В то самое время как Атти приняла решение не препятствовать Эрону, другая пара глаз, изумленно расширившись, заприметила, как проклятый всеми Черный Эрон, избитый почти до неузнаваемости, облаченный в рваный и измятый вечерний костюм, проскакал по аллее верхом на огромном безобразном мерине.

Картер Мастерсон, направлявшийся к Дедалу Уортингтону, чтобы просить его содействия в осуществлении братского возмездия, пришпорил коня и пустился вдогонку за своим недругом, воплощением вселенского зла, лордом Эроном Арбогастом.

Электра вскоре предпочла пересесть на козлы к Лисандру. Стоял прелестный летний день, и хоть герцогине не подобает позволять себе подобного, но… ведь она же еще не герцогиня!

К тому же Арчи и Айрис разрезвились не на шутку. Электра поняла это, увидев, как отец нежно и чувственно поглаживает запястье жены выше отворота перчатки, а та шутливо шлепает его по рукам бахромой своей шали.

Словом, сейчас на скрипучих козлах ей было куда приятнее находиться.

Электре вовсе не хотелось размышлять о любви. На сердце ее лежала такая тяжесть, что будь она камнем, лошади не сдвинулись бы с места. Ей еще предстояло излечить свое раненое сердце, заковать его в броню, стать прежней Электрой…

Слава Создателю, братья вовремя обнаружили, что в дом проник неприятель! Слава богу, что это случилось прежде, чем она совершила нечто воистину непоправимое. Например, сбежала в Гретна-Грин, чтобы там наспех и тайно обвенчаться!

«…А в Гретна-Грин в это время года так прелестно!»

«О-о-о, замолчи!»

Да благословит Бог ее братьев! Она надеялась лишь, что они не переусердствовали…

Она кашлянула и спросила:

– Сандр, что вы с ним сделали?

Взгляд брата не отрывался от дороги:

– Темза.

Электра вздернула подбородок.

– Ах… – И спросила для верности: – Ты связал его, прежде чем бросить в реку?

Лисандр не ответил. Электра пристально уставилась на брата:

– Сандр, ты использовал секретные узлы, правда?

Это было любимой уловкой близнецов – так они связывали в детстве своих противников, чтобы напугать тех, не навредив…

Лисандр продолжал хранить молчание. Однако и он не устоял перед магнетической силой ее глаз. Электра знала, что природа наградила ее глазами необыкновенного цвета и что долго выдержать ее взгляда никто не в силах. Это оружие следовало приберегать для самых ответственных моментов… а сейчас был именно такой.

Уставясь на свои руки, сжимающие вожжи, брат молча кивнул.

Электра испытала ни с чем не сравнимое облегчение. Этот гнусный лжец Эрон положительно заслужил добрую взбучку, но она в какой-то момент испугалась, уж не убили ли и вправду братья негодяя?

И тут Сандр тихо произнес:

– Дейд мне не велел…

Электра кивнула и с трудом сглотнула:

– Понимаю…

«Ты был на волосок от смерти, Черный Эрон. Надеюсь, это послужит тебе добрым уроком. И мне тоже…»

Никаких приключений по пути не происходило, все шло своим чередом. Они сделали остановку в деревеньке, чтобы купить вина – а корзинку с едой дал им в дорогу заботливый мистер Филпотт. Поскольку усадьба Камбертона располагалась хоть и в Сассексе, но не так уж далеко от Лондона, путешественники надеялись добраться туда до захода солнца.

Однако у ветхого экипажа было на сей счет свое мнение. Левое заднее колесо начало вдруг выписывать восьмерки, и пришлось сделать долгую остановку, чтобы устранить неисправность.

Уже совсем стемнело, а они все еще были в пути. От старых фонарей было мало света, но лошади кое-как различали дорогу. Свет месяца лишь слегка серебрил края облаков.

Это совершенно не напоминало ту самую ночь, когда лорд Эрон стал ее пленником в фамильных развалинах. Той ночью тучи расступились – и в свете полной луны развалины тотчас превратились в волшебный замок фей…

– Руки вверх! Остановитесь и выходите!

