Я ехал к вам, не очень рассчитывая на удачу. Перенесенные напасти подорвали мою веру в безоблачное будущее, и внутренне я был готов услышать от вас примерно то, что услышал. Не зная тайных мотивов Уолдгрейва и его сестры, я не вправе судить об их честности. Вам остается лишь поверить мне на слово. Все вещественные доказательства, поручительства и бумаги, которые подтвердили бы мою правдивость или которые я мог бы представить в суде, похоронены в океане. Я выслал счет перед самым отплытием из Мадейры и проинформировал Уолдгрейва в сопроводительных письмах о своем скором возвращении домой. Предположим, что он не получил этих писем. Между тем, суда, с которыми я их передал, прибыли своевременно. Если письма не попали к адресату, значит, хранятся на почте. А там их нет. Вы сказали, что в бумагах Уолдгрейва не было никаких свидетельств его финансовых обязательств передо мной, Но ведь мы состояли в переписке и до этой сделки. Неужели вы не нашли ни одного письма с моей подписью? Ответьте честно, насколько внимательно вы все изучили? Может, часть корреспонденции где-то затерялась?

– Полагаю, я лучше, чем кто-либо другой, информирован в этом вопросе, так что готов сообщить вам все, что знаю, – откликнулся я. – Уолдгрейв не отличался общительностью. Однако мне он писал часто, подробно и, по-моему, весьма откровенно. Все его книги и бумаги хранились в одном сундуке. Когда он умер, ключи от сундука были при нем. Я хотел передать их его сестре, но она попросила, чтобы я сам открыл сундук и просмотрел содержимое, что я и сделал с надлежащей тщательностью. Сейчас архив Уолдгрейва у меня. Бумаг, о которых вы говорите, там нет. Отсутствуют и письма с вашей подписью. И я, и Мэри Уолдгрейв можем заверить вас, что мы не из тех, кто замалчивает правду и не соблюдает законы. Когда Мэри удостоверится в правомочности ваших притязаний, она непременно передаст деньги вам. И как только у меня не останется сомнений в том, что ваш рассказ соответствует действительности, я употреблю все свое влияние (а оно, поверьте, весьма велико), чтобы убедить Мэри как можно быстрее восстановить справедливость. Но теперь позвольте и мне задать вам ряд вопросов. Кто этот голландец, который обеспечивал покрытие вашего счета, какого числа были подписаны документы, скрепляющие сделку, и когда, предположительно, Уолдгрейв должен был получить оригинал и дубликаты счета?

– Точной даты я не помню. Все бумаги были составлены за неделю до того, как я отплыл в Испанию, а это произошло десятого августа тысяча семьсот восемьдесят четвертого года. Письма с оригиналом и дубликатами счета я отправил тремя кораблями: один шел курсом на Чарльстон, два других на Нью-Йорк. Корабли прибывали в порты назначения с двухдневными интервалами в середине ноября того же года. Имя голландца, обеспечивавшего платеж, Монтейт.

Обдумав его слова, я после небольшой паузы сказал:

– Обещаю сообщать вам все, что мне удастся выяснить по поводу этой сделки и вашего в ней участия. Как я уже говорил, в бумагах покойного о вас нет никаких упоминаний. Но повторяю, о том, что он располагал такими деньгами, мы не знали до самой его смерти. И не могли понять, каким образом он стал обладателем столь внушительного состояния. Жалованье преподавателя не обеспечивало даже самых насущных его потребностей, а других доходов он не имел. Найденная среди его бумаг банковская расписка датирована декабрем тысяча семьсот восемьдесят четвертого года, то есть двумя неделями позже описанных вами событий. Это совпадение вряд ли случайно и, определенно, свидетельствует в вашу пользу.

Мэри Уолдгрейв в настоящее время живет в Абингдоне, Она, как и я, будет рада встретиться с другом ее брата, И выслушает вашу историю беспристрастно, с искренним участием. Не знаю, насколько это ускорит ее решение, но уверен, что оно, как всегда, будет основано на принципах благородства и справедливости, так что вы не сможете не согласиться с ним, даже если ваши ожидания не оправдаются.

– Конечно, я приму любое ее решение, – ответил Уэймут, – хотя и не сомневаюсь в праведности своих притязаний. Совпадение, на которое вы обратили внимание, лишний раз убеждает меня в том, что деньги по моему счету были выплачены, вот только подтвердить это некому. Я – единственный свидетель собственной честности, но показания памяти и чувств заинтересованного лица вряд ли могут удовлетворить вас. Пока есть только мои ничем не подкрепленные слова, отмеченное вами совпадение и несоответствие суммы наследства с тем, что вам было известно о финансовом состоянии Уолдгрейва до его смерти, Возможно, какие-то факты, говорящие о достоверности моей истории, вы запамятовали или по какой-то причине считаете нужным скрыть от меня, не берусь судить, Не знаю, какова степень вашей с Мэри Уолдгрейв привязанности друг к другу. Я не вправе ни ставить под сомнение вашу порядочность, ни испытывать к вам безоговорочное доверие. Мне неведомо, насколько высоки ваши добродетели и насколько вы подвержены искушениям. В любом случае – решать мисс Уолдгрейв, и, что бы она ни решила, вне зависимости от моего отношения к этому, я не стану возражать, жаловаться или выказывать недовольство.

