Глава 15
На следующее утро Арику пришлось пережить нешуточное противостояние с Ровеной. Эта женщина злилась, молила, льстила и визжала, да и вообще впала в такое состояние, в каком Арик ни разу не видел свою бывшую невесту. Однако дело было сделано – Гвинет стала хозяйкой замка. Разумеется, Арику поведением гнев Ровены, который она щедро на него выплеснула, не понравились, однако ради своей жены он был готов пережить и не такое.
Арик пришел в большой зал, чтобы перекусить и утолить жажду большой чащей эля. В это время прибыли два гостя. Один из них – слуга-паж Маргарет Боуфорт, который привез Арику письмо от своей госпожи. Без сомнения, в нем содержатся зашифрованные планы, касающиеся вторжения Генриха Тюдора.
Вторым оказался Генрих Перси, граф Нортумберленд, один из верных сторонников короля Ричарда.
От тревоги по коже Арика поползли мурашки. Конечно, он понимал, что рано или поздно ему придется занять чью-либо сторону в этой неприглядной войне. Но он не знал, что решающий момент настанет так быстро.
Арик тихонько велел лакею отвести пажа леди Боуфорт в барбакан и приказал пригласить Нортумберленда в большой зал.
Через несколько минут в огромное помещение медленной и вальяжной походкой вплыл знатный вельможа и не слишком-то любезно приветствовал Арика.
– Белфорд, ну и как тебе нынешнее лето? – начал он беседу.
Арик тщательно подбирал слова, отвечая на его вопрос.
– Весьма неплохое лето, должен сказать. А ты как считаешь?
– Не могу жаловаться, – отозвался Нортумберленд. – Король Ричард постоянно находит для меня какие-то дела, однако он щедро оплачивает мою занятость.
Заставив себя улыбнуться, Арик кивком предложил гостю присесть рядом с его стулом и приказал лакею принести эля. Нортумберленд молчал до тех пор, пока перед ним не появились кубок с элем и тарелка с хлебом.
– Его величество несколько раз пытался добраться до тебя, Белфорд, – проговорил он наконец, пережевывая хлеб.
– Я ездил в Бедфордшир, где провел несколько месяцев, – ответил Арик.
– У тебя там есть владения? – Почему-то слова Арика взволновали его. Похоже, Нортумберленд перепугался, что король уступил Арику какие-то земельные угодья, которые могли бы перепасть ему самому.
– Нет.
Ну как объяснить Нортумберленду, что он решил навсегда забросить все свои честолюбивые замыслы и политику – особенно ту, которую вел король Ричард?
– Я…
Краем глаза Арик увидел вошедшую в зал Гвинет – она в этот день была особенно хороша в платье из нежно-желтого шелка. Ее длинные черные кудри блестящим шатром спадали ей сзади на спину.
Увидев графа Нортумберленда, Гвинет остановилась.
– Ох, прошу прощения, – промолвила она с улыбкой. – Я поем позже, Арик.
– Ерунда! – остановил ее Нортумберленд, тоже улыбнувшись ей в ответ. И, повернувшись к Арику, он спросил: – А кто эта красивая леди?
Арик помедлил с ответом. Наверняка король Ричард сочтет его женитьбу на Гвинет не слишком выгодной с политической точки зрения. Черт возьми, он понятия не имел, кому симпатизирует лорд Кэпшоу – Йоркам или Ланкастерам.
Впрочем, выбора у него не было – он должен сказать посланцу короля правду.
– Это моя жена леди Гвинет, я привез ее из замка Пенхерст, – сказал Арик.
На мгновение физиономию Нортумберленда перекосило от изумления, однако он сумел взять себя в руки.
– Не из-за нее ли ты совершил путешествие на юг? – поинтересовался он.
Бросив быстрый взгляд на Гвинет, которым он молил ее хранить молчание, Арик кивнул:
– Да, именно так.
Нортумберленд с таким нахальством оглядел Гвинет с головы до пят, что руки Арика непроизвольно сжались в кулаки.
– Я понимаю, почему ты так поступил, – промолвил гость. – А его величеству известно о вашем союзе?
– Нет, но я как раз собирался потолковать о нем с его величеством на этой неделе, – солгал Арик.
Нортумберленд похлопан его по спине с таким видом, как будто они были добрыми друзьями. Арику никогда не нравился этот человек.
– Она настоящая красавица, – продолжил Нортумберленд. – Но столь торопливо заключенный брак может… поставить под сомнение твою преданность королю Ричарду.
Арик заскрежетал зубами от злости, но промолчал. Он также сделал вид, что не слышал, как еле слышно охнула Гвинет, стоявшая в другом конце зала.
Генрих Перси может причинить Нортуэллу и его обитателям немало неприятностей. Арику было отлично известно, что тщеславие способно порождать алчность. А тщеславия Нортумберленда хватило бы на целую армию. И без сомнения, король Ричард, чувствуя, как шатается под ним его трон, внимательно прислушается к словам одного из своих верных придворных.
