В шестидесяти километрах к юго-востоку от Калининграда, Калининградская область. Два часа спустя

— Сэр, радар раннего предупреждения сообщает о группе самолетов, скорость высокая, направление один девять пять, курс семь девять ноль, дальность триста километров, скорость восемьсот, высота не определена! — Крикнул офицер связи.

— С востока, как я и предполагал, — сказал вслух полковник Конрад Саратов, командир 72-й тактической ракетной бригады. Он ходил взад-вперед за спинами нескольких операторов радаров и средств связи внутри передвижного командного пункта в центре позиций бригады ракет «Искандер», развернутых в калининградской области. Он остановился рядом с оператором, принимавшим данные от радара дальнего радиуса действия 36Д6. — Очевидно, они могли понять, что мы готовы к отражению налета со всех направлений, но южное и западное слишком сильно защищены. Лейтенант, воздушная тревога по всей бригаде.

— Воздушная тревога… объявлена, тт… так точно, сэр, — запинаясь, ответила лейтенант Карарина Киров, заместитель офицера-исполнителя. Она осторожно нажала красную кнопку на своем пульте, включавшую звуковой сигнал. Предупреждение также передавалось на все позиции ракетных комплексов «Искандер» и зенитно-ракетных комплексов С-300 и С-400 по всему центру Калининградской области. — Тревога об… объявлена, — нервно доложила Киров.

— Я и так это слышу, лейтенант, — решительно сказал Саратов. Хорошо, что она была такой милой, подумал он, потому что она все же была пуглива, что было хорошо в постели, но не на командном пункте. — Расслабьтесь. Наша оборона непробиваема. У вас есть данные по высоте групповой цели?

— Они будут в зоне 76Н6 через минуту, сэр. — 75Н6 был отличным радаром для обнаружения низколетящих высокоскоростных целей, но его дальность была ограничена. Но как только высота будет определена, данные будут быстро переданы в станцию отслеживания и целеуказания 30Н6Е очень быстро.

— Сигналы IKS? — Спросил Саратов. IKS, или identifikatsionnyy kod samolet был радиокодом транспондера, использовавшимся для идентификации зенитными системами и самолетами-перехватчиками. Отсутствующий или неверный IKS означал, что самолет был вражеским… Или своим, который заслуживал быть сбитым за то, что не следил за надлежащими процедурами идентификации в зоне боевых действий.

— IKS негативный, — ответил кто-то.

— Численность?

— Две группы, сэр. Не могу определить численность каждой. Летят в плотном построении, вероятно, с интервалами километр или два.

Это было не очень плотное построение, подумал Саратов — должно быть, это были польские самолеты, потому что американцы имели бы лучшие летные и тактические навыки. — Очень хорошо. Перехватить так быстро, как возможно. Где истребительное прикрытие?

— Звено «Ворон» на высоте семь тысяч пятьсот, в пятидесяти километрах от целей, подходит на околозвуковой скорости.

— Смотреть в оба — я не хочу сбить собственный самолет, — сказал Саратов. — Похоже, за истребителями первый ход. Все подтвердить мой приказ.

— Все подразделения подтверждают получение приказа, — сказала Киров несколько мгновений спустя. Ее голос уже звучал увереннее, подумал Саратов. — «Ворон» сообщает, что видит цели по нашему каналу и не включает радары.

— Очень хорошо, — прокомментировал Саратов. Все российские фронтовые истребители могли атаковать цели множеством способов без включения собственного радара, который делал самолет особенно уязвимым: по инфракрасной системе, или по данным, передаваемым телекодом с наземной РЛС, словно со своей собственной. Враг мог видеть наземную станцию, но не мог видеть российские истребители, если они не выдавали себя излучением собственных радаров. — Время до атаки?

— Десять секунд, сэр. — Он хотел бы, чтобы его любимые С-300 сбили поляков, но, похоже, на этот раз истребители отберут у них все удовольствие, подумал Саратов.

— Сэр, «Ворон» принимает сигнал радара Х-диапазона. Предположительно, цель — F-16. — Это подтверждало подозрения Саратова о том, что целями были самолеты польских ВВС — американцы использовали на своих модифицированных бомбардировщиках F-111, которые было очень трудно обнаружить и вести, радары AN/APG-81.

— Данные от 76Н6 получены! — Воскликнул офицер управления огнем. — Две группы по два самолета в каждой, скорость девятьсот, высота сто пятьдесят! Есть захват, к пуску готов!

— Отставить, я сказал! — Заорал Саратов. — Подтвердить!

— Все системы ожидают, сэр.

— «Ворон» сообщает о пуск ракет, сэр, — сообщила лейтенант. При пуске в лоб подлетное время было очень малым. Истребителям придется включить собственные радары всего на несколько секунд для более точного целеуказания, а собственные радары ракет включатся только в непосредственной близости от целей. Секунды уходили… Еще… пятнадцать секунд…

— Какого черта происходит? — Крикнул Саратов. — Что случилось?

— Сэр, «Ворон» докладывает, что на их радарах чисто, — сказала Киров. — Целей не обнаружено. Все самолеты сбиты!

— Саратов знал, что должен был ощутить восторг и облегчение, но по непонятной причине, он не испытывал их ни в коей мере. — Отправьте группу на место падения. Я хочу, чтобы обломки были найдены и опознаны, — сказал он Киров. — Затем…

— Наблюдаю воздушную цель! Курс ноль девять ноль, дальность двести, малая высота, два самолет, очень большие!

Проворонили, сказал Саратов сам себе. Пилоты истребителей проворонили такие легкие цели! Выпучив глаза, он остолбенело смотрел на экран радиолокатора. Конечно, два очень больших самолета с западного направления на очень малой высоте. Тяжелые бомбардировщики? Помимо США, России, Китая и нескольких других стран, мало кто имел такие большие и тяжелые бомбардировщики. Самолеты двигались быстро, почти также быстро, как истребители. Американцы бросили в атаку бомбардировщики В1?

— Передайте истребителям, чтобы очистили район и вернуться на базу, — крикнул он. — Дважды убедитесь, что у вас есть надежные IKS по нашим собственным самолетам. Всем батареям — огонь! Повторяю, всем батареям — огонь! — Киров повторяла все команды так быстро, как только могла. — Объявить воздушную тревогу и…

— Сэр, радар 30Н6 3-й батареи вышел из строя, — доложила Киров. Третья батарея, в составе четырех пусковых установок С-300 и четырех транспортно-заряжающих машин с четырьмя ракетами каждая, прикрывала южное направление.

— Как это «вышел из строя»? — Крикнул Саратов. — Помехи? Неисправность? Какого черта…

— Сэр, третья батарея докладывает о поражении ракетой! — Сказал Киров. — Батарея под атакой!

— Четвертая батарея атакует противника! — Доложила Киров. — Прочный контакт, две вражеские цели.

Бомбардировщики! Бомбардировщики с околозвуковой скоростью полета! Это уже серьезная эскалация. Он вернулся к своей консоли и нажал кнопку, подписанную «OMУ», включавшую прямую связь с командованием Западного военного округа.

— Говорит майор Кемеров. Слушаю, 72-я.

— Нам атакуют, майор, — ответил Саратов. — Одна РЛС ПВО поражена ракетой. Атаковали два тяжелых бомбардировщика, идущих с востока. Прошу разрешения запустить ракеты немедленно!

— Ожидайте, сэр, — ответил Кемеров. В трубке воцарилась тишина. Черт, подумал Саратов, быстрее, черт вас подери!

— Бомбардировщики сбиты! — Услышал он, несмотря на гарнитуру. — Поражение подтверждаю! Обе цели сбиты!

Саратов не поддался.

