Пренебрегая суматохой в кильватере, которую создавала манерой езды, с неизменной скоростью тридцать миль в час Пиппа держала путь в «Нейман Маркус», беседуя по телефону с Шелдоном. Он обещал проверить списки автошколы и перевести на ее счет деньги, как только она будет официально зачислена в число учащихся.

— Ты ведь изменишь имя, верно? — спросил он. — Одного представления для прессы вполне достаточно.

— Я пока не выбрала псевдоним. Это труднее, чем ты думаешь.

Припарковавшись в дальнем углу стоянки, Пиппа поднялась на эскалаторе в отдел американских дизайнеров. Здесь она свободно ориентировалась даже с закрытыми глазами. Она прошла лишь полпути к цели, как вдруг услышала над самым ухом:

— Это не твой стиль, Катерина.

— Оставь меня в покое, мам. Что ты можешь знать о моем стиле?

Пиппа съежилась, заметив миссис Бинго Бунтц-четвертую в каких-то десяти футах от себя. Ее дочь прикладывала к себе платье, которое лишь подчеркивало рубенсовские формы.

— Ты не наденешь это на котильон. Оно чудовищно вульгарно.

— Но оно стоит семь тысяч долларов!

Миссис Бунтц проверила ценник:

— Ладно, посмотрим. На этом этаже должно быть что-нибудь по крайней мере за десять. Мисс! Не могли бы вы нам помочь?

Пиппа воспользовалась возможностью и ускользнула к вешалке с кричащими розовыми и бирюзовыми шмотками Лии Пулитцер. Она перебирала одежду, когда из примерочной появились не кто иные, как Ли и Кора, бывшие подружки невесты на ее свадьбе. В панике Пиппа рухнула на колени и поползла в самый дальний угол отдела.

— Могу я помочь вам, мэм? — любезно осведомился голос сверху, когда она пыталась пробраться сквозь плотную завесу из длинных пестрых юбок.

Пиппа снизу вверх глянула на пару стройных голеней:

— Кажется, я потеряла контактные линзы.

Продавщица была слишком хорошо воспитана, чтобы поинтересоваться, как такое могло случиться, учитывая, что посетительница в огромных солнечных очках. Она просто опустилась на колени рядом с Пиппой.

— Какого они цвета?

— Послушайте, — зашептала Пиппа. — Забудьте о контактных линзах. Уверена, они сломались. Я хочу, чтобы вы принесли мне все, что у вас есть от Зака Розена, шестого размера. — Когда девушка в изумлении уставилась на нее, Пиппа добавила: — У меня агорафобия. Просто чудо, что я сумела забраться так далеко. Не говорите никому, что я здесь!

Бриллианты убедили продавщицу, что пострадавшая хоть и ненормальна, но вполне платежеспособна.

— Не волнуйтесь. Я сейчас вернусь.

Девица вернулась очень скоро, с охапкой одежды.

— Отлично, — решительно сказала Пиппа. — Не могли бы вы принести мне еще пару юбок и топов «Лондри»? И дюжину трусиков и бюстгальтеров «Ла Перла», размер тридцать четыре «цэ»? Неплохо бы и маленький кожаный жакет «Эндрю Марк». Еще мне нужны кроссовки, белые сандалии и черные туфли без каблука. Восьмой размер. «Феррагамо», если они с не слишком острыми носами.

— Феррагамо, кажется, не выпускает кроссовки.

— Тогда любые. — Пиппа протянула пачку стодолларовых купюр. — Вот наличные.

Как только продавщица ушла, Пиппа высвободилась из своего несвадебного платья. Она откусила ценник от красного платья с оборками и уже натягивала его через голову, как вновь услышала голос миссис Бинго Бунтц-четвертой:

— Взгляни на эти чудесные длинные юбки, Катерина!

Заметив две пары приближающихся к ней туфель, Пиппа в последний момент перекатилась за вешалку с брюками.

— Ты ведь не всерьез, мам? — ответила дочь, раздвигая юбки, дабы рассмотреть внимательнее. — Это какой-то «Вудсток»!

Пиппа в ужасе наблюдала за Катериной. Та поднимала с полу ее свадебное платье:

— Эй, а вот это мило!

— Никогда не поднимай ничего с полу! Посмотри на этот подол! Вандализм какой-то!..

— Но мне нравится корсаж! А портниха сможет подшить низ, правда же?

— Мисс! Не могли бы вы нам помочь? Мы бы хотели вот это платье.