– Само собой, – снова заговорил Нортумберленд, – отношение его величества к тебе изменилось после того, как ты проигнорировал его многочисленные призывы приехать к нему. Король стал тебя подозревать, и он очень, очень недоволен твоим невниманием.
– Мне нечего скрывать, – сказал Арик, зная, что это не спасет его от подозрений. Ему было нечего предложить гостю, кроме обещания оказать королю поддержку… Но именно это го обещания он как раз давать и не хотел.
– У тебя нет нужды даже скрывать пажа Маргарет Боуфорт? – кислым тоном осведомился Нортумберленд.
Арик едва сдерживал себя. Нортумберленд играл с ним, пытался подцепить его на крючок, разозлить, для того чтоб и Арик проявил невыдержанность и показал себя изменником. А если у Нортумберленда это получится, Ричард, вне всякого сомнения, вознаградит своего верного пса за преданность, передав ему в дар Нортуэлл. И тогда Нортумберленд станет самым сильным лордом на севере страны.
– Мне известно, чего хочет эта женщина, – промолвил Арик после продолжительного молчания, – но это не я подговаривал ее.
Кивнув темноволосой головой, Нортумберленд сделал вид, что обдумывает слова Арика.
– Возможно, ты говоришь правду, только король Ричард придерживается иного мнения, – сказал он. – Ты должен признаться, что твое поведение весьма подозрительно. Ты даже не отзываешься на отчаянные просьбы короля о помощи, на его призывы. А тут еще какая-то молодая жена, причем неизвестно, как она и ее семья относятся к Короне, как она повлияла на тебя и твою преданность монарху. Больше того, я приезжаю к тебе в замок и первым делом вижу под твоей крышей личного пажа главной соперницы короля!
– Я не приглашал сюда пажа леди Боуфорт, – отрезал Арик. – И моя жена не имеет никакого отношения к моей преданности Короне.
– Ты в этом уверен? – засомневался Нортумберленд. – Твой дядя Уорик, между прочим, начал с того же, а дело кончилось изменой.
Окончательно разозлившись и будучи не в силах дальше выносить грубые намеки Нортумберленда, Арик неожиданно встал.
– Будь осторожнее! – предостерег он распоясавшегося гостя. – Ты говоришь о том, чего на самом деле не существует.
Кивнув, Нортумберленд вымолвил:
– Я просто должен был убедиться. Так мне передать королю Ричарду, что он получит поддержку Нортуэлла?
Больше всего Арику хотелось вышвырнуть этого спесивого и надутого Нортумберленда из своего дома. Однако если он не будет предельно осторожен, то казнь за предательство ему гарантирована, и вместе с собой в могилу он скорее всего уведет и младшего брата Стивена.
– Видишь ли, за время моего отсутствия мои люди слегка разленились, – осторожно ответил он, – и я сомневаюсь, что в данный момент они в состоянии участвовать в военных действиях. Им друг друга не одолеть, не говоря уже об армии Генриха Тюдора.
Надежда отпугнуть Нортумберленда была очень слабой, но Арик просто обязан был попробовать. От этого зависели многие жизни, не только его собственная. Да, ему было неприятно думать о том, каким способом король Ричард взошел на трон, но Стивену о проделках монарха вообще ничего не известно, и он не должен быть наказан за то, что Арик хранит какие-то тайны. Его брат не заслуживает того, чтобы его наполовину повесили, потом у него на глазах изрезали бы на куски его внутренности, после чего его привязали бы за ноги и за руки к лошадям, и те разорвали бы его на части. Вдобавок к этому его голову вывесили бы на пике возле въезда в Лондон, чтобы все могли ее видеть. Ведь единственное преступление Стивена – это отсутствие благоразумия и ответственности.
– Уж лучше ленивые воины, чем никакие, – вкрадчивым, тихим голосом произнес Нортумберленд. – Надеюсь, ты не пытаешься уклониться от поддержки собственного монарха.
Черт! Он тысячу раз обдумывал сложившуюся ситуацию, но никак не мог придумать, что же сделать для того, чтобы не оказывать королю помощь. А если он заупрямится и его объявят предателем, то, кроме Стивена, пострадают еще и его люди. А Ричард отберет у него владения и передаст их Нортумберленду или еще кому-либо, кто проявит такую же преданность и способен думать лишь о том, как бы получить побольше денег и власти. Больше того, даже жители деревни – мужчины, члены их семей, вдовы и дети – пострадают, если он допустит, чтобы Нортуэлл был объявлен обителью предателя.
