Трактир

За сценой шум собирающейся в поход армии. Слышен громкий голос.

Голос. Разразилась война, которая уже давно была предусмотрена. Армия выступает по направлению к северной границе, Королева приказывает своим солдатам погрузиться, погрузить своих слонов и пушки в железнодорожные составы, а железнодорожным составам приказано двигаться к северной границе. Поэтому ваш генерал приказывает, чтобы вы погрузились в вагоны еще до того, как взойдет луна.

Бегбик (сидит за стойкой и курит).

(Поет.)

(Встает, берет палку и, продолжая говорить, раздвигает брезентовый полог.)

(Поет.)

(Садится опять у стойки.)

Входят трое приятелей в сопровождении других солдат.

Уриа (стоя посредине сцены). Товарищи, война разразилась. Значит, прошло время беспорядка. Следовательно, больше нельзя считаться с желаниями отдельных лиц. Поэтому грузчик Гэли Гэй из Килькоа должен срочно превратиться в солдата Джерайа Джипа. С этой целью мы вовлечем его в сделку, как это водится в наше время. Для такой сделки соорудим искусственного слона. Ты, Полли, возьми вот эту палку и слоновью голову, что висит на стене. Ты, Джесси, возьми бутылку и каждый раз, когда Гэли Гэй будет смотреть на вас, отливай воду, пусть он убедится, что это настоящий слон, который мочится. А я накрою вас картой полушарий.

Сооружают чучело слона.

Слона мы ему подарим, а затем найдем покупателя, и, когда он станет продавать слона, мы его арестуем и скажем: как ты смеешь продавать армейского слона? Вот тогда-то он и предпочтет стать солдатом Джерайа Джипом и шагать к северной границе, лишь бы только не оставаться Гэли Гэем, преступником, которого при известных обстоятельствах можно даже расстрелять.

Один из солдат. Неужели вы думаете, что он примет это чучело за слона?

Джесси. А разве уж так плохо вышло?

Уриа. Ручаюсь, что он примет его за слона. Он даже эту пивную бутылку примет за слона, если найдется кто-нибудь, кто ткнет в нее пальцем и скажет я готов купить этого слона.

Солдат. Значит, вам нужен покупатель.

Уриа (зовет). Вдова Бегбик!

Бегбик подходит к ним.

Хотите быть нашим покупателем?

Бегбик. Хочу, потому что мой вагон не сдвинется с места, если мне никто не поможет уложиться.

Уриа. Тогда скажите человеку, который сейчас войдет сюда, что вы хотели бы купить этого слона, и тогда мы поможем вам уложить весь ваш трактир. Так на так.

Бегбик. Ладно. (Возвращается на свое место за стойкой.)

Гэли Гэй (входит). Что, слон уже здесь?

Уриа. Господин Гэй, наше дело на полном ходу. Речь идет о сверхштатном и не числящемся по смете армейском слоне Билли Хамфе. Теперь нужно, не привлекая внимания, продать его кому-нибудь, разумеется, частному лицу.

Гэли Гэй. Это понятно. Но кто же его будет продавать?

Уриа. Тот, кто будет считаться его владельцем.

Гэли Гэй. А кто может считаться владельцем?

Уриа. Не согласились бы вы, господин Гэй, объявить себя владельцем?

Гэли Гэй. А покупатель уже есть?

Уриа. Да.

Гэли Гэй. Надеюсь, что при этом не будут называть моего имени.

Уриа. Нет, конечно. Не угодно ли сигару?

Гэли Гэй (подозрительно). А это еще зачем?

Уриа. Да чтобы вы не волновались, так как слон немного простужен.

Гэли Гэй. А где покупатель?

Бегбик (выходит из-за стойки). Господин Гэли Гэй, я ищу слона. Нет ли у вас случайно слона?

Гэли Гэй. Вдова Бегбик, возможно, что у меня для вас найдется слон.

Бегбик. Сверните-ка сначала стену, а то скоро начнут проходить пушки.

Солдаты. Так точно, вдова Бегбик. (Разбирают стену трактира.)

Чучело слона смутно виднеется.

Джесси (обращаясь к вдове Бегбик). Уверяю вас, вдова Бегбик, что, если посмотреть с возвышенной точки зрения, здесь происходит историческое событие. А что именно здесь происходит? Берется человеческая личность и рассматривается под микроскопом, пристально изучают ее индивидуальные особенности и нрав. Потом — раз-два — принимаются некоторые меры. Вводится в действие особая техника. При поточном производстве на конвейере нет существенной разницы между большим человеком и маленьким. Ведь по форме они сходны. Что такое личность? Уже древние ассирийцы, уважаемая вдова Бегбик, изображали человеческую личность в виде дерева, которое распускается. Вот так распускается. А потом его снова сворачивают, понимаете, вдова Бегбик? Что сказал Коперник? Что земля вертится! Что именно вертится? Земля! А значит, вертится и человек. Так сказал Коперник. И, значит, человек вовсе не находится в центре вселенной. Поглядите-ка на это. Разве может такое быть в центре вселенной? Исторически доказано: человек — ничто! Современная наука доказала, что все относительно. Как это понимать? Это значит, что стол, стул, вода, сапожная щетка — все относительно, и вы, вдова Бегбик, и я... мы тоже относительны. Посмотрите мне в глаза, вдова Бегбик, наступает исторический момент. Человек оказывается в середине, в центре, но только относительно.

