Теория капиталистического воспроизводства выясняет, какие условия необходимы для нормального, бесперебойного хода капиталистического производства, для полной реализации совокупного общественного продукта. Однако в капиталистическом обществе реализация товаров и расширение производства не происходят непрерывно, как это имеет место при социализме, но прерываются кризисами перепроизводства. Теория кризисов должна ответить прежде всего на следующие три основных вопроса: 1) почему кризисы возможны; 2) почему они неизбежны; 3) почему кризисы происходят периодически? Вместе с тем должны быть рассмотрены и последствия кризисов.

1. Возможность кризисов

Общая основа возможности кризисов. До К. Маркса многие экономисты отрицали возможность общего перепроизводства товаров, признавая лишь возможность частичного перепроизводства. Такую теорию выдвинули английский экономист Джемс Милль и глава французской вульгарной политической экономии Ж.-Б. Сэй. Исходя из того, что товары обмениваются на товары, Сэй утверждал, что предложение одного товара есть в то же время спрос на другой товар. А отсюда Сэй делал вывод, что между предложением и спросом всегда существует равновесие и перепроизводство товаров в масштабе всего общества якобы невозможно. На той же позиции стоял Д. Рикардо.

К. Маркс подверг глубокой критике это учение Сэя и Рикардо. Ошибочен их основной тезис, будто товары обмениваются на товары. В действительности же товары обмениваются на деньги, и нельзя сводить товарное обращение к непосредственному товарообмену.

Общей основой возможности кризисов является присущее еще простому товарному производству противоречие между частным и общественным трудом. Частные собственники производят товары без предварительного учета и знания общественных потребностей. Поэтому вполне возможно, что товары будут произведены в излишнем количестве по сравнению со спросом на них и не найдут сбыта.

Абстрактные возможности кризисов в простом товарном хозяйстве. Первая возможность кризисов связана с функцией денег как средства обращения.

Как известно, простое товарное обращение выражается формулой Т—Д—Т, в отличие от непосредственного товарообмена Т—Т. При непосредственном обмене продажа и покупка сливались в едином акте, а потому еще не могло быть никакого разрыва между ними. Иначе обстоит дело при товарном обращении: здесь продажа и покупка представляют собой два особых акта, не совпадающих друг с другом во времени. Поэтому продажа одного товара сама по себе еще не является покупкой другого товара и отнюдь не обязательно, чтобы между предложением и спросом всегда существовало равновесие. Товаровладелец, продав свой товар, может воздержаться от покупки чужого товара и изъять деньги из обращения, поскольку деньги представляют собой всеобщий эквивалент, за который в любое время может быть куплен любой товар. Итак, за актом Т—Д может не последовать акт Д—Т, между продажей и покупкой может произойти разрыв.

Но если А, продав свой товар, не купит товара у Б, то, значит, Б не сможет реализовать свои товары, а следовательно, не сможет купить товары у В; в результате этого В, в свою очередь, не сможет реализовать свои товары и купить товары у Г и т. д.

Вторая возможность кризисов связана с функцией денег как средства платежа. Товаровладелец может оказаться неплатежеспособным к моменту истечения срока его долгового обязательства. Эта неплатежеспособность возможна по двум причинам: 1) в силу падения цен на товары; 2) вследствие задержки в реализации товаров.

Предположим, что ткач купил у прядильщика пряжу на сумму 100 ф. ст. в кредит, выдав вексель на эту сумму сроком на три месяца. Вступая в эту кредитную сделку, ткач рассчитывал на то, что за три месяца он продаст свою ткань на рынке по определенной цене и в результате этого выручит такую сумму денег, которая будет достаточна для погашения его долга прядильщику. Однако товаропроизводитель предполагает, а рыночная стихия располагает, внося свои коррективы во все его расчеты. Вполне возможно, что за три месяца цена ткани понизится и в результате ткач выручит от продажи своего товара не 100, а только 50 ф. ст. В таком случае в момент наступления срока платежа по векселю ткач не будет иметь необходимых денег. С другой стороны, вполне возможно, что ткачу понадобится не три, а четыре или пять месяцев для продажи ткани. В таком случае по истечении трех месяцев, когда наступит срок платежа, ткач опять-таки окажется неплатежеспособным.

Так как кредитные отношения охватывают ряд товаровладельцев, то неплатежеспособность одного из них влечет за собой неплатежеспособность ряда других. Например, если А купил в кредит товары у Б, Б — у В, В — у Г, а затем А оказывается неплатежеспособным и не платит по своему долговому обязательству Б, то в результате Б не получит денег, необходимых ему для уплаты долга В, тем самым В не сможет уплатить по своему обязательству Г и т. д. Но если множество товаровладельцев окажутся неплатежеспособными, то это отразится на всем процессе реализации. В случае своей неплатежеспособности ткач, например, не сможет купить пряжу для продолжения своего производства, а это означает, что прядильщик не сможет продать пряжу и купить хлопок, хлопковод не сможет продать хлопок и купить орудия производства и т. д. В таком случае получится общий избыток предложения товаров над спросом на них, общее перепроизводство и кризис.

Реальные возможности кризисов в кругообороте и воспроизводстве капитала. Обе эти возможности кризисов являются в условиях простого товарного хозяйства, по выражению К. Маркса, только абстрактными, или формальными, возможностями. Они конкретизируются и превращаются в реальные возможности кризисов в процессе кругооборота капитала.

Во-первых, возможность всеобщего разрыва между продажами и покупками при капитализме реальнее, чем при простом товарном производстве. В общественном масштабе кругообороты многих индивидуальных капиталов переплетаются, взаимосвязаны, и если прервется один кругооборот, то это не может не сказаться на многих других.

Во-вторых, всеобщий разрыв цепи долговых обязательств при капитализме становится вполне реальной возможностью. В условиях простого товарного хозяйства продажа товаров в кредит еще не имела широкого распространения, так что неплатежеспособность отдельных товаропроизводителей не могла вызвать массовых банкротств и потрясений всей хозяйственной жизни общества. Напротив, при капитализме продажа товаров в кредит получает всеобщее распространение. А поскольку каждый капиталист продает свои товары в кредит и, в свою очередь, покупает товары в кредит у других капиталистов, постольку разрыв цепи долговых обязательств в случае неплатежеспособности заемщиков не локализуется в узких рамках, но может привести к потрясению всей хозяйственной жизни общества.

Еще более реальной возможность кризисов становится в связи с условиями воспроизводства общественного капитала. Как было показано выше (см. главу XV), для реализации совокупного общественного продукта необходимы определенные соотношения между производством средств производства и производством предметов потребления, а также внутри каждого из этих подразделений. Однако при анархии капиталистического производства не существует никакого механизма, который обеспечивал бы поддержание необходимой пропорциональности между различными сферами и отраслями производства. Поэтому реальной возможностью является нарушение условий реализации совокупного общественного продукта и кризис.

2. Неизбежность кризисов при капитализме

Поскольку между продажами и покупками может произойти разрыв, постольку наступление кризиса возможно. Но, с другой стороны, за продажей может последовать покупка без всякого разрыва между этими двумя актами, а при этом условии никакого кризиса не произойдет.

Поскольку может произойти разрыв цепи долговых обязательств, кризисы возможны. Однако и эта возможность не обязательно превращается в действительность. Разрыв цепи долговых обязательств может произойти, но может и не произойти. Таким образом, и функция денег как средства обращения и функция денег как средства платежа содержит в себе только возможности кризиса, но не является причиной, неизбежно порождающей кризисы.

То, что возможность кризисов и их неизбежность — явления совершенно различные, подтверждается историческими фактами. Обе рассмотренные нами возможности кризисов имелись налицо еще задолго до капитализма; тем не менее в действительности периодические кризисы перепроизводства стали происходить только с 1825 года, то есть лишь в условиях развитого капитализма. Отсюда следует, что причины, порождающие неизбежность кризисов, надо искать не в тех условиях, которые существовали еще при простом товарном производстве, а в капиталистическом способе производства.

Основное противоречие капитализма — причина неизбежности кризисов. Периодические кризисы перепроизводства коренятся в противоречии между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения результатов производства. Напомним, в чем состоит сущность этого основного противоречия капитализма.

На капиталистических предприятиях продукты производятся не в одиночку, а коллективным трудом множества наемных рабочих. Это обобществление труда достигает высшей ступени при крупном машинном производстве. Ф. Энгельс писал: «Вместо самопрялки, ручного ткацкого станка, кузнечного молота появились прядильная машина, механический ткацкий станок, паровой молот; вместо отдельной мастерской — фабрика, требующая совместного труда сотен и тысяч рабочих. Подобно средствам производства, и само производство превратилось из ряда разрозненных действий в ряд общественных действий, а продукты — из продуктов отдельных лиц в продукты общественные Пряжа, ткани, металлические товары, выходящие теперь из фабрик и заводов, представляют собой продукт совместного труда множества рабочих, через руки которых они должны были последовательно пройти, прежде чем стали готовыми».

Обобществление труда не сводится только к коллективному труду многих рабочих на одном предприятии. Капиталистический способ производства предполагает широко развитое общественное разделение труда. Промышленность полностью отделяется от земледелия и сама распадается на множество отдельных отраслей — пищевую, обувную, швейную, каменноугольную, металлургическую, металлообрабатывающую, химическую, автомобильную и т. д. 

Чем шире развито общественное разделение труда, тем теснее взаимосвязь между отдельными отраслями производства. Например, швейные фабрики должны получать ткани с ткацких фабрик, уголь с каменноугольных шахт, машины — с машиностроительных заводов и т. д. Таким образом, в силу общественного разделения труда «многие раздробленные процессы производства сливаются в один общественный процесс производства».

Общественному характеру производства противостоит капиталистическая форма присвоения. Способ присвоения при капитализме характеризуется следующими двумя особенностями: во-первых, это — частное присвоение, то есть средства производства и продукты труда не принадлежат всему обществу, а являются частной собственностью отдельных лиц или компаний. Во-вторых, это — капиталистическое присвоение, то есть присвоение, основанное на эксплуатации наемного труда.

Итак, капиталистическое производство имеет общественный характер: напротив, присвоение имеет частнокапиталистический характер. «Собирая на фабриках и заводах миллионы рабочих, обобществляя процесс труда, капитализм придает производству общественный характер, но результаты труда присваиваются капиталистами. Это основное противоречие капитализма — противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения — проявляется в анархии производства и отставании платежеспособного спроса общества от расширения производства, ведет к разрушительным периодическим экономическим кризисам».

Каким же путем постоянно присущее капитализму противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения время от времени вызывает кризисы перепроизводства?

