главе с младшим лейтенантом, чье имя, как сообщают дошедшие до нас документы, было Марра.

Кааврен занял особую боевую стойку, как он чаще всего делал в условиях почти полного отсутствия места по бокам – рука выставлена вперед и чуть вниз, меч перпендикулярно земле, левая нога впереди, в левой руке кинжал, который он держал достаточно низко, рядом с ногой, лезвие которого также смотрело вперед; его глаза сузились и заблестели. Тазендра легко держала свой тяжелый меч правой рукой; в левой у нее была длинная узкая деревянная палка, на верхушке которой находился темный драгоценный камень, и этот посох она держала перед собой так, как будто намеривалась испускать из него огненные шары; тем не менее, самым устрашающим в ней было не то, что она держала в руках, а жестокая ухмылка на ее лице, как если в ее сознание не было никаких мыслей, кроме неистовой радости боя и предчувствия крови и смерти, как у молодого любовника, который предвидит, как прижмет влюбленные губы к нежной руке.

Оказалось, однако, что посох является более страшным оружием, и Тазендра, не теряя времени, немедленно это доказала. Еще сталь не ударилась о сталь, как она подняла его и верхушкой, украшенной драгоценным камнем, сделала короткое, но сложное движение, в результате чего один из нападавших издал сдавленный крик и упал, как подкошенный, хотя на нем не появилось никаких отметин. Хотя и не поддержанное сильной магической энергией – то есть Тазендра еще не успела включить возможности, предоставляемым Орбом, в то, что она уже знала – ее мастерство в Искусстве, тем не менее, явило себя в полном блеске. Нет почти никаких сомнений, что один такой случай – то есть смерть этого солдата – само по себе оказалось бы вполне достаточно, что испугать, или, по меньшей мере смутить, некоторых из них, или даже всех, если бы они были бандитами. Но, как читатель знает, они были не бандитами, а солдатами – воинами из Дома Дракона. Хотя они, конечно, заметили падение одного из своих товарищей, они продолжали атаку, как ни в чем не бывало.

Тазенда немедленно обнаружила себя, к некоторому разочарованию, лицом к лицу только с одним врагом, хотя, конечно, другие стояли за ним, ожидая своей очереди. Кааврен, стоя почти у самого края утеса, также очутился против одного врага. На самом деле это был, можно так сказать, матч один на один по всей линии, за исключение Тсанаали, который сражался сразу с двумя бывшими бандитами – ими оказались Йаса и Тонг. Мика оказался против одного Драконлорда, который высокомерным жестом показал ему, что он может убираться, если хочет спасти свою жизнь. Мика, однако, чересчур испуганный для того, чтобы говорить, отклонил это предложение, покачав головой. Солдат пожал плечами, как если бы хотел сказать, что, освободив свою совесть, больше ему нечего сказать – и, действительно, больше он ничего не сказал, так как в то же мгновение Мика изо всех сил ударил его своей верной табуреткой прямо по голове, и солдат, потеряв сознание, упал на землю. Совершив этот героической поступок, доблестный Текла собирался уже помочь своей хозяйке, но немедленно обнаружил, что на место упавшего солдата встала леди Дракон, и она, как оказалось, вовсе не собиралась так легко дать себя победить, как ее предшественник. Напротив, она стала очень умело орудовать мечом, так что Мика, который тоже отнесся к делу со всей серьезностью, был вынужден сражаться как только умел, выставляя свою табуретку между оружием врага и собственной кожей.

Тазендра, как обычно, не только непрерывно размахивала своим огромным мечом, но и не на секунду не преставала двигаться сама – то есть ее ноги постоянно двигались по земле, положение как ног, так и тела постоянно изменялось, так что ее враг оказался не в состоянии нанести по ней точный удар. Более того, эти попытки привели ее оппонента к тому, что он сам сдвинулся слишком влево от нее – то есть вправо от себя – и ударил плечом оппонента Кааврена, который, в свою очередь, после этого толчка оказался на самом краю обрыва. Кааврен всегда замечавший и использовавший малейшие возможности во всех делах, касающихся стали, сделал шаг вперед и нанес левой рукой сильный удар, который, хотя и был отбит, заставил его врага перелететь через край обрыва, после чего это индивидуум упал с высоты в тридцать футов прямо на камень, с результатами, о которых мы можем только предполагать. Немедленно на его место встал другой солдат, леди Дракон, и Кааврен, обменявшись с ней парой ударов, нанес ей прямой удар в горло, который завершил ее участие в этом конфликте, а очень скоро после этого и ее жизнь.

Почти в то же самое мгновение бешенный и неконтролируемый, на вид, удар Тазендры в голову ее врага превратился во внезапный удар в бок, который настолько глубоко проник вовнутрь, что заставил Драконлорда потерять всякий интерес ко всему, за исключением попыток остановить поток крови, лившийся из его тела, перед тем, как она вся окажется на земле.

Пока все это происходило, двое новоиспеченных рекрутов из банды Вадра, Йаса и Тонг, хотя и не слишком обрадовались, очутившись лицом к лицу с Драконлордом – которым был сам лейтенант – тем не менее восприняли свою недавнюю клятву со всей серьезностью, во всяком случае они не только не перестали сражаться, но и продолжали удерживать свою позицию в хорошей защитной стойке. Одна из них получил царапину на обратной стороне ладони, друг ой похожий порез на правой ноге выше колена, но раны не причиняли им серьезных неудобств и они продолжали защищаться со всей серьезностью, какой требовала ситуация.

Поскольку на этой стороне битвы какое-то время ничего не менялось, давайте посмотрим, что происходило на другой стороне. Айрич, который взял на себя край обрыва, сражался с привычным спокойствием и дисциплиной, отражая выпады своего врага тончайшими движениями шпаги или наручами доспехов, и ждал, пока в защите врага не возникнет просвет, который разрешит ему закончить дело одной атакой. Так получилось, что его противником был сержант, по имени Лаззо, который был солдатом почти две тысячи лет и который не собирался совершать ошибок того типа, которых ждал от него Айрич; быть может это был как раз тот самый случай, когда мысли Лиорна были заняты своим обещанием присмотреть за Пиро, который стоял справа от него. Но, во всяком случае, в результате все это время Айрич и Лаззо вели дуэль между собой, оба спокойные и хладнокровные, как будто участвовали в тренировочных упражнениях.

Но в данном случае Пиро не требовалась никакая помощь. Искусству защиты его учил собственный отец, который был одним из лучших инструкторов в мире. Хотя Пиро и не хватало опыта, он, тем не менее, не только великолепно знал теорию, но и так натренировал мышцы своего тела, что они парировали удары соперника и наносили ответный удар раньше, чем он сам узнавал об этом. Он знал, что при таких обстоятельствах должен сражаться в защитной манере, и принял особую стойку, повернувшись к своему оппоненту боком, и, как его научили делать в таких случаях, сделал из своего меч настоящий стальной щит, который было невозможно преодолеть. В другой руке он держал длинный кинжал, который был готов использовать, как только его соперник подставится. В уме он повторял различные лекции, которые ему дали, и напоминал себе самые важные советы, вроде «держи правильную позицию», " колени все время должны быть слегка согнуты», «запястье должно быть напряжено, но не сковано» и многие другие, в то же время сфокусировав свой взгляд на точке в центре груди врага, а конец клинка постаравшись направить точно в его глаза. Таким способом они оба делали множество точных движений, с напряжением, но без крови.

Стоявший рядом с ним Китраан, должны мы сказать, был безумно счастлив, как может только быть счастлив Драконлорд, сражающийся с другим Драконлордом. Его сердце билось, глаза сверкали, из губ доносились счастливые стоны, когда он отбивал, наносил удары и опять отбивал, как если бы для него на этом свете не было большего наслаждения. Его соперник, надо сказать, был старше и намного опытнее в такого рода делах, тем не менее, никто из них не мог получить преимущества над другим.

Так получилось, что из-за размера и формы утеса, на котором происходила битва и куда вели тропинки, там было место для пяти нападавших и шести защитников, и поэтому читатель должен понимать, что, неизбежно, один из солдат Тсанаали находил себя лицом к лицу с двумя соперниками. В этом случае таким оказался некий Драконлорд по имени Стоункуттер, ветеран, участник множества сражений, а противостояли ему Ибронка с Рёааной. Несмотря на весь опыт Стоункуттера и полное отсутствие его у двух девушек, которым он противостоял, это обстоятельство могло бы представлять определенную трудность для Драконлорда, если бы Ибронка, презирая представившуюся возможность напасть вдвоем на одного, не пожала плечами и опустила меч, предоставив Тиасе честь выдержать атаку, что Рёаана и попыталась сделать это, используя все свои возможности. Этих возможностей, должны мы с сожалением сказать, оказалось недостаточно – хотя Рёаана тренировалось как мечник и, действительно, имела определенные способности к бою на мечах, она была не пара опыту, мастерству и темпераменту Стоункуттера. Так что результат был легко предсказуем: обменявшись парой ударов Стоункуттер ранил ее в бедро, после чего он вскрикнула и упала на колени. Увидев это, Ибронка в свою очередь закричала, но это был крик удивления и ярости, она опять подняла свой меч, и прежде, чем Стоункуттер успел отдернуть меч обратно и вернуться в защитную стойку, Ибронка пронзила его своим мечом насквозь, на что Стоункуттер сказал, – Вы знаете, мадам, я думаю, что вы убили меня.

– Да, – сказала Ибронка, пожимая плечами, и в этот момент Драконлорд упал на землю и затих. Ибронка уже хотела встать на колени рядом со своей подругой, но, прежде чем она смогла это сделать, другой Драконлорд прыгнул вперед, встав прямо над недвижным Стоункуттером, и леди Дзур была вынуждена защищать себя от коварного удара, который мог бы разрубить ей голову напополам. Она парировала его в хорошем стиле и принялась защищаться со всей серьезностью.

Пэл поискал глазами Тсанаали, с которым пообещал перекинуться парой слов, и очень разгневался, когда не сумел найти его; так что про себя он решил проложить себе путь через весь вражеский отряд и повстречаться с ним. Приняв решение, он напал на врагов с такой жестокостью, какой ни один Дракон, как бы бессердечен он не был, никогда не встречал раньше. Его первый же удар пришелся в глаз пораженному воину, который уронил меч и отскочил назад, прижав руки к лицу. Пэл, не останавливаясь ни на секунду и даже не замедлившись, вместо этого шагнул вперед, в гущу врагов, и двумя быстрыми ударами – низким влево и высоким направо – ранил двоих из них, причем одного настолько серьезно, что тот был вынужден выйти из боя, так как рана на его шее сильно кровоточила.

Воин, стоявший прямо против Пэла, был не кто иной, как помощник Тсанаали, Мирра, у которого было достаточно времени, чтобы как следует прицелиться и ударить Йенди прямо в голову, и этот удар Пэлу с большим трудом удалось отклонить своей тонкой рапирой. Тем временем леди Дракон, находившаяся справа от Пела, настолько восстановилась после раны в икру левой ноги, что уже собиралась нанести страшный удар в открытое ей тело Пэла. Нет сомнений, что в этот момент дела Герцога Гальстэна были совсем плохи, его жизнь, образно выражаясь висела на волоске, но этим волоском оказалась Рёаана, которая, стоя на коленях справа от Йенди, смотрела за поединком, и внезапно бросилась вперед и воткнула свой кинжал в живот леди Дракон в тот момент, когда та уже собиралась закончить свою атаку, вонзив меч в Пэла. Это уже было слишком для леди, которая, дважды раненая, глухо застонала и упала на землю. Одновременно и Рёанаана, истощенная потерей крови, упала ничком рядом с женщиной, которой нанесла такую страшную рану.

В результате возникло определенное замешательство в рядах обеих сторон, так что Пэл сумел сделать шаг обратно, придя к заключению, что он сам не в состоянии прорваться через весь вражеский отряд, чтобы добраться до того, кого он хотел (и который был, хотя Пэл этого не знал, на другой стороне утеса). В то же самое мгновение дыра, возникшая в линии защитников в том месте, где упала Рёаана, была, совершенно неожиданно, заполнена Ларом, который выступил вперед, держа свою сделанную из железа сковородку с таким видом, как будто он сделал самую обыкновенную вещь в мире. И именно в этот момент, на другом конце линии, Айрич нашел просвет, которого дожидался, и ударил мечом прямо в сердце своего врага, убив того на месте.

На другой стороне утеса, Тсанаали удалось, после обмена несколькими движениями, нанести хороший удар и пробить оборону того, кого звали Тонг, нанеся ему ужасную рану в левую щеку. Получив рану, Тонг бросил меч и, шатаясь, сделал два шага назад; однако, на его место тут же встал один из его товарищей, Ритт, который яростно напал Тсанаали, как если бы хотел отомстить за болезненную рану, от которой страдал его друг. Драконлорд легко отбил его удары и не отступил ни на шаг, несмотря на то, что к атаке присоединилась Йаса, еще один недавний рекрут на службе Ее Величества. Йаса, держа в руках огромных размеров меч, яростно размахивала им, к некоторому опасению Мики, который был следующим в линии; тем не менее она делала это достаточно умело и Тсанаали никак не удавалось даже ранить ее, в то время как она, со своей стороны, уже успела нанести Драконлорду три или четыре неглубоких, но ноющих царапины – что было более чем удивительно, так как в ее руках было не такое оружие, которое способно нанести раны такого сорта, а такое, которое или промахивается, или вонзается глубоко. Тем не менее именно так и случилось, и дуэль продолжалась какое-то время без того, чтобы кто-нибудь их них получил ясное преимущество.

То же самое можно сказать и о Мике, которому требовалось все мастерство, которым он обладал, чтобы отчаянно защищаться от оружия, которое постоянно направлялось в него рукой, знавшей свое дело, и хотя у Мики не было никакого шанса перейти в контратаку, это, по мнению автора, вполне можно ему простить – немалым достижением нужно считать и то, что он так долго выдерживал эти атаки и ухитрился остаться целым и невредимым.

Тазендра больше не думала о таких вопросах, как число врагов или сражение с кем принесет ей больше или меньше славы, но, скорее, просто сражалась. То есть она продолжала наносить колющие и режущие удары, парировать, двигаться вперед и назад, отпрыгивать в сторону, уклоняться нагибаться, крутиться, как будто всю жизнь не занималась ничем другим. И ее активность принесла неплохие плоды: она сумела вывести из игры еще одного Драконлорда, с такой силой ударив его в лицо рукояткой своего меча, что тот потерял сознание; а сейчас она занималась тем же самым с солдатом, вставшим на его место.

Кааврен продолжал сражаться с привычной энергией и хладнокровием, защищаясь эффективными и точными движениями, отбивая удары, которые так и летели в него, намного быстрее, чем они появлялись, и время от времени без всякого предупреждения переходя в контатаки, направляя удары самым неожиданным образом; кроме того, у него было маленькое преимущество в движениях, так как край утеса находился слева от него и он знал, что его оппонент не может не знать о том, что один из его товарищей уже упал с него. Действуя таким образом он сумел проскользнуть под мечом врага и его узкий меч глубоко вонзился в тело Драконлорда, заставив страдающего от боли, растерянного солдата выйти из боя.

Мы должны объяснить, что, пока все это происходили, Зарика глядела на битву со смесью восхищения и ужаса, как если бы она никогда не видела такого потока крови, и была до глубины души потрясена тем, что все это, хотя бы частично, делалось во имя нее.

Но был еще один человек, недовольный тем, как развивалась битва, и этим человеком оказался Тсанаали – по меньшей мере именно в этот момент он предпринял внезапную атаку на своих врагов, потом отступил на пару шагов и, используя несколько мгновений, которые дал ему этот маневр, бросил быстрый взгляд на тактическую ситуацию, которая сложилась к тому времени. Очень и очень возможно, что если бы он был в состоянии отдавать приказы, он немедленно прекратил бы бой – так ему мгновенно стало ясно, что его отряд не способен прорвать упорную оборону Каврена и его друзей. Однако, такой возможности у него не было, так как на него наседали сразу двое оппонентов, то есть Йаса и Ритт.Таким образом битва продолжалась.

Айрич, с невозмутимым видом, продолжал хладнокровно сражаться, ожидая возможности для удара, и, ради Кааврена, время от времени посматривая на Пиро, чтобы быть уверенным, что юный Виконт не находится в сложном положении, из которого не сможет выйти без посторонней помощи.

Однако на самом деле у Виконта не было никаких проблем. Обнаружив, что противник не в состоянии пробить его защиту, он также заметил, что у него появилось время для анализа, и очень обрадовался. Он оказался в таком состоянии, когда, с одной стороны, любое движение выполнялось само по себе, без размышления, и, с другой, в полном противоречии с первой, его ум был занят все время обдумыванием ситуации. Можно сказать, что он думал в терминах оборонной тактики; глаза замечали любое, даже самое маленькое движение соперника, тело, двигалось, меч всегда был готов ударить врага в голову, и, где-то в сознании, он, хотя и не думая об этом, рассчитывал их относительное положение друг к другу после того, соперник парирует очередной удар, и куда он мог бы сдвинуться, чтобы оказаться в хорошем положении для создания прорехи в обороне другого и получении возможности нанести хороший удар. В результате не прошло и нескольких минут, как он нашел нужнуя ему дыру и мгновенно использовал ее, после чего Драконлорд обнаружил, что несколько дюймов великолепной стали вонзилось ему в горло. И, без сомнения, нет никакой необходимости замечать, что для этого индивидуума битва была окончена.

Следующим за Пиро стоял Китраан, который, хотя и другим способом, тоже оказался в своей стихии, как и Пиро. Для него это была та самая битва, которую он понимал и любил. Можно даже сказать, что, в некотором смысле, он ждал ее если не всю жизнь, но по меньшей мере начиная с того мгновения, когда впервые узнал, что такое война; в этом сражении он наконец-то нашел то, что Драконы постоянно требуют от таких игр. Тот факт, что его противник был Драконлордом, только увеличивал наслаждение. И даже тот факт, что он не получал и не наносил серьезных ран, ни в коем случае не уменьшал его удовольствие.

Ибронка, нахмурив свое хорошенькое личико, сражалась примерно так – хотя и не знала об этом – как сражалась Тазендра примерно восемьсот лет назад – дикие, на вид случайные взмахи меча, вперед, назад, в стороны, представлявшие немалую опасность как для тех, кто стоял рядом с ней, так и, должны мы согласиться, для ее соперника. Ее оппонентом, однако, был ветеран-наемник, который уже сражался с Дзурами раньше, и был абсолютно уверен, основываясь на своем богатом опыте, что, если он будет сражаться в защитной манере, оставаясь все время начеку, и не разрешит себе не во время отвлечься или, скажем, подвернуть ногу, он обязательно дождется момента, когда она сделает ошибку, которую можно будет использовать. Но пока этого не происходило, так что они продолжали свою дуэль, оба серьезные и собранные.

Но из всех них именно Лар, можно сказать, положил начало перелому в сражении. Среди всех движений вперед и назад, которые неизбежно сопровождают битву в такой тесноте, внезапно оказалось, что у него нет соперника – то есть пока все сражались, он нет. И поэтому он решил, что настало замечательное время для того, чтобы ударить кого-нибудь своей сковородкой, и этот простой план он немедленно начал выполнять, нанеся страшный по силе удар в голову Драконлорда, стоявшего справа от него и сражавшегося с Пэлом. Солдат, уловив движение краешком глаза, инстинктивно подставил меч, чтобы парировать удар, как если бы это был нормальный меч. Результатом этого было сразу два различных события: Во первых Пэл мгновенно использовал представившуюся возможность и яростным ударом пронзил сердце воина. Во-вторых сковородка ударилась о тяжелый меч Драконлорда с дерущим ухо скрежетом, который перекрыл звон мечей, тяжелое дыхание сражающихся, крики торжества и возгласы боли, обычные на поле боя.

Следующий ход опять остался за Пэлом: Все еще собираясь добраться до Тсанаали и закончить с ним все начатые дела, он решил, что нашел возможность сделать это и бросился вперед, с кинжалом в левой руке. Обменявшись ударами со следующим солдатом, он жестоким ударом вонзил кинжал тому в живот. Еще один повернулся лицом к Пэлу, совершенно не обращая внимание на Лара, который, увидев возможность, с огромным удовольствием трижды ударил его по голове; хотя, быть может, одного удара было вполне достаточно, еще два были уже чересчур.

