Мемфис стоял в заполненном людьми приделе Сионской церкви вместе с теткой Октавией и Исайей. Впереди, под одеялом из лилий, которые прислала лично Мами Смит, стоял гроб Гэйба. На скамьях не было ни одного свободного места, и в церкви яблоку негде было упасть, прихожане жались к стенам. Становилось душно, и женщины обмахивались деревянными веерами, которые предусмотрительно подготовило похоронное бюро.

Пастор Браун встал за амвон и горестно повесил голову.

– Молодой человек в самом расцвете сил погиб от руки злодея. Это кажется невыносимой утратой…

Люди плакали, сморкались и утирали слезы, пока пастор Браун рассказывал о мертвом друге Мемфиса, о том, что его многообещающий путь закончился так рано. Мемфис не мог избавиться от кома в горле, вспоминая об их ссоре в ночь, когда Гэйба убили. Он хотел вернуть все назад, все исправить. Он думал о том, что не позволил бы Гэйбу уйти с вечеринки одному. Если бы они ушли все вместе, его друг наверняка был бы жив! Мемфис достал из кармана кроличью лапку Гэйба. Миссис Джонсон отдала ее со словами «Он бы хотел, чтобы ты забрал ее. Ты был ему как брат». Мемфис сжал лапку в руке.

– Смерть уже не имеет власти над нашим братом Гэбриэлом Джонсоном, – провозгласил пастор Браун.

– Аминь! – раздался чей-то голос.

– И Библия говорит нам, как Христос восстал из мертвых по велению Господа, так и мы должны проходить через возрождение. Ибо если мы схожи с ним в смерти, то будем едины с ним и в возрождении. Так сказал Господь.

– Аллилуйя! – воскликнули присутствующие. И затем продолжили: – Слово Господне!

– Так помолимся же за нашего брата, Гэбриэла Ролли Джонсона, чтобы он обрел прибежище в краю Господнем и наслаждался вечным покоем. Аминь.

– Аминь! – поддержали прихожане.

Хор начал петь:

– Перейдем вброд воды, перейдем вброд воды, и Господь раздвинет воды морские…

Грустные нотки хорошо знакомого спиричуэла окутали Мемфиса, и он погрузился в горестные мысли. Сидящая рядом Октавия всхлипывала в носовой платок, приговаривая: «Боже, Боже». Каждую минуту она протягивала руку, туго затянутую в перчатку, чтобы коснуться Мемфиса и успокоить его, но он оставался в оцепенении и не мог плакать. Он поглядывал на Исайю, который, потупившись, разглядывал свои ботинки. Он хорошо помнил о том, что Исайя сказал в тот вечер у мистера Регги: «Ты умрешь». Неужели он в самом деле увидел будущее Гэйба? Что, если кто-то подслушал их разговор? Что, если он донесет в полицию? Ему нужно защищать Исайю во что бы то ни стало.

После службы похоронная процессия начала медленное, печальное шествие по Бродвею. Похороны оплатил клуб «Элкс», настояв на том, чтобы все было как положено. Они шли перед гробом в своих традиционных шарфах, папа Чарльз шагал впереди всех, прижав шляпу к груди. За ним следовал оркестр из лучших музыкантов, игравший реквием, и хор из женщин в черном. Черный катафалк увлекал гроб Гэйба к его временному пристанищу: похоронному дому Меррика. Семья похоронит его позже. По боковым дорожкам шныряли репортеры, делая пометки и зарисовки в блокнотах, успевая в самый последний момент снять шляпу перед подъезжающим катафалком. Мемфис шел за гробом всю дорогу до похоронного дома, не сбиваясь с четкого, деловитого ритма. Он не заходил внутрь с самой смерти матери и не мог пересилить себя и сейчас.

– Я пойду подышу воздухом, – объяснил он тетке Октавии. Она потрепала его по щеке и отпустила, назвав «бедным мальчиком». Никем не замеченный, Мемфис прошмыгнул мимо скоплений людей, пришедших хоть одним глазком взглянуть на последнюю жертву Манхэттенского маньяка. Многие из них были просто любопытными зеваками. Кто-то злобно выкрикивал в адрес полицейского оцепления вопросы: разве они не задержали убийцу? Кто в таком случае сидит за решеткой? Что дальше? Собираются ли они вообще защищать жителей Нью-Йорка? Когда они снова почувствуют себя в безопасности? Полицейские хранили молчание.

На углу здания Мемфис заметил девушку из музея. Разве они не должны были помочь задержать убийцу? Почему же они не поймали его до сих пор? Кипя от негодования, Мемфис подошел прямо к ней и постучал по ее плечу. Она узнала его мгновенно.

– Это вы, мистер Кэмпбелл.

– Вы еще не знаете, кто убийца?

– Пока нет.

Мемфис кивнул, стиснув зубы.

– А вы… знали погибшего? – осторожно спросила она.

– Он был моим лучшим другом.

