Очнувшись, Клаудия попыталась сообразить, сколько прошло времени. Правая рука, которую она подложила под голову, затекла; в голове чувствовалась тяжесть. Растирая руку, Клаудия поморщилась от боли: словно сотни иголок вонзились в кожу. Кровь быстрее побежала по жилам, возвращая ей ощущение времени и пространства. Вспомнив ссору с Тайлером, Клаудия инстинктивно обернулась: он здесь?

Тайлер сидел в кресле, непринужденно положив ногу на ногу, и исподлобья наблюдал за Клаудией, ожидая ее пробуждения. На мгновение их взгляды скрестились, и время словно остановилось, между ними будто пробежал электрический ток. Но тут же глаза Тайлера снова затянула пелена ледяного отчуждения.

Клаудия села, откинула со лба спутанные волосы.

— Который час?

Тайлер взглянул на свой «ролекс»:

— Начало второго.

Не может быть! Неужели она так долго спала? Господи, она же собиралась навестить Натали! Можно себе представить, как дочь истолковала ее отсутствие. Наверняка решила, что матери нет до нее никакого дела. Как все запуталось… Ну почему ей так не везет?

— Ты был в больнице? — Глупый вопрос. Конечно, был. И даже не попытался ее разбудить, решив, что она слишком устала после своих ночных приключений и на дочь ей наплевать.

— Естественно. Натали чувствует себя прекрасно, врачи ею довольны.

Между прочим, Венди спрашивала о тебе, — небрежно добавил он.

— Очень любезно с ее стороны, — пробормотала Клаудия и потупилась. А Натали?

— Меня не спрашивала, но я случайно слышал ее разговор с Венди. Похоже, ей приснился странный сон: будто она очнулась среди ночи и увидела тебя у своей постели.

Клаудия встрепенулась, широко раскрыв глаза.

— Но она же спала! — вырвалось у нее.

В глазах Тайлера появилось странное выражение.

— Значит, ты действительно была ночью в больнице? Почему же ты ничего мне не сказала?

Поняв, что ее тайна раскрыта, Клаудия пожала плечами:

— Не успела. Ты так увлекся, обвиняя меня Бог знает в чем.

Тайлер сжал челюсти.

— А разве у меня не было оснований для подозрений?

— Оставь, пожалуйста. Не обманывай себя, Тайлер. Тебе не нужны никакие основания. Ты просто не хочешь мне верить. Получи я отпущение грехов у самого папы римского, ты все равно не перестал бы меня осуждать. Чего ты так боишься? Какую угрозу я для тебя представляю?

— Некоторые женщины не властны над собой и не отдают отчета в своих поступках, — презрительно бросил он.

— Их надо пожалеть, а не клеймить позором, — резко возразила Клаудия.

— К твоему сведению, Тайлер, я не из их числа, что бы ты ни думал. Ты же ничего не знаешь о моем браке с Гордоном!

Тайлер выпрямился.

— Я знаю одно: ты поклялась ему в верности и нарушила клятву не моргнув глазом.

Клаудия стиснула зубы.

— Не делай из Гордона рыцаря без страха и упрека! Свои клятвы он нарушал столько раз, что я счет потеряла! Что бы он ни наговорил тебе, а я могу себе представить, какую трогательную историю он сочинил, — Гордон никогда не любил меня, о чем и сообщил через неделю после свадьбы. Его интересовало только одно: деньги. Но он просчитался: денег у меня не оказалось. Поняв свою ошибку, он пришел в ярость и перестал притворяться влюбленным.

Тайлер нахмурился.

— Может, я бы тебе и поверил, если бы не знал о твоих многочисленных романах.

— Мой единственный «роман» кончился ничем, — сквозь зубы процедила Клаудия, подавляя растущее раздражение, и на мгновение Тайлер растерялся, но тут же снова бросился в атаку.

— Прекрати, Клаудия! Неужели ты думаешь, что я поверю в эту сказку?

Газетчики подробно описали все твои похождения!

Клаудия вскочила и засунула сжатые кулаки в карманы джинсов. Отойдя на несколько шагов, она повернулась к Тайлеру, пытаясь сладить с волнением.

— Ну и что? Никаких романов не было! Да, я совершала безумные, бессмысленные поступки, — подтвердила она дрожащим голосом и судорожно перевела дыхание. — Когда мне сказали, что моя дочь умерла и я виновна в ее гибели, передо мной было два пути: пуститься во все тяжкие или сойти с ума. Я выбрала первое. Готова была на все что угодно, лишь бы забыться хотя бы на минуту. Доводила себя до полного изнеможения, чтобы не думать о своей вине. Но память безжалостна. Я все время помнила, что жива, а моей дочери нет на свете. Я пыталась купить забвение, металась из страны в страну, но воспоминания терзали меня как коршун. Порой не хотелось жить, но смерть не приходила. Чтобы искупить свой грех, я должна была продолжать жить и страдать. Постепенно я свыклась со своим несчастьем и, когда ты приехал, уже могла как-то существовать… Какие уж тут романы, они требуют слишком много душевных сил, а у меня их совсем не осталось.

