Рита обходит гостиную, предлагая гостям фаршированные человечиной шампиньоны и другие закуски, а Джерри взял на себя роль диджея и крутит поочередно «Вечеринку монстров», «Лондонских оборотней», «Триллер», «Кладбищенский блюз» Джона Ли Хукера и подборку песен группы «The Zombies».

— Если он еще раз поставит «Вечеринку монстров», клянусь, я его сожгу, — свирепеет Карл.

Собралась вся банда, кроме Бет, — ее не отпустили родители. Присутствие Йена в качестве официального живого сопровождающего не возымело действия. Родители Бет пытались защитить ее не от возможной незаконной деятельности зомби, а от пагубного влияния Сикстинской капеллы в спальне Джерри.

Очень жаль, она много потеряла. Ничего похожего на обычное барбекю, на которое мы собирались почти месяц назад. Само собой, посиделки зомби часто представляют собой фуршет с пикантными угощениями, без всякой там зелени и сластей. Сегодня не исключение: у нас широкий выбор блюд от жареных во фритюре пальцев и канапе до человечины под соусом бернез и риса с человечиной. Хотя Зак с Люком все-таки принесли мозги со взбитыми сливками, так что нам по крайней мере не придется бежать за мороженым.

Все пришли не с пустыми руками. Видимо, не я один пополнял недавно запасы продуктов. И, судя по тому, что передают в новостях, не одного меня заметили.

За последние несколько дней в округе Санта-Крус шестеро живых, включая Теда, объявлены пропавшими без вести. Все присутствующие на вечеринке, кроме меня, утверждают, что добыли человечину на улице, а значит, если пять остальных пропавших жителей — жертвы нападения зомби, то кое-кто из местной нежити стал более бесцеремонным.

В существовании зомби в мире живых есть одна проблема — несоответствие спроса предложению. Если в супермаркете или бакалейной лавке на углу, где отовариваются живые, заканчивается товар, менеджер по снабжению просто делает дополнительный заказ. Но когда начинает уменьшаться количество живых, восполнить товар немного более проблематично.

По-видимому, местные зомби стали запасаться продуктами.

Кто может их обвинить? Десятилетиями мы прозябали в тени, нас унижали, заставляли смириться с тем местом, которое отвело нам общество. А теперь за очень короткое время — моему сердцу, чтобы начать биться, потребовался больший срок, — мы оказались в центре всеобщего внимания, нас вознесли до небес, пообещали повысить социальный статус.

Однако еще более соблазнительна сила, приходящая вместе с осознанием своего могущества, истинного потенциала. У благородных идей и продвижения по социальной лестнице немного шансов против бессмертия. А у бессмертия немного шансов против пристального взгляда СМИ.

Потому мы и решили уехать.

У Риты нет возможности родить ребенка там, где все живые знают, что мы — нежить. А телеинтервью с Тедом непременно поставит под сомнение мое психическое здоровье. Хоть сейчас я и употребляю меньше человечины, чтобы отвести подозрения, придет время, и кто-нибудь, видевший интервью, сопоставит факты. А потом меня уничтожат, и всем мечтам о новой семье придет конец.

По просьбе Йена нам с Ритой сделают поддельные паспорта и билеты в Шотландию, где его родственники помогут нам начать жизнь с чистого листа, в глуши Западного нагорья (ключевое слово — «глушь»). Мы вовсе не хотим селиться там, где много СМИ, туристов или любителей фотографировать. Подумывали переехать в Монтану или Вайоминг, но поняли, что лучше навсегда ускользнуть из поля зрения влиятельной американской прессы. Разумеется, пришлось пообещать Иену не питаться членами его семьи. Не такая уж это проблема — поклонником шотландской кухни я никогда не был.

Конечно, нам нужно принять некоторые меры предосторожности, например, изменить внешность, — чтобы зажили мои раны, придется съесть много человечины. И не привлекать к себе внимание, насколько это возможно. Останется только наложить хороший грим, вставить цветные контактные линзы, надеть очки и перекрасить волосы.

