Втолкнув Виллу в комнату, Натаниэль повернулся, чтобы запереть дверь. Он почувствовал, как она подошла к нему сзади и прижалась к его спине. Ее руки скользнули вокруг его талии, а затем ниже. Застонав, он позволил своей голове опуститься, пока не прижался лбом к двери, принимая ее ласки так долго, сколько он мог выдержать.

Затем он резко обернулся, поднял ее на руки, заставив ее слегка вскрикнуть от удивления, и уселся в огромное кресло, которое стояло рядом с камином.

— У меня есть планы на это кресло, — сообщил он ей.

— Планы? — затем он задохнулась, потому что он дотронулся до ее соска через платье. — Ох! — он нашел второй сосок. — В самом деле?

Ее голос стал хриплым и она начала извиваться на нем. Господи, как ему нравилось то, как Вилла могла изгибаться.

Он отпустил ее прекрасные соски и скользнул рукой вниз по ее платью к подолу. Затем он нырнул под него, чтобы найти ее обтянутые чулками икры. Он провел по ним рукой, дойдя до голых бедер, затем продолжил движение до их ничем не прикрытого соединения. Он прижал к этому месту свою ладонь, ощущая, как она соприкасается с его влажностью.

— Никаких панталон. Испорченная Вилла, — прошептал он ей на ухо. — Ты такая распутная девчонка.

Она едва дыша ожидала, что последует дальше. Он мог ощущать, как она уже дрожит под его неподвижной рукой. Он немного подвигал ладонью, нажав и потерев, до тех пор, пока ее голова не упала на плечо его другой руки.

Затем он погладил одним пальцем чувствительный бугорок и смаковал то, как она задрожала. Его возбужденный член прижимался к ее бедру и каждый раз, когда Вилла даже слегка двигалась, она ласково терлась об него.

Он зажал маленький бутон двумя пальцами и нежно помассировал, убедившись, что его прикосновение было влажным от ее нектара. Она уже была готова для него, припухлая и влажная.

Он отнял руку и вытащил ее из-под платья. Она захныкала от потери.

— Не беспокойся. Мы еще не закончили. Но сейчас я хотел бы увидеть тебя.

— Что? — она удивленно уставилась на него, ее глаза были затуманены вожделением. Она была восхитительна.

— Я хочу увидеть мою испорченную жену без ее панталон.

Ее глаза расширились, и она покачала головой.

— Да. Я хочу, чтобы ты встала передо мной, подняла свое платье и показала себя мне.

Она закусила губу и снова покачала головой.

Натаниэль задался вопросом: а не потребовал ли он от нее слишком многого?

— Сначала ты покажи мне себя, — потребовала она.

Ему пришлось рассмеяться. Она была неподражаема.

— Отлично. Тогда одновременно?

— Нет. Ты первый, — затем она скользнула по нему глазами и ухмыльнулась. — У меня тоже есть планы на это кресло.

Она спрыгнула с его коленей и встала перед ним, при этом выглядела она удивительно невозмутимо для женщины, которая только что извивалась от страсти.

— Ну, давай же. Я хочу увидеть, — она ждала, сложив руки.

Все шло не так, как было запланировано. На самом деле Натаниэль вовсе не был уверен в том, к чему это идет.

— Ох, ну хорошо. Я сделаю это сама, — и она опустилась на колени между его ног и расстегнула пуговицы на его брюках с потрясающей скоростью. Затем она взглянула вверх на него.

— На тебе тоже нет нижнего белья.

— Я никогда его не ношу.

Ее глаза немного потемнели, затем она закончила свою работу, высвободив его член и взяв его в руки. Она нежно ласкала его, и Натаниэль сжал ручки кресла с такой силой, что суставы его пальцев побелели.

— Вилла, ты собираешься поставить меня в неловкое положение.

— Как это? — ее внимание было сосредоточено на его возбужденном члене, который становился все тверже в ее руках.

Он стиснул зубы.

— Если я взорвусь в твоих руках, то мне будет неловко.

Она с озорством усмехнулась.

— Ты сделал это со мной сегодня утром. По справедливости теперь твоя очередь, — она сжала его крепче, и он запрокинул голову назад, зажмурил глаза, сражаясь за самоконтроль.

Вилле нравилось прикасаться к нему. У нее еще не было действительной возможности исследовать их различия. Стоя перед ним на коленях и поглаживая его член по всей длине, она была очарована его почти стальной твердостью, обтянутой атласной кожей. Его головка была большой и быстро темнела. Она продолжила исследование ниже и обнаружила интригующую вену.

Импульсивно она наклонилась и поцеловала его. Его прерывистый вздох удовольствия эхом отозвался в комнате.

Очаровательно. Если он так реагирует на поцелуй…

Она взяла головку его члена в рот.

Ее имя сдавленным шепотом слетело с его губ. Его рука начала гладить ее волосы, но Вилла положила ее обратно на ручку кресла, не выпуская головку изо рта. Сейчас ей не нужны были никакие отвлечения.

