В госпитале царила обычная суета, и все равно многие останавливались, чтобы выразить Агате соболезнования. Ее ложь оборачивалась для нее мучением.

Она медленно продвигалась в сторону раздевалки для добровольцев, чувствуя себя в своем фальшивом траурном одеянии черной вороной среди белокрылых ангелов, а у самой раздевалки столкнулась с миссис Трапп и ее дочерьми.

– Как, вы все-таки пришли на собрание, миссис Эпплкуист? Я не ожидала, что у вас хватит сил выбраться сюда.

– Работа во имя нашей победы не будет ждать, пока у меня кончится траур, миссис Трапп.

– Сущая правда. И все же я думала, что у вас и без того хватает хлопот, когда в доме гости. – Глаза дамы горели любопытством.

Гости в доме? Неужели эта любопытная особа как-то узнала про Саймона?

– Не понимаю, о чем речь.

– Разумеется, о молодом мужчине с каштановыми волосами, которого я застала на лестничной площадке, когда мы заходили к вам в прошлый раз. Красавец и так элегантно одет! Наверное, он член вашей семьи?

Агата с ужасом поняла, что речь идет о Джеймсе.

– Ах, вы имеете в виду моего кузена… Меррила Пиклдора?

– Пиклдор? Он из брайтонских Пиклдоров? Подумать только! – Дама кивнула в сторону одной из своих дочерей. – Китти только что говорила леди Уинчелл, что в нем есть что-то брайтонское. Знаете, такой умный, худой, но очень привлекательный.

Агата замерла.

– Говорила леди Уинчелл? Когда?

– Всего минуту назад. Я думала, вы с ней тоже встретились. Поговорив с нами, она почему-то вдруг очень заторопилась. А еще я заметила…

Не дослушав, Агата натянула плащ и бросилась к двери. Может, она еще успеет догнать Саймона…

Выйдя на улицу, она убедилась, что экипаж уже уехал. Может, ей следует подозвать наемный экипаж и, вернувшись домой, предупредить Джеймса? Но Саймон внушил ей, что, оставаясь в госпитале, она находится в безопасности…

В конце концов Агата сообразила, что надо делать. Наверняка мальчишка пешком скорее доберется до пункта назначения, чем экипаж. Она отправит одного рассыльного в клуб, а второго – домой.

Удовлетворенная принятым решением, Агата вернулась в госпиталь, но едва успела войти, как два устрашающего вида громилы преградили ей путь.

– Лучше не сопротивляйтесь, мадам, – с заметным французским акцентом произнес тот, что покрупнее. – Нам не хотелось бы причинять боль такой миниатюрной женщине.

Оба француза были достаточно хорошо одеты и ни у кого не вызвали подозрения. Они подхватили Агату под руки, и когда она огляделась вокруг, то заметила тщедушного парня, пристально наблюдавшего за этой сценой. Где-то она видела его раньше…

– Фиблс? – одними губами прошептала Агата. Парень едва заметно подмигнул, затем кивком головы указал на наемный экипаж у обочины.

Агата увидела мелькнувшие сквозь открытую дверцу кеба – шелковые юбки светло-зеленого платья. Мгновение спустя ее худшие подозрения подтвердились: из окошка экипажа ей улыбалась Лавиния Уинчелл.

– Агата, дорогая! Как я рада, что вы сумели прийти сюда!

Агате вдруг показалось, что если она сядет в этот экипаж, то никогда больше не увидит ни Саймона, ни Джеймса, и она рискнула взглянуть на Фиблса, который на некотором расстоянии следовал за ними. Он ответил ей беспомощным взглядом, но она и сама понимала, что у него нет ни малейшей возможности остановить похитителей. Даже если бы их было не двое, а один, то и тогда он не смог бы с ним справиться.

Что ж, по крайней мере, он сможет все рассказать Саймону, если, конечно, не сделает глупость и не попробует спасти ее самостоятельно. Однако именно это Фиблс и сделал.

– Послушайте, хозяин! Не хотите ли нанять экипаж побольше? У моего приятеля есть как раз то, что вам нужно – просторный экипаж для четверых…

Его речь была прервана на полуслове, потому что один из гигантов схватил его за горло и держал так до тех пор, пока другой не затолкнул Агату в экипаж.

– Избавьтесь от этого прохвоста! – прошипела Лавиния.

– Но почему? Он ничего вам не сделал! – Агата рванулась вперед, но тут Лавиния ударила ее с такой силой, что у нее зазвенело в ушах.