Рано или поздно нас хватятся, и я подозреваю, что рано. По словам Йена, паспорта будут готовы через неделю. А потом — пакуем чемоданы, как следует очищаем родительские закрома и садимся в самолет.

Мы рассказали нашим о Ритиной беременности, о том, что скоро уедем. Нам сочувствовали, за нас радовались. И плакали. Все. Даже Карл. И хотя мы собрались сегодня, чтобы отметить Новый год, все же это в какой-то степени прощальная вечеринка. Конец не только нашего бытия, но и нашей дружбы, того, что мы вместе пережили. Очень трудно оставаться друзьями, если вас разделяют материки и океаны. А если вы живете по поддельным документам и притворяетесь живым, переписываться с оставшимися на родине друзьями-зомби все равно что пускать сигнальные ракеты.

Последние минуты года на исходе, и мы поднимаем бокалы — не только в честь праздника, но и с благодарностью друг к другу.

Мы не одиноки.

Мы обрели цель.

Мы выжили.

Наконец все тосты сказаны, последние кусочки человечины запиты шампанским, и мы отправляемся в первую в этом году «кругосветку со смертью». Лесли с Йеном задерживаются, чтобы помочь с уборкой, а Зак и Люк решают вернуться ко мне — им нужно поспать, чтобы завтра с утра пораньше заняться подготовкой моего расписания.

Надо бы повысить им жалованье.

Мемориальное кладбище Санта-Крус и бюро похоронных процессий располагается неподалеку от Оушн-стрит, у пересечения шоссе № 1 и № 17. Ни у кого из нас здесь не захоронены родственники или друзья, поэтому мы и не заходили сюда раньше. Однако это место вполне подходит для того, чтобы положить начало какому-нибудь делу. Или конец — если вам так больше нравится.

В безоблачном небе сияет луна, заливая кладбище светом. До полнолуния всего два дня. Время от времени я вижу свою тень. Оглядываюсь на Риту: она идет сзади, легкая и воздушная, лицо в черном капюшоне. То и дело в холодный январский воздух вырывается пар от ее дыхания.

— Эй, чувак, — говорит Джерри, заметив то же самое у себя и выдувая белые клубы пара. — Гляди… как будто шмалью затягиваюсь, только не торкает!

— Да что ты! — отзывается Карл. — А я так было и подумал.

Том и Наоми смеются. Они идут, взявшись за руки. Даже не заметил, как у них сложилось. Тому повезло, ему нужна женщина. Хотя Наоми, наверное, жутко, когда он короткой, волосатой рукой щупает ей грудь.

Мы всемером окружаем дуб в восточном конце кладбища и беремся за руки. Хелен объявляет минуту молчания в память обо всех погибших душах, погребенных раньше, чем они успели воскреснуть. Не могу вообразить, каково это — проснуться в гробу, в обитом бархатом ящике из красного дерева, орать и стучать, поняв, что тебя по ошибке похоронили заживо…

Если в гроб не проникнут уничтожающие тело насекомые, волосы, ногти и зубы отвалятся через несколько недель. По прошествии месяца-двух станут жидкими ткани. Вскоре после этого вскроются грудная и брюшная полости.

Полагаю, если и тогда вы все еще думаете и сами с собой разговариваете, то, вероятно, вы уже поняли: что-то не так.

Разумеется, тело в гробу не объедят жуки, личинки и другие насекомые, если только ваши родственники — законченные скупердяи — не положили вас в ящик из клееной фанеры. Постоянно представляю, каково это — быть заживо съеденным личинками.

Назову это «Хрум-хрум-хрум».

Покончив с делами у дуба, мы расходимся, чтобы в одиночестве предаться раздумьям. Однако, памятуя о случае с Томовой рукой, что произошел пару месяцев назад на кладбище Оквуд, мы стараемся держаться кучнее. Хелен с Карлом идут в одну сторону, Наоми и Том — другую. Джерри падает на хвост нам с Ритой.