После этого события стали происходить все быстрее и быстрее. Как только Лар весьма эффективно сбил своего человека с ног, его оружие издало такой громкий и неожиданный звук, что воин, сражавшийся с Ибронкой, разрешил себе на мгновение отвлечься и оглянуться, и этого мгновения леди Дзур вполне хватило, что захватить его клинок своим и, поворотом кисти, разоружить врага. Воин быстро отпрыгнул, спасаясь от огромного меча Ибронки, и наступил на ногу женщины, стоявшей за ним, после чего они оба упали.

Этого оказалось достаочно; Драконлордам не потребовалось ничего большего, чтобы понять, что это не их день. Они были солдатами, а не дураками. Они поняли, что сражение проиграно и нет никакого смысла без нужды расставаться с жизнью. Однако они не впали в панику, а, вместо этого, как бы договорившись между собой, в полном порядке отступили, разве что только несколько ускорили шаг, уходя тем же путем, что и пришли.

Тсанаали, увидев это, мгновенно осознал, что битва проиграна и скомандовал общее отступление, и его сторона также вышла из боя, оставив наших друзей одних на вершине утеса.

Пэл, наконец-то увидев Тсанаали, сделал два шага том направлении, в которым ушел его враг, но Айрич остановил его, сказав, – Нет, мой друг, этим вы ничего не добьетесь.

– Вы правы, – сказал Пэл, вздыхая. – Но, тем не менее, нам не удалось убить их всех.

Кааврен какое-то время глядел на уходящих Драконлордов, потом сказал, – Кто-нибудь ранен?

– Я боюсь, – сказала Йаса, что Тонг мертв. Остальные его друзья печально собрались около него, осознав что то, что в горячке боя показалось им относительно легкой раной в щеку, оказалось смертельной раной, которая заставила бывшего бандита и нынешнего солдата Империи умереть прямо на поле боя.

– И Рёаана ранена, – сказала Ибронка. – И это целиком моя ошибка. – С этими словами она опустилась на колени рядом с Тиасой, сказав, – Моя дорогая, ты тяжело ранена? Я никогда не прощу себя!

Рёаана, которая на самом деле не потеряла сознание, открыла глаза, храбро попыталась ободряюще улыбнуться своей подруге и едва слышно прошептала, – Я думаю, что не так тяжело.

Все остальные немедленно собрались вокруг нее, хотя Кааврен, Айрич Тазендра и Пэл продолжали внимательно глядеть вниз. Ибронка вытащила свой нож и, сняв плащ, начала резать его на ленты. Клари, которая вообще не участвовала в сражении, в ужасе воскликнула, – Госпожа! Что вы делаете?

– Но Клари, ты должна понять, что я собираюсь сделать перевязку, или ты не заметила, что бедная Рёаана ранена?

– О, я заметила это, – сказала Клари. – Вот только-

– Ну?

– Ваш замечательный плащ! Что скажет ваша мама?

– Но, как мне кажется, Рёаане перевязка требуется больше, чем мне плащ.

– Я не собираюсь оспаривать это, но вы должны заметить, госпожа, что здесь есть немало мертвых людей. Нельзя ли использовать плащ одного из них?

– Как, – сказал Китраан гневным тоном. – Раздеть воина, погибшего в честном бою?

– Невозможно, – согласился Айрич.

– Невероятно, – сказала Тазендра.

– Немыслимо, – хором сказали Кааврен и Пэл.

– Заешь, – тихо сказал Мика Лару, – я бы с удовольствием отдал свой собственный плащ, но, увы, у меня его нет.

– Как, у тебя нет? – сказал Лар. – Ну, на самом деле, у меня тоже. Нам надо найти плащи.

– Я согласен, мой друг, но я думаю, что мы не должны для этого раздевать мертвых. Если мы это сделаем, нам придется худо.

– Я убежден, что ты прав.

Пока происходил этот примечательный диалог, Ибронка, с помощью Пиро, бинтовала Рёаане ногу.

– Нам надо найти хирурга, – сказала Ибронка.

– В этих горах? – сказал Тазендра. – Их здесь нет. Мы должны сами сделать все, что в наших силах. Кто-то должен вскипятить воду.

– Для чего? – спросила Рёаана, которую, похоже, кипящая вода страшила больше, чем глубина ее раны.

– Не знаю, – сказала Тазендра. – Но Сетра Лавоуд сказала мне, что именно это надо делать в подобных случаях.

– Нам нужно также заняться ранами наших врагов, – сказала Зарика, говоря в первый раз.

– Как пожелает Ваше Высочество, – немедленно ответил Кааврен.

– Вы думаете, что они вернуться? – спросил Китраан.

Кааврен пожал плечами. – Кто может сказать?

– Вряд ли, – сказал Пэл, который глядел вниз через приближающее стекло. – Боюсь, что нет. Они перегруппировываются и, похоже, собираются ускакать туда, откуда появились.

– Но их раненые? – сказал Айрич.

Пэл пожал плечами. – Возможно они оставят для них лошадей. Но, боюсь, у нас есть намного больший повод для беспокойства.

Кааврен поглядел на него, – И это?

Пел убрал стекло от глаза и сказал, – Грита.

 

Сорок Пятая Глава

Как вслед за Битвой у Южной Горы были приняты некоторые решения

Кааврен и Айрич нахмурились, а Тазендра повернулась и посмотрела на Йенди, – Что о ней? – хором сказали они.

– Она как раз сейчас разговаривает с Тсанаали, который является предводителем тех, кто напал на нас.

– Грита и Тсанаали, – предположил Кааврен.

– Тсанаали и Кана, – заметил Пэл.

– Грита и Кана, – мрачно заключил Айрич.

– Что мы должны делать? – спросила Тазендра.

Пэл нахмурился. – Это хороший вопрос, Тазендра, – сказал он.

– Неужели? Тогда я удовлетворена.

– И вы совершенно правы. Но, увы, я не знаю на него ответа.

– Ну, не расстраивайтесь так, – сказала ласково леди Дзур.

– Вы понимаете, – продолжал Пэл, как если бы Тазендра ничего не сказала, – Кана теперь узнает, что Орб вернулся, поймет, где он находится и пошлет против нас все свои силы.

– Не против нас, – сказал Кааврен. – Против Горы Дзур.

– Горы Дзур? – сказал Пэл.

– Точно. Нам необходимо скакать к Горе Дзур, так быстро, как только возможно, и я буду сильно удивлен, если окажется, что он не в состоянии предвидеть это.

Тазендра огляделась. – Нам необходимо скакать туда? Но и здесь очень сильная позиция для обороны, – сказала она.

– Против десятков тысяч? – улыбаясь сказал Пэл.

– Почему нет? – наивно сказала Тазендра. – Мы уже делали так раньше.

Пэл уставился на нее, не зная, как ответить на такое преувеличение.

Тут вмешалась Зарика. – Я прошу вас вспомнить, что и здесь у нас есть дополнительные ресурсы. То есть, как вы сами видите, Орб вернулся. Кстати, – добавила она, обращаясь к Тазендре, – моя дорогая, следующий раз, когда вы попытаетесь использовать волшебство или магию для любой цели, вы можете вспомнить, что теперь вам доступен Орб; это может сделать вашу работу проще.

Тазендра, которая вздрогнула при этом замечании, которым Ее Высочества удостоило ее, погрузилась в обдумывание этой мысли. Пока она занималась этим, Пэл заметил, – Да, то, что Ваше Высочество сделало нам честь сказать, совершенно верно. Но что из того?

– Подождите, – сказала Зарика. Она закрыла глаза, как если бы концентрируясь, и немедленно Орб наполнился странным пульсирующим светом, чем-то средним между бледно-зеленым и слабо-оранжевым, если такую вещь можно себе представить. Спустя мгновение она опять открыла глаза, а цвет Орба вернулся к приятной лазури.

– Я думаю, – сказала Императрица, – что вскоре смогу использовать его еще лучше.

– Если Ее Величество разрешит задать вопрос —, – сказал Пэл.

Зарика кивнула и, предвидя вопрос Йенди, ответила на него, – Я сообщила Сетре Лавоуд о том, что здесь произошло, и о том, что, как мы ожидаем, будет дальше.

– Понимаю, – сказал Пэл. – Но, Ваше Величество, есть что-нибудь, что она в состоянии сделать?

Империатрица пожала плечами. – Она Сетра Лавоуд.

– Да, с этим трудно спорить, – сказал Пэл, но по его тону было ясно, что он не убежден.

Ибронка закончила бинтовать ногу Рёааны и сказала, – Готово. Давай посмотрим, можешь ли ты стоять.

– Ба. Разве имеет значение, могу ли я стоять? Я убеждена, что я могу скакать. – Тем не менее, когда с помощью подруги она попыталась встать на ноги, то опять упала на землю, не столько из-за боли в раненой ноге, столько из-за изнеможения, вызванного большой потерей крови.

– Ну, – сказал Кааврен нахмурившись, – мне не кажется, что вы способны скакать, пока. Но это, как вы понимаете, в любом случае не имеет значения, так как я боюсь, что нам не на чем скакать.

– Наши лошади? – сказала Тазендра.

– Я думаю, что наши соперники по бою решили забрать наших лошадей с собой.

– Всех? – воскликнул Китраан.

– Так мне кажется, – хладнокровно сказал Тиаса.

– Я не очень уверена, что смогу хорошо идти, – сказала Рёаана, чье положение на земле было намного красноречивее любых слов. – Вы должны оставить меня здесь.

– После того, как ты восстановишь свои силы, мы сделаем тебе костыль, – сказала Ибронка, как и все остальные не обращая внимание на предложение Рёааны оставить ее здесь.

– В любом случае у нас нет даже надежды найти их, – сказал Айрич.

– И, – добавил Пиро, – у нас нет даже надежды обеспечить нормальное лечение их раненым.

Пэл пожал плечами, как если бы эта последняя деталь вообще не интересовала его.

Кааврен поглядел кругом, нахмурился и сказал, – С разрешения Вашего Величества, я думаю, что мы останемся здесь на ночь и отдохнем. Нет никаких причин для спешки, так как мы в любом случае не в состоянии догнать их. Хороший ночной отдых пойдет нам на пользу, и мы увидим, как наша храбрая Рёаана будет чувствовать себя утром.

– Если это ваш совет, Капитан, – сказала Зарика, – тогда это именно то, что мы и сделаем.

Ноздри Кааврена раздулись, а его глаза сузились, когда он услышал, как к нему обращаются с этим титулом. Он начал было что-то говорить, но Зарика предпочла не обращать внимание на его слова, и повернулась к Рёаане, чтобы сказать ей пару ласковых слов.

– Ваше Величество, – сказал Кааврен.

Зарика повернула голову к нему. – Я говорю с другим человеком. Не прерывайте вашу Империатрицу, Капитан.

Так как она уже вторично дала ему этот титул, Кааврен открыл рот, чтобы что-то сказать, но Зарика уже повернулась назад к Ибронке, и стала о чем-то говорить с ней. Кааврен повернулся к Айричу только для того, чтобы обнаружить, что Лиорн стал походить на красивое и странное каменное изваяние, типа тех, которых немало на Южной Горе. Каврен засопел и не сказал ничего.

Пиро повернулся к Лару. – Ты, Мика и… ты, – сказал он, указывая на Клари. – Разбейте здесь лагерь.

Лар поклонился и, собрав остальных слуг, начал делать то, что ему приказали. Тем временем Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо стояли вокруг своего покойного товарища, Тонга, и тихо говорили между собой. Хотя они и были бандитами, но, тем не менее, искренне утешали друг друга, обмениваясь воспоминаниями, посвященными Тонгу.

– Как печально, – сказал Грассфог, – что наш друг лежит здесь мертвый, а у нас даже нет вина.

– Это ваш обычай, – поинтересовался Пиро, – напиваться, когда умирает друг?

– Ни в коем случае, – ответил Грассфог. – Я просто отметил, что оба эти утверждения являются правдой и оба, увы, достойны сожаления.

Айрич и Кааврен постарались сделать все возможное, чтобы помочь тем Драконлордам, которые были ранены, но не убиты, включая Стоункуттера, который, несмотря на его мнение в момент удара Ибронки, был не мертв, но тяжело ранен, хотя его рана была очень болезненна и Айрич не видел в ней ничего хорошего.

Так как эта глава нашей истории посвящена решениям, принятым после сражения, мы надеемся, что читатель не будет удивлен, если мы переместимся от сцены на поля боя в то место, где, как заметил Пэл, Грита была занята беседой с Тсанаали. Она весьма уверенно и хладнокровно подъехала туда, где Драконлорд собрал своих солдат вместе со всеми лошадьми, которых они подобрали по пути. Приблизившись к нему, она просто сказала, – Итак, вы потерпели поражение.

Тсанаали пожал плечами. – Они заняли очень сильную позицию и храбро защищали ее. Мы не смогли прорвать их оборону.

– Ба. Вас было по три на каждого из-.

– Мадам, если у вас есть что сказать, вы можете сделать мне честь и сказать это самой себе. И если в вашей голове находятся именно те мысли, на которые указывает ваше лицо, вы можете перекинуться парой слов с Йенди, находящимся на этой проклятой горе, посколько у него в голове точно такие же мысли, и вы оба можете обсудить порядок, в котором я могу предоствить вам удовлетворение. А до того, как вы примите решение, мадам, позвольте мне занятся моим делом. Есть некоторые вопросы, которым я должен уделить внимание. Эти вопросы могу быть или не быть важными в ваших глазах, но я даю вам слово, что самое меньшее, чем я озабочен сейчас, это оценка вами того, как я выполняю свой долг.

– То есть вы собираетесь послать сообщение К – Его Величеству?

– Да, собираюсь.

– И вы расскажите ему об услуге, которую я оказала вам? О том, как я предупредила вас о предательстве Йенди и рассказала вам, где найти Орб?

– Да, я скажу ему.

– И, если вы так сделаете, не будет ли он признателен мне?

Тсанаали более внимательно посмотрел на Гриту, подумав о том, что она не похожа на тех, кто просто так задает такие вопросы. – Так что же вы желаете узнать?

– Могу ли я сопровождать вас?

– То есть вы хотите ехать вместе с моим отрядом?

– Да.

– И для чего вы хотите этого?

– Потому что вы будете там, где будет Орб, а там, где будет Орб, будут и мои враги. А я хочу быть там, когда они умрут.

– Я понимаю.

– И я потороплюсь добавить, что, возможно, смогу помочь – Его Величеству.

– О? И каким образом?

– Я не хочу говорить об этом сейчас, Капитан, за исключением того, что есть вполне определенные услуги, которые я хочу попросить у Его Величества, и что я знаю о, скажем так, некоторых ресурсах, которые, как я считаю, он будет не прочь получить. И вы можете сказать Его Величеству, что если я получу то, что хочу, я буду рада отдать эти ресурсы в его распоряжение, и обещаю, что он ничего не потеряет во время этого обмена.

Тсанаали внимательно оглядел ее – крайне неприглядна на вид, тем не менее знает что-то, что может помочь Его Величеству Кане. – Очень хорошо, – наконец сказал он, и прежде, чем она успела что-то сказать, отвернулся от нее. Потом, отдав приказ своему отряду, повел его так быстро, как только мог, к Горе Дзур.

И теперь, когда мы упомянули этот загадочный природный феномен, давайте перенесем в него наше внимание и посмотрим, что происходит в доме Сетры Лавоуд.

Так как Тазендра уехала, чтобы выполнить одну миссию, а Некромантка отправилась выполнять другую, Чародейка, в тот момент, когда мы глядим на нее, осталась одна, если не считать ее слугу, Такко. И, тем не менее, можно без боязни ошибиться сказать, что она никогда не бывала одна, потому что при ней всегда находился кинжал, чье имя дошло до нас как Ледяное Пламя, а, благодаря этому оружию, у нее всегда была при себе Гора Дзур. Точная природа связи между горой и волшебницей находится далеко за рамками этой работы, но вполне уместно сказать, что, когда мы глядим на нее, мы всегда должны помнить, что они являются частью друг друга таким способом, который как совершенно бесспорен, так и совершенно непостижим.

Она бесцельно идет по своему дому, как если бы не знает точно, в каком месте своих владений хочет находиться. Она идет с опущенной головой и закрытыми глазами – хотя читатель нисколько не удивится узнав, что после того, как она столько лет прожила здесь, у ней нет никакой необходимости в зрении для того, чтобы знать, где она находится или куда собирается пойти или о препятствиях, если они есть, которые могут быть по дороге. И, пока она идет, ее правая рука время от времени касается рукоятки Ледяного Пламени.

И, на ходу, она начинает очень тихо говорить, ее губы едва двигаются, хотя вблизи не было никого, с кем она могла бы беседовать. В некоторый момент этого монолога без слушателей, она заходит так далеко, что вытаскивает кинжал из ножен на бедре, держа его мягкой, но крепкой хваткой человека, который знает его длину, и начинает размахивать им в манере, которая кажется совершенно бессмысленной, как если бы она не обращает никакого внимания на свою руку, на ладонь или на кинжал, который держит. При этом она продолжает внешне бесцельно идти, внешне бесцельно говорить и внешне бессмысленно размахивать кинжалом какое-то время до тех пор, пока, не обнаружив, что дошла до кухни, не открывает глаза и не видит Такко.

– Ну, – сказала она, обращаясь к этому достойному, – я сделала все, что могла.

– Гора?

– Гора Дзур сейчас защищена, настолько хорошо, насколько это было можно сделать.

– А сама Императрица?

– Я занимаюсь этим последние несколько дней. Как я уже сказала, мой друг, я сделала все, что могла.

Такко перевел взгляд на потолок над ней. – А Боги? Сделали ли они все, что могли?

– Они не могут делать ничего, пока не наступит кризис.

– Да, – сказал Такко. – И в этот момент они, без сомнения, будут беспомощны.

Сетра хихикнула. – Это и есть их обычай, не так ли?

– Но вы же знаете, что они более ограничены в своих действиях, чем вы.

– Это может быть, мадам, – серьезно сказал Такко. – Но и вы знаете, что я предпочитаю не обсуждать мое собственное положение.

– И все-таки, если мы не обсуждаем его-

– Для этого сейчас пришло время, мадам?

Сетра вздохнула. – Нет, мой дорогой друг. Насколько я могу судить, нет.

– И тогда?

– И тогда, как я уже сказала, я верю, что сделала все, что могла.

– А что касается эмиссара, которого Боги послали к вам?

– Я дала ей указание не возвращаться сюда. Она принесет намного больше пользы, оставаясь с маленьким Драконом, а не здесь, со мной.

– Возможно вы правы, юная леди, – сказал Такко. – Но Дракон непредсказуем, а эта демонесса никому не известна. Нет ничего хорошего в том, что это все, на что мы можем опереться.

Сетра Лавоуд разрешила выражению недовольства пересечь свое лицо, без сомнения реакция на выражение «юная леди», которое она никогда не любила. – Они вовсе не все, на что мы можем опереться, и вы это хорошо знаете.

– О, вы говорите о стали?

– Ну, не презирайте сталь. Императрица, кажется, только что одержала победу над силами, которые были высланы против нее. И вся наша магическая деятельность будет бессмысленной, если армия сумеет победить и схватить Императрицу. Это будет означать конец Орба, и еще пятьдесят лет без Орба, и я не думаю, что кто-нибудь сможет удержать их от вторжения. На самом деле после повторного появления Орба они начали узнавать о моих иллюзиях, и совершенно невероятно, что мы сможем сохранить их даже неделю после того, как он исчезнет снова.

– О, я вовсе не презираю сталь. Тем не менее, настоящая опасность находится не там. Что-то необходимо сделать.

– Я была бы просто счастлива узнать побольше, – сказала Сетра, – если у вас есть какие-то предположения о том, что мы можем сделать.

– У меня их нет.

– Тогда мы будем делать то, что можем. И самое главное сейчас – защитить Орб. Как только он будет в безопасности-

– Мы оба знаем, – сказал Такко, – что тогда Орб будет на нашей стороне. Вопрос в другом, достаточно ли этого?