Очень неспешно она провела по головке языком, ощутив соленый привкус. Поверхность его кожи чудесно ощущалась на ее языке, гладкая, как леденец на палочке. Она отстранилась и облизала сначала одну его сторону, потом другую.

Он задрожал, и она услышала, как трещит ткань в тех местах, где его пальцы впились в обивку кресла. Вилла с легким триумфом рассмеялась, не выпуская его член. Как приятно достигнуть такого результата.

Возможно, если она сумеет соединить два ощущения…

Его член был очень большим, но если она опустит подбородок вот так и будет медленно направлять его себе в рот…

Натаниэль больше не мог это выдерживать. Она делала то, о чем он мечтал только в самых потаенных фантазиях. Тот факт, что она делала это по своему желанию, был унизительным, и он был уверен, что обдумает это когда-нибудь, когда вся кровь не отхлынет от его мозга вниз.

В этот момент все, что он мог ощущать — это горячее сосание ее рта и порочные движения ее языка. Разрушительные движения. Она взяла его член в рот так глубоко, как только могла, затем медленно выпустила, проводя языком по его нижней части.

Он не должен был позволить этому зайти дальше, потому что он быстро приближался к краю. Но еще хотя бы на один момент дольше…

Затем он понял, что должен остановить это, и разжал руки, вцепившиеся в кресло, чтобы поднять и отстранить ее…

Но ее руки легки поверх его, прижимая их к его бокам, пока она с силой начала сосать его.

И теперь было слишком поздно.

С беспомощным стоном он взорвался у нее во рту. Она издала едва слышный возглас удивления, но не отстранилась. Вместо этого она плотно обхватила его губами и позволила ему излиться ей в рот. Он сделался таким чувствительным, что смог ощутить, когда она проглотила его семя.

Затем, когда он полностью выдохся и слегка дрожал, она подняла голову, вытерла рот тыльной стороной руки, и усмехнулась.

— Справедливость восторжествовала.

О Господи, как он любит эту женщину.

Постояв наверху в коридоре, Рен повернул обратно в свою комнату, подальше от любовной гонки, которая только что миновала его, не обратив на него внимания.

Она со всей очевидностью принадлежала Рирдону. Ее сумасшедшая любовь к мужчине ранила Рена, но он не мог понять почему.

Все, что он знал — это то, что он не хотел больше оставаться здесь, наблюдая за тем, как ее сердце все больше и больше наполняется любовью к другому. Он прислонился к закрытой двери своей комнаты и потер свою грудь одной рукой.

— Выздоравливай, черт возьми, — приказал он.

Имел ли он в виду свои легкие или свое сердце, он в самом деле не мог — или не хотел — понять.

Натаниэль Стоунвелл, лорд Рирдон, был влюблен.

И он собирался сказать ей об этом, как только к нему вернется дыхание…

В дверь библиотеки постучали. Они оба виновато подпрыгнули, затем рассмеялись.

— Милорд? — позвал Хэммил. — У вас гость! — Хэммил произносил эти слова, затаив дыхание от волнения.

Возможно, это возвращение лорда Ливерпула, вызвало такую лихорадку в таком критичном сухаре, как Хэммил. Возможно, плохие новости после допроса Фостера?

— Спасибо, Хэммил, — отозвался он. — Я выйду к нему через одно мгновение. — Затем повернулся к Вилле. — Мне жаль, цветочек. Мне нужно идти.

— Но что с твоими планами насчет кресла?

Натаниэль с тоской посмотрел на кресло, затем притянул ее ближе к себе.

— Я расскажу тебе о своих планах, и ты сможешь расширить их своими собственными.

Затем он начал шептать ей на ухо, пока она сначала не задохнулась, потом — покраснела и, наконец, вздохнула.

— О, ты очень порочный парень, Натаниэль Стоунвелл.

Ему было неприятно покидать ее, но он крепко поцеловал ее, а затем отправился встретиться с тем, что явно не обещало быть приятным.

Затем он вошел в парадную гостиную и обнаружил себя лицом к лицу с Принцем-регентом.

Перед ним стояла дородная фигура, с ног до головы облаченная в кремовый и персиковый атлас. Георга сопровождало небольшое количество солдат Королевской Гвардии, но Натаниэль подозревал, что их было больше и в настоящее время они охраняли все входы в его дом.

Позади себя Натаниэль услышал легкий топот женских ног, бегущих к двери. Он обернулся, чтобы увидеть Викторию и Миртл, стоящих с разинутыми ртами.

Виктория задохнулась и присела в глубоком реверансе, после чего Миртл медленно последовала ее примеру, используя трость для баланса. Поклон Натаниэля был глубоким, непосредственным и кратким. Затем он выступил вперед:

— Ваше Высочество, я…

Водоворот из темно-серого шелка пронесся мимо него.

— Джорджи!

Принц-регент широко раскрыл объятия.

— Вилли!

Натаниэль застыл на месте с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, глядя на то, как Его Королевское Высочество обхватил его будущую невесту обоими руками и радостно поднял ее в воздух.

