В гостиной среди поклонников Софи и нескольких леди у Вулфа произошла неприятная встреча. Выбранный им образ «Стикли» не помог, его узнала одна дама – блудница очень высокого пошиба, выдававшая себя за настоящую леди, но Вулф встречал ее в самых скандальных местах и при самых компрометирующих обстоятельствах.

– Вулф? – По лицу леди Лилы Кристи пробежала оскорбительная насмешка. – Вы сегодня элегантны. – В ее тоне сквозила ирония. Вулф увидел, как среагировала мисс Блейк. Негодование и сочувствие читались в ее глазах. Вулф решил продолжать в том же духе, опустил глаза и даже умудрился болезненно покраснеть, незаметно задержав дыхание.

– Ну что же, продолжайте ваши ухаживания. – Лила отвернулась с язвительным смехом. – Будьте осторожны, малышка. Он хуже, чем кажется.

Не поднимая глаз, Вулф видел, как сжались кулаки мисс Блейк. Она ему сочувствовала! Вынув платок, он сумел подавить приступ смеха, потом, изображая неловкость, вытер лоб.

– А, простите, мисс… Так некрасиво… Извините…

– Глупости, – резко произнесла Софи. – Это ей следует смутиться. Надо же так насмехаться над респектабельным джентльменом!

Вулф вздохнул.

– Боюсь, я легкая мишень для насмешек, ведь я никогда не умел… не… – Он беспомощно пожал плечами. – Я не…

Софи похлопала его по руке, испытывая симпатию, которой раньше никогда к нему не чувствовала.

– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Боюсь, в этом мире нужны надежные ориентиры.

Вулф хохотнул, словно смеясь над собственной слабостью.

– Ну, значит, свои ориентиры я потерял.

Похоже, его план начинал срабатывать. Он подыгрывал ей, когда она подсказывала ему, как держаться с насмешниками – святая наивность! – и благодарно кивал, когда Софи заявила, что будет всем советовать обращаться к нему с делами.

– Очень вам обязан, мисс Блейк, я искренне говорю. И лишь надеюсь когда-нибудь отплатить вам за вашу доброту. – Он придвинулся к Софи чуть ближе. Наступило время начать атаку на доброе имя Иденкорта, хотя оно и в самом деле ненамного лучше собственного имени Вулфа! Если подумать, то ему совсем не придется лгать. – Мисс Блейк, я слышал, что вы испытываете интерес к герцогу Иденкорту.

Она бросила на него быстрый смущенный взгляд, потом отвела глаза.

– Думаю, «интерес» это слишком сильное слово.

Вулф не стал закатывать глаза. Упаси его Бог от безнадежной любви!

– Мне не хочется говорить об этом, но…

Вдруг звонкий смех Тессы перекрыл общий шум в гостиной.

– О, у меня есть очень забавная история. Она касается нашей дорогой Софии. – И она мило улыбнулась Софи, но послала ей злобный торжествующий взгляд.

О нет! Софию охватил страх. Она вжалась в кресло, что при ее росте было совсем не легко.

Большинство гостей вежливо повернулись к Тессе. Софи хотелось крикнуть: «Нет, не надо! Не слушайте ее!»

Тесса поправила платье.

– Прежде всего должна вам сказать, что хотя я и пригласила Софи разделить со мной скромный кров в Лондоне, от ее матери я не получила ответа. Ни слова! Потом, через неделю после того, как мы устроились в моем маленьком милом домике, она появляется без всякого предупреждения у моих дверей – я едва совладала с собой! – вся мокрая, с одной сумкой старых платьев и связкой книг! Ну было и зрелище! В древней ротонде на целых шесть дюймов короче, чем надо. Я решила, что мы открыли дверь привидению или скелету. – И Тесса музыкально рассмеялась, оглядываясь вокруг в поисках одобрения своей славной шутке.

Софи потеряла дар речи, опустила глаза и уставилась себе на руки. Как обычно, нужный ответ не пришел на ум вовремя. Да и какое это имеет значение, если она все равно не может произнести ни слова? Если бы она только сумела сохранять ледяное спокойствие, которому ее пытался научить Лементер! Если бы только смогла вздернуть подбородок, изобразить скуку, но внутри у нее все сжалось от страха, руки и ноги дрожали от смущения.

