Опять холмы, разочарованно подумала Лерена.
Она ненавидела все эти спуски и подъемы по горам и пригоркам, когда паланкин трясся, будто в лихорадке, и норовил опрокинуться чуть ли не каждую секунду. К тому же носильщики уставали быстрее, чем на равнине, да и путь значительно замедлялся.
Учитывая все это, императрица приказала Уилдер идти пешком, когда склоны оказывались слишком крутыми.
Однако, призналась себе императрица, эти противные, по идее, холмы оказались на вид достаточно милыми: зеленые и аккуратные, словно умело сделанный задник на сцене королевского театра.
Лерене тут же очень захотелось посмотреть одну из пьес. Следовало приказать Кэшел Грейтейн поехать с ними, тогда бы спектакли для императрицы ставили каждую ночь… и вообще Кэшел могла тут собрать богатый материал для новой пьесы под названием «Завоевание Ривальда». Или, скажем, «Лерена правит миром». Короче, что-то в этом роде.
Нет, лучше императрица сама напишет пьесу, а Грейтейн ее поставит. По крайней мере в этом случае исторические факты не будут искажены, а из текста выпадут все ненужные персонажи. История получится гладкой и красивой.
Лерена не любила путаные сюжетные линии с множеством действующих лиц. При постановке подобных пьес сцена была сплошь заполнена людьми, словно действо происходило в паровом экипаже.
Императрица высунула голову наружу. Холмы так же далеки, как и раньше, солнце светит высоко, для привала еще слишком рано… Если бы она знала, что завоевание другой страны такая скучная вещь, то приказала бы устраивать по дороге различные увеселения.
Лерена решила пригласить к себе Паймера и Чиерму. Они приятные собеседники, хоть как-то можно будет убить время.
* * *
— Тащатся медленно, будто шайка подвыпившей солдатни, — произнес Аланд Терко, поднося к глазам подзорную трубу.
— Где их кавалерия? — спросил Крофт Харкер. Колонна вражеских солдат, вытянувшаяся в длинную цепь и напоминавшая прекрасную нитку жемчуга, еще не дошла до подножия холмов, у которых президент Комитета безопасности устроил засаду.
— Думаю, пока что сопровождает обоз, плетущийся позади.
— Среди них должен быть хоть один приличный генерал. А где же легкая пехота?
Терко вновь посмотрел в подзорную трубу.
— Впереди стрелков-разведчиков. Скорее всего именно они и поведут основную часть армии через холмы.
— Сколько?
— Около роты.
— Достаточно, чтобы одновременно и начать разведку боем, и прикрыть фланги, — сказал Харкер.
— Их шансы на успех сильно возросли, — заметил Терко.
Харкер поморщился.
— Другим об этом знать незачем.
— Еще не поздно отвести наши войска.
Президент покачал головой.
— Лучшего места для засады не найти. За нами — только Беферен. Если хотим нанести серьезный удар, мы должны сделать это только здесь, на холмах. Хорошее знание местности очень поможет нашей кавалерии.
Терко мрачно улыбнулся.
— Очень надеялся, что так вы и скажете.
Харкер плюнул в сторону армии Лерены.
— О, ради Сефида… Еле шевелятся. Такими темпами я бы уже дополз до Беферена.
* * *
Ближайшее окружение императрицы остановилось для совершения дневной трапезы. Армия же продолжала двигаться дальше: ее передовые части подходили к подножию высоких холмов.
Лерена, Паймер и Чиерма удобно устроились недалеко от дороги, рассевшись на покрывалах, расстеленных поверх густой, сладко пахнущей травы. Место для привала выбрали с расчетом на то, что до высоких персон не будет долетать пыль, поднимаемая сотнями солдатских сапог.
На обед подали выпечку и землянику, только что собранную Акскевлеренами на ближайшей поляне.
— Последний подъем перед Беференом, — весело сообщила императрица, указав на холмы на юге. — Дальше дорога очень пологая и ровная до самой столицы Ривальда. А там уже и конец путешествия.
Она посмотрела на Чиерму. Тот угадал, что именно Лерена хочет услышать от него.
