Базар на площади в деревне Ламми. Пунтила и Матти выбирают батраков. Ярмарочная музыка, шум голосов.

Пунтила. Я и то удивлялся, как это ты отпустил меня одного из «Кургелы». Но вот что ты не ждал меня, пока я вернусь, и что мне тебя пришлось из постели вытаскивать, чтобы ехать нанимать батраков, – этого я тебе ни за что не прощу. Ты меня бросил, как апостолы Христа в Гефсиманском саду. Заткнись, уж я теперь знаю, что за тобой надо присматривать. Ты воспользовался тем, что я выпил лишний стаканчик.

Матти. Так точно, господин Пунтила.

Пунтила. Спорить с тобой я не буду. Я слишком устал. Я тебе говорю по-хорошему: будь скромным, тебе же будет лучше. Начинается всегда с жадности, а кончается кутузкой. Не станет хозяин терпеть работника, у которого глаза вылезают от жадности, когда он, например, смотрит, как едят господа. А скромного всегда держат на работе. Видят, что он из кожи вон лезет, старается, ну, ему никто и слова не скажет. А если он хочет вечно праздновать да требует бифштексов величиной с крышку от унитаза, это уж противно – его и гонят к черту! А тебе небось хочется, чтобы все было наоборот.

Матти. Так точно, господин Пунтила. Я как-то читал в «Хельсинки саномат», в воскресном приложении, что скромность – это признак образованности. Если человек сдержан и умеет, как это говорится, обуздывать свои страсти, он может далеко пойти. Вот, например, Котилайнен, у которого три бумажные фабрики под Выборгом, он, наверно, самый скромный человек. А не пора ли нам отобрать работников, пока не увели самых лучших из-под носа?

Пунтила. Мне нужны посильнее. (Оглядывая рослого детину.) Этот неплох, и сложение у него примерно подходящее. Вот только ноги мне не нравятся. Ты, наверно, больше на месте сидишь, а? А руки у него короче, чем у того, низенького. Но у того руки уж совсем не по росту. (Низенькому.) Как ты насчет торфоразработок?

Толстяк. Разве вы не видите, что я договариваюсь с этим человеком?

Пунтила. Я тоже с ним договариваюсь. И не желаю, чтоб вы вмешивались.

Толстяк. Кто вмешивается?

Пунтила. Что за бесстыдный вопрос! Терпеть этого не могу! (Работнику.) В «Пунтиле» я плачу полмарки за метр. Можешь явиться в понедельник. Как тебя зовут?

Толстяк. Это хулиганство! Я стою и договариваюсь с этим человеком, как я его устрою со всей его семьей, а вы встреваете. Некоторых людей вообще нельзя допускать на рынок.

Пунтила. А, у тебя есть семья! Я могу всех пристроить. Твоя жена может работать в поле? Она у тебя сильная? Сколько у тебя детей? Сколько им лет?

Низенький работник. У меня трое. Восемь, одиннадцать и двенадцать лет. Старшая – девочка.

Пунтила. Пригодится на кухне. Вы точно для меня созданы. (Матти, так, чтобы толстяк слышал.) Ну что ты скажешь! Видишь, как нынче себя люди ведут?

Матти. Просто слов нет.

Работник. А как у вас насчет жилья?

Пунтила. Жить будете по-княжески. Дай-ка твою расчетную книжку, я посмотрю ее в кафе. Стань там, у стены. (Матти.) Вот тот бы мне подошел по росту. Но у него слишком хорошие штаны. Он не годится. Ты должен особенно приглядываться к одежде. У кого она слишком хороша, тот сам слишком хорош для работы. У кого чересчур рваная, у того, значит, характер плохой. Я человека насквозь вижу с первого взгляда. На возраст я не смотрю. Старики работают не меньше, а то и больше: боятся, что их уволят. Для меня главное, какая у человека душа. Жуликов мне, конечно, не надо, и чересчур умных я тоже не люблю. Целый день высчитывают рабочие часы. Этого я терпеть не могу. Я хочу быть в дружеских отношениях с моими людьми! Мне надо бы еще коровницу нанять, напомни мне. Но сначала подбери еще одного или двух батраков, чтобы у меня был выбор. А мне надо по телефону поговорить. (Уходит в кафе.)

Матти (рыжему работнику). Мы ищем работника для поместья «Пунтила». Для торфоразработок. Я только шофер, мое дело маленькое. А сам пошел звонить по телефону.

Рыжий. А как там, в – «Пунтиле»?

Матти. Средне. Четыре литра молока. Молоко хорошее. Картошку, говорят, тоже дают. Каморки маловаты.

Рыжий. А школа далеко? У меня девчонка школьница.

Матти. Час с четвертью ходу.

Рыжий. По хорошей погоде – это пустяки.

Матти. Летом – пустяки.