— Всем батареям, огня не открывать, — крикнул он. — Направить туда истребители и подтвердить! Что с наземными наблюдателями? Они должны были видеть взрыв! Есть визуальное…

— Сэр, неопознанная цель, направление ноль-девять-ноль, дальность двести, малая высота, скорость восемьсот, направление два-девять-пять, две группы целей! — Раздался еще один возбужденный крик.

Нет! Крикнул Саратов про себя. Три контакта, все на одной позиции, на одной высоте, почти на одинаковой дальности и скорости? — Это должны быть помехи! — Крикнул он. — Ложные цели! Четвертой батарее не стрелять! Звену «Ворон» продолжать искать цели, но не атаковать, пока не будет надежного инфракрасного или визуального подтверждения!

— Сэр, третья батарея сообщает, что они могут использовать радар 3Р41, чтобы заменить поврежденный 30Н6, - доложила Киров. — Возможности сопровождения и дальность стрельбы снизятся, но они будут готовы в течение десяти минут.

— Десять минут, да, черт подери, — крикнул Саратов. — Если нас атакуют, они будут здесь через две минуты!

— Семьдесят вторая, я ОМУ-Альфа, — Саратов узнал голос генерал-майора Александра Корнукова, командующего Западным военным округом российских вооруженных сил, несмотря на помехи, треск и прочие искажения, порождаемые шифрованием и дешифровкой сообщения.

— Что у вас, Конрад?

— У нас полная жопа, вот что, сэр! — Воскликнул Саратов. — Один из радаров управления огнем уничтожен ракетой. Обстреляли два радиоконтакта с восточного направления, но оказалось, что это были ложные цели. Теперь у нас третий контакт, но все цели почти с теми же параметрами. Они заставляют нас впустую расстреливать боекомплект, чтобы вывести из строя нашу ПВО. Я опасаюсь, что мы потеряем все системы управления С-300 и, в конечном итоге, все «Искандеры». Если вы не хотите потерять их, я предлагаю вам дать приказ запустить их, сэр, я имею в виду, немедленно!

— Успокойтесь, Конрад, — сказал Корнуков. — Получив рапорт с командного поста, я запросил немедленную конференцию с начальником штаба, и я буду говорить с ним в ближайшее время. Пока что действуйте по усмотрению против любых возможных угроз. Если вы полагаете, что цели подтверждены, сбивайте немедленно. Если вам будет нужен дополнительный боекомплект, я отправлю его немедленно. Но сбивайте любого урода, похожего на реального противника. Не дайте настоящему противнику прокрасться среди ложных целей. Кремль вас с костями сожрет. Как поняли, полковник?

— Так точно сэр, я вас понял, — сказал Саратов.

— Что-либо еще, Конрад?

— Никак нет, сэр, — ответил Саратов.

— Хорошо, Конрад, — сказал Корнуков. Саратов услышал толику голоса дружественного и готового помочь старшекурсника Ярославльской военной академии, каким он его знал когда-то. Придав голову командирскую интонацию, Корнуков добавил: — Защищайте «Искандеры» до последней ракеты всеми силами. Я советую немедленно ввести координаты целей в «Искандеры», но пока что дерите этих бегемотов в безопасности и готовности. Ты меня понял, старина?

— Вас понял, сэр, — ответил Саратов, но связь оборвалась прежде, чем на том конце смогли это услышать. Он раздраженно нажал кнопку на своей командирской консоли, переключаясь обратно на бригадную сеть связи.

— Отчет по состоянию, — скомандовал он. — Наблюдение?

— Две цели, «чужие», курс ноль девять восемь, дальность сто шестьдесят, малая высота, скорость восемьсот, — ответил офицер наблюдения. — Звено «Ворон» в составе двух бортов ведет поиск целей. В остальных зонах чисто.

— Наши зенитные ракеты?

— Зенитные подразделения готовы, — сообщил командующий ПВО бригады. — Батарея три в настоящее время выведена из строя, но восстановит частичную боеспособность с дальностью пятьдесят километров в ближайшие девять минут. Время до полной боевой готовности ориентировочно двое суток.

— Неприемлемо, — сказал Саратов. — Отправить им запасной радар 30Н6 немедленно. Это разрешено начальником штаба. Я хочу, чтобы они были готовы через восемь часов. За дело.

— Есть, сэр. — Остальные зенитные батареи полностью исправны и докладывают об отсутствии контактов.

— Работайте, — сказал Саратов. — Ударные подразделения, отчет.

— Все батареи докладывают о полной боевой готовности, — сообщил командир ракетной части. — Двенадцать «Искандер-М» и двенадцать «Искандер-К» увеличенной дальности с двумя ракетами каждый готовы к пуску, также еще тридцать шесть ракет подготовлены для немедленной перезарядки. Перезарядки займет менее часа. Все пусковые установки выведены на заданные позиции с максимальной точностью. Цели включают польские командные пункты, аэродромы, позиции ПВО и штабы. Первый удар нарушит возможность связи польского командования со своими соединениями и тех со своими подразделениями. После того, как мы возьмем под контроль польское воздушное пространство и уничтожим их ПВО, мы положим конец любым их смехотворным попыткам атаковать наши силы.

— Возможно ли переместить ваши силы в случае, если текущие позиции будут обнаружены? — Спросил Саратов. — Можете ли вы переместить ракетные установки в другое место и оставить ложные цели на старых позициях?

— Безусловно, сэр, — ответил ракетчик. — Мы составили сетку позиций таким образом, чтобы было невозможно следить за более чем двумя батареями одновременно. Кроме того, надувные ложные цели легко установить и это почти не требует людей и техники. Лучше всего то, что они почти идеально имитируют размеры, инфракрасные и радиолокационные сигнатуры реальных пусковых установок. Если они будут обнаружены, противник, безусловно, будет считать их настоящими.

— Тогда начать развертывание, — сказал Саратов. — Я хочу, чтобы «Искандеры» были готовы к пуску, как только мы получим приказ.

Над востоком Калининградской области. В это же время

— Говорю тебе, Викки, у оператора радара ПВО водка была паленая, — сказал по ВПУ капитан Павел Игнатьев, пилот ведущего истребителя завоевания превосходства в воздухе Су-30. — Значит, нам надо делать свою работу, пока они не смогут продрать глаза и получить четкую картинку.

— Они могли тоже получить предупреждение, — ответила сидящая впереди него штурман-оператор старший лейтенант Виктория Греф. — Я пока ничего четко не обнаружила, но, похоже, что-то есть на двенадцать часов, удаление шестьдесят километров.

— Радар выключен?

— Да, но я готова взглянуть, — ответила Греф. — Есть это реальная цель, то она на одиннадцать часов, дальность сорок.

— Включай радар, — сказал Игнатьев и переключился на канал связи с ведомым. — Звену «Ворон», я «ворон-ведущий», включаю радар.

— Понял, — коротко ответил пилот второго Су-30. Как гласил старый анекдот, ведомый должен был говорить ведущему только три фразы: «понял», «командир, ты под огнем» и «я сделаю урода».

— Контакт! — Сказала Греф. — Две цели, направление одиннадцать, дальность сто, скорость семьсот!

— Наконец-то взяли настоящих уродов! — Сказал Игнатьев. Он переключился на командную частоту. — Ведомый, есть контакт.

— Понял, — ответил ведомый. Второй Су-30 набрал сто метров и отошел назад на примерно половину километра, давая ведущему больше места для маневра.

— Веду его, — сказала Греф. На ее дисплее системы управления огнем все еще отображалась цель, основанная на последних данных по курсу и скорости, так, словно радар все еще держал цель в захвате. — Направление одиннадцать, перемещается на десять, дальность девяносто…

Игнатьев нажал кнопку селектора на ручке управления и связался с базой. — База, я Ворон-ведущий, есть цель, низколетящая, идет на запад, скорость семьсот. Вам все еще нужен визуальный?