Клаудия умолкла. Наконец-то она высказала Тайлеру все, что так долго мучило ее. Если он и теперь ей не поверит, что ж… Ничего не поделаешь. Больше ей сказать нечего.

Тайлер не сводил с нее глаз.

— Если ты знала, что Гордон лжец, почему ты поверила ему?

Клаудия тяжело вздохнула.

— Потому что Натали была со мной в машине, когда произошла авария, тихо сказала она и почти физически ощутила его изумление. — Гордон не говорил тебе об этом, правда? Я хотела уйти от него, забрала дочь с собой, но, к несчастью, по дороге у машины спустило колесо. — Она содрогнулась при этом воспоминании, на лбу выступил холодный пот. — Когда я очнулась в больнице, у кровати сидел Гордон. Он сказал, что Натали погибла.» — А как же полиция, больничный персонал? С ними ты говорила? — спросил Тайлер, недоверчиво гладя на нее.

Клаудия закрыла глаза. Теперь она и сама удивлялась собственному легковерию.

— Я была в шоке… Наверно, решила, что все меня жалеют и потому не упоминают при мне о моем погибшем ребенке.

Тайлер изумленно покачал головой:

— Клаудия, ради Бога, как же так? Ведь должны были быть похороны, свидетельство о смерти!

Клаудия прижала руку к глазам.

— По словам Гордона, Натали похоронили, пока я была в реанимации. Я чуть с ума не сошла, хотела умереть… Ничего больше не помню. Только лицо Гордона, который плачет и говорит мне, что мой ребенок погиб… — Она подняла на Тайлера полные слез глаза. — И все это оказалось ложью!

— О Господи… — Тайлер заметно побледнел. — Но почему… Почему он так поступил?

— Потому что знал, как я любила дочь. Знал, что такого удара я не переживу. И я действительно чуть не умерла. Спроси моих родственников, они подтвердят.

Тайлер поднялся, хотел было что-то сказать, но передумал.

— Проклятье… — наконец пробормотал он.

— Теперь ты мне веришь?

Тайлер уставился в стену. После долгой паузы он медленно произнес, словно обращаясь к самому себе:

— Однажды за обедом Венди пожаловалась, что Натали плохо себя вела. Гордон спросил, какая у нее любимая игрушка, и приказал Венди отобрать ее у девочки и уничтожить. Только так, сказал он, она научится слушаться взрослых. В тот день он много выпил, и я решил, что он говорит под воздействием алкоголя. Теперь мне кажется, что я ошибался. — Он повернулся к Клаудии и взглянул на нее: — Да, я верю тебе.

Она судорожно вздохнула:

— Спасибо…

Тайлер с отвращением покачал головой:

— Надо же, Гордон рассказал мне совсем другую историю.

— Он никак не ожидал, что мы когда-нибудь встретимся и сравним обе версии, — тихо заметила Клаудия. — По-настоящему ты никогда не знал своего кузена. А вот он видел тебя насквозь.

По лицу Тайлера пробежала тень.

— Похоже на то… А кто подвез тебя до гостиницы?

— Мой кузен Марко. Мы встретились совершенно случайно. Я даже не знала, что он в Англии. Он возвращался из гостей и любезно предложил отвезти меня домой.

Тайлер поморщился и устало потер шею.

— Понятно… И ты позволила мне подумать… то, что я подумал.

Клаудия отрицательно покачала головой:

— Не я, Тайлер. Гордон! Это он внушил тебе, что я сплю с кем попало, что я развратна и легкомысленна. Так же как убедил меня, что Натали умерла. Он умело манипулировал окружающими, преследуя свои цели. В этом ему не было равных. В борьбе со мной ему понадобился союзник, и ты идеально подошел для этой роли. О наших с тобой отношениях он не знал, но ему было известно, что ты презираешь неверных жен. Конечно, меня это не оправдывает. Один раз я действительно обманула тебя, скрыла, что я замужем. Единожды солгав… Но пойми, я вовсе не такое чудовище, каким изобразил меня Гордон. Подумай над моими словами, Тайлер. — Уж на такую-то малость она может рассчитывать!

Тайлер насторожился:

— Зачем? Это ничего не изменит.

— Может, и нет. Но мне кажется, мы могли бы попробовать стать друзьями. Ради Натали. Ведь теперь мы будем часто видеться, — уверенно заключила Клаудия, напоминая Тайлеру, что ему никуда от нее не деться. Тайлер рассмеялся низким рокочущим смехом.

— Ну и денек выдался сегодня! — Он искоса взглянул на Клаудию. — Сомневаюсь, что мы подружимся, но насчет Натали ты права. Больше всего ей нужна стабильность. Кроме нас, у нее никого нет, поэтому мы должны стать ее семьей. Давай попробуем… Только не надейся на быстрый успех, тебе будет нелегко завоевать сердце Натали.