Рыжий (после паузы). Я бы охотно взял это место. Я ничего хорошего не нашел. А уж скоро конец биржи.

Матти. Я с ним поговорю. Я скажу ему, что ты скромный, он это любит. И не жулик. А он сейчас «поговорит по телефону» и станет добрее. Вот он идет!

Пунтила (выходя из кафе в самом лучшем настроении). Ну, нашел что-нибудь? Мне еще надо поросенка купить. Марок примерно за двенадцать. Напомни мне.

Матти. Вот этот – стоящий парень. Я запомнил, как вы меня учили, и обо всем его расспросил. Штаны он зачинит, только у него сейчас ниток нет.

Пунтила. Хорош. Огневой парень. Пойдем со мной в кафе, там договоримся.

Матти. Надо с ним поладить, господин Пунтила. Скоро конец биржи, и ничего другого он уже не найдет.

Пунтила. Почему же нам не поладить, раз мы друзья? Я всегда полагаюсь на твой глаз, Матти. И тогда все идет хорошо. Я тебя знаю и ценю. (Указывая на тощего работника.) Этот тоже был бы неплох. Мне его глаза нравятся. Мне нужны люди для торфоразработок, но и в поле пригодятся. Идем со мной, поговорим.

Матти. Господин Пунтила, не хочу вам противоречить, но этот вам не подойдет, он у вас не выдержит.

Тощий работник. Ну, слыханное ли это дело, откуда ты знаешь, что я не выдержу?

Матти. Там летом работают одиннадцать с половиной часов! Я не хочу, чтобы вы потом разочаровались в нем, господин Пунтила. Вы же его потом сами прогоните, если он не выдержит или если вы на него посмотрите завтра.

Пунтила. Пойдем в кафе.

Первый работник , рыжий и тощий идут за Пунтилой и Матти по направлению к кафе, где все садятся на скамью.

Эй, вы там, кофе! Прежде чем мы начнем, я должен выяснить с моим другом одну вещь. Матти, ты уже заметил, что у меня чуть не начался припадок? Помнишь, я тебе рассказывал о моих припадках? Я очень плохо разговаривал с тобой. Если бы ты мне тогда влепил хорошую оплеуху, я бы тебя понял. Можешь ты меня простить, Матти? Я не могу целиком отдаться делам, когда я думаю, что между нами что-то стоит.

Матти. Все давно забыто. Не будем этого касаться. Надо бы сначала подписать с людьми контракты. Уладили бы вы это поскорее!

Пунтила (пишет что-то на клочке бумаги). Я тебя понимаю, Матти. Ты меня отталкиваешь. Ты хочешь мне отплатить, оттого ты со мной разговариваешь так холодно и только о делах. (Обращаясь к первому работнику.) Я записываю, о чем мы договорились. И насчет твоей жены тоже. Я даю молоко и муку, зимой – бобы.

Матти. А теперь задаток. Без задатка – это не контракт.

Пунтила. Не наседай на меня. Дай мне спокойно выпить кофе. (Официантке.) Еще стакан, или лучше дайте большой кофейник, мы сами будем наливать. Смотри, какая у нее фигурка! Не выношу этой рабочей биржи. Когда я покупаю лошадь или корову, я иду на рынок и ни о чем не думаю. Но ведь вы люди. Неправильно, что вас нанимают на рынке. Верно я говорю?

Тощий работник. Конечно.

Матти. Позвольте, господин Пунтила. Вы неправы. Им нужна работа, а вам нужны работники, значит, вы и договариваетесь, а на бирже или в церкви – это не важно, все равно везде рынок. И прошу вас, кончайте вы эти дела поскорее.

Пунтила. Ты сегодня на меня злишься. Поэтому ты споришь со мной, хотя ясно, что я прав. Разве ты проверяешь, какие у меня ноги, словно я жеребец, которому ты смотришь в зубы?

Матти (смеясь). Нет, я вас принимаю на веру. (Указывая на рыжего.) У него есть жена, а девчонке надо еще в школу ходить.

Пунтила. А она хорошенькая? Вот опять этот толстяк. Когда появляется такой тип, у рабочего человека кровь кипит от злости. Чего он корчит из себя барина? Бьюсь об заклад, что он шюцкоровец и заставляет своих людей по воскресеньям проделывать под его командой военные упражнения, чтобы победить русских. Как по-вашему?

Рыжий. Моя жена может стирать. Она за полдня наработает больше, чем другие за целый день.

Пунтила. Матти, я замечаю, что между нами еще не все забыто и похоронено. Расскажи им историю про привидения, это их позабавит.

Матти. Потом. Кончайте сначала с задатком. Я же вам говорю – уже поздно, вы задерживаете людей.

