Джейн таяла в его руках. Добродетельная, здравомыслящая леди Пеннингтон плавилась от прикосновений, как горячий воск. Прильнув к Этану всем телом, она отдалась поцелую с таким самоотречением, словно всю жизнь мечтала узнать вкус его губ. В этот момент Этан испытал смесь торжества и возбуждения. Вскипевшая в жилах кровь оглушила его, словно набатом, затмила разум. Отпустив запястье Джейн, он крепко обнял ее за талию и притянул к себе, желая ощутить ее тело. Оно было податливым, пластичным и таким послушным...

Джейн ответила на его поцелуй, хотя и неумело, но весьма энергично. Взметнувшись вверх, ее руки зарылись в его волосах и притянули его еще ближе. Этан застонал, не отрываясь от ее губ, горячих, сладких, неопытных. Слава Богу, она училась быстро. Ее поцелуй углубился, губы налились, и язык неуверенно соприкоснулся с его языком. Теснее, еще теснее!

Спина Джейн уперлась в стену, и она обрадовалась надежной опоре, дававшей ей возможность прильнуть к голодному телу Этана. Раздвинув коленом ей бедра, он позволил ей оседлать его мускулистую ногу, напор которой подарил ее ощущениям новые невероятные краски. Плавясь в огне страсти, Джейн тонула, увлекаемая в бездонный омут. Приплюснутая к его груди, ее грудь изнывала в сладкой истоме.

Стремясь снять напряжение, Джейн потерлась о его колено, и от этого ее движения из его горла вырвался звериный рык. Его ладонь мгновенно оказалась у нее на груди. Да, именно этого она хотела – грубой, требовательной ласки, чтобы его пальцы тискали сквозь ткань корсета ее горящие соски, но даже этого ей казалось мало. Вот если бы ее грудь была такой же голой, как щека, чтобы полнее чувствовать тепло его ладони, шершавую текстуру пальцев, жаркую влажность рта, припавшего к соску...

«Боже, что я делаю?»

Джейн обдала волна холодной реальности. Средь бела дня она стояла в одной из лучших гостиных тети Лотти, и Этан Деймонт нахально ласкал ее. Упершись руками ему в плечи, Джейн что было силы оттолкнула Деймонта. Его глаза от изумления расширились, но он быстро обрел равновесие и выпрямился. Его грудь часто вздымалась. Джейн тоже тяжело дышала, словно после пробежки, хотя не сделала ни шагу.

Нет, сделала. Один довольно большой и неосмотрительный шаг, о котором будет жалеть и который не сможет исправить.

– Я... я не могу...

Ее сердце продолжало колотиться как бешеное, все тело ныло. Ничего не хотела она так сильно, как вернуться в его объятия. Найти бы в доме укромное местечко и отдаться без оглядки во власть его ласк. Но разве такое возможно? Джейн сама себя не узнавала.

Этан провел ладонью по лицу.

– Дженет, я...

– Пожалуйста, больше не обращайтесь ко мне так. – На этот раз ее требование прозвучало тихо, словно потерянно, и у него сжалось сердце.

– Мои глубочайшие извинения, миледи. – Этан слегка поклонился, затем выпрямился. – Боюсь, я злоупотребил вашим гостеприимством.

Джейн не издала ни звука, глядя куда-то поверх его плеча, и, возможно, из-за этого Этан покидал гостиную с таким чувством, будто готов был злобно пнуть ногой самого Зевса.

В вестибюле его встретил Симмз.

– Его светлость ждет вас, сэр.

Хотя дворецкий знал, что Этан находился в гостиной один на один с леди Джейн, его взгляд не выражал никаких эмоций. Впрочем, любой дворецкий на его месте поступил бы так же. Только Дживс считал нужным критиковать хозяина, но в этот момент Этан чувствовал, что в самом деле заслужил хорошую головомойку; вот только, к сожалению, никого не было рядом, чтобы осудить его.

Никого, кроме него самого.

Лорд Мейвелл восседал в кресле, словно принц на троне, отчего неожиданно напомнил Этану отца. Единственная разница состояла в том, что в глазах отца никогда даже не мелькал свет одобрения.

И все же Этан напомнил себе об осторожности. Если лорд Мейвелл и впрямь глава шпионской сети, его нельзя недооценивать.

Приняв беспечный вид, Этан непринужденно расположился в кресле, словно все еще оставался простым игроком, свободным от всяких обязательств. Эту рдль он хорошо знал и чувствовал себя в ней весьма комфортно.

За пределами клуба испытанное им кратковременное ощущение принадлежности стало как-то тускнеть. Один день, в конце концов, не может создать семейных уз.

– Скажите-ка мне вот что, Деймонт: как вы относитесь к выводу британских войск из Америки?

