Путь дракона
Пролог
Япония, июнь 1613 г.
Наемный убийца скользил бесшумно, как тень.
Под покровом ночи он перебрался через ров, преодолел внутреннюю стену замка и спрыгнул во двор. Его цель, грозная восьмиэтажная башня, возвышалась в самом сердце неприступной на первый взгляд крепости.
Проскользнуть мимо самураев, стоявших на внешних стенах, оказалось проще простого. Жара и духота усыпили их бдительность. Измученные стражники больше думали о себе, чем о безопасности даймё, чьи покои находились в башне. А кроме того, они ведь считали, что твердыня неуязвима. Кто осмелится сюда проникнуть?
Труднее всего было пробраться в цитадель. Телохранители даймё несли свою службу куда исправнее. Перескакивая с крыши на крышу, ниндзя подобрался к башне, оставалось лишь пересечь открытое пространство.
Ниндзя пробежал по краю двора, прячась за стволами сливовых деревьев и сакуры, вошел в сад дзэн, миновал овальный пруд и направился к центральной беседке. Заслышав шаги часовых, он затаился внутри.
Самураи удалились. Ниндзя стрелой метнулся к башне и, словно черный геккон, ловко взобрался по стене. Дополз до третьего этажа и скользнул в открытое окно.
Теперь ниндзя точно знал, куда идти. На цыпочках он прокрался по темному коридору, свернул направо, к деревянной лестнице, и уже занес ногу над ступенькой, когда вверху внезапно появился страж.
Ниндзя, словно дым, растворился в тени, невидимый в черном синоби сёдзоку, беззвучно вытащил танто и приготовился перерезать самураю горло.
Не подозревая, как близка смерть, тот спустился по лестнице и прошел мимо. Ниндзя не хотел, чтобы в крепости узнали о его присутствии, а потому решил оставить воина в живых. Едва охранник свернул за угол, убийца спрятал нож, взбежал по лестнице и оказался в другом коридоре.
Сквозь тонкую бумажную дверь виднелись ореолы двух свечей, горевших в сумраке. Ниндзя чуть-чуть сдвинул сёдзи и прижал к щелке единственный глаз. В комнате перед алтарем стоял на коленях человек и молился. Он был один.
Убийца прокрался внутрь.
Приблизившись, достал из сумки на поясе прямоугольный предмет, завернутый в черную клеенку, положил его на пол у алтаря и поклонился.
— Давно пора, — проворчал человек.
И, не оборачиваясь к ниндзя, взял сверток. Внутри лежала тетрадь в кожаном переплете.
— Журнал штурмана! — выдохнул он, нежно поглаживая обложку.
Он пролистал страницы, рассматривая карты морей, пометки штурмана и подробные сведения о приливах и отливах, градусы широты и долготы, рисунки созвездий.
— Наконец-то мы получили то, что принадлежит нам по праву. Представь, судьба мира лежит в моих руках! Тайны океанов поданы на блюдечке. Сами Небеса поставили нас править морями.
Человек положил книгу на алтарь.
— А что с мальчишкой? — спросил он, по-прежнему не глядя на ниндзя. — Ты его убил?
— Нет.
— Почему?
— Как вам известно, Масамото обучал его Пути воина. Мальчишка не терял времени даром, и теперь справиться с ним не так-то просто.
— Не так-то просто? Ты хочешь сказать, что молокосос победил великого Докугана Рю?
Изумрудно-зеленый глаз ниндзя вспыхнул гневом. Он помедлил, раздумывая, не свернуть ли наглецу шею. Однако тот еще должен расплатиться. Удовольствие может подождать.
— Я нанял тебя, потому что ты — лучший из лучших. Самый жестокий, — продолжал человек. — Неужели я ошибся? Почему ты не прикончил мальчишку?
— Потому что он нам еще нужен.
Человек обернулся, но его лицо осталось в тени.
— Что мне может понадобиться от Джека Флетчера?
— Тетрадь зашифрована. И только мальчишка может ее прочесть.
— Откуда ты знаешь? — спросил человек с подозрением. — Ты сам пытался расшифровать записи?
— Конечно. После того как мне достался португальский словарь, я решил все проверить заранее.
— И как? Получилось?
— Не совсем. Незнакомое сочетание португальского и английского сделало задачу сложнее, чем я думал.
— Ладно. Ничего страшного, — сказал человек, довольный, что содержимое тетради осталось для ниндзя тайной. — Тут в подземельях сидит монах-францисканец. Он математик и отлично говорит на обоих языках. Если я пообещаю ему свободу, он охотно возьмется за этот шифр.
— А что же с гайдзином? — спросил Глаз Дракона.
— Как только сможем прочесть карты, выполни мой приказ. — Человек снова повернулся к алтарю. — Убей мальчишку.
1. Костыль
В висках бешено стучала кровь. Сердце выпрыгивало. Рот жадно хватал воздух. Но останавливаться было нельзя.
Джек сломя голову несся по бамбуковой роще, продираясь сквозь лабиринт толстых стеблей. Над головой шелестел бескрайний балдахин оливково-зеленой листвы.
— Куда же он подевался?! — воскликнул голос за спиной.
Джек бежал дальше, хотя каждый мускул молил о пощаде. Нужно продолжать погоню!
С того злосчастного дня, когда на потерпевшую крушение «Александрию» напали ниндзя, убийца по прозвищу Глаз Дракона преследовал Джека, словно ночной кошмар. Он убил его отца и охотился за Джеком по всей Японии, пока не похитил отцовский журнал с морскими картами.
Сейчас Джек был твердо намерен найти ниндзя и вернуть украденное.
— Ушел! — разочарованно вскрикнул второй голос.
Юноша остановился и в отчаянии обвел взглядом заросли. Друзья правы: человек, за которым они гнались, бесследно исчез.
Подбежали Акико и Ямато. Акико заставили сесть и отдохнуть. Девушка еще не вполне оправилась после отравления, и погоня далась ей нелегко. Белоснежное лицо потускнело, под раскосыми глазами легли глубокие тени.
Джек почувствовал укор совести. Пусть Акико не жаловалась, но ведь это из-за него она была в таком состоянии. Попав в Японию, Джек спрятал журнал в замке даймё Такатоми, правителя провинции Киото. Тогда ему казалось, что надежнее укрытия не найти. Увы, он ошибся. В замок проник Глаз Дракона; Акико едва не умерла, защищая Джека, а даймё Такатоми чудом не погиб от руки ниндзя.
— Как он мог убежать? — Ямато оперся на бо, переводя дух. — Ничего себе калека!
— Перехитрил… — Джек пристально вглядывался в чащу, пытаясь уловить малейший шорох. — Или запутал следы.
Джек знал, что у друга есть свои причины ненавидеть ниндзя: четыре года назад Глаз Дракона убил его старшего брата Тэнно.
— Этот мерзавец украл жемчужину! — Ямато в бешенстве пнул ногой бамбук и взревел от боли: стебель оказался твердым как камень.
Акико укоризненно посмотрела на вспыльчивого кузена.
— Не беспокойся, — сказала она, перевязывая длинные черные волосы, растрепавшиеся во время погони. — В море еще много жемчуга.
— Не в этом дело. Жемчужину-то он взял, а взамен — ни слова!
Джек разделял ярость Ямато. Они для того и пришли к подножию гор Ига, чтобы разведать что-нибудь. После нападения ниндзя на замок даймё Такатоми друзей с позором выгнали из школы самураев и отправили к матери Акико в Тоба ожидать решения о своей дальнейшей судьбе. К несчастью, по пути их проводник Кума-сан упал с лошади и вывихнул плечо. Пришлось оставаться в Камеяма, пока он не выздоровеет. Как-то за ужином заезжий торговец обмолвился, будто калека Ороти из деревни Кабуто хвастал знакомством с Глазом Дракона. До деревни было рукой подать, и троица отправилась туда на поиски.
Джек надеялся, что Ороти приведет их к логову ниндзя. Тогда друзья расскажут отцу Ямато, Масамото Такэси, где скрывается убийца, и, быть может, даже найдут похищенный журнал. Джеку грезилось, что за это легендарный мастер меча простит их и позволит вернуться в школу Нитэн ити рю.
Деревня Кабуто оказалась лишь россыпью домиков у перекрестка. В ветхом придорожном трактире гостили редкие постояльцы, что держали путь от тракта Токайдо в поселок у замка Уэно.
Там друзья и нашли Ороти.
Когда они переступили порог, в трактире стало тихо. Внешность Джека нередко привлекала внимание, особенно за пределами Киото. Густые золотистые волосы и голубые глаза завораживали черноволосых и темноглазых японцев. В свои четырнадцать Джек превосходил ростом и силой многих японских мужчин, и на мальчишку-чужеземца, который одевался и вел себя как самурай, поглядывали с опаской.
Джек осмотрелся. Заведение больше походило на игорный притон, чем на постоялый двор. На низких столах, липких от пролитого сакэ, посетители играли в кости и карты. Купцы, самураи и крестьяне подозрительно косились на заезжих гостей. Появление Акико мужчины встретили негромким одобрительным гулом, и Джек заметил, что женщин в трактире не было — только в углу приютилась испуганная служанка.
Под пристальным взглядом завсегдатаев троица прошла к стойке.
— Простите, — обратился Ямато к обрюзгшему неприветливому хозяину, — где нам найти Ороти-сан?
Хозяин хмыкнул и коротко кивнул на дальний угол зала. За столиком, на котором тускло горела единственная свеча, сидел сгорбленный человек с костылем.
— Можно с вами поговорить? — спросил Ямато, подойдя ближе.
— Смотря кто платит. — Горбун смерил троицу взглядом, явно недоумевая, что понадобилось мальчишке-самураю, хорошенькой девушке и чужестранцу в таком захудалом заведении.
— Полагаю, что мы, — вежливо поклонился Ямато.
— Тогда можете сесть. Даже гайдзин.
Джек пропустил оскорбление мимо ушей. Ороти был их единственной надеждой, и хорошо, если он не заподозрит, что Джек говорит по-японски.
Горбун махнул хозяину изуродованной левой рукой и потребовал сакэ. Видя, что Ороти сделал заказ и пустил гостей к себе за стол, посетители вернулись к игре.
Друзья сели напротив Ороти, скрестив ноги. Служанка принесла большую бутыль сакэ и чашечку. Ямато расплатился.
— Прошу простить меня за ужасные манеры. — Ороти добродушно обратился к Акико, указывая на свою грязную ногу на подушке. — Не сочтите за грубость, просто я с детства хромой.
— Ничего страшного, — ответила она, наливая ему сакэ: по традиции это делает женщина.
Ороти поднял чашку здоровой рукой и залпом опустошил.
— Мы хотели бы узнать, — тихо заговорила Акико, — где сейчас Докуган Рю.
Рука Ороти застыла в воздухе. Затем он осушил очередную чашку.
— Ну и пойло! — Калека громко откашлялся, стуча себя в грудь, и с многозначительным видом добавил: — То, что вам нужно, стоит гораздо дороже.
Ямато понял намек и кивнул Акико. Девушка вынула из рукава кимоно крупную молочно-белую жемчужину и положила на стол.
— Этого более чем достаточно, — утвердительно сказал Ямато.
При виде вознаграждения Ороти сверкнул глазами и воровато огляделся. Скрюченные пальцы потянулись за жемчужиной.
Ямато схватил калеку за запястье.
— Я не люблю платить вперед!
— Конечно. — Ороти отдернул руку и прошептал: — На вашем месте я бы заглянул в деревню…
Звякнул колокольчик, и в трактир вошли двое. Ороти запнулся и стал ждать, пока они усядутся за стойкой. Один из гостей махнул рукой хозяину, и Джек заметил, что у него нет мизинца.
— Так что вы говорили? — поторопил Ямато.
Ороти на миг растерялся и снова перевел взгляд на жемчужину.
— Ах да… простите, мне надо отлучиться, — проворчал он, нащупывая костыль. — Двигаюсь я медленно, поэтому иду, как только слышу зов природы…
Вставая, Ороти споткнулся и опрокинул бутыль. Сакэ вылилось на стол.
— Проклятая нога! — пробормотал калека. — Я мигом. Служанка, убери здесь!
Согнувшись в три погибели, Ороти поковылял к черному ходу. И тут Джек заметил пропажу.
— Где жемчужина?
Они посмотрели на пол и переглянулись, осененные ужасной догадкой. Украдена!
Троица выскочила на улицу через черный ход.
Ороти не было. Внезапно Акико разглядела фигуру на краю бамбуковой рощи за трактиром. Пока они добежали до опушки, Ороти с неожиданным проворством растворился в зарослях.
— Слышите? — прервала тишину Акико.
— Что? — отозвался Джек.
— Тсс!
Все замолчали.
Над головой тихо, словно далекий прибой, шуршали листья. Изредка поскрипывали трущиеся друг о друга стебли бамбука, но ничего необычного Джек не уловил.
— Ну что? — шепнула Акико. — Задержите дыхание.
Плотно сжав губы, они переглянулись.
В тишине раздавалось чье-то негромкое сопение.
Уроки наблюдательности сэнсэя Кано, слепого мастера бодзюцу, не прошли даром. Джек немедленно определил, откуда идет звук, и осторожно двинулся в ту сторону.
Вдруг в двух шагах от Джека из зарослей вынырнул Ороти. Выходит, вор все время был у них под носом!
— Стой! — закричал Джек, спугнув птицу с верхушки дерева.
— Бегите! — поторопила Акико, не в силах продолжать погоню. — Я присмотрю за вещами.
Ямато швырнул свой мешок на землю и поспешил вслед за Джеком. Калека снова скрылся в зарослях.
Джек мчался что есть духу. На сей раз он не даст себя одурачить. На месте, где исчез Ороти, он внезапно потерял равновесие и кубарем скатился по крутому склону.
Вскочив на ноги, Джек оказался на лесной тропе. Через миг рядом спрыгнул Ямато. Он почуял неладное, когда Джек вскрикнул, и потому удержался на ногах.
— Куда дальше? — запыхавшись, спросил Ямато.
— Не знаю! — огрызнулся Джек, отряхивая с волос сухие листья.
— Тогда ты беги туда, а я в другую сторону, — скомандовал Ямато. — Кричи, если найдешь его.
Ямато умчался.
Джек собирался последовать его примеру, но услышал треск бамбука и резко обернулся.
— Я знал, что ты здесь! — воскликнул он.
Из кустов, опираясь на костыль, вылез Ороти.
— А, так ты понимаешь по-японски. Отлично!
Вор издевательски поклонился и заковылял к Джеку.
— Ты ведь не обидишь калеку, правда? — жалостливо проныл он, протягивая изувеченную правую руку.
— Калеку?! — Джек пристально посмотрел на Ороти. — Раньше у тебя была сломана левая рука.
Тот криво ухмыльнулся.
— Верно. Ловко я обвел вас вокруг пальца? — Ороти вытянулся во весь рост и разогнул руку.
В следующий миг он выхватил из костыля зубчатую стальную пику и направил смертоносное оружие в грудь Джека.
2. Отравленный дротик
Только мастерство самурая спасло Джека от неминуемой смерти.
Он ловко извернулся, и острие скользнуло в полудюйме от сердца. Не теряя времени, Джек ударил Ороти в горло ребром ладони. Тот закашлялся и, шатаясь, отступил к роще. Джек бросился вдогонку. Ороти двинулся навстречу с пикой, прижал юношу к сплетению стеблей и, уверенный в победе, метнул острие ему между глаз.
Отходить было некуда, и Джек упал на колени. Раздался омерзительный хруст: пика глубоко вонзилась в бамбуковый стебель.
Ороти выругался: оружие надежно застряло. Джек с силой ударил противника в живот. Вор утробно зарычал, но не отпустил пику. Тогда Джек схватил его за лодыжку и резко толкнул плечом в грудь, сбивая с ног.
Ороти повалился на землю, тяжело дыша.
Джек немедленно заломил ему руку, однако вор неожиданно выдернул пику из стебля и с размаху направил ее юноше в ребра. Блокируя удар, Джек не устоял на ногах и отлетел в сторону. Через миг Ороти прижал его к земле.
— Тебе конец, гайдзин! — прокричал он, брызгая слюной и занося оружие для смертельного удара.
Пика опускалась прямо Джеку на голову, и он стал отчаянно царапать землю, пытаясь отползти. Неожиданно пальцы нащупали обломок бамбука, и юноша в последний момент прикрыл им лицо.
Острие проткнуло стебель. Еще чуть-чуть, и оно вонзилось бы Джеку в глаз.
Ороти взбешенно завопил и надавил на пику. Джек трясущимися от напряжения руками удерживал бамбук, затем, видя, что соперник уперся изо всех сил, резко вывернулся вбок. Ороти выпустил пику и упал лицом в грязь.
Отбросив стальной стержень подальше в заросли, Джек налетел на вора, не давая опомниться, пригвоздил его плечо коленом к земле и заломил левую руку.
Ороти забарахтался, пытаясь освободиться. Джек сильнее нажал на локоть. Ороти вскрикнул от боли и затих.
— Перестань, умоляю! Ты мне руку сломаешь! — захныкал он, сплевывая комья земли.
— Тогда не дергайся! — ответил Джек и позвал Ямато. От крика с ветки вспорхнула большая птица.
Ороти попытался вырваться, но Джек снова резко заломил его руку. Вор заскулил и сдался.
— Ты меня убьешь? — жалобно простонал он.
— Нет, не убью. Скажи, где Глаз Дракона, и я отпущу тебя.
— Это стоит дороже, чем вся моя жизнь, — прошипел Ороти. Его глаза тревожно забегали, словно он ожидал, что ниндзя появится при звуке своего имени.
— Твоя жизнь не так уж и ценна, как я погляжу, — парировал Джек. — Кроме того, украденной жемчужины хватит с лихвой. Думаю, тебе лучше ее вернуть, пока не расскажешь то, что мне нужно.
Он сильнее прижал вывернутую руку. Ороти вскрикнул, и изо рта у него выпала белая жемчужина.
— Можешь получить ее снова, если скажешь, где Глаз Дракона, — спокойно произнес Джек, пряча драгоценность в оби.
— А если не скажу?
— Мы тебя убьем.
— Ты же говорил…
— Я сказал, что не хочу тебя убивать. Вот только ничего не могу обещать от имени своих друзей. Они настоящие самураи и считают своим долгом очищать мир от таких, как ты.
Ороти сглотнул, сознавая правоту Джека. Оба знали, что самураи вершат правосудие и едва ли пощадят лжеца и вора.
— Отпусти меня, и я все расскажу. Клянусь! Только учти: ты сам себе роешь могилу.
Джек отпустил его, довольный, что уловка сработала. Он прекрасно знал, что ни Ямато, ни Акико не вправе казнить за столь мелкое преступление.
— Говори, где Глаз Дракона.
Ороти сел, растирая руку.
— Где ты научился так драться?
— В Нитэн ити рю в Киото.
— Ты ученик Масамото Такэси! — вытаращил глаза Ороти. — Я слышал, что он взял к себе мальчишку-гайдзина, но представить не мог, что великий Масамото будет воспитывать из него самурая…
— Хватит болтать! Где Докуган Рю?
— Наверное, тебе жить надоело, юный самурай, раз ты ищешь дьявола! — Ороти с сомнением покачал головой. — Последнее, что я слышал, — клан ниндзя обосновался на западе от гор Ига, близ деревни Синдо. Там нужно зайти в храм Дракона и спросить…
Ороти замолчал и стал беззвучно открывать и закрывать рот, словно выброшенная на берег рыба. Его глаза остекленели, взгляд стал пустым. Он повалился на бок, дважды дернулся и затих.
— Я тебя предупреждал! — Джек осторожно приблизился к распростертому телу. — Довольно хитростей!
Не зная, чего еще ожидать от этого человека, Джек ткнул Ороти обломком бамбука. Тот не шевельнулся. Тогда Джек заметил, что из шеи вора торчит крошечный дротик.
Дротик, смазанный смертельным ядом.
Такое оружие бывает только у…
Джек резко обернулся, держа перед собой бамбуковый стебель.
Никого. Впрочем, ниндзя превосходно владели искусством маскировки. В зарослях могла скрываться и сотня убийц.
Джек крепче сжал бамбуковую палку. Как жаль, что при исключении из школы Масамото отнял у него мечи. Они бы сейчас пригодились!
Джек замер, пытаясь уловить малейший признак приближения убийцы, но услышал только шелест листвы над головой и треск бамбука. Он шагнул назад к переплетению стеблей. В тот же миг раздался тихий свист, и тонкий дротик вонзился в ствол прямо у него перед носом.
Джек вжался в землю и стал вглядываться в заросли, пытаясь понять, откуда летят дротики. Похоже, убийца надежно спрятался.
Услышав, как захлопала крыльями взлетевшая птица, он поднял глаза и на этот раз увидел две темно-зеленые фигуры. В своих синоби сёдзоку ниндзя полностью сливались с деревьями и по-кошачьи плавно прыгали под самой кроной.
Обхватив стебли ногами, они поднесли к губам трубки и одновременно выстрелили.
3. Третий ниндзя.
Джек молнией выскочил из укрытия. Дротики вонзились в бамбук.
Втянув голову в плечи, он осторожно крался между стеблями. За спиной свистели все новые и новые дротики.
Не оборачиваясь, Джек вышел на лесную тропу и пустился бежать со всех ног. Наконец он перевел дух и всмотрелся в листву над головой. Похоже, от погони удалось оторваться. Беспокоясь об Акико, Джек поспешил назад в сторону деревни.
И тут мягко, словно пантера, с дерева спрыгнул ниндзя. Джек взмахнул самодельным бамбуковым «мечом». Ниндзя без единого звука поднял руки вверх. Вот только сдаваться он и не думал: из ладоней торчали металлические когти — суко. Кривые лезвия не только помогали ниндзя карабкаться по стенам и деревьям, но и служили смертельным оружием, безжалостно рвущим в клочья мягкую плоть.
Джек ударил первым. Ниндзя не шелохнулся. Внезапно Джек почувствовал, что руки во что-то уперлись.
Подняв глаза, он увидел, что самодельный меч зацепился за бамбуковый стебель. В тесноте от длинной палки мало толку.
Со змеиным шипением ниндзя выбросил вперед «когти», хватая юношу за вытянутые руки. На коже заалели глубокие порезы. Лицо Джека исказилось, и он выронил оружие.
Превозмогая боль, Джек ударил врага ногой в грудь.
Ниндзя, не ожидавший от мальчишки такой прыти, отлетел в заросли бамбука. Джек без промедления ударил сбоку, однако ниндзя перепрыгнул через его ногу и стал по-обезьяньи карабкаться вверх по стволу.
Джек, припомнив те времена, когда он был марсовым на борту «Александрии», обхватил бамбук, словно мачту, и полез следом. Изумленный его проворством и ловкостью, ниндзя удирал. Джек догонял, прыгая со стебля на стебель.
У самой кроны молодой бамбук согнулся, и Джек полетел прямо на ниндзя, в последний момент выбросив вперед ногу. От удара в живот тот разжал руки и с воплем обрушился вниз.
Глянув на распростертого в неестественной позе врага, Джек облегченно вздохнул.
Едва он начал спускаться, как из густой листвы вынырнул еще один ниндзя с мечом. Раздался резкий треск: ниндзя срубил стебель, за который Джек держался.
В ушах засвистел ветер. Джек летел вниз, отчаянно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Он чудом ухватился за стебель, но молодое деревце не выдержало тяжести и через секунду треснуло. Потеряв последнюю опору, Джек камнем рухнул с пятиметровой высоты.
От удара у него перехватило дыхание.
Сквозь шум в голове Джек услышал, как кто-то спрыгнул на землю совсем рядом.
Оглянувшись, он увидел крадущегося зеленого ниндзя, готового впиться своими суко ему в спину. Не в силах бежать, Джек пополз на четвереньках. Ниндзя приник к земле и замер перед решающим броском.
Джек поднялся и заковылял в заросли, прекрасно понимая, что вряд ли уйдет живым.
Внезапно прямо перед ним приземлился третий ниндзя, преграждая дорогу. Казалось, конец неминуем.
Ниндзя был одет в черное синоби сёдзоку.
На миг оба застыли.
Затем черный ниндзя ударил Джека ногой в грудь. Юноша отступил, и в ту же секунду в бамбук, у которого он только что стоял, вонзился сюрикэн.
Не успел Джек опомниться, как черный ниндзя ударил снова, сбивая с ног. Уже в падении Джек мельком увидел, как зеленый ниндзя пронесся у него над головой: суко клацнули в воздухе.
Зеленый ниндзя раздосадованно зашипел, бросил яростный взгляд на черного собрата и ударил его «когтями». Черный ниндзя блокировал удар и молниеносно выбросил руку вперед, поражая соперника в горло. Зеленый ниндзя поперхнулся и, шатаясь, отступил. Он снова кинулся в атаку, взмахнув суко, однако черный ниндзя устоял, хладнокровно вынул танто и полоснул зеленого ниндзя поперек туловища. Тот потрясенно посмотрел на брызнувшую кровь, шагнул назад и в панике бросился в заросли.
Черный ниндзя повернулся к Джеку, не опуская нож.
Юноша окаменел от ужаса.
— Джек! — раздался крик.
Черный ниндзя не медлил.
Одним движением стерев кровь с лезвия, он полез на бамбуковый стебель и скрылся высоко в листве.
Через мгновение из зарослей выбежал Ямато. Джек лежал на земле, весь в крови, а на лице застыл испуг, смешанный с недоумением.
— Как ты? — обеспокоенно спросил Ямато, держа бо наготове. — Я наткнулся на мертвого Ороти. Что случилось?
— На нас напали ниндзя. Это они его убили. — Джек осмотрел царапины на руках и поморщился. К счастью, суко вонзились не слишком глубоко. — Потом погнались за мной, но… меня спас другой ниндзя.
— Спас? Ты что, головой ударился? — изумился Ямато, помогая Джеку встать. — Ниндзя — наши заклятые враги.
— Да нет, правда! Он дважды помешал тем двоим убить меня.
— Никогда не слышал, чтобы ниндзя кого-то спасали! — рассмеялся Ямато. — В любом случае, спасибо ему.
— Да. Интересно, почему он это сделал?
— Кто знает… надо бы найти Акико, раз уж тут рыщут ниндзя.
— Давай сначала обыщем этого, — предложил Джек, подходя к распростертому телу.
— А как же Акико?
— Мы быстро. А она умеет за себя постоять. — Оба знали, что это правда. И все же Джеку не давала покоя мысль, что девушка еще слаба и уязвима после отравления. Следовало спешить.
— Что ты хочешь найти? — спросил Ямато.
— Не знаю, — ответил Джек, обшаривая одежду убитого. — Какую-то зацепку.
Ямато тревожно огляделся, опасаясь возвращения ниндзя. Джек жестом подозвал его к себе.
— Смотри-ка. — Джек приподнял безжизненную руку. — У него нет пальца.
Он откинул капюшон с лица ниндзя. В уголке рта запеклась струйка крови.
— И что? — спросил Ямато.
— Не узнаешь? Это он вошел за нами в трактир. Неудивительно, что Ороти сбежал: видимо, чуял погоню.
Джек продолжил поиски. Он нашел пристегнутый к поясу моток веревки, пять звездочек-сюрикэнов, мешочек со стрелами тэцу-биси и инро, в котором лежали пилюли и непонятный порошок. На бедре ниндзя висел танто.
Джек вынул кинжал и чертыхнулся, случайно порезав палец.
— Осторожно! — воскликнул Ямато. — Танто может быть отравлен.
— Спасибо, что предупредил, — мрачно произнес Джек, отсасывая из ранки кровь.
Лезвие зловеще поблескивало на солнце. На нем были выгравированы кандзи.
— Что там написано? — спросил Джек. Несмотря на ежедневные занятия с Акико, его познания в кандзи были скудны.
— Кунитомэ! — проревел над ухом ниндзя, хватая Джека за шею. — Так зовут мастера, который сделал кинжал.
Джек задыхался — ниндзя стальными пальцами сдавил горло. Ошарашенный внезапным появлением врага, юноша забыл все свои навыки и только беспомощно цеплялся за его руку.
Ямато бросился вперед и ударил ниндзя ногой в грудь, но тот не ослаблял хватку. Лицо Джека налилось кровью, глаза расширились. Ямато поднял бо и стукнул врага по сломанной ноге. Корчась от невыносимой боли, ниндзя разжал пальцы, и Ямато немедленно оттащил друга подальше от убийцы.
— Самурай-воришка, — презрительно сплюнул ниндзя, тяжело дыша. — Какой позор!
— Мы ничего не крали, только искали улики, — прохрипел Джек, неуверенно поднимаясь на ноги. — Мне нужно знать, кто ты такой и где Глаз Дракона.
Ниндзя гортанно засмеялся.
— Поспешим во дворец Уэно, — предложил Ямато, опасаясь допрашивать ниндзя — безопаснее дразнить раненого льва. — Там из него выбьют всю правду.
— Не стоит, — возразил Джек. — Вдруг он в обмен на жизнь захочет рассказать нам, где Глаз Дракона.
— Ни один самурай не смеет распоряжаться моей жизнью, — сплюнул ниндзя, доставая черную бусину из инро на поясе.
Он положил ядовитую пилюлю в рот и прикусил. На губах тут же выступила пена.
— Ты не найдешь Докугана Рю, юный самурай, — просипел умирающий ниндзя. — Он настигнет тебя первым.
4. Дьявольский клинок
Какая глупость! — От возмущения Ямато даже не взглянул на сэнча, заботливо приготовленный Акико. — Тебя опять могли убить!
— Зато мы выяснили, что Глаз Дракона скрывается близ Синдо, — возразил Джек. — Туда идти пару часов! Разве можно сдаваться на полпути?
Джек посмотрел на Акико, ища поддержки. Девушка неторопливо допила чай и собиралась что-то сказать, но Ямато ее опередил.
— Ты ничего не знаешь, кроме названия деревни и храма. По-твоему, мы просто явимся туда и застанем Докугана Рю и его клан за послеобеденным чаем? Тем более Ороти мошенник и наверняка все наврал. Еще повезло, что мы вернули жемчужину.
— Нельзя упускать шанс, — настаивал Джек. — Само Провидение свело нас с тем торговцем, а потом с Ороти. Нападение ниндзя и смерть Ороти — это знак, что мы на верном пути.
— Нет! Отец и без того очень зол. Я не могу больше рисковать. Он меня не простит, и мы никогда не вернемся в Нитэн ити рю!
Ямато отвернулся, показывая, что разговор окончен, и стал смотреть из окна на скалистые вершины за оврагом. Чайный дом «Камеяма» стоял на горе у тракта Токайдо. Оттуда открывался великолепный вид, привлекающий многочисленных посетителей из Киото. Вот и сейчас чудесный летний день подходил к концу, и постояльцы любовались суровой красотой горного заката.
Джек угрюмо вертел в руках танто. На блестящей стали темнело кровавое пятно от вчерашнего пореза. Джек решил оставить кинжал себе, ведь после исключения из Нитэн ити рю оружия у него не было.
Джек не винил Масамото за его решение. Глупо было скрывать отцовские карты от единственного человека, который мог защитить от Глаза Дракона. Он-то думал, что, держа журнал в тайне, оберегает опекуна. Отец взял с Джека клятву молчать и доверил шифр, защищающий карты от любопытных глаз. Журнал ни в коем случае не должен был попасть в чужие руки. Тогда Джек еще не знал, кому можно доверить столь ценную вещь, и поэтому молча спрятал ее в замке даймё Такатоми.
Журнал был последним напоминанием об отце и единственной надеждой на будущее. Джек намеревался сберечь его любой ценой. Если ему суждено добраться в порт Нагасаки, опыт марсового и знания штурмана будут как нельзя более кстати. Джека возьмут на корабль, плывущий в Англию, где его ждет сестренка Джесс.
По крайней мере, он на это надеялся. Без семьи будущее Джесс выглядело весьма туманным. Журнал давал им обоим шанс выбиться в люди: Джек мог бы стать уважаемым штурманом, каким был отец, пока Глаз Дракона хладнокровно не задушил его.
Перед глазами Джека снова и снова вставала картина убийства, и казалось, смертоносная сталь в его руке трепещет и рвется на свободу. Юношу охватила жажда мести. Ниндзя отнял у него все, чем он дорожил, — отца, журнал, и едва не погубил Акико.
Четыре года назад, отчаливая от берегов Англии вместе с голландской командой, Джек с отцом мечтали открыть новую землю, заработать состояние и вернуться домой героями. Мог ли он представить, что окажется совсем один в чужой опасной стране и попадет в школу самураев?
А теперь он лишен даже этого.
— Откуда у тебя кинжал? — Хозяин чайного домика подошел убрать со стола и прервал раздумья Джека.
— Нашли… в лесу, — замялся Джек. Вопрос застал его врасплох.
— А ты знаешь, что это? — Старик смотрел Джеку в глаза, словно опасаясь переводить взгляд на кинжал.
— Танто…
— Да, только не простой танто… — Хозяин наклонился поближе и еле слышно зашептал, не скрывая страха: — Это кинжал работы Кунитомэ-сан.
— Мы знаем, — вмешался Ямато, недовольный любопытством старика. — На лезвии написано.
— Знаете? И оставили его себе?
— А что такого? — озадаченно спросил Джек.
— Разве вы не слышали, что мечи Кунитомэ-сан служат злу? Неподобающее оружие для благородного самурая. — Он покосился на Ямато. — Изделия Кунитомэ-сан пользуются дурной славой в наших краях. Мастер обитает в деревне Синдо, всего в десяти ри к западу.
Услышав знакомое название, Джек нетерпеливо взглянул на Акико и Ямато. Они тоже были изумлены. Чересчур много совпадений!
— Кунитомэ-сан — жестокий, несдержанный человек. Некоторые даже считают его помешанным, — продолжал хозяин. — Говорят, его характер передается клинкам. Такое оружие жаждет крови, толкает своего владельца на убийство!
Джек бросил взгляд на танто. На вид обычный кинжал. Но тут он вспомнил, как затрепетало лезвие и какую жажду мести он испытал, думая о смерти отца.
— Спасибо за заботу, — с иронией улыбнулась Акико. — Мы уже не в том возрасте, чтобы верить в сказки. Вы нас не испугаете.
— Я хочу не испугать, а предостеречь.
Хозяин поставил поднос.
— Если позволите, я расскажу одну историю. Может быть, тогда вы меня поймете.
Акико вежливо кивнула. Старик опустился рядом с ними на колени.
— Кунитомэ-сан — ученик одного из величайших оружейников в мире, Сизу-сан из Школы Сосу. Несколько лет назад он вызвал учителя на состязание: кто сделает лучший меч. Оба мастера трудились в кузнях день и ночь. Наконец Кунитомэ-сан выковал великолепное оружие. Он назвал его Юути Ёсаму — Десять тысяч холодных ночей. Сизу-сан дал своему мечу имя Яварака-Тэ — Нежные руки. Закончив работу, мастера решили испытать клинки.
Они договорились подвесить мечи над небольшой бухтой, лезвием к течению. Судить состязание выпало местному монаху. Первым был меч Кунитомэ-сан. Он рассекал надвое все, что проплывало мимо — сухие листья, цветок лотоса, рыб и даже ветер, что его обдувал. Сизу-сан был поражен мастерством ученика. Он опустил в воду свой меч и стал терпеливо ждать.
Меч Сизу-сан ничего не резал. Цветы нежно целовали клинок и уплывали; рыбы беспечно сновали у самого острия; ветер с ласковым пением обдувал лезвие.
— Выходит, меч Кунитомэ-сан был лучше, — перебил Ямато.
— Нет! Монах присудил победу Сизу-сан. Кунитомэ-сан отказался признать поражение, ведь меч его учителя не разрезал и былинки. Тогда монах объяснил свое решение. Да, первый меч — великолепное оружие. Но он кровожаден и жесток, и разит всех без разбору. «Он одинаково подходит, чтобы убивать бабочек и отрубать головы», — сказал монах. Меч Сизу-сан гораздо более совершенен: он щадит невинных, не заслуживающих смерти. Этот клинок обладает великодушием, достойным настоящего самурая. С тех пор пошло поверье, что обнаженный клинок работы Кунитомэ непременно прольет кровь, прежде чем вернется в сая.
Джек взглянул на саднящий большой палец, затем на танто, хранящий отпечаток его крови. Кто знает, вдруг в истории есть доля истины?
— Попомните мои слова, этот танто — оружие дьявола. Он проклят и будит жажду крови в любом, кто его касается.
— Старик, ты работаешь или сплетничаешь? — нетерпеливо позвал самурай из-за столика напротив.
— Прошу прощения, — поклонился хозяин. — Уже иду.
Он поднялся и взял поднос.
— Мой вам совет: потеряйте танто в том же лесу, где нашли.
Хозяин вежливо кивнул и оставил троицу размышлять над услышанной историей. Ребята молча смотрели на клинок. Казалось, его пробудившийся дух тянет их к себе, словно в омут.
— Что я говорил? — торжествующе воскликнул Джек. — Это судьба. Надо идти в Синдо. Танто родом из той самой деревни, о которой говорил Ороти. Значит, и ниндзя из тех краев.
— Разве ты не слышал, что сказал хозяин? — Темно-карие глаза Ямато расширились от удивления. Он вовсе не разделял ликование друга. — Кинжал проклят.
— Ты что, всерьез в это веришь? — отмахнулся Джек, хотя и его точил червячок сомнения.
— Ты же веришь в судьбу. Сам говорил, что нам нужно в Синдо.
— Это совсем другое. — Джек осторожно вложил танто в ножны и пристегнул к оби. — Злой дух — всего лишь суеверие, а кинжал — знак, что мы должны следовать по Пути дракона к логову ниндзя. Да, Акико?
Девушка задумчиво теребила рукав шелкового кимоно цвета слоновой кости и не спешила с ответом. Джек только что повторил слова, которые она прошептала, очнувшись после отравления. Он надеялся, что Акико примет его сторону, несмотря на явную опасность плана.
— Думаю, надо идти, — согласилась Акико. — Масамото-сама ясно дал понять, чтобы мы передавали ему все сведения о Докугане Рю. Представляете, как здорово было бы узнать, где скрываются ниндзя. Может, тогда даже получится вернуть журнал Джека.
— Почему ты так рвешься на поиски этого ниндзя, Акико? — Ямато обернулся к двоюродной сестре. — Ты чуть не погибла, когда в прошлый раз помогала Джеку.
— Именно поэтому. И разве не ты говорил, что мы должны заманить его в ловушку? Для тебя это бесценная возможность отомстить за смерть брата и постоять за честь семьи.
— Да… — пробормотал Ямато, — но… затем отец узнал и выгнал нас из школы. Он меня никогда не простит, если мы попробуем сами поймать Глаз Дракона.
— А мы не будем ловить, — мягко сказала Акико. — Только разведаем, где его логово, и сообщим твоему отцу.
— Все равно, не стоит этого делать. Что за загадочный черный ниндзя спас Джека? Бессмыслица какая-то. — Ямато мрачно посмотрел на них. — Вам не кажется, что Глаз Дракона сам хочет, чтобы мы его нашли? Что он заманивает нас в ловушку?
За столом повисло неловкое молчание. Неужели Ямато прав? Затем Акико отмела подозрения:
— Ниндзя воюют не только с самураями, но и между собой. Наверное, черный ниндзя был из вражеского клана, а зеленый оказался на чужой территории. Ямато появился как раз вовремя и спас Джеку жизнь.
На лице Ямато отразилось сомнение.
— Если мы не начнем поиски, то чем будем заниматься? — настаивал Джек. — Кума-сан сказал, что из-за вывиха он еще несколько дней не сможет ехать дальше.
— Верно, — согласилась Акико. — Верхом мы обернемся за день. Джек поедет на моей лошади. Полагаю, Кума-сан разрешит нам прогуляться к какому-нибудь храму поблизости.
Ямато упорно молчал, глядя на великолепный закат. Солнце скрылось за горной вершиной, и разговоры в чайном домике стихли. Золотые лучи пронизывали темно-синее небо, обнимающее мглистые горы и сумеречные долины, словно мягкое кимоно.
Закат угасал, и Джек решился привести последний довод.
— Это единственный шанс найти Докугана Рю, пока он не нашел нас.
— Зачем ему возвращаться? Он уже получил журнал, — возразил Ямато.
— Журнал зашифрован. Только мне известен ключ, — признался Джек. — Стоит Глазу Дракона это понять, и он непременно вернется.
Да, ниндзя обратился к помощи китайского криптолога. Вот только под силу ли ему разгадать шифр на незнакомом языке? Потребуется время… Вопрос в том, сколько?
Что, если у Глаза Дракона лопнет терпение и он потребует разгадку у Джека?
5. Материнская любовь
— Не нравится мне тут, — пробормотал Ямато, крепче хватаясь за посох.
Единственная дорога в Синдо была пустынной. Между обветшалыми домиками вились клубы пыли. Казалось, эти лачуги бросили как ненужный хлам, да так и позабыли. Несмотря на солнечную погоду, все окна зловеще темнели, словно тепло и свет обходили Синдо стороной.
— Покинутая деревня, — сказал Джек. По спине у него пробежал холодок.
Ребята привязали лошадей и вышли на безлюдную улицу.
— Не совсем, — прошептала Акико. — На нас кто-то смотрит.
Джек и Ямато встревоженно переглянулись.
— Кто? — спросил Ямато.
— Например, вон та девочка. — Акико указала на крытую соломой хижину справа от них.
Из темноты на них таращились большие перепуганные глазенки на чумазом лице. Акико направилась к хижине, но, оглянувшись, увидела, что Джек и Ямато не торопятся.
— Идемте же! Испугались маленькой девочки?
Пристыженные, они зашагали следом.
Акико всмотрелась в темноту за порогом и позвала:
— Эй, есть кто-нибудь?
Послышался свистящий хрип, словно дышала раненая собака. В дверях возник мужчина со впалыми щеками.
— Не трогайте нас, — мрачно сказал он. — Тут нечего взять.
Малышка, которую они уже видели, пряталась у незнакомца за ногами и завороженно смотрела на светлые волосы Джека. Он ласково улыбнулся девочке.
— Простите, что потревожили. Мы и не думали ничего брать, — объяснила Акико.
— Куда все делись? — спросил Ямато.
— Ушли. И вы уходите.
Мужчина стал закрывать хлипкую дверь.
— Мы ищем Кунитомэ-сан, — не отставал Джек.
Незнакомец уставился на Джека, словно впервые его заметил. Его лицо осталось таким же бесстрастным. Слишком много ужасов он повидал, чтобы удивляться чужестранцу.
— Дьявол мертв.
— Как? Когда это случилось? — воскликнул Джек. — Кто его убил?
Незнакомец устало вздохнул.
— Кунитомэ покончил с собой. Собственным мечом. Из-за него деревня и вымерла. Этот оружейник был для Синдо и благом, и проклятием. Его мастерство притягивало людей отовсюду, а мы были рады им и их деньгам. Но дьявольское искусство и кровожадные клинки привлекали самых скверных людишек. Теперь оружейника нет, никто не приезжает. Только его дух остался и накрыл Синдо черной тенью. Уходите. Гиблое это место.
— А вы почему не ушли? — спросил Ямато, придерживая дверь рукой.
— Мы собирались… Слышите? — Хрипы и свист не умолкали. — Моя мать больна, а умирать не хочет. Пока она жива, мы вынуждены торчать в этой западне. А теперь прощайте.
Он захлопнул дверь у них перед носом.
Друзья переглянулись, потрясенные рассказом.
— Похоже, мы напали на след, — с явным облегчением в голосе сказал Ямато. — Больше тут делать нечего, поспешим назад, пока Кума-сан не хватился.
— Постой, — возразил Джек, шагая в противоположную сторону. — Надо еще найти храм Дракона, о котором говорил Ороти. Смотрите, наверное, вот он!
Дорога привела их прямо к высокому мрачному храму на земляной насыпи. Красная и зеленая краска на стенах поблекла и облупилась. На крыше не хватало черепицы, а две резные фигурки дракона отвалились и гнили на земле. Главный вход в храм был открыт. Заглянуть внутрь хотелось примерно так же, как в могилу.
— Ты ведь туда не пойдешь, правда? — спросил Ямато, надеясь на поддержку Акико. — Он в любой момент развалится.
Акико смущенно улыбнулась и вслед за Джеком стала подниматься по стертым каменным ступенькам.
Внутри храм напоминал сырую подземную пещеру. Вместо аромата ладана в воздухе витал запах гнили.
Джек перешагнул через порог и едва сдержал крик, вглядевшись в темноту: с двух сторон над ними нависли гигантские мускулистые воины. Первый скалился по-звериному и держал в руках тяжелую дубину. Второй, с плотно сжатыми губами, размахивал гигантским мечом.
Джек оступился и толкнул Акико.
— Это всего лишь Нио, — засмеялась она. — Сторожа храма.
— Ну и страшилища! — воскликнул Джек.
Придя в себя после неожиданной встречи с деревянными колоссами, он приблизился к центральному алтарю, на котором запыленного Будду окружали статуи поменьше.
— А кого они охраняют?
— Будду, конечно. Справа статуя Агьё — символ ярости. Статуя слева, с мечом, — Унгьё. Он олицетворяет силу. — Акико показала на лица исполинов. — Видишь, у первого рот открыт, а у второго закрыт? Нио произносят звуки «а» и «ун» — начало и конец буддийского алфавита. Вместе они символизируют абсолютное знание.
— Урок истории окончен, — вмешался Ямато. — Тут никого нет, мы зря теряем время. Кунитомэ-сан покончил с собой, и поиски зашли в тупик. Идем отсюда!
И вдруг за статуей Будды кто-то зашевелился.
— Мастер не убивал себя! — раздался скрипучий голос из темноты.
Друзья резко обернулись. Из тени, прихрамывая, вышла сгорбленная старуха в истрепанном монашеском одеянии.
— Простите, пожалуйста, — испуганно сказала Акико. — Мы не хотели прерывать ваши молитвы.
— Молитвы! — хрипло рассмеялась горбунья. — Вера в Будду меня давно покинула. Я спала, а вы меня разбудили своей крысиной возней.
— Мы как раз собирались уходить. — Ямато отшатнулся, когда старуха в засаленном капюшоне шагнула ему навстречу.
Но Джек не двинулся с места.
— Что вы сказали о Кунитомэ-сан?
— Ты нездешний, да, малец? — прошипела старуха и скривилась, потянув носом воздух. — Гайдзин!
Джек не стал отвечать на оскорбление.
— Вы сказали, что мастер не совершал самоубийства?
— Так и есть.
— Что же случилось?
Горбунья протянула иссохшую, как у покойника, руку. И без слов было ясно, чего она хочет. Акико вытащила из рукава кимоно монетку и положила в костлявую ладонь. Старуха жадно сжала кулак.
— Он не покончил с собой. Его убил собственный меч.
— Как это? — удивился Джек.
— Однажды Кунитомэ-сан получил заказ: сделать особенный меч для особенного клиента, — пояснила она, поглаживая выщербленный деревянный клинок статуи. — Меч получил имя Куро Кумо — Черная туча: в ночь, когда мастер закончил работу, разразилась сильная гроза. Клинок вышел совершенным, острее и смертоноснее его не было на свете. Он и стал последним изделием мастера.
Старуха придвинулась к Джеку.
— Той же ночью явился клиент и попросил испытать меч. Кунитомэ-сан приказал связать вместе четверых преступников на песчаном холме. Черная туча рассек надвое четыре тела, словно спелую сливу. Несчастные кричали на всю деревню.
Она провела крючковатым пальцем по шее Джека.
— Клиент был так поражен, что немедленно отрубил Кунитомэ-сан голову его же творением.
— Зачем? — Джек едва сдерживал отвращение.
— Чтобы Кунитомэ-сан никогда не создал клинок, способный победить Черную тучу. После убийства часть безумной души Кунитомэ-сан вселилась в меч. Страшная гроза бушевала тогда всю ночь. Она уничтожила посевы и разрушила храм. Наутро от деревни почти ничего не осталось.
— Кто был этим клиентом? — спросила Акико.
Старуха подняла глаза. Джек не видел ее лица под капюшоном, но дал бы голову на отсечение, что она ухмыляется.
— Докуган Рю, конечно. Тот, кого вы ищете. — Горбунья наклонилась и зашептала Джеку в самое ухо: — Хочешь знать, где он?
— Да! — Джек затаил дыхание.
Старуха вновь протянула костлявую руку. Акико опустила в грязную ладонь еще одну монетку.
— Где же? — нетерпеливо спросил Джек.
Она поманила его пальцем и прохрипела:
— У тебя за спиной!
Все трое тотчас обернулись: из темноты смотрел огромный зеленый глаз.
Старуха трескуче захихикала, глядя на испуганные лица друзей. Глаз принадлежал огромной резной фигуре дракона над дверным проемом. Из кроваво-красного рта высовывался раздвоенный язык.
— Очень смешно, — фыркнул Ямато, опуская оружие. — Нет тут никого!
— Есть! — возразила старуха. — Докуган Рю всегда будет идти за вами по пятам, словно ядовитая тень.
— Все, уходим! — не выдержал Ямато. — Эта ведьма просто сумасшедшая.
На этот раз Джек не стал возражать и пошел к двери.
— Вам ведь интересно узнать, кто такой Докуган Рю, правда? — просипела старуха.
Джек застыл.
— Рассказывать? — Она вновь протянула руку. Пальцы шевелились, как щупальца.
Джек взглянул на Акико. Ямато осуждающе покачал головой, но Акико безропотно отдала еще монетку.
— Вы очень любознательны, мои юные друзья. И я вас не разочарую, — захихикала ведьма, пряча монетку в грязный карман. — Докуган Рю — изгнанный лорд самураев Хаттори Тацуо.
— Что за чушь! — фыркнул Ямато. — Лорд погиб в Великой битве при Накасэндо.
— Слушай, крысеныш! — зашипела она. — Вы заплатили за рассказ, и вы его получите. Хаттори Тацуо родился в замке Ямагата в год Змеи. В детстве в его глаз попал вирус оспы. Тогда мальчик сам вырвал себе больной орган!
Акико содрогнулась.
— Мать решила, что без глаза он не годится на роль будущего главы семьи Хаттори, и стала считать наследником младшего сына. Однажды она отравила Тацуо обедом. Он чудом выжил, только слегка повредился умом, а его единственный глаз стал зеленым, как у кошки.
Ямато с сомнением покачал головой и жестом показал Джеку, что старуха не в своем уме.
— Тогда Тацуо убил брата, чтобы никто не занял его место. Когда ему почти исполнилось шестнадцать, он отправился с отцом в первый военный поход. Отец погиб в какой-то стычке, поговаривают даже, что от руки сына. Тацуо стал главой семьи. И этого ему было мало: теперь он хотел стать даймё Северной Японии. Но сначала Тацуо отомстил матери за предательство.
— Как? — выдохнула Акико, заранее опасаясь ответа.
— Выколол ей оба глаза, как же еще! — прохрипела ведьма.
— Довольно! — скомандовал Ямато, глядя на дрожащую от страха Акико. — Это вздор, и к тому же непонятно, почему Тацуо стал ниндзя.
Старуха неодобрительно щелкнула языком и погрозила Ямато костлявым пальцем.
— Нетерпеливый какой! Еще не все. Далеко не все!.. В боях Тацуо прославился как бесстрашный и беспощадный воин. Вскоре он стал даймё всего Северного Хонсю. Пока Тацуо завоевывал новые территории, у него родился сын, и Тацуо возжелал, чтобы его наследник правил всей Японией. Его армия громила все на своем пути…
— Пока ее не разбили при Накасэндо, — перебил Ямато.
— Верно. Дни и ночи шла яростная битва. Только объединив усилия, правители Южной и Центральной Японии, даймё Хасэгава, Такатоми и Камакура, смогли одолеть великого Тацуо. — Она сплюнула на пол. — Предатель Камакура перешел на сторону врага, и судьба Тацуо была решена. Армию разгромили, сына прямо на его глазах зарубил телохранитель даймё Такатоми, но Тацуо сражался до конца.
— Хаттори Тацуо погиб в этом бою, я ведь уже говорил, — настаивал Ямато. — Он не может быть Глазом Дракона.
— Нет, Тацуо выжил и убежал и скрывался от преследователей в горах Ига. В конце концов, фортуна повернулась к нему лицом. Тацуо приняли в клан ниндзя, где он изучил тайное искусство и стал Докуганом Рю, самым могущественным и опасным ниндзя на свете.
В голосе старухи зазвучал оттенок гордости.
— Откуда вы все это знаете? — недоуменно спросил Джек. — Похоже, больше никто не догадывается, кто такой Глаз Дракона.
— А меня раньше не спрашивали, — ответила старуха, откидывая капюшон и открывая изуродованное шрамами лицо… с пустыми глазницами.
6. Сад Уэкия.
Джек дотронулся до стрелы, вонзенной в сакуру, и легонько провел пальцами по обветренному оперению. Несмотря на летнюю жару, по спине пробежал холодок. Не верилось, что стрела все еще здесь, торчит в коре цветущей вишни, словно стальная заноза. Она была предназначена Глазу Дракона, но он, как всегда, увернулся.
— Масамото-сама велел оставить ее здесь.
Вздрогнув, Джек обернулся: за спиной старый садовник Уэкия ухаживал за великолепным розовым кустом. Садовник и сам чем-то напоминал вековое дерево. Благодаря ему у Джека сохранились самые теплые воспоминания о Тоба — небольшом портовом городе, через который он попал в Японию.
Хотя Джек и прибыл с позором, Хироко, мать Акико, встретила его тепло и заботливо, совсем как в прежние времена.
После взбудоражившей их встречи со слепой старухой Джек, Акико и Ямато поспешно покинули Синдо, а наутро отправились в путь — до Тоба оставался один переход. Из-за вывиха Кума-сан не мог идти быстро, и путники едва тащились по удушливой жаре.
Когда они пришли, Хироко подала освежающие напитки и распорядилась приготовить ванну, чтобы путешественники смыли с себя дорожную пыль. Пока Ямато принимал офуро, а Акико делилась с матерью новостями, Джек решил отдохнуть в прохладной тени сада.
Старик улыбнулся во весь рот, радуясь встрече.
— Масамото-сама не объяснил, почему нельзя вынуть стрелу? — спросил Джек, убирая руку.
— Она напоминает нам, что всегда нужно быть начеку.
Улыбка на лице Уэкия растаяла. Он аккуратно срезал с куста кроваво-красный цветок и протянул его Джеку.
— Эту розу я посадил в память о Тиро.
Джек опустил голову, не в силах смотреть садовнику в глаза. Он вспомнил ночь, когда Докуган Рю попытался выкрасть журнал. Тогда Джек впервые увидел, как дерется Акико, — за два года в Нитэн ити рю она стала искусным воином. Тиро, служанка Хироко, никогда не училась боевым искусствам и погибла при нападении, а охранник-самурай Така-сан был серьезно ранен, защищая дом.
У Джека словно камень с души упал, когда он увидел Така-сан в добром здравии. О ранении напоминал только огромный шрам на животе. Однако чувство вины за смерть Тиро Джека не оставляло.
— Добро пожаловать домой, Джек-кун. — Уэкия заставил себя вновь улыбнуться и продолжил подстригать куст.
— Спасибо, — поблагодарил Джек, устраиваясь в прохладной тени сакуры. — Я уже и забыл, что ваш сад такой красивый.
— Забыл? — Старик удивленно поднял брови. — Ты носишь с собой его частичку.
— Вы говорите про бонсай? — Садовник подарил ему миниатюрную сакуру в день отъезда в школу самураев.
— Конечно. Это отросток того самого дерева, под которым ты сидишь. Он ведь живой?
— Да, — поспешно сказал Джек, — только нуждается в некотором уходе после долгой дороги.
Не представляя, как долго он пробудет в Тоба, Джек забрал деревце с собой вместе с ларчиком и всеми принадлежностями.
— Я все сделаю, — произнес Уэкия, откладывая ножик. — По правде говоря, не ожидал увидеть его живым. Бонсаи очень прихотливы. Выходит, в тебе есть что-то от японца.
С легкой ухмылкой на морщинистом лице садовник поклонился и зашагал прочь. Он перешел по деревянному мостику через пруд с розовыми лилиями и побрел по галечной дорожке к дому, оставляя Джека наедине со своими мыслями.
Под этой сакурой Джек провел не один счастливый час. Здесь он залечивал руку, сломанную при нападении ниндзя на «Александрию», здесь изучал отцовские карты, а самое главное — здесь Акико учила его языку и традициям. Сейчас он чувствовал, что снова обрел безопасное пристанище.
И все-таки настоящий дом оставался далеко.
Родиной Джека была Англия. Правда, за четыре года, два из которых он провел в море, она стала скорее призрачным воспоминанием. С родной землей его связывали сердце, сестренка Джесс, отцовский журнал — ныне украденный — и клочок бумаги, который он однажды нашел между страницами.
Джек аккуратно достал из инро хрупкий листок. Этот рисунок Джесс подарила отцу перед их выходом в море. Джек по привычке обвел пальцем все фигурки: покойного отца, сестренку в летнем платьице, держащую за руку его самого, худого, как щепка, и маму, — Джесс пририсовала ей ангельские крылья. Смахнув слезы, Джек произнес короткую молитву за сестру. У нее теперь никого нет, кроме старой больной соседки. А каково такой малышке без семьи? Он должен во что бы то ни стало вернуться в Англию!
Увы, пока это было не в его власти. Масамото решил, что отвечает за приемного сына до совершеннолетия. Да и в порт Нагасаки, куда причаливают торговые корабли со всего мира, сейчас идти опасно: правитель Эдо даймё Камакура настраивает местных жителей против христиан и чужеземцев.
И еще: хотя Джек ни на миг не забывал об опасности, исходящей от Докугана Рю, он не покинет Японию без отцовского журнала. Журнал по праву принадлежит Джеку и открывает ему двери в будущее. Его необходимо вернуть, пока никто не разгадал шифр. Теперь Джеку предстоит поменяться местами с преследователем. Он сам должен настигнуть ниндзя.
Слепая мать Докугана Рю только рассмеялась, услышав, что они ищут ее сына. Глаз Дракона подобен ветру — летает повсюду и нигде подолгу не задерживается. Даже в обмен на монетку она отказалась выдать, где он находится. Правда, Ямато ей все равно не верил и считал, что старуха все выдумала от начала до конца, а они выбросили деньги на никчемные россказни.
— Красивый рисунок. — Из-за сакуры вышел Ямато, свежий и отдохнувший после ванны. — За ним Акико и лезла на дерево?
— Да, — вздрогнув, пробормотал Джек.
Погрузившись в раздумья, он не слышал шагов Ямато.
Джек аккуратно сложил пергамент и спрятал его в инро. Однажды Кадзуки, заклятый школьный враг, выхватил рисунок у него из рук и забросил на верхушку клена. К счастью, Акико проявила чудеса ловкости и достала заветный листок. С тех пор Джек берег его как зеницу ока.
— Я тут подумал… давай снова начнем тренироваться! Вдруг отец разрешит нам вернуться в школу? — неожиданно заявил Ямато.
Джек удивленно посмотрел на него. Похоже, в ванной друг не только смыл грязь с тела, но и привел в порядок мысли. Ямато боялся отца. Масамото трудно было угодить после смерти его первенца Тэнно, и младший сын из кожи вон лез, чтобы заслужить отцовскую похвалу.
Если у Ямато и Акико еще была надежда на возвращение в Нитэн ити рю, то насчет себя Джек сильно сомневался.
— Как в старые добрые времена. А вон там мы дрались на боккэнах, помнишь? — Ямато указал на тренировочную площадку за домом.
Джек кивнул.
— Ох и доставалось тебе тогда! — раздался чей-то тонкий голосок.
По мостику к ним во весь дух мчался мальчуган.
— Дзиро! — воскликнул Джек, обнимая старого знакомого.
Дзиро, брат Акико, был едва ли не единственным другом Джека в первые несколько месяцев в Японии. Для Ямато тренировки служили тогда лишь поводом поколотить чужака. Зато Джек освоил азы владения мечом, и Масамото пригласил его учиться в Нитэн ити рю, Школу единств двух небес.
— А ты вырос. — Джек смерил кареглазого мальчишку взглядом.
— Я уже могу носить меч! — похвастался тот.
— Правда? Может, нам сразиться?
— Непременно! — Дзиро лихо подбоченился.
— Дуэль! — с притворным ужасом воскликнул Ямато. — Джек, ты пропал. Я буду судьей поединка. Дзиро, неси свой боккэн.
Ошалев от восторга, Дзиро помчался за деревянным мечом. Джек вспомнил, с каким радостным трепетом он сам начинал осваивать Путь воина. Но возможность стать самураем была для Джека больше чем радостью: она давала надежду. Вместе с навыками боевого искусства появлялся шанс выжить и, быть может, даже победить Глаза Дракона.
— Ямато, — спросил Джек, пока они ждали Дзиро, — почему ты уверен, что старуха в храме все выдумала? Разве Хаттори Тацуо не мог чудом выжить и стать Докуганом Рю?
Ямато закатил глаза, демонстрируя, как он устал за три дня от этих вопросов.
— Старая карга не в своем уме. Она сыграла с тобой злую шутку. Тацуо погиб в битве при Накасэндо десять лет назад.
— Точно?
— Мой отец был личным телохранителем даймё Такатоми. Он своими глазами видел, как Тацуо отрубили голову.
Джек ошарашенно замолчал. Не успел он опомниться, как прибежал Дзиро и стал размахивать боккэном, разя воображаемых врагов. Неужели старуха врала? В ее рассказе должна быть хоть крупица правды! Или она так же поверила в свои бредни, как Дзиро верит, что сражается с ниндзя?
7. Жемчужина
— Джек, просыпайся! — тормошила его Акико. — Солнце вот-вот встанет!
Акико пустила рысью белого скакуна — Джек впервые увидел его на рассвете, когда «Александрия» потерпела крушение у берегов Японии. Тогда Акико молилась, обернувшись к храму над бухтой, в которой затонул их корабль. Джек сперва заметил коня, а потом засмотрелся на черноволосую девочку с белоснежным лицом.
