Первые лучи солнца безжалостно освещали Кингсхольм, но лишь немногие стали свидетелями новогоднего утра. Большинство людей давно отправились спать домой или, сильно перебрав и устав колобродить, прикорнули там, где упали. Бодрствовали и оставались трезвыми только те, кого вынуждали обязанности.

Одним из них была капитан Драккен. Как обычно, прошлой ночью она лично командовала стражей, присматривая за работой тех, кто должен отвечать за безопасность празднующих. А приключились все обычные для таких случаев неприятности. Толпа подростков отправилась бить окна в купеческий квартал. Их задержали до той поры, пока родители не заплатят штрафы. Стражей вызывали разнимать драки в тавернах, хотя серьезных ранений не было. Патрульные нашли по меньшей мере дюжину глупцов, уснувших на улице. Всех, кроме одного, удалось спасти до того, как они замерзли до смерти.

По сравнению с празднованиями прошлых лет ночь выдалась тихой, отчасти потому, что немногим действительно хотелось ликовать из-за шаткого положения королевства. Сыграли свою роль и дополнительные патрули, отправленные капитаном и бдительность стражей. Драккен уже поблагодарила дежурных и отправила их по домам. Она и сама не отказалась бы прикорнуть на часок, но было еще одно важное дело.

Капитан остановилась на лестнице, ведущей в королевскую часовню, постучала ботинками о камень, чтобы сбить налипший снег. Потом поднялась по оставшимся ступеням и открыла дверь.

Сквозь верхние окна струился свет, падая на каменный алтарь. Весь остальной храм казался темным, потому что горело только по одной лампе из каждых четырех. Брата Арни нигде не было видно. Скорее всего после ночных ритуалов он отправился спать. Интересно, подумала капитан, были ли здесь верующие, чтобы направлять их молитвенное бдение, или бедняге снова пришлось молиться одному?

Приблизившись к алтарю, Драккен с уважением поклонилась и обошла его стороной. Слева от него была ниша. Капитан остановилась перед стеной с картой. Здесь искусная мозаика подробнейшим образом изображала королевство. Провинции, города, реки, дороги — все было выполнено с удивительной точностью.

Один элемент мозаики был особым, потому что он выступал из карты, светясь рубиновым цветом. Пальцы капитана замерли возле Камня Души, хотя она прекрасно знала, что прикасаться к нему не следует. Он находился в юго-западном углу карты, поэтому Драккен опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть его. Эта часть была не так хорошо размечена, как центральные провинции, но можно было понять, что светящаяся точка находится на пути из Килбарана в Альварен.

На мгновение показалось, будто рубиновый свет померк. Капитан застыла в ужасе и моргнула. Открыв глаза, она заметила, что камень сияет вполне ровно и ясно. Драккенвздохнула с облегчением. Видимо, глаза сыграли с ней такую шутку. От недосыпа еще и не такое бывает, даже с капитаном стражи.

Девлин в полном порядке и продвигается вперед. Через несколько дней он доберется до Альварена. А потом, если Боги будут милосердны, отыщет меч и отправится обратно в Кингсхольм.

При удаче он успеет вернуться до весеннего равноденствия и займет законное место в Королевском Совете на первом официальном заседании. Конечно, о политике не забывали и зимой. Напротив, на сей раз куда больше, чем обычно, придворных и знати решили перезимовать в столице и не вернулись в свои земли. А пока не начнутся заседания, ничто им не помешает собираться маленькими группками и строить планы.

Ветер явно менялся. Заключались союзы, и даже капитан видела, что сторонников Девлина теснят. Жителей приграничных областей, таких как лорд Рикард и леди Вендела, все реже и реже приглашали на званые вечера. В ответ сторонники реформ устраивали собственные приемы, и если находили недостаточно благородных гостей, то предлагали богатым купцам занять пустующие места за столами. Эта тактика вызывала ярость у наиболее консервативных придворных, которые считали, что нечего купцам вмешиваться в политику королевства.

Да и за самой Драккен пристально следили с того дня, как она выступила перед королем, требуя права искать того, кто отправил убийц по следу Девлина. До сих пор частное расследование не дало даже намека на то, кем были четыре мечника, что сильно расстраивало капитана. Публичное расследование позволило бы ей опираться на авторитет стражи и могло привести к успеху.

Но приходилось осторожничать. Должность капитана стражи подразумевала нейтралитет во всех дворцовых интригах. Она могла просить короля назначить дополнительных стражей или выделить им новое защитное снаряжение, однако не имела права явно поддерживать одну группу придворных и противостоять другой. Если, конечно, желала остаться в своей должности.