Первые несколько минут Джерри изо всех сил старается молчать. Не знаю, размышляет ли он о чем-то серьезном или строит планы создания нового порнографического шедевра, но проходит немного времени, и язык у него развязывается.

Для начала он решает проехаться насчет Наоми и Тома. Минуту спустя еще разок. Потом выдает шутку. Затем анекдот, который он не успевает рассказать до конца — я прошу его замолчать.

— Да ладно, чувак. Подумаешь…

Надувшись, он отходит и в отдалении ворчит, что его шутки никто не понимает.

Не могу сдержать улыбки. И меня посещает мысль, что самые приятные из моих воспоминаний связаны с Ритой и Джерри: ночь, когда мы встретили Рея, охотились на живых, инсценировали смерть моих родителей. В предыдущей жизни у меня не было таких друзей. Похоже, та автокатастрофа, обернувшаяся гибелью, — лучшее, что когда-либо со мной случалось.

Мне не терпится скорее поделиться своим открытием с Хелен и остальными. Наверное, и они думают так же. По крайней мере я на это надеюсь.

Некоторое время мы с Ритой идем в тишине, наслаждаясь обществом друг друга, погрузившись в свои думы, разглядывая собственные тени под ногами. Не знаю, сколько времени прошло, однако в какой-то момент у меня внезапно появляется чувство, что чего-то не хватает.

Неожиданно до меня доходит, что я больше не слышу Джерри.

Остановившись, оглядываю залитый лунным светом погост. Джерри нигде не видно.

— Эй, Джерри! — зову я.

— Что случилось? — спрашивает Рита.

Рядом с двумя нашими тенями возникает еще одна. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Джерри. Но нет — кто-то вырывает Ритину руку из моей. В следующее мгновение меня валит на землю огромная потная туша.

— Хватай за руки! — шипит откуда-то сверху мужской голос. — За руки хватай! За руки!

— Осторожно! — слышен другой голос. — Держись подальше от его пасти!

Я не могу ни двинуться, ни глотнуть воздуха. Пытаюсь закричать, но легкие сдавлены под весом навалившегося на меня тела. Затем чувствую, как щиколотки, а за ними и запястья стягивают кабельными хомутами.

Риты не слышно.

— Все, все! — говорит кто-то. — Он готов. Пошли.

Не успеваю я впиться зубами в человеческую плоть, как туша поднимается, и я могу, наконец, дышать, хотя чтобы крикнуть, воздуха недостаточно. Из меня вырывается рык.

— Заткни ему пасть! — доносится шепот.

Пинок в спину, затем другой — по почкам. Я перекатываюсь, пытаюсь нейтрализовать удары, свернувшись клубком, и замечаю, что Рита лежит в нескольких футах от меня, без сознания. Между нами стоят двое.

— Живее! — говорит пинавший меня и отступает назад. У него короткие светлые волосы, в руках бейсбольная бита. — Кончаем и сматываемся.

— Погоди! — отвечает другой в белой вязаной шапочке и военной форме. Наклонившись над Ритой, он хватает ее за левое ухо. Несколько секунд спустя он держит что-то в руке, а из порванной Ритиной мочки течет кровь.

Я чую запах бензина.

Парень, габариты которого сопоставимы с раздутым самомнением Марты Стюарт, идет в нашу сторону с канистрой неэтилированного бензина в одной руке и чем-то смахивающим на фальшфейер — в другой.

Сдается мне, не такая уж это хорошая идея — устраивать кругосветки со смертью.

Двое пятятся, а амбал подходит к Рите, сует фальшфейер в карман и откручивает крышку канистры. Стараюсь подняться, позвать на помощь, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить его, но я связан по рукам и ногам и никак не могу перевести дыхание.