«Разбойники!»

На миг сердце Электры сжалось от самого настоящего ужаса. Лисандр среагировал мгновенно, выхватив из внутреннего кармана старый фамильный дуэльный пистолет.

И тут изумленная Электра узнала этот голос: «О боже, ради всего святого…»

Похоже, Черный Эрон всерьез вознамерился оправдать свое прозвище. Впрочем, ему ли не знать, что грабить Уортингтонов – дело тщетное и абсолютно бессмысленное?…

«Он явился не за деньгами. Он пришел за мной!»

При этой мысли ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Все-таки она истинная дочь своей матери… Романтическая чушь! Лорд Эрон Арбогаст вовсе не намерен сразиться с ее вооруженным братом, чтобы похитить ее и увлечь во тьму!

Впрочем, он тотчас же проделал именно это…

Привстав на козлах, Сандр стал целиться в темноту – туда, откуда донесся голос. Вдруг у него за спиной возникла темная фигура, кто-то выбил у него из руки пистолет, а затем эта же могучая рука от души стукнула его в челюсть.

Электра подскочила:

– Сандр!

Но брат лишь бессильно обмяк, сползая с сиденья.

А ночной злодей стоял над Сандром, тряся рукой и шипя от боли. В свете месяца блеснула белозубая улыбка.

– Богом клянусь, мне это понравилось! Уже много дней подряд у меня руки чесались кому-нибудь от души врезать!

Опустившись подле брата на колени, Электра быстро ощупала его. Ничего серьезного, лишь наливающийся синяк на скуле. Она обожгла взглядом лорда Эрона:

– Ну зачем было так сильно его бить?

Лорд Эрон оторвался от изучения фамильного огнестрельного раритета и возмущенно воскликнул:

– Он первый ударил меня!

Электра поднялась и скрестила на груди руки:

– Ах, мужчины!

«Ах, мальчишки!» – хотелось ей воскликнуть. Но этот широкоплечий человек совершенно не напоминал подростка…

Тем временем он безмолвно приблизился. Электра отпрянула, но спастись было негде. Прыгать на землю с высоких козел, да еще и в платье, было бы рискованно.

Позвать на помощь родителей ей даже в голову не пришло. Что мог бы сделать Арчи там, где не справился Сандр?

Руки Черного Эрона схватили ее за талию, миг – и она уже сидит в седле его огромного мерина, а сердце ее колотится от страха и восторга одновременно. «Я обречена!»

Этот человек совершенно не пугал ее.

Она жила в томительном страхе, страшась себя самой!

Кряхтя и постанывая, Арчи втащил бесчувственное тело сына в карету и пристроил его на сиденье напротив Айрис.

– Хочу порадовать тебя, мой пупсик! Наш Лисандр слегка прибавил в весе…

Айрис подалась вперед, глаза ее сияли. Прическа слегка растрепалась, и она не успела еще оправить бесчисленные слои своих одежд после небольшого… м-м-м… отдыха на широком сиденье в компании Арчи.

– Мы можем побрызгать ему в лицо холодной водой! Я видела, так делают во многих спектаклях.

Присев подле супруги, Арчи нежно обнял ее за плечи:

– Не стоит. Пусть малыш поспит. Посмотри, какой он милый, какой спокойный! – Он наклонился, вглядываясь в ночную тьму через окошко. – Ты уверена, что мне не следует пуститься за ними в погоню? Что если этот Эрон причинит ей вред?

Айрис беспечно махнула рукой:

– Гнаться за ними? И грубо прервать самый романтический момент в ее жизни? Да девочка никогда тебя не простит! – Она нежно прижалась к мужу. – Блисс клянется, что он истинный джентльмен и герой. К тому же Электра умеет себя вести. Помнишь, как она заманила Каса в бельевой чулан и заперла там на четыре часа за то, что он окунул ее косичку в расплавленный воск?

– Это был Пол, и косичка тут ни при чем, он тогда засунул паштет с сыром в ее праздничные туфельки!