Ничего нового он не сказал. Клаудия и сама понимала, что девочка очень одинока. С самого рождения она страдала, оттого что мать покинула ее, и теперь боится снова пережить разочарование. К ней нужен особый подход, следует проявить чуткость и терпение…

Что касается Тайлера, сегодня они сделали навстречу друг другу первый шаг. Он выслушал ее исповедь, ни разу не нагрубил ей. Похоже, он готов пойти на уступки. Может, он будет более терпим к ней? Трудно надеяться на большее, ведь до конца он ей не верит и, возможно, никогда не поверит. И все же спокойное дружелюбие лучше, чем открытая ненависть. Надо последовать его совету и попробовать сблизиться с Натали, занять в жизни дочери принадлежащее ей по праву место. И еще одно… Следует поручить адвокатам оспорить завещание Гордона. Она не позволит лишить себя законных прав. Приняв решение, Клаудия повеселела.

— Когда ты едешь в больницу? — деловито спросила она.

— Я предупредят Венд и, что приеду около четырех и сменю ее. Пусть немного отдохнет, приведет себя в порядок. — Тайлер бросил взгляд на свой «ролекс». — Ты завтракала?

Вопрос Тайлера напомнил Клаудии, что со вчерашнего вечера у нее крошки во рту не было.

— Я забыла поесть.

— Ты хуже ребенка, — заявил Тайлер, берясь за телефон.

Заказ принесли через несколько минут, и Клаудия набросилась на еду с таким аппетитом, что Тайлер, наблюдавший за ней, невольно улыбнулся. Насытившись, она откинулась на спинку кресла и совсем по-детски облизала пальцы. Веселый смех Тайлера заставил ее поднять глаза. Неужели он больше не сердится?

— Сейчас ты похожа на маленькую девочку, не старше Натали. Куда девались твои великосветские манеры?

Клаудия рассмеялась в ответ, на сердце у нее потеплело.

— Я и чувствую себя так, словно мне лет восемь. С тех пор как ты сказал мне, что Натали жива, я вообще помолодела лет на двадцать. Умоляю, не жалей об этом. Ты поступил благородно и великодушно. А для меня это так важно, что словами не выразить. Ты возродил меня к жизни. До конца дней я буду тебе благодарна, — порывисто сказала Клаудия.

Смех замер на губах Тайлера.

— Я не нуждаюсь в твоей благодарности, — сухо заметил он.

Минута взаимопонимания миновала. Этого следовало ожидать… Но теперь ей будет легче, ведь он только что немного смягчился, дал ей надежду.

— Я знаю. Но все равно спасибо, — тихо сказала она и встала. — Не бойся, тебе ничего не грозит. Это не ловушка… — Возможна ли между ними дружба, если он будет видеть в ней постоянную угрозу? — Пойду приму душ и переоденусь. — Она направилась в ванную комнату, но у двери задержалась и задумчиво прикусила губу. Тайлер не спросил, почему она ушла от Гордона. Наверно, его это совсем не интересует. А может, она хочет слишком многого? Надо довольствоваться малым и продвигаться вперед осторожно, шаг за шагом. Хорошо уже то, что он получил некоторое представление о своем кузене, узнал правду. Своими признаниями она дала ему пищу для размышлений.

Опасно обольщаться на его счет. Это не приведет ни к чему хорошему. Пока Тайлер сохраняет твердые убеждения относительно неверных жен и матерей, бросающих своих детей, между ними будет стоять непреодолимая стена. С тихим вздохом Клаудия закрыла за собой дверь.

Когда они появились в больнице, Венди Николс встретила их приветливой улыбкой.

— Натали спит. Она весь день то просыпается, то засыпает, но беспокоиться не о чем, просто наркоз еще действует. Завтра она почувствует себя лучше, причем настолько, что мы еще пожалеем, что она не спит!

— Готова рискнуть! — засмеялась Клаудия, с любовью глядя на мирно спящую Натали. Заметив, что девочка прижимает к себе куклу, подаренную матерью, Клаудия покраснела от радости. Значит, она не ошиблась, выбирая подарок, кукла пришлась дочери по душе.

— Доктор Риэрдон просил вас зайти к нему, мистер Монро, — сообщила Венди. — Если миссис Петерсон хочет пойти с вами, я охотно посижу с Натали, Клаудия похолодела. Тревога сжала ее сердце.

— Я думала, с Натали все в порядке. Вы же сами сказали…

— Так оно и есть, — успокоила ее Венди. — По-моему, доктор просто хочет поподробнее рассказать вам, как идет лечение. Возможно, он даже скажет, когда ее выпишут.

Клаудия облегченно вздохнула. Да-а, ей надо заново привыкать к роли матери, а это значит — испытывать постоянную тревогу за жизнь и здоровье ребенка. Конечно, она ничего не имеет против, но при данных обстоятельствах это будет нелегко. Слишком много у нее других проблем.

— Ничего, Венди, я побуду с Натали, вам тоже надо отдохнуть. Пусть Тайлер идет один, а потом все мне расскажет.

