Курортный отель «Рояль Майан», Канкун, Мексика. Несколько дней спустя

— Итак, значит, вы просто греетесь здесь на семейные деньги? Или вы действительно блестящий юный Интернет-миллионер, приехавший инкогнито? — Раздался хрипловатый голос, достаточно громкий, чтобы перекрыть шум прибоя.

Брэд Маклэнэхэн оторвался от научно-фантастического триллера, который читал на электронной книге и поднял глаза, увидев молодую женщину, остановившуюся у его пляжного стула под зонтиком. Она была хороша собой, рыжая, в бикини, которое не требовало дорисовывать воображением слишком много, в том числе то, что она была в отменной физической форме. Выделяясь на фоне белого песка и изумрудных вод Карибского моря, она стояла, глядя на него с легкой улыбкой. Сердце забилось чаще. Спокойно, сказал он сам себе. Хотя бы немного спокойнее.

— Да нет, — сказал он с серьезным выражением. — На самом деле, я прячусь здесь от всех разведок мира.

— Не похоже, — ответила она со смехом. — Если бы ты сказал, что прячешься здесь от родителей, я могла бы поверить.

Брэд усмехнулся.

— Могу я сесть? — Спросила она, указывая на пустой стул рядом с ним.

— Нет, конечно, — Брэд отложил электронную книгу и сел немного прямее.

Возможно, этот день станет немного более интересным, чем предыдущие, подумал он с надеждой. С момента прибытия в Канкун он просто плавал, сидел на пляже, читал, спал и ждал сигнала от отца или Мартиндейла. Для начала, после суровой стажировки в «Скай Мастерс» ему нужно было немного именно расслабиться и отдохнуть. Однако теперь становилось скучно. Нужна была какая-то романтика, или просто развлекуха, без всяких мыслей, просто, чтобы уйти от монотонности и скуки.

— Саманта Керр, — сказала она. — Друзья называют меня Сэм.

Брэд мягко улыбнулся.

— Джон Смит, — сказал он. — Друзья называют меня Джон.

Она приподняла бровь в недоумении.

— Джон Смит? В самом деле? И что же вы здесь делаете?

— Я же сказал. В розыске. Скрываюсь. Уже забыли? — Сказал он, ухмыляясь еще шире.

— Ой, да, — сказала она. — Совсем вылетело из головы.

— Может, заказать чего-нибудь, Сэм? — Спросил Брэд. — Местный бармен делает действительно недурственную «Маргариту».

— Извини, но нет, — покачала она головой. — Здесь становиться как-то жарко, так что лучше пойти в какое-нибудь помещение.

Брэд постарался скрыть разочарование. Ну да, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Но у меня удобный «люкс» с кондиционером, — продолжила она, продолжая мерить его взглядом. — И полностью укомплектованный бар. Присоединишься?

— У… Э… То есть да, конечно. — Держи себя в руках, сказал Брэд сам себе, помогая ей выбраться из пляжного кресла. Ее пальцы были прохладными и сухими. — Хорошая идея, Сэм.

— Надеюсь, мистер Маклэнэхэн, — тихо сказала она, мило улыбнувшись. — Это сделает много чего гораздо проще.

Брэд замер. Он поднял глаза, несильно схватив ее за руку. — Кто ты, черт подери, такая? Что тебе нужно?

— Полегче, тигр, — сказала женщина. — Меня действительно зовут Саманта Керр. — Быстрым движением руки она высвободила ее. — А насчет того, зачем я здесь, то скажу просто, что я дочь фараона, пришедшая забрать из Нила тростниковую корзинку.

О, господи, подумал Брэд со смущением. Опять «ИСХОД». Она должна была передать ему кодовое слово от отца или Мартиндейла.

— Ты из «Скайон», — догадался он.

Она кивнула.

— Я работаю в отделе безопасности и контрразведки, — улыбнувшись снова, она взяла его за руку и обвела вокруг своей талии. — Значит так, сейчас мы направимся в мой номер. Веди себя так, чтобы все вокруг думали, что мы нацелились на действительно дикий секс.

— Чего на самом деле не будет, — с сожалением сказал Брэд.

— Может, в другой раз, Маклэнэхэн, — засмеялась она. Затем она посерьезнела и осторожно повела его за собой к лестнице, ведущей с пляжа. — Но не сейчас. Я предпочитаю своих знакомых из своего тесного круга общения. И, безусловно, не перед кучей странных парней с биноклями.

А, подумал Брэд.

— Я под наблюдением, — посмотрел он на нее.

— Да. Дошло. Нам потребовалась пара дней, чтобы обнаружить слежку за тобой, потому что ты вел себя так тихо и неприметно. Но теперь нужно уводить тебя.

— Кто они?

— Мексиканцы из НРЦ, — сказала она. — Национальный разведывательный центр, это как наше ФБР и ЦРУ.

— Мексиканцы? — Удивился он.

— Они работают на ФБР, — сказала она.

— Ой.

— И на российскую СВР.

Брэд застыл.

— Да ты шутишь.

— Ни разу. Брать заказы сразу от двух контор — это старая, почти классическая игра разведок. Особенно в такой рутинной работе, как слежка за тобой. Судя по всему, и Вашингтон, и Москва просто хотят знать о твоем местоположении, не имея ничего такого на уме. И поэтому местные со спокойной душой получают в два раза больше за одну и ту же работу.

— Господи, — сказал Брэд, посмотрев на красивую женщину, к которой прижимался. — Не обижайтесь, мисс Керр, но вы работаете в очень странном мире.

— Я знаю, — ответила она.

Оказавшись в номере, Саманта Керр быстро заперла дверь и убедилась, что жалюзи на окнах были закрыты. Убедившись, что никто не может их видеть, она полезла в сумку и вытащила пачку документов.

— Добро пожаловать в новую и очень временную жизнь, мистер Джексон.

Брэд быстро просмотрел их. Первым документом был канадский паспорт на имя Пола Джексона. Он открыл его и замер. Лицо на фотографии было его… и какое-то не его. Волосы были не светлыми, а темно-каштановыми. И лицо было… толще. Он посмотрел на Сэм, показывая фотографию и приподняв бровь.

— А, чудеса «Фотошопа» — весело ответила она. — Немного краски для волос и пара накладок на щеки приведут вас в нужную форму, чтобы успокоить таможенников и сесть на самолет.

— Самолет?

— Прямой рейс «Эйр Франс» до Парижа, — сказала Сэм и посмотрела на часы. — Повезло. Осталось всего четыре часа.