— Не слушается! — пожаловался Джек, стараясь не свалиться с пегой кобылки. — Мне бы корабль!
Он так и не научился ездить верхом, зато в любой шторм мог оседлать строптивую нок-рею «Александрии».
— Ты проскакал весь путь от Киото до Тоба, — напомнила Акико.
— Ну да, вместе с Кума-сан. И что? Лошадь взбрыкнула и сбросила нас, он вывихнул плечо, а я ушиб спину!
Акико засмеялась. Джек с несчастным выражением лица продолжал болтаться из стороны в сторону, отчаянно вцепившись в гриву кобылы.
— Не волнуйся, мы почти приехали.
Они обогнули небольшой мыс, Акико спешилась и, подбежав к Джеку, помогла ему сойти с лошади.
Друзья провели в Тоба больше месяца. Окруженная материнской любовью и заботой, Акико полностью выздоровела. Хотя вернулись они не по своей воле, дома рядом с мамой и братом девушка явно расцвела. В неярком утреннем свете Джек видел, как сияет ее лицо, а угольно-черные глаза излучают жизненную силу.
Джек не мог похвастаться тем же, особенно в такую несусветную рань. Акико каким-то образом уговорила его встать до зари и вместе встретить рассвет у скал Мэото Ива, на мысе близ Тоба. Ямато благоразумно предпочел поваляться в постели и пообещал присоединиться к ним на тренировке.
Следом за Акико Джек спустился к скалистому берегу. Девушка села в позу лотоса на плоском камне и приготовилась ждать рассвета.
Соленый воздух будил воспоминания об открытом океане. Джеку до смерти хотелось снова выйти в море, ощутить качание палубы под ногами, услышать трепет парусов на ветру и взять курс на Англию. Он разглядел в предрассветном небе Полярную звезду и начал крутиться на месте, всматриваясь в горизонт.
— Что ты делаешь? — удивилась Акико.
Джек показал куда-то вдаль:
— Англия вон там.
Заметив тоску в его голубых глазах, девушка грустно улыбнулась.
— Ты непременно туда вернешься. — Она жестом пригласила друга сесть рядом. — А пока насладись тем, что тебя окружает.
«Наверное, Акико права», — подумал Джек. Погруженный в мечты о доме, он порой упускал из виду то хорошее, что было в Японии: размеренную жизнь самураев, захватывающие поединки на мечах, изысканный вкус суси и прекрасные сакуры в цвету. Япония дала ему гораздо больше, чем Англия. И если он все-таки попадет домой, то будет безумно скучать по друзьям — Ямато, Ёри, Сабуро и, конечно, Акико.
Джек улыбнулся в ответ и сел на камни ждать солнце.
— Вот оно, — шепнула Акико, вдыхая полной грудью. На горизонте веером раскинулись золотые лучи.
Далеко в море, меж двух скалистых пиков вставало солнце. Черные на фоне темно-красного неба скалы соединял толстый канат, а на той, что повыше, виднелись миниатюрные воротца — тории.
— Что это? — восхищенно спросил Джек.
— Мэото Ива, — ответила Акико. — Скалы влюбленных. Правда, они прекрасны? А там — гора Фудзи.
Джек с трудом разглядел далекий снежный пик в дымке горизонта. Трудно было даже представить настоящую высоту горы, если ее видно с такого расстояния.
Когда солнце взошло и друзья закончили медитацию, Акико прочла молитву в синтоистском святилище неподалеку. Поначалу Джек никак не мог понять религиозную двойственность японцев. Они одновременно исповедовали буддизм и синтоизм — поклонение ками — духам, населяющим все живое и неживое.
В Англии Джек получил христианское воспитание. Он был протестантом, а не католиком. Отец говорил, что это разделение стало причиной множества войн в Европе. Религиозные распри сделали католические государства Испанию и Португалию врагами протестантской Англии. Борьба за превосходство шла и на море, и в Новом Свете, поэтому отцовский журнал имел колоссальную ценность. Владелец столь точных навигационных карт мог легко склонить чашу весов в пользу своей страны и ее религии.
А в Японии естественно и гармонично уживались две религии. Принятое в буддизме уважение к любой вере позволило Джеку выполнять в школе все буддийские ритуалы, оставаясь в душе христианином. Неприязнь к чужестранцам росла, и выделяться было опасно. Следовало стать самураем не только телом и помыслами, но и душой.
Юноша склонил голову перед святыней синто и помолился за отца и мать на небесах и за сестренку Джесс на другом конце земли. Ласковые волны подхватили его слова и унесли куда-то вдаль.
Неторопливо пройдя вдоль берега, друзья повели лошадей назад в Тоба.
— Спасибо, — сказал Джек. На душе у него было спокойно и радостно.
— Мне казалось, ты скучаешь по океану, — тепло улыбнулась Акико.
Джек кивнул. Рассвет помог ему по-новому взглянуть на мир и разобраться в себе. В его жилах течет кровь моряка, а отныне — еще и самурая.
На пригорке над прозрачной бухтой Акико остановилась и поднесла руку ко лбу.
— Что с тобой? — забеспокоился Джек.
— Ничего… голова слегка закружилась. Наверное, от морского воздуха.
— Ты еще не вполне здорова. Отдохни, — предложил Джек и, привязав коней к дереву, сел рядом с подругой на краю мыса.
— Поразительно, что ты тогда вообще выжила. — Ниндзя, которого Глаз Дракона натравил на Джека, едва не убил Акико. Сам Докуган Рю в это время похищал журнал. Ниндзя вонзил Акико в шею отравленную булавку, и она упала замертво. Казалось, девочка обречена.
Но Акико обладала необъяснимыми и загадочными способностями. Как ей удалось так грациозно и ловко взлететь на вершину клена за рисунком? Как она так долго простояла под водопадом во время Круга трех? Джек решил, что настало время спросить.
— Когда ты лежала без сознания, сэнсэй Ямада и сэнсэй Кано говорили о докудзюцу. Сказали, что тебя кто-то приучал к ядам и поэтому ты не умерла.
Акико подняла камешек и бросила вниз, задумчиво провожая его взглядом.
— Все гораздо проще, — возразила она. — Мне везет на такие приключения. Помнишь, когда мы познакомились, я вместе с ама ныряла за жемчугом? Меня постоянно жалили медузы, а однажды укусила смертельно ядовитая рыба-собака, и я еле выздоровела. Отсюда и привычка к ядам.
Хотя объяснение показалось Джеку логичным, оставались другие загадки.
— А как же… — Он не успел договорить. Акико вскочила на ноги и начала расстегивать оби. Японские женщины никогда не снимают пояс прилюдно, но Акико презирала условности. Она происходила из рода самураев, и нырять с ама считалось ниже ее достоинства. Однажды девушка созналась Джеку, что ее манит свобода океана. Только там можно уйти от строгости и упорядоченности японского образа жизни.
— Хочу искупаться. — Акико перехватила взгляд Джека и засмеялась. — Не подглядывать!
Она сняла верхнюю часть кимоно и жестом велела Джеку отвернуться, а потом, закрепив концы нижней рубашки, прыгнула в воду.
Джек подбежал к краю мыса: никого, только круги на воде. В глубине мелькнула еле заметная тень. Не знай Джек, кто там, он бы поклялся, что видит русалку.
Акико все не было, и он уже начал волноваться. Наконец на другом конце бухты возникла мокрая и блестящая, как у морского котика, голова. Девушка подплыла к берегу и поманила Джека к себе. Отвязав коней, он повел их по тропинке вниз.
Когда он подошел к берегу, Акико уже почти обсохла. Джек подал ей кимоно, отвернулся и стал терпеливо ждать, пока она оденется.
— Можешь смотреть.
Акико протянула руку: на ее ладони лежала большая овальная раковина.
— Устрица. Сидела под скалой на дне бухты. — Акико передала находку другу. — Глянь, вдруг там жемчужина!
Джек попробовал поддеть створку кинжалом убитого ниндзя. Танто соскочил и поранил ему палец. Джек поскорее спрятал проклятое оружие, пока оно не натворило бед, и открыл раковину. Акико ахнула от изумления. Внутри оказалась сверкающая черная жемчужина цвета ее глаз.
— Это огромная редкость, — взволнованно прошептала девушка. — Такого совершенного черного жемчуга я никогда не видела.
Джек протянул ей жемчужину.
— Нет, — возразила Акико, накрывая его пальцами драгоценную находку. — Возьми себе. В подарок.
Джек хотел поблагодарить подругу, но потерял дар речи.
— Ах, вот вы где! — закричал охранник-самурай Така-сан, спускаясь к берегу на своем коне. — Немедленно домой! С минуты на минуту прибудет Масамото-сама.
8. Бусидо
— Самурай, запятнавший свою честь, должен совершить сэппуку! — прогремел мощный голос Масамото.
Глава семьи сидел на возвышении в гостиной дома Хироко. Казалось, лицо его дымится, словно вулкан. Прошло два месяца, а гнев Масамото к приемному сыну бушевал с прежней силой. Шрам на левой щеке налился кровью, янтарные глаза неистово пылали.
Джек со страхом смотрел на опекуна. Хотя Акико рассказывала ему, что такое сэппуку, от ужаса перед яростью Масамото у него все вылетело из головы. Помнилось только, что это очень плохо. Джек вопросительно взглянул на Акико, но она застыла в глубоком поклоне рядом с Ямато.
— Сэппуку — это ритуальное самоубийство, — объявил Масамото, видя замешательство юноши. — В Пути воина считается проявлением мужества, когда побежденный или опозоренный самурай лишает себя жизни. Этот поступок смывает все грехи и позволяет сохранить доброе имя.
Джек все понял. Он безнадежно обесчестил себя. Не рассказал Масамото об отцовской тетради, а значит, нарушил кодекс бусидо — семь добродетелей самурая: Справедливость, Мужество, Доброту, Уважение, Честность, Благородство и Верность. Из-за обмана Джек лишился доверия опекуна и, хуже того, опорочил свое имя.
И он пренебрег священным долгом самурая — служить своему господину. Спрятав тетрадь в замке даймё Такатоми, куда в конце концов проник Глаз Дракона, Джек рисковал жизнью даймё — человека, которого Масамото обязан защищать.
Внезапно Масамото вынул вакидзаси. Клинок сверкнул на свету, словно напоминая о своем предназначении.
— Сэппуку — крайне мучительный и неприглядный способ умереть. Сначала ты вспарываешь себе живот…
Джек содрогнулся. Недаром его предупреждал отец Люций, ныне покойный иезуитский священник, который учил его японскому: «Сделай шаг в сторону — и Масамото тебя на кусочки изрубит».
Так и есть: Джек оступился, и теперь его ждет расплата.
Все достижения в учебе, все стремления были напрасны. Он никогда больше не увидит сестренку. Ему суждено умереть в Японии.
— …а в момент агонии тебе отрубают голову!
— Они не виноваты! — выпалил Джек, внезапно вспомнив о судьбе друзей. Неужели их тоже заставят совершить сэппуку? — Прошу вас, не наказывайте их за мою ошибку. Они поклялись молчать. Я сам спрятал тетрадь. Акико и Ямато невиновны!
— Отрадно видеть твою преданность друзьям, Джек-кун, но решение принято.
— Позвольте мне уйти. — Джек кланялся все ниже, пока не распростерся на полу. — И больше никогда не докучать вам.
— Нельзя, — холодно возразил Масамото. — Ты прекрасно понимаешь, что путешествовать одному опасно. Мы оба знаем: Докуган Рю мечтает тебя убить — и на то есть причина. А главное, я твой опекун и отвечаю за тебя до совершеннолетия. Ты не можешь уйти, потому что должен вернуться в школу.
— П-простите? — Джек изумленно поднял голову.
Самурай широко улыбался. Даже шрам на его левой щеке сморщился и стал менее заметным.
— Я немного пошутил, Джек-кун. — Масамото издал короткий смешок и вложил меч в ножны. — Тебе не придется совершать сэппуку, и я не отсеку тебе голову. Не так уж ты и бесчестен.
— Разве я не нарушил кодекс бусидо?! — воскликнул Джек. Юмор наставника показался ему чересчур мрачным.
— Ты много чего натворил, но никогда не отступал от бусидо.
Масамото вновь уселся на возвышении, взял со столика чашку и отхлебнул ароматного сэнча.
— За вас просил сэнсэй Ямада. Действительно, ваши поступки, пусть и необдуманные, были продиктованы глубоким уважением ко мне. Вы проявили бесконечную преданность и с честью противостояли опасному врагу.
— Мы и правда вернемся в школу? — почтительно спросил Ямато, в поклоне касаясь татами головой.
— Конечно, вернетесь! — Масамото сердито посмотрел на сына. — Я хотел всем показать, что вы наказаны как следует, ведь такие проступки нельзя спускать с рук. Вы подвергли опасности жизнь даймё Такатоми и заслужили временное исключение. На самом деле за это полагается куда более серьезная кара.
Он сурово взглянул на каждого из ребят, проверяя, осознают ли они всю тяжесть своей вины.
— Однако вы достойны похвалы за смелость и самоотверженность, — продолжал Масамото. — Вы вели себя дерзко, решительно и храбро — эти качества я стараюсь привить каждому самураю. Ввиду ваших былых заслуг перед даймё Такатоми его светлость дарует вам прощение.
Опекун громко хлопнул в ладоши, и бумажные сёдзи распахнулись. В гостиную вошли трое охранников-самураев с оружием в руках. Они положили длинный бамбуковый лук и колчан со стрелами к ногам Акико, затем вручили Джеку и Ямато изъятые дайсё — парные мечи, символизирующие авторитет и личную честь самурая.
— Возвращаю вам право носить оружие, — объявил Масамото, жестом повелевая взять дайсё.
В благодарность все трое отвесили глубокий поклон.
Джек взял мечи и бережно погладил прохладные лакированные черные сая с маленьким золотистым фениксом у рукоятки — камоном рода Масамото. Эти катана и вакидзаси когда-то давно были первыми дайсё опекуна. Джек получил их за победу в школьном состязании Тарю-дзиай и был несказанно рад, что мечи к нему вернулись.
Он потянул из ножен катану, обнажая часть лезвия. На блестящей стали было выгравировано короткое имя: Сизу. Дайсё Масамото выковал величайший оружейник Сизу-сан. Значит, клинки несут в себе отпечаток благородной души мастера — в отличие от проклятого танто ниндзя.
— Спасибо, Масамото-сама! Вы очень великодушны. — Джек снова поклонился.
Опекун кивнул, принимая благодарность, и жестом показал, что они могут идти. Джек повесил мечи на пояс. Как приятно ощущать их тяжесть! Не верилось, что он вернется в Нитэн ити рю и сможет закончить учебу. Мастерство самурая будет как нельзя более кстати при следующей встрече с Глазом Дракона.
На пороге юноша помедлил и обернулся к Масамото.
— Что еще, Джек-кун? — спросил приемный отец.
Джек смущенно взглянул на Ямато. Хотя друг и утверждал, что Хаттори Тацуо погиб, оставался крошечный шанс, что тиран жив и старуха не ошиблась. Да и Масамото приказал сообщать ему обо всем, что связано с Докуганом Рю. Если опекун узнает настоящее имя ниндзя, то может догадаться, где его искать.
— По дороге в Тоба мы встретили одну старуху… она рассказала нам, кто такой Докуган Рю.
Масамото поставил чашку и с интересом взглянул на Джека. Ямато замотал головой, призывая Джека молчать.
— И?.. Кто же он? — поторопил Масамото.
— Хаттори Тацуо. Старуха клялась, что его не убили в битве при Накасэндо.
Масамото снова посмотрел на Джека и от души расхохотался.
— Такими сказками у нас пугают детей, Джек-кун! Старый воин Севера восстал из мертвых!.. Боюсь, старуха просто дразнила тебя. Слухи, что Хаттори Тацуо не погиб, доходили и до меня. Вот только мне трудно в них поверить.
— Почему?
— Я лично отрубил ему голову.
Джек кивнул, окончательно смирившись с правдой. Единственная зацепка привела в тупик. Теперь оставалось только ждать, пока Глаз Дракона придет за ним сам.
— Докуган Рю — не призрак, — нахмурившись, продолжал Масамото. — Он злой, убогий и безжалостный наемный убийца. Ни больше ни меньше. Кстати, я наводил справки о твоем журнале.
Джек с надеждой поднял глаза.
— Увы, с тех пор о нем ничего не было слышно. Сам ниндзя тоже затаился. Наверное, готовится к новому заданию. Учитывая ценность журнала, я уверен: Глаз Дракона объявится, и скорее рано, чем поздно. Если будут новости, я дам знать.
— Спасибо. — Джек поклонился, пряча разочарование.
— А пока будь начеку. Если Глаз Дракона не сможет подобрать ключ к шифру, он непременно тебя найдет и ты должен быть готов. Когда мы вернемся в Киото к открытию Дворца сокола, у тебя будет новый сэнсэй. Настоящий деспот, насколько мне известно.
— Кто? — спросил Джек, опасаясь, что учитель окажется мстительным и узколобым, как мастер тайдзюцу сэнсэй Кюдзо.
— Я! — засмеялся Масамото. — Пришло время учить тебя технике «Двух небес».
9. Дворец сокола
— Юные самураи!
Раскатистый голос Масамото гремел на весь двор Нитэн ити рю.
Ученики затихли. На церемонию открытия Така-но-ма собралась вся школа.
Масамото стоял на веранде роскошной деревянной постройки в окружении даймё Такатоми, синтоистского священника и сэнсэев.
Хотя Дворец сокола был вдвое меньше Бутоку-дэна, рядом они смотрелись гармонично, как дайсё. В новой постройке из темного кипариса было восемь колонн в длину и шесть в ширину. Венчала здание резная крыша, покрытая желтовато-коричневой черепицей. На керамических кружках по краям был изображен камон в виде журавля.
— Присутствие даймё Такатоми — большая честь для нас. — Масамото низко поклонился своему господину. — Ведь именно он любезно подарил Нитэн ити рю новый зал для тренировок.
Ученики громко зааплодировали, и даймё выступил вперед.
Такатоми был в изысканном парадном кимоно, на котором красовался семейный герб: серебристо-белый журавль. Правой рукой он поглаживал тонкие усы, левой опирался на рукоятку меча и необъятный живот. Джек встретился с даймё перед церемонией и по всей форме извинился за то, что спрятал журнал в замке. Хотя Такатоми принял извинения, прежняя теплота между ними исчезла. Джек понимал, что сам сжег этот мост и в замок Нидзё его больше не пригласят.
— В знак признательности за отличную многолетнюю службу Масамото-сама и его школы я с гордостью открываю Така-но-ма. Надеюсь, дворец станет для вас лучом света в лихие времена.
Всегда добродушное лицо даймё было непривычно торжественным. Закончив речь, он подал знак к началу церемонии.
Священник в традиционном белом одеянии и черной остроконечной шляпе прошел к главному входу, где стоял временный алтарь — квадрат, обозначенный тонкой веревкой и четырьмя зелеными стеблями бамбука. В центре на деревянном святилище лежала зеленая ветвь дерева сакаки, украшенная бумажными лентами.
Синтоистский священник принялся нараспев читать молитву и поджигать ветвь, принося жертву огню.
— Ритуал уже начался? — прошептал тонкий голосок справа.
Опустив глаза, Джек увидел старого приятеля Ёри, мальчугана широкой души, но щуплого телосложения. За спинами товарищей ему ничего не было видно.
— Похоже на то. Священник разбрасывает соль и машет над святилищем плоской деревянной палкой.
— Это саку, — с готовностью пояснил Ёри. — С ее помощью он очищает здание, а потом принесет жертву богам и пригласит духов ками.
— Зачем? — спросил Джек.
— Мы верим, что энергия ками освятит дворец и подарит новой постройке процветание и достаток.
Священник подозвал даймё Такатоми и вручил ему маленький вечнозеленый побег. Даймё повернулся к алтарю и поместил священный росток на нижнюю полочку. Затем, как велит традиция, дважды низко поклонился, дважды хлопнул в ладоши и снова поклонился.
Жертвоприношение завершилось. Священник предложил ками покинуть место ритуала, брызгая водой над входом. На миг повисла тишина, и двери Дворца сокола распахнулись.
— Что имел в виду даймё, когда говорил о луче света в лихие времена? — спросила Кику, темноволосая девушка с карими глазами.
— Не знаю. По-моему, тоже странно, — согласилась Акико.
Сбросив сандалии, ученики вошли в Така-но-ма, чтобы рассмотреть его величественный интерьер, и столпились на краю тренировочной площадки — красиво отполированного деревянного пола. В зале ничего не было, кроме груды столиков в углу. У задней стены находилось святилище, которому положено кланяться перед занятиями. Казалось, прочее убранство отсутствовало.
Но стоило посмотреть вверх, и взгляду открывалась великолепная фреска. Огромный сокол пикировал вниз, широко раскинув крылья. Каждый штрих передавал силу и ловкость гордой птицы. «Наверное, каждый должен стать соколом, чтобы не превратиться в добычу», — подумал Джек.
— А вдруг даймё считает, что будет война? — предположил он вслух.
Еще год назад Кадзуки, главный недруг Джека, говорил, что Камакура, даймё провинции Эдо, хочет истребить христиан в Японии. С тех пор враждебные настроения стали заметнее, но до массовой резни пока не дошло.
— Пожалуй, ты прав, — задумчиво сказал Ямато. — Даймё, они такие. Вечно воюют друг с другом за территории.
— Совет регентов поддерживает мир уже десять лет, — возразила Кику. — Войны не было со времен битвы при Накасэндо. С чего бы ей начаться сейчас?
— А если даймё Такатоми имел в виду боевые искусства, которым мы учимся? — спросил Ёри. При мысли о войне его глаза округлились от страха.
— Интересно, что за тренировки тут пойдут? — встрял Сабуро, круглолицый живой мальчишка с густыми бровями. — В додзё не видно оружия. И кто будет учителем?
— Думаю, новый сэнсэй. — Акико указала на высокую стройную собеседницу Масамото.
Женщина с мертвенно-бледной кожей и бесцветными губами была одета в черное кимоно с белым оби. В теплых темно-карих глазах читалась глубокая печаль, а сильнее всего выделялись длинные, до талии, белоснежные волосы.
— Кто это? — спросил Сабуро.
— Накамура Оико, великая воительница, — с благоговейным трепетом прошептала Кику. — Отец рассказывал, что она прославилась после гибели мужа при Накасэндо: за ночь поседела от горя, а наутро возглавила войско и привела его к победе. О ее умении обращаться с нагинатой слагают легенды.
— Нагинатой? — переспросил Джек.
— Длинная деревянная палка с кривым лезвием, — объяснил Ямато.
— Женское оружие, — фыркнул Сабуро.
— Ничего подобного, — отрезала Акико, задетая репликой Сабуро. — Нагинату предпочитают женщины, потому что она длиннее меча и позволяет победить более крупного противника.
Девушка выразительно посмотрела на упитанного Сабуро. Тот невольно прикрыл живот рукой и открыл рот в надежде придумать достойный ответ.
— А кто рядом с сэнсэем Накамура? — быстро спросил Ёри, чувствуя, что разговор грозит обернуться ссорой.
Он указал на худощавого юношу с темными волосами, завязанными в пучок, и тонкими аристократичными чертами лица, на вид немного старше их. Юноша стоял рядом с сэнсэем Накамура и явно чувствовал себя легко и непринужденно в незнакомом месте.
— Это Такуан, ее сын, — раздался голос за спиной.
Джек обернулся: к ним подошла Эми, дочь даймё Такатоми — стройная длинноволосая девушка с пухлыми розовыми губами. Ее подруги — Тё и Кай — завороженно смотрели на новичка.
— Эми, как ты себя чувствуешь? — с поклоном спросил Джек.
Последний раз он видел Эми без сознания, когда женщина-ниндзя Сасори сбила ее с ног сильным ударом в шею.
— Хорошо, — холодно ответила она. — Правда, синяки долго сходили.
— Сожалею, — пробормотал Джек.
— Отец тоже сожалеет, что пригласил тебя в замок.
Джек растерянно замолчал. Когда-то ему казалось, что они подружатся. Эми бросила на Джека ледяной взгляд и грациозно удалилась в сторону Такуана.
— Боюсь, ты уже не ее любимый самурай, — шепнул Сабуро.
— Спасибо, что напомнил. — От досады Джек пихнул его локтем.
— Это же не из-за меня дочь даймё чуть не убили! — возмутился мальчишка, потирая ушибленный живот.
— Довольно! Джек принес извинения даймё, — вмешался Ямато, видя, что другу и так несладко. — Похоже, новенький имеет успех.
Все девушки в зале глазели на Такуана, хихикая и перешептываясь. Такуан, который беседовал с Эми, посмотрел в их сторону и заметил Акико. Он широко улыбнулся и склонил голову, приглашая ее подойти. Акико кивнула в ответ, зардевшись от неожиданного внимания.
Еще не оправившись после разговора с Эми, Джек с удивлением понял, что его задел этот обмен приветствиями.
— Такуан больше похож на поэта, а не на воина. Что ему делать в школе самураев?
Акико нахмурилась:
— Думаю, он будет с нами учиться.
— С нами?
— Да, он наверняка разбирается не только в поэзии, судя по боевому прошлому матери. Идем поздороваемся.
Джек потащился за Акико, Кику и Ёри знакомиться с Такуаном.
— О, гайдзин вернулся! — раздался знакомый ехидный голос.
Джек тяжело вздохнул. Меньше всего в первый же день после возвращения в Нитэн ити рю ему хотелось видеть Кадзуки.
Заклятый враг шагнул навстречу, скорчив самодовольную мину. Со свежевыбритой головой, в иссиня-черном кимоно с вышитым на спине красным солнцем он выглядел как потомок воина императора. Узкие черные глаза гневно сверкали, будто Кадзуки оскорбляло само присутствие чужестранца.
Кадзуки сопровождали соратники из банды Скорпиона: здоровяк Нобу, похожий на борца сумо, крепыш Горо с глубоко посаженными глазами, и Хирото, худой и жилистый, как богомол, с резким пронзительным голосом. Не хватало только Морико, девчонки с черными зубами, которая училась в школе Ягю рю. Банду они основали в поддержку даймё Камакура и его плана изгнать гайдзинов из Японии. Единственный чужак в Нитэн ити рю, Джек оказался их главной мишенью.
— Мы обсуждали, что лучше — поджарить тебя, сварить или сжечь заживо! — заявил Кадзуки.
Джек безучастно отвернулся, не желая поддаваться на провокацию.
— Иди отсюда, — сказал он. — Не смешно.
— Да ну? — насмешливо фыркнул Кадзуки. — А я слышал, даймё Камакура обещал вознаграждение за поимку христиан. Ты ведь знаешь, Ямато, что гайдзины распространяют вредную религию. Они жаждут обратить самураев в чужую веру, свергнуть всех даймё и захватить власть в Японии.
— Даже если и так, с чего бы даймё Такатоми принимать христианство? — с вызовом ответил Ямато, становясь между Джеком и бандой. — Он верный слуга императора и далеко не дурак.
— Такатоми просто не понимает, как далеко идут их планы, — понизил голос Кадзуки. — В отличие от Камакура. Даймё хочет издать закон, чтобы всех христиан выгнали из Японии.
— В провинции Эдо даймё Камакура волен распоряжаться по-своему. Нас в Киото это не касается! — твердо сказал Ямато. — А теперь уходи!
Кадзуки шагнул вперед.
— Ты мне не враг, Ямато. Мне нужен гайдзин. Лучше не вмешивайся.
Ямато не отступил ни на шаг, сверля Кадзуки глазами.
— Если полезешь к Джеку, будешь иметь дело со мной.
10. Поединок
Кадзуки и его банда тесно обступили Джека, Ямато и Сабуро.
Дворец сокола был полон, и никто в толпе не заметил стычки.
— Почему ты постоянно защищаешь гайдзина? — ехидно спросил Кадзуки.
— Он мой брат, — заявил Ямато.
Кадзуки оторопело выпучил глаза. Даже Джека ошеломили слова друга. Ямато еще никогда не говорил об их родстве открыто.
— А когда-то ты его ненавидел, — презрительно сплюнул Кадзуки. — Тебе было противно, что отец усыновил гайдзина. Он занял место твоего брата! Разве не видишь, что твой отец сделал его любимчиком?
— Ты о чем? — холодно спросил Ямато.
— Если не ошибаюсь, технике «Двух небес» будет учиться Джек, а не ты. А он даже не самурай! Ты допустишь, чтобы тайное искусство твоего отца изучал гайдзин?
На лице Ямато отразилась внутренняя борьба: Кадзуки попал в больное место. Ямато всеми силами стремился заслужить признание Масамото и до сих пор не мог смириться с тем, что не попал в Круг трех.
— Разве не обидно, что тебя сочли недостойным для «Двух небес»?
Джек немедленно пришел на помощь другу:
— Ямато и без всякой техники побьет любого из вас одним бо.
— Ха! — Кадзуки скептически поднял брови.
Джека поддержал Сабуро:
— Зря сомневаешься. Ямато отлично владеет бо. — Сабуро похлопал друга по плечу. — Да он сильнее всей вашей дурацкой банды Скорпиона, вместе взятой!
— Да ну?
— Он победит даже с завязанными глазами! — выпалил Джек.
Ямато потрясенно наблюдал за похвальбой Джека и Сабуро.
Кадзуки ехидно ухмыльнулся.
— Почему бы не испытать его мастерство? Хочешь сразиться, Ямато?
— Что ты предлагаешь? — сдержанно спросил тот.
— Поединок. В точности, как сказал гайдзин: ты с завязанными глазами и бо против меня и банды, оружие на наш выбор.
— Не очень-то справедливо, — сказал Ямато.
— Скажи спасибо гайдзину.
— Я к тому, что у вас мало шансов.
Кадзуки кивнул.
— Вот это серьезный разговор!.. Предлагаю драться завтра вечером в храме Энрякудзи на горе Хией.
— Я приду, — невозмутимо пообещал Ямато.
Сабуро запальчиво подскочил к Нобу.
— Приводи священника — он тебе пригодится.
Нобу что-то зарычал в ответ, но Кадзуки засмеялся и махнул всем, чтобы шли за ним.
Ямато повернулся к Джеку и Сабуро, схватил обоих за ворот кимоно и встряхнул.
— Во что вы меня втянули?
— Ты сам согласился! — пробормотал Сабуро.
— Да. Иначе уронил бы свою честь после вашего хвастовства.
— Кадзуки не имел права так с тобой разговаривать, — попробовал оправдаться Джек.
— Я бы и сам поставил его на место.
— Это будет великий бой! — восторженно вскричал Сабуро. — Пятеро против одного. Ты станешь легендой школы.
— Если выживу, — парировал Ямато. — С завязанными глазами!.. О чем ты думал, Джек?
— Прости, меня слегка занесло. Ты не проиграешь! — с жаром заверил Джек. — После всех занятий чи сао и дополнительных уроков бо ты лучший в классе сэнсэя Кано.
Ямато безнадежно покачал головой.
— И все же я не сэнсэй Кано. Пять соперников! Да меня сотрут в порошок в этом поединке!
— В каком поединке? — раздался хриплый голос.
У них за спиной, скрестив руки на груди, стоял учитель кэндзюцу сэнсэй Хосокава — суровый воин с остроконечной бородкой.
Ямато отпустил Джека и Сабуро и поклонился.
— Всего лишь тренировочный бой, сэнсэй.
— Хотим проверить, как Ямато владеет бо, — с невинной улыбкой добавил Сабуро.
— Любопытно, — ответил учитель, с подозрением оглядывая троицу. — А сейчас пора готовиться: первый урок сэнсэя Накамура сегодня днем. Не опоздайте!
Сэнсэй ушел выводить учеников из Така-но-ма.
— Прости, что втянул тебя в эту историю, — сказал Джек, когда они обувались. — Пойду и скажу Кадзуки, что бой отменяется.
— Нет! — Ямато схватил Джека за руку. — Кадзуки искал драки. Если мы сейчас отступим, я потеряю лицо.
— Так ты будешь драться? — с надеждой спросил Сабуро.
Ямато кивнул.
— Его пора проучить.
11. Хайку
Вернувшись в крошечную спальню с бумажными стенами во Дворце львов, Джек переоделся в ги. Парадное кимоно он аккуратно свернул и оставил на полу рядом с мечами, боккэном и инро, где хранилась черная жемчужина Акико. Танто ниндзя лежал рядом, обернутый куском ткани, и Джек задвинул его под кимоно. Так было надежнее: с глаз долой — из сердца вон.
Поразмыслив, он поставил сверху даруму — деревянную куклу, на лукавом лице которой два года назад нарисовал единственный глаз; второй глаз положено нарисовать, когда исполнится загаданное желание. Даруме еще предстояло выполнить обещанное. А пока пусть охраняет от злого духа в кинжале Кунитомэ, решил Джек. Хотя, само собой, он не поверил ни единому слову хозяина чайного домика.
Услышав, что все выходят из комнат, Джек встал и торопливо полил бонсай на подоконнике. С тех пор как Уэкия взялся за ним ухаживать, деревце ожило.
Джек побежал во двор и вместе с друзьями отправился в Така-но-ма на первый урок сэнсэя Накамура. Никто не знал, какому виду единоборства она будет их учить, и большинство ребят на всякий случай захватили боккэны.
Во Дворце сокола они увидели деревянные столики, аккуратно расставленные на полу додзё в пять рядов. На каждом столике лежали бамбуковая кисточка для письма, баночка с тушью и чистые листы бумаги.
— Оставьте оружие у дверей, — тихо, но отчетливо велела сэнсэй Накамура.
Сэнсэй в черном кимоно неподвижно сидела под святилищем; ее волосы снежной волной струились по спине. Она терпеливо ждала, пока все тридцать учеников сложат боккэны и рассядутся по местам. Джек, скрестив ноги, сел на пол за столиком в третьем ряду, между Ямато и Сабуро. Акико, Кику и Ёри расположились перед ними. В первом ряду Джек заметил Эми, Тё и Кай: они устроились поближе к новенькому. Кадзуки и банда Скорпиона оккупировали весь задний ряд.
Тема урока оставалась загадкой, и ученики замерли в предвкушении. Джек огляделся: в додзё не было ничего даже отдаленно напоминающего нагинату. Раз нет оружия, подумал он, можно заниматься тайдзюцу, хотя этот вид единоборств они изучали с сэнсэем Кюдзо. Судя по листочкам бумаги, мог быть урок оригами, однако дзэн-буддизм, медитацию и духовные искусства преподавал сэнсэй Ямада. Глядя на тушь и кисточки, Джек опасался письменного экзамена. Писать он толком не умел, несмотря на все занятия кандзи с Акико.
Сэнсэй еще не проронила ни слова, но класс затих, будто по команде.
— Меня зовут сэнсэй Накамура, — спокойно произнесла она, — и я буду заниматься с вами хайку.
Ее слова подействовали на всех по-разному. Многие были разочарованы, однако лица нескольких учеников выражали неподдельный восторг.
— Что такое хайку? — прошептал Джек, глядя, как Ёри радостно схватил кисточку.
— Поэзия, — простонал Сабуро.
Сэнсэй сурово взглянула на Сабуро, и он умолк.
— Для тех, кто не знаком с такой формой, — продолжала сэнсэй Накамура, — я изложу основные принципы. Хайку — это короткое стихотворение, чаще всего из семнадцати слогов, в котором передается образ, связанный со временем года. Иногда от правил можно отойти, самое главное — сохранить дух хайку.
Сэнсэй Накамура взяла лежащий рядом лист бумаги и медленно прочла:
Журавли летят
Высоко в небе —
Первый рассвет [65] .
В классе раздались отдельные хлопки, и вскоре уже аплодировали все. Сэнсэй Накамура еле заметно кивнула в знак благодарности.
— Хайку — это точная зарисовка окружающего мира, — продолжала она. — Хорошее хайку всегда схватывает отдельный миг и в то же время передает его бесконечность.
Сэнсэй извлекла из груды бумаг еще один листок и прочла тихим проникновенным голосом:
Гляди! Бабочка
Опустилась на плечо
Великого Будды [66] .
На этот раз хлопали все.
Ёри наклонился к Кику и восторженно прошептал:
— Слышала, как сэнсэй сравнивает мимолетное порхание бабочки с вечностью Будды? Словно нет разницы между живым существом и воплощением жизни в каменной статуе?
— Да, — закивала Кику. — Превосходно!
Сабуро глянул на Джека, закатив глаза.
— Так что, Ёри теперь будет поэтом? — добродушно пошутил он.
Джек рассмеялся. Все знали, что Ёри — усердный ученик, один из немногих, кто умел разгадывать коаны сэнсэя Ямада. Загадки, которые мастер дзэн задавал раз в неделю, казались неразрешимыми, и все-таки Ёри каждый раз придумывал ответ.
Сэнсэй Накамура резко хлопнула в ладоши, прекращая болтовню.
— Как я уже показала, хайку — это внимательный взгляд на мир и наше место в нем. Теперь я хочу, чтобы вы попробовали сочинить хайку сами. Припомните момент из жизни и выразите его в трех строчках. И пусть вас не слишком заботит форма; главное — дух. Постарайтесь не присутствовать в стихах. Никаких мыслей. Никаких суждений. Просто хайку.
Ученики послушно склонились над столиками и начали разводить тушь.
Джек последовал их примеру. Совершенно не представляя, о чем писать, он стал смотреть в окно, как яркое дневное солнце согревает зеленую черепицу на крыше Дворца Будды.
Сосредоточиться не удавалось: из головы не шли угрозы Кадзуки и слухи, что даймё Камакура обещает вознаграждение за поимку христиан. Раньше Джек чувствовал себя в относительной безопасности под опекой Масамото, а теперь боялся, что на него может напасть кто угодно, не обязательно подданный Камакура.
Ситуация в Японии обострялась, но от Джека ничего не зависело. После исключения из школы он думал о том, чтобы отправиться в Нагасаки на поиски корабля, плывущего в Англию. Вряд ли имело смысл оставаться тут, если нельзя выучиться на самурая и овладеть техникой «Двух небес». Джек понимал, как неразумно ему, недоучке, добираться до Нагасаки одному. Без еды, денег и оружия далеко от Киото не уйти. К тому же что-то его здесь удерживало. За эти два года Джек привязался к Японии. А главное, он был обязан Масамото жизнью и считал своим долгом остаться.
К счастью, Джек снова в школе, и опекун будет учить его легендарной технике. Драться двумя мечами сразу… Овладев этим искусством, он станет неуязвимым, как Масамото, и больше не будет бояться за свою жизнь. Джек представил, как бьется с Глазом Дракона и разит его насмерть.
Ямато тоже смотрел куда-то вдаль, наверное, думал о предстоящем бое с Кадзуки и его бандой. Отговорить друга не удалось: насмешки по поводу техники «Двух небес» слишком глубоко задели парня. Он упрямо отказывался отступать и решил любой ценой продемонстрировать свое мастерство.
Погруженный в грезы, Джек внезапно почувствовал на себе взгляд сэнсэя Накамура.
— Тебе нужна помощь? — спросила она.
— Простите, сэнсэй, — пробормотал Джек, — я не знаю, что писать.
Накамура понимающе кивнула.
— Когда друг тебя спрашивает «Что такое?», «В чем дело?» или «Почему ты улыбаешься?», ответ на этот вопрос и есть хайку, — объяснила она. — Нельзя поделиться с кем-то чувствами, не поведав об их причине. Хайку помогает вместе пережить мгновение. Попробуй.
Джек взял кисточку и сделал вид, что пишет. Хоть он и понял принцип хайку чуть лучше, в голове по-прежнему было пусто. Остальные, похоже, справлялись с заданием, даже Сабуро. Впрочем, покосившись на листок друга, Джек увидел, что тот старательно рисует самураев и ниндзя.
— Урок для девчонок, — пожаловался Сабуро.
Акико обернулась и сердито взглянула на него.
— Вовсе нет! Большинство знаменитых поэтов — мужчины. Правда, это не значит, что они пишут лучше женщин — хайку сэнсэя Накамура тому пример.
— Зачем самураю хайку? — настаивал Сабуро. — Мы будущие воины, а не поэты. Стихами врага не победишь.
— Кто много говорит, тот мало слышит, — произнесла сэнсэй Накамура со своего места у святилища. Ее тихий голос прозвучал сильнее крика.
— Все равно это ерунда, — еле слышно буркнул Сабуро, поклонился и окунул кисточку в тушь.
— Кто работает только руками, тот всего лишь чернорабочий, — добавила сэнсэй Накамура.
Джек подпрыгнул на месте. Сэнсэй приблизилась незаметно, словно призрак.
— Кто работает руками и головой, тот ремесленник, — продолжала она, разочарованно рассматривая мазню Сабуро. — А кто работает руками, головой и сердцем, тот мастер. То же самое относится и к воину. Может, у тебя и ловкие руки, Сабуро-кун, но тебе еще предстоит показать, каковы твои голова и сердце.
Пристыженный, Сабуро опустил голову и начал писать.
Джек снова уставился в окно. Вдохновение так и не пришло, в голову лезли всякие глупости. Солнце медленно заходило за купол храма.
Наконец сэнсэй Накамура велела завершить упражнение.
— Теперь пусть каждый прочтет свои хайку соседу. Посмотрим, испытает ли он те чувства, что вы стремились передать.
Джек с пустыми листом повернулся к Сабуро.
— Ничего страшного, — заверил его Сабуро. — Зато тебе понравится мое хайку.
Сабуро прошептал стихи Джеку на ухо, и тот невольно захихикал.
— Упражнение вас развеселило? — поинтересовалась сэнсэй Накамура.
— Нет, сэнсэй, — ответил Джек, пряча улыбку.
— Может быть, ты прочтешь нам свое хайку?
Джек смущенно опустил глаза:
— У меня ничего не получилось.
— У тебя было полдня, и ты не написал ни слова? — огорченно спросила она. — Ну что же, послушаем твоего друга.
Сабуро оцепенел: он явно не ожидал, что придется читать хайку перед всем классом.
— Может, не надо? Оно неудачное…
— Позволь судить об этом мне, — настаивала сэнсэй.
Сабуро неохотно встал, держа листок дрожащей рукой, откашлялся и прочел:
Испортил воздух.
Никто не смеется:
Живу один [68] .
С заднего ряда раздался взрыв хохота. Остальные сдержались, видя, каким ледяным взглядом сэнсэй наградила Сабуро.
— Весьма забавно, — заметила она. — Отличное хайку. Думаю, тебе стоит переписать его тысячу раз.
Сабуро поклонился и сел, жалея о своей выходке.
— Надеюсь, остальные хайку больше подходят для чтения вслух.
— Сэнсэй? — подняла руку Эми. — У моего соседа прекрасное хайку.
— Очень хорошо. Давайте послушаем, — кивнула сэнсэй Накамура.
Эми вернула хайку автору. Такуан встал, скромно поклонился и приятным голосом продекламировал:
Вечерний звон
Оборвался в небе
Цветущей сакурой [69] .
Все одобрительно закивали и начали аплодировать.
— Выразительно, — похвалила сэнсэй Накамура, — но будь оно хоть немного хуже, я бы очень огорчилась.
Такуан слегка растерялся от противоречивой похвалы и с поклоном сел на место.
— Продолжим через неделю. За это время пусть каждый из вас сочинит хотя бы одно хайку.
Ученики поклонились и вышли из Така-но-ма, а Сабуро остался переписывать свои стихи тысячу раз.
— Хорошо, если до ночи закончит, — заметил Ямато, надевая сандалии.
— Так ему и надо за неуважение! — заявила Акико.
— Но ведь смешно, — возразил Джек. — И момент ухватил, не поспоришь.
— Зато не передал время года! — не соглашалась Акико.
— Какая разница, когда пукать? — невинно спросил Ёри.
Джек и Ямато прыснули со смеху.
— Извините, мы на минуту. — Акико поманила Кику, видя, что в дверях Дворца сокола появился Такуан. — Надо поздравить Такуана с красивым хайку.
Хотя вокруг Такуана вились поклонницы, он тут же поклонился подошедшим девушкам. Джек заметил, что во время разговора Акико слегка помахивала веером.
— Столько внимания из-за одного хайку? — воскликнул Джек.
— Не волнуйся, — успокоил его Ямато по пути на обед во Дворец бабочек. — Уверен, ты владеешь мечом куда лучше Такуана.
12. Техника «Двух небес»
— Масамото-сама дерется с сэнсэем Хосокава! — на бегу прокричал ученик, спеша к Хо-о-но-ма.
Джек и Акико, которые как раз шли на первый урок по технике «Двух небес», помчались следом. У входа во Дворец феникса Джек услышал звон катан. Протиснувшись сквозь толпу, он увидел, как самураи сошлись в жестоком бою. К удивлению Джека, оба орудовали двумя мечами. Катаны и вакидзаси мелькали в воздухе, словно стальные соколы.
Казалось, Хосокава взял верх над Масамото, оттеснив его к деревянному возвышению. Теперь Масамото выигрывал по высоте — отступление явно было уловкой, чтобы вынудить Хосокава защищаться. Масамото ответил мощным двойным ударом и едва не рассек надвое шелковое панно с изображением пылающего феникса. Хосокава парировал удар вакидзаси, но не смог отразить более длинный клинок катаны. Меч застиг его врасплох, угрожая вонзиться в сердце. В последний момент учитель отклонился и быстро отступил. Не теряя времени, Масамото перешел в решительное наступление.
— Однажды они дрались по-настоящему… — прошептал сосед Джека.
Джек знал его: высокий черноглазый красавец с сильными руками, Таро считался одним из лучших в кэндзюцу. Густые брови выдавали в нем брата Сабуро. Истинный самурай, заслуживший уважение сверстников, Таро был воплощенным идеалом младшего брата.
— Да и сейчас на игру не похоже! — Клинок Хосокава устрашающе свистнул у обнаженной шеи соперника.
— А однажды было совсем серьезно, — сообщил Таро. — Во время своего муся сюгё Масамото-сама вызвал сэнсэя Хосокава на дуэль.
— Не верится, что сэнсэй Хосокава хоть раз проиграл бой. — Джек поморщился, сопереживая сэнсэю: Масамото блокировал катану и сильно толкнул противника плечом в грудь.
— Он и не проигрывал, — возразил Таро.
Джек озадаченно поднял брови:
— Говорят, Масамото-сама ни разу не потерпел поражения во время паломничества.
— Так и есть. Поединок длился весь день и всю ночь. В конце концов правитель города остановил бой. За это время они снесли два чайных домика и несколько рыночных прилавков!
Джек улыбнулся. Сэнсэй Ямада рассказывал, что в юности Масамото был горяч и самонадеян. Можно представить, какое побоище устроили эти два воина!
— Легендарный поединок завершился вничью, а соперники прониклись взаимным уважением, — продолжал Таро. Масамото и сэнсэй Хосокава закончили драться и разошлись в стороны. — Сэнсэй Хосокава убедил Масамото-сама обучить его технике «Двух небес». Они стали союзниками и основали Нитэн ити рю.
Самураи вложили мечи в ножны и поклонились друг другу. В боковую дверь вошел слуга с чайником сэнча. Друзья рассмеялись какой-то общей шутке и чокнулись чашками: «Кампай!»
— Наверное, сэнсэй Хосокава — единственный, кто может сравниться с Масамото-сама. — Таро понизил голос, будто считал свои слова кощунством. — Но во имя чести им все же следует довести поединок до конца.
— Все, чему вы учились в Нитэн ити рю, было лишь подготовкой к технике «Двух небес», — объявил Масамото восьми ученикам, собравшимся в зале.
Джек был полностью согласен: он снова чувствовал себя новичком. Стоя в боевой стойке «Двух небес», с деревянными дайсё — катаной в поднятой правой руке и вакидзаси на уровне пояса в левой, юноша безуспешно пытался не упустить оружие и повторить движения, которые показывал Масамото.
Он ударил в поднятый боккэн Сатико — своей соперницы. Она была на два года старше и славилась молниеносной скоростью. У Сатико было квадратное лицо с резкими чертами. Собранные в пучок черные волосы она заколола красной узорчатой хаси.
Джек сменил позу и резко опустил вакидзаси, стремясь с каждым разом бить точнее и быстрее. Ловкости не хватало, движения были неуклюжими. Намного привычнее держать один меч обеими руками. Руки ныли под тяжестью двух клинков, пальцы норовили разжаться.
— Вы спросите, чем два меча лучше одного, ведь в других школах самураев изучают технику боя одним мечом, — рассказывал Масамото, оценивая успехи учеников. — Да, иногда единственный меч имеет свои преимущества, но когда на кону вся жизнь, пригодится все доступное оружие. Поражение с мечом в ножнах — позор для самурая.
Сделав еще несколько попыток, Джек поменялся с Сатико. Теперь он поднял боккэн, а она отрабатывала двойные удары. Сатико изучала технику «Двух небес» уже год и двигалась гораздо проворнее. Она с силой била по боккэну, и каждый удар болью отзывался в плече Джека.
Кроме них в зале было всего шесть учеников. Справа от Джека тренировались Акико и Кадзуки, которые заслужили право изучать технику «Двух небес», пройдя Круг трех. Джеку немного полегчало, когда он увидел, что Кадзуки тоже тяжело дается упражнение. Двое более опытных учеников, Итиро и Осамо, стремительно обменивались ударами. Как и Сатико, их выбрали среди старших за исключительное владение мечом. В паре с Таро тренировалась девушка по имени Мидзуки. Оба уверенно стучали по боккэнам друг друга без видимых усилий.
Масамото объявил конец упражнения.
— Занять боевую позицию.
Мастер стал прохаживаться по залу, исправляя стойку учеников.
— Больше напряжения в затылке, Сатико-тян.
Он надавил Джеку на плечи.
— Спину прямо. Не отклоняйся назад.
Масамото оглядел Кадзуки.
— Хорошо. Очень уверенная поза. Именно так и нужно воспринимать свое тело — как одно целое.
Он поправил руку Акико на рукоятке ведущего меча.
— Слишком свободная хватка. Меч всегда нужно держать готовым к бою… Итиро-кун и Осамо-кун, вы стоите слишком близко. Помните про ма-ай. Мидзуки-тян, сильнее опирайся на ноги. Прекрасно, Таро-кун, но не забывай про мэцукэ.
Масамото заметил вопросительный взгляд Джека.
— Ма-ай — это расстояние между соперниками. Мэцукэ означает «смотреть на далекую гору». О втором правиле ты наверняка слышал. Полагаю, сэнсэй Кано научил тебя принципам Муган рю, Школы закрытых глаз. Так же и тут. Мэцукэ — это умение видеть все сразу, не выделяя что-то одно. Ты должен следить за мечом противника и в то же время не смотреть на него в упор.
Джек кивнул. Сэнсэй Кано, их слепой мастер бодзюцу, целый год учил его не полагаться в бою на зрение. Необычный навык дважды спас ему жизнь: сначала в драке с Кадзуки, а потом — в схватке с Глазом Дракона и женщиной-убийцей Сасори.
Удовлетворенный результатом, Масамото продолжил урок:
— Сейчас я покажу вам, почему лучше держать меч одной рукой.
Масамото со свистом выбросил клинок к горлу Джека. Тот непроизвольно сглотнул. Кадзуки хмыкнул, и Джек беззвучно отругал себя за проявление слабости.
— Когда вы держите катану обеими руками, двигаться вправо и влево труднее и размах меча укорачивается.
Масамото схватил меч обеими руками, демонстрируя ограниченность размаха. Джек вздохнул с облегчением, когда острие отодвинулось от его кадыка.
— С двумя мечами вы не так стеснены в движениях, — пояснил Масамото, пряча катану в ножны. — Сейчас мы с сэнсэем Хосокава покажем вам один из основных приемов.
Он повернулся к мастеру, наблюдающему за уроком с деревянного возвышения. Хосокава поклонился, шагнул вперед и вынул катану. Масамото обнажил оба меча. Хосокава немедленно напал: описав дугу, его клинок приближался к голове соперника. Масамото парировал удар своим вакидзаси, шагнул в сторону и резко выбросил катану к горлу Хосокава.
Бой длился не больше секунды. Будь это настоящая схватка, сэнсэй бы уже захлебывался собственной кровью.
Хосокава отошел на безопасное расстояние.
— Как видите, стиль «Двух небес» несложен, — продолжил Масамото, пряча мечи в ножны и кланяясь сэнсэю Хосокава. — В нем нет вычурных и размашистых движений. Точный прицел, аккуратный расчет расстояния и момента удара. Стиль «Двух небес» плавен и чист, как вода.
Сэнсэй предложил ученикам самим попробовать прием «Отразить и ударить». В этот раз Джек оказался в паре с Кадзуки. Они стали лицом к лицу, и Кадзуки сделал выпад катаной. Джеку удалось парировать его вакидзаси, зато второй меч и близко не коснулся горла соперника.
Несмотря на кажущуюся простоту, техника «Двух небес» напоминала умение одновременно чесать в затылке и поглаживать живот. Она требовала неимоверной сосредоточенности и координации.
Джек попробовал снова, на сей раз настроившись на атаку. Он попал в цель кончиком катаны, но совершенно забыл отразить удар соперника, и Кадзуки едва не снес ему голову.
— Осторожно! — воскликнул Джек, потирая ушибленное ухо.
Кадзуки пожал плечами:
— Надо было отбивать!
— А тебе надо было контролировать удар, Кадзуки-кун, — заметил Масамото с другого края додзё.
— Да, сэнсэй. Простите, я еще не привык к двум мечам. — Кадзуки уважительно склонил голову. По ехидной ухмылке было видно, что он ничуть не жалеет о содеянном.
Джек с нетерпением ждал вечера, когда Ямато наконец собьет с Кадзуки спесь.
13. Поражение
— Я не ожидал зрителей! — пробормотал Ямато, разминаясь перед боем. — Откуда они все узнали?
— Кажется, я кому-то говорил, — смущенно признался Сабуро.
— Кому-то? Да тут вся школа!
Ученики столпились на краю центрального двора храма Энрякудзи, и воздух наполнился взволнованным гулом. Окрестные строения лежали в руинах — их разрушил генерал Нобунага сорок лет назад. И все же сэнсэй Кано иногда проводил здесь уроки бодзюцу. По его словам, храм обладал духовной силой монахов-сохэев. Даже сейчас одинокий монах молился в развалинах Компон Тю-до, где уже свыше восьми столетий горел вечный огонь. Пламя мерцало в тени, свет играл на треснувших балках и разбитых каменных идолах полузаброшенного святилища.
Вечерние лучи пробивались сквозь кроны деревьев, превращая потрескавшийся камень в золотую арену. Кадзуки и его соратники из банды Скорпиона собрались на противоположном конце двора, с нетерпением ожидая поединка. Пятая участница, Морико, пришла вместе со зрителями из другой школы самураев, Ягю рю. Мертвенно-бледное лицо и прямые темные волосы придавали девушке поистине дьявольский вид. Впечатление усиливали кроваво-красные губы и черные глаза, а самой отталкивающей чертой были черные, как сажа, зубы.
Каждый член банды выбрал тренировочное оружие. Кадзуки взял деревянный боккэн. Горо принес посох. Хирото размахивал сюрюдзином; грузики на концах веревки были обернуты тканью для смягчения удара. Нобу держал в руках пару тонфа, деревянных палок с ручками сбоку. И только у Морико ничего не было. Джек знал, что она хитра и изворотлива и наверняка прячет оружие, чтобы Ямато не увидел его перед боем.
— Ямато, драться не обязательно, — сказал Джек, глядя на шагающего к ним Кадзуки. — Ради меня не надо.
— Дело уже не в тебе, — твердо ответил Ямато. — Речь идет о чести.
— Тебя могут серьезно ранить.
— Раны заживают, а сломанные кости срастаются; восстановить потерянную репутацию куда труднее.
— Но…
— Джек, репутация и имя самурая — это его жизнь и смерть. Из-за отца меня судят особенно строго. Вслед за ним все считают неудачей, что я не изучаю технику «Двух небес». А я и без техники докажу, что способен стать великим самураем и носить имя Масамото.
Джек знал, как страстно Ямато мечтает заслужить похвалу отца. Со дня убийства Тэнно Ямато жил в тени старшего брата. Ни одно его достижение не могло сравниться с успехами Тэнно, по крайней мере, в глазах Масамото. Поединок обещал стать решающим испытанием.
— Вот за что я сражаюсь, — заявил Ямато, выхватывая посох из рук Джека.
Кадзуки остановился и отвесил поклон.
— Похоже, мы собрали целую толпу, — сказал он, оглядываясь. — Надеюсь, зрители не будут разочарованы.
— Они — нет, — ответил Ямато. — Зато ты — будешь, когда я с тобой разделаюсь.
Кадзуки засмеялся.
— Раз ты так уверен в себе, может, поднимем ставки? Назови что-нибудь, кроме чести, за что мы будем драться.
— Ты о чем? — с недоверием спросил Ямато.
— Если победишь, обещаю оставить в покое твоего домашнего питомца. — Кадзуки кивнул на Джека.
— А если проиграю?
— Гайдзин достанется нам.
— Договорились, — к величайшему изумлению Джека ответил Ямато.
— Храбрость, достойная уважения! — съязвил Кадзуки. — И так понятно: победишь ты или проиграешь, он обречен. Когда даймё Камакура добьется своего, всех гайдзинов, что прячутся в Японии, обезглавят или распнут.
— Не бывать этому! — возразил Ямато.
— Вот увидишь. Грядут перемены. Япония вступает в новую эру, и нам нужен сильный предводитель, такой как Камакура.
— Камакура правит провинцией Эдо, а не всей Японией. Совет не допустит его к власти.
— Придет день, и он станет правителем.
Кадзуки развернулся и зашагал к своей банде.
— Ямато! — воскликнул Джек, дергая друга за рукав. — Как ты мог принять эти условия?
— Не волнуйся, я не намерен проигрывать.
— А если проиграешь?
— Ничего не изменится. Он будет задирать тебя, как раньше. И ты сам говоришь, что я непобедим.
Джеку оставалось только положиться на друга. Ямато должен настроиться на бой и не допускать мыслей о поражении.
— Ты прав. Ты лучший в классе сэнсэя Кано. У них нет шансов.
— Простите за опоздание. — Слегка запыхавшись, Акико бежала навстречу вместе с Кику, Ёри и новеньким. — Мы хотели показать Такуану вид на Киото.
— Он восхитителен, — сказал Такуан, кланяясь всей компании.
— Разумеется. — Джек коротко кивнул в ответ. Он прекрасно знал, где они были. Именно там они с Акико вместе провели хацухинодэ, и Джек наивно полагал, что это место — их маленькая тайна.
— Видно даже Императорский дворец, — восторженно продолжал Такуан. — Акико оказала мне любезность и…
— Извини, скоро начнется поединок. Ямато нужно готовиться.
— Конечно! Как невежливо с моей стороны. — Такуан немного смутился. — Гамбаттэ, Ямато.
Ямато наклонил голову, принимая извинения. Такуан занял место в толпе рядом с Акико. Вскоре вокруг новенького собралась кучка поклонниц.
— Можно подумать, это он будет драться, — недоуменно покачал головой Сабуро.
Джек отвернулся и стал готовить повязку для глаз.
Когда троица направилась на середину двора, ученики неожиданно расступились, и вперед вышел Масамото в сопровождении сэнсэя Хосокава и сэнсэя Кано.
— А отец как сюда попал?! — смертельно побледнев, воскликнул Ямато.
— Мы пропали, — нервно сглотнул Сабуро.
Но Масамото и сэнсэи спокойно устроились на главных ступеньках.
— Они пришли посмотреть! — сказал Джек.
— Теперь и вовсе поджилки трясутся, да? — ехидно спросил Кадзуки, заметив, что уверенность Ямато пошатнулась. — Не волнуйся, ты проиграешь не сразу. Мы будем нападать по одному, чтобы у тебя был шанс сопротивляться.
— Не слушай его, — прошептал Джек, закрепляя повязку на глазах Ямато. — Он врет. Будь готов ко всему.
Ямато кивнул и сделал глубокий вдох. Он так сильно сжал посох, что костяшки пальцев побелели.
— Ты любого одолеешь. Доверяй своим чувствам. — Джек повторил совет сэнсэя Кано, который слышал на тренировке чи сао в прошлом году.
Джек и Сабуро отошли в сторону, оставляя Ямато одного в центре двора. Его тут же обступили враги из банды Скорпиона.
Толпа затихла. Пятеро против одного с завязанными глазами. Это будет грандиозная победа. Или быстрое и позорное поражение.
Первым вышел Горо.
Услышав шаги, Ямато повернулся лицом к сопернику. Свистнул посох. Блокируя удар, Ямато резко ткнул Горо в живот свободным концом бо. От боли тот согнулся вдвое. Не теряя времени, Ямато с силой опустил посох на спину противника. Горо повалился на землю.
Зрители остолбенели. Никто не ожидал от Ямато победы хотя бы в одном поединке. Джек вздохнул с облегчением: по крайней мере, друг доказал, что его так просто не возьмешь. Джек издал громкий победный возглас, и его тут же подхватили остальные ученики.
Подошел Нобу, и все снова затихли.
Ямато сразу узнал его по тяжелой походке и без колебаний направил посох на голову противника, однако тот был готов к атаке и отбил бо правой тонфа, а второй палкой попал Ямато по лицу. От удара в челюсть Ямато пошатнулся. Толпа ахнула.
Перехватив инициативу, Нобу выбросил вперед тонфа в правой руке, целясь в голову рукояткой. Несмотря на боль и потерю равновесия, Ямато уловил его намерение и увернулся. Одновременно он взмахнул посохом у самой земли, ударяя Нобу по щиколоткам.
Соперник упал на спину. Толпа взорвалась аплодисментами. Джек украдкой взглянул на Масамото. Лицо опекуна оставалось непроницаемым. Правда, до окончания боя было еще далеко.