К тому же есть еще Гвинет, которой тоже придется нелегко. Самое малое, что Ричард может сделать, – это аннулировать их брак. А еще он прикажет казнить Арика, после чего Гвинет подыщут нового мужа, которому будет наплевать на людей, проживающих в Нортуэлле. Он станет плохо обращаться с Гвинет, хотя одновременно потребует от нее, чтобы она каждую ночь согревала его постель.
Не очень-то приятные перспективы.
Арик глубоко вздохнул.
– Сегодня же я напишу королю Ричарду, – решительно промолвил он. – Чего он от меня ждет?
Нортумберленд улыбнулся, словно понимал, с какой неохотой Арик отвечал ему.
– Король Ричард ждет, что ты и армия Нортуэлла поддержите его, – промолвил он. – Генрих Тюдор наконец покинул Францию и высадился в Уэльсе, в местечке под названием Милфорд-Хейвен. Впрочем, я уверен, что паж Маргарет Боуфорт с радостью поведает тебе об этом – если, конечно, он уже не сделал этого.
Арик вновь заскрежетал зубами – бесконечные намеки Нортумберленда на его измену ему уже порядком надоели. А ведь он ничего не сможет доказать – людей казнили и за меньшие проступки. Если кто в этом сомневается, то он может спросить хотя бы вдову лорда Гастингса, которого король Ричард казнил за предательство Короне, даже не дав жюри пэров заслушать его дело и не предоставив обвиняемому милости в виде последней еды.
Покосившись на гостя, Арик заметил, что Гвинет стоит в углу комнаты, а ее широко распахнутые глаза полны ужаса. Он отвернулся.
– Милорд? – услужливо обратился к нему молодой оруженосец.
– Отошлите пажа леди Боуфорт прочь из замка, пусть передаст своей госпоже, что ее сведения нас не интересуют, – приказал Арик.
Оруженосец кивнул, а затем отправился исполнять приказание господина. Арик старался не обращать внимания на собственное сожаление. Ему было понятно, что Генрих Тюдор, без сомнения, стал бы королем получше нынешнего.
– Надеюсь, что ты думаешь то же самое, что и говоришь, – промолвил Нортумберленд с натянутой улыбкой. – Это необходимо ради спасения твоей собственной головы.
Однако не успел Арик ответить, как в большой зал мимо застывшей на месте Гвинет прошла Ровена.
– Милорд Нортумберленд, – расплылась она в показной улыбке.
Ровена всем своим видом выразила гостю такое внимание, была так мила и привлекательна, что тот, казалось, был очарован ею. Арик цинично улыбнулся.
– Как я рада видеть вас здесь! – воскликнула Ровена.
– Миледи Ровена, в это прекрасное утро вы просто замечательно выглядите, – отозвался Нортумберленд.
Ровена захихикала, как невинная девчонка, словно и не делила ложе с покойным лордом, и обоими его сыновьями. Похоже, ей удалось сразу же покорить Нортумберленда.
– Да нет, это утро стало краше, потому что вы приехали в Нортуэлл, – льстиво заметила Ровена. Ее улыбка становилась все шире – за все годы их знакомства Арик ни разу не видел, чтобы его бывшая невеста и мачеха так улыбалась. Да уж, можно не сомневаться: она из кожи вон лезет, чтобы привлечь к себе внимание его незваного гостя.
– Нет-нет, моя досточтимая собеседница, это именно вы сделали утро еще более прелестным, – продолжил Нортумберленд обмен любезностями. – Я просто наслаждаюсь теплом исходящих от вас лучей.
Арик закатил глаза, хотя, признаться, ему бы очень хотелось, чтобы из этого флирта что-то вышло. Правда, Нортумберленд был женат на одной из кузин Арика Невилла, однако Элеонора предпочитала жить в Лондоне.
Ровена посмотрела на Арика – ее взор вполне можно было бы счесть раздраженным, если бы она тщательно не скрывала этого. Затем она снова повернулась к Нортумберленду.
– Прошу вас, милорд, посидите со мной в саду, – проворковала она. – День такой славный, грех сидеть в помещении, а ваше общество доставит мне громадное удовольствие.
Ровена снова улыбнулась, показав в улыбке ряд мелких белых зубов. При этом она слегка наклонилась вперед, так что похотливому взору Нортумберленда приоткрылась ее грудь и низком вырезе платья.
– В самом деле, миледи, – кивнул он, – по-моему, лучшего и не придумать.
И не проронив больше ни слова, парочка удалилась из зала.
Арик не видел их несколько часов. Поэтому он совсем не был удивлен, когда вечером Стивен вошел в большой зал со скорбным стоном.
– Она уезжает! – завопил он.
Арик не мог притворяться, что ничего не понимает.
– Что ж, тогда я готов пожелать ей счастья с Нортумберлендом, – сказал он.
– Ну почему тебе все равно? – Карие глаза Стивена расширились от огорчения. – Да у меня сердце готово разорваться из-за того, что ее не будет больше в замке. Как я буду жить без Ровены?