— А что в Париже? — Спросил Брэд.

— Об этом мне ничего не сообщили, мистер Маклэнэхэн, — сказала она. — Но я уверена, что вас встретят и проинформируют по прибытии.

— Подожди, — сказал Брэд, поднимая руку в знак протеста. — Ты сказала, я под наблюдением, да?

— Да.

— Значит, как только я исчезну, и ФБР и русские на уши встанут, пытаясь найти меня, — напомнил он.

Саманта просто усмехнулась.

— А кто говорит, что ты исчезнешь?

— А?

Она повернулась к двери спальни и слегка повысила голос.

— Займись маскировкой, Брэд.

Из гостиной спокойно, ленивой походкой появился какой-то паренью. Он прислонился к ближайшей стене, держа руки в карманах. Он ничего не сказал, только на лице появился намек на говноедскую улыбку.

Брэд вдруг понял, что он был такого же роста и сложения.

— Вот видишь? — Лукаво сказала Саманта. — Вы никуда не едете, мистер Маклэнэхэн… Смит. Вы останетесь здесь, в Канкуне. Со мной. — Она подала загорелыми плечами и горестно вздохнула. — Отвратительная работа, но кто-то же должен ее делать.

Заводской аэродром им. Маклэнэхэна, Баттл-Маунтин, Невада. В это же время

Хантер «Бумер» Ноубл стоял у края длинной взлетно-посадочной полосы, осматривая небо в бинокль. Он прищурился и навел резкость, обнаружив небольшой самолет, разворачивающийся к полосе на малой высоте. Воздух над раскаленной полосой дрожал. Лето в пустыне центральной части северной Невады всегда было жарким и иссушающим.

В наушниках раздался голос.

— Маклэнэхэн-контроль, я «Мастерс пять-пять», высота триста, скорость три тридцать. Девять километров от полосы три ноль, захожу на посадку.

Бумер подавил улыбку. Голос Тома Роджерса всего звучал так серьезно, словно он на самом деле находился в том самолете, а не в кондиционированном кабинете перед панелью дистанционного управления.

— Мастерс пять-пять, это Маклэнэхэн-контроль, ветер слабый, разрешая заход на полосу три-ноль, — ответил диспетчер.

Бумер посмотрел, как беспилотник плавно проскользнул мимо, мягко опустился на затянутую дымкой полосу стойками шасси и проехал мимо него. Спрятанные в корпусе турбореактивные двигатели заработали на реверс. Вблизи было видно, что самолет был почти плоским, размером с маленький самолет бизнес-класса. Ни иллюминаторы, ни фонарь не ломали его плавные обводы.

— Я полагаю, это и есть та маленькая птичка, которую вы хотели мне показать, доктор Ноубл? — Спросил из-за его плеча мягкий, но звучный голос.

Бумер вздрогнул от удивления и обернулся. Он увидел удивленно глядящего на него человека, меньше его ростом, с длинными седыми волосами и аккуратно подстриженной седой бородой. На расстоянии примерно пяти метров за ним стояли еще двое, крупногабаритные, в темных очках и костюмах. Незначительные выпуклости обозначали скрытое под одеждой оружие. Кевин Мартиндейл, бывший президент Соединенных Штатов и нынешний президент и гендиректор «Скайон» никогда не обходился без вооруженных телохранителей.

Также, Бумер заметил большой черный лимузин, припаркованный у диспетчерской вышки, и печально покачал головой. Как, черт возьми, Мартиндейлу это удавалось? Как он всегда умел выскакивать как черт из табакерки там, где хотел и когда хотел? В «Скай Мастерс» не применялись обычные протоколы безопасности, связанные с полетами военной авиации, но здесь все-таки были забор, датчики и охрана у ворот. Кто-то должен был заметить гендиректора «Скайон» и предупредить о его появлении.

Он унял сердцебиение и выдавил из себя улыбку. Привидение с моторчиком или нет, но Мартиндейл был одним из лучших клиентов «Скай Мастерс», и имел тесные связи с руководством компании.

— Верно, сэр, — сказал он. Он кивнул в сторону беспилотника, покатившегося к соседней стоянке.

— Знакомьтесь. MQ-55 «Койот».

— Опишите основные параметры, доктор Ноубл, — сказал Мартиндейл. Он критически посмотрел на маленький самолет. — Судя по форме и расположению двигателей, он разработан с применением технологии «Стелс»?

— Разумеется, — ответил Бумер. — Кроме того, используются схема «летающее крыло» с установкой двигателей в крыльях. Кроме того, он покрыт специальным радиопоглощающим покрытием, разработанным израильской компанией «Нанофлайт». Оно поглощает большую часть излучения вражеских радаров и снижает тепловую заметность. Часть энергии все же возвращается радару, но в весьма нечетком и рассеянном виде.

— Интересно, — сказал Мартиндейл.

— Согласен, — сказал Бумер. — Материал недешев, но намного дешевле, чем большинство доступных стелс-покрытий.

— И насколько же малозаметен ваш «Койот»? — Спросил Мартиндейл. — Способен ли он проникнуть в сильно защищенное воздушное пространство, не будучи обнаруженным?

— Сам по себе? Нет, — покачал головой Бумер. — Но MQ-55 для этого и не предназначен. Он предназначен для действий в реальной боевой обстановке, при наличии множества целей, излучающих сигналы радаров и РЭБ во всю силу. Посреди такого боя «Койоту» не нужно будет красться, словно его не существует. Ему нужно будут просто быть менее заметным, чем другие самолеты.

— Зачем же именно он нужен? — Удивился Мартиндейл.

— MQ-55 — это просто прицеп с ракетами, — сказал Бумер. — дешевая платформа, созданная из самых обычных компонентов и предназначенная для одной цели — выпустить как можно быстрее как можно больше дальнобойных ракет, чтобы позволить нашим истребителям захватить инициативу. Мы начала работать над такой концепцией сразу после внезапного китайского нападения на авиабазу Андерсен на Гуаме.

— Я помню, — тихо сказал Мартиндейл. — Мы были ошарашены в воздухе, ослеплены, когда они сбили наш AWACS, а затем база была накрыта китайскими сверхзвуковыми крылатыми ракетами и получила ужасающий ущерб. Если бы Патрик Маклэнэхэн не поднял свой и несколько других бомбардировщиков ХВ-1F «Эскалибур» и не нанес ответного удара, мы, возможно, потеряли бы все, что у нас было на Тихом океане.

Бумер кивнул.