Никогда ей не стать тем воплощением элегантности, которое пытался создать Лементер. Никогда не освоить искусство модного сплина. Слишком многое для нее имеет значение, чувства ее глубоки и сложны. Ее злит несправедливость, неоправданное пренебрежение оскорбляет, снобизм света заставляет сердце гневно стучать.

Скучающие светские молодые люди не имеют сильных чувств, такого горячего желания исправить пороки общества, не имеют сомнений и страхов, просто потому, что им нет ни до чего дела. Такая жизнь будет смертью ее души, и все же она – вопреки собственным принципам – хотела обладать, хотя бы отчасти, этой холодной отстраненностью и легкомысленным равнодушием.

Однако похоже, что ее новый круг оказался более преданным, чем рассчитывала Тесса, ибо злонамеренные выпады дуэньи Софии были встречены полным молчанием. Люди смущенно отводили взгляды, но у Тессы не хватило чуткости, чтобы понять столь деликатную форму неодобрения. Она из кожи вон лезла, чтобы развлечь публику, и продолжила свои нападки:

– Я не упомянула, что Софи всю дорогу из Эктона ехала одна? Представляете, совсем одна в карете? Конечно, никто не станет приставать к девушке, которая выглядит подобным образом, но все же…

Долголетняя привычка к смущению и робости не давала Софи раскрыть рот. Ей хотелось заставить Тессу молчать, сказать что-нибудь резкое, ядовитое, заткнуть ей рот острым, ироничным ответом, но все нужные слова застревали в груди. Софи просто не могла раскрыть рот перед этой скучающей публикой.

Помощь пришла неожиданно, хотя, наверное, этого следовало ждать.

– Ну, Тесса, не знаю. Лично мне всегда нравились независимые натуры. – Грэм расслабленно прислонился к косяку в дверном проеме и ободряюще улыбнулся Софи. – К тому же мы все восхищаемся женщинами, которые много читают, разве не так?

Его слова вызвали волну облегчения среди гостей, тут же началось оживленное обсуждение нового романа. Окончательно исключенная из общего разговора и наконец почувствовавшая всеобщее осуждение, Тесса злилась в углу, но, к счастью, молча.

Постепенно бледные щеки Софи снова порозовели. Унижение начало забываться. Она сумела даже высказать собственные суждения по теме разговора, но глаза ее не отрывались от Грэма, который обошел группу гостей и занял наблюдательный пост, облокотившись о каминную полку.

Судя по выражению его лица, происходящее забавляло Грэма, и в то же время он испытывал к Софи нечто вроде сочувствия.

«Вы действительно хотите быть здесь?»

На молчаливый вопрос Софи отозвалась быстрой улыбкой и таким же безмолвным ответом: «Теперь хочу».

– Привет, мой милый, – пропел в ухо Грэма знакомый голос.

Грэм видел, как изменилось лицо Софи, когда она заметила, что Лила к нему пристает: из приветливого и немного смущенного оно стало холодным и незаинтересованным, а потом Софи совсем отвела взгляд, полностью занявшись разговором с гостями.

Грэму страшно хотелось вырваться из хватки Лилы – она в буквальном смысле вцепилась обеими цепкими лапками в его бицепсы, – но он заставил себя повернуться к ней, изображая улыбку.

– Доброе утро, миледи. – Улыбка получилась не очень правдоподобной, скорее гримаса, но, похоже, сейчас Лила не собиралась демонстрировать разборчивость. Это значило, что Грэму грозит серьезная опасность, потому что Лила никому и никогда не уступала преимущества, во всяком случае даром.

Однако на этот раз она ограничилась тем, что смотрела на него влюбленным взглядом серебристых глаз и незаметно терлась грудью о его руку.

– Я соскучилась по тебе, Грэмми, – прошептала она. – Не хочешь ли снова навестить свою Лили?

– Э-э-э… – Грэм беспомощно взглянул на Софи. Он знал, что если Софи услышит, как Лила называет его Грэмми, она будет его дразнить до скончания века. По крайней мере, сама Софи дала ему вполне мужественное дружеское прозвище «Грей», которое, кстати, ему нравилось.

Но Софи не обращала на него никакого внимания. Она даже потянулась к какому-то немолодому типу, которого Грэм раньше не видел. Тут он почувствовал, как длинные ногти Лилы больно вонзились ему в руку. Он вдруг очнулся и вспомнил о деле. Похоже, пора написать на лбу (или еще где-нибудь): «Продается один древний титул, слегка потускневший. Предлагайте вашу цену».