Оба уходят.

 

Номер первый

Уриа (выкрикивает). Номер первый: дело о продаже слона. Отделение пулеметной роты передает слона человеку, который не желает быть названным.

Гэли Гэй. Еще глоток из бутылки шерри-бренди, еще одну затяжку бразильской сигарой, и тогда примемся за дело!

Уриа (указывая на слона). Билли Хамф, чемпион Бенгалии, слон, состоящий на службе в великой армии.

Гэли Гэй (увидев слона, пугается). И это армейский слон?

Один из солдат. Он порядком простужен. Это видно уже по тому, как его замотали.

Гэли Гэй (озабоченно разглядывает слона, обходя его кругом). Это еще не самое худшее.

Бегбик. Я покупательница. (Показывает на чучело.) Продайте мне этого слона.

Гэли Гэй. Вы действительно хотите купить этого слона?

Бегбик. Мне безразлично, велик он или мал: я с детства мечтаю о том, чтобы купить слона.

Гэли Гэй. И он действительно такой, о каком вы мечтали?

Бегбик. В детстве я мечтала иметь слона величиной с гору, но теперь удовольствуюсь и этим.

Гэли Гэй. Ну что ж, вдова Бегбик, если вы действительно хотите купить этого слона, то я как раз его владелец.

Солдат (вбегая из глубины сцены). Шшш... шшш... Кровавый пятерик ходит по лагерю и проверяет вагоны.

Солдаты. Тайфун в образе человека.

Бегбик. Погодите здесь. Теперь я уж ни за что не отдам этого слона.

Бегбик и солдаты торопливо уходят.

Уриа (обращаясь к Гэли Гэю). Подержите-ка минутку слона. (Передает ему в руки веревку.)

Гэли Гэй. Однако, господин Уриа, что мне делать, куда мне деваться?

Уриа. Оставайся здесь. (Убегает вслед за другими солдатами.)

Гэли Гэй (осторожно держит веревку за самый конец). Моя мать говаривала мне, что никогда нельзя знать ничего вполне определенно. Но теперь я уж не знаю и вовсе ничего. Вчера утром ты, Гэли Гэй, вышел, чтобы купить маленькую рыбешку, а теперь вот приобрел здоровенного слона — и кто знает, что будет с тобой завтра. Впрочем, какое мне до этого дело, лишь бы денежки получить.

Уриа (заглядывает). Да он на него даже не смотрит. Он отходит от него как можно дальше.

Видно, что в глубине сцены проходит Ферчайлд.

Тигр из Килькоа только прошел мимо.

Входят Бегбик, Уриа и другие солдаты.

 

Номер второй

Уриа (выкрикивает). А теперь номер второй: продажа слона с аукциона. Человек, который не желает быть названным, продает этого слона.

Гэли Гэй достает звонок. Вдова Бегбик приносит деревянное ведро и ставит его вверх дном посредине сцены.

Солдат. Итак, этот слон уже не вызывает у тебя никаких сомнений?

Гэли Гэй. Раз его покупают, то мне сомневаться не в чем.

Уриа. Вот именно, раз его покупают, значит, все в порядке.

Гэли Гэй. Да, уж тут возразить нечего. Слон есть слон, особенно если его покупают. (Взбирается на ведро и открывает аукцион, указывая на слона, который стоит рядом с ним, окруженный группой солдат.) Внимание! Продается слон Билли Хамф, чемпион Бенгалии. Он родился в южном Пенджабе. У его колыбели стояли семь раджей. У его матери была белая кожа. Сейчас ему шестьдесят пять лет. Но для слона это не возраст. Он весит тринадцать центнеров, и для него выкорчевать целый лес все равно что сорвать пук травы. Билли Хамф, стоящий здесь перед вами, принесет своему владельцу целое состояние.

Уриа. А вот и вдова Бегбик с деньгами.

Бегбик. Этот слон принадлежит вам?

Гэли Гэй. Так же, как моя собственная нога.

Солдат. Билли, видать, уже довольно стар, он как-то необычайно малоподвижен.

Бегбик. И поэтому вы должны уступить в цене.

Гэли Гэй. Он стоил мне двести рупий, и столько он будет стоить уже до самой смерти.

Бегбик (осматривает чучело). Двести рупий и такое отвислое брюхо?

Гэли Гэй. Однако я думаю, что для вдовы это самый подходящий слон.

Бегбик. Ну что ж. А здоров ли он?

Из-под слона течет вода.

Теперь я вижу, это совершенно здоровый слон. Даю пятьсот рупий.

Гэли Гэй. Пятьсот рупий раз, пятьсот рупий два, пятьсот рупий три. Вдова Бегбик, я, как прежний владелец, передаю этого слона из рук в руки вам и прошу вас выписать чек.

Бегбик. Как ваше имя?

Гэли Гэй. Оно не должно быть названным.

Бегбик. Прошу вас, господин Уриа, дайте мне карандаш, чтобы я могла выписать чек этому господину, который не хочет быть названным.