Рост капиталистического производства за пределы платежеспособного спроса. Движущий мотив капиталистического производства — прибавочная стоимость. В целях увеличения своей прибыли капиталисты вкладывают в производство все новые и новые капиталы, а так как жажда прибыли ненасытна, то капиталистическому хозяйству свойственна тенденция к безграничному расширению производства.

Однако расширение производства при капитализме не сопровождается соответствующим ростом потребления. Между производством и потреблением в капиталистическом обществе существует антагонистическое противоречие, причем производство стремится к безграничному расширению, потребление же народных масс ограничено узкими рамками.

Размеры потребления рабочего класса ограничены суммой получаемой им заработной платы. Правда, с накоплением капитала в известной мере растет и переменный капитал, следовательно, увеличиваются общий фонд заработной платы и размеры потребления рабочего класса. Но платежеспособный спрос рабочих отстает от роста производства.

Прежде всего повышение органического строения капитала ведет к тому, что сумма заработной платы рабочего класса увеличивается медленнее, чем сумма стоимости произведенных в капиталистическом обществе товаров, то есть происходит относительное сокращение платежеспособного спроса рабочего класса. Кроме того, повышение органического строения капитала ведет к росту промышленной резервной армии, а рост армии безработных оказывает понижательное влияние на уровень реальной заработной платы занятых рабочих, что усиливает отставание платежеспособного спроса рабочего класса от роста производства. Это вовсе не обязательно предполагает абсолютное падение уровня реальной заработной платы; но даже если он повышается, то во всяком случае рост совокупного фонда заработной платы в реальном выражении отстает от роста производства предметов потребления.

Что касается буржуазии, то она, хотя и предъявляет возрастающий спрос на предметы потребления, не может поглотить весь прирост продукции II подразделения, состоящей в значительной мере из предметов массового потребления. Накопляя капитал, капиталисты увеличивают в большей мере спрос на средства производства, чем на предметы потребления.

Итак, расширению капиталистического производства не соответствует рост платежеспособного потребительского спроса. В период промышленного подъема капиталистическое производство быстро расширяется, но платежеспособный спрос трудящихся масс относительно сокращается, то есть он уменьшается по сравнению со все увеличивающимся объемом производства. Поэтому за подъемом неизбежно следует экономический кризис, когда обнаруживается перепроизводство товаров.

Как указывал К. Маркс, «чем больше развивается производительная сила, тем более приходит она в противоречие с узким основанием, на котором покоятся отношения потребления». В экономических кризисах резко проявляется несоответствие между производительной и потребительной силой капиталистического общества, противоречие между тенденцией капиталистического производства к безграничному расширению и ограниченностью платежеспособного спроса. Но само это противоречие, непосредственно ведущее к кризисам, есть результат и форма проявления основного противоречия капитализма.

Анархия и непропорциональность развития капиталистического производства. Основное противоречие капитализма проявляется также в виде противоречия между организацией производства на отдельных предприятиях и анархией производства во всем капиталистическом обществе.

В рамках отдельного капиталистического предприятия существует сознательная и планомерная организация производства, обеспечивающая необходимую пропорциональность в распределении труда и средств производства. Так, например, если на текстильной фабрике занята тысяча рабочих, то руководители производства заранее учитывают и определяют, какая часть из этой тысячи должна работать в прядильном цехе, ткацком, красильном и т. д. Здесь, по выражению К. Маркса, действует железный закон строго определенных пропорций. Известная планомерность существует и внутри капиталистических трестов.

Прямо противоположная картина наблюдается во всем капиталистическом обществе в целом. Частная собственность на средства производства исключает возможность планомерной организации общественного производства при капитализме, каждое капиталистическое предприятие и объединение производит товары на свой страх и риск, без учета общественных потребностей, вслепую, не зная заранее, какие товары и в каком количестве нужны обществу.

Анархия капиталистического производства неизбежно ведет к неравномерному и непропорциональному развитию различных отраслей производства. Рост производства в I и во II подразделениях происходит без планомерной увязки этих сфер производства друг с другом, а потому пропорциональность между ними неизбежно нарушается. Но, как было выяснено в предыдущей главе, для реализации товаров необходима определенная пропорциональность общественного производства. Если в силу анархии капиталистического производства эта пропорциональность нарушается, то, значит, нарушается весь процесс реализации, и капиталистическое хозяйство оказывается в состоянии кризиса.

Следует, однако, иметь в виду, что не всякая диспропорциональность означает экономический кризис. Для капиталистического хозяйства диспропорциональность есть типичное, постоянное явление; между тем кризисы происходят периодически, а не существуют постоянно. До тех пор пока присущая капитализму непропорциональность выступает в виде частичных диспропорций, касающихся единичных отраслей производства, она не перерастает в кризис; такие частичные диспропорции могут преодолеваться путем переливания капиталов из одних отраслей производства в другие. Но когда диспропорциональность становится всеобщей, когда резко нарушается соответствие между двумя основными подразделениями общественного производства — производством средств производства и производством предметов потребления, тогда она перерастает в экономический кризис.

Необходимо, далее, подчеркнуть, что непропорциональность развития различных сфер капиталистического производства и несоответствие между ростом капиталистического производства и ограниченностью потребления народных масс — это не два автономных, не связанных друг с другом фактора, ведущих к кризисам самостоятельно и независимо друг от друга. «"Потребительная сила общества" и "пропорциональность различных отраслей производства", — указывал В. И. Ленин, — это вовсе не какие-то отдельные самостоятельные, не связанные друг с другом условия. Напротив, известное состояние потребления есть один из элементов пропорциональности». Как было показано в предыдущей главе, условием реализации совокупного общественного продукта при расширенном воспроизводстве является следующее равенство:

I (v+Δv+mn) = II (с+Δс).

Левая часть этого равенства показывает размеры спроса, предъявляемого на продукцию II подразделения со стороны рабочих и капиталистов I подразделения. Отставание платежеспособного спроса общества от роста производства выражается в том, что I (v+Δv+mn) увеличивается медленнее, чем II (с+Δс). А это означает, что несоответствие между ростом капиталистического производства и ограниченностью платежеспособного спроса неизбежно порождает и диспропорциональность между I u II подразделением.

К. Маркс рассматривал ограниченность потребления народных масс и диспропорциональность капиталистического производства как две взаимосвязанные формы проявления основного противоречия капитализма. Вследствие основного противоречия капитализма рост капиталистического производства выходит за узкие границы платежеспособного спроса народных масс, а это влечет за собой всеобщую диспропорциональность капиталистического производства и кризис.

Так как причиной, порождающей кризисы, является основное противоречие капиталистического способа производства, то отсюда следует важный вывод о невозможности уничтожения кризисов в рамках капитализма и о необходимости свержения капитализма для обеспечения бескризисного развития общественного производства.

3. Периодичность кризисов и промышленный цикл

Периодичность кризисов. Понятие цикла. Экономические кризисы повторяются регулярно, через определенные промежутки времени. Вначале кризисы были отделены один от другого периодом в 10—11 лет. Так, первый кризис разразился в 1825 году, второй — в 1836, третий — в 1847, четвертый — в 1857 году. При этом кризис 1825 года ограничился только Англией, кризис 1836 года имел место в Англии и США, кризис 1847 года охватил Англию, США, Францию и Германию, а кризис 1857 года был уже мировым экономическим кризисом.

Во второй половине XIX века наблюдается учащение кризисов, причем период, отделяющий один кризис от другого, составляет уже не 10—11, а 7—9 лет. Так, за кризисом 1857 года последовал кризис 1866, затем кризис 1873, далее — кризисы 1882 и 1890 годов.

В эпоху империализма кризисы также происходят с регулярной периодичностью: сначала через каждые 7—9 лет, а затем чаще. Первым кризисом эпохи империализма был кризис 1900 года. За ним последовал кризис 1907 года. В период между первой и второй мировыми войнами произошло три экономических кризиса: в 1920—1921, в 1929—1933 и в 1937—1938 годах.

После второй мировой войны в цитадели современного капитализма — в США — кроме резкого сокращения производства сразу же по окончании войны (в 1945—1946 гг.) произошло четыре экономических кризиса: в 1948—1949, 1953—1954, 1957—1958 и 1960—1961 годах.

Период, отделяющий один кризис от другого, называется промышленным циклом и включает в себя четыре основные фазы: 1) кризис; 2) депрессия; 3) оживление и 4) промышленный подъем.

Характерные черты экономического кризиса. Главные особенности кризиса таковы:

1. Перепроизводство товаров по сравнению с платежеспособным спросом на них. Во время кризиса масса товаров оказывается избыточной и не может быть реализована.

2. Резкое падение цен вследствие превышения предложения товаров над спросом. Например, во время кризиса 1857 года оптовые цены в Англии понизились в среднем на 13%, в США — на 16%. Особенно катастрофическое падение цен наблюдалось во время кризиса 1929—1933 годов, в результате которого цены в США упали почти на 54%, в Англии — почти на 58%.

3. Резкое сокращение размеров производства. Движущим мотивом капиталистического производства является погоня за прибылью. Но во время кризиса, когда цены на товары падают, происходит значительное понижение нормы прибыли, а многие предприятия оказываются даже убыточными. Понятно, что при этих условиях капиталисты не заинтересованы в расширении производства, а, напротив, сокращают его. Так, во время кризисов 1948—1949 и 1953—1954 годов промышленная продукция США сократилась на 10%, а во время кризиса 1957—1958 годов — даже на 15% по сравнению с высшим предкризисным уровнем. Упадок производства есть важнейшая черта экономического кризиса.

4. Массовые банкротства предприятий. Во время кризиса товары не реализуются или же реализуются по низким ценам; поэтому многие капиталисты оказываются не в состоянии платить по своим долговым обязательствам и терпят крах. Колоссальных размеров банкротства предприятий достигли в период мирового экономического кризиса 1929—1933 годов. Только за три года (1930—1932 гг.) в Англии обанкротилось свыше 20 тыс., в Германии — около 71 тыс., в США — свыше 86 тыс. предприятий.

5. Большой рост безработицы и падение заработной платы. Сокращение производства ведет к тому, что масса рабочих выталкивается из производства в ряды армии безработных, а заработная плата занятых рабочих падает. Во время кризиса 1929—1933 годов общее число безработных в 32 странах превысило 26 млн. человек. Большой рост безработицы характерен и для современных кризисов. Так, в 1957 году в США число полностью безработных составляло 2,9 млн., а в результате кризиса оно достигло в марте 1958 года, по официальным данным, 5,2 млн., по данным же профсоюзов, — 6 млн. человек.

6. Потрясение кредитной системы. Промышленный кризис порождает денежно-кредитный кризис, выражением которого являются резкое сокращение коммерческого и банкирского кредита, массовое изъятие вкладов и крахи банков, падение курса акций и облигаций и т. д. Наиболее типичное проявление кризиса в сфере кредита — резкое повышение нормы процента, объясняющееся всеобщей погоней за деньгами при одновременном сокращении предложения ссудного капитала вследствие отлива вкладов из банков. Так, например, в 1857 году учетный процент Банка Англии повысился с 5 до 10, а в США в разгар кризиса 1907 года процент по ссудам временами доходил до 130.