Обдумывая ответ, Этан повертел в руках неприкуренную сигару.

– Америка... Америка... – Он пожал плечами. – Кажется, табак родом именно оттуда?

Мейвелл прищурился:

– Так у вас нет мнения по поводу этой войны? – Этан взмахнул сигарой:

– Ну конечно же, есть! Давно пора бы свернуть эту кровавую бойню, чтобы наконец снизить цены на табак!

Мейвелл чуть заметно усмехнулся.

– Я непременно подниму этот вопрос на следующем заседании палаты лордов. Может, хоть это заставит старых бездельников пошевелиться. – В полумраке комнаты блеснул красный огонек его трубки.

Этан не знал, как ему реагировать на это замечание, да и все его настроение не располагало к играм.

– Должен признаться, милорд, плевать я хотел на войну, на Наполеона и на обе Америки, вместе взятые. А что касается моего мнения, то у меня его нет. Более того, даже ваше мнение мне неинтересно. – Он откинулся на спинку стула и испытующе поглядел на хозяина дома.

Мейвелл задумчиво прищурился:

– Выходит, вас это вообще не волнует? Неужели у вас нет никаких патриотических чувств?

Этан развел руками:

– Увы, но это так.

Произнося эти слова, он почти не погрешил против истины. Если это не поза, не притворство... тогда он и впрямь самый никчемный, бесполезный, невежественный дармоед, когда-либо ступавший по британской земле, и, возможно, Этеридж не ошибся в своей оценке.

– Хм, интересно. – Мейвелл выпустил очередное облако дыма, скрывшее почти все его лицо, за исключением колючих глаз. – Пожалуй, нам пора сменить тему. Скажите, вы когда-нибудь посещали бордели в районе Вестминстера?

Этан покачал головой:

– Я всегда отдавал предпочтение заведению миссис Блайт.

–Ну, ко мне это не относится, – проворчал Мейвелл.

– Не относится?

Мейвелл с некоторой досадой надул губы.

– Я хочу сказать, что не владею этими заведениями. – Ого! Этан навострил уши, но при этом постарался не выдать проснувшегося интереса.

– Я и не догадывался, что вы занимаетесь подобным бизнесом, милорд. – Надо же, а ведь у папаши пять дочерей. – И как? Вы находите его прибыльным?

Мейвелл крякнул.

– В финансовом плане ему еще предстоит окупиться, но в целом... – Он развел руками, и хитрое выражение его лица сказало, что тут есть выгода куда привлекательнее денежной. Интересно, в чем она? Вряд ли Мейвелл получает от этого одно лишь духовное удовлетворение.

Наконец Этан решился:

– Какая же в этом выгода?

– Информация, – коротко бросил Мейвелл, указывая куда-то вверх зажженной трубкой. – Единственная реальная власть в мире состоит именно в информации. Кто знает больше, тот и побеждает.

Этан недоверчиво фыркнул.

– Получается, это занятие в некотором роде познавательное? Уж не заставляете ли вы ваших голых пташек читать мысли своих клиентов?

Мейвелл ухмыльнулся:

– Вы удивились бы, узнав, за что платят некоторые из этих джентльменов и как это на них действует.

Этан припомнил свои энергичные сексуальные развлечения.

– Искренне сомневаюсь, что меня чем-нибудь можно удивить. – Он скромно улыбнулся. – Выходит, дамы, распространяя на клиента свои чары, попутно собирают информацию, я прав?

Мейвелл самодовольно кивнул.

Вестминстер... центр британского правительства. Две палаты парламента, караул, министерство внутренних дел, глава по вопросам национальной безопасности и военной экономики...

– Блестяще, – сказал Этан завороженно. – Просто блестяще. – Умная, отзывчивая женщина способна выудить много полезного из уставших от работы, измученных рутинной суетой чиновников.

«Осторожно! Ты же не знаешь, что Мейвелл – предатель».

Этан сосредоточил взгляд на ногтях.

– Значит, вы у нас шантажист?

На этот раз пришел черед Мейвелла удивиться. Он сначала опешил, потом порозовел от негодования.

– Ну уж нет, только не шантажист!

– Тогда зачем? Зачем вам вся эта информация? – Неожиданно Мейвелл подался вперед и положил кулаки на середину стола.

– Деймонт, вы человек многочисленных талантов и имеете опыт в некоторых сферах жизни, в которых я должен признать себя профаном. Вы умны, проницательны и не обременены сентиментальностью.

– Благодарю, – произнес Этан, отводя взгляд. – Надеюсь, это действительно так.

– Я бы мог найти применение такому человеку, как вы, поверьте. – Глаза Мейвелла теперь горели каким-то странным светом.

Ну вот и дождался. Только, похоже, теперь его демонстрация апатии произвела действие, обратное тому, на которое рассчитывал Этан.