– Мы оба знаем, – сказала Сетра, с чем-то вроде намека на насмешку в своем голосе, – что Джейноны намного более страшная опасность, чем этот выскочка с востока. Но-

– Да, – сказал Такко. – Но. Но этот один единственный из Канефтали может открыть дорогу Создателям. Вот об этом я и беспокоюсь.

– Да, и именно против этой угрозы я выставила стражей как вокруг Великого Моря Аморфии, так и вокруг Горы, как вы хорошо знаете, Дри'Чазик-а-Таккнаро Дзур.

Такко пожал плечами, не обратив внимание на свое полное имя, которое всегда означало, что Чародейка недовольна им. – Мы оба знаем, что вы более тонки и искусны, чем я. Но есть ли у вас достаточно мастерства, чтобы полностью защитить нас от Создателей?

– Но если даже я не могу, кто может?

– Некромантка.

– Как, вы так думаете?

– Да, я так думаю.

– Я не думаю, что некромантия может помочь в делах такого рода.

– Как не может, Чародейка? Разве речь идет не о переходе из одного мира в другой, из одного плана существования в другой? И разве это не в точности то, в чем наиболее искусна Некромантка? На самом деле я полностью убежден, что именно по этой причине, а не по какой-нибудь иной, боги послали нам эту демонессу.

– Я никогда не думала об этом таким образом.

– И?

Чародейка обдумывала эту мысль довольно долго, и, наконец, сказала, – Да, Такко. Я думаю, что вы правы.

– Я убежден в этом, Чародейка.

– Но, – сказала Сетра, – теперь, когда Орб вернулся, я могу дотянуться до нее через любое расстояние, поговорить с ней об этом и понять, сможет ли она обеспечить такую защиту.

– Это было бы хорошо.

– Да, но даже в самом лучшем случае ей потребуется какое-то время, чтобы что-нибудь сделать.

– Да, я знаю. А тем временем вы должны просто делать самым лучшим образом то, что вы можете.

– Я всегда действую именно так.

– Да, я знаю это, Чародейка. Я знаю, что вы так и делаете.

В этого самое время Зарика решила поговорить с Каавреном, который молча сидел рядом Айричем, Пэлом и Тазендрой. Когда она подошла, все четверо встали, как один, и поклонились ей, каждый на свой манер, приветствие, которое Зарика достаточно рассеянно вернула.

– Пожалуйста, сядьте, – сказала она.

Решив, что это приказ, они подчинились. Зарика, однако, осталась стоять и обратилась к Кааврену.

– Скажите мне, Капитан, в каком тактическом положении, по вашему мнению, мы находимся?

Кааврен не обратил внимания на титул, который она ему дала, хотя, как уже понял читатель, ему было не очень удобно слышать его, и честно сказал, – Ваше Величество, оно не слишком хорошее.

– Да?

– Мы хотим достичь Горы Дзур, потому что там мы сможем находится в относительной безопасности, пока Ваше Величество собирает войска. Но я убежден, что этот претендент, Кана, не остановится ни перед чем, чтобы завладеть Орбом, и армия, которую он имеет в своем распоряжении, мягко говоря, громадна. Если сказать в двух словах, наше положение очень тяжелое.

Высказав это, Кааврен разрешил своей голове упасть на грудь, как если бы он погрузился в размышление. Зарика кивнула, принимая его приговор, потом взглянула на друзей Кааврена и сказала, – А вы, которые имеете огромный опыт в этих делах, вы согласны с моим капитаном?

– О, да, – сказала польщенная Тазендра. – Обстоятельства настолько печальны, что почти безнадежны. Это очень радует меня.

Айрич, со своей стороны, сказал, – Ваше Величество, нет сомнений, что нам противостоит весьма значительное войско, и в этом я не могу не согласиться с капитаном. Откровенно признаться, я не представляю себе, как мы можем победить. Но я твердо знаю, что мы должны попытаться, и мне этого достаточно.

– А вы, – сказала Императрица, обращаясь к Пэлу. – Вы согласны с остальными?

– Ни в коем случае, – ответил Йенди.

– Как, вы нет?

– Да, я делаю себе честь быть полностью несогласным с ними.

Остальные поглядели на Пэла, который сопроводил эти слова изящным поклоном в их направлении.

– И в каком отношении вы с ними не согласны? Пожалуйста, уточните.

– О, Вашему Величеству не следует бояться, что я буду говорить общими фразами. И я не спорю с тем, существуют чудовищные силы, действующие против нас. Но-

– Да, – сказала Императрица. – Но?

– Но есть обстоятельство, на которое мои друзья не обратили внимание.

– Я надеюсь, – сказала Императрица, – что, так как вы обратили внимание на это обстоятельство, а они нет, вы сделаете нам честь и поделитесь с нами результатами ваших размышлений.

– Я как раз собираюсь сделать это.

– И?

– Все очень просто, – сказал Йенди. – В первый раз за сотни лет мы, четверо – то есть Айрич, Тазендра, Кааврен и я – собрались вместе и объединились. Подумайте о том, что мы сделали в прошлом. Лично я убежден, что нет такой силы, какого бы рода она не была – которая сможет выстоять против нас.

Зарика нахмурилась, обдумывая это, но ничего не сказала.

Айрич слегка улыбнулся.

Тазендра оскалила зубы и сказала, – Ах, мой дорогой Пэл. Как я узнаю в этом вас!

Кааврен медленно поднял голову, посмотрел на своих друзей глазами, в которых плясали огоньки, и сказал, – А вы знаете, моя дорогая, я думаю, что может быть вы правы.

 

Сорок Шестая Глава

Как Маролан повстречал удивительного и уникального Индивидуума, который принес с собой некоторое возбуждение в его лагерь

В разгар Рыночного Дня первого года правление Императрицы Зарики Четвертой Лорд Маролан узнал о определенный волнениях в его лагере, под которым мы имеем в виду место, на котором располагались храм и связанные с ним укрепления, которые как раз сейчас строились. Сам он в это время находился внутри храма, обсуждая с Аррой светильники и другие декоративные предметы, которые хотел там разместить, причем Арра настаивала на том, что простота и строгость лучше подчеркнут природу Богини, тогда как Маролан склонялся к более изысканным украшениям. Это обсуждение было прервано молодым человеком из Дома Теклы, который был одним из тех, кто помогал строителям в работе. Молодой человек вошел, почтительно приветствовал Маролана и сказал, – Милорд, кое-что произошло.

– Да? И что именно? – захотел узнать Маролан, который всегда предпочитал знать побольше деталей, когда слышал о тревожных событиях.

– Вы хотите, чтобы я рассказал вам, что случилось?

Маролан нахмурился. – Как, разве ты не понял этого из моего вопроса?

– О, конечно понял милорд.

– И тогда?

– Тогда я расскажу вам.

– Ну, – сказал Маролан, – наверно за это я должен поблагодарить Верру.

– Должен ли я подождать, пока вы это сделаете?

– Говори!

– Сейчас.

– Ну?

– Ну, первая вещь, которая случилась, это то, что в лагере появился волк.

– Как, волк?

– Да, милорд.

– В лагере?

– Да, милорд.

– Хорошо, что еще?

– Еще появился дзур.

– Ага! – сказал Маролан, который начал понимать. – А не было ли моего друга варлока рядом с этими животными?

– Да, милорд, был. Прямо среди них.

– Ну, если то все, тогда-

– Прошу прощения, милорд, но это не все.

– Что, есть что-то еще? Тогда немедленно скажи мне об этом.

– Это все варлок, милорд. Он утверждает, что волк и дзур появились только потому, что кто-то вошел в лагерь.

– Ну, и ты видел этого незнакомца?

– Нет, милорд.

– И тем не менее варлок говорит, что незнакомец есть?

– Нет, милорд.

– А что же он говорит?

– Он сказал, чтобы вы пришли туда, милорд.

– А. Теперь я, наконец-то, понял, почему ты сюда пришел.

– Тогда я выполнил свой долг, милорд.

Маролан пожал плечами, набросил на них плащ, и вышел наружу, под свет, настолько яркий, особенно по сравнению с полумраком храма, что ему пришлось прищуриться. Тем не менее он увидел приземистую фигуру варлока, стоявшего вместе с волком и дзуром в центре небольшой группы народа, которые, похоже, оживленно разговаривали друг с другом. Маролан пошел прямо к ним.

Когда он подошел ближе, он заметил, что там находился и Леди Телдра, а также Фентор, его сержант, причем его рука была сжата на рукоятке меча, как будто он был готов выхватить его в любой момент. Последним членом группы была женщина, очень высокая, очень бледная и очень худая. Но самым замечательным в этой женщине было то, что оба члена семьи варлока, каждый на свой манер, выказывали безусловные признаки враждебности по отношению к ней, как если бы они ждали только слова команды, чтобы разорвать ее на клочки.

Приблизившись Маролан заметил, что незнакомка, кто бы она ни была, не обращала никакого внимания на угрозу, исходящую от животных, или, по меньшей мере, не заботилась о ней. Когда он подошел еще ближе, Фентор повернулся и поклонился, и что-то негромко сказал незнакомке, которая также в некоторой степени наклонила свою худую голову. Во многих отношениях она походила на леди Дракон, хотя ее глаза были, пожалуй, слишком широко расставлены, а благородный нос, хотя и наличествовал, был, тем не менее, недостаточно выдающимся.

– Ну? – сказал Маролан.

– Милорд, – сказал Фентор, – эта женщина появилась в лагере, не называет своего имени и не говорит, для чего пришла. Вы согласны со мной, мой добрый варлок?

– Почти.

– Почти?

– Да, вы ошибаетесь в одном пункте, мой дорогой Сержант.

– Тогда не скажите ли вы мне, в чем именно я ошибаюсь?

– Она не женщина, – холодно сказал варлок.

– Как, не женщина? – одновременно сказали Маролан и Фентор.

– Нет, она не живая, ее внешний вид – видимость.

– А, – сказал Маролан.

– Более того, – продолжал варлок, – она также Некромант, и, определенно, наиболее могущественный из всех, кого я знал или о ком слышал.

– Ба, – сказал Маролан, – откуда вы знаете все это?

– Сиренг сказала мне, – ответил варлок, указывая на дзура. – И, если этого недостаточно, она появилась внезапно, вместе с потоком золотых искр, а это означает путь, по которому могут пройти только некроманты.

– Да, это правда, милорд, – сказал Фентор. – Варлок предупредил нас о ней за несколько минут до ее появления, и мы все видели, как она появилась ниоткуда, в точности так, как он описал.

Маролан нахмурился, не будучи уверен, как он должен ответить на такую информацию, потом повернулся к незнакомке и вежливо поклонился ей. – Я Маролан, Лорд Саутмура, – сказал он. – И это моя земля.

– Тогда это вы, кого я пришла посмотреть, – сказала Некромантка, говоря низким, но не неприятным для слуха голосом, хотя почти лишенным интонаций, и с произношением, которое, хотя и довольно чистое, скорее напоминало то, с которым говорили в Городе Драгейра перед Катастрофой.

– Ага! – воскликнул Фентор. – Она говорит! Мне становится интересно.

– Если вы позволите, – сказала Телдра Фентору с металлом в голосе. Фентор пожал плечами и замолчал.

– Ну, – сказала Маролан, – вы не только видите меня, но и вы говорите со мной.

– Да, верно, но у меня есть еще кое-что, о чем я должна рассказать вам.

– Как, еще?

– Точно.

– Тогда говорите, я слушаю.

– Вы хотите, чтобы я вам рассказала?

– Я прошу прощения, но вы из той же самой семьи, что и мальчишка, который – но нет, этого не может быть. Ну, ответ на ваш вопрос, да, если вы можете, в этот самый момент – под которым, как вы понимаете, я имею в виду сейчас – сделайте мне честь сказать то, что вы хотите сказать, и не тратьте времени зря, больше, чем требуется, и, даю вам слово, я буду вам крайне признателен.

– Тогда я расскажу вам.

– Я буду вам признателен.

– Огромная армия Герцога Каны идет в этом самом направлении, собираясь сделать то, что считается злом, и вы являетесь единственной силой, которая в состоянии остановить ее.

– Кто, я?

Некромантка утвердительно поклонилась.

Маролан нахмурился. – И во имя кого я должен использовать свою силу?

– Во имя Его Величества Зарики, Императрицы.

– Императрицы по имени Зарика? – сказал Маролан.

Некромантка поклонилась опять.

– Она как-то отличается от Императора Каны и от других претендентов, о которых я так много слышал?

Некромантка в третий раз обозначила свое согласие.

– Итак, – сказал Маролан, пожимая плечами. – Еще одна Императрица. Но что делает эту Императрицу более легитимной, чем Кана?

– Орб, – сказала Некромантка.

Маролан повернулся и посмотрел Телдру, чьи глаза широко раскрылись от удивления. – Он вернулся? – воскликнула Иссола, которая, родившись после Катастрофы, ничего не знала о его присутствии.

– Так мне сообщили, – сказала Некромантка.

Телдра уставилась на Некромантку, Маролан продолжал глядеть на Телдру, а Фентор глядел на Маролана, ожидая любого знака, чтобы начать действовать, если, конечно, он должен будет что-то сделать. Некромантка, должны мы добавить для полноты картины, казалось не смотрела ни на кого и ни на что, хотя ее глаза были направлены в сторону Маролана.

– Ну? – сказал Маролан, обращаясь к Телдре.

– Милорд, я не знаю.

– Но это возможно?

– Я, э, я могу себе представить, что это возможно, милорд.

– А есть ли возможность узнать это совершенно точно?

Тут вмешалась Некромантка. – Любой, кто занимался волшебством или магией во время, которое называется Катастрофой, способен, приложив совсем мало усилий, узнать, вернулся ли Орб или нет.

Телдра кивнула. – Да, это кажется разумным.

Маролан кивнул Фентору. – Найди мне такого.

– Да, милорд.

Сержант вернулся очень быстро, за ним шла среднего возраста леди Тсалмот, которая участвовала в строительстве укреплений. Она поклонилась Маролану и представилась как Ойдва.

– Ойдва, – сказал Маролан, – правда, что вы волшебница?

Она, казалось, вздрогнула. – Милорд, – сказала она. – Да, правда, у меня были некоторые познания в Искусстве, но это было много лет назад.

– До Катастрофы?

– В точности, милорд. С тех пор волшебства в нашем мире нет.

– Но, если Орб вернется, что тогда?

– Если он вернется, милорд? О, это никогда не произойдет.

– Почему это никогда не произойдет?

– Потому что он был уничтожен во время Катастрофы.

– О? И откуда вы это знаете?

– Откуда? Ну, если он не погиб, то где он?

– Не вам спрашивать меня об этом, – резко сказал Маролан.

– Да, милорд.

– Для чего вы можете использовать волшебство?

– Для чего я… ну, милорд, есть множество вещей-

– Вы можете разжечь огонь при помощи него?

– Да, но, да, конечно.

– Делайте.

– Милорд?

– Сделайте это сейчас. Начните с огня, пусть он загорится в том горшочке, на который я вам указываю.

– При помощи волшебства, милорд?

– Да, да. При помощи волшебства.

– Но если-

– Попытайтесь, как если бы Орб вернулся.

Леди Тсалмот заколебалась, потом сказала, – Милорд, конечно я сделаю, как вы сказали. Но вы обязаны знать, что это бессмысленно. Если бы Орб действительно вернулся, я бы узнала это просто ощутив-

Внезапно ее голос оборвался, а глаза стали блестящими и широкими, как новенькие пенни.

Маролан, который не мог не заметить замечательное выражение, появившееся на ее лице, и, более того, тот факт, что она упала на колени, как если бы ее посетило видение, посланное богами, посмотрел на нее и просто сказал, – Итак?

– Я считаю, – тихо сказала Телдра, – что Орб вернулся.

Ойдва, очевидно услышав эти слова, взглянула на Телдру, с трудом сфокусировала на ней свой взгляд и кивнула. Потом она повернулась и самым простым жестом зажгла огонь в том месте, на которое указал Маролан. Вполне возможно, что это она оказалась первой, кто использовал Орб для волшебства после Междуцарствия, хотя с полной уверенностью это утверждать невозможно.

– Милорд, – сказала Некромантка, привлекая к себе внимание Маролана.

Маролан посмотрел на нее и резко кивнул. – Очень хорошо, я принимаю, что Орб вернулся. И я принимаю, что она – как ее имя?

– Зарика Четвертая, – сказала Телдра, которая конечно знала Историю, и была способна поставить правильный номер, связанный с именем.

– Да, – продолжал Маролан. – Я принимаю, что у этой Зарики есть Орб. И что тогда?

– Тогда, – сказала Телдра, – долг любого джентльмена обеспечить поддержку и защиту легитимной Императрице.

Вот над этой мыслью Маролан размышлял достаточно долго. – Очень хорошо, – наконец сказал он. – Я должен обдумать этот вопрос. В любом случае ясно, что я не могу разрешить этому – как его имя?

– Кана.

– Да, я не могу разрешить этому Кане захватить мои земли. Поэтому я соберу свою армию, какой бы она не была. Мы выходим завтра утром.

– Милорд, – сказал Фентор. – Я не думаю, что мы в состоянии сделать необходимые приготовления между сейчас и завтра.

– И почему?

– Ваше Лордство должно подумать о провизии, которую надо заготовить, о приказах на марш, оружие и припасах, размещенных-

– Сколько времени надо на все это?

Фентор заколебался. – Я думаю, что мы управимся в три дня, милорд.

– Три дня?

– Да, но, возможно, если сильно поднапрячься-

– Утро послезавтрашнего дня.

Фентор мигнул, потом кивнул, – Очень хорошо, милорд. Я немедленно займусь этим.

Маролан повернулся к варлоку, который мирно стоял рядом с собакой, кошка сидела между его ног. Ни от волка, ни от дзура, конечно, не осталось и следа. Маролану потребовалось несколько мгновений, чтобы восстановить спокойствие – в конце концов он узнал несколько потрясающих новостей – после чего сказал, – Вы уезжаете немедленно, чтобы обнаружить где они, сколько их и что они делают.

Варлок поклонился, соглашаясь с планом, после чего повернулся и немедленно начал проводить его в жизнь, пес и кошка последовали за ним.

Варлок, должны мы сказать, не стал терять много времени, собирая еду для себя и корм для своей лошади (его семья, как он называл их, была способна сама прокормить себя охотой) и сразу приступил к своей миссии, то есть ушел через час. Фентор, со своей стороны, немедленно начал готовить армию, созданную Мароланом – едва ли, как говорили все, даже три тысячи человек – для выступления в поход.

Маролан вернулся в храм, чтобы продолжить беседу с Аррой, которую нашел, стоящей у алтаря и водившей руками по его гладкой, полированной поверхности, как если бы это было домашнее животное, которое она гладила, или драгоценное сокровище, и она одна отвечала за его судьбу.

Она поглядела на вошедшего Маролана и почтительно поклонилась ему. Маролан без всяких предисловий объяснил ей то, что он только что узнал и рассказал о действиях, которые только что предпринял. – Ваше мнение? – заключил он.

– Я не понимаю, почему вы сделали мне честь и спросили мое мнение, – ответила жрица.

– Вы верите в это? Я имею в виду Орб.

– Милорд, вы должны понимать, что это не тот вопрос, с которым я хорошо знакома.

Маролан вздохнул и кивнул. – Ну, я могу только надеяться на то, что поступил правильно, и, более того, я собираюсь продолжать делать то же самое. Вы понимаете, вопрос об Императрице, настоящей Императрице, заставил меня задуматься, и я не был полностью уверен, как я должен реагировать.

– Милорд, что вызвало ваши колебания?

– Такое понятие, как служить другому. Эта идея мне не очень нравиться.

– Я поняла.

– Но Телдра, которой я доверяю, кажется чувствует, что я должен именно так поступать, и считает это само собой разумеющимся.

– Если вы хотите, я могу попросить Богиню дать нам совет.

– Я не вижу причин не делать этого, – сказал Драконлорд.

– Тогда я немедленно спрошу ее.

– Да, а я подожду результатов, так как, видите ли, мы обсуждаем не самую маленькую проблему. Как мне представляется, от решения, которое я в конце концов приму, зависит не только моя судьба, но и что-то намного большее.