Характерные черты депрессии. В отличие от кризиса, депрессия характеризуется следующими основными чертами:

1. Рассасывание товарного избытка. Размеры платежеспособного спроса находятся в обратной зависимости от уровня товарных цен. После того как во время кризиса рыночные цены товаров падают, в фазе депрессии реализация товаров постепенно возобновляется.

2. Приостановка резкого падения цен. Во время депрессии цены товаров сначала продолжают падать, но уже не так резко, как во время кризиса, а в дальнейшем падение цен прекращается.

3. Прекращение упадка производства. В период депрессии размеры производства несколько увеличиваются по сравнению с кризисным минимумом, но еще не достигают предкризисного максимума.

4. Падение ссудного процента. Масса денежных капиталов, не находящих себе применения в промышленности и торговле, стекается в банки, спрос же па них незначителен, и в результате норма процента достигает минимума.

Характерные черты оживления и подъема. Как оживление, так и подъем характеризуются ростом производства. Различие же между этими фазами состоит в том, что во время оживления только восстанавливается тот объем промышленного производства, которого оно достигало перед кризисом, тогда как во время подъема промышленная продукция превышает предкризисный максимум и достигает нового максимума в пределах данного цикла.

Наиболее важной из этих двух фаз является фаза промышленного подъема. Основные черты се таковы:

1. Быстрый рост производства. Например, во время промышленного подъема, предшествовавшего кризису 1857 года, выплавка чугуна увеличилась в Англии на 63%, в Германии — более чем в 2,5 раза, в США — на 40%. В условиях современного капитализма рост производства весьма замедлился. Так, кризису 1957—1958 годов в США предшествовало увеличение промышленного производства за три года (1954—1957) на 16%.

2. Значительное повышение товарных цен. Рост производства сопровождается ростом спроса на товары, в результате чего цены быстро растут. Например, с 1851 по 1857 год индекс оптовых цен повысился в США на 32%, в Англии — на 40, в Германии — почти на 43%. В эпоху империализма повышение цен происходит не только в результате циклических факторов, но и в результате постоянно действующего фактора — взвинчивания цен монополиями.

3. Сокращение размеров безработицы. Быстрое расширение производства вызывает рост числа занятых рабочих, в результате чего армия безработных уменьшается.

4. Повышение заработной платы. Увеличение спроса на рабочую силу и уменьшение безработицы способствуют повышению уровня заработной платы. Однако повышение денежной заработной платы отнюдь не означает такого же повышения реальной заработной платы, так как одновременно растут цены на предметы потребления.

5. Кредитная экспансия, то есть расширение размеров кредита, предоставляемого промышленным и торговым капиталистам банками. В ходе промышленного подъема рост спроса на ссудный капитал опережает рост предложения ссудных капиталов, и норма процента постепенно повышается.

Кризис — важнейшая фаза промышленного цикла. Основной фазой промышленного цикла, имеющей определяющее значение во всем цикле, является кризис. Каждый кризис служит исходным пунктом для следующих за ним фаз цикла и создает условия для них, а каждый подъем неизбежно обрывается новым кризисом. Циклический характер капиталистического воспроизводства — это не простая смена повышательного движения производства понижательным движением, а именно скачкообразная смена подъемов кризисами, расширенного воспроизводства — резким падением производства.

Но так как в кризисах наиболее резко проявляются присущие капитализму противоречия, то ряд буржуазных экономистов пытается вообще исключить кризис из промышленного цикла. Так, американский экономист У. Митчелль заявляет: «...Слово «кризис» является неудачным термином для обозначения одной из четырех фаз экономического цикла». Митчелль и многие современные буржуазные экономисты заменяют понятие «кризис» понятием «рецессия», под которой они понимают просто понижательную волну в рамках экономического цикла. Тем самым они хотят внушить мысль, что за подъемом не обязательно следует острое расстройство капиталистической экономики, но будто бы вполне возможен плавный спуск от подъема к «рецессии». Однако, как бы ни изощрялись буржуазные апологеты, экономические кризисы представляют собой неотъемлемую и важнейшую фазу промышленного цикла.

Механизм перехода от кризиса к депрессии и оживлению.Каждая фаза промышленного цикла создает внутри себя самой условия и предпосылки, необходимые для перехода к следующей фазе.

Процесс выхода из кризиса и перехода к депрессии есть результат действия многочисленных факторов, из которых главными являются следующие:

1. Падение товарных цен. Размеры спроса на товары зависят от уровня цен. Чем ниже цены товаров, тем больше спрос на них. Поэтому вызванное кризисом падение цен ведет в конечном счете к тому, что товары, не находившие себе раньше сбыта, начинают постепенно реализовываться.

2. Сокращение размеров производства. Во время кризиса производство резко сокращается, а это ведет к уменьшению предложения товаров на рынке. Таким путем размеры предложения в конце концов приспособляются к размерам платежеспособного спроса, то есть перепроизводство товаров постепенно изживается.

3. Уничтожение части товаров. Некоторые товары, залеживаясь во время кризиса на складах, подвергаются порче, бездействующие в период кризиса машины продолжают снашиваться и частично выходят из строя. Таким образом, избыток товаров отчасти ликвидируется путем прямого их уничтожения. Во время мирового экономического кризиса 1929—1933 годов капиталисты и их правительства даже сознательно уничтожали массу товаров для того, чтобы ликвидировать часть товарного излишка. Так, например, в США в 1933 году был уничтожен урожай хлопка на площади 10 млн. га, правительство скупило и уничтожило 5 млн. свиней, в Бразилии ежегодно сжигалось или выбрасывалось в море 10 млн. мешков кофе и т. д.

4. Обесценение элементов постоянного капитала. Во время кризисов цены на средства производства падают обычно сильнее, чем на предметы потребления. Обесценение элементов постоянного капитала ведет к повышению нормы прибыли, а это стимулирует капиталистов к новым вложениям капитала в свои предприятия. Поэтому упадок производства постепенно сменяется его расширением.

5. Падение заработной платы. В результате того что во время кризиса заработная плата рабочих падает, для капиталистов снижаются издержки производства. Достигаемое за счет снижения заработной платы повышение нормы прибавочной стоимости и нормы прибыли дает новые стимулы капиталистам к накоплению капитала и расширению производства. Следовательно, капиталисты выходят из кризиса путем усиления эксплуатации рабочего класса.

Обновление основного капитала и переход от оживления к подъему. Падение цен и обострение конкуренции во время кризиса заставляют капиталистов изыскивать всяческие способы для снижения издержек производства. Но для того чтобы значительно понизить издержки производства, капиталисты должны заменить старые машины и оборудование новыми, более производительными. Поэтому после кризисов начинается обновление основного капитала. Когда это обновление приобретает массовые масштабы, совершается переход от оживления к промышленному подъему.

Замена старых машин и оборудования новыми, строительство новых фабрик и заводов влекут за собой рост спроса на средства производства и ведут к быстрому росту I подразделения. Рост I подразделения, в свою очередь, ведет к увеличению числа занятых в нем рабочих и к росту спроса на предметы потребления, что вызывает рост II подразделения. Таким образом, массовое обновление основного капитала служит материальной основой промышленного подъема.

Но обновление основного капитала не продолжается бесконечно. По истечении нескольких лет промышленного подъема переоборудование старых предприятий и строительство новых фабрик и заводов заканчиваются, в результате чего уменьшается тот добавочный спрос на средства производства — машины, железо, сталь, уголь, строительные материалы и т. д., который был вызван обновлением основного капитала. В то же время в строй вступают новые предприятия, выбрасывающие на рынок значительные массы товаров. Однако скачкообразному росту товарной продукции не соответствует рост платежеспособного спроса по причинам, уже выясненным в предыдущем разделе; поэтому за подъемом неизбежно наступает кризис.

В периодическом обновлении основного капитала К. Маркс раскрыл материальную основу периодичности кризисов. Но не следует смешивать материальную основу периодичности кризисов с их причиной. Смена подъемов кризисами, как было выяснено выше, порождается основным противоречием капитализма, а воспроизводство основного капитала определяет в значительной мере продолжительность цикла. Но и эта продолжительность зависит не только от сроков обновления основного капитала. В одном из писем к Ф. Энгельсу К. Маркс указывал: «Средний срок, в течение которого обновляется машинное оборудование, является одним из важных моментов для объяснения многолетнего цикла, через который проходит промышленное развитие с тех пор, как консолидировалась крупная промышленность». Но кроме этого момента имеют значение и другие. Чем острее вся совокупность противоречий капитализма, тем чаше происходят экономические кризисы.

4. Аграрные кризисы

Влияние промышленных кризисов на сельское хозяйство и специфические аграрные кризисы. Сельское хозяйство при капитализме подвержено влиянию тех циклических колебаний, очагом которых является капиталистическая промышленность. В периоды промышленных подъемов увеличивается спрос промышленности на сельскохозяйственное сырье, а растущей армии промышленных рабочих требуется большее количество производимого в сельском хозяйстве продовольствия. Это ведет к повышению цен на сельскохозяйственные товары и дает толчок к росту их производства.

С другой стороны, в периоды промышленных кризисов сокращается спрос промышленности и городского населения на продукцию сельского хозяйства. В результате цены сельскохозяйственных продуктов падают, что наносит удар этой отрасли народного хозяйства. 

Но в сельском хозяйстве при капитализме происходят и специфические аграрные кризисы, не связанные с промышленными кризисами и отличающиеся рядом особенностей. Специфические аграрные кризисы 1) охватывают только сельское хозяйство; 2) не имеют циклического характера; 3) являются значительно более длительными, чем промышленные кризисы. В то время как промышленный кризис длится самое большее несколько лет (обычно он продолжается только один-два года), аграрный кризис может длиться целые десятилетия.

История капитализма до второй мировой войны знала два чрезвычайно длительных аграрных кризиса: первый из них поразил сельское хозяйство Европы и продолжался с 70 до середины 90-х годов XIX в., то есть почти четверть века; второй был аграрным кризисом, охватившим весь капиталистический мир, он начался в 20-х годах текущего столетия и продолжался до второй мировой войны. После второй мировой войны снова начался аграрный кризис, который еще не закончился.

Европейский аграрный кризис конца XIX века. На протяжении длительного периода времени в европейских странах происходило систематическое падение цен на зерновые продукты. Так, с 1871—1875 по 1891—1895 годы цена пшеницы упала в Англии на 48%, в Германии на 27, во Франции — на 3%. Непосредственной причиной этого явился приток большого количества зерна из заокеанских стран в Европу, чему способствовало развитие железнодорожного и морского транспорта.