Вздохнув, Арик задумчиво посмотрел на брата, спрашивая себя, когда же тот наконец станет мужчиной.
– Печаль пройдет, – заверил он Стивена, – и место Ровены в твоей постели займет другая. Так всегда бывает, можешь не сомневаться.
– Ты должен остановить ее! – заявил Стивен, словно не услышав слов Арика.
– Пускай уезжает, Стивен, – промолвил Арик, по-дружески похлопав его по плечу. – Она тебя не любит. Лучше сейчас об этом узнать.
Окончательно рассвирепев, Стивен выскользнул из-под руки Арика и быстро вышел из зала.
Спустя несколько минут в большой зал вошла Ровена, одетая в дорожное платье. Она была серьезной и спокойной – такой ее уже давно не видели в замке.
– Я уезжаю с Нортумберлендом, – сообщила она Арику.
Тот кивнул:
– Желаю тебе всего самого хорошего.
– Ты много лет заботился обо мне, хотя и не должен был этого делать, – вымолвила Ровена. – За это я тебя благодарю. – Привстав на цыпочки, она приложила свои холодные губы к щеке Арика.
– Ты сослужила добрую службу моему отцу, когда согласилась следить за порядком в замке, – проговорив Арик. – Мы были рады принять тебя здесь.
Мило улыбнувшись, Ровена ушла, оставив Стивена страдать в одиночестве.
Теперь Арик знал, что надо сделать для того, чтобы сберечь собственную честь и сохранить семью.
Однако его следующий разговор со Стивеном был не из легких. Его младший брат явно был слишком озабочен политикой, а Арик не мог открыть ему мотивы своих поступков. Но основное было сделано. Теперь – и как можно скорее – надо подобрать подходящий момент и рассказать обо всем Гвинет.
Господи, сколько же у нее было дел за прошедшие два дня! Гвинет улеглась в постель, охнув от усталости, однако она была удовлетворена своей работой. Сначала она руководила тщательной уборкой кухни и кладовой, а потом проверила наличие всех ценностей. Белье было перестирано и вывешено на просушку. Каждый гобелен сняли со стены и вытащили во двор, чтобы выбить из него пыль. На пол положили свежие циновки, в которые были вплетены. веточки лаванды, чтобы они наполняли воздух приятным ароматом. Добросовестных горничных оставили на работе, ленивых уволили. Надо еще съездить к фермерам, но на это потребуется больше времени. Гвинет намеревалась сделать это в ближайшем будущем. Также к концу недели следовало пополнить склады красильни, поэтому слугам было велено собирать травы в саду замка.
Гвинет уставала, по испытывала громадную радость от работы. Чувство справедливости подсказывало ей, что Ровена тоже неплохо справлялась со своими обязанностями здесь, в Нортуэлле, хотя временами была грубовата со слугами. Однако Гвинет была уверена в том, что ей удастся лучше управлять замковым хозяйством, ведь осуществлялась ее заветная мечта, и, кроме того, она делала это для мужа, которого так сильно любила.
Наконец-то ее глаза засияли счастьем. И Арику с каждым днем все больше нравилось, как работает его жена. Похоже, отныне в их жизни будет только радость от того, что их окружает, любовь и, конечно же, будет счастье, которое подарят им их дети.
Их отношения становились все более прочными, Гвинет постоянно видела доказательства его привязанности к ней. Им двигали понимание и страсть, соединенные с огромной добротой… Неудивительно, что и она испытывала к нему те же чувства. А его серебристые глаза в последнее время постоянно были полны невыразимой нежности. До сих пор Арик, правда, не говорил Гвинет о любви, но она ничуть не сомневалась, что когда-нибудь услышит от него такое признание.
С тех пор как супруги прошлым утром занимались любовью, они мало разговаривали друг с другом, а сейчас Арик еще не лег в супружескую постель.
Нахмурившись, Гвинет зарылась лицом в подушку и забылась неспокойным сном.
Позднее, уже перед рассветом, она проснулась и увидела Арика, сидящего на стуле в середине комнаты. Он смотрел в окно, а рядом с ним устроился Пес. Сев в постели, Гвинет тоже выглянула в окно на чернильно-синий океан, в волнах которого отражалась сияющая луна. Гвинет нахмурилась. Что тревожит его в столь поздний час?
Она выбралась из постели, подошла к мужу и положила руку ему на спину. Арик не шелохнулся, однако она знала, что он почувствовал ее присутствие.
– Что тебя беспокоит, Арик? – спросила она.
– Ничего такого, что должно тревожить тебя, моя маленькая драконша, – ответил он. – Ложись в постель, спи.
В его голосе отчетливо слышались усталость и смирение. Сердце Гвинет болело за мужа, и она ласково провела ладонью по его золотистым волосам.