— Искренне на это надеюсь, ваше величество, — закивал он. — Хотя я и несколько удивлен, что нам навстречу не выступила ривальдийская армия.
— Мои генералы сообщили, что наши разведчики не заметили никаких признаков организации активного сопротивления. Все собрались в Беферене. Думают, там у них что-то получится. — Императрица сладко улыбнулась. — Ну а для особо недовольных у нас есть небольшой сюрприз…
Чиерма вежливо улыбнулся в ответ, потом все же нерешительно пожал плечами.
— В Ривальде немало отличных командиров, ваше величество. Уверен, кое-кто из них предпочтет атаковать до того момента, как хамилайская армия достигнет Беферена…
Лерена взяла землянику и притворилась, будто внимательно рассматривает ягоду.
— Есть ли у вас опыт проведения военных операций? — после паузы поинтересовалась она.
— Только в административной должности, — ответил Чиерма. — Как губернатор Геймвальда я отвечал за оборону границы.
— Границы больше нет, а вы — больше не губернатор.
Чиерма опустил глаза.
— Это правда.
— Тогда в данном вопросе мне следует положиться на мнение своих генералов, — дернула плечом императрица.
А эти ваши генералы когда-нибудь сами принимали участие в военных действиях? — хотел спросить Чиерма, однако промолчал.
— А что, очень даже хороший вопрос, — заявила леди Энглей, присаживаясь рядом с ним на краешек покрывала.
Бывший губернатор посмотрел на ее бледную кожу, темные волосы и карие глаза. Все внешние признаки истинного Кевлерена… Но в Энглей, по мнению Чиермы, они были доведены практически до совершенства. Он захотел поцеловать ее в губы, прижаться к ней всем телом…
— Эй, поосторожней, — предупредила Энглей, улыбаясь уголками рта.
— На что вы там уставились? — громко спросила Лерена.
Чиерма закашлялся и прикрыл рот ладонью.
— Просто задумался, ваше величество…
Императрица пристально посмотрела на него буравящим взглядом.
— Нет, это неправда. А ну отвечайте — что вы увидели?
Чиерма быстро соображал, как ответить. Могла ли Лерена видеть леди Энглей? Нет, иначе не задала бы подобного вопроса. Но все же правительница Хамилая наверняка что-то почувствовала.
Подсознательно он понял, что если попытается соврать, то Лерена об этом непременно узнает.
— Чертовы птицы! — тихо ругнулся Паймер.
Императрица повернулась к своему дяде. Она стала похожа на паука, готового броситься на муху.
— Что вы сказали? — зловещим тоном спросила она.
Паймер, недоумевая, поднял земляничину с аккуратной круглой дырочкой посередине.
— Чертовы птицы, добрались до ягод раньше меня…
Лерена наклонилась, взяла землянику из его рук и выбросила ее.
— Съешьте другую, — сказала она со злостью. Затем улыбнулась и сказала более мягко: — Скушайте булочку, мой милый дядя.
Она взяла тарелочку с выпечкой и протянула ее старику. Герцог придирчиво пощупал каждую булочку, выбрал одну и кивнул в знак признательности.
— Она не сумасшедшая, если ты об этом, — прошептала Энглей на ухо Чиерме. — Не столь важно, что ты думаешь о ее поведении. В некотором смысле эта женщина, вероятно, самая здравомыслящая из всех живущих…
На сей раз Чиерма даже не посмотрел на бывшую госпожу. Он попытался сосредоточиться на обеде, надеясь на то, что Лерена позабыла о своем вопросе.
* * *
Харкер услышал, как высоко в небе над ним прокричал орел.
Пронзительный крик эхом прокатился по расщелине, в которой президент и тысяча кавалеристов терпеливо дожидались сигнала к бою.
Определять время атаки Крофт позволил более опытному Аланду Терко. На своем веку этот офицер устроил не один десяток подобных засад. Когда Терко решит, что момент настал, то прикажет легкой пехоте открыть огонь по авангарду неприятеля. Таким образом Аланд надеялся отбросить передовой отряд противника назад, чтобы вызвать переполох в рядах хамилайской армии. После этого Терко зажжет сигнальный огонь, и тогда Харкер выведет кавалерию из расщелины — и ударит по правому флангу врага.
