Мэтти провела рукой по отполированным перилам красного дерева. Прекрасная яхта, никакого сравнения с той посудиной, что доставила их на Багамы. К счастью, плавание прошло благополучно, хотя не без треволнений. А теперь «Елена» уносит их в Лондон, в новый мир!

С той минуты, как они ступили на борт яхты, с ней и детьми обращаются, словно с особами королевской крови. Команда готова в лепешку расшибиться, и на всех такая красивая форма! Друг Престона, должно быть, человек богатый и влиятельный.

Уйдя с балкона, Мэтти вернулась к себе. Ее покои были обставлены с роскошью, о которой она даже не мечтала. Бархатные занавеси цвета лаванды окружали постель, застланную белоснежным шелковым бельем. В гостиной обитые синей парчой стульчики окружали камин. Огонь будет очень кстати, когда похолодает. Изящный письменный столик удобно расположился у одного из двух огромных квадратных окон.

В ванной комнате из позолоченных кранов лилась горячая вода, поступающая с нижней палубы. Огромная мраморная ванна казалась слишком большой для одного человека. Мэтти краснела, когда думала об этом. Здесь располагалась печь, согревающая также и примыкавшую к ванной гардеробную комнату. На зеркальном столике можно было найти любые парфюмерные средства, какие душа пожелает. А гардероб! В нем могла поместиться ее старая спаленка.

Напротив спальни находились комнаты поменьше, для детей и Эдит. Между ними – солнечная терраса, где они проводили почти все время.

По другую сторону террасы располагались покои Престона. Мэтти могла лишь догадываться, что его обиталище было не менее великолепным. Впрочем, Престон воспринимал окружающую его роскошь как должное. Даже Келсо, казалось, ничему не удивлялся. Эдит постоянно восхищалась чудесным убранством и эффектной меблировкой комнат. Келсо, напротив, хранил молчание. Конечно, они с Престоном уже плавали на этой яхте – из Англии сюда, на Багамы. Однако, думала Мэтти, должны же они были хоть что-нибудь сказать по поводу всей этой роскоши. А может, именно к такой жизни они привыкли?

Похоже, что так. Тогда что за роль ей предстоит сыграть?

За все время знакомства Престон ни разу не высказался относительно нищеты, в которой она жила. Вероятно, он слишком хорошо воспитан. Ее раньше беспокоило, какое впечатление производит на него обстановка ее дома. Дощатые полы, сложенные из бревен стены, самодельная мебель. Что он мог подумать? Теперь же Мэтти отдала бы эту роскошь за то, чтобы все поскорее закончилось и она вернулась на свою маленькую ферму. Там был ее настоящий дом, где она могла бы жить в уверенности, что никто не разлучит ее с детьми.

В комнату вихрем ворвалась Эдит. Ее лицо полыхало румянцем.

– Скорее, миледи! Быстрее сюда!

– Что такое?

Но горничной уже и след простыл. Что-то случилось с детьми? Но все тихо, никто не плакал. Дети сломали или разбили что-нибудь? Она ведь просила Натана не играть с новым мячиком в комнате! Мэтти вышла на террасу.

В окна лился яркий солнечный свет. У дальней стены стоял диван, заваленный кипами шелков всех мыслимых расцветок. Переливающийся блеск драгоценных камней, самые нежные оттенки, вышитые цветы, птицы, причудливые узоры вперемежку с ярдами кружев и лент.

Престон застенчиво улыбнулся:

– Кажется, вы умеете шить.

Ответила Эдит:

– Я умею… моя мать была портнихой, но у нее никогда не было таких великолепных тканей. – Она погладила рукой розовый шелк.

– Прекрасно. Тут есть еще сундук – настоящая сокровищница для молодой дамы, которая следит за модой. Шляпки, туфельки, перчатки и все такое. Надеюсь, вы поможете леди Матильде составить несколько нарядов до того, как мы прибудем в Лондон. – Он махнул рукой в сторону груды шелков на диване. – Думаю, как только доберемся до дома, наймем парочку швей.

– Откуда все это?

Уж не опустошил ли он кладовые хозяина яхты?

– Я целый день ходил по магазинам в Новом Орлеане. Нашел все, что нужно, – и это несмотря на блокаду северян.

