Спустя несколько дней Ханна нашла работу в детском саду корабля. Здесь было двое младенцев и почти дюжина детей, которых подобрали на борт за последние несколько месяцев. У кого-то вообще не было родителей, у кого-то родители большую часть времени были заняты работой на судне. Детский сад требовался как раз для таких детей, и Ханна была рада своей работе. Вместе с ней там работала еще одна взрослая, Джессика, молодая девушка, которой не было и двадцати. И хотя, как человек она Ханне понравилась, она не понимала, как Джессика справлялась с детьми до нее. Джессика была усердной, но у нее не хватало эмоциональной связи с подопечными, которую Ханна тут же установила. Джессика, без всякой обиды, отдала Ханне пальму первенства в деле заботы о детях. Все сильно изменилось, когда дети с рвением взялись за новые уроки Ханны. Ханна, хотя бы, стала забывать прошлое и выбрала будущее. Воспоминания о Рили и Брэндоне всегда останутся с ней, но она почувствовала, как в ней снова поселилась надежда. Эти дети нуждались в ней, и она могла предложить им гораздо больше, чем просто занять их.

Скотт же был зачислен в сильно поредевшую группу рейдеров и защитников. Он работал бок о бок с О’Нилом, которого с каждым днем ненавидел все больше и больше. О’Нил имел скорее военный подход к организации и обучению, тогда как Скотт учил этого человека «грязным» приемам, необходимым, по его мнению, для выживания в мире мертвых, где строевая подготовка бесполезна. А потом Скотт познакомился с Люком. Эксцентричный гений и вспыльчивый бывший киллер быстро сдружились. В прежнем мире они посещали одни и те же школы, оба выполняли секретные задания для правительства, хотя участие Люка имело целиком научно-исследовательский характер. Скотт даже близко не дотягивал до уровня Люка, но он был сообразителен и быстро обучаем, чтобы не отставать от Люка, когда тот двигал свои бесконечные теории.

Солнце скрылось за горизонтом. Скотт и Люк отдыхали на самой высокой точке «Королевы», над командным центром, лежа в шезлонгах. Скотт потягивал содержимое стакана, восхищаясь крепостью напитка, который Люк достал для них этим вечером. Это был пунш из виски.

— На что это похоже? — осведомился Люк.

— Что именно?

— Убивать людей за деньги. Как ты справлялся с этим?

— Если честно, я никогда об этом не задумывался. Работа как работа, понимаешь? Кроме того, это не сильно отличается от происходящего сейчас. Всем нужно убивать кого-то, чтобы остаться в живых. Либо пустить пулю в лоб, либо смотреть, как тот, о ком ты заботишься, расстается с жизнью ради твоего же спасения.

Люк наклонился вперед и сел в кресле. — А что ты думаешь о новом плане капитана Стивена?

— Не знаю, важно ли это, Люк. Мы все держимся на волоске. Умрем ли мы здесь, в море, либо сойдем на сушу и будем ждать, когда мертвецы придут за нами. Они доберутся до нас в любом случае. Мы проиграли войну в тот момент, когда они стали думать, как мы.

Скотт тоже сел и стал смотреть на воду за бортом. — Домашний гений, скажи мне, ты хоть понял, что возвращает мертвецов к жизни?

Люк пожал плечами. — Не совсем. Это точно не радиация и не вирус, как в тех старых ужастиках про ходячих мертвецов, но укус их тоже заразен. С этими мертвецами ничего не понятно. Они вообще не должны двигаться, не говоря уже об интеллекте. Иногда в ожившем теле сохраняются частичные воспоминания о прежней жизни, а иногда в него будто вселяется совершенно новая сущность. Но все они испытывают к нам голод, есть у них воспоминания или нет. Не важно, знают они как тебя зовут и кто ты, потому что они в любом случае сожрут тебя.

— Так на чем ты остановился, когда наука потерпела крах, так и не найдя этому объяснения?

Люк внезапно покраснел. — Наука не терпела крах, Скотт. Если у меня сегодня нет ответа, то это не значит, что всему этому нет правдоподобного объяснения. Просто я еще не нашел его. Я не верю в духов и судный день. У чумы есть разумная причина, и однажды я найду ее. Обязательно.

— Ты будешь и дальше искать ее?

— Естественно буду, черт тебя дери, — рассмеялся Люк. — Пока не найду.