— Подтверждаю, Ворон, — раздался ответ.

— Вас понял, — ответил Игнатьев и переключился на внутренний канал. — Черт, они хотят визуального подтверждения. Ночью, на малой высоте и высокой скорости.

— ИК-система даст нам картинку с пятнадцати километров, — сказала Греф.

— Ага. Только это в пределах дальности ракеты «Сайдуаиндер» и почти что в пределах дальности пушки.

— Вот зачем тебе целых четыре звезды на погонах, Павел, — сказала Греф. — Если по нам стреляют, мы их валим.

Игнатьев выпрямился в катапультном кресле и потрогал свои погоны.

— Охренеть как интересно, — сказал он. — Давай 77-е.

Греф щелкнула переключателем и проверила многофункциональный дисплей.

— Четыре Р-77 готовы, пуск залпом. Кнопка готова.

— Odobryat, — сказал Игнатьев. — Поехали.

— Сигнал радара… Контакт, направление десять, малая высота, дальность шестьдесят, маневрирует на юго-запад, ускоряясь до девятисот… Черт, он над самой землей!

— Это должен быть плохой парень! — Сказал Игнатьев. Он снова переключил селектор каналов. — База, я «Ворон», неопознанный самолет, высота предельно малая, скорость почти сверхзвуковая, Запрашиваю разрешение на…

Но Греф прервала его, закричав:

— Множественный контакт, четыре самолета. Два идут на северо-запад на предельно малой. Два других на юг и ускоряются… Северные маневрируют на северо-восток!

— Похоже, бросились в Литву и Польшу, трусы, — сказал Игнатьев.

— Некоторые могут быть обманками, — напомнила Греф. — Например, MALD.

Игнатьев переключился на частоту звена.

— Второй, контакты на три и одиннадцать, дальности примерно пятьдесят. Доверни на северо-восток и перехвати тех двоих. Я займусь южными.

— Понял, — ответил Воронов.

Игнатьев бросил Су-30 в резкий разворот вправо, представляя, где именно должны были быть южные цели. Его усилия были вознаграждены.

— Цель на двенадцать, высота предельно малая, дальность пятьдесят, скорость тысяча.

— Это не обманка, — сказал Игнатьев. — Сколько до границы?

— Около двух минут при текущей скорости.

— Не уйдет, — сказал Игнатьев. — Захват.

Греф, закончив настраивать систему управления огнем, ответила секунду спустя:

— Есть захват. — Но еще полсекунды спустя: — Сильные помехи… Черт, срыв захвата. Невозможно взять снова. Цель маневрирует… Курс на запад-северо-запад.

— Возвращается к первоначальной цели — вероятно «Искандерам», — сказал Игнатьев. — Подойдем ближе и грохнем его 73-ми если не сможешь отстроиться.

В наушниках раздался предупреждающий сигнал.

— Радар, режим сопровождения, Х-диапазон, — объявила Греф. — Идет в атаку.

— Я думаю, что это один их тех F-111 с радаром от F-35, - сказал Игнатьев. — Но он просто выдал позицию. Если он думает, что сможет выпустить по нам ракету, будучи в шестидесяти метрах над землей, то он просто дилетант, — усмехнулся капитан. — Идиот. Дальность?

— Дальность двадцать, — ответила Греф. — В захвате на ИК. Включаю 73-е… Ракета с ИК-наведением готова, кнопка ждет.

В этот момент, огромное облако желтого пламени вспыхнуло менее чем в сотне метров от них. Затем налетела ударная волна и порожденная ею турбулентность, угрожая вывернуть российский истребитель наизнанку.

— Presvataya Bogoroditsa! — Крикнул Игнатьев. — Откуда это, черт подери, появилось?

— На экране чисто! — Крикнула Греф, пытаясь проморгаться от пляшущих перед глазами искр. — Все что я вижу — наша цель, на двенадцать, малая высота, дальность пятнадцать! Проверь показатели — я ощущая вибрацию справа!

— Мы еще готовы к пуску? — Спросил Игнатьев.

— Сейчас! — Ей пришлось напрячься, чтобы прочитать данные на МФД. — Да! Р-73 готовы! Пуск залпом, цель захвачена на инфракрасной, дальность пятнадцать.

Палец Игнатьев скользнул на кнопку пуска на ручке управления.

— Do svidaniya, драный…

Последовала вторая вспышка, такая же яркая, как и первая, но не в ста метрах справа, а в нескольких сантиметрах от левого крыла Су-30. Оба члена экипажа увидели яркий свет… И больше ничего. Истребитель разорвало на куски в доли секунды.

* * *

— Мне бы хотелось иметь десяток «Койотов» в каждом вылете, — сказал Брэд Маклэнэхэн, потянув ручки управления двигателями на себя и выводя крылья на угол стреловидности пятьдесят четыре градуса. Сидевшая рядом с ним в кабине XF-111А «Суперварк» Надя Розек была почти неузнаваема в шлеме и летной экипировке и выглядела довольно спокойно, учитывая, что они летели на скорости четырнадцать километров в минуту в тридцати метрах над российской сельской местностью в ночное время, среди сигналов радаров российских истребителей и зенитных ракетных систем, готовых смести их с неба. Брэд посмотрел на МФД Нади и перевел картинку на собственный.

— Извини, что не могу помочь тебе с управлением, — сказала Надя. — У меня просто не было времени все это выучить.

— Все нормально, Надя, — ответил Брэд. — Ты не должна была лететь на это задание. Но мне нужна помощь, которую ты можешь мне дать. Помимо того, я довольно хорошо летаю в одиночку — натренировался на симуляторе жать кнопки, сидя в левой чашке. — Он считал информацию с экрана. — Шесть минут до первой точки сброса. Вооружение готово. — Их «Суперварк» нес две AGM-154 Joint Standoff Weapons на внешних узлах подвески под крыльями, две AGM-88 HARM на внутренних узлах под крыльями, а также четыре кассетные бомбы CBU-105 Sensor Fuzed Weapon во внутреннем отсеке.

Раздался предупреждающий сигнал.

— Ну и вот, — сказал Брэд. — С-300. Переключи на мой экран, пожалуйста. — Надя нажала клавишу, переводя картинку с правого МФД на левый, чтобы Брэд мог ее видеть. — Нажми верхнюю правую кнопку на правом экране, чтобы открыть показатели РЭБ… Вот так, SPEAR работает. Но у меня выбрана HARM на левом экране, так что SPEAR не пытается подавить этот радар… Переведи вверх… Вот, все правильно. Жму кнопку пуска. Начало отсчета… Мы немного наберем высоту, чтобы обеспечить лучшие условия для ракеты… Пять, четыре, три, два, один, аккуратно, вспышка! Ушла. — С громким ревом и снопом пламени, противорадарная ракета AGM-88 умчалась в темноту. — Снижаюсь до тридцати.

— Как в компьютерной игре, да, Брэд? — Выдохнула Надя.

— Не считая результата, — ответил Брэд. Несколько мгновений спустя они увидели яркую вспышку на горизонте и взметнувшееся в небо облако пламени. — CLAM SHELL… Поражение. SPEAR активирована. — Он выбрал JSF на экране выбора вооружения. — Давай посмотрим, какими пусковыми мы можем заняться. Подходим к первой позиции. Нажми на кнопку на правом экране, это радар… Вот так. Переведи на левый. — Надя выполнила указания. — Система выбрала последнюю известную позицию С-300, но они мобильные, так что мы не будем знать, там ли они, пока не увидим на радаре. Нажми левую верхнюю…

Однако Надя уже нажала нужную кнопку. На экран вывелось четкое, почти фотографическое изображение района цели… И почти в его центре была видна большая восьмиколесная машина с двумя большими вертикально поднятыми трубами. Еще одна такая же виднелась всего в нескольких десятках метров.