Вперед вышел Хирото, раскручивая сюрюдзин над головой. По звуку Ямато догадался, когда Хирото выбросил один конец веревки ему в ноги, и подпрыгнул, но веревка захлестнула посох. С довольной ухмылкой Хирото потянул назад сюрюдзин, в надежде обезоружить Ямато. Тот отпустил бо, разворачивая его прямо в грудь соперника. Задохнувшись от внезапного удара, Хирото упал на колени.
Зрители неистовствовали. Ямато победил уже троих. Непосильная задача вот-вот обещала обернуться блистательным триумфом. Правда, Джек видел, что друг немного устал: в такой момент легко допустить досадную ошибку.
Ученики начали скандировать: «Я-ма-то! Я-ма-то!» С появлением Морико крики смолкли, а гости из Ягю рю, напротив, зааплодировали сильнее. Несмотря на просьбы успокоиться, они продолжали шуметь как можно громче.
Джек понял, что оружием Морико была ее группа поддержки. Крики и хлопки заглушали звук шагов, и она застала Ямато врасплох, ударив ногой в спину. Юноша едва не упал. Каким-то чудом ему удалось удержаться на ногах и повернуться к Морико лицом. Морщась от боли, Ямато пытался уловить ее приближение сквозь вопли учеников из Ягю рю.
Морико поспешила нанести следующий удар, целясь ногой в голову, но Ямато раскрутил посох. Вращающийся бо превратился в сплошное размытое пятно в воздухе и образовал непреодолимую стену. Ямато оттеснил Морико к зрителям. Чувствуя, что она в ловушке, он остановил бо и ткнул соперницу в солнечное сплетение. Та с кошачьей грацией отпрыгнула в сторону и перехватила посох, пытаясь вырвать его из рук Ямато. Он резко дернул бо, выворачивая ей руку. Морико упала на землю, корчась от боли, и уже не пыталась продолжать борьбу.
Толпа зааплодировала и вновь затихла, предвкушая развязку.
Оставался Кадзуки.
Запыхавшийся Ямато едва стоял на ногах. Кадзуки спокойно приближался, даже не пытаясь идти тихо.
— Если хочешь ударить, я здесь, — объявил он.
Ямато не пришлось уговаривать. Он немедленно выбросил бо в сторону головы Кадзуки. Однако тот проворно нырнул под посох и полоснул боккэном по шее Ямато.
Кадзуки задержал деревянный клинок у горла соперника.
— Ты только что остался без головы, — сказал Кадзуки.
На миг повисла тишина. Потом зрители начали аплодировать безупречному мастерству Кадзуки. Одна атака — и Ямато повержен.
Джек подбежал к другу. Тот уже снял повязку. В его взгляде читались досада и разочарование. В том месте, куда попал Нобу, наливался кровью огромный синяк.
— Все равно ты здорово дрался, — честно признал Кадзуки. — Я не ожидал, что ты столько продержишься. Пусть ты и проиграл бой, но заслужил мое уважение.
Кадзуки поклонился и, ухмыльнувшись, кивнул на Джека:
— С нетерпением жду своей награды.
Кадзуки зашагал прочь.
— Прости, — сказал Ямато, не решаясь смотреть Джеку в глаза.
— Не стоит, — ответил Джек. Хотя угрозы Кадзуки висели над ним дамокловым мечом, он понимал: друг сделал все, что мог, и даже больше. — Ты победил четверых. Все только об этом и говорят.
— А запомнят лишь мое поражение, — вздохнул Ямато. — Мне нечем гордиться.
— Я запомню совсем другое, — возразил Джек. — Я запомню, что друг сражался ради меня и ради чести.
Ямато слабо улыбнулся. Он упустил шанс доказать, на что способен. И теперь, когда к ним направился Масамото, Джек видел, как сильно поражение тяготит его друга. Ямато отвесил поклон, ожидая от отца приговора.
Масамото смерил сына суровым и изучающим взглядом.
— Ямато-кун, ты продержался дольше, чем я ожидал. И все же Кадзуки тебя перехитрил: нарочно выдал себя, чтобы знать, куда ты ударишь. В этом была твоя ошибка.
— Да, отец, — еле слышно согласился Ямато.
Джек знал, что другу нужно больше, чем урок тактики боя. Ямато мечтал, чтобы отец любил и принимал его при любом исходе.
Масамото повернулся, собираясь уходить:
— Если ты овладеешь катаной так, как сейчас управляешься с бо, то станешь таким же искусным мастером, как Тэнно.
14. Ябусамэ
— Ин — ё, ин-ё, ин-ё! — кричала сэнсэй Ёса.
Перед глазами Джека мелькнуло цветное пятно — это пронесся ее конь, храпя от натуги. Просвистевшая мимо стрела со свистом вошла в деревянную мишень прямо у него над ухом!
Ученики в восторге застучали колчанами: сэнсэй Ёса была искуснейшей наездницей и лучницей. Во время стрельбы она не держала поводья и, стоя в стременах, направляла коня большими пальцами ног.
С головокружительной скоростью приблизившись к следующей мишени, сэнсэй Ёса прицелилась и пустила вторую стрелу. Кедровая дощечка разлетелась в щепки.
До третьего выстрела оставалось несколько мгновений. Конь галопом мчался мимо цели, последняя стрела вонзилась в самый центр отметки, расколов мишень надвое.
Потрясая колчанами, ученики зааплодировали еще громче.
Сэнсэй Ёса развернула коня и легким галопом пустила его обратно. Расположенное в живописном лесу, на территории старинного синтоистского святилища Камигамо, стрельбище представляло собой тропу с веревочными ограждениями и тремя деревянными мишенями на уровне головы.
Спустя месяц занятий сэнсэй Ёса объявила, что ее класс кюдзюцу готов изучать киса. Этим утром все взяли с собой луки и стрелы и собрались в школьной конюшне, чтобы выбрать для урока пять лошадей. Затем ученики направились в северную часть Киото к святилищу Камигамо.
Сэнсэй Ёса подъехала к группе юных воинов, на секунду остановилась, чтобы перевязать длинные темные волосы, и откинула их назад, открывая удивительной красоты лицо с темно-каштановыми глазами. Ее можно было принять за императорскую гейшу, а не воительницу, если бы не багровый боевой шрам на правой щеке.
— Направление киса, которое вы будете изучать, называется Ябусамэ, — объявила сэнсэй Ёса, спешившись. — Оно не только помогает оттачивать мастерство стрельбы из лука, это еще и ритуал, который угоден богам и призывает их благословение на Нитэн ити рю. — Она указала на тропу. — Обратите внимание на высоту мишеней. Они находятся на том же уровне, что и промежуток между острием шлема и лицевой маской врага. Попадание равно смертельному удару на поле боя.
Вынув стрелу из колчана на правом бедре, сэнсэй показала классу тупой деревянный наконечник в виде шарика.
— На тренировках вместо обычных стрел со стальным острием вы будете использовать дзиндоу. Ябусамэ — церемония, посвященная богам, в ней нельзя использовать оружие, проливающее кровь.
Пока сэнсэй Ёса прятала дзиндоу в колчан, Джек наклонился к Ёри и что-то шепнул.
— У тебя вопрос, Джек-кун? — поинтересовалась сэнсэй Ёса: глаз ее был острее соколиного.
— Позвольте узнать, — начал Джек, чувствуя, что все взгляды прикованы к нему, — зачем вы кричали «Ин-ё!»?
— Хороший вопрос, — улыбнулась сэнсэй. — Это старинная молитва самураев. Означает «Свет и Тьма». Она помогает направить дух самурая к цели. Ну что, хочешь первым попробовать Ябусамэ?
Джек покачал головой. За два года серьезных тренировок он научился неплохо стрелять из лука, однако слабо верил в свою способность удержаться на лошади.
— Простите, сэнсэй, мне нужно сперва научиться ездить верхом.
— Понимаю. Кто хочет научить товарища держаться в седле, как настоящий самурай?
Джек с надеждой улыбнулся Акико, но Такуан уже шагнул вперед.
— Почту за честь, — с поклоном сказал он. — Я был лучшим наездником в Такэда рю в Вакаса.
— Благодарю тебя, Такуан-кун, — кивнула сэнсэй Ёса. — Возьми пегую кобылу, она смирная.
Такуан повел лошадь на край леса. Джек поплелся следом.
Предложение помощи очень удивило его. Они с Такуаном почти не разговаривали. Не то чтобы Джек намеренно его избегал, просто вокруг новенького постоянно вились поклонницы.
— Помогать тебе — для меня честь. — Такуан поклонился Джеку. — Я очень много про тебя слышал.
— Правда? — удивленно спросил Джек.
— Да. Акико рассказывала, как ты победил Ягю рю в Тарю-дзиай. Отдать нефритовый меч Ямато — это настоящая жертва.
Такуан поправил седло, ласково поглаживая лошадь.
— А Ёри, тот и вовсе превозносит тебя до небес. Рассказывал, как ты спас ему жизнь во время Круга трех. Ты и впрямь неплохой самурай, как для гайдзина…
Джек напрягся. Он-то думал, что Такуан ведет себя по-дружески, и уже начал терять бдительность. Сейчас тот показал свое истинное лицо.
— Прошу прощения… я хотел сказать «для чужестранца», — поправился Такуан. — Там, откуда я родом, не очень любят твоих собратьев.
— Моих собратьев?
— Христиан. У нас есть несколько иезуитских священников, и они всех пытаются обратить в свою веру. Настаивают, чтобы мы им подчинялись и служили Иисусу Христу, а не императору. Самураи недовольны и считают это угрозой для его власти. Я уверен, что ты не хочешь ничего подобного.
— С чего бы мне хотеть? — Джек скрестил руки на груди, словно обороняясь. — Я не иезуит и не португалец.
— Я думал, ты христианин. Это не одно и то же?
— Нет, я английский протестант. Иезуиты — католики, и Англия воюет с Португалией. Мы заклятые враги, и я никого не хочу обращать в свою веру.
— Я вовсе не о том хотел поговорить. — Такуан низко склонил голову. — Пожалуйста, прости мое невежество.
— Ничего, ты же не знал, — примирительно ответил Джек.
Он уже разобрался в тонкостях японского этикета. Извинения считались в Японии доблестью. Если кто-то извинялся и выражал искреннее сожаление, японцы охотно прощали.
— Спасибо, — улыбнулся Такуан, поглаживая кобыле шею. — Залезай в седло. Начнем первый урок?
Джек стал рядом с лошадью, поставил левую ногу в стремя и схватился за седло. Раньше ему всегда подавали руку — Кума-сан или кто-то другой, — и сейчас он никак не мог взобраться. Всякий раз, когда он пытался запрыгнуть на лошадь, та отходила в сторону.
Такуан взял кобылку под уздцы.
— Не подтягивайся на руках. Оттолкнись правой ногой. И поднимай ее повыше, чтобы не задеть лошадь и не удариться самому.
Джек попробовал и, к своему удивлению, моментально оказался в седле.
— Отлично, — похвалил Такуан. — Теперь сядь прямо. Как и в боевых искусствах, тут важно держать равновесие.
Джек заерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Ему было высоко и неуютно. Ездить верхом он боялся с тех пор, как упал с лошади Кума-сан.
— Не нужно напрягаться. Лошадь непременно почует беспокойство или страх. Покажи ей свою уверенность.
Такуан подал поводья и привязал к уздечке корду.
— Уже лучше. Теперь слегка сожми колени и одновременно чуть наклонись вперед. Для лошади это команда идти.
Джек последовал совету, и кобылка потрусила по тропе.
— Видишь! Ничего сложного.
— Спасибо за помощь, — сказал Джек, немного жалея, что не доверял Такуану. Похоже, новенький искренне предлагал ему дружбу.
— Пожалуйста. Будем ходить шагом, пока ты не привыкнешь к тряске. Потом я научу тебя останавливаться.
Такуан водил лошадь по кругу на корде.
— А как твои тренировки по технике «Двух небес»?
— Нелегко, — вздохнул Джек. — Как будто жонглируешь ножами. Только начнешь управлять правой рукой, как забудешь о левой.
Такуан сочувственно кивнул:
— Жаль, что я не заслужил права попасть на эти занятия. А почему Ямато не учится с тобой?
— Он не прошел в Круг трех, — объяснил Джек, — и сможет учиться через пару лет.
— На его месте мне было бы очень обидно. И немного стыдно — он ведь сын Масамото.
— Зато Ямато блестяще владеет бо!
— А как насчет Акико? — небрежно спросил Такуан, кивая в ее направлении.
Девушка как раз садилась на коня, готовясь к первому Ябусамэ.
— А что Акико? — удивленно переспросил Джек.
— Расскажи мне о ней. Она не похожа на других девушек.
Акико помахала им на пути к началу тропы. Такуан немедленно поклонился в ответ, полностью забыв про Джека.
— Правда, она превосходно держится в седле? Великолепная подготовка.
«Так вот зачем он предложил помощь, — подумал Джек, глядя на завороженного Такуана. — Вовсе не для того, чтобы учить меня верховой езде. Он хочет побольше разузнать про Акико».
Стоя в стременах, Акико пыталась достать стрелу, но проскакала мимо первой мишени, не успев даже прицелиться. Она стремительно пронеслась по тропе к следующей цели, и кобылка Джека внезапно затрусила вслед за конем Акико.
— Такуан! — нервно позвал Джек. Напрасно: тот ничего не слышал, неотрывно следя за девушкой.
Акико пустила мимо вторую стрелу и, потеряв равновесие, пыталась удержаться в седле, сжимая бедра. Вскоре девушка потянулась за следующей стрелой. Такуан отпустил корду и стал ободряюще хлопать в ладоши. Кобылка пустилась галопом, видимо, решив, что начались скачки. Джек судорожно вцепился в гриву.
— Как останови-и-ить? — завопил он, едва не вылетев из седла.
Такуан наконец заметил его и прокричал:
— Потяни поводья на себя!
Джек в панике рванул поводья.
Кобылка стала как вкопанная, сбросив наездника через голову. Юноша описал кульбит в воздухе и свалился на землю, вздымая клубы пыли.
Джек не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть. От удара его подташнивало. Хотя все тело ныло, похоже, кости были целы. Когда пыль улеглась, рядом показались Такуан и сэнсэй Ёса.
— Джек-кун, ты ранен? — обеспокоенно спросила сэнсэй.
— Я… в порядке, — простонал Джек.
Такуан и сэнсэй Ёса бережно помогли ему встать. Вокруг столпились встревоженные ученики. Кадзуки и его банда хихикали.
— В следующий раз не дергай так резко, — посоветовал Такуан, отряхивая пыль с хакама Джека.
— Раньше не мог сказать? — возмутился Джек.
— Я очень сожалею. Не мог представить, что эта лошадка так понесет.
— Ладно, забудем, — махнул рукой Джек, по-прежнему недоумевая, почему Такуан отпустил корду.
Сэнсэй Ёса повела всех к началу тропы.
— Думаю, Джек-кун, пока ты не освоишь езду верхом, тебе следует учиться Ябусамэ на моей учебной лошади, — ласково предложила сэнсэй. — Вот увидишь, она тихая и послушная.
— Спасибо, сэнсэй, — поблагодарил Джек, потирая ребра. — А разве ваш конь не великоват для меня?
Некоторые ученики с завистью смотрели то на Джека, то на великолепного скакуна сэнсэя Ёса.
— Нет, я говорю не об этом коне, — улыбнулась она. — А о том.
Сэнсэй Ёса показала на угол поля, где была установлена мишень. Рядом с ней стояла деревянная лошадка в полной упряжи. Класс взорвался смехом, глядя, как разочарованно Джек смотрит на игрушечного скакуна.
15. Состязание в скорости.
— Это унизительно! — воскликнул Джек, когда они вместе возвращались через живописные сады храма Эйкан-До на урок бодзюцу.
Вверху на холме сквозь балдахин зеленой листвы проглядывала многоярусная пагода Тахото, похожая на пышную корону. Уже совсем скоро деревья заиграют всеми красками осени — красными, золотыми, желтыми и оранжевыми. Сады наполнятся людьми, которые придут на чудо момидзи гари.
— Все будут скакать на настоящих лошадях, а я буду сидеть на деревянной игрушке! — запротестовал он.
— Это же не навсегда, — утешил Ямато.
Пряча улыбку, Сабуро добавил:
— Конечно! Вот увидишь, сэнсэй Ёса скоро прикрутит к ней колесики.
Ямато и Сабуро согнулись пополам от смеха.
Джек бросил на них свирепый взгляд:
— Кадзуки и так всю неделю не дает мне проходу. Не хватало еще, чтобы вы сыпали соль на раны.
— Но ведь Такуан будет и дальше учить тебя верховой езде? — спросила Акико, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.
— Да. — Джек посмотрел вперед: Такуан беседовал с Эми и ее подругами, Тё и Кай. Девушки хихикали над какой-то его шуткой. — Правда, я не очень ему доверяю.
— Почему?
— Он отпустил корду, когда моя лошадь понесла.
— Зачем? — Ямато внезапно посерьезнел.
Джек пожал плечами.
— Хотел высмеять меня перед всем классом. Доказать, что гайдзин не может быть самураем.
— Какая недоверчивость!.. Такуан дружелюбен и вежлив, — возразила Акико. — И он недавно признался, что чувствует себя виноватым.
— Тебе он признается в чем угодно.
— Что ты имеешь в виду?
Джек тут же пожалел о своей резкости. Он знал, что Акико искренне ему сочувствует.
— Да так… ничего особенного. — Джек зашагал быстрее, чтобы оторваться от друзей.
Его нагнал Ёри.
— С тобой все нормально?
Джек покачал головой.
— Не очень, — честно ответил он. — На занятиях Ябусамэ я выгляжу посмешищем.
— Всегда надо с чего-то начинать. Нельзя же постоянно быть героем.
— Я о другом, — вздохнул Джек. — Такуану так хорошо удается Ябусамэ… Все им восхищаются, даже сэнсэй Ёса. И он постоянно болтает с Акико.
— Такуан много с кем болтает. — Пристально глядя на товарища, Ёри добавил: — Берегись тигра, что рвет на части не только добычу, но и собственное сердце.
— Что это значит? — озадаченно спросил Джек.
В ответ Ёри лишь загадочно поднял брови, подражая сэнсэю Ямада, и отошел.
Сэнсэй Кано постучал о землю длинным белым посохом, объявляя конец каты.
— Ну вот, с бо вы разогрелись, а теперь потренируемся удерживать равновесие, — провозгласил он низким раскатистым голосом.
Высокий, как горный медведь, с коротко стриженными черными волосами и спутанной бородой, Кано зашагал к деревянному причалу на краю центрального пруда Эйкан-До. Глядя на уверенную походку, никто бы не заподозрил, что он слепой. Его выдавали только глаза — мутно-серые и смотрящие в никуда.
Сэнсэй постучал по причалу посохом. В воде мягко покачивалось несколько лодок.
— Разбейтесь на пары и плывите к другому берегу и обратно.
— А при чем тут равновесие? — спросил Сабуро.
— Один из вас будет грести, а второй — стоять на корме. Когда доплывете до берега, поменяйтесь местами. Это гонка, однако ее не обязательно выиграют самые быстрые гребцы. Если ваш партнер упадет, вы должны сделать полный круг, прежде чем плыть дальше. Ёри-кун, сможешь проследить за соблюдением этого правила?
Ученики начали делиться на пары и забираться в лодки.
— Пойдешь ко мне? — спросил Такуан Акико.
— Я собиралась плыть с Кику, — ответила она, кивком благодаря за приглашение.
— Конечно, — ответил Такуан. — А разве не будет разумнее, если с Кику сядет Сабуро?
Сабуро разинул рот от удивления, а Кику растерянно захлопала ресницами.
— Такому высокому и сильному самураю, как ты, легкая и проворная Кику будет прекрасной парой.
Сабуро расправил плечи и затянул оби на необъятной талии, стараясь соответствовать похвале.
— Ну, если подумать…
— Отлично, — сказал Такуан, будто уже получил согласие. — Не смотри так сердито, Джек. Я бы поплыл с тобой, но это нечестно по отношению к остальным.
— Почему? — оторопел Джек.
— Ты моряк. У тебя самые высокие шансы на победу, — объяснил Такуан, помогая Акико зайти в лодку. — Будет несправедливо, если мужская сила не поможет девушкам уравнять шансы… Хотя Акико вовсе не обязательно нужна помощь, — быстро добавил он, заметив, что девушка едва заметно нахмурилась.
— Ты совершенно прав, — сказал Джек, садясь к Ямато. — Очень благоразумно добавить в ее лодку балласт!
— Вызов принят, — улыбнулся Такуан. — Увидимся на финише.
Он отвязал лодку от причала. Акико расположилась на корме.
— А у него неплохо подвешен язык, — сказал Ямато, взявшись за весла.
Ветер донес беззаботный смех Акико. Только бы она не поддалась обаянию Такуана!
Когда все гребцы выстроились в одну линию, партнеры встали на корме. Многие неустойчиво покачивались, хоть и держали в руках посох для равновесия.
— Приготовились… марш! — крикнул сэнсэй Кано.
Лодки рванулись вперед. Раздался громкий всплеск — первым свалился в воду Сабуро. Он всплыл, отплевываясь, и чуть не опрокинул лодку, когда Кику помогала ему забраться назад. Схватив весла, она поплыла на первый штрафной круг.
Джек быстро почувствовал себя в родной стихии и скомандовал Ямато грести быстрее. Они оторвались от остальных. За спиной вновь раздался плеск — в пруд свалилась Тё. Эми раздраженно выговаривала ей, сетуя, что не поплыла с Кай. По лицу Кай было видно, что и она не прочь поменяться: ее партнером был здоровяк Нобу.
Акико и Такуан уверенно выполняли задание. Такуан старался не раскачивать лодку, хотя Джек знал, что Акико устоит на одной ноге и в шторм. В последнее время ее способности казались безграничными. Джек заметил, что их вот-вот настигнут Кадзуки и Хирото. Хирото делал мощные размашистые гребки, а Кадзуки скрючился на корме, переместив центр тяжести вниз и балансируя бо.
— Живее греби! — крикнул Джек. — Нас догоняют!
Ямато резво заработал веслами. Они проплыли мимо узорчатого камня на середине реки, однако Хирото оказался более умелым гребцом, и вскоре обе лодки поравнялись. Внезапно Джек почувствовал острую боль в ребрах и едва не вывалился за борт.
— Это жульничество! — воскликнул Ямато, увидевший, как Кадзуки посохом толкнул Джека в спину.
— Ничего подобного, это тактика, — фыркнул Кадзуки. — У нас ведь занятия бодзюцу.
Он снова взмахнул бо. Не успев найти опору под ногами, Джек получил удар в живот и согнулся пополам от боли. Кадзуки приготовился следующим ударом сбить его в воду. Джек в последний момент поднял посох и парировал атаку, а затем по дуге направил бо в голову Кадзуки. Тот пригнулся и ударил низом, вынуждая Джека подпрыгнуть.
Джек почувствовал, что крошечная лодка угрожающе раскачивается. Ямато упустил правое весло, и оно ушло глубоко под воду. Лодка сильно накренилась. Только благодаря своему морскому опыту, бешено размахивая руками, Джек сумел выровняться.
Это не помогло. Лодка почти опрокинулась, зачерпнув воду. Джек прыгнул на противоположную сторону, пытаясь уравновесить ее, но было уже поздно.
Кадзуки и Хирото, посмеиваясь, проплыли мимо.
— Надеюсь, вы умеете плавать! — крикнул Хирото напоследок.
Пока Джек и Ямато перевернули лодку, забрались в нее и проделали штрафной круг, их обогнали еще три пары гребцов, в том числе Такуан и Акико.
Усевшись, Ямато схватил весла и начал остервенело грести, а Джек на полусогнутых ногах стоял на корме, подгоняя его. По пути к противоположному берегу они обошли две лодки. Такуан и Акико уже готовились плыть назад. Кадзуки и Хирото поменялись и спешили к причалу. Джек забрал весла, убедился, что друг надежно стоит на ногах, и рванул вперед.
С каждым взмахом весла они приближались к двум лидерам. Хотя Такуан уверенно сохранял равновесие, Акико уступала Джеку в ловкости. Вскоре Джек и Ямато обошли их лодку. Оставалось нагнать Кадзуки. Равномерно работая веслами, Джек плавно вел лодку вперед, пока не поравнялся с Кадзуки и Хирото.
Кадзуки был твердо намерен не дать им пройти. Он нарочно зацепил весло Джека, угрожая протаранить его лодку. Хирото попытался сбить Ямато посохом, однако тот был проворнее — четко отразил удар и стукнул Хирото по пальцам, выбивая посох. От следующего удара Хирото вылетел с кормы. Кадзуки выругался и прекратил грести. Джек и Ямато торжествующе вскрикнули.
Победа!
Внезапно их лодка резко остановилась, и Ямато мешком рухнул под ноги другу. Увлеченные борьбой с противником, они врезались в узорчатый камень. Мимо них спокойно проплыла лодка Акико.
Такуан приветственно поднял посох:
— Этот подвиг вдохновил меня написать хайку в вашу честь…
Заяц слишком спешит
Добежать первым —
Смеется черепаха.
16. Похищение
Все еще мокрый после вынужденного купания в пруду, Джек плелся по улочкам Киото назад в Нитэн ити рю. Ямато остался на дополнительную тренировку по бодзюцу с сэнсэем Кано, а остальные, еще взбудораженные соревнованием, направились в школу.
За Джеком увязался Ёри.
— Самовлюбленный тип! — пробормотал Джек, пиная камешек на дороге.
— Кто?
— Такуан.
— А, тигр вернулся. — Ёри загадочно поднял брови.
— Какой еще тигр?
— Ревности, конечно.
— Я не ревную. С чего бы мне ревновать?
— И правда. Хорош собой, великолепно владеет боевыми искусствами, удивляет сэнсэев, ни на кого не похож, нравится Акико…
— Ну ладно, может, немного и ревную, — признался Джек.
Ёри внезапно остановился, горестно качая головой.
— Я говорил о тебе.
— Обо мне?
— Ну да! — тяжело вздохнул Ёри. — Ревнивый видит не свои достоинства, а чужие. Ты решил, что похвала относится к Такуану. А я объяснял, почему тебе нет причины его опасаться.
— Я… я просто беспокоюсь об Акико… — Джек умолк под пристальным взглядом друга.
— Такуан не так уж плох. Он приветлив со всеми, и с тобой тоже хочет дружить. Если ты пойдешь навстречу, то превратишь его в союзника.
— Ты как всегда прав, — согласился Джек, выжимая рукава кимоно. — Не знаю, что на меня нашло в последнее время. Может, это все техника «Двух небес». До чего же она сложная! Даже Масамото-сама говорил, что за все время ее освоили лишь несколько учеников. Что, если я не в их числе?
— Ты будешь в их числе, — уверенно сказал Ёри. — Ты прошел Круг трех. Вспомни слова Высшего священника: «Сильному духом все по плечу». Просто нужно время. К тому же сами с дерева падают только перезрелые и несъедобные плоды.
— Ты выучил наизусть книгу сэнсэя Ямада? — засмеялся Джек.
— Я имею в виду, что истинные ценности без труда не достаются.
— Но у Кадзуки и Акико все получается гораздо быстрее, чем у меня!
— Опять ты сравниваешь себя с другими. Не думай о них. Сосредоточься на своем развитии. — Ёри на мгновение замолчал, потирая подбородок. — Вот сегодня… Ты так нацелился опередить Кадзуки, что забыл о смысле соревнования. То же самое с техникой «Двух небес». Если будешь отвлекаться на других, снова налетишь на препятствие. Следи за тем, как гребешь сам, и достигнешь берега.
Ёри глубокомысленно кивнул и зашагал вперед. Джек внимательно посмотрел на друга. Может, Ёри и не обладал телом воина, зато мудрости в его голове было хоть отбавляй. Джек очень ценил эту дружбу. Подхватив мокрые рукава кимоно, он поспешил следом.
Проходя мимо здания со сводчатой крышей, покрытой зеленой черепицей и фигурками драконов, Джек узнал внешний двор Рёандзи, храма Умиротворенного дракона.
В прошлом году он заметил, что по ночам Акико загадочно исчезает из Нитэн ити рю. Однажды, из любопытства и отчасти от беспокойства, Джек пошел за ней — и попал в этот самый храм. Оказалось, девушка ходит к странному монаху с лопатообразными руками, больше подходящими для боя, чем для молитвы. Акико ничего толком не объясняла про свои ночные похождения и о том, почему их скрывает. В какой-то момент Джек даже подумал, что она учится на ниндзя. В конце концов Акико поведала, что ходит к монаху за духовной поддержкой после потери брата Киёси. С тех пор как они вернулись, она уже не раз пропадала по ночам — общалась с наставником.
— ХВАТАЙ ЕГО! — раздался чей-то грубый голос.
Из боковой аллеи выскочили двое, схватили Джека за руки и вырвали посох. Третий набросил ему на голову мешок. Джек не успел опомниться, как его скрутили и куда-то поволокли. Отчаянно вырываясь, он услышал крик Ёри:
— Стойте! А не то я…
— Что, малявка? — фыркнул грубый голос. — Укусишь меня за ногу?
Те двое, что держали Джека, загоготали.
— Предупреждаю, — голос Ёри задрожал, — я учусь в Нитэн ити рю.
— Не смеши меня. Карликовых самураев не бывает.
Послышалась возня. Один из нападавших громко выругался. Затрещало дерево, словно сломался посох, и глухо стукнул чей-то кулак. Ёри со стоном упал на землю. От ярости Джек забыл о страхе и остервенело задергался. Ему удалось освободить ногу и не глядя лягнуть кого-то в лицо. Раздался характерный хруст: похоже, Джек сломал похитителю нос. Следующим ударом он высвободил вторую ногу.
— Проклятый гайдзин! — зарычал похититель, плюясь кровью.
Джек старался вырваться, однако второй нападавший крепко держал его за руки. Юноша резко запрокинул голову назад в надежде выбить зубы противнику, но секундой раньше получил сильный удар в затылок.
Из глаз Джека посыпались искры, и он провалился во тьму.
17. Казнь
В ноздри ударил затхлый запах гнилой соломы. Голова гудела, шея затекла, под правым ухом наливался огромный синяк. Джек облизнул губы, и к горлу волной подкатила тошнота. Вокруг было темно. Интересно, давно он тут валяется?
Внезапно Джек понял, что похитители не сняли у него с головы мешок. Кимоно еще не высохло, так что вряд ли прошло много времени. Он попытался сбросить мешок, но руки были туго стянуты веревкой. Пошевелиться не удавалось. Джек лежал на жестком деревянном полу, крепко связанный по рукам и ногам.
— Прикончим гайдзина, — сказал человек справа. — Меньше мороки, чем тащить его живым.
— Можно… — грубым голосом отозвался второй. — Хотя за живого больше дадут.
Джек силился собраться с мыслями. Кто его похитил? Скорее всего ниндзя, которых прислал Глаз Дракона. С одной стороны, хорошо — значит, журнал еще не расшифровали. И все-таки он рассчитывал встретиться с Докуганом Рю на равных, с мечом в руке, а не безоружным пленником.
— Хороший гайдзин — мертвый гайдзин, — презрительно сплюнул третий похититель.
Скрипнули деревянные половицы — кто-то из них подошел ближе. Горла коснулся холодный стальной клинок. Связанный и беспомощный, Джек был обречен…
Торопливо вдохнув в последний раз, он зажмурил глаза и стал молиться. Перед глазами проносились воспоминания о матери, отце, малышке Джесс, кругосветном плавании, Японии, Нитэн ити рю и Масамото, Акико и друзьях.
— Стой! — закричал грубый голос.
Лезвие застыло у самой кожи.
— Даймё Камакура ясно выразился — любой гайдзин, пойманный в его владениях, должен быть казнен! — возмутился человек с кинжалом.
— Да, но мы пока что не в его провинции. Киото принадлежит этому бестолковому пособнику христиан даймё Такатоми. Да и наш гайдзин — не простой чужеземец. Он воображает себя самураем! Какая нелепость! Если мы живым доставим его в Эдо к даймё Камакура, то получим десятикратное вознаграждение и уже не будем простыми асигару — он сделает нас самураями!
Лезвие отодвинулось, и Джек не смог сдержать вздох облегчения. Пусть это и короткая передышка, он будет жив хотя бы до завтра.
Очевидно, похитители вовсе не ниндзя, а обычные солдаты, желающие выслужиться. Они охотились за наградой, о которой говорил Кадзуки на открытии Дворца сокола. Выходит, он еще в Киото, и остается слабая надежда сбежать, пока его не увезут в Эдо.
— Хорошая мысль, — согласился человек справа. — Нельзя его убивать. По крайней мере, сейчас.
Человек с кинжалом рывком поставил Джека на колени. Тот застонал от боли — путы буквально впились в запястья.
— Очухался! Ну и хорошо, услышит все сам, — ехидно сказал похититель и сорвал мешок с головы пленника.
От неожиданности Джек зажмурился. Когда глаза привыкли к свету, он увидел ничем не примечательную комнату с узкой щелью под потолком вместо окна. На грязном полу валялась солома, в крыше зияла дыра.
Похититель со злобной ухмылкой вертел кинжалом. У него было плоское уродливое лицо со следами оспы. Под глазами виднелись свежие синяки, а нос с запекшейся кровью напоминал раздавленный гриб.
«Неплохо я разукрасил твою физиономию», — подумал Джек с еле заметной улыбкой.
— Когда я с тобой разберусь, ты живо прекратишь скалить зубы, гайдзин, — злорадно сказал Сломанный Нос. — Пусть я тебя не убью, но ты сам выберешь свою кару — клеймо, отрезание носа, ноги или кастрация. Что тебе больше нравится?
— Клеймо не получится, — процедил человек справа.
— Почему?
— У нас нет каленого железа и огня, болван.
— Тогда, может, ногу отрежем? — Сломанный Нос стал водить ножом по телу Джека.
— На твоем месте я бы не рисковал, — сказал Джек, стараясь не дрожать. — Я приемный сын Масамото-сама.
— И что? Не знаю никакого Масамото.
— Это величайший мастер меча в Японии. Только тронь меня, и он разрубит тебя на куски.
— Я о нем слышал, — грубым голосом произнес их главный из-за спины Джека. — Это тот самый самурай, что дерется двумя мечами?
Джек отчаянно закивал. Имя Масамото однажды уже спасло его от местных пьянчужек, вдруг выручит и сейчас.
— Сомневаюсь, что это правда. Уважаемый самурай не усыновит гайдзина, не опозорит семью. Отрежь его длинный нос, — велел главный похитителю с кинжалом. — Нос за нос. Даймё сочтет это справедливым наказанием.
Сломанный Нос немедленно занес танто. Джек замотал головой. Асигару схватил его за волосы и развернул лицом к лезвию.
— Не дергайся, гайдзин…
18. Призыв к оружию
В дверь негромко постучали. Кинжал застыл у Джека над переносицей.
— Заткни ему рот, — приказал главный, протягивая Сломанному Носу грязный лоскут. — А ты иди глянь, кто там.
Лысый солдат встал и пошел к двери.
Джека едва не вырвало, когда в рот ему засунули вонючую тряпку. Сломанный Нос придвинулся еще ближе, брызгая слюной в лицо.
— Только пикни, и я перережу тебе горло!
Глаза Джека расширились от ужаса. Нежданный гость был его единственным шансом на спасение, но, связанный и с кляпом, Джек был беспомощен. Оставалось только молиться, чтобы гость вошел в комнату и заметил его.
— Какой-то слепой попрошайка, — сообщил лысый солдат, выглянув за дверь.
Надежда на спасение растаяла как дым.
— Скажи, что здесь не храм. Мы не подаем милостыню, — велел главный.
— Убирайся! — крикнул лысый солдат, захлопывая дверь перед носом нищего.
Сломанный Нос повернулся к Джеку с кинжалом в руке, кровожадно скалясь беззубым ртом.
— Кляп не вынимай, — предупредил главный. — Не хватало еще, чтобы на вопли сбежалась толпа.
Внезапно дверь распахнулась, сбивая лысого солдата на пол. Сломанный Нос вскочил: навстречу ему шагнул высокий бородатый человек.
Сэнсэй Кано.
Если бы не кляп, Джек закричал бы от радости.
Сломанный Нос двинулся на мастера бодзюцу с кинжалом. Услышав стук шагов по деревянному полу, сэнсэй Кано выбросил посох вперед. От удара в челюсть солдат упал как подкошенный.
Тем временем лысый украдкой поднялся и выхватил катану, целясь Кано в шею. Мастер почуял опасность и отклонился. Другой конец посоха он с треском опустил на голову лысого. Солдат зашатался и выронил меч. Сэнсэй с силой ударил его концом бо в живот. Лысый упал на колени, хрипя и задыхаясь. От третьего удара он упал навзничь и уже не поднялся.
Джек недоумевал, чем в это время занят их главный. Слева что-то звякнуло, и юноша краем глаза заметил отброшенные ножны. Сэнсэй Кано повернулся лицом к противнику.
Главный вынырнул справа от Джека, беззвучно подкрадываясь к слепому самураю. Наконец Джек смог его рассмотреть. Красные глаза и жесткие черные усы торчком придавали этому человеку что-то дьявольское. С сандалиями в руке он скользил по краю комнаты, стараясь не скрипеть половицами. Бросив сандалию поближе к сая, он приближался к сэнсэю Кано.
Сэнсэй повернул посох в направлении звуков, не подозревая о крадущемся враге.
Метнув вторую сандалию в дальний угол, чтобы окончательно запутать следы, асигару замахнулся мечом в спину сэнсэя Кано. За миг до удара мастер бодзюцу упал на колени и одновременно ткнул противника посохом в пах. От дикой боли тот сложился вдвое. Сэнсэй Кано крутнулся на месте и нанес мощный удар в висок. Враг кулем рухнул на пол.
Увлекшись боем, Джек и не заметил, как к нему подобрался Сломанный Нос. Выглядел он омерзительно — отвисшая челюсть, кровь и осколки зубов.
— Умри, гайдзин! — капая слюной, прохрипел он.
Джек попытался отползти, но Сломанный Нос уже опустился на колени и занес над ним клинок.
Внезапно мимо просвистел посох, поражая убийцу в висок. Тот закатил глаза и упал ничком на деревянный пол. Послышался хруст: солдат потерял еще несколько зубов.
В комнату вбежал Ямато.
— Ты как? — спросил он, вынимая кляп у Джека изо рта.
— Уже в порядке, — откашлялся Джек. — Спасибо посоху сэнсэя Кано.
— Это был мой посох!
— Твой? — Джек изумился мастерству друга.
— Да, я сегодня выучил новый прием. — Ямато распирало от гордости, пока он развязывал Джека.
— К нему следует прибегать в последнюю очередь — ведь ты жертвуешь своим оружием, — напомнил сэнсэй Кано, сваливая в кучу троих солдат. — Ямато-кун, свяжи этих людей веревкой. Пусть их судьбу решит Масамото-сама.
— Вам повезло, сэнсэй. — Джек сел, растирая запястья. — Я уж думал, этот последний обвел вас вокруг пальца.
— Везение тут ни при чем, — возразил сэнсэй Кано. — Он не мылся по крайней мере месяц. Это я его перехитрил.
— А как вы меня нашли?
— Ёри примчался в храм Эйкан-До и все рассказал, — объяснил Ямато, связывая руки пленным. — Сначала мы шли за каплями воды с твоего кимоно, но потом след потерялся. К счастью, сэнсэй Кано почуял твой запах.
— Я вчера принимал ванну! — возмутился Джек.
— Чужестранцы так непривычно пахнут… — Сэнсэй Кано наморщил нос и беззаботно расхохотался.
* * *
Сэнсэй сопроводил Джека, Ямато и пленных в Нитэн ити рю. Вскоре Масамото позвал Джека во Дворец феникса.
— Хоть я и делаю все возможное от имени даймё Такатоми, кампания даймё Камакура против христиан и чужестранцев продолжает шириться, — серьезно начал Масамото. Он сидел на возвышении, скрестив ноги.
Служанка принесла чайник сэнча, налила каждому по чашке и удалилась. Масамото задумчиво водил пальцами по фарфоровой ручке.
— Мы знали, что он предлагает вознаграждение за так называемую священную расправу над христианами. Даймё Такатоми, который недавно принял христианство, крайне возмущен этим. За тебя я не волновался, Джек-кун. Указ местный и не распространяется на Киото и другие провинции. Вот только я забыл, что есть ронины.
— Ронины? — переспросил Джек.
— Самураи без господина. — Масамото отхлебнул остывший чай. — С тех пор как битва при Накасэндо положила конец гражданской войне, многие солдаты оказались не у дел. Ронинам нужен даймё. Им все равно, кому служить, лишь бы кормили и отдавали приказы.
Масамото поставил чашку, пристально посмотрел на Джека и со вздохом опустил подбородок в ладони. Казалось, ему предстояло сообщить тяжелую весть.
— Объявлен всеобщий призыв к оружию, — наконец заговорил он. — Даймё Камакура открыто набирает ронинов и асигару и готов принять помощь любых даймё, поддерживающих кампанию. Он ясно заявил о своих намерениях. Все это очень тревожно.
— По-вашему, мне следует покинуть Японию? — с надеждой спросил Джек, одновременно опасаясь ответа.
Он мечтал вернуться в Англию. В одиночку Джек не рискнул бы отправиться через всю Японию на юг, к порту Нагасаки. В случае согласия Масамото он получил бы его поддержку и защиту. И все же решиться прямо сейчас было непросто. Он не овладел техникой «Двух небес», и Глаз Дракона был для него слишком опасен. А главное, нужно вернуть тетрадь отца, хотя надежда на это угасала с каждым днем. Люди Масамото до сих пор ничего не выяснили.
— Нет! — с жаром вскричал Масамото. — Они не посмеют тебя выгнать! Ты мой приемный сын. Моя родня. Ты самурай!
Джек оторопел от столь бурного проявления чувств. Вот почему ему не хотелось уезжать. В Японии он обрел семью: в Масамото нашел отца, а в Ямато — брата. Подружился с Ёри и Сабуро. Жизнь без Акико и вовсе невозможно было представить. Джек полюбил Японию всей душой, породнился с ней, и думать о расставании становилось все тяжелее.
— И еще, — продолжал опекун. — Подозреваю, что кампания даймё Камакура имеет и другие причины кроме ненависти к чужестранцам.
Джек был заинтригован. Однажды он видел даймё и уже тогда поразился его изощренной жестокости и властолюбию. Камакура отрубил голову пожилому торговцу чаем только за то, что тот не расслышал приказ поклониться проходящему мимо правителю. Неужели он замышляет что-то еще хуже, чем изгнание и убийство всех чужестранцев?
— Сегодня вечером я выступлю перед школой. А пока займусь наказанием похитителей.
Масамото поднялся и взял мечи.
— Вы их убьете? — спросил Джек, в глубине души побаиваясь ответа.
— Я всерьез думал об этом, но сэнсэй Ямада убедил меня, что они пригодятся нам как глашатаи. Все, кто попадется на их пути, будут знать, что в провинции Киото не терпят преследований за внешность.
— А что вы с ними сделаете?
— Скажем, они смогут считать по пальцам рук и ног только до восьми.
19. Объявление
— Война нависла над горизонтом, словно грозовая туча! — провозгласил Масамото.
Волна изумления прокатилась по рядам юных самураев, преклонивших колени в трапезном зале Тё-но-ма, стены которого украшали изображения бабочек. Кого-то новость ошеломила, другие тут же стали грезить о славе и почете. Для Джека, который своими глазами видел морские бои с португальскими военными кораблями, война означала дни и ночи страха, боли и смерти.
Масамото поднял руку, прося внимания. Глава школы был одет в алое церемониальное кимоно с пятью золотыми фениксами, мерцающими в свете ламп, словно доспехи. Лицо его было суровым и озабоченным, шрам побагровел.
— Все вы знаете о стремлении даймё Камакура изгнать христиан и чужестранцев с наших земель. Он считает их угрозой для Японии.
Джек почувствовал на себе взгляды учеников. Большинство смотрело сочувственно, хотя некоторые не пытались скрыть неприязнь.
— Однако даймё Такатоми уверен, что будущее за объединенной Японией, открытой для гостей со всего света. Он не считает религию препятствием для исполнения долга самурая перед императором. Сам даймё принял христианство и поэтому стремится найти мирное решение. Такатоми убежден: изгнание чужестранцев приведет к расколу Японии. Ведь если даймё будут принимать разные стороны, в Японии начнется очередная гражданская война.
Ученики встревоженно загудели. Джек взглянул в сторону Кадзуки. Заклятый враг ухмылялся — он явно был рад, что война не за горами. До сих пор банда Скорпиона ограничивалась угрозами и насмешками, а теперь могла перейти к воплощению основной цели, утвержденной на тайной церемонии ирэдзуми: «Смерть гайдзинам!». Джека передернуло.
— И не заблуждайтесь насчет истинных целей даймё Камакура. — Масамото громко стукнул кулаком по столу. — Даймё неспроста объявил всеобщий призыв к оружию. У нас есть основания полагать, что армия нужна ему не только для борьбы с нашими чужеземными друзьями, — Камакура надеется завоевать Японию и править ею единолично.
Слушатели недоверчиво ахнули.
Видимо, сэнсэев Масамото оповестил заранее. Учителя невозмутимо сидели рядом с ним на деревянном возвышении, глядя вперед с холодной решимостью.
— Реальность вынуждает нас готовиться к войне. Мне нужна ваша поддержка, юные самураи. Я верю в вашу преданность и желание служить. — Масамото перевел дух, испытующе вглядываясь в лица юных воинов. — Тем временем мы удвоим усилия в обучении боевым искусствам и будем ждать приказа даймё Такатоми.
Вынув из ножен катану, он высоко поднял сверкающий клинок и воскликнул:
— Учитесь сегодня, чтобы жить завтра!
— МАСАМОТО! МАСАМОТО! МАСАМОТО! — хором грянули ученики.
За обедом завязалась оживленная беседа. Отдельные группки учеников восторженно перешептывались, и лишь немногие ели молча, свыкаясь с новостью.
Джек сидел между Акико и Ямато в трех столах от возвышения, за которым обедали Масамото и сэнсэи. Через несколько лет учебы они заслужат право сидеть прямо перед столом сэнсэя. Если у них будут эти несколько лет учебы. Или жизни, если уж на то пошло.
— Интересно, мы все пойдем на войну? — прошептал Ёри, нервно кусая губу.
— Наверное, — ответил Ямато. — Это ведь наше призвание.
— Многим еще нет шестнадцати, — засомневалась Кику.
— Думаю, младших воевать не отправят, — сказала Акико. — А тех, кто за передним столом, — непременно.
— А как же мы? — Похоже, Сабуро был единственным, кто не потерял аппетит: он деловито уминал тушеную рыбу с рисом.
— Может, нам дадут выбор? — с надеждой спросил Ёри.
— На войне выбора не бывает, — заявил Джек, буравя взглядом зернышко риса, прилипшее к его хаси. — Война выбирает сама.
Размышляя о своем положении, он раздавил рисинку палочками. Его угораздило попасть меж двух огней. Сколько Джек себя помнил, Португалия воевала с Англией. Кроме отца Люция, португальцев он в жизни не видел, и при этом они были его заклятыми врагами. Сейчас он оказался в центре другого противостояния, в котором его раса и религия были разменными монетами в борьбе за японский трон. Внезапно Джек осознал, что он тоже ученик Масамото и тоже должен воевать. Не только за свою жизнь, но и за будущее той Японии, которая ему дорога.
— Ты был прав, Джек, — сказала Кику. — Даймё Такатоми говорил о войне, когда назвал Дворец сокола лучом света в лихие времена. Наверное, ему уже тогда были ведомы планы даймё Камакура.
— А как же император? Разве не он правит Японией? — спросил Джек, откладывая хаси, — есть совсем не хотелось. — Я думал, даймё Камакура как самурай должен сражаться за него, а не против.
— Никто не будет отнимать власть у императора, — объяснила Акико. — Император — символический глава государства. Реальная власть принадлежит Совету регентов.
— А кто такие регенты?
— Пять самых влиятельных людей в Японии. Даймё Такатоми из провинции Киото, даймё Юкимура из провинции Осака, даймё Камакура из прови…
— Камакура уже при власти, — перебил Джек, — зачем ему война?
— Совет правит Японией от имени будущего императора, Хагэсава Сатоси.
— Почему будущего?
— Сатоси слишком молод, чтобы взойти на трон. Его отец, который стал правителем Японии после битвы при Накасэндо, вскоре после того умер. Тогда Сатоси было шесть. Наш даймё Такатоми не хотел, чтобы Япония вновь скатилась в гражданскую войну, и учредил Совет регентов. Им надлежит править страной до совершеннолетия Сатоси. В следующем году Совет прекратит свое существование и Сатоси станет императором.
— Так вот почему даймё Камакура собирает армию, — сказал Ямато. — Он намерен прибрать власть к рукам раньше Сатоси.
— Если будет война, — Джек понизил голос, глядя в сторону стола Кадзуки, — разве мы все будем сражаться на стороне даймё Такатоми?
— Конечно! — Акико изумилась вопросу.
— Даже Кадзуки?
— Да. Все давали клятву верности. Мы — ученики Масамото-сама.
— Помнишь, я рассказывал про банду Скорпиона?
Акико вздохнула.
— А помнишь, как ты по ошибке обвинил Кадзуки в жульничестве во время Круга трех?
Джек нехотя кивнул.
— Пусть Кадзуки и не любит тебя, он не так плох, как ты думаешь. Он настоящий самурай, ученик Нитэн ити рю и обязан служить Масамото-сама. Кадзуки связан долгом чести. К тому же при Накасэндо его семья воевала на стороне даймё Такатоми.
Джек с сомнением покачал головой. Встретившись взглядом с Кадзуки, он почувствовал, что доверия недруг не заслуживает. Хотя Акико и уверяла, что он соблюдает кодекс бусидо, Джек помнил ту ночь в Бутоку-дэне, когда Кадзуки вслед за своим отцом поклялся в верности делу Камакура.
Закончив обед, юные самураи покидали Тё-но-ма и шли спать во Дворец львов. Стояло позднее лето, и ночной воздух веял прохладой. По дороге Джек ловил на себе взгляды учеников. Казалось, его винят во всех бедах, как единственного чужестранца в школе.
— Джек! — позвал проходивший мимо Такуан. — Думаю, нам нужно серьезнее заняться верховой ездой. Если будет война, ты должен уметь скакать на лошади.
— Спасибо. — Джек постарался улыбнуться.
Хотя он был благодарен Такуану за помощь, перспектива продолжать занятия совсем не радовала. Он только начал осваивать рысь; к концу урока кости ныли так сильно, что едва слушались ноги.
— Кстати, — как бы невзначай спросил Такуан, — ты давно видел Акико?
— Она пошла на урок ниндзюцу, — неуклюже пошутил Джек, скрывая раздражение. Такуан постоянно спрашивал про Акико.
— Правда? — Такуан разинул рот от удивления.
— Да нет, — засмеялся Джек. — В это время она ходит к священнику.
— Так вот где она пропадает! — На лице Такуана отразилось недоумение. — Странно. Почему она не молится по утрам, как все?
Джек пожал плечами. Ее расписание и впрямь выглядело необычно.
— Впрочем, я рад, что Акико так ревностно исповедует буддизм, — весело сказал Такуан, сворачивая к Сиси-но-ма. — Увидимся завтра, как обычно.
Во дворе оставалось лишь несколько учеников. Горький опыт говорил Джеку, что не стоит шататься тут одному. Хватит с него на сегодня приключений.
По дороге к Сиси-но-ма он заметил одинокую фигуру на ступеньках Буцу-дэна. Ёри.
— Все нормально? — спросил Джек.
Ёри кивнул, отводя глаза.
— Точно? За обедом ты ни слова не сказал.
Ёри пожал плечами и стал складывать оригами из клочка бумаги.
— Твой телохранитель — слабак, — послышался голос с другого конца двора.
Обернувшись, Джек увидел Кадзуки — тот шел ко Дворцу львов вместе с Нобу и Хирото.
— Говорят, он удрал от опасности, как крыса! — фыркнул Нобу, притворяясь испуганным. — Караул! Асигару нападают!
— Спасибо ему, что бросил гайдзина умирать, — насмешливо крикнул Хирото. — Жаль, что до казни не дошло!
— Убирайтесь! — крикнул Джек, глядя на вспыхнувшее лицо Ёри.
— Сам убирайся, — возразил Кадзуки, стоя у входа во Дворец львов. — Если останешься, тебя сожгут.
— Поджарят вместе с сородичами, — ядовито прошипел Хирото. — А вот кому гайдзина на ужин?
Троица с противным хихиканьем вошла во дворец.
— Прости, Джек, — тихо пробормотал Ёри.
— За что?
— Мне стыдно, что я тебя подвел.
Джек взглянул на Ёри — глаза друга были полны слез.
— Ты меня не подвел. Ты позвал на помощь.
— Я не смог тебя защитить, — всхлипнул Ёри, утирая нос рукавом. — Попробовал драться, но они только посмеялись, а один выхватил мой посох и ударил кулаком в лицо. Я всего лишь жалкое подобие воина.
— Не говори глупостей! — возмутился Джек. — Ты привел ко мне сэнсэя Кано.
— Ну и что? — Ёри закончил складывать оригами. На его ладони сидел бумажный мышонок. — На войне мне не выжить.
Он смял фигурку в кулаке и швырнул на землю.
20. Киай-дзюцу
— Каково ваше истинное лицо, лицо, каким вы обладаете еще до рождения своих родителей? — спросил сэнсэй Ямада, задумчиво теребя костлявыми пальцами седую бороду.
Старый монах, похожий на добродушную ящерицу, восседал на дзабутоне у ног огромного бронзового Будды. Лукаво улыбаясь, он наблюдал за озадаченными лицами воспитанников.
— Мокусо, — велел сэнсэй Ямада, зажигая ароматическую палочку.
По воздуху поплыл запах жасмина. Класс расположился для медитации: сидя в позе лотоса и размеренно дыша, ученики мысленно созерцали коан сэнсэя Ямада.
Во Дворце Будды воцарилась тишина.
Джек ерзал на подушке: после урока верховой езды ломило все тело. Загадки мастера дзэн всегда были непростыми, а эта казалась вообще головоломной. Печальнее всего было то, что Джек уже стал забывать лица родителей. С каждым днем из памяти исчезала еще одна черта, словно прибой смывал рисунок с песка.
Откуда, скажите на милость, он может знать свое истинное лицо?
Джек вспомнил и о Джесс. Когда он видел сестренку в последний раз, ей едва исполнилось пять. Джесс была очень хорошенькой и нежной, словно лютик: светло-пепельные волосы и небесно-голубые, как у брата, глаза. Интересно, какая она сейчас? Наверняка выросла за четыре года. Если возвращение в Англию займет еще года два, узнают ли они друг друга? Джесс будет уже десять, почти одиннадцать — совсем большая. Да он и сам сильно изменился. Ну и зрелище он будет представлять собой в Лондоне: английский мальчишка в облике самурая!
— Мокусо ямэ! — объявил сэнсэй Ямада, когда пепел в последний раз упал с ароматической палочки. Сложив руки на коленях, он ждал ответа на коан.
Все молчали.
— Кто-нибудь хочет попробовать? Кику-тян?
Кику покачала головой.
— Может, ты, Эми-тян?
Дочь даймё смущенно поклонилась.
— А ты, Такуан-кун? Прекрасная возможность впервые выступить на моем уроке.
Джек через плечо взглянул на Такуана, сидящего между Эми и Акико. Казалось, он впервые не рад оказаться в центре внимания.
Выдержав длинную паузу, Такуан продекламировал:
Пустая чаша ждет,
До краев полна раздумьями.
Не испить из нее.
Раздались несмелые аплодисменты: многих смутил ответ на коан в виде хайку.
— Весьма изобретательный способ сказать «не знаю», — фыркнул сэнсэй Ямада. — Но я ждал настоящего ответа.
Девушки разочарованно вздохнули. Джек сочувственно кивнул Такуану. После разговора с Ёри его недоверие растаяло. Пусть Такуан и докучал Джеку вопросами об Акико, он честно помогал ему учиться ездить верхом. За последний месяц удалось освоить рысь, и Такуан обещал перейти к галопу. Правда, мастера кюдзюцу не впечатляли его успехи — к стыду и разочарованию Джека, она по-прежнему настаивала, чтобы он тренировался на деревянной кобыле.
— Кто-нибудь знает ответ? — Сэнсэй Ямада с надеждой оглядел класс.
Никто не отозвался. Мастер повернулся к Ёри.
— Ёри-кун, а ты что скажешь?
— Какая разница? — мрачно огрызнулся Ёри.
От изумления сэнсэй Ямада прищурился так, что глаза превратились в щелочки. Монах не ожидал, что лучший ученик способен на столь грубую выходку. Класс ошеломленно замер.
— Впереди война! Какой смысл разгадывать коаны и сочинять хайку? — продолжал Ёри, теребя рукава кимоно. — Лучше учиться воевать.
Сэнсэй Ямада сделал глубокий вдох и оперся подбородком на пальцы. Ученики напряженно ждали ответа.
— Понимаю твою тревогу, Ёри-кун, — произнес наставник, смерив юношу суровым взглядом, — однако я удивлен, что из всех учеников именно ты сомневаешься в важности моих уроков.
Ёри виновато сглотнул.
— Я объясню, почему наши уроки жизненно необходимы. — Мастер говорил взвешенно, но сурово. — Нитэн ити рю не готовит невежественных головорезов. Здесь учат Пути воина, на котором есть место всем искусствам. Вы не наемные убийцы, не тупые асигару. Вы самураи. Так ведите себя соответственно!
Ёри пристыженно опустил голову. Робкий бунт был подавлен.
Сэнсэй Ямада повернулся к классу.
— Поймите: в стране, где разница между учеными и воинами чересчур велика, мыслить будут трусы, а воевать — дураки.
Мастер дзэн подошел к большому сосуду. Чаша из чеканной бронзы покоилась на узорчатой подушке. От удара она издавала чистый и мощный звон, словно небесный гонг. Джек слышал это гармоничное пение на Гандзицу — праздновании Нового года.
— Может, вы хотите увидеть, как применяются духовные искусства на практике? — Сэнсэй Ямада коснулся чаши деревянным молоточком. Она запела громко и чисто, наполняя эхом весь Дворец Будды. — Думаю, пора учить вас киай-дзюцу.
Класс оживленно загудел. Джек в недоумении глядел по сторонам.
Сабуро наклонился к нему и восторженно прошептал:
— Это тайное искусство сохэев!
Джек уже знал, что сохэи — легендарные воины, монахи храма Энрякудзи. Ходили слухи, что духовная энергия ки помогает им побеждать врагов, не вынимая мечей из ножен. Сохэи были самой влиятельной буддийской сектой в Японии, но сорок лет назад генерал Нобунага повел на них многочисленное войско и уничтожил. Считалось, что не выжил ни один воин-монах. Однажды Джек случайно выяснил, что сэнсэй Ямада сам был сохэем; до сих пор эту тайну хранили только он, Акико и Сабуро.
Звон затих. Ученики застыли в ожидании. Сэнсэй Ямада был доволен произведенным впечатлением.
— Что такое киай в бою? — спросил он.
В воздух взметнулись руки — ответить хотели все.
— Крик, устрашающий противника, — сказал Кадзуки.
— Боевой клич, чтобы сосредоточиться и усилить атаку, — предположил Ямато.
— Вопль, оглушающий врага, — выпалил Сабуро.
Сэнсэй Ямада кивнул Акико, которая терпеливо ждала своей очереди.
— Киай помогает преодолеть страх.
Сэнсэй кивнул, знаком показывая остальным опустить руки.
— Все верно. Но вы описываете только крик — какэ-гоэ. Киай гораздо глубже. Это боевой дух, отраженный в голосе.
Ученики смотрели на него в замешательстве.
— А как он выполняется? — нетерпеливо спросил Сабуро.
— Суть в том, чтобы вложить в боевой клич свою внутреннюю энергию ки и поразить духовную энергию врага. Киай-дзюцу — оружие, по силе не уступающее катане.
Хотя никто не смел перечить сэнсэю Ямада, на лицах многих отразилось сомнение.
— Не верите? — В глазах сэнсэя блеснула озорная искорка.
Отойдя в противоположный конец зала, старый монах повернулся к поющей чаше и глубоко вдохнул, будто готовился к медитации. Неожиданно с его уст сорвался крик — настолько мощный и внезапный, что кое-кто ойкнул.
Чаша зазвенела, словно от удара.
Класс ошарашенно замолчал.
— Сохэи придумали тайные мантры для самых сильных киай, — пояснил сэнсэй Ямада. — Я научу вас. Применять их можно только в бою. С помощью киай вы атакуете дух противника и его волю к победе. Этот крик буквально сбивает с ног.
Джек по опыту знал, что сэнсэй Ямада в совершенстве владеет боевыми искусствами. Именно он научил его опаснейшему удару бабочки. И все же для западного мышления киай был чем-то непостижимым — мастерством за гранью реального.
— Сэнсэй, — поднял руку Джек, — человек не похож на поющую чашу. Как отразить удар мечом с помощью киай?
— Я помогу тебе убедиться, — весело улыбнулся сэнсэй Ямада. — Ударь меня боккэном.
Джек неуверенно пошел к мастеру дзэн, немного жалея, что усомнился в силе учителя. Глядя в глаза монаха, он чувствовал дух сохэев.
— Вы говорили, что киай можно использовать только в бою?
— Верно. Не беспокойся, я проделывал это много раз. Я тебя не убью.
— Какой позор! — сквозь зубы процедил Кадзуки.
Джек пропустил выпад мимо ушей. Гораздо больше его волновало, что сделает с ним сэнсэй Ямада.
— Первый киай, который мы будем учить, — это «ИЙА!», — начал сэнсэй, пока Джек вынимал меч и готовился к атаке. — Выкрик воплощает звук и силу летящей стрелы и буквально пронзает дух противника. Начинай.