Рядом с башмаками Бунтцей появилась третья пара туфель. После секундной паузы продавщица спросила:

— Где вы это нашли?

— Да прямо здесь, вместе с цыганскими юбками.

— Кажется, оно не продается. Боюсь, это платье не из нашего отдела.

— Да нет же, из вашего! Взгляните на этикетку. У вас ведь есть секция Веры Вонг?

— Позвольте я взгляну. — Три пары туфель и свадебное платье удалились.

Пиппа прикусила себе руку, чтобы не закричать. Покачиваясь вперед и назад, она досчитала до ста. Минула целая вечность, прежде чем она услышала голос:

— Мэм? — Девушка-продавщица присела рядом с ней. — Кажется, я все принесла.

— Еще не все! Сходите в «Ла Перла» и купите крем для лица, солнцезащитный крем, румяна, карандаш для век, тени, тушь для ресниц, очищающую пенку, пилинг-крем, крем от морщин и три тюбика губной помады. Тон три-четыре. Ждите меня со всем этим в «Спортивных трофеях». — Пиппа знала, что ни одна женщина никогда туда не пойдет. Она протянула девушке откушенный от красного платья ценник. — Добавьте это к счету. Постойте! Вы нигде не видите двух блондинок с высокими прическами?

Девушка приподнялась:

— На распродаже Москино толкутся штук двадцать. Не волнуйтесь, в эту сторону никто не смотрит.

С максимально допустимой приличиями скоростью Пиппа поспешила вниз. Каждые несколько шагов ей мерещились идущие по пятам подруги, или подруги Тейн, или кто-то, похожий на гостей свадьбы, или музыканты Далласского симфонического оркестра. Она шла, пока не уперлась в стеклянную витрину с бейсбольными мячами, боксерскими перчатками и хоккейными клюшками. Несколько недель назад у этого самого прилавка она купила Лэнсу фотографию: Роджер Стаубах передает кубок Дрю Пирсону.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, мэм? — спросил ее продавец.

— У вас есть фотографии Лэнса Хендерсона с автографом? — Пиппа хотела просто убить время. — Я видела их некоторое время назад.

— Все распроданы. Все девушки Техаса хотят иметь его фото, особенно теперь, когда он вернулся, так сказать, в обойму женихов.

Продавец еще говорил, но тут к прилавку подошли две девицы и попросили фотографию Лэнса Хендерсона, лучше всего вид сзади, в футбольном трико.

— У него такая роскошная задница! — сказала одна девица другой.

Пиппа до боли прикусила язык. К счастью, появились ее помощница и три ассистентки, нагруженные коробками. В их сопровождении Пиппа добралась до джипа и пулей вылетела со стоянки. Продукты она купила в супермаркете на окраине Далласа. Там все считали ее драгоценности фальшивыми, а ее саму обитательницей мотеля. В дом Джинни Пиппа вернулась как раз к началу «Другого мира». Уничтожив полпинты мороженого, она прослушала сообщения на автоответчике. Шелдон звонил шесть раз. Она перезвонила ему.

— Хорошие новости. Занятия в автошколе начинаются завтра. И продлятся неделю.

— А потом я стану миллиардершей?

— Боюсь, что так, если сдашь экзамен. Под каким именем ты намерена записаться? — Молчание. — Уже почти пять часов. Если я не запишу тебя сегодня, придется ждать целый месяц.

Пиппа смотрела на титры, бегущие по экрану телевизора. Зоуи, Пэтти, Вонда, Карли, Пакита…

— Пакита, — сказала она. И фамилия к этому неплохая. — Бакарди.

— Где ты отыскала это имя?

— В титрах к «Другому миру».

— Это определенно не пойдет. Настоящая Пакита Бакарди отсудит у тебя весь миллиард. Придумай другую фамилию. Быстро.

Пиппа оглядела комнату. Джинни оставила на столе целую кучу путеводителей по Центральной Америке. Панама. Гондурас. Никарагуа. Коста…

— Рика.

— Пакита Рика? Ты серьезно?

— Брось, Шелдон! Это просто имя.

— Я перезвоню тебе через несколько минут. Никуда не уходи.