Потом она увидела нацеленный на нее пистолет, и теперь ей уже больше ничего не оставалось, как только беспомощно наблюдать за происходящим. Один из головорезов Лавинии отшвырнул Фиблса футов на десять, и тот упал лицом на дорогу прямо под колеса проезжающих экипажей.

Последним, что увидела Агата, когда ее увозили, был щуплый человечек в рваном коричневом пиджаке, неподвижно лежащий на булыжной мостовой. Теперь у нее не осталось никаких шансов сообщить Саймону о том, что произошло.

Саймон торопился: в госпитале его ждала Агата, и он думал лишь о том, чтобы поскорее отвезти ее домой и уложить в постель.

Однако, прибыв в госпиталь, вместо Агаты он увидел окровавленного Фиблса, отбивающегося от санитаров, которые дружно тащили его в перевязочную.

– Отвяжитесь от меня, подлецы! Разве не видите, что со мной все в порядке?!

Торопливо подойдя к странной процессии, Саймон оттолкнул санитаров и освободил Фиблса.

– Спасибо, хозяин. Нам надо спешить, а то, боюсь…

– Боишься чего? Что произошло? Где Агата?

– Ее увезли в экипаже какие-то головорезы, сэр; это произошло так быстро, что я не смог их остановить.

– Ты узнал их? А экипаж? Ты сможешь его описать?

– Обыкновенный наемный экипаж и два француза. Один из них сказал что-то вашей леди не по-нашему.

Французы! Этого только не хватало!

– Что еще?

– В экипаже была леди, сэр, шикарная дама: она еще приходила к вам в дом с визитом. Думаю, вы ее там видели.

Господи, Лавиния! Ах, если бы он вовремя поверил Агате! Впрочем, сожаления теперь не помогут; ему нужно спешить.

– Фиблс, отправляйся в дом мисс Каннингтон и предупреди Джеймса, а к возвращаюсь в клуб. Полагаю, теперь нам потребуется серьезная помощь.

Экипаж с грохотом мчался по лондонским улицам, и все это время Лавиния сидела молча, продолжая держать свою пленницу под прицелом.

Агата тоже молчала; она сидела, прижавшись к дверце и стараясь как можно дальше отодвинуться от головореза, расположившегося рядом. В голове ее проносилась бесконечная вереница планов – один безнадежнее другого.

В какой-то момент Агата вдруг осознала, что они проезжают через Ковент-Гарден. Ей с горечью вспомнился тот день, когда они с Саймоном прогуливались по рынку.

На глазах у нее выступили слезы, и она наклонилась ближе к окошку. Если бы можно было хоть чуть-чуть высунуть голову, она увидела бы то самое место, где…

Внезапно сильный удар сбил ее на грязный пол.

– Сиди внизу, дурочка! Думаешь, я допущу, чтобы кто-нибудь увидел тебя? – Лавиния помахала пистолетом перед ее носом, потом обратилась к своему сообщнику: – Свяжи ее как следует и пусть остается на полу – там ей самое место.

Когда экипаж остановился, уже стемнело, но Агата сумела разглядеть, где они находятся, и это ее насторожило.

Несмотря на поздний час, в районе доков было многолюдно.

Вокруг сновали грязные оборванцы; иногда чинно проходили дюжие здоровяки, не скрывавшие своей принадлежности к преступному миру: рядом с ними даже головорезы Лавинии выглядели добропорядочными гражданами.

Один из помощников Лавинии завернул Агату в плащ и забросил на плечо, а потом опустил капюшон ей на лицо. Теперь она видела только землю и поэтому не могла догадаться, куда они идут.

Какое-то время они двигались по покоробившимся доскам пирса, между которыми были такие щели, что ее похититель был вынужден ступать осторожно, чтобы не провалиться.

А потом Агату погрузили в шлюпку. В это время капюшон полностью закрыл ей лицо, и она могла лишь слышать, как Лавиния отдает отрывистые приказания своим сообщникам.

Лежа на боку в нескольких дюймах от поверхности воды, Агата сосредоточила все усилия на том, чтобы не захлебнуться; и все равно к тому времени, как лодка царапнула бортом о какое-то судно большего размера, она уже так нахлебалась воды, что едва могла дышать.

Грубые руки вытащили ее из шлюпки и снова забросили на плечо, после чего они стали подниматься по крутой лестнице.