Я понимаю, что не могу опереться на закон. Если мне удастся вернуть свои деньги, то это будет правосудие, идущее от сердца, а не бездушное исполнение законодательства. Именно на такое правосудие я и рассчитываю, но, при всей убежденности в собственной правоте, не уверен, должен ли я принимать эти деньги от мисс Уолдгрейв, даже если она пожелает их мне отдать. Я знаю свои потребности, строю определенные планы на будущее и представляю, какие средства на это нужны. И в то же время я понятия не имею, как живут другие люди, каковы их устремления и насколько эти деньги необходимы им. Мне предстоит решить, должен ли я стоять на своем или правильнее будет отказаться от притязаний на возвращение денег. Но ваша жизнь для меня – потемки. Так рассейте мрак моего невежества и расскажите о себе, как это только что сделал я, поведав вам свою историю.

И, поверьте, описывая кораблекрушение и прочие постигшие меня несчастья, я вовсе не стремился расположить вас к себе или вызвать ваше сочувствие – просто хотел выговориться. Воспоминания об Уолдгрейве всколыхнули мои чувства, побудив меня поделиться сокровенным с тем, кто был ему дорог.

Как вам уже известно, в Четаско живет мой отец. Он стар, и, кроме меня, у него никого нет. Я был бы счастлив снять с его плеч бремя трудов, которые давно ему не по силам. Это одна из целей моего возвращения в Америку Кроме того, в Европе я женился на прекрасной женщине и должен все здесь подготовить, чтобы привезти ее сюда, Сейчас она в Лондоне ожидает от меня известий. Ее материальное положение не лучше моего, и на поддержку родных ей рассчитывать не приходится, поскольку она стала моей женой вопреки их желанию. Я – единственный, на кого она может положиться. Удастся ли мне вызволить ее из нищеты, сумею ли я облегчить жизнь отцу или, напротив, ввергну его в еще большую нужду, если придется делить на троих жалкие гроши, которых и на одного-то не хватает, – покажет будущее.

Признаюсь вам, я никогда не отличался особым терпением и оптимизмом, а выпавшие на мою долю несчастья истощили и тот запас прочности, что у меня был. Борьба с многочисленными невзгодами, тяжелая болезнь и отсутствие должного лечения в Португалии, когда я едва не умер, – все это подорвало мое здоровье, и, будучи в расцвете сил, я совершенно истощен – и морально, и физически. Однако, вижу, вы удручены, – вдруг заметил он. – Собственно, я сказал, что хотел. Ночь уже в самом разгаре, а мне не терпится повидать отца. Пока доеду… все-таки несколько миль по плохой дороге. Но вскоре я снова наведаюсь к вам, и у нас будет время побеседовать и на эту, и на другие темы. Ну а пока я вынужден откланяться.

Уэймут так резко оборвал разговор, что я слегка опешил, Несмотря на все мои старания убедить его остаться, он был непреклонен – лишь еще раз заверил, что в ближайшее время навестит меня, вскочил в седло и ускакал. Я глядел ему вслед, взволнованный до слез и раздираемый противоречивыми чувствами. Яркие картины рассказанной им истории продолжали всплывать передо мной как сон наяву. Нежданный гость пробыл у меня час. Казалось, он явился ко мне с небес, чтобы, подняв занавес мучительной неопределенности, показать череду новых бедствий, последовавших за кончиной Вашего брата, и лишить нас надежды на счастье, о котором мы с вами столько мечтали.

Но что Вы думаете по поводу его притязаний? Если бы Вам довелось своими глазами увидеть этого человека, черты и выражение его лица, запечатлевшие глубокие страдания и невероятную силу духа, Вы бы безоговорочно поверили ему. Он был истощен и бледен, но держался уверенно и с достоинством. Резкие складки на лбу свидетельствовали не о преждевременном старении, а о напряженной умственной деятельности и огромном жизненном опыте.

Как печальна его история! Не такова ли участь многих и многих, кто бросает свои убогие дома и пускается на поиски удачи? Наши соотечественники предприимчивы и готовы покорять моря и горы во имя благосостояния, которое не убережет их от болезней и несчастий, которое гораздо легче потерять, чем найти, которое, даже если его обретешь, не окупит затраченных сил и принесенных жертв.

Допустим, притязания Уэймута обоснованны – что в таком случае делать? Деньги необходимо вернуть законному владельцу. Я знаю, что, как бы тяжело нам ни пришлось потом, Вы не сможете поступить не по справедливости, Есть то, что ценнее богатства и положения в обществе, Честность не спасет от зимних вьюг, не облегчит рабский труд и не избавит от позорного клейма нищеты, а материальная обеспеченность позволяет жить в свое удовольствие, даруя уверенность в завтрашнем дне и свободный досуг. Но муки совести все равно не дадут ощутить радость жизни, превратив ее в ад нескончаемого самобичевания и покаяния.