В рассматриваемый период сельское хозяйство западноевропейских стран впервые столкнулось с заокеанской конкуренцией. Использование плодородных земель, прогресс техники в американском земледелии и отсутствие в тот период в США абсолютной ренты объясняют дешевизну американского хлеба, с которым не мог конкурировать хлеб, производившийся в сельском хозяйстве Западной Европы. Кроме того, в этот период на западноевропейские рынки стал притекать в большом количестве также хлеб из России и Индии.

Перепроизводство зерна и длительное падение цен на него тяжело отразились на европейском зерновом хозяйстве, которое стало убыточным. Сущность данного аграрного кризиса состояла в следующем: «...Сельское хозяйство Европы потеряло, вследствие конкуренции стран, производящих хлеб крайне дешево, возможность сваливать на массу потребителей те тяжести, которые частная собственность на землю и капиталистическое товарное производство возлагают на сельское хозяйство... Главная из этих тяжестей — поземельная рента. В Европе она взвинчена предшествующим историческим развитием до громадных пределов (и дифференциальная и абсолютная рента) и закреплена в ценах на землю... До сих пор капиталистическое земледелие Европы сваливало на потребителей непомерно вздутую ренту (в виде высоких хлебных цен), теперь же тяжесть этой ренты падает на самих сельских хозяев и землевладельцев, разоряя их».

Аграрный кризис вызвал не только массовое разорение мелких крестьянских хозяйств, но и гибель мелких капиталистических сельскохозяйственных предприятий. Что же касается крупных капиталистических предприятий, то они в конце концов нашли выход из кризиса путем технической перестройки хозяйства и его приспособления к изменившимся условиям рынка. В западноевропейских странах стала осуществляться интенсификация сельского хозяйства: увеличилось применение минеральных удобрений и сельскохозяйственных машин, расширилась площадь под кормовыми и техническими культурами, получило развитие животноводство. Крупная сельскохозяйственная буржуазия осуществила выход из аграрного кризиса в значительной мере за счет усиления эксплуатации рабочих: в Англии, например, падение заработной платы сельскохозяйственных рабочих за период кризиса составило от 10 до 30%.

Мировой аграрный кризис 20—30-х годов XX в. В период первой мировой войны и в первые послевоенные годы европейское сельское хозяйство переживало упадок, в заокеанских же странах производство сельскохозяйственных продуктов значительно возросло, причем они поставляли эти продукты в Европу в громадных количествах. В 1919—1921 годах продукция зерновых хлебов в Европе уменьшилась по сравнению с довоенным уровнем на 21%, а в Северной Америке увеличилась на 26%. Экспорт пшеницы из США в 1919—1921 годах превышал довоенный уровень в 3,7 раза, из Канады — в 1,5, из Аргентины — в 1,4, из Австралии — в 1,8 раза.

После окончания войны правительства западноевропейских стран перестали в массовом масштабе покупать хлеб, мясо и другие сельскохозяйственные продукты в США, Канаде, Аргентине и Австралии для содержания своих армий. Что же касается спроса народных масс, то ввиду ухудшения их положения он находился на низком уровне. С другой стороны, сельское хозяйство европейских стран было мало-помалу восстановлено, и продукция его сначала достигла, а потом и превысила довоенный уровень. В итоге мировое производство сельскохозяйственных продуктов превысило платежеспособный спрос на них и капиталистический мир был охвачен аграрным кризисом.

Данный аграрный кризис отличался некоторыми особенностями по сравнению с аграрным кризисом конца XIX века.

Во-первых, аграрный кризис 20—30-х годов текущего столетия имел мировые масштабы (разумеется, в рамках капиталистического мира), тогда как в XIX веке происходил кризис только сельского хозяйства европейских стран.

Во-вторых, в XX веке аграрный кризис поразил все отрасли сельского хозяйства стран капиталистического мира (зерновое хозяйство, животноводство и т. д.), в то время как в XIX веке он был в основном кризисом зернового хозяйства европейских стран.

В-третьих, в XX веке аграрный кризис имел несравненно большую разрушительную силу, чем в XIX веке, причем он особенно обострился после того, как переплелся с мировым экономическим кризисом 1929—1933 годов. В 1930—1934 годах индекс цен на сельскохозяйственные товары в США упал на 45% по сравнению с периодом 1915—1919 годов, а валовой доход сельского хозяйства США с 1929 по 1935 год уменьшился на 33%. В условиях аграрного кризиса достигло колоссальных масштабов разорение мелких фермеров. В США за период 1926—1937 годов за неуплату долгов и налогов было принудительно продано более 2 млн. ферм, что составляло свыше трети общего числа ферм.

Роль монополии частной собственности на землю и ренты в углублении и обострении аграрных кризисов. Взвинченная в результате длительного исторического развития, земельная рента фиксируется в арендных договорах, заключаемых обычно на ряд лет. Когда происходит аграрный кризис и цены сельскохозяйственных продуктов резко падают, ставки арендной платы долгое время не подвергаются пересмотру и остаются на высоком уровне. В США доля ренты в цене пшеницы поднялась с 30% в 1924—1929 годах до 50—54% в 1930—1932 годах. Это крайне ухудшает положение сельского хозяйства и обусловливает затяжность аграрного кризиса.

При падении цен в период аграрного кризиса капиталистические арендаторы прежде всего пытаются переложить тяжесть кризиса на сельскохозяйственных рабочих, снижая их заработную плату. С 1919 по 1940 год в США среднечасовой заработок сельскохозяйственных рабочих уменьшился почти вдвое. Но выплачивать высокую ренту только за счет снижения заработной платы им не удается, и частично эту ренту в условиях аграрного кризиса приходится уплачивать не из добавочной прибыли, а из средней прибыли или даже за счет сокращения капитала, вкладываемого в сельское хозяйство. Бремя высокой земельной ренты ограничивает капиталовложения в сельское хозяйство, препятствует обновлению основного капитала и выходу из аграрного кризиса, обусловливая его чрезвычайную затяжность.

В том же направлении действует наличие множества мелких крестьянских хозяйств, которые ведут производство не ради прибыли, а для получения необходимых средств существования. При падении цен капиталисты сокращают производство, мелкие же фермеры вынуждены продолжать его в прежних размерах, чтобы иметь возможность прокормиться и уплатить арендную плату и налоги. Поэтому в сельском хозяйстве перепроизводство изживается значительно медленнее, чем в промышленности. Это обстоятельство также усугубляет и затягивает аграрные кризисы.

5. Кризисы в эпоху монополистического капитализма

Учащение кризисов в XX веке. Переход капитализма к концу XIX — началу XX века на его высшую, монополистическую стадию привел, вопреки утверждениям буржуазных апологетов, не к ликвидации кризисов, а, напротив, к их учащению. В то время как за последние 75 лет XIX века в главной капиталистической стране того времени — Англии — произошло восемь экономических кризисов, то есть в среднем один кризис приходился на десятилетие, за первые 60 лет XX века в главной стране монополистического капитализма — США — произошло десять экономических кризисов, то есть в среднем один кризис приходится примерно на шесть лет.

Общая причина учащения кризисов — обострение противоречий капитализма на его монополистической стадии. Чем глубже и острее противоречия, присущие капиталистическому способу производства, тем короче промежутки, отделяющие один кризис от другого.

Важным фактором учащения кризисов в эпоху монополистического капитализма является сокращение срока жизни основного капитала. В XX веке, в связи с усилением технического прогресса, ускорился моральный износ основного капитала и сократился период строительства новых фабрик и заводов. С этим связано и то, что периоды промышленного подъема укорачиваются, а кризисы происходят чаще.

Углубление кризисов в XX веке. Экономические кризисы в эпоху империализма до второй мировой войны были более глубокими, чем прежде. Это видно из следующего сопоставления.

*По углю и чугуну, кончая кризисом 1907 года, мировой итог включает Россию; с 1920 года мировой итог без СССР. Промышленное потребление хлопка — сумма потребления по США, Англии, Германии, Франции, Италии.

**США, Англия, Германия, Франция.

Как видим, во время кризисов последней трети XIX века мировая добыча угля сокращалась менее чем на 2—3%, а во время кризисов первой трети XX века степень падения достигала 14 и даже 31%; мировая выплавка чугуна в результате кризисов последней трети XIX века снижалась на 5—9%, а в результате кризисов первой трети XX века — на 20—65%.

Значительно большей глубины достигли кризисы в эпоху империализма и по другим показателям, в частности по степени падения цен. Так, максимальное кризисное падение цен в условиях домонополистического капитализма составило в 1870 году в Англии 25%, в США — около 34; между тем кризисы 1920—1921 годов и 1929—1933 годов привели к падению цен в Англии на 37 и 58, в США — на 38 и 54%.

Углубление кризисов в XX веке обусловлено в конечном счете обострением основного противоречия капитализма.

В эпоху империализма прогрессирующее развитие общественного разделения труда (именно в эту эпоху в промышленности выделился ряд новых отраслей — автомобильная, авиационная, электронная, производство синтетического каучука, искусственных волокон, пластических масс и т. д.) и гигантская концентрация производства придали капиталистическому производству еще более общественный характер, чем оно имело прежде. Множество наемных рабочих коллективно производит товары на гигантских капиталистических предприятиях, и множество отраслей общественного производства находится между собой в тесной взаимосвязи.

С другой стороны, в эпоху империализма контроль над подавляющей частью собственности сосредоточивается в руках кучки капиталистических магнатов — финансовой олигархии. Тем самым усугубляется вообще присущий капитализму частный характер присвоения. Обострение противоречия между общественным производством и частнокапиталистическим присвоением в конечном счете и обусловливает особую глубину кризисов в условиях монополистического капитализма.

Конкретными причинами углубления кризисов в эпоху империализма являются господство монополий и образование финансового капитала.

Монополии имеют большие возможности, чем немонополизированные предприятия, скачкообразно расширять производство в периоды промышленного подъема, так как они, во-первых, обладают громадным источником накопления в виде монопольной прибыли и, во-вторых, могут широко использовать выпуск акций и получение кредитов от банков. Но вместе с тем монополии оказывают давление на жизненный уровень пролетариата, причем монопольные цены становятся новым фактором, действующим в понижательном направлении на реальную заработную плату. В результате всего этого несоответствие между ростом капиталистического производства и относительным сокращением платежеспособного спроса народных масс достигает в эпоху империализма наивысшей степени, а вместе с тем кризисы перепроизводства достигают наибольшей глубины.