Президент запрокинул голову и увидел в небе серогрудого орла, парящего в потоках теплого воздуха. Крылья птицы опускались всякий раз, когда он менял направление. Ждет, как и мы, подумал Харкер. Наверное, ему повезет больше, чем нам…
Многие ривальдийцы не доживут до конца сегодняшнего дня. Крофт не говорил об этом со своими солдатами, да и особой нужды не было. Они сами все прекрасно понимали.
Имея некую долю везения, Харкер сумеет потрепать хамилайскую армию так, что она замедлит продвижение к Беферену. Это позволит столичному гарнизону лучше подготовиться к обороне. Если повезет чуть больше, ривальдийцы смогут нанести захватчикам такой урон, что тем придется отступить назад на север, провести перегруппировку сил и зализать раны. Если удача полностью окажется на нашей стороне, сказал себе президент, то один из нас доберется до императрицы и убьет ее. Случись подобное — и нападение можно считать отраженным.
— Жаль, что я не верю в удачу, — сказал он вслух.
Однако Харкер отдавал себе отчет в том, что шансы ривальдийцев на успех были бы куда больше, выступи на стороне республики Намойя Кевлерен. Но даже если бы сосланный принц и согласился возвратиться, чтобы драться за свою родину, к тому времени, когда корабль мог доставить его из-за Бушующего моря, страны, за которую следовало сражаться, уже не существовало бы.
Интересно, а чем Намойя Кевлерен занимается сейчас? Добрался ли тысяцкий Велан Лаймок до Сайенны?…
* * *
Квенион наблюдала за тем, как армия готовится к переправе. Намойя тем временем еще раз объяснил Велану план действий.
— Как только достигнете реки Фрей, медленно двигайтесь на восток к Кидану. Не начинайте штурм города, пока мы не подойдем. Я посчитал, что потребуется одиннадцать дней, чтобы добраться до условленного места. Поэтому выступайте утром двенадцатого дня, считая с сегодняшнего.
Намойя выделил голосом последнюю фразу. Сделано это было больше не для Велана, а для ривальдийских командиров, собравшихся вокруг принца.
Хотя Лаймок и понимал, что мнение Намойи касательно его персоны за последние недели значительно улучшилось, оба знали: ценность тысяцкого зависела от того, насколько точно другие шестнадцать командиров понимали свои обязанности.
— Ни в коем случае не ослабляйте натиск… Продолжайте штурм до тех пор, пока полностью не захватим город. Мне не очень важно, будете вы сначала атаковать Цитадель или же северный остров. Это решение примете сами, когда составите мнение об обороне противника…
Велан не стал спрашивать, что делать, если штурм провалится. Однако самому себе этот вопрос он задавал бессчетное количество раз — и пока не находил на него ответа.
— Я дам вам достаточно судов, чтобы переправить снаряжение по реке. Следовательно, нам останется больше мулов, которые потащат корабли по берегу. По мере продвижения на запад вдоль Фреи я разрешаю конфисковать лодки у местного населения. Это поможет армии добраться до Кидана…
— Так точно, ваше величество, — сказал Лаймок.
Вопросов больше не было. Тысяцкому не терпелось начать действовать. Чем раньше армия двинется вперед, тем быстрее он сам окажется подальше от Намойи.
К ним подошла Квенион.
— Все сделано, как вы велели, ваше величество, — поклонилась она Намойе. — Запасы и снаряжение поделены между двумя частями армии…
— Хорошо, — кивнул Кевлерен. — В следующий раз, тысяцкий Велан Лаймок, мы встретимся на Великом Квадранте в Кидане.
* * *
Чтобы выжить в самых странных и неприятных ситуациях, Чиерма обычно полагался на благовоспитанность.
Одной из таких ситуаций и явился диковатый пикник у обочины. Когда обстановка накалилась, а поведение окружающих стало слишком эксцентричным, экс-губернатор решил быть предельно корректным и внимательным к старшим. Попытка сохранить лицо удалась. Чиерма вежливо подавал тарелки с кушаньями — несмотря на то, что для этих целей имелась целая армия Акскевлеренов, назойливостью напоминавших мух, — был великодушен со всеми, кто вступал с ним в разговор, широко улыбался и вообще производил впечатление крайне благополучного и безмятежного человека. Все это удавалось ему благодаря умению отключаться от действительности.
