— Устали, экскурсанты? — спросила Настя. — Наш комбинат за один раз не обойдешь. В следующий раз другие цеха покажу.
Она провела ребят по коридору, открыла высокую дверь, и ребята очутились в длинной светлой комнате. Здесь было много цветов на окнах, на полу в круглых деревянных кадках. На стенах висели плакаты, цветные картинки, портреты. Половина комнаты была заставлена стульями, прибитыми по четыре штуки к деревянным рейкам.
— Это Красный уголок, — сказала Софья Петровна, — снимите пальто и остыньте, прежде чем идти на улицу. Я скоро приду.
Учительница и Настя вышли. Ребята побросали пальто и шапки на стулья. В комнате было жарко от круглых ребристых батарей.
Петька Григорьев заглянул в окно и закричал:
— Ух ты!
Все бросились к окнам. Там, внизу, была самая настоящая железнодорожная станция. Дымили паровозы. Мигал семафор. Краны и лебедки грузили в вагоны рулоны бумаги. Те самые…
— А куда их повезут? — спросила Ксюша.
— На фабрику. Книги печатать, — ответил Григорьев.
— А вот и нет, — возразила Митрохина, — писатели дома пишут.
Спор разгорелся нешуточный. Одни утверждали, что писатели сначала пишут дома на обыкновенной бумаге, а потом отдают на фабрику и там перепечатывают на книжной бумаге. А другие, особенно Григорьев, заявляли, что писатели сидят прямо на фабрике и печатают книжки сразу на машинах, а потом художники разрисовывают каждую книгу несмывающимися красками.
Наташа не любила спорить. Она отошла и принялась рассматривать картинки на стенах, потом остановилась возле тумбочки под пальмой. На тумбочке лежала большая книга в красном переплете. Наташа открыла ее и стала смотреть фотографии.
Ксюша оглянулась, увидела, что Наташа смотрит какую-то книгу, и поспешила к ней.
— Что это?
— А тут Настя, — сказала Наташа.
— Настя? Где? Покажи скорее.
Наташа начала поспешно переворачивать листы с фотографиями. Настин портрет был в самом начале. Ксюша даже подпрыгивала от нетерпения. Она просто не умела ждать, если ей чего-нибудь очень хотелось.
— Ну, что ты так долго? Дай, я сама скорее найду!
Ксюша в нетерпении дернула альбом к себе, и лист с фотографией Насти, который Наташа наконец нашла, разорвался пополам вместе с Настиным портретом.
Наташа испуганно вскрикнула. Ксюша оглянулась. Ребята, увлеченные спором, ничего не заметили.
— Все из-за тебя, — сердитым шепотом сказала Ксюша, — надо было сразу, а то «счас, счас»… Что теперь делать?
— Я не знаю, — Наташа всхлипнула.
— Может, у Насти есть еще такое фото? Ну, чего ты… перестань реветь. Склеим лист, и все. Подумаешь, беда. Да моя мама им десять таких альбомов накупит.
— Это и не альбом совсем…
Наташа закрыла альбом, и Ксюша увидела, что на красной бархатной обложке золотыми буквами написано: «Книга Почета». Ксюша так и обмерла. Разве Книгу Почета где-нибудь купишь? И почему она такая невезучая? Ни с кем в классе ничего не случается, а с нею — обязательно. А теперь все… За такую книгу могут и в пионеры не принять. Что же делать?
В это время пришла Софья Петровна. Она была веселая и все время улыбалась.
— Заждались? Меня в комитете комсомола задержали. Ну, понравилось вам бумажное царство? Правда, интересно? На комбинате много наших выпускников работает. А Настина фотография есть даже в Книге Почета. Сейчас я вам покажу ее.
Ксюша даже дышать перестала. Вот оно, начинается… Сейчас Софья Петровна откроет книгу и все увидит. Ксюша искоса взглянула на подругу. Наташа стояла, опустив голову, и держалась обеими руками за косичку. «Ей-то что, — чуть не плача, подумала Ксюша, — а мне хоть пропади…» И тут в голову ей пришла спасительная мысль: никто же не видел, как она порвала фотографию. Только Наташа знает. А может, Софья Петровна подумает, что так и было? Мог же кто-то другой еще раньше порвать?
Софья Петровна открыла книгу и сразу увидела порванный лист. Она удивленно подняла брови, потом нахмурилась и взглянула на ребят.
— Кто смотрел фотографии?
Все молчали.
Ксюша затаив дыхание ждала: скажет Наташа или нет?