Джек взмахнул мечом.
— ИЙА!
Только что Джек крепко держал боккэн — а через миг отлетел к стене, полностью обессиленный. Тело будто сковали цепи, дыхание перехватило, как от удара в живот. Невольно вспомнился Глаз Дракона и «Дим Мак» — прием, разрушающий ки. В свое время Джек едва не погиб от «Касания смерти».
— Оцепенение пройдет, — сказал сэнсэй Ямада, заметив перекошенное лицо юноши. — Я не использовал киай в полную силу.
— Здорово! — восхитился Кадзуки. — А можете еще раз?
— Нет! Слишком велик риск повредить внутренние органы, — отрезал сэнсэй Ямада и помог Джеку подняться. — Теперь пусть каждый попробует повторить этот киай.
Класс охватило радостное волнение, смешанное с тревогой.
— Не волнуйтесь. — Сэнсэй поднял руку. — Вы будете тренироваться с поющей чашей.
Кадзуки и его банда разочарованно загудели.
— Помните, прием используется только в бою, против врага. Теперь по очереди пробуйте.
Ученики выстроились в линию. Первым был Сабуро. Сэнсэй Ямада поставил его в одном шаге от чаши.
— Чтобы выполнить этот киай, представьте себя луком и стрелой. Вдохните и втяните свою ки в хара, — он показал чуть ниже живота Сабуро, — как будто натягиваете тетиву. Затем выдохните, напрягая живот, и крикните «ИЙА!». Вы должны чувствовать, что пускаете стрелу.
Сабуро завопил, побагровев от натуги:
— ИЙААААААААААА!
Чаша не шелохнулась.
— Отлично, Сабуро-кун. Очень целеустремленно, — похвалил сэнсэй Ямада. — Следи, чтобы звук шел не из горла. Киай должен идти из хара, только тогда он несет в себе твою ки.
Сабуро увлеченно закивал головой и помчался в конец очереди ждать второй попытки.
— Со временем вы научитесь попадать в чашу. Постепенно вы будете отодвигаться от цели и сможете разить врага с любого расстояния.
Остаток дня прошел под какофонию криков, воплей и боевых кличей. Когда очередь дошла до Джека, он заорал что есть мочи, но чаша не издала ни звука.
Следующим к отметке подошел Ёри. Он набрал полную грудь воздуха и… тоненько пискнул. Класс взорвался хохотом — звук и правда вышел жалкий. Даже сэнсэй Ямада не смог сдержать улыбку.
Ёри был готов провалиться сквозь землю. Словно загнанный мышонок, он бросился к двери Дворца Будды и выскочил наружу.
21. Оружейная стена
— Выбирай оружие. — Сэнсэй Кюдзо вызвал Джека из шеренги учеников в Бутоку-дэне.
Мастер тайдзюцу стоял в центре додзё, уперев крепкие кулачки в бедра. Он и так не вышел ростом, а рядом с огромными кипарисовыми колоннами, подпирающими купол Бутоку-дэна, смотрелся совсем коротышкой. Однако все в Нитэн ити рю знали — с учителем рукопашного боя шутки плохи: он хитер и опасен, как гремучая змея.
Провожаемый взглядом сэнсэя, Джек направился к Оружейной стене на другом конце додзё и стал завороженно рассматривать коллекцию оружия. Первыми в глаза бросились боккэны и катаны, всевозможные танто и несколько длиннющих нодати. Как-то раз на дуэли Масамото попался противник с нодати, и опекуну пришлось отражать удары веслом.
Слева, рядом с деревянными посохами разной длины, висели луки и стрелы. Справа на аккуратной стойке располагались прочие орудия убийства: обычные копья, копья с острыми краями и устрашающего вида трезубцы.
На стене встречались и не совсем обычные экземпляры. Джек ничуть не удивился, обнаружив в арсенале японский веер — тэссэн. Невинное на первый взгляд, но смертоносное оружие было ему знакомо: однажды куноити чуть не убила его таким веером с металлической сердцевиной. Еще там были цепи манрики-гусари, нагинаты с кривым лезвием, серповидные кама и массивная дубовая палица с железными шипами.
— Шевелись! Пока ты выберешь, война начнется, — рявкнул сэнсэй Кюдзо, нетерпеливо подергивая усами.
Джек решил взять палицу. Сэнсэй Кюдзо просил оружие — будет ему оружие!
Однако тяжеленная палица выскользнула из рук и упала на ногу. Джек запрыгал на одной ноге, морщась от боли. Ученики захихикали.
— Канабо не для слабаков, гайдзин! — фыркнул сэнсэй Кюдзо. — Возьми что-нибудь полегче.
Раздосадованный, Джек схватил первое, что попалось под руку. Танто.
Сэнсэй Кюдзо как всегда назначил его укэ в упражнениях. А значит, впереди очередное унижение: Джека будут бить ногами и руками и швырять по всему додзё. Сегодня урок тайдзюцу впервые проходил с оружием, и ничего хорошего ждать не приходилось.
— Предсказуемо, — сказал сэнсэй Кюдзо, — но вполне подходит, чтобы показать прием. Бей меня в живот.
Джек растерянно заморгал.
— Давай же! — приказал сэнсэй.
Юноша сделал выпад кинжалом. Сэнсэй скользнул вбок, с силой опустил кулак на его запястье и одновременно ударил в горло. Танто упало на пол; спустя миг Джек последовал за ним.
— Если хотите обезоружить соперника, первое правило — уклониться, — невозмутимо объяснял сэнсэй Кюдзо, пока Джек судорожно ловил ртом воздух. — Тогда вы избежите опасности даже при неудачном выполнении приема.
Джек медленно поднялся на ноги, растирая горло. Он не потерял сознание — значит, сэнсэй не бил в полную силу. И все же удар был явно мощнее, чем необходимо.
Он глянул на Акико — та обхватила голову руками, пораженная жестокостью учителя.
— Бери другое оружие, — велел Кюдзо.
На этот раз Джек выбрал более привычный для себя боккэн.
— Самурая с мечом обезоружить труднее, — сообщил сэнсэй, кивая Джеку, что можно начинать. — Тут важно точно рассчитать расстояние и момент удара.
Джек молниеносно рассек мечом воздух, целясь в голову сэнсэя.
Мастер тайдзюцу был начеку и с легкостью увернулся, блокировал удар и схватил Джека за локоть, выворачивая руку.
— Второе правило — причинить боль, чтобы обескуражить или полностью деморализовать врага. — Сэнсэй надавил сильнее. Лицо Джека исказилось. — После этого легко разрубить его пополам его же мечом.
Сэнсэй Кюдзо нажал на боккэн и резко провел кис-саки от паха до груди. Даже такое касание было болезненным, и Джек порадовался, что не выбрал стальную катану.
— Если вам удалось завладеть оружием противника, тем лучше. Это третье правило, — продолжал сэнсэй Кюдзо как ни в чем не бывало. — Теперь нападай на меня с копьем.
Джек яростно схватил смертоносный трезубец и бросился в атаку. Мастер тайдзюцу нырнул под острие и ударил соперника по лодыжкам. Затем резко вывернул копье и древком стукнул Джека в челюсть. Тот снова оказался на полу.
— Вставай! — безжалостно заявил сэнсэй Кюдзо. — Даю тебе последний шанс, если не трусишь.
Юноша помотал головой, приходя в себя, и медленно поднялся. Акико прикрыла глаза рукой, не в силах смотреть на истязание. Ямато молча желал другу остановиться, пока не поздно.
Хотя Джек понимал, что сэнсэй издевается, бешенство и азарт не давали ему отступить. Внимательно изучая стену, он искал оружие, которое не позволит мучителю приблизиться, и наконец взял длинную цепь с грузом на конце. Вот что ему нужно!
Вращая манрики-гусари над головой, Джек надвигался на мастера тайдзюцу, довольный, что вынудил сэнсэя пятиться.
— Такое оружие крайне сложно отнять, — сказал сэнсэй, продолжая отступать. — Его нельзя блокировать, нельзя перехватить. От него трудно уклониться.
Джек усмехнулся: он впервые одолел сэнсэя Кюдзо. Мучитель посрамлен! Осталось нанести удар…
— Единственный выход — куки-нагэ, — крикнул сэнсэй, кругами подбираясь к Джеку. — Воздушный бросок!
Джек раскручивал цепь изо всех сил. Сэнсэй Кюдзо, вытянув руки, прыгнул под свистящую дугу, попал кулаком Джеку в голову и, используя энергию движения цепи, сбил его с ног. Второй рукой сэнсэй перехватил манрики-гусари и швырнул Джека вниз, выкрутив руку. Юноша в третий раз распластался на полу додзё.
— Воздушный бросок основан на принципе шара: шар никогда не теряет центра, — объяснил сэнсэй Кюдзо. Он отнял у Джека манрики-гусари, продолжая выворачивать ему руку. Юноша захлопал свободной рукой по полу, признавая поражение, однако сэнсэй не реагировал. — Тут нельзя противостоять силе — нужно идти за ней.
Джек отчаянно забарабанил по полу — боль в руке становилась невыносимой. Сэнсэй Кюдзо по-прежнему делал вид, что ничего не замечает.
— Вы увидели четыре приема обезоруживания, которые могут спасти вам жизнь в бою. Разбейтесь на пары, выберите оружие и тренируйтесь.
Закончив, он отшвырнул Джека, как ненужную игрушку.
Растирая пострадавший локоть, юноша пошел к Оружейной стене.
— Почему ты терпишь эти издевательства? — Акико посмотрела на друга с тревогой, взвешивая копье в руке.
— Я не вызывался быть грушей для тайдзюцу! Сэнсэй сам меня все время выбирает. Зато сразу ясно, за кого он будет воевать.
— Не говори глупостей! — рассердилась Акико. — Сэнсэй Кюдзо предан Масамото-сама. Если он услышит, то назначит тебе наказание на месяц.
Джек пожал плечами:
— Да он его и так назначит.
— Ух, какая тяжеленная! — Сабуро попытался поднять канабо. — Запросто череп проломит!
Ямато размахивал цепью.
— Отличное оружие, Джек, но если ты хотел держать сэнсэя Кюдзо на расстоянии, то почему не выбрал лук и стрелы?
— Точно! Против лука он бы ничего не сделал, — пропыхтел Сабуро, с трудом удерживая палицу.
— Неужели? — Из-за его спины внезапно появился мастер тайдзюцу.
— Э-э… ну да, это ведь невозможно, — пробормотал Сабуро, с грохотом роняя канабо.
— Главное тут — быстрота.
— А как вы остановите стрелу? — оторопел Сабуро.
— Руками.
Сабуро недоверчиво фыркнул.
Сэнсэй Кюдзо ответил на дерзость суровым взглядом и тут заметил, что ученики столпились вокруг и не сводят с него глаз в надежде увидеть невероятный прием.
Мастер сорвал с Оружейной стены лук.
— Мне нужен меткий стрелок. Акико-тян, ты будешь целиться мне в сердце.
Сэнсэй Кюдзо зашагал к противоположной стене Бутоку-дэна, игнорируя робкие возражения Акико.
— Чего ждешь? — резко спросил он. — Мы теряем драгоценное время.
Несмотря на возмущенный тон, чувствовалось, что сэнсэй Кюдзо рад случаю. Из-за роста мастер тайдзюцу не уставал доказывать, что он сильнее, быстрее и опытнее всех.
Акико натянула тетиву. Ее руки еле заметно дрожали.
Повисла напряженная тишина. Никто не шевелился, ожидая, что сделает сэнсэй Кюдзо.
Акико выпустила стрелу в учителя.
На лице сэнсэя не дрогнул ни один мускул.
Стрела пролетела над его плечом и ударилась о колонну.
— Я приказывал целиться в меня! — сердито закричал сэнсэй. — Бессмысленно останавливать стрелу, которая не угрожает жизни.
Акико нервно облизала губы и снова натянула тетиву.
Джек знал, что она не промахнется. Сейчас сэнсэй погибнет у них на глазах.
Стрела уверенно пронзила воздух.
В последнюю секунду сэнсэй Кюдзо схватил ее правой рукой.
Зрители ахнули.
Какое-то время сэнсэй наслаждался ошеломленными лицами юных самураев, затем торжествующе прошагал по залу и вручил стрелу Акико.
— У кого-нибудь еще есть вопросы?
22. Любовные стихи
На следующий день Джек и Ямато вместе с остальными учениками шли во Дворец сокола на урок хайку. По дороге их нагнал Сабуро.
— Слыхали новость? — переведя дух, спросил он. — Прошлой ночью рядом с Дворцом императора подожгли католическую церковь!
— Выходит, война началась, — сказала Кику, слегка побледнев.
— Нет, это разовое нападение. Сэнсэи говорят, какой-то ронин направлялся в Эдо и по пути поджег храм. Даймё Такатоми в ярости.
— Кто-нибудь пострадал? — осторожно спросил Джек.
Сабуро важно кивнул:
— В церкви был священник.
Все замолчали. Джек чувствовал, как даймё Камакура все туже затягивает петлю. Едва ли не каждую неделю приходили новости о гонениях на очередного священника или чужестранца. Сейчас религиозные распри впервые коснулись Киото.
— А где этот ронин? — спросил Ямато.
— Неизвестно. На всем тракте Токайдо к северу от Эдо полно самураев и асигару, которые откликнулись на призыв к оружию.
— Откуда их столько? — спросила Кику. — Того и гляди, Камакура соберет несокрушимую армию.
— Не забывай, что у оставшихся четверых регентов Совета тоже есть армии. — Акико постаралась успокоить подругу. — Вместе они превосходят силы Камакура.
Джек собирался задать следующий вопрос, но тут из Дворца Будды вышел Ёри.
— Где ты был? — закричал Джек, бросаясь навстречу другу.
Ёри обессиленно опустился на ступеньки Буцу-дэна с маленькой бронзовой чашей на коленях. Завидев товарищей, он устало, но безмятежно улыбнулся.
Сабуро громко шлепнулся рядом с Ёри.
— Ты такое вчера пропустил! На уроке тайдзюцу сэнсэй Кюдзо поймал стрелу рукой! — Он изобразил, как хватает что-то в воздухе.
Ёри поднял брови, давая понять, что рад за друга.
— С тобой все в порядке? — Акико опустилась рядом с ним на колени. — Мы беспокоились о тебе с тех пор, как ты убежал с урока сэнсэя Ямада.
— Я просил у сэнсэя прощения, — спокойно ответил Ёри.
— День с лишним? — Кику озабоченно переглянулась с Акико.
— Сэнсэй Ямада поговорил со мной, правда, совсем чуть-чуть, а затем велел чистить бронзового Будду и тем временем думать о его словах.
— Но ведь статуя огромная! — Джек посмотрел на черные от грязи ладони Ёри. — Это несправедливо! Ты всего лишь ушел с его урока.
— Нет, я вел себя неуважительно, — напомнил Ёри, — и заслужил наказание. К тому же после разговора мне стало легче.
— И что же сказал сэнсэй? — спросил Ямато.
— Он сказал, что самураи должны с одинаковым старанием посвящать себя искусству боя и творчеству. Наша обязанность — создавать мир, за который стоит бороться.
Ёри убрал с колен бронзовый сосуд и подушку.
— Еще он дал мне позаниматься с бронзовой чашей. В киай-дзюцу громкость — не главное, главное — концентрация ки. — Ёри решительно сверкнул глазами. — Сэнсэй Ямада говорит, даже слабый ветерок поднимает рябь на огромном океане.
Сэнсэй Накамура вернула Джеку листок с его хайку и огорченно покачала головой. По серебристым волосам прокатилась легкая волна.
— Ты упорно добавляешь в стихи свое мнение, — ледяным тоном сказала она. — Сердитое море. Красивая сакура. Сколько раз я говорила, что нельзя навязывать свое отношение? У читателя могут быть совсем другие чувства.
— Хай, сэнсэй, — устало вздохнул Джек. Разве поэты не пишут о любви, чувствах и страсти? Разве не поэтому Уильям Шекспир со своими пьесами имеет такой успех в Англии? Зато японцы так сильно оторваны от своих чувств, что не выражают их даже в стихах.
Сэнсэй Накамура подошла к Ёри и вгляделась в его листок.
— Неплохо. Даже многообещающе.
Ёри с надеждой улыбнулся, однако на этом похвала закончилась.
— В хайку следует избегать повторений. В начале у тебя холодный рассвет, а строкой дальше — прохладный бриз. Нехорошо. Ты потратил целое слово, но не рассказал читателю ничего нового. Попробуй еще.
Сконфуженный Ёри принялся переписывать хайку.
Сэнсэй Накамура продолжала читать другие работы, безжалостно указывая на недостатки и изредка позволяя себе сдержанную похвалу.
— Кадзуки-кун, прочти свой хайку вслух. Я бы хотела его похвалить.
Кадзуки встал и с гордостью продекламировал:
Оторви два крыла
У стрекозы,
Выйдет стручок [71] .
Раздались громкие аплодисменты. Сэнсэй Накамура оборвала их суровым взглядом.
— Я сказала, что хотела бы похвалить тебя, но не могу. В твоих стихах утерян дух хайку. Ты убил стрекозу, а в хайку, наоборот, нужно вдохнуть жизнь. Например, так:
Если к стручку
Приставить крылья,
Выйдет стрекоза [72] .
Класс понимающе загудел. Кадзуки пристыженно сел на место.
— Я надеялась, что к осени вы будете писать приличнее, — вздохнула сэнсэй. — Впрочем, большинство ваших хайку не так плохи. В начале зимы я рискну объявить кукай. Думаю, к этому времени и отстающие успеют подтянуться.
Ученики недоуменно посмотрели на сэнсэя Накамура. Она громко цокнула языком, поражаясь всеобщему невежеству.
— Кукай — состязание авторов хайку. Судить его я приглашу знаменитого поэта Сайгё-сан, так что имейте в виду: стихи должны быть безупречны!
Сэнсэй жестом показала, что можно расходиться. Убрав со столов тушь, кисточки и бумагу, ученики направились из класса на улицу.
— Здорово, правда?! — восторженно воскликнул Ёри, пока они обували дзори. — Великий Сайгё-сан приедет сюда, в нашу школу! Мой любимый поэт!
— Я тоже буду участвовать, — к всеобщему изумлению заявил Сабуро.
— Ты? — Акико недоверчиво подняла брови. — За стихи о пищеварении призов не дают.
— Значит, напишу о любви!
— Что ты знаешь о любви? — рассмеялась Акико.
— То же, что и все, — неожиданно занервничал Сабуро.
— Акико! — Такуан помахал ей рукой, приглашая подойти.
— Хотя, может, и меньше некоторых, — пробормотал Сабуро, сворачивая к Тё-но-ма на обед.
Джек покосился в сторону Акико и Такуана.
— Идем, — позвал Ямато. — А то Певец любви не оставит нам риса!
Пока Джек искал сандалии, послышался голос Такуана:
— Я думал, не представить ли это хайку на конкурс. Мне очень важно твое мнение.
Акико склонилась над листком бумаги.
— Такой четкий образ горы, я словно сама перенеслась туда.
— Возьми, это тебе, — предложил Такуан.
Акико вспыхнула и скромно поклонилась.
— Ты ведь берег его для кукая!
— Напишу еще. — Такуан вложил листок ей в руку. — Для меня нет награды ценнее, чем твоя похвала.
— Спасибо. — Девушка с поклоном приняла хайку.
— Джек, ну ты идешь? — нетерпеливо закричал Яма-то с другого конца двора.
Джек поплелся в Тё-но-ма. Аппетит совсем пропал.
Вечером, сидя в комнате Ёри, Джек смотрел сквозь узкое окошко на сияющие звезды.
— Будешь участвовать в кукае?
— Я? — пискнул Ёри.
— А мне стоит, как ты думаешь?
— Я-а? — протянул он.
— Ты меня слышишь?
— Я-а?
Стоя в углу, Ёри кричал на небольшую поющую чашу, твердо намереваясь извлечь из нее звук. После разговора с сэнсэем Ямада Ёри уверился, что в нем дремлет талант к киай-дзюцу, и именно это боевое искусство спасет ему жизнь в будущем. Но чаша по-прежнему не отзывалась.
Джек заметил во дворе какую-то тень: Акико выскользнула из Нитэн ити рю через черный ход. Наверное, снова шла к монаху в храме Умиротворенного дракона.
— Прости, Джек, ты что-то сказал? — с трудом переводя дух, спросил Ёри.
— Спрашивал, будешь ли ты участвовать в кукае?
— Надеюсь, если сочиню приличное хайку. Для Сайгё-сан нужно что-то изысканное. А ты?
— Какой смысл? Я ничего не понимаю в хайку, в отличие от Такуана.
Ёри исподлобья глянул на Джека.
— Я не ревную, — поспешно сказал Джек, отводя глаза, — просто Такуан сегодня подарил Акико хайку.
— Если хочешь, я напишу для тебя стихи, — предложил Ёри, пряча улыбку.
— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом, — обиделся Джек. — Разве в Японии такой подарок ничего не значит? В Англии он считался бы любовным посланием.
— Для Такуана не значит, — заверил Ёри. — Я видел, как он сочинял хайку для Эми. Наверняка пишет всем девчонкам — они любят галантность и обходительность. Поэтому у него столько поклонниц. Если ты так переживаешь, почему сам не напишешь хайку для Акико?
— Ты же знаешь, что я не умею. Она будет смеяться.
— Не будет. Возьми мое, — дружелюбно сказал Ёри, протягивая листок бумаги.
— Это не любовное послание? — Джек неохотно взял хайку и покраснел.
— Конечно, нет, — с невинным выражением лица ответил Ёри. — Я просто готовился к кукаю.
Джек понимал, что испытывает к Акико не только дружеские чувства. По правде говоря, это из-за нее он сомневался, что хочет домой.
23. Удар «Осенний, лист»
— Хадзимэ! — Масамото объявил начало каты для Джека и Таро, стоящих у противоположных стен Дворца феникса.
Соперники стали осторожно сближаться, пока лезвия катан не соприкоснулись. Вакидзаси они держали у пояса.
Внезапно Таро бросился вперед. Не поднимая меч, он оттеснил лезвием катану Джека, целясь ему в сердце. Таро великолепно контролировал удар, и Джек ощутил лишь легкое нажатие, когда киссаки коснулся его груди.
— Отлично, Таро-кун. Безупречный удар «Кремень и огниво», — похвалил Масамото. — Теперь ты, Джек-кун.
Джек сделал резкий выпад, направляя катану в сердце соперника. Но Таро был быстрее — его лезвие тотчас коснулось живота Джека. Нужно было отклонить его меч еще дальше.
— Будь это стальной клинок, Таро уже разрубил бы тебя надвое, — нахмурился Масамото. — Джек-кун, удар надо наносить увереннее! Почувствуй силу в ногах, туловище и руках и быстро бей всем телом.
— Хай, Масамото-сама, — угрюмо ответил Джек, возвращаясь в шеренгу учеников. Удар «Кремень и огниво» удавался всем, кроме него.
— Перейдем к удару «Осенний лист», — продолжил Масамото. — Думаю, вы уже до него доросли. Суть приема — ударить сверху по клинку атакующего соперника, обезоружить его и перехватить меч. Смотрите внимательно.
Масамото и сэнсэй Хосокава обнажили мечи. Хосокава начал атаку, Масамото метнулся вперед и дважды быстро ударил своим киссаки по катане противника. Меч с лязгом упал на пол.
— При этом нельзя терять ни секунды, — объяснил Масамото, жестом указывая всем стать в боевую стойку. — Тренируйтесь, пока не освоите прием.
Наконец изнурительная тренировка осталась позади. Стоя на веранде Южного сада дзэн, Джек задумчиво смотрел на длинную полосу белого песка, аккуратно уложенного маленькими волнами. Песчаная дорожка располагалась в центре сада, оформленного большими гранитными камнями и тщательно ухоженными кустами. В дальнем углу росла древняя сосна, похожая на дряхлую старуху. Длинные сплетенные ветви тянули дерево к земле, и ствол пришлось укрепить подпорками.
Джек вдохнул полной грудью, надеясь, что безмятежная картина поможет ему воспрять духом.
До конца утренней тренировки он промучился с ударом «Осенний лист». Ну почему у него не выходит? Одним мечом Джек владел неплохо, а вот с двумя никак не мог управиться. Досаднее всего было то, что за три месяца его мастерство совсем не выросло.
Наверняка за простотой форм кроется важная тайна, и Масамото ее не выдает. Или он невнимательно слушал? Все равно нельзя опускать руки — вдруг начнется война, да и Глаз Дракона где-то поблизости. Без техники «Двух небес» не выжить.
В дверях Дворца феникса появился Таро и, заметив младшего товарища, направился к нему.
— Не отчаивайся. Техника «Двух небес» считается самой сложной в Японии. Учиться ей — все равно что карабкаться на гору со связанными руками и ногами.
— У тебя же получается! — возразил Джек. — В чем секрет?
— Однажды я спросил об этом у Масамото-сама, — засмеялся Таро. — Он ответил: «Секрет в том, что никакого секрета нет».
— Не понимаю. Как так?
— А вот так. Он сказал: «Учитель — это иголка, ученик — нитка. Ты ученик и должен всегда следовать за учителем». Думаю, это и есть секрет. Постоянство и настойчивость. — Таро взмахнул рукой. — Техника «Двух небес» — как этот сад. Не знаю, что за садовник его создал. Он красив, совершенен — и удивительно прост. Но я уверен: чтобы сотворить эту красоту, понадобилось немало времени и мастерства.
— А за сколько времени ты овладел техникой? — спросил Джек.
— Да я почти новичок, — фыркнул Таро. — Технику «Двух небес» осваивают всю жизнь.
Лицо Джека вытянулось.
— Слишком долго. Война на пороге.
Таро мрачно кивнул.
— Я смотрю, ты такой же упрямый, как и я. Если тебе не хватает практики, можем позаниматься после уроков.
— Когда начнем? — Джек поклонился в знак благодарности.
— Да ты серьезно настроен. Сегодня вечером?
Джек с готовностью кивнул.
— Увидимся после обеда. — Таро поклонился и пошел в Сиси-но-ма.
Джек остался в саду. При мысли о тренировках с Таро он уже не чувствовал себя таким беспомощным.
Послышался шелест распахнувшихся сёдзи: из Дворца феникса вышли Сатико, Мидзуки и Акико.
— Акико! — позвал Джек, догоняя девушку.
— Тяжелый был урок? — кивнула она. — Удар «Осенний лист» такой сложный!
— Да. Зато Таро предложил вечером позаниматься техникой «Двух небес». Хочешь с нами?
— Спасибо, — поблагодарила Акико. — Я бы с радостью, но Такуан предложил мне помочь с хайку перед состязанием. Давай в другой раз.
— Понимаю, — ответил Джек, стараясь не выдать разочарования.
— Отлично. Увидимся за обедом, — беззаботно улыбнулась девушка. — Я пойду — Сатико и Мидзуки ждут.
Джек вернулся в сад и сел, обхватив голову руками. В ушах звенел голос Ёри, напоминая, что Такуан помогал всем подряд, и Джеку тоже. Повода для беспокойства не было. Отчего же он чувствует себя таким раздавленным?
— У тебя тоскливый вид, гайдзин, — произнес Кадзуки, вальяжно опершись о колонну веранды. — Ревнуешь Акико?
— Вот еще! — возмутился Джек. — Такуан помогает ей писать хайку.
Кадзуки ухмыльнулся — он попал в больное место.
— Я ее понимаю. Такуан умен, хорош собой, пусть он и не самый сильный воин, зато превосходный наездник. И еще — он японец. Ты уверен, что ее интересует только поэзия?
— Что ты имеешь в виду? — Джек вскочил на ноги, положив руку на рукоятку меча.
— Защищаешь честь дамы? Какое благородство! — хрюкнул Кадзуки. — Если хочешь драки, может, вспомним технику «Двух небес»?
Кадзуки выхватил катану и вакидзаси из черных с золотом ножен. Эти дайсё отец подарил ему, когда он попал в Круг трех. Лезвия зловеще блеснули на свету.
Джек тоже носил с собой дайсё — такова была привилегия тех, кто изучал технику «Двух небес». Однако на занятиях мечи использовали редко. Из соображений безопасности допускалось только деревянное оружие. Джеку еще недоставало уверенности, чтобы драться с Кадзуки настоящими мечами.
— Что, кишка тонка? — Кадзуки уловил колебания Джека. — Видишь, в чем разница между тобой и Ямато. У него есть честь и отвага. Он не боится рисковать. Поэтому он самурай, а ты нет!
Джек сильнее сжал рукоятку меча, с трудом удерживаясь от ответа.
— Все вы, чужеземцы, слизняки. Не удивляюсь, что Акико предпочла настоящего самурая.
Это была последняя капля.
— Возьми свои слова обратно! — воскликнул Джек, обнажая мечи.
— Разве я не прав? Она явно предпочитает тебе Такуана.
Терпение у Джека лопнуло, и он двинулся на Кадзуки.
Тот парировал удар Джека вакидзаси и одновременно выбросил вперед острие катаны, используя простейший, но эффективный прием «Отразить и ударить».
Если бы Кадзуки не замешкался на долю секунды, Джек напоролся бы на лезвие. Он сделал шаг назад, пока недруг не ударил снова.
— И это все, на что ты способен? — сплюнул Кадзуки.
Ярость накрыла Джека с головой. Взбешенный, он снова бросился на обидчика. Катаны лязгнули друг о друга. Кадзуки без промедления подался вперед и дважды ударил клинком по тыльной стороне меча Джека. Катана выскользнула и со стуком упала на деревянный настил. Кадзуки приставил острие меча к шее Джека.
— Ты не поверишь! — издевательски заявил Кадзуки. — «Осенний лист» — отличный прием!
Хотя у Джека оставался вакидзаси, сделать он ничего не мог. Кадзуки прикончит его одним движением. Похоже, сейчас ему достанется тот самый приз за победу над Ямато.
Кадзуки оттеснил Джека с веранды и прижал спиной к камню.
— Я в любой момент уничтожу тебя с помощью «Двух небес», — заявил Кадзуки, наслаждаясь ужасом в глазах Джека.
— Не посмеешь!
— Я-то как раз посмею! Именно это отличает настоящего самурая от гайдзина вроде тебя. — Кадзуки надавил на меч, и у Джека на шее выступила капля крови.
Юноша поморщился, чувствуя, как стальное лезвие впивается в кожу. Даже отодвинуться было некуда. Кадзуки мстительно ухмыльнулся и кровожадно сверкнул глазами.
— На сей раз я тебя пожалею, — сказал он, убирая лезвие.
Джек перевел дух и тут же снова оцепенел — перед глазами мелькнул стальной клинок катаны. Скользнув мимо носа, лезвие распороло левую щеку.
— Это тебе на память!
Кадзуки зашагал прочь. Из щеки Джека сочилась кровь, и на белоснежный песок падали красные капли.
24. Шпион
— У тебя снова идет кровь, — сказал Такуан, когда они на следующий день вели лошадей в школьную конюшню. — Наверное, открылась рана.
Джек поднес руку к щеке, которую теперь пересекала кровавая отметина.
— Красивый будет шрам, — заметил Такуан. — Правда, ты до сих пор не сказал, где тебе так досталось.
— На тренировке по технике «Двух небес», — уклончиво ответил Джек.
— Я рад, что не попал туда!
— Что ты имеешь в виду?
— Акико тоже поранилась на одном из уроков.
Джек удивленно уставился на Такуана.
— Разве ты не заметил у нее на руке повязку?
Джек покачал головой. Он-то хорошо знал, что на этих уроках никто ничего не повредил. Понятно, почему он сам не хочет говорить всю правду про свой порез, а что скрывает Акико? И главное, откуда у нее рана?
— Мне пора. — Такуан протянул Джеку поводья. — Заведешь их в конюшню, ладно? Я обещал позаниматься с Акико поэзией.
— Конечно, иди. — Джек вымученно улыбнулся.
— Спасибо. В следующий раз поработаем над твоей посадкой в седле.
Такуан поклонился и зашагал к школе.
Пока Джек расседлал и привязал лошадей, начало смеркаться. Нужно было спешить: в Бутоку-дэне его ждал Таро. Джек гораздо охотнее учился технике «Двух небес», чем верховой езде. Первая совместная тренировка оказалась очень удачной — к концу Джек почти освоил удар «Кремень и огниво». Таро оказался прирожденным учителем, и они решили не останавливаться на достигнутом, а встречаться каждый вечер. За завтраком Джек с жаром рассказывал Акико о занятиях с Таро в надежде, что она присоединится к ним. Увы, он зря старался — Акико всегда была занята. Теперь он знал с кем — с Такуаном.
Джек подсыпал в кормушки сена, и тут задняя дверь конюшни со скрипом отворилась.
— Ну, что ты узнал? — послышался хриплый девчоночий голос.
— Отец говорит, у даймё Камакура уже пятьдесят тысяч воинов.
Говорил Кадзуки.
— Пятьдесят тысяч! — восторженно просипела его собеседница.
Джек прокрался в ближайшее свободное стойло и посмторел сквозь щель в перегородке. Рядом с Кадзуки сидела Морико. В темноте ее лицо казалось призрачно-белым. В конюшне недавно подмели, и пол, как принято в Японии, был безупречно чист.
— Значит, наш господин готовится напасть, — нетерпеливо продолжала Морико. — Можно прикончить гайдзина! Раздавить как крысу!
— Не сейчас.
Лицо Морико вытянулось.
— Не волнуйся, никуда он не денется. Я оставил ему шрам на память о приговоре. — Кадзуки противно захихикал, показывая на свою левую щеку.
Глаза Морико кровожадно блеснули.
— Теперь его физиономия еще уродливее!
Парочка расхохоталась. Порез Джека вновь начал саднить. «Морико смеет называть меня уродом! — подумал он. — Да у нее зубы черные!»
— Когда же даймё Камакура нападет? И когда банда Скорпиона приступит к заданию?
— Терпение, Морико. — Кадзуки положил руку ей на колено. — Наш господин ждет, пока другие самураи перейдут на его сторону. Отец говорит, что недавно к армии примкнул даймё Сатакэ из провинции Дэва. Даймё Камакура хочет, чтобы ему присягнули на верность северные правители.
— Зачем? У него хватит воинов, чтобы вышвырнуть всех гайдзинов из Японии.
— Но не хватит, чтобы захватить власть в стране.
— Так это правда? — прошептала она.
Кадзуки кивнул.
— Откуда ты знаешь?
— Даймё Камакура очень доверяет отцу. — Кадзуки наклонился к Морико и многозначительно понизил голос: — Мне дали особое поручение, от самого Камакура.
Морико потрясенно глотнула.
— Что ты должен сделать?
— Умный сокол не выставляет когти напоказ, — ответил Кадзуки.
— Не понимаю. — Морико озадаченно вытаращилась на него.
— Это значит, великий воин никогда не показывает истинную силу, пока не пришло время. Даймё Камакура обещал мне награду за верную службу.
— Какую?
— Собственный замок!
Морико пришла в восторг.
— Ты станешь даймё! — заискивающе проблеяла она.
Этого Джеку хватило с головой. Что бы там Акико ни рассказывала о семье Ода, которая поддерживает даймё Такатоми, теперь ясно, что это неправда. Нужно предупредить Масамото!
Незаметно выскользнув из конюшни, Джек помчался в школу.
Во дворе он увидел опекуна, заходящего в Буцу-дэн с сэнсэем Ямада. Перепрыгивая через ступеньку, Джек понесся следом и застал их увлеченными беседой у огромного бронзового Будды.
— Я слышал Кадзуки… в конюшне… — выпалил Джек, хватая ртом воздух. — Его отец на стороне даймё Камакура…
— Мы знаем, — перебил Масамото, взяв его за руку.
Джек ошеломленно замолчал.
Самураи обменялись серьезными взглядами, затем сэнсэй Ямада произнес:
— Делать нечего, придется ему сказать.
Масамото повернулся к Джеку:
— Сейчас мы доверим тебе очень важный секрет. Понимаешь?
Джек поклонился.
— На самом деле Ода-сан на нашей стороне. Он информирует нас о планах даймё Камакура, — объяснил Масамото.
— Отец Кадзуки — шпион?
Опекун кивнул.
— Так нужно, чтобы Камакура ничего не заподозрил. Всей семье Ода-сан пришлось поклясться ему в верности, включая Кадзуки-куна. Даже они ничего не знают.
Джек понял, что Кадзуки полностью верит в инсценировку. Тем хуже.
— Не волнуйся из-за Кадзуки-куна, — сказал Масамото, заметив тревогу на лице Джека. — Когда придет время, Ода-сан откроет сыну правду. А до тех пор ты должен держать язык за зубами. Если даймё Камакура что-то узнает, Ода-сан и его семью немедленно казнят.
— Обещаю, — ответил Джек, понимая серьезность дела. — Но если вам известно, что даймё Камакура намерен захватить власть, почему Совет не остановит его сейчас?
— Это не так-то просто, — возразил Масамото. — Хотя мы знаем, что будущая война связана не только с верой, в открытую даймё Камакура заявляет лишь об изгнании христиан и чужеземцев. Он один из главных членов Совета и утверждает, что действует в интересах Сатоси. Камакура якобы защищает Японию от угрозы со стороны гайдзинов и сражается во имя императора.
— Он убивает невинных! Разве этого мало? — возмутился Джек.
Масамото печально покачал головой.
— К сожалению, — вздохнул он, — Камакура хитер и изворотлив, как игрок в шахматы. Пока он не пойдет против японского даймё, никто не будет с ним воевать. Иначе агрессором будет Совет. Если мы развяжем войну, то сами станем врагами императора.
— Выходит, войны не миновать…
— Не обязательно. Многое зависит от того, обеспечит ли себе даймё Камакура необходимую поддержку. Пусть у него и большая армия, объединенным силам Совета она не страшна.
Несмотря на заверения Масамото, Джек продолжал сомневаться.
Ясно одно — надвигающаяся война не поможет найти журнал. Похоже, сам Масамото не очень-то заинтересован в поисках. Остается надеяться, что журнал не расшифруют. Тем временем главное — изучать технику «Двух небес» и быть готовым к чему угодно.
25. Последний самурай
Джек сидел на деревянной лошадке в гуще прелых листьев.
Осень осталась позади, и деревья вдоль тропы Ябусамэ стояли почти голые. Угроза войны, еще недавно зловещая и осязаемая, стала далекой и туманной, как грозовая туча на горизонте. Хотя порой приходили известия о преследовании чужестранцев и о том, что на север стекаются ронины, даймё Камакура так и не напал на японского владыку. Многие решили, что опасность миновала. Джек понимал: с таким коварным человеком, как Камакура, беспечность до добра не доведет. Но даже он начинал надеяться, что рвение даймё поутихло.
— Ин-ё, ин-ё, — неуверенно подбодрил себя Джек, пуская стрелу в деревянную мишень.
Он попал бы в цель и с закрытыми глазами. Джек наизусть помнил высоту мишени и бил без промаха с любого расстояния и под любым углом. В точности знал, сколько нужно времени, чтобы пустить стрелу и приготовить следующую. Усвоил, что дзиндоу с тупым деревянным наконечником в полете еле заметно теряют высоту. И все же сомневался, что сможет это повторить на полном скаку.
Джек с завистью наблюдал, как остальные ученики мчались верхом по тропе Ябусамэ. Вот проскакала Эми, сбив две мишени из трех. Несмотря на месяцы тренировок, никому кроме Такуана не удавалось поразить все мишени за один раз. Бывало, кто-то вылетал из седла, однако сэнсэй Ёса не отправляла его тренироваться на деревянной лошадке.
— Такуан говорит, за последний месяц ты многому научился. — Сэнсэй Ёса подошла так тихо, что Джек вздрогнул.
— Правда? — с надеждой спросил он. В глубине души Джек удивился, ведь на занятиях Такуан в основном любовался сноровкой Акико, а не следил за его успехами.
— Он считает, что тебе пора учиться ездить без поводьев. — Сэнсэй ласково потрепала по голове деревянную лошадку. — Если получится, к весне посадим тебя на настоящего коня. А теперь возвращайся на тропу. Я хочу сделать объявление.
Джек вздохнул — еще целых три месяца скакать на деревяшке! Спрыгнув с лошадки, он пнул ее бесчувственный круп и поспешил за сэнсэем.
— Как твой могучий скакун? — спросил Сабуро, когда Джек присел рядом с ним и Ямато. — Все жует опилки?
— Очень смешно.
— А когда ты пересядешь на настоящую лошадь? — спросил Ямато.
— Не раньше весны!
— Это ж целая вечность! — воскликнул Ямато.
Джек мрачно кивнул. Хоть кому-то не все равно.
— Нельзя так долго ездить на деревяшке, занозы загонишь! — Ямато не сдержал улыбки.
Джек рассмеялся. Сэнсэй Ёса подняла руку, требуя внимания, и троица притихла.
— Я очень довольна вашими успехами и поэтому предложила провести Киёса против двух школ — Ягю рю и Ёсиока рю. Соревнование состоится во время первого цветения сакуры. Тем временем я хочу отобрать наездников, которые будут защищать честь Нитэн ити рю.
По дороге из святилища к школе ученики взахлеб обсуждали новость.
— Интересно, кого она выберет? — спросила Кику.
— Такуана, — сказала Акико. — Он лучше всех стреляет и держится в седле.
— Ты очень любезна, но в школе хороших наездников предостаточно. — Такуан тепло улыбнулся. — Я бы выбрал тебя.
Сабуро покосился на Джека, который сделал вид, что ничего не слышит. Акико вспыхнула. Похоже, Кадзуки был прав: она явно неравнодушна к Такуану.
— Полагаю, Джек, и у тебя есть шансы, после таких серьезных тренировок по стрельбе, — бросил Такуан через плечо.
— Разве что устроят отдельное состязание на деревянных лошадях, — ответил Джек, всеми силами изображая равнодушие. — Я пересяду на настоящего коня не раньше весны.
— Повезло тебе, — ответил Такуан. — В моей бывшей школе одному ученику пришлось три года тренироваться на деревянной лошадке.
Джек не удивился. Судя по сэнсэю Кюдзо, в Японии бывают очень жестокие учителя.
— Не беспокойся, Джек, — сказал Ёри, семеня рядом. — К тому времени как ты сядешь на настоящую лошадь, твоя техника Ябусамэ станет безупречной. Увидишь, тебя выберут в команду.
— Я бы не обольщался насчет Киёса, — вмешался Кадзуки.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Ёри.
— Все равно будет война.
Ёри побелел.
— Но… уже почти зима, и никакой войны нет. Значит, угроза миновала!
Кадзуки покачал головой.
— Чтобы собрать армию, нужно время. По словам отца, это просто затишье перед бурей.
— А почему сэнсэй Ёса назначила состязание школ весной, а сэнсэй Накамура объявила кукай? — В голосе Ёри послышалось отчаяние.
— Соревнования поднимают боевой дух и готовят нас к будущим битвам.
Кадзуки недобро взглянул на Джека.
— Красивый шрам, — бросил он и, развернувшись, ушел.
Кинжал сверкнул перед глазами, едва не вонзившись в живот. Джек вывернулся, ударил Кадзуки по запястью и выбил оружие. Но не успел он насладиться победой, как увидел боккэн, опускающийся прямо ему на голову.
Джек ушел от клинка, бросаясь на второго противника, Горо, и перехватывая его руку. С помощью болевого приема он выбил у Горо меч и ударил его между ног.
Заслышав голос сзади, Джек резко обернулся и едва не наскочил на копье. С трудом уклонившись от стального наконечника, он пнул по ноге третьего соперника, Нобу, перехватил древко и направил острие в лицо Нобу.
Оставался последний противник. Не успел Джек подумать о броске, как Хирото отпустил манрики-гусари, и цепь обмоталась вокруг туловища Джека. Через миг он был сбит с ног.
— А как хорошо начинал, — ехидно прокомментировал сэнсэй Кюдзо. — Поражение!
Джек сорвал с себя цепь, встал и поклонился четверым соперникам. Кости были целы, но на спине, куда попал утяжеленный конец цепи, наливался огромный болезненный синяк. Джек выполнял упражнение последним, поэтому он повесил манрики-гусари на Оружейную стену и вернулся в строй. Класс занимался тайдзюцу целое утро. Оценивая готовность к войне, сэнсэй проверял их форму, технику боя, умение вырываться и выбивать оружие.
— Некоторые из вас добились исключительных успехов в тайдзюцу. — Сэнсэй Кюдзо кивнул на Кадзуки. — А кое-кто, по меньшей мере, разочаровал.
Джек почувствовал на себе пронзительный взгляд.
— И все же я считаю, что вы все готовы к окончательному экзамену по рукопашному бою. Он называется «Последний самурай».
На лице сэнсэя Кюдзо появилась жестокая ухмылка.
— Встать!
Ученики встревоженно зашептались. Сэнсэй Кюдзо улыбается. Это не к добру.
26. Дзансин
В Бутоку-дэне царил полный хаос.
Додзё превратилось в поле боя — то тут, то там завязывались драки. Каждый бросался с кулаками на ближайшего соседа. Все вокруг стали потенциальными врагами.
Сэнсэй Кюдзо устроил простую, но жестокую проверку. Общая битва для всех самураев. Выбывают все, кто упал. Правило одно: никакого оружия.
Джек пригнулся — внезапный удар едва не застиг его врасплох. В ответ он ударил атакующего локтем в солнечное сплетение, затем схватил за руку и выполнил прием сэой нагэ — бросок через плечо.
Раздался крик — на землю, корчась от боли, упала девушка.
— Прости, — пробормотал Джек. Оказалось, он только что сбил с ног Тё, лучшую подругу Эми. Но ведь она первая пыталась снести ему голову!
На противоположном конце додзё Акико изящно и непринужденно расправлялась с противниками. Вот она крутнулась волчком, ударила ногой — и Рэнзо, один из самых сильных учеников, полетел прямо в колонну.
Внезапно Джек почувствовал, что сзади кто-то есть. Резко обернувшись, он увидел насмерть перепуганного Ёри.
— Не волнуйся, — ободряюще сказал Джек. — Я не буду на тебя нападать.
— Пожалуйста, брось меня на пол, — взмолился Ёри, с ужасом глядя на Кадзуки и его банду. — Ты-то меня не поранишь.
Четверка беспощадно сметала всех. Пользуясь своей массой, Нобу хватал жертву, а Кадзуки и Хирото сбивали ее с ног, пока Горо прикрывал их со спины.
Джек все понял. Он обхватил Ёри за талию и аккуратно бросил друга приемом о-госи.
— Спасибо, — шепнул Ёри, притворяясь обессиленным, чтобы сэнсэй Кюдзо не заподозрил его в притворстве.
Джек подмигнул приятелю и приготовился к следующей схватке. Рядом Ямато сцепился с еще одной подругой Эми — Кай. Завидев Джека, девушка отскочила от Ямато и бросилась к нему.
Кай налетела на него, как молния. Ударила ногой, затем рукой наотмашь и снова ногой, завершая атаку безжалостным пинком по ребрам. Джек отступил под градом ударов. Ровно в тот момент, когда Кай резко выбросила ногу ему в голову, Джек приник к полу, крутнувшись на месте, сделал подсечку, и Кай рухнула на пол.
— Ух, как набросилась! — Ямато с открытым ртом наблюдал за яростной атакой. — Чем ты ей так насолил?
— Не знаю. — Джек слегка запыхался. — Нам лучше держаться вместе, иначе банда Кадзуки победит.
У противоположной стены додзё Кадзуки, Хирото и Горо только что разделались с Кику и Сабуро и подбирались к Акико. Джек и Ямато в обход направились ей на помощь. По дороге им попался Нобу: он заметил, что Такуан растерялся, и готовился схватить его сзади. Джек решил, что в благодарность за уроки верховой езды обязан помочь.
— Берегись! — крикнул он, пробегая мимо Такуана, и резко ударил Нобу ногой в живот.
Нобу зашатался, однако устоял.
— Спасибо, — сказал Такуан. Им обоим не особенно хотелось драться между собой.
Но даже задуматься было некогда. Пока Джек выручал Такуана, кто-то напал на него со спины.
От удара по почкам Джек едва не упал, чудом удержав равновесие. Шатаясь, он поставил блок, но молниеносный удар ногой пробил его защиту. Джек мешком свалился на спину.
— Это за то, что ты обманом проник в замок к отцу! — воскликнула Эми.
— Я же попросил прощения, — пробормотал Джек и, ошарашенный, сел на пол.
Его снова захлестнул стыд за тогдашнюю попытку скрыть от всех журнал. Неудивительно, что Тё и Кай до сих пор злятся.
— А я думала, что нравлюсь тебе, — сердито прошептала она.
Заметив Такуана, Эми застенчиво улыбнулась. Такуан засмотрелся на девушку и не увидел, как к нему подкрался Хирото и ударил в живот. От боли Такуан согнулся вдвое. Удар по затылку отбросил его Джеку на колени.
Эми пришла в ярость.
— Не смей трогать Такуана! — закричала она и ударила Хирото в грудь ребром ладони.
Тот был абсолютно не готов к томоэ нагэ. Эми схватила его за воротник и сделала кувырок назад. Джек и Такуан изумленно наблюдали, как она подняла Хирото высоко в воздух и швырнула на пол.
Джек сочувствующе подмигнул Хирото. Напоследок Эми пнула соперника в низ живота. Тот схватился обеими руками за пах и, катаясь по полу, протяжно взвыл.
«Я еще легко отделался!» — подумал Джек.
Эми вскочила на ноги и нежно улыбнулась Такуану. Через миг ее сбил с ног Нобу.
Джек, который уже выбыл из состязания, обвел взглядом зал. Акико разделалась с Горо, завершив атаку сокрушительным ударом в живот. Тем временем Нобу озирался в поисках следующей жертвы. На ногах оставались только Ямато и Кадзуки, которые сцепились в центре додзё.
Ямато надежно держал оборону, однако за два года дополнительных занятий с сэнсэем Кюдзо Кадзуки не было равных. Он методично преодолевал все попытки защититься. От очередного мощного удара в бедро Ямато упал на одно колено. Кадзуки тут же изо всей силы стукнул его локтем по голове. В последний момент Ямато закрылся рукой и избежал перелома челюсти, но от мощного удара зашатался и упал.
Потный от напряжения Нобу кружил возле Акико. Он держал дистанцию и время от времени притворялся, что нападает, привлекая к себе внимание, пока Кадзуки незаметно крался с другой стороны.
Джек, затаив дыхание, ждал исхода поединка. Он знал, что Нобу не лучший боец, и продержался так долго лишь благодаря своим огромным размерам. К тому же в последнее время Нобу стал выносливее и выдерживал удары, которые еще недавно сбили бы его с ног.
Несмотря на усталость, Акико выглядела спокойной и собранной. Опаснее всего для нее был Кадзуки.
Хотя Джек его и ненавидел, он сознавал, что недруг умен и искусен в бою. Его прирожденный талант в технике «Двух небес» одновременно удивлял и злил Джека. Кадзуки великолепно стрелял из лука и ездил верхом. Хорошо владел бо, был смертельно опасен в рукопашном бою и доказал свою силу, пробившись в Круг трех. Из него получится идеальный самурай.
Кадзуки едва заметно кивнул Нобу, и они вдвоем бросились на Акико. Кадзуки целил в голову, Нобу — в живот.
Акико держалась невозмутимо. Внезапно она высоко подпрыгнула и, находясь в воздухе, обеими ногами ударила противников по лицу. Застигнутые врасплох такой поразительной ловкостью, они рухнули на пол.
Акико грациозно приземлилась в боевую стойку. Она единственная осталась на ногах в додзё, усыпанном поверженными и стонущими учениками. Все, кто наблюдал последнюю схватку, приветствовали ее победу ошеломленным молчанием.
— Где ее научили так бить? — изумленно прошептал Такуан на ухо Джеку.
— Ума не приложу, — пожал плечами Джек. «Но точно не в этой школе», — подумал он про себя.
Сэнсэй Кюдзо направился к девушке. Завидев его, Акико учтиво поклонилась. Не замедляя шаг, сэнсэй обхватил ее за туловище и швырнул через бедро. Оглушенная, она упала рядом с Джеком. Ученики уставились на мастера тайдзюцу, потрясенные его коварством.
— В этом задании я проверял не только ваше мастерство рукопашного боя, — холодно и безжалостно заявил сэнсэй Кюдзо. — Я хотел понять, как вы ведете себя в бою, и испытать ваш дзансин — умение видеть врага за спиной. Если хотите выжить на войне, то должны всегда применять дзансин.
— Но Акико победила! — воскликнул Джек, возмущенный мстительностью учителя. — Она…
— Нет, — оборвал сэнсэй Кюдзо, бросая на ученика испепеляющий взгляд. — Последним самураем стал я.
27. Кукай
Двор Нитэн ити рю запорошило снегом. Белое покрывало было усеяно следами, ведущими от Сиси-но-ма к Тё-но-ма и дальше к Дворцу сокола. На многоярусных крышах выросли сугробы; карнизы просели под тяжестью огромных сверкающих сосулек. Древняя сосна в Южном саду дзэн еле стояла — ее ветви примерзли к земле, словно миниатюрные застывшие водопады.
В Така-но-ма ученики поеживались от холода, несмотря на плотные зимние кимоно. Дыхание застывало на лету. Сэнсэй Накамура и ее именитый гость — поэт Сайгё — сидели на гладком деревянном возвышении. Сайгё оказался маленьким и неприметным, с сонными глазами и большими оттопыренными ушами. На его голове была простая круглая шляпа, а рядом лежал повидавший виды бамбуковый посох. Восхищенно разглядывая изображение сокола на потолке, он грел руки над глиняным хибати. Ученики с завистью смотрели на маленькую жаровню, которую сэнсэй Накамура заботливо приготовила для почетного гостя.
Пылающий уголь
Растопил сосульки.
Руки оттаяли.
Лицо поэта озарила безмятежная улыбка. Его голос звучал так легко и невесомо, что хайку словно парило в воздухе.
Сэнсэй Накамура зааплодировала первой, остальные подхватили. Ученики от души хлопали в ладоши, радуясь поводу согреть озябшие руки.
— Кукай объявляется открытым, — торжественно сказала сэнсэй Накамура. — Пусть те, кто считает свои хайку достойными внимания, выйдут вперед. Вы по очереди прочтете сочинения уважаемому гостю. Когда прозвучат все хайку, Сайгё-сан объявит победителя.
Несколько учеников поднялись на ноги и выстроились в линию вдоль стены.
— Джек, ты идешь? — спросил Сабуро, нервно теребя скомканный лист бумаги.
— Шутишь? — отозвался Джек. — Сам знаешь, какого мнения сэнсэй Накамура о моих стихах.
Сабуро рассмеялся.
— Ну, пожелай мне удачи.
Сабуро бодро встал и занял очередь. За ним тихонько шмыгнул Ёри.
— Удачи! — прошептал Джек.
— Спасибо, — с радостным волнением кивнул Ёри.
— Пусть первый поэт представит нам свое хайку, — объявил Сайгё, хлопая себя по ногам от нетерпения. — Да будет оно чистым, как капля росы в осеннем пруду.
Сэнсэй Накамура жестом подозвала Акико. Девушка низко поклонилась и вынула хайку из кармана в рукаве кимоно. «Она меньше волновалась, когда пускала стрелу в сэнсэя Кюдзо», — подумал Джек.
— Меня вдохновила зима, — заговорила Акико.
Сиреневый ирис
Дремлет под белым одеялом.
Ждет весны.
Закончив читать, Акико снова поклонилась и умолкла. Сайгё глубоко вдохнул и задумчиво посмотрел в окно на летящие хлопья снега. Акико украдкой взглянула в сторону Джека, слегка хмурясь от беспокойства. Джек ободряюще улыбнулся и тут же понял, что она смотрела поверх его головы. Такуан, стоящий в конце очереди, искренне кивнул в ответ. Акико вздохнула с облегчением. Джек ощутил укол ревности.
— Твое хайку свежо и чисто, как молодой побег ириса. Очень многообещающе, — наконец заговорил Сайгё. — Посмотрим, станет ли оно самым ярким цветком.
Он вежливо похлопал и вызвал следующего ученика. К поэту подошла Эми. Сайгё внимательно ее выслушал, затем вдумчиво прокомментировал стихи. Еще два участника прочли свои хайку. Настала очередь Сабуро.
— Я сочинил хайку о любви, — объявил он.
«Пусть у нее один глаз,
Зато как хорош!» —
Говорит сваха [73] .
Зрители расхохотались. Джек широко заулыбался, а Акико разочарованно закатила глаза. Веселье прервал суровый взгляд сэнсэя Накамура.
— Неуместная шутка, — отрезала она.
Улыбка сползла с лица Сабуро.
— Сэнсэй, — мягко вмешался Сайгё, — стихи несколько шероховаты, но наш юный поэт совсем новичок. Меня развеселило его хайку. Растению нужны и солнце, и дождь, а поэту — и смех, и слезы.
Сэнсэй Накамура склонила голову в знак уважения. Сабуро вернулся на свое место рядом с Джеком.
— Увидишь, сэнсэй заставит тебя переписывать его две тысячи раз, не меньше! — сердито прошептала Акико через плечо.
Сабуро беззаботно улыбнулся.
Джек подмигнул приятелю:
— Отличная работа!
Дальше стихи пошли совсем скучные, и Джеку показалось, что старый поэт задремал. Наконец очередь дошла до Ёри. Он нервно разгладил клочок бумаги и прочел так тихо, что Сайгё пришлось наклониться вперед, прислушиваясь:
Прячась под деревом,
Старая лягушка
Смотрит на облака.
Лицо поэта прояснилось, в глазах заблестели искры.
— Вот какого хайку я ждал! Лягушки — моя любимая тема.
Ёри поклонился и виновато пробормотал:
— Я всегда восхищался вашим хайку про лягушку, прыгнувшую в пруд. Мне хотелось сочинить что-то похожее.
— Тебе это удалось, — ласково улыбаясь, кивнул Сайгё. — У тебя есть душа, юный поэт. И в твоем хайку тоже.
Успокоившись, Ёри отошел и уселся рядом с Джеком.
— Здорово! — Джек похлопал его по спине. — Ты победил.
Эми наклонилась к ним и прошипела:
— Такуан еще не читал!
Такуан поклонился Сайгё и уверенным голосом продекламировал:
Колокол храма,
Облако цветущей сакуры.
Рай на земле? Ханами ? [74]
Эми громко зааплодировала, и вскоре уже хлопал весь класс.
Сайгё кивнул, довольно улыбаясь.
— Твой стиль чист и ясен, словно белый нефрит. Без узоров и прикрас ты проникаешь в самую суть ощущений. Таково истинное хайку.
Такуан поклонился, благодаря за похвалу, и сел рядом с Эми. Суровое лицо сэнсэя Накамура на миг смягчилось и просияло от гордости за сына.
Пока Сайгё совещался с сэнсэем Накамура, в зале висела напряженная пауза. Спустя несколько мгновений сэнсэй повернулась к классу:
— Сайгё-сан решил, что победитель…
28. Умение проигрывать
— … не может быть определен, — провозгласила сэнсэй Накамура.
— Два наших поэта равны друг другу и схожи, как две горошины в стручке, — объяснил Сайгё.
Ученики загудели, бурно обсуждая, кто же эти два поэта. Джек надеялся, что один из них Ёри — ведь другу так не хватало веры в себя.
Дождавшись, пока гул утихнет, Сайгё продолжил:
— Предлагаю провести соревнование по маэкудзукэ между двумя лучшими участниками.
Класс застыл в предвкушении, забыв о холоде.
Сэнсэй Накамура шагнула вперед, чтобы объяснить правила.
— Наш уважаемый гость прочтет две стихотворные строки. Участники должны добавить к ним свои хайку, чтобы получилась танка. Сайгё-сан оценит, насколько каждое хайку оригинально и подходит к его строкам. Претенденты будут сочинять стихи без подготовки.
Ученики изумленно ахнули: испытание было невероятно сложным.
— Ёри-кун и Такуан-кун, подойдите.
Ёри оцепенел, будто пойманный в ловушку кролик.
Джек прошептал:
— Не бойся! У тебя талант сочинителя.
Такуан вскочил на ноги и шагнул вперед. Все терпеливо ждали, пока Ёри медленно подойдет к нему.
Сайгё ободряюще улыбнулся Ёри.
— Для начала простое противоречие:
Я хочу убить его,
Не хочу убивать его…
Ёри явно оторопел от грубости и прямоты стихов. Джек взглянул на Такуана — тот уже сочинял ответ.
— Мой юный любитель лягушек, — объявил Сайгё, — тебе начинать.
Ёри затравленно осмотрелся: все взгляды были прикованы к нему. На миг Джеку показалось, что друг сейчас выскочит из Дворца сокола, не выдержав напряжения. Внезапно Ёри просиял — очевидно, его посетило вдохновение. Запинаясь, он выпалил:
Труден мой выбор:
Месть сладка,
Но милосердие достойно.
Ёри с облегчением вздохнул: по крайней мере, он не упал в грязь лицом.
Сайгё поджал губы, обдумывая хайку, затем обернулся к Такуану:
— Каково твое продолжение?
Такуан без промедления прочел:
Поймал вора
И заглянул в лицо.
Это мой брат! [75]
Сайгё уклончиво кивнул и перевел взгляд на тлеющий в жаровне уголь, размышляя над обоими хайку.
— Принять решение так же трудно, как выбрать между двумя сортами сакэ. У них разный привкус, но оба освежающи и крепки. — Сайгё почесал подбородок. — Ёри-кун, твое хайку передает дух бусидо, но ему недостает изящества. Такуан-кун, твое сочинение неожиданно и ярко, словно красная роза на снегу. Объявляю тебя победителем!
Девушки восторженно завизжали. Под бурные аплодисменты Такуан приблизился к Сайгё и получил свиток, на котором поэт собственноручно написал хайку в награду победителю.