Так получилось, что Чиерма оказался одним из первых, кто услышал выстрелы и крики, доносящиеся с южной стороны холмов. Экс-губернатор поднялся, нахмурил брови и посмотрел на дорогу. Армия Лерены преодолела перевал только наполовину, хвост колонны растянулся далеко на север.
Чиерме никогда не доводилось служить в войсках, но тут у него в груди защемило, а сердце замерло в предвкушении чего-то очень волнительного. Через секунду он испугался — а вдруг Лерена подумает, что это бывший губернатор втянул ее армию в переделку, продумав весь зловещий план диверсии заранее, а теперь методично его выполняя.
Хорошо, если бы так, отозвался внутренний голос.
Быстро пораскинув мозгами, Чиерма решил, что лучше всего поспешить к императрице, дабы самому доложить о сомнениях и подозрениях, терзавших душу. Возможно, его поведение убедит Лерену в том, что он не причастен ни к каким коварным планам и диверсиям…
— Ваше величество! — начал Чиерма. — Вы знаете, мне кажется, будто там что-то происходит…
В этот момент Лерена хохотала над очередной глупой шуткой Паймера. На краткий миг она предстала перед Чиермой не в образе правительницы огромной империи, а маленькой девочкой с длинными темными волосами, обрамлявшими славное круглое личико с абсолютно невинными глазами, полными беззаботности и надежд. Однако экс-губернатор понимал, что внешняя невинность женщины — всего лишь умелая и талантливая игра. Ее мать, покойная императрица, и весь двор растили Лерену как следующую властительницу Хамилая. Она не могла позволить себе роскошь беззаботности, точно так же как он не мог позволить себе роскошь доверия…
— Да?… В чем дело? Присядьте и скушайте еще одну булочку…
— Думаю, с вашей армией… там, впереди… там что-то происходит, — сказал Чиерма, почувствовав, как сердце забилось чаще.
Лерена привстала и посмотрела на юг.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать…
И тут голос ее затих, а глаза закрылись. Чиерма видел, как потемнела кожа женщины, а черты лица заострились.
— Как они посмели… — проговорила императрица каким-то странным низким голосом. Чиерма даже сначала и не понял, что это она сказала. — Как они посмели!..
Паймер тоже привстал и смотрел на экс-губернатора с явным любопытством.
— Я слышу звуки боя, — пробормотал Чиерма, обращаясь к герцогу. — Где-то в районе холмов…
— Это засада, — произнесла Лерена, не открывая глаз. — Подать мне мой паланкин…
— Ваше величество, возможно, вам лучше остаться здесь? Тут безопаснее, — попытался остановить ее Чиерма.
Она открыла глаза, и экс-губернатор отшатнулся. Ему показалось, что зрачки Лерены стали темно-золотыми и излучали внутренний свет.
— Мой паланкин, — ровно сказала императрица. — Немедленно.
Никто не посмел ей возразить. Чиерма и Паймер отступили назад.
Королевские гвардейцы, отдыхавшие неподалеку, уже выстроились в два ряда, обступив паланкин Лерены спереди и сзади. Акскевлерены и слуги бестолково бегали вокруг, пока процессия не двинулась вперед.
Вскоре на обочине остались лишь покинутые и растерянные Чиерма с Паймером.
Все могло сложиться иначе, будь Лерена его императрицей…
— Мы отправляемся следом? — спросил Чиерма.
— Я обязан, — ответил герцог. — Мой долг — защищать племянницу. А вы поступайте как сочтете нужным.
Сказав это, он гордо поднял голову и поковылял за Лереной.