— Мы проанализировали каждый обрывок данных по первой фазе боя, который смогли получить, в том числе с двух F-22А «Раптор», которые вели патрулирование к западу от Гуама и китайской ударной группы. К сожалению, полученная картина полностью совпадала с результатами компьютерного моделирования, проведенного корпорацией «Рэнд» еще в 2008 году. Один на один, самолет против самолета и пилот против пилота, наши «Рапторы» превосходили атаковавшие их китайские истребители J-20, но у «Рапторов» ракеты кончились быстрее, чем у китайцев кончились самолеты… И все. Гейм Овер.

Бумер направился к стойке. Мартиндейл последовал за ним.

— И мы решили, что нет никакого способа получить для наших ВВС и ВМФ достаточно F-22 или F-35, чтобы сравняться с китайцами или русскими по численности, — сказал Бумер и указал на «Койота». — И вот, какой ответ мы придумали. MQ-55 относительно дешев, достаточно быстр, имеет приличную дальность и может нести достаточно ракет «воздух-воздух» большого радиуса действия, чтобы вести бой против численно превосходящих вражески самолетов.

— Продолжайте, — сказал искренне заинтригованный Мартиндейл.

— Планер полностью новый, но мы смоделировали его на основе других наших успешных моделей типа «летающее крыло», — сказал Бумер. — Это позволило сократить время разработки и стоимость. Он не должен нести много сложной авионики — ровно столько, сколько нужно оператору, чтобы безопасно лететь и выполнять некоторые основные маневры. Двигатели тоже серийные, «Хонейуэлл TFE-731», устанавливающиеся на большинство бизнес-джетов.

— Что по оборудованию? — Спросил Мартиндейл. — Какой радар на нем установлен?

— Никакого, — сказал Бумер. Он увидел на лице Мартиндейла удивление и пояснил. — Он здесь не нужен. «Койот» — не более чем прицеп с ракетами, не разведывательный и не ударный самолет. Все, что нужно, передается по каналу связи с других самолетов. Он использует несколько датчиков ближней дальности, чтобы лететь в строю с другими самолетами, и все. Он летает, стреляет в то, во что ему указали, а затем падает.

— А нагрузка?

— До десяти передовых ракет «воздух-воздух» средней дальности AIM-120 во внутренних отсеках.

Мартиндейл кивнул, переваривая сказанное. Это было вдвое больше, чем F-22 «Раптор» мог нести, используя только внутренние отсеки ради малой заметности. В два с половиной рада больше, чем мог нести аналогичных ракет во внутренних отсеках F-35 «Лайтнинг».

— Возможна ли установка другого оружия?

— Отсек вооружения достаточно большой, чтобы вместить до трех бомб GBU-32 со спутниковым наведением или четыре GBU-53 малого диаметра, — ответил Бумер. — Он способен сбрасывать бомбы со спутниковым наведением по целеуказанию от других самолетов. Но мы еще реально не испытывали вооружения «воздух-земля».

— Впечатляет, — сказал Мартиндейл. Он посмотрел на Бумера. — Какова стоимость этих птичек?

— Прямо сейчас — около двадцати миллионов долларов за каждый из четырех уже построенных, — ответил Бумер. — Но я полагаю, что в серии мы сможем сократить ее до пятнадцати миллионов, так как сможем сгладить все недоработки и наладить производственные процессы.

Мартиндейл присвистнул. Стоимость была удивительно низкой, в особенности, по сравнению с ценами пилотируемых истребителей, для поддержки которых MQ-55 был разработан.

— Сколько из построенных «Койотов» заказано ВВС США?

— Нисколько, — ответил Бумер, не скрывая разочарования. — Администрация президента Барбо хочет только существующие модели, желательно пилотируемые и большими цифрами на ценнике. Новые системы не приветствуются, в особенности недорогие и требующие нестандартного мышления.

— И лейбл «Скай Мастерс Ink.» им тоже не нравится, — добавил Мартиндейл.

— И это тоже, — признал Бумер. — С тех пор как Барбо и ее банда выкинула из столицы Кена Феникса и спустила в унитаз проект «Звездный огонь», чтобы выиграть последние выборы, наша торговая марка для Конгресса и Пентагона заляпана грязью.

— А что насчет меня и моей маленькой компании? — Спросил Мартиндейл с легкой ухмылкой.

— Мысль о том, что «Скайон» могли бы заинтересоваться ими, приходила мне в голову, — осторожно сказал Бумер.

— Я тронут, доктор Ноубл, — сказал Мартиндейл, ухмыляясь шире. — Действительно тронут. — Он подошел ближе к MQ-55, мягко коснулся ногой колеса шасси, а затем посмотрел на Бумера. — Говорите, вы построили уже четыре?

— Да, сэр.

— Сколько вам потребуется для доработки?

Бумер пожал плечами.

— Немного. Мы работали над концепцией уже четыре года, так что это достаточно отработанная модель. Мы поднастроим его, а затем пойдем в ногу с государством в этом вопросе.

— Отлично, — сказал Мартиндейл. — Мне они нравятся. Заверните мне все четыре, доктор Нобл. Если бы я мог, я бы забрал их прямо сейчас. — Широко улыбаясь, он подошел к Бумеру и взял его за плечи. — Теперь давайте поговорим о нашем парке XF-111 «Суперварк», модернизацию которых вы закончили. Возможно, они мне очень сильно понадобятся.

К востоку от Загреба, в небе над Хорватией. На следующий день

— Загреб-контроль, я «Пилатус шесть-восемь новембер», захожу на аэродром Беловар, — сказал пилот винтового самолета «Пилатус-РС12» швейцарского производства. — Спасибо за помощь.

— Вас понял, «Пилатус», — ответил диспетчер по-английски с легкий акцентом. — Добро пожаловать. Переключайтесь на общую консультативную частоту. Наслаждайтесь отдыхом.

Убедившись, что микрофон был выключен, пилот, низкий широкоплечий англичанин по имени Марк Дэрроу с кривой ухмылкой взглянул на Брэда Маклэнэхэна.

— Насладимся отдыхом? О да, насладимся. Все пять минут. Оттопыримся, как говориться, по полной.

Глядя на приближающуюся заросшую травой грунтовую взлетно-посадочную полосу, Брэд задумался о том, что тот имел в виду. Беловар был типичным небольшим некоммерческим аэродромом, используемым, в основном, аэроклубами и теми, кто был достаточно богат, чтобы иметь собственный самолет. Окрашенное белой краской деревянное здание, старый на вид ангар в стороне и набор небольших однодвигательных самолетов на стоянке рядом с полосой. Это было непохоже на рассадник интриг и приключений.

