Бейрут, апрель 1996 года

– Ты был там, Джо! Что же произошло, расскажи!

Фрэнк Петерсон был бледен, голос его слегка дрожал. Фрэнк осунулся, лицо его было напряжено, глаза смотрели с тревогой и тоской.

Наклонившись над столом, он впился взглядом в Джо Алонзо.

– Что, черт побери, случилось с Биллом? – требовательно повторил он.

Джо покачал головой. Он чуть не плакал.

– Я же говорю, Фрэнк, все произошло так быстро, я и глазом не успел моргнуть. Мы были в Западном Бейруте, недалеко отсюда, возле мечети. Мы вылезли из машины – Майк, Билл и я. Билл пошел к мечети, а мы с Майком двинулись к багажнику, чтобы достать аппаратуру. Вдруг рядом резко затормозил огромный «Мерседес». Оттуда выпрыгнули трое молодых парней, они схватили Билла и затолкали его в машину. И «Мерседес» сорвался с места.

– А вы не последовали за ним! – заорал Фрэнк, зло глядя на звукооператора Си-эн-эс. – Господи боже, Джо!

– Знаю, знаю, Фрэнк, о чем ты думаешь. Но мы с Майком буквально остолбенели. Мы не верили своим глазам.

– Поэтому вы ничего не предприняли?

– Да нет же! Мы поехали за ними, но было поздно. Мы вскочили в машину, помчались следом, но «Мерседес» как сквозь землю провалился. Просто в воздухе растворился.

– Здешние террористы знают в этом городе все ходы и выходы, – мрачно подтвердил Фрэнк, задумчиво глядя на Джо. – Если бы вы с Майком не пошли к багажнику за аппаратурой, вас, возможно, тоже бы схватили, – вдруг заключил он.

– Черт возьми, ты прав!

К столику Фрэнка и Джо подошел Майк Уильяме. Они сидели в баре «Марриот», расположенном в бейрутском районе Хамра.

Фрэнк встал, пожал Майку руку и пригласил:

– Присоединяйся к нам, Майк. Мы с Джо говорим о том, как похитили Билла.

– Чертовщина какая-то… мы тут все с ума уже сходим от беспокойства… – тяжело опустился на стул Майк. Он выглядел усталым и встревоженным. – Ты когда вернулся в Бейрут, Фрэнк?

– Вчера вечером. Из Египта. Делал репортаж о новом конфликте между израильтянами и «Хезболлой». Гражданская война окончена, все начало налаживаться, а тут вдруг новая грызня. Неужели они никогда не успокоятся?

– Вряд ли, – буркнул Майк. – Впервые за четырнадцать лет израильтяне напрямую атакуют Бейрут. И ни больше ни меньше – лазерными ракетами «Хеллфайр». У побережья стоят четыре вертолетоносца. У меня просто челюсть отвисла, когда я узнал, что случилось два дня назад.

– Да, но израильтяне таким образом отреагировали на бомбардировку, устроенную «Хезболлой», – быстро возразил Джо.

Фрэнк кивнул.

– А после израильской атаки Бейрута «Хезболла» нанесла вчера ответный удар, послав еще сорок ракет на Израиль. Война продолжается.

– Ничего не изменилось, – сокрушенно пробормотал Майк и, подозвав официанта, заказал виски со льдом.

Фрэнк сказал:

– Я не поверил собственным глазам, когда увидел по Си-эн-эс репортаж о похищении Билла. Господи, ведь я же с ним только-только расстался! Я улетел из Бейрута двадцать седьмого марта, а на следующий день его похитили. А я-то считал, что он в это время развлекается в Венеции.

– Он не мог быть в Венеции, – отозвался Майк. – Как ты сам понимаешь, первые несколько дней телекомпания скрывала его исчезновение, надеясь, что его скоро освободят. Когда этого не произошло, они пустили новость в эфир.

– Чьих это рук дело? Что-нибудь известно? – с надеждой спросил Фрэнк.

– Нет, пока все глухо, – ответил ему Джо.

– Я только что говорил по телефону с Джеком Клейтоном, – вздохнул Майк. – Компания пока не имеет никакой информации. Никто еще не взял на себя ответственность, как обычно поступают эти ублюдки. Тайна. Ни одна террористическая группа не заявила о своей причастности к похищению. Во всяком случае, так утверждают в Нью-Йорке.

– Похоже, это «Хезболла», – обреченно сказал Фрэнк. Он взглянул на Майка и Джо, сдвинул брови. – Кто еще, кроме них?

– Боюсь, ты прав, – согласился Джо. – Мы с Майком тоже так считаем. Нет сомнения, что за этим стоит «Исламский джихад». Уж тебе ли не знать, Фрэнк, что террористы из «Хезболлы» – просто безумцы. Помнишь, они похитили Терри Андерсона и Уильяма Бакли? Они заложников быстро не выпускают.

– Терри Андерсон пробыл в плену семь лет, – пробормотал Фрэнк.

– Не напоминай, и так тошно, – мрачно отозвался Майк. – Между прочим, мы разговаривали с матерью Билла.

– Я звонил ей из Египта, – сказал Фрэнк. – Позвонил сразу, как только узнал о случившемся. Она – мужественная женщина, держится молодцом.

Джо поднял голову:

– Мы стараемся говорить с ней хотя бы раз в несколько дней. К сожалению, нам нечего ей сообщить.

– Я думаю, просто слышать вас, знать, что вы надеетесь, – это уже поддержка для нее. – Фрэнк поднял свой бокал, допил остатки виски. Он откинулся на спинку стула и снова подумал о Ванессе. Он несколько раз пытался ей дозвониться, но в коттедже в Саутгемптоне никто не брал трубку. – А компания что-нибудь предпринимает, чтобы разыскать Билла?