– Не уверен, что понимаю, о чем речь, – буркнул Этан с беспокойством.

Мейвелл раздвинул губы, и его улыбка напомнила гостю зубастую улыбку хищника.

– Отлично понимаете. Вы ведь сами пришли ко мне, помните? Как думаете, почему? Неужели вы считаете, что по чистой случайности забрели в мой дом в тот день?

Этан пожал плечами:

– У меня имелись свои основания. – Мейвелл усмехнулся:

– Мне это известно. К счастью, ваши друзья из «Клуба лжецов» смогли найти лишь документы, касающиеся миссии, на которую я в любом случае возлагал мало надежд.

Этан похолодел. Итак, Мейвелл знает. Никогда еще не нуждался он так остро в своем умении профессионального игрока в покер скрывать эмоции.

– Послушайте, я не являюсь завсегдатаем «Клуба лжецов».

Мейвелл демонстративно сцепил перед собой пальцы, и его жест напомнил Этану Далтона Монморенси, хотя трудно было представить двух более непохожих людей.

– Мистер Деймонт, у меня нет желания ставить вас в неловкое положение, но, если позволите, я расскажу вам о ваших друзьях. – Мейвелл важно поднял палец. – Во-первых, они действуют под прикрытием джентльменского клуба, во-вторых, вербуют агентов из разных сдоев общества, что вызывает мое искреннее восхищение. В-третьих, они знают обо мне почти столько же, сколько я знаю о них.

Этан проглотил вставший в горле ком. Мейвелл и впрямь мог соперничать с Химерой.

– Красивая сказочка. – Он постарался, чтобы его голос не дрожал. – Хотелось бы мне знать, о чем вы толкуете.

Мейвелл кивнул:

– Разумеется, вы узнаете. Я не собираюсь вынуждать вас предавать товарищей...

Вероятно, на лице Этана промелькнуло что-то, ибо Мейвелл вдруг прищурился:

– Ага, значит, пока еще они не товарищи. Интересно. Неужели я нашел человека, который не проявляет к хозяину собачьей преданности? Если вы не любите своего хозяина... тогда он должен держать вас на очень коротком поводке. – Неожиданно Мейвелл по-доброму улыбнулся Этану. – Я мог бы обрезать для вас этот поводок.

Этан сидел не шелохнувшись. Он явно недооценил лорда Мейвелла, да и Далтон тоже. Полученное только что предложение заставило его душу сжаться от тоски. Он так ненавидел, когда его дергали за веревочки, не важно, с какой целью!

– У меня нет хозяина. – Это было все, что он сумел выдавить из себя.

Мейвелл смерил его долгим взглядом.

– Пожалуй, нет, с тех самых пор, как вы сбежали от своего отца. От этих слов Этана передернуло, и Мейвелл не пропустил это незначительное движение. Выражение его лица изменилось.

– Деймонт, вы считаете, что нас – вас и меня – разделяет целый мир, но, уверяю вас, под ярлыками, наклеенными на нас обществом, мы очень схожи. Я был третьим сыном, без всякой надежды на достойное существование, и рос с мыслью, что не имею ни малейшего шанса стать тем, кем мог бы стать. Ни настоящего титула, ни сколько-нибудь, значимого состояния, ни земель – ничего, что позволило бы мне добиться реальной власти. Пустой титул, присваиваемый каждому сыну герцога, подвесил меня между небом и землей. Я даже не мог заняться предпринимательством, ибо в противном случае вызвал бы презрение господ своего круга. – Мейвелл хмыкнул. – Впрочем, мой круг... Более никчемных людей я в жизни не встречал.

Услышав собственные мысли из уст Мейвелла, Этан испытал странное чувство, словно увидел перед собой не опасного шпиона, а свое отражение в зеркале. Он крепко зажмурил глаза, желая поскорее избавиться от гипнотической власти хозяина дома.

– Не сомневаюсь, что жизнь вашей светлости была очень трудной, – заметил он любезно.

Еще бы! Кому понравится быть подвешенным между небом и землей?

Этан и сам давно жил в подвешенном состоянии и уже забыл, что значит чувствовать под ногами твердую опору. Всю жизнь, сколько себя помнил, он был «кошкой, которая гуляет сама по себе». Его насильно вырвали из среды ему подобных, едва он научился говорить. «Я не хочу, чтобы мой сын разговаривал как уличный мальчишка, – то и дело слышал Этан слова отца. – Он должен разговаривать как лорд».

Потом его окружили плотным кольцом наставников, учителей танцев и фехтования и давали ему только то, что считал полезным отец. Это была аристократическая диета и воистину изысканное меню.