Дэрроу встретил его по прибытии в Париж, отвез в отель отоспаться и адаптироваться к смене поясов, а затем повез в аэропорт Ле Бурже. Некогда бывший сердцем французской авиации, где Чарльз Линдьберг приземлялся в «Духе Сент-Луиса», Ле Бурже теперь использовался только авиацией общего назначения. Там их ожидал «Пилатус РС-12».

Согласно регистрационным документами, самолет принадлежал человеку по имени Ян Бенеш.

— Эксцентричный чешский мультимиллионер, — объяснил Дарроу. — У него дома по всей Европе, но он никогда не ездит на поездах или автомобилях. Следовательно, остаются только самолеты.

— Мы с ним встретимся? — Спросил Брэд.

На лице Дэрроу впервые показалась быстрая кривая ухмылка.

— Я так не думаю, — сказал он. — Мистер Бенеш полностью вымышлен. Но исправно платит довольно большие налоги, что идет только на пользу в плане интереса со стороны властей.

Сейчас, два часа спустя после вылета из Ле Бурже, они сели в Беловаре, расположенном примерно в шестидесяти пяти километрах к востоку от Загреба, столицы Хорватии. Позднее солнце отбрасывало на траву длинные тени.

Мурлыкая что-то себе под нос, Дэрроу опустил «Пилатус» на мягкую траву. Слабо замедляясь, они доехали почти до другого конца полосы, а затем развернулись. Пропеллер не переставал вращаться.

— И что теперь? — Спросил Брэд.

— Теперь мы направляемся к настоящему пункту назначения, — сказал Дэрроу. — Но сначала мне нужно сделать это. — Он потянулся к центру приборной панели и повернул несколько переключателей.

— Вы отключаете все транспондеры? — Заметил Брэд, не пытаясь скрыть удивления. Дэрроу лукаво подмигнул. Транспондеры были ключевым элементом безопасности и контроля воздушного движения. При запросе радаром, транспондер автоматически отправлял обратно идентификационный код самолета и его текущую высоту. Полеты без транспондеров в гражданской авиации были запрещены, так как диспетчерам приходилось использовать для определения высоты и координат самолета радар, что считалось ненадежным. В некоторых странах, в особенности, в восточной Европе, самолет без транспондера автоматически считался враждебным и мог быть атакован без предупреждения. Брэд посмотрел на Дэрроу.

— Слушай, а ты ведь создаешь нам очень много проблем.

Англичанин рассмеялся.

— Пускай сначала поймают. — Он толкнул ручку управления двигателями вперед. «Пилалус» покатился по траве, быстро набирая скорость. — И это избавит нас от некоторых неприятностей, связанных с полетом на предельно малой высоте в течение нескольких часов. Мы останемся вне зоны видимости каких-либо радаров.

— Несколько сотен километров на предельно малой высоте. Ночью, — решительно сказал Брэд. — На этом летающем гробу.

— Расслабься, — задорно сказал Дэрроу. — До «Скайон» я летал на истребителе-бомбардировщике «Торнадо» в КВВС. Мы всегда говорили, что выше пятидесяти метров над деревьями, это просто трындец как высоко.

Брэд окинул взглядом кабину.

— Только это, вообще-то, не «Торнадо».

— Совершенно верно, — признал англичанин и снова улыбнулся. — Но силы специальных операций ваших собственных ВВС используют подобные самолеты для доставки десанта и грузов ночью на малой высоте. Это одна из причин, по которой мистер Мартиндейл так их любит.

Он мягко потянул на себя до упора ручку управления, и «Пилатус» взлетел, взяв курс на восток в быстро темнеющем небе.

— Следующая станция «Свалка».

— «Свалка»?

— Наша собственная авиабаза, — Сказал Дэрроу. Он подмигнул Брэду. — Странное местечко, полное разбитых самолетов и странных людей. Я думаю, тебе понравиться.

Около Донецка, Украина. В это же время

Длинная колонна грязных, ржавеющих желтых самосвалов ползла на юг по шоссе. Нагруженные углем, большие КрАЗы везли его с близлежащих шахт на заводы в другие регионы контролируемого российскими сепаратистами Донбасса. До войны, уголь перевозился по железным дорогам, но большинство их было разрушено в ходе боевых действий и никогда полностью не восстановлены. Облако черной угольной пыли кружилось над медленно движущейся колонной.

В кузове каждого самосвала также ехало по несколько человек, сидевших прямо на наваленном угле. Судя по одежде и перемазанным лицам, они были шахтерами, отправленными вместе с углем, чтобы помочь разгрузить его, когда его доставят в пункт назначения. На разоренной войной восточной Украине, люди были дешевле техники.

Один из ехавших на самосвале в хвосте колонны не отрывал глаз от неба позади, щурясь от яркого света заходящего красного солнца. Пятно, которое он видел, двигалось так медленно, что, казалось, почти зависло. Оно летело низко, возможно, менее, чем в тысяче метров над землей параллельно колонне.

Однако через несколько минут он увидел отблеск солнечного света на крыльях, когда объект накренился, и ушел на север. Мужчина торопливо полез за пазуху и вытащил рацию ближнего радиуса действия. Она была ненамного больше мобильного телефона, и разговор по ней было гораздо труднее перехватить.

— Вижу беспилотник, — сообщил Павло Литвин. — Но он проверил нас и, вроде бы, уходит на север. Должно стать точно ясно через пять минут.

— Есть идея, чей он? — Ответил Федир Кравченко. — ОБСЕ или наших друзей из Москвы?

— Русский, — сказал Литвин, продолжая отслеживать медленно уходящий на север аппарат. — «Форпост» израильского производства, я думаю. — Он смотрел на беспилотник, пока тот не исчез вдали. — Итак, Федир, — сказал он. — Мы снова одни.

Едущий в кабине самосвала под ним, Кравченко выглянул в покрытое угольной пылью лобовое стекло. В наступающей темноте было трудно разобрать что-то, кроме красных задних фонарей идущего впереди самосвала.

Он посмотрел на водителя, маленького сморщенного человека, который сидел за рулем, старательно пыхтя вонючей сигаретой.

— Сколько еще?

Водитель сделал затяжку и затушил сигарету в пепельнице, стоявшей на заваленной всяким барахлом сидении между ними. — Примерно двадцать пять километров, майор.