Важную роль в углублении кризисов играет образование финансового капитала. Сросшиеся с промышленными монополиями банки направляют громадные капиталы в монополизированные предприятия, урезывая в то же время кредиты аутсайдерам. Это усиливает непропорциональность развития промышленности и сельского хозяйства, тяжелой и легкой промышленности. Возможность получения добавочных капиталов от банков, а также за счет выпуска акций и облигаций, создает благоприятные условия для скачкообразного роста производства в монополизированной промышленности, причем этот рост не сообразуется с размерами платежеспособного спроса на товары. Неминуемая расплата за это — кризисы.

Сращивание банковского капитала с промышленным делает и тот и другой особенно чувствительными к экономическим кризисам. Промышленные компании, широко опирающиеся на кредит тесно связанных с ними банков, во время кризисов, когда банкам приходится свертывать свои операции, внезапно лишаются кредитной поддержки, а это ведет к увеличению числа их банкротств. В свою очередь, банки, сделавшие во время промышленного подъема крупные долгосрочные капиталовложения в промышленность, при наступлении кризиса несут большие потери, что ведет к банковским крахам.

Особенности мирового экономического кризиса 1929—1933 годов. Наибольшей глубиной и разрушительной силой из всех кризисов перепроизводства отличался мировой экономический кризис 1929—1933 годов. По всем главным показателям — по сокращению производства, падению товарных цен, числу банкротств и т. д. — этот кризис намного превзошел все предыдущие экономические кризисы. Например, выплавка чугуна в капиталистическом мире за время кризиса 1929—1933 годов уменьшилась на 65% против 20% при кризисе 1907 года и 40% при кризисе 1920 года. Промышленное производство всего капиталистического мира в результате кризиса 1929—1933 годов сократилось на 44% и было отброшено на 20 лет назад, а в отдельных странах — даже до уровня конца XIX века.

Мировой экономический кризис 1929—1933 годов отличался от всех предыдущих кризисов и своей необычайной затяжностью: сокращение производства происходило в течение трех, четырех и более (по отдельным отраслям промышленности) лет, тогда как прежде экономический кризис длился один-два года, а потом переходил в депрессию.

Характерной чертой и особенностью мирового экономического кризиса 1929—1933 годов было переплетение промышленного кризиса с аграрным. Затяжной аграрный кризис начался в капиталистическом мире еще в 20-х годах нашего века, но в начале 30-х годов произошло переплетение двух кризисов — промышленного и аграрного, каждый из которых усугублял другой. Аграрный кризис усиливал промышленный кризис, поскольку упадок сельского хозяйства и разорение массы фермеров вели к сокращению спроса на сельскохозяйственные машины, химические удобрения и т. д., а также на предметы потребления сельского населения. В свою очередь, промышленный кризис усиливал аграрный кризис, так как упадок промышленности вел к сокращению спроса на сельскохозяйственное сырье, а также на те сельскохозяйственные продукты, которые служат предметами потребления для городского населения.

К особенностям мирового экономического кризиса 1929—1933 годов относится также переплетение кредитного кризиса, валютного кризиса и кризиса государственных финансов. Кредитные кризисы обычно являются спутниками промышленных кризисов; однако в данном случае мировой кредитный кризис перерос в мировой валютный кризис: в 1929—1933 годах произошло крушение золотого стандарта во множестве стран капиталистического мира, размен банкнот на золото был прекращен и многие валюты резко обесценились. Еще в последние месяцы 1929 года и на протяжении 1930 года золотой стандарт был отменен и валюты обесценились в Уругвае, Аргентине, Бразилии, Боливии, Перу, Венесуэле, Австралии, Новой Зеландии. В 1931 году валютный кризис произошел в странах Западной Европы — Австрии, Германии, Англии (размен фунта стерлингов на золото был прекращен с 20 сентября 1931 г.). Вслед за Англией золотой стандарт был в том же 1931 году отменен во многих странах, включая Японию. Наконец, в начале 1934 года крушение золотого стандарта распространилось и на США: согласно «акту о золотом резерве» от 31 января 1934 г., размен банкнот на золото был прекращен, а золотое содержание доллара снижено на 40%.

Резкое сокращение производства и национального дохода привело к значительному уменьшению государственных доходов от налогов и пошлин; но сокращения государственных расходов не произошло вследствие роста военных расходов и появления специфически кризисных расходов, связанных с субсидированием государством капиталистических компаний, находившихся под угрозой краха. В результате возникли огромные дефициты государственных бюджетов, а для покрытия этих дефицитов буржуазные государства прибегали к позаимствованиям у эмиссионных банков, что угрожало инфляцией.

Своеобразный промышленный цикл 30-х годов XX в. Капиталистический цикл 30-х годов отличался от предыдущих циклов отсутствием фазы промышленного подъема. За кризисом 1929—1933 годов последовала депрессия, за депрессией, начавшейся в 1933 году и продолжавшейся в 1934—1935 годах, последовало кратковременное оживление промышленности, которое, однако, не переросло в настоящий подъем, но оборвалось кризисом 1937—1938 годов.

Причиной отсутствия фазы промышленного подъема в данном цикле было отсутствие массового обновления основного капитала. Еще до кризиса имела место хроническая недогрузка производственного аппарата капиталистической промышленности, кризис же 1929—1933 годов довел недогрузку до колоссальных размеров: например, в США в 1932 году не использовалось свыше 80% производственных мощностей сталелитейной промышленности, 86% производственных мощностей автомобильной промышленности. Недогрузка действующих предприятий удерживала капиталистов от строительства в широком масштабе новых предприятий, тормозила обновление основного капитала. Это препятствовало переходу промышленного оживления в подъем.

В 1937 году, когда промышленное производство капиталистического мира едва-едва превысило предкризисный уровень 1929 года, разразился новый экономический кризис, продолжавшийся и в 1938 году. Этот кризис привел к новому резкому сокращению промышленной продукции; так, в США объем промышленного производства в 1938 году был на 22% меньше, чем в 1937 году. Значительное падение производства имело место также в Англии, где индекс промышленной продукции снизился в 1938 году по сравнению с 1937 на 10%, и во Франции, где он снизился на 15%.

Кризис 1937—1938 годов не был повторением мирового экономического кризиса 1929—1933 годов: в отличие от последнего, он не имел мировых масштабов. Агрессивные капиталистические страны — Германия, Италия и Япония — в конце 30-х годов не переживали кризиса перепроизводства, так как перестройка их экономики на военные рельсы дала толчок развитию ряда отраслей промышленности.

Кризис 1937—1938 годов происходил в иной исторической обстановке, чем кризис 1929—1933 годов; не в обстановке полного мира, а в условиях назревающей войны. В это время уже развернулась агрессия фашистских государств — Германии и Италии — в Африке (нападение на Абиссинию) и агрессия империалистической Японии на Дальнем Востоке (вторжение в Китай). Кризис 1937—1938 годов был преддверием ко второй мировой войне.

Военный цикл 1939—1946 годов. В период войны факторы циклического порядка переплетались со специфическими военными факторами, что привело к деформации промышленного цикла.

Переход к поенной экономике способствовал ускоренному выходу из кризиса 1937—1938 годов в тех странах, в которых имел место этот кризис. Война создала громадный спрос на вооружения, а также на снаряжение и продовольствие для вооруженных сил. А так как на производство вооружений затрачивается большое количество разнообразных средств производства — сырья, топлива, машин, то громадный спрос со стороны правительств на вооружения породил большой спрос со стороны военной промышленности на различные виды продукции I подразделения, что дало сильный толчок росту этого подразделения. Далее, война привела к резкому сокращению безработицы, поскольку большинство безработных было вовлечено в военное производство или в вооруженные силы. Рост занятости привел к увеличению спроса на продукцию II подразделения. Все это способствовало быстрому преодолению кризиса 1937—1938 годов. В связи со специфическими условиями военной экономики сменившая этот кризис депрессия была очень кратковременной, и вскоре за нею последовал своеобразный военно-промышленный подъем.

В 1939—1943 годах имел место интенсивный рост производства в военной промышленности и в связанных с нею отраслях I подразделения при слабом росте (в США) и даже сокращении (в ряде стран) производства гражданской продукции. За период с 1938 по 1943 год в США общий индекс промышленного производства возрос в 2,7 раза, но при этом продукция машиностроения увеличилась в 5,4, производство транспортного оборудования — в 10, продукция химической промышленности — в 4 раза; между тем в текстильной промышленности за это время производство увеличилось в 1,8 раза, в пищевой — в 1,4, в кожевенно-обувной — только в 1,2 раза. В Англии война привела к увеличению производства алюминия в 2,4 раза (с 1938 по 1943 г.), выплавки меди — в 1,4 раза (с 1937 по 1942 г.); но при этом производство хлопчатобумажных тканей и локомотивов уменьшилось более чем вдвое по сравнению с довоенным уровнем. В Германии с 1938 по 1943 год производство вооружений увеличилось в пять раз, а производство потребительских товаров уменьшилось на 1,4%. Таким образом, происходил не обычный циклический, а специфический военно-промышленный подъем.

За этим подъемом в ряде стран последовало начавшееся еще в последние годы войны и продолжавшееся в течение некоторого времени после окончания войны резкое сокращение общего объема производства. С 1943 по 1946 год промышленное производство упало в США почти на 30%, в Англии — на 19, в Канаде (с 1944 по 1946 г.) — на 20%. Общее уменьшение промышленной продукции было вызвано прежде всего сокращением производства вооружений. В ряде стран специфический военный спрос, предъявлявшийся правительствами на вооружения и другие товары, в конце периода войны и после нее резко сократился, а вместе с тем резко уменьшилось и производство военной продукции. Например, в США с 1943 по 1946 год производство транспортного оборудования (эта отрасль производила тогда главным образом военную продукцию) уменьшилось более чем в три раза, производство цветных металлов сократилось на 41%, продукция машиностроения — на 45, продукция химической промышленности — на 39%; в Англии производство алюминия уменьшилось на 43% (с 1943 по 1946 г.), меди — почти в 2,5 раза (с 1942 по 1945 г.).

Однако сокращение производства не ограничивалось только военной продукцией, но охватило и другие отрасли. Так, в США, продукция текстильной промышленности уменьшилась на 7% (с 1942 по 1945 г.), бумажной промышленности — тоже на 7 (с 1941 по 1945 г.), пищевой промышленности — на 2% (с 1944 по 1946 г.); в Англии с 1943 по 1945 год производство хлопчатобумажных тканей сократилось на 14%, тракторов — на 7%.

Упадок производства в рассматриваемый период был обусловлен двоякого рода причинами. Во-первых, на отраслях военной промышленности и тесно связанных с нею отраслях I подразделения сказалось сокращение государственных военных заказов. Во-вторых, в отраслях гражданского производства обнаружилось несоответствие между объемом производства и размерами платежеспособного спроса населения. Таким образом, сокращение промышленного производства в 1944—1946 годах явилось результатом сочетания специфического фактора — перехода от войны к миру — с циклическими факторами. Поэтому упадок производства в некоторых капиталистических странах в эти годы нельзя рассматривать как обычный циклический кризис; это был специфический экономический кризис, в котором переплетались циклический и нециклический факторы.