Действительно, Келсо говорил, что Престон отправился за покупками. Она тогда решила, что это отговорка – он пошел играть…

Эдит опустилась на ковер возле дивана. Она развернула отрез бирюзового шелка, затканного крошечными разноцветными бабочками.

– Какая красота! Вы когда-нибудь видели такое?

–Да..– Ta самая ткань из магазинчика в ее родном городке, таком далеком теперь. Очень дорогая ткань. Она дернула Престона за рукав:

– Сколько все это стоит?

– Вы можете хотя бы раз принять подарок, не спрашивая о цене?

– По-вашему, идеальная леди из Страны Всех Мыслимых Добродетелей может принимать в подарок нижние юбки и чулки от постороннего мужчины? По вашему лицу вижу, что нет. Так я и думала.

Мэтти начала сворачивать ткани в рулон.

– Я не могу принять такой подарок.

Эдит жалобно застонала, прижимая к груди зеленовато-желтый шелк и кусок баттенбургских кружев. Престон схватил Мэтти за руку и увлек ее к окну.

– Вы что, не понимаете? Вам необходим достойный гардероб.

– Согласна.

– Это во-первых…

Она перебила:

– Так как это необходимо для успеха нашего предприятия, стоимость нарядов пойдет в счет издержек.

– Вы очень упрямы.

– Я принимаю это как комплимент. У нас ведь договор?

Престон поклонился:

– Я велю Келсо написать расписки.

Она поклонилась в ответ:

– Благодарю!

Эдит укладывала шелк обратно в коробки, бережно разглаживая каждый отрез.

Мэтти объявила:

– Мы оставим ткани и все остальное.

– О, спасибо!

– Не понимаю, за что меня благодарить. Ведь это лишняя работа для нас обеих. Столько шитья! А времени в обрез.

– Это такая честь для меня и такая радость – работать со столь прекрасными тканями!

Мэтти покачала головой. Странно! Разве шитье может быть в радость?

– Ну а теперь – главное блюдо!

В руках у Престона оказалась продолговатая коробка, скромно лежавшая до поры до времени в углу дивана. Крышка откинулась…

– Вот вам! Модные новинки, прямо из Парижа!

Эдит и Бесс завизжали и захлопали в ладоши. Целая толпа куколок в бальных платьях, амазонках и всевозможных нарядах, необходимых светской даме. Они обе бросились к Престону наперегонки. Эдит, правда, старалась не наступить на драгоценные шелка. Вот они ухватились за коробку, каждая со своей стороны. Коробка упала на пол, рассыпая содержимое в руки девочки и ее няни. Каждая старалась поймать как можно больше кукол, они не помещались в руках. Конечно, добыча Эдит оказалась побольше, но ей, судя по жалобным возгласам, было ужасно жаль того, что она упустила. Престон направился к двери:

– Встретимся в салоне. Самое время начать урок.

Мэтти шепнула, когда он проходил мимо нее: —Трус.

Престон остановился:

– Мужчина, который стоит на пути женщины, рвущейся к желанной цели, – храбрец. Мужчина, который стоит на пути двух женщин, – идиот.

– Черт! – Мэтти швырнула вилку на стол.

– Леди не ругаются.

– Черт подери!

– И это не годится.

– А что я еще могу сказать?

Престон прикрыл глаза.

– Вероятно, лучше помолчать.

Мэтти посмотрела вверх, на расписной потолок салона, и сосчитала до десяти.

– Мне нужно что-то сказать. Оно само вылетает – привычка.

– Хорошо. Мы придумаем подходящее выражение, но позже. А теперь – правила поведения за обедом…

– Как все это глупо! Заговори с соседом слева, когда хозяйка дома беседует с тем, кто слева от нее. Повернись к соседу справа, когда хозяйка смотрит направо… А если этот сосед глуп как пробка?

Престон ухмыльнулся:

– Вероятно, он таким и окажется. Но это не значит, что можно быть грубой. Впрочем, вам нечасто придется выносить эту пытку обедом. Герцог давно отошел от активной общественной жизни. Конечно, он захочет представить вас своим друзьям. После наших уроков вы будете чувствовать себя увереннее.

– Сомневаюсь.

– Лакей подойдет к вам слева. Вы посмотрите на предлагаемое блюдо и слегка кивнете, вот так. Или качнете головой, если вы отказываетесь. Больше вам на него смотреть не нужно. Иначе все подумают, что вы недовольны обслуживанием. Позор для хозяйки дома! Не смотрите на еду, которую кладут вам в тарелку. А то все решат, что вы умираете с голоду.