Оставшись один, Чиерма огляделся. Можно скрыться. Никто его не остановит, это уж точно. Но вот куда бежать?…
После всего случившегося — кто он такой? Бывший губернатор, бывший Избранный… В Ривальде для него вряд ли найдется место. Чиерма был уверен, что раньше или позже (скорее всего — раньше), но все равно страна окажется под властью Лерены. Перспектива не радовала, но выбор невелик. Надо было думать об этом до того момента, как он перешел на сторону хамилайской императрицы.
Любой выбор, сделанный в данной ситуации, не принесет морального удовлетворения. Он — прирожденный слуга, рыскающий в поисках госпожи, которую можно полюбить, госпожи, которая полюбит его в ответ, но не как Кевлерен Акскевлерена, а как человек человека. Скорее всего Чиерма никогда не найдет того, что ищет. А может, сам виноват?… И поэтому не видать такой любви…
Экс-губернатор собрал всю свою волю в кулак и поспешил вдогонку за Паймером.
Больше идти ему было некуда.
* * *
По окрестным холмам гулко разнеслось эхо первого залпа легких пехотинцев Терко. Кто-то из солдат противника выстрелил в ответ — и все замерло.
Некоторое время не было слышно ни звука. Харкер и все кавалеристы, находившиеся в расщелине, затаили дыхание и прислушивались к любому шороху. Стрельба возобновилась — солдаты с обеих сторон перезарядили оружие. Теперь звуки боя доносились раскатами, то усиливаясь, то затихая.
Харкер проверил, как сабля выходит из ножен, привстал пару раз в седле, похлопал лошадь по холке, притворившись, будто пытается успокоить ее, а не себя.
Ждать.
Он хотел оглянуться на своих солдат, убедиться, что с ними все в полном порядке, но если так поступить, бойцы сочтут это проявлением нервозности. Хотя, как сказал президент самому себе, он нисколько не нервничает. Возможно, немножко возбужден, но на то у него есть полное право. Харкер представлял, какое будущее его ожидает, и уверенность в своей правоте уносила прочь всю нервозность. Он уже тысячу раз говорил себе об этом.
Стрельба прекратилась. Президент поднял голову в ожидании сигнала. Снова раздались залпы огнестрелов, и он понял, что все это время не дышал.
Когда же сигнал все-таки был подан, Харкер вновь любовался парящим в вышине орлом. Маленький завиток белого дыма, такой чистый на фоне голубого неба.
Президент выхватил саблю, пришпорил лошадь и помчался вперед.
* * *
Аланд Терко знал, что легкая пехота хамилайцев хорошо подготовлена, но его сильно удивил тот факт, что она может держаться так долго.
Солдаты противника были застигнуты врасплох, оказались в численном меньшинстве, их обошли с флангов, но они не обратились в бегство. Когда же неприятельские бойцы все же отступили, то сделали это, сохраняя боевой порядок. Некоторые соратники Терко решили, что могут насесть на врага и погнать его дальше, но за свою самоуверенность поплатились жизнями.
Но вот дело сделано: пора подавать сигнал. Аланд кивнул ординарцу, и тот поджег костер из сухого низкорослого кустарника и свежесрубленной древесины. Через миг сухостой запылал ярким желтым пламенем, а свежее дерево давало большие клубы белого дыма.
Терко облегченно вздохнул. Основная работа выполнена. Теперь ему остается только присоединиться к своим бравым солдатам, чтобы окончательно разгромить авангард противника…
Аланд перешагнул через тело одного из пехотинцев, наклонился, взял его огнестрел и убедился, что тот заряжен и готов к бою. По усиливавшимся звукам пальбы и по тому, как его бойцы прятались за каждым камнем, он понял, что уже недалеко от поля боя.
Пуля срикошетила от земли прямо у ног Терко, задев по касательной его сапог. Аланд быстро присел и прицелился, заметив в густом кустарнике какое-то движение. Он немного помедлил, а когда из кустов показалась голова вражеского солдата, быстро выстрелил. Однако Терко так долго не держал в руках огнестрела, что промазал.
Когда рассеялся дым после его выстрела, Аланд двинулся вперед и почти тут же заметил, что ривальдийские пехотинцы идут в атаку.
Неожиданно они замедлили ход и почти остановились. Терко прижался к земле и ползком направился к выступу, из-за которого можно было хорошо рассмотреть неприятельские позиции.