Сэнсэй Накамура сообщила об окончании соревнования и пригласила Сайгё во Дворец феникса на аудиенцию у Масамото-сама. Во дворе ученики обступили Такуана, чтобы поздравить с удачным ответом и заслуженной победой. Эми и Акико, заглядывая ему через плечо, читали хайку, полученное в награду.
Ёри одиноко брел по скрипучему снегу. Джек помчался за ним.
— Ты как? — мягко спросил он, в надежде, что друг не сильно расстроен.
Ёри обернулся. На лице его была спокойная улыбка.
— Все в порядке. Я стал вторым. Разве это не прекрасно?
— Но… ты проиграл. Не жалеешь, что Такуан тебя обошел?
— Вот еще! Я не надеялся победить, просто хотел увидеть великого поэта Сайгё. Он даже похвалил мое хайку про лягушку!
— Все равно не понимаю — ты и впрямь ни капли не расстроен? — не унимался Джек, когда они вечером сидели в комнате Ёри в Сиси-но-ма. — На твоем месте я бы сильно огорчился.
— Я же не ты. — Ёри достал миниатюрную поющую чашу для вечерних занятий киай-дзюцу. — Если бы я сравнивал себя с Такуаном, то считал бы себя побежденным. Но я сравнивал свои стихи с теми, которые сочинял раньше. Значит, я победил.
Джек не мог поспорить с мудрым решением. Устроившись в углу, он поднял с пола обрывки бумаги, на которых пытался писать стихи. После хайку, которые Джек слышал на состязании, он не посмеет дарить свои сочинения Акико.
— Мои хайку ужасны, — простонал он. — Не то что у Такуана. Может, попросить его написать что-нибудь для меня?
— Перестань сравнивать себя с Такуаном, — назидательно сказал Ёри, начиная дыхательные упражнения. — Если ты напишешь хайку сам, Акико оценит твои старания.
— Ты серьезно?
Ёри кивнул и тоненько крикнул на поющую чашу. Ни звука. Ёри поморщился от досады и попробовал снова.
Джек уселся поудобнее и с удвоенным рвением принялся сочинять хайку. Ёри снова помог ему разобраться в себе. Нужно выразить в стихах то, что важно для него — и для Акико. Она подарила ему черную жемчужину. В ответ он подарит ей хайку.
— Слыхали новость? — В комнату, запыхавшись, вбежал Сабуро.
Джек и Ёри помотали головами.
— На состязании Ябусамэ нашу школу будут представлять Акико, Эми и Такуан.
— Прекрасно, — пробормотал Джек под нос, откладывая кисточку. — Такуан еще чаще будет видеться с Акико.
— Что ты жалуешься? — неожиданно возмутился Сабуро. — Сам почти все время тренируешься с моим братом.
— Ну и что?
— Слышал бы ты себя за завтраком! Таро то, Таро сё… Мне до смерти надоело слушать о его подвигах!
— Извини. — Джек поразился внезапному выпаду друга. — Я не знал, что ты… ревнуешь.
Сабуро устало покачал головой.
— Прости, Джек. Меня постоянно изводят родители. «Таро умеет, Таро достиг. Когда же ты станешь достойным самураем, Сабуро?» Я устал постоянно соревноваться!
— Не огорчайся. Перестань сравнивать себя с братом и ставь свои собственные цели, — сказал Джек. За спиной беззвучно захихикал Ёри. — Может, Таро и здорово владеет двумя мечами, но с ним бывает скучно. Только и говорит, что о технике и приемах. С тобой гораздо интереснее.
— Спасибо. — Сабуро заулыбался и поднял с пола листок с хайку. — Что это? Я думал, ты хайку терпеть не можешь.
— Отдай! — Джек испугался, что Сабуро прочтет стихи и догадается, что они для Акико.
Он выхватил листок у Сабуро из рук и резко оттолкнул друга, чтобы тот не поднял остальные хайку. Сабуро оступился и нечаянно отдавил ногу Ёри. Тот пронзительно вскрикнул.
Поющая чаша загудела.
— Получилось! — У Ёри перехватило дыхание. — У меня получилось!
— Да тут у вас собрание! — процедил Кадзуки, просунув голову в дверь. — Это спальня девочек? Болтовней, стихами и киай разве что мотыльков пугать. Берегитесь, друзья, как бы нас не позвали на урок икебаны!
Хирото, Горо и Нобу громко загоготали и разошлись по комнатам. Возмущенные, Джек и Сабуро бросились к двери. Так и не придумав ответа на оскорбление, они сердито смотрели вслед обидчикам.
Ёри не двинулся с места, завороженно глядя на чашу, которая до сих пор тихо гудела.
29. Монах
Акико отступала под бешеным натиском Масамото.
Она потеряла вакидзаси от удара «Осенний лист», но продолжала отважно сопротивляться. Масамото казался неуязвимым. Шагнув вперед, он выбил катану из рук девушки и стал опускать меч прямо ей на голову. В порыве безумия Акико обхватила лезвие руками.
Ученики потрясенно ахнули.
Акико остановила меч Масамото голыми руками!
— Не самый удачный прием для самурая. — Похоже, наставника не впечатлили сверхъестественные способности девушки. — Можно остаться без пальцев.
Акико разжала руки. Опомнившись, она подняла мечи с пола и стала в строй рядом с Джеком. Тот до сих пор не верил своим глазам. Такому приему их точно не учили. Не успел он ничего спросить, как его вызвал Масамото. Учебный поединок начался.
Джек яростно защищался от двух мечей. Он парировал первый удар своим вакидзаси и резко выбросил вперед катану, целясь в горло опекуна. Масамото спокойно шагнул в сторону и взмахнул катаной, угрожая разрубить Джека надвое.
Мечи со звоном скрестились.
Недолго думая, Джек с силой дважды нажал на клинок Масамото своим киссаки.
Катана лязгнула о каменный пол.
Все ученики смотрели на Джека, широко раскрыв глаза от изумления, лишь Таро с гордостью улыбался.
Джек не сразу осознал, что произошло.
Он безупречно исполнил прием «Осенний лист» и обезоружил легендарного мастера меча, Масамото Такэси.
— У меня получилось! — прошептал Джек. — Я понял технику «Двух небес»…
Однако поединок продолжался: у Масамото оставался вакидзаси.
Не успел Джек воспользоваться преимуществом, как Масамото перехватил короткий меч второй рукой и швырнул его в Джека. Рукоятка больно ударила в грудь. Джек зашатался и рухнул на пол.
— Ты убит, — заявил Масамото, прекращая бой.
Едва переводя дыхание, Джек попытался было возразить:
— Но… вы не дрались мечом… а бросили его в меня.
— С горы в море, — безжалостно отрезал Масамото. — Чтобы противостоять двум мечам, мне пришлось изменить тактику. Нужно было напасть неожиданно. Другими словами, спуститься с горы в море. Запомни этот урок, юный самурай.
Джек поднялся на ноги и подал Масамото его вакидзаси.
— Я рад, что ты наконец освоил удар «Осенний лист», но нельзя путать отдельные приемы с техникой «Двух небес» в целом, — произнес Масамото. На суровом лице не было ни тени улыбки.
Джек склонил голову в знак согласия. Он слишком обрадовался успеху и по глупости решил, что владеет всей техникой.
— Истинный Путь состоит не только в умении обращаться с двумя мечами. — Теперь Масамото обращался ко всем ученикам. — Суть «Двух небес» — это воля к победе, стремление взять верх любым способом и любым оружием. Кто это понял, тот на верном пути.
Снег растаял, и на улицы Киото стекались люди, радуясь первым лучам весеннего солнца. Джек и Ямато продирались сквозь толпу, спеша на урок Ябусамэ. Покупатели на рынке вели себя настороженно. После месяцев затишья снова поползли слухи, что армия Камакура в пути, и горожане запасались едой на случай войны.
— Как твои тренировки по технике «Двух небес»? — поинтересовался Ямато.
Вопрос застал Джека врасплох. Обычно друг не касался этой темы. Несмотря на все свои успехи, Ямато не мог забыть, что не оправдал ожиданий отца.
— По-разному, — ответил Джек. — Недавно узнал, что стиль «Двух небес» — это стратегия боя, а не только…
Внезапно кто-то бросился к ним из боковой улочки и схватил Джека за руку. «Опять ронин-убийца?» — промелькнуло в голове юноши. Он громко позвал Ямато, резко выдергивая руку и выкручивая кисть незнакомца. Тот упал на колени, моля о пощаде. Через миг к ним подскочил Ямато с мечом.
— Не убивайте меня! — взмолился человек, распластавшись в пыли. — Я не хотел ничего дурного.
— А зачем полез? — грубо спросил Ямато.
Незнакомец был в грязном потрепанном плаще с капюшоном. Лицо его выглядело очень изможденным; глаза запали и налились кровью. А самое удивительное — он не был японцем.
— Я… я брат Хуан из Мадрида, — пробормотал он с сильным испанским акцентом, — монах-францисканец церкви Святого Франциска в Эдо. Увидел тебя и поспешил навстречу в надежде, что ты сумеешь мне помочь.
— Как? — спросил Джек.
— Ты европеец. Я думал, ты приплыл сюда на испанском или португальском судне.
— Нет, мой корабль потерпел крушение. Я англичанин.
— Англичанин!.. — обескураженно воскликнул брат Хуан. — Ну и ладно. В эти жуткие времена мы не должны враждовать. Я пришел с севера, из Эдо. Я прожил там много лет, у нас была своя община… Теперь от нее ничего не осталось… ничего…
Его глаза наполнились слезами.
— Идемте с нами в Нитэн ити рю. — Джек опустился на корточки, пытаясь утешить монаха. — Там вас защитят.
— Нет. Везде опасно, — отшатнулся брат Хуан. — Даймё Камакура уничтожил все христианские церкви, сжег наши дома. В них были люди! Тех, кто уцелел при пожаре, добивали мечами…
Монах затрясся в рыданиях.
— А вас почему не убили? — спросил Ямато. Меч он по-прежнему держал обнаженным.
— Не знаю. Мне удалось бежать, но я все потерял — только сутана осталась. Я хочу добраться в Нагасаки и покинуть эту Богом забытую землю. — Монах схватил Джека за руку и воскликнул: — Прямо сейчас даймё Камакура ведет сюда армию! Нельзя терять ни минуты. Бежим со мной, иначе ты погибнешь!
Затравленно озираясь, он попробовал встать, но не удержался на ногах.
— Вам надо отдохнуть. — Джек приобнял монаха. — Мы отведем вас к нашему мастеру дзэн сэнсэю Ямада.
На следующее утро сэнсэй Ямада и Джек прощались с братом Хуаном.
— Ты можешь остаться, — предложил сэнсэй.
— Вы и так очень добры. — Монах кротко поклонился. — Благодарю за еду и свежее платье. Медлить слишком опасно.
Он взглянул на Джека и умоляюще произнес:
— Ты уверен, что не пойдешь со мной?
— С нами Джеку-куну ничего не угрожает, — заверил сэнсэй Ямада.
Монах вздохнул и зашагал прочь, норовя укрыться в тени. Джек задумчиво смотрел вслед. Даймё Камакура начал воевать в открытую, и надежда разыскать отцовский журнал таяла. Одно дело — ниндзя, пусть даже такой жестокий, как Глаз Дракона, а другое — целая армия. Теперь главное — спасти свою жизнь. С каждым днем угроза все ближе.
Не оглядываясь, монах скрылся за поворотом.
— Может, надо было идти с ним, — сказал Джек.
Сэнсэй Ямада медленно покачал головой.
— Логово льва надежнее, чем поле, кишащее змеями. Дорога в Нагасаки тяжела и опасна. Вряд ли монах доберется хотя бы до Кобэ. В эти смутные времена мало кто осмелится помочь, зато многие выйдут на охоту. Масамото-сама защитит тебя, Джек-кун. Нитэн ити рю — самое безопасное место.
30. Киёса.
Гремела барабанная дробь, в такт стучали копыта — по тропе Ябусамэ галопом неслись конные лучники. Состязание должно было вот-вот начаться. Ученики толпились вдоль веревочного ограждения, встречая команды восторженными возгласами и аплодисментами. Джек заметил Акико, Эми и Такуана и громко прокричал приветствие.
Весна наконец вступила в свои права, и состязание школ проходило под сенью цветущих сакур. Со дня внезапной встречи с монахом прошел месяц. До Киото постоянно доносились слухи о том, как резали, клеймили и публично сжигали чужеземцев. Камакура и его палачи пока еще оставались в пределах провинции Эдо, но стягивали к границе все новые и новые силы. Напряжение в Киото нарастало. Хотя даймё Камакура не напал на императора и его армия оставалась в семи днях пути от города, страх не отпускал жителей. Правитель Эдо мог обрушиться на Киото в любой момент.
Возвышаясь на традиционных деревянных тумбах, Масамото и Ёсиока — главы Нитэн ити рю и Ёсиока рю — наблюдали за соревнованием. Со своего почетного места им было видно всю тропу целиком. Третий дзабутон, приготовленный для главы Ягю рю даймё Камакура, был зловеще пуст.
— Хочешь кусок курицы? — спросил Сабуро, протягивая Джеку свой якатори.
Джек отказался: они только что пообедали.
— Ты когда-нибудь прекратишь жевать? — Таро укоризненно покачал головой. — Что скажет отец, если ты не влезешь в доспехи?
Сабуро возмущенно взглянул на брата.
— Да он и не заметит, если ты будешь размахивать двумя мечами перед…
— Перестаньте, пожалуйста! — прервала их Кику. — Сейчас очередь Эми.
Дочь даймё верхом на коне стояла у начала тропы, беспокойно теребя колчан со стрелами. Зрители застыли в ожидании.
Порядок выступления трех участников от каждой школы определяли жребием. Разыгрывались две награды — лучшему лучнику и команде, которая собьет больше всего мишеней.
Судья взмахнул большим бумажным веером с изображением красного солнца, и Эми пустила коня по тропе стремительным галопом. Отпустив поводья, она потянулась за деревянной стрелой и с криком «Ин-ё!» прицелилась в первую мишень.
На повороте конь слегка наклонился в сторону, и девушке пришлось схватить поводья. Зрители разочарованно вздохнули — первая стрела просвистела мимо. «И все-таки она здорово держится в седле», — подумал Джек. Эми быстро взяла себя в руки и приготовилась к следующему выстрелу. На этот раз дзиндоу попала точно в центр мишени, и зрители из Нитэн ити рю бурно зааплодировали.
Успокоившись, Эми аккуратно натянула тетиву, готовясь поразить последнюю мишень. Но разгоряченный скакун домчал ее к цели чересчур быстро. Эми торопливо выстрелила, и дзиндоу зацепила уголок деревянной дощечки.
Зрители проводили девушку аплодисментами. Сэнсэй Ёса взяла скакуна под уздцы и поздравила Эми. Два попадания — совсем неплохой результат. Масамото-сама одобрительно кивнул.
Следующий участник из Ёсиока рю держался гораздо увереннее. Он пришпорил коня и на полном скаку мастерски сбил первую мишень.
Однако его подвела самонадеянность. Стоя в стременах и целясь во вторую мишень, юноша потерял равновесие. Конь еле заметно споткнулся, и всадник кубарем полетел на землю.
Зрители затаили дыхание: жив ли?.. Наконец с помощью судей он поднялся на ноги и заковылял к краю тропы. Ученики захлопали в знак поддержки. Ёсиока-сан, недовольный выступлением лучника, яростно захлопнул веер, сломав сердцевину. Джек заметил, как Масамото наклонился к Ёсиока и попытался его ободрить, но самурай надменно отвернулся.
— Знаешь, что Масамото-сама и Ёсиока-сан однажды дрались на дуэли? — тихонько прошептал Таро Джеку на ухо.
— Нет, — ответил Джек.
Сабуро толкнул друга локтем и закатил глаза, намекая, как ему надоели истории брата о великих боях. Тем временем к началу тропы подошел мальчишка из Ягю рю.
— Когда Масамото-сама приехал в Киото, он еще не был знаменитым мастером, — объяснил Таро. — Чтобы создать себе имя, он решил бросить вызов самой известной школе в Киото, Ёсиока рю.
Раздались ободряющие крики — лучник из Ягю рю поразил первую мишень.
— Ко всеобщему изумлению, Масамото-сама победил главу школы, Ёсиока-сан, одним боккэном! — Таро восхищенно покачал головой.
Зрители охнули: участник не попал во вторую мишень.
— Для школы это стало страшным унижением. Тогда младший брат Ёсиока-сан вызвал Масамото-сама на поединок. И снова Масамото-сама победил, серьезно ранив соперника.
Раздались аплодисменты: юноша из Ягю рю закончил выступление, сбив две мишени из трех.
— Взбешенный поражением, Ёсиока-сан приказал вступиться за честь школы сыну, — продолжал Таро, откровенно не глядя на состязание. — Несмотря на юный возраст, сын согласился и назначил окончательный бой в храме Кодаидзи. Но он замыслил коварную ловушку для Масамото-сама. Сын Ёсиока-сан явился в храм в полном боевом облачении и с компанией вооруженных соратников.
Джек внимательно слушал, наблюдая, как готовится выступать вторая участница из Ёсиока рю.
— Масамото-сама тоже оказался хитроумным. На первые две дуэли он опоздал, но в тот раз пришел заранее и, обнаружив засаду, затаился. В ту самую минуту, когда воины готовились нападать, Масамото-сама прорвался сквозь их ряды и первым же ударом повредил плечо главному противнику. С тех пор сын Ёсиока-сан не может драться на мечах.
Девушка пустилась вскачь по тропе и поправила положение своей команды, сбив две мишени и зацепив третью. Ёсиока громко зааплодировал, бросив высокомерный взгляд на Масамото.
— Прошло много лет, но Ёсиока-сан так и не смог пережить позор и до сих пор не разговаривает с Масамото-сама.
— Можно помолчать? — вздохнула Кику. — Акико выступает.
Акико потрепала по шее белого скакуна, успокаивая его перед забегом. Джек скрестил пальцы. Он знал, как усердно девушка готовилась к состязанию.
Взмах веера.
Конь молнией рванулся вперед.
Джек затаил дыхание, пока Акико прицеливалась и пускала первую дзиндоу. Стрела врезалась в самый центр мишени, разбивая ее вдребезги. Ученики Нитэн ити рю зааплодировали.
Приближаясь ко второй отметке, Акико сжала круп скакуна ногами, чтобы удержаться во время выстрела. Дзиндоу полетела прямо в цель, расколов дощечку надвое. Снова послышались восторженные крики. Джек победно взмахнул кулаком.
Все взгляды были прикованы к Акико и последней мишени.
Однако, когда девушка подняла лук, конь рванул вперед. Зрители разочарованно ахнули, но Акико не сдалась и, обернувшись, выстрелила через плечо.
Воспитанники Нитэн ити рю неистово завопили.
Не в силах усидеть на месте, Джек помчался поздравить Акико. Когда он добежал, она уже слезла с коня и возвращалась к тропе.
— Великолепно! — воскликнул Джек. — Просто невероятный последний выстрел.
— Спасибо. — Акико застенчиво улыбнулась. — Это не только моя заслуга. Приему меня научил Такуан.
Джек не удивился.
— Ну, тогда пойдем и пожелаем ему удачи, — предложил он как можно дружелюбнее. — Такуану непросто будет повторить твой успех.
Пока они шли к стартовой отметке, выступил второй участник из Ягю рю. Ему аплодировали из вежливости — он ни разу не попал в цель.
— Победа за нами! — воодушевленно сказал Джек. — На счету Ягю рю всего две мишени, у Ёсиока рю — три, а у нас целых пять.
— Еще по одному лучнику от каждой школы, — напомнила Акико, кивая в сторону невысокой девчушки из Ёсиока рю.
— Вряд ли она вообще доскачет до мишени, не говоря уж о том, чтобы попасть! — засмеялся Джек. — Вдобавок ты получишь награду как лучшая лучница.
В огромном седле девчушка казалась совсем крохой, но на ее лице отражалась яростная решимость.
Судья взмахнул веером, и малышка пустила коня галопом. Мчась по тропе, она едва смогла подняться в стременах и все же каким-то чудом выстрелила, разбивая первую мишень вдребезги. Вскоре за ней последовала вторая.
Акико многозначительно посмотрела на Джека.
Приблизившись к последней отметке, лучница внезапно выронила стрелу.
— Что я говорил? — торжествующе воскликнул Джек. — Ты выиграешь!
— Ты забыл о Такуане и о последней участнице из Ягю рю. А вдруг она станет лучшим лучником? — В голосе Акико неожиданно прорвалась злость.
У тропы поправляла седло Морико. Два года назад она жестоко избила Акико в состязании Тарю-дзиай, и та затаила обиду. Морико что-то серьезно обсуждала с Кадзуки. Застигнутые врасплох внезапным появлением Акико и Джека, они замолчали.
— Удачи, — с поклоном пробормотал Кадзуки.
— И тебе. — Морико улыбнулась, обнажив черные зубы.
Кадзуки, отвернувшись, прошагал мимо Джека. Наверное, опять передает новости от отца, не подозревая, что тот на стороне Масамото, подумал Джек.
Морико вскочила на черного коня.
— Неплохой прием, — прошипела она, злобно взглянув на Акико. — Жаль, не засчитают.
— Это еще почему? — завелась Акико.
— Ты выскочила за пределы тропы, — заявила Морико и умчалась прочь.
Акико обескураженно смотрела вслед.
— Да ну ее, — махнул рукой Джек. — Судья поднял флажок — значит, выстрел засчитан. Пусть сбивает хоть все мишени — у нас есть Такуан. Он ведь не подведет, правда?
31. Совершенный всадник
Конь Морико мчался по тропе, всхрапывая от напряжения. Всадница держалась спокойно и уверенно, не отрывая глаз от первой мишени. Стоя в стременах, Морико идеально сохраняла равновесие. Не спеша достав дзиндоу, она натянула тетиву и мощным выстрелом раздробила деревянную дощечку.
Следующую мишень постигла та же участь.
Поравнявшись с последней отметкой, Морико аккуратно выпустила стрелу. Деревянный наконечник попал точно в центр, и дощечка разлетелась в щепки. Ученики из Ягю рю неистово завопили.
Акико удрученно покачала головой.
— Безупречная техника.
— Твой выстрел через плечо гораздо сложнее, — возразил Джек.
Девушка мягко улыбнулась в благодарность за поддержку.
— Идем пожелаем удачи Такуану. После такого выступления она ему пригодится.
Они пошли на поляну, где паслись лошади.
— Что с тобой? — вскрикнула Акико, подбегая к Такуану. Схватившись за бок, он лежал на земле и стонал.
— Коня седлал… — Такуан хватал ртом воздух и морщился при каждом вдохе. — Сделал шаг назад и толкнул чью-то лошадь. Она лягнула меня в ребра… сломала, наверное.
— Последний участник из Нитэн ити рю! — объявил судья.
— Сможешь подняться в седло? — спросил Джек.
Такуан попробовал сесть, но ничего не вышло. Он слабо покачал головой.
— Чертовски больно! Еле дышу.
— Последний раз вызываю лучника из Нитэн! — прокричал судья.
— У школ поровну очков, — сказал Джек. — Тебе достаточно сбить одну мишень, и мы победим.
— Ты поедешь вместо меня, — просипел Такуан.
— Я не занимался Ябусамэ на живой лошади! — запротестовал Джек.
— На прошлой неделе ты уже скакал без поводьев. — Такуан через силу улыбнулся.
— И загремел на землю!
— Оставь, Джек, — сказала Акико, опускаясь на колени рядом с Такуаном. — Это всего лишь соревнование. Давай лучше позаботимся о Такуане.
Внезапно Джек понял, что упускает шанс произвести впечатление на Акико. Кадзуки был прав: ей нужен настоящий самурай, который не боится рисковать.
— Нет, я пойду, — заявил он.
Джек отвязал коня и, не оглядываясь, зашагал к стартовой отметке. Не хватало еще, чтобы Акико заметила его страх!
Окинув взглядом тропу Ябусамэ, Джек нервно сглотнул. Тропа казалась бесконечной, а мишени — совсем крошечными. Юноша заерзал в седле, стараясь крепче обхватить ногами круп. По сравнению с деревянной лошадкой конь Такуана просто великан! Да еще с ногами!.. «Ничего не выйдет», — пронеслось у Джека в голове.
Сотни юных самураев выжидающе смотрели в его сторону. Джек заметил, как удивленно таращится Сабуро, едва не выронив изо рта недоеденный якатори. Подошла сэнсэй Ёса, делая вид, что проверяет уздечку.
— Где Такуан? — прошипела она, яростно сверкая глазами.
— Его лягнула лошадь, — прошептал Джек.
Судья поднял веер, давая сигнал приготовиться.
Сэнсэй Ёса глубоко вздохнула.
— Что ж, все равно уже поздно. Смотри, не сломай себе шею!
Джек вымученно улыбнулся и пришпорил коня. Скакун быстро разогнался и вскоре галопом несся по тропе. Юноша так вцепился в поводья и лук, что костяшки пальцев побелели.
Внезапно показалась первая мишень. Джек заставил себя отпустить поводья и потянулся за стрелой. Качаясь из стороны в сторону в такт галопу, он старался прицелиться. В последний момент кое-как приладил дзиндоу к тетиве и выстрелил наугад.
Стрела полетела куда-то вбок и едва не угодила в судью. Послышался смех зрителей. Джек вспомнил, что надо вставать в стременах — иначе трудно держать равновесие при выстреле.
Конь неутомимо мчался вперед. Завидев вторую мишень, Джек выхватил из колчана новую дзиндоу, бесстрашно отпустил поводья и выпрямил колени. Ему удалось попасть в такт галопа и прицелиться. Но неожиданный толчок подбросил Джека вверх и едва не выбил из седла. Наездник отчаянно обхватил коня за шею.
Юные самураи снова взорвались хохотом, глядя, как гайдзин висит на шее несущегося во весь опор скакуна. Джеку на миг показалось, что он на борту «Александрии», изо всех сил пытается устоять на нок-рее в яростный шторм.
«Вот оно!» — внезапно понял Джек. Нужно просто вспомнить морские привычки.
Представляя, что конь — это нок-рея и забыв о страхе, Джек приподнялся в стременах. Он наклонялся и пружинил в такт движениям скакуна, словно качаясь на волнах.
До последней мишени оставалось несколько секунд. Выходит, не зря он тренировался на деревянной лошадке! Джек вспомнил, как в прошлом году наставляла их сэнсэй Ёса — «когда стрелок не сосредоточен на цели, перед ним открывается Путь Лука» — и перестал думать о мишени. Он просто позволил своему телу достать дзиндоу и прицелиться. На деревянной лошадке он научился бить без промаха, даже с закрытыми глазами. Оставалось довериться инстинктам.
Джек пустил стрелу.
Не сбавляя скорости, конь умчался за пределы тропы, а Джек все никак не мог поймать поводья. Он осознал, что сбил мишень, только по донесшимся издалека крикам.
Вечером в Тё-но-ма школа праздновала победу.
— Ну и представление ты устроил, — засмеялся Сабуро. — Чуть не застрелил судью, придушил коня, а потом ускакал в соседнюю провинцию!
— И все-таки сбил мишень! — напомнил Такуан. Весь забинтованный, он сидел напротив Джека в окружении заботливых девочек.
— Совместными усилиями. — Джек чокнулся с Такуаном чашкой сэнча. — Если бы не ты, у меня бы ничего не вышло.
— Сама скромность, — съехидничал Ямато. — Вечно ему достается вся слава!
Он дружески ткнул Джека в ребра, давая понять, что шутит.
— Как самочувствие? — спросила Эми.
— Гораздо лучше. — Такуан кивнул. Эми села к ним за стол. — Сэнсэй Ямада сказал, что скорее всего у меня трещина в ребре. Спасибо твоей травяной мази — синяк уже проходит.
Эми застенчиво улыбнулась.
— Она случайно оказалась под рукой у няни.
Сабуро многозначительно взглянул на Джека и шепнул ему на ухо:
— Как ему это удается? Даже дочь даймё за ним бегает!
Пряча улыбку, Джек отхлебнул из чашки.
— Кампай! — крикнул Масамото с другого конца Дворца бабочек.
Все умолкли и повернулись к главному столу.
— Юные самураи, я горжусь вами. Победа над Ягю рю и Ёсиока рю еще раз доказывает, что мы — лучшая школа самураев!
Ученики воодушевленно загалдели.
— Кроме того, в нашей школе учится лучшая лучница! — Масамото кивнул в сторону Акико.
Девушка скромно поклонилась, и Джек засиял от гордости за нее. Судьи Ябусамэ отдали ей награду за исключительный выстрел через плечо. Этот прием на школьном состязании был исполнен впервые. Решение судей привело Морико в бешенство. Джек видел, как она ломает стрелы в припадке ярости, а Кадзуки безуспешно ее утешает.
— Как гласит традиция, — продолжал Масамото, поднимая чашку сэнча, — победа в Киёса приносит Нитэн ити рю удачу на целый год. Да будет так. Кампай!
— Кампай! — радостно подхватили ученики.
Внезапно двери Тё-но-ма распахнулись, и в зал ворвалась перепуганная девушка с криком:
— Пожар во Дворце сокола!
32. Сокол в огне
Великолепный Така-но-ма пламенел в ночном небе, будто колоссальный костер. Ученики выстроили цепь от школьного колодца до горящего здания и стали торопливо передавать друг другу ведра с водой. Джек стоял впереди: ему выпало гасить огонь на веранде. Сильный жар опалял брови; искры норовили обжечь глаза. Вокруг вились клубы дыма, и юноша начал задыхаться.
— Джек-кун, уходи отсюда! — приказала сэнсэй Ёса.
Джек заковылял прочь с веранды, кашляя и отплевываясь. Он выбрался в центр двора, жадно вдыхая чистый воздух. Остальные продолжали бороться с огнем.
Хотя глаза саднило от дыма, Джек заметил какую-то фигуру у школьных ворот. Огромная тень, искаженная мерцающим пламенем, скользнула к внешней стене и уменьшилась до размеров человека. Темная фигура прокралась ко входу и отодвинула засов. Джек протер глаза и всмотрелся. В открытые ворота одна за другой проникали тени.
«Ниндзя!» — подумал Джек. Глаз Дракона все-таки пришел.
Но тут он заметил, как в отблеске пламени мерцают самурайские мечи. Глупо было подозревать Докугана Рю. Ниндзя действовал бы куда осторожнее. Выходит, даймё Камакура привел свою армию. Когда же он успел стянуть сюда войска? Еще недавно они располагались у границы Эдо, в нескольких днях пути отсюда. В любом случае ясно одно: поджог — это диверсия против Нитэн ити рю.
— ВРАГИ! — во всю мочь закричал Джек охрипшим голосом.
Рев пламени заглушил его слова.
Джек помчался к сэнсэю Ёса, схватил ее за руку и отчаянно замахал в сторону захватчиков. Острый глаз сэнсэя немедленно разглядел опасность.
— Всем взять оружие! — велела она и поспешила предупредить Масамото и других сэнсэев. По случаю праздника ученики оставили мечи в спальнях.
Джек подбежал к Сабуро и Ёри.
— На нас напали! Передайте всем, чтобы взяли оружие.
Он помчался в Сиси-но-ма за своими дайсё. У входа Джек обнаружил, что двери заперты, и с размаху пнул их ногой. Толстые деревянные доски не поддавались. Что произошло? Эти двери всегда были открыты.
Джек с ужасом осознал, что враг тщательно спланировал атаку. Выбрал момент, когда ученики не могут защищаться, чтобы устроить резню.
Лихорадочно ища другой вход, Джек заметил высоко вверху узенькое открытое окошко. По двору носился Ёри, спеша оповестить всех о нападении. Многие продолжали тушить пожар, ни о чем не подозревая.
— Ёри! — завопил Джек.
Друг бросился к нему. Лицо его почернело от копоти, глаза округлились от страха.
Джек торопливо объяснил:
— Я тебя подсажу. Залезешь в окно и откроешь дверь изнутри.
Ёри покорно кивнул и стал карабкаться Джеку на плечи. Дотянувшись до подоконника, юноша протиснулся в окошко и исчез внутри.
Джек помчался к двери. Казалось, он ждет уже целую вечность. Масамото и сэнсэи вели жестокий бой с захватчиками, стремясь разбить их ряды и дать ученикам пробраться в Зал оружия в Бутоку-дэне. Пока что большинство юных самураев сражалось врукопашную, полагаясь исключительно на мастерство тайдзюцу.
Наконец дверь распахнулась и в проеме показался Ёри. Джек ворвался внутрь и бросился искать мечи. Заглянув в коридор девочек, он заметил в дальней комнате чью-то фигуру. В темноте мерцал огонь.
— Ёри, — прошептал Джек. — Позови Ямато! Соберите побольше оружия!
Ёри, в ужасе от внезапного поворота событий, смог только кивнуть.
— Бегом! — Джек вытолкал друга за дверь и побежал в коридор.
У последней комнаты он остановился и заглянул внутрь. Темная фигура склонилась над масляной лампой, собираясь поджечь бумажные стены. Джек решил подобраться ближе и напасть, но злоумышленник резко обернулся.
— Поздно, гайдзин! — осклабился Кадзуки. — Скорпионы уже нанесли удар.
Джек застыл, разинув рот.
— Кадзуки? Как… зачем ты поджег свою школу? — воскликнул он.
— Даймё Такатоми говорил, что Дворец сокола будет лучом света в лихие времена. — Кадзуки издевательски передразнил правителя. — А сейчас пришло время даймё Камакура!
— Твой отец на нашей стороне! — настойчиво сказал Джек.
Кадзуки загоготал.
— Это даймё Такатоми так думал. Отец всегда служил даймё Камакура.
Джек вскипел от ярости.
— Ты присягал на верность Масамото-сама!
— Я перестал его уважать в тот день, когда он усыновил тебя, — сплюнул Кадзуки. — Правда, он все равно лучший мастер меча в Японии, поэтому отец велел мне остаться и узнать секрет «Двух небес».
Ухмыляясь, Кадзуки поднял лампу.
— Теперь я его знаю. Конец учебе!
— НЕТ! — пронзительно закричал Джек, бросаясь наперерез.
В тот же миг Кадзуки швырнул лампу в стену. Стекло лопнуло, проливая горящее масло в комнату. Джек налетел на недруга, и они свалились на пол.
Не теряя времени, Джек двинул Кадзуки кулаком в челюсть. Отплевываясь кровью, тот ответил парой мощных ударов в корпус. Джек изо всех сил пытался удержаться сверху, но Кадзуки прекрасно владел приемами борьбы и вскоре вырвался.
Они вскочили на ноги в центре горящей комнаты. Джек зазевался и пропустил два удара ногой: в бок и в грудь. Он врезался в горящую бумажную стену и, прорвав ее, упал в соседней комнате.
Кадзуки тотчас метнулся следом, целясь ногой в голову. В последний момент Джек перекатился в сторону, вывернул противнику ногу и сбросил его на пол. Затем вскочил и пнул в спину, не давая встать. И только тогда заметил, что горит рукав его кимоно.
Пока Джек судорожно пытался сбить пламя руками, Кадзуки пришел в себя. Поднявшись с пола, он ударил Джека кулаком в нос, схватил за обожженную руку и приемом сэой нагэ бросил в стену.
Джек лежал оглушенный, глядя на дрожащие блики на пылающем потолке. Пламя с треском пожирало Дворец львов. Кадзуки шагнул в комнату сквозь огонь, сжав кулаки. Глаза его горели ненавистью.
— Я давно мечтал прикончить тебя. — Он несколько раз ударил свою жертву ногой.
Джек скорчился и попробовал отползти, но пинок в голову лишил его сил. Корчась от боли, он беспомощно наблюдал, как пламя охватывает комнату.
Кровожадно ухмыляясь, Кадзуки с силой ударил ногой о дверной косяк. Дерево разлетелось в щепки, и комната начала рушиться. Джека придавило упавшей с потолка балкой. Он вскрикнул и попытался встать. Безуспешно.
— Гори, гайдзин! — Кадзуки сплюнул и ушел, оставляя Джека на верную смерть.
33. Морико
Джек лежал без движения.
Пламя разгоралось все сильнее, и постройка жалобно скрипела, угрожая вот-вот обрушиться.
Джека охватило горькое отчаяние. Он не попрощается с Акико и с друзьями, не увидит сестренку, не ступит на английскую землю. Он столько пережил, столько преодолел и так многому научился, а теперь погибнет в одиночестве. Сгорит заживо.
Будь проклят Кадзуки со своей бандой Скорпиона! Будь прокляты их подлые замыслы! Он был прав с самого начала! Отчаяние сменилось лютой ненавистью. Так просто они от него не отделаются! Джек рванулся изо всех сил, пытаясь сбросить балку.
Не вышло. Он попробовал снова.
— Джек! — послышался знакомый голос, и балку кто-то приподнял.
Юноша пополз вперед, царапая спину о дерево.
— Скорее! — торопил Ямато. — Я долго не удержу.
Он уронил балку через миг после того, как Джек вытащил из-под нее ноги и, поднявшись, заковылял вслед за Ямато в задымленный коридор.
— А где Кадзуки? — судорожно дыша, спросил Джек.
— Промчался мимо. Сказал, что не видел тебя!
— Он предатель! — выпалил Джек, когда они выскочили во двор.
Территория школы превратилась в поле битвы. В отблесках пламени сверкали клинки. Воздух сотрясали боевые возгласы самураев и крики раненых. Несколько учеников Нитэн ити рю сражались бок о бок с сэнсэем Хосокава и сэнсэем Ёса на фоне зловещего кроваво-красного зарева.
Ямато вытаращился на Джека.
— Кадзуки? Предатель?
Джек кивнул.
— И вся его банда Скорпиона тоже.
Оглянувшись, Джек заметил, что среди врагов немало таких же юных самураев, как они. По огромному росту он узнал Райдэна и Тору, двоюродных братьев Кадзуки из Хоккайдо. Внезапно он понял: на Нитэн ити рю напала вовсе не армия Камакура, а ученики и сэнсэи из Ягю рю. Именно так Камакура удалось нанести внезапный удар, не предупреждая Масамото. В Киото враг таился уже давно.
К ним подбежали Акико, Сабуро и Кику.
— Где Ёри? — забеспокоился Джек.
— Мы его не видели, — ответила Акико.
Джека осенила ужасная догадка.
— Он побежал за оружием! — Джек бросился назад во Дворец львов.
— СТОЙ! — закричал Ямато, хватая друга за плечи. — Там опасно!
Словно в подтверждение его слов крыша над комнатами девочек рухнула вниз. В ночное небо, словно стая светлячков, взметнулись искры.
— Ёри! — пронзительно закричал Джек.
В отчаянии они смотрели, как обвалилась вторая часть крыши. У Джека подкосились ноги: у друга не было шансов вырваться из огня.
Внезапно из облака дыма и пепла вышел Ёри, таща на спине гору оружия, завернутую в парадное кимоно Джека. Тяжело дыша и моргая покрасневшими от дыма глазами, Ёри вывалил сверток им под ноги.
— Вынес все, что мог, — переводя дух, похвастался он.
Джек радостно обнял друга. Ёри, непривычный к открытому проявлению чувств, удивленно отстранился.
— Молодец, Ёри! — Ямато схватил свой посох.
Акико взяла лук и стрелы. Джек заметил в груде оружия оба своих меча — камон с золотым фениксом поблескивал в темноте.
— Осторожно! — закричал Сабуро, сильно толкая Джека в бок.
Стрела, направленная Джеку в сердце, просвистела мимо. Сабуро рухнул как подкошенный: стальное острие пронзило его левое плечо.
Кику в ужасе бросилась к Сабуро.
— Он убит! — закричала она.
— Нет, просто ранен. — Ямато оторвал полоску ткани от ненужного кимоно и стал перевязывать другу плечо.
— А она что здесь делает? — воскликнула Акико.
Джек оглянулся. У пылающего Дворца сокола с луком в руках стояла Морико. Неторопливо, словно на состязании Ябусамэ, она потянулась за следующей стрелой.
Акико стала поспешно натягивать тетиву, но в ужасе застыла, глядя на стрелы.
— Дзиндоу!
— Это была моя награда, — хрипло рассмеялась Морико, тут же прицелилась в Акико и выстрелила.
Упав на колено, та пустила в ответ деревянную дзиндоу. Стрела Морико срезала Акико прядь волос. Зато дзиндоу попала прямо в грудь соперницы.
Акико тут же вытащила следующую. Оглушенная, но не раненая, Морико потянулась за стальной стрелой. Джек беспомощно наблюдал, как каждая лучница спешит выстрелить первой. Акико пустила дзиндоу, на секунду опередив соперницу. Деревянная стрела попала Морико в лоб. Та зашаталась, отступая к горящему Дворцу сокола, и без чувств рухнула на землю.
— Нет, это была моя награда, — заявила Акико, не сдерживая довольную улыбку.
Джек выхватил из кучи оружия свои дайсё и передал Ёри, Кику и Акико оставшиеся катаны.
— Пора и нам в бой.
В дальнем углу двора вражеские самураи окружили Такуана и Эми. Из-за ушиба Такуан с трудом удерживал случайно найденный меч. Акико немедленно выпустила дзиндоу, сбивая с ног его противника.
Вращая посох перед собой, Ямато поспешил на помощь. Акико помчалась за ним, стреляя на бегу.
Морико поднялась на ноги и, качаясь, вынула стрелу. Джек что есть духу побежал к Дворцу сокола, хотя понимал, что не успевает.
— Умри! — пронзительно вскрикнула Морико, стреляя Акико в спину.
34. Повешение
Пламя окончательно поглотило Дворец сокола. Крыша упала внутрь, и деревянный каркас с громким треском начал разваливаться.
Морико было уже не спасти.
В последний момент постройка накренилась, и на девушку обрушилась лавина огня, пылающего дерева и пепла. Бледное лицо Морико исказил ужас, волосы вспыхнули, рот искривился в неслышном крике. Через миг она скрылась в дымящихся руинах, так и не выпустив лук и стрелы.
Стоя за развалинами, Кадзуки оцепенело смотрел туда, где исчезла Морико. Сквозь пелену дыма и огня он встретился глазами с Джеком. Лицо Кадзуки перекосилось от ненависти, и он помчался к Бутоку-дэну.
«На этот раз не уйдешь!» — подумал Джек. Оставив Ёри и Кику присматривать за Сабуро, он обогнул пожарище, по пути уворачиваясь от свистящих в воздухе мечей, и побежал к черному ходу в Бутоку-дэн.
Додзё был зловеще пуст. В окна падал свет от пожара, и на стенах колонного зала плясали тени. Под высоким сводчатым потолком гулким эхом отдавались звуки битвы, словно там витали духи воинов прошлого.
Кадзуки находился в церемониальной нише. Он поливал стены маслом, намереваясь сжечь школу дотла.
Держа мечи на изготовку, Джек пробрался внутрь и, осторожно переступая через оброненные в суматохе клинки и посохи с Оружейной стены, подкрался к Кадзуки.
Наконец-то он сможет отплатить ему за все издевательства, которые терпел три года! Достаточно сделать пару шагов и проткнуть врага мечом.
Джек уже занес руку, как вдруг в голове промелькнули слова Масамото, которыми тот приветствовал их в первый день в Нитэн ити рю.
«Путь воина означает соблюдение бусидо — кодекса самурая. Вы всегда должны вести себя храбро и порядочно».
Нельзя убивать Кадзуки из личной мести, осознал Джек. Нужно выдать врага правосудию. Пусть Масамото решит его судьбу.
— Сдавайся, Кадзуки! — Джек приставил острие катаны к спине недруга.
Кадзуки медленно обернулся и поднял руки.
Джек не ожидал такой легкой победы.
На лице Кадзуки появилась злорадная ухмылка.
Внезапно воздух рассекла цепь и со свистом обвилась вокруг шеи Джека. От удара он потерял равновесие и выронил оба меча. Хирото, который прятался за колонной и держал второй конец манрики-гусари, потащил Джека по полу.
— Ко мне, песик! — загоготал он.
Джек закашлялся и схватился за цепь, пытаясь сорвать ее с горла. Только ему удалось ослабить узел и перекатиться на колени, как мучитель снова дернул цепь, швыряя Джека лицом в пол.
Хирото поволок его к деревянной перекладине. «Повесить хочет», — подумал Джек. Отчаянно дергаясь, юноша безуспешно цеплялся за гладкие половицы додзё.
И нащупал рукой брошенный кем-то танто.
Хирото со стуком перебросил манрики-гусари через балку. Голову Джека резко дернуло вверх. Он задохнулся и встал на цыпочки, чтобы хоть как-то ослабить петлю. Упираясь в колонну, Хирото стал подтягивать цепь.
Джек уже не касался пола: он висел, дрыгая ногами, а Хирото хохотал, наслаждаясь его мучениями. Перед глазами Джека все поплыло. Он начал проваливаться в пустоту, но в отчаянном рывке швырнул кинжал в своего мучителя и попал ему прямо в живот.
Хирото с диким воплем выпустил манрики-гусари. Цепь провисла, и Джек упал вниз, хватая ртом воздух. Его палач визжал от ужаса, истекая кровью.
Джек пополз, надеясь схватить мечи, пока не успел опомниться Кадзуки. Внезапно послышались тяжелые шаги. В последний момент Джек увидел палицу с железным наконечником, падающую ему на голову. Он откатился в сторону, и удар пришелся в пол додзё. Во все стороны полетели щепки.
Стоящий над ним Нобу вновь поднял канабо.
— Я раздавлю тебя, как блоху, гайдзин! — прорычал он.
Джек отполз в сторону, и палица с грохотом обрушилась рядом. Ему отчаянно нужно было оружие, но под руку попался только забытый кем-то тэссэн. Схватив его, Джек вскочил на ноги.
Нобу смерил взглядом крохотный веер и свою тяжелую палицу.
— И что ты собираешься делать? Простудить меня насмерть? — Нобу утробно захохотал и занес палицу для удара.
Резко захлопнув веер, Джек ткнул стальной сердцевиной Нобу в живот. Задохнувшись, тот выронил канабо. Джек мгновенно нанес следующий удар в висок. Нобу со стоном шлепнулся на пол.
Джек перевел дух. Горло саднило, голова раскалывалась от боли, все тело ныло от синяков.
Однако поединок еще не закончился.
35. Ёсиока рю
Только дзансин спас Джека от гибели.
Почуяв неладное, он резко наклонился. Катана со свистом рассекла воздух прямо над ухом. Кадзуки злобно выругался и сделал выпад вакидзаси. Не успевая уйти от короткого меча, Джек крутнулся на месте и подставил тэссэн. От удара веер выпал из рук.
Кадзуки наступал. Джек бросился на пол, стараясь откатиться подальше. Без оружия он не выстоит против двух мечей. Катана и вакидзаси лежали за спиной Кадзуки, но каждый раз, когда Джек пытался до них добраться, враг отрезал дорогу.
Юноша притворился, что сейчас поползет за мечами. Кадзуки шагнул навстречу. В последний момент Джек резко развернулся, бросился к Оружейной стене и схватил последнюю оставшуюся катану. Некогда было даже снять ножны — меч Кадзуки в любой момент грозил перерезать ему горло.
Джек парировал очередной удар, и сая разлетелись на куски от столкновения. Стряхнув остойки ножен, он быстро отступил и снова поднял меч. До катаны Масамото клинку было далеко: у него было тяжелое зазубренное лезвие и рукоятка, до блеска отполированная бесконечными тренировками.
Заметив, как неуверенно Джек держит катану, враг двинулся вперед. Клинки замелькали в воздухе. Джек отбил удар в живот и замахнулся, целясь Кадзуки в шею. Тот проворно уклонился и, шагнув в сторону, обрушил свой меч на катану, срезая ветхое острие. Джек потрясенно уставился на обрубок лезвия.
Кадзуки снова наступал, прижимая Джека спиной к ближайшей колонне. Катана описала дугу и стала опускаться Джеку на голову, грозя разрубить его надвое. В отчаянии Джек взмахнул мечом; клинки лязгнули в воздухе. Он попытался освободить оружие, но Кадзуки исполнил безупречный удар «Осенний лист», выбивая катану из рук Джека.
— Ты опять проиграл! — злорадно прошипел Кадзуки, приставив киссаки к шее Джека. — На колени, гайдзин!
Выбора не было, и Джек опустился на колени. Похоже, враг хотел заставить его совершить сэппуку. От одной мысли его передернуло. Как можно вспороть свой собственный живот?
Кадзуки взглянул на орущего в углу Хирото.
— Да замолчи ты! Не умрешь! Подумаешь, кровь! — Кадзуки раздраженно помотал головой. — Нобу, иди сюда.
Нобу сел, потирая голову. Увидев Джека на коленях с лезвием у горла, он явно повеселел.
Кадзуки пристально смотрел на Джека, словно размышлял, убивать его сразу или повременить.
— Ты не самурай. Гайдзин не заслуживает достойной смерти от меча, — насмешливо заявил он, убирая клинок и проводя киссаки по правой щеке Джека. Юноша поморщился: по лицу потекла струйка крови. — Вот тебе для начала второй шрам.
Нобу вразвалку подошел к ним с палицей на плече и стал ждать приказа.
Спрятав мечи в ножны, Кадзуки схватил Джека за горло.
— Ты убил Морико! — Голос Кадзуки дрогнул. — Ты мне за это заплатишь!
— Я не убивал…
Кадзуки оборвал его:
— Нобу, сломай ему ноги. В этот раз он не уйдет. Я хочу, чтобы гайдзин сгорел, как она.
Нобу послушно занес палицу, готовясь раздробить Джеку лодыжки.
— Стойте! — послышался тонкий голосок из дверей.
С мечом наперевес в зал вбежал Ёри.
— Если вы тронете Джека, я убью Кадзуки! — угрожающе крикнул он, целясь мечом Кадзуки в сердце. Несмотря на смелое заявление, рука Ёри дрожала.
— Делай, как он говорит, Нобу! — Кадзуки склонил голову, признавая поражение.
Нобу удивленно сморщил приплюснутое лицо и уже приготовился опустить палицу, как вдруг Кадзуки бросился в атаку. Молниеносно выхватив катану, он выбил меч из рук Ёри.
— И снова твой защитничек струсил, гайдзин, — издевательски фыркнул Кадзуки, тыча Ёри пальцем в грудь. — Давай, Ёри, беги! Ты это умеешь.
Губы Ёри задрожали. Он со всхлипом втянул воздух, словно собирался расплакаться.
Кадзуки с ледяным смешком отошел.
— Нобу, когда сломаешь гайдзину ноги, раздави мышонка.
Ухмыляясь, Нобу занес палицу.
Внезапно в Бутоку-дэн раздался оглушительный киай.
— ИЙА!
Нобу споткнулся и, ослабев, уронил канабо себе на голову. Шатаясь, как дарума, он снова упал на пол, на этот раз без сознания.
Кадзуки резко развернулся, вытаращив глаза. Вытащив оба меча, он двинулся навстречу Ёри.
— ИЙА!
Кадзуки застыл на месте и попытался снова поднять катану.
— ИЙА!
Бледный как смерть, Кадзуки со стоном упал на колени, словно пронзенный копьем.
— Довольно! Ты его убьешь, — крикнул Джек.
Ёри, набравший воздуха для следующего киай, осторожно выдохнул. Джек поднялся и взял свои мечи.
— Как ты? — спросил он, видя, что друга трясет.
Ёри заморгал, словно пробуждаясь от дремы, и слабо кивнул.
— Не мог же я снова тебя подвести, — тонким голосом сказал он.
— Ты и не подвел. — Джек приобнял Ёри. — Думаю, сэнсэй Ямада прав: даже слабый ветерок поднимает рябь на огромном океане.
Джек показал на силача Нобу, без чувств валяющегося на полу, и друзья беззаботно рассмеялись. И тут же замолчали: Кадзуки каким-то образом удалось подняться и доковылять до двери.
Оставив стонущего Хирото и лежащего Нобу, Джек и Ёри помчались за Кадзуки. Когда они добежали до дверей, предатель уже затерялся на поле боя.
Раздался оглушительный крик: в ворота Нитэн ити рю ворвалась толпа юных самураев.
Во главе колонны шагал Ёсиока.
Масамото собрал учеников перед Южным садом дзэн, поставив сэнсэя во главе каждой группы.
Джек и Ёри бросились к нему, чтобы лицом к лицу встретить соперников из Ёсиока рю. Джек понимал, что уставшие защитники Нитэн ити рю вряд ли выстоят против такой силы.
— Будем драться до последнего самурая! — прокричал сэнсэй Кюдзо, потрясая катаной в воздухе.
Ученики и сэнсэи Нитэн ити рю грянули в ответ, собираясь с духом.
Враги отозвались уверенным ревом. Но ученики Ёсиока рю не подхватили боевой клич, а обнажили мечи и бросились на учеников и сэнсэев из Ягю рю.
Неожиданно захватчикам пришлось защищаться и отступать. Переломный момент настал.
Потеряв преимущество, самураи из Ягю рю поспешно ретировались.
Ученики Нитэн ити рю приветствовали неожиданных союзников и вместе с ними погнали врага прочь. Вскоре двор был свободен. Ворота закрыли на случай повторного нападения.
Все с облегчением опустили мечи, счастливые, что пережили битву.
Однако победа обошлась дорого. Повсюду полыхал огонь, а двор был полон убитых и раненых сэнсэев и юных самураев из обеих школ.
36. После битвы
Лучи рассветного солнца пробивались сквозь задымленное небо, окрашивая облака розовой акварелью. В Нитэн ити рю было тихо. Выжившие ухаживали за ранеными и спасали все, что уцелело после пожара.
Джек поворошил ногой тлеющие руины Сиси-но-ма. От его комнаты почти ничего не осталось: боккэн, бонсай и одежду уничтожил огонь. Впервые Джек порадовался, что журнал похищен, — иначе быть ему горстью пепла. Теперь у него ничего не осталось, только кимоно и дайсё с гербом Масамото.
Присев на корточки, Джек заметил клочок бумаги и вынул из почерневшего инро обугленный детский рисунок — подарок сестренки Джесс. Когда-то там можно было разглядеть всю их семью. Сейчас изображение совсем стерлось, и Джек выбросил полуистлевший листок в еще теплую золу.
Он уже и не надеялся вернуться домой. Какая там Англия, когда в Японии вот-вот вспыхнет война. И дело не только в том, что через поле боя не пройти. Нитэн ити рю в опасности, а Джек поклялся следовать по Пути воина и теперь его долг — защищать честь школы. Кодекс бусидо, преданность Масамото и друзьям важнее его затаенной мечты о доме.
Джек швырнул инро под ноги, и неожиданно внутри что-то задребезжало. Жемчужина Акико чудом уцелела в огне! Устало улыбнувшись, Джек спрятал драгоценный подарок в кармашек на поясе, в память обо всем, что ему было дорого в Японии и за что он готов сражаться.
Джек уже собрался уходить, как вдруг под ногами блеснула сталь. Отряхнув пепел, он узнал танто, добытый в бамбуковой роще. Лакированные сая потрескались от жара, но сам кинжал был как новый. Похоже, огонь только закалил сталь — из мизинца Джека уже сочилась кровь. Наверное, порезался, когда стряхивал пепел. Юноша аккуратно спрятал дьявольский клинок в пояс.
— Джек! — подбегая, закричал Ёри.
Джек медленно поднялся. Все тело ныло от ударов и синяков, болела шея, напоминая о петле. И все же Джеку повезло — ведь он остался на ногах.
Ёри, со следами сажи и высохших слез на лице, протянул ему маленький круглый сверток.
— Это твое, — гордо сказал он.
Развернув ткань, Джек обнаружил там своего даруму.
— Лежал на кимоно, в котором я нес оружие, — объяснил Ёри. — Я помнил, что он хранит дорогое твоему сердцу желание, и захватил его вместе с мечами.
— Спасибо. — Джек похлопал друга по плечу. — Правда, я сомневаюсь, что от дарумы есть какой-то толк. Этому желанию уже скоро три года.
— Желания, загаданные даруме, всегда исполняются. Не отчаивайся!
Ёри умоляюще заглянул ему в глаза, с трудом сдерживая слезы. Внезапная атака и жестокий бой оказались для него непосильным испытанием.
— Мы ведь выжили, правда? — улыбнулся Джек. — Ты спас меня своей преданностью. Мама всегда говорила мне: «Пока есть друзья, есть надежда». Ты настоящий друг, Ёри.
Ёри растроганно поклонился.
— Для меня честь быть твоим другом.
Проходя через двор, они увидели группу учеников из Ягю рю под охраной самураев из Ёсиока рю. Среди пленников были живые, но посрамленные Нобу и Хирото. От стыда они не смели поднять головы. Кадзуки с ними не было: предатель бежал в суматохе битвы. Новость о его измене быстро распространилась по школе. Узнав правду об отце Кадзуки, Масамото пришел в ярость, поклялся отомстить Ода-сан и отправил отряд на поиски его сына.
У главных ворот лежали тела погибших — их собирались кремировать в разных храмах. Рядом стояла Акико.
— Иди, я догоню, — сказал Джек.
Ёри понимающе кивнул и направился к Тё-но-ма.
Акико посмотрела на Джека красными от слез глазами.
— Пусть я не любила ее, но она не заслужила такой смерти.
Девушка опустила взгляд на бездыханное тело Морико и добавила срывающимся голосом:
— Она погибла из-за меня!
— Нет, — возразил Джек, стараясь не смотреть на обугленное тело. — Ты не знала, что постройка обрушится. И потом, если бы ты не оглушила ее своей дзиндоу, она бы застрелила нас обоих.
— Это и есть война? — Акико показала рукой на гору тел. — На тренировках нас к такому не готовили.
Джек понимал, что она имеет в виду. На уроках они были сосредоточены на технике боя, но никогда не задумывались о последствиях — о том, что будут убивать. С началом войны придется применять мастерство на деле и стать настоящими самураями.
— Когда-то ты объяснила мне, что быть самураем означает «служить», — вспомнил Джек. — Это наш долг перед императором, даймё и своими семьями. Тогда я мало что понял, а теперь знаю, что такое долг. Мы должны убивать или быть убитыми, защищая тех, кому служим и кого любим.
— Ты прав, Джек, — вздохнула Акико. — Хотя от этого не легче.
— Не легче… и все же за этот мир стоит сражаться.
Неожиданно Джек понял, что готов отдать жизнь за Японию и за всех, кто ему дорог.
В Тё-но-ма на столах лежали раненые юные самураи. Сэнсэй Ямада и сэнсэй Кано врачевали их раны. Другие учителя совещались с Масамото и Ёсиока во Дворце феникса.
— Смотри, скоро родители узнают! — воскликнул Таро, когда подошли Джек и Акико.
Сабуро лежал на столе с перебинтованным плечом; повязка набухла от крови.
— Не трогай его, Таро! — Джек бросился на защиту друга. — Ему и так досталось.
— Ты не понял! Он будет героем в их глазах. Сабуро пожертвовал собой ради другого самурая.
Сабуро с гордостью улыбнулся.
— И у меня будет настоящий боевой шрам!
— Тебе нужен отдых, — настойчиво сказала Кику, поднося ему стакан воды и вытирая лоб.
— Кто-нибудь знает последние новости? — спросил Ёри.
Ямато кивнул.
— Знакомый из Ёсиока рю сказал, что внезапные набеги начались по всему городу. Даймё Камакура поднял восстание.
— А почему Ёсиока рю помогают нам? — удивился Джек.
— Ёсиока-сан — верный подданный даймё Такатоми, — авторитетным тоном объяснил Таро. — Его долг перед господином выше личной неприязни к Масамото-сама. Скорее всего он получил приказ прийти к нам на помощь. И потом, спасая нас, Ёсиока-сан восстановил статус, который утратил в поединке с Масамото-сама.
Сёдзи у главного стола распахнулись, и в зал вошел Масамото в сопровождении сэнсэев. Юные самураи преклонили колени. Масамото занял место в центре деревянного возвышения, положил мечи и окинул учеников суровым взглядом. Шрамы на его лице побагровели, над правым глазом алел свежий порез. Рядом сидел сэнсэй Хосокава с повязкой на левом плече. В зале повисла напряженная тишина.
— ВОЙНА началась, — наконец произнес Масамото.
Еще не оправившись от вчерашнего потрясения, ученики застыли в немом ужасе. Ёри взволнованно взглянул на Джека. Худшее из его опасений оправдалось.
— Даймё Камакура теперь преследует не только чужестранцев и христиан. Он воюет против всех даймё и самураев, не согласных принять его господство, не важно, сочувствуют они чужеземцам или нет. Мы думаем, даймё Камакура организовал волну нападений по всей Японии. Город Нагойя пал, территория к северу от тракта Токайдо полностью подчинена Камакура, и в эту самую минуту он продвигается на юг.
— До нас дошли сведения, что самураи, верные Совету и Хагэсава Сатоси, нашему будущему правителю, стягивают силы к Осакскому замку. Оттуда они намерены нанести ответный удар и разгромить врага императора. Сегодня, по приказу даймё Такатоми, мы отправляемся в Осаку.
Приготовления завершились к полудню. Самураи оседлали лошадей, собрали провиант и вооружились. Не все ученики Нитэн ити рю участвовали в походе: младших отправили к родителям, а раненых оставили в школе до полного выздоровления. Будущие воины построились во дворе, ожидая приказа.
— Гамбаттэ! — Сабуро отвесил сдержанный поклон. Несмотря на протесты Кику, он пришел попрощаться с друзьями.
Кику, которая вызвалась ухаживать за ранеными, смахнула слезу и тоже поклонилась. Акико, Ямато и Ёри ответили тем же. Сабуро взглянул на Джека и неуклюже обнял друга. Морщась от боли в плече, он выпалил:
— Не высовывайся. Не делай глупостей. Остерегайся ниндзя. Не забывай хорошо поесть…
— Мне тоже будет тебя не хватать, Сабуро, — искренне сказал Джек. И добавил с улыбкой: — Кто теперь заслонит меня от стрелы?!
Сабуро рассмеялся и тут же отстранился, погрустнев.
— Береги себя, друг.