Каким-то образом мне удается встать на колени, однако не успеваю я сделать выпад и цапнуть зубами кого-нибудь, как блондинистый сопляк с размаху наносит удар битой по голове. Я падаю на землю, в глазах моментально темнеет. Когда я снова открываю глаза, второе «я» Марты Стюарт поливает Риту бензином.

Внезапно доносятся чьи-то шаги, быстрые и уверенные.

Амбал поднимает голову.

— Черт!

Мощным и точным ударом Джерри сбивает Марту с ног. Канистра летит на несколько футов в сторону, содержимое выплескивается на траву.

— Мать твою! — орет юнец с битой.

Тот, что в военной форме, вертится на месте, вглядываясь в темноту широко раскрытыми глазами.

— Ник, дергаем отсюда! — Он разворачивается и бежит прочь.

— Мать твою! — повторяет Ник.

Марта Стюарт вопит благим матом.

Джерри оседлал его и молотит по шее, однако амбал не сдается, старается отбиться. Я не уверен, но, по-моему, Джерри хохочет.

Ник не удирает. Он направляется к Джерри, держа биту перед собой. Я хочу предупредить Джерри. Ник замахивается, бита дрожит в его руке. Вот-вот последует удар, и тут Джерри оборачивается — щеки и подбородок при свете луны блестят от крови.

Ник в изумлении замирает.

— Жуть!

— Извини, чувак! — говорит Джерри, поднимаясь. На земле задыхается и стонет Марта. — У него не вышло.

Запах крови и бензина наполняет воздух.

Джерри делает шаг вперед. Ник, ошалевший от страха, хочет задать стрекача, но, споткнувшись о канистру, растягивается на пузе. Бита выпадает из его рук.

Джерри смеется. Не злобно, словно он просто резвится на кладбище со своими приятелями.

Поднявшись, Ник оглядывается в поисках биты, но другое оружие — канистра с бензином — ближе, и, схватив ее, он потрясает ею перед Джерри, отчего Джерри хохочет еще громче. Затем в смеющегося Джерри летит канистра, попадает ему в голову, а бензин выплескивается в лицо.

— Черт! — Джерри в изумлении трет глаза. — Так не честно, чувак!

Ник разворачивается и рысью дает деру в ту сторону, куда убежал его сообщник. Третьего товарища оставляют умирать.

Я перекатываюсь на бок проверить, как Рита. Она все еще без сознания, мокрые от бензина лицо и волосы поблескивают в лунном свете. Рядом с ней Марта Стюарт лежит на спине, почти не двигаясь, что-то вертит в руках. Через несколько секунд до меня доходит: он откручивает пластмассовый колпачок.

Я пытаюсь предупредить Джерри, но мне удается лишь хватать ртом воздух.

В темноте непонятно откуда доносятся голоса Наоми и Тома.

Марта открутил колпачок, уже виден запал.

Джерри не смотрит на меня. Он стоит рядом с канистрой в луже неэтилированного топлива и трет глаза.

В нескольких футах от меня Марта переворачивается на бок и дергает запал.

— Джерри… — наконец вырывается у меня.

Джерри оборачивается, отрывает руки от глаз, и в это мгновение Марта бросает фальшфейер.

— Чувак.

Секундой позже загорается Рита. По пропитанной бензином траве огонь быстро достигает канистры, которая взрывается под ногами у Джерри.

Охваченный пламенем, Джерри падает и катится по земле, пытаясь сбить огонь, крича от боли и страха. В нескольких футах от меня безропотно гибнет Рита. Чувствую запах паленых волос, жареного, отстающего от костей мяса. Я хочу позвать ее, но лишь всхлипываю.

Тщетно пытаюсь развязать руки. Не могу двигаться. Не могу взмолиться о помощи. Даже закрыть глаза не могу. Плачу и смотрю, как умирают в огне Джерри, и Рита, и мой так и не успевший родиться ребенок. Двое — безмолвно, третий — бьется в агонии. Не в силах больше выносить этого, я закрываю глаза и слушаю крики Джерри.