– Меня сейчас вырвет, – простонала Агата.

Пройдя еще несколько шагов, похититель остановился и опустил ее на твердую поверхность.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Агата. Она действительно была благодарна, потому что в течение последних нескольких часов не имела возможности почувствовать себя человеком.

Тут Лавиния громко выразила свое недовольство, после чего с лица Агаты сдернули капюшон и привели ее в сидячее положение, прислонив к стене.

Она находилась в маленькой комнатке, расположенной, судя по мерным покачиваниям пола, на каком-то судне. Вспомнив рассказы Джеймса о его заточении, Агата подивилась тому, что похитители используют тот же причал, но потом поняла, что судно скорее всего стоит сейчас совсем в другом месте. И тут Агата заметила, что Лавиния с высоты своего роста презрительно смотрит на нее.

– Ну что же ты не просишь сохранить тебе жизнь?

– Боюсь, что это не поможет. – Агата не без труда выдержала направленный на нее злобный взгляд.

Неожиданно Лавиния усмехнулась:

– Неужели ты действительно веришь, что он придет за тобой?

– Конечно, придет.

– А вот я в этом сомневаюсь. И запомни; Джеймс Каннингтон никогда в жизни не любил ни одну женщину!

Джеймс? Неужели Лавиния считает ее любовницей Джеймса?

– Так вот в чем дело! Джеймс вас не любит, и это вас злит. Не так ли?

– Неправда! Если бы ты была поумнее, то поняла бы, что и тебя он никогда не любил. Ты можешь сколько угодно играть в игры с этим трубочистом, но вызвать ревность Джеймса тебе не удастся. Для того чтобы ревновать, надо любить, а он этого делать не умеет.

– Трубочист?

Лавиния фыркнула.

– Я держу твой дом под наблюдением с тех самых пор, как ты его арендовала. Мой человек видел, как трубочист вошел в дом, но не вышел обратно. Зато невесть откуда вернулся домой никогда не существовавший муж. Должна признаться, ты проделала великолепную работу, даже я нашла твоего Трубочиста забавным.

Агата вздрогнула.

– Но почему вы следили за мной? Неужели я чем-то могла вас заинтересовать?

– Джеймс рассказывал мне кое-какие любопытные истории из своей жизни. Так я узнала, что в юности у, него был излюбленный способ избегать наказания. Мортимер Эпплкуист. Неплохо придумано. Когда некая миссис Мортимер Эпплкуист начала снимать деньги с его счета, я сразу поняла, что у Джеймса появилась новая любовница.

– Но каким образом вы получили доступ к счету Джеймса? Он сам сказал вам?

– Не по доброй воле. Мне пришлось сначала накачать его наркотиком, поскольку деньги были нужны срочно.

– Значит, вы опоили его зельем, чтобы обокрасть?

Лавиния презрительно усмехнулась:

– Мужчина готов выпить что угодно, если думает, что это средство, усиливающее половое влечение. К сожалению, на его банковском счету оказалось слишком мало денег, а когда я попыталась узнать, нет ли у него за душой еще чего-нибудь, то обнаружила, что он ведет особую тайную жизнь. Сначала я хотела шантажировать его, но потом у меня возник план продать информацию «Голосу общества». – Шурша светло-зеленым шелком, Лавиния принялась расхаживать по комнате. – И тут меня разыскали мои соотечественники и попросили сделать кое-что в интересах Франции.

– То есть ваши соотечественники заплатили вам, чтобы вы шпионили в их пользу?

– Вот именно. И очень хорошо заплатили. Однако я могла получить значительно больше, но для этого мне надо было узнать имена людей, работавших с Джеймсом, и выполняемые ими задания. Поэтому я решила поместить дорогого Джеймса туда, где можно было пытать его, пока он находится в состоянии наркотического опьянения. Видишь ли, я уже получила деньги и теперь должна во что бы то ни стало раздобыть эти имена! Правда, сначала я пыталась уговорить его бежать со мной, но он ни за что не соглашался оставить свою дурацкую работу.

– Неужели вы и впрямь надеялись, что он это сделает?

– Почему бы нет? Я красива, у меня есть опыт. Пока не появился Джеймс, каждый мужчина давал мне именно то, чего я хотела.

– Значит, все сводится к тому, что на свете нет фурии злее, чем отвергнутая женщина? – Агата едва удержалась, чтобы не засмеяться. – Или вы просто хотели денег?

Лицо Лавинии исказилось яростью.