Это горестная жертва, я знаю. Знаю и то, сколь невыносимо для Вас нищенское существование. Слишком рано Вам пришлось повзрослеть, воюя с невежеством и деградацией личности, расцветающими под гнетом нужды, Знаю, как Вы мечтаете освободиться от каждодневных трудов и чужих прихотей, дабы иметь возможность удовлетворить свою любовь к знаниям, выйти в свет и заняться благотворительностью.

С тех пор, как мы с Вами познакомились, у Вас появилось еще больше поводов стремиться к перемене в судьбе, Вы почтили меня своей привязанностью, но вожделенный союз, который стал бы гарантом нашего счастья, увы, невозможен, пока хоть один из нас не будет иметь достаток, Конечно, даже изнуряющий труд, отсутствие самого необходимого и прочие атрибуты бедности воспринимаются не так болезненно, когда рядом с тобой преданный друг, но, трезво оценивая свое нынешнее состояние, я не могу жениться на Вас. Поскольку моих усилий недостаточно, чтобы поддержать нас обоих, несправедливо было бы обременять Вас новыми заботами и обязанностями. Да Вы и сами это понимаете лучше меня. Любовь к независимости и свободе, присущая Вашей натуре, несовместима с рабским трудом и нуждой. Боюсь, это уже приняло характер навязчивой идеи, что можно рассматривать как единственный Ваш недостаток, ибо во всех других отношениях Вы безупречны. Но и закрывать на это глаза тоже нельзя.

После смерти брата Вы внезапно обрели то, к чему стремились. Как ни тяжела Ваша утрата, зачастую некоторые последствия даже самых ужасных трагедий могут быть позитивными. Неожиданное наследство дало Вам необходимый досуг и возродило зачахшую в оковах бедности мечту о соединении наших судеб. Непоправимое несчастье, таким образом, стало одновременно и благом, и худшим из всего, что только могло случиться.

Почему Ваш брат скрывал от нас наличие этих денег, почему, располагая такими средствами для вольготной жизни, он продолжал работать на прежнем месте и влачить жалкое существование в невыносимых условиях? Все это давало нам повод для бесконечных, неразрешимых догадок. Несомненно, можно было предположить, что ему оставлены на хранение чужие деньги, но где тогда документ или расписка, наконец, сам доверитель? Вы долго ждали, не решаясь принимать эти деньги в собственность, пока не убедились, что других претендентов на них нет, и только тогда согласились. А теперь наши радужные планы на будущее лопнули как мыльный пузырь. Вам придется снова вернуться в серые будни нищеты и зарабатывать на пропитание непосильным трудом. Поскольку перемена Вашего образа жизни потребовала больших трат, Вы не сможете сразу отдать всю сумму целиком, а значит, станете должницей Уэймута.

Не сокрушайтесь, что судьба так обошлась с Вами, ведь друг Вашего брата – очень порядочный и несчастный человек. Подумайте о том, что мы спасем от нужды его отца, который уже стар и не в силах сам о себе позаботиться. Подумайте и о его жене, страдающей из-за вынужденной разлуки с ним, – она, возможно, не уступает Вам в своих достоинствах, но лишена всякой опоры. Новый натиск зла, казалось, отступившего от нас, ощущается теперь с еще большей силой. У меня и у моих сестер, как Вы знаете, нет ни гроша за душой, мы полностью зависим от престарелого дяди. Когда он умрет, все его имущество отойдет к сыну. А для этого человека мы чужие люди, даже враги, и он не остановится перед тем, чтобы лишить нас и крова над головой. Мой брак с Вами наполнял меня радостными предчувствиями не только на свой и на Ваш счет. Я надеялся, что и мои милые девочки найдут в нашем доме убежище и пропитание.

Но теперь этот брак представляется мне почти несбыточной мечтой. Сердце обливается кровью при мысли, какие испытания вновь ожидают мою возлюбленную Мэри, но сожаления лишь умножают горести, они пагубны, и нам необходимо выбросить их из головы.

У меня нет сомнений, что притязания Уэймута найдут у Вас отклик. Разве случайно такое количество совпадений? Отсутствие писем и бумаг – тоже весьма таинственное обстоятельство, хотя зачем Уолдгрейву так уж нужно было заботиться об их сохранности? Прямая надобность в них уже отпала, он мог уничтожить их или использовать в каких-то своих целях. А может, они все еще пылятся где-нибудь в укромном уголке среди неразобранного хлама, Желать, чтобы этой тайне нашлось иное объяснение и деньги остались в наших руках, едва ли простительный эгоизм. Уэймуту и его семье они необходимы больше, чем нам с Вами.

Впрочем, все это мы еще обсудим при встрече. А пока я возвращаюсь к моему повествованию.