– Леди никогда не бывают голодны?

– Никогда.

– Зачем тогда вообще садиться за стол?

– Леди садится за стол ради светского общения, учтивой беседы. Она попробует одно блюдо, отщипнет кусочек другого, просто чтобы доставить удовольствие хозяйке.

– Наверное, следует хорошо поесть, отправляясь в гости?

Престон вздохнул:

– Наверное, так лучше всего.

– Так велит здравый смысл, вот и все.

Он кивнул.

– А теперь возьмите вилку. Левой рукой, зубцами вниз.

– Не понимаю, почему левой?

– Так положено.

– С тем же успехом вы можете надеть на меня нагрудник Бесс. А то, чего доброго, оболью платье.

Мэтти попыталась взять вилку с таким же непринужденным изяществом, что и Престон. Ничего не вышло!

– Легче научиться есть палочками.

Престон выглядел озадаченно.

– У нас был повар-китаец, когда мы жили в Сан-Франциско.

– Вам нравится китайская кухня?

– Я ее просто обожаю! Чинь Ли готовил такое восхитительное блюдо – он называл его «курица по-императорски». Я пробовала приготовить это сама, но получилось не так вкусно.

– Когда приедем в Лондон, я отведу вас в один ресторанчик на Уотер-стрит. Его держит семья Чан. Это не совсем ресторан – скорее закусочная для делового человека. Чашка риса, несколько кусочков мяса, овощи. Два пенса все удовольствие. Однако там есть другой зал, на несколько столиков. Нужно только предупредить за три дня. Дедушка Чан приготовит для вас утку по-пекински – ничуть не хуже, чем подают в императорском дворце.

– Вы бывали в Китае? Когда?

– Из последних семи лет пять я провел в путешествиях. Мы прожили восемь чудесных месяцев в Китае.

– Вы жалеете о чем-то, что не смогли привезти с собой на родину?

Престон откинулся на спинку кресла.

– Знаете, меня много расспрашивали о моих странствиях, но такого вопроса еще никто не задавал.

Его взгляд сделался задумчивым.

– Думаю, мне не о чем сожалеть.

– Совсем не о чем? Нефритовые статуэтки, древности, картины?

– У меня много разных вещиц, но все было куплено уже в Лондоне. Мне кажется, люди везут сувениры, чтобы больше не возвращаться в те края. Я же, наоборот, уверен, что когда-нибудь поеду туда опять. Мне нравится думать, что я увижу все в точности как в первый раз и смогу разделить впечатления со своим спутником… – Престон откашлялся. – Но я увлекся. А вы отвлеклись.

Он бросил на нее выразительный взгляд. Оказывается, она сидит, подперев ладонями подбородок, локти на столе. Она быстро сложила руки на коленях.

– Еще раз. Возьмите вилку в левую руку, а нож – в правую. Представьте, что вы пытаетесь отрезать кусочек говяжьей котлетки. Верните нож на место, рядом с тарелкой. Положите кусочек котлеты в рот. Губы должны быть приоткрыты совсем чуть-чуть.

Мэтти попыталась следовать указаниям Престона. Не успела она поднести ко рту пустую вилку, как ее голодный желудок заурчал.

– Если уж мы говорим о еде, почему бы заодно и не поесть?

– Потому что за едой вы отвлекаетесь. Командуете, чтобы Натан сидел прямо и пользовался салфеткой. Следите, чтобы Бесс не кормила куклу и не кидала на пол недоеденный кусок мяса.

Неужели со стороны их семейные обеды выглядят именно так? Мэтти как-то об этом не задумывалась. Она была поражена.

– Бесси еще трудно жевать как следует…

– Понимаю. Конечно, вы должны следить за манерами детей. Но и наши уроки тоже очень важны. Вам еще многому предстоит научиться, а времени мало. Было бы неплохо потренироваться с настоящей едой. Кто-нибудь из команды мог бы изобразить лакея. Но мы постараемся обойтись тем, что есть.

– Мы с Эдит могли бы покормить детей на террасе, а потом я бы присоединилась к вам за ужином.

– Очень любезное предложение. А вы уверены?