Венди посмотрела на часы:

— Если так, я, пожалуй, пойду. Мне в самом деле нужно ненадолго отлучиться, хочу походить по магазинам.

— Клаудия права, — вмешался Тайлер. — Отдыхай, Венди, и не торопись.

Мы подождем сколько нужно.

Молодая женщина не стала возражать, быстро собрала свои вещи и, помахав им рукой на прощанье, скрылась за дверью. Тайлер повернулся к Клаудии.

— Ладно, пойду загляну к доктору Риэрдону. Постараюсь долго не задерживаться.

Клаудия, успевшая подойти к изголовью кровати, смерила его холодным взглядом.

— Я справлюсь одна. Можешь смело доверить мне Натали.

— Не сомневаюсь, — поморщился Тайлер. — Ты меня неправильно поняла. Просто я подумал, что, когда Натали проснется, мне бы лучше быть поблизости.

Клаудия пожала плечами.

— Может, ты и прав, — согласилась она. — Боишься, что она расстроится, увидев меня?

— Ты в самом деле не понимаешь или притворяешься? — рассердился Тайлер. Клаудия растерянно смотрела на него. — Натали может надерзить тебе, и если я буду рядом, то по крайней мере смогу вмешаться.

Пораженная его ответом, Клаудия потеряла дар речи.

— Вот как… — только и пробормотала она. Значит, он о ней заботится?

Надо же… От радости у нее закружилась голова.

Тайлер насмешливо улыбнулся.

— Что тебя так удивляет? За кого ты меня принимаешь? Не такой уж я бесчувственный, знаешь ли. Если то, что ты рассказала мне, правда, значит, ты так же ранима, как и Натали.

Его неожиданная чуткость заставила Клаудию насторожиться.

— Я думала, ты одобряешь ее поведение, считаешь, что я не заслуживаю хорошего отношения.

— Возможно, но я не собираюсь продолжать кровавую вендетту человека, которого уже нет в живых. Нельзя пользоваться ребенком как пешкой в играх взрослых людей. Натали нуждается в покое и любви, а то, что ты ее любишь, видно даже слепому.

Внезапная перемена в настроении Тайлера ошеломила Клаудию.

— Не знаю, что и сказать… — Неужели она ему все-таки не совсем безразлична?

На подбородке Тайлера дернулся мускул.

— Не обижай Натали, Клаудия, будь добра к ней, не то пожалеешь, — со скрытой угрозой в голосе произнес он, резко повернулся и вышел.

Клаудия опустилась на стул, стоявший у двери. Тайлер поверил ей, но вряд ли стоит слишком обольщаться. Она буквально вынудила его выслушать ее исповедь, но о прощении говорить еще рано. Хотя почему ее нужно прощать за несуществующие грехи? Ей-то ясно, что она не совершила ничего предосудительного, а вот убедить в этом Тайлера будет очень непросто.

Он обещал ей свою дружбу, потому что она просила его об этом. Но сейчас его обещание почему-то не радовало Клаудию, казалось горькой пилюлей. Значит, его дружба ей не нужна? Выходит, так… Но, поскольку они будут часто видеться, надо скрыть свое разочарование и делать вид, что она всем довольна. Вот бы Гордон порадовался… Она снова будет страдать.

Клаудия понуро встала и приблизилась к спящей дочери. Щечки Натали порозовели, девочка казалась совершенно здоровой. Неужели ее скоро отпустят домой? Это замечательно, но тут же возникнут новые проблемы. Для Тайлера и Натали дом — это Шропшир. До сих пор Клаудия не заглядывала в будущее, тревожась за здоровье дочери. Но теперь время пришло.

Что будет с ней, когда Тайлер увезет девочку в Шропшир? Клаудия не знала, где именно находится его дом, помнила только название округа. Надо бы выяснить точный адрес и подыскать жилье поблизости. Как бы ни складывались ее отношения с Тайлером, одно несомненно: он не захочет, чтобы она жила вместе с ними.

Клаудия подавила обиду. Нужно рассуждать трезво и ценить, что имеешь. У нее будет свой дом неподалеку от имения Тайлера, где она сможет часто встречаться с дочерью. Они постепенно сблизятся. Суд, конечно, подтвердит ее законное право на опекунство, но до тех пор ей придется договориться с Тайлером, чтобы он позволил ей видеться с Натали как можно чаще. За это время она сумеет доказать ему, что относится к обязанностям матери с полной ответственностью. И тогда… может быть…

Что тогда? — резко оборвала себя Клаудия. Он простит ее? Полюбит? Она судорожно сглотнула. Да, именно этого она хочет. Любовь и прощение — вот чего жаждет ее исстрадавшееся сердце. Так странник, бредущий по пустыне, мечтает о глотке воды. Без любви ее сердце иссохнет и погибнет. Ее страстная натура восставала против уз, сковывающих ее. Заставляя себя взглянуть правде в глаза, она призналась, что любовь — это несбыточная мечта, замок, построенный на песке. Что касается прощения, возможно, Тайлер однажды и простит ее, но никогда ничего не забудет.