Шесть месяцев назад трудно было усомниться в непоколебимости ее позиции. Это была собственная заслуга Драккен — за долгие годы верной службы королю она доказала, что на нее можно положиться. А вот потом капитан поддержала Девлина в его вызове герцогу Джерарду…

Поступок был правильный. Герцога изобличили как предателя, угрожавшего ее родине и королю, которого она поклялась защищать. Король Олафур наградил Избранного за службу, назначив его королевским советником и генералом армии. Тогда положение капитана казалось незыблемым, ведь ее поддерживал и Девлин.

Теперь же имя Избранного имело мало влияния. Даже те, кто с одобрением относился к его политике, разочаровались, когда он уехал из Кингсхольма в поисках утраченного меча. Если Девлин вернется скоро и с победой, все это простится. А если нет…

— Я надеялся отыскать вас здесь, — прервал размышления капитана голос лорда Рикарда.

Драккен поднялась на ноги и обернулась. Из-под мехового плаща виднелись шелковые одеяния; это означало, что тан Мирки пришел сюда сразу после ночных празднований.

Видеться при людях для них стало небезопасно. Лорд Рикард вызывал слишком прямые ассоциации с политикой Девлина. В случае созыва Королевского Совета именно Рикард должен был занять пустующее место Избранного.

Капитан не могла поговорить с ним напрямую, но в разговоре с Сольвейг из Эскера обронила, что на рассвете всегда приходит в королевскую часовню. Делала это Драккен не из набожности, а чтобы наблюдать за путешествием Девлина.

Она понимала, что это глупо. Хотя благодаря Камню Души можно узнать об опасностях, грозящих Девлину, из столицы помочь ему ничем нельзя. В любом случае они доберутся до него слишком поздно. И все же было спокойнее наблюдать за тем, как он равномерно движется вперед, и знать, что с Избранным все в порядке.

Кроме того, визиты в королевскую часовню имели еще одну цель. Брат Арни был не из болтливых, а другие редко заходили сюда. Особенно на рассвете — большинство придворных в это время спят. Отличное место для случайных на первый взгляд встреч.

— Он нашел меч? — спросил лорд Рикард.

— Нет, судя по тому, как он продвигается в глубь Дункейра, к Альварену.

— Я надеялся, что к этому времени…

— Время еще есть. До весеннего Совета три месяца. Он успеет вернуться.

Рикард вгляделся в карту.

— Я и не думал, что Дункейр такой большой. Как он надеется отыскать один-единственный меч в столь диких землях?

— Избранный — находчивый человек. Он умудрялся побеждать и в более сложных ситуациях. Вам остается делать то, что в ваших силах, и верить в успех.

— Разумеется, — сказал лорд Рикард, но на лице читались сомнения.

Капитан не могла упрекнуть его в малодушии. Девлин не открыл Рикарду полной правды о поисках меча. Он верил ему, однако молодой тан был слишком горяч и в запале мог разболтать любую тайну. Поэтому вместе с остальными друзьями и сторонниками Избранного лорд Рикард уповал исключительно на свою веру в него. И в его предназначение.

— Вы хотели поговорить со мной? — напомнила капитан.

— Вы были на королевском пиру вчера?

— Нанесла визит вежливости, хоть и не осталась надолго. Видела, что вас усадили за королевский стол.

Каждый год избиралось восемнадцать придворных, которым позволялось обедать с королем и принцессой Рагенильдой. Оказаться в их числе было для Рикарда большой честью и знаком расположения.

— Король был приветлив со мной. Впрочем, полагаю, что причиной приглашения был мой хороший вкус, а не политика.

— Почему? — Рикард говорил загадками, а капитан слишком устала для таких игр.

— После пира я смешался с толпой гостей, и несколько человек пожаловались, что им подали весьма посредственное вино. Я и сам выпил кубок, убедившись, что они правы. На королевском столе подавали мирканское пятилетней выдержки. Хороший был год. А остальным гостям налили плохого вина из Гримштадта.

— Значит, им не понравилось вино. Вряд ли эта весть так важна, чтобы не давать нам отправиться спать?

Капитан любила вино, хотя не считала себя знатоком. Она предпочитала красное мирканское, и все же при случае пила и обыкновенные вина, а не те, что приберегались для королевского двора. Она не видела беды в том, что вино было из Гримштадта. Там тоже делали неплохое вино. Правда, было заметно, что тан Мирки никогда с этим не согласится.

— Каждый год Мирка отправляет свои лучшие вина в Кингсхольм как часть налогов. Эти грузы доставляются по морю до порта Безека, а потом вверх по реке до столицы. Водные пути позволяют сохранить вкус вина, и таким образом до королевского стола доходит самое лучшее.

— А вина из Гримштадта везут сушей? — предположила капитан.

— Именно.