– Но ты же должен понимать, что если ты из-за чего-то переживаешь, то и я не смогу чувствовать себя спокойной, – промолвила Гвинет. – Поделись со мной, скажи, что тебя беспокоит.
Несколько мгновений. Арик размышлял, затем повернулся к ней. Черты его лица исказились от усталости, словно он не спал несколько дней.
– Ты переживаешь из-за отъезда Ровены? – спросила Гвинет.
На губах Арика появилась мягкая улыбка. Обняв Гвинет за талию, он привлек ее к себе и прижался головой к ее животу.
– Да нет, – сказал он. – Честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы у нее все сложилось с Нортумберлендом. Кто знает, может, этот человек сумеет доставить ей такое удовольствие, какого никогда не доставлял ни один из Невиллов.
Пожав плечами, Гвинет взяла руку Арика в свои ладони – она чувствовала, что ему необходима ее поддержка.
– Стало быть, все дело в войне, в необходимости встать на чью-то сторону, а это тебе не по нраву, – заметила она.
Арик напрягся, а затем со вздохом провел рукой по своим волосам.
– Да, – выдохнул он.
– А тут еще Нортумберленд со своими обвинениями в государственной измене, – добавила Гвинет. – Представляю, каково тебе.
– Нортумберленд – осел, – заявил он.
– Ну да, – кивнула Гвинет. – Причем тупоголовый.
Арик тихо засмеялся, и от звука его смеха Гвинет стало чуть легче.
– Пойдем в постель, – прошептала она.
Арик посмотрел на жену со своего стула – его серебристый взгляд был полон признательности, страсти и еще чего-то теплого. Гвинет улыбнулась мужу, а потом он встал и, взяв ее за руку, пошел вместе с ней к кровати.
Они легли рядом, и Арик поцеловал ее в губы. Она с готовностью ответила на поцелуй. Он любил ее нежно и осторожно, но слишком быстро. Потом они некоторое время лежали молча. К утру Гвинет показалось, что его тревога немного успокоилась и что именно она помогла ему облегчить давящий на плечи груз.
Но когда солнце взошло и Гвинет проснулась во второй раз, она снова увидела Арика сидящим на стуле и смотрящим на океан. Казалось, он буквально обезумел от горя. Гвинет охватила паника.
– Арик! – позвала она мужа, прикрывая нагую грудь простыней.
Помедлив, он посмотрел на нее припухшими, покрасневшими глазами. Было понятно, что он не заснул ни на мгновение. Его широкие плечи как-то поникли, он казался очень усталым. Гвинет охватило беспокойство, когда Арик с трудом поднялся со стула и направился к ней. Резкие черты его лица изменились, уголки рта опустились, взор потух.
– Я должен кое о чем спросить у тебя, – сказал он, усаживаясь на край кровати.
Понятно, что он хочет узнать что-то очень важное, хоть и не сказал жене об этом сразу. Гвинет положила руку ему на запястье.
– Да, дорогой, спрашивай, – ласково промолвила Гвинет.
Кивнув, Арик вздохнул.
– Как ты, должно быть, слышала от Нортумберленда, вот-вот начнется война, – начал он. – Уже несколько недель назад я должен был ответить на вопрос о том, на чью встану сторону. Дело в том… – Арик помолчал. – Так вот, дело в том, что совесть не позволяет мне сражаться на стороне короля Ричарда.
– Но почему?.. – недоуменно спросила Гвинет.
– Не задавай мне вопросы, на которые я не могу тебе ответить, – отрезал Арик.
Лицо его становилось все более мрачным и серьезным, а вскоре и вовсе стало напоминать грубо обточенные серые камни, которые защищали замок Нортуэлл от морских волн. Сердце Гвинет замерло от тревоги и какого-то странного беспокойства.
– В таком случае ты выступишь на стороне Генриха Тюдора? – решилась спросить она. Гвинет пугала даже сама мысль об открытой измене. Что будет с Ариком, если люди Тюдора не одержат победу?
Он умрет изменником!
Страх Гвинет становился все больше, казалось, он превращается в огромный валун, который вот-вот раздавит ее. Ответ Арика еще больше обеспокоил ее.
– Нет, – сказал он. – Я не встану ни на чью сторону.
«Ни на чью?»
– Ты не думаешь, что тебя в любом случае могут обвинить в измене?
– Вне всякого сомнения, – кивнул он.
У Гвинет было такое чувство, будто он ударил ее кулаком в живот. Ей стало казаться, что внутри у нее взорвалось что-то ледяное и ужасное. Ее паника становилась все сильнее.
– Король Ричард убьет тебя, – сказала она.
Арик медленно кивнул:
– Возможно, именно этого я и заслуживаю.
«Заслуживаю?»
– Да что ты такое говоришь? – воскликнула Гвинет. – Ты не можешь так думать! Это не так! Нелепо оставаться в стороне и ждать смерти. Возьми в руки меч, в конце концов! Закрой глаза и выбери чью-то сторону.