— ОСАКА И ПОБЕДА! — прокричал сэнсэй Хосокава, командуя колонне юных самураев выходить через школьные ворота.
Забрасывая мешок за плечи, Джек задумался, суждено ли ему вернуться в Нитэн ити рю. Он окинул взглядом монументальный Бутоку-дэн, где его постоянно изводил сэнсэй Кюдзо, назначая укэ в тайдзюцу; прекрасный Тё-но-ма, где он попробовал сомнительный деликатес — печень угря — и праздновал Новый год; Южный сад дзэн, любимое место, чтобы побыть наедине с собой, место, где он начал учиться искусству кюдзюцу у сэнсэя Ёса; Буцу-дэн, где сэнсэй Ямада задавал свои головоломные коаны, а однажды показал им легендарный удар бабочки; и наконец, обгоревший каркас Сиси-но-ма, который был его домом последние три года.
Джек вспомнил, как всего боялся в первый день в школе. Ученики казались опасными и недосягаемыми. Вспомнил, как лежал на футоне в крошечной спальне, один на чужой земле, с могущественным врагом — одноглазым ниндзя, и чувствовал себя, словно ягненок, идущий на заклание.
Отправляясь на войну, он испытывал нечто подобное. Вот только на этот раз он умеет драться. Пусть он и попал в Нитэн ити рю растерянным английским мальчишкой, но покидает его опытным воином-самураем.
37. Осакский замок
Прошагав три дня почти без отдыха, ученики прибыли в Осаку, политический и экономический центр Японии. Джек немного опасался предстоящей встречи с огромным незнакомым городом. К счастью, Осака, как и Киото, и близко не напоминала английские города, с их вонью от навозных куч и кожевенных мастерских, разбитыми дорогами и уличными бандами.
В Осаке люди вежливо кланялись друг другу на улицах. Дома и лавки содержались в идеальной чистоте. Широкие дороги тщательно подметали каждый день. Даже воздух всегда был свеж и чист.
Но самое сильное впечатление на Джека произвел Осакский замок.
В голубом небе высилась грандиозная твердыня, внутри которой Хэмптон-Кортский замок поместился бы несколько раз. Лондонский Тауэр показался бы рядом скромной лачугой. В центре замка возвышался донжон — восьмиэтажная главная башня. Стены ее были выкрашены в строгий серый цвет, а фигурные многоярусные крыши украшала зеленая черепица и сверкающие золотые шпили.
На окраине города колонна юных самураев встретила другие войска, направляющиеся в замок. Вскоре колонны образовали непрерывный поток, следующий по главному тракту. Наконец они пришли к гигантским каменным воротам в высокой крепостной стене с бойницами и бастионами. Решетка поднялась, отворилась тяжелая кованая дверь, приглашая их внутрь.
Сотни самураев оглушительно чеканили шаг по длинному деревянному мосту, переброшенному через широкий ров. Справа виднелся крепостной вал, который уходил вдаль примерно на милю и поворачивал к северу. Отвесные стены спускались прямо в ров и выглядели совершенно неприступными. Каменные глыбы, из которых они состояли, были выше Джека. Каждая наверняка весила, как десять пушек. Наверху, словно драконий хребет, в линию располагались орудийные башни, обращенные к южной равнине Тэнно-дзи. Проходя через следующие ворота, Джек поразился: стены достигали нескольких метров в толщину.
За очередными воротами дорога свернула направо, и они продолжили путь по широкой улице. По бокам стояли укрепленные дома. Вскоре перед самураями опустилась еще одна решетка, и они перешли второй огромный ров.
Таро толкнул Джека в бок и показал куда-то вверх. Из бойниц и с парапетов на них смотрели сотни солдат. Еще сотни охраняли ворота, патрулировали дороги, тренировались во дворах или ухаживали за лошадьми в конюшне. Самураи были повсюду.
— Кто владеет Осакой, владеет сердцем Японии, — прошептал Таро.
Джек охотно согласился, и на сердце у него потеплело. Замок казался неприступным, армия — несокрушимой. Может быть, надежда все-таки есть?
Джек быстро запутался в лабиринте каменных лестниц и дорог и был рад, когда они наконец пришли в окаймленный деревьями двор. В центре стояло здание, чем-то похожее на Бутоку-дэн. Масамото приказал ученикам построиться и ждать, а сам отправился с сэнсэем Хосокава в донжон.
Башня приблизилась, и все же до нее было добрых десять минут ходу. Джек понял, что они уже попали на внутреннюю территорию замка, и все равно там вполне уместился бы небольшой городок. В стороне располагался ухоженный сад с мостиками и ручейком, впадающим в пруд. От цветущих сакур падала тень, а напротив виднелся небольшой колодец. Джек вспомнил, что по дороге им часто попадались сливовые рощицы и амбары, набитые рисом, солью, соевыми бобами и сушеной рыбой. Выходит, в замке можно не только надежно укрыться от врагов, но и прокормиться в случае осады.
Сэнсэй Хосокава вернулся из цитадели и приказал им снова построиться. Вскоре за ним проследовал кортеж вооруженных самураев. В центре шли даймё Такатоми и Масамото, несколько телохранителей и какой-то подросток.
— Преклонить колени! — скомандовал сэнсэй Хосокава.
Юные самураи опустились на одно колено и склонили головы.
Даймё Такатоми выступил вперед.
— Для меня великая честь представить вам его светлость Хагэсава Сатоси, законного наследника престола и будущего правителя Японии.
Окруженный телохранителями подросток кивнул сэнсэю. Джек осмелился поднять глаза. На вид Сатоси было лет шестнадцать. На чистом лице с тонкими чертами уже пробивались усики. Волосы были убраны в пучок на макушке. Юноша носил все регалии правящего даймё. Но больше всего Джека поразил серебряный крестик на шее Сатоси.
— Я рад принять у себя в замке юных самураев, Масамото-сама, — тонким голосом заговорил Сатоси. — Каждый день сюда прибывают дружественные войска. Вскоре в нашей армии будет больше сотни тысяч человек. С такими силами мы разгромим даймё Камакура и положим конец его преступлениям.
Грациозной походкой, выдающей благородное происхождение, Сатоси стал двигаться вдоль строя юных самураев. Дойдя до Джека, он остановился.
— Кто это? — спросил Сатоси, удивленно глядя на единственного белобрысого воина среди черноволосых японцев.
— Джек Флетчер, к вашим услугам, — поклонился Джек.
Сатоси искренне рассмеялся.
— Вот кто будет наводить ужас на наших врагов. Самурай-чужестранец!
Спутники Сатоси тоже засмеялись. Кроме одного. За спиной юноши стоял человек европейской внешности, высокий и худой, со смуглой оливковой кожей и зализанными волосами. Джек не сразу его заметил, так как человек носил тот же наряд, что и другие придворные. При виде Джека глаза его сверкнули и тут же погасли. Тонкие губы растянулись в сдержанной улыбке. Когда кортеж продолжил движение, человек что-то шепнул Сатоси на ухо.
Джек пожалел, что не слышит этих слов. Чужестранец несомненно имел влияние на Сатоси, если оказался в его личной свите. Казалось, Джека должно обрадовать присутствие еще одного европейца, но почему-то у него тревожно заныло под ложечкой.
Завершив осмотр, Сатоси одобрительно кивнул Масамото и удалился. Придворные и телохранители-самураи последовали за ним. Даймё Такатоми и Масамото, беседуя, направились в сад. С юными самураями остался сэнсэй Хосокава.
— Это наши казармы. — Сэнсэй указал на постройки у них за спиной. — Положите там свое снаряжение и идите за мной на склад оружия.
Кроватей в казармах не было, только огромный пустой зал, разделенный на две части бумажными дверями. Джек остался с Ямато и Ёри, а Акико пошла за сёдзи к девушкам. Джек нашел место в углу и оставил там свой мешок. В нем почти ничего не было: дарума, танто, запасные одеяло и кимоно, которые достались ему из школьных запасов. Мечи он носил на поясе.
Ученики медленно выбирали места. После нападения на Нитэн ити рю все были в мрачном расположении духа. Похоже, урон, нанесенный Кадзуки, не ограничивался пожаром. В школе начался раскол: трудно было доверять друг другу, как раньше. На учеников давило чудовищное чувство стыда: бесчестие самурая-предателя падало пятном на всех.
— Можно лечь рядом с тобой? — спросил Такуан, изможденный длинным походом.
— Конечно. — Джек подвинулся, освобождая место. Соперничество за Акико казалось ему таким далеким и бессмысленным во время войны. — Как самочувствие?
— Ужасно. — Такуан, поморщившись, сбросил на пол вещи. — Мешок всю дорогу колотил по ребрам…
— Поторопитесь! — крикнул с порога сэнсэй Кюдзо.
На складе всем раздали оружие. Грубоватый солдат вручил Джеку нагрудник из плетеной кожи, два массивных наплечника, металлический шлем с тремя пластинами на уровне шеи, пару тяжелых рукавиц и, наконец, уродливую металлическую маску на пол-лица, с большим острым носом и густыми черными усами.
— Что это? — спросил Джек.
— Мэнпо, — сердито буркнул солдат. — Защищает шею и устрашает врага. Но с твоим лицом его носить не обязательно. — Он захохотал над собственной шуткой. — Следующий!
В саду все примеряли новую экипировку. Джек рассеянно перебирал амуницию, не зная, с чего начать.
— Помочь? — спросила Акико. Она уже облачилась в великолепные бирюзовые доспехи.
— Как ты так быстро оделась?
— Я часто помогала отцу. Даже в день битвы при Накасэндо. Тогда я видела его последний раз…
Лицо Акико омрачилось. Джек знал, что ей до сих пор больно вспоминать отца, хоть и прошло уже много лет. Наверное, из-за столь ранней потери Акико так стремилась сама стать воином. Старших братьев не было, и ей пришлось вместо него отстаивать честь семьи. Джек, как никто, понимал боль подруги. Дня не проходило, чтобы он не вспомнил об отце. Вот только у него была другая причина стать самураем — Глаз Дракона.
Акико надела Джеку нагрудник и начала его завязывать, как вдруг с другого конца двора послышалось хихиканье. Оглянувшись, они увидели Ёри, буквально утонувшего в доспехах. Его руки едва торчали из-под наплечников, а нагрудник свисал до колен. Забавнее всего смотрелся шлем: голова Ёри исчезла под ним полностью, и он спотыкался, ничего вокруг не видя. Ямато поспешил приятелю на помощь.
Закончив экипироваться — Ёри обменял шлем на другой, поменьше, но такой же неудобный, — они оставили все снаряжение и направились в общую кухню на ужин. После долгого перехода от Киото до Осаки Джек умирал от голода и надеялся как следует поесть. Однако им предложили только шарики холодного риса и водянистый рыбный суп.
Недовольные ученики начали ужинать. Рядом с Джеком сел Ёри. Вид у него был совершенно несчастный. Он потыкал палочками в рис, но есть не стал.
— Конечно, это не Тё-но-ма, зато какой тут вид на замок! — Джек попытался развеселить друга.
— Мы в самом деле будем воевать, да? — прошептал Ёри, не поднимая глаз от тарелки.
— Не волнуйся, Ёри, — успокоила его Акико. — Не в первых рядах.
— Зачем тогда доспехи?
— Мы в резерве и поэтому расположились во внутренней части крепости. Перед главной башней самое безопасное место.
— А если сюда проникнет враг?
— Не проникнет. Ты же сам видел укрепления. Ни одна армия не одолеет эти рвы и толстые стены. Осакский замок никогда не падет.
В это время к Джеку приблизились четверо стражников. Главный позвал:
— Джек Флетчер, тебе приказано идти с нами в цитадель.
38. Отец Бобадилло
Джека повели между высоких стен по узкой дорожке к массивным деревянным воротам, обитым железом. У входа стояли пешие солдаты с копьями. Ворота отворились, и стражники вошли во внутренний двор, окаймленный сливами и сакурами. До главной башни было рукой подать, и Джеку пришлось задрать голову, чтобы разглядеть последний этаж.
Миновали чайный садик с овальным прудом, затем центральную беседку, подошли к главному входу в цитадель. У широких укрепленных дверей их остановили стражники-самураи с мечами наголо. Похоже, Совет серьезно заботился о безопасности Сатоси. Вокруг цитадели ходил патруль. Главный охранник назвал пароль, и ворота отворились.
Внутри самураи сбросили сандалии. Джек последовал их примеру. Деревянный зал не освещался, и глаза не сразу привыкли к темноте. В стороне находился склад, набитый порохом, мушкетами, аркебузами и копьями. Ожидая увидеть каменные ступени, ведущие на главный этаж, Джек с удивлением заметил, что в одном только фундаменте цитадели было три уровня. Они прошли не одну деревянную лестницу, минуя бесчисленных стражников и вереницы комнат. Окна обнаружились только на четвертом этаже.
Солнце висело над горизонтом, освещая равнину Тэнно-дзи на мили вперед. Внизу виднелись три стены, окружающие замок, а за ними до самой гавани простирался город, с высоты похожий на огромное стеганое одеяло. Море было мучительно близко. Когда все закончится, подумалось Джеку, он найдет японский корабль, плывущий в Нагасаки, а оттуда доберется домой.
Самураи неожиданно остановились перед большой деревянной дверью на пятом этаже. За весь путь они не проронили ни слова, и Джек ломал голову, арестовали его или вызвали на аудиенцию к будущему императору. Дверь открылась, и у него снова засосало под ложечкой.
— Добро пожаловать в мой кабинет, — раздался голос, густой и вязкий, как смола.
Перед ним стоял европеец из свиты Сатоси. Он сменил кимоно на сутану и плащ португальского священника-иезуита. Прилизанные волосы блестели в свете лампы. При мысли, что заклятый враг англичан имеет влияние в замке, Джек пришел в ужас.
Войдя в кабинет, юноша растерянно заморгал. Он словно перенесся в другую часть света. Комната была обставлена совершенно по-европейски. Стены и потолок были обиты деревянными панелями. В центре возвышался тяжелый дубовый стол с затейливыми резными ножками. На нем стояли два стеклянных подсвечника и оловянный кувшин с водой. Рядом был большой ларь красного дерева, запертый на замок, и массивный деревянный стул, на котором сидел священник. На спинке стула красовался цветочный орнамент, популярный при королевских дворах Европы. На стене висело полотно — портрет святого Игнатия, основателя Ордена иезуитов, а в нише стояли толстые книги в кожаных обложках. Убранство комнаты было настолько непривычным для Японии, что Джек с новой силой затосковал по дому.
— Садись, — приказал священник, когда дверь захлопнулась.
Джек привычно опустился на колено.
— Сюда. — Священник нетерпеливо махнул на деревянный стул попроще. — Ты совсем забыл наши обычаи. Впрочем, что с тебя взять? Если долго жить с японцами, можно и с ума сойти. Поэтому я создал здесь уголок Португалии. Эта комната — мое убежище, где я отдыхаю от назойливых местных ритуалов, формальностей и этикета.
Джек сел, продолжая удивляться обстановке.
— Ты меня понимаешь? — Священник произносил слова медленно, как будто обращался к дурачку. — Может, лучше говорить с тобой… по-английски?
Юноша насторожился. Несмотря на внешнее дружелюбие собеседника, в его манере держаться было что-то змеиное. Джек не сказал священнику, откуда он родом, значит, иезуит знал его историю. Джеку отчаянно хотелось поговорить по-английски, впервые за столько лет, но он должен был дать понять, что его стоит воспринимать всерьез.
— Можно по-японски. Или по-португальски, если вам угодно, — ответил Джек, мысленно благодаря мать-учительницу.
Священник криво улыбнулся.
— Отрадно видеть, что ты хорошо образован. А то мне показалось, что ты простой мальчишка из матросов. Мы будем говорить по-английски. Я уверен, ты скучаешь по родной речи. Меня зовут отец Диего Бобадилло, брат Ордена Иисуса, протектората католической церкви, и глава миссионеров в Японии. Кроме того, я верховный советник его светлости Хагэсава Сатоси.
Джек вспомнил, что именно этому человеку отец Люций, иезуит из Тоба, просил передать японско-португальский словарь.
— Я вас искал, — перебил Джек. — Я был знаком с отцом Люцием.
Священник поднял брови, больше ничем не выдав своего удивления. Очевидно, отец Люций рассказал своему главе об их встрече.
— Умирая, он завещал мне отдать вам его словарь. К сожалению, его похитили.
— Досадно. Впрочем, не стоит беспокоиться.
Джека смутила реакция священника.
— Отец Люций писал словарь больше десяти лет. Он говорил, что таких больше…
— Что ушло, то ушло.
— Словарь украл ниндзя по имени Глаз Дракона.
— Не знаю такого. — Священник нахмурился. — И потом, зачем ниндзя словарь?
— Он охотился не за словарем, а за…
Джек осекся. Как искусно священник его разговорил. Усыпил бдительность, беседуя на английском. Нужно быть начеку, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Продолжай.
Внезапно Джеку пришло в голову, что влиятельный иезуит может объявить Глаза Дракона в законный розыск и помочь ему вернуть журнал.
— Он охотился… за мной, — в последний момент исправился Джек. — Но отец Люций настаивал, что словарь очень важен для Братства, чтобы распространять вашу веру в Японии. Вы ведь захотите отнять его у ниндзя?
— Быть может, ты заметил, что мы на пороге войны, — съязвил отец Бобадилло. — Словарь волнует меня меньше всего. Зато волнуешь ты.
— Что вы имеете в виду?
— Это верно, что отцу Люцию не удалось наставить тебя на путь истинный?
— Мой путь и так истинный, — запальчиво возразил Джек.
Отец Бобадилло вздохнул.
— Не будем играть словами. Я предупредил его светлость, что среди англичан хватает предателей. — Он поднял руку, не давая Джеку ответить. — Пойми: в замке тебя терпят только из-за твоего опекуна. Когда его светлость выиграет войну, религию в стране будет определять Орден иезуитов, и еретики вроде тебя станут нежеланными гостями на этой земле.
Джек удивился, почему священник так уверен в победе иезуитов, но вспомнил серебряный крестик на шее Сатоси. Должно быть, отец Бобадилло втерся в доверие будущего императора и стал его духовным наставником.
— Не буду лгать, Джек Флетчер. Твое счастье, что ты еще жив. — Опершись локтями на стол и сложив ладони домиком, отец Бобадилло продолжал: — Как англичанин и протестант, ты враг моей страны и Братства. Принимая во внимание твой возраст и преданность его светлости, хочу сделать тебе предложение. Если ты не будешь причинять мне неудобств, то после окончания войны я лично позабочусь о твоем возвращении в Англию. Ведь этого ты хочешь больше всего на свете, верно?
Джек оторопел. Ему пообещали исполнить самое заветное желание, причем пообещал португальский священник-иезуит, заклятый враг его страны!
— А почему я должен вам верить?
— Клянусь Священным Писанием. У меня есть корабли, и я напишу письмо с личной печатью, чтобы твое путешествие было безопасным.
Джек невольно кивнул в ответ.
— Хорошо. Вопрос решен. Ты никому не расскажешь о нашем разговоре и при встрече с его светлостью или придворными не будешь обсуждать противоречия в религии или политике наших стран. Договорились. Можешь идти.
Словно в тумане, Джек встал со стула, поклонился и пошел к двери. Взгляд его упал на книжную полку, и в глаза бросилось что-то знакомое.
Он присмотрелся. Среди обитых кожей томов стояли Библия и молитвенник, а между ними — словарь отца Люция.
39 . В раг
— Уверен, словарь тот самый! — заявил Джек.
Вместе с Акико и Ямато он выскользнул из зала в сад и нашел уединенный уголок для беседы. Стояла безлунная ночь; тишину нарушало только журчание ручья. Поодаль виднелись горящие фонари цитадели и силуэты солдат, патрулирующих укрепления.
— Ты же видел его лишь мельком, — сказала Акико.
— Этот переплет я узнаю из тысячи. Точно такой же был в отцовском журнале.
— Что, если это другой словарь, составленный кем-то из священников?
— Отец Люций говорил, что таких книг больше нет.
— Может, Глаз Дракона понял, что похитил не ту книгу, и избавился от словаря? А потом книга случайно попала к отцу Бобадилло, — предположила Акико.
— Мог бы сказать! — возразил Джек. — Отца Бобадилло не огорчила пропажа словаря, потому что он уже у него! А значит, у него может быть и мой журнал.
— Это немыслимо! — воскликнул Ямато. — Ты всерьез считаешь, что главный советник Хагэсава Сатоси и его духовный поводырь нанял Глаза Дракона и приказал ему украсть журнал и убить тебя?
— Да, — решительно кивнул Джек.
— Он священник! Разве кража и убийство не противоречат монашескому обету? Я знаю, что иезуиты — враги твоей страны, но он на нашей стороне. Сам говоришь, он обещал вернуть тебя домой. Отец Бобадилло нам сочувствует и вовсе не похож на вора и убийцу.
Джек устало вздохнул. Для него-то все было очевидно.
— Помните, на смертном одре отец Люций попросил у меня прощения: мол, ему пришлось кому-то о чем-то сказать, — не зная, что за это готовы пойти на убийство? Наверняка он говорил о журнале и своем наставнике, отце Бобадилло.
Акико задумчиво смотрела в небо. В ее глазах отражались звезды.
— Нельзя просто так обвинить советника его светлости в краже или в убийстве. Нужны доказательства. Прежде всего надо убедиться, что ты действительно видел словарь отца Люция…
— Что ты предлагаешь? — с нервным смешком перебил Ямато. — Прогуляться в охраняемую днем и ночью цитадель, заглянуть в комнату священника и порыться у него на полке?
Акико улыбнулась.
— Именно так.
Прошло не меньше недели, пока друзьям представилась возможность осуществить задуманное. Учеников на полдня оставили тренироваться самостоятельно. До этого сэнсэи Нитэн ити рю ежедневно муштровали юных самураев, учили их формировать строй и драться в полном боевом облачении. Отдыхать было некогда: сэнсэи знали, что жизнь учеников зависит от их подготовки.
Каждый день в Осаку прибывали все новые и новые войска, принося новости о налетах и набегах во всей Японии и о том, что на Осаку надвигается колоссальная армия. В замке собралось множество чужестранцев и обращенных в христианство японцев. Видимо, политика даймё Такатоми привела к тому, что все миссионеры искали защиты у Сатоси. Казалось, Джек должен был радоваться такому количеству европейских лиц, однако среди них не было англичан или голландцев. Кроме случайных торговцев и купцов, все были испанскими монахами или португальскими иезуитами.
— Это безумие, — прошептал Ямато, когда они приблизились к первым воротам. — Отец отречется от меня, если узнает.
Акико и Ямато в полном боевом облачении и с мэнпо на лицах вместе с Джеком пошли по узкой дорожке к внутреннему двору.
— Идите, как будто у вас важное дело, и не останавливайтесь, — прошипела Акико.
Пехотинец с копьем наперевес преградил им дорогу.
Не успел он сказать и слова, как Акико приказала:
— Открой ворота!
Страж заколебался: он не ожидал услышать из-под маски девичий голос.
— Ну же! Этот юноша — гость отца Бобадилло.
Она говорила таким уверенным тоном, что растерявшийся страж поспешил к двери. Его напарники проводили юных самураев поклоном.
— Вот видите, — гордо заявила Акико, — асигару подчиняются приказам, а не задают вопросы.
Друзья прошли по двору к главному входу в цитадель. Навстречу шагнули два самурая. Джек понял, что так просто их не пустят. Это уже не асигару.
— Пароль, — потребовал тот, что справа.
Ямато повторил слова, которые Джек слышал неделю назад.
— Это старый пароль, — заявил самурай.
Ямато оцепенел, не в силах вымолвить ни слова. Второй страж обнажил меч. Джека прошиб холодный пот. Конечно, за попытку проникнуть в цитадель их не убьют, но потребуют серьезных объяснений.
— Вот досада! — воскликнула Акико, стягивая маску. — Сабуро-сан дал нам неверный пароль. Уверена, он это нарочно. Тоже мне, шутник!
Стражи удивленно уставились на нее, не ожидая увидеть под мэнпо девушку. Джек и Ямато обеспокоенно переглянулись. Выходка Акико поразила их не меньше.
— Теперь мы станем посмешищем всей школы! — Она раздраженно взглянула на Ямато. — Впервые получили задание как воины-самураи и не смогли даже доставить мальчишку к отцу Бобадилло!
Один из стражей глупо улыбнулся. Акико умоляюще заглянула ему в глаза.
— Пожалуйста, пропустите нас. Мальчишку уже приводили в цитадель. Взгляните — разве можно забыть такое лицо?
Скорчив гримасу, она указала на прямой нос Джека, и стражи расхохотались. Джек не разделял всеобщего веселья.
Акико невинно покосилась на стража из-под опущенных ресниц.
— Какой позор возвращаться, не выполнив простое задание!
Страж смягчился и, посмотрев на Джека, хмыкнул, как будто узнал его.
— Пятый этаж, не выше. Дальше стоит личная охрана его светлости, а она вовсе не такая сговорчивая.
— Благодарю вас. — Акико поклонилась и надела мэнпо.
Друзья вошли в башню и, разувшись, стали подниматься по лестнице. Ямато шел впереди.
— Надеюсь, ты не обиделся, — прошептала Акико Джеку на ухо.
— Нет, что ты! — торопливо ответил Джек, чувствуя, что краснеет.
— Куда теперь? — спросил Ямато на пятом этаже.
— Э-э… налево. — Джек немного волновался, что друг заметит его румянец.
Они направились по главному коридору к кабинету отца Бобадилло. Мимо проходили стражи. На миг Джеку показалось, что их поймают, но те не обратили на них никакого внимания и поспешили вниз по лестнице. Больше самураев вокруг не было.
— А если он у себя в комнате? — спросил Ямато.
— Остается проверить. — Акико жестом велела им подождать в боковом коридоре и постучала в дверь. Ответа не было.
Акико поманила их к себе.
— Мы посторожим, — сказала она Джеку, — и дадим тебе знать, если кто будет идти.
Джек осторожно вошел в кабинет отца Бобадилло и тут же снова почувствовал себя на другом конце света. Подойдя к нише, он присмотрелся. Словарь стоял на виду. Джек сразу узнал переплет, потертый от частого использования и немного поцарапанный при падении. Он открыл книгу, и последние сомнения исчезли: на первой странице чернилами было выведено имя отца Люция.
Теперь у Джека были все необходимые доказательства. За спиной Глаза Дракона стоял отец Бобадилло, иначе откуда у него словарь? Почему он делал вид, что не слышал о нем? Выходит, журнал тоже у него. Джек ощутил прилив гнева. Отец Бобадилло нанял Докугана Рю, а значит, виновен в смерти отца не меньше, чем сам убийца.
Рука Джека потянулась к танто убитого ниндзя, спрятанному в поясе. Охваченный жаждой мести, он так сильно сжал рукоятку дьявольского клинка, что костяшки пальцев побелели.
— Эй вы, двое! Что вы тут делаете? — окрикнул голос за дверью.
Джек похолодел. Их обнаружили. Он торопливо поставил словарь на место.
— Дежурим, офицер, — едва заметно волнуясь, ответил Ямато.
— Вы ошиблись этажом. Я просил сменить охрану для гостя отца Бобадилло на четвертом этаже.
— Но… — заикнулась Акико.
— Не пререкаться! За мной!
— Хай! — покорно ответили Акико и Ямато. Послышались удаляющиеся шаги.
Джек отпустил нож. Нужно мыслить трезво. Месть — это не выход. Во-первых, у отца Бобадилло слишком могущественный покровитель, а во-вторых, Джек мог ошибиться. И потом, важнее всего найти журнал.
Он поискал на полке, но безуспешно. Заглянул на стол. И вдруг заметил запертый ларь в углу.
Джек опустился на колени перед сундуком и, аккуратно вставив в замок кончик танто, повернул клинок. Когда сестренка потеряла ключ к сундуку у них дома, отец показал ему, как справиться с таким замком. Однако это устройство было надежнее и не поддавалось. Кинжал соскользнул. Джек попробовал еще раз, и у него возникло неприятное чувство, что за ним наблюдают. Оглянувшись, он поймал на себе чей-то укоризненный взгляд, но это оказался всего лишь портрет святого Игнатия.
Внезапно замок поддался. Подняв тяжелую крышку, Джек заглянул внутрь. Там лежали бумаги, серебряные монеты, драгоценности, толстый бархатный камзол и три книги. Журнала не было. Где же отец Бобадилло хранит его? Быть может, узнав об истинной ценности журнала, ниндзя решил оставить его себе?
Внезапно в коридоре послышались шаги: кто-то подошел к дверям кабинета.
— Передай даймё Юкимура, что я благодарен за встречу, — сказал вкрадчивый голос.
Отец Бобадилло!
Джек был в ловушке. Торопливо сбросив вещи обратно в сундук и приладив замок, он в панике огляделся.
Заметив, что из стены напротив пробивается полоска света, Джек помчался туда и обнаружил сёдзи, замаскированные под деревянную панель. Едва он успел их открыть, как в кабинет вошел отец Бобадилло. Джек тихонько задвинул за собой бумажную дверь.
Он оказался в комнате для молитв, отделанной в японском стиле, со стенами из васи. К счастью, в комнате ничего не было, только простой алтарь и деревянное распятие, а рядом — потайная дверца. Справа находились сёдзи, ведущие в главный коридор.
Отец Бобадилло открыл ставни. Затаив дыхание, Джек одним глазом заглянул в щель в двери. Священник был не один.
— Это ведь хорошо, не так ли? — спросил приземистый лысоватый португалец с темно-карими глазами и массивным носом, одетый в сутану иезуитского священника.
Отец Бобадилло кивнул.
— Перед лицом войны люди часто становятся более набожны. Пока не поздно, я надеюсь обратить в христианство всех правителей.
— Господь вознаградит вас на небесах за верную службу.
— Надеюсь, я буду вознагражден раньше, — ответил отец Бобадилло, криво улыбнувшись. — В конце концов, я обеспечиваю ему власть над всей Японией.
Он опустился на стул с высокой спинкой и предложил второй стул священнику.
— И все же остается одна небольшая помеха, которую необходимо устранить.
— Я думал, вы уже поговорили с мальчишкой.
— Отец Родригес, каждый день, проведенный этим английским еретиком в замке, — угроза нашей священной миссии. От него нужно избавиться.
— То есть убить? — Глаза отца Родригеса расширились. — Помилуйте!
— Разумеется, нет. Я не хочу гореть в аду, — смягчился отец Бобадилло. — И все же его смерть нам на руку.
— Какой вред может принести мальчишка?
— Огромный. Мы всегда представляли Церковь единой, с едиными догмами. Его светлость не должен узнать, что между христианами существует раскол. Представьте, что мальчишка откроет Сатоси правду. Вера правителя в нас и в Христа может пошатнуться, и мы лишимся всего.
— Что вы предлагаете? — Отец Родригес заерзал на стуле. — Масамото-сама непременно насторожит исчезновение подопечного.
— Нам нужен повод скомпрометировать Джека Флетчера, — ответил отец Бобадилло, задумчиво глядя в окно. — Чтобы его изгнали из замка. Дальше война сделает свое дело. В конце концов, даже для самурая сейчас опасные времена…
Священник умолк и озадаченно посмотрел в нишу. Джек проследил его взгляд и беззвучно выругал себя за глупость. Он поставил словарь в другое место. Иезуит стал обшаривать глазами комнату, затем подошел к сундуку и наклонился к замку. В ярком дневном свете даже Джеку была видна глубокая царапина, оставленная танто.
— Что случилось? — спросил отец Родригес.
Не отвечая, отец Бобадилло медленно подошел к портрету и некоторое время задумчиво смотрел на него. Внезапно он направился к двери в молитвенную комнату.
Джек приготовился бежать, хотя понимал, что не успеет проскочить в сёдзи.
— Ваше высокопреосвященство! — Кто-то забарабанил в дверь кабинета.
— Да? В чем дело? — Голос священника прозвучал совсем рядом.
— Враг наступает! Армия даймё Камакура уже видна. Его светлость просит вас немедленно прийти в укрепления.
Отец Бобадилло замешкался.
— Нельзя заставлять его светлость ждать, — напомнил отец Родригес.
Дверь кабинета открылась и тут же захлопнулась. Раздался стук удаляющихся шагов.
Сердце Джека бешено колотилось.
Враг был не только у стен замка, но и внутри.
40. Осада
Пушечные ядра градом сыпались на стены Осакского замка. Обстрел не прекращался уже три дня. Гремели взрывы, и в воздухе витал едкий запах пороховой гари. Дым висел над равниной Тэнно-дзи, словно утренний туман, скрывая огромный лагерь даймё Камакура. Ряды палаток, шатров и холщовых бараков простирались на многие мили. Масамото предполагал, что у стен замка собрались около двух сотен тысяч воинов.
Джек стоял на внутренней парапетной стене с другими юными самураями. Одна только огневая мощь врага была поразительна. Откуда у Камакура столько пушек? В Осакском замке не было такого тяжелого оружия, и войску Сатоси нечем было стрелять в ответ. Джек понимал: будь замок кораблем, они бы уже тысячу раз ушли на дно. Однако мощные каменные стены пока выдерживали натиск.
В перерывах между канонадой войска даймё Камакура штурмовали ворота замка, но ни одна атака не увенчалась успехом. Катапульты на крепостных валах пускали в наступающее войско огромные валуны и огненные шары. Стрелы сыпались градом, сметая ряды асигару один за другим. Дивизион, прорвавшийся под обстрелом, должен был пересечь ров. Большинство солдат погибало при попытке переплыть ров на плотах или засыпать его, образуя переправу. Те немногие, кто добирался до стен, не имели шансов взобраться по отвесному фундаменту. Их расстреливали из луков и аркебуз, поливали кипящим маслом или сбивали камнями из бойниц.
Осакский замок оставался неуязвимым.
Вскоре стало понятно, что единственная надежда даймё Камакура — это осада.
— Как долго мы продержимся? — дрогнувшим голосом спросил Ёри, выглядывая из бойницы.
— Много месяцев, а может, и целый год, — ответил Таро, одетый в доспехи, как большинство учеников.
— А разве еда не закончится? — спросил Джек. Несмотря на изобилие складов, он был уверен, что стотысячная армия быстро уничтожит запасы.
— Я бы не волновался. Татами в замке сделаны из кореньев. Если будет совсем худо, можно питаться ими.
Таро улыбнулся, но по серьезному взгляду Джек понял, что он вовсе не шутит.
— Надеюсь, до этого не дойдет. — Такуан стоял между Эми и Акико, все еще не в силах свободно двигаться из-за ушиба. — Даймё Камакура скоро поймет бессмысленность битвы и сдастся.
— Да ведь его армия вдвое больше нашей! — пискнул Ёри. В соседнюю башню попало ядро, и он невольно вжал голову в плечи.
— Ему придется выманить нас на открытый бой, — ответил Таро, не обращая внимания на летящие ядра. — Пока укрепления выдерживают, нам нет нужды драться с ним на равнине.
— Я слышала, даймё Камакура уже почти отчаялся, — сказала Эми. — Отец говорил. Утром он посылал гонца, чтобы подкупить даймё Юкимура. Обещал отдать ему провинцию Синано! Разумеется, он получил прямой отказ.
— А разве не отец Кадзуки правит Синано? — спросил Такуан.
— Да, — рассмеялась Эми. — Поэтому-то он и отчаялся.
— Если Кадзуки когда-нибудь мне попадется, провинция будет наименьшей потерей для этой семьи изменников. — Глаза Ямато сузились от ненависти.
«Интересно, куда девался Кадзуки?» — подумал Джек. Масамото посылал отряд на его поиски, но предателя так и не нашли. Разговоры о его измене поутихли, и все же она не давала им покоя, словно саднящая заноза.
— Построиться! — скомандовал сэнсэй Хосокава с крепостной стены. — Всем вернуться в казармы.
Юные самураи выстроились во дворе. Каждый отряд возглавлял сэнсэй.
Масамото стоял перед ними, нахмурившись.
— Я собрал вас для серьезного разговора.
Джек, Акико и Ямато встревоженно переглянулись. Неужели он узнал об их проникновении в цитадель? В суматохе, вызванной приближением армии Камакура, всем троим удалось вернуться в казармы незамеченными. Но отец Бобадилло мог о чем-то догадываться. Он знал, что кто-то был в его комнате, и Джек не сомневался, что священник заподозрит его. Вот отличный предлог, чтобы скомпрометировать Джека. Выходит, отец Бобадилло уже говорил с Масамото?
— Война началась. Все мы можем рано или поздно оказаться на поле битвы.
Ёри затрясся, как осиновый лист.
— Вы должны понять: наша сила в единстве, — объявил Масамото, печатая шаг вдоль строя юных самураев. — Не допускайте ни малейшего сомнения. Доверяйте друг другу все — даже жизнь.
Масамото остановился у шеренги, в которой стоял Джек, и сделал глубокий вдох. Казалось, он борется со своими чувствами. Джека прошиб холодный пот. Похоже, беды не миновать.
— Предательство одного из учеников подорвало боевой дух Нитэн ити рю.
Джек облегченно вздохнул. Речь шла об измене Кадзуки.
— Это опасно для самураев, которым предстоит воевать. Сэнсэй Ямада, поделитесь с учениками своей мудростью.
Сэнсэй Ямада подошел, опираясь на посох.
— В любой яблоне бывает одно плохое яблоко, но это не значит, что прогнило все дерево. — Он теребил пальцами кончик длинной седой бороды. Тихий голос звучал ясно и четко, перекрывая шум сражения. — Тяжелые времена лишь укрепляют корни нашей школы.
— Можно твой колчан? — Сэнсэй Ямада приблизился к Акико.
Акико удивленно протянула ему холщовый мешок. Сэнсэй Ямада вынул одну стрелу и подал Ямато.
— Сломай ее надвое.
Ямато растерянно заморгал. Сэнсэй Ямада ободряюще кивнул. Юноша взял деревянный стержень и без особых усилий разломил его на две части.
Сэнсэй Ямада достал три стрелы и снова дал Ямато.
— Сломай все три сразу.
Держась за деревянные стержни, Ямато бросил извиняющийся взгляд на Акико. Ему было неловко портить ее драгоценные стрелы с соколиным оперением. Он принялся ломать их руками, потом через колено — стрелы не поддавались. Сэнсэй Ямада жестом остановил Ямато.
— Один самурай — как одна стрела. Может убить, а может и погибнуть сам, — объяснил он, возвращая колчан Акико. Сэнсэй поднял три стрелы высоко над головой. — Только сообща мы останемся сильными и непобедимыми. Помните это, юные самураи Нитэн ити рю. Семь добродетелей бусидо навеки связывают вас между собой.
— ХАЙ, СЭНСЭЙ! — воодушевленно прогремели ученики. — ДА ЗДРАВСТВУЕТ НИТЭН ИТИ РЮ!
Крик эхом отозвался в крепостных стенах. Канонада внезапно смолкла.
41. Праздник созерцания луны.
— Будешь кати гури? — спросил Ёри. Лицо его сияло в бледном свете луны.
Он протянул Джеку блюдце с коричневыми орешками. Тот стоял над перилами деревянного моста в чайном саду цитадели, задумчиво наблюдая за золотой рыбкой.
— Это сушеные каштаны, — объяснил Ёри и взял с блюдца одну штуку. — А еще кати означает «победа». Поэтому его светлость и велел подать их на праздничный стол. Мы победили, Джек! Победили без боя!
Джек тепло улыбнулся, глядя на бурную радость друга, и попробовал сладкий каштан. Недаром это вкус победы.
Военные действия прекратились неделю назад. Даймё Камакура направил соглашение о мире и признал, что попытка захватить Осакский замок была ошибкой. Неожиданно раскаявшись, он пообещал, что не будет нападать на преданных Сатоси людей, оспаривать его право на престол и прекратит преследование чужестранцев. Камакура даже запечатал документ каппаном — кровью из своего пальца — в знак того, что признает его священным и нерушимым.
Такой поворот событий ошеломил всех, особенно Масамото. Он не верил, что враг сдался так быстро, ведь война едва началась. Со свойственной ему осмотрительностью Масамото настаивал на продолжении тренировок в Нитэн ити рю.
Однако даймё Камакура, похоже, слово держал. На следующий день его колоссальная армия свернула лагерь и отступила в направлении провинции Эдо. Сторонники Сатоси ликовали: они выиграли войну, не вступая в открытое сражение.
В знак признательности Сатоси приказал подать воинам сакэ и угощение. Для даймё и генералов, которые выступили на его стороне, он решил устроить праздник созерцания луны в чайном саду. Приглашение распространялось и на учеников Нитэн ити рю: из-за возраста будущий император ощущал с ними некоторое родство.
Сатоси принимал каждого даймё в открытом чайном домике на островке в саду. Прогуливаясь по извилистым дорожкам и мостам, гости беседовали и любовались яркими, как алмазы, звездами на безоблачном ночном небе.
Отец Бобадилло тоже явился на праздник, не упуская случая пообщаться с главными членами Совета. Время от времени он, прищуриваясь, поглядывал на Джека. Юноша старался не обращать внимания и держался от священника подальше.
Напротив Джека и Ёри, на другом берегу овального пруда в окружении юных самураев сидел Такуан. Рядом с ним Акико и Эми завороженно наблюдали за лунными бликами на гладкой водяной поверхности. Вдохновленный неземной красотой, Такуан на ходу сочинял хайку, развлекая компанию.
— А знаешь, что на Луне живет кролик? — спросил Ёри, вглядываясь в ночное небо. — Если присмотреться, можно увидеть, как он делает рисовые шарики.
С противоположного берега послышались аплодисменты. Джек различил беззаботный смех Акико и поймал себя на том, что любуется ее лицом, а вовсе не луной.
— Смотри, вот он! — Ёри показал пальцем на расплывчатый силуэт кролика на небе.
— Сейчас я посвящу стихотворение каждому из вас, — объявил Такуан. Голос его ясно звучал в ночной тишине. — Акико, ты будешь моей музой?
Снова раздались восхищенные аплодисменты. Акико застенчиво кивнула.
Ёри дернул Джека за рукав.
— Видишь! У кролика деревянный молоток.
— Ты страдаешь лунатизмом, — заявил Джек, вырывая руку. — Все знают, что на Луне живет человек, а не кролик.
Ёри обиженно отошел. Джеку тут же стало стыдно. Пробормотав извинения, он поклонился Ёри и в одиночестве зашагал к беседке.
Сидя на краю колодца, Джек мрачно смотрел через открытую дверь на веселящихся гостей. Зачем он так набросился на Ёри? Пора признаться хотя бы самому себе: его задевает близкая дружба Такуана с Акико. Чем больше времени девушка проводила с Такуаном, тем острее Джек чувствовал, как много она значит для него. Акико всегда была ему лучшим и самым верным другом, и он не хотел ее потерять.
Присутствие отца Бобадилло тоже не добавляло Джеку радости. От священника исходила явная угроза. После того как подозрения насчет словаря подтвердились, Джек был уверен, что иезуит действует заодно с Глазом Дракона и смерть отца на его совести.
Война закончилась, и теперь отец Бобадилло будет настаивать на возвращении Джека в Англию, якобы в его интересах. Такому человеку нельзя доверять. Священник наверняка хочет обмануть его — заточить в тюрьму в Португалии, посадить на корабль, где его выбросят за борт, или даже натравить на Джека Докугана Рю.
Хотя Джек и презирал Кадзуки за ненависть и преследования, отчасти недруг был прав: некоторые чужестранцы действительно стремились захватить власть в Японии. Даже сейчас отец Бобадилло расшаркивался перед даймё и расточал похвалы, всеми силами втираясь в доверие. Ревностный иезуит и тонкий дипломат, отец Бобадилло был опасным человеком.
Увы, повлиять на столь серьезные политические вопросы Джек не мог. Кто будет слушать какого-то мальчишку? Единственное, чем он мог помешать иезуиту, — это вернуть себе отцовский журнал. В память об отце Джек не допустит, чтобы этот коварный и бесчестный человек заполучил морские карты, а значит, и власть.
Где же он его прячет? Торопливые поиски в кабинете священника не увенчались успехом, если не считать словаря. Джек не сомневался, что отцу Бобадилло что-то известно. Однако иезуит неотрывно следил за ним, и Джек не мог рисковать второй раз.
Ёри просунул голову в дверь.
— Можно войти? — застенчиво спросил он.
Джек кивнул, и Ёри уселся рядом. Глядя в пол, Джек пытался подобрать нужные слова, чтобы извиниться перед другом.
— Эта беседка называется «Колодец с золотой водой». — Ёри первым нарушил неловкое молчание и, заглянув в колодец, продолжал: — Вода поступает туда по туннелю из внутреннего рва. А чтобы она была вкуснее, отец Сатоси сбросил в глубину несколько слитков золота.
Джек посмотрел вниз. На прозрачной воде плясали лунные блики.
— Золота не видно, — ответил Джек, радуясь, что Ёри с ним заговорил. — Зато я видел твоего кролика на Луне. Прости, что нагрубил тебе.
— Ничего. — Ёри улыбнулся. — Я знаю, что вместо тебя говорил тигр.
— Как это? — озадаченно спросил Джек.
— Я видел твой взгляд, когда Такуан объявил Акико своей музой.
— Ничего подобного, — пробормотал Джек, бросая взгляд на Такуана, гуляющего с компанией по саду. Рядом с ним шла Эми.
Ёри понимающе улыбнулся.
— Покажи Акико свое хайку. Уверен, ей понравится.
— Хайку? — Джек удивленно поднял брови. — Оно же сгорело.
— Вовсе нет, — возразил Ёри, доставая из рукава кимоно смятый листок. — Я заметил его, когда забирал твоего даруму, и сунул в пояс.
— Как ты мог? — воскликнул Джек, потрясенно глядя на Ёри. — На школу напали враги, в Сиси-но-ма бушевал пожар, а ты спасал мои стихи!
— Помнишь, что сказал сэнсэй Ямада? «Мы должны сделать так, чтобы за этот мир стоило сражаться». Твое хайку делает мир лучше. Ты просто обязан подарить его Акико.
Джек сел, ошарашенный предложением.
Ёри нетерпеливо вздохнул и, вскочив на ноги, потянул Джека за дверь.
— Давай же! — поторопил он.
Акико отделилась от компании и пошла к роще сакур на краю чайного сада.
Джек почувствовал, как Ёри подталкивает его в спину, и побрел в сторону Акико. Словно в тумане, он перешел через мостик, сжимая в руке хайку, и зашагал к деревьям. Оглянувшись, он увидел, что Ёри улыбается и ободряюще кивает.
Акико нашла уединенное темное место у стены замка. Луна и звезды тут сияли еще ярче и прекраснее. Сидя на скамейке, девушка умиротворенно смотрела на небо.
Джек держался поодаль в тени и никак не мог собраться с духом и подойти.
— Не доверяю я Камакура, — послышался голос из темноты.
Джек скользнул за дерево. Мимо прошли три даймё. Говорил отец Эми, даймё Такатоми.
— Он заманил нас в ловушку, и мы попались.
— Согласен, — мрачно сказал второй голос. — Разведчики донесли, что он снова разбил лагерь в одном дне ходьбы отсюда. Камакура вернется, в этом нет сомнений.
— Но ведь даймё связан мирным договором, скрепленным кровью, — возразил третий голос.
— Это так, — ответил даймё Такатоми, — однако нам известно, что он оставил здесь своих воинов, чтобы они уничтожили внешнюю стену замка и засыпали ров. Из-за договора, сказал их капитан, нет необходимости в таких укреплениях!
— Их ведь остановили, не так ли? Стену уже отстраивают.
— В этом-то и ловушка, — вздохнул отец Эми. — Приказав восстановить стены, его светлость попал прямо в руки Камакура.
Джек напряженно прислушался: даймё завернули за угол.
— …враг провозгласит, что мы пренебрегли нерушимым договором… снова объявит войну, когда Осакский замок будет уже не так хорошо защищен…
Джек не верил своим ушам. Если отец Эми прав, то притворное перемирие — всего лишь затишье перед бурей.
— Подслушиваешь? — прошипел кто-то прямо в ухо.
От неожиданности уронив хайку, Джек обернулся и встретил злорадный взгляд отца Бобадилло.
— Н-нет, — запнулся Джек, норовя побыстрее улизнуть.
— А мне так показалось. — Священник схватил юношу за шиворот. — Прячешься за деревом. Слушаешь тайные разговоры. Привык совать нос куда не следует?
Отец Бобадилло пристально посмотрел на Джека, надеясь устыдить его. Тот покачал головой.
— Ты знаешь, что шпионаж карается смертью? — Отец Бобадилло произнес последнее слово с особым удовлетворением. Тонкие губы искривились в ухмылке. — Боюсь, мне придется доложить об этом случае.
Джек понял, что надежды нет. Отец Бобадилло сделает все возможное, чтобы выставить его в дурном свете. Обвинит в шпионаже, чтобы Джека казнили или в лучшем случае выгнали из замка. Слово мальчишки против слова доверенного лица Сатоси.
— Джек! — послышался веселый голос.
Улыбка сползла с лица иезуита. Из-за спины отца Бобадилло показался Такуан. Друзей он оставил на мостике наблюдать за золотой рыбкой.
— Вот ты где! — воскликнул он. — Мы уже давно забросили какурэнбо. Спасибо, отец, что нашли его. Джек вечно играет с нами в прятки!
Отец Бобадилло подозрительно посмотрел на Такуана, затем на Джека.
— Мое почтение, — пробормотал он и отправился к чайному домику.
— Спасибо! — с облегчением вздохнул Джек.
— Что ему нужно? Я видел, как он крался за тобой между деревьями. Ты попал в беду?
— Да нет, все в порядке, — ответил Джек, не желая впутывать Такуана. — Спорили о религии.
Такуан понимающе кивнул.
— Тогда идем праздновать, а то пропустишь все веселье.
Джек бросил взгляд в темноту, где сидела Акико. Придется подарить ей стихи в другой раз.
— Что это? — Такуан поднял листок бумаги. — Хайку!
Джек попытался было перехватить листок, но Такуан был быстрее. Он ловко отпрыгнул в сторону и прочел стихи вслух:
Английская роза
И цветущая сакура
Рядом в моем саду.
— Это ты написал? — удивленно спросил Такуан.
— Отдай, — смущенно попросил Джек.
— Оно прекрасно! Не знал, что ты такой поэт.
— Вовсе я не поэт… до твоих хайку мне далеко.
— Нет, твое лучше. Должно быть, тебя посетило настоящее вдохновение…
Такуан замолчал на полуслове, заметив Акико. Он посмотрел на нее, потом на хайку и на Джека. Его красивое лицо осветила улыбка.
— Роза? Сакура? Это ведь ты и Акико, да?
— Нет… — слабо возразил Джек. Ему было ужасно неловко. Такуан наверняка всем расскажет и будет его дразнить. Это еще хуже, чем быть пойманным отцом Бобадилло.
— Прости меня за слепоту. — Такуан низко поклонился и протянул ему хайку. — Я не подозревал о твоих чувствах к Акико, иначе не выражал бы ей свою симпатию так явно. Я вел себя бесчестно. Наверное, ты меня ненавидишь.
— Ничего подобного. — Такуан оказался не только благородным человеком, но и настоящим самураем. — Ты неправильно понял, мы просто друзья.
— Просто друзья? — Такуан поднял брови. — Да она только и говорит, что о тебе.
— Правда? — Джек невольно обрадовался.
— Пожалуй, я пойду. А ты подаришь ей свое хайк-к-к…
Такуан закашлялся и начал оседать на землю. Джек едва успел его подхватить.
Из шеи Такуана торчал отравленный дротик.
42 . Атака в ночи
— Акико! — закричал Джек, спеша оттащить Такуана за дерево.
Он силился разглядеть в темноте ниндзя, но их надежно скрывали невидимые синоби сёдзоку.
Подбежала Акико.
— Что случилось? — потрясенно ахнула она, помогая Джеку уложить Такуана на землю.
— Дротик. — Джек вытащил отравленное острие из шеи Такуана.
Акико огляделась.
— Вон там, вверху!
По стене замка, словно привидение, скользила тень.
За спиной хрустнула ветка. Джек и Акико резко обернулись.
— Такуан, тебя все заждались… ТАКУАН! — пронзительно вскрикнула Эми, увидев его лежащим у Джека на руках.
Она подбежала к раненому другу.
— Что с тобой?
Такуан посмотрел на Эми невидящим взглядом, тяжело дыша. Губы его посинели. Он попытался заговорить, но смог выдавить из себя только хрип. Эми наклонилась ниже, и Такуан поцеловал ее в щеку.
Глаза его закрылись, голова запрокинулась набок.
Эми схватила Такуана за руку.
— Не покидай меня… — всхлипнула девушка.
Но он уже не дышал.
— Акико, предупреди остальных. — Джек осторожно положил голову Такуана на землю. Где-то далеко послышались выстрелы мушкетов, и Джек понял, что даймё Такатоми не ошибся в своих подозрениях. — Даймё Камакура вернулся и привел ниндзя!
Она кивнула и бросилась бежать через рощу.
Джек услышал крик Масамото:
— Нападение! Самураи Нитэн ити рю, стать на стражу внутренних ворот!
Отовсюду раздавались приказы:
— Защитить его светлость! Всем даймё вернуться в цитадель!
По деревянным мостикам застучали шаги. Всех самураев призвали к оружию. Сквозь суматоху донесся голос даймё Такатоми:
— Эми-тян? Где ты?
— Такуану уже не помочь. — Джек мягко отстранил рыдающую Эми от безжизненного тела. — Иди к отцу.
Джек отвел ее к садику и побежал в противоположном направлении.
— Ты куда? — позвала Эми.
— Искать убийцу! — Джек помчался к каменной лестнице, ведущей к внутренним стенам замка и одним махом взлетел по ступенькам. Выбежав на парапет, он обнажил катану.
На стене никого не было. Куда делись все стражи?
Внезапно в восточной части замка прогремел взрыв, за ним раздался второй, словно одновременно выстрелили сто мушкетов. В крепости одно за другим стали гаснуть окна.
Мчась по парапету в темноте, Джек обо что-то споткнулся. На полу лежал мертвый самурай с перерезанным горлом. Теперь ясно, куда пропала охрана.
Внизу виднелись бесконечные ряды факелов, надвигающиеся на внешние ворота.
Даймё Камакура привел назад всю армию.
Битва началась.
Тысячи воинов Сатоси бросились к главным воротам на защиту укреплений и баррикад. Они не подозревали, что враг уже в замке.
В воздухе просвистел трезубый абордажный крюк, и в парапет рядом с Джеком вонзилась кагинава. Джек взмахнул катаной, обрубая веревку. Крюк со стуком упал на каменный пол, и веревка скользнула во тьму.
Джек посмотрел вниз. Ничего не видно. Внезапно он понял замысел врага. Залп мушкетов был уловкой: он не только отвлек защитников восточных ворот, но и заставил обитателей крепости погасить все огни, чтобы скрыть цитадель от пушек. В кромешной тьме ниндзя в черных одеждах никто не заметит.
Юноша вгляделся в пустоту и не поверил своим глазам. В лунном свете, отражаясь в водах внутреннего рва, темные фигуры шли прямо по поверхности. По стенам, словно пауки, карабкались тени.
Неожиданно из темноты появились два глаза. Воздух рассекло стальное лезвие. Джек отскочил назад: сюрикэн едва не вонзился ему в горло. Через парапет перепрыгнул ниндзя.
Джек без промедления полоснул катаной, стараясь попасть убийце по ногам. Ниндзя высоко подпрыгнул и, перекувырнувшись в воздухе, ударил Джека по почкам. От боли юноша согнулся над парапетом. Услышав свист, он инстинктивно перекатился в сторону. Что-то тяжелое и металлическое рухнуло туда, где только что была его голова, взметая в воздух каменные осколки.
Джек отступал, выставив меч перед собой. Ниндзя держал в руках кривой нож и цепь, раскручивая над головой тяжелый конец. Разжав руку, он метнул цепь в Джека. Отойти было некуда, и Джек блокировал удар мечом. Цепь намоталась на клинок, и убийца выдернул катану из рук Джека.
Ниндзя зашипел, бросил меч на пол и двинулся вперед, снова раскручивая цепь над головой. В другой руке он держал изогнутый нож, которым намеревался убить Джека.
Джек отступал. У него оставались вакидзаси и танто, но доставать их было некогда. Ниндзя приготовился к удару. Идеально рассчитав движение, Джек нырнул под цепь, выполняя прием куки-нагэ.
Он сбил с ног ниндзя, точно так же, как тысячу раз с ним проделывал сэнсэй Кюдзо. Джек крутнулся вокруг своей оси, используя энергию удара, чтобы подбросить соперника в воздух. Ниндзя перелетел через парапет и исчез в темноте. Протяжный крик оборвался, и Джек услышал слабый плеск: убийца упал в ров.
Джек поднял катану. Некогда было даже порадоваться великолепному куки-нагэ. Пока они дрались, за стену цеплялись все новые и новые кагинавы. Джек бросился обрезать веревки, но трое ниндзя уже вскарабкались на стену. Им никто не препятствовал: всех стражей убили их предшественники. Под покровом темноты ниндзя стали красться к цитадели.
Джека осенило: они хотят убить Сатоси и членов Совета. Пока все силы брошены на защиту от войска даймё Камакура за стенами замка, ниндзя бесшумно уничтожат правителей. Судя по всему, некоторые убийцы спрятались в башне заранее, ожидая возвращения даймё.
Нужно было предупредить Масамото.
43. Убийство
Джек сбежал вниз по лестнице и бросился сквозь опустевший чайный сад к внутренним воротам. Ямато и другие ученики Нитэн ити рю стояли в карауле.
— Где твой отец? Где Масамото? — запыхавшись, спросил Джек.
— Сопровождает даймё Такатоми в цитадель.
— Нужно остановить его! — Джек потянул Ямато за собой.
— Но нам приказано охранять ворота, — запротестовал Ямато.
— Ниндзя пробрались во внутренний двор, а может, и в башню, — торопливо объяснил Джек. — Наш долг — защитить твоего отца и даймё Такатоми. Ты асигару или самурай? Бежим!
Ямато схватил посох и помчался вслед за Джеком.
На бегу он поглядел по сторонам.
— Не вижу никаких ниндзя. Как они прошли мимо стражей?
— Охрана убита.
У входа в донжон им преградили путь самураи, вооруженные мечами и копьями.
— Кто такие? — окликнул главный страж.
— Самураи из Нитэн ити рю, — ответил Ямато. — Нам нужно поговорить с Масамото-сама.
— Не велено пускать.
— Это сын Масамото-сама! — настаивал Джек.
— Приказано не пускать никого. — Рука стража потянулась к мечу.
— В башне могут быть ниндзя!
— Это невозможно. Враг не прошел даже внешние стены.
— Что там такое? — послышался голос. Джек узнал сэнсэя Хосокава.
— Сэнсэй! — Джек отчаянно замахал руками мастеру меча.
— Пропустите их, — приказал тот, и стражи неохотно расступились.
Джек и Ямато пулей влетели в ворота и бросились вверх по лестнице.
— Нужно предупредить Масамото-сама! Там…
В этот момент на лестнице показался Масамото.
— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Почему не на посту?
— Атака на внешние ворота — это отвлекающий маневр! — выпалил Джек. — Даймё Камакура нанял ниндзя, чтобы убить членов Совета.
— Да уж, вполне в духе Камакура! — рявкнул Масамото. — Сэнсэй Хосокава, сообщите всем патрулям и поставьте караул у всех окон. Удвойте охрану Совета на шестом этаже и…
— Слишком поздно, — вмешался Джек. — Думаю, они уже внутри.
— Ты уверен? — прищурился Масамото.
Джек энергично закивал головой.
— Я сам видел ниндзя, а стражи на стене были убиты еще до того, как подняли общую тревогу.
Масамото больше не нуждался в уговорах.
— Идем! — Он побежал вверх по лестнице.
Джек и Ямато поспешили за ним, а сэнсэй Хосокава бросился отдавать приказы охране. Юноши помчались по коридору, потом снова вверх по лестнице на шестой этаж. Когда они догнали Масамото, тот уже разговаривал с главным стражем.
— Нет, Масамото-сама, все тихо, — отвечал самурай. — Даймё и его светлость у себя в комнатах. Я поставил стражников у каждой двери.
— Немедленно обыщите все комнаты. Начните с этажа его светлости Сатоси.
Страж поклонился и убежал.
— Мы начнем здесь, — сказал Масамото Джеку и Ямато. — Для нас главное — жизнь даймё Такатоми.
Пройдя по коридору, они свернули направо. Все факелы погасли, и темные закоулки освещали только слабое мерцание свечей за бумажными стенами и бледный отблеск луны, проникающий сквозь щели в каменной кладке. Казалось, опасность подстерегает в каждом углу. Первым шел Масамото.
— Будьте начеку, — прошептал он. — Комната даймё Такатоми в следующем коридоре.
На бегу Джека, словно молния, поразила мысль. Разве страж не сказал, что поставил охрану у всех дверей?
Внезапно Джек поскользнулся и с грохотом свалился на гладкий деревянный пол. Масамото обернулся, держа мечи наготове.
— Я же сказал «будьте начеку»! — сердито прошипел Масамото.
Не желая ждать, опекун побежал дальше. Ямато не отставал от отца. Поднимаясь, Джек коснулся чего-то мокрого и липкого. Он поднял руку — вся ладонь была в крови. След вел к маленькой деревянной двери. Джек открыл защелку, и из-за двери выпало тело стража. Горло его было перерезано, как у охранников на стене.
— Назад! — закричал Джек, стараясь не поддаваться ужасу.
Масамото и Ямато повернулись и увидели тело, торчащее из кладовки. Они помчались назад по коридору, а Джек распахнул никем не охраняемые сёдзи внутренней комнаты. На полу в луже крови лежал человек.
— Даймё Юкимура! — воскликнул Масамото, подбегая к Джеку.
Сёдзи, ведущие в соседнюю комнату, были открыты. Масамото резко сдвинул их в сторону и обнаружил второго члена Совета, распростертого на татами с петлей на шее.
