Электра решительно перешагнула порог резиденции герцога Камбертона. Идя следом, Эрон вопросительно шепнул ей на ухо:

– Так этот малый по имени Невилл…

Электра обожгла его взглядом:

– Вы имеете в виду герцога Камбертона?

«Ах вот как, теперь барышня из рода Уортингтонов преподает ему урок хороших манер?»

– Ну да, я про него… Так этот малый… Этот герцог знает, что вы метите ему в жены? Сдается, тут полным-полно юных леди, замысливших тот же фокус! И среди них тоже попадаются смазливенькие…

– Принимаю эти ваши слова как запоздалый комплимент, мистер Хейстингз! – Электра вскинула голову – точь-в-точь призовая лошадка. – Не сомневайтесь: Невилл очень скоро будет взнуздан и объезжен!

…Ах, как легко она произнесла это! В голосе и повадке Электры сквозила самонадеянная уверенность в том, что добыча достанется именно ей, что упомянутый герцог тотчас же влюбится в нее на веки вечные и станет умолять завтра же пойти с ним под венец!

От того, что, возможно, так оно и случится, у Эрона похолодело внутри.

Разумеется, это будет трагический мезальянс. Электра, с ее железной волей и заразительным безумием, просто раздавит несчастного стеснительного Невилла – она обрушится на него, словно валун, облаченный в белую органзу и розовые бальные туфельки!

Благотворен ли для нее будет такой исход? Или ей все же лучше выйти за того, кто сумеет сдерживать ее порывы и подчинить ее себе?

Второй вариант, пожалуй, предпочтительнее… Но все-таки Электра заслуживает трепетного отношения. Ей нужен человек сильный, прошедший огонь и воду… умеющий учиться на собственных ошибках. Человек, не уступающий ей по силе духа, но при этом терпеливый и великодушный, способный поддержать и ободрить ее, когда она напугана или обозлена…

Полно, сумеет ли рассеянный Невилл постичь все глубины ее тайных страхов? Устоит ли он под натиском ее горячего нрава? Сумеет ли сквозь все это рассмотреть в ней нежную, чувствительную натуру?…

Думая об этом, Эрон задался еще одним вопросом: насколько переменился Невилл с тех пор, как унаследовал высокий титул? Что, если власть и богатство уничтожили тихого юношу? Что, если превратили его в тирана или, того хуже, в извращенца?…

Даже в ближайшем друге нельзя быть уверенным до конца. Если бы когда-то он хоть на мгновение предположил, на что способен Уэллс, то не стоял бы сейчас здесь и не лгал бы этой красавице!

Следуя совету Электры, Эрон ни слова не проронил, когда его представляли Невиллу. Он низко склонился, пряча лицо, а Невиллу было вовсе не до него. В глазах герцога он был всего лишь одним из бесчисленных гостей.

Взгляд Невилла, как и взгляды подавляющего большинства гостей мужского пола, не отрывался от Электры. Да, похоже, ей с порога удалось завладеть вниманием его светлости…

Эрон сделал еще одну попытку заговорить с ней:

– А насколько хорошо вы знаете этого типа?

Электра надела на лицо светскую улыбку:

– Не смейте называть его типом! Да, я уже дважды встречалась с ним. В первый раз мы обсудили наши ужасные имена и пообещали друг другу, что у наших будущих детей будут имена простые и короткие. – Она улыбнулась мечтательно. – Теперь припоминаю, я тогда ратовала за имя «Генри»… А в другой раз мы танцевали на балу у миссис Тигарден, в ассамблее. Это был всего лишь милый деревенский праздник, но надеюсь, мне удалось заинтересовать герцога – я упомянула о необычайно раннем прилете диких гусей. Он ведь почитает себя завзятым натуралистом – ну, до Ориона ему далеко, разумеется…

– Вы что, интересуетесь дикими гусями? – уставился на нее Эрон.

– Я – нет, увы, но вот Невилл интересуется.

– И вы намерены притворяться до гробовой доски? – Эрон нахмурился, глядя на нее сверху вниз. – Это никуда не годится, уж простите мне мою смелость.