Глаза Арика закрылись, от острой душевной боли его широкий лоб прорезали глубокие складки.
– Не могу, – прошептал он. – Именно поэтому я и должен задать тебе вопрос.
Гвинет охватили смятение и тревога. Арика могут объявить изменником и казнят.
– Нет! Я этого не допущу! – вскричала она. – Ты мой муж!
Он ласково потрепал ее по щеке.
– Твоим мужем я и останусь до самой смерти, но ты должна меня выслушать. Я должен думать об интересах Нортуэлла! Я отвечаю за живущих здесь людей, – начал Арик. – Стивен хочет поддерживать короля Ричарда, поэтому я хочу, чтобы он вновь взял на себя управление замком. Стивен поднимет армию, которая выступит против Генриха Тюдора. Так что Нортуэлл, равно как и мой брат, останется верным Короне. Поэтому ни замок, ни его челядь, ни Стивен не пострадают от моей неверности королю.
– Что? Но это же наш дом! Ты не можешь вот так просто все бросить!
– Я должен так поступить, более того, я уже сделал это, – устало промолвил Арик. – А если ты останешься здесь, тебя найдет король Ричард, когда явится в Нортуэлл искать меня. Боюсь, он может посадить тебя в тюрьму или причинить тебе какой-нибудь вред – для того чтобы показать мне, чего он стоит. Но я не могу допустить этого, Гвинет. Потому что за тебя я тоже в ответе.
Гвинет хмурилась все сильнее. Арик говорил абсолютно спокойно, но все равно его слова шокировали ее. Гвинет буквально оцепенела, она чувствовала себя неуверенной, страх начал сковывать ее члены.
– Я тебя не понимаю, – прошептала она.
– Я прошу тебя вернуться вместе со мной в наш лесной домик, – сказал Арик. – Если солдаты короля Ричарда найдут меня и там, я смогу заверить их в том, что ты ни в чем не виновата и что это я заставил тебя уехать туда со мной. Или отправлю тебя назад к дяде. Он непременно примет тебя в доме, ведь теперь ты одна из Невиллов, так что он сможет рассчитывать на какую-нибудь выгоду.
– Уехать из Нортуэлла? Опять забыть о том, что я урожденная леди, и вернуться к грязным полам, к семье, которая была со мною так жестока? – Арик утвердительно кивнул, и Гвинет закричала: – Неужели я ничего для тебя не значу?
Конечно, Арик оказался в очень трудном положении, но должен же быть иной выход! Такой, который позволил бы и ему ничем не рисковать, и уберег бы Гвинет от нищеты, не заставлял бы ее возвращаться к тому, от чего она страдала почти всю свою жизнь. Арик отказывается сказать ей, почему он не может с мечом в руках встать на защиту короля Ричарда или Генриха Тюдора, и поэтому ждет, что его жена изменит свой образ жизни и вновь вернется к нищенскому существованию. Вот только будет ли она счастлива от этого?
Надо понимать, она совсем ничего не значит для Арика.
– Гвинет…
– Я не вернусь туда, – проговорила Гвинет, чувствуя, что слезы застилают ей глаза. – Не может быть так, чтобы ты дал мне все, о чем я только мечтала, а потом отобрал бы все это, словно мое мнение в расчет вообще не принимается. Тебе нужно всего лишь сражаться. Ты сможешь сохранить Нортуэлл и защитить свою жизнь, а мы останемся здесь, и все будет хорошо.
Покачав головой, Арик медленно поднялся с кровати.
– Я уже сказал тебе, что это невозможно, – вымолвил он.
– Но что заставляет тебя поступать так? Что может стоить столько же, сколько твоя и моя жизнь?
– Честь, – отрезал Арик. – Если у мужчины нет чести, то он – пустое место.
– Но разве честь не велит мужчине участвовать в битвах? – возмутилась Гвинет. – Твой поступок будет расценен как трусость и будет стоить нам всего, что у нас есть. Всего! Нет, я не вернусь в лесную хижину.
– Что ж, в таком случае я отвезу тебя еще куда-нибудь, – сказал Арик. – Будь готова покинуть замок утром.
Не успела Гвинет возразить мужу, как он вышел из комнаты. Раскрыв рот от изумления, Гвинет бросилась ему вслед и выбежала в узкий коридор.
– Что это значит – еще куда-нибудь? Куда ты хочешь увезти меня?
Ее упрямый муж ничего не ответил ей. Не сбавляя шага, он молча шел к лестнице.
– Я, кажется, задала тебе вопрос, животное ты безмозглое!
Арик по-прежнему словно не замечал ее.
– Я никуда не поеду!
Крик Гвинет эхом отозвался в каменных стенах замка и настиг Арика, когда он спускался по лестнице. В ту ночь он так и не вернулся к жене.