— Вот они! — Воскликнула Надя.

— Но обрати внимание, что система не определяет их как цели, — сказал Брэд. — Это означает, что радар не получает некоторые ожидаемые сигнатуры… Что говорит о том, что это может быть ложная цель, давай посмотрим еще немного. Прокрути направо тракболлом. — Даже учитывая, что это картинка не создавалась радаром в реальном времени, Надя могла перемещать его, чтобы осмотреть зону…

… И, конечно, они увидели еще одну пару пусковых установок С-300 примерно в миле к северу.

— А эти настоящие?

— Снова нажми кнопку «радар» и мы это выясним. — Надя нажала кнопку, включая радар еще раз, и на сей раз система пометила каждую установку желтой квадратной рамкой.

— Компьютер полагает, что эти — настоящие. Нажми эту кнопку у правого экрана, чтобы выбрать JSW… Хорошо, теперь разреши пуск и жди срабатывания дальномера… Ну вот и все, давай, до свидания. — Он нажал кнопку на ручке управления, и AGM-154 Joint Standoff Weapon упала из-под правого крыла самолета. Брэд слегка накренил машину влево, уводя машину от планирующей бомбы.

— Мы попали? — Спросила Надя несколько секунд спустя. — Я не видела взрыва.

— Там мелкие суббоеприпасы, они взрываются так близко к земле, что мы не сможем…

Внезапно слева у земли что-то вспыхнуло, и в их сторону метнулся поток трассеров.

— Черт! Мы вылетели прямо на «Три А»! — Крикнул Брэд. Он резко завалил «Суперварк» вправо, но они услышали и ощутили несколько тяжелых ударов по левому крылу и фюзеляжу. Они попали в перекрестье прицела всего на мгновение ока, но не ушли невредимыми. — Черт, это было жестко. Надя, ты в порядке?

- Да, — сказала она без крика и паники, но с очевидным беспокойством в голосе.

Пальцы Брэда залетами над клавишами многофункционального дисплея, выводя данные по состоянию самолета и повреждениям.

— Левый двигатель в порядке… Нет, подожди, в гидравлической системе падает давление… Мы, похоже, лишимся управления стреловидностью и частично — плоскостей управления левого крыла. Можешь вывести данные по вооружению?

— Да, — ответила она и вывела нужную страницу слегка дрожащей рукой.

Брэд просмотрел ее, пока система диагностики вела проверку авионики и автопилота.

— Похоже, мы лишились одной SFW, — сказал он. — Лучше сбросить ее. — Он выбрал поврежденную бомбу и сказал Наде нажать клавишу «СБРОС». Они услышали и ощутили, как открылись створки бомбоотсека и легкий толчок, когда бомба была сброшена… Однако гул от открытых створок не пропал, как они ожидали. — Черт, створки не закрываются, — сказал Брэд, проверив приборы. — Гидравлика сдохла.

— И что это значит, Брэд?

— Мы будем более заметны на радаре, и будем производить больше шума, — сказал Брэд. — И, вероятно, не сможем полностью выпустить шасси или закрылки, но думать об этом будем, когда вернемся. — Он решил не говорить «если вернемся».

Спустя несколько минут они достигли первой позиции ракет «Искандер». Как и в прошлый раз, они проверили радаром каждую пусковую установку, чтобы убедиться, что это реальные цели, а не макеты. Следуя рекомендациям системы управления огнем, Брэд выполнил «бросок», задрав нос и резко уйдя влево. Бомба оказалась выброшена из бомбоотсека и полетела к цели по пологой дуге.

На этот раз Надя смогла видеть результат, и это было захватывающее зрелище. CBU-105 раскрылась, выбросив десять суббоеприпасов. Каждый имел инфракрасную и радиолокационную систему наведения, а также четыре дискообразных заряда взрывчатого вещества. Когда сенсоры обнаружили технику в пределах досягаемости, заряды сработали, выпустив в сторону цели град расплавленных медных пуль. Они могли пробить броню толщиной до пяти сантиметров — пусковые установки ракет «Искандер» и сами ракеты не могли им противостоять. Две пусковые установки с ракетами, вспомогательная техника и транспортно-заряжающие машины были накрыты ослепительным ковром огненного хаоса.

— Хорошее выступление, старина, — раздался голос на закрытом канале.

— Где ты сейчас, «Коготь-два»? — Спросил Брэд.

— Только что достал позицию номер шесть, — сообщил Марк Дэрроу. Он вошел с севера, через воздушное пространство Литвы. — Двигаюсь к следующей. Я вижу, вы только что атаковали пятую. Кто у вас за спиной?

— Мне нужно немного сместиться на юг, чтобы «Койот» мог заняться истребителем у нас за спиной, — сказал Брэд. — Ты первый «Волк», которого я пока что услышал.

— Вижу много накрытых целей, так что думаю, мы здорово пошумели на вечеринке у мистера Грызлова, но меня беспокоит то, что я не слышал никого уже несколько минут, — ответил Марк. — Боюсь, перечень погибших будет немалым. Ладно, вернемся к работе. Удачи. Увидимся на базе.

— Удачи, «Коготь-два». Я «Клык-один», конец связи.

Брэда ждала самая трудная цель. Разведка сообщала, что это были позиции трех пусковых установок «Искандер» и командный пункт, прикрытые С-300, зенитной артиллерией и зенитными ракетными установками ближнего радиуса действия. Лавируя среди населенных пунктов и лучей радаров по показателям системы предупреждения, Брэд получил несколько минут, чтобы рассказать Наде, что ей предстояло сделать. Но он обратил внимание, что пока он говорил, она не двигалась, просто смотрела вперед.

— Надя? — Спросил он наконец. — Ты в порядке?

Она промолчала несколько мгновений, и прошептала.

— Я так испугалась, Брэд. Я боялась, что сделаю что-то не так, и нас в результате убьют. Убить себя — это еще ладно, но я не хочу, чтобы моя ошибка стоила жизни тебе.

— Надя, ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо знал, — ответил он. — Мы справимся. Я буду говорить, что делать, а ты все сделаешь. Хорошо? — Он оторвал правую руку от ручки управления самолетом и взял ее за левую руку. — Все будет хорошо. Ладно…

Неожиданно сработала система предупреждения об облучении.

— Внимание, радар, режим поиска, диапазон «Индия», С-300, направление двенадцать, дальность шестьдесят пять… Внимание, радар, диапазон «Эхо-Фокстрот», режим целеуказания, направление один… Внимание, радар, диапазон «Индия-Джульетт», режим сопровождения, С-300, SPEAR запущена…

— Ну ладно, — сказал Брэд. Он толкнул ручки управления двигателями вперед, набрав скорость тысяча сто десять, летя в тридцати метрах над землей по цифровой карте. Он попытался вывести крылья на угол стреловидности семьдесят два, но они не отреагировали. На беспокойство не осталось времени.

— Готовь HARM… Дальше… Нажми эту кнопку… Так, Надя, не волнуйся. Все хорошо. Готово. Все правильно. Еще пара километров…

Секунду спустя, после еще одной серии предупреждающих сигналов, противорадарная ракета HARM вылетела из-под правого крыла, и через несколько секунд они увидели ослепительный взрыв, а интенсивность предупреждающих сигналов заметно упала. Несколько мгновений спустя, они запустили последнюю оставшуюся AGM-154 по пусковым установкам зенитных ракет, и зашли на последние ракетные установки «Искандер».

Брэд убедился, что навигационная система обеспечит обход ложных целей и выход к последней группе целей.