Услышав крик о помощи, все трое выбежали в коридор и бросились к даймё Такатоми. Двое стражей, поставленных у его комнаты, были убиты. Масамото ворвался внутрь.
Три ниндзя окружили раненого даймё Такатоми, лежащего на полу. Из его правого плеча текла кровь. Рядом с танто в руке стояла Эми, полная решимости защищать отца до последнего вздоха.
Масамото напал первым и убил первого ниндзя, не дав остальным опомниться. Второй ниндзя сделал выпад мечом в сторону даймё Такатоми, но Масамото резко опустил сверху вакидзаси, отводя удар от своего господина. Ниндзя отступил и атаковал Масамото, выталкивая его сквозь стену в соседнюю комнату.
Пользуясь случаем, третий ниндзя бросился на даймё Такатоми с танто. Ямато резко опустил бо на запястье ниндзя. Раздался треск кости, и кинжал упал на пол в дюйме от ошеломленного лица даймё Такатоми.
Ниндзя не медлил. Он ударил Ямато ногой в грудь, опрокидывая его на спину. Выхватив из-за спины ниндзято, убийца склонился над юношей, готовясь проткнуть его кинжалом.
Джек бросился на выручку. В тот же миг Эми вонзила свой танто в ногу ниндзя. Тот вскрикнул от боли, бросился в дверь и исчез.
— За ним! — приказал Масамото.
Друзья выскочили за убийцей в коридор. Ниндзя уже повернул за угол. Когда Джек добежал до внешнего коридора, ниндзя нигде не было.
— Куда он делся? — спросил Ямато.
Джек всматривался в тень, опасаясь, что убийца прячется в темном углу. Ямато заметил кровавое пятно на подоконнике. В окне не хватало деревянной планки. Джек подтянулся и выглянул в щель. Черепица была забрызгана кровью.
— Не знаешь, мы очень высоко? — Ямато побледнел при мысли о том, что придется лезть на крышу.
Джек знал, что друг смертельно боится высоты.
— Оставайся здесь! Вдруг еще один ниндзя попробует удрать.
Нащупав ногой выступ, Джек выбрался на фигурную крышу. Далеко внизу чернела земля. Хотя Джек не боялся высоты, он понимал, что один неверный шаг может стоить ему жизни.
Ниндзя крался к коньку между шестым и пятым этажами. Пригнувшись, чтобы легче было удержать равновесие, Джек пополз за ним. Добравшись до конька, ниндзя заметил Джека. На этот раз он решил драться, а не убегать, и выхватил из-за пояса трубку с дротиками.
Джек понял, что до выстрела считанные секунды. Выбора не было, и он помчался по черепице, бросаясь на убийцу. От столкновения ниндзя выронил трубку, и они вдвоем стали сползать к карнизу. Джек отчаянно пытался за что-нибудь ухватиться. В последний момент он нащупал декоративную позолоченную фигурку и что есть силы вцепился в нее.
Но ниндзя продолжал сползать вниз: сломанное запястье не давало ни за что ухватиться. Он скатился по откосу и исчез. Тело глухо стукнуло о землю.
Джек отполз обратно к коньку крыши и вздохнул с облегчением. Он втайне надеялся, что это был тот самый ниндзя, который убил Такуана.
Внезапно сверху послышались крики.
— Убийца!
— Спасти его светлость!
Раздался оглушительный выстрел, и из верхних окон повалил дым.
Через миг на крыше возникла черная фигура в капюшоне. С кошачьей ловкостью ниндзя помчался по черепице. Спрыгнув на нижний этаж, он зигзагом побежал по крышам донжона.
Вскочив на ноги, Джек обнажил катану и стал ждать. У него было преимущество: ниндзя едва ли ожидал встретить на крыше самурая.
44. Колебаться нельзя
Убийца забежал за угол постройки. Сквозь щель в черном капюшоне вспыхнул яростью и изумлением зеленый глаз.
— Самурай, который возомнил себя ниндзя! — прошипел Глаз Дракона с гортанным смешком.
Правая рука Джека дрогнула. Он не ожидал встретить здесь своего заклятого врага.
Ниндзя шагнул навстречу.
— Не двигайся! — приказал Джек, крепче хватаясь за катану.
— Ты застал меня врасплох, — признался Глаз Дракона, продолжая наступать. — Я удивлен твоим внезапным появлением, но еще больше удивлен, что ты жив. А вот твой друг наверняка умер быстро.
— Так это ты убил Такуана!
— Я не считаю своих жертв, — надменно парировал Глаз Дракона. — И не трачу время на то, чтобы узнавать их имена.
Джек почувствовал, как закипает от гнева.
— Зачем ты его убил? Что он тебе сделал?
— Ничего. Я целился в тебя, а он стоял на пути. Ты виноват в его смерти.
Некоторое время Джек боролся с угрызениями совести. Неужели он снова навлек на своих друзей смертельную угрозу? Конечно, нет. Этот налет никак с ним не связан. Заданием ниндзя было убить членов Совета и Сатоси.
— Разве ты не работаешь на отца Бобадилло? Зачем идти против тех, кто тебе платит?
— Я ни на кого не работаю, — сплюнул Глаз Дракона. — Просто убиваю, если это приносит деньги.
У бедра ниндзя блеснула сталь. Джек инстинктивно взмахнул мечом, сбивая летящий сюрикэн. Смертоносная стальная звезда исчезла в ночи. Глаз Дракона бросился на него, но Джек поднял меч, и ниндзя замер. Джек приставил киссаки к его горлу.
— Ты снова удивил меня, гайдзин. — Похоже, Глаз Дракона совсем не испугался. — Длинный меч — не лучшее оружие на крыше, но ты неплохо с ним управляешься. В тебе пропадает талант самурая. Будь ты ниндзя, я бы многому тебя научил.
— Скажи, где журнал!
— Не у меня. Зато я знаю, у кого. Спроси его сам.
— Значит, отец Бобадилло все-таки нанял тебя?
Глаз Дракона еле заметно кивнул.
— И не только похитить журнал, но и убить тебя.
Джек похолодел: опасения подтвердились.
— Хорош священник, — рассмеялся Глаз Дракона. — Вопрос в том, хватит ли у тебя духу убить меня?
Глядя в единственный глаз убийцы, Джек не увидел в его душе ни страха, ни вины, ни раскаяния. Этот самый ниндзя хладнокровно задушил его отца. Убил невинную девушку Тиро и брата Ямато, Тэнно. Глаз Дракона сломал жизнь не только ему, но и его друзьям. Вся боль и страдание, которые он терпел в Японии, разом нахлынули на Джека, грозя вылиться в сокрушительный приступ ярости.
Вот ради чего он изучал боевые искусства!
— Хватит! — выдохнул Джек, надавливая кончиком лезвия на шею ниндзя.
— Не верю, — подзадоривал Глаз Дракона. — Иначе ты бы уже это сделал. Я ведь уже говорил тебе, колебаться нельзя!
Внезапно откуда-то из-за спины выскочил еще один ниндзя, схватил Джека и отбросил за конек. От неожиданности юноша выронил катану. Меч с лязгом покатился по крыше и исчез в темноте.
Джек уперся пятками в черепицу и чудом затормозил. Через миг к нему прыгнул ниндзя, приземлившись на узкий выступ между стеной и крышей. Джек вскочил на ноги и отшвырнул соперника. Но, стоя на наклонной поверхности, он был в менее выгодном положении.
Сверху на коньке крыши показался Глаз Дракона. На фоне полной луны его силуэт вселял настоящий ужас. Черный призрак в ночи.
— Твой час пробил, гайдзин, — прошипел он. Танто в его руке угрожающе блеснул. — Теперь не уйдешь.
Джек заглянул за карниз. До земли было далеко, очень далеко.
— Вон там, вверху! — раздался слабый крик.
На них градом посыпались стрелы. Джек пригнулся. Стальные наконечники застучали о стены и черепицу. Когда он решился посмотреть вверх, Глаз Дракона исчез.
Второй ниндзя убегал по выступу крыши.
Джек погнался за ним, уворачиваясь от стрел. Ниндзя спрыгнул этажом ниже, скользя по воздуху, словно летучая мышь. Только добежав до карниза, Джек осознал, что расстояние между крышами очень велико.
Отступать было поздно, и он прыгнул, тяжело приземлившись. Черепица треснула от удара. Джек потерял равновесие и покатился вниз мимо ниндзя, стремительно приближаясь к краю крыши.
Ниндзя метнулся к нему и поймал за руку.
Джек повис на карнизе, раскачиваясь высоко над землей. Внизу он видел, как Глаз Дракона перескочил с нижнего этажа донжона на крышу ближайшей постройки. Расстояние казалось непреодолимым, но убийца мягко приземлился и исчез в ночи. Джеку бы вряд ли так повезло, упади он со своей высоты.
Сердце гулко стучало в груди. Он поднял взгляд и увидел, что рука в перчатке держит его запястье. Из-под капюшона на него смотрели два глаза. Их выражение показалось Джеку знакомым.
И тут ниндзя разжал руку.
45. Двойная жизнь
Джек камнем летел вниз, крича от ужаса. В ушах пронзительно свистел ветер. Через миг он во что-то врезался, но не в землю, а в крышу нижнего этажа.
Какое-то время юноша лежал без движения.
Придя в себя, он заметил блеснувший рядом клинок. Катана застряла между двумя рядами черепицы. Джек аккуратно подполз к краю и схватился за рукоятку. С мечом в руке он почувствовал себя увереннее.
Джек встал на ноги и вложил катану в ножны. Теперь нужно вскарабкаться на шестой этаж по крутому лабиринту крыш. Он стал осторожно продвигаться по выступу к углу башни и заметил бегущего навстречу ниндзя; тогда он нагнулся, прячась в тени карниза, вытащил танто и стал ждать. Когда ниндзя повернул за угол, Джек бросился вперед и прижал врага к стене. Дьявольский клинок сверкал в бледном лунном свете и жаждал крови.
— Нет! — вскрикнул девичий голос.
Джек ошеломленно уставился в угольно-черные глаза ниндзя.
— Акико?!
Ниндзя коротко кивнул, откидывая капюшон. Длинные черные волосы разметались по плечам.
— Я… я все объясню, — запнулась Акико, в ужасе косясь на танто.
— Ты предательница… как Кадзуки! — Рука Джека задрожала от потрясения.
— Нет-нет! Я на нашей стороне.
— Зачем ты тогда оделась как ниндзя? Зачем спасла Докугана Рю?
— Что ты! Я спасала тебя, — возразила Акико. — Глаз Дракона держал в рукаве танто. Он бы тебя убил.
— Я приставил ему меч к горлу, а ты на меня напала! Почему я должен верить? Это ведь ты сбросила меня с крыши!
Акико отчаянно замотала головой.
— Если бы я хотела тебя убить, то просто разжала бы руку. Вместо этого я тебя раскачала и бросила в безопасное место, — объяснила она. — Помнишь стычку в бамбуковой роще? Третий ниндзя, который тебя спас, — я.
Джек чувствовал, как его сердце разрывается надвое. Ему отчаянно хотелось верить Акико, но глаза не могли лгать.
Она ниндзя. Враг.
— Почему ты не сказала мне, что у Докугана Рю кинжал?
Акико опустила глаза.
— Я не могла допустить, чтобы ты его убил.
Голова пошла кругом. Мало того, что Акико — ниндзя, она защищает Докугана Рю, убийцу его отца. Джек ощутил прилив ярости, и дьявольский клинок затрепетал, будто стремясь вонзиться в горло девушки.
— Пожалуйста, убери этот проклятый кинжал, — прошептала она. — Я все расскажу.
Неожиданно Джек опомнился. Это же Акико, его лучшая подруга. Он должен ей доверять. Гнев растаял, словно по волшебству.
— Нельзя убивать Докугана Рю, — сказала она. Джек медленно опустил клинок. — Кроме него, никто не знает, где мой брат.
— Разве Дзиро не в Тоба? — недоуменно спросил Джек.
— Я говорю о втором брате, Киёси.
— Ты говорила, что он умер.
— Я говорила, что его больше нет с нами, — возразила Акико.
— Ты молилась за него в храме Умиротворенного дракона.
— Я молилась за то, чтобы он вернулся целым и невредимым. Глаз Дракона похитил Киёси в ту самую ночь, когда убил Тэнно.
Внизу послышались крики. Друзья вжались в тень, прячась от лучников.
— Моя семья гостила у Масамото-сама в Киото. Я проснулась от шума в саду. Открыла сёдзи и увидела, что над Тэнно навис черный призрак с танто в руке. Тогда я была маленькой и не могла его спасти. Просто смотрела, как ниндзя вонзил лезвие ему в сердце.
Глаза Акико наполнились слезами, и она сжала кулаки от отчаяния. Джек понимал, что ей пришлось пережить. Он сам испытал такую же беспомощность, когда стоял, оцепенев от страха, а Глаз Дракона душил его отца удавкой. Ему тоже не удалось предотвратить убийство.
— Глаз Дракона посмотрел на меня. С его кинжала капала кровь. Я помню этот след из красных капель: словно лепестки розы на каменной дорожке. Я побежала. Знаю, что нельзя было оставлять Киёси одного, но мне было очень страшно. Когда я разбудила Масамото-сама, Докугана Рю уже не было. С ним исчез и мой брат.
— Очень сочувствую. — Джек погладил ее по руке. — Но зачем ты стала ниндзя?
— Так решил Масамото.
Джек вытаращил глаза.
— Он знает?
Акико кивнула.
— Он сам познакомил меня с монахом из храма Умиротворенного дракона. Монах принадлежит к клану Кога и когда-то был главным мастером ниндзя, а потом стал священником. В обмен на пожертвование храму он согласился обучить меня тайному искусству.
— Я всегда его подозревал! — воскликнул Джек, припоминая, что руки монаха похожи на лопаты. — Вот откуда у тебя это удивительное мастерство! Но как ты могла все это время меня обманывать?! Ты ведь знаешь, что мне можно доверять.
— Джек, я доверяю тебе больше всех на свете. — Акико взяла его за руку. — И я не обманывала тебя. Просто по-другому рассказывала ту же историю. Я и правда ходила к монаху за утешением. А заодно изучала ниндзюцу. Ради моей безопасности об этом не должен был знать никто.
— А почему Масамото-сама отправил тебя учиться Пути ниндзя?
— После того как два года назад мы предотвратили убийство даймё Такатоми, Масамото-сама понял, что мирная жизнь под угрозой. Он сказал: чтобы понять врага, надо стать им. Я не могла упустить шанс. Я была уверена, что Глаз Дракона не убил Киёси, и окончательно в этом убедилась, когда монах передал мне слухи о мальчике из рода самураев, который вступил в клан ниндзя в горах Ига. Мне казалось, если я проникну к ниндзя, то найду брата.
— Как же ты его узнаешь? Прошло столько лет…
— Я никогда не забуду Киёси. Даже если они обрили его наголо и дали ему другое имя, я узнаю его. Кроме того, ниже спины у него родинка в виде лепестка сакуры.
— Значит, Масамото-сама сделал из тебя убийцу? — Джек испытующе взглянул на Акико.
Она покачала головой.
— Единственная моя обязанность — добывать у врага сведения.
Стрела стукнулась в крышу у них над головой.
— Думаю, мне пора. — Акико набросила на голову капюшон, метнулась к краю крыши и исчезла в ночи.
46. Благословение
На следующее утро Джек в полном боевом облачении стоял рядом с Ёри и Ямато во дворе святилища Хококу. Моросил дождик, и его капли смешивались со слезами юных самураев, собравшихся перед погребальным костром Такуана.
Масамото-сама и сэнсэи Нитэн ити рю образовали полукруг возле тела, переодетого в белоснежное кимоно. Сэнсэй Ямада зажег благовония и пропел сутру в бледном свете зари. В отдалении загрохотали пушки.
Когда сэнсэй Ямада завершил погребальный ритуал, Масамото обратился к ученикам:
— Путь воина обретается в смерти. Такуан пал первым, и он не будет последним. Мы всегда будем помнить его.
Эми всхлипнула. У Джека подступил комок к горлу при мысли о Такуане, его благородстве духа, отзывчивости и, конечно, его хайку.
Вперед выступила сэнсэй Накамура. От горя ее лицо было едва ли не белее седых волос. В последний раз посмотрев на сына, она дрожащей рукой поднесла фитиль к погребальному костру. Дерево занялось, и пламя стало расти, пока не поглотило тело Такуана, взметая облако дыма и пепла.
Ученики склонили головы в его честь. Дождь вдруг прекратился, словно небо выплакало все слезы. Сэнсэй медленно отвела их в казармы, где они построились и стали ждать выступления Масамото.
— Такуан погиб не напрасно, — провозгласил глава школы. — Его смерть предупредила нас о нападении ниндзя и спасла жизнь его светлости Сатоси. Сегодня от каждого из вас может потребоваться подобная жертва и подобная преданность.
Джек уже знал, что Сатоси жив. Когда Акико растворилась в темноте, ему удалось взобраться по крышам наверх. Ямато радостно встретил его и рассказал, что Глаз Дракона не выполнил своего задания. Причиной взрыва на верхнем этаже была всего лишь дымовая шашка, под прикрытием которой ниндзя сбежал. И хотя были убиты двое членов Совета, даймё Такатоми выжил: рана оказалась неопасной.
— Мне стало известно, что враг намеревается снова напасть на главную башню сегодня ночью. — Масамото бросил взгляд на Акико. Она пришла последней и тихонько стала в задний ряд. Под глазами ее легли темные круги, как будто девушка вовсе не спала.
— Теперь мы знаем, что ниндзя проникли в замок днем, под видом самураев даймё Юкимура, и до ночи прятались на складе, — продолжал Масамото. — Один раз им удалось застать нас врасплох и сбежать, но больше это не повторится. Совет приказал встретить врага на равнине. Мы примем бой. Ученики Нитэн ити рю, мы отправляемся в поход — РАДИ СЛАВЫ!
— РАДИ СЛАВЫ! — грянули в едином порыве юные самураи.
Сэнсэй Хосокава отдал команду построиться. Подразделения во главе с сэнсэями покинули двор.
— Опасный ход, — пробормотал Таро, надевая шлем и мэнпо.
— Почему? — спросил Джек.
— Похоже, стены замка серьезно повреждены, если Совет решился на открытое сражение. Надеюсь, они знают, что делают.
Когда они преодолели внутренний ров, канонада усилилась. Проходя сквозь внешние укрепления замка, Джек заметил, что стены и постройки украшают сотни флагов и лент. Рядом с множеством семейных гербов самураев, воюющих за Сатоси, на знаменах красовались изображения Креста Господня, Иисуса Христа и даже святого Иакова, покровителя Испании. Стены были покрыты христианскими символами, яркими и вызывающими на фоне серых камней. Джек представил себе, в какую ярость придет даймё Камакура при виде столь откровенной приверженности к христианству.
У главных ворот глазам открывались последствия битвы: серьезно пострадавшая от пушечных ядер стена, измученные воины в забрызганных кровью доспехах. Колонна юных самураев влилась в огромный строй, марширующий на равнину. По дороге им все чаще попадались раненые. У одних были резаные раны на лице, у других из тел торчали стрелы. Некоторые лежали без ноги или руки или со вспоротым животом, медленно умирая. Между ними с мрачными и торжественными лицами сновали монахи-францисканцы и иезуитские священники, отпевая уходящих в мир иной.
Юные самураи маршировали по дороге, параллельной внешней стене. На крепостных валах лучники беспрерывно пускали стрелы, а солдаты заряжали катапульты и метали камни и огненные снаряды в гущу сражения. Джек понял, что до поля битвы рукой подать.
Внезапно сквозь разлом в укреплениях показалась равнина Тэнно-дзи, и Джек мельком увидел картину боя. Клубы дыма. Пушечный огонь. Движущийся лес стальных мечей и развевающихся знамен. Тысячи кричащих самураев. Тело, летящее в ров. Через миг адское зрелище исчезло.
У главных ворот Масамото остановил колонну. Синтоистский священник приветствовал их и вознес молитвы богу войны Хатиману, прося явить милость: помочь выиграть сражение и защитить юных самураев.
Кроме синтоистского священника у входа стояли несколько иезуитов и монахов, благословляя христианскими молитвами солдат, идущих по последнему мосту на равнину. Джек с удивлением увидел у ворот отца Бобадилло. Заметив Масамото, священник тотчас заторопился к нему.
Джек ломал голову над тем, что замышляет эта двуличная змея. Он рассказал Акико и Ямато о связи иезуита с Глазом Дракона, но не успел предупредить опекуна. На беду, доказательств у Джека по-прежнему не было. Если он сошлется на слова известного обманщика Докугана Рю, отец Бобадилло просто высмеет его. Кроме того, для Джека главное — найти журнал.
— По велению его светлости Хагэсава Сатоси, — объявил Масамото, — отец Бобадилло лично благословит учеников Нитэн ити рю перед битвой. Для школы великая честь, что обряд исполнит духовный наставник его светлости. Преклоните колени.
Юные самураи опустились на одно колено и склонили головы. Отец Бобадилло выступил вперед и поднял деревянный крест, висящий на шее.
— Господи, благослови их души и защити их своей любовью. Да пребудут они целыми и невредимыми в руках Твоих. Аминь.
Отец Бобадилло пошел вдоль рядов, касаясь головы каждого ученика. Проходя мимо Джека, он незаметно пропустил его. Джек пробормотал про себя проклятие. Даже в последние минуты перед войной он не мог испытать христианскую любовь к заклятому врагу своей страны.
Благословение завершилось. Масамото вскочил на коня. Оседлала скакуна и сэнсэй Ёса, держа в руках свой мощный лук. Остальные сэнсэи оставались пешими. Сэнсэй Накамура взяла свою устрашающую нагинату, сэнсэй Кано — длинный белый посох, сэнсэй Хосокава — два меча, а сэнсэй Ямада и сэнсэй Кюдзо были без оружия. Сэнсэй Кюдзо полагался на мастерство тайдзюцу, а сэнсэй Ямада надеялся только на себя.
— Юные самураи! — воскликнул Масамото. — Готовы ли вы лицом к лицу встретить врага?
Ученики дружно прокричали «Да!», кроме Ёри, который задрожал под доспехами с чужого плеча.
— Держись поближе ко мне, — шепнул Джек, — и все будет в порядке, обещаю!
Он слабо верил в свои слова, но Ёри, похоже, воспрял духом и попытался улыбнуться под мэнпо.
— Девиз школы — «Учись сегодня, чтобы жить завтра», — провозгласил Масамото.
Он поднял катану над головой. Стальное лезвие сверкало на утреннем солнце.
— Завтрашний день уже близко. Да здравствует Нитэн ити рю!
47. Битва на Тэнно-дзи
Никакие тренировки не могли подготовить юных самураев к хаосу войны. Равнину заполонили тысячи воинов. Две стороны схлестнулись, словно колоссальные волны в бурлящем океане. У каждого самурая на спине был яркий сасимоно. Маленькие знамена с изображением монов даймё трепетали при каждой атаке.
Шум битвы оглушил учеников. Воздух наполняли гром пушек, треск аркебуз, лязг мечей и крики самураев. Грозный натиск двухсот тысяч вражеских воинов, готовых биться насмерть, навевал ужас на воспитанников Нитэн ити рю.
Их подразделение находилось в тылу. Юные самураи оставались в резерве и ждали команды к бою. Слева на далеком возвышении верховные генералы Сатоси отдавали приказы, управляя движением войск. Их передавали другим генералам с помощью сигнальных нобори, оглушительно трубящих рожков и барабанов тайко и гонцов с ярко-золотистыми сасимоно на одежде.
Пока что резервные силы еще не вызвали.
Больше всего юных самураев тяготило ожидание. Запал, с которым они покидали стены замка, сменился непрерывным тупым страхом. Ученики не находили себе места, разрываясь между боевым настроем и желанием убежать.
— Мы побеждаем? — Ёри пытался хоть что-нибудь разглядеть между Джеком и Таро.
— Битва только началась, — ответил Таро.
— И как наши дела? Ничего не вижу в этом дурацком шлеме!
— Сними его, — предложила Акико, помогая ему развязать шнурок под подбородком. — Все равно тебе от шлема толку нет.
Ёри испуганно посмотрел в серое небо.
— А если в меня попадет стрела?
— Мы стоим за спиной сэнсэя Кюдзо, он поймает твою стрелу! — сострил Ямато.
По рядам юных самураев пронесся нервный смех.
— Не расслабляться, — буркнул сэнсэй Кюдзо, обходя строй.
Таро вглядывался в равнину, сообщая всем, что происходит на поле боя.
— Слишком рано говорить, у кого преимущество, но наши войска атакуют переднюю линию врага. Видите вон тех самураев с черно-белыми сасимоно? Они прорываются к личной охране даймё Камакура.
— Зачем? — удивился Ямато. — Там же сосредоточена его армия.
— Думаю, это отвлекающий маневр, чтобы оттянуть их силы назад. Смотрите! Наши наступают по левому флангу. Наверное, Сатоси планирует напасть с тыла.
— Выходит… враг подавлен? — с надеждой спросил Ёри.
— Нет, он оказывает серьезное сопротивление. Пушки и аркебузы Камакура громят наш правый фланг.
Джек видел, как ряды асигару один за другим бросаются на врага, но все атаки захлебываются под пулями. Даймё Камакура обучил своих воинов открывать огонь по очереди, чтобы всегда одна шеренга стреляла, пока другая перезаряжает мушкеты. Под прикрытием огромное подразделение самураев готовилось к контратаке.
— Они могут прорваться в любой момент, — сказал Таро.
Радостная улыбка сползла с лица Ёри.
Снова закапал дождь. Постепенно усиливаясь, к полудню он перерос в настоящий ливень. Поток воды с неба заглушал звуки битвы, и огонь пушек и аркебуз стал утихать. Равнина покрылась топкой, залитой кровью грязью, мешающей продвигаться обеим сторонам. Самураям приходилось бороться не только с врагом, но и с трясиной, которая засасывала и сбивала с ног. Тем временем резервные войска промокли до нитки и продрогли, постепенно теряя остатки боевого настроя.
— Ну что, мы победили? — Ёри подергал Таро за рукав.
— Нет, — раздраженно ответил тот. — Перестань донимать меня вопросами.
— А почему враг прекратил огонь?
— Ёри прав, — сказал Ямато. Стена дождя и дыма закрывала им обзор. — Неужели они сдались?
— Не похоже. — Таро указал в сторону, где армия даймё Камакура вела жестокий бой с самураями Сатоси. — Правда, они уже не обстреливают наш правый фланг.
Джек улыбнулся. Ему приходилось заряжать пушки на «Александрии», и он прекрасно знал причину.
— Мокрый порох плохо загорается!
— Конечно! Это наше преимущество! — Таро удовлетворенно стукнул себя кулаком в грудь. — Смотрите! Наши уже прорывают их переднюю линию.
Джек смотрел, как батальон отборных войск Сатоси схлестнулся с личной охраной даймё Камакура. Элитный отряд с черно-белыми сасимоно клином врезался в море желто-голубых флагов Камакура. Вскоре они подберутся к его телохранителям на расстояние выстрела.
— Кажется, мы победили! — не веря своим глазам, воскликнул Таро.
48. Красные дьяволы
На востоке взгляду открылась ужасающая картина.
В кровавых лучах заката на поле боя мчалась красная конница. Алыми были не только сасимоно всадников, но и шлемы, доспехи и даже упряжь. Опасаясь поражения, даймё Камакура прибегнул к тайному оружию и вызвал резервную армию.
— Красные дьяволы Ий, — выдохнул Таро, побледнев как смерть.
Джек вопросительно посмотрел на него, хотя демонический вид всадников уже заставил его содрогнуться.
— Это самые жестокие и кровожадные самураи во всей Японии. Не ведая пощады, они перебьют нас всех до единого.
Красные дьяволы начали молниеносную контратаку, сметая все на своем пути. Черно-белые флаги Сатоси словно смывало гигантской алой волной.
Казалось, бог войны Хатиман перешел на сторону Красных дьяволов. Дождь утих, и снова проснулись пушки и аркебузы.
— Самураи Нитэн ити рю! — воскликнул Масамото, объезжая ряды. — Готовьтесь к бою!
Ученики взволнованно переглянулись и обнажили мечи. Джек так сильно обхватил рукоятку катаны, что мэнуки глубоко врезался в ладонь. Он не решался вынуть меч из ножен, как будто внезапно забыл все навыки боя. На плечо ему опустилась чья-то рука, и Джек обернулся. Рядом стоял Ямато, уперев посох в землю.
— Пять лет назад я потерял брата. — Ямато серьезно взглянул на Джека. — И не хочу потерять еще одного.
Растрогавшись, Джек крепко обнял друга.
— У меня не было брата, пока я не попал в Японию, — ответил он. — И я бы с радостью отдал свою жизнь за тебя.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказала Акико.
Она стояла рядом, держа лук наготове. В другой руке у нее были три стрелы. В едином порыве Джек и Ямато схватились за деревянные стержни с обеих сторон.
— Только сообща мы останемся сильными и непобедимыми, — вспомнила Акико слова сэнсэя Ямада.
На миг Джеку показалось, что они неуязвимы и связаны нерушимыми узами. Ямато убрал руку. Джеку ужасно не хотелось это делать. А вдруг они последний раз вместе? Он пристально смотрел на Акико, и невидимая нить между ними казалась крепче, чем всегда. Общая тайна, которую девушка открыла ему на крыше, сблизила их еще сильнее.
— Навеки связаны, — прошептала она, улыбаясь ему.
— Навеки связаны, — с чувством повторил Джек.
Кто-то подергал его за рукав. Обернувшись, Джек увидел Ёри. Глаза его были заплаканы.
— Джек, я боюсь, — признался он. — Знаю, я самурай, но мы еще так молоды, чтобы умирать.
Стараясь успокоить друга, Джек смог лишь повторить слова матери:
— Помни, пока есть друзья, есть надежда.
Посреди сражения эта фраза прозвучала вяло и неубедительно. По правде говоря, Джеку тоже было очень страшно. Красные дьяволы наступали, оставляя за собой кровавые реки. Ёри отчаянно задрожал. В панике он бросил меч и приготовился бежать.
— Ёри-кун! — Шаркающей походкой к ним подошел сэнсэй Ямада. — Ты уже разгадал мой коан?
Ёри растерянно заморгал: вопрос застал его врасплох.
— Каково твое истинное лицо, которым ты обладал еще до рождения своих родителей?
— Простите, сэнсэй, но я не знаю, — покачал головой Ёри.
— Оно у тебя сейчас. — Сэнсэй ласково улыбнулся своему воспитаннику. — Истинное лицо самурая открывается на пороге смерти. И я вижу в тебе силу, храбрость и преданность. С этими качествами бусидо ты переживешь сражение, как пережил нападение на школу. Я слышал, ты овладел киай-дзюцу.
Юноша кивнул.
— Тогда ты знаешь, почему даже слабый ветерок поднимает рябь на огромном океане.
Сэнсэй Ямада зашагал прочь, чтобы ободрить других учеников перед боем.
Ёри поднял меч, вновь обретая силу.
49. Самопожертвование
Держать оборону! — приказал сэнсэй Хосокава. Красные дьяволы мчались навстречу.
Воспитанники Нитэн ити рю стояли на возвышении, и сэнсэй решил, что лучше не рваться в бой и сохранить выгодное положение. Безжалостные красные самураи приближались, прорубая путь сквозь ряды асигару.
Джека охватила паника, и он стал задыхаться под шлемом и мэнпо. Сердце колотилось о нагрудник. Несмотря на все тренировки, выигранные поединки и преодоленные трудности, ему еще никогда в жизни не было так страшно.
Больше всего Джеку не хватало отца. В любой, самый опасный шторм с ним было спокойно. От отца исходила сила и непоколебимая уверенность, которая вселяла надежду даже в самых отчаянных ситуациях. А сейчас? На Джека надвигалась армия кровожадных воинов, и ему предстояло отдать свою жизнь за японского правителя. На что он мог рассчитывать?
В небе что-то блеснуло, и Джек увидел, что прямо в него летит стрела. От страха ноги словно приросли к земле, и он безвольно смотрел на стальной наконечник, готовый вонзиться ему в голову.
В последний момент стрелу схватила чья-то рука.
Сэнсэй Кюдзо презрительно смотрел на Джека.
— Не для того я тебя тренировал, чтобы ты погиб еще до начала битвы, гайдзин! — съязвил он. — Ты всего лишь жалкое подобие самурая!
Джек почувствовал, как закипает от ярости. Оцепенение исчезло, и он двинулся на сэнсэя с катаной в руке.
— Вот это настоящий боевой дух! — рявкнул сэнсэй.
Выходит, он нарочно дразнил Джека, чтобы вывести из спячки.
— ДА ЗДРАВСТВУЕТ НИТЭН ИТИ РЮ! — взревел Масамото, потрясая мечом и направляя коня в гущу врагов.
С боевыми возгласами ученики и сэнсэи бросились вниз по склону навстречу Красным дьяволам. Зазвенели мечи и копья. Со всех сторон дрались самураи — пешие и конные. Под ноги Джеку упал асигару с окровавленным ртом. В его груди торчало зубчатое копье.
Позади солдата стоял Красный дьявол. Выдернув оружие из груди умирающего, самурай направился к Джеку и резко ударил в него копьем. Вспомнив уроки тайдзюцу, Джек легко увернулся от острия, но не успел его схватить: Красный дьявол молниеносно рванул копье назад и снова бросился вперед. Джек отпрыгнул в сторону и взмахнул катаной, целясь в голову Дьявола. Самурай пригнулся и оттолкнул Джека плечом. Юноша споткнулся о лежащего асигару и упал навзничь.
Красный дьявол немедленно подскочил к Джеку. С доспехов врага капала кровь предыдущих жертв. На шлеме были два огромных позолоченных рога, а лицо полностью закрывало мэнпо со свирепым оскалом, виднелись только блестящие от жажды крови глаза. Дьявол занес копье, готовясь пригвоздить Джека к земле.
Откуда ни возьмись вылетел деревянный посох, отводя смертельный удар, и копье воткнулось в топкую грязь. Ямато перепрыгнул через Джека и сильно ударил самурая ногой в грудь. Красный дьявол пошатнулся и выронил копье. Молниеносно выхватив катану, он бросился на Ямато, но вдруг замер. Меткая стрела Акико пробила его нагрудник.
Этого оказалось недостаточно, чтобы сразить такого сильного воина. Взревев от боли, Красный дьявол выдернул стрелу и снова пошел в атаку. Пока Ямато сражался с самураем, Акико поспешно зарядила лук. Джек вскочил на ноги и бросился на помощь другу.
Красный дьявол был опытным воином. От его яростных ударов у Джека тряслись руки. Акико выпустила еще одну стрелу, однако на этот раз самурай был готов и разрубил ее на лету. Ямато зазевался и получил удар ногой в грудь. Джек попытался отрубить врагу голову катаной, но тот блокировал удар и оттолкнул юношу в сторону. Красный дьявол занес копье над упавшим Ямато.
Внезапно блеснула сталь, и в грудь самурая вонзился меч. Красный дьявол зашатался, кашляя кровью, и замертво рухнул на землю.
— Берегитесь самураев с золотыми рогами, — посоветовал сэнсэй Хосокава. — Это отборные воины.
Сэнсэй вернулся к Масамото, который сошел с коня и безжалостно расправлялся с Красными дьяволами с помощью техники «Двух небес». Сэнсэй Ёса скакала верхом по полю битвы, расстреливая врагов из лука. Справа от Джека сэнсэй Кюдзо дрался одновременно с двумя Красными дьяволами. Он обезоружил их безупречным приемом тайдзюцу и нанизал на копья друг друга, как на вертел. Сэнсэя Накамура можно было узнать издалека по волне белоснежных волос. Слезы горя текли по ее лицу, но нагината мелькала в воздухе, словно стальной сокол. Неподалеку виднелась мощная фигура сэнсэя Кано; он вращал посохом, и враги отлетали от него, словно мухи. И лишь сэнсэй Ямада оставался тих и спокоен в хаосе битвы, стоя среди поверженных тел. Джек видел, как на мастера дзэн бросился Красный дьявол и тут же упал на колени. После второго киай воин уже не поднялся.
Ёри блуждал по полю битвы, будто в оцепенении. Он держал меч наготове, но никто не нападал: такой малыш никому не казался опасным. Красный дьявол врезался в Ёри, окинул взглядом щуплую фигурку и рассмеялся. Спустя миг стрела сэнсэя Ёса стерла улыбку с его лица.
Прорвавшие оборону Красные дьяволы кинулись в атаку на юных самураев. Ёри оказался прямо на их пути: еще немного, и его бы затоптали лошади. Джек завопил что есть силы, но крик потонул в шуме битвы. Юноша очертя голову помчался к Ёри и в последний момент вытолкнул его из-под копыт.
Джек помог другу подняться и встряхнул:
— Я же говорил тебе держаться ближе к нам!
Ёри рассеянно кивнул.
— Никто не хочет со мной драться.
— Ты что, недоволен? — воскликнул Джек.
— Нет, конечно. — Ёри нервно засмеялся.
Внезапно его глаза расширились от ужаса.
— Сзади!
Джек обернулся. Прямо на них мчался Красный дьявол. Катаны у Джека не было: он уронил ее, спасая Ёри. Юноша выхватил вакидзаси, понимая, что уже слишком поздно. Самурай занес меч, готовясь отрубить Джеку голову.
— ИЙЯ!
Красный дьявол закатил глаза и рухнул лицом в грязь.
Ёри перевел дух и весело подмигнул Джеку.
— Теперь понятно, почему никто не хочет с тобой драться. Ты разишь насмерть! — Джек поспешил поднять катану.
— Думаю, я только оглушил его, — ответил Ёри, пиная тело ногой. Красный дьявол слабо застонал.
— Джек! — закричала Акико, отчаянно махая руками.
Подбежав к ней и Ямато, они увидели лежащую Эми.
В ноге у нее торчала стрела. Девушка была бледна, ее краги и хакама пропитались кровью.
— Мы должны защитить Эми любой ценой! — Акико подняла лук.
Друзья образовали кольцо вокруг дочери даймё, оттесняя атакующих Красных дьяволов. Но их было чересчур много. Войска даймё Камакура уверенно прорывали оборону.
Сражение превратилось в резню.
Окруженная Красными дьяволами, сэнсэй Накамура умело и беспощадно орудовала нагинатой. Белоснежные волосы развевались на красном фоне. Внезапно она исчезла из виду и больше не появилась.
К ним подбежал солдат с золотым сасимоно.
— ОТСТУПАЙТЕ В ЗАМОК! — прокричал гонец.
Через миг его зарубил подбежавший сзади Красный дьявол. Золотистый флаг залила кровь.
— Отходите! — приказал Масамото, прорубая себе дорогу сквозь вражеские ряды вместе с сэнсэями Хосокава, Ёса и Кюдзо.
— Бросьте меня, — простонала Эми, не в силах встать. — Спасайтесь сами.
— Нет, — твердо сказал Джек. — Мы ведь навеки связаны друг с другом, помнишь?
Вложив мечи в ножны, он поднял ее на ноги. Эми едва не потеряла сознание от боли.
— Нам пора! — торопливо сказала Акико, выпуская несколько стрел.
Впятером они начали отступать в направлении замка, вместе с тысячами союзников, по пути отбиваясь от наступления. Их задерживала не только раненая Эми, но и топкая трясина под ногами. Красные дьяволы заходили сбоку, угрожая отрезать путь к главным воротам.
— Ничего не выйдет, — сказал Ямато, когда очередная группа Красных дьяволов прорвалась вперед. Подхватив Эми за другую руку, он помог Джеку ее нести.
Добежавший до моста Таро заметил их и помчался назад, высоко подняв оба меча.
— Бегите! — крикнул он. — Я задержу их, сколько смогу.
Таро не двигался с места, когда группа Красных дьяволов бросилась на него. Катана и вакидзаси мелькали в воздухе, уничтожая любого, кто посмел подойти. Однако враги все прибывали, и Таро не мог выдержать такого напора.
— Ему нужна помощь, — решительно заявил Ёри и побежал к Таро.
— Нет! — закричал Джек, но было уже поздно.
Ёри стал рядом с Таро, выкрикивая киай в сторону атакующих. Вражеское войско задерживалось, и Джек, Эми, Ямато и Акико успевали перейти через мост.
— Ёри! Таро! Сюда! — позвал Джек.
Друзья обернулись и помчались к мосту.
Ёри, изможденный сражением и запыхавшийся, не мог бежать быстро.
Враги окружали.
Юноша поскользнулся и упал.
Неожиданно Таро бросился назад, выхватывая мечи.
— Что он делает? — воскликнул Ямато.
— Жертвует собой ради Ёри. — По щекам Акико покатились слезы.
Таро стоял на холме.
Один за другим Красные дьяволы падали на землю. Огромный самурай с витыми рогами метнул в юношу копье. Таро зашатался от удара, но продолжал бороться. Ему удалось уложить еще нескольких, и тут золоторогий дьявол взмахнул тяжелым нодати. Таро упал на колени. Не ведая жалости, самурай отрубил ему голову. Красные дьяволы пронеслись над телом и побежали к замку.
Потрясенный внезапной и жуткой смертью, Джек смотрел туда, где только что стоял брат Сабуро.
Ёри спешил к ним.
— СКОРЕЕ! — завопил Джек.
Он не мог допустить, чтобы маленький храбрый друг погиб так ужасно.
Массивные ворота внешней стены начали со скрипом закрываться.
— Стойте! — бросился Джек к стражникам. — Там Ёри.
— Я выполняю приказ, — рявкнул привратник.
Ёри едва переставлял ноги: киай лишил его сил.
Просвет в воротах сужался.
Ёри доковылял до моста.
Лавина красных самураев неуклонно наступала. Ворота с гулким звоном захлопнулись.
— Не-е-ет! — закричал Джек, бессильно молотя кулаками по кованым створкам.
50. Бумажный журавлик
Расталкивая стражей, Джек взлетел по лестнице на крепостной вал, где сотни солдат обстреливали врага из аркебуз, луков и катапульт. На равнине храбро сражались уцелевшие самураи Сатоси, а войска даймё Камакура все прибывали, волоча за собой осадные орудия и пушки.
Внизу клокочущая масса Красных дьяволов атаковала ворота замка. Защитники крепости подняли мост, но враги принялись заполнять ров телами убитых.
Джек в отчаянии огляделся. Ёри бесследно исчез.
— Надо идти. — Акико мягко положила руку ему на плечо. — Масамото-сама приказал перегруппироваться в казармах.
— Зачем они закрыли ворота?! — Джек яростно ударил кулаком по парапету.
— Нас догонял враг.
— Ёри уже был у моста!
Джека трясло от ярости. Внезапно он разрыдался, повторяя:
— Я же обещал позаботиться о нем.
— И ты сдержал обещание, — сказала Акико, уводя Джека с крепостного вала. — Ёри сам решил помочь Таро. Его жертва спасла нам жизнь.
Вернувшись в казармы, Джек с ужасом обнаружил, что с поля боя вернулась едва ли половина учеников. Многие были ранены, кто-то с отсутствующим взглядом сидел на земле. Потери были внушительными. Погибла сэнсэй Накамура, о судьбе сэнсэя Ямада и сэнсэя Кано ничего не было известно. Джек подошел к Эми: она лежала с повязкой на ноге. Рядом сидела Тё.
— Где Кай? — спросил он, заранее опасаясь ответа.
Тё печально покачала головой и смахнула слезу.
— Джек! — Эми попыталась присесть. — Спасибо, что спас меня.
— Это такая малость, после того что я натворил год назад, — ответил Джек.
Эми тепло улыбнулась.
— Я прощаю тебя.
— И я тоже, — раздался голос из-за спины.
Джек обернулся и увидел даймё Такатоми с рукой на перевязи, в сопровождении телохранителей.
— Джек-кун, хочу поблагодарить тебя и твоих друзей за то, что помогли моей дочери. Я скорблю о гибели Таро и Ёри, — сказал он с поклоном. — По окончании этого скромного сражения жду вас у себя в замке на тя-но-ю. Мы выпьем за вашу храбрость и почтим память павших.
— Почту за честь. — Джек низко поклонился.
Даймё удалился вместе с Эми, которую несли телохранители. Джек едва сдержал улыбку: только даймё Такатоми придет в голову устроить чайную церемонию в разгар войны.
— Самураи Нитэн ити рю, — заговорил Масамото. Он выглядел усталым, но непобежденным. — Мы понесли огромные потери, и все же враг не сломил наш дух.
Шрамы на его лице налились кровью.
— Добродетели бусидо, которые вы проявили на поле боя, будут вознаграждены. Вашу отвагу и преданность тем, кто пал, защищая друзей, мы запомним навсегда. Героизм — краеугольный камень нашей школы; он делает нас непобедимыми. Помните слова сэнсэя Ямада: только сообща мы сильны.
Джек, Акико и Ямато переглянулись. У всех троих Ёри не шел из головы. Друзья понимали, что живы только благодаря своему единству.
— Прямо сейчас Совет разрабатывает стратегию контратаки. Тем временем постарайтесь отдохнуть. Вам понадобятся силы для будущих битв. Да здравствует Нитэн ити рю!
Ученики прокричали ответное приветствие. Их осталось так мало, что боевой клич слабым эхом отозвался в стенах замка. Масамото и оставшиеся в живых сэнсэи покинули двор и направились в башню. Джек пошел за Ямато и Акико в казармы.
Он устроился в дальнем углу и попробовал заснуть. Вдали гремели пушки. Пустая кровать между ним и Ямато безжалостно напоминала, что Ёри с ними больше нет.
Джек постарался вспомнить дом, но мысли постоянно возвращались к погибшему другу. Уже проваливаясь в сон, он заметил бумажного журавлика, выглядывающего из мешка Ёри. Джек нагнулся и вытащил его. Держа на ладони крохотную птицу, он вспомнил, как друг подарил ему журавлика перед боем с Сасаки Бисамоном, самонадеянным самураем-паломником. Этот оригами был тысячным журавликом Ёри. Согласно легенде он хранил загаданное им желание: защитить Джека во время поединка. В надежде, что журавлик принесет ему удачу и в других боях, Джек переложил его в свой мешок рядом с дарумой, которого Ёри спас из огня.
Он никогда не забудет верного друга.
51. Цитадель
Джек проснулся от громкого взрыва.
Ямато и Акико уже не было.
Он выскочил на улицу. Ученики спешили на крепостной вал. Джек взбежал по лестнице, прыгая через ступеньку. Акико и Ямато были на стене. Солнце висело низко над горизонтом, освещая небо кроваво-красными лучами. В сумерках Джек видел, что воины Камакура заполонили равнину Тэнно-дзи и обстреливают укрепления из осадных машин и пушек.
— Армия Камакура перешла ров, — объяснил Ямато. — Теперь они подкладывают бочки с порохом под внешнюю стену.
Раздался еще один оглушительный взрыв. Часть стены обрушилась, поднимая клубы пыли, и Красные дьяволы толпой хлынули в образовавшийся проем.
— Выходит, нам конец? — спросил Джек.
— Нет. У них на пути множество укреплений, — ответила Акико. — Не забывай, еще никому не удавалось захватить Осакский замок.
Сверху ученики наблюдали, как неуклонно наступает армия Камакура. Тысячи самураев сходились в жестоких схватках на стенах и у стен замка. Обе стороны стремились отвоевать пространство. Красные дьяволы продвигались к внутренней стене, но им мешали извилистые дороги внешних укреплений замка. Каждый вход и аванпост давались с боем, и потери врага возрастали.
К тому времени как солнце стало исчезать за горизонтом, войска даймё Камакура остановились.
— Смотрите! Замок горит! — закричала Тё, указывая на западную сторону внутренних построек.
— Как? Ведь там еще нет Красных дьяволов! — потрясенно воскликнул Ямато. — Среди нас предатель!
— Скорее всего, это ниндзя, — поправила его Акико, покосившись на Джека.
Огромное рыжее пламя поднималось со стороны кухонь. Из-за ветра огонь быстро распространялся, сея смятение и панику в рядах армии Сатоси. Воины Камакура немедленно воспользовались случаем, прорвали защиту и просочились во внутренний двор.
Внезапно на парапет справа от Джека обрушился град камней и пушечных ядер. Ученики бросились на землю. Следующее ядро повредило стену. Джек поднял Акико и Ямато на ноги, и они помчались вниз по разбитой лестнице. Отовсюду доносились крики ужаса. Масамото и сэнсэи выбежали во двор, собирая учеников.
— В цитадель! — проревел Масамото.
Захватив оружие и пожитки из казарм, юные самураи бросились через внутренний двор к последней твердыне. Джек оглянулся: Красные дьяволы уже пробивали дорогу с тыла. Мчась вместе с остальными по мощеной дороге, Джек понимал, что от безопасного укрытия их отделяет лишь несколько поворотов, но враг нагоняет слишком быстро.
— Скорее! — Джек заметил, что Тё отстает.
Красный дьявол с изогнутыми золотыми рогами одним ударом нодати зарубил последних троих стражей, преграждавших ему дорогу.
Ближе к внутреннему двору цитадели дорога сужалась. Масамото стоял у входа, проверяя, все ли успевают добежать.
Джек снова рискнул обернуться. Золоторогий дьявол поднял длинное копье и запустил его вслед отступающим юным самураям.
— Осторожно! — закричал Джек Тё: копье летело прямо в нее.
В последний момент Ямато резко оттолкнул девушку. Безжалостное острие вонзилось в него, и он упал на землю.
Красный дьявол победно взревел и двинулся на раненого Ямато.
Джек бросился на помощь другу.
Ямато изо всех сил полз вперед с копьем в боку.
Выхватив оба меча, Джек пошел навстречу врагу.
Красный дьявол был готов к бою. Джек ударил катаной сверху. Самурай парировал атаку четким движением снизу вверх. Джек едва уклонился от смертоносного клинка, в последний момент отбив его своим вакидзаси.
Но Красный дьявол врезался локтем ему в запястье, и юноша выронил катану. Самурай немедленно ударил Джека в лицо кулаком в тяжелой боевой перчатке. От мощного удара юноша отлетел к стене. Маска треснула, а шлем упал с головы. Если бы не мэнпо, он погиб бы на месте.
Оглушенный, Джек ожидал, что в горло вонзится нодати. Однако Красный дьявол уставился на него.
— Самурай-гайдзин! — изумленно воскликнул он при виде светлых волос и ярко-голубых глаз Джека.
Стрела просвистела в воздухе и вонзилась в щель между шлемом и мэнпо Красного дьявола. Он зашатался и отступил. Из глазницы текла кровь.
— Колебаться нельзя, — сказал Джек, поднимая катану.
Однако самурай был жив.
С неистовым предсмертным воплем он двинулся на Джека. Еще одна стрела попала самураю в грудь: на этот раз стреляла сэнсэй Ёса. И все же он наступал. Джек уклонился от сокрушительного удара. Через миг к ним подскочил Масамото.
— Бегите! — приказал он, яростно бросаясь на самурая.
Джек помчался к Ямато. Вытащив копье, он помог другу встать и повел его к воротам. За ними неслись сотни Красных дьяволов. Акико и сэнсэй Ёса пускали стрелу за стрелой, оттесняя врага.
Масамото мгновенно обезоружил Красного дьявола ударом «Осенний лист» и вонзил вакидзаси ему в живот. Красный дьявол застонал и упал на колени.
— Это за моего сына! — объявил Масамото.
Размахнувшись катаной, он одним ударом снес голову с плеч золоторогого Дьявола.
— А это — за Таро!
Как только Масамото вернулся во внутренний двор, стражи захлопнули ворота. Орда Красных дьяволов неистово ломилась внутрь, но укрепленные створки выдерживали натиск. По крайней мере, пока.
Джек уложил Ямато на землю. Акико взволнованно склонилась над ним.
— Ничего страшного, — прохрипел Ямато. — Рана неглубокая.
Акико мягко повернула его на бок, чтобы осмотреть рану.
— Как он? — К ним подошел Масамото.
— Много крови, но основной удар пришелся на доспехи.
— Встать можешь? — спросил Масамото.
Ямато кивнул.
— Хорошо, — сказал Масамото. — Отведите его в башню и перевяжите.
Даже сейчас суровый характер не позволил мастеру меча показать отцовскую любовь, в которой Ямато так нуждался. «Видимо, он считает, что проявлять эмоции в присутствии учеников — признак слабости», — подумал Джек. Ямато опустил голову, понимая, что не дождется похвалы за спасение Тё.
Джек и Акико взяли друга под руки и повели по двору.
— Спасибо… что… спасли, — превозмогая боль, выговорил Ямато. — Я обязан жизнью вам обоим.
— Благодари Акико, — возразил Джек. — Не будь она такой искусной лучницей, нас бы уже не было в живых.
— Это был отвратительный выстрел, — заявила Акико.
— Как это? — воскликнул Джек. — Ты ведь попала ему прямо в левый глаз.
— А целилась в правый!
Друзья рассмеялись.
— Перестаньте, — улыбаясь, простонал Ямато. — Больно же!
В башне повсюду сновали асигару, поднося воинам на стенах аркебузы и порох. Друзья поднялись по лестнице на второй этаж, где даймё Такатоми отдавал приказы уцелевшим генералам. Увидев раненого сына Масамото, он тут же подошел.
— Немедленно отведите Ямато-куна ко мне. Пусть его осмотрит мой личный врач.
Пока они поднимались наверх, канонада как будто усилилась. В окно четвертого этажа Джек краем глаза увидел картину битвы. Войска даймё Камакура наступали со всех сторон, пуская в стены горящие стрелы. Войску Сатоси удавалось сдерживать натиск, непрерывно стреляя из мушкетов и луков.
На пятом этаже Ямато остановился.
— Тебе плохо? — спросил Джек.
Ямато покачал головой и прошептал:
— Смотри! Дверь к отцу Бобадилло не заперта.
Из коридора виднелись деревянные стены кабинета священника. В углу мерцала масляная лампа.
— Вдруг это последний шанс! — Ямато многозначительно посмотрел на Джека.
— А как же ты?
— Мне поможет Акико, — ответил Ямато, убирая руку с плеча друга. — Отыщи журнал.
52. Божественное правосудие
Джек стал осторожно пробираться в кабинет отца Бобадилло. Несмотря на бушующую снаружи битву, в коридоре было пустынно: почти вся стража ушла защищать крепостную стену. Остановившись у двери, Джек посмотрел внутрь и немедленно убрал голову.
Отец Бобадилло был в комнате.
Джек отважился заглянуть еще раз. Священник лихорадочно перекладывал все ценности из сундука в мешок. Подойдя к нише, он убрал с полки книги, а затем открыл тайник в стене.
Юноша едва сдержал вздох изумления. Так вот где священник хранит журнал!
Однако отец Бобадилло всего лишь пересыпал в мешок драгоценности и серебряные монеты. Закинув пожитки на плечо, он удалился в комнату для молитв.
Джек собирался идти следом, но отец Бобадилло внезапно остановился, как будто что-то забыл, и, обернувшись, задумчиво посмотрел на изображение святого Игнатия.
«Его-то он точно не возьмет», — подумал Джек.
Священник подошел к картине, сдвинул ее в сторону и нажал на деревянную панель. Раздался тихий щелчок.
За картиной был еще один тайник.
Отец Бобадилло пошарил внутри и вынул журнал, все так же обернутый непромокаемой тканью.
От неожиданности Джек не смог сдержать гнев.
— Так это были вы! — воскликнул он, бросаясь в комнату и обнажая меч. — Вы украли журнал! Вы убили моего отца!
Отец Бобадилло вздрогнул и обернулся. Испуг на его лице сменило презрение.
— Я ничего не крал, — холодно ответил он, не обращая внимания на меч. — Всего лишь забрал то, что принадлежит нам по праву.
Священник спокойно опустился на стул с высокой спинкой и посмотрел Джеку в глаза.
— Эти карты — собственность Португалии. — Иезуит положил сверток на стол. — Пока твой отец нагло не присвоил журнал, он хранился у португальского капитана. Твой отец был не только протестантским еретиком, но и вором.
— Это ложь! — От ярости у Джека затряслись руки.
— А ты никогда не задавался вопросом, откуда у твоего отца-англичанина такие глубокие знания морских путей? — Священник бесстрастно сложил руки на коленях.
Джек замешкался с ответом.
— Позволь открыть тебе глаза. Твой отец был пиратом. Он грабил корабли и однажды украл наш журнал. Я не убивал твоего отца: он сам подписал себе смертный приговор. Я всего лишь свершил правосудие от имени своей страны. Поскольку дело происходило в Японии, я счел, что палачом может быть ниндзя.
Джек растерялся. Возможно, отец Бобадилло лжет, но он посеял зерно сомнения в его душе. Отец никогда не рассказывал, откуда у него журнал, только говорил, что заработал его потом и кровью. Джек всегда считал, что отец имеет в виду опасности, подстерегающие моряка, а не пирата. И все-таки, сколько он себя помнил, журнал всегда был у отца. Значит, он его законный владелец.
Конечно, столько информации не собрать одному человеку за всю жизнь. В журнале были даже карты Тихого океана, где отец никогда не был. Чем больше Джек размышлял, тем больше вопросов у него возникало.
— И что же ты сделаешь, юный самурай? Разрубишь меня надвое? — спросил отец Бобадилло, с наслаждением наблюдая за борьбой чувств и сомнений на лице Джека.
Юноша опустил меч. Священник плотоядно улыбнулся.
— А может, это я должен судить тебя за измену? Обвинение — покушение на убийство. Вердикт — виновен. Приговор — смерть.
Отец Бобадилло встал. В его руке внезапно появился пистолет.
Иезуит прицелился Джеку прямо в сердце.
— Даже самураю не увернуться от пули.
53. Воин-тень
Джек вжал голову в плечи, но выстрел так и не последовал.
Отец Бобадилло смотрел куда-то мимо него, удивленно подняв брови.
— Я чуть было не сделал твою работу, — надменно процедил он, опуская пистолет. — Раз уж ты пришел, можешь довести свое задание до конца.
Из тени выскользнул Глаз Дракона.
По спине Джека пробежал холодок. Теперь он попал в лапы двух заклятых врагов. Припомнив, какую боль умеет причинять Глаз Дракона, Джек пожалел, что отец Бобадилло не застрелил его.
— Значит, журнал расшифрован? Полностью? — поинтересовался ниндзя.
— Конечно! Иначе я бы не приказал тебе убить мальчишку.
Отец Бобадилло нетерпеливо поднял глаза к небу.
— Хорошо, — ответил Глаз Дракона.
Не глядя на Джека, ниндзя пошел к отцу Бобадилло.
— Журнал заберу я, — заявил он, протягивая руку.
— Что?! — негодующе воскликнул отец Бобадилло. — Ты в своем уме?
Ниндзя коротко кивнул.
— Карты нужны даймё Камакура.
— Но ты выкрал их для меня! — взревел отец Бобадилло.
— А теперь украду у тебя, — отрезал Глаз Дракона.
Джек взглянул на священника. Должно быть, он все наврал. Настоящим вором был отец Бобадилло.
— Нельзя! Он мой! Я заплатил за него! — запротестовал иезуит. Осуждающе указав пальцем на Докугана Рю, он рявкнул: — И за смерть мальчишки тоже.
Джек видел, что отец Бобадилло пытается отвлечь внимание ниндзя от журнала.
— Им я займусь позже. — Глаз Дракона мельком взглянул на Джека. — Сначала разберусь с тобой.
Ниндзя шагнул к священнику. Джек не верил своим глазам: наемный убийца восстал против хозяина.
— Постой! — воскликнул отец Бобадилло. Глаза его расширились от ужаса. — Я дам тебе все, что захочешь. Деньги, драгоценности, оружие…
Священник бросил на стол мешок, и его содержимое вывалилось на поверхность. Серебро и сверкающие камни посыпались на пол.
Докуган Рю с отвращением покачал головой.
— Даймё Камакура предлагает гораздо больше, чем можешь дать ты, жалкое подобие священника.
— Назови любую цену! Я дам вдвое, нет, втрое больше! — умолял отец Бобадилло.
— Это вряд ли. К тому же ты на стороне побежденных, — надменно сказал Глаз Дракона. — Камакура обещал мне замок Ямагата и прежнюю власть.
Перед глазами Джека возникла старуха из храма.
— Так ты и есть Хаттори Тацуо? — выдохнул он.
Докуган Рю резко обернулся, пронзительно глядя на Джека своим зеленым глазом.
— Тебе и впрямь нужно идти в ниндзя! — прошипел он. — Такой шпион мне бы пригодился.
— Но ведь… Масамото-сама отрубил тебе голову! — пробормотал Джек, недоверчиво глядя на Докугана Рю.
— А как же, — злобно захохотал тот. — Точнее, он так думает. На самом деле этот подлый самурай убил мою тень.
— Тень? — недоуменно переспросил Джек.
— Кагэмуся, — объяснил Глаз Дракона. — Я встретил человека, похожего на меня, как две капли воды. Правда, у него было два глаза, но я это быстро исправил. Он мечтал стать моей тенью за то, что я сохраню жизнь его семье. Как видишь, твой всемогущий Масамото убил невинного человека.
Джек был потрясен таким коварством и хладнокровием.
— Талантливо, но бесполезно, — ухмыльнулся отец Бобадилло, целясь в Докугана Рю из пистолета.
Он выстрелил, и ниндзя инстинктивно отпрыгнул в сторону.
Пуля с треском пробила деревянную панель.
Глаз Дракона бросился на отца Бобадилло, быстро ударяя его кончиками пальцев. На лице священника застыл ужас, глаза закатились. Он был полностью парализован.
— Самураи не умеют уворачиваться от пуль, зато ниндзя умеют, — прошептал Глаз Дракона на ухо жертве.
Отец Бобадилло слабо подергивался. С губ его срывался еле слышный хрип. В груди клокотало, на коже проступили красные пятна.
— Знакомые признаки, да, гайдзин?