Кравченко вызвал в памяти карту. Учитывая их текущее местоположение, будет совсем темно, когда придет ему и другим самосвалам с его людьми предстоит оторваться от основной группы. Холодная, довольная улыбка скользнула по его изувеченному лицу. Идеально. Они должны были выйти к точке встречи с остальным партизанским отрядом полностью незамеченными. К тому времени, когда русские или их союзники предатели-сепаратисты поймут, что несколько самосвалов исчезли из колонны с углем в неизвестном направлении, будет слишком поздно, чтобы они что-то могли сделать.

Слишком, слишком поздно.

«Свалка», вывший военный аэродром Силиштия Гумешти, Румыния. Два часа спустя

— Ну держись, Маклэнэхэн, — сказал Марк Дэрроу, заваливая винтовой «Пилатус РС-12», на котором они вылетели из Беловара, в крутой разворот. На наполовину укрытом очками ночного видения лице английского пилота появилась широкая кривая улыбка. — Дальше может быть немного жестко.

— Ага, спасибо, что предупредил, — сухо сказал Брэд, затягивая ремни безопасности покрепче, как ему казалось, уже в тысячный раз. Что, черт его побери, этот сумасшедший бывший летчик КВВС мог назвать «жестким» после последних двух часов бреющего полета в кромешной тьме над сельской местностью? За эти два часа сплошных наборов и сбросов высоты и турбулентности они преодолели Хорватию, Венгрию и южную Румынию, стиснув зубы и судорожно всматриваясь в ночное небо, пытаясь понять, есть ли вперед дымовая труба, случайное дерево на склоне или церковная колокольня, столкновение с которыми для них означала бы полную и верную смерть. На скорости четыреста шестьдесят километров в час видеть что-либо было нереальною.

Нет, он был вынужден признать, что Дэрроу был чертовски хорошим пилотом. Даже в высококачественных очках ночного видения такой полет без использования радара требовал просто невероятного мастерства. Но какая-то его часть судорожно требовала, чтобы англичанин не вел себя так, словно они катались на экстремальном аттракционе. Просто потому, что его нервы вели себя так, словно его било током.

— А, вот ты хде, засранка мелкая, — радостно сказал Дэрроу, снижая обороты. Он потянул ручку управления двигателем на себя и завалил нос вниз. «Пилатус» скользнул вниз по ночному небу, быстро снижаясь.

— Мой разум судорожно требует спросить, что вы делаете? — Спросил Брэд, вглядываясь в темноту. Светящиеся огни вдалеке отмечали нечто вроде небольшой деревни. Вдали он увидел длинную полосу земли, лишь чуть более светлую, чем темные поля и леса, над которыми они летели.

Дэрроу заложил дикий, сумасбродный вираж в этом направлении. Он толкнул вниз рычаг и Брэд услышал, а затем ощутил, как заработала гидравлика, выпускающая шасси.

— А я что, не сказал? Приехали!

Внезапно «Пилатус» коснулся земли, подскочил обратно в воздуха, а затем снова приземлился, словно на стиральную доску. Самолет покатился по разбитой и заросшей взлетно-посадочной полосе, через каждую трещину между плитами которой поднимались кисти высокой травы. Не было никаких огней, стояли совершенные темнота и тишина. Бывший пилот КВВС воспользовался винтом как тормозом: несколько секунд работы на реверсе, и самолет остановился, совершив безумную посадку.

Луч света осветил полосу прямо перед ними. Справа быстро распахнулись две створки ангара.

Снова толкнув вперед ручку управления двигателем, Дэрроу развернул «Пилатус» и заехал в ангар. Выключив двигатель, он повернулся к Брэду с легкой улыбкой.

— Добро пожаловать на Свалку, Маклэнэхэн. — Створки ангара закрылись за ними.

Следующий час Брэд провел на импровизированной экскурсии, осматривая комплекс ангаров и другие объекты. Везде он находил удивительное сочетание старого и нового. Однако, картина была ясной. Снаружи, бывшая база ВВС Румынии выглядела как просто набор полуразвалившихся зданий вокруг полосы, не использовавшейся, судя по виду, не менее десяти лет. Но внутри полуразвалившихся ангаров находились суперсовременные пилотируемые и беспилотные самолеты. Облупившиеся гаражи были заполнены модернизированными «Хаммерами», «Лэнд Роверами» и другими машинами. Диспетчерская башня, склады и другие здания были оснащены новейшими компьютерами, системами слежения и связи.

— Мы стараемся не выделяться, — объяснил Дэрроу, ведущий его через старые бараки, хорошо отремонтированные, но только внутри и разделены на жилые помещения для персонала «Скайон». — Насколько местные знают, это место принадлежит международной холдинговой группе с деньгами и используется для некоего бизнеса. Время от времени, номинальные владельцы составляют планы по восстановлению аэродрома как склада для гражданской авиации, но так, похоже, все никак не соберутся.

— Теперь понятно, почему полоса в столь дерьмовом состоянии, — сказал Брэд.

— Именно, — ухмыляясь, сказал Дэрроу. — Хотя на самом деле она гораздо лучше, чем выглядит. На это ушло немало работы у специалистов по камуфляжу. Хотя при свете дня она выглядит как заросшая всяким барахлом, вполне естественно, что мы не допускаем, чтобы на ней не было ничего, что могло бы вызвать ПППП.

Брэд кивнул. ПППП, то есть повреждение от попадания посторонних предметов, было постоянной угрозой на любом аэродроме базирования реактивных самолетов. Мелкие камни и другой твердый мусор, попавший в воздухозаборник реактивного двигателя, могли серьезно повредить лопатки турбин.

Они прошли казармы и направились к чему-то, похожему на ржавый сарай, окруженный курганами изношенных шин и пустых бочек.

— Что же, здесь я тебя оставлю.

— Здесь? — Спросил Брэд, уставившись на ветхое на вид здание.

— Давай, Маклэнэхэн, — сказал Дэрроу как ни в чем не бывало, кивнув в сторону больших двойных дверей. — Кое-кто хочет тебя увидеть, — зевнул он. — Что касается меня, то у меня отбой. Все эти игры и отсутствие сна делают мистера Дэрроу ужасно скучным летчиком.

Брэд подождал, пока англичанин не исчез, а затем медленно, почти неохотно, открыл одну из больших створок. Он вошел в сарай и закрыл за собой дверь.

Внутри было светло и чисто. Различное электронное оборудование и несколько металлических емкостей вдоль стен. За исключением одной обтекаемой шестиметровой фигуры, в сарае никого не было.