– Было и то и другое, а девочка, которой удалось перехитрить наших близнецов, может стать прекрасной парой Черному Эрону.

Разом успокоившись, Арчи хихикнул и привлек к себе Айрис:

– Не только красива, но и потрясающе умна! Она вся в тебя, моя богиня…

– Я так боялась, что она ожесточится сердцем, моя милая бедняжка! Если парню удастся растопить этот лед, значит, он золотой человек. И достоин войти в семью Уортингтонов!

– О да! – Арчи откинулся на спинку сиденья и водрузил ногу на противоположное, как раз подле бесчувственного сына. – Мы с тобой на славу потрудились, моя королева фей, не правда ли? Восемь чудных детей – и каждый уникален, каждый исключителен! Среди них нет ординарных, скучных личностей…

– Все это благодаря твоему гению, мой воитель! – Ресницы Айрис затрепетали, и она принялась щекотать запястье мужа бахромой своей шали.

Перехватив руку супруги, Арчи благоговейно поднес ее к губам и поцеловал в ладонь:

– «Давай-ка, мадам жена, садись со мной рядком, и будь что будет. Один раз молоды бываем».

Айрис блаженно вздохнула:

– «Укрощение строптивой», пролог, сцена вторая… Не прихватишь ли одеяло, любовь моя? Я видела тут неподалеку прелестную зеленую полянку с мягкой травой…

На кухне гостиницы «Зеленый Ослик» служанка Эдит постелила на луженый поднос свежую льняную салфетку, из числа припасенных для самых состоятельных гостей, и начала сервировать чай для его светлости. Ей нужно было быть уверенной, что лорд Эрон вовремя примет лекарство, и она не передоверяла это никому из прочих слуг.

– Его светлость желает особого чая, – объявила Эдит повару. – Не утруждайте никого. Я сама его приготовлю.

Повар был лишь рад перепоручить кому-то часть своей работы, однако понимающе подмигнул девушке:

– Будь начеку и не наделай глупостей, девочка. Даже не пытайся рубить дерево не по себе! От этого у девиц не бывает ничего, кроме неприятностей…

Эдит лишь молча покачала головой, продолжая готовить чай. Она лишь исполняла свой долг, ибо владеющие целительным Знанием обязаны помогать всем недужным. Лишь поэтому она неусыпно присматривает за его светлостью.

А все остальное не более чем досужие домыслы. Будто такой человек может заинтересоваться такой, как она – простой деревенской девушкой, да еще и маленькой, словно воробушек… Он просто благодарен ей за заботу, и только.

Когда слухи – леденящая душу история соблазнения, предательства и смерти – о подвигах злодея по имени Черный Эрон достигли их постоялого двора, все слуги качали головами так, словно своими глазами видели все. Одна лишь Эдит оставалась безмятежна. Она вовсе не ощущала себя обманутой.

Отчего же сейчас сердце ее разрывается от боли?

Правда ли то, что много лет назад его светлость соблазнил и погубил девушку? Если даже и так, то ее это не касается. Ведь матушка ее лечила и добрых и злых, не делая между ними различий.

– Господь им судья, – говаривала она. – Мне и без того забот хватает.

Эдит, как обычно, заварила в чайнике смесь лечебных трав и, как обычно, понесла его наверх, в спальню господина.

И все же когда она поставила поднос на маленький стол подле двери и тихо постучалась, дрожание ее маленьких рук имело самое прямое отношение к лорду Эрону.

И как бы ни бранила она себя за неосмотрительность, но когда он улыбнулся ей, у Эдит перехватило дыхание.

Что на уме у лорда, когда он вот так улыбается бедной служанке? Ведь он наверняка знает, как хорош собой… Заставлять девичье сердце выпрыгивать из груди, дразнить ее и внушать глупые мысли – о, это было на самом деле жестоко!

Как хорошо, что она вовремя прознала про его «подвиги» и теперь знает, на что он способен! Впору прыгать от радости!