– Что касается этого, – сказала Арра, – у меня нет и тени сомнения в этом.

 

Сорок Седьмая Глава

Как Тазендра воплотила в жизнь предложение Императрицы

Кааврен проснулся рано утром следующего дня от замечательно-громкого звука, больше всего похожего на «бум», которое делает тяжелый ствол дерева, когда падает с большой высоты в такую каменистую долину, в которой такие падения вызывают громкое эхо. Он мгновенно вскочил на ноги и обнаружил, что все остальные тоже проснулись, и весь лагерь слегка напуган этим звуком. Он спросил себя, кто сейчас сторожит, и, машинально, не задумываясь, попросил, чтобы Орб сообщил ему время – что доказывает, как быстро он, по меньшей мере в некотором отношении, свыкся с его возвращением.

Узнав время, он быстро определил, что это была последняя стража, которая разделялась, согласно схеме, которую он составил вчера, между Йасой и Тазендрой, поэтому он немедленно позвал леди Дзур. – Тазендра?

– Я здесь, – спокойно ответила она, выходя из-за большого камня, над которым, как осознал Кааврен, стояло облако тяжелого серого дыма, причем этот дым продолжал идти из-за этого камня так, как если бы там только что залили огонь.

– Клянусь Лошадью! – крикнул Кааврен. – Вы ранены?

– Ба, пустяки.

– Как, пустяки? – сказал Кааврен, пока все остальные, полностью проснувшись, с изумлением глядели на нее. – Видите ли, ваше лицо почернело, большая часть вашей одежды сгорела и изорвана вплоть до точки, за которой начинается ваша скромность, и, если я не ошибаюсь, дым все еще идет от вашей левой руки.

– Ну, – сказала Тазендра, пожимая плечами и пытаясь привести в порядок остатки своей одежды. – Все не так плохо, как кажется.

– Но что случилось?

– О, что до этого?

– Да?

– Ее Величество, – здесь она поклонилась в направлении Зарики, – были правы.

– Это не удивляет меня, – сказал Кааврен. – Но в чем именно она была права?

– Мой друг, вы знаете, что я изучала волшебство под руководством Сетры Лавоуд.

– Да, для меня это не новость – сын сказал мне об этом, и, более того, я имею честь видеть сам, как вы устроили здесь маленькое представление, которым мы все насладились.

– И, более того, я была волшебницей в старые времена.

– Я не в состоянии забыть, как вы множество раз спасли нашу жизнь при помощи камней-вспышек, которые вы готовили для нас. Но что с этого?

– Ее Величество сделало мне честь и предложило, чтобы в следующий раз, когда я буду использовать заклинание, я взяла бы силу из Орба.

– Да, и?

– И я подумала, что прежде попытаться использовать заклинание на враге, я должна попробовать его.

– Вы сами подумали об этом, Тазендра?

– Целиком и полностью.

– Да, это хорошая мысль.

– Я счастлива слышать, что вы так говорите, мой друг.

– Итак, вы решили попробовать его?

– Да, и хорошо, что я так сделала, потому что Орб изменился.

– Как, изменился?

– Точно.

– В каком отношении он изменился?

Тазендра нахмурилась, как если бы она искала слова, которые ей требовались, чтобы объяснить трудную концепцию. – Примерно, – сказала она наконец, – как если бы вы пытаетесь поднять валун и обнаруживаете, что он сделан из бумаги.

– Но это просто здорово, если вы действительно хотите поднять его, – заметил Кааврен.

– Я попыталась начать с маленького огонька. Но, вместо того, чтобы поджечь палку, которую я приготовила для проверки заклинания огня, произошел взрыв, сопровождавшийся огромным количеством дыма и немалым шумом.

– О, на шум я обратил внимание, – сказал Кааврен. – И, более того, я заметил и дым. Чем может быть вызвана такая перемена?

– О, что до этого, я не могу сказать.

Кааврен повернулся к Зарике, как если бы хотел спросить ее мнение об этом странном феномене, но Императрица только пожала плечами, как если бы хотела сказать, что, поскольку ей не довелось ощущать присутствие Орба до Междуцарствия, ей не с чем сравнивать.

– Возможно ли, – сказал Кааврен, – что сам Орб изменился, и волшебство стало более могущественным.

– Если это так, – внезапно сказала Ибронка, – тогда, вероятно, ногу Рёааны можно вылечить.

Тиаса, которая сидела на земле, встрепенулась и с надеждой подняла взгляд. Пиро взглянул на Ибронку, потом на Рёаану, потом на Зарику и, наконец, на Тазендру, как если бы он обдумывал вопрос о неизвестном потенциале и открывающихся возможностях.

– Я очень мало знаю о лечении, – сказала Тазендра, немного смутившись, как бы стыдясь того, что обнаружился предел ее знаний.

– Я думаю, – сказала Ибронка, – что вы знаете больше, чем кто-нибудь другой из нас.

В этот момент Грассфог неуверенно прочистил горло.

– Ну? – сказала Ибронка, быстро поворачиваясь и бросая на него взгляд.

– Какое-то время я был помощником хирурга, незадолго до Междуцарствия.

– Как, ты?

Грассфог наклонил голову.

– И каким образом ты из помощника хирурга превратился в бандита?

– Совсем просто, – ответил Грассфог. – Моя госпожа умерла, и ни одно из лечебных заклинаний, которые я помнил, больше не имело силы, и я хотел есть, так как хорошо знал, что каждая живая тварь должна есть, чтобы жить, а я был живым, пока; если бы я перестал есть, я перестал бы жить, но я хотел продолжать жить.

– Да, я поняла это, – сказала Ибронка, пораженная удивительной справедливостью этого объяснения. – Но, как ты думаешь, теперь, когда Орб вернулся, ты смог бы вылечить ногу моей подруги?

– Возможно, – сказал Грассфог, с некоторым колебанием. – Видите ли, прошло много времени. Тем не менее я не нежелаю попытаться.

– То есть ты хочешь? – сказал Пиро.

– Безусловно, – сказал Грассфог.

– В таком случае, – сказал Кааврен, – сделай это немедленно.

– Я попробую, уверяю вас. Ну, – сказал он молодой Тиасе, – постарайтесь лечь поудобнее.

– О, мне достаточно удобно.

– Тогда разрешите мне посмотреть вашу рану.

– Как, – сказала Ибронка, – ты хочешь проверить ее ногу? Здесь? Перед, о, здесь?

Пиро почувствовал, как краснеет, хотя и не был уверен, что вызвало краску на его щеках, и, в некоторой растерянности, отвернулся, а потом предложил спросить у отца, который пришел посмотреть, как слуги возятся с завтраком. Китраан, со своей стороны, немедленно согласился с этим планом и вызвался помочь своему другу выполнить эту сложную задачу.

Кааврен посмотрел на своего сына полным изумления взглядом и предложил перенести Рёаану на некоторое расстояние от лагеря, что было бы хорошо как по соображениям скромности, так и по медицинским и магическим требованиям.

Пока все это происходило, Тазендра отправилась к маленькому ручейку, текшему у подножия горы, где вычистила себя, после чего вернулась в лагерь и, с помощью Айрича, попыталась, насколько это было в ее силах, залатать прорехи в своей одежде (читатель должен понимать, что не могла просто переодеться, так как ее чемодан исчез вместе с украденной лошадью). Когда же она вернулась обратно в лагерь, Рёаана стояла на ногах, опираясь на Ибронку и улыбалась Грассфогу.

– Да это просто чудо! – воскликнула юная Тиаса.

– Да, то, что вы сказали, правда, – согласился бывший бандит. – Кажется, что теперь силу Орба намного легче использовать, чем раньше. Мне представляется, что-

Но конечно Рёаану не интересовали детали. – Что бы не послужило причиной, – радостно сказала она, – это настоящее чудо. Я думаю, что с помощью палки смогу ходить почти как любой другой. Я вообще не чувствую боль, и ощущаю только слабость в ноге.

– А шрам есть? – спросила Ибронка.

– Нет, совсем нет, – ответила Рёаана.

– А! Это слишком плохо, – с сочувствием сказала леди Дзур.

Кааврен слегка усмехнулся при этом обмене репликами, а потом сказал, – Вперед, сворачивайте лагерь. У нас впереди долгий путь, и мы должны выйти немедленно.

– Милорд, – сказал Грассфог, – могу ли я потратить немного времени и посмотреть, что я могу сделать для тех из наших врагов, которые только ранены?

– Нет, – холодно сказал Пэл.

– Да, – сказала Зарика, с укоризной взглянув на Пэла.

– По моему мнению, Ваше Величество, – сказал Кааврен, – он должен сделать все, что может, чтобы помочь тем, кто умирает. А что касается тех, кто выживет, подумайте о том, что это враги и что нет ничего хорошего в том, чтобы иметь их, живых и здоровых, в нашем тылу.

– Я не всегда могу сказать, кто выживет и кто умрет, – сказал Грассфог, – пока не начал их лечить.

– Более того, – сказала Зарика, – я думаю, что мы можем принять их слово.

– А дадут ли они свое слово? – сказал Кааврен.

– Убейте всех, кто не даст, – холодно сказала Императрица.

– Очень хорошо, – сказал Кааврен. – С этим планом я согласен. Но работай как можно быстрее, – добавил он, глядя на запад. – Я хочу выйти через час.

Все остальные согласились с этим требованием и немедленно принялись за работу. Пока они занимаются процессом, который те, кто склонен к военной терминологии, называют «сняться с лагеря», мы, ради полноты картины, сделаем короткое, но важное исследование в других местах, где также происходили некоторые события. Хотя эти события были недостаточно масштабными, если нам можно использовать такой термин, для того, чтобы посвятить им целую главу нашей истории, они, тем не менее, слишком важны для того, чтобы игнорировать их без опасности оставить читателя в недоумении, как и почему дальнейшие события случились так, как они случились.

Почти в то же самое время, когда Императрица покидала лагерь, ведомая бесстрашным Каавреном (которого Зарика настойчиво продолжал называть Капитаном), Кана, который скакал во главе колонны пехоты, встретился с гонцом. Он разрешил гонцу подойти к себе, после чего сказал, – Ну, кто тебя послал?

– Генерал Брор, Ваше Величество.

– А. И что генерал хочет сообщить мне.

– Следующее, Ваше Величество: все войска движутся согласно вашим указаниям, и наши передовые части будут в виду Горы Дзур через девять дней марша с такой скоростью.

– Ну, это хорошая новость. Я рад.

– Генерал очень обрадуется, когда узнает, что Ваше Величество обрадовалось. Но есть ли еще какие-нибудь дополнительные указания, которые я должен ей передать?

– О, что до этого, я должен проконсультироваться с Изааком на предмет координации движения. Пойди, найди его и скажи, что я хочу встретиться с ним.

– Как прикажет Ваше Величество.

Через короткое время Изаак, все еще не понимающий, каким образом он сумел получить назначение на нынешний пост, подъехал и вступил в разговор с Каной.

– У меня есть вопрос, мой дорогой Изаак, – сказал последний. – Сможем ли мы достичь Горы Дзур за девять дней?

– Ваше Величество, – сказал Изаак, – я так думаю.

– Как, вы так думаете?

– Можно сказать, что мы так будем, если у нас не будет никаких непредвиденных задержек. – Хммм, – сказал Кана, – Хорошо, посмотрим, будут ли они у нас.

Изаак поклонился и вернулся к своим делам с выражением озабоченности во взгляде и хмурым лбом.

Теперь мы должны взять с собой читателя в точку, отстоящую на несколько часов и на некоторое расстояние от этой армии – а именно к небольшому отряду этой армии под командованием Тсанаали. Когда мы глядим на них, они скачут на запад с весьма приличной скоростью, и именно эта скорость стала предметом разговора, так как Марра сказал, – Капитан, такой аллюр убьет наших лошадей.

Тсанаали нахмурился и поглядел назад на остатки своего отряда, отметил, насколько широко они растянулись, заметил и обильный пот, покрывавший ближайшую к нему лошадь, и, со вздохом, дал сигнал, что они должны замедлить свой ход.

– Вы правы, Марра, и вы правильно сделали, что сказали мне об этом. Я был слишком озабочен тем, чтобы прибыть как можно быстрее.

– Я понимаю, Капитан.

– Я самом лучшем случае нам понадобится восемь дней, чтобы добраться до туда.

Марра кивнул. – Я думаю, что, скорее всего, девять.

– Да, возможно девять. Однако мы не можем допустить, чтобы это заняло больше времени.

– Да, Капитан, я понимаю, но –

– Да, Лейтенант?

– Когда мы доедем, что мы будем делать?

– Что касается этого, я не могу сказать наверняка. Мы будем сражаться, или нас поставят в охранение. Но, более важно, что пока мы путешествуем, мы в состоянии узнать, будет ли организованное сопротивление Его Величеству, и сообщить ему об этом, когда приедем.

– Я понимаю, Капитан. Тогда, через несколько дней, мы должны начать внимательно глядеть по сторонам.

– Верно, Лейтенант. Кстати, как наши припасы?

– У нас их полно, Капитан. С лошадями наших недавних соперников и с их вьючными лошадьми мы хорошо обеспечены. Нам нет нужды останавливаться, пока мы не доедем до Горы Дзур.

Капитан кивнул, потом уперся взглядом в горизонт. – Гора Дзур, – тихо повторил он.

Значительно дальше в пространстве, и, как мы уже предполагали, на неопределенном расстоянии во времени, в Залах Суда, Верра сидела на своем трона, а на ее коленях сидела та, кто, на вид, казалась совсем маленькой девочкой. Но, вместо того, чтобы говорить или играть с ребенком, Верра, обращаясь к Богам, сказала, – Мы начали действовать. Не только Орб вернулся, но и Сетра Лавоуд послала эмиссара к Маролану – тому самому Драконлорду, с которым я, как вы помните, говорила не так давно.

– Да, – сказал Ордвинак. – Я, во всяком случае, не в состоянии это забыть. Но что этот Драконлорд будет делать, когда эмиссар появится перед ним? Разве это не тот самый случай, когда маленькая армия не только не обучена и плохо организована, но и на каждого ее солдата приходится по тридцать солдат врага?

– А, – сказала Верра. – Я думаю, что вы должны продолжать смотреть на то, как развивается это дело.

– Хорошо.

– И сейчас это все развивается просто замечательно, установилась связь между Горой Дзур и Орбом, а также между Горой Дзур и Мароланом с его колдунами. И Маролан, я надеюсь, вскоре должен установить связь с Орбом. Таким образом три стороны треугольника сойдутся вместе. А треугольник – очень жесткая структура и ее будет трудно сломать.

– Вы говорите абстрактно. А я говорю о разнице в силах – один против тридцати.

– Абстракции, мой дорогой, не всегда дальше от правды, чем факты; иногда они даже ближе.

– Не уверен.

– Тогда давайте посмотрим. Настоящая проверка стратегии происходит на поле боя, а вовсе не в мозгу стратега.

Эти слова вызвали шепот среди остальных Богов, однако ни один из них не высказался против них.

– В данном случае, – сказал Траут, говоря в первый раз, – Верра права. Мы должны ждать и смотреть.

Пока Траут говорил, ребенок на коленях Верры придвинулся ближе к ней, как если бы искал у Богини защиты.

 

Сорок Восьмая Глава

Как Маролан приготовился к битве, и был вынужден обдумать процесс отдачи команд, поскольку он включал в себя размышление

Маролан стоял перед храмом, который строился по его желанию, и встречал одинокого всадника, человека с Востока, который путешествовал в компании собаки и кошки, и который был известен в этих краях как Варлок. Рабочий, работавший на крыше храма, заметил Варлока десять минут назад и немедленно послал слово Маролану, который помчался встречать его, так что, к тому времени, когда всадник спешился, Драконлорд стоял рядом с его стременем, а невдалеке, но так, чтобы ничего не слышать, собрались как те, кому всегда было интересно увидеть эту загадочную личность, так и те, кто был счастлив смотреть на рабочих, получая двойное удовольствие: во-первых наблюдать как другие работают, а они нет, и во-вторых и более изысканное наслаждение – глядеть на рост нового здания.

– Вы быстро вернулись, – сказал Маролан.

– Да, верно. Вы даже еще не вышли.

– Мы должны были уйти вчера, но, кажется, нам не удастся уйти раньше завтрашнего утра.

– Возможно так даже лучше.

– Как, вы так думаете.

– Почти уверен.

– Судя по вашему замечанию и, более того, судя по тому, что вы вернулись так быстро, я предполагаю, что у вас есть кое-что сказать мне, причем такого, что может заставить меня изменить свои планы.

– Это не невозможно.

– Хорошо, тогда пойдемте в храм, найдем бутылку местного вина, которое, хотя и немного слишком пряное, тем не менее вполне приятно на вкус, и тогда вы выложите мне все ваши новости.

– У меня нет ничего против вашего плана.

– Тогда давайте выполним его.

И, бок о бок, высокий Драконлорд и низенький человек с Востока вернулись в храм, сопровождаемые неразлучными псом и кошкой, где Маролан быстро отыскал бутылку холодного вина и два бокала. Пока Маролан орудовал щипцами для вина так хорошо, как только мог (Телдра только недавно показала ему, как использовать этот сложный инструмент), Варлок сказал, – Ну, самое первое, что вы обязаны узнать, это то, что армии на марше и идут сюда.

– А, вы видели их?

– Я или Автла, что одно и тоже.

– Очень хорошо, если вы так говорите, я принимаю это. Итак армии на марше. Больше, чем одна?

– Две. Одна с запада, другая с севера.

– А число солдат?

– В той, которая с запада, почти сорок тысяч.

– Сорок тысяч? – воскликнул Маролан. – Возможно я должен заняться второй.

– Увы, вторая почти шестьдесят, включая пехоту и кавалерию.

– Верра! – воскликнул Маролан.

– Более того, – сказал Варлок.

– Да?

– Если армия, которая идет с запада, не изменит своего направления, то, как мне кажется, она пройдет прямо через нас.

– Хмм. Тогда, на самом деле, нам придется защищаться, а не атаковать.

– Да, верно, милорд.

– И, тем не менее, я предпочел бы сам напасть на них.

– Ну, это то, что решать вам самим. Я, видите ли, ничего не понимаю в таких делах.

– Совершенно ясно, что мне надо тщательно обдумать все эти дела. Каждый день к нам прибывают новые рекруты; чем дольше мы остаемся на месте, тем больше времени мы можем потратить на их обучение, а Фентор утверждает, что это сделает их намного более полезными в настоящем бою. Кстати, когда, скорее всего, враг будет у нас?

– Две недели, возможно месяц.

– Вы можете рассчитать, более или менее точно, где они встретятся?

– Если они продолжат идти так, как идут сейчас, они встретятся в точке, немного на север отсюда, но, конечно, мы не в состоянии узнать это совершенно точно.

– Очень хорошо, я должен подумать-

– Есть еще кое-что, – прервал его Варлок.

– Как, еще? И что именно?

– Небольшой отряд, возможно двадцать-двадцать пять человек, скачет с востока, и намного быстрее.

– Ну, должно быть много таких.

– Да, но этот особый.

– Почему?

– Что до этого, я не знаю, но Сиренг уверяет меня, что в это отряде есть что-то, что делает его таким важным.

– Очень хорошо, я обдумаю и это. Что-нибудь еще?

Варлок кивнул и сказал, – Некромантка осталась с нами?

Маролан кивнул, – Да, она здесь, хотя я не знаю почему.

– Я немного узнал о ней.

– Ого! Расскажите мне.

– Есть множество слухов о ее загадочном появлении из ниоткуда и о том, как она шла в место, которое называется Гора Дзур.

– Я слышал об этой горе, – сказал Маролан. – Она, помимо всего прочего, часть моего феода(феодальное поместье).

– Как, она? Но разве вы не знаете, что она обитаема?

– Обитаема? – сказал удивленный Маролан. – Я не знал об этом обстоятельстве.

– Как, вы не знали? А, может быть те, кто работают на вас, более свободно говорят со мной, чем с вами. Но нет никаких сомнений, что там кто-то обитает, и, должен я сказать, очень мрачный кто-то.

– И тем не менее, – сказал Маролан, – я не получал оттуда дани.