Восход окрасил туманный берег за Нортуэллом в светло-серый цвет. Арик посмотрел на Гвинет, взобравшуюся на коня, который стоял позади его скакуна. Пес бегал между ними, размахивая своим серым хвостом.
Жена Арика была в ярости. Голубые глаза, которые всегда так манили его, сейчас сверкали гневом. Казалось, в них полыхали молнии.
Еще бы! Ведь он увозит ее из Нортуэлла, лишает сытой и богатой жизни. Она перестает быть хозяйкой замка.
Но Арик больше ничего не мог сделать, чтобы защитить Гвинет, поскольку он твердо решил не принимать участия в боевых действиях.
– Не хочу я отсюда уезжать, осел тупоголовый! – раздраженно проговорила Гвинет. – Позволь мне остаться!
Арик тяжело вздохнул. Он почти не спал этой ночью, а когда легкая дремота все же сразила его, ему привиделись дети, которые в ночи молили о помощи.
– Я уже сказал тебе, что это невозможно, – в который раз повторил он. – Очень скоро в Нортуэлле будет опасно.
– А была разве необходимость говорить слугам, что я более не нужна в замке? – Слезы в ее глазах как-то не вязались со сжатыми в кулачки руками, которые она старательно прижимала к своим бокам.
– Ты согласилась бы поехать, если бы я этого не сказал? – полюбопытствовал Арик.
Нет. Это тут ни при чем.
Арику было отлично известно, что Гвинет грезила о тех вещах, которыми брак с сэром Ранкином обеспечил ее кузину Неллуин, – хорошим домом, слугами, готовыми явиться к ней по первому зову, и большим количеством денег. Но дело в том, что и он обеспечил Гвинет всем этим. Поэтому ничуть не удивительно, что Гвинет противилась отъезду. Но он не дал ей иного шанса!
Нет, поведение Гвинет не удивило Арика. Однако ему было больно. Она не могла понять, что именно причиняет ему душевные страдания.
– Ну почему бы тебе не остаться и не участвовать в битвах? – все спрашивала Гвинет. – Почему ты ставишь наши жизни ниже чести, которая не волнует никого, кроме тебя самого?
Новая волна гнева охватила Арика, хотя он то и дело повторял себе, что поведение жены вызвано ее незнанием ситуации: она не понимает, что неправильная политика в любом случае приводит к войнам. Не может Гвинет знать и того, что честь – это все, что у него осталось, ведь однажды он уже лишился замка, титула и денег. И это стоило жизни десятилетнему мальчику. Так что отныне и навсегда единственная смерть, за которую он будет в ответе, – это его собственная смерть. Даже если его объявят изменником.
– Гвинет, я не буду участвовать в битвах, вот и все!
Когда они выехали из стен Нортуэлла и направились на юго-восток, в края Йоркширских долин, Арик спросил себя, увидит ли он еще когда-нибудь Гвинет после того, как его путешествие завершится.
Мысль о том, что этого может не произойти, одновременно опечалила и разгневала его.
На ночлег они остановились в маленькой гостинице. Оба молчали. От внимания Арика не ускользнуло, что Гвинет даже не спросила его о том, куда они направляются.
Лежа рядом с ней на маленькой кровати и ощутив, что сонная Гвинет прижалась к нему, чтобы согреться, Арик едва сдерживал себя. Он хотел ее, в этом не было сомнения. Ему просто необходимы были ее прикосновения, исходящий от ее тела аромат. И все же он не поддался искушению.
Спустя несколько дней впереди показались стены Харидж-Холла. Еще из гостиницы он послал Гилфорду письмо с сообщением об их приезде. Так что Арик ничуть не удивился, когда увидел вышедшего им навстречу учителя в сопровождении Дрейка и Кирана.
– Арик, мальчик мой! – Гилфорд шагнул к Арику, бросив на ходу слезящийся взгляд на Гвинет. – Эта красивая леди и есть твоя благородная жена?
Гвинет поймала на себе взгляд старика.
– У меня не было иного выбора, милорд, – сказала она. Сдержав стон, Арик увидел, что брови Гилфорда удивленно поползли вверх, Киран рассмеялся, а Дрейк нахмурился.
Арик, поморщившись, спешился и повернулся, чтобы помочь Гвинет. Не замечая его, она сама соскользнула на землю, задев при этом голову Пса, но даже не бросив взгляда на мужа.
Арика охватило какое-то странное чувство, его сердце забилось громко, как барабан.
– Гвинет, – проговорил он, – позволь познакомить тебя с Гилфордом, графом Ротгейтом.
Она слегка присела.
– Была бы рада познакомиться с вами, милорд, при более благоприятных обстоятельствах, – промолвила Гвинет.