Уриа (в сторону, обращаясь к солдатам). Когда он возьмет чек, вы его арестуйте.

Бегбик. Вот твой чек, незнакомец, не желающий быть названным.

Гэли Гэй. А вот ваш слон, вдова Бегбик.

Один из солдат (кладет руку на плечо Гэли Гэя). Именем британской армии спрашиваю вас, что вы здесь делаете?

Гэли Гэй. Я? Ровно ничего. (Глупо смеется.)

Солдат. Чей это слон у вас?

Гэли Гэй. Какого вы имеете в виду?

Солдат. Да, собственно, того, что стоит за вами. Не вздумайте только увиливать.

Гэли Гэй. Я не знаю этого слона.

Солдаты. Ого-го!

Один из солдат. Мы свидетели: этот господин сказал, что слон принадлежит ему.

Бегбик. Он сказал, что слон принадлежит ему так же, как его собственная нога.

Гэли Гэй (пытается уйти). К сожалению, я должен вернуться домой, так как моя жена меня ждет и беспокоится. (Расталкивая солдат, идет к выходу.) Я еще ворочусь, чтобы побеседовать с вами обо всем этом. Всего хорошего! (Обращаясь к слону, который следует за ним.) Оставайся здесь, Билли, не упрямься. Вон там растет сахарный тростник.

Уриа. Стой! Направьте пистолеты на преступника, ибо здесь перед нами преступник.

Из туловища слона слышится громкий смех Полли.

(Пинает его.) Заткнись, Полли!

Плащ-палатка которой накрыт слон, соскальзывает. Из-под нее выглядывает Полли.

Полли. Черт побери!

Гэли Гэй в полном смятении. Он смотрит на Полли, потом на других солдат.

Слон удирает.

Бегбик. Что же это такое? Оказывается, это вовсе и не слон. Там люди, накрывшиеся плащ-палаткой. Оказывается, все подделка. Я вам даю настоящие деньги, а вы мне — поддельного слона!

Уриа. Вдова Бегбик, преступник будет немедленно связан и посажен в выгребную яму.

Солдаты связывают Гэли Гэя и засовывают его в яму так, что снаружи торчит только его голова. Издали доносится шум проезжающей артиллерии.

Бегбик. Артиллерия уже грузится. Когда же наконец уложат мой трактир? Ведь перестроить нужно не только вашего парня, но и мой трактир.

Солдаты разбирают и упаковывают оборудование трактира. Но Уриа их прогоняет, прежде чем они успевают закончить. Бегбик выносит корзину с грязными парусиновыми полотнищами, становится на колени у небольшого углубления и начинает стирать. Гэли Гэй слушает ее монолог.

(Показывает на полотнище.)

(Поет.)

(Уходит.)

Уриа с солдатами возвращается.

 

Номер третий

Уриа (выкрикивает). А теперь номер третий: суд над человеком, который не желал быть названым. Станьте все вокруг преступника и будем допрашивать его, пока не узнаем правды.

Гэли Гэй. Прошу вас, разрешите мне сказать.

Уриа. Ты, парень, уже сегодня достаточно наговорился. Кто из вас знает, как звали человека, который публично продавал слона?

Один из солдат. Его звали Гэли Гэй.

Уриа. Кто может это засвидетельствовать?

Солдаты. Мы все засвидетельствуем.

Уриа. А что скажет обвиняемый?

Гэли Гэй. Это был человек, который не хотел быть назван.

Солдаты ропщут.

Один из солдат. Я слышал, как он сам говорил, что его зовут Гэли Гэй.

Уриа. Разве это не ты?

Гэли Гэй (хитро). Если бы я был Гэли Гэй, то, возможно, я и оказался бы тем, кого вы ищете.

Уриа. Значит, ты не Гэли Гэй?

Гэли Гэй (бормочет). Нет, не я.

Уриа. А может быть, ты вовсе и не присутствовал при том, как продавали с аукциона Биллу Хамфа?

Гэли Гэй. Нет, не присутствовал.

Уриа. Но ты видел, что продавал его человек по имени Гэли Гэй?

Гэли Гэй. Да, это я могу засвидетельствовать.

Уриа. Значит, ты все-таки присутствовал при продаже?

Гэли Гэй. Да, это я могу засвидетельствовать.

Уриа. Вы все слышали? Вы видите луну? Только что взошла луна, а он только что признался, что участвовал в грязной сделке с этим слоном. И сам-то Билли Хамф был, кажется, не очень хорош?

Джесси. Да, уж хорошим он действительно не был.

Один из солдат. Этот человек говорил, что продает слона, а то был вовсе не слон, а чучело из бумаги.

Уриа. Итак, он продавал поддельного слона. За это полагается смертная казнь. Что ты теперь скажешь?

Гэли Гэй. Настоящий слон, возможно, и не принял бы его за слона. Во всем этом очень трудно разобраться, достопочтенные господа судьи.

Уриа. Да, дело действительно порядком запутанное, но все же я полагаю, что тебя следует расстрелять, ибо ты вел себя крайне подозрительно.

Гэли Гэй молчит.

Кроме того, я слышал о некоем солдате по имени Джип, который называл себя так на нескольких поверках, но потом вдруг стал доказывать, что его зовут Гэли Гэй. Не ты ли этот Джип?