Пиппа раскрыла далласский номер «Морнинг ньюс». И умиротворение мгновенно испарилось, едва она увидела статью на первой полосе. «Будущие судебные тяжбы любовников». Розамунд требовала от Тейн полного возмещения стоимости бала Хендерсонов, всего лишь два с половиной миллиона долларов. Эта сумма могла быть удвоена, если Розамунд решит компенсировать своим гостям, как поступила бы всякая порядочная женщина из Хьюстона, расходы на перелет, еду, одежду и моральный ущерб. Никогда не упускающая возможность хорошего поединка, Тейн предъявляла встречный иск Лэнсу на два с половиной миллиона долларов за сексуальные домогательства плюс стоимость перелета ее гостей, плюс еда, одежда, моральный ущерб и ликер. И Лэнс, и Пиппа отсутствовали и не могли дать комментарии. Фактически оба исчезли, давая повод для слухов: пара сбежала, сыграв злую шутку с двумя властными «матриархами».

Статьи, развивающие тему, сконцентрировались в разделе «Жизнь». Светские колумнисты развлекались с несколькими дюжинами мужчин, которые объявили себя тайными любовниками Пиппы. Внимательно прочитав все, до последнего слова, Пиппа, как лунатик, побрела к холодильнику. Открыла оставшееся мороженое, долила рому до самого края упаковки, хорошенько взболтала и принялась пить этот коктейль. История, вместо того чтобы постепенно утихнуть, распространялась как вирус Эбола.

Опять позвонил Шелдон:

— Завтра ровно в девять ты должна быть в автошколе. Если справишься, тебе простят нарушение правил. И ты унаследуешь состояние. Пиппа, ты слушаешь?

— Пиппы здесь нет. Есть Пакита. Пиппа умерла.

— Ты что, говоришь с набитым ртом?

— Я читаю газеты.

— Я не могу запретить, но советовал бы тебе немедленно прекратить это занятие.

— На маму подали в суд.

— Если ты закончишь автошколу, сможешь запросто возместить убытки и Тейн, и Розамунд. Надеюсь, это поможет тебе вернуть цель, если не поэтическое чувство справедливости.

Пиппа непроизвольно сжалась при упоминании о том, что проблемы Тейн — полностью ее вина.

— Я все ей компенсирую, Шелдон. Через неделю все будет кончено.

— Искренне надеюсь. — Он объяснил, что Пиппа должна позаботиться, чтобы никто не узнал ее настоящего имени. Нелегко было убедить полицию, что псевдоним в данном случае удобнее для всех, потому что у них слишком много примеров того, как богатые и знаменитые просто ни во что не ставят закон. — Не общайся ни с кем в классе. Постарайся уничтожить все следы Пиппы Уокер.

— Но я только что приобрела новый гардероб.

— Надеюсь, он достаточно скромен.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что он должен сочетаться с линолеумом. Пакита Рика, должно быть, официантка или что-то вроде того.

Пиппа направилась в спальню. Груда одежды на кровати состояла из красного платья, фиолетового кожаного жакета, нескольких ярко-розовых топов, белой узкой юбки и черного платья с декольте — все очень облегающее и явно от хороших дизайнеров. Это определенно не пойдет, поэтому Пиппа опять переоделась в спортивное. Она схватила ключи от «лексуса», но остановилась: меньше всего ей нужна сейчас повестка в суд — и вызвала такси. Когда машина подъехала к входу, Пиппа надела солнечные очки и пробковый шлем.

— Отвезите меня в «Уол-март», — попросила она водителя.

Проезжая по бедным кварталам города, Пиппа внимательно изучала молоденьких пешеходок в надежде выловить некие детали одежды, подходящие к образу Пакиты Рики. Очевидно, правило номер один здесь гласило «чем меньше, тем лучше», особенно в том, что касалось прикрытия больших ягодичных мышц. Правило номер два — «никаких пастельных тонов, бежевых оттенков и скромного рисунка». Правило номер три — «в обтяжку!». Разглядывая пышную плоть, выступающую из всех возможных отверстий, Пиппа поняла: если она действительно хочет «сочетаться с линолеумом», ей следует прибавить в весе пятьдесят фунтов и напялить коротенькие шорты, крошечный блестящий топ и пятидюймовые платформы. Правило номер четыре — «темные волосы».

— Подождите меня здесь, — сказала Пиппа, когда такси подъехало к универмагу.

Она никогда прежде не бывала в магазинах такого типа. Здесь пахло протухшей едой. Ковра на полу она не заметила. Люди вокруг толкали перед собой тележки, будто участвовали в гонке на выживание.

— Привет, — окликнул ее парень в кресле-коляске. — Ищете что-то особенное?

— Здесь есть отдел дизайнерской одежды?

— Хлопковые футболки? Конечно. Вон там.