— Но я все равно не вижу, почему это так важно. Может быть, у них просто кончилось мирканское и пришлось заменить его другим. Такое случается.

— Не должно, — возразил лорд Рикард. Судя по серьезному выражению лица, речь шла о большем, нежели о неудачном выборе королевского управляющего. — Я допросил слуг, и они заверяли, что вино из Мирки. А это не так. И означает лишь одно — королевские кладовые пустеют.

— Этой зимой в Кингсхольме куда больше придворных, чем прошлой. Может быть, они исчерпали королевские запасы. И кладовые.

— Или последние поставки вина так и не прибыли? Пираты наносят куда больший ущерб, чем кажется большинству. В кладовых кончается не только мирканское вино. На корабли, везущие дань из других прибрежных провинций, тоже нападали и захватили золото и прочие товары. Если ситуация не улучшится, королю придется обратиться к ростовщикам, чтобы расплатиться с армией.

— До этого может не дойти. Налоги из внутренних провинций доходят до столицы.

— Да, и это не совпадение, что именно к их правителям сейчас благоволит король, — заметил лорд Рикард.

— Что вы будете делать?

— Наблюдать. Выяснять, чего еще не хватает в королевских кладовых. И вас прошу делать то же. Попытайтесь узнать, не придерживают ли купцы товары.

— Благодарю за предупреждение.

В Кингсхольме и раньше случалась нехватка товаров. На теле капитана сохранились шрамы после сахарных бунтов, когда озверевшие толпы нападали на купцов, которых подозревали в укрывательстве товара, дабы взвинтить цены. Драккен понадеялась, что дела не так плохи, как опасается лорд Рикард. Джорску надо готовиться к войне, скоро потребуется отражать нападение внешнего противника. Народные волнения сыграли бы на руку их врагам.

— Что ж, оставлю вас вкушать столь заслуженный отдых, — проговорил лорд Рикард. — Желаю, чтобы новый год принес вам мир и процветание.

— Да принесет он мир и процветание нам всем, — ответила, как положено, капитан, одновременно подумав, что в этом году такие пожелания вряд ли сбудутся. Разве что Избранный быстро вернется и сумеет спасти королевство до того, как в нем воцарится хаос.

Слова лорда Рикарда посеяли сомнение в сердце капитана, и очень скоро часть страхов подтвердилась. Под видом проверки Драккен посетила королевскую сокровищницу и обнаружила, что, хотя на полках стояло обычное количество запертых сундуков, большая часть из них при простукивании отдавалась эхом, что не могло не беспокоить. Королевские кладовые тоже оказались значительно пустее, чем следовало в середине зимы.

На рынке купцы жаловались, что мирканского вина не хватает, но они сваливали вину на придворных, которые решили зимовать в столице. Нехватки других товаров не наблюдалось, и цены оставались стабильными, убаюкивая страхи перед народными волнениями. Однако до весны оставалось много месяцев, и за это время могло случиться что угодно.

Капитан отправилась искать Сольвейг, чтобы выяснить, что она знает об этом. Как и лорд Рикард, она была тесно связана со сторонниками Девлина. И у нее было неоспоримое преимущество — бабушка из Сельварата. Ее семья все еще сохраняла связи с этой империей. Поэтому она располагала информацией, скрытой от других.

Через несколько дней после встречи с лордом Рикардом капитан Драккен прошла в старое крыло дворца и начала беседовать с придворными о недавно случившихся мелких кражах. Большинство заявляли, что ничего не знают об этом, но двое радостно выдали подробный список похищенного. Что было очень любопытно, потому что, насколько капитан знала, во дворце не было никаких воров. Это был всего лишь предлог спокойно ходить среди придворных, не вызывая подозрений. И все же она покорно записала все, что ей сказали, и через два часа подобных разговоров пришла к покоям, отведенным Сольвейг.

Капитан постучала, и когда Сольвейг открыла дверь, повторила заранее разученную речь.

— Прошу прощения за беспокойство. Я расследую сообщения о том, что в некоторые комнаты этого крыла проник вор и украл несколько ценных вещей. Может быть, вы чего-нибудь недосчитались недавно? Или вокруг бродил кто-то, кому здесь быть не положено?

— У меня нет привычки ежедневно пересчитывать украшения, — ответила Сольвейг. — Если вы войдете, я с радостью проверю, не пропало ли что.

— Вы меня очень обяжете.

Когда капитан вошла, баронесса закрыла за ней дверь.

— Я так понимаю, никакого вора нет? — предположила Сольвейг.

Драккен улыбнулась.

— По крайней мере я о нем ничего не знаю, хотя леди Вендела считает, что потеряла изумрудную брошь, а советник Арнульф заверяет, что лишился нефритовых шахмат и пары украшенных камнями кубков.