– Мне очень жаль, – тихо сказала она, и Мемфис почувствовал, что она говорит искренне. Не так, как репортеры, дежурно объявлявшие «соболезнуем вашей утрате» и сразу навострявшие нос в поисках жареного, задавая вопросы, не были ли они «друзьями по наркотикам» и можно ли обвинить во всем этом джаз.

– Мемфис!

Услышав голос Теты, и Эви, и Мемфис обернулись. Она бежала по улице в своем сценическом макияже, набросив пальто на откровенный костюм. Эви заметила мерцание блесток. Тета крепко обняла ее и повернулась к Мемфису.

– Я прибежала сразу, как только услышала, – сказала она.

– Вы двое знакомы? – изумилась Эви.

– Его нет, – произнес Мемфис, и его голос сломался на последнем слове. – Гэйба больше нет.

Тета начала тихо говорить ему что-то успокаивающее. Эви почувствовала себя неудобно из-за того, что молчит и не поддерживает его.

– Мне так жаль вашего друга, – сказала она, но слова здесь были излишни.

Мемфис повернулся к ней, его лицо стало совершенно непроницаемым.

– Я хочу помочь вам найти убийцу Гэйба.

– Кое-чем вы можете помочь, – неуверенно начала Эви. – Нашему расследованию поможет, если бы мы получили что-нибудь из вещей убитого… ой, Гэбриэла. Желательно из тех вещей, что были при нем в злополучную ночь.

– А чем это может помочь? – с вызовом спросил Мемфис.

– Пожалуйста, – взмолилась Эви. – Прошу вас, доверьтесь мне. Мы так же сильно хотим поймать его, как и вы.

Мемфис порылся в кармане и достал кроличью лапку.

– Это был его счастливый талисман. Он никогда без него не ходил.

– Большое спасибо. Я буду обращаться с ним очень бережно, – сказала Эви, но ее уже никто не слушал. Тета взяла его за руку, и они смотрели друг на друга во все глаза. Эви ушла, оставив их наедине, и они полностью растворились в безмолвной беседе взглядов.

Пресса пыталась прорваться сквозь кордон, выкрикивая комментарии, провоцируя людей на разговоры, но полицейские стояли невозмутимой стеной и держали рты на замке. В самой гуще событий крутился Вудхауз. Эви попыталась проскользнуть незамеченной.

– О, если это не Царица Савская собственной персоной, пусть меня поразит молнией. – Он преградил ей путь. – Нам пора прекращать встречаться таким таинственным образом.

– Так почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

– Ты, похоже, не совсем довольна последней статьей?

– Еще бы! Я попросила об одолжении, а ты отплатил мне тем, что украл мою наводку и опубликовал ее в газете!

Вудхауз развел руками в оправдывающемся жесте.

– Я ведь репортер, мисс О’Нил. Позволь мне исправиться. Расскажи мне о том, как продвигается дело, а я буду во всем ссылаться на тебя. Даже добьюсь того, чтобы ты написала собственную колонку. Во всем Манхэттене не будет флэппера популярнее тебя.

– Прости, но я больше не сотрудничаю с прессой.

Она пошла дальше, но Вудхауз догнал ее.

– Ладно тебе, Царица! Быки не дают нам никакого материала, кроме застарелой жвачки. Мы понимаем, что Джейкоб Колл не может быть Манхэттенским Маньяком. Если только он не убивает на расстоянии или же не обзавелся сообщником. Сообщник, кстати… неплохая идея.

– Прощайте, мистер Вудхауз.

Репортер попытался схватить ее за рукав, но она так злобно посмотрела на него, что он был вынужден отступить. Он махнул головой в сторону остальных репортеров:

– Ребята уже обскакали меня, на сегодня у меня нет никакого материала, потому что я поливал цветочки перед музеем твоего дяди. Я ведь должен сделать и себе имя. Ты понимаешь?

Она понимала. Кроме того, прекрасно понимала, что Вудхауз готов сделать и сказать что угодно, готов пойти по головам, лишь бы заполучить материал. Она совершила огромную ошибку, связавшись с ним. Пора ему получить заслуженное наказание.

– Ладно, мистер Вудхауз. – Она сделала вид, что сдалась. – Мы полагаем, что убийца опирается на текст магического трактата под названием «Арс Мистериум».

– Неужели? – Вудхауз сглотнул набежавшую слюну, настолько он был поглощен процессом. – Очень интересно.

– Далее. Ни слова никому не говорите, даже вашему издателю. – Закусив губу, Эви сделала вид, что с опаской озирается, боясь, что их подслушают. – Мы считаем, что следующее убийство произойдет сегодня ночью, на мосту Хелл-Гейт. Будьте там со своим фотографом.

– Ты серьезно?

– Стану ли я лгать представителю прессы?

Вудхауз призадумался, стоит ли игра свеч. Она могла четко сказать это по его дергавшемуся рту.

– Спасибо, Царица Савская, – сказал он наконец.

– Не говори об этом никому – я серьезно.

День выдался просто ужасный, но, уходя от Вудхауза, Эви ощутила полное удовлетворение. Она так и представляла себе, как он мерзнет на пронизывающем ветру у моста, ожидая того, чему не суждено случиться, пока все остальные обходят его на повороте.