И все же не время думать об этом. Самое главное сейчас — найти путь к сердцу Натали, растопить лед отчуждения. Клаудия не знала, насколько глубока душевная рана, нанесенная девочке отцом, но, поклялась исправить причиненное им зло. Конечно, это займет много времени, но теперь ей некуда торопиться.

Она наклонилась и коснулась губами розовой щечки Натали. Девочка вздохнула, но не проснулась. Клаудия успокоилась и устроилась поудобнее. Чтобы скоротать время, она взяла с полки журнал и начала листать его, рассеянно просматривая иллюстрации. Одна из них привлекла ее внимание. Найдя нужную страницу, Клаудия впилась взглядом в глянцевую фотографию мужчины и женщины, сидевших в непринужденной позе на кушетке. Лицо женщины показалось ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, кто это, пока не прочла подпись. Оказалось, что респектабельный седовласый мужчина — известный пианист Оскар Уилер, а элегантная пожилая дама рядом с ним — его жена Нэнси.

Все еще красивое лицо женщины дышало спокойствием и мудростью, которая приходит с годами. Клаудия узнала ее, однажды она уже видела это лицо… Ей вспомнился яркий солнечный день, пляж, глаза Тайлера, внезапно вспыхнувшие ненавистью… Это его мать! С бьющимся сердцем Клаудия углубилась в чтение. В статье рассказывалось о женах знаменитых людей Америки. Больше всего Клаудию поразило то, что репортер взял интервью у миссис Уилер в Лондоне, в отеле «Ритц», где она остановилась вместе с мужем, приехавшим на гастроли.

К сожалению, даты в статье не было. У Клаудии вырвался вздох разочарования. Иногда журналы переходили из рук в руки в течение долгих месяцев. Все приемные зубных врачей и терапевтов завалены ими. Клаудия совсем было отчаялась, когда ей вдруг пришло в голову взглянуть на обложку. С замирающим сердцем она закрыла журнал, не решаясь посмотреть на дату выпуска, но пересилила себя, и сердце ее радостно забилось. Журнал был совсем свежий, за последний месяц! А значит, Уилеры все еще в Англии! Руки у нее задрожали. Неужели Бог наконец сжалился над ней? Женщина, с которой она так мечтала встретиться, находится в Лондоне! Не иначе как само Провидение послало ее. Однако захочет ли Нэнси Уилер поговорить с ней? Клаудия нахмурилась и закусила губу. Раньше эта мысль не приходила ей в голову. Но она расстроилась только на минуту. Не может быть, чтобы Нэнси отказала ей! Она должна понять, как важно Клаудии узнать все о прошлом Тайлера. Клаудия стала разрабатывать план действий. Прежде всего нужно связаться с миссис Уилер. Пока Тайлер рядом, это исключено. Значит, из гостиницы звонить нельзя. У нее только одна возможность: позвонить отсюда, из больницы. Не самый лучший вариант, но ничего другого не остается. Внизу на первом этаже она видела несколько телефонных будок. Клаудия приняла решение. Когда Тайлер вернется, она отлучится на минутку под каким-нибудь благовидным предлогом.

В ожидании Тайлера Клаудия сидела как на иголках. Прошло полчаса, прежде чем в коридоре послышались его шаги. Дверь отворилась, и при виде его высокой, атлетически сложенной фигуры у Клаудии, как всегда, екнуло сердце. Ей снова вспомнились незабываемые минуты, проведенные утром в его объятиях. Кровь прилила к ее щекам. Заметив удивленный взгляд Тайлера, Клаудия покраснела еще больше. В его глазах мелькнули насмешливые искорки. Конечно, он догадался, почему она так смутилась.

Не отводя взгляда, Клаудия гордо вскинула голову. Тайлер шагнул к ней, и в это мгновение она сообразила, что журнал с фотографией его матери все еще лежит у нее на коленях. Он не должен ее увидеть! Клаудия поспешно закрыла журнал. Слишком поспешно — Тайлер нахмурился.

— Почему так долго? — с легким упреком спросила она, пытаясь отвлечь его внимание. Уловка сработала. Тайлер пожал плечами, приблизился к кровати и взглянул на Натали.

— Беседа с доктором несколько затянулась.

— Хорошие новости? — спросила Клаудия, наблюдая за ним. Он погладил Натали по щеке. Ревность снова кольнула ее. Когда-то он и с ней был нежен, ей так не хватало его ласки… Как ей не стыдно, она ревнует его к собственной дочери, несчастному одинокому ребенку. Слава Богу, что он так относится к Натали. Просто ей жаль себя, как ни ужасно это чувство. — Отличные, — ответил Тайлер. — Если все будет нормально, мы сможем забрать Натали на следующей неделе.

Клаудия просияла.

— Это замечательно! — Она вскочила и ухватилась за металлическую спинку кровати. — Я так рада!

— Это я вижу, — добродушно улыбнулся Тайлер. Их взгляды встретились. Оба замерли, чувствуя, как между ними вновь возникает напряжение. Клаудия не могла ни двигаться, ни дышать, прикованная нестерпимым светом синих глаз.