— Про шахматы не знаю, зато слышала, что кубки он проиграл своим товарищам.

Ложное обвинение подобного рода было серьезным преступлением, но даже сумей капитан доказать, что советник проиграл кубки и никто их не похищал, он всегда бы мог заявить, что ошибся, поскольку был слишком пьян и ничего не помнил.

— Без сомнения, он надеется, что король возместит его потери, — добавила Сольвейг.

— Тогда он не в курсе, в каком состоянии королевская сокровищница.

— Я вижу, вы поговорили с лордом Рикардом.

— Да. И сама посетила сокровищницу. Все сундуки на месте, и тем не менее больше половины пусты. А что до остальных, я не могу сказать — золото в них, серебро или простая медь.

Капитан от всей души надеялась, что в оставшихся сундуках золото или хотя бы слитки серебра. Только убедиться в этом не было возможности, потому что казначей отчитывался непосредственно королю. Совет мог бы запросить отчет о состоянии сокровищницы, но сейчас он был распущен на зиму и будет собран лишь весной.

— Есть и одна добрая весь. Девлин почти добрался до Альварена. Если ему повезет, скоро он получит меч, — проговорила капитан.

— Обратный путь будет труднее, — вздохнула Сольвейг. — Когда станет известно, что он возвращается, враги попытаются помешать ему добраться до Кингсхольма.

— Это возможно, — признала Драккен. — Если как-нибудь выяснить, каким путем он поедет, можно выслать вооруженный эскорт.

Впрочем, поскольку они не знают, какой путь выберет Девлин, то не знают этого и его враги. В небольшом быстро движущемся отряде есть свои преимущества.

— Девлин должен вернуться с мечом. Ничто, кроме этого, не сможет изменить отношения придворных к нему. А ведь только он может убедить короля и Совет усилить охрану границ и вывести армию из внутренних районов.

— Значит, вы считаете, что будет война. И скоро.

— Да.

— Почему? До сих пор наши враги не проявляли себя, довольствуясь мелкими приграничными стычками и ослаблением нас изнутри.

— Это правда. Даже неудавшееся вторжение в Коринт было скорее блефом, нежели настоящей попыткой завоевания.

— Тогда почему они должны напасть сейчас?

— Потому что король назначил Девлина генералом армии. Враги уже увидели, что Избранный занялся укреплением наших рубежей, отправил майора Миккельсона охранять северный берег, а отряды из внутренних провинций — к Нерикаатской границе. Когда он вернется, работа продолжится и королевство станет сильнее. Поэтому самый подходящий момент нанести удар сейчас, пока Девлин не успел усилить охрану границ. Если наш враг планирует попытку завоевания, то нападет на нас весной. В этом я уверена.

А если Избранный не вернется, командование армией окажется в руках недавно назначенного маршала Эрильда Олваррсона. Он же будет делать все то, что скажет король и Совет. И это в случае войны может привести к катастрофе.

— Вы знаете, что граф Магахаран остался в Кингсхольме после роспуска Совета, — сказала Сольвейг. — Он говорит, ему нравится неформальная атмосфера, царящая при дворе в это время, и я несколько раз обедала с ним вдвоем.

И в самом деле многие удивились, что посол Сельварата шил зимовать в Джорске, вместо того чтобы отправиться на родину посовещаться с императором. Правда, между двумя государствами постоянно сновали туда-сюда посланники и граф явно был в курсе того, что творится дома.

— Перед тем как отбыть на родину, граф заверил меня, что Сельварат собирается выполнить договор с нами. Весной они отправят посла к королю с официальным предложением военной помощи, чтобы защитить границы от нападения.

Это и в самом деле были добрые вести. Больше ста лет назад Сельварат и Джорск перестали враждовать и подписали соглашение о взаимопомощи в случае нападения на одну из сторон. До сих пор случая прибегнуть к нему не представлялось — хотя многие ворчали, что Сельварат по меньшей мере должен был принять меры против Нерикаата и наказать эту страну за постоянные набеги на Джорск.

— Сообщил ли он об этом королю?

— Он рассказал мне это по большому секрету. Полагаю, королю дали понять, что такая возможность существует, хотя публичного обсуждения этого вопроса не будет, пока посол не вернется с официальным предложением.

Таковы были дипломатические игры, где честный разговор заменяли намеки и полушепоты. И лучшие мастера по этой части обитали в Сельварате. Интриги джорскианцев казались детским лепетом по сравнению с хитросплетениями придворной жизни империи.

Значит, теперь есть две надежды, связанные с весной. Возвращение Девлина и обещание Сельварата послать на помощь хорошо обученные войска.

Значит, ей остается только следить, чтобы в городе царил мир, пока не прибудет подмога.