Подбородок Электры вздернулся. Он угодил в точку. В болевую точку…

Какое-то время ее прекрасные сине-зеленые глаза были устремлены на него. Вдруг она подняла тонкую руку и едва уловимым движением пригладила волосы у него на виске.

– Вы вечно растрепаны, мистер Хейстингз. Разумеется, никогда не взглянете на себя в зеркало лишний раз… и никогда не думаете, прежде чем что-то сказать. Но я не намерена уподобляться вам, мой дорогой мистер Хейстингз.

И она отняла руку. Эрон едва не застонал от ощущения горькой потери, но прелестное лицо Электры стало вдруг суровым и отстраненным. Она холодно кивнула ему, развернулась и… оставила его в одиночестве.

Самое время ему убираться отсюда вон… Электра в полной безопасности, в окружении своей родни и к тому же, похоже, исцелилась от своего временного безумия. Сосредоточенная на вожделенной цели, которая, по мнению Эрона, этого решительно не стоила, она была уже на полпути к воплощению заветной мечты. Она вскоре станет герцогиней, обвенчавшись с человеком настолько богатым, влиятельным и уважаемым, что никто более не посмеет и рта раскрыть по поводу «этих сумасшедших Уортингтонов». У Невилла хватит денег, чтобы десять раз отстроить имение Уортингтонов и вернуть ему былое величие. И Электра получит все то, о чем так трепетно мечтала…

Что же до «мистера Хейстингза» – никто, кроме них двоих, никогда не узнает о том, как она налетела на него словно дикая кобылица, как исступленно обняла его и поцеловала так, словно всю жизнь грезила лишь о нем одном.

И ни единая душа, кроме него, не узнает, что его преследуют воспоминания об этом проклятом поцелуе всякий раз, когда он смотрит на ее сочные розовые губы. Никто не узнает, что он пробуждается ночами с окаменевшей плотью и именем «Электра» на устах…

Нет, ему положительно пора уносить ноги!

«Только один танец. Ведь у тебя никогда более не будет случая заключить ее в объятия».

Да, он уедет после одного-единственного танца.

Электра видела, что герцог Камбертон не сводит с нее глаз. Стоило ей взглянуть на него, как он заливался краской. Положительно, Невилл очень мил. И похоже, она ему нравится. И он в своем роде привлекателен.

«Жить с таким человеком будет не так уж плохо, не правда ли?»

Увы, это не имеет решительно никакого значения!

Она широко раскрыла глаза и слегка разомкнула губы, изобразив приятное изумление. Выждав несколько секунд, она кокетливо скосила глаза вправо, а пухлые губы ее тем временем продолжали улыбаться.

Если верить выражению лица Невилла, он счел это зрелище обворожительным. Боже, как примитивны эти мужчины!.. Краешком глаза Электра увидела, как он учтиво поклонился коренастому человеку, с которым беседовал, и решительно направился из противоположного конца бального зала прямо к ней.

Что ж, время пришло. Полно, не пора ли готовить упряжь? Похоже было, что герцог послушно последует за ней куда угодно.

– Пойдемте, мисс Электра! Что-то вы не танцуете?

И чьи-то сильные руки увлекли ее в водоворот танцующих. Она с пятилетнего возраста была «учебной партнершей» для всех своих братьев во время уроков танцев, по-этому мгновенно поймала ритм. Она уже набрала полную грудь воздуха, чтобы жестоко укорить мистера Хейстингза за вмешательство в ее планы…

…Но стоило ей взглянуть в его серые глаза – и раздражения как не бывало.

Это само по себе должно было ее взбесить, однако… ведь этот человек храбро бросился в реку, спасая Блисс! Ведь она собственноручно связала его бесчувственного, хладнокровно похитила, потом спала у него на груди страшной грозовой ночью, а затем заставила сопровождать их с Блисс в Лондон!

Он даже подружился с одинокой маленькой Атти, которая на дух не выносила никого, кроме родни! Нет, она не имеет морального права отказываться от его приглашения на танец, пусть даже столь несвоевременного. Она слишком многим ему обязана.

«Ты прилюдно приняла приглашение от человека, который никоим образом тебе не подходит, который тебе невыгоден… Это же скандал!»

«Да пропади все пропадом, я хочу танцевать!»