Кризис тяжело отразился на положении рабочего класса, приведя к сокращению занятости, резкому увеличению безработицы, уменьшению заработной платы. Так, в США число полностью безработных увеличилось за 1944—1946 годы с 670 тыс. до 2270 тыс. человек, фонд заработной платы в обрабатывающей промышленности уменьшился на 21%, а средняя реальная заработная плата снизилась почти на 15%.

Особенностью кризиса 1944—1946 годов было то, что он сопровождался ростом, а не падением товарных цен. Это объясняется тем, что в то время продолжалась происходившая в годы войны инфляция.

Особенности цикла и кризисов после второй мировой войны. Последствия второй мировой войны сильно отразились на всем послевоенном развитии капиталистической экономики. К концу войны состояние промышленности в различных странах капитализма было весьма неодинаковым. В одних странах в 1946 году объем промышленного производства значительно превысил довоенный уровень (в США — в 1,5 раза, в Канаде — в 1,6, в Швеции — в 1,4, в Аргентине — в 1,5 раза по сравнению с 1937 г.); в других странах он был близок к довоенному уровню, либо еще не достигнув его (промышленная продукция Англии в 1946 г. составила 95% по отношению к уровню 1937 г.), либо же едва-едва превысив (в Дании, Норвегии, Финляндии); наконец, в третьих странах — таких, которые сильно пострадали от войны (Франция, Греция), а также в странах-агрессорах, потерпевших поражение в войне (Германия, Италия, Япония), — произошло резкое сокращение производства по сравнению с довоенным уровнем.

Одной из главных особенностей послевоенного цикла является асинхронность фаз цикла в различных странах капиталистического мира, то есть несовпадение этих фаз во времени в разных странах. Так, в США после кратковременного подъема произошел кризис 1948—1949 годов, между тем как другие страны не переживали в эти годы кризиса. В то время как в США в 1949 году, по сравнению с 1948 годом, объем промышленной продукции уменьшился на 8%, в ряде других стран промышленная продукция в 1949 году увеличилась; в Англии — па 6%, во Франции — на 10, в Западной Германии — на 41, в Италии — на 10, в Японии — на 26%. Таким образом, экономический кризис 1948—1949 годов был локальным, а не мировым кризисом

И в дальнейшем фазы подъемов и кризисов не совпадали в различных странах. Например, в 1951—1952 годах произошел локальный экономический кризис в ряде европейских стран (Англии, Бельгии, Швеции, Дании и Греции), но США в это время находились в фазе промышленного подъема.

Другой особенностью послевоенного цикла является учащение кризисов в главной капиталистической стране — США. Здесь после второй мировой войны произошло четыре экономических кризиса: в 1948—1949, в 1953—1951, в 1957—1958 и в 1960—1961 годах. Каждый из этих кризисов, разумеется, оказывал определенное влияние на мировую капиталистическую экономику, в которой США занимают главное место; однако только кризис 1957—1958 годов можно считать мировым экономическим кризисом, так как он наряду с США охватил и ряд других стран капиталистического мира — Англию, Канаду, Бельгию, Финляндию.

Происходя в главной капиталистической стране — США — чаще, чем до войны, послевоенные экономические кризисы отличаются в то же время меньшей длительностью и интенсивностью. Ни один послевоенный кризис не был столь затяжным, как кризис 1929—1933 годов, продолжительность которого составляла в США 37 месяцев. Послевоенные кризисы в США охватывали период от 7 (кризис 1953—1954 гг.) до 16 месяцев (кризис 1948—1949 гг.). Вместе с тем степень падения промышленного производства при каждом из послевоенных кризисов была меньше, чем при довоенных. Так, кризис 1948—1949 годов привел к уменьшению промышленной продукции на 10,5%, кризис 1953—1954 годов — на 10, кризис 1957—1958 годов — на 15 и кризис 1960—1961 годов — на 8%; между тем кризис 1920—1921 годов вызвал падение производства на 33, а кризис 1929—1933 годов — на 53%.

Указанные две особенности послевоенных кризисов — большая частота, но меньшая длительность и интенсивность их — находятся между собой в тесной связи. Так как между одним экономическим кризисом и следующим кризисом проходит короткий период времени, то перепроизводство не может быть очень значительным, а потому и кризис изживается быстрее, чем это было до войны, когда между кризисами 1920—1921 и 1929—1933 годов прошло восемь лет, в течение которых перепроизводство достигло большого масштаба.

Определенную роль в уменьшении интенсивности кризисов и их длительности играют антикризисные мероприятия буржуазного государства. Для всего послевоенного периода характерны крупные размеры государственных закупок, причем во время кризисов государство не сокращает, а, напротив, увеличивает закупки товаров у капиталистических монополий, чем способствует ускоренному преодолению кризисов. Однако государственное вмешательство не в состоянии устранить циклические колебания капиталистического производства.

Апологеты милитаризованной экономики пытаются изобразить рост военных расходов как противоядие против экономических кризисов. В действительности же милитаризация экономики может лишь кратковременно подхлестнуть промышленный подъем; но она не может избавить капитализм от кризисов. Убедительным доказательством этого служит тот факт, что в США, где милитаризация экономики достигла большей степени, чем в других странах, после второй мировой войны четыре раза происходили кризисные падения производства.

Менее интенсивные, но зато более частые кризисы оказывают примерно столь же отрицательное влияние на американскую экономику, как и более интенсивные, но менее частые кризисы. Здесь вполне применимо положение К. Маркса: «...Частое повторение кризисов отчасти возмещает их недостаточную интенсивность».

Для США в послевоенный период характерно также уменьшение интенсивности промышленных подъемов. За исключением подъема начала 50-х годов, когда рост производства подхлестывался «военным бумом», связанным с войной в Корее, послевоенные промышленные подъемы в США давали прирост производства, по сравнению с высшей точкой до предыдущего кризиса, не более чем на 10%, тогда как перед кризисом 1920—1921 годов прирост составил около 36, а перед кризисом 1929—1933 годов — 25%.

Одна из особенностей послевоенного капиталистического цикла — интенсивный промышленный подъем в странах, потерпевших поражение в войне. Огромные потери, причиненные народному хозяйству этих стран войной, прямое уничтожение части их производственного аппарата и устарелость остальной его части в связи с тем, что во время войны он не обновлялся, обусловили необходимость крупных и длительных капиталовложений для обновления основного капитала в послевоенный период. Это послужило основой для длительного роста производства. В том же направлении действовала начавшаяся научно-техническая революция, требовавшая создания заново некоторых отраслей промышленности (электроника, новые виды химической промышленности и др.). Росту промышленного производства в этих странах способствовала и их внешнеторговая экспансия: к концу войны доля Западной Германии, Италии и Японии в мировой торговле резко снизилась, но после войны они стали быстро расширять свой экспорт, завоевывая все более сильные позиции на мировом рынке, что давало толчок росту ряда отраслей промышленности.

Было бы, однако, неверно считать, что эти страны имеют какой-то «иммунитет» к экономическим кризисам. Кризисные явления в течение кратковременных отрезков имели место и в них; они наблюдались, например, в Японии во второй половине 1949 года, в первой половине 1954 и с июля 1957 по июнь 1958 года, когда месячный индекс промышленной продукции упал на 6%. Новое снижение размеров производства в Японии произошло в конце 1964 года. Что касается Италии, то здесь из 22 отраслей промышленности снижение производства было отмечено в 1964 году в 14 отраслях, включая металлургию, машиностроение, текстильную, кожевенную, обувную, пищевую и др. Продукция машиностроения в Италии уменьшилась в 1964 году на 12%, производство автомобилей — на 8, продукция электротехнической промышленности — на 20%.

Из всего сказанного видно, что послевоенная капиталистическая экономика продолжает развиваться циклически и что ей остаются присущими периодические экономические кризисы.

Эти кризисы оказывают крайне отрицательное влияние на материальное положение пролетариата. Например, в результате кризиса 1957—1958 годов число полностью безработных увеличилось в десяти капиталистических странах с 4,4 млн. в 1956 году до 7,1 млн. человек в 1958 году, то есть на 2,7 млн., или более чем на 60%. Кризисы ведут также к падению заработной платы занятых рабочих и к повышению степени их эксплуатации.

Таким образом, кризисы в условиях современного капитализма, как и в прошлом, вызывают обострение классовых противоречий.

Фактором усиления отрицательного влияния кризисов на положение рабочего класса является то, что в условиях современного капитализма кризисы могут сопровождаться не падением, а, напротив, повышением товарных цен. Эта особенность современных кризисов наблюдалась не только в 1943—1946 годах, но и при кризисе 1957—1958 годов. В первом случае главную роль в повышении цен сыграла инфляция, во втором — вздутие цен монополиями. Сохранение высоких цен во время кризисов ухудшает положение трудящихся.

6. Последствия кризисов и их значение

Кризисы — выражение несоответствия капиталистических производственных отношений характеру производительных сил. Во время кризисов значительная часть имеющихся в капиталистическом обществе средств производства бездействует, так как часть предприятий закрывается, а многие используют свой производственный аппарат лишь частично. Кризисы ведут также к неполному использованию и разрушению основной производительной силы общества: во время кризисов значительная часть рабочего класса выбрасывается из производства и превращается в безработных, которые лишены средств существования и потому не могут нормально воспроизводить свою рабочую силу. Таким образом, важнейшее экономическое последствие кризисов — неиспользование и разрушение массы производительных сил общества, свидетельствующее о том, что капиталистические производственные отношения пришли в явный конфликт с развитием производительных сил.

Во время кризисов материальные условия для расширения производства имеются налицо: есть и средства производства и рабочая сила, с помощью которых размеры производства могли бы быть намного увеличены. То обстоятельство, что этого не происходит, а вместо расширения производства наблюдается его упадок, обусловлено исключительно капиталистическим строем. Расширение производства служит при капитализме только средством, погоня же за прибылью — целью, движущей силой капиталистического производства. Но так как во время кризисов норма прибыли резко падает, то расширение производства становится для капиталистов бессмысленным, и они сокращают размеры производства. Таким образом, кризисы ярко обнаруживают присущее капитализму антагонистическое противоречие между производительными силами и производственными отношениями, наглядно доказывают хищнический характер капитализма, его неспособность обеспечить непрерывный рост производства.

Вследствие смены промышленных подъемов кризисами и депрессиями средние темпы роста производства намного ниже, чем темпы роста производства во время подъемов. Вместе с тем учащение экономических кризисов в эпоху общего кризиса капитализма является одним из важнейших факторов замедления темпов капиталистического расширенного воспроизводства.

