— Позволь купить тебе выпивки, — пробормотал пьяный самурай, усевшись без приглашения за стол Джека посреди трактира, стоящего у горной дороги.

— Я бы с радостью, но мои клятвы не позволяют мне, — Джек укрывался под синими одеждами комуса — Монаха Пустоты — и носил их отличительный знак — плетеную корзину на голове, так что в нем нельзя было узнать иностранца. И он хотел держать это в тайне, избегая компаний, особенно самураев.

— Я настаиваю, — пьяница поманил хозяина. — Сакэ для меня, а моему другу…

— Сенча, — сказал Джек, понимая, что отказ вызовет ярость у самурая, а он не хотел привлекать еще больше внимания. За другим столом сидели три самурая, общаясь и шутя. В частности, один из них — мускулистый мужчина со шрамом на подбородке и громким смехом — смотрел на них с самого прихода, и Джек не представлял, что будет, если он на него нападет.

Хозяин удалился с их заказом.

— Я Ронин, кстати… а ты?

— Такеши, — ответил Джек, используя имя своего приемного отца Масумото.

— Приятно познакомиться, — сказал Ронин, его голова покачнулась, пытаясь поклониться. Он потянулся и коснулся шляпы Джека. — Зачем тебе эта смешная корзина?

— Это знак нашей отрешенности от мира, — объяснил Джек, поправляя ее на голове.

— Странно скрывать лицо таким образом.

Их напитки принесли, и, к облегчению Джека, Ронин отвлекся от расспросов.

— Я налью, — предложил самурай, чайник трясся в его руках. Нетвердой рукой он наполнил чашку и подвинул через весь стол Джеку. — Кампай! — сказал Ронин, вскидывая стопку с сакэ.

Джек глотнул. Чай оказался очень горьким, качественным. Ронин, причмокнув губами, смакуя рисовое вино, заметил шакухачи Джека на столе.

— Всегда хотел сыграть на такой, — сказал он, поднимая длинную бамбуковую флейту, которая была символом Монаха Пустоты. Он приложил ее к губам и сильно подул. Ужасный скрежещущий звук вырвался из нее. — Сломана, наверное, — сказал он, бегло оглядывая ее, а потом вернув на место. — В любом случае, куда ты направляешься?

— На юг, — ответил Джек, быстро допив чай. Общение переходило допустимые границы.

Ронин втянул воздух сквозь зубы.

— Опасно. Много бандитов.

— Спасибо за напиток, — сказал Джек, поднимая вещи и мечи, поправляя одежду, чтобы не вызвать подозрений.

— Скажу-ка я, Такеши, что буду твоим проводником.

— В этом нет необходимости.

— Но я настаиваю, — сказал он, нетвердо поднимаясь на ноги. — Монаху не нужно попадать в неприятности, так ведь?

Джек выбрал хорошую тропу и вошел в горный лес.

— Торопишься помолиться, да? — отметил Ронин, следуя за ним, пока они поднимались мимо бессчетных кедровых деревьев. — Хорошо, что я знаю короткий путь!

Он утащил протестующего Джека с главной дороги на узкую тропу, что шла между деревьями, следуя по краю узкого ущелья. Она не ушли далеко, когда Джек начал чувствовать сонливость, а волна тошноты подкатила в горлу.

Видя, что Джек замер, Ронин сказал:

— Тебе нужно немного отдохнуть.

Не в силах возразить, Джек позволил отвести себя к дереву и усадить. Его конечности стали тяжелыми, земля кружилась перед ним. Он закрыл глаза, не в силах бороться…