— Последняя, и домой, — сказал он. — Атакуем три «Искандера» SFW. У нас больше нет противорадарных ракет, так что придется полагаться на SPEAR, скорость и полет по цифровой карте. После этого нам придется брать ноги в руки и драпать, как от…

— Внимание, радар, Х-диапазон, Су-30, направление три, дальность шестьдесят пять, — объявила SPEAR. — Внимание, режим сопровождение, SPEAR запущена…

Брэд выполнил резкий вираж влево, направляясь к последней группе целей.

— Выбери бомбы, Надя, — сказал он. — Следующая страница, вот. — Он протянул руку и перевел картинку на левый многофункциональный дисплей. — Хорошо, остальное оружие выбирается автоматически для конкретной цели. — Все, что нам нужно сделать…

— Внимание, ракетная атака! — Объявила SPEAR. — Маневр уклонения вправо. — Брэд подождал несколько ударов сердца, чтобы дать SPEAR выпустить ложные тепловые цели и дипольные отражатели из установок левого борта, и сделал вираж вправо с высокой перегрузкой. Они увидели огромный взрыв в зеркалах заднего вида вокруг переплета фонаря.

— Начать противодействие! — Скомандовал Брэд. SPEAR выпустила диполи и ловушки из установок правого борта, а Брэд снова резко ушел влево, чтобы зайти на цель. — Шестьдесят секунд до сброса, — сказал он. — Пристегнись крепче, Надя. Следи за левой…

В этот момент огромный огненный шар вспыхнул у правого крыла — Брэд не понял, насколько близко, но «Суперварк» словно швырнуло в сторону. Самолет был готов потерять управление и войти в плоский штопор — хотя он понятия не имел, что это такое — однако он успел восстановить управление. По всей кабине вспыхнули предупреждающие сигналы. — Твою мать! Пожар в двигателе! — Закричал Брэд. Система управления уже начала отключение двигателя и подачи топлива, и запустила систему пожаротушения, однако взглянув поверх поникшей головы Нади, Брэд мог заметить огонь с правого борта…

— Надя! — Крикнул Брэд. Она потеряла сознание. Стекло фонаря было разбито от удара ее шлемом. — Надя! Ты слышишь меня?

Никакого ответа.

Как будто было мало бешеного мигания индукторов и звуковых сигналов, SPEAR объявила:

— Внимание, внимание, радар, Х-диапазон, режим целеуказания, Су-30, есть захват, направление шесть, дальность шестнадцать и сокращается… Внимание, внимание, радар, Х-диапазон, поисковый режим, тип не определен… Внимание, внимание, радар, Х-диапазон, ракетная атака, ракетная атака!

Брэд увидел в зеркале заднего вида на переплете фонаря огромную вспышку. Вот дерьмо, подумал он. Правая рука потянулся к рукоятке катапульты. Взгляд метался по индикаторам пожарной системы… Катапультироваться или ждать? Если ждать, то уцелеет ли капсула?

Но никаких предупреждений более не последовало. «Суперварк» летел на малой высоте. Системы вели отсчет для первого пуска.

— Американский бомбардировщик, это «Ванагас-пять-один», Lietuvos karinės oro pajėgos (ВВС Литовской Республики), — раздался голос на частоте звена. — Могу ли я порекомендовать вас набрать, как минимум три километра, чтобы избежать огня зенитной артиллерии? Вы и ваши товарищи, похоже, уничтожили все зенитные средства с радарным наведением в этой зоне, так что это безопасно. Ваш тыл чист. Мы на восемь часов от вас, приближаемся.

Начав немного набирать высоту, Брэд посмотрел налево и увидел на фоне огней темную фигуру. Включились габаритные огни на хвосте, демонстрируя синий щит с белым соколом со щитом с замком на груди… F-16 ВВС Литвы! Он никогда не был так счастлив увидеть другой самолет, пускай даже не американский!

— Спасибо за помощь, пять-один!

— Рады вас видеть, сэр, — сказал литовский пилот. — Мы не могли оставить американцам все самое интересное. — Мы сопроводим вас к польской границе, а затем должны вернуться на базу.

— Вас понял, — ответил Брэд. — Поражение последней группы целей через несколько секунд.

— Тогда я немного повишу у вас на хвосте и посмотрю фейерверк, — ответил пилот. — Sėkmės, geras medžioklė! — Доброй охоты и удачи!

Командная машина 72-й тактической ракетной бригады, южная часть центра Калининградской области. В это же время

— Связи со штабом округа нет, сэр! — Доложила лейтенант Карарина Киров. — Потерян контакт со всеми батареями ПВО!

Полковник Конрад Саратов не мог поверить в то, что видел… Точнее в то, что ничего не видел. Минуту назад он был готов сеять опустошение в рядах польской армии и ВВС, а теперь… Ничего.

— С чем-то есть связь, лейтенант? — Закричал он.

— Дивизион «Лиса» на связи, — доложила Киров спустя несколько мгновений. — Дивизион «Юпитер» докладывает, что две пусковые выведены их строя и нет связи с остальными. Другие дивизионы не отвечают.

— Все? — Простонал Саратов. — Из двух десятков пусковых осталось только три? — Киров не посмела подтвердить — они никогда не видела у своего командира такого дикого взгляда. Он ударил по пульту так, что опрокинул чашку с кофе и подставку для карандашей. Он молча оперся на пульт, склонив голову…

Но затем сказал слабым, почти неслышным голосом.

— Дивизиону «Лиса» запустить ракеты немедленно.

— Сэр?

— Я сказал, запустить немедленно! — Взревел Саратов. — Всем батареям атаковать немедленно! Вызвать всю бригаду и приказать вести пуски всеми имеющимися ракетами!

— Но у нас нет разрешения на запуск из штаба округа, сэр!

— Если мы не запустим ракеты сейчас же, у нас не останется ракет, когда придет приказ! — Воскликнул Саратов. — Всем запустить все имеющиеся ракеты немедленно!

Над южной частью центра Калининградской области. В это же время

Заход с трех тысяч метров проходил почти как на симуляторе — спокойно, без дергающейся машины, гладко, почти умиротворяюще. В бомбоотсеке оставалась одна «Sensor Fuzed Weapons». Брэд не мог ощутить взрыва на такой высоте.

— Есть попадание, есть накрытие, есть вторичные взрывы, — услышал он в гарнитуре.

Это говорил не литовский пилот — он мгновенно опознал этот синтезированный голос.

— Спасибо, папа, — сказал Брэд.

— Я принимаю телеметрию с твоего самолета, — сказал Патрик. — Думаю, долетишь нормально. Признаков пожара нет. Воздушных угроз также не наблюдаю. Мои поздравления. Как Надя?

— Без сознания, — сказал Брэд. — Я не знаю, насколько все плохо.

— Гробить в вылете близкого человека для тебя становится привычкой, сынок.

— От которой я очень хотел бы избавиться, — признал Брэд.

— Спасибо на добром слове. С ней все будет в порядке.

— Насколько все плохо?

— Потери тяжелые, но мы набили дохрена российских ракет и систем ПВО, — сказал Патрик. — Расскажу на земле. Тебе нужно заходить на вторую цель. Я в пятнадцати километрах к юг от…

В то же мгновение Брэд увидел на темном горизонте большую ракету, понесшуюся в небо на ярком столе огня.

— Запуск ракеты! — Закричал он.

* * *

Датчики КПУ Патрика обнаружили запуск ракеты за миллисекунды до того, как он услышал предупреждение Брэда.

— Запуск ракеты! — Сообщил он на командный пост «Железного волка». — В укрытия! — Он поднял рельсовую пушку и дождался сигнала о зарядке. Ракета исчезла из поля зрения, но сенсоры продолжали вести ее. Как только орудие было готово, он выстрелил. Снаряд умчался в ночное небо, разрывая воздух оглушительным ККРРРААККК!

