— Вечер? — переспросила Джильда. — Что-то официальное? Одеться по высшему разряду?

— Обычная вечеринка. Ничего особенного. День рождения Джека, это мой коллега по работе. Если я не приду, он очень обидится. Но без тебя я, конечно, не пойду. Так как? — Дэн застал Джильду по телефону дома в обеденное время.

— И где будет вечеринка?

— В Санта-Монике. Я заеду за тобой в половине девятого. Договорились?

— О’кей, — ответила она. — Согласна. Не отдам тебя на растерзание.

— Я всегда знал, что ты прелесть. До вечера, малышка!

Джильда была не в восторге от приглашения. Никогда не знаешь, кого встретишь на такой вечеринке. По работе она имела дело со многими. А если ее узнают, заговорят на профессиональные темы?

Может, стоит как раз сейчас сказать Дэну правду? Но она уже представляла, как он отреагирует. Скорее всего, очень обидится, и будет прав.

Но не стоит заранее об этому думать. Возможно, предстоит вечеринка для узкого круга, с небольшим количеством гостей. И ничего не случится. Джильда решила надеть новый черный шелковый комбинезон с глубоким вырезом на спине. Она купила его в бутике на бульваре Сансет и хранила для торжественного случая.

Дэн должен сегодня блеснуть ею. Он немножко тщеславен, как любой мужчина, и будет доволен, если ее найдут сногсшибательной.

Спереди комбинезон выглядел очень скромно. Но стоило Джильде повернуться, как мужчины могли бы просто потерять дар речи. Джильда подобрала к