Гэли Гэй. Нет, уж конечно, нет.

Уриа. Значит, твое имя не Джип? Как же тебя все-таки зовут? Ты не отвечаешь? Значит, ты не хочешь, чтобы тебя называли? Значит, ты все же, вероятно, тот самый субъект, который продавал слона и не хотел быть назван? Итак, ты опять молчишь? Все это очень подозрительно, это уже почти изобличение. Преступник, продававший слона, как говорят, был человек с бородой. Вот и у тебя борода. Пойдем обсудим все это.

Солдаты уходят в глубину сцены. Двое остаются с Гэли Гэем.

(Уходя.) Вот видите, теперь он уже не хочет больше быть Гэли Гэем.

Гэли Гэй (помолчав). Вы не слышите, что они там говорят?

Первый солдат. Нет.

Гэли Гэй. Не говорят ли они, что я — это и есть Гэли Гэй?

Второй солдат. Они говорят, что теперь уже все неясно.

Гэли Гэй. Запомни, друг: один человек — ничто.

Второй солдат. Известно уже, с кем нам придется воевать?

Первый солдат. Если им нужен хлопок, то будем воевать с Тибетом, а если шерсть, то с Памиром.

Джесси (входит). Кого это здесь посадили связанным в яму? Разве это не Гэли Гэй?

Первый солдат. Эй ты, отвечай!

Гэли Гэй. Мне кажется, что ты меня принимаешь за кого-то другого, Джесси. Приглядись ко мне внимательней.

Джесси. А разве ты не Гэли Гэй?

Гэли Гэй отрицательно качает головой.

Отойдите-ка в сторону, я хочу с ним поговорить, ведь его только что приговорили к смерти.

Оба солдата отходят в глубину сцены.

Гэли Гэй. Неужели дошло до этого? О Джесси, помоги мне, ведь ты великий солдат.

Джесси. Что тут произошло?

Гэли Гэй. Я и сам не знаю, Джесси. Мы тут курили, выпивали, и я что-то наболтал такое, что загубил свою душу.

Джесси. А я проходил здесь и слышу, что должен быть казнен кто-то по имени Гэли Гэй.

Гэли Гэй. Этого не может быть.

Джесси. А разве это не ты — Гэли Гэй?

Гэли Гэй. Вытри мне пот со лба, Джесси.

Джесси (вытирает ему лоб). Посмотри мне в глаза, ведь я твой друг Джесси. Скажи, разве ты не Гэли Гэй из Килькоа?

Гэли Гэй. Нет, ты меня принимаешь за другого.

Джесси. Нас было четверо солдат, которые прибыли сюда из Канкердана. Разве ты и тогда уже был с нами?

Гэли Гэй. Да-да, из Канкердана, я тоже там был.

Джесси (отходит в глубину сцены, солдатам). Ну вот видите, луна еще не зашла, а он уже хочет быть Джипом.

Уриа. Но я думаю, что нужно еще больше припугнуть его смертью.

За сценой шум проезжающих пушек.

Бегбик (входит). Пушки уже едут, Уриа! Помогите мне сложить брезентовый навес. И разбирайте стены.

Солдаты разбирают стены и уносят мебель трактира. Остается только одна дощатая стена. Уриа вместе с вдовой Бегбик сворачивает брезентовый навес.

Бегбик.

Уриа уходит в глубину сцены.

(Идет за ним с бельевой корзиной. Проходя мимо Гэли Гэя, поет.)

Гэли Гэй. Вдова Бегбик, очень прошу вас, достаньте ножницы и отстригите мне бороду.

Бегбик. Зачем это?

Гэли Гэй. Уж я знаю зачем.

Бегбик отрезает у Гэли Гэя бороду, увязывает отрезанные волосы в платок и подходит к вагону. Вновь появляются солдаты.

 

Номер четвертый

Уриа (выкрикивает). А теперь четвертый номер: расстрел Гэли Гэя в военном лагере Килькоа.

Бегбик (подходит к нему). Господин Уриа, у меня тут есть кое-что для вас. (Шепчет ему на ухо и протягивает платок, в котором завернута борода Гэли Гэя.)

Уриа (подходит к яме, в которой сидит Гэли Гэй). Обвиняемый, что ты хочешь еще сказать?

Гэли Гэй. Достопочтенные судьи, я слыхал, что преступник, который продавал слона, был бородатым человеком, но ведь у меня нет бороды.

Уриа развязывает платок и показывает бороду Гэли Гэя, все смеются.

Уриа. А это что такое? Вот теперь уж ты окончательно изобличен. Тем, что ты остриг бороду, ты обнаружил свою нечистую совесть. Узнай же, человек без имени, что военно-полевой суд Килькоа приговорил тебя к смерти через расстреляние из пяти винтовок.

Солдаты вытаскивают Гэли Гэя из ямы.

Гэли Гэй (кричит). Этого не может быть!

Уриа. И тем не менее это произойдет. Слушай меня внимательно. Тебя расстреляют за то, что, во-первых, ты увел слона, принадлежащего армии, и продал его, что является кражей, во-вторых, за то, что ты продал слона, который вовсе не был слоном, что является подлогом, и, в-третьих, за то, что у тебя нет ни имени, ни паспорта и, значит, ты можешь быть даже шпионом, что является уже государственной изменой.