И все же учитель даже самого низкого дворянского происхождения стоял гораздо выше Этана на социальной лестнице и никогда не позволял ему забывать об этом. За деньги, которые платил его отец этим бедным джентльменам, они были готовы научить его всему, что требовалось, но больше всего преуспели в том, чтобы вложить ему в уши одну простую истину: сколько бы он ни старался, как бы упорно ни работал, как бы долго ни учился и ни тренировался, он никогда не станет одним из них.

Поскольку Мейвелл продолжал говорить, Этан заставил себя отогнать прочь бесполезные мысли и сосредоточиться на человеке, от которого зависела теперь его жизнь.

– Не кажется ли вам неразумным, Деймонт, что Англией управляют никчемные люди, обращая в прах ее величайшие богатства и плодородные земли? Придворные пичкают тупого принца женщинами и подношениями, в то время как мужчины с мозгами спокойно взирают, как в войне с Бонапартом страна все больше и больше истощает свои запасы и влезает в долги! – Этан устало развел руками:

– Так всегда было, и так всегда будет. – Мейвелл прищурился и снова наклонился вперед.

– Но так не должно быть, Деймонт. Неужели вы полагаете, что если Наполеон победит, то сохранит неизменной прежнюю структуру власти? Этот человек всего добился самостоятельно и считает, что прославить могут дела, а не титул. Неужели вы думаете, что он хотя бы минуту согласится терпеть этих белоручек, этих безголовых бездельников среди своей имперской аристократии?

Этан облокотился на спинку кресла и вытянул ноги.

– Пленительная идея, несомненно. Но разве в Париже не полно лордов и леди? Пусть сперва с ними разберется.

Мейвелл отмахнулся от его слов как от мухи.

– Они оставлены, скорее, для украшения, чтобы ублажить Жозефину. Тех, кто обладает реальной властью, продвинул Бонапарт, и лишь потому, что они доказали свою стойкость на поле боя и в залах власти. – Мейвелл откинулся назад, подражая непринужденной позе Этана. – Это люди вроде нас с вами, Деймонт, люди со здравым смыслом. Они видят мир таким, каков он есть, и понимают, как нелепо существующее социальное устройство и как оно опустошает нас.

Этан вскинул голову:

– Однако вы, милорд, в первую очередь пострадаете от революции. Я с трудом могу поверить, что вы согласитесь с легкостью расстаться со всем этим. – Он выразительно обвел взглядом комнату.

Мейвелл разразился искренним смехом:

– С чем – этим? С разваливающимся домом и бесконечными долгами, борьбой за то, чтобы поскорее выдать замуж пять дочек, пока никто не обнаружил, что даже платья, надетые на них, взяты напрокат?

Наконец-то до Этана дошло. Ситуация Мейвелла, отягощенная ответственностью перед семьей и положением в обществе, была той реальностью, с которой всегда боялся столкнуться он сам.

– И вы верите, что, если Наполеон одержит победу, все это изменится?

Мейвелл хмыкнул.

– Изменится, и еще как изменится. Говорю вам со всей ответственностью, мои усилия будут щедро вознаграждены. Я получу все, что заслужил, и даже больше. – Он пронзительным взглядом взглянул на гостя. – Как, возможно, и вы.

Этан непринужденно улыбнулся:

– У меня и так все есть. – Мейвелл вытянул губы трубочкой.

– В самом деле? Тогда я проведу с вами один эксперимент. Приходите завтра утром к воротам Карлтон-Хауса и попроситесь на личную аудиенцию к принцу-регенту.

Столь неслыханное предложение чуть не вызвало у Этана приступ неумеренного веселья.

– Почему приходить? Может, лучше прилететь? – Мейвелл спокойно улыбнулся.

– Я много думал на эту тему. Доверьтесь мне, Деймонт, и поверьте, это не просто каприз. Уверяю, опыт окажется для вас весьма полезным.

Хозяин дома поднялся, Этан последовал его примеру. Беседа подошла к концу, и единственное, чего он хотел, – поскорее убраться из этого осиного гнезда.

Этан уже шагнул через порог, когда Мейвелл неожиданно его окликнул:

– Между прочим, Деймонт, Джейн приглашена на обед к нашим друзьям. Завтра вечером. Буду весьма признателен, если вы сопроводите ее туда и вернете в целости и сохранности.

Этан оторопел. Вряд ли его когда-либо просили сопровождать респектабельную молодую женщину. С другой стороны, если он теперь работает на Мейвелла, возможно, от него ждут выполнения некоторых обязанностей наемного работника управляющего, к примеру, или секретаря. Мейвелл ведь не обмолвился, что просит его сопровождать Джейн на обед в качестве гостя – скорее в качестве телохранителя.

Этан кивнул:

– Хорошо, милорд, я согласен.

В любом случае ему представится возможность еще раз извиниться перед Джейн, и он ее не упустит.