– О, что до этого, – сказал Варлок, – я не могу ничего сказать.

Маролан нахмурился, и, казалось, какое-то время размышлял, потом просто пожал плечами, повернулся и позвал Фентора, который на данный момент был его заместителем (или, как говорят военные, вторым по старшинству). Когда этот достойный Драконлорд появился, Маролан, в двух словах, рассказал ему все, что он узнал, и попросил предложений.

– То есть нам с нашими тремя тысячами придется противостоять сорока тысячам?

– Да, это именно то, что мы должны сделать, дорогой Полковник – читатель может обратить внимание, что, по мере роста армии Маролана, росло и звание Фентора – если только-

– Да, если только?

– Если только вы не придумаете способ остановить эти сорок тысяч, не используя наши три.

– Ну, на самом деле, я не верю, что я смогу такое придумать.

– Тогда нам потребуется наша армия. Хотя-

– Да?

– У нас есть наши колдуны. – Надо сказать, что при упоминании их полковник невольно поежился, но не решился громко объявить о своих возражениях, если они у него конечно были, своему сюзерену. – Но будет ли этого достаточно, – продолжал Маролан, пожимая плечами, – кто может сказать?

– Ваша Богиня, – предложил Фентор.

Маролан вздрогнул, как если бы не ожидал ответа на свой вопрос. Однако подумав, он сказал, – Вы знаете, это может быть правдой. Может быть мы спросим ее. И, тем не менее, она не говорит с нами тогда, когда мы хотим. Несколько дней назад, когда пришло слово о приближающихся армиях, мы попросили ее дать нам знамение, и не получили ничего – или, в любом случае, ничего такого, что можно было бы считать знамением.

– Кто может понять Богов? – с облегчением сказал Фентор. – Но сейчас мы точно знаем об армиях. Каковы ваши намерения, что бы вы хотели сделать?

– Я бы хотел напасть на них, – сказал Маролан. – Тем не менее мне кажется, что наш лучший шанс – упорная оборона.

Фентор нахмурился, как если бы он обдумывал возможность защиты этой области. Наконец он сказал, – Это место мы сможем защищать достаточно хорошо, хотя против такой силы будет трудно устоять. И, как я уже говорил вам раньше, чем больше времени будет у нас для подготовки и обучения новых рекрутов, которые все время прибывают, тем лучше для нас, и, следовательно, хуже для нашего врага. Но, конечно, возможно, что они решат обойти нас.

– Да, но если мы у них на пути-

– Да. Этот генерал любит пожирать всех, через чьи земли он идет.

– Тогда у нас нет другой возможности, как только предположить, что, как мы и думали, он нападет на нас.

– Точно.

– Очень хорошо. Позаботьтесь об обороне. Вы знаете-

– Да, милорд?

– Мне кажется, что в последнее время я слишком много размышляю. Я спрашиваю себя, действительно ли это естественное следствие того, что мне постоянно приходиться отдавать приказы?

– Да, милорд, чем больше вы приказываете-

– Ну?

– Тем больше вы должны размышлять.

– Я не уверен, что мне это нравится.

– Со временем вы привыкните к этому.

– Я привыкну? Тогда все хорошо. Но я полагаюсь на ваше слово.

– Вы можете.

– Очень хорошо. Вы знаете, что нужно делать?

– Целиком и полностью.

– Великолепно, потому что я должен уехать по важному делу.

– Как, уехать, милорд? Будет ли ваша поездка долгой?

– Нет, день или два.

– Но, милорд-

– Вам придется управлять всем здесь, пока меня не будет.

– Очень хорошо, милорд, – сказал полковник. – Но могу ли я спросить, с чем связана эта поездка?

– Гора Дзур, – сказал Маролан. – Я должен выяснить, что это за мрачная личность, которая живет на моей земле и не собирается ни нанести мне визит вежливости, ни, тем более, платить мне дань, в которой я нуждаюсь.

– Но, милорд, сейчас время-

– Да, – сказал Маролан, и с этими словами он повернулся и приказал, чтобы оседлали его лошадь. Как только это было выполнено, Маролан немедленно уехал, не давая полковнику время для ответа; он просто повернул лошадь на север и поскакал с хорошей скоростью.

Пока он занимается этим, мы считаем, что настало время опять взглянуть на того, чьим именем названа эта история, то есть на Виконта Адриланки.

 

Сорок Девятая Глава

Как Зарика потребовала лошадей для своей маленькой армии.

Путешествуя пешком, и довольно медленно, Пиро и его друзья за это время сумели, тем не менее, достаточно далеко уйти от того места, в котором мы видели их в последний раз: Южная Гора уже исчезла за горизонтом позади них, и они шли по широкой степи, лишь кое-где испещренной лесами, которая лежит между Мелким Морем и Смеющейся Рекой.

Ибронка, Рёаана, Китраан и Пиро шли на некотором расстоянии позади старших, что разрешало им говорить между собой более свободно, так как хорошо известно, что присутствие отца или матери мешает даже самым невинным разговорам. И, кстати, как раз сейчас они вели беседу на тему, невинную по любым меркам, так как они говорили о технике защиты – предмет, которое старшее поколение одобрило бы без всяких сомнений.

– На самом деле, – продолжал Китраан, – это был один из самых первых технических приемов, которым я научился у моего учителя. Высокий удар, низкий удар, потом опять высокий, опять низкий, и тут два высоких подряд.

– О, а потом два низких подряд, – согласилась с ним Ибронка. – Да, это техника начинающих, но, несмотря на это, она все равно эффективна.

– О, что до эффективности, – сказал Пиро, – я не спорю с этим – мой отец говорил об этом в выражениях, не оставляющих места для сомнения, и, как и вы, я настаиваю, что не только выучил это, но и применяю его постоянно в бою. Вопрос в другом –

– Что это за вопрос? – спросила Рёаана.

– Я уже готов к тому, что задать его, – сказал Пиро.

– Хорошо, – сказала Ибронка, – задавайте.

– Вопрос в том, чему это учит нас?

– Как, – сказал Ибронка, – вы считаете, что это должно научить нас чему-нибудь?

– Без всякого сомнения, – сказал Пиро. – Давайте порассуждаем: я бью вам в голову, вы парируете, я бью вам в бок, вы парируете. Теперь, я опять бью вам в голову, потом опять в бок. Теперь, к этому времени вы хорошо знаете, что я делаю – то есть вы знаете, что вскоре я поменяю свой ритм, в надежде застать вас врасплох.

– Ну, – сказала Ибронка, подумав, – это верно; если вы делаете это, я буду знать, что вы собираетесь делать.

– И тогда? Как вы думаете, сработает ли мой план?

Все остальные на мгновение задумались, а потом Китраан сказал, – Вы знаете, это все равно может сработать. То есть, даже зная, что случится, рука настолько быстро привыкает к ритму, что трудно мгновенно поменять его.

– Точно, – сказала Рёаана. – Именно это и делает эту технику такой эффективной.

– Согласен, – сказал Пиро. – Итак, я повторяю свой вопрос: Чему это учит нас?

– А, – сказала Ибронка, – Вы говорите о философии?

– Или, – сказал Пиро, – о защите. Это одно и то же.

– Верно, – заметила Рёаана.

– И? – сказал Пиро. – Какой ответ?

– Я знаю, – сказал Китраан.

– Тогда скажите нам, – предложили остальные.

– Это говорит нам, что в бою думать – то есть вспоминать то, что знаешь – совсем не так важно, как мы привыкли считать.

– Да, но у меня есть другой ответ, – сказала Ибронка.

– Ну, мы выслушаем и ваш ответ, – сказали другие.

– Вот он: Это показывает важность агрессивности – то есть быть тем, кто начинает атаку.

– Да, – сказал Пиро, – и в этом много правды. Но, может быть, у кого-нибудь есть и другие ответы?

– У меня, – сказала Рёаана. – Это показывает нам важность правильного использования времени. То есть создание ритма – очень могущественное оружие.

– Я думаю, – сказал Пиро, – что и это тоже правда.

– Но тогда, – сказали другие. – Каков ваш собственный ответ?

– Как, вы думаете, что у меня есть ответ?

– Я совершенно уверен в этом, иначе вы не стали бы задавать этот вопрос, – сказал Китраан, улыбнувшись.

– Ну, вы совершенно правы, – сказал Пиро, улыбаясь в свой черед. – Хотя я должен сказать, что согласен со всеми ответами, которые услышал здесь.

– И тем не мнее, – сказала Рёаана, – вы понимаете, что мы очень хотели бы услышать вас собственный ответ.

– Вот он: Если я знаю, что вы собираетесь сделать, я могу сам сделать что-то другое, застав вас врасплох. Таким образом, я из защиты перехожу в атаку и могу управлять ритмом боя, и все это внезапно, именно тогда, когда вы думаете, что это неважно. Или, если подойти к делу с другой стороны, это показывает нам важность того, чтобы гибким было не только тело, но и сознание, чтобы они оба могли легко приспосабливаться к изменившейся ситуации.

– Ну, – сказала Ибронка, – я думаю, что и в ваших словах много правды.

– Вы так думаете? – сказал Пиро, чувствуя, что слегка покраснел, причем почему, он не знал сам.

– Да, и я поздравляю вас с этим.

– Как жаль, – сказала Рёаана, – что у нас сейчас, увы, почти нет возможности проверить наши идеи защиты. Это так досадно.

Ибронка кивнула. – Да, но подожди чуть-чуть. В этой компании нам не придется долго ждать того момента, когда придется вынуть меч из ножен вовсе не для того, чтобы поточить его об камень.

– О, что до этого, – сказал Китраан, – то, нет никаких сомнений, вы правы. Это не может продлиться долго.

В ответ на эти слова Ибронка улыбнулась, выражение, которое замечательно подходило к ее красивому лицу.

– На самом деле, – сказала Рёаана, – мы не для того уехали из наших домов, чтобы прокатиться из одного места в другое, хотя бы и в такой приятной компании.

– Но, – сказал Китраан, с поклоном признавая, что этот комплимент относится и к нему – почему вы уехали из своего дома?

– О, что до этого, – сказала Рёаана, бросив быстрый взгляд на свою подругу.

– Ну, правда в том, – сказала Ибронка, слегка покраснев, – что нам сказали сделать так. Но Рёаана все объяснит.

– Я?

– Почему нет?

Рёаана постаралась, при помощи Ибронки, самым лучшим образом ответить на этот вопрос, а потом, в свою очередь, помогла Ибронке рассказать о себе, затем они сравнили свои ответы с рассказами Пиро и Китраана, и таким образом история каждого из них четырех постепенно становилась известна всем.

Мы привели этот разговор для того, чтобы показать, как наши друзья проводили время. Тем временем более старшее поколение больше интересовалось преследованием врага. Кааврен всегда шел первым, голова вытянута вперед, ноздри расширены, и вообще был похож на гончую. Зарика шла следом, временами немного придерживая себя, чтобы всегда держаться точно за его спиной; можно сказать, что таким образом она вырабатывала Императорскую серьезность характера. За ними шли Айрич, Тазендра и Пэл – Айрич мало говорил, но много улыбался, Тазендра не умолкала почти ни на секунду, и Пэл время от времени вставлял пару замечаний. Далее следовали бывшие бандиты, которые из-за лояльности к Императрице, или, возможно, убежденные кончиком меча, приставленным к горлу, перешли на сторону наших друзей: Грассфог, Йаса, Брюхо и Ритт; замыкали колонну слуги, за которыми шел арьергард в виде более молодого поколения, которое мы уже имели честь описывать.

Ближе к концу дня они нашли маленькую деревушку, называвшуюся Балитауном и находившуюся в самой южной части района, называвшегося Агат, по причинам, о которых мы, увы, не имеем не малейшего понятия, и который, в любом случае, никак не мог считаться каменистой областью. Без сомнение это имя была дано кем-то, кто взял его у другого района, в котором агаты различных сортов совершенно обычное явление, потому что именно таким образом имена чаще всего ассоциируются с местностями; действительно, на каждый «Каменный Ручей», названный так потому, что рядом течет речка, полная камней, приходится два или три таких, которые названы из-за Леди Каменный-Ручей, которая первая поселилась там, и еще несколько в честь Лорда Каменный-Ручей, который основал там новый город или сделал что-нибудь еще, не менее значительное. Так как в нашей Империи есть множество мест, где можно найти агаты, и так много благородных семейств, которые взяли свои имена от таких мест, то, следовательно, нет никакого надежного способа установить источник имени этого района, по меньшей мере до тех пока неизвестные нам сейчас записи будут выпущены в свет (автор, как правило, не опирается на устную традицию, как на надежный источник исторических данных!). И так как мы, таким образом, не в состоянии определить происхождение этого имени, мы не будем больше тратить время читателя, обсуждая его.

В этой деревне было мало чего такого, на чем мог бы остановиться глаз – то есть она состояла из того, что когда-то было почтовой станцией, а сейчас превратилось в подобие крытого рынка, в котором каждый Рыночный день собирались продавцы и покупатели, и еще маленькой гостиницы, отмеченной вывеской, на которой был нарисован букет голубых цветов, и которая подновлялась каждый год и заменялась раз в десять лет, так что оставалась в хорошем состоянии – на самом деле намного лучшем, чем сама гостиница, треснувший фундамент которой провалился в землю почти на фут в своей передней части и, возможно, на полфута в задней, так что в целом все строение опасно перекосилось вперед. Внутренности гостиницы были наполнены Теклами и различными хитроумными приспособлениями, которые использовали принцип наклонной плоскости, чтобы помешать бутылкам с более или менее крепкими напитками свалится на пол, к чему они стремились благодаря уклону гостиницы. В придачу к Теклам и этим разнообразным устройствам, в гостинице находились и наши друзья, которые вошли в нее несколько минут назад, когда, идя по дороге, заметили ее.

Дав своим глазам несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему внутри (в помещении было только одно окно, в задней стене, и два светильника, свисавшие с потолка), наши друзья огляделись, только для того, чтобы обнаружить, что все, находящиеся в комнате, уставились на них, и любой разговор, даже если он был, немедленно прекратился. Будьте уверены, они походили на сплоченный маленький отряд, вторгшийся в расположение врага, и благодаря как своей величине, так и тому, что среди них находилась сама Зарика с Орбом, медленно кружащимся над ее головой, сумели удержать захваченную позицию, так как с незапамятных времен не было головы Императора, более достойной этого артефакта, и уже одной Императрицы было вполне достаточно для завоевания вражеской территории, даже и без компании шестнадцати других вооруженных личностей, входивших в ее маленькую оккупационную армию. И мы должны добавить, что этот отряд вошел в переполненную народом гостиницу, так как был как раз Рыночный день, и это был единственный постоялый двор на пятьдесят миль вокруг.

Какое-то время никто не говорил, и тишина могла почти невыносимой, возможно даже угрожающей, если бы Зарика не сказала, – Капитан, поговорите с ними.

Кааврен, опять мигнувший, услышав этот титул, не ответил ничего, но прочистил горло и сказал, – Приветствую. Не продаются ли где-либо поблизости лошади? Мы готовы заплатить за них серебром.

Послышался тихий шепот, но, какое-то время, ни одно слово из него не выделялось. Наконец дородная женщина с густыми бровями сказала, – У меня есть несколько, но как раз сейчас они слегка вспотели и нуждаются в отдыхе.

– Я бы очень хотел, – сказал Кааврен, – поглядеть на них.

– В таком случае, милорд, – сказала Текла, – я была бы рада показать их вам, и в эту самую минуту, если пожелаете. Хотя-

– Да?

– Пока вы здесь, не захотите ли вы попробовать образцы маскинонга?

– Маскинонга?

– Да, он похож на обыкновенную щуку, но намного больше, хотя костей в нем меньше, а вкус просто необыкновенный. Нигде во всем мире-

– К лошадям, пожалуйста.

– Конечно, милорд.

Кааврен повернулся к Зарике и вопросительно поднял бровь.

– Да, – сказала Императрица. – Мы, тем временем, останемся здесь; мы сможем немного отдохнуть и восстановить силы, я думаю.

– Как пожелает Ваше Величество, – сказал, кланяясь, Кааврен.

Вскоре они уже сидели, заняв один маленький столик и один очень длинный стол, из-за которого местные поспешили уйти, чтобы дать им место. Пиро обнаружил, что сидит напротив Ибронки, с одной стороны от него сидела Рёаана, а с другой Китраан. – Ну, мой друг, – сказал Китраан, когда они уселись, – мне кажется, что у нас на самом деле было приключение.

– Это чистая правда, – сказал Пиро. – И тем не менее вы говорите так, как если бы оно закончилось.

– О, ни в коем случае, уверяю вас. Напротив, ясно, что мы только в середине его, и до конца еще очень далеко. И, тем не менее, нам уже сейчас есть что вспомнить, не правда ли?

– О, что до этого, я не могу не согласиться с вами. Но, тем не менее, я так напряженно думаю о том, что с нами случится дальше, что мне трудно даже вспомнить о том, что мы уже пережили.

– Тогда, – внезапно сказала Ибронка, – не могли вы рассказать мне и моей подруге, – тут она указала на Тиасу, – о том, что вы уже сделали, так как ваш разговор, видите ли, заинтриговал нас в высшей степени, не правда ли, моя дорогая Рёаана?

– О, что до этого, – сказала ее подруга, которая быстро взглянула на Китраана, прежде чем слегка покраснеть и опустить взгляд, – я не отрицаю, что мне бы очень хотелось услышать это.

Ибронка внезапно взглянула на свою подругу с подозрением, но потом быстро повернулась к Пиро с Китрааном и улыбнулась. Китраан, который не заметил этого мгновенного обмена взглядов, посмотрел на Пиро, который заметил его, но не понял. – Ну, – сказал Виконт, – вы должны понять, что встреча с Чародейкой Горы Дзур – не то, что можно легко забыть.

– Как, – сказала Ибронка, – вы видели Чародейку?

– Видел ли я ее? – сказал Пиро. – Даю вам слово, что я был к ней так же близко, как сейчас к вам.

– И как она выглядит? – сказала леди Дзур. – Вы должны рассказать нам об этом.

Пиро нахмурился, и после того, как несколько раз открывал и закрывал рот, повернулся к Китраану и развел руками.

– О, что до того, как она выглядит, – сказал Китраан, – ну, да, она очень загадочна.

– Как загадочна, – слабым голосом сказала Рёаана. – В каком отношении?

– Ну, в любом, – сказал Китраан, чувствуя, что не в состоянии описать Сетру Лавоуд, затруднение, в которое попадал не только он один, как свидетельствует бесконечное число исторических трудов и романов – на самом деле автор может открыто признаться, что из всех задач, которые он ставил перед собой, представляя эти события читателю, те, которые связаны с Сетраой Лавоуд, безусловно являются самыми сложными. В данном случае Китраан обнаружил, что ему нечего сказать, и предпочел не отвечать на вопрос.

– И потом, – сказал Пиро, пытаясь спасти своего друга от растерянности, которую он чувствовал и сам, мы имели честь сопровождать Зивру – то есть я хотел сказать Императрицу Зарику – в ее поездке к Водопаду Врат Смерти.

– О, так это были вы?

– Мы? – сказал Китраан, возвращаясь в разговор. – Конечно это было мы! И, клянусь честью, во время этой миссии нам не раз приходилось вытаскивать мечи из ножен!

– Так вы сражались?

– Сражались? Конечно! И если вы не верите мне, вы можете спросить наших не самых приятных попутчиков, сидящих по другую сторону стола, потому что некоторые из них были по другую сторону наших мечей.

– И, тем не менее, – сказал Пиро, – во всех этих случаях они не сумели получить преимущество над нами, и в этом мой друг Китраан сыграл немалую роль.

– А, так это правда? – неожиданно сказала Рёаана. – Что он, то есть Китраан, так много сделал в той битве?

– Конечно, – сказал Пиро.

– Ну, я не отрицаю, что мой меч попробовал крови в тот день, – скромно сказал Китраан.

– Ба, – сказал Пиро. – Тогда он везде и всюду, мой друг Драконлорд. Как и наш другой друг, леди Дзур, Тазендра. Они, вдвоем, очень быстро разрешили все проблемы и так ответили на все возникшие вопросы, что не осталоась места для возражений.

