Коль себе заткнете рот, Я спою вам в свой черед, Как один молодчик мучился в беде. Вовсе не был он лентяй, Ему работу подавай, Но один ответ он получал везде:              «Прочь, прочь, прочь иди, бродяга,              Нет работы никакой;              Если ж будешь здесь торчать,              То в тюрьму пойдешь опять.              Лучше уходи, бродяга, с глаз долой!» Он по улицам бродил, Пока не выбился из сил. Видит — в доме леди варит свой обед. Тут он к ней: «Привет, мадам, Дров не наколоть ли вам?» А она ему отрезала в ответ:              «Прочь, прочь, прочь иди, бродяга,              Нет работы никакой;              Если ж будешь здесь торчать,              То в тюрьму пойдешь опять.              Лучше уходи, бродяга, с глаз долой!» Видно, надпись неспроста: «Потрудитесь для Христа», Он подумал: «Здесь работу я найду». Кланялся он до земли, Так, что ноги затекли, Получил же отповедь, а не еду:              «Прочь, прочь, прочь иди, бродяга,              Нет работы никакой;              Если ж будешь здесь торчать,              То в тюрьму пойдешь опять.              Лучше уходи, бродяга, с глаз долой!» Вдруг, как будто бы из стен, Появился полисмен, Спрашивает: «В город к нам попал ты как? Тебя к судье отправлю я». Сказал судья: «Здесь власть моя. С нас и так довольно нищих и бродяг.              «Прочь, прочь, прочь иди, бродяга,              Нет работы никакой;              Если ж будешь здесь торчать,              То в тюрьму пойдешь опять.              Лучше уходи, бродяга, с глаз долой!» Вот настал счастливый час — Он, отмаявшись, угас И уверен, что пойдет на небо в рай. Но у золотых ворот Петр-апостол, старый крот, Дал ему такой хороший нагоняй:              «Прочь, прочь, прочь иди, бродяга,              Нет работы никакой;              Если ж будешь здесь торчать,              То в тюрьму пойдешь опять.              Лучше уходи, бродяга, с глаз долой!»

Рабочие на Эс-Пи лайн [96] волнуются опять, Но Кэйси Джонс, наш машинист, не хочет бастовать. Его котел давно течет, и не в порядке ось, Подшипники колес скрипят, весь паровоз хоть брось…           Кэйси Джонс, трудись как окаянный,           Кэйси Джонс, награду получай.           Кэйси Джонс медалью деревянной           Награждается за службу Эс-Пи лайн. Рабочие к нему: «Бастуй! Участие прими». А Кэйси им: «Я не вожусь с подобными людьми». Но с рельс расхлябанных сошел негодный паровоз, И Кэйси в реку вместе с ним свалился под откос.           Кэйси Джонс, катись на дно по кочкам,           Кэйси Джонс, хребет себе ломай.           Кэйси Джонс, ты станешь ангелочком,           Прямо в небо поезжай по Эс-Пи лайн. У райских золотых ворот, торжественно представ, Сказал он так: «Я, Кэйси Джонс, товарный вел состав». «Ну что ж, — ответил Петр ему, — бастует хор как раз. Работу можешь ты найти штрейкбрехером у нас».           Кэйси Джонс нашел работу в небе,           Кэйси Джонс нашел себе там рай.           Кэйси Джонс у ангелов за скэба,           Так же как среди рабочих Эс-Пи лайн. Собранье ангелы тогда устроили — и вот Сошлись на том, что Кэйси Джонс и к ним не подойдет. Союз их номер двадцать три, — он есть там, говорят, — По лестнице его спустил, пинком поддавши в зад.           Кэйси Джонс летел с небес до ада.           «Кэйси Джонс, — сказал тут дьявол, — знай:           Выгребать тебе здесь серу надо           За штрейкбрехерство твое на Эс-Пи лайн!»

О завещанье ль думать мне? Ведь нечего делить родне. К чему ее притворный вздох: «К камням лавин не липнет мох». А тело? Был бы выбор мой, Я сжег бы в пепел огневой, Чтоб ветры весело в полях Развеяли цветам мой прах, Чтоб увядающий цветок Опять воскреснуть к жизни мог. Вот все, о чем бы я просил. Желаю счастья вам.