– Откуда тебе знать, как трудно поддерживать свой вес в обществе? Ведь для тебя и козы, про которых ты рассказывала, – вполне хорошая компания.

– Овцы, – поправила ее Агата.

– Это тебе очень подходит, маленькая овечка! – Лавиния презрительно фыркнула. – Теперь ты сидишь здесь, глупая, как одна из твоих овец, и разговариваешь с волком.

– Мне нечем больше заняться в ожидании Джейми. Но он придет, потому что действительно любит меня.

Судя по всему, ее признание было последней каплей, переполнившей чашу терпения похитительницы, потому что после этих слов Лавиния шагнула к Агате и дала ей увесистую пощечину.

– Получи, дурочка, и впредь не верь всему, что тебе говорят мужчины. Если ты не используешь мужчин первой, они используют тебя. – Лавиния снова принялась расхаживать по комнате. – Известно ли тебе, как я приехала в твою драгоценную Англию во времена террора? Я была связана, меня запихнули в мешок и спрягали в завернутый канат на каком-то вонючем судне, очень похожем на это. Мне было всего пять лет, но моя мать боялась, что английские матросы в поисках утех не пропустят такую хорошенькую малышку. И она была права. Чтобы не задохнуться, я проделала дыру в мешке и увидела сквозь нее, как моя мать против своей воли расплачивается за проезд.

Агата покачала головой.

– Такого не заслуживает ни она женщина, – с сочувствием сказала она. – Но нельзя винить всех англичан за действия нескольких ублюдков.

– Нескольких? Даже когда мы прибыли в Лондон, не было ни одного мужчины, который, увидев мою мать, не попытался бы завладеть ею. И все же она, сталкивая их друг с другом, поднялась за год от любовницы судовладельца до любовницы торговца, потом джентльмена, а затем вышла замуж. Она и меня научила, как получать от мужчин то, что хочешь. В итоге я подцепила себе лорда: неплохо, правда?

Агата с отвращением огляделась вокруг.

– Вы прятали Джейми на лодке, очень похожей на ту, на которой вы с вашей матушкой прибыли сюда…

– Без ложной скромности скажу, это была блестящая выдумка. Лодки быстро перемещаются, и никому нет дела до того, чем занимаются их хозяева.

Агата почувствовала, как в ее душе растет возмущение.

– А вам известно, что из-за вас погибли пять человек?

Лавинию это, кажется, слегка удивило.

– Вот как? Ну что ж, так им и надо, этим проклятым англичанам. Плохо только, что Джеймс оказался жив. Я-то надеялась, что он отправился к праотцам, поскольку мои люди видели, как он упал за борт во время шторма.

– Он и правда едва не погиб. – Агата вспомнила, какой опасности подвергался ослабевший Джейми, борясь с волнами. – Спас его начавшийся прилив…

– Ах, какая жалость! Он наверняка запомнил, как я его допрашивала…

Агата не собиралась разубеждать ее в этом.

– Но я-то вам зачем? Никаких имен я не знаю…

– Разумеется, не знаешь, смешно даже подумать об этом. Ты нужна мне только для того, чтобы отвлекать внимание. Джеймс в течение нескольких часов будет занят твоими поисками и не станет преследовать меня. А я тем временем исполню более важное задание, за выполнение которого мне заплатят столько, что я смогу с шиком вернуться в Париж.

Агата поморщилась.

– Не понимаю, леди Уинчелл. Ваша мать боролась за выживание, а вас интересуют только деньги и похоть.

Лавиния презрительно взглянула на нее.

– Ошибаешься, маленькая деревенщина. Меня интересуют мужчины с деньгами, а вот их действительно интересует только похоть. – Она усмехнулась. – Впрочем, зачем я тебе, все это рассказываю: ведь ты все еще веришь мужчинам, дурочка.

– Доверчивый еще не означает глупый. И вообще это подло – использовать доверчивость в своих целях…

Лавиния побагровела от ярости.

– Заткните ей рот! – приказала она сообщникам и одарила Агату ледяной улыбкой. – Джеймс будет слишком занят, пытаясь спасти тебя, так что он мне не помешает… Желаю ему удачи. Надеюсь, он не забудет раздобыть рыболовные сети. – Она обернулась к одному из похитителей. – Поторапливайтесь, у нас есть дела поважнее. Осталось только разделаться со стариком, и тогда я наконец-то смогу навсегда покинуть эту ужасную страну.