Вынужденные встать на колени, Коннор, Генри и Зузу присоединились к Эмбер на полу, мокрому от крови Ганнера. Рейнджер дышал с трудом, хрипя. Он терял сознание от боли, но еще цеплялся за жизнь. Мысли Коннора путались, он пытался придумать, как им спастись. Но Беспощадный направлял АК47 на них, и Коннор понимал, что их тут ж пристрелят.

Блеск вытащил мачете и пальцем погладил лезвие.

— Это мой выбор, — сказал он с садистской улыбкой. — Я могу резать, вспарывать, оставлять порезы, отрезать голову или руку одним ударом.

Мятежник медленно ходил перед ними, напряжение усилилось, и он взмахнул мачете. Он кивнул Зузу.

— Ты будешь последней, батва, — заявил он. — Поймешь заранее, что за боль тебя ждет.

Понимая угрозу, но не слова, Зузу отпрянула, но смотрела на Беспощадного.

Блеск направил мачете на грудь Генри.

— Тощий, как заяц. Тебя бы повесить на солнце и засушить.

Видя снова его, Генри задрожал, всхлипывая. Блеск рассмеялся.

— Жалкое зрелище!

Оставив мальчика дрожать от страха, Блеск согнулся к Эмбер. Он убрал мачете прядь ее волос в сторону, а потом погремел своими бусами перед ее лицом.

— Может, я добавлю один из твоих зубов на свои бусы, — сказал он, скалясь.

— Надеюсь, вы сгорите в аду, — сказала она, глаза ее пылали.

Блеск насмешливо отправил ей воздушный поцелуй.

— И мы там встретимся.

Коннор был доведен до безумия. Беспомощный, он мог лишь смотреть, как Блеск пытает всех их. Мрачно понимая, что времени больше нет, Коннор решил умереть, спасая Эмбер и Генри. У него все еще был нож отца. И Зузу могла думать о том же. Она не отводила взгляда от мальчика-солдата и автомата. Может, если он нападет на Блеска, она попытается выбить оружие у Беспощадного.

Мятежник взглянул на Коннора.

— Я знаю, что ты думаешь, но если дернешься, твоя девчонка пострадает.

Коннор уставился на Блеска.

— Я порву вас на кусочки, если вы посмеете тронуть Эмбер или Генри.

Блеск фыркнул.

— Это я тебя на кусочки порежу. С кого бы начать? Раз, два, три, четыре, — напевал он считалку, водя мачете от Коннора к Эмбер и Генри и обратно. — Льва поймали за нос. Заревет — пусти его. Раз, два, три, четыре.

Мачете остановился перед Коннором. Блеск улыбнулся. Взмахом меча он сбил с кофейного столика свечи и салфетки. Он схватил Коннора за волосы и прижал лезвие к горлу.

— Длинные рукава или короткие?

Коннор озадаченно смотрел на него.

— Беспощадный, вытяни его руку, — приказал Блеск.

И тут Коннор понял смысл вопроса. Он забился, но Блеск прижал мачете к его горлу, оставив тонкий кровавый след.

— Не вертись. Болеть будет потом, — объяснил Блеск, а Беспощадный повесил АК47 на плечо и схватил Коннора за запястье. С удивительной силой он прижал руку Коннора к кофейному столику.

— Deo? — выдохнула Зузу, глядя на Беспощадного. Мальчик не отреагировал. — Deo! C’est ta sœur!

Беспощадный странно посмотрел на нее. Зузу не сдавалась:

— Deo! Mon frère! S’il te plaît, ne lui fais pas de mal! Je t’en prie.

— Tais-toi! — рявкнул Блеск, ударяя ее рукой. Удар был таким сильным, что Зузу отлетела к барной стойке и ударилась головой о панель.

Беспощадный нахмурился, все еще прижимая руку Коннора, но следя за Зузу. Ее губа была в крови, слезы катились по щекам, она продолжала просить мальчика выслушать ее. Коннор не понимал ни слова. Сердце колотилось в груди, кровь шумела в ушах. Паника парализовала его, конечности не реагировали, а Блеск собирался отрезать его правую руку.

— Не закрывай глаза. Ты должен это видеть, — сказал Блеск, облизнув в предвкушении губы. — Обещаю, это ты запомнишь до конца жизни.

Мачете полетел вниз. Эмбер закричала, Генри закрыл глаза. Зузу вопила громче. Коннор пытался сдвинуться, потянуться к ножу. В последний миг Беспощадный отпустил его руку, и Коннор отдернул ее, лезвие погрузилось в деревянный стол.

Блеск зло зарычал на Беспощадного:

— Идиот! Зачем ты отпустил? — злился он.

Он попытался вытащить мачете из стола, а Беспощадный схватил брошенное копье. Блеск не успел ничего понять, а мальчик пронзил его спину. Блеск издал вой боли, копье пробило его сердце, вырвалось из грудной клетки.

Беспощадный нажал еще раз, и Блеск рухнул на пол.

— Это за то, что я поверил, что все в моей семье мертвы!