«Дим Мак». Джек никому бы не пожелал Касания смерти, даже худшему врагу. При последней встрече с Глазом Дракона Джек на себе испытал эту чудовищную боль. Чувство жжения в венах, которое распространяется, как лесной пожар. Ощущение, что грудная клетка сейчас лопнет. Удушающий кашель. Нарастающее давление, которое в конце концов разрывает сердце.
— В отличие от тебя он вряд ли выживет. — Глаз Дракона за волосы приподнял голову отца Бобадилло.
Глаза священника вылезли из орбит и налились кровью.
Джек услышал отдаленный хлопок, как будто в пруд упал камень. Изо рта иезуита брызнула кровь.
Отец Бобадилло дернулся и обмяк, словно тряпичная кукла.
От кошмарного зрелища Джека мутило, но нужно было действовать. Схватив со стола журнал, он молнией бросился из кабинета в комнату для молитв.
Справа Джек увидел закрытые сёдзи. Дверь слева от алтаря была распахнута.
Спасаясь от погони, он выскочил в открытый проем.
Попав в пустынный коридор, Джек понял, что обнаружил потайной ход отца Бобадилло к Сатоси. Пол был устлан тонкими татами, стены богато украшены. Эта часть тоже была изолирована от других, наверх вела отдельная лестница.
Мчась по ступенькам, Джек слышал за спиной мягкую поступь ниндзя.
54. Месть
Пушечные ядра с визгом пронзали воздух, свистели огненные шары, едва не опаляя Джеку лицо. Он стоял на балконе, выходящем на Осаку. В любой другой день с верхней башни открывалась великолепная картина. Вид простирался далеко за пределы города, через равнину Тэнно-дзи до сверкающего океана.
Но в ту ночь взору открывались лишь гибель и опустошение. Повсюду бушевали пожары. Пылающие крепостные валы были усеяны телами. Разрушенные парапетные стены кишели врагами, стреляющими из пушек и аркебуз по последнему оплоту крепости — главной башне. Красные дьяволы вошли сквозь последние ворота во внутренний двор и вели жестокий рукопашный бой, а войска Сатоси оборонялись из последних сил.
Напротив, зал для приватных встреч на восьмом этаже донжона был средоточием мира и спокойствия. Он освещался элегантными масляными лампами и был изысканно отделан золотыми листьями и темным деревом. Стены украшали изображения японских правителей на охоте, во время медитации и за чашкой чая под сенью зеленых деревьев. Каждая сцена вызывала в памяти какие-то эпизоды из жизни японцев, куда более гармоничной, чем нынешняя.
Добежав до комнаты Сатоси на седьмом этаже, Джек обнаружил наследника престола и всю его свиту мертвыми. Следов борьбы не было, но татами был насквозь пропитан кровью, а рядом с каждым телом лежал вакидзаси. Понимая, что войско терпит поражение, Сатоси предпринял единственный возможный шаг для побежденного правителя: совершил сэппуку. Верные долгу придворные повторили ритуал: каждый распорол себе живот своим мечом.
— Твой час пробил! — прошипел Глаз Дракона, появляясь в дверях. — Давай сюда журнал.
— Нет! — Джек с вызовом сунул сверток себе в мешок.
— Я не собираюсь разочаровывать даймё Камакура. Отдай немедленно!
— Если ты действительно Тацуо, — парировал Джек, — то зачем помогаешь Камакура? Он же предал тебя при Накасэндо.
— Он сожалеет об этом, — многозначительно произнес Глаз Дракона, — и поднял восстание, чтобы искупить вину.
— Ради тебя? — ошарашенно воскликнул Джек.
Докуган Рю удовлетворенно кивнул.
— Но ведь цель войны — изгнать из Японии христиан и чужеземцев.
— Для даймё Камакура — да, — ответил Глаз Дракона. — Для меня главное отомстить.
— Кому?
— Масамото! — с ненавистью сплюнул ниндзя.
— Ты с ума сошел! — потрясенно воскликнул Джек. — Втянуть Японию в гражданскую войну ради личной мести?
— Он убил моего сына! — заорал Глаз Дракона. Хладнокровие впервые изменило ему.
— А ты убил его сына Тэнно! — выпалил Джек.
— Око за око, — ответил ниндзя, вновь обретая самообладание. — Но этого недостаточно. Я уничтожу его правителя, семью, любимую школу — разрушу всю его жизнь. А вот его самого убивать не буду. Масамото должен пережить такую же муку, как я терплю все эти годы. Он проведет остаток жизни, оплакивая утраты. Такова моя месть.
Сэнсэй Ямада был прав, когда говорил о разрушительной силе мести: она разъедала душу ниндзя, пока в ней не осталось ничего, кроме ненависти.
— А теперь отдай мне журнал, — потребовал Глаз Дракона.
— Никогда! — Джек потянулся за мечами.
Он решил стоять до последнего. Не убегать. Не прятаться. Его час и вправду пробил. Пора встретить палача лицом к лицу.
— Ты мне не враг, гайдзин. — Внезапно ниндзя изменил тактику. — Я даже где-то восхищаюсь тобой. Предлагаю последний раз: отдай журнал, и я сохраню тебе жизнь.
Вопреки миролюбивому тону, Глаз Дракона обнажил угрожающего вида ниндзято.
Куро Кумо.
Черная туча.
Последний и величайший меч работы Кунитомэ. Сталь мерцала в отблеске пожара; хамон на клинке изображал смерч.
— Последнее предложение, — прорычал Докуган Рю. — Переходи на мою сторону. Я научу тебя Пути ниндзя.
— Я никогда не буду ниндзя! — отрезал Джек, едва не рассмеявшись в голос. — Масамото — не убийца. Убийца — ты. Ты задушил отца и всегда будешь моим врагом.
— Да будет так, — сказал Глаз Дракона.
Черная туча взметнулся в воздух.
Джек выхватил оба меча и блокировал ниндзято скрещенными вакидзаси и катаной. В мерцающем свете блеснуло имя, выгравированное на стали его мечей, словно бросая вызов Черной туче.
Сизу.
Ниндзя взревел от досады и ударил Джека ногой в грудь. Тот отлетел назад и врезался в поручни балкона. Внизу бушевала битва. Глаз Дракона наступал. Описав смертоносную дугу, ниндзято неумолимо опускался на шею Джека.
Джек остановил меч катаной, используя силу удара, чтобы направить клинок в голову Докугана Рю. Убийца пригнулся и резко ударил ногой понизу. Удар пришелся Джеку по лодыжке, и юноша упал на пол. Глаз Дракона тут же взмыл в воздух, целясь острием меча ему в грудь. В последний момент Джек откатился в сторону, и Черная туча глубоко вонзился в пол, проткнув дерево, словно бумагу.
Вскакивая на ноги, Джек продолжил атаку. Он полоснул вакидзаси поперек, одновременно направляя катану вниз. Глаз Дракона сделал сальто назад, отступая под стремительным натиском. Мечи так и мелькали в воздухе. Лихорадочно блокируя удары, Докуган Рю отходил к противоположной стене. Джек почти загнал его в угол, как вдруг ниндзя опрокинул ногой лампу, разливая горящее масло по полу. Татами тут же загорелся, и пламя охватило стены.
— Масамото — хороший учитель, — презрительно усмехнулся Глаз Дракона, кружа вокруг Джека и уклоняясь от пламени. — И все же техника «Двух небес» лишь отсрочит неизбежную смерть.
Ниндзя бросился вперед, едва не проткнув противнику сердце. Юноша в последний момент отразил удар и ответил своим вакидзаси. Он попал врагу в грудь, вспарывая одежду. Показалась кровавая полоса. Хотя порез был неглубокий, Докуган Рю удивленно опустил глаза, как будто не верил в происходящее.
Видя, что ниндзя на миг отвлекся, Джек немедленно ударил катаной вверх. Глаз Дракона мигом отклонился от смертоносного клинка, словно гибкий тростник на ветру.
И все же он оказался недостаточно быстр.
Острие меча разрезало капюшон синоби сёдзоку.
До сих пор Докуган Рю оставался для Джека безликим одноглазым кошмаром. Сейчас убийца предстал перед ним без маски.
Возможно, Хаттори Тацуо и был красив. Мощная челюсть и выраженные скулы вызывали бы восхищение при дворе любого японского правителя. Если бы не лицо. Кожа была обезображена ужасными шрамами, будто плоть под ней сгнила заживо, а на месте потерянного глаза зияла черная дыра с неровными краями.
Враг вперил в Джека свой единственный зеленый глаз.
— Заглянуть мне в лицо — все равно что заглянуть в лицо смерти! — проревел он. — Умри, юный самурай!
В неистовой ярости ниндзя бросился на Джека и взмахнул Черной тучей, целясь в голову. Джек едва успел выставить катану.
Мечи лязгнули друг о друга.
Черная туча разрезал клинок Сизу надвое.
Пока Джек в оцепенении смотрел на бесполезный обрубок меча у себя в руках, Глаз Дракона ударил его пяткой в грудь.
Упав на пылающий татами, Джек вскрикнул: рука попала в огонь, и он выронил вакидзаси. Юноша откатился подальше от пламени, но ниндзя остановил его острием меча.
— Кунитомэ жизнью поклялся, что это его лучший клинок. — Глаз Дракона с мрачным удовлетворением разглядывал Черную тучу. — Он не соврал. На колени, гайдзин!
Под угрозой острия ниндзято Джек опустился на колени.
Он проиграл. Несмотря на технику «Двух небес», Глаз Дракона оказался слишком сильным противником.
Ниндзя поднял Черную тучу над головой и на миг замер. Злобная улыбка исказила его изуродованное лицо.
— Для меня большая радость отрубить тебе голову.
55. Невозможный выбор
Вспоминая уроки Масамото по технике «Двух небес» — «побеждать любым способом и любым оружием», — Джек осторожно вытащил танто убитого ниндзя из своего оби.
— Однажды ты мне сказал, — произнес Джек, пока Глаз Дракона предвкушал триумф, — что колебаться нельзя.
Джек полоснул ниндзя по ноге дьявольским клинком.
Вскрикнув от внезапной боли, Докуган Рю пошатнулся.
Джек вскочил на ноги с кинжалом в руке. Однако Глаз Дракона пришел в себя неожиданно быстро. Черная туча блеснул в сумраке, приближаясь к шее юноши.
Внезапно стена справа от них треснула, и в комнату влетело ядро. Фреска со сценой охоты исчезла, и во все стороны полетели горящие обломки, сбивая с ног обоих соперников.
Джека отбросило на балкон. Золотые листья сыпались на голову, будто снежинки. Во дворе, словно муравьи, кишели Красные дьяволы. Голова у Джека закружилась, и его потянуло вниз.
Он откатился подальше от края, тяжело дыша и не выпуская из рук танто.
Слева от него без чувств лежал Глаз Дракона.
Джек подполз ближе.
— А теперь пробил твой час. — Юноша занес кинжал для смертельного удара.
Он отомстит за смерть отца.
Положит конец своим кошмарам.
Убьет ниндзя.
Дьявольский клинок, казалось, ожил и затрепетал в руках Джека.
Имя, выбитое на стали, багровело в свете пожара, взывая к нему.
Кунитомэ. Убей. Убей. Убей!
Откуда-то из глубин памяти возникли слова хозяина чайного домика.
«Такое оружие жаждет крови, толкает своего владельца на убийство».
Джек испытал его воздействие на себе.
Жажда крови почти завладела всем его существом.
Джек занес танто над головой.
Рука застыла на полпути. Вспомнились слова сэнсэя Ямада в ту ночь, когда Джек решил следовать Пути воина. Тогда мастер дзэн объяснял, в чем состоит бусидо и что такое быть самураем.
«Путь воина состоит не в убийствах и уничтожении, а в том, чтобы способствовать жизни. Защищать ее».
Джек осознал: сколько бы боли и страданий ни причинил ему Глаз Дракона, он не поддастся жажде мести.
Он не убийца, в отличие от ниндзя.
И действительно, сохранив жизнь Докугану Рю, он может спасти брата Акико, Киёси. Джек опустил кинжал.
— Нет! — раздался крик.
Выбросив дьявольское оружие за балкон, Джек обернулся и увидел на лестнице Акико.
— Я думала, ты его убьешь, — пояснила она, пробираясь сквозь горящие руины.
Оставив Глаза Дракона лежать без сознания, Джек помчался навстречу подруге.
— Чуть не убил. Но вспомнил, что он нужен тебе живым.
— Ты ранен? — Ее глаза испуганно округлились.
Вид у него и впрямь был ужасный. Черный от пепла, в обугленных доспехах, с разбитой губой, ожогом на левой руке и застрявшими в пыльных волосах обломками стены, Джек напоминал восставшего из мертвых.
— Ничего страшного, — бодро ответил он, пока Акико осматривала его руку.
— Когда мы нашли отца Бобадилло мертвым у себя в кабинете, я забеспокоилась и… Берегись!
Акико толкнула друга на пол.
Внезапно что-то сбило ее с ног, и она исчезла за балконом. Донесся только ее крик.
— Мое терпение лопнуло, гайдзин, — прошипел Глаз Дракона. — Дай мне журнал — или я отпущу ее.
Глаз Дракон держал кагинаву. Веревка с крючьями, обмотавшаяся вокруг тела Акико, туго натянулась.
Джек скосил глаза на меч ниндзя, лежащий между ними на каменном полу.
— И не думай, — сказал Глаз Дракона, слегка ослабив веревку. — Она умрет раньше, чем ты сделаешь хоть один шаг.
У Джека не было выбора. Он открыл мешок и вынул журнал.
— На твоем месте я бы поспешил. — Рот Докугана Рю искривился в дьявольской ухмылке. — Кагинава выскальзывает.
Передавая ему журнал, Джек потребовал:
— Теперь дай мне веревку!
— Конечно, — ответил Глаз Дракона и разжал кулак.
— Нет! — закричал Джек, бросаясь за кагинавой, которая стремительно разматывалась и исчезала за балконом.
Он сумел поймать веревку, но удержать ее не удавалось, причем кагинава глубоко врезалась в ладони. Впрочем, на мачтах «Александрии» бывало и похуже, поэтому Джек только сильнее сжал кулаки, закусив губу от боли.
Вцепившись изо всех сил, он наконец остановил кагинаву. Акико вскрикнула. По крайней мере, жива.
Опершись спиной о стойку на балконе, Джек начал медленно поднимать Акико. Руки задрожали от напряжения, и веревка вновь стала выскальзывать.
— Усилия героические, но напрасные. — Над Джеком стоял Глаз Дракона с журналом в одной руке и Черной тучей в другой.
— Ты получил журнал! — выдохнул Джек, из последних сил удерживая кагинаву. — Чего ты еще хочешь?
— Мести, — ответил тот, занося меч. — Как, по-твоему, лучше убить тебя сразу? Или сперва обрезать веревку и насладиться твоими страданиями?
Раздался глухой стук, и в затылок ниндзя врезался деревянный посох. Скорчившись от боли, Глаз Дракона перелетел через перила балкона головой вперед. Черная туча исчез в ночи вместе с ним.
К Джеку, прихрамывая, подошел Ямато.
— Думаю, сэнсэй Кано согласился бы, что это крайний случай, — улыбнулся он, поднимая свой бо, и обвел взглядом разрушенную комнату. — Где Акико?
Джек, не в силах говорить, кивнул в сторону балкона и снова принялся тащить веревку.
Ямато обеспокоенно заглянул через край.
— Я ее вижу! Она почти у…
Из темноты вынырнула рука в перчатке и схватила Ямато за горло. Юноша отчаянно вцепился в перила: Глаз Дракона тянул его вниз. Джек немедленно бросился к ним и ударил ниндзя ногой в грудь. При этом он ненадолго отпустил веревку и тут же перехватил ее снова, чтобы не уронить Акико. Удар не сбил Глаза Дракона в пропасть, но заставил его отпустить противника.
Отскочив от балкона, Ямато схватил бо обеими руками и приготовился к бою. Глаз Дракона перемахнул через перила и, заметив раненый бок противника, ударил его ногой в живот. Ямато взмахнул посохом, отражая удар. Ниндзя тут же ударил в голову. Ямато отбил и эту атаку.
Он выбросил вперед бо, целясь в голову ниндзя. Глаз Дракона упал на пол и перекувырнулся. Ямато ударил снизу вверх.
Джек бессильно наблюдал за поединком. Посох так и мелькал в воздухе, снова и снова нанося мощные удары. Глаз Дракона постоянно уклонялся и приседал, выжидая, когда Ямато устанет и ошибется.
Ямато направил бо в грудь Докугана Рю. Ниндзя увернулся, перехватил кончик посоха и одновременно ударил Ямато по ребрам. Тот скорчился от боли. Рана вновь открылась, и повязка тут же пропиталась кровью.
Юноша не сдавался. Он выдернул посох, выкрутив запястье Глаза Дракона, и с боевым кличем стал теснить ниндзя к балкону. Докуган Рю врезался спиной в расшатанные перила, и они рухнули.
Ямато молотил Докугана Рю посохом, целясь в голову и в бока. Ниндзя отчаянно защищался от града ударов.
— Ты убил моего брата! — Ярость и боль придавали Ямато сил.
Падая с балкона, Глаз Дракона из последних сил рванулся к противнику, хватая его за лодыжку и стягивая с балкона за собой. Раздался громкий треск: бо застрял между двумя сломанными стойками. По всей длине посоха змейкой побежала трещина.
— Джек! — вскрикнул Ямато, отчаянно цепляясь за перила.
Джек оказался перед страшным выбором.
Он мог спасти Акико. Или Ямато.
Но не обоих сразу.
56. Жизнь самурая
— Лезь наверх, Ямато! — закричал Джек, судорожно дергая веревку.
— Не могу, — пропыхтел Ямато. — Глаз Дракона вцепился в ногу.
— Держись, я сейчас, — пообещал Джек, понимая, что, если ниндзя заберется на балкон, им всем конец.
— Нет! Спасай Акико! — настаивал Ямато. Рука в перчатке схватила его оби.
— Но ты погибнешь…
На бледном лице Ямато неожиданно появилась решимость.
— Я погибну с честью, — кивнул он.
Посох громко затрещал, ломаясь окончательно.
— Передай отцу… я понял, что такое быть Масамото. Это значит жертвовать собой. Ради господина, ради семьи и ради друзей.
Из-за плеча Ямато злобно блеснул зеленый глаз.
— Ты был мне верным другом. Саёнара, брат.
С этими словами Ямато разжал пальцы, унося Докугана Рю с собой во тьму.
Джек вытащил и крепко обнял рыдающую Акико.
Она все видела. Видела, как Глаз Дракона висел на ноге Ямато, как он полз вверх, словно гигантский паук, как оба исчезли в ночи.
— Он погиб ради нас, — хрипло произнесла она. Акико вся была в синяках и ссадинах от врезавшейся веревки.
От горя Джек не в силах был сказать ни слова и только молча обнимал девушку. Смерть Ямато затмевала всю радость от ее спасения.
Масамото говорил, что Путь воина обретают в смерти.
Теперь Джек понял смысл этих слов. Ямато был воплощением бусидо. Чтобы разжать руки, требовалась небывалая храбрость. До последнего вздоха сражаясь с ниндзя, который убил его брата, Ямато погиб с честью.
Он прожил жизнь настоящего самурая.
Среди развалин комнаты трепетал на ветру оторванный капюшон синоби сёдзоку.
К своему удивлению, Джек ничего не испытывал при мысли о гибели ниндзя. Ни радости. Ни удовлетворения. Ни даже облегчения. Только вечную тупую боль потери. Даже смерть Глаза Дракона не вернет отца. Сердечная рана не зажила.
И, наверное, не заживет никогда.
Акико утерла слезы и печально взглянула на Джека.
Он знал, что она горюет не только о Ямато, но и о брате, ведь вместе с Глазом Дракона ушла последняя надежда его разыскать.
— Навеки связаны, — прошептала она, взяв Джека за руку.
Он открыл рот, чтобы ответить, и тут стены башни содрогнулись от удара еще одного пушечного ядра. Комната начала рушиться. Вакидзаси исчез под обломками, и то же самое грозило им с Акико.
— Бежим! — Джек помог подруге подняться и быстро сунул журнал в мешок.
Пусть он и нашел заветные карты, но утратил почти все, что имел.
Мечи Масамото. Верного друга Ёри. Брата-самурая.
Терять Акико он был не намерен.
Все мысли Джека были только о спасении.
57. Сэнсэй Кюдзо
Друзья помчались вниз по лестнице, мимо тел Сатоси и его свиты. По пути Джек схватил два вакидзаси и один из них дал Акико, которая потеряла лук при падении с балкона.
На шестом этаже они обнаружили, что наемники даймё Камакура прорвались в башню. Четверо самураев лежали мертвыми у лестницы, а в коридоре сновали ниндзя, бесшумно убивая личную охрану членов Совета.
— Даймё Такатоми! — встревожилась Акико. — Он пошел к себе в комнату проведать Эми.
Она бросилась в боковой коридор. Джек бежал следом. У дверей оказалось, что их худшие опасения подтвердились. Охранники с перерезанными шеями лежали на полу.
Джек заглянул в открытые сёдзи. Даймё Такатоми готовил чай. Посреди кровавой битвы эта картина поражала своей безмятежностью. Рядом сидела Эми, вытянув перевязанную ногу. Вокруг спокойно стояли четверо ниндзя: похоже, они взяли даймё и его дочь в плен. Вероятно, у даймё Камакура были особые планы на старого друга.
Джек перехватил взгляд Эми. Казалось, ее вовсе не беспокоит нависшая угроза. Она мягко покачала головой, когда Джек знаками предложил помощь. Улыбнувшись и поднимая чашку, как будто хотела сказать тост за отца, девушка произнесла одними губами: «Саёнара, Джек».
В коридор вбежал страж-самурай; за ним гнались двое ниндзя. Джек поспешил в противоположном направлении и повел Акико обратно на шестой этаж, а затем вниз по тайной лестнице отца Бобадилло.
Выйдя из его кабинета, они тут же оказались в хаосе битвы.
Красные дьяволы прорвались в последние ворота башни, и воины Сатоси насмерть бились с ними, пытаясь оттеснить назад. Зловещего вида Красный дьявол заметил Джека и Акико и бросился к ним. Его доспехи были забрызганы кровью. Ростом самурай был меньше других, но выглядел свирепее тигра.
Они уже собрались бежать, когда Красный дьявол сорвал свой мэнпо.
Это был сэнсэй Кюдзо.
Акико вздохнула с облегчением и опустила меч. Однако, приблизившись, учитель кровожадно сверкнул глазами и выхватил из пояса танто. Джек потащил Акико прочь. Сэнсэй Кюдзо оказался предателем, как Кадзуки. Он был на стороне даймё Камакура и намеревался их убить.
— Джек-кун! — заорал сэнсэй Кюдзо, швыряя клинок.
Джек оказался в ловушке между ниндзя, Красными дьяволами и безумным сэнсэем. Бежать было некуда.
Кинжал пролетел мимо плеча Джека и с глухим звуком вонзился в ниндзя, который крался к ним сзади. Убийца осел на землю.
— Ниндзя Камакура повсюду, — угрюмо буркнул сэнсэй Кюдзо, вытаскивая танто и вытирая лезвие о мертвого убийцу. — А где же Ямато-кун?
От потрясения Джек не мог говорить и сгорал от стыда за то, что счел сэнсэя Кюдзо предателем.
— Он погиб, — сказала Акико осипшим голосом.
Сэнсэй Кюдзо бросил на них тяжелый взгляд и снова надел мэнпо.
— Масамото-сама ждет.
Мастер тайдзюцу отнял у ребят мечи и выбросил, не тратя время на объяснения. Потом, схватив за руки, потащил их по коридору к лестнице. Навстречу шагнули четыре Красных дьявола. Джек и Акико встревоженно переглянулись.
— Вперед! — прошипел сэнсэй Кюдзо, грубо толкая их в спины.
Враги не обратили внимания и прошли мимо.
Не останавливаясь, сэнсэй Кюдзо провел Джека и Акико к выходу из цитадели. У ворот им преградил дорогу золоторогий Красный дьявол.
— Веду предателей на казнь, — рявкнул сэнсэй Кюдзо.
— Я с удовольствием займусь этим сам. — Красный дьявол потянулся за мечом.
— Нет! — твердо возразил сэнсэй.
Красный дьявол вытаращился на него.
— Ты смеешь меня ослушаться?
— Это для даймё Камакура. — Сэнсэй Кюдзо уважительно кивнул. — Господин потребовал привести к нему учеников из Нитэн ити рю. Хочет заняться ими лично, особенно гайдзином.
Сэнсэй грубо дернул Джека за руку.
Красный дьявол разочарованно отошел.
Во дворе продолжались бои. Сэнсэй резко свернул направо под деревья, пройдя мимо мертвого самурая без доспехов.
— Масамото-сама сдерживает врага у чайного сада, — прошептал он, снимая шлем и мэнпо. — По приказу даймё Такатоми мы должны собрать всех юных самураев, оставшихся в живых…
Внезапно он обнажил танто и швырнул его в дерево. На землю свалился мертвый ниндзя.
— У нас мало времени, — сказал сэнсэй Кюдзо, обшаривая глазами кроны деревьев. — Там есть потайной ход. Сэнсэй Кано проведет вас…
— Сэнсэй Кано жив! — воскликнул Джек.
— Да! — нетерпеливо оборвал его сэнсэй Кюдзо. — Он пробрался через этот ход. По дороге мы найдем вам оружие.
Он остановился. С деревьев спрыгнули шесть ниндзя.
— Бегите! — приказал сэнсэй Кюдзо, толкая их к саду.
— Это же верная смерть! — ужаснулся Джек, видя, что сэнсэй собирается драться с ниндзя в одиночку.
— Не думай, что я сражаюсь за тебя, гайдзин, — сплюнул сэнсэй Кюдзо. — Мой долг — служить Масамото-сама. Уходите, приказываю!
Джек был поражен самопожертвованием сэнсэя. Верный кодексу бусидо, сэнсэй Кюдзо без тени сомнения отдавал за юных самураев свою жизнь, несмотря на неприязнь к одному из них.
Когда Джек рискнул оглянуться на прощание, он увидел, что ниндзя окружили мастера тайдзюцу. Подняв кулаки, сэнсэй спокойно ждал их приближения.
58. Последнее противостояние
Выскочив из-за деревьев, Джек и Акико помчались через чайный сад к островку. Масамото и сэнсэй Хосокава защищали мост на другом берегу пруда. Их катаны и вакидзаси сверкали в ночи, как падающие звезды, разя наповал Красных дьяволов, которые смели приблизиться.
Сэнсэй Ёса пускала стрелу за стрелой во вражеских лучников на крепостном валу, а оставшиеся в живых ученики Нитэн ити рю спешили по мосту к чайному домику. Там сэнсэй Кано проводил их сквозь люк в потайной ход.
Почти все юные самураи уже были в безопасности. Джек и Акико пересекали пруд. Тё направлялась к люку последней, когда ниндзя с крепостной стены метнул в беседку черный шар размером с кулак. Ударившись о пол, шар покатился и остановился рядом с Тё. Фитиль щелкнул и зажегся красным.
— Бомба! — в ужасе вскрикнула девушка.
Сэнсэй Кано схватил Тё за руку и втолкнул в потайной ход, тут же захлопнув люк.
Через миг устройство взорвалось, разнося чайный домик в щепки. Сэнсэя Ёса отбросило в сторону. Джек и Акико приникли к земле, спасаясь от летящих обломков дерева и камня.
К ним подбежал встревоженный Масамото.
— Вы ранены?
— Вроде нет, — ответил Джек, поднимаясь на ноги.
— А где Ямато-кун? — спросил Масамото.
Не зная, как сообщить ужасную новость, Джек молча опустил голову.
— Нет! — сдавленным голосом воскликнул Масамото. — Скажи мне, что это неправда!
— Ямато спас нам жизнь, — объяснил Джек. — Он погиб с честью и унес с собой Глаза Дракона.
Шрамы на лице Масамото налились кровью от боли. Мечи в его руках задрожали.
— Ямато попросил передать вам: он понял, что такое быть Масамото. Это значит жертвовать собой.
— Ничего он не понял! — гневно вскричал Масамото. — Это я должен был отдать свою жизнь за него — и за тебя, — как поступил твой отец.
Глаза самурая наполнились слезами.
— Мой сын… мой Ямато… мой храбрый мальчик. Я… горжусь тобой.
Масамото вздохнул так глубоко и обреченно, что Джеку стало не по себе.
— Его жертва не должна быть напрасной!
Опекун бросил взгляд на разрушенную беседку. Обломки дерева и камня завалили вход, лишая их всякой надежды на спасение. Сэнсэй Ёса хромала: в ногу ей вонзился железный прут. С другого берега примчался сэнсэй Хосокава, видя, что Красные дьяволы готовятся продолжать атаку.
— Акико! — Масамото резко повернулся к девушке. — Отсюда есть другой путь?
Она покачала головой.
— Подумай! Неужели ты ничего не слышала?
— Ниндзя как-то говорили о туннеле в колодце. — Акико нахмурила брови, силясь припомнить подробности. — Но решили не идти через него.
— Колодец с золотой водой, — выпалил Джек, вспоминая историю Ёри. — Туннель из него ведет во внутренний ров.
— Именно, — сказал Масамото. — Бегом к беседке.
Они бросились по мосту за чайный домик; сэнсэй Ёса и сэнсэй Хосокава побежали следом. Красные дьяволы напали снова, в воздух взвились стрелы. Раздался крик. Обернувшись, Джек увидел, что сэнсэй Ёса упала на землю со стрелой в боку. Красные дьяволы быстро окружали ее.
— Бегите дальше, — приказал Масамото.
— А как же сэнсэй Ёса? — закричала Акико, пытаясь повернуть.
Масамото схватил Акико в охапку.
— О ней позаботится сэнсэй Хосокава. Он знает, что должен сделать.
Сэнсэй Хосокава посмотрел в глаза Масамото и поклонился в знак уважения.
Глава школы сдержанно ответил.
Джек почувствовал, что без слов они сказали друг другу больше, чем за всю жизнь.
Мастер меча попрощался с ними.
Сэнсэй Хосокава побежал назад защищать раненую учительницу кюдзюцу. С боевым кличем он выхватил мечи, прорубая дорогу сквозь ряды Красных дьяволов и не давая им сомкнуться вокруг сэнсэя Ёса. Клинки мелькали в воздухе, разя врага насмерть.
Выпущенная со стены стрела попала мастеру в плечо, но он превозмог мучительную боль и не упал. Сэнсэй расправился еще с двумя Красными дьяволами, пока вторая стрела не сбила его с ног.
Мастер меча снова поднялся, протыкая мечом следующего самурая. Он стоял, несмотря на летящие в него стрелы.
Сэнсэй Хосокава защищал сэнсэя Ёса до последней капли крови и задержал Красных дьяволов ровно настолько, чтобы Джек, Акико и Масамото успели к беседке.
— Мы завершим наш поединок в другой жизни, мой друг, — еле слышно шепнул Масамото. Затем подтолкнул юных самураев внутрь.
— Ты уверена? — спросил Масамото, вглядываясь в чернеющую глубину колодца.
— Нет, — ответила Акико. — Но есть только один способ убедиться.
Она перемахнула через стену колодца и начала спускаться, держась за канат.
Крики врагов приближались.
— Ты следующий, Джек-кун, — твердо сказал Масамото.
Джек перелез через край и стал осторожно двигаться вниз, пока его ноги не нащупали скользкую каменную стену.
— Сюда! — послышался грубый голос из темноты.
Масамото выхватил мечи и направился к выходу.
— Вы не пойдете с нами? — растерянно спросил Джек.
— Нет, Джек-кун. Я буду драться до последнего.
— Но ведь мы можем спастись!
— Да, вы можете, — ответил Масамото. — А я должен остаться.
— Почему? — запротестовал Джек. Мысль о том, что он потеряет и второго отца, была невыносимой. Опекун столько сделал для него и так мало просил взамен. Как еще можно выразить любовь и благодарность? — Это я должен остаться! Я отдам за вас жизнь!
— Не беспокойся обо мне. Я не боюсь смерти. А ты должен жить и бороться, юный самурай.
— Но…
— Джек-кун, я научил тебя всему необходимому. — На лице Масамото засияла гордая отцовская улыбка. — Ни один учитель и ни один отец не мог бы желать большего. Ты стал взрослым, сын мой.
Он кивнул Джеку и исчез в ночи.
Во дворе послышался топот ног.
— Да здравствует Нитэн ити рю!
Джек не мог оторваться от кромки колодца. Он должен был узнать судьбу опекуна.
Лязгнули мечи, и послышался стук тела о землю.
Однако бой продолжался.
Песнь стальных клинков заглушала стоны умирающих самураев. Масамото не сдавался.
— Прекратить! — раздался резкий окрик. — Вы все погибнете, прежде чем он потеряет хоть каплю крови.
Джек узнал голос.
— Оставьте Масамото-сама мне! — приказал даймё Камакура. — Ищите остальных. Убейте всех христианских изменников!
59. Колодец
Джек карабкался вниз, с трудом хватаясь за скользкие стены. Акико уже почти спустилась.
Послышались крики Красных дьяволов. В густом сумраке Джек оступился; несмотря на весь свой морской опыт, он не смог уцепиться за камень и полетел вниз, по пути сбив Акико.
Они одновременно упали в воду, и Джек сразу захлебнулся. Тяжелые доспехи тянули ко дну, как якорь.
Неожиданно Джек ощутил прикосновение Акико: она проворно отвязывала доспехи. Через миг девушка освободила его от тяжелого нагрудника. Сбросив все остальное, Джек вынырнул на поверхность и жадно глотнул воздух.
Отдышавшись, он с ужасом оглядел толстые стены колодца.
— Где же туннель?
— Под водой, — ответила Акико, избавляясь от остатков снаряжения. — Я почти заплыла в него, пока тебя искала. Наверное, поэтому ниндзя никогда не используют этот путь.
— И как мы теперь выберемся?
— Поплывем.
— Ты с ума сошла! — Джек вытаращился на Акико. — Это невозможно.
— Не думаю, что туннель такой уж длинный, — серьезно ответила она. — Беседка находится у внутренней стены. Я заплывала гораздо дальше, когда ныряла с ама.
— Я не ловец жемчуга, Акико, — напомнил Джек. От холода его начало знобить. — Утонуть — самый страшный кошмар для моряка.
— Разве у нас есть выбор?
Джек не ответил. Внезапно он понял, что чего-то не хватает.
— Журнал! Мой мешок! Он пошел на дно с доспехами.
— Не волнуйся, я достану. Его найти проще, чем жемчужину.
Глубоко вдохнув, Акико скрылась под водой.
Джек остался один в темноте. Слышались только крики самураев наверху и плеск воды о стены колодца. Наконец, казалось, через целую вечность, Акико вынырнула на поверхность, держа в руке мешок и журнал.
— Нашла! Журнал не испортился от воды?
— Нет, он завернут в непромокаемую ткань, — ответил Джек, забирая мешок.
Неожиданно рядом с ними в воду упал большой камень.
— Вот они!
Еще один камень свалился со стен, едва не ударив Джека по голове.
Больше его уговаривать не пришлось.
— Туннель так туннель, — сказал Джек, готовясь к долгому пути под водой.
— Набери побольше воздуха и постарайся успокоиться, — посоветовала Акико.
В воду посыпались камни, и ребята нырнули. Девушка плыла впереди. Вокруг царила кромешная тьма, двигаться приходилось на ощупь. Джек не представлял, где верх, где низ, и как долго осталось плыть.
Он греб изо всех сил, стараясь не отставать от Акико. Вскоре она исчезла из виду. Страх утонуть сжал горло холодными скользкими пальцами. Джеку безумно не хватало воздуха, и он невольно глотнул ледяную воду.
В голове затуманилось, и неожиданно пришел полный покой. Понимая, что до конца туннеля ему не доплыть, Джек перестал грести и выпустил воздух из легких. Он словно проваливался в тяжелый сон. Все тревоги остались позади, и, как ни странно, ему уже почти хотелось утонуть. По крайней мере, он не расстанется с журналом. Вернет его отцу. Снова увидит мать.
Джек стал покорно ждать конца.
Внезапно теплые губы прижались к его губам, и кто-то насильно вдохнул ему в рот воздух. Легкие наполнились целительным кислородом. Оцепенение стало уходить, и Джек понял, что едва не потерял сознание. Ему отчаянно захотелось жить.
Губы отстранились, и рука схватила его за запястье, волоча по туннелю.
Спустя миг Джек и Акико вынырнули на поверхности рва.
Джек судорожно хватал ртом воздух.
— Я думала, что потеряла тебя, — испуганно шепнула Акико.
— Это не так-то… просто… — ответил он, сплевывая воду.
— Тсс! — предупредила девушка. — Кругом враги.
На противоположном берегу виднелись сотни воинов. Внезапно Джек заметил, что рядом с ними, словно гнилые бревна, плавают тела погибших. Толкнув обезглавленный труп, он едва сдержал крик ужаса и, стиснув зубы, поплыл вслед за Акико на другой берег.
Выйдя из воды, они поспешили спрятаться у ближайшей постройки, а когда путь освободился, направились к внешней стене. Держась в тени, друзья медленно шли по дворам, постоянно озираясь в поисках врага.
Внезапно показался патруль Красных дьяволов. Акико быстро затащила Джека в ближайшую конюшню, всполошив ее обитателя. Ласково гладя гриву, она успокаивала коня, пока самураи шли мимо.
— Чуть не попались, — с облегчением вздохнул Джек.
— Здесь слишком опасно. — Девушка вгляделась в темноту. — Придумала!
Акико выскользнула из конюшни и вскоре вернулась, волоча за собой тело асигару, погибшего при взятии замка.
— Бакэмоно-дзюцу, — объяснила она, заметив ошарашенный взгляд Джека. — «Призрачная» техника ниндзя.
60. С горы в море
Рассвет встретил их зловещим безмолвием. Накануне последнее сопротивление было сломлено; пожары удалось погасить. Ночью Осакский замок забылся тревожным сном. Когда первые лучи солнца пробились сквозь задымленное небо, армию Камакура охватили усталость и оцепенение. Противник был повержен, воины расслабились и дремали на разрушенных крепостных стенах, ожидая дальнейших приказов. Тем не менее у внешних ворот было по-прежнему много Красных дьяволов.
— Мимо них не пройти, — прошипел Джек, ведя лошадь Акико под уздцы по главной дороге.
— Сэнсэю Кюдзо удалось, — шепнула она. — Главное, не останавливайся.
Джек поправил шлем и мэнпо.
— Шлем мне мал. Все время соскальзывает, — пожаловался он.
Джек надел желто-голубые доспехи убитого асигару и взял его мечи. Акико раздобыла лук и колчан со стрелами и доспехи высокопоставленного самурая из войска даймё Камакура. Шлем с гербом в виде полумесяца — признак высокого происхождения — прекрасно ей подошел.
Несмотря на опасения, сонные самураи едва подняли головы при виде переодетых Джека и Акико. Поскольку через ворота замка постоянно проходили воины Камакура, двое ребят не вызывали подозрения. Кроме того, мог ли кто-нибудь представить столь дерзкий способ побега — через главные ворота?
Когда друзья подошли ближе, Красный дьявол обратил на них внимание. Акико кивнула ему, достаточно низко склонив голову, чтобы показать уважение, но достаточно резко, чтобы подчеркнуть свое высокое положение. Красный дьявол опустил глаза и скромно кивнул в ответ. Затем посмотрел на Джека. Тот склонил голову пониже. Красный дьявол ответил на поклон.
За спиной самурая виднелась равнина Тэнно-дзи. От свободы их отделяли ворота, решетка и разводной мост. Джек уже прикидывал в уме, сколько это шагов.
Красный дьявол повернул голову.
— Голубые глаза? — удивленно пробормотал самурай себе под нос.
Джек прибавил шагу и почувствовал, как сползает шлем, обнажая прядь светлых волос. Глаза Красного дьявола расширились от изумления, и он сорвал с юноши шлем и мэнпо.
— Гайдзин! — потрясенно завопил он.
Не теряя времени, Джек ударил Красного дьявола ногой в грудь.
Акико помогла другу вскочить в седло и пришпорила лошадь.
— Стойте! — закричал Красный дьявол, оправившись от удара, но Джек и Акико были уже в воротах.
— Взять их!
Акико взглянула на Джека.
— Держи поводья!
Девушка схватила лук, обернувшись, прицелилась в веревку в запорном механизме решетки и выстрелила.
Мастерство не подвело лучницу. Веревка лопнула, и решетка с грохотом обрушилась вниз.
Преследователям ничего не оставалось, как смотреть из-за железных прутьев на освобожденных беглецов.
Джек и Акико выехали на равнину, спеша как можно дальше уйти от врага. Перед ними предстало ужасное зрелище.
Сколько видел глаз, на поле битвы лежали тысячи и тысячи погибших самураев. Тэнно-дзи буквально устилали тела. Ров был так завален трупами, что его можно было пересечь, не замочив ног. Вороны клевали останки; повсюду раздавались стоны тех несчастных, кто не погиб сразу.
Джек вспомнил бедного маленького Ёри — его тело тоже покоилось в этом адском могильнике. Как можно лишить стольких людей жизни по воле одного — даймё Камакура?
— Поедем к моей матери в Тоба, — предложила Акико, снимая шлем и привязывая лук к седельному мешку. — В Киото опасно.
Джек кивнул, отгоняя нахлынувшую печаль. По крайней мере, они выжили. Правда, сейчас эта мысль почти не радовала. Будущее представлялось совсем туманным.
Внезапно Акико потянула поводья, дернулась в седле и упала на землю. В боку у нее торчала стрела.
— Акико! — закричал, спрыгивая, Джек.
Из раны шла кровь: стрела пробила доспехи. Сорвав сасимоно с убитого самурая, Джек отчаянно пытался остановить кровотечение. Он надавил слишком сильно, и Акико вскрикнула от боли.
— Эта стрела предназначалась тебе, гайдзин!
Похолодев, Джек обернулся. Навстречу шагал Кадзуки, переступая через тела.
Заклятый враг носил форму Красного дьявола.
— Я никогда не был силен в кюдзюцу, но это славная месть за убийство Морико, — сказал он, снимая лук. — Ты будешь страдать, как я и обещал.
— Морико погибла, потому что ты поджег школу! — парировал Джек.
— Нет. Это ты виноват, — сказал Кадзуки. — Земля Японии была чиста, пока сюда не заявились непрошеными твои собратья. Гайдзины будут изгнаны. — Он кровожадно ухмыльнулся. — Или казнены.
Кадзуки вынул оба меча. На лезвии катаны виднелась свежая кровь.
— Как верный подданный даймё Камакура и основатель банды Скорпиона я обязан — к моему удовольствию — приговорить тебя к позорной смерти.
Джек встал, обнажая мечи.
Едва он успел выхватить вакидзаси, как Кадзуки направил катану ему в грудь. Джек отразил удар и в свою очередь взмахнул длинным мечом. Соперник отбил атаку своим вакидзаси, толкая Джека назад, и немедленно ударил его ногой в живот. Джек споткнулся о чье-то тело и упал.
Вскочив на ноги, он поспешил стать в оборону. Кадзуки напал снова. Мечи лязгнули друг о друга, и Кадзуки отвел катаной клинок Джека, целясь ему в сердце.
Великолепный удар «Кремень и огниво».
Самурай, незнакомый с техникой «Двух небес», встретил бы тут свою смерть, но Джек распознал прием и увернулся. Острие скользнуло по нагруднику.
Кадзуки выругался и молниеносно нанес двойной удар. Джек ответил обоими мечами с той же силой. Клинки вновь встретились.
Соперники смотрели друг другу в глаза. На миг поединок обернулся мысленным противостоянием. Джек видел, что его врагом движет беспощадная ярость. Он вспомнил жажду мести во взгляде Докугана Рю. Кадзуки точно так же не отступится, пока Джек жив.
Кадзуки метнулся вперед, одновременно дважды ударив по тыльной стороне катаны и вакидзаси Джека. В мгновение ока Джек лишился обоих мечей.
Двойной удар «Осенний лист»!
Джек был ошеломлен мастерством врага.
— Я всегда говорил, что уничтожу тебя с помощью техники «Двух небес», — издевательски заявил Кадзуки, сбивая беззащитного Джека с ног. Вложив вакидзаси в ножны, Кадзуки приготовился прикончить лежащего.
— Ты недостоин смерти самурая, — объявил он. — Но и носить голову на плечах ты тоже недостоин.
Джек бросил отчаянный взгляд на Акико: девушка пыталась подняться.
— Постой! Ответь мне на один вопрос. — Джек тянул время. — За что ты меня так ненавидишь?
— Ты гайдзин, — сплюнул Кадзуки. — Этого более чем достаточно.
— Что я тебе сделал?
— Моя мать умерла из-за такого же гайдзина, как ты! — Кадзуки яростно потряс мечом.
— Я-то здесь при чем? — изумился Джек.
Кадзуки огрызнулся:
— По доброте душевной она приютила вашего священника. Взамен он наградил ее своей болезнью. Твое племя — чума для Японии. Зараза, которую нужно стереть с лица земли.
— Мне очень жаль, — примирительно сказал Джек. — Моя мать тоже умерла от болезни. Я понимаю, что ты испытываешь. Гнев. Обиду. Боль.
— Это ничего не меняет. — Лицо Кадзуки пылало ненавистью. — На колени!
Акико была очень слаба: она успела только взять лук и пыталась натянуть тетиву. Джек опустился на колени. Неожиданно его рука нащупала сломанное древко сасимоно. Он тут же взмахнул им перед собой, на мгновение опередив Кадзуки. Тот получил удар в челюсть и рухнул как подкошенный.
Поднявшись, Джек ногой отбросил меч Кадзуки и занес знамя над головой, целясь острым стальным наконечником в грудь врага.
— С горы в море, — сказал Джек, вспоминая суть техники «Двух небес» — «победить любым способом и любым оружием».
Глаза Кадзуки расширились от ужаса. Видя, что Джек опускает сасимоно, он закричал изо всех сил. Джек проткнул острием его доспехи и вогнал знамя поглубже в землю.
Крик перерос во всхлипывание.
— Хватит с меня смертей! — Оставив пришпиленного к земле Кадзуки, Джек поспешил к Акико. Девушка трясущимися руками подняла лук и выстрелила, сразу же упав замертво от напряжения.
Послышался вопль. Кадзуки уронил вакидзаси, который собирался метнуть в Джека, с ужасом глядя на стрелу, пронзившую его правую руку.
Акико еще дышала, но была очень бледна.
В воротах замка показался отряд Красных дьяволов.
— Надо спешить, — сказал Джек.
Помогая Акико забраться в седло, он мысленно поблагодарил Такуана. Скакать придется быстро как никогда.
Джек обнял Акико и пустил лошадь галопом. Кадзуки закричал ему вслед:
— Я все равно отомщу тебе, гайдзин!
61. Сёгун
Джек сидел в саду под сакурой, наблюдая за переливающимися красками на закатном небе. Над Тоба садилось солнце. В отдалении слышался мягкий плеск крошечного водопада. Вытекающий из него ручей змейкой бежал через весь сад и впадал в пруд с лилиями. Вокруг росли великолепные цветы и безупречно подстриженные кустарники. Здесь царила такая безмятежная красота, что казалось, Япония — это и есть рай на земле.
В саду Джек чувствовал, как сами собой затягиваются душевные раны. Он снова начинал верить, что в мире существуют добро и надежда. Как сказал бы Ёри, за такой мир стоит бороться.
Над головой в стволе сакуры торчала стрела, пущенная Глазом Дракона три года назад.
«Она напоминает нам, что всегда нужно быть начеку».
Джек схватился за деревянный стержень и вытащил стрелу.
Призрачная тень, не дававшая ему покоя, ушла в небытие.
Убийца, преследующий Масамото и его семью, уже не вернется.
Джек переломил стрелу надвое.
В этой мирной гавани нет места оружию.
Навстречу Джеку, стуча посохом по деревянному мостику, засеменил старик с клочковатой седой бородкой.
— Как она? — спросил Джек.
— Акико быстро выздоравливает, — ответил сэнсэй Ямада, глядя на сломанную стрелу в руках Джека. — Доблестного воина одной стрелой не уничтожить.
Еще никогда мастер дзэн не выглядел таким старым и изможденным. Война не прошла для него даром. Казалось, ужасы битвы отпечатались в каждой морщинке на его лице. Устраиваясь на каменной скамейке у ручья, сэнсэй Ямада застонал от боли.
— С вами все в порядке? — спросил Джек.
— Меня убьет только время, — усмехнулся сэнсэй, потирая колено костлявой рукой. — Вопрос в том, все ли в порядке с тобой?
— Я жив, — вздохнул Джек, — и знаю, что не должен жаловаться, ведь многие из нас погибли. Но… у меня внутри пусто. Я чувствую себя виноватым. Ямато, мои друзья и сэнсэи отдали за меня жизнь. И ради чего? Даймё Камакура победил. На что может надеяться самурай-гайдзин в Японии?
— Чем чернее ночь, тем ярче сияют звезды, — произнес сэнсэй Ямада, глядя в небо.
Джек растроенно покачал головой. Он искренне поделился своей болью и сомнениями, а сэнсэй Ямада любуется звездами.
— Надежда есть всегда, даже в самые трудные времена, — пояснил мастер дзэн. — Да, мы утратили дорогих сердцу друзей. И все же нельзя забывать, что многие выжили благодаря их жертве. Сэнсэй Кано помог юным самураям спастись. Сэнсэй Ёса уцелела, потому что сэнсэй Хосокава преданно и отважно ее защищал. Пока ничего не известно о сэнсэе Кюдзо, но он стреляный воробей. Не удивлюсь, если он еще жив.
— А Масамото-сама? — спросил Джек, надеясь вопреки всему.
Сэнсэй Ямада улыбнулся.
— Я получил хорошие новости. — Его улыбка погасла. — И плохие тоже.
Джек затаил дыхание.
— Даймё Камакура не убил Масамото-сама. Однако и не позволил ему совершить сэппуку и умереть с честью.
— И где же он?
— Даймё Камакура очень гордится победой над легендарным мастером меча. Масамото-сама заключен в буддийский храм на горе Иаво и проведет там остаток своих дней.
— Его можно освободить?
Сэнсэй Ямада покачал головой.
— Как я понимаю, он отправился туда по собственной воле. Ему предложили высокий пост при дворе даймё Камакура, но он отказался в знак уважения к погибшим. Масамото-сама никогда не будет служить тирану.
У Джека словно камень с души упал. И все же новости его огорчили. Хотя опекун жив, для великого и благородного воина это позорный конец.
— С ним все будет хорошо, Джек-кун, — сказал сэнсэй Ямада, заметив разочарованный взгляд Джека. — Масамото-сама часто говорил, что хочет провести последние годы жизни в созерцании. Он давно собирался написать учебник по технике «Двух небес» для будущих поколений. Сейчас ему представился тот самый случай.
Джек засмеялся. Это в духе мастера дзэн — видеть луч надежды за каждой грозовой тучей.
— А что-нибудь известно о даймё Такатоми и Эми?
Сэнсэй Ямада кивнул.
— Эми-тян в безопасности. Даймё Такатоми — великий мудрец. При всей своей жестокости даймё Камакура понимает, что Япония нуждается в столь умном и дальновидном правителе, как Такатоми.
— Значит, даймё Такатоми служит ему? Он нас предал! — воскликнул Джек.
— Наш господин — не предатель, — твердо заявил сэнсэй Ямада. — Войну мы проиграли. Однако даймё Такатоми понимает, что принесет Японии больше пользы на государственной службе, чем если будет изгнан или убит.
— Но Япония катится в пропасть! Разве мы не должны готовить восстание?
Сэнсэй Ямада постучал о землю посохом.
— После дождя земля тверже.
Джек растерянно уставился на мастера дзэн. Вечно он говорит загадками!
— Сейчас Япония сильнее, чем до войны. Хотя многие предпочли бы другого правителя, даймё Камакура предстоит объединить страну. Нобунага приготовил рис, Хасэгава замесил тесто, а Камакура выпало съесть лепешку.
Сэнсэй Ямада рассмеялся удачной шутке и тут же снова посерьезнел.
— Он объявил себя сёгуном.
— Сёгуном?
— Верховным правителем Японии. Даймё Камакура захватил всю власть и утверждает, что происходит из рода Минамото. Император будет лишь формальным главой страны. Япония полностью в руках даймё Камакура. Поэтому мы должны позаботиться о твоей судьбе, Джек-кун. Ты уже думал о будущем?
— Немного, — признался Джек, — но, похоже, у меня нет надежды.
Сэнсэй Ямада цокнул языком и погрозил Джеку пальцем.
— Разве не ты сказал Ёри «Пока есть друзья, есть надежда»? Очень мудрые слова.
Он посмотрел в сторону дома. Сёдзи распахнулись.
— Кстати, вот и наш неиссякаемый источник мудрости.
По мосту бежал Ёри, держа в руке крошечное растение.
Джек до сих пор поражался жизнестойкости друга. На следующий день после того, как Джек и Акико покинули равнину Тэнно-дзи, они случайно наткнулись на сэнсэя Ямада и Ёри. Встреча была как нельзя более кстати. Акико то и дело впадала в беспамятство, и Джек не знал, как ей помочь. Сэнсэй Ямада извлек из раны наконечник стрелы и начал лечить девушку травами.
По дороге в Тоба Ёри рассказал Джеку свою историю. Когда его едва не затоптали Красные дьяволы, он бросился с моста в ров и спрятался среди изуродованных тел. На рассвете Ёри побрел по равнине Тэнно-дзи, где и встретил сэнсэя Ямада.
Когда Ёри увидел друзей живыми, его вера в Будду запылала ярче прежнего. Правда, Джек знал: внешне веселого и радостного Ёри мучают ночные кошмары о побеге. Каждую ночь из его спальни доносились крики боли и страдания.
Широко улыбаясь, Ёри подошел к Джеку и вручил ему саженец.
— Уэкия говорит, мы можем посадить эту сакуру в честь Ямато, — объявил он. — Акико сказала, чтобы место выбрал ты — как брат.
Сглатывая слезы, Джек осторожно взял деревце в руки.
В тот вечер, когда солнце опустилось за горизонт, сэнсэй Ямада, Ёри, Акико и Джек торжественно посадили сакуру.
Бережно засыпав корни землей, Джек произнес молитву:
— Пусть это дерево станет для нас не только памятью о друге, но и символом надежды.
62. Путь воина
Джек еще раз проверил дорожный мешок.
Журнал был надежно спрятан на дне и обернут непромокаемой тканью. Рядом лежал дарума, тараща на Джека единственный глаз в мерцающем свете масляной лампы. Еще в мешке были две соломенные коробки с вареным рисом, бутыль с водой, запасное кимоно и бечевка с монетами. Все это заботливо собрала для Джека Хироко, мать Акико. Голубое кимоно, в которое он переоделся, тоже подарила она. На одежде не было меток и камонов, чтобы никто не узнал в Джеке члена семьи, сражавшейся против даймё Камакура.
Покончив со сборами, Джек улыбнулся про себя и положил бумажного журавлика, подаренного Ёри на удачу, в деревянный инро на поясе. Птичка сидела на черной жемчужине Акико, охраняя драгоценный камень, как свое яйцо.
Джек уже почти забросил мешок на плечо, когда вспомнил о подарке сэнсэя Ямада и повесил буддийский амулет на лямку. В шелковом мешочке лежал деревянный квадратик, на котором сэнсэй Ямада написал молитву. Мастер дзэн сказал, что омамори будет его оберегать, и велел ни в коем случае не вынимать квадратик, иначе амулет потеряет силу. Кроме того, видя на мешке Джека омамори, японцы поймут, что он буддист, и охотно окажут помощь.
Джек распахнул сёдзи и шагнул в сад.
Еще не рассвело. Воздух был свеж и прохладен, словно этот мир только родился. Джек надел сандалии и пошел по деревянному мостику к воротцам сада. Коснувшись щеколды, он вспомнил, как впервые убегал из дома Хироко. Тогда он попал в серьезный переплет и в результате выучил очень полезное японское слово. Абунай. Опасность. Джек понимал, что за воротами его ждет не один абунай.
— Уходишь, не попрощавшись? — спросил ласковый голос.
За спиной стояла Акико, сомкнув руки на оби. Волосы ее были аккуратно причесаны и уложены в косу на спине. Она печально и немного укоризненно смотрела на Джека.
От этого взгляда у него защемило сердце.
На самом деле он попрощался со всеми вчера за ужином. Акико была непривычно тиха. Тогда Джек подумал, что дело в ее болезни. Хироко звала его оставаться у них, сколько он захочет. Сэнсэй Ямада предложил ему вместе с Ёри отправиться в храм Тэндай в Ига Уэно. Но Джек уже принял решение.
— Пришло время вернуться домой. — Сердце разрывалось от мысли, что он больше не увидит Акико.
— Тут тоже твой дом, — возразила она дрогнувшим голосом.
— Мне нельзя оставаться, слишком опасно для тебя и твоей матери. Уже ползут слухи, что вы приютили гайдзина. Скоро даймё Камакура отправит сюда воинов.
— Я могу защитить тебя…
— Нет, позволь теперь мне защитить тебя, — твердо произнес Джек. — Пора отвечать за свои поступки. Я хотел сохранить журнал любой ценой, подвергая огромной опасности тебя, Ямато, Эми, Масамото и даймё Такатоми. Больше это не повторится. Масамото-сама сказал, что я уже совершеннолетний. Я должен сам со всем разобраться.
Заглянув Джеку в глаза, Акико увидела путь, который он избрал, и поклонилась в знак уважения. Когда она подняла голову, слезы на ее лице сменились решительным и независимым выражением, так хорошо знакомым Джеку.
— Воину нельзя идти в паломничество без мечей, — сказала она, взглянув на пустой пояс. — Погоди!
Девушка побежала к дому. Джеку вновь стало стыдно за то, что он не уберег дайсё Масамото. Глупо было не забрать мечи после боя с Кадзуки! Но тогда он думал только о спасении Акико.
Та показалась в дверях, неся катану и вакидзаси.
— Ты самурай. Ты должен носить дайсё. — Она с поклоном вручила ему мечи.
Джек был потрясен ее поступком. В руках Акико держала два великолепных меча с темно-красными витыми рукоятками. Черные ножны были инкрустированы перламутром.
— Я не могу их принять, — запротестовал Джек. — Это мечи твоего отца.
— Он был бы рад подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты их взял. Наша семья почтет за честь, если дайсё послужат тебе в пути.
Она поклонилась ниже, вкладывая сая ему в руки.
Джек неохотно принял дайсё и повесил их на пояс. Не в силах отказаться, он вынул катану из ножен. Солнце уже поднялось над горизонтом, и на клинке заиграл луч. В утреннем свете блеснуло имя.
Сизу.
У мечей была добрая душа.
Пряча катану в ножны, Джек понял, что навеки останется в долгу перед Акико. Ему захотелось отплатить ей, пусть даже чем-то незначительным. Порывшись в мешке, он вытащил даруму.
— Больше мне нечего тебе предложить, — сказал Джек, протягивая Акико круглую куклу.
— Но ведь он хранит твое желание…
— Именно поэтому я хочу, чтобы его сберегла ты, — ответил он, накрывая даруму ее ладонями. — Свое желание я могу доверить только тебе.
Акико посмотрела Джеку в глаза. Их руки соприкасались.
— Для меня это честь, — прошептала она. — Как же я узнаю, исполнилось ли оно?
— Когда я попаду домой, ты дорисуешь второй глаз.
Акико кивнула, понимая, что нет нужды задавать вопросы. Она просто узнает.
Они стояли вплотную друг к другу, сомкнув ладони вокруг дарумы. Слова были излишни: Джек знал, что их все равно не хватит. Как можно выразить все, что они пережили вместе? Все трудности, которые они преодолели? Все, что они значат друг для друга?
Перед глазами Джека, как живые, вставали картины прошлого.
Загадочная девочка на мысе в ярко-красном кимоно. Уроки японского в тени сакуры. Звезды в Южном саду дзэн. Первый рассвет в году на горе Хиай. Водопад в Круге трех. Черная жемчужина. Ее победа в Ябусамэ. Разоблачение на крыше. Тот миг под водой, когда она прижалась к нему губами, вдыхая жизнь в его легкие.
И все же море манило необоримо. Джека ждали дом и сестренка Джесс.
Если бы он мог поступить, как велит сердце, то ни за что бы не ушел.
— Мне пора, — отстраняясь, сказал Джек. — Я должен выйти пораньше.
— Да, — еле слышно ответила Акико. — Ты прав, что идешь пешком. Лошадь привлекала бы лишнее внимание. Не доверяй никому и держись подальше от трактов.
Джек кивнул и, открыв засов, вышел на пыльную дорогу, которая огибала равнину и извивалась среди бесчисленных рисовых полей, исчезая на холме в стороне Нагасаки.
Он поспешно отвернулся от калитки, чтобы не передумать.
И застыл.
— Ёри никогда мне не простит, если я не отдам тебе… — Джек вынул из пояса клочок бумаги.
— Что это? — спросила Акико.
— Хайку.
— Ты написал его для меня! — изумленно воскликнула она.
— Хотел разделить с тобой мгновение… вечность… — отозвался Джек и, пока Акико не успела развернуть бумагу, зашагал прочь.
У поворота он услышал, как она зовет его.
Акико стояла спиной к рассветному солнцу. Она утирала слезу, а может, просто махала рукой на прощание. Ветер донес ее звонкий голос.
— Навеки связаны друг с другом.
Акико поклонилась.
Джек ответил на поклон.
Когда он поднял голову, никого уже не было.
Несколько долгих секунд Джек смотрел на восходящее солнце, спрашивая себя, верно ли он поступает. В глубине души он знал: другого выбора нет. В Японии сё-гун хочет его смерти. В Англии он нужен сестренке.
Окинув взглядом длинную дорогу, Джек сделал первый самостоятельный шаг на Пути воина… и на пути домой.