Гэли Гэй. Ох, Уриа, что я тебе сделал?

Уриа. А теперь собирайся и веди себя достойно, как следует настоящему солдату, как тебя учили в армии. Вперед, марш! На расстрел.

Гэли Гэй. Ох, да не спешите вы так. Ведь я вовсе не тот, кого вы ищете. Я его совершенно не знаю. Меня зовут Джип. Я готов присягнуть в этом. И что значит какой-то слон по сравнению с человеческой жизнью? Я не видел никакого слона. Я просто держал веревку. Пожалуйста, не уходите! Ведь я совсем не тот. Я вовсе не Гэли Гэй. Это я, а не он.

Джесси. Нет, ты именно тот, и никто иной. И сейчас в Килькоа прольется кровь Гэли Гэя у подножия трех пальм. Иди, Гэли Гэй.

Гэли Гэй. Что же это такое, боже мой! Постойте, нужно хоть протокол составить. Нужно записать все основания, нужно записать, что это был вовсе не я и что меня не зовут Гэли Гэй. Нужно все точно продумать. Нельзя же так просто, за здорово живешь, раз-два и прикончить человека.

Джесси. Шагом марш!

Гэли Гэй. Что значит "марш"? Ведь я не тот, кого вы ищете. Я ведь хотел только рыбу купить, но где же здесь найдешь рыбу? Что это там за пушки едут? Почему так гремит воинственная музыка? Нет, я никуда не уйду отсюда. Я буду за траву цепляться. Я требую, чтобы все это прекратилось. Почему же никто не вмешается, когда убивают человека?

Бегбик. Если вы не управитесь до тех пор, пока начнут грузить слонов, вы пропали! (Уходит.)

Гэли Гэя водят взад и вперед по сцене, он шествует словно герой трагедии.

Джесси. Дорогу осужденному, которого приговорил к смерти военно-полевой суд.

Солдаты. Смотрите, вот тот, кого должны расстрелять. Жаль все же, он еще не стар. Он и сам не знает, как он впутался в это дело.

Уриа. Стой! Хочешь в последний раз оправиться?

Гэли Гэй. Да.

Уриа. Следите за ним.

Гэли Гэй. Кто-то сказал, что им нужно будет уходить, как только придут слоны. Значит, нужно медлить, нужно оттягивать время, пока не пришли слоны.

Один из солдат. Поторапливайся!

Гэли Гэй. Не могу я торопиться. Что это, луна уже взошла?

Солдаты. Да... Уже поздно.

Гэли Гэй. А разве здесь не трактир вдовы Бегбик, где мы с вами выпивали?

Уриа. Нет, мой мальчик, здесь стрельбище. А это стенка, у которой солдаты мочатся. Внимание! Построиться в одну шеренгу! Заряжай! Но так, чтобы не больше пяти стрелков!

Один из солдат. Сейчас темно и плохо видно.

Уриа. Да, видимость плохая.

Гэли Гэй. Послушайте, так не годится. Вы же должны видеть, куда стреляете.

Уриа (обращаясь к Джесси). Возьми-ка вон тот бумажный фонарь и посвети на него. (Завязывает Гэли Гэю глаза. Кричит.) Заряжай! (Шепотом.) Ты что там делаешь, Полли? Ты и впрямь зарядил боевым патроном? А ну-ка, разряди!

Полли. Ох, извините, пожалуйста. Я и в самом деле чуть не зарядил по-настоящему. Могло бы произойти настоящее несчастье.

За сценой слышен топот проходящих слонов. Солдаты застывают на месте.

Вдова Бегбик (кричит за сценой). Слоны!

Уриа. Теперь уж ничто не поможет. Он должен быть расстрелян. Считаю до трех. Раз!

Гэли Гэй. Хватит, Уриа, хватит. Ведь и слоны уже прошли. Зачем же мне тут оставаться, Уриа? Почему вы все так ужасно молчите?

Уриа. Два!

Гэли Гэй (смеется). Какой ты смешной, Уриа. Я не вижу тебя, потому что вы мне завязали глаза. Но у тебя такой голос, словно все это по-настоящему, всерьез.

Уриа. Два и один...

Гэли Гэй. Стой, не говори три, не то сам потом пожалеешь. Ведь если вы будете стрелять, вы в меня попадете. Стой! Не надо. Слушайте! Я сознаюсь! Я сознаюсь, что не знаю, что со мной произошло. Поверьте мне и не смейтесь надо мной. Я действительно не знаю, кто я такой. Но я не Гэли Гэй, это уж точно. Я вовсе не тот человек, которого надо расстрелять. Но кто же я такой? Я и вправду забыл. Вчера вечером, когда шел дождь, я еще помнил. Ведь вчера вечером шел дождь, не правда ли? Прошу вас, посмотрите на меня, посмотрите сюда, откуда вы слышите мой голос. Это действительно я. Окликните это место, откуда доносится голос, назовите его Гэли Гэем или как-нибудь иначе, но только сжальтесь надо мной, дайте мне кусок мяса! Он исчезнет внутри того существа, которое раньше было Гэли Гэем, и все. Но если вы найдете человека, который забыл, кто он такой, так это я. И пожалуйста, прошу вас, отпустите вы его. Отпустите только один раз!