Брэд посмотрел на огромную человекоподобную машину. Длинные и тонкие руки и ноги соединялись с длинным туловищем, с узкими «бедрами» и широкими «плечами». Шестигранная «голова», покрытая батареями датчиков, покоилась на «плечах» робота.

Это было «Кибернетическое пехотное устройство» — пилотируемый робот, впервые разработанный в исследовательской лаборатории Армии США несколько лет назад. Защищенный высокопрочной композитной броней, экзоскелет КПУ с гидравлическими приводами делал его в десять раз быстрее, ловчее и сильнее человека. Особый тактильный интерфейс считывал движения пилота и повторял их, благодаря чему КПУ двигался с почти неестественной грацией и точностью, несмотря на свои размеры и мощь. Система датчиков всех видов, связанная с передовым компьютерным интерфейсом, обеспечивала пилоту почти невероятную осведомленность и способность стрелять из широкого спектра оружия с поразительной скоростью и точностью. Подытожив, можно было сказать, что один КПУ обладал огневой мощью, мобильностью и способностью к ведению разведки на уровне пехотного взвода армии США.

Брэд сделал глубокий вдох и подошел ближе.

— Привет, папа.

— Здравствуй, сын, — ответил синтезированный голос бывшего генерал-лейтенанта ВВС США Патрика Маклэнэхэна. — Добро пожаловать в Румынию.

Тренировочная база и склад Объединенной Армии Новороссии, к югу от Донецка, Украина. В это же время

Расположенная в сорока километрах к югу от промышленного города Донецк, база союзных России сепаратистов служила нескольким целям. Ее расположение неподалеку от перекрестка нескольких крупных дорогу облегчало повстанцам и их русским «советникам» выполнение нескольких задач — терроризировать, облагать налогами и, в случае сопротивления, подавлять окрестные села и фермы. Кроме того, база — расположенная среди полей и садов — была хорошим учебным центром. Новобранцев — в основном, собранных с улиц Донецка и Луганска — учили основам военной подготовки, дисциплине, обращению с огнестрельным оружием и полевой тактике, прежде, чем отправить в действующие подразделения для более продвинутой подготовки. Наконец, база была пунктом хранения гранатометов, переносных зенитно-ракетных комплексов и другого тяжелого вооружения, включая батарею 122-мм реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град», оказавшихся столь смертоносными в «горячей» войне 2014 года.

Сепаратисты и их русские хозяева ощущали себя в безопасности за минным полем и забором из колючей проволоки. Тяжелые сетчатые ворота были единственным проходом на базу, и потому были окружены земляными и бетонными огневыми точками, ощетинившимися пулеметами и противотанковыми средствами.

Им предстояло выучить старый урок войны. Укрепления были настолько эффективны, насколько занимающие их солдаты. И стационарная оборона ни шла ни в какое сравнение с решительным противником, долгое время готовившим нападение.

* * *

В тридцати метрах от западного края базы, Федир Кравченко осторожно проскользнул между клоками высокой травы, растущей между мертвыми колосьями пшеницы и островками сорняков. Он двигался по узкой извилистой линии, отмеченной обрывками светоотражающей ленты. Прежде, чем русские и их лакеи построили эту базу, эта плодородная земля была засеяна пшеницей. Теперь они была засеяна минами.

Кравченко медленно присматривался, дабы заметить отблеск каждого кусочка ленты, а затем проверял его на ощупь. Была почти полная темнота. Было новолуние, и теперь ночное небо освещалось лишь мохнатыми звездами. За колючей проволокой виднелись несколько движущихся красных отсветов.

Часовые курили на посту, подумал украинец. Его губы скривились. Дилетанты.

Он выполз на открытый участок земли, всего в нескольких метрах от колючей проволоки. Лента закончилась. Он отполз в сторону, пропуская остальных.

Павло Литвин тронул его за плечо. Подобравшись ближе, тот показал Кравченко штык, который держал в правой руке, и три раза решительно кивнул. Больше мин нет, понял знак Кравченко. Литвин был одним из троих, которых он выбрал для провода трех ударных групп партизан через минное поле, умеющих проверять заросшее поле на предмет мин не более чем руками и штык-ножом.

Поскольку все больше и больше одетых в темное людей оказалось у полосы безопасности перед ключей проволокой, он жестом указал им развернуться в шеренгу слева и справа от него. Непосредственно к нему подползли последние двое, тащившие тяжелые связки. Тщательно и острожено они развернули их и начали свинчивать воедино трубы, наполненные взрывчатым веществом — импровизированные «Бангалорские торпеды» — заряды для подрыва проходов в заграждениях из колючей проволоки.

Кравченко вытащил из разгрузочного жилета небольшую рацию. Он включил ее и вставил в ухо крошечный наушник. Мягкое шипение сообщило об открытии канала связи. Он три раза щелкнул по кнопке передачи и начал ждать.

Ответом стали еще два щелчка.

Кравченко выключил рацию и убрал ее. Он осторожно похлопал Литвина по плечу, сообщая, что они были готовы.

Вдали послышался глухой рев мотора тяжелого грузовика. Он приближался.

* * *

Стиснув зубы от непрекращающейся боли, Геннадий Вовк протянул здоровую руку и толкнул рычаг переключения передачи, ослабляя тягу 330-сильного дизельного двигателя. Крюк на протезе другой руки прочно держал рулевое колесо. Из-под шапки тек пот. Последнюю дозу морфина он принял час назад. Он мог принять еще одну ампулу, но не мог рисковать затуманить сознание обезболивающим. Ничто не должно было мешать. Не сейчас.

Повернув руль вправо, Вовк съехал с асфальтированной дороги. Он медленно направился по разбитой грунтовке к базе сепаратистов. В свете фар самосвала он уже мог заметить металлические ворота. Бугры замаскированных огневых точек виднелись по обе стороны от дороги.

У ворот виднелись несколько охранников в форме, уже вскинувших поставленные из России автоматы. Один из них повел рукой с фонарем из стороны в сторону, указывая остановиться.

— Ostanovka! — Закричал один из охранников, поднимая раскрытую ладонь.

Волк затормозил, с силой нажав педаль правой ногой. Левая заканчивалась культей чуть ниже колена. Боль начала скручивать все тело. Он зашипел сквозь зубы, пытаясь заглушить ее.

— Эй, ты! — Рявкнул сердитый голос. — Какого черта тебя сюда принесло?

Вовк посмотрел вперед. Двое охранников подошли к бокам кабины, вглядываясь в темноту. Четверо или пятеро, щурясь от яркого света фар, направили автоматы на лобовое стекло.