Китраан улыбнулся. – Что ж, я не отрицаю, что сыграл свою роль, тем не менее мой друг ничего не сказал о том, что именно он руководил нашим маленьким отрядом во время боя.

– Как, вы? – сказала пораженная Ибронка. – Вы командовали во время этой схватки?

– О, что касается этого… – сказал Пиро. – Ну, должен же был кто-то принимать решения. И, так как с нами больше не было Зарики, и, так как мы знали, что она мертва-

– Как, – сказала Ибронка, глядя на Пиро взглядом, в котором читался настоящий интерес, – вы думали, что Ее Величество умерла?

– Ну, вы понимаете, в тот момент она не была Ее Величеством, – сказал Пиро, как если бы это все объясняло.

– Тем не менее, – сказала Ибронка, – почему вы подумали, что она мертва? – Мы должны отметить, что леди Дзур слегка понизили голос, когда говорила «она», указывая этим, хотя бы самой себе, что Императрица тогда не была Императрицей.

– О, – небрежно сказал Китраан, – мы все решили так, когда она прыгнула в Водопад Врат Смерти.

– Как, – сказала Рёаана. – Она прыгнула в Водопад Врат Смерти?

– Не совсем точно. – заметил Китраан. – Будет точнее сказать, что, по ее команде, ее лошадь прыгнула в Водопад с площадки над обрывом, а она сама сидела на лошади.

– Но каким образом она осталась в живых после такого прыжка? Разве не сказано, что этот водопад по меньшей мере в три мили глубиной?

– Я слышал о четверти мили, – сказала Ибронка. – Тем не менее-

– К сожалению мы не состоянии услышать всю эту историю от нее самой, – сказал Пиро.

Китраан кивнул. – Она, кажется, не хочет обсуждать это. В последний раз, когда я спросил ее, она только сказала, «Увы, это убило мою бедную лошадь». Но что до нас, немного трудно настаивать на своем, когда она Императрица.

– Да, – сказала Ибронка. – Это я понимаю. Но, тем не менее-

– Да, – сказал Пиро. – Мне тоже очень бы хотелось услышать от нее рассказ об этом. Быть может когда-нибудь такой день придет. Но сейчас, как мне кажется, нам надо идти вперед, и далеко вперед, прежде чем мы сможем позволить себе удовольствие посмотреть назад.

– Верно, – воскликнула Ибронка. – Какие бы приключения у нас не были в прошлом, в будующем нас ждут еще более захватывающие события. Вы согласны со мной, Виконт?

– Даже если бы я не был, – неожиданно для самого себя сказал Пиро, – я не в состоянии выразить несогласие с вами.

Ибронка нахмурилась. – Ого! И почему?

– О, – сказал Пиро, резко покраснев. – Потому что, то есть я хотел сказать-

– Да? – сказала леди Дзур, по настоящему смущенная.

– Ну, я имел в виду – но подождите, не вернулся ли мой отец? Да, да, это он, нет сомнений. Возможно он нашел лошадей. Откровенно признаться, я был бы рад опять поехать верхом; последние несколько дней мои ноги уже не так радуются пешей прогулке, как я сам; хотя не подумайте, что я жалуюсь.

– Да, да, – сказал Китраан, бросаясь на помощь другу. – Возможно это он. Смотрите, он даже подошел к Императрице и, без сомнения, рассказывает ей о результатах своей миссии.

– Я убежден, то это именно то, что он делает, – сказал Пиро.

– И тем не менее, – сказала Ибронка, – хотела бы я знать, что вы имели в виду-

– Нет сомнений, – сказал Китраан, – что мы вскоре узнаем ответ, и поэтому, возможно, нам надо быть готовыми быстро уйти отсюда.

– Вы правы, – сказал Пиро. – Я расплачусь.

– Нет, – сказала Ибронка, – разрешите мне.

– Глупости, – сказал Китраан. – Я запла-

– Нет, – сказала Рёаана, – я настаиваю на том, чтобы я-

В этот момент Зарика, сидевшая в конце стола, обменявшись несколькими тихими словами с Тазендраой и Пэлом, встала и объявила, – Мы приобрели лошадей и снаряжение – или, точнее, мы вернули себе своих, так как те, которых мы преследуем, продали их на мясо два дня назад. Так как мы занимаемся делами Империи, я распорядилась так, что некоторая сумма будет собрана, и в том числе, будет оплачен счет у хозяина гостиницы, но все это будет после, когда мы уже будем в пути. Я извиняюсь перед нашим храбрым капитаном, которому не удалось отдохнуть, как всем остальным из нас, но, тем не менее, мне жалко тратить время. Итак, приготовьтесь немедленно уехать.

На это было нечего сказать, так что послышался только одобрительный шепот; потом они встали и вышли за дверь, где нашли, как и сказала Зарика, собственных лошадей, ждущих их на улице – в добавление, конечно, к некоторому числу других лошадей, которые раньше принадлежали к отряду Тсанаали, и которых он тоже продал на мясо. Кроме того Ее Величство распорядилось обеспечить все лошади экипировкой – из простой кожи, без украшений, но очень прочной и надежной.

Каждому потребовалось какое-то время, чтобы найти свою лошадь и вновь познакомиться с ней; за это время Зарика успела переговорить со слугами и договориться о корме и других припасах. Когда она закончила, уже стемнело, и были некоторые разговоры о том, чтобы остаться здесь на ночь, на что Зарика сказала, что до ночи еще добрых два-три часа, а ей жаль каждого часа, который можно потратить на путешествие, так что они выехали, как только были готовы, оставив деревню Балитаун, анналы которой отметили это событие, не упомянув, что вокруг головы одного из посетителей кружился Орб, и даже не осознав, что, на самом деле, это происшествие являлось маленькой частью несколько больших событий; например, одно из них, на которое мы не стали тратить время наших читателей, было само приобретение лошадей, но мы предпочли не отвечать на этот вопрос, а, хотя и мимоходом, описать разговор между нашими четырьмя юными друзьями.

 

Пятидесятая Глава

Как Маролан попытался собрать некоторые суммы, которые, как он считал, должны были быть выплачены ему, как владельцу Саутмура

Маролан, который в это самое время ехал к той, на которую мы уже имели честь намекнуть, не имел возможности поговорить ни с кем, за исключением собственной лошади, которая, даже когда он случайно что-то говорил ей, не отвечала.

От лагеря Маролана до Горы Дзур было не очень далеко – только сорок или сорок пять миль, и Маролан легко проехал это расстояние, оказавшись у цели в разгар утра следующего дня. В данном случае сказав «оказавшись у цели», мы имели в виду, что в этот момент он остановился у подножия горы, вытянул шею и стал глядеть вверх, на внушающую уважение громаду, вершина которой была закрыта Затемнением, спрашивая себя, что он должен сделать теперь. В конце концов он решил поискать дорогу, путь или хотя бы какую-нибудь тропинку, по которой его лошадь могла бы подняться наверх, и, после некоторых поисков, нашел одну – хотя, на самом деле, совсем не ту, по которой, как может вспомнить читатель, взбирались на гору наши друзья, примерно год назад, но другую, не такую крутую, но значительно более узкую.

По этой тропинке Маролан ехал очень осторожно, так как любил свою лошадь и не хотел бы, чтобы она пострадала, так что было уже далеко за полдень, когда он добрался до ровного плато перед вершиной Горы Дзур, немного выше Затемнения. По каждую сторону плато вверх вздымались пики, высотой по меньшей мере в несколько сотен футов. Он внимательно оглядел плато, и из-за яркой Топки, светившей у него за спиной и вызывавшей длинные тени перед ним, оно напомнило ему о позднем полдне в Восточных землях, в которых он родился и вырос.

Потом, нахмурясь, Драконлорд внимательно оглядел оба пика, сначала один, затем другой. В этот момент ему показалось, что он заметил движение слева от себя, так что он продолжил смотреть в этом направлении, и вскоре убедился, что это кто-то – или что-то – живое, и, более того, оно медленно идет по направлению к нему.

Убедившись, что его меч свободно ходит в ножнах, он повернул свою лошадь в этом направлении и поскакал навстречу. Очень быстро стало ясно, что это к нему медленно приближается человек, с трудом пробираясь между камнями. Вскоре человек оказался настолько близко, что уже можно было разглядеть, что это женщина, одетая во все черное, за исключением одной единственной вещи, возможно геммы, которая сверкала синим на ее поясе. На первый взгляд она казалась безоружной. Маролан спрыгнул на землю и встал перед лошадью, выжидая. Наконец она оказалась перед ним, слегка поклонилась и сказала, – Меня зовут Сетра Лавоуд.

Маролан вернул поклон, сказав, – Я Лорд Саутмур.

– Хорошо, но вас зовут Маролан, – сказала Чародейка, – и я думаю, что именно так я и буду вас называть.

– Вы знаете мое имя? – удивился Маролан.

– Да, по всей видимости.

– Но как?

– От одной демонессы, которую вы знаете. Она общается со мной.

– А, понял. И?

– И давайте пойдем отсюда, Лорд Маролан, вернемся в мой дом, где нам будет намного удобнее поговорить. Я обещаю конюшню для вашего коня и вино для вас, которое, надеюсь, придется вам по вкусу.

– Тем не менее-

– Как, неужели у вас есть возражения против этого плана?

– Я… то есть я хотел сказать… нет, на самом деле у меня нет возражений.

– То есть вы согласны?

– Хорошо, согласен.

– Тогда следуйте за мной, милорд.

– Я иду след в след.

– Очень хорошо, потому что я вас веду.

– Да, но, как Граф, мне кажется, что по этому пути именно я должен вас вести.

– Есть кое-что справедливое в том, что вы сказали, Лорд Маролан, вот только-

– Да?

– Я знаю, куда надо идти.

– Да, в ваших рассуждениях много логики.

– Я очень польщена, что вы так думаете.

– Но, кстати, куда вы ведете нас? Потому что мне кажется, что мы вошли в пещеру, и моя лошадь выглядит не слишком довольной этим обстоятельством.

– Ну, скоро мы достигнем конюшни, там есть еда для нее, и ваша лошадь будет более чем довольна. Но, пока я веду вас, как вам самому кажется, куда мы направляемся?

– Внутрь горы.

– Совершенно точно.

– Вы живете внутрь горы?

– О, нет, нет. Только внутри ее части.

– Тем не менее у вас не должно быть трудностей с местом для хранения запасов.

– О, что касается этого, вы не можете быть более правы – у меня есть столько места, сколько я пожелаю.

– Но, жилые помещения-

– Мои жилые помещения вполне комфортабельны, и вы вскоре увидите их своими глазами.

– Хорошо, пусть так, но все равно, жить внутри горы это…это странно.

– Неужели? А сколько гор вы видели изнутри?

Маролан на мгновение задумался, потом сказал, – Я много раз укрывался в пещерах от ливней и ураганов, но, на самом деле, вы правы, я никогда не видел гору изнутри.

– Так что, как вы понимаете, вы не можете ни с чем сравнить.

– Это верно, и тем не менее мне кажется – но вот конюшня, как вы и говорили.

– Неужели это поразило вас, сэр?

– Ни в малейшей степени, мадам.

– Оставьте вашу лошадь здесь, и я прикажу, чтобы о ней позаботились.

– Я уже не сомневаюсь ни в одном вашем слове.

– Это самое лучшее, поверьте мне.

– Вы видите, я опять иду за вами.

– Великолепно.

– Этих ступенек, их много?

– Простите меня, если я никогда не считала их, но, как вы видите, мы должны попасть в место, расположенное очень близко от вершины горы, так именно там я разместила комнаты, в которых живу.

– Понимаю. Как и то, что здесь, да, может быть очень много ступенек. Но это не очень важно, так как в любом случае мне пришлось бы карабкаться вверх, а ступеньки легче, чем тропинки в горах.

– Это в точности мое мнение, именно для этого я и вырезала эти ступеньки в камне.

– И очень хорошо сделали.

– Я опять польщена, что вы так думаете. Но мы уже добрались до жилых помещений. Теперь, еще немного усилий, и вы сможете отдохнуть.

– Не могу отрицать, что буду рад сделать это.

– Кстати, а вы разбираетесь в винах?

– Почему нет? Я люблю вино, если оно хорошее.

– Тогда вам придется быть судьей.

– Очень хорошо, я буду счастлив попробовать образцы, которые вы мне дадите.

– Замечательно, так как, видите ли, у меня тут множество места, которое идеально подходит для хранения вина, так что я посвятила его значительную часть решению этой благородной задачи.

– Как, благородной?

– Вы думаете, что слово плохо выбрано?

– Я никогда не думал о том, какое слово может быть применено к хранению вина.

– Ну – а, мы пришли. Садитесь, пожалуйста. Ну, лично мне представляется, что хранение вина намного более благородная вещь, чем большие группы незнакомых людей, сходящихся вместе на земле, до которой им нет никакого дела, только для того, чтобы перезать глотку друг другу.

– Я никогда не думал об этом таким образом – но кто это?

– Вы можете называть его Такко; в последнее время я зову его чаще чем кого-нибудь другого. Такко, принесите юному Драконлорду вино. Что-нибудь перцовое, я думаю, с богатым букетом. И мне такого же, которое вы выберете для него.

Слуга поклонился и ушел.

– Итак, что вы хотели мне сказать? – спросила Чародейка.

Маролан быстро поглядел по сторонам, вспомнил, где находится, оценил спокойную, темную элегантность обстановки, осознал, что он, в некоторой степени, с самого начала потерял контроль за ситуацией, и, более того, он не имеет ни малейшего понятия ни о том, с кем столкнулся, ни о ее силах, возможностях и ресурсах.

– Я здесь, – без предисловий сказал он, – для того, чтобы обсудить с вами вопрос о дани.

– Как? – сказала Сетра, очевидно растерянная. – Вы хотите получить с меня подать?

Маролан откашлялся. – Ну, вообще-то, это не совсем точно.

– Тогда объясните точнее.

– Я сейчас сделаю это.

– С нетерпением жду.

– Вот оно: Я Граф Саутмура.

– С этим я не спорю.

– Как, вы не возражаете?

– Да меньше всех в мире, уверяю вас.

– Это очень хорошо.

– Я рада, что вы так думаете.

– О, я так и думаю. И поскольку я Граф Саутмура-

– Да, так как вы Граф Саутмура?

– И, более того, Гора Дзур находится в графстве Саутмур-

– Да?

– Тогда мне кажется…

– Да? – сказала Чародейка после некоторого времени ожидания. – Вам кажется-? А, кстати, вот и вино.

– Да, и я нахожу, что оно великолепно.

– Вы так считаете? Тогда я удовлетворена.

– Я рад, что вы удовлетворены.

– Но вы что-то хотел сказать. А, вам кажется-?

– Да, мне кажется, что вы должны платить мне дань, потому что я ваш суверен.

– Что я-?

– Судя по выражению вашего лица, я могу заключить, что удивил вас.

– Пожалуй да, – сказала Чародейка, немного подумав.

– Но это не было моим намерением.

– Тем не менее, признаюсь, вам это удалось. Я поражена.

– И тем не менее, кажется-

– Но какую именно подать вы можете получить у меня, что бы вы хотели?

– О, – сказал Маролан, внезапно смущенный, потому что он не заходил так далеко в своих расчетах, – ну, ту, что положена по обычаю.

– По обычаю?

– Да. Извините меня, но по вашему лицу проскользнуло странное выражение.

– И если это так?

– Мне показалось, что вы пытаетесь скрыть улыбку.

– Ну, это не невозможно.

Маролан резко встал. – Тогда, возможно, мы должны пойти в такое место, где будет достаточно просторно для того, чтобы посмеяться вместе.

На эти слова Сетра Лавоуд, не выдержав, засмеялась, но быстро взяла себя в руки. – Я не думаю, мой дорогой лорд сюзерен, что вы хотите сразиться со мной на дуэли. Кстати, как вы видите, я вооружена только ножом.

– Ба. Где нибудь в ваших кладовых должен быть и меч.

Чародейка хихикнула. – Ну, хватит. Садитесь и пейте ваше вино, юный Дракон.

– Сесть? Я так не думаю. Я настолько далек от таких мыслей, что должен попросить вас немедленно вооружиться. – И для того, чтобы Сетра оценила серьезность его намерений, он вынул свой меч.

Сетра вздохнула. – Мне показалось, что вы вынули оружие.

– Да, и если я так и сделал? Давайте, вы должны знать, что это утверждение не допускает двусмысленности, но, напротив, может быть понято только одним единственным способом.

– О, с этим я не спорю, и тем не менее-

– Ну?

– Я вижу, что вы не направили его на меня.

– Ну, я обещаю вам, что сделаю так в тот момент, когда вы вооружитесь.

– То есть вы держите ваше оружие направленным не на меня только потому, что я невооружена?

– Как, и это удивляет вас.

– Конечно.

Маролан нахмурился. – Но почему?

– Я начинаю думать, что вы на самом деле не имеете понятия о том, с кем разговариваете.

Маролан пожал плечами. – Вы сказали мне только имя.

Сетра склонила голову набок, как если бы вид юного Драконлорда с этой стороны мог подарить ей ключ к его характеру, который невозможно было найти другим способом. Пока она изучала его, ее руки бесцельно касались синей рукоятки кинжала, видевшего у ней на поясе. Через какое-то мгновение она вздохнула и встала на ноги. – По какой-то причине, Маролан, мне не хочется убивать вас. И, тем не менее, так как вы настаиваете-

– Мадам, – сказал кто-то за спиной Маролана.

Взгляд Сетры сфокусировался на точке, находившейся где-то за плечом Маролана. Юный Драконлорд не стал поворачиваться, но, скорее, скользнул в сторону, так что он мог видеть того, кто стоял за его спиной, не теряя из виду, даже на мгновение, своего оппонента. Таким образом он заметил странного сморщенного маленького человека, которого читатель уже встречал раньше.

– Что случилось, Такко? – сказала Сетра.

– Я прошу вас вспомнить то, что сказал вам несколько лет назад.

– Такко, – сказала Сетра, которая все еще не вытащила свой кинжал. – Я должна заметить, что за эти годы ты сказал мне тысячи тысяч самых разных вещей. Что ты имеешь в виду?

– Нужно ли, чтобы я повторил эти слова, мадам?

– Боюсь, что необходимо.

Лицо Такко странным образом дернулось, и он медленно произнес, – Он придет с востока, сильный в незнании, с недостатком терпения, скрывающий свой ум под высокомерием-

Маролан почувствовал, как его глаза сузились, и он низким голосом сказал, – Если это относится ко мне, сэр, я вынужден настаивать-

Такко продолжал, – И он будет искать кровь, но найдет черный жезл, и этот жезл в его руке спасет мир.

Сетра пристально поглядела на Такко. – Он-?

– Черный жезл? – сказал Маролан.

Такко кивнул Сетре, резко повернулся, и вышел.

Сетра перевела взгляд на Маролана, который сказал, – Мадам-

Сетра покачала головой и сделала быстрое движение пальцами, после чего клинок Маролана раскололся по всей длине, начиная от головки эфеса, и упал на пол, скорее со звяканьем, чем с грохотом.

Марокан расширенными глазами посмотрел на Чародейку. – Мадам-

Сетра опять села, со странным выражением на лице, как у того, кто только что увидел что-то сверхъестественное.

– Мой меч —, – сказал Маролан.

– Вскоре мы позаботимся и об этом, милорд Маролан.

– И тем не менее, я настаиваю-

– Пожалуйста, – сказала Сетра. – Давайте не будем сражаться. И клянусь вам, что не имела ни малейшего намерения оскорбить вас. Более того, я думаю, что со временем полюблю вас. А что касается вашего меча, то мы найдем для него замену. О, да, относительно подати, я найду, без всякого сомнения, что-нибудь подходящее.

Маролан глядел на нее во все глаза, не в состоянии точно определить, как он должен отвечать на эти удивительные слова. Но прежде, чем он был способен на что-то решиться, Сетра продолжала, как если бы ничего не случилось.

– Пожалуйста, садитесь, – сказала она. – Расскажите мне о себе. Судя по тому, как вы нападаете на согласные, как если бы они были вашими врагами, вооруженными мечом, и глотаете гласные, как на закуску, вы выросли на Востоке. Разве я не права?