Вот только глаза отчего-то застилали предательские слезы, а сердце ныло сильнее с каждым ударом, и руки затряслись вдруг так, что она невзначай пролила кипяток на себя… глупая, доверчивая девчонка!

Его светлость тотчас это заметил – еще бы, злодеи и соблазнители всегда замечают все!

– Ну-ну! Осторожнее, малютка! Ты сильно обожглась?

«Лживая забота! Сыр в мышеловке! Или доброта? Добродетель под маской порока? Кто же на самом деле такой этот человек?»

Подняв глаза, Эдит увидела, что его светлость откинул одеяло и выбрался из постели. Даже в ночной сорочке до пят и босоногий он был чудо как хорош. Его темные волосы, спутанные и за время болезни сильно отросшие, падали ему на глаза. Цвет лица нынче у него был куда лучше – на скулах даже играл здоровый румянец. А синие глаза глядели на нее так, словно она на самом деле могла что-то значить для такого господина, как он…

Теперь Эдит верила, что неведомая лондонская барышня когда-то насмерть влюбилась в него – и умерла от этой любви. А еще понимала, что и сама может не избежать подобной участи…

«Ты же знаешь симптомы этой болезни! Частый пульс, дрожь в руках, сухость во рту и подступающие слезы. А ведь у тебя налицо все признаки! Это любовь».

А лорд тем временем приблизился и отобрал у нее поднос.

– Отдай, детка. А теперь присядь, маленькая Эдит…

Поставив поднос на сервировочный стол, он взял девушку за руку и подвел к креслу, стоящему у очага. Бедная Эдит не в силах была сопротивляться. Усадив ее так бережно, словно она была статуэткой из тончайшего фарфора, он вдруг опустился подле кресла на колени и взял ее руку в свои большие и сильные ладони.

– Скажи, что с тобой стряслось? Ты не захворала?

Его сапфировые глаза лучились неподдельной тревогой. Он казался таким искренним. И Эдит в который раз посетовала на свое глупое сердце: «Ах, дурочка, дурочка…»

Она должна сейчас походить на замерзший пруд в разгар зимней стужи. Из-подо льда ничего не должно быть видно, что бы ни творилось в глубине! Да, влюбиться в негодяя – это беда, но еще большей бедой было бы уступить страсти…

Эдит осторожно высвободила дрожащие пальцы из его теплой ладони. И пусть она тотчас затосковала по теплу его пальцев, таких сильных и таких нежных, она ничем этого не показала.

– Вы ведь человек вовсе не добродетельный, правда? – Она сложила руки на коленях. Он может вытолкать ее взашей за такую дерзость – и неважно, правда это или нет. Но Эдит сейчас не желала «знать свое место». И смело взглянула прямо в синие глаза его светлости: – Мне бы сразу понять, что вы обманщик. Вы всегда мило улыбаетесь мне, зовете «моя маленькая Эдит»… Меня, подумать только! Я думала, вам просто одиноко и скучно тут, взаперти… Думала, вы просто шутите со мной… дразните…

Лорд заморгал:

– Ты сказала, я обманщик. Что ты имеешь в виду?

Его смятение выглядело так правдоподобно… Но он так странно смутился и опустил глаза!

«Отводит взгляд! Стало быть, лжет!»

Сердце Эдит едва не разорвалось. Она сокрушенно покачала головой:

– Жестокий, жестокий вы человек! Просто очередной негодяй, желающий воспользоваться слабостью! Если вам плевать было на честь благородной леди, то уж простую девушку вроде меня вы точно не пощадите!

Вцепившись трясущимися руками в подлокотники кресла, она вскочила. Рядом с ним она ощущала себя маленькой и слабой. Но не желала показывать этого.

– Да, я бедна и невежественна, но я вовсе не дурочка, Черный Эрон! О, какая же я дурочка! Но вы меня не проведете, нет!

– Черный Эрон?

Он поднялся с колен и отошел. И долго стоял спиной к Эдит, задумчиво глядя в окошко.