А он прекрасный танцор… О да, как партнер он выше всяческих похвал! И Электра позволила ему вести в танце, наслаждаясь дивной музыкой, чувствуя себя в безопасности в его мощных объятиях, ей вдруг стало легко… Она была счастлива!

Электра ощутила себя просто девушкой. Обычной девушкой.

И вдруг, без каких бы то ни было на то причин, она рассмеялась. Мужчина смотрел на нее сверху вниз, явно польщенный тем, что ей так хорошо. Он не спрашивал ее, отчего она смеется. Он всегда знал все ответы заранее, ему не было нужды задавать глупые вопросы. Он просто все видел. И понимал.

«Ах, как мне в нем это нравится!.. Ах, как мне… как я его… О-о-о… Как можно быть такой тупой, слепой, недалекой, близорукой идиоткой!

Я люблю его».

Сраженная наповал осознанием неопровержимой истины, ошеломленная – боже, да это больно! – Электра запрокинула голову и закрыла глаза, продолжая кружиться в ритме прекрасного вальса.

Что-то странное творилось с ее легкими. Электра задыхалась. Эта боль – эта сладкая, прекрасная, нестерпимая мука – и есть любовь? Это было невыносимо. А она уже смирилась с тем, что никогда ее не познает…

«…Нет, это не для меня. И этот человек не для меня. Он предназначен какой-нибудь аппетитной служанке, с бойкой улыбкой и мягкой округлой грудью, которая станет ерошить ему волосы, слушать его льстивые речи, делать вид, что верит его хвастливым байкам, а еще заниматься с ним любовью до полного изнеможения, покуда оба они не задохнутся и…»

От внезапно накатившего приступа гнева и ненависти ноги ее едва не подломились. Электра всем сердцем ненавидела служанку, которая украдет у нее ее возлюбленного Генри Хейстингза… Она ненавидела правила и законы высшего света, которые не позволят ей воссоединиться с ее прекрасным, благородным и мудрым плебеем, в виде утешения заставив удовлетвориться богатым герцогом!

Буря чувств бушевала в ее сердце, грозя выйти из берегов. Хейстингз почувствовал ее смятение – объятие его сделалось крепче. Электра хотела сказать, что вовсе не собирается лишаться чувств, что она просто в ярости… Вот только она по-прежнему с трудом дышала, а перед глазами будто повисла пелена от выступивших слез или от головокружения, а звуки музыки вдруг зазвучали словно издалека…

– Мисс Электра! – Хейстингз замедлил движения и еще крепче обнял партнершу за талию. – Вот же чертов бал… Какого дьявола здесь так жарко и душно! Пойдемте-ка, мисс, вон туда, на воздух…

Хлопнула дверь, и Электра ощутила волну свежести… Ей вдруг почудилось, что она бежала много лет подряд в надежде выиграть гонку… Что, если она просто остановится?

Она отвернулась, устремив взгляд в темноту террасы. Руки ее нашли каменную балюстраду, и Электра вцепилась в перила, словно стояла на палубе корабля, бороздящего штормовое море.

«Холодный, твердый камень. Совсем как я…»

Электра произнесла бы это вслух, если бы Хейстингз вдруг не коснулся ее щеки тыльной стороной руки, если бы не склонился над ней, приблизившись настолько, что ноздри ее защекотал запах его разогревшейся в танце кожи… Если бы вновь не разгадал ее тайну!

– Жара, сдается, тут ни при чем, правда? Да вы дрожите! Вы чем-то взволнованы, потрясены. Что стряслось? Что вас опечалило?

Тут Электра поцеловала его.

В этот поцелуй она вложила все то, что чувствовала сейчас, всю свою тоску по нему. Его целовала новая Электра – та девушка, которую он пробудил в ней, когда они рука об руку любовались магией луга, над которым взметнулось облако голубых мотыльков.

В этом не было ее вины. Просто Электра потеряла голову, когда его лицо оказалось так опасно близко. Что-то притянуло ее неумолимо к его мощному телу, что-то заставило обвить руками его шею, приподняться на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ – единственного источника живительного воздуха…

И что-то заставило его ответить на ее поцелуй.