— Эй, полегче, товарищ, — запинаясь сказал Вовк, держа уцелевшую руку в поле зрения. — Я везу уголь на Вуглегірську электростанцию. Надо было повернуть где-то здесь. — Он выдавил из себя судорожный смешок. — Здесь до черта темно.

Один из охранников нахмурился.

— Ты офигеть как промахнулся, идиот. — Вуглегірськ, по крайней мере, в тридцати километрах отсюда. Давай назад, — он указал на север.

Другой обратил внимание на протез руки и отсутствующую левую ногу Вовка.

— Господи, да ты совсем калека, — усмехнулся он. — Как так вышло, доходяга? В аварию попал из-за того, что по жизни так ездишь?

Вдруг Вовк ощутил полное и совершенное спокойствие и умиротворение. Он широко улыбнулся насмехавшемуся над ним солдату.

— Да нет, — мягко сказал он. — Это была не авария. Это вы, пидорасы, сделали три года назад!

Прежде, чем кто-то успел среагировать, он протянул руку и нажал на кнопку, скрытую на приборной панели самосвала. Двадцать килограммов пластиковой взрывчатки российского производства ПВВ-5А детонировали под левым топливным баком самосвала. С ослепительной, обжигающей вспышкой, взрыв огромной силы разорвал КрАЗ в долю секунды. Охранники, ворота и близлежащие огневые точки исчезли. Порожденные взрывом зазубренные металлические осколки посыпались на базу, смертоносным градом шрапнели убивая еще больше союзных России сепаратистов.

Над восточной Украиной. В это же время

В ста километрах к северу, пара российских истребителей-бомбардировщиков Сухой-24М2 вела патрулирование на высоте. Совершая патрулирование над контролируемыми сепаратистами территориями на восточной Украине, он находился над ними уде два часа. Никто их четырех российских летчиков на борту двух самолеты не был особенно доволен этой задачей. Су-24М2 был высокоскоростным маловысотным ударным самолетом, созданным по образцу американского F-111. Замещаемые в российских ВВС на новые Су-34 с более высокими характеристиками, они не были предназначены для рутинного высотного патрулирования. Кроме того, экипажи находили это задание просто скучным до невозможности.

Их протесты были проигнорированы. Учитывая настойчивость Кремля в поддержании постоянных вооруженных патрулей в небе над Белорусский и этой частью Украины, командование военно-воздушных сил России было вынуждено использовать все имеющиеся самолеты — подходили они для этого, или нет. Это был единственный способ избежать перегорания двигателей и членов экипажей штатных сил.

Ведущий Су-24 как раз совершал разворот, выходя на очередной этап экономящего топливо маршрута патрулирования, когда огромная вспышка осветила небо на юге, превратив день в ночь.

— Какого черта? Ты это видел, Степан? — Вызвал капитан Леонид Давыдов своего ведомого.

— Видел что?

— Какой-то взрыв на юге. Очень большой, — ответил Давыдов.

— Никак нет, — ответил капитан Степан Николаев. Он сделал паузу и добавил. — Лейтенант Орлов и я как раз проверяли показания двигателей.

— У вас проблемы?

— Возможно, — признал Николаев. — Давление в компрессоре второго двигателя скачет гораздо сильнее, чем бы мне хотелось.

Давыдов выругался. Даже со всеми обновлениями модификации М2, Су-24 сохранял сорокалетний планер, а турбореактивные двигатели «Люлька АЛ-21Ф3» были основаны на еще более старых технологиях. Независимо от того, как хорошо проводили обслуживание наземные команды, никто не было застрахован от ошибок. Отказ двигателя был одной из самых частых причин аварий военных самолетов, особенно это касалось стареющего парка российских Су-24.

Он включил микрофон.

— Так. Слушай меня внимательно, Степан. Не рискуй. Выходи и направляйся домой. Белинский и я проверим все сами. Как понял?

— Вас понял, — неохотно сказал Николаев. — Иду домой.

Давыдов повернул голову и увидел, как второй Су-24 меняет курс, направляясь на восток. Он взглянул на штурмана, лейтенанта Юрия Белинского.

— Ну вот, вчетвером в «винт» уже не сыграем.

Белинский дежурно улыбнулся. Винт, русская карточная игра, похожая на бридж, была настоящей страстью командира.

— Настоящий позор, капитан.

— Ладно, выйди на связь и доложи о взрыве, который мы только что видели, — скомандовал пилот. — Узнай, знает ли Воронеж-контроль, что там происходит.

Тренировочная база и склад. В это же время

Прежде, чем грохот взрыва грузовика стих, Кравченко дал знак двоим партизанам с «Бангалорскими торпедами». Низко пригнувшись, те выбежали вперед, просунули две длинные трубы под проволоку и помчались обратно — на бегу разматывая детонаторы.

— Ложись! — Крикнул Кравченко своим бойцам. — Ниже головы! — Он бросился на землю, плотно прижавшись к ней.

ВХУУМММП! ВХУУМММП!

Обе «торпеды» опять разорвали тьму. Поднялся дым и пыль, во все стороны полетели крошечные осколки почерневшей и перекрученной проволоки.

Кравченко привстал на одно колено, глядя за поднятое облако дыма и пыли. Заряды сработали отлично, пробив два метровых прохода в колючей проволоке.

Он вскочил, вскидывая карабин АКС.

— Вперед! Вперед! — Закричал он. — Nemaye uv» yaznenykh! — Пленных не брать!

— Vbty! Vbty! — Взревели его бойцы, устремившись через проходы в сердце вражеской базы. Затрещали автоматы, загрохотали гранаты. Они продвигались, систематически зачищая здания и бараки. Со стороны ошеломленных защитников было много криков и паники, но никакого организованного сопротивления.

Кравченко и Литвин бежали прямо за ними. За ними следовало еще человек десять. Они остановились у одного из зданий, переводя дыхание.

— Павло, возьми подрывников и взорви к чертовой матери долбаные «Грады». — Выдохнул Кравченко. — У тебя пять минут.

Литвин кивнул и бросился к цели. За ним последовало еще пять партизан с тяжелыми рюкзаками, наполненными подрывными зарядами. Уничтожение смертоносных 122-мм реактивных систем залпового огня, так ценимых сепаратистами, было одной из их главных целей.

Но у Кравченко были другие планы. Резко взмахнув рукой, он повел оставшихся партизан за угол, вглубь вражеской базы. Землю застилали смятые тела, многие были только в майках и нижнем белье. Украинец жестко улыбнулся. Они застали пророссийских уродов спящими.