Он молчал так долго, что Эдит начала беспокоиться. Она бросила дерзкие, непростительные оскорбления в лицо гостю, да не простому – нога столь благородного человека не переступала еще порога этой гостиницы! Это хорошее место, и ей повезло попасть сюда на работу. Хозяин и его семья – люди добрые и респектабельные, служанки тут могут не опасаться за свою честь, их не дадут в обиду. И они даже могут откладывать деньги на черный день, если станут трудиться не покладая рук…

Но как бы ни дорожила она своим местом, она не возьмет назад своих слов! Однако все же лучше будет ей сейчас оставить его одного.

Эдит умела, если хотела, двигаться совершенно бесшумно – она научилась этому у постели больной матери. Оставив поднос, она скользнула к выходу. Но когда пальцы ее коснулись дверной ручки, огромная мужская рука уперлась в дверь и захлопнула ее.

Теплое дыхание защекотало ей затылок – там, где вились темные кудряшки. Эдит стало мучительно страшно и сладко. Он был сейчас так близко, что стоило ей чуть откинуться назад – и она спиной коснулась бы его груди.

Беспомощная перед силой этого мужчины, дрожа от отчаянного желания прильнуть к нему, Эдит просто закрыла глаза и положилась на милость божью.

– Прошу, дай теперь простому парню возможность объясниться, малышка…

Звук его голоса, низкого и звучного, заставил Эдит затрепетать всем телом… Однако странные слова и новая интонация заставили ее открыть глаза и обернуться. Стоя лицом к лицу с мужчиной, Эдит снизу вверх взглянула на него вопросительно.

Дьявольская усмешка играла на его губах. Такой улыбки прежде она у него не видела – улыбки прожженного пройдохи и хитреца. Пораженная, Эдит отпрянула и ахнула.

– Лжец! – выдохнула она.

Это было уже не обвинение. Это было прозрение.

Теплые пальцы нежно поглаживали ее руку:

– Ты раскусила меня, моя Эдит. Я такой же, как и ты. Я одинок в этом огромном мире, я наделал множество ошибок и долго пытался их исправить и исправиться сам… Я простой человек. И я такой же лорд Эрон, как ты принцесса. – Пальцы его легко коснулись ее ушка. – Хотя для меня ты королева…

– Но… но как же богатое платье? А слуга?

Он заразительно расхохотался – и она почувствовала, что сейчас он искренен с ней.

– Это был не слуга. Это его светлость собственной персоной!

Эдит прижала ладонь к губам:

– Но хозяин услал его спать на сеновал!

– И поделом ему, прощелыге! Хотя, знаешь… в сущности, он совсем неплохой человек.

– Но зачем было лгать? Хотя вы на самом деле серьезно хворали. Тут меня не обманешь…

– Еще бы! – Он улыбался девушке так, словно она была самым ценным сокровищем мира. – И хворал бы по сей день, если бы не ты. У тебя великий дар целительницы!

Вздрогнув, Эдит испуганно отпрянула:

– Молчите об этом, умоляю! Мне будет много проще, если никто не будет знать об этом… ну, о том, что я…

– И кто из нас теперь лжец? – хихикнул мужчина.

Уязвленная, Эдит потупилась:

– Я никогда не лгу! Но я приехала сюда издалека, и за одно это достойна подозрений. Знаете, многие считают, что целительство – это все равно что колдовство. И некоторые могут… – Эдит передернуло.

Хейстингз обнял ее и привлек к себе, согревая на своей широкой груди:

– Тебе не о чем тревожиться. Потому что я никому тебя не дам в обиду, моя милая Эдит. Мое усталое грешное сердце теперь твое – и сейчас поверь моим словам!

Эдит на мгновение прижалась лбом к его груди. Как это хорошо, когда рядом есть человек, который понимает тебя. Дорожит тобой… «Как долго я была одинока!»

«…И ты по-прежнему одна. Пусть он не Черный Эрон – но теперь он для тебя еще более чужд, чем прежде…»

Леденящий ужас сковал Эдит, но она нашла в себе силы упереться обеими руками ему в грудь и толкнуть, совсем легонько. Но он тотчас отстранился, отчего ей слегка полегчало. Более того, он отступил на пару шагов. Казалось, он понял, что происходит с ней.