Пунтила (пьет). А я не дам задатка. Я не допущу, чтобы ты из меня делал какого-то зверя. Я хочу сблизиться с моими людьми, прежде чем мы свяжем друг друга обязательствами. Я должен им сперва рассказать, что я за человек, чтобы они знали, смогут ли они со мной ужиться. Что я за человек – вот в чем вопрос!

Матти. Господин Пунтила, позвольте вас уверить, им это совсем не нужно знать, им контракты нужны. Я вам советую взять этого человека (указывает на рыжего), он вам, наверно, подойдет, вы это теперь сами можете видеть. (Тощему работнику.) А вам я советую: подыщите себе что-нибудь другое. На торфоразработках вы и на корку хлеба не заработаете.

Пунтила. Вот идет Сурккала. Что он тут делает на рынке?

Матти. Ищет место. Вы же обещали пастору, что выгоните Сурккалу, потому что он, говорят, красный.

Пунтила. Что? Выгнать Сурккалу? Единственного умного человека в моем имении? Отнеси ему сейчас же десять марок задатку, он должен вернуться, мы отвезем его назад в студебекере, велосипед мы привяжем позади, и чтобы не было больше никаких глупостей, никуда он от нас не уйдет. У него четверо детей, что он обо мне подумает? Пусть этот пастор поцелует меня в одно место, я его больше на порог не пущу, бесчеловечный он злодей! Сурккала первоклассный работник.

Матти. Сейчас я его догоню. Это не к спеху. Вряд ли он найдет что-нибудь при такой своей репутации. Я бы хотел, чтобы вы здесь покончили дело с этими людьми. Но я вижу, вы всерьез этого делать не собираетесь. Вам просто поговорить охота.

Пунтила (горько улыбаясь). Вот, значит, как ты на меня смотришь, Матти. Плохо же ты меня знаешь, хотя я давал тебе возможность узнать меня получше.

Рыжий. Может, вы теперь подпишете мой контракт? Пока у меня еще есть время поискать работу.

Пунтила. Матти, ты отпугиваешь от меня людей. Ты, как настоящий тиран, заставляешь меня, чтобы я поступал против своей натуры. Но я тебе докажу, что Пунтила совсем другой. Я не покупаю хладнокровно людей, я им даю домашний очаг в «Пунтиле». Верно?

Рыжий. Так я лучше пойду. Мне работа нужна. (Уходит.)

Пунтила. Стой! Ну вот, ушел! А он подходящий. Мне все равно, какие у него штаны, я смотрю глубже. Не хочу я заниматься делами, когда я выпил стаканчик. Какие там дела, мне петь хочется, оттого что жизнь так хороша. Сейчас я воображаю, как мы приедем домой. Всего милее «Пунтила» кажется мне вечером – эх, какие там березки… Мы должны выпить еще. Тут вам есть чего выпить, веселитесь вместе с Пунтилой, я на это смотрю с удовольствием и не считаю денег, когда сижу с хорошими людьми. (Быстро раздает каждому по одной марке. Тощему работнику.) Не давай себя гнать, это он против меня. А ты выдержишь. Я тебя возьму на паровую мельницу. Там работа легкая.

Матти. Почему же вы тогда не подписываете с ним контракт?

Пунтила. Зачем? Ведь мы уже знаем друг друга! Я вам даю слово, что все в порядке. А вы знаете, что такое честное слово тавастландского хозяина? Гора Хательма провалится, хотя навряд ли, – но она может провалиться. Замок в Тавастхусе может обрушиться, тоже возможно. Но слово тавастландского хозяина крепко, это все знают. Вы можете поехать вместе со мной.

Тощий работник. Спасибо, господин Пунтила, я, конечно, поеду с вами.

Матти. Это вместо того чтобы сбежать! Я ничего не имею против вас, господин Пунтила, но мне людей жалко.

Пунтила. Вот это разговор, Матти! Я знал, что ты не злопамятный. Я ценю твою прямоту. Мне нравится, что ты стараешься, чтоб мне было лучше. Хотя я могу себе позволить делать так, чтобы мне было хуже, это ты должен понять! Но я хочу, Матти, чтобы ты всегда мне говорил, что ты обо мне думаешь. Обещай мне это. (Остальным.) Вы знаете, как он потерял место в Таммерфорсе? Его хозяин сел за руль и так дернул ручку скоростей, что там все затрещало. Тогда Матти сказал хозяину, что из него вышел бы хороший палач.

Матти. Это была глупость с моей стороны.

Пунтила (серьезно). Я тебя уважаю за такие глупости.

Матти (встает). Ну, пойдем, что ли. А как будет с Сурккалой?

Пунтила. Ах, Матти, Матти, до чего же ты недоверчивый! Разве я тебе не сказал, что мы его возьмем с собой? Потому что он первоклассный работник, и он человек, который мыслит самостоятельно! Это мне напоминает о том толстяке, который хотел увести у меня людей из-под носа. Я ему еще скажу словечко, это типичный капиталист.