Пиппа схватила тележку и поспешила вперед, пока не отыскала море разноцветных топиков. Она сунула в тележку целую охапку и в придачу пару юбок. Вняв намекам двух девиц-подростков у соседней вешалки, она обзавелась парой шлепанцев на толстой резиновой подошве. И она была уже у прилавка с бижутерией, выбирая себе часы, как вдруг женщина, стоявшая по соседству, произнесла:

— Простите, вы та самая невеста? Пап… как-то так?

«Успокойся», — скомандовала себе Пиппа.

— Боюсь, что нет. Меня зовут Пакита. — И, повысив голос на несколько децибелов: — Пакита Рика.

— Да? Знаете, вы действительно похожи на ту девушку. Даже могли бы зарабатывать, изображая ее на вечеринках.

— Что ж, это идея. — В панике Пиппа метнулась к прилавку с краской для волос. Что же ее выдало? Ведь видны только губы и — немножко — скулы. Шквал информации в прессе, должно быть, сделал ее навеки известной и всеми узнаваемой, как Шрека. Она выбрала набор для временной татуировки и несколько флаконов с откровенно вызывающим лаком для ногтей и встала в очередь к кассе. Плечи разболелись от попыток спрятать в них шею. К счастью, стоявшие в очереди либо читали журналы, успокаивая уставших детей, либо потихоньку вытаскивали конфеты из больших коробок. Продвинувшись вперед, Пиппа прочла инструкцию к краске «Клэрол». Процесс окраски волос представлялся делом гораздо более сложным, чем операция на открытом сердце; неудивительно, что профессионалы вроде Брента берут за эту процедуру в салоне по шестьсот долларов.

Пиппа уже решила было выйти из очереди и поискать отдел, где продают парики, как вдруг дама впереди поставила обратно на полку «Нэшнл инкуайре». Пиппа потрясенно уставилась на собственное фото, в свадебном платье, на обложке. Она также обнаружила себя на обложках «Ас», «Пипл», «Икзэминер», «Глоб» и «Сан». «План убийства раскрыт». «Техас сел в лужу». «Что же не удалось?» «Футболист ускользнул. Нет!» Под заголовками помещались фотографии их с Лэнсом танца на балу Хендерсонов, фото из школьного выпускного альбома, фрагменты футбольных матчей, портрет ее дедушки, даже размытый фотомонтаж, якобы изображающий поединок Тейн и Розамунд в луже жидкой грязи. И еще была объявлена награда в пятьдесят тысяч долларов тому, кто сумеет отыскать Пиппу.

— Эту потаскушку следовало бы повесить, — прокомментировала дама, заметив взгляд Пиппы.

— Это все устроила ее мамаша. — За пятьдесят лет, проведенных перед телевизором, карга за кассой превратилась в кладезь житейской мудрости. — Чтобы заполучить денежки Розамунд.

— Бедный мальчик, — вздохнула первая дама, удаляясь. — Храни вас Господь.

Карга принялась считывать штрихкоды с многочисленных маечек Пиппы.

— Вы покупаете эту коробку или просто читаете, а?

Пониже наклонив голову, Пиппа протянула ей упаковку краски для волос:

— Простите.

— Семьдесят восемь пятьдесят.

Что-то здесь было неправильно. Самая дешевая юбка из «Нейман» стоила в три раза больше, чем все содержимое тележки. Может, она и беглянка, но не воришка.

— Вы уверены?

Тетка проверила еще раз:

— Черт! Один код неправильный. — Теперь сумма составила семьдесят один пятьдесят. — Итак, сдача со ста долларов.

Пиппа затаила дыхание, пока тетка со всех сторон изучала купюру, дабы убедиться, что она не фальшивая. Наконец Пиппа получила сдачу и выскочила на солнцепек парковки. Такси дожидалось ее.

— Отвезите меня домой, — взмолилась она, падая на заднее сиденье.

Всякий раз, когда такси проезжало мимо газетных киосков, ларьков или супермаркетов, одна половина ее души жаждала купить все таблоиды, попавшие в иоле зрения, другая же мечтала удалиться в далекий тибетский монастырь. Едва таксист остановился у особняка Джинни, Пиппа сунула ему сто долларов и бросилась вон, словно вампир, спасающийся от дневного света. Она закрыла замок на три оборота, задернула шторы и долго сидела в темноте, в полном оцепенении дожидаясь кого-нибудь, кто включит свет и скажет, что все это было лишь дурным сном.