… Но «Искандер» уже набрал скорость, более чем в пять раз превышающую звуковую, легко обогнав снаряд. Зарядка оружия была слишком долгой, и он…

Датчики Патрика засекли пуск второй ракеты. Он развернулся на север, навелся на быстро ускоряющуюся ракету и выстрелил. Снаряд пробил корпус, воспламенив твердое ракетное топливо, и ракета взорвалась огромным оранжево-красным шаром пламени, который разросся по меньшей мере до километра прежде, чем исчезнуть в ночи.

* * *

— Хороший выстрел, папа, — сообщил Брэд. — Я достал вторую пусковую. Вот это шандарахнуло!

— Спасибо, сынок, — сказал Патрик. — Я не могу отслеживать первую ракету, но начальная траектория указывает, что целью является Повидз, а не Варшава. Я надеюсь, ребята хорошо укрылись…

… Он замер, считывая ужасную информацию с систем обнаружения.

— База, я Волк-Один, вижу следы стронция и циркония на месте взрыва. Я думаю, вторая ракета тоже с ядерной боеголовкой!

Защищенный лагерь эскадрильи «Железный волк», 33-я авиабаза, около Повидза, центральная Польша. В это же время

— Черт! — Ругнулся Уэйн Макомбер. Он управлял поврежденным Кибернетическим пехотным устройством, хромой походкой патрулируя окрестности базы, так как районе еще не был очищен польским спецназом от остатков американских войск. Он мгновенно вскинул уже запитанное рельсовое орудие, сканируя небо в поисках приближающейся ракеты. Позади на него, на базе, личный состав судорожно пытался укрыться в бомбоубежищах, отчаянно стараясь оказаться где угодно, но не на земле.

Им было не успеть.

— Колотун? — Радировал Патрик.

— Здесь, генерал, — ответил Макомбер. — Пока ничего не вижу.

— У тебя будет меньше секунды, когда она появиться.

— Мне не нужны разъяснения, генерал, — ответил Макомбер. — Мне нужно…

Ракета появилась прямо у него над головой на высоте десять тысяч метров, направляясь прямо вниз на скорости шесть с половиной тысяч километров в час. Макомбер навел прицел на ракету и выстрелил. Русская ракета взорвалась на высоте шесть тысяч метров живописным шаром огня.

— Повезло, — сказал Макомбер, закончив молиться.

Кремль, Москва. Вскоре после этого

— Ты лгала мне, Барбо! — Выдавил Геннадий Грызлов через стиснутые зубы. — Вы обещали мне убрать из Польши американских наемников. И эти самые наемники убили сотни храбрых российских солдат и уничтожили ценную технику! — Он ударил кулаком по столу, отчего подскочил монитор, через который шла связь. — Так почему бы мне не приказать немедленно нанести ядерный удар по вашим европейским базам? В качестве мести за это подлое вероломное нападение?

— Моя группа специального назначения захватила центр дистанционного управления «Скайон»! — Выпалила в ответ Барбо. — Остальные смогли сбежать только из-за непредвиденного осложнения!

— Что за осложнения? — Потребовал Грызлов.

— Патрик Маклэнэхэн, — с горечью сказал президент США. — Мы все думали, что он мертв. Черт, мы все надеялись, что он мертв. Но мы ошиблись. Так или иначе, этот ублюдок жив. Ради бога, вы думаете, это он нанес удар по вашим ракетам?

Долгую, тяжелую, одуряющую секунду, Грызлов не видел ничего, кроме красной пелены перед глазами. Волна чистого гнева хлынула в его сознание, угрожая затопить все — и способность к рациональному мышлению, и любое подобие самоконтроля. Дико трясясь, он схватил монитор, явно намереваясь швырнуть его в ближайшее окно.

— Господин президент? Геннадий? — Настойчиво сказал в ухо чей-то голос. — Геннадий!

Медленно, с огромным усилием, Грызлов восстановил некоторый самоконтроль. Мутным взглядом он посмотрел в озабоченное лицо Сергея Тарзарова.

— Вы слышали?! — Прорычал он. — Маклэнэхэн жив! Этот гребаный кусок говна все еще жив!

— Да, господин президент, — сказал Тарзаров, перегибаясь через плечо Грызлова. — Одну минуту, госпожа президент. Я должен поговорить с президентом в частном порядке. Но уверяю вас, он свяжется с вами в ближайшее время, чтобы продолжить обсуждение этого трудного и неудобного вопроса. — Прежде, чем потрясенная президент США сумела что-то сказать, он нажал кнопку, ставя связь на режим удержания.

— Почему я должен о чем-то с ней разговаривать? — Прорычал Грызлов, указывая на экран. — Нам лгали и потом били в спину на каждом шагу. Поляки. Эта жирная шлюха Барбо. Но, по крайней мере, теперь мы узнали истинного автора всего этого. Маклэнэхэн! Мы должны уничтожить его и всех, кто находится вокруг него, чего бы это не стоило!

— Наша оборона нанесли этим бомбардировщикам очень тяжелые потери, — напомнил Тарзаров. — Американец может быть уже мертв — и на этот раз от наших рук.

Грызлов нахмурился.

— Сомневаюсь. Это было бы слишком удобно. Слишком легко. — Он покачал головой. — Нет, Сергей! Я это чувствую! Маклэнэхэн жив и теперь летит в Варшаву, хвастаться перед своими новыми хозяевами. Эта война не окончиться, пока поляки не будут втоптаны в землю, а Маклэнэхэн и его наемники развеяны по ветру.

— Продолжить? Как мы модем продолжать эту войну, Геннадий? — Спросил Тарзаров. — Наши армии остановлены, оставшись без топлива и боеприпасов. Наша авиация понесла серьезные потери. И теперь уничтожена бригада «Искандеров», которая была нашим последним козырем. Настал момент спасать то, что мы получили…

— У нас есть другие армии, Сергей. Другие самолеты. Другие ракетные бригады, — отрезал Грызлов. Он отодвинул стул и встал. — Приведите сюда Соколова, Христенко и остальных! Мы можем перебросить войска, танки и бомбардировщики с Дальнего Востока, чтобы собрать силы настолько мощные, что никакое секретное оружие Маклэнэхэна не сможет нас остановить!

— Вы хотите ослабить нашу оборону на Востоке, части, противостоящие Китайской Народной Республике, чтобы продолжить эту войну? Это будет катастрофическая ошибка, господин президент, — решительно сказал Тарзаров. Его взгляд стал холодным. — Ошибка, которая может стоить вам жизни.

Грызлов застыл. Он пристально посмотрел на старика.

— Вы мне угрожаете, Сергей?

— Нет, Геннадий, — раздраженно сказал Тарзаров. — Я пытаюсь вас спасти. — Он вздохнул. — Поляки и их наемники не являются истинными зачинщиками этой войны. Их использовали. Так же, как обманули нас. Нами всеми манипулировали, словно марионетками.

— Какого черта вы говорите? — Требовательно вопросил российский президент. — Манипулировали? Кто?

— Китайцы, — сказал ему Тарзаров.

Грызлов молча и с нарастающим ужасом слушал, как старик зачитывал новые сведения, добытые из собственных секретных источников — сведения, которые серьезно подтверждали то, что китайские, а не польские спецслужбы вооружали и оснащали украинских террористов. Когда Тарзаров закончил, Грызлов рухнул в кресло.

— Господи… Чжоу, змея подколодная. Я не думал что он так… так умен.

— Чжоу, или кто-то из его окружения, — спокойно сказал Тарзаров. — Именно поэтому мы должны перестать играть роли в игре, которую начал Пекин, и, вместо этого, воспользоваться ситуацией в свою пользу.

— В свою пользу? О чем вы?