– Они мало что могут, – ответил Майк. – Фотографии Билла распространены по всему Бейруту, посланы в Ливан. С самого начала на ливанское и сирийское правительства оказывается мощное давление. Понимаешь, хотя сообщение о Билле вышло в эфир не сразу, начальство-то было в курсе с первого дня.

– С Белым домом тоже сразу связались, но надо смотреть правде в глаза, Фрэнк: они не могут ничего предпринимать до тех пор, пока какая-нибудь организация не возьмет на себя ответственность за похищение. Только тогда правительство Соединенных Штатов и телекомпания начнут переговоры об освобождении Билла.

– Я всегда говорил, что он пуленепробиваемый, – начал Фрэнк и запнулся, увидев подходящего к их столику Аллана Брента, специального корреспондента Си-эн-эн по Ближнему Востоку.

– Только что стало известно, – торопясь и волнуясь, сказал он, – что ответственность за похищение Билла взяла на себя организация «Хезболла».

– О господи! – вскрикнул Фрэнк.

– Когда это стало известно? – спросил Джо.

Аллан Брент взглянул на часы.

– Сейчас семь, значит – около половины седьмого.

В дверях бара появился Марк Лоуренс – корреспондент Си-эн-эс, присланный сюда специально для освещения событий, связанных с похищением Билла. Увидев команду Си-эн-эс, Фрэнка и Аллана Брента, он поспешил к ним. Он сказал, обращаясь к Майку:

– Вы, разумеется, уже слышали, что Билла похитил «Исламский джихад».

– Да, – ответил Майк, – Аллан нам только что сказал.

– Господи боже, я надеюсь, с Биллом все в порядке, – почти простонал Фрэнк. – Я молю бога, чтобы с ним все было в порядке. Это же фанатики, они совершенно чокнутые, никогда не знаешь, что они могут выкинуть.

В тесной, душной комнате всегда было темно. Они заколотили деревянными досками окна, и лишь тонкие лучики проникали сквозь трещины.

Билл Фицджеральд лежал на узкой койке, все тело у него затекло. Он почти не мог двигаться: руки и ноги сковывали наручники. Наконец ему удалось повернуться на спину; он вытянулся и стал смотреть в потолок, стараясь сообразить, какой сегодня день.

Все это время он пытался считать дни. У него получалось, что он находится в плену почти две недели. Он периодически заговаривал со своими охранниками (все время были разные), но они не желали с ним говорить. Все как один орали: «Заткнись, американская свинья!»

Билл чувствовал себя липким, грязным, он мечтал о воде. Но за все время плена ему позволили помыться всего два раза. Одежда его задубела от крови и грязи, и Билл упрашивал своих мучителей дать ему переодеться во что-нибудь чистое. Вчера его просьба была выполнена. Наконец-то! Ему швырнули хлопчатобумажные трусы, майку и полотняные брюки и расковали наручники, чтобы он смог переодеться. Одежда была совсем простой, но зато чистой, и Билл с наслаждением натянул ее на себя.

Он понятия не имел, где находится, – в Бейруте или где-то в долине Бекаа, которую контролировала проиранская группировка, – здесь был очаг деятельности боевиков «Хезболлы». Многие заложники содержались именно в этих местах.

Билл даже не знал, почему его схватили; кроме того, что он американец и журналист, Билл ничего не сделал. Но зато он точно знал, кто его похитители. Эти молодые парни были боевиками из «Хезболлы» – террористического отряда «Исламского джихада», люди крайне опасные и совершенно непредсказуемые. Некоторые из них были кандидатами в сумасшедший дом, их действия отличались крайней жестокостью.

Они держали его здесь закованным в наручники, выкрикивали ему в лицо грязные ругательства, каждый день били, почти не давали пищи и воды. Если его все же кормили, то еда была несвежей, практически несъедобной. Но, несмотря на все лишения и мучения, Билл не собирался дать им сломить его дух.

Он постоянно думал о своей дочке, о матери и о Ванессе – женщине, которую он любил всем сердцем. Он беспокоился за них, волновался о том, как они переживают его похищение, молился за них. Он верил в своих женщин, знал, что они выстоят, даже его маленькая дочка – она тоже сможет выдержать этот удар.

Лежа на жесткой койке и глядя в потолок, он представлял себе лицо Ванессы, и она вставала перед ним, как живая.

Какая же она красивая, совершенно неповторимая, как дорога она ему. Ему невероятно повезло, что он ее встретил. Билл знал: их ждет долгая и счастливая жизнь. Первое, что он хотел сделать, после освобождения, – это зачать с ней ребенка. Ванесса отчаянно хотела иметь ребенка, она сама в этом призналась в их последнее свидание.

В первые дни своего заточения он очень переживал за нее, понимая, что она места себе не находит в Венеции, ждет его, недоумевает. И теряется в догадках, что с ним могло случиться.

В замке повернулся ключ. Билл посмотрел на дверь и приготовился к ставшим уже привычными побоям. В тусклом свете лампы он увидел подходящего к нему охранника.

– Надеть повязку, – отрывисто бросил парень и подошел к Биллу, держа в руках кусок грязной тряпки.

– Зачем? – спросил Билл, пытаясь сесть.

– Заткнись, американская свинья! Шпион чертов! – заорал парень и грубо завязал Биллу глаза тряпкой. Потом он стащил Билла с койки и поволок к выходу.

– Куда ты меня ведешь? – закричал Билл.

– Молчать! – рявкнул террорист и вытолкнул Билла из комнаты.