Маролан какое-то время поколебался, как если бы не был уверен, что над ним не смеются, но, в конце концов, сдался и опять сел. – Да, я вырос на Востоке.

– Не встретили ли вы там ученицу, у которой было много вопросов к вам, так как она очень интересовалась Востоком?

– А у вас были ученицы?

– Да, за эти годы у меня было несколько.

– Но, что они учили? То есть я имею в виду, какую науку?

– Волшебство, конечно.

– Волшебство?

– Магию.

– Я знаю Восточное магическое Искусство. Быть может это разные слова для одной и той же вещи?

– Нет, не думаю. Возможно теперь, когда Орб вернулся, я могу показать вам кое-что из волшебства, если вы станете гражданином.

– Гражданином?

– Империи.

– Но вы понимаете, что я ничего не знаю об этом.

– Я не сомневаюсь, что со временем вы все поймете. Там, где вы жили на востоке, это было королевство?

– Нет, это было маленькое княжество, в котором я жил, но потом, в Черной Часовне-

– Черной Часовне?

– Да, это деревня, в которую я попал. В этой Черной Часовне не было ничего, кроме Черной Часовни.

Сетра нахмурилась, как если бы в этом имени, Черная Часовня, было что-то, что заинтересовала ее.

– То есть вы попали в деревню, где поклонялись черному?

– Ну, да, можно сказать и так.

– Пешком?

– Я действительно туда пришел, да.

– А не встретили ли вы там одного дурака?

– Откуда вы знаете это?

– И дурак привел вас к вашему имени?

– Я…да, пожалуй, можно и так посмотреть на это.

– А потом этот дурак привел вас к леди, которая ехала с кучером?

Маролан нахмурился. – Нет, это было несколько сложнее. Там была одна леди, был там и кучер, и этот кучер привез другую леди, но это было спустя сотня лет-

– И леди привела вас к трем сестрам?

– Я – ну, на самом деле, там была только одна из них. Тем не менее-

– И вы видели сон о черном посохе?

– Вот это чистая правда.

– И вода, которая никогда не видела света дня?

– Но как вы все это знаете?

Сетра продолжала внимательно разглядывать Маролана. – Есть одно старое пророчество, – сказала она. – Очень старое.

Маролан задвигался на своем стуле. – Я не слишком уверен, – сказал он, что мне приятно быть человеком из пророчества.

– Да, но все это произойдет только в том случае, если ваша родственная душа является богиней.

Вот теперь, без сомнения, Маролан, удивился по-настоящему. – Как вы можете знать-?

– Я, – сказала она, – Чародейка Горы Дзур.

– Но, мадам, каким образом то, что вы являетесь Чародейкой Горы Дзур, дает вам возможность все это знать?

– Я очень много читаю, – ответила Сетра. – Но лучше расскажите мне об этой деревне, Черная Часовня, которая, как вы понимаете, меня чрезвычайно заинтересовала.

Вскоре, даже не понимая, как это произошло, Маролан отвечал на вопросы Чародейки, причем ему самому казалось, что делать так – самая естественная вещь в мире. Действительно, настал вечер, а он обнаружил, что по-прежнему отвечает на вопросы о себе самом, причем так полно, как никогда не делал раньше, и что иногда ему даже требовалось остановиться и как следует подумать, чтобы постараться дать своей хозяйке наиболее правдивый и полный ответ на вопрос, который, будь он задан кем-либо другим, Маролан счел бы в лучшем случае бестактным, а в худшем – смертельным оскорблением. И при этом она очень редко говорила что-нибудь о себе, и только очень общими словами, что почему-то не вызывало у Маролана никаких вопросов, во всяком случае до того, более позднего, времени, когда он стал прокручивать в памяти замечательные события этого дня.

В какой-то момент он обнаружил, что принял приглашение остаться на ужин; совсем не малое дело – так как Восточная культура, которая воспитала его, считала бесчестным есть вместе с врагом. Хотя он никогда не мог вспомнить, какие блюда ему подавали, он совершенно точно помнил, что они были восхитительного вкуса, хотя во время ужина он, главным образом, был занят беседой с Сетрой, в ходе которой она продолжала задавать самые разные, но главным образом личные вопросы, на которые он отвечал полностью и откровенно. И эта беседа, должны мы добавить, продолжалась несколько часов.

Ранним утром следующего дня Маролан уже скакал от Горы Дзур, на лошади, которая не выглядела отдохнувшей, и с «податью» Сетры Лавоуд, вложенной в ножны, висевшие у него сбоку. Мы должны сказать, что к тому времени он уже знал, что это оружие обладает множеством необычных свойств, но еще не знал, какие они – Чародейка сказала ему очень мало, просто вручив его ему с насмешливым замечанием, пока он готовился к отъезду. Он, надо сказать, к тому времени полностью позабыл о дани, ради которой, как ему казалось, приехал, так что принял подарок с молчаливым изумлением. «Мы еще встретимся, я уверена» были последними словами Чародейки, на которые Маролан ответил вежливым поклоном.

Во время путешествия обратно Маролан часто клал левую руку на головку эфеса своего нового оружия, пытаясь понять странное чувство, которое приходило к нему, когда пальцы касались рукоятки, тем не менее он упорно отказывал себе в удовольствии вынуть его из ножен, которые были из дерева и железа, покрыты кожей и украшены странным символом. Эту ночь он провел под открытым небом, и только на следующий день приехал в свой лагерь, в котором он с радостью увидел, что во время его отсутствия постройка храма резко продвинулась. Более того, ему показалось, что и его маленькая армия значительно увеличилась, что также не могло не радовать его.

Отдав лошадь на попечение конюха, он заметил Варлока, стоящего около храма и говорившего с Леди Телдрой. Пес и кошка лежали у его ног, причем оба выглядели так, как если бы не были уверены, что вокруг все безопасно. Телдра и Варлок взглянули на него и поклонились, и Маролан вежливо вернул им приветствие.

– Добро пожаловать обратно, – сказала Телдра. – Я надеюсь, что ваше путешествие было приятно.

– И, – добавил Варлок, – я надеюсь, что оно было полезно.

– И то и другое, – лаконично сказал Маролан. – Но скажите мне, что произошло здесь, пока меня не было? Есть новости?

– В некотором смысле, – сказал Варлок.

– В некотором смысле?

– То есть до известной степени.

– Ну, я уверен, что вы можете сказать мне более ясно, чем в этих словах.

– Я только имел в виду следующее: Есть новости некоторого сорта, но я их не знаю. Я обратил внимание, что постоянно появляются разведчики, о чем-то говорят с нашим командиром, Фентором, и он посылает их обратно. Но я не знаю, что они ему сообщают.

– А, хорошо, теперь я все понял в точности, и я поговорю с Фентором.

– Замечательный план, если мне можно высказать свое мнение, – заметил Варлок.

– Милорд, – сказала Иссола, не разрешите ли вы принести вам что-нибудь освежающее?

– Ну конечно, Телдра. Это было бы замечательно.

– Я немедленно сделаю это.

– Тогда внутрь, рядом с алтарем. И пошлите ко мне Фентора и Арру, мы должны кое-что обсудить.

– Немедленно, милорд.

– И, – добавил Варлок, – пожалуйста примите мои комплименты относительно вашего нового оружия. Нет ли какой-нибудь истории, связанной с ним?

– Действительно есть, и немедленно, как только все остальные подойдут. Я был бы рад рассказать вам ее.

– А я был бы рад ее выслушать. А что с Некроманткой?

Маролан недовольно нахмурился. – Да, пускай и она приходит. Это будет военный совет. Нам надо многое обсудить.

Вскоре они все собрались вместе, и Маролан какое-то время молча изучал своих друзей и товарищей. Фентор, однако, заговорил первым, сказав, – Я думаю, что наша армия стала совершенно другой за то время, пока вас не было. И, я вижу, вы получили подарок от Чародейки.

– Подарок? – сказал Маролан. – Ну-. – Здесь он остановился. В его сознание крутилась мысль, что это, скорее, подать, но он не решился высказать ее и просто пожал плечами.

– Нельзя ли взглянуть на него? – сказал командующий его армии. – Так как, если я не ошибаюсь, это клинок Морганти.

– Что?

– Он обладает определенными качествами.

– Качествами какого типа?

– Он уничтожает душу того, кого убивает.

Маролан нахмурился. – И много таких ходит по свету?

– Слишком много. Но мало какой из них, я думаю, так же могуществен, как ваш. Высвободите его из ножен, и мы узнаем это наверняка.

– Очень хорошо, – сказал Маролан, и в первый раз вынул свое оружие – событие, не менее знаменательное, по-своему, чем восстановление самой Империи, и не в малой степени потому, что при помощи этого клинка была сохранена эта самая Империя; не самый широко известный факт, но автор продемонстрирует его по ходу нашей истории.

Внешне в мече не было ничего необычного – хорошего размера, как раз для воина-Дракона, из черного металла, который, казалось, не отражал свет, с прямой крестовиной и гладкой черной рукояткой. Эффект от появления этого простого на вид длинного меча оказался чересчур сильным. Телдра и Фентор, которые, возможно, были менее чувствительны к психическим феноменам, чем другие, обнаружили, что они стоят, сделав несколько шагов назад, и не знают, что заставило их там оказаться. Вот как Телдра описывала это позже, «как если бы сама Смерть замаячила перед нами, вытянув руки в ужасном приглашении, которому было абсолютно невозможно сопротивляться». Фентор, со своей стороны, осознал, что прилагает все силы для того, чтобы не задрожать, хотя оказался неспособен стереть со своего лица выражение страха и безотчётного ужаса.

Варлок издал крик, почти стон, и его семья немедленно приняла свою альтернативную форму, превратившись в рычащего дзура и ощетинившегося волка – в первый раз за все время кто-нибудь мог бы увидеть их трансформацию, но никто этого не заметил в возникшей суматохе. Он быстро-быстро заговорил на каком-то Восточном языке, который Маролан раньше никогда не слышал, и стал делать различные жесты пальцами правой руки.

Арра также делала разные жесты, хотя совершенно другие, причем одновременно руками и ногами – казалось, что она хотела предохранить себя от этой вещи или, быть может, создать барьер между собой и Мароланом. И хотя совершенно невозможно переместиться с места на место, не преодолев разделяющее их пространство – по меньшей мере невозможно сделать это, используя традиционное Восточное колдовство – тем не менее это выглядело так, как будто Арра так и сделала, с такой скоростью она оказалась на расстоянии в несколько ярдов от обнаженного оружия.

Даже Некромантка заметно испугалась и, сделав пару движений руками, создала что-то вроде переливающегося и колышущегося барьера между собой и Мароланом – барьер, которому она через несколько мгновений разрешила растаять в никуда, из которого он и вырос, но который, тем не менее, оставил большое впечатление в сознании тех, кто его видел. Это она сделала, а что до того, что она думала и чувствовала, увы, у нас нет никакого способа узнать, но, представляется совершенно ясным, что она, как и все остальные, была поражена и сильно испугана силой, исходившей из руки Саутмура.

Читатель может ожидать, что на Маролана обнаженный клинок подействовал еще более сильно чем на всех остальных, но, на самом деле, все было совершенно иначе, и мы немедленно опишем это в деталях: Он почувствовал себя так, как если бы опять повстречался со старым другом, которого не видел множество лет; одновременно у него возникло такое чувство, какое бывает у того, кто в первый раз видит человека и немедленно понимает, что будет любить его всю оставшуюся жизнь. И даже более того, он ощутил, как по его телу разливается волна удовлетворения, как если бы после хорошего ночного сна он проснулся, найдя готовую кляву и наступающий день, наполненный только теми событиями, которые он хотел бы совершить.

И, самое главное, Маролан осознал, что больше всего, и даже больше чем раньше, ему хочется найти кого-нибудь, кого можно убить. И лучше всего не одного, а многих, очень многих, что сразиться с ними и уничтожить их душу. Сколько времени они так стояли, никто из них впоследствии не смог сказать, но после того, что показалось часами, Маролан наконец произнес два слова, – Мой сон.

– Ваш сон? – сказал Варлок.

– А, – сказала Арра. – Да, милорд, я помню его. И я верю, что это было предвидение; нет никаких сомнений, что этот сон был послан Богиней.

– Сон, – опять сказал Варлок тоном, который ясно говорил, что ничего другого он сказать не в состоянии.

Маролан повернулся к нему и кивнул, – Да, я видел сон о том, как держу в руке черный жезл.

– Так это и есть ваш черный жезл? – сказал Варлок.

– Да, – сказал Маролан. – Да, это он.

На это было нечего ответить, так что Варлок не сказал ничего. Следующим набрал воздуха в легкие, если читатель разрешит нам так выразиться, Фентор и сказал, – Милорд-

– Да?

– Дайте мне десять таких, и мы не испугаемся никого.

– Что касается десяти, то, боюсь, их будет очень трудно найти. Но, в любом случае, один у нас есть.

Постепенно, колеблясь, все опять уселись, с опаской поглядывая на «черный жезл», как если бы это была гремучая змея. Через мгновение – и с колебанием – Маролан убрал его в ножны, и с удивлением – и радостью – обнаружил, что все еще каким-то образом ощущает его; зато все остальные были очень рады, что больше не видят и не ощущают его, хотя осталось весьма тусклое, как будто шедшее издалека чувство смутного неудобства, какое ощущаешь во время путешествия, если убежден, что забыл взять с собой все необходимое, но не можешь вспомнить, что именно.

– Итак, – сказал Маролан, как если бы ничего выбивающего из обычного хода вещей не произошло, – я хотел бы знать, Фентор, как развивались события, пока меня не было.

Фентор дважды мигнул, медленно и вдумчиво, как если бы для того, чтобы сделать это требовалась максимальная концентрация, потом сказал, – Прошу прощения, милорд?

– События. Что случилось, пока меня не было?

– А! Да! Война!

– Да, приближающееся вторжение в наш дом огромной армии, я надеюсь, что вы не забыли об этом?

– На самом деле на какое-то время забыл.

– Но, теперь вы вспомнили?

– О, без сомнения, милорд.

– Хорошо. Итак, были ли какие-нибудь события в связи с этим?

– Да, милорд.

– И вы можете мне рассказать о них?

– Если Ваше Лордство захочет.

– Захочу ли я? Я думаю, что по меньшей мере час хочу только этого.

– Тогда, милорд, вот они: Мы получили донесения, что большая армия движется быстро, еще большая армия движется несколько медленнее, и одна маленькая группа преследует еше меньшую группу. Более того-

– Да, более того?

– Я вычислил, где они пересекутся.

– И?

– Да, милорд?

Маролан тихо застонал, сжал и разжал кулаки, потом сказал, отчетливо выговаривая слова, – Где, согласно вашим вычислениям, они пересекутся?

– Гора Дзур, милорд.

– Гора Дзур, – повторил Маролан.

– Да, милорд.

Маролан посмотрел на всех остальных, находящихся в этой комнате, и встретился глазами с каждым из них. – Ну, – сказал он после небольшой паузы. – Их необходимо остановить.

– Неужели Гора Дзур так важна? – спросила Арра. – Если так, ее необходимо защитить.

– Да, – сказал Маролан.

– Очень хорошо, – сказал Фентор.

– Когда они будут у нас?

– Три дня, может быть четыре, и точно не более недели, если они внезапно не остановятся или не поменяют направление.

– Наши приготовления?

– Закончены, насколько мы были в состоянии.

Маролан посмотрел на Некромантку. – Вы можете помочь?

– Милорд?

– Волшебство. Я мало знаю о волшебстве. Мне сказали, что это потрясающая вещь. Не знаю. Сжечь их огнем, обрушить камни им на голову, или сотворить иллюзию гигантской бабочки с зубами в девять дюймов. Что-нибудь.

– Я тоже не очень много знаю о волшебстве, но-

– Да?

– Я могу попробовать что-нибудь сделать.

Он кивнул, потом повернулся к Арре. – Мои колдуны и ведьмы?

– Мы можем сделать очень мало, но все, что в наших возможностях, мы сделаем. Мы можем заставить врага испугаться, а наших воинов сделать сильными и уверенными в себе.

– Это не мало, – сказал Фентор.

Маролан кивнул и повернулся к Варлоку, который сказал, – Я буду здесь, но, откровенно говоря, я не знаю, что могу сделать-

– Возможно я смогу узнать, – сказал Маролан. – Я должен обдумать все это более тщательно. Возврашайтесь вечером, все, примерно в семь часов, после того, как я уже обдумаю наше положение, и мы вместе посмотрим, какие планы можно разработать.

– Очень хорошо, – сказали все остальные, и с последним взглядом на оружие, висевшее на баку Маролана, оно оставили его наедине с самим собой и несколькими картами, которые принес Фентор, для того, чтобы дать ему возможность обдумать предстоящее сражение.

Прежде чем закончить эту главу нашей истории и перейти к описанию битвы, мы хотели бы воспользоваться представившейся возможностью и сказать два слова об этом конфликте в целом.

Девятая Битва у Горы Дзур(или, если читатель препочитает, Десятая) произошла не поблизости от самой Горы Дзур – напротив, поле битвы было в сорока или сорока-пяти милях к югу от нее, и сражались главным образом на берегах маленькой речки, называемой Ручьем Лостуара, которая течет по большей части с востока на запад, рядом с южной границей Графства Саутмур – на самом деле, когда-то она и была его границей, до тех пока, в течении нескольких столетий, не отклонилась на юг по причинам, которые только она одна знает, и это перемещение, хотя и полностью одобренное различными Графами Саутмура, не очень понравилось Графу Ядима, так что после после окончания Пятнадцатого Правления Иссолы границей стали некоторые холмы и долины, которые обещали сохранить свое положение в пространстве. Но поскольку, и это надо помнить, из всех тех битв, которые назывались «Битвой у Горы Дзур», по меньшей мере три произошли не ближе, чем за двадцать миль от подножия горы, это имя просто продолжало старую традицию, только и всего.

Нельзя сказать, что армия Маролана – или Фентора – была готова так, как того хотел Фентор, и, действительно, только тот факт, что некоторые из рекрутов имели опыт сражений (и они все, конечно, стали сержантами) спасал ее от, говоря словами Фентора, «полной неразберихи от фронта до тыла и с одного фланга до другого». Вместо этого она была, опять-таки говоря словами сего достойного командира, «очень близка к тому, чтобы разрешить себе потерять некоторое количество солдат убитыми, прежде чем полностью рассеяться». Конечно, придерживаясь этого мнения, Фентор делал все от него зависящее, чтобы помешать этому, и когда до него долетело слово, что одна из армий – меньшая из двух – разбила лагерь не больше, чем в десяти милях от него, он немедленно занялся деталями доставки припасов и линиями передвижения, так как считал, что все это необходимо для битвы, которую считал неизбежной.

На следующее утро после того, как Маролан вернулся с Горы Дзур (то есть того самого утра, когда Фентор узнал о приближении вражеских войск), Фентор и Маролан говорили между собой, стоя на крыше храма (с завершением которой, должны мы добавить, строительство не остановилось), и глядели на восток, туда, где враги разбили лагерь.

– Итак мы договорились, – сказал Маролан. – Мы должны атаковать и навязать им сражение прежде, чем подойдет вторая армия.

Фентор вздохнул. – Я не вижу другого пути. И тем не менее-

– Да?

– Вы понимаете, их намного больше. Однако они не ожидают нападения, и этим, может быть, можно воспользоваться.

– Верно, они нет, а мы да. Но-

– Да?

С необученными войсками, – опять вздохнул Фентор, – маневры, требуемые для защиты, намного легче выполнить, чем те, которые требуются для атаки.

– Ба! Да что там требуется? Вы говорите, в атаку, она атакуют.

– Милорд-

– Да?

– Поверьте мне, это намного более сложно, чем вы считаете.

Маролан выглядел неубежденным.

– Должен ли я объяснить, милорд?

Маролан вздохнул. – Я думаю, что так будет лучше всего. – Готовясь слушать и попытаться понять, он выпил глоток воды, глубоко вздохнул и бросил взгляд в противоположном направлении, после чего внезапно нахмурился и сказал, – А это еще что такое?

Фентор проследил его взгляд, тоже нахмурился и сказал, – Что именно?

– На той стороне храма появилось кое-что, чего не было раньше.