Уриа шепчет Полли на ухо. Полли становится позади Гэли Гэя и поднимает над его головой дубинку.

Уриа. Один раз не считается! Три!

Гэли Гэй (кричит). Огонь!

Гэли Гэй падает без чувств.

Полли. Стой! Он сам упал.

Уриа (кричит). Стреляйте! Пусть он еще услышит, что он мертв.

Солдаты стреляют в воздух.

Оставьте его здесь, пусть лежит, а сами собирайтесь в поход.

Гэли Гэй остается лежать, все остальные уходят.

 

Номер четвертый — А

Перед нагруженным вагоном стоит стол и пять стульев. За столом сидят вдова Бегбик и трое солдат. В стороне на земле лежит Гэли Гэй, накрытый мешком.

Джесси. Вот идет сержант. Как вы думаете, вдова Бегбик, удастся вам удержать его, чтобы он не совал нос в наши дела?

Входит Ферчайлд в штатском.

Бегбик. Конечно, удастся. Ведь сейчас это штатский человек. (Обращаясь к Ферчайлду.) Иди сюда, Чарлз, подсаживайся к нам.

Ферчайлд. Ты опять здесь расселась, блудница содомская. (Смотрит на Гэли Гэя.) Это еще что за пропойца?

Молчание.

(Ударяет кулаком по столу.) Встать, смирно!

Уриа (ударом сзади нахлобучивает на него шляпу). Заткнись ты, штафирка!

Смех.

Ферчайлд. Бунтуйте, бунтуйте, сукины дети! Глядите на мой штатский костюм и скальте зубы. Издевайтесь надо мною, чье имя прославлено от Калькутты до Куч-Бихара! Дайте мне выпить, и я вас всех перестреляю.

Уриа. Что ж, покажите нам, любезнейший Ферчайлд, покажите хоть раз, как вы стреляете.

Ферчайлд. Не стану.

Бегбик. В любом десятке баб не будет и одной, которую б не покорил стрелок лихой.

Полли. Стреляй, Ферчайлд!

Бегбик. Пожалуйста, ради меня!

Ферчайлд. О ты, блудница вавилонская! Ну так вот, я кладу сюда яйцо. С какого расстояния попасть в него?

Полли. С четырех шагов.

Ферчайлд отходит на десять шагов. Вдова Бегбик громко считает шаги.

Ферчайлд. Беру обычный армейский револьвер. (Стреляет.)

Джесси (поднимает яйцо). Яйцо невредимо.

Полли. Целехонько.

Уриа. Оно, пожалуй, даже несколько увеличилось в объеме.

Ферчайлд. Странно. Я был уверен, что попаду.

Громкий смех.

Дайте мне выпить! (Пьет.) Я вас всех раздавлю как клопов, недаром я прозван Кровавым пятериком.

Уриа. А за что это вас так прозвали — Кровавый пятерик?

Джесси (возвращаясь на место). А ну-ка, объясни!

Ферчайлд. Рассказать, мадам Бегбик?

Бегбик. Ни одна настоящая баба перед кровожадным мужчиной устоять не могла бы.

Ферчайлд. Дело было на реке Джад. Стоят пять индусов, руки у них связаны. Подхожу я с обыкновенным армейским револьвером. Тычу им в рожи и говорю: этот револьвер частенько давал осечку, нужно его испытать, вот так. И при этом стреляю: бах-бах-бах. Падает один, и точно так же затем остальные четверо. Вот и все, господа. (Садится.)

Джесси. Значит, вот как вы заслужили ваше великолепное прозвище, из-за которого эта вдова стала вашей рабыней? С обычной человеческой точки зрения ваше поведение можно было бы признать и не совсем приличным, можно было бы даже сказать, что вы просто свинья.

Бегбик. Неужели вы так бесчеловечны?

Ферчайлд. Я был бы весьма огорчен, если бы вы действительно так подумали. Ваше мнение мне особенно дорого.

Вдова Бегбик. Вы считаетесь с моим мнением?

Ферчайлд (заглядывает ей в глаза). Целиком и полностью.

Бегбик. В таком случае мое мнение такое — пора укладывать трактир и, значит, не остается времени на личные дела. Слышите, уже начала грузиться конница и кавалеристы заводят своих кляч в вагоны.

За сценой слышен конский топот.

Полли. Неужели вы будете настаивать на удовлетворении ваших эгоистических потребностей, сударь, несмотря на то, что кавалеристы уже грузят коней, и несмотря на то, что в соответствии с военной необходимостью пора укладывать трактир?

Ферчайлд (орет). А я буду требовать своего! Дайте мне выпить!

Полли. Ну тогда мы не станем с тобой долго церемониться!