— Подумайте о том, чего мы добились, Геннадий, — надавил Тарзаров. — Восточная Украина наша. Кто заберет ее у нас? Киев? Варшава? Американцы? — Он покачал головой. — Если мы предложим им мир на основании статус-кво, они побегут принимать его, сломя голову.

— Верно, — медленно сказал Грызлов. — Установление постоянного контроля над русскоязычными, сильно развитыми регионами к востоку от Днепра, безусловно, могла быть представлена российской общественности как великая победа.

— Но даже это меркнет перед вашей еще большей победой, — сказал Тарзаров. — Победой, имеющей намного большее значение.

Грызлов уставился на него, тщетно пытаясь скрыть то, что он не понимал, о чем идет речь. — Какой еще победе?

— Вы разрушили НАТО без возможности восстановления, — просто сказал старик. — После того, как Вашингтон оставил Польшу — нет, не просто оставил, а атаковал в трудную минуту, кто будет доверять американцам? И после того, как Альянс разлетелся на мелкие осколки, нам нужно просо сидеть и собирать эти осколки, которые неизбежно затянет в нашу сферу влияния. Подумайте, Геннадий, вы добились того, чего не смогли достичь поколения ваших предшественников!

Грызлов впервые улыбнулся. То, что сказал Тарзаров, было правдой. Лишенные всякой веры в то, что американцы защитят их, малые страны Европы автоматически начнут подтягиваться — если потребуется, силой — в сферу влияния сильнейшей оставшейся силы, России.

Но затем его улыбка исчезла.

— Все верно, Сергей. Но если объявить мир сейчас, Маклэнэхэн останется жив. Я этого не допущу! — Он посмотрел на Тарзарова. — Этот американец вне всякого доверия. Сколько раз он лишал нас победы, в которой мы уже уверились? Сколько раз он безнаказанно бомбил, убивал и калечил наших соотечественников? — Он решительно покачал головой. — Маклэнэхэн должен умереть.

— Да, господин президент, — холодно согласился Тарзаров. — Американец должен быть убит. Но не нами.

Слегка растерявшись, Грызлов уставился на него. Затем он понял, что задумал старик, и его холодные голубые глаза заблестели. Он включил связь.

— Госпожа Барбо, вы меня слышите?

Стейси Энн Барбо нервно посмотрела на него в ответ.

— Да, я слышу. Господин президента, важно, чтобы мы…

— Помолчите, — отрезал Грызлов, пряча внутреннее ликование. — Вы утверждали, что ваше правительство стремится лишь к миру. Очень хорошо, я вам верю. Но говорю вам предельно ясно: если вы хотите мира, за него придется заплатить…

Над центральной Польшей. Вскоре после этого

Стиснув зубы, Брэд старался удержать тяжело поврежденный XF-111 «Суперварк» на курсе. Большой истребитель-бомбардировщик получил столько пробоин в фюзеляже и крыльях и такие повреждения авионики и плоскостей управления, что он не мог оторвать рук от РУС и РУД. XF-111 дергался, метался и трясся, угрожая рухнуть в любую секунду. Господи, подумал он, «Суперварк» имел цифровую систему управления с трехкратным резервированием. Судя по ощущениям, птичка истратила до половины запаса прочности, а кабели держались исключительно на честном слове.

Учитывая потерю одного двигателя и половины электроники, было чудом, что они все еще могли лететь, он понимал это. Они определенно уже отлетались. Пот заливал глаза. Он со злостью моргнул и посмотрел на Надю. Она все еще лежала без движения.

— «Коготь-два» «Клыку-один», — вышел на связь Марк Дэрроу. Он и Джек Холленбек летели в нескольких километрах впереди, уводя собственные тяжело поврежденные XF-111 на север. — Мы подходим к точке встречи. Доведем вас до базы. Как она?

— Погано, — ответил Брэд. — Буду садиться с крыльями на пятьдесят четыре, без предкрылок, закрылок и прерывателей.

— Тебе точно нужна будет длинная полоса.

— Не думаю. Похоже, придется садиться на брюхо.

— Ну и чудно, — сказал Дэрроу ободряюще веселым голосом. — Как Надя?

— Не знаю, — сказал Брэд. — Не двигается.

— С ней все будет в порядке. Она просто железная леди. — Затем он прервался. — Вижу отметку к северу от вас. Свой, не русский. Это может быть «Коготь-четыре» или кто-то из литовцев. На связь не выходит, транспондер отключен, но и радар не включает. Видишь его?

— SPEAR двадцать минут как сдохла, — ответил Брэд. — Работает только основная шина питания, и я могу только надеяться, что она не откажет в ближайшие несколько минут.

— Мы будет на земле в самое ближайшее время, первый. Конец связи. Неопознанный самолет к северо-востоку от Барцина, это «Коготь-два», переключитесь на тактическую частоту или защищенный канал. — Ответа не последовало. Дэрроу попытался снова, но…

Именно в этот момент Брэд увидел яркую полосу света, несшуюся по небу с северо-востока. О господи, это же ракета…

Огромная вспышка осветила все впереди. XF-111 Дэрроу взорвался огромным огненным шаром. Пламя и ударная волна, казалось, сейчас проглотит и его «Суперварк», но они длились всего секунду. Затем снова воцарилась тьма.

Брэд выругался, отчаянно бросая поврежденный XF-111 в резкий маневр вправо.

— Неопознанный самолет, это Маклэнэхэн! — Закричал он в микрофон. — Прекратить атаку! Мы свои! Повторяю, свои! — Однако именно в этот момент он заметил еще одну яркую вспышку и полосу белого света, понесшуюся прямо к ним, приближаясь с каждой секундой.

Конец, подумал Брэд. Он спокойно отпустил РУС и РУДы, выпрямился, прижал голову к подголовнику, взялся за раскрашенную черно-желтыми полосами ручку у правого колена и дернул ее.

БХААММ!

Вокруг катапультируемой капсулы XF-111 сработал шнуровой заряд, отделяя ее от остальной части самолета, а затем сработал мощный ракетный двигатель в основании капсулы, отбрасывая ее в небо. В то же мгновение ракета ударила в «Суперварк». Беспорядочно крутящийся бомбардировщик рухнул в штопор. Осколки ударили в капсулу, пробивая частично развернувшийся парашют.

Брэд все еще был оглушен, но мог понимать, что капсула начала падать на высокой скорости. Он не видел парашюта. Капсула заполнилась дымом, шея и спина болели от последствий катапультирования. Но он смог придти в себя и вжать руку Нади…

… За мгновение до того, как капсула ударилась о землю на высокой скорости и перевернулась. Затем была темнота.

Закрытая палата, военно-медицинский институт, Варшава. Два дня спустя

Брэд, ощущая неимоверную слабость, плыл в темноте, позволяя той свободно нести его. Бороться было слишком тяжело, ноги и руки запутались в мотках водорослей. Просто лечь в теплые объятия воды, и будь что будет, подумал он. Что-то делать слишком тяжело.

На горизонте блеснул свет. И еще раз.

Почти против воли, Брэд повернул голову к мигающему свету. Должно быть, это маяк, сонно предположил он — маяк, высоко на скалах, чтобы предупреждать проходящие корабли.

Но, черт его возьми, свет был ярким. Таким ярким, что почти слепил.

Выступили слезы, защищая глаза от ослепительных, болезненных бликов. Наконец, он понял, что в глаза светил небольшой фонарик. Затем он погас, и появилось незнакомое лицо, пристально смотрящее на него. Врач, в белом халате.

— Он в сознании, господин президент, — сказал доктор по-английски с акцентом. — Непосредственных признаков повреждения нервной системы нет.