– Мисс Эдит, мое имя Генри Хейстингз, – поклонился он, а когда выпрямился, синие глаза его посерьезнели. – В одном ты права. Я человек отнюдь не благочестивый. Я врун и аферист, и порой бывал не в ладах с законом, но я ни разу в жизни не обидел женщину.

И Эдит тотчас ему поверила. Ведь она проводила с ним наедине долгие часы – и он ни разу даже не произнес ничего неподобающего! Наверное, она не заметила, как перестала дышать, потому что лишь теперь медленно с облегчением выдохнула.

– Благодарю вас, сэр. Теперь мне уже куда легче… – Вдруг она закусила губу: – Ах да… вы ведь не его светлость…

Хейстингз развел руками.

– В таком случае кому расплачиваться за все это?

Он запустил руку в волосы, взъерошил их – и Эдит тотчас захотелось их нежно пригладить.

А Хейстингз тяжело вздохнул:

– Да, незадача… У меня ведь ни фартинга за душой. А сам его светлость в один прекрасный день станет богачом… Ну, я надеюсь – а он парень такого сорта, что всегда исправно платит свои долги. Просто случилось так, что я застрял тут, не в силах ехать дальше, а ему нечем было расплатиться…

Эдит приосанилась:

– А наш хозяин тем временем исправно рассчитывается с поставщиками провизии, покуда вы лежите тут в постели, словно лорд, и объедаете его. Стыдитесь, Генри!

Хейстингз и впрямь выглядел пристыженным:

– Ну-ну, Эдит, я никогда не поступил бы так без крайней необходимости…

Эдит обхватила себя руками за плечи:

– И вы меня во все это втравили! Вот вы теперь сбежите, а я поневоле стану обманщицей…

Хейстингз глубоко вздохнул:

– Не говори так… Я вовсе не прошу тебя лгать!

Он принялся решительно расхаживать взад-вперед по комнате, но его все еще слегка покачивало от слабости. Вот он нашарил на спинке стула свою одежду, вот он собирает бритвенные принадлежности… Когда он наклонился, чтобы вытащить из-под кровати видавший виды саквояж, его качнуло так, что он едва не упал.

Эдит мигом подскочила к Хейстингзу, подхватила его под руку и помогла вновь улечься.

– Вы спятили! Только встав с постели, сразу пускаться в путь – сущее безумие!

Хейстингз взял ее лицо в ладони, большие и горячие. Его залихватская улыбка стала вдруг такой невероятно нежной, что у Эдит дух перехватило.

– Моя королева, я готов броситься с обрыва в реку и утопиться, чтобы не причинять тебе хлопот!

Сейчас говорил и не его светлость, и не пройдоха Хейстингз, а кто-то совсем иной… словно рыцарь былых времен в сверкающих доспехах… Эдит вдруг показалось, что над головой его развевается воинское знамя.

И на этом знамени начертан был девиз «Честь, правда и верность».

Губы его легонько коснулись ее губ – и это было обещание, в которое Эдит тотчас бесстрашно поверила. Ей вдруг стало наплевать на то, что думает о ее любимом благородном проходимце весь остальной мир…

Но Хейстингз тотчас же вытолкал ее из комнаты:

– Пойди и расскажи все хозяину начистоту, моя правдивая девочка. Ни на что иное я не согласен. – Он нежно улыбнулся. – И ты вовсе не простушка, моя маленькая. Никогда не смей говорить о себе так!

И решительно захлопнул дверь.

Стоя в коридоре, Эдит прислушивалась. Она слышала, как он открыл дверцы шкафа, потом закрыл их… вот он складывает свои пожитки в саквояж, вот щелкнул замок.

Эдит была честной девушкой. Да, она пойдет к хозяину и поделится с ним своими подозрениями насчет постояльца самого дорогого номера.

Однако спешить решительно некуда, не так ли?

Да, она расскажет хозяину все… но только после ужина.