– Я не думаю, что они будут без меня скучать. У них столько новых игрушек! Благодаря вам! А потом я приду уложить их спать и почитать на ночь сказку.

– Я предупрежу стюарда.

Точным движением Престон положил вилку и нож на край тарелки так, что зубцы и край лезвия соприкоснулись. Мэтти попыталась повторить этот изящный жест, но ее нож и вилка скатились на донышко.

– Не перейти ли нам к следующему уроку?

Престон промокнул салфеткой губы, как будто в самом деле пообедал. Аккуратно положив салфетку рядом с тарелкой, он встал, помог Матильде выйти из-за стола и вывел ее в центр комнаты.

Может быть, он хочет научить ее вальсировать? Это была ее давняя мечта – кружить по бальному залу, как цветок, который затянуло в водоворот, а затем стремительно понесло по течению. Оказаться сейчас в объятиях Престона – предел мечтаний. Она задрожала от предвкушения.

– Вы умеете делать реверанс?

– Конечно…

Только бы он не заметил ее разочарования! Приподняв юбку, Матильда склонилась в реверансе.

– Милорд…

Престон скривился:

– Годится для горничной или официантки в пивной.

Она обиделась.

– Так бы и спрашивали – умею ли я приседать, как герцогиня? Я бы ответила, что у нас в Америке нет ни графов, ни герцогов. Не у кого было набраться манер!

– Примите мои искренние извинения. Конечно, вам трудно. Мне тоже было нелегко вести себя подобающим образом, когда я был в Китае или Египте. К счастью, рядом всегда был наставник, советами которого я мог руководствоваться. Почту за честь оказать ту же услугу вам. Обещаю быть терпеливым и внимательным.

– Вы были в Египте? Видели пирамиды и эту голову, которая торчит как бы ниоткуда? Я читала в журнале. Как она называется?

– Сфинкс.

– Точно. Я читала статью в журнале американского научного общества, ее написала замечательная женщина-археолог, специалист по египетским иероглифам. Там было сказано, что у сфинкса тело льва и огромная человеческая голова. Она хотела собрать деньги, чтобы раскопать его целиком. Возможно, что под туловищем скрыт храм. Вот только я забыла, как ее зовут…

– Наверняка это Эмили Уэстон Дандридж, больше некому.

– Да! Вы тоже читали эту статью?

– Может быть, не эту, а другие ее статьи. А еще я был на заседании Королевского общества, где она представила свою сумасшедшую теорию…

– Мне ее гипотеза представляется логичной, и результаты исследований ее подтверждают.

– Сэр Мариетт раскопал площадку перед статуей и не нашел ничего интересного. С тех пор ее покрывает песок. Доктор Джеймисон, человек более опытный, предостерегает Эмили от необдуманных действий. Он считает, что голова сфинкса может опрокинуться. А если Общество лишит ее мужа субсидий, ей больше никогда не проводить раскопки – разве что в собственном огороде.

– Боже! Неужели вы из тех мужчин, которые считают, что женщина не способна придумать ничего стоящего?

– Вовсе нет. Все очень просто. Мой друг Берк женат на Корделии, сестре Эмили. Если Эмили совершит какую-нибудь глупость, это не пойдет Берку на пользу.

– Вы заявляете, что знакомы с Эмили Уэстон Дандридж?

– Я предупреждал Берка – не связывайся с этим семейством, неприятностей не оберешься. Ему, кажется, все равно, но я за него волнуюсь.

Мэтти отодвинулась и встала, скрестив руки на груди. Взгляд у нее был оценивающий.

– Вы талантливый рассказчик. Не знаю, какую выгоду вы собирались извлечь из этой истории, но я купилась – целиком и полностью. Все было прекрасно до той минуты, когда вы заявили, что лично с ней знакомы. Тут вы перестарались.

Приподняв бровь, Престон посмотрел ей в глаза:

– А если я скажу, что это правда?

– Тогда вам должно быть стыдно, ведь мы договорились не лгать друг другу.

В душе Мэтти ругала себя за лицемерие. Ее ведь тоже нельзя назвать честной до конца. Взять хотя бы тот поцелуй. До сих пор щеки горят.

Она отвернулась. Взглянув на висящие на стене часы, Мэтти спохватилась:

– Боже мой, прошло столько времени! Мне пора к детям. Бедняжка Эдит, должно быть, уже выбилась из сил.