Брэд медленно понял, что он полусидел на больничной койке. Голова, грудь, левая рука и обе ноги были забинтованы и были словно деревянные. Воспоминания о страшных последних секундах перед ударом капсулы XF-111 о землю навалились на него.

— Я живой? — Прохрипел он.

Одна из густых бровей врача приподнялись от кривой улыбки.

— Да, мистер Маклэнэхэн, живы. Вам очень повезло. — Он покачал головой. — Ваши травмы, хотя и достаточно серьезны, не представляют опасности для жизни.

Жив, подумал Брэд. Неожиданно. Затем его охватила паника. — А Надя? Что с Надей? — Спросил он. — Она… — Его охватила боль, от которой он не смог говорить.

— Я здесь, Брэд, — услышал он ее голос.

Вздрогнув от боли, вызванной движением, он повернул голову. Надя Розек улыбалась, сидя на стуле у его кровати. Рядом с ней стояли костыли, правая сторона головы и щека были сильно забинтованы, а под глазом был огромный синяк. Но в остальном она выглядела невредимой. Он вздохнул с облегчением.

— Знаешь, что ты красива даже со всеми этими бинтами?

Она рассмеялась.

— Лесть поможет тебе потом. — Затем она кивнула на дверь. — Но сейчас у тебя важные посетители.

Брэд с неохотой отвернулся от ее прекрасного лица. Петр Вильк и Кевин Мартиндейл стояли рядом, вдумчиво наблюдая за ними. — Я сожалею, — сказал он. — Мы все знали, что будет тяжело… Но я действительно не думал, что мы потеряем всю эскадрилью.

— Можете идти, доктор, — спокойно сказал Вильк польскому врачу. Тот кивнул и вышел из палаты, закрыв за собой дверь.

— Кто-нибудь выжил? — Спросил Брэд, ощущая тяжесть в груди.

— Мы пока не знаем, — признал Мартиндейл. — Макомбер и Шофилд с группами обследуют местность, ища выживших. — Его плечи поникли. — Пока без каких-либо успехов.

Брэд закрыл глаза, подавляя волну горя, сожаления и чувства вины. Калейдоскоп улыбающихся лиц замелькал перед его глазами. Марк Дэрроу, Джек Холленбек, Билл Зиверт, «Гладкий» Херрес, Карен Танабе, все остальные… Как он мог потерять их?

— Господи, я убил их всех, — пробормотал он.

— Наоборот, Брэд, — серьезно сказал Петр Вильк, садясь напротив Нади. — Если есть другие выжившие, мы найдем их, в не зависимости от того, где они. Но мужество и самопожертвование других будут помнить всегда. — Его лицо было серьезным. — Вы выполнили свою задачу. Ваши «Железные волки» уничтожили российские ракетные установки до того, как они смогли выпустить ракеты.

— Значит, мы победили, — тихо сказала Надя.

Мартиндейл кивнул.

— В некоторой степени. Русские предложили нам прекращение огня, и мы его приняли. Их армии отходят. — Он тонко улыбнулся. — Оставляя неловкий след из разбитых и оставшихся без топлива танков и другой техники.

— Грызлов отступает? — Удивленно спросил Брэд. Основываясь на собственном болезненном опыте, он не ожидал, что человек, настолько самовлюбленный, как российский лидер, сможет признать поражение так легко.

— Не совсем. Наш друг Геннадий провозглашает победу, — сухо сказал Мартиндейл. — Москва начала давать понять, что так называемая «Зона защиты» на Восточной Украине, вероятно, станет постоянной.

Вильк кивнул.

— Восточная Украина — кость, которую Грызлов бросит населению, надеясь отвлечь его от других военных поражений.

— К сожалению, это не единственный успех, на который он может претендовать, — непреклонно продолжил Мартиндейл. — Есть и победа, которую Стейси Энн Барбо просто принесла ему на блюдечке. — Он недоуменно покачал головой. — За несколько недель она сделала то, что русские пытались сделать шестьдесят лет и не смогли: она разрушила НАТО.

— Ох, еж твою, — пробормотал Брэд. — Это серьезно?

— Я боюсь да, — сказал Петр Вильк. — Трусливый отказ президента Барбо помочь нам перед лицом российской агрессии уже был поводом проклинать ее. Но фактически встать на сторону Москвы? Атаковать нашу базу в Повидзе и приказать своим F-35 сбить ваши уцелевшие самолеты? — Нахмурился он. — Это предательство, которое выходит за рамки моей способности прощать.

— Ни одна страна Центральной и Восточной Европы не может больше доверять США, — согласился Мартиндейл. — Не с Барбо в Белом Доме. А без США в качестве стержня, НАТО фактически не будет.

— Тогда как нам защитить себя в будущем? — Спросила Надя. Ее голос звучал обеспокоено. — Мы остановили русских на этот раз. Но, как любые варвары, они вернутся.

Вильк кивнул.

— Возможно, настало время возродить старую идею Międzymorze — Междуморья. — Он увидел недоуменные взгляды на их лицах и пояснил. — С конца Первой Мировой войны до самой смерти, Юзеф Пилсудский, основатель современной Польши, пытался сформировать союз обретших свободу стран от Балтийского моря до Черного. Ему это не удалось. По, пожалуй, время созрело. С такой силой, как ваши «Железные волки» и технологическими чудесами «Скайон», подобная коалиция может дать всем нам шанс на то, чтобы выжить в условиях продолжающейся российской агрессии — по крайней мере, до тех пор, пока Соединенные Штаты не пробудятся от оцепенения и глупости.

Мартиндейл, Брэд и Надя дружно кивнули.

— Стоит попытаться, — сказал Мартиндейл. На его лице появилась кривая ухмылка. — По крайней мере, это даст Брэду и мне какую-то работу на время нашего изгнания.

— Нашего чего? — Осторожно спросил Брэд.

— Похоже, что мы серьезно разругались с госпожой президентом Барбо, — весело сказал Мартиндейл. — Она объявила тебя, меня и вообще всех, кто работал в «Скайон» или служил в эскадрилье «Железный волк»… в розыск. Последнее, что я слышал, это то, что она встала на тропу войны на Капитолийском холме, давя на законодательное собрание с целью лишения нас американского гражданства. И, если это невозможно, она требует, чтобы президент Вильк немедленно выдал нас для уголовного преследования в Штатах.

Брэд принял это молча. Затем он спросил:

— А как отец?

— Барбо снова считает, что Патрик Маклэнэхэн мертв, — ответил Мартиндейл. — Она уверена, что он находился в одном из XF-111, которые она приказала сбить. — Он пожал плечами. — По понятным причинам, мы согласны, чтобы и она, и Геннадий Грызлов так и думали.

Брэд кивнул. Как бы тяжело это не было, его отец будет в большей безопасности, будучи «мертвым».

— Конечно, я отверг смехотворные требования президента Барбо, — вмешался Вильк. — На самом деле, я предлагаю всем, кто так отважно боролся за нас, польское гражданство. Если они согласятся его принять.

Неожиданно ощутив полнейшую прострацию, Брэд откинулся на койке. Барбо хотела упрятать их всех за решетку? Лишить гражданства? Он покачал головой в полном смятении. Он всю жизнь гордился тем, что он американец. Если он потерял право так себя называть, что ему делать тогда? Мог ли он действительно просто стать гражданином Польши и быть счастлив?

Надя, вероятно, поняла его замешательство, так как подалась вперед и взяла его за руку. — Не волнуйся, Брэд, — сказала она серьезно, но с тенью улыбки на лице. — Простой клочок бумаги не определяет того, кто является американцем. Это вопрос мужества, решимости и оптимизма. Того, что действительно важно. И эти качества в тебе есть в избытке. Ты всегда останешься истинным американцем. — Она мягко поцеловала его руку, а затем пристально посмотрела в удивленные глаза. — Мой американец.