А у Лилы денежки водятся. Грэм с трудом подавил вздох.

– Что вы можете предложить, миледи?

– Прошу прощения? – Глаза смотрели настороженно. Лила все время боялась насмешки, может быть, потому, что была слишком доступной мишенью.

Грэм вспомнил о разваливающихся коттеджах, умирающих с голоду арендаторах и добавил тепла в свою улыбку.

– Ваше предложение, миледи?

Лила замурлыкала. В буквальном смысле. Когда-то это мурлыканье очень возбуждало Грэма, а сейчас он просто надеялся, что Софи со своего места не слышит этого приторного воркования. Он представил, сколько сарказма она на него выльет: «Развели домашних животных, Грей? Будете уходить, не забудьте счистить кошачью шерсть с зада».

– Приходи ко мне сегодня ночью, мой сладкий, – проговорила Лила. Ее хрипловатый шепот звучал почти как вздох оргазма. – Приходи, ложись со мной, и я успокою тебя… так, как ты любишь.

Зная, что не избавится от нее, если не согласится – не то чтобы он действительно хотел от нее избавиться, особенно сейчас, когда серьезно рассматривал возможность жениться на ней, просто нельзя было позволять ей вести себя подобным образом, ведь она может подвести их обоих, – Грэм похлопал женщину по руке и шепнул:

– Разумеется. Как скажешь, Лила.

– И не опаздывай, – приказным тоном произнесла она и наконец отпустила его руку. Грэм незаметно пошевелил мышцами, они почти потеряли чувствительность там, где она в них вцепилась.

Лила тотчас собралась уезжать. Грэм знал, что так и будет. Добившись своего, она ни минуты не потратит сверх необходимого. Махнув Тессе рукой и мотнув головой, Лила решительно направилась к двери.

Освободившись от нее, Грэм снова повернулся к Софи, которая предпочла его игнорировать. Сейчас она снова оказалась в центре кружка обожателей, за их спинами ее почти не было видно. Грэму пришлось подавить раздражение: неужели он надеялся, что она будет просто сидеть и ждать его в одиночестве, как бывало раньше?

Ладно, толпа – это преходящее, но дело в том, что Грэм помнил прежнюю Софи – в старом платье, с очками на кончике носа, погруженную в непонятные переводы, с чернильными пятнами на пальцах и очень сердившуюся, когда ее отвлекали. В общем, он хотел, чтобы все оставалось по-старому.

А сейчас только посмотри на нее! Грэм не знал, какой волшебник сотворил это чудо, но Софи сидела прямо, расправив плечи, держалась спокойно и сдержано в комнате, полной идиотов, от которых, как ему было известно, в прежние времена она бы бежала сломя голову. Гордость за нее соперничала с обычным собственническим чувством. Грэм окончательно рассвирепел, покинул свой наблюдательный пост у камина и решил немедленно убраться из этого балагана, ведь у него полным-полно собственных дел.

На пути к выходу он задел парочку менее удачливых юнцов.

– Увидите, в среду я поведу ее в оперу.

– А я предложу сопровождать ее сегодня на музыкальный вечер у леди Пибоди и…

Из горла Грэма вырвался грозный рык. Не успев сообразить, что делает, он обернулся к молодым людям.

– Это я сопровождаю мисс Блейк на музыкальный вечер леди Пибоди. – И тут же повернулся ко второму юнцу. Может, надо было наоборот, но Грэм решил, что эта парочка взаимозаменяема. – И в среду в ложе Брукхейвенов в опере тоже буду сидеть я.

Юнцы затрепетали, а Грэм обернулся к остальным гостям и послал им такой убийственный взгляд, что толпа явно стала редеть. Несколько самых стойких, включая Сомерса Бут-Джеймисона, пытались противостоять его натиску, но Грэм стал теснить противников одного за другим, ясно давая им понять, что их присутствие нежелательно.

– Твое присутствие нежелательно, – в открытую заявил он Сомерсу.

– Послушай, Иденкорт, ты много на себя берешь. Лично я не считаю, что у тебя здесь больше прав, чем у остальных, – вскинулся Сомерс.

Грэм зарычал. По-настоящему зарычал. В подсознании мелькнула трезвая мысль, что, должно быть, в нем значительно больше от отца, чем он считал раньше, ведь даже Сомерс вдруг отшатнулся, в его глазах появилась тень неуверенности.

– Что-то я здесь подзадержался…