– А! Зубцы, милорд.

– Зубцы?

– Да. Для обороны.

– Для – кто приказал это сделать?

– Я, милорд, когда вы уехали. Вы бы заметили их еще вчера, если бы не были так заняты.

– О, в этом я не сомневаюсь. Но по какой причине они здесь?

– Милорд, нам потребуется выдержать атаку – которая очень возможна, даже если мы атакуем первыми – и эти немногие изменения помогут нам продержаться подольше, прежде чем-

– И вы сделали эти изменения в храме – храме, посвященном моей покровительнице, Богине – не спросив меня?

Фентор хладнокровно посмотрел на него. – Милорд, вы уехали, и если бы я ждал вашего возвращения, я потерял бы много времени. Более того, вы сами сказали мне как следует приготовиться ко всему. Я должен был придумать быстрое решение, и я его нашел.

– И поступили неправильно, – сказал Маролан.

Щеки Фентора слегка покраснели, и он неловко поклонился Маролану.

Маролан внимательно оглядел его, и, в первый раз, показал некоторые признаки того, кем он стал впоследствии. Он сказал, – Вы считаете, что поступили правильно?

Фентор не произнес ни слова.

– Ответ! – сказал Маролан.

– Да, милорд! – сказал Фентор, глядя ему в глаза.

– Хорошо, тогда объясните мне почему, и я, возможно, соглашусь с вами.

Фентор, у которого опыт командования был совсем мал, не говоря уже о высшем командовании, удивленно поглядел на него.

– Вы, согласитесь?

– Возможно.

Фентор стал серьезным. – Тогда я объясню вам свою мысль.

– Так и сделайте, – сказал Маролан.

 

Пятьдесят Первая Глава

Как наши друзья готовились к битве, включая некоторую дискуссию о том, как нужно подслушивать разговоры, и как это может привести к передаче важных сообщений

Пока Фентор пытался объяснить Маролану некоторые основные положения военной науки – которые, возможно, будут интересны только самой незначительной доле наших читателей – мы перенесем наше внимание в место, находившееся в пятнадцати милях оттуда – потому что, когда Маролан и Фентор глядели на восток, Зарика и Кааврен глядели на запад.

– Признаюсь, – сказала Зарика, – что я бы чувствовала себя лучше, если бы знала, сколько их здесь.

– Хорошо, – сказал Кааврен. – Так как вы подняли этот вопрос, я могу попытаться ответить на него. Ясно, что те, кого мы преследуем, либо соединились с намного большей армией, либо вскоре сделают это. Я, как и вы, хотел бы знать это поточнее, а также размер и точное расположение этой большой армии, о чем, в данный момент, мы можем только гадать.

– Если способ узнать это?

– Я могу сходить и посмотреть.

– Я бы хотела, чтобы вы послали кого-нибудь другого. Вас я хотела бы иметь рядом с собой, чтобы пользоваться вашими советами.

– Какой совет я могу дать, если я ничего не знаю о враге?

– О, что до этого, я не знаю. Но все равно, пошлите кого-нибудь другого.

– Очень хорошо. – Кааврен нахмурился, задумался, а потом что-то тихо сказал Китраану и Пэлу, которые поклонились и исчезли, не произнеся ни единого слова. Потом Кааврен повернулся к Зарике и сказал, – Ну?

– Да?

– Вы хотите, чтобы я дал вам какой-нибудь совет?

Зарика покачала головой.

– Как, нет?

– На самом деле, Капитан, я хочу вашей компании. Я обнаружила, что если вы поблизости, я себя чувствую намного более уверенно.

Кааврен изо всех сил сжал зубы, стараясь помешать любой эмоции отразиться на его лице, и издал какой-то звук, вроде ворчания, как он привык делать в то время, когда, как Капитан Гвардии Феникса (о чем он привык думать как о своей «старой» жизни) слышал как Император произносил какую-нибудь очередную глупость, на которую он, Кааврен, был не в состоянии ответить честно и почтительно.

Зарика совершенно правильно интерпретировала его ворчание и ответила на него единственно-возможным образом – то есть сделала вид, что не заметила. Вообще обычно ее действия соответствовали ее положению, как действия Кааврена соответствовали его. Читатель может заметить, что, с этой точки зрения, Зарика все больше и больше соответствовала своей роли – она действовала, можно сказать, все больше и больше по Императорски, с каждым прошедшим днем. Было ли это потому, что она происходила Дома Феникса, и, более того, из семьи, которая породила многих Императоров? Или благодаря свойствам своего характера? Или благодаря подготовке, которую она получила в юности, хотя и не знала об этом?

Увы, это не тот вопрос, на который может ответить историк. Мы знаем, как она действовала, потому что существует множество совершенно ясных записей на этом счет, не говоря уже о бесчисленных письмах и дневниках тех, кто общался с ней. Но мы не можем знать, почему, и, более того, мы с большим подозрением глядим на тех, кто утверждает, что знает это.

Час или два спустя, Пэл и Китраан вернулись и представились, сказав, – Мы просим разрешения сообщить о результатах нашей миссии.

Кааврен кивнул, а Зарика сказала, – Я бы не хотела ничего другого. Вы узнали что-нибудь?

– Конечно, – сказал Китраан.

– Отряд, с которым мы сражались раньше, находится в двух милях от нас, – сказал Пэл.

– Что они делают? – нетерпеливо спросила Зарика.

– То же, что и мы, – ответил Китраан. – То есть отдыхают.

Зарика кивнула. – Да, мы близко. Если, как представляется, их цель Гора Дзур, тогда они собираются встретить нас там через два дня, и хотят отдохнуть.

– Без сомнения Ваше Величество право, – сказал Пэл, слегка кланяясь.

– Хорошо, – сказал Кааврен, – Теперь давайте послушаем подробности. Насколько я понимаю, вы забрались в их лагерь, не правда ли?

– Точно, – сказал Китраан. – То есть мы были так близко от Гриты, как я сейчас к-

– Грита? – сказал Кааврен, быстро взглянув на Айрича, а потом на Пэла. – Грита там?

– Мы видели, как она говорила с ними несколько дней назад.

– Верно, но я не знал, что она все еще с ними.

Йенди кивнул. – Это она. Я узнал ее еще издали – как вы понимаете, ее фигуру трудно с кем-нибудь перепутать.

– И вы подошли ближе?

– Ближе? – переспросил Китраан. – Он шел по их лагерю так, как будто был невидимым и не было ни малейшей опасности быть увиденным, или, можно сказать, как если бы они не смогли бы нам ничего сделать, даже если бы увидели.

– Там было несколько препятствий, мешавших им увидеть нас, – сказал Пэл. – Так что можно было подобраться совсем близко, не будучи замеченным. А их часовой был невнимателен.

Китраан поглядел на Пэла, как если бы хотел спросить, откуда взялась такая странная оценка, но передумал и и не сказал ничего. Каврен, однако, все понял совершенно точно и сказал, – Тогда расскажите нам то, что они говорили.

Пэл разрешил легкой улыбке пересечь его лицо. – Вы считаете, что я подслушал их личный разговор?

– Я думаю, что вы могли, – сказал Кааврен. – И почти уверен, что вы так и сделали.

– Ну, вы не ошиблись.

– И?

– Грита объяснила юному лейтенанту, что то, что она назвала «главной армией», находится только в десяти или одиннадцати милях от них, и что только один маленький гарнизон расположен между ними и Горой Дзур.

– Гарнизон?

– Так объяснила Грита.

– Что мы знаем об этом гарнизоне?

– Грита сказала, что в нем не больше нескольких тысяч человек, а их оборонительные сооружения крайне слабы.

Да, главную армию это надолго не задержит, – сказал Кааврен, – если эта главная армия действительно достойна своего имени. Есть еще что-нибудь?

– Да, есть.

– Тогда давайте послушаем.

– Они говорили о нас.

– Неужели они делали это? – сказал Кааврен. – Но я не удивлен. Я должен был заметить зуд в шее. Моя мама всегда говорила мне, что если твоя шея слегка зудиться, это означает, что кто-то говорит о тебе.

– Да? – сказал Китраан. – Я не слышал об этом. А что если шея, сзади, не зудится, а болит?

– Это означает, что кто-то вонзил кинжал в вашу шею.

Китраан внимательно посмотрел на капитана, спрашивая себя, не смеются ли над ним; но Кааврен уже смотрел на Пэла, который сказал, – Грита очень хочет причинить нам вред, мой друг.

– Ну, это мы уже знаем. Но есть ли у нее план, что она собирается делать?

– О, у нее всегда есть план. Это у ней в крови.

– А. Печь говорит, что свеча жжется? Но дальше, мой друг. Давайте выслушаем этот знаменитый план, так как я не сомневаюсь, что вы подползли достаточно близко и оставались там достаточно далеко, чтобы услышать каждую подробность.

– Да, вы недалеко от истины, – сказал Пэл, разрешив себе слабую улыбку.

Тем временем, пока он говорил, все остальные собрались вокруг и даже придвинулись поближе, чтобы лучше слышать. Зарика нахмурилась, как если бы подумала о том, можно ли это разрешить, но, в конце концов, не сказала ничего. Пэл, со своей стороны, быстро заметил зрителей, но потом опять перенес внимание на Императрицу и Кааврена.

– Она хочет, – сказал Пэл без дальнейших вступлений, – захватить нас врасплох между их отрядом и армией, к которой мы все так близки.

– Неужели это ее план? – сказал Китраан, и на его лице отразилось изумление.

– Без всяких сомнений, – ответил Пэл.

– И, тем не менее, я ничего такого не слышал.

– Вы слышали, мой друг, – хладнокровно сказал Пэл. – Однако, не услышали.

– Как, я не услышал? Тем не менее, даю слово, мое внимание было сосредоточена на их разговоре, а не на чем-нибудь другом.

– Тем не менее, когда Грита сказала, что они будут молотком, что, по вашему мнению, она имела в виду?

– Ну, не знаю.

– А когда лейтенант заметил, что главным в этом деле является наковальня?

– Ну-

– И Грита сказала, что надо подождать, пока наковальня примет лучшее положение перед ударом?

– Даю слово, – прошептала Зарика, – я думаю, что только теперь сама стала понимать.

– У Пэла великолепный слух, – сказал Кааврен, тоже тихим шепотом. – Я имел возможность заметить это раньше.

– Но тогда, – продолжал Китраан, – они сказали где и когда?

– Да, они сказали и это, – ответил Пэл, – и в выражениях, которые не оставляют место для недопонимания.

– Ба! – воскликнул Китраан. – Невозможно!

– Как раз наоборот.

– И тем не менее-

– Слушайте, мой юный друг, и учитесь.

– Очень хорошо, я слушаю.

– Когда мы сидели-

– Сидели!

– Ну хорошо, когда мы там лежали, скорчившись-

– Я до сих пор не могу поверить, что человек может занимать так мало места.

– О, это можно сделать, поверьте мне – ведь, как вы понимаете, нас не должны были видеть.

– Да, верно, не видеть и не слышать – хотя, откровенно признаюсь, в то время я был убежден, что весь лагерь слышит, как бьется мое сердце, во всяком случае прежде, чем они заметили джентльмена, которого мы оставили спящем на посту.

– Ба. Там не было настоящей опасности.

– Итак, признаюсь, вы убедили меня. Но давайте продолжим. Пока мы лежали скорчившись, эта Грита и лейтенант Тсеранок –

– Тсанаали, – мегко поправил его Пэл.

– Да, Тсанаали, говорили между собой.

– Точно, – сказал Пэл.

– И я внимательно слушал, что каждый из них сказал другому.

– Ба!

– Но, я действительно слышал все, что они сказали.

– Да, это я принимаю.

– И хотя только теперь, после вашего объяснения, я понял их слова о молотке и наковальне-

– И правильно сделали, поверьте мне.

– я даю слово, что они не упоминали никаких дат, времен или мест.

– Но, они говорили о лошадях.

– Лошадях?

– Да, разве вы не помните?

– Да, припоминаю, что Грита что-то такое сказала о лошадях, но она говорила о лошадях вообще, а не о конкретных лошадях.

– Разве конкретная лошадь не является представителем общего класса лошадей?

– И все-таки-

– И если кто-нибудь выскажет какое-то утверждение, справедливое для всех лошадей, разве отсюда не следует, что это должно быть верно для конкретной лошади?

– Ну, да, верно, – сказал Китраан. Тазендра, хотя на ее лице было выражение сомнения, тем не менее не рискнула прокомментировать это высказывание.

– Ну, – подсказал Пэл, – что они сказали о лошадях?

– Очень мало, на самом деле. Только то, что им нужна вода.

– Точно! Она сказала, что лошадям нужна вода. Клянусь Орбом, ваши уши в полном порядке!

– Вы так думаете? Это хорошо. Теперь я чувствую себя лучше, по меньшей мере в отношении собственных ушей.

– И вы совершенно правы, так как они совершенно замечательно работают.

– Но, быть может, чего-то не хватает между ними.

– Вы так думаете?

– Это вполне возможно. Потому что, даже хотя мы согласились, что мои уши слышат хорошо, но-

– Да?

– я не в состоянии представить себе, как замечание о то, что лошадям требуется вода – а Боги знают, что это чистая правда, потому что они устроены иначе, чем клидоги, которые могут много дней жить без воды, а клидоги устроены так, что на них нельзя ездить – я не в состоянии представить себе, какой ум нужен для того, чтобы привести нас к выводу о том, где и как они планируют сразиться с нами.

– И тем не менее, – сказал Пэл, – мне это все объяснило.

– Невозможно.

– Чепуха.

– Но, все-таки-

– Кааврен, а вам это все объяснило?

– Почти все, – сказал Кааврен. – То есть теперь я могу указать место на карте, где они атакуют нас, а также это назвать точный час, в который это случится.

Теперь Китраан уставился уже на Кааврена, как если бы тот был призраком, вынырнувшим из Водопада Врат Смерти. – И, тем не менее, я не понимаю –

– Все в порядке, – сказал Пэл. – Наша достойная Тазендра тоже не понимает, и тем не менее она наш близкий друг.

– На самом деле, – самодовольно сказала Тазендра, – я действительно не понимаю, но подобные вопросы совершено не нарушают мой внутренний покой.

– Как, они не-? – удивился Китраан.

– Нет, потому что вскоре Пэлу надоест эта игра, и он покажет мне того, с кем надо сразиться, потом я буду сражаться, все эти хитроумные размышления будут забыты, а помнить будут только саму битву и ее результат.

Китраан с восхищением поглядел на Тазендру. – Вы знаете, я никогда бы не поверил, что Дзур способен так хорошо объяснить сердце Дракона.

Тазендра поклонилась, принимая комплимент, Китраан поклонился ей в ответ, потом повернулся к Пэлу, который, если говорить правду, сам был просто поражен обменом мнений, свидетелем которого он стал. Однако спустя мгновение он вспомнил о дискуссии, в которой участвовал, и сказал, – Это совсем не так трудно понять, мой юный друг. Давайте вспомним, что у нас есть лошади, не так ли?

– Мой рассудок уверяет меня, что они у нас есть, – сказал Китраан. – Впрочем, остальные части моего тела тоже не сомневаются в этом.

– Но тогда, как нам сообщила Грита, мы должны напоить их, дать им воды.

– Да, конечно, это совершенно естественно.

– Ну, и где мы можем сделать это?

– Я бы представил себе ручей или реку.

– В этом районе их совсем мало.

– И, тем не менее, разве мы не находимся рядом с одной из них?

– Конечно. Именно поэтому мы выбрали это место для дневного отдыха, хотя еще совсем не темно.

– Да, и что из этого следует?

– Следует то, что достаточно внимательно проверить хорошую карту, и это подскажет нам, где мы должны быть завтра, и где должна быть вражеская армия – так как у них тоже есть лошади, и где должны будут оказаться Тсанаали с Гритой, так как и они едут верхом. И, так как мы движемся быстрее, чем армия, и, более того, знаем, что Тсанаали хочет объединиться с ними –

– А! Наконец-то я понял. Но, где же карта? Признаюсь откровенно, я не вижу ни одной.

– Мой дорогой, – сказал Пэл, – у нас есть все карты, которые когда-либо были сделаны.

– Как, они у нас есть?

– Конечно. Ведь у нас есть Орб.

Выражение изумления скользнуло по лицу Китраана. – Я не подумал об этом, – сказал Китраан. – Внезапно он повернулся к Пиро. – А вы поняли?

– На самом деле, – усмехнулся Пиро, – я не постыжусь признаться перед лицом Графа, моего отца, да, должнен сознаться, что удивлен ничуть не меньше, чем вы.

Кааврен, со своей стороны, разрешив себе тепло улыбнуться Пиро, повернулся к Зарике, – Не будет ли Ваше Величество так любезно, чтобы нарисовать нам карту этой области, чтобы мы определили место их атаки – или засады.

Зарика, твердой рукой, набросала карту (предварительно заставив Орб ярко вспыхнуть – так как уже было достаточно темно), и, как и было обещано, вскоре они были способны определить, что самое вероятное место встречи с врагом – маленькая речка, зовущаяся Лостуар, рядом с южной границей Графства Саутмур.

– Это будет поздний полдень послезавтрашнего дня, – сказал Пэл.

– Или, скорее, утро следующего после него, поскольку я думаю, что, зная об их планах, мы можем захотеть отложить атаку до утра, – сказал Кааврен

– Это вполне возможно, – сказал Пэл, – вот только-

– Да?

– А где мы возьмем воду для лошадей, если остановимся не доезжая до Лостуара?

– В полдень завтрашнего дня мы будем вот здесь, рядом с маленьким городом. Там мы купим бочонки и повозку, и наполним бочонки водой, или в самом городе, или вот здесь, – он опять указал на карту – у этого ручья. – Когда Кааврен посмотрел на Зарику, она кивнула, одобряя его план.

– Если можно, – сказал Айрич, говоря в первый раз.

– Да? – сказал Кааврен.

Лиорн притянул своей длинный изящный палец и указал на одно место на карте. – Давайте поедем сюда, немного на юг от того места, где они ждут нас, так как тогда, по меньшей мере, мы появимся с неожиданного направления.

Остальные немедленно согласились с этим планом, и, так как решение было принято, стали устраиваться на ночь. Когда лагерь затих, Пиро, который расстелил свой матрас рядом с Китрааном, сказал, – Мой дорогой друг, вы кажетесь взволнованным.

– Как, я?

– Так мне кажется.

– Ну, признаюсь, я расстроен.

– Тогда скажите мне, что вас расстроило, и возможно вместе мы найдем способ успокоить вас.

– Хорошо, я сделаю то, что вы мне предложили. Вот оно.

– Я весь внимание.

– Пэл пробрался в лагерь врага и подслушал разговор Гриты с Тсифалли.

– С Тсанаали, мой дорогой.

– Ах, да. Пэл подслушал ее-

– Как и вы, на самом деле.

– и, помните, раньше-

– Да? Раньше?

– Грита, сама, как мы решили, забралась к нам в лагерь и сумела подслушать наши планы.

– О, согласен, я думаю, что она так и сделала, негодяйка!

– Тогда получается, что мы слышали их планы, а она слышала наши.

– Да, и?

– Откуда мы знаем, что она не подслушала наши планы и на этот раз?

– Что вы имеете в виду?

– Но, мне показалось, что мы видели множество людей, бродящих вокруг и, быть может, подслушивающих.

– Но, Китраан, у нас есть часовые.

– Да, есть, Пиро. Я знаю это, потому что мне пришлось ударить одного из вражеских часовых как следует по голове, чтобы помешать ему поднять тревогу.

– Вот, вы видите? У нас есть часовые, и их никто не бил по голове.

– Поэтому?

– Поэтому никто не крался в ночи и не подслушивал нас.

Китраан какое-то время обдумывал это, потом с сомнением в голосе сказал, – Ну, если вы в этом убеждены…

– О, да, уверяю вас.

– Очень хорошо, для меня этого вполне достаточно.

– Я рад слышать это.

– Благодарю вас. Теперь, после нашего разговора, я засну беспробудным сном.

– И будете совершенно правы, если сделаете это.

И Китраан немедленно заснул крепким сном. Спустя десять или пятнадцать минут Пиро встал и отправился на поиски своего отца.