Когда он выглянул из-за укрытия, то был приятно поражен. Кавалеристы противника пытались успокоить лошадей, напуганных близкой пальбой и суматохой, вызванной атакой ривальдийцев и понесенными потерями. Несколько человек слезли с лошадей и заряжали карабины, другие пытались броситься вперед, в контратаку. Позади разворачивалась шеренга пехотинцев, но место было настолько узким, что солдаты сгрудились в кучу будто стадо баранов.
Терко быстро перезарядил огнестрел и навел его на лошадь, шедшую под всадником. Выстрел убил животное наповал, отбросив его на другую кобылу, которая тоже упала. Оба наездника повалились на землю, никто из них не поднялся.
Пока все идет лучше, чем планировалось, радостно сказал себе Аланд. Это одна из самых удачных засад, в которых ему когда-либо приходилось участвовать… Теперь, если президент Харкер заметил сигнал, они смогут наголову разбить авангард хамилайцев. Вот это будет зрелище!..
Тяжело дыша, Терко начал перезаряжать орудие. Странно, откуда усталость? — подумал он. Но ничего. Когда все закончится, вернусь к прежнему режиму, войду в форму, возможно, даже снова запишусь в пограничники…
Тут он заметил, что при каждом выдохе у него изо рта вырывается морозное облачко. Это нехорошо, мелькнула смутная мысль. Совсем устал…
Затем Аланд увидел слабое голубое сияние вокруг ствола огнестрела.
— О… — только и вырвалось у него.
Терко снова выглянул из-за выступа, но не заметил ни одного Кевлерена. Кто же это?… Если бы он увидел, то наверняка засадил бы магу заряд прямо в череп.
Неожиданно солдаты противника разбежались кто куда. Одна из служанок, слабо подумал Аланд, когда увидел невысокую круглолицую девушку, пробиравшуюся через строй солдат и кавалеристов. Наверное, ей сказали, что ее муж убит, и она жаждет отомстить… Да, Терко слышал о подобных вещах. Ну, если она возьмет в руки огнестрел, то он убьет ее без всяких колебаний…
У незнакомки были длинные темные волосы, а губы непрестанно шевелились: она что-то нашептывала, но Аланд не мог разобрать ни единого слова. Несколько крепких солдат пытались догнать девушку. Один или двое даже попытались схватить ее, но она все равно шла дальше.
И тут Терко показалось, что в ее глазах он увидел свечение.
* * *
— Во имя Сефида, дайте же пройти!.. — кричал Паймер, но толпа солдат не смогла бы расступиться перед ним, даже если бы очень захотела.
Дорога к холмам была полностью забита. Офицеры пытались навести порядок, а герцог всем мешал. Один из командиров решил, что с него хватит этого цирка, и приказал своим людям препроводить герцога и его товарища с глаз долой.
Старик не мог в это поверить. Неужели они не узнали его?… Почему ему не позволяют защитить племянницу?…
Герцог поднял руку, чтобы снять свой рыжий парик и бросить его оземь, но на голове ничего не оказалось.
— Понятно теперь, почему солдаты вас не узнали, — сказал Идальго. — Они думают, что вы — обычный сумасшедший.
— Но я ведь не сумасшедший, — жалобно проблеял герцог.
Солдаты смотрели на него настороженно.
— Так мы ничего не добьемся. Сяду-ка я и подожду, чем закончится дело, — сказал Чиерма.
И он действительно опустился на землю.
Паймер остался стоять, растерянно размахивая руками.
— Это будет интересно, — заявил Идальго.
— Точно, — подтвердила леди Энглей. — Это будет ужасно.
Она ласково посмотрела на Чиерму.
— Хорошая мысль. Садитесь-ка вы все. Вам будет гораздо легче, если вы окажетесь ближе к земле.
Идальго одобрительно кивнул герцогу.
— Присоединяйтесь. Солдаты все равно вас не пропустят. Устраивайтесь поудобнее, ваша светлость.
Паймер плюхнулся на землю. Он заметил, что Идальго и Энглей остались стоять.
— А почему же вы сами не садитесь?