Из ближайшего барака появился шатающийся сепаратист. Кровь капала из глубокой раны на лбу. Он был безоружен.

Кравченко вскинул карабин и два раза выстрелил в него в упор и бросился дальше. Он подумал, что когда-то эти люди были их соотечественниками, возможно, даже родственниками тех, кто он знал, но в последнее время для него эта мысль стала очень, очень далекой. Теперь они были просто целями, которых должны были быть устранены. Они были даже не предателями и перебежчиками — просто целями, которые они должны были поразить, чтобы выполнить поставленную задачу.

Еще одно здание появилось в темноте. На нем не было ни одного окна, а на двери висел замок. Украинец кивнул. Это было то, что они искали. Он припал на одно колено, прикрывая остальных, которые занялись замком.

— Готово, майор, — крикнул кто-то.

Вся восточная часть базы вспыхнула в ослепительных взрывах, отбросивших в небо огромные оранжево-красные клубы огня и дыма. Земля задрожала.

— Хорошо, Павло, — пробормотал Кравченко. С «Градами» все.

Он нырнул в низкую дверь здания, в которое ворвалась его группа. Это был склад вооружения. Украинец поводил фонариком из стороны в сторону по деревянным стеллажам, на которых стояли полутораметровые зеленые трубы. На других были окрашенные в белый ракеты.

— То, что нужно, — сказал он. — Берите столько, сколько унесете!

Партизаны похватали переносные зенитно-ракетные комплексы 9К38 «Игла» один за другим и поспешили обратно. Пожары, порожденные взрывом грузовика и реактивных систем залпового огня, быстро распространялись.

Выйдя со склада, Кравченко вытащил свисток и дал три коротких пронзительных свистка. Это был сигнал к выходу из боя и уходу обратно в поля. После того, как они уйдут от разрушенной горящей базы, они разобьются на мелкие группы и уйдут по отдельности.

К тому времени как русские или их лакеи-сепаратисты выдвинут группу реагирования на колесной или гусеничной технике из Донецка, они будут уже далеко отсюда.

Украинец поднял голову, глядя в ночное небо. Нет, об одной вражеской угрозе все-таки придется позаботиться.

Он улыбнулся сам себе. Он уже перестал чего-либо бояться.

Над Восточной Украиной в это же время

— Господи! — Резко сказал капитан Леонид Давыдов, глядя на происходящее из кабины Су-24М2. Далеко на юге произошло несколько взрывов, оставивших красно-оранжевые отблески. — Меня не интересуют, что говорят в Воронеже, Белинский. Они могли не получить сообщения о беде. Но там определенно что-то крайне офигенно горит!

Он вывел крылья истребителя-бомбардировщика на большой угол стреловидности в шестьдесят девять градусов, толкнул ручки управления двигателями вперед и заложил крутой разворот к югу. На двух массивных турбореактивных двигателях, дававших суммарную тягу в пятнадцать с половиной тысяч килограммов, Су-24 быстро набрал скорость. Выйдя на курс к далеким огням, Давыдов заложил резкий крен влево, позволяя носу истребителя-бомбардировщика завалиться вниз из-за потери подъемной силы. Он ощутил, как тело мягко вжимается в привязные ремни, обозначая наступление псевдоневесомости. При номинальной массе, упавшей почти до нуля, Су-24 быстро ускорился еще больше.

— Сообщи в Воронеж, что мы ведем проверку, — сказал он штурману, уменьшая угол стреловидности крыльев.

— Да, сэр, — ответил лейтенант.

— И включая оптическую систему «Кайра-24», — скомандовал Давыдов. «Кайра-24» представляла собой комбинацию лазерного целеуказателя и инфракрасной телевизионной системы обзора. Похожая по устройству и назначению на американскую подвесную систему «Пэйв Так», впервые примененную на ударном самолете F-111F, она выводила инфракрасное изображение на ТВ-экран на приборной панели штурмана. При необходимости, тот мог использовать это изображение для выдачи целеуказания бомбам с лазерным наведением.

Пять минут спустя Давыдов выровнял машину на высоте около пятисот метров, убавил тягу и уменьшил стреловидность крыльев до сорока пяти градусов для подхода на малой скорости. Теперь, когда он получил хороший обзор на пожар впереди, при подходе на слишком высокой скорости будет труднее разобраться в том, что там происходит. Показатель скорости на ИЛС непрерывно снижался.

— Пять километров, — сказал Белинский, пристально всматриваясь в зернистое инфракрасное изображение на мониторе. — Вижу несколько горящих зданий. Похоже, какой-то комплекс, возможно, военная база.

— Господи, — пробормотал Давыдов. Она может быть нашей. Начать противодействие. Он снял предохранительную скобу со спусковой кнопки. — Готовь пушку. — Су-24 был оснащен встроенной авиапушкой ГШ-6-23 с боезапасом в пятьсот снарядов.

— Там везде тела! — Внезапно сказал Белинский, продолжая пристально смотреть на экран. — Много тел. Никто не двигается.

Давыдов с трудом сглотнул.

— Сообщи в Воронеж! Скажи, что террористы…

Внезапно темную землю впереди осветили новые вспышки. Полосы огня понеслись вверх на невероятной скорости, изгибаясь в сторону Су-24.

— Ракетная атака! — Закричал Давыдов. От отчаянно вжал кнопку включения противодействия на ручке управления, одновременно посылая истребитель-бомбардировщик в выворачивающий наизнанку маневр с высокой перегрузкой влево. За хвостом Су-24 расцвели белый вспышки ложных тепловых целей, пытаясь увести ракеты с тепловым наведением от дико маневрирующего самолета.

Это было бесполезно. Пойманный на малой высоте без достаточного запаса скорости и места для маневра, чтобы успешно уклониться, Су-24М2 был легкой добычей.

Две из пяти выпущенных партизанами Кравченко ракет ПЗРК ушли за ловушками и взорвались в сотнях метров за уходящим российским истребителем-бомбардировщиком. У одной не сработала головка самонаведения. Она ушла в ночное небо, пока не израсходовала запас топлива и не упала обратно на землю. Но две достигли цели и взорвались, разорвав плоскости управления Су-24. Продолжая заваливаться влево, российский самолет врезался в землю на скорости в несколько сотен километров в час и взорвался, разбрасывая обломки по украинским полям и выжигая землю на месте удара огненным шаром. Все случилось так быстро, что члены экипажа не успели дотянуться до держков катапульты.