Джесси. Поглядите-ка, сударь, вон там неподалеку от нас лежит человек, накрытый грубой мешковиной. На нем мундир британской армии. Он отдыхает после тяжких дневных трудов. Еще сутки назад он с чисто военной точки зрения был просто сосунком. Он пугался даже голоса своей жены. Без надлежащего руководства он не мог и тухлую рыбу купить. За одну сигару готов был забыть имя своего отца. Но вот им занялись несколько человек, которые случайно нашли для него место, и теперь он стал настоящим солдатом, хотя и прошел для этого некоторые болезненные испытания. Теперь он стал солдатом, который займет достойное место в грядущих боях. А ты, напротив, опустился до того, что стал штатским. В то самое мгновение, когда армия выступает в поход, чтобы навести порядок на северной границе, для чего всегда необходимо пиво, ты, грязный болван, сознательно препятствуешь владелице походного трактира закончить погрузку и прицепить свой вагон к нашему эшелону.

Полли. Хотелось бы знать, как ты сумеешь теперь провести перекличку на вечерней поверке, как сможешь записать нас четверых в свою сержантскую книжку, где нам положено быть отмеченными?

Уриа. А как ты вообще предстанешь в таком виде перед строем роты, рвущейся в бой против несметных врагов? Встать!

Ферчайлд поднимается, пошатываясь.

Полли. И это называется — стоять? (Пинает его ногой в зад.)

Ферчайлд падает.

Уриа. И такую дрянь называли тайфуном в образе человека! Швырните эту падаль в кусты, чтобы его вид не деморализовал роту.

Трое солдат тянут сержанта в глубь сцены.

Солдат (вбегает, запыхавшись, останавливается посреди сцены). Здесь ли сержант Чарлз Ферчайлд? Генерал приказывает ему немедленно построить роту на товарной станции.

Ферчайлд. Не говорите ему, что это я.

Джесси. Здесь нет никакого сержанта Ферчайлда.

 

Номер пятый

Вдова Бегбик и трое солдат разглядывают Гэли Гэя, который все еще лежит, накрытый мешком.

Уриа. Итак, вдова Бегбик, наша работа почти закончена. Этого парня мы уже, кажется, полностью переделали.

Полли. В данную минуту ему, пожалуй, всего нужнее человеческий голос.

Джесси. Не найдется ли у Вас для такого случая, вдова Бегбик, человеческого голоса?

Бегбик. Да, найдется и голос и что-нибудь поесть. Возьмите этот ящик и напишите на нем углем: "Гэли Гэй", а под надписью поставьте крест.

Солдаты делают все, что она говорит.

А теперь составьте похоронную процессию и похороните его. Пусть все это продлится не дольше девяти минут, потому что уже два часа одна минута.

Уриа (выкрикивает). Пятый номер: похороны Гэли Гэя и надгробная речь над телом этой последней своеобразной личности в году тысяча девятьсот двадцать пятом.

Входят солдаты, на ходу укладывая ранцы.

Беритесь за этот ящик и постройтесь в приличную похоронную процессию.

Солдаты, подняв ящик, строятся в глубине сцены.

Джесси. А теперь я подойду к нему и скажу, чтобы он произнес надгробную речь над телом Гэли Гэя. (Обращаясь к вдове Бегбик.) Есть он, конечно, не станет.

Вдова Бегбик. Ну, такой, как он, будет есть, даже став бесплотным духом. (Подносит к Гэли Гэю корзину, поднимает мешок, дает ему поесть.)

Гэли Гэй. Давай еще!

Она продолжает кормить его, кивает Уриа, и по его сигналу похоронное шествие выходит на авансцену.

Кого это они там несут?

Бегбик. Одного парня, которого пришлось расстрелять в последнюю минуту.

Гэли Гэй. Как его имя?

Бегбик. Погоди, погоди — если не ошибаюсь, его звали Гэли Гэй.

Гэли Гэй. А что с ним теперь делают?

Бегбик. С кем?

Гэли Гэй. Да с этим Гэли Гэем.

Бегбик. Хоронят.

Гэли Гэй. А хороший это был человек или плохой?

Бегбик. О, это был очень опасный человек.

Гэли Гэй. Ну что ж, потому его в конце концов и расстреляли. Я присутствовал при этом.

Процессия движется вдоль сцены.

Джесси (останавливается и обращается к Гэли Гэю). Глядите-ка, вот он, Джип. Ты должен встать, Джип, и произнести надгробную речь на похоронах этого Гэли Гэя, ведь ты знал его, пожалуй, лучше, чем все мы.

Гэли Гэй. Эй, а вы-то меня видите?

Джесси показывает на него пальцем.

Правильно. А скажи, что я делаю теперь? (Сгибает руку.)

Джесси. Ты сгибаешь руку.

Гэли Гэй. Правильно. Я дважды согнул руку. А теперь что я делаю?

Джесси. Шагаешь, как положено солдату.

Гэли Гэй. А вы шагаете именно так?

Джесси. Именно так.

Гэли Гэй. А как вы ко мне обращаетесь, когда я вам нужен?

Джесси. Джип.

Гэли Гэй. А ну скажите разок — Джип, кругом марш.

Джесси. Джип, кругом марш! Погуляй вон там под пальмами и приготовь надгробную речь для похорон Гэли Гэя.

Гэли Гэй (медленно подходит к ящику). Он лежит в этом ящике? (Обходит вокруг группы солдат, которые держат ящик. Шагает все быстрее и быстрее, наконец пытается убежать.)