Неизвестно, что произошло бы дальше, но в этот момент в коридоре с грохотом упало что-то тяжелое, и оба вздрогнули. На лице Тайлера появилось равнодушное выражение, тревожащий блеск глаз погас. Пальцы Клаудии крепко сжали холодный металл.

Она откашлялась и, потупившись, пробормотала:

— Я… мне надо выйти. Хочу немного размяться.

Тайлер равнодушно пожал плечами:

— Делай что хочешь.

Резкие слова замерли у нее на губах. Ну почему он так груб с ней? Мгновенная смена его настроений обескураживала ее. Он словно бросает ее из холодной воды в горячую. Как на качелях: вверх — вниз. Неизвестно, где окажешься в следующий момент: наверху блаженства или в пучине отчаяния. Она молча подхватила сумку и выбежала в коридор. Очевидно, Тайлер сожалеет о своей минутной слабости. Будучи человеком слова, он не нарушит своего обещания, но в глубине души наверняка считает, что она хитростью заманила его в ловушку. Ну и пусть думает, что хочет, у нее сейчас другие проблемы.

Разменяв деньги в одном из сувенирных киосков, она направилась к самой последней кабинке телефона-автомата, подальше от любопытных глаз и ушей. Ей не составило труда найти в справочнике номер отеля «Ритц», вся процедура заняла две-три минуты. Ожидая ответа, Клаудия почувствовала, что дрожит от волнения.

— Алло? — пропел в трубке приятный женский голос.

Во рту у Клаудии пересохло.

— Миссис Уилер?

— Да, говорит Нэнси Уилер, — любезно ответила женщина.

Клаудия откашлялась.

— Вы меня не знаете, миссис Уилер. Меня зовут Клаудия Петерсон. Ой, гудки!.. — Она поспешно бросила в щель автомата несколько монет. — Миссис Уилер?

— Что вам угодно, мисс Петерсон? — осторожно спросила Нэнси.

— Миссис… Миссис Петерсон. Я хотела бы поговорить с вами о вашем сыне.

Молчание.

— Моем… сыне?

— Да. Я имею в виду Тайлера. Тайлера Монро, — уточнила Клаудия, крепче сжимая трубку.

— А откуда вы знаете, что он мой сын? — Голос женщины дрогнул.

Клаудия закрыла глаза.

— Он сам мне сказал. Когда-то мы случайно наткнулись на вашу фотографию в журнале. Вы только что вышли замуж… Ой! — На линии снова послышались предупреждающие гудки, и Клаудия опустила еще несколько монет. — Для меня это очень важно, миссис Уилер. Мне нужна ваша помощь. Собеседница Клаудии явно пыталась совладать с волнением.

— Раз вы знаете, кто я, вам должно быть известно, что мы с сыном не виделись более двадцати лет. Вряд ли я смогу быть вам полезной, — твердо произнесла она.

Клаудия испугалась, что Нэнси сейчас повесит трубку, и торопливо заговорила:

— Нет-нет, вы не правы! Вы единственный человек, который может мне помочь! Понимаете, я люблю его, миссис Уилер. Но…

— Дорогая моя, я не имею никакого влияния на сына. Если он вас не любит…

— Наоборот, он меня любит! — воскликнула Клаудия. — То есть любил и, может быть, полюбил бы сейчас, если бы позволил себе. Видите ли, когда мы с Тайлером познакомились, я была замужем, но собиралась развестись. Узнав об этом, он не захотел меня больше видеть. Он презирает меня зато, что я нарушила супружескую клятву.

В трубке послышался еле различимый вздох:

— Кажется, я начинаю понимать…

— Без борьбы я не сдамся, но я не могу бороться с тем, чего не знаю.

— Вот все и определилось. Оказывается, она уже приняла решение!

Нэнси Уилер тяжело вздохнула:

— Это было так давно…

— Не для Тайлера, — тихо отозвалась Клаудия.

Наступило молчание, длившееся минуту или две.

— Хорошо. У меня мало свободного времени, но завтра мы, пожалуй, могли бы встретиться во время ленча. Приходите ко мне в отель, скажем, в час дня. Вас устроит?

Клаудия почувствовала огромное облегчение.

— Конечно! Спасибо вам большое, что вы согласились, миссис Уилер. — Клаудия медленно положила трубку. Ну что ж, первый шаг сделан, хоть и не без труда. Ее звонок, по всей видимости, причинил Нэнси боль, разбередил старые раны, но другого выхода нет. Чтобы выиграть, ей придется использовать все средства. Только бы добиться своего. Кто знает, может, и миссис Уилер станет счастливее, если они объединят свои силы?

Открывая дверь палаты, Клаудия услышала веселый смех дочери и радостно улыбнулась. Натали уже проснулась и, сидя в постели, пила чай.

— Тебе, кажется, гораздо лучше, — сказала Клаудия, придвигая к кровати стул, — как ты себя чувствуешь?

Девочка насупилась и исподлобья взглянула на мать.