В отличие от капитализма, при социализме расширенное воспроизводство имеет непрерывный, бескризисный характер. Это — одно из главных преимуществ социалистической системы хозяйства перед капиталистической системой и одно из решающих условий высоких темпов социалистического расширенного воспроизводства.

Кризисы и обострение противоречий капитализма. Будучи выражением глубочайших противоречий, присущих капитализму, кризисы вместе с тем ведут к дальнейшему обострению этих противоречий. Прежде всего они ведут к обострению противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Как уже было выяснено, кризисы толкают капиталистов к обновлению основного капитала, к замене старых средств производства новыми, к реконструкции и укрупнению своих предприятий. Но чем крупнее масштабы производства, чем выше уровень техники, тем более общественный характер приобретает процесс производства. С другой стороны, кризисы еще больше усиливают частный характер капиталистического присвоения. Дело в том. что кризисы приводят к громадному перераспределению собственности внутри класса капиталистов: мелкие и средние капиталистические предприятия оказываются во время кризисов убыточными, в результате чего многие из них терпят крах. Напротив, крупные капиталисты используют кризисы для скупки за бесценок предприятий разоряющихся мелких и средних капиталистов, увеличивая таким путем свой капитал. Следовательно, кризисы крайне усиливают процесс централизации капитала.

Таким образом, все большая часть общественных средств производства сосредоточивается в руках все меньшей кучки крупных и крупнейших капиталистов, то есть усугубляется частный характер присвоения общественных средств производства. Тем самым в результате кризисов еще более обостряется основное противоречие капитализма.

Кризисы очень тяжело отражаются на положении трудящихся масс. Громадный рост безработицы и резкое падение заработной платы во время кризисов обрекают миллионы рабочих на страдания и бедствия, доводя многих до голода и нищеты. В периоды кризисов доходы мелких производителен катастрофически падают, множество мелких собственников разоряется и пополняет ряды пролетариата. В результате этого капиталистическое общество все более резко делится на два полюса — пролетариат и буржуазию. Рост общественного неравенства, крайнее ухудшение положения народных масс — таковы главные социальные последствия экономических кризисов.

Кризисы наглядно показывают рабочему классу, насколько лживы утверждения буржуазных экономистов и реформистов о возможности систематического повышения жизненного уровня пролетариата в рамках капитализма. Кризисы учат рабочих тому, что единственным путем избавления от безработицы и лишений является революционное свержение капитализма, установление диктатуры пролетариата и построение социализма.

Кризисы и исторически преходящий характер капитализма. Кризисы наглядно демонстрируют историческую ограниченность капиталистического способа производства, его неспособность обеспечить свободное развитие производительных сил общества.

Через кризисы капитализм пытается «разрешить» свои противоречия своеобразным путем: например, соответствие между производством и потреблением на какой-то момент достигается, однако не путем увеличения потребления, а путем сокращения производства. Но подлинного разрешения противоречий капитализма кризисы дать не могут.

Вместо того чтобы привести производственные отношения в соответствие с выросшими производительными силами, кризисы насильственно, так сказать, подгоняют производительные силы под узкие рамки капиталистических производственных отношений. Но это — не выход из положения. Кризисы очень наглядно показывают, что производительным силам тесно в рамках капитализма и что для обеспечения их свободного развития необходимы свержение капиталистического строя и революционная смена капиталистических производственных отношений социалистическими. На эту сторону дела классики марксизма-ленинизма обращали особое внимание. Так, например, Ф. Энгельс подчеркивал, что «кризисы выявили неспособность буржуазии к дальнейшему управлению современными производительными силами».

Кризисы демонстрируют исторически ограниченный характер капиталистического способа производства и являются для капитализма набатным колоколом, который своими громовыми ударами предвещает ему неминуемую гибель.

Тяжелые уроки кризисов не проходят бесследно для рабочих. Каждый раз снова убеждаясь в том, что капитализм несет им рост безработицы, нужду и страдания, рабочие начинают вести все более решительную борьбу против капитализма. Кризисы являются могучим фактором революционизирования рабочего класса и обострения классовой борьбы.

Итак, экономические кризисы, с одной стороны, наглядно вскрывают объективную необходимость уничтожения капитализма и перехода к социализму, а с другой — способствуют революционизированию пролетариата и тем самым подготовке субъективных предпосылок для гибели капитализма.

7. Критика буржуазных и мелкобуржуазных теорий кризисов

Критика теории диспропорциональности. Еще со времен Сэя многие буржуазные экономисты объясняют экономические кризисы нарушением пропорциональности между отдельными отраслями производства В конце XIX — начале XX века представителем теории диспропорциональности выступил М. Туган-Барановский, который утверждал, что «единственным препятствием для... реализации является непропорциональность распределения общественного производства, но отнюдь не недостаток общественного спроса на предметы потребления».

Буржуазная теория диспропорциональности нашла себе защитника и в лице видного социал-демократического теоретика Р. Гильфердинга, по словам которого кризисы вызываются непропорциональностью развития отраслей с высоким и низким органическим строением капитала. Первые отрасли, указывал он, требуют больших сроков для обновления производственного аппарата; поэтому в них в период подъема, пока идет строительство, рост товарной продукции отстает от спроса, а цены и прибыли повышаются, что ведет к значительному притоку капиталов. В результате этого происходит перенакопление и перепроизводство в отраслях с высоким органическим строением капитала, что якобы и вызывает экономический кризис.

В современной буржуазной политической экономии также имеются экономисты, которые видят в кризисах выражение не всеобщего, а только частичного перепроизводства, вызванного нарушением пропорциональности между отдельными отраслями производства. Например, американский экономист Б. Андерсон, исходя из пресловутого «закона Сэя» о тождестве спроса и предложения, рассуждает следующим образом: «Если товары производятся в надлежащей пропорции, то каждый из них представляет рынок для другого. Пшеница выступает на рынке как предложение пшеницы, но в то же время она представляет спрос на сахар, автомобили, текстильные и другие товары, в которых нуждается производитель пшеницы... Производство и потребление расширяются совместно».

Теория диспропорциональности основана на совершенно ошибочной предпосылке, будто товары обмениваются на товары. На самом же деле товары продаются и покупаются на деньги. Поэтому спрос вовсе не тождествен с предложением. Экономические кризисы при капитализме характеризуются общим перепроизводством товаров по сравнению с платежеспособным спросом на них. Между тем, согласно теории диспропорциональности, перепроизводство одних товаров якобы непременно означает недопроизводство других.

Теория диспропорциональности по существу игнорирует эксплуатацию наемного труда капиталом, утверждая, будто производители всегда в такой же мере являются и потребителями, а потребление всегда равно производству, так что кризисы якобы никак не связаны с ограниченным потреблением народных масс при капитализме, а могут быть вызваны только диспропорциями между отдельными отраслями производства. На самом же деле рабочие являются производителями всех товаров, но потребителями только части продукции II подразделения.

Теория диспропорциональности игнорирует также то, что средства производства служат в конечном счете для производства предметов потребления. Например, Туган-Барановский считал, что если произведено слишком много предметов потребления, то это означает лишь, что произведено слишком мало средств производства, и диспропорция будет преодолена путем расширения из года в год производства средств производства для самого I подразделения. Тем самым он совершенно разрывал связь между двумя подразделениями общественного производства и изображал производство средств производства как нечто обособленное от производства предметов потребления.

Но в действительности средства производства служат для создания предметов потребления, а потому перепроизводство предметов потребления уже само включает в себя и перепроизводство средств производства. Развивая эту мысль, К. Маркс писал: «Допустим, что имеет место перепроизводство железа, хлопчатобумажных тканей, полотна, шелка, сукна и т. д.; тогда нельзя сказать, что произведено, например, слишком мало угля и что это-то является причиной указанного перепроизводства; ибо это перепроизводство железа и т. д. точно так же включает в себя перепроизводство угля, как, скажем, перепроизводство ткани включает в себя перепроизводство пряжи». Поэтому рассуждения сторонников теории диспропорциональности насчет того, что перепроизводство одних товаров будто бы обязательно означает недопроизводство других товаров, К. Маркс называл «жалкой софистикой».

Необходимо подчеркнуть, что порочность теории диспропорциональности состоит не в том, что она указывает на наличие диспропорциональности, а в том, что она отрывает эту диспропорциональность, которая на самом деле существует, от основного противоречия капитализма и выдает ее за первопричину экономических кризисов. Отрывая диспропорциональность от основного противоречия капитализма, представители теории диспропорциональности приходят к выводу о возможности преодоления кризисов в рамках капитализма. Например, Гильфердинг утверждал, что в условиях монополистического капитализма пропорции между различными отраслями производства начинают устанавливаться планомерно и кризисы прекращаются. Таким образом, теория диспропорциональности сочетается с буржуазно-апологетической теорией бескризисного развития капитализма.

Критика теории недопотребления. В отличие от Сэя и Рикардо, швейцарский экономист Ж. Сисмонди признавал возможность и даже неизбежность общего перепроизводства товаров, причем он объяснил экономические кризисы недостаточным потреблением народных масс. Сисмонди указывал на то, что с развитием крупного машинного производства растет безработица и падает заработная плата, в результате чего потребление рабочих поглощает все меньшую долю общественного продукта. В качестве мелкобуржуазного идеолога он особенно подчеркивал разорение мелких товаропроизводителей, которое, по его мнению, ведет к сокращению размеров спроса, предъявляемого на рынке. Придавая решающее значение противоречию между производством и потреблением, Сисмонди писал: «...Потребление не является необходимым следствием производства, ...наоборот, неизбежным результатом существующей системы является загромождение рынков».

Вслед за Сисмонди теорию недопотребления проповедовал немецкий буржуазный экономист К. Родбертус. Он ставил во главу угла не производство, а распределение и считал, что кризисы коренятся в недостаточности потребления, вызванной неравномерным распределением национального дохода. По словам Родбертуса, причиной кризисов является то, что «при растущей производительности общественного труда заработная плата рабочих классов становится все меньшей и меньшей частью национального продукта».

В начале XX века К. Каутский пытался выдать теорию недопотребления за марксистскую теорию кризисов. Одна из его статей была озаглавлена «Объяснение кризисов недопотреблением».

Несостоятельность теории недопотребления глубоко раскрыта В. И. Лениным. Он указал прежде всего на коренной методологический порок теории недопотребления, состоящий в том, что она ставит на первый план не производство, а другие экономические процессы — распределение и потребление, которые не играют решающей роли в экономической жизни общества. Противопоставляя теории недопотребления марксистскую теорию кризисов, В. И. Ленин писал: «Две теории кризисов... дают им совершенно различные объяснения. Первая теория объясняет их противоречием между производством и потреблением рабочего класса, вторая — противоречием между общественным характером производства и частным характером присвоения. Первая, след., видит корень явления вне производства.., вторая — именно в условиях производства».