Бегбик (удерживает его). Что с тобой? Тебе нехорошо? От всех болезней в армии лечат касторкой, даже от холеры. Таких болезней, которые нельзя вылечить касторкой, у солдат не бывает. Хочешь касторки?

Гэли Гэй (качает головой).

Джесси. Да, Джерайа Джип, Джерайа Джип из Типерери.

Гэли Гэй. Тот самый, кто тащил корзину с огурцами, надеясь получить на чай. И кого обманул слон, и кто должен был спать, сидя на деревянной табуретке, спать наспех, потому что не хватало времени, а в его хижине уже кипела вода для того, чтобы сварить рыбу. Но пулемет еще не был вычищен, и ему подарили сигару, и потом было пять винтовочных стволов, и среди них недоставало одного. Как же его звали?

Уриа. Джип, Джерайа Джип.

Слышны паровозные гудки.

Солдаты. Уже свистят паровозы.

— Теперь управляйтесь сами как знаете. (Бросают ящик на землю и разбегаются.)

Джесси. Через шесть минут отправляется наш эшелон. Он должен ехать с нами такой как есть.

Уриа. Послушай ты, Полли, и ты, Джесси. Друзья! Нас осталось только трое. Мы висим над пропастью на тонкой ниточке, и она уже надрезана. Слушайте внимательно, что я вам скажу сейчас, в два часа ночи, здесь, у последней стены Килькоа. Этому парню, который нам нужен, мы должны предоставить еще немного времени, потому что именно сейчас он меняется, и меняется уже навсегда. Поэтому я, Уриа Шелли, вытаскиваю револьвер и говорю вам, что пристрелю на месте того, кто только шевельнется.

Полли. Но если он заглянет в ящик, мы пропали.

Гэли Гэй (садится рядом с ящиком).

За сценой шум отходящих поездов.

Гэли Гэй. Что это за поезда? Куда они отправляются?

Бегбик. Это армия выступает навстречу огнедышащим пушкам, навстречу битвам, которые должны произойти на севере. Этой ночью сто тысяч солдат уедут все в одном направлении. Они движутся с юга на север. И когда человек попадает в этот поток, он старается найти еще двоих, чтобы шагали рядом с ним, справа один и слева один. Он старается найти винтовку, и сумку для харчей, и жестяной жетон, чтоб потом, когда найдут его труп, известно было, чей именно он, чтоб дать ему место в братской могиле. Есть у тебя жестяной жетон?

Гэли Гэй. Да.

Бегбик. Что на нем написано?

Гэли Гэй. Джерайа Джип.

Бегбик. Ну что ж, коли так, Джерайа Джип, ты сначала умойся. Ты похож на кучу навоза. И собирайся побыстрее. Армия выступает в поход к северной границе. Ее ожидают огнедышащие пушки северного фронта. Вся армия страстно жаждет навести порядок в густонаселенных городах севера.

Гэли Гэй (умывается). А кто наш враг?

Бегбик. Этого еще не сообщали. Пока неизвестно, на какую страну пойдем войной. Но скорее всего на Тибет.

Гэли Гэй. Знаете ли, вдова Бегбик, все-таки один человек это еще ничто. Кто-то другой должен его окликнуть, чтобы он стал человеком.

Входят солдаты в походном снаряжении, с ранцами за спиной.

Солдаты. На посадку!

— По вагонам!

— Все в сборе?

Уриа. Сейчас. Давай надгробную речь, дружище Джип, надгробную речь!

Гэли Гэй (подходит к гробу). Подымите этот ящик, принадлежащий вдове Бегбик, в котором лежит этот таинственный труп, поднимите его на два фута кверху и затем опустите на шесть футов в глубину, заройте в земле Килькоа и выслушайте надгробную речь, которую произносит Джерайа Джип из Типерери, произносит с трудом, ибо он к ней не готовился. И все же я скажу. Здесь покоится Гэли Гэй — человек, которого расстреляли. Он вышел из дому утром, чтобы купить маленькую рыбу, но к вечеру имел уже большого слона и в ту же ночь был расстрелян. Дорогие мои, не думайте, что при жизни он был таким уж ничтожеством. Все-таки у него была собственная соломенная хижина на окраине города. Было и еще кое-что, о чем, впрочем, лучше промолчать. Он не совершил особенно тяжкого преступления, потому что был хорошим человеком. И что бы тут ни говорили, но, право же, это был совсем незначительный проступок. Я тогда был слишком пьян, господа, и к тому же — что тот человек, что этот, все равно, вот почему его пришлось расстрелять. Но сейчас уже становится прохладнее, как всегда перед рассветом, и я думаю, что нам пора уходить отсюда, здесь и так уж слишком неуютно. (Отходит от гроба.) Почему вы все так нагружены?

Полли. А потому, что мы сегодня должны отбыть в эшелоне к северной границе.

Гэли Гэй. Вот как, но почему же тогда я не нагружен?

Джесси. Действительно, почему он не нагружен?

Солдаты вносят вещи.

Вот твои вещи, начальник.

Солдаты тащат нечто завернутое в соломенные циновки.

Уриа. А этот пес не слишком торопился. Но мы еще за него возьмемся. (Указывая на сверток циновок.) И вот это называлось тайфуном в человеческом образе.

Все уходят.