— Мне больно, — кратко ответила она.

Клаудия протянула было руку, но тут же отдернула ее, побоявшись, что Натали оттолкнет ее. Дочь удивленно посмотрела на нее, и Клаудия неловко улыбнулась, ругая себя за робость, но было уже поздно.

— Конечно, сейчас тебе немного больно, но скоро все пройдет. Через неделю тебя выпишут. Ты хочешь домой?

Девочка вертела в руках ложку.

— Да… хочу, — кивнула она, пожав плечами.

Клаудия вопросительно посмотрела на Тайлера, потом снова на дочь. — Похоже, ты не очень-то уверена. Я думала, ты рада, что Тайлер скоро заберет тебя отсюда.

Натали вспыхнула.

— Конечно, рада! Я люблю Тайлера, а он любит меня! — выпалила она.

Клаудия опустила ресницы и натянуто улыбнулась.

— Тебе очень повезло. — Чего нельзя сказать обо мне, мысленно добавила она. Личико Натали приняло капризное выражение.

— Я знаю. Мне не надо ни папы, ни мамы. У меня есть Тайлер.

И тут Тайлер вмешался в разговор:

— Однако у тебя есть мама, значит, тебе повезло вдвойне. Мамы — они особенные.

Ему удалось привлечь внимание Натали.

— Почему особенные? — заинтересовалась девочка.

Клаудия ошеломленно смотрела на Тайлера. Вот это сюрприз! Просто поворот на 180 градусов. Если учесть его мнение о матерях вообще и его собственной в частности…

— Потому что они любят своих детей и прощают им все шалости и проказы.

Глаза Клаудии увлажнились. Тайлер пришел ей на помощь, как и обещал. Оказался ее союзником, хотя бы сейчас. Грусть нахлынула на нее: он так не думает, это просто слова. По его мнению, матери не заслуживают доверия. Как же заставить его изменить свои дурацкие убеждения?

Тайлер поставил перед Натали трудную задачу. Он пользовался у девочки таким авторитетом, что она не осмелилась подвергнуть сомнению его слова и погрузилась в раздумья, Клаудия надеялась, что это добрый знак. Примерно через час вернулась Венди. Клаудия и Тайлер собрались уходить, и Натали сама, без подсказки, попрощалась с матерью, хоть и без особого энтузиазма. Конечно, она сделала это благодаря вмешательству Тайлера, подумала Клаудия, садясь в машину. Он может внушить ей все что угодно, так велико его влияние на нее. Жгучая благодарность захлестнула ее. Она порывисто повернулась к нему.

— Спасибо за поддержку.

Тайлер не отрывал глаз от дороги.

— Не преувеличивай, — спокойно отозвался он, — и не вкладывай в мои слова иного смысла.

Клаудия откинулась на спинку сиденья. Настроение у нее упало.

— Почему тебе так трудно принять от меня что бы то ни было? Даже благодарность? — вспыхнула она.

— Потому что я не знаю, что ты попросишь взамен.

Бороться с его подозрительностью — все равно что биться головой о каменную стену!

— Похоже, я уже получила свое, — огрызнулась она.

Тайлер рассмеялся.

— Ты очень обидчива.

Клаудия с трудом втянула воздух в легкие.

— Прекрати свои жестокие игры, Тайлер! Не вижу ничего смешного. Для меня это очень важно. Возможно, тебя и забавляют мои мучения, но судьба дала мне только один шанс добиться доверия Натали, и я не собираюсь терять его. Ты прекрасно понимаешь, что я нуждаюсь в твоей помощи. Если же ты решил не верить мне, несмотря на все, что я тебе поведала, так и скажи! Или тебе доставляет удовольствие смотреть на мои страдания? — Боже, как она устала от этих постоянных споров…

Тайлер глубоко вздохнул:

— Расслабься, Клаудия. Я верю, что Гордон был лжецом. И мне досадно, что я позволил ему обвести себя вокруг пальца.

Клаудия зябко поежилась, хотя вечер был теплый.

— Гордон вертел всеми, как хотел. Тем не менее я все равно оставалась с ним, проявила слабость. Я была слишком горда, чтобы признать свою ошибку, и он это понимал.

— Но ты все-таки решила уйти от него! — возразил Тайлер.

— Неужели даже сейчас, зная, что он собой представлял, ты все равно осуждаешь меня за это? — изумилась Клаудия.

— В церковном обряде есть слова: в радости и в горе, в болезни и в здравии… Нельзя искать легких путей, — наставительно заметил Тайлер.

— Ну, это уже просто средневековье какое-то! — возмутилась Клаудия. Не следует приговаривать человека к пожизненному заключению за одну ошибку! Ты не знаешь, что за жизнь была у меня с Гордоном.

— И знать не хочу, — отрезал Тайлер, упорно гладя вперед. — Мои взгляды на брак тебе известны. Так вот, они не изменились. Я по-прежнему считаю, что узы брака священны.

Глаза Клаудии наполнились слезами.