– Но вы должны научиться делать реверанс! Иначе будем считать, что день прошел зря.

– А это долго?

– Правила просты, но нужно много тренироваться – раз за разом, пока ваши движения не станут изящными и непринужденными.

– Господи…

– Что, простите?

– Ничего. Изящными и непринужденными, говорите? Понятно. Тогда приступим! Реверанс за реверансом – к черту все остальное.

– Вы меня дразните?

Она одарила его невинной улыбкой.

– У вас нет воображения.

– Я ничего не слышал. Начнем урок.

Престон подошел к столу и одним движением сдернул белоснежную скатерть, не уронив ни одной фарфоровой тарелки, ни одного хрустального стакана. Матильда была поражена:

– Как вы это сделали?

– Я учился у волшебника… но нет, не будем отвлекаться. Мы и так потратили много времени на фокусы.

– Ваши фокусы мне нравятся гораздо больше, чем уроки.

– Когда вы впервые предстанете перед герцогом, вы сделаете вот так. – Престон обернул скатерть вокруг талии и присел в низком поклоне. – Спина прямая, руки слегка согнуты, локти вниз, правая нога скользит назад, в то время как вы сгибаете колени. Глаза опущены, голова слегка наклонена вперед. Вам надлежит оставаться в таком положении, пока герцог вас не узнает. Вероятно, он возьмет вас за руку и поможет встать. Любезно вас поприветствует. Итак, теперь ваша очередь.

– Мне завернуться в скатерть?

– Постарайтесь быть серьезнее.

– Зануда.

– Если вы не способны осилить эту науку, давайте откажемся от нашей затеи. Если я прикажу капитану повернуть назад прямо сейчас, вы доберетесь до своего дома примерно через месяц.

Вернуться домой? Хорошо, но как быть с проблемами, от которых ей пришлось спасаться бегством?

– Простите.

Она будет стараться из всех сил.

– Выпрямите спину. Еще раз! Не задирайте голову! Теперь представьте, что вы плывете. Нет, опустите руки. Вы пытаетесь взлететь? Еще раз.

Сколько раз она присела? Сколько раз ошиблась? Мэтти сбилась со счета. Ныли мышцы ног и спины.

– Вы делаете успехи. А сейчас представьте, что я герцог Норбундшир. Вы подходите, делаете реверанс, а я беру вас за руку.

Престон занял позицию возле кушетки и сделал вид, что ведет оживленную беседу. Матильда приблизилась, осторожно ступая натруженными ногами, и низко присела.

– Ваша светлость… Престон сказал хрипло:

– Мое дорогое дитя…

Мэтти приподняла правую руку ладонью вниз. Престон наклонился, его губы почти коснулись ее пальцев.

– Я так рад, что наконец вижу тебя…

Легкий толчок рукой означал, что она должна встать. Но она не смогла! Мышцу правой ноги свело судорогой. Она вцепилась в руку Престона, чтобы не упасть.

Ему пришлось отклониться назад, чтобы сохранить равновесие. Пытаясь перенести тяжесть на левую ногу, Мэтти запнулась и полетела прямо на него. Равновесие было нарушено, и оба повалились на кушетку. Престону, однако, хватило самообладания, чтобы прижать Матильду к себе покрепче, иначе бы она упала на пол.

– Простите, ради Бога!

Мэтти попыталась встать. Правую ногу пронзила такая боль, что на глазах выступили слезы. Она перекатилась на левый бок, подтянула колено к груди и принялась растирать мышцу.

– Это я должен извиняться. Слишком большая нагрузка для первого раза.

– Я вас не ушибла?

– Нисколько. – Престон смотрел на нее со странной улыбкой.

– Я могу чем-нибудь помочь? Я неплохо владею приемами массажа.

Она пробормотала:

– Охотно верю. Но мне уже лучше. Престон коротко вздохнул.

– Вы все-таки ушиблись!

– Нет, но если вы будете дергаться вот так…

Престон высвободил ногу из ее юбок и сел.

– Я знаю, что вам поможет.

Он встал и взял ее на руки. Боль не отпускала, но она уже не обращала на нее внимания.

– Что вы делаете?

Ей пришлось обнять его за шею. Престон направился к двери, не выпуская Матильду из рук.

– Отпустите меня, пока нас не увидели!

– Здесь никого нет. А если кто-то появится, мне наплевать.