После долгой поездки верхом ноги у Гвинет порядком затекли, поэтому она слегка покачивалась. Но все же нашла в себе силы подойти к Кирану.
– Как поживаете, сэр? – улыбнулась Гвинет. – А я-то думала, что вы на войне.
– Да, я предпочел бы воевать, однако Гилфорд позвал меня сюда, – ответил Киран.
– Для того, чтобы сражаться за короля Ричарда? – спросила Гвинет. Арик расслышал язвительные нотки в ее голосе.
– Для чего же еще? – Киран пожал плечами. – Думаю, эта битва будет не хуже любой другой.
Покачав головой, Гвинет перевела взор на его темноволосого молчаливого друга.
– Насколько я понимаю, вы Дрейк Макдугал? – улыбнулась она.
Дрейк наградил ее тяжелым взглядом, которого пугались даже мужчины. Гвинет даже не поморщилась.
– Насколько я понимаю, вы жена Арика, – промолвил Дрейк в ответ.
Гвинет с гордостью вздернула вверх подбородок.
– Я Гвинет, а не просто наложница этого болвана, – сказала она.
Дрейк стал еще мрачнее.
– Вижу, – бросил он.
Киран опять усмехнулся:
– Говорил я тебе, что она не какая-нибудь там скромница.
Так и не опустив голову, Гвинет смотрела на серьезное лицо темноволосого друга Арика с явным сожалением.
– Прошу прощения, – вымолвила она. – Я всего лишь хотела спросить, как ваше здоровье. Вы хорошо себя чувствуете?
Глаза измученного Дрейка устремились с молчаливым вопросом к Арику. Тот твердо встретил его взгляд, а затем кивком дал другу понять, что Гвинет все известно.
– Что ж… В таком случае спасибо за заботу, – неуверенно произнес Дрейк – он никак не ожидал внимания со стороны жены Арика. – Теперь я почти пришел в себя.
Для человека, который наконец-то выздоровел, Дрейк выглядел мрачно.
– Желаю вам всего самого хорошего, – тихо сказала Гвинет.
Дрейк кивнул, но каменное выражение его лица даже не смягчилось.
Арик спросил себя, есть ли хоть что-то или кто-то на свете, кто сможет снова растопить заледеневшее сердце его друга.
– Мы все желаем этому бандиту самого хорошего, – вымолвил Киран, приближаясь к Гвинет. – Рад снова видеть вас, добрая леди.
Когда Киран взял руку Гвинет и поднес ее к губам для поцелуя, Арик подошел к ним и раздраженно посмотрел на него. Киран всего лишь нагнулся к руке Гвинет, а затем с озорной усмешкой посмотрел на Арика.
Шум в его голове становился все сильнее. Арик знал, что не должен трястись от ярости всякий раз, когда ему хотя бы в голову приходит, что какой-то другой мужчина прикасается к его жене. Но ведь она думает о собственном будущем, о том, чтобы жить в красивом замке, – как и все женщины. Он знает: для женщин важен не мужчина, а то, что он может им дать.
Он дважды глупец, потому что мечтал о чем-то ином. Стоявший позади него Гилфорд откашлялся, и Арик повернулся к своему учителю.
– Арик, я уверен, что твоя жена хотела бы осмотреть свое новое, пусть и временное, жилище, так что уж постарайся избавить ее от общества этих двух поросят, – сказал он с улыбкой.
Гвинет со злостью посмотрела на Арика:
– Так ты хочешь оставить меня здесь?
– Да, – кивнул он.
– В то время как идет война?
Арик заскрежетал зубами.
– Да, – повторил он.
– Вокруг будут умирать люди, а ты спокойно поселишься в своей лесной хибаре?
– Гвинет… – угрожающим тоном заговорил Арик, чувствуя, как в нем закипает гнев.
– И оставишь меня, свою жену, на попечении незнакомых людей?
– Довольно! – вскричал он. – Ты же не хочешь жить в лесной хижине…
– Разве может человек в здравом уме принять такое решение? – перебила его Гвинет.
– И ты не хочешь возвращаться в Пенхерст! – продолжил Арик, словно не слыша ее слов. – В Нортуэлле сейчас слишком опасно. Гилфорд сможет защитить тебя, а ты сможешь наслаждаться ролью хозяйки замка… – «Ролью, которая для тебя важнее роли жены» – так и хотелось добавить ему. Но Арик промолчал, увидев, что Гилфорд, Киран и Дрейк с большим любопытством смотрят на них.
Шум в его голове стал таким сильным, что Арику показалось, что он вот-вот вырвется наружу. Ему так хотелось унять его, обрести спокойствие и тишину. Но похоже, этот шум будет мучить его до тех пор, пока не сведет с ума.
Глубоко вздохнув, Арик промолвил деланно равнодушным тоном:
– Ты останешься здесь.
С этими словами он направился в замок, не дожидаясь ответа Гвинет.