— В таком случае ты просто глупец, Тайлер, — заявила она. — Самодовольный, ограниченный глупец! В мире и так мало счастья. Надо ценить его, если оно выпадает на твою долю. Другого шанса может и не быть.

— Верно, — согласился он с неприятным смешком. — Моему отцу он так и не представился.

Клаудия не сдержалась.

— Но он еще мог быть счастлив! У него был ты, Тайлер. Перед ним была вся жизнь, но он предпочел допиться до смерти. Не думаю, что ты задавал себе вопрос: почему это произошло? Ты утверждаешь, что он очень хотел, чтобы твоя мать вернулась к нему. А я подозреваю другое. Уж не мучило ли его сознание собственной вины?

Тайлер так резко затормозил, что машину тряхнуло, и Клаудия уперлась руками в приборную доску, чтобы не стукнуться лбом о стекло. Повернувшись, он вперил в нее взгляд, полный бешеной ярости.

— Ах ты, маленькая дрянь! Я готов убить тебя за эти слова! Мой отец жил ради этой женщины. Он боготворил землю, по которой она ступала, исполнял все ее прихоти! — Его пальцы так крепко сжимали руль, что побелели костяшки.

Клаудия вся дрожала от страха, но она слишком далеко зашла, чтобы теперь отступить.

— Если так, — с вызовом спросила она, — почему она ушла? Была же какая-то причина?

Злобная гримаса исказила лицо Тайлера.

— Разумеется. Обыкновенная жадность — вот что ею двигало. Высосав из отца все, до последнего цента, она перебралась на более зеленые пастбища.

— И бросила тебя, — тихо заключила Клаудия, думая, что он ее не слышит. Однако Тайлер уловил ее слова.

— Что ты хочешь этим сказать, черт побери?

Клаудия нервно облизала пересохшие губы. Инстинктивно она уже поняла, в чем дело, и не побоялась высказать свою догадку вслух.

— Ты уверен, что злишься на мать из-за отца? А не из-за того, что она оставила тебя?

— По-твоему, я маменькин сынок? — Голос Тайлера прозвучал неестественно спокойно.

Клаудия порывисто повернулась к нему.

— Нет, конечно, нет! Но ты был совсем ребенком и очень страдал…

Тайлер с размаху ударил кулаком по рулю.

— Хватит! Не строй из себя доморощенного психиатра! Я нисколько не страдал, она не могла обидеть меня. Напротив, она помогла мне быстро повзрослеть. За что я, вероятно, должен быть ей благодарен.

Клаудия с трудом удерживалась от слез. Ей стало бесконечно жаль того маленького мальчика, которым Тайлер был когда-то. Ему нанесли страшный удар, и рана все еще болит, даже если он и не осознает этого. Теперь ей жизненно важно встретиться с его матерью. Нэнси Уилер хранит ключ к тайникам души» своего сына, и только она сможет их открыть, чтобы правда наконец вышла наружу. Чтобы прошлое перестало терзать его, чтобы они могли обрести счастье… Неужели уже слишком поздно? Нет, она отказывалась этому верить.

В зловещем молчании они добрались до гостиницы. Тайлер высадил Клаудию у входа, пробормотав, что ему надо кое с кем увидеться, и уехал, оставив ее на мостовой. Она беспомощно глядела ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом, и медленно побрела в холл.

Клаудия заказала обед в номер, его вскоре принесли, но она почти не притронулась к изысканно приготовленным блюдам. Включив телевизор, попыталась вникнуть в то, что происходило на экране, но тщетно. Разговор с Тайлером не выходил у нее из головы. Что он сейчас делает? Где он? Время шло, но он не появлялся. Он так разозлился… Может, решил напиться? Нет, вряд ли, этот грех за ним не водится. Тогда где он? С кем он собирается встретиться? С женщиной?

Сердце у нее упало. А почему бы и нет? Едва ли он прожил в одиночестве последние шесть лет. Тайлер молодой, полный сил мужчина, очень темпераментный. Женщины должны быть неотъемлемой частью его жизни.

Представив себе, что он сейчас проводит время с любовницей, Клаудия содрогнулась. Острая ревность пронзила все ее существо. Да, он человек свободный и вправе делать все, что ему заблагорассудится. Но мысль о том, что он ласкает в эту минуту другую женщину, повергла ее в отчаяние. Разыгравшееся воображение рисовало такие яркие картины, что она зажмурилась и бросилась в ванную. Надо принять прохладный душ, может, хоть он отвлечет ее? Но эта пытка продолжалась даже после того, как она калачиком свернулась на постели. Лежа в темноте без сна, она говорила себе, что не имеет права ревновать, ведь она потеряла Тайлера давным-давно. Но сердце отказывалось смириться с неизбежным. Может, ей тоже следует завести роман? Нет, она всегда будет хранить верность Тайлеру никем не сможет увлечься.

Мы же созданы друг для друга! — думала Клаудия. Вот почему мне надо обязательно встретиться с его матерью. Я борюсь за свое будущее, и, если проиграю, жизнь моя будет кончена.