В. И. Ленин убедительно опроверг теорию недопотребления, указав что недопотребление народных масс не является отличительной чертой только капиталистического способа производства; оно существовало и до капитализма (при рабовладельческом строе и при феодализме), тем не менее кризисов перепроизводства в докапиталистических формациях не было. Неправильно выводить один из отличительных признаков капиталистического строя — кризисы — из недопотребления, которое имеет место при различных хозяйственных системах.

Согласно теории недопотребления, кризисы порождаются не частной собственностью на средства производства, а лишь неравномерным распределением национального дохода. Отсюда следует, что путем некоторых реформ в распределении национального дохода можно изжить кризисы в рамках капиталистического способа производства. К такому именно выводу в XIX веке и пришел Родбертус, а в XX веке — немецкий социал-демократ Тарпов, поддерживавший теорию недопотребления и утверждавший, будто капиталисты сами могут преодолеть кризисы путем повышения заработной платы. Но идея бескризисного развития капитализма есть не более как апология капитализма, пытающаяся затушевать его основное противоречие, неизбежно порождающее кризисы.

Критика денежно-кредитной теории кризисов. Буржуазные экономисты издавна пытались объяснить кризисы денежно-кредитными факторами. Большое распространение в буржуазной политической экономии денежно-кредитная теория кризисов получила в XX веке. Один из ее представителей, американский экономист Л. Минтс, утверждает, что причина циклических колебаний капиталистического производства — «ошибочные изменения количества денег путем сокращения и увеличения банковских активов» и что в смене промышленных подъемов кризисами виновен «полнейший беспорядок и ненадежность, имеющиеся в настоящее время в нашей денежной системе».

Денежно-кредитная теория кризисов несостоятельна прежде всего в методологическом отношении. Представители ее стоят на идеалистических позициях, пытаясь объяснить объективное явление капиталистической экономики — кризисы — субъективными ошибками банков, проводящих неправильную денежно-кредитную политику. Между тем корни экономических кризисов лежат не в чьей-то политике, не в чьих-то заблуждениях и ошибках, а в объективно присущем капитализму противоречии между общественным производством и частным присвоением.

Идеалистический подход к вопросу сочетается в денежно-кредитной теории кризисов с меновой концепцией. Сторонники ее не видят глубоких корней кризисов, уходящих в капиталистический способ производства, и пытаются вывести кризисы из поверхностных явлений сферы обращения, что совершенно неправильно. Еще К. Маркс раскрыл эту основную ошибку. Характеризуя кризисы как «великие бури мирового рынка, в которых разряжалось противоречие всех элементов буржуазного процесса производства», К. Маркс отмечал, что сторонники денежно-кредитной теории кризисов «происхождение этих бурь и способы защиты от них искали в самой поверхностной и самой абстрактной сфере процесса, в сфере денежного обращения».

Денежно-кредитная теория кризисов несостоятельна не только в методологическом отношении, но и по существу. Она извращает причинную связь экономических явлений, выдавая колебания объема денежного обращения и кредита за причину циклических колебаний капиталистического производства. На самом же деле, наоборот, промышленный подъем порождает кредитную экспансию, а кризис приводит к резкому сжатию кредита. Конечно, рост кредита в капиталистических условиях способствует перепроизводству, а сокращение кредита способствует обострению кризиса, но это — вторичные факторы, а не первопричины. Классовый смысл денежно-кредитной теории кризисов состоит в том, чтобы свалить вину за кризисы с капиталистического способа производства на денежно-кредитную систему и, исходя отсюда, провозгласить возможность ликвидации кризисов в рамках капитализма. Однако, сколько бы ни твердили буржуазные апологеты о преодолении кризисов путем перехода к более совершенной денежно-кредитной политике, и для современного капитализма сохраняет полную силу указание К. Маркса: «...Недуг буржуазного общества нельзя излечить «преобразованием» банков или основанием рациональной «денежной системы».

Критика психологической теории кризисов Кейнса. Как у самого Кейнса, так и у его последователей имеются элементы различных теорий кризисов. Например, Кейнс видит одну из причин узости рынка в своеобразном «недопотреблении», которое он, однако, трактует не как недостаточное потребление рабочего класса, а как присущее якобы психологии всех людей стремление не потреблять весь свой доход, а сберегать его в тем большей мере, чем более он увеличивается. Критика этих взглядов была уже дана в главе XV. Очень характерно для Кейнса и кейнсианцев также выпячивание на первый план денежно-кредитных факторов, якобы оказывающих определяющее влияние на процесс воспроизводства. Однако при объяснении циклического движения капиталистического производства Кейнс провозгласил еще более примитивную психологическую теорию, сводящую смену подъемов кризисами к смене оптимистических и пессимистических настроений у капиталистов.

Говоря о промышленном подъеме, Кейнс дает следующую его характеристику: «Бум — это состояние, при котором чрезмерный оптимизм берет верх над нормой процента слишком высокой в свете более трезвых расчетов». По его словам, в это время капиталисты питают преувеличенные ожидания на будущие доходы. «Когда же наступает разочарование, то подобные преувеличенные расчеты сменяются противоположной «ошибкой пессимизма», откуда проистекают «резкий упадок новых инвестиций» и кризис. Таким образом, «преувеличенные расчеты» и последующее «разочарование» в них, своеобразная смена волн чрезмерного оптимизма и чрезмерного пессимизма — таково «объяснение» циклического движения капиталистического производства.

В этой «теории» особенно явственно выражена антинаучная идеалистическая методология Кейнса, который подменяет объективные экономические процессы субъективными психологическими оценками. Конечно, кейнсианское «объяснение» кризисов ровным счетом ничего не объясняет. Почему капиталисты обязательно должны «ошибаться» в своих расчетах? Почему их психология характеризуется причудливой, но регулярной сменой оптимистических и пессимистических «настроений»? На эти вопросы кейнсианская теория не может дать ответа. На самом же деле не подъемы и кризисы обусловлены оптимистическими и пессимистическими настроениями капиталистов, а как раз наоборот: подъем вызывает у них волну «оптимизма», а кризис — волну «пессимизма». Теория Кейнса направлена к тому, чтобы выхолостить из капиталистического цикла и кризисов их объективную закономерность и тем самым проложить мостки к излюбленной для буржуазных апологетов утопии «бескризисного капитализма».

Буржуазно-апологетические концепции бескризисного развития капитализма. Буржуазные теории кризисов, хотя и дают разнообразные «объяснения» кризисов, сходятся между собой в двух отношениях: 1) все они игнорируют коренную причину кризисов — основное противоречие капиталистического способа производства; 2) все они так или иначе ведут к желательному для защитников капитализма выводу о возможности преодоления кризисов без уничтожения капитализма.

Большинство современных буржуазных экономистов провозглашает ту или иную программу «антикризисной политики». Например, американский кейнсианец А. Хансен выступает за «компенсаторную» финансовую политику, заключающуюся в том, чтобы во время подъема изымать в государственный бюджет часть избыточной покупательной силы путем повышения налогов, а при наступлении спада конъюнктуры увеличивать государственные расходы, не считаясь с бюджетными дефицитами, и этим увеличивать спрос, компенсировать недостаточность частных инвестиций и предотвращать кризисы.

Однако проекты «стабилизации» капиталистической конъюнктуры на высоком уровне и предотвращения кризисов в рамках капитализма в корне несостоятельны.

Во-первых, они исходят из ошибочной трактовки экономической роли буржуазного государства, которому приписывается способность оказывать определяющее влияние на состояние капиталистической экономики. На самом же деле буржуазное государство не держит в своих руках важнейшие средства производства, а потому не способно планомерно направлять развитие всего общественного производства и предотвращать кризисы.

Во-вторых, буржуазные «антикризисные» программы исходят из меновой концепции, ошибочно приписывая денежно-кредитным и налогово-бюджетным рычагам способность исцеления от кризисов при сохранении частной собственности па средства производства.

В-третьих, доходы буржуазных государств имеют производный характер, так как получаются за счет изъятия части национального дохода. Поэтому кризисное падение национального дохода не может быть «компенсировано» сокращением налогов, посредством которых происходит лишь перераспределение национального дохода между населением и государством.

В-четвертых, государственные расходы, за увеличение которых ратуют буржуазные экономисты, в условиях современного империализма — это преимущественно военные расходы; они обогащают кучку монополистов, но ухудшают положение трудящихся. Таким образом, за «антикризисной» политикой империалистических государств на деле скрывается политика, проводимая в интересах монополистов и направленная против народа.

За последнее время в буржуазной политической экономии получил распространение новый, «технологический» вариант теории бескризисного развития капитализма. Представителями его выступают американский экономист Дж. Диболд, западногерманский экономист П. Друкер, английский экономист П. Эйнциг и др. Их теория сводится к тому, что современная автоматическая техника якобы обусловливает постоянно высокий уровень капиталовложений, а это, в свою очередь, обеспечивает постоянно высокий уровень промышленного производства. По словам Диболда, автоматизация производства создает «экономическую стабильность», устраняя периодическую смену промышленных подъемов кризисами. Друкер утверждает, что капиталовложения в крупные автоматические устройства, коль скоро они начаты, не могут быть прерваны или сокращены. Отсюда он делает вывод: «Значительная часть капитальных затрат будет все более становиться независимой от конъюнктурных колебаний, что, в свою очередь, приведет к стабилизации циклического движения».

Коренной методологический порок данной теории состоит в попытке свести социально-экономические явления к техническим процессам. Эта теория видит корни кризисов в характере машинной техники до автоматизации производства и, соответственно, ищет противоядие от кризисов в современной автоматизированной технике. Однако экономические кризисы — это порождение всей системы капиталистических производственных отношений, и прежде всего основного противоречия капитализма, а вовсе не самой техники. Поэтому никакие изменения в технике не могут спасти капитализм от экономических кризисов.

Технологическая концепция противоречит капиталистической действительности. Современная техника отнюдь не гарантирует капитализм от резких циклических колебаний размеров капиталовложений. Так, в США капиталовложения в обрабатывающую промышленность уменьшились и во время кризиса 1948—1949 годов и во время кризиса 1957—1958 годов на 28%. Хотя в конце 50-х годов около половины всех заказов на промышленное оборудование в США составляли заказы на автоматическое оборудование, эти заказы по-прежнему подвержены резким колебаниям в связи с циклическим движением капиталистического производства.

Классовый смысл «технологических» концепций таков же, как и других вариантов теории «бескризисного развития» капитализма. Они пытаются выхолостить из капитализма присущие ему внутренние противоречия, чтобы сохранить и увековечить капиталистический строй.