— Думаю, я присяду, если никто не возражает, — едва выговорила Миртл.

— Не стесняйтесь, — сказал Георг поверх головы Виллы. Затем он взял ее за плечи обеими руками и отодвинул ее, чтобы рассмотреть.

— Ты выросла такой же красивой, как и твоя мама, — с восхищением сказал он.

Со слишком уж большим восхищением, по мнению Натаниэля.

— Ваше высочество!..

Георг искоса взглянул на Натаниэля.

— Остыньте, Рирдон. Я не собираюсь вторгаться на вашу территорию. Вилли — это почти семья.

У Виктории отвисла челюсть, и она уставилась на Виллу.

— Ты? Ты — близкий друг Принца-регента?

Вилла улыбнулась.

— На самом деле моя мать была таким другом.

У меня есть кто-то вроде дяди — скорее наполовину дядя, я полагаю — здесь, в Лондоне.

А он устроил ее представление ко двору в чужом платье? Натаниэль не был зол. Он был ошеломлен, немного озадачен, но не зол. Теперь, когда он увидел их стоящими рука об руку, многое для него стало ясным. Например, как простая сельская девушка смогла уверенно пронестись через лондонское общество, не допустив ни одной оплошности в манерах, и ее нисколько не запугали те, кто стоял выше ее по положению. Если, фактически, были те, кто стоял выше ее по положению. Если он не ошибался, то возможно между ними было семейное сходство.

Кобра внутри него застыл от подсчета возможных последствий. О Боже. Еще один королевский ублюдок?

Натаниэль снова натянуто поклонился.

— Что мы можем сделать для вас, Ваше высочество?

Георг выпустил Виллу и галантно усадил ее, затем сам занял кресло.

— Этот вопрос находился в стадии расследования некоторое время, и я знаю, что вы о нем осведомлены. Это крайне деликатное дело, и безопасность является наивысшим приоритетом, — он оглядел всех вокруг, но Натаниэль знал, что только он один осознал, о чем говорил Принц.

Георг посмотрел на других присутствующих в комнате.

— Я пришел сказать вам настоящую причину, по которой Рирдон общался с предателями, и почему он не мог сделать то, в чем его обвиняют.

Миртл приложила свою морщинистую руку к груди.

— Пожалуйста, продолжайте, Ваше высочество. Расскажите нам всю историю до того, как я умру.

— О, дорогая. Мы вовсе не хотим этого, — улыбнулся Георг. — Короче говоря, самые последние преступники, которые пытались осуществить предательство, схвачены или убиты, и теперь мы можешь раскрыть обстоятельства, окружавшие все это дело.

Виктория побелела. Она сидела очень тихо, уставившись в пустоту над головой Принца. Натаниэлю пришло в голову, что никто не казался крайне ошеломленным этим открытием. Он повернулся к Вилле и обнаружил, что она совершенно спокойна, хотя и улыбается.

— Я знала, что это неправда, — она потрепала его по руке. — И я знала, что должна быть хорошая причина, почему ты притворялся, что это не так.

Принц-Регент склонил голову, соглашаясь с ней.

— Ты права, Вилла. Была очень хорошая причина. Но сейчас мы все можем раскрыть правду. Прошло всего несколько часов с тех пор, как мы задержали последнего из группы, ответственной за заговор, и уже предпринимаются действия, чтобы очистить ваше имя, Рирдон.

— Чтобы ускорить эти действия, я связался с несколькими выдающимися представителями общества от вашего имени. Весь день эта история циркулирует по городу. Должен сказать, люди буквально ополчились против того, что было сделано с вами.

Натаниэль смотрел, как Вилла наклонилась к Миртл. Он подумал, что услышал что-то, позвучавшее как «Миссис Трапп».

Теперь мир узнает. Согласно Георгу, половина общества уже знает. Только о том, что Натаниэль проник в шпионскую сеть — и ничего о Королевской четверке. Все сможет вернуться туда, где это было раньше. Лорд Предатель умер. Да здравствует лорд Рирдон.

Слишком поздно для того, чтобы заслужить уважение отца. Эта потеря будет жечь Натаниэля изнутри до конца его дней.

Но все же у него была Вилла и жизнь с ней без его позора.

— Ну, я не смею оставаться дольше, — проговорил Георг, вставая. Вилла и Миртл тоже вскочили. Натаниэль так и не присел. — Если я устрою свою задницу в частной резиденции больше чем на десять минут, то любой дурак, у которого есть интересы для лоббирования в парламенте, свалится мне на голову.

Он склонился над рукой Виллы, затем притянул ее к себе для поцелуя в щеку.

— Приезжай навестить меня, дорогая. Ты могла бы вдохнуть в моих придворных немного жизни.

Все принялись низко кланяться и делать реверансы, а когда поднялись, Принц уже покинул комнату. Натаниэль последовал за Георгом и его окружением к двери и проследил за тем, как Георг уселся в свой неприметный экипаж и уехал прочь.