Боже милосердный! Эрон разом позабыл обо всем на свете. О своей миссии, о своей цели… Ее мягкие нежные губы, казалось, похитили его разум. От него ничего не осталось, кроме бешено стучащего сердца, жадного рта и распахнутой настежь, сладостно ноющей души.

«Только она…»

Электра заполнила его целиком, словно читая его мысли. Ее вкус, ее запах, ощущение нежного тела, льнущего к нему, тонкие пальцы, путающиеся в его волосах, склоняющие его голову все ниже… ближе к ее губам – и чувство сладостного обладания, которого он никогда не ведал прежде.

«Только она… Прелестная, храбрая, решительная Электра».

Она хочет его. Не завидного жениха лорда Эрона, а именно его – веселого, беззаботного и открытого парня, каким он стал, примерив личину Хейстингза. Наверное, он мог бы стать таким, если бы не ошибки юности. Мисс Электра Уортингтон, самой жизнью предназначенная для блестящего брака, на мраморном лбу которой крупными буквами выведено «я достойна королевского титула» – хочет его!

Если только он сейчас не в плену собственных фантазий, то…

Эрон притиснул Электру к каменным перилам так, что их бедра соприкоснулись. Тела их пылали жаром, его твердая плоть прижималась к ее нежному телу, а его каменная грудь – к ее нежным, мягким, податливым грудям. Сейчас казалось, что на них обоих вовсе нет одежды. Их объединило нечто большее, чем касание, и много большее, нежели похоть. Даже большее, чем чувство острого одиночества, терзающее обоих.

Эрон всегда знал, что эта девушка – его судьба, но ее самонадеянность заставила его усомниться. И вот теперь она проникала в него через полуоткрытые губы, через отчаянные объятия, через мгновенно затвердевшее естество…

Электра проникала прямо ему в душу.

Это было словно клятва.

«Я всегда, всегда буду…»

«Нет! Нет, еще не сейчас! Лишь после того, как она узнает о нем всю правду!»

– Люблю тебя… – шепнула Электра, едва касаясь губами его губ. – Я люблю тебя, Генри Хейстингз.

– Я… люблю тебя, Электра. Но…

«…Генри Хейстингз – совсем другой человек. Простой парень почти сорока лет от роду, с богатым и довольно сомнительным жизненным опытом. Она не может любить Хейстингза, потому что совсем его не знает…

И меня она совсем, совсем не знает!»

А из дальнего угла ярко освещенного бального зала, сквозь мешанину кружащихся юбок и развевающихся фалд фраков гостей, пара глаз с болью смотрела на двери, ведущие на террасу, закрывшиеся за красивой парой…

Хрупкая ножка бокала с шампанским, хрустнув, сломалась в судорожно сжатом кулаке. Кулак продолжал сжиматься, осколки стекла впивались в кожу. На безупречно белый мрамор пола капнула алая кровь.

«Лорд Эрон Арбогаст!»

– Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Горло Эрона сжала судорога, и он беспомощно смолк, молча прижав к себе Электру.

– О да! – пробормотала она, уткнувшись лицом ему в грудь. – Нам о многом еще предстоит поговорить. Нам надо подумать, как сообщить об… обо всем моей семье так, чтобы братья не переломали тебе кости и не бросили тебя в Темзу. И вовсе не за то, что ты слуга… Просто за то, что ты мужчина, что просто посмел на меня взглянуть. В конце концов ты же гость в нашем доме…

Эрон попытался совладать с темной волной ужаса, лишившей его языка.

– Электра…

Глубоко вздохнув, она отстранилась от него и на шаг отступила.

– Мне лучше сейчас вернуться к Айрис… – с сожалением прошептала она. – Мы… ты и я…

С этими словами она лучезарно улыбнулась – и сердце Эрона растаяло.

– Мы с тобой успеем наговориться, когда вернемся в Уортингтон-Хаус. Жди меня в библиотеке – я приду, когда все улягутся спать. – Привстав на цыпочки, она нежно коснулась губами его губ. – Я не в силах ждать… – шепнула Электра.

И она, вальсируя и напевая, проскользнула в стеклянные двери, закрыв их за собой единственно ради того, чтобы подарить ему на прощание притворно невинную улыбку.