— Не хотим ничего пропустить, — с неожиданной холодностью сказала Энглей.
* * *
Едва дорога стала шире, кавалеристы пустили лошадей рысью.
Харкер, заметив белый кусок ткани, который ранее самолично укрепил на высоком шесте в трехстах шагах от выхода из расщелины, приказал выстроиться для атаки.
Он никогда прежде не испытывал ничего более возбуждающего, чем эта скачка: бешеный галоп сквозь высокие цвета меди отвесные скалы; топот двух тысяч лошадиных копыт, гулким эхом разносившийся по округе…
Как только ривальдийские кавалеристы вылетели на открытое пространство, хамилайцы, оказавшиеся с ними лицом к лицу, были до смерти напуганы. Такого ужаса в глазах людей Харкер никогда прежде не видел. Солдаты противника бросились кто куда, пытаясь спасти свои жизни, они швыряли огнестрелы, натыкались друг на друга, падали — и оставались лежать на земле…
Президент рубил саблей всякого, кто попадался на пути. Его кобыла, напуганная жуткой суматохой и воплями, начала шарахаться в разные стороны; управлять ею становилось все труднее. Впрочем, это уже не так важно… Противник обратился в бегство. Ну и пусть удирает хоть до самой границы… Еще один взмах саблей — и еще один раскроенный череп, и труп, и кровь.
Харкер повернулся в седле и заметил, что его кавалеристы буквально выкашивают себе дорогу сквозь ряды хамилайской пехоты. Ривальдийцы разделились на две группы: одна следовала за президентом на север, другая отправилась на юг на подмогу Аланду Терко.
Битва захватила Харкера; он больше не позволял себе роскоши мыслить четко и логично. Президент оказался в самой гуще врагов, исчислявшихся тысячами. Единственное, что он еще мог предпринять ради спасения страны, его любимой республики, — пришпорить коня посильнее и ринуться на неприятеля, рубя направо и налево.
* * *
Терко взял ведьму на мушку, но пока он пытался спустить курок, позади него раздался взрыв.
Аланда прижало к земле, а огнестрел выпал из рук. Лицо офицера было залито кровью; он ничего не видел.
Терко вслепую зашарил в поисках выроненного оружия, нащупал его пальцами, но тут же с диким криком отдернул руку: металлическое дуло оказалось страшно холодным. Ривальдиец вытер кровь, стекавшую прямо на глаза, и попытался подползти за выступ, чтобы хоть как-то укрыться от огня врага. Кроме лица, он явно еще куда-то ранен… но боли пока не было. Аланд не понимал, что с ним происходит.
Кто-то прыгнул за выступ к Терко. Один из его пехотинцев… Рот и глаза парня были так широко раскрыты, что казалось, будто их нет вовсе. Затем солдат исчез, а на месте, где он только что стоял, образовалось кровавое облако. Во все стороны со свистом полетели осколки костей. Один из осколков вонзился в ногу Аланда.
Офицер закричал пронзительно и страшно. Не обращая внимания на жжение в ноге и разраставшуюся жгучую боль в сердце, он пятился назад, пытаясь убежать.
* * *
— О, дорогой Сефид, — проговорила леди Энглей. — Это даже больше, чем я могу вынести!..
Чиерма поднял глаза и увидел, что его возлюбленная слегка покачивается на ногах. Ему показалось, что она бредит; затем бывший губернатор посмотрел на Идальго и понял, что тот находится в таком же состоянии.
— Она пьет его весь, до дна, — прокомментировал Избранный.
По коже Чиермы пробежали мурашки. Ему стало очень холодно. Он посмотрел на Паймера. Старик тоже энергично растирал руки, а изо рта у него вырывались облачка пара.
— Императрица, — прошептал герцог.
— Но кого же она принесла в жертву, если эффект оказался столь силен? — недоуменно спросил Чиерма, глядя на Паймера. — Это Уилдер?…
Неожиданно лицо герцога приобрело выражение странной усталости, даже постарело, если это возможно.
— Думаю, ей больше не нужно жертв, чтобы пользоваться магией, — с трудом проговорил он.
