Как только Колдер и Дейдре вернулись в Брук-Хаус, они немедленно отправили слуг искать Мегги на прилегающих к дому улицах. Колдер едва успел закрыть дверь за последним лакеем, как в нее постучали.
Открывать дверь бросились оба: Колдер и Дейдре; Фортескью дома не было, он руководил поисками. У двери стоял какой-то чумазый тип и мял в руках листок бумаги. По привычке Колдер швырнул бродяге монетку, забрав у него сложенный листок. Курьер исчез еще до того, как Колдер начал читать.
«Если вы хотите, чтобы девочку вернули вам целой и невредимой, вы привезете леди Брукхейвен на перекресток дорог у въезда в Хэмпстед-Хит ровно в полночь. Там мы совершим обмен при условии, что вы немедленно признаете ваш брак фиктивным. Больше никого не привозите.Баскин »
Колдер уставился на листок. Его дочь похищена! Ему и в голову не могло прийти, что такое возможно. Мегги была зла на него, она объявила ему войну и, следовательно, от него убежала. Совсем как ее мать.
Совсем как Дейдре.
Дейдре. Он обернулся к ней.
– Ваш любовник все еще хочет вас. – Он сунул ей в руку записку. Его трясло от гнева и страха.
Растерянность на ее лице выглядела вполне искренне. Затем она прочла записку.
– О, боже! О, Мегги! – Она стремительно обернулась к мужу. – Колдер, Баскин – безумец. Он опасен!
Колдер, злобно прищурившись, смотрел на нее.
– Это вы с ним вдвоем придумали, чтобы меня запугать? Чтобы добиться от меня уступки? В этом, знаете ли, нет необходимости. Я мог бы с легкостью получить развод. Пришлось бы потратиться, конечно, и скандала не избежать, от которого ни одному из нас не удастся оправиться. Зато вы бы получили своего любовника, а я – свою дочь.
Дейдре щелкнула пальцами у него перед носом.
– Колдер, очнитесь! Сейчас не время ревновать! Говорю вам, Баскин напал на меня! Он влез ко мне в спальню через окно, вскарабкавшись по дереву, черт побери! Он думает, что мы любим друг друга, что я могу спасти его от какой-то тьмы или чего-то в этом роде… – Она закатала рукава платья. – Смотрите, что он со мной сделал!
И Колдер посмотрел. Те самые пресловутые синяки действительно нельзя было не заметить. Четко очерченные, в форме мужских ладоней, черно-синие, на каждом предплечье. Колдер медленно протянул руку и накрыл их осторожно своими руками – палец к пальцу.
Руки Колдера оказались много крупнее. И тогда, несмотря на тревогу и страх, внутри у него что-то отпустило. Эти синяки не его рук дело.
И только после испытанного облегчения Колдер подумал о том, что оставлять на теле женщины такие вот следы, по меньшей мере, жестоко.
– Ему пришлось применить силу. Вы с ним боролись?
– Конечно, я пыталась отбиться! Но я ничего не могла с ним сделать, совсем ничего! Он был вне себя, я же вам говорила!
Итак, подозрения его не подтвердились, разводиться с женой не придется, и это хорошо. Плохо то, что его дочь по-прежнему была не с ним, а в руках безумца. Если бы он доверял Дейдре, то никогда бы не потерял Мегги.
И Дейдре тоже это понимала.
– Вы думаете поехать туда?
Колдер забрал у нее записку и аккуратно ее сложил.
– У меня нет иного выбора, кроме как поехать к нему на встречу, но без вас. – Он открыл дверь и крикнул в темноту: – Фортескью, готовь коляску! Я сам буду за кучера.
Дейдре выбежала за дверь и встала у него на пути.
– Я должна поехать. Он ожидает меня, и я могу с ним поговорить. Он меня послушает, ведь он меня любит.
Колдер нежно прикоснулся к синяку на предплечье.
– Он вчера вас слушал? – спросил он и, не дожидаясь ответа, стал спускаться к дороге. – Фортескью, ее светлость будет ждать меня в доме. Ясно?
– Да, милорд.
– Колдер, что вы намерены делать? – Дейдре хотела было броситься следом за мужем, но подоспевший Фортескью остановил ее, схватив за юбку. – Колдер! Колдер!