Горло Эрона сжалось. Это любовь. Он любит девушку, которая даже имени его не знает! Облокотившись на балюстраду, он склонил голову, стыдясь собственной трусости и благоговея перед храбростью Электры и щедростью ее сердца. После прикосновений к ее мягкому теплому телу камень балюстрады казался холоднее льда…

– Так это она, твоя следующая жертва? Назови мне ее имя, чтобы я мог предупредить ее братьев – и они убьют тебя прежде, чем ты ее погубишь!

«Наконец-то!» – было первой мыслью Эрона.

Этого момента он ждал десять долгих лет. Интонация была иной, а голос ниже и глубже, но это был тот самый голос. Именно этот голос воскрешал в памяти тот день, который он всем сердцем жаждал позабыть.

Эрон обернулся:

– Здравствуй, Картер.

Из тени террасы выступила фигура. Картер Мастерсон. Младший брат Амелии Мастерсон. Эрон в последний раз видел его нескладным подростком четырнадцати лет, обуреваемым злобой и горем, проклинающим свою юность и беспомощность.

Картер сделал еще шаг – и его озарил свет, проникающий из бального зала. Эрон молча смотрел на него не шевелясь. Сегодня первый шаг должен был сделать Картер – он тоже долго этого ждал…

– Ты погубил ее, ублюдок!

От первого удара голова Эрона откинулась назад, и затрещали зубы. С трудом сохранив равновесие, он сплюнул кровь. И по-прежнему ничего не предпринял, продолжая смотреть на молодого человека.

– Ты опозорил ее! Опозорил всех нас!

Второй и третий удары были еще более жестокими – правой в челюсть, левой в живот. Задохнувшись от боли, Эрон попытался сделать шаг назад – просто чтобы перевести дух…

И уперся в каменную балюстраду. Загнанный в угол, он уже не имел выбора – ему оставалось лишь защищаться.

– Из-за тебя она умерла! Она не вынесла этого… Все плакала, плакала… Я слушал этот ее плач долгими ночами.

Эрон блокировал удар за ударом. И поскольку это выглядело как принятие справедливого наказания, противник не унимался. Целых десять лет Картер копил в душе праведный гнев, закалял свое тело, лелеял в сердце ярость и считал дни, мечтая, как однажды окажется на расстоянии удара от лорда Эрона Арбогаста…

– Она лишила себя жизни, чтобы прекратить свои мучения, ты, грязный… – Удар. – Бесчестный… – Удар. – Вонючий…

«Он убьет меня. Прямо здесь, на этой террасе, прямо сейчас…»

Десять лет назад Эрон позволил бы Картеру это сделать. Но тогда Картер был еще слишком слаб… Впрочем, и сегодня Эрон куда сильнее противника. Он хорошо себя знает. И очень хорошо знает, где начинается его ответственность за смерть Эмми и где она заканчивается. Эрон признал себя виновным и сделал все, чтобы дать совершиться возмездию. Он достаточно страдал.

Но возмездие вовсе не предполагает смертной казни!

И все же Эрон не мог заставить себя нанести ответный удар. Картер был ослеплен гневом и горем, которые терзали его все эти десять лет. Из мальчика он превратился в мужчину, но в душе остался подростком, снедаемым горькими воспоминаниями и душевной болью. Эрон буквально физически ощущал эту боль. Она исходила от Картера волнами, он рычал, скрипел зубами, из груди его рвались рыдания – и он продолжал наносить удар за ударом судьбе, смерти и лорду Эрону в одном лице…

Защищая руками лицо, склонившись, оберегая пах и упершись спиной в каменные перила, Эрон молча сносил удар за ударом.

А праведный гнев Картера продолжал бушевать.

«Черт подери, похоже, мне все же придется…»

Но Эрон слишком долго терпел. По лицу его лилась кровь, глаза опухли и почти закрылись, каждый вдох причинял мучительную боль… Живот тоже пульсировал от боли, еще одного удара он просто не выдержал бы, но уже не в силах был выпрямиться, чтобы…

Вдруг раздался чей-то крик, и Картер куда-то исчез – мускулистая рука, схватив драчуна за шиворот, утянула его в темноту.