Когда Рен вышел из ниши под руку с Калли, безмятежной и спокойной на вид, оказалось, что бал в полном разгаре. Струнный квартет играл контрданс, а гости с упоением отдавались музыке. Перед глазами Рена сразу встала танцующая на дороге Калли. В ушах зазвучала задорная песня:

Он опустил глаза. И точно: ножка Калли притопывала в такт. Он выпустил ее руку и подтолкнул вперед:

— Иди. Танцуй.

— А… а ты не хочешь?

Он глянул на нее и слегка улыбнулся. Улыбаться с каждым днем становилось все легче.

— Я могу сделать вид, будто танцую вальс. И даже медленную кадриль. Но, боюсь, ЭТО мне не по плечу. Смотри! К нам идет Генри!

Генри, благослови его боже, был искренне рад увести Калли и присоединиться к галопирующим, выбрасывающим ноги вперед парам. Рен подошел ближе к танцующей цепочке, наблюдая за горящими глазами и счастливой улыбкой Калли, опускавшейся и прыгавшей в такт музыке. Сейчас она казалась ребенком, которого выпустили из дома весной резвиться на солнышке. Музыка, гости, танцы… очевидно, она искренне любила всю эту суету. Неужели он действительно воображал, что может запереть столь живое, трепетное создание в темной каменной пещере с собой и своими тенями?

Но ведь этот дом больше не был мрачной пещерой. Она его преобразила. Сделала настоящим домом, против его желания, точно также сделала его своим мужем. Тоже против желания.

Он стоял за группкой местных матрон и, завороженный танцующей Калли, едва не пропустил оживленную беседу старой гвардии.

— Хорошенькая она штучка и одета прелестно.

— Я видела ее однажды на почте, тогда она так хорошо не выглядела.

— Что же, мы все сегодня вырядились в самые яркие перья!

Это замечание сопровождали энергичные кивки, сотрясающие перья, которыми были украшены маски.

Рен уже хотел отойти подальше от кудахтанья, от которого звенели люстры. Но одна из дам продолжала:

— Это чистая правда. Мой Адам говорил с Нельсоном, и Генри сказал, что ему пожаловали рыцарское звание.

— Подумать только, настоящий рыцарь в Эмберделл-Мэнор!

— И настоящая леди тоже! Такая веселая!

— Я слышала от жены викария, что свадебная церемония была короткой, если понимаете, о чем я.

— Правда, что на ней было обычное платье? В котором она венчалась.

Слишком много сплетен.

Рен решил завтра же скупить все, что найдется в заведении мистера Баттона. И тогда эти старые кошки не посмеют слова сказать о гардеробе Калли!

— А по-моему, это романтично, — упрямо настаивала одна из собеседниц. — Так влюблена, что ей безразличны все наряды на свете!

— Но где они встретились? Она жила в Лондоне, а он никогда не покидает дома, по крайней мере не покидал раньше.

— Ну а мне все равно, что он делал здесь все эти годы, особенно если станет наконец настоящим хозяином! И парень прекрасно выглядит, во всяком случае, фигура у него — само совершенство.

Рен огляделся. Нужно срочно бежать!

— О да, не знаю, кто пустил эти глупые слухи о горбуне!

Горбун? Горбун?!!

Рен с трудом подавил желание извернуться и попытаться рассмотреть свою спину.

— Ох уж эти злые языки!

К изумлению Рена, все четыре дамы согласно закивали.

— Ядовиты, как змеи в раю.

А в это время джентльмены передавали Калли из рук в руки, согласно фигурам танца. Наконец она снова оказалась перед Генри. Его доброе, широко улыбающееся загорелое лицо блестело от пота.

— Знаете, вы сотворили чудо! — воскликнул он, энергично закружив ее в танце. — Всю деревню лихорадит!

— Спасибо, но у меня были прекрасные помощники! У меня никогда бы ничего не получилось без Беатрис, направившей меня к местным торговцам.

— Что же. На этот раз я счастлив, что вы сняли такое бремя с моей Бетти!

Он снова улыбнулся и передал ее другому танцору. Калли улыбалась новым партнерам, но в ушах звенели слова Генри.

— …Счастлив, что вы сняли такое бремя…

Становилось все яснее, что, если она останется с Реном, останется как хозяйка Эмберделла, ее ждут не только свобода и мирные часы рисования.

Если.

Жена хозяина Эмберделла обязана играть важную роль в здешнем обществе. Некую роль вроде самодержицы.

Но как бы Калли ни ценила время, которое могла потратить на себя, все же поняла, что главное — каким ты предстаешь в глазах окружающих и кем они, в свою очередь, являются в твоих. Обязанности дочери, сестры, жены, любовницы… Одиночество может быть мирным, но она начала подозревать, что оно также — смертельно скучно. Ей необходимо быть нужной и, более того, нуждаться в ком-то, чего она никогда не смела сделать раньше.

Ей нужен Рен. И она надеялась, что нужна ему. А Эмберделл нуждался в них обоих.

С другого конца бального зала Беатрис наблюдала за Калли, которая в этот момент танцевала с Генри. Сейчас он, с болтающимися руками, весело галопирующий, походил на шута.

Бедняга!

Симпатия и теплота боролись со смущенным осознанием того, что рядом с новым и неотразимым сэром Лоренсом Генри выглядел истинным деревенским простофилей. Конечно, до поспешной свадьбы она почти не видела Лоренса, но он уж точно не был скрывавшимся от всех отшельником, странным, полупомешанным типом, которого она помнила.

Оказалось, что он не только не лежит на смертном одре, как с грустью заверял Генри несколько лет назад, но и выглядит цветущим, хоть и изуродованным шрамами мужчиной.

Лоренс внезапно повернулся и стал разглядывать толпу, словно почувствовав ее взгляд. Беатрис поспешно опустила глаза и небрежно обмахнулась веером, но вздрогнула, несмотря на то что в зале было тепло.

Он по-прежнему так же опасен, как всегда!

Поэтому она улыбалась, сплетничала, расспрашивала дам о детях, урожае и болезнях, мелочах, известных только тому, кто прожил здесь всю жизнь. Попробуйте состязаться со мной, леди Портер!

И все же, несмотря на тесные связи с жителями Эмберделла, она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой среди них. Разве кто-то мог понять то грызущее душу недовольство, которое изводило ее?

Никто, кроме Ануина.

Вернулся Генри, ведя Калли под руку. Беатрис взяла себя в руки и дружески улыбнулась обоим.

— Похоже, вы прекрасно провели время! Генри. Ты должен принести леди Портер прохладительного, она положительно… — потеет, как лошадь, какой скандал, — сияет!

Генри немедленно ринулся спасать миледи, побежав за бокалом шампанского, подносы с которыми держали услужливые лакеи — зависть Беатрис разрослась до немыслимых размеров при мысли о таком количестве слуг, — а Калли радостно улыбнулась Беатрис.

— Генри такой душка! Вы счастливица!

«Я не дернусь. Не закричу. Леди не показывают виду».

Беатрис нахмурилась.

— О Калли! Неужели не можете убедить Лоренса станцевать с вами хотя бы еще раз?

Улыбка Калли слегка дрогнула.

— Уверена, что он пригласит меня на вальс. Его увечье…

Беатрис положила затянутые в перчатку пальцы на руку Калли.

— Конечно, конечно. И… могу я быть с вами откровенной? Мне показалось, что ваши отношения значительно… улучшились.

Калли мгновенно покраснела, и Беатрис все поняла. Брак осуществлен.

И тут она заметила распухшие от поцелуев губы Калли и предательский «ожог» от щетины на полуобнаженной груди, не говоря уже о сияющих глазах и ослепительной улыбке. Ясно, что Калли совершенно очарована мужем. Знает ли об этом Рен? Мужчины могут быть так глупы в подобных вопросах!

Беатрис глубоко вздохнула. Потом еще раз. И удостоила Калли лучшей улыбкой будущей леди Эмберделл-Мэнор.

— Какие чудесные новости! — воскликнула она и, взяв Калли под руку, увлекла в уголок.

— Но, как одна замужняя женщина — другой: в браке есть не только физическая сторона. Заслужили ли вы его доверие? Он с вами откровенен?

Калли недоуменно моргнула.

— Ну… он вообще немногословен…

— Не то, что мой дорогой Генри, — усмехнулась Беатрис. — Его вообще, невозможно остановить!

Калли кивнула и неуверенно улыбнулась:

— Генри, видимо, считает, что общение между супругами очень важно.

— Господи, конечно! Я знала его едва неделю, но успела услышать все тайны. Как и он — мои.

Улыбка Калли снова померкла:

— Э… неделю?

— Как! А я думала, что вы целыми днями болтаете… что же вы тогда делаете?

Калли, сгорая от смущения, пожала плечами.

— Во всяком случае, не беседуем…

Она таяла, как забытая свеча. Глупый одинокий ребенок! Честное слово, ей будет лучше в Лондоне, с родными!

— Брак — дело нелегкое, — заключила Беатрис. — Если бы вы только могли обсудить свое замужество с вашей дорогой матушкой! Должно быть, она ужасно по вас скучает!

— Матушка? — удивилась Калли. — Как странно, что вы упомянули ее, когда… я даже не думала, что буду так тосковать по родным! Но я не могу сейчас поехать к ним.

Она покачала головой, словно отделываясь от соблазна.

— Теперь не время. Мне нужно… нам с Реном нужно…

Она внезапно осеклась и закусила губу. Глаза повлажнели.

— Миледи, можно вмешаться в разговор?

Опять этот несносный маленький портной из деревни! Беатрис покинула его заведение после того, как невозможно красивый молодой человек увел ее за занавески… подумать только, он требовал, чтобы она сбросила платье, чтобы «как следует снять мерки». «Как следует»! Ну и наглец!

Именно это и только это подогрело ее решимость отказаться от нового платья, которое, по уверениям Генри, они почти наверняка могут себе позволить. Не тот факт, что в злосчастный день под платьем была старая сорочка, порванная по шву и зашитая черной ниткой.

Мистер Баттон был с леди, и у Беатрис не оставалось ни малейших сомнений в том, что это именно леди, которую он и представил как леди Рейнс.

Беатрис искоса глянула на коротышку, и тот немедленно представил и ее. Дамы дружно сделали реверанс. Беатрис присела ниже всех, поскольку была просто «миссис Нельсон».

— Добро пожаловать в наш дом, миледи, — непринужденно сказала Калли. — Надеюсь, вы танцуете. Музыка просто чудесная, не находите?

Назойливая. Возмутительная!

Но, к величайшему удивлению Беатрис, леди Рейнс с энтузиазмом воскликнула:

— Просто блаженство! Я протерла подошвы туфелек до дыр!

Она с улыбкой повернулась к Беатрис, но глаза холодно блестели.

— Миссис Нельсон, вы просто обязаны танцевать! Ваш муж — восхитительный танцор!

Беатрис едва не ахнула.

— Вы… вы танцевали с Генри?!

Какой ужас! Она как раз собиралась уничижительно отозваться о своем краснолицем, потном, гарцующем, подобно жеребцу, муже. Беатрис не могла вынести его вида, особенно в присутствии Калли.

Но леди Рейнс только улыбнулась:

— Ну конечно, — кивнула она и обратилась к Калли.

— Леди Портер, простите, что мы вмешались в вашу беседу, но вы выглядели такой расстроенной, что мистер Баттон немедленно ринулся вас спасать.

Баттон одарил Беатрис уничтожающей улыбкой. Улыбка, обращенная к Калли, была куда более теплой.

— Надеюсь, леди Портер, вы остались довольны моими маленькими сюрпризами, дорогая. Я надеялся, что вы будете наслаждаться этим вечером.

Калли посмотрела на Беатрис и кивнула.

— Разумеется, мистер Баттон. Ваши распоряжения будут темой для разговоров следующие десять лет! Все — абсолютное совершенство, и я так счастлива познакомиться с вами, леди Рейнс. Мистер Баттон поистине обладает талантом привлекать к себе людей и обзаводиться друзьями. Его обожает вся деревня!

— Очень легко полюбить мистера Баттона, когда он одарил всех деревенских дам уникальными созданиями Лементье!

Лементье?!

У Калли было такое выражение лица, что Беатрис неожиданно поняла: сама она выглядит точно так же.

— Ле… Лементье?

Калли огляделась.

— Но…

И тут Беатрис увидела то, чего в своей рассеянности до сих пор не замечала. Каждая женщина выглядела не просто прекрасно. Каждая женщина, от жены мясника до прачки с шершавыми руками, выглядела сказочно.

О господи!

Беатрис старалась вобрать в легкие немного воздуха.

— ВЫ?!!

— К вашим услугам, миссис Нельсон, — низко поклонился Баттон.

«Я отказалась от платья Лементье…»

«Меня провели…»

Молодой человек все знал и позволил ей уйти.

Шум внезапно стих, но тут же разросся снова.

Калли привело в чувство застывшее, как мрамор, лицо Беатрис. Она поспешно сжала руку новой родственницы:

— С вами все в порядке, дорогая?

Беатрис глубоко вздохнула и одарила присутствующих ослепительной улыбкой.

— Простите, меня внезапно одолело желание потанцевать с мужем.

Калли нахмурилась, глядя вслед грациозно скользившей по паркету Беатрис.

— Она одна не получила нового платья, верно, мистер Баттон?

Баттон развел руками:

— Леди отказалась.

— Она, скорее всего, посчитала, что не может себе его позволить… да, но как же остальные? Им это по карману?

Баттон любезно улыбнулся.

— Все счета я послал сэру Лоренсу. Меня заверили, что он вполне может все оплатить.

Калли открыла рот, но тут же широко, по-детски улыбнулась. Глядя на сияющие лица и удивительные маски, она посчитала, что все прекрасно!

— Ни пенни не потрачено даром!

Леди Рейнс кивнула в сторону Калли.

— Баттон, у вас, наверное, полно дел?

Великий Лементье поклонился и исчез в толпе, словно был готов выполнить любое желание леди Рейнс. Калли оглядела хорошенькую, пухлую темноволосую даму:

— Кто вы?

Леди взмахнула отягощенной кольцами ручкой.

— О, я уже устаревшие новости, дорогая. Куда больше интересуете меня вы, леди Портер.

Все еще занятая своими мыслями, Калли покачала головой:

— Каллиопа. Достаточно и Калли. Леди Портер звучит так, будто я грудастая матрона во вдовьем одеянии.

Леди Рейнс усмехнулась.

— Мне знакомо это чувство. Я Агата.

Она взяла Калли под руку.

— Прогуляемся по залу, хорошо?

Калли послушно пошла с ней.

— Вы куда-то ведете меня, леди… Агата?

— О нет, никуда.

Глядя вперед, Калли заметила, что они приближаются к небольшой компании очень хорошо одетых людей, совершенно не походивших на местных жителей. Три джентльмена и две дамы. Мужчины, два брюнета и блондин, казались лордами, а леди, высокие величественные блондинки, похожие на солнечный и лунный свет, — принцессами.

— Я должна поговорить с мистером Баттоном. Зачем он пригласил на бал неизвестных аристократов? — пробормотала Калли. — Впустишь одного и не успеешь оглянуться, они так и кишат по всему дому!

Агата растерянно рассмеялась:

— Всего несколько старых друзей Баттона, ничего такого.

— И перед кем я должна предстать? Кто должен меня оценить?

Калли остановилась, и Агата невольно последовала ее примеру.

— Миледи, ясно, что вы что-то хотите выведать. Спрашивайте, мне нечего скрывать!

— Да, Баттон был прав, утверждая, что вы умны, — вздохнула Агата и, отняв руку, повернулась к Калли. — Я всего лишь волновалась за близкого друга и хотела убедиться… то есть мы хотели убедиться, что наш друг не пал жертвой хорошенького личика…

— Маскирующего злое сердце?

Калли покачала головой.

— Миледи, хотя я ужасно люблю мистера Баттона, он, кажется, не тот человек, который способен потерять голову из-за хорошенького личика, если только личико не принадлежит молодому Кэбботу.

Она показала на мрачного молодого человека, прислонившегося к колонне неподалеку от танцующих.

— Ах да, Баттон.

Агата многозначительно прищурилась.

— Всякий, кто вмешается в дела БАТТОНА, навлечет на свою голову кучу бед и несчастий.

— Вне всякого сомнения…

Калли сложила руки на груди и зловеще нахмурилась:

— Покажите мне его врагов! Я вызову братьев, и они в два счета с ними расправятся. Более того, я натравлю на них сестер.

Агата недоуменно уставилась на нее:

— Вы позовете братьев и сестер, чтобы расправиться со всяким, кто оскорбит Баттона?

— Кто-то издевался над ним, потому что он другой? Оскорблял его? Здесь? В моем доме?

Калли пристальным взглядом обвела комнату, готовая к битве.

— Кто?!!

— Х-м-м-м…

Агата оглянулась на компанию, которую Калли про себя называла «королевской родней».

Качнула ли она головой, подавая нечто вроде сигнала?

Калли поискала глазами своего дорогого Баттона, который в полной безопасности разговаривал с Реном у одной из пальм в горшках, привезенных специально для бала. Верный Кэббот маячил поблизости.

Калли расслабилась. Никто не будет издеваться над Баттоном в присутствии Рена и Кэббота.

Чья-то рука мягко опустилась на плечо. Калли посмотрела в широко раскрытые карие глаза леди Рейнс.

— Простите, дорогая. Я не хотела вас расстроить. Никто не посмел бы обидеть Баттона. Я просто хотела убедиться, что вы верный и преданный друг.

— Вот как… Ну конечно! Он столько сделал для меня и для моего мужа. Взгляните на сэра Лоренса! Стоит среди этих людей гордо и прямо, как и следует быть. Ну разве он не великолепен?!

Как раз в этот момент Рен поднял голову и встретился с любящим взглядом Калли. Тот, который он вернул ей, — обжигал.

Леди Рейнс посмотрела на него, а потом на раскрасневшуюся Калли.

— Мне кажется, что за этим преображением кроется куда больше, чем всем известные мистические силы Лементье, — тихо заметила она. — Совершенно иная магия, сказала бы я.