И тут Чиерма понял, что хотел сказать старый Кевлерен. Осознание ситуации заставило его почувствовать себя еще более жалким. Если бы он знал обо всем раньше, то никогда не перешел бы на сторону Лерены. Покинул бы пост губернатора, чтобы убежать как можно дальше из Ривальда…
Энглей посмотрела на него и мягко улыбнулась.
— Ты еще не все понимаешь, — тихо проговорила она.
— А мой господин знал все с самого начала, — гордо вымолвил Идальго.
— Это потому, что из-за него-то все и началось, — без тени упрека отозвалась Энглей.
Чиерма очень удивился, когда она наклонилась к герцогу и поцеловала его прямо в лысину. Странно, но любопытство уступило место ревности. Паймер, словно не оценив поступка леди по достоинству, почесал место поцелуя, как будто его там укусил комар.
* * *
Харкер остался один.
Он соскочил с изнуренной лошади и побежал обратно к расщелине, но все было бесполезно. Там уже находились вражеские кавалеристы, преградившие ему путь.
Президент огляделся по сторонам и понял, какую бойню устроили его люди. Все кругом было завалено телами мертвых и умирающих, но самое страшное заключалось в другом.
Харкер видел, как его товарищи взрывались, словно в них заложили огромный заряд пороха. Холодное голубое пламя жадно облизывало стволы огнестрелов, мечи, острия копий… Крофт прекрасно знал причину подобного явления. Некоторое время он безуспешно метался взад-вперед по дороге, расталкивая и друзей, и врагов и отчаянно пытаясь найти Кевлерена, осуществившего Обладание. В конце концов его лошадь попросту встала. Харкер понял: еще один шаг — и она падет.
Неподалеку от президента послышалась непонятная возня. На поле боя появилась женщина. На нее нельзя было смотреть без страха. Женщина заметила Харкера. Не раздумывая, он бросился к вражеским уланам, которые тут же навели на него оружие. Сердце президента запылало так, будто его кто-то поджег.
Он побежал быстрее, пристально глядя на одного из солдат, моля о пощаде. Как в замедленной съемке, улан подстегнул свою лошадь и помчался вперед. Харкер вскрикнул. Сконцентрировав все внимание на острие копья, он высоко вскинул саблю, распрямил спину и сам бросился на грозное оружие, подставляя под удар грудь.
* * *
Когда по округе вновь запорхали птицы, Паймер понял: все кончено. Лерена устроила для своих любимцев настоящее пиршество. Старик боялся только, что оно — не последнее.
— Императрице нелегко будет проделать нечто подобное в следующий раз, — меланхолично заметил Идальго. — Она Обладала с такой силой, что израсходовала почти весь Сефид.
— Насколько сильно было Обладание? — робко спросил герцог.
Паймер впервые подумал о том, что, быть может, ему стоит бояться Идальго и Энглей больше, чем Лерену. Что-то в Избранном изменилось, он уже не совсем Акскевлерен.
Или совсем не он.
— Ройте яму, — произнес Идальго.
— Что?…
— Пальцами, ваша светлость. Выройте маленькую ямку. Долго копать не придется.
Паймер больше не задавал вопросов. Он наклонился и начал ковырять землю. Однако это продолжалось недолго: через минуту старик нащупал пальцами нечто, что мешало ему продолжать дело.
Герцог запыхтел, пытаясь зацепить хоть кусочек земли, но везде натыкался на что-то твердое и скользкое. Он почувствовал чей-то взгляд. Подняв голову, старик увидел, что рядом стоит Чиерма и внимательно за ним наблюдает. Паймер заворчал и принялся ладонями расшвыривать разрыхленную почву.
Неожиданно он вскрикнул и отскочил в сторону. Глядя в ямку, Чиерма изумленно открыл рот. Вместе с герцогом они стали ковырять землю в трех шагах от первого места, потом в десяти…
Через пять минут они, сплошь перепачкавшись, прекратили свое занятие. Везде под тонким слоем почвы скрывалось одно и то же.
— Что это такое, ваша светлость? — дрожащим голосом спросил Чиерма.
— Стекло, — ответил Паймер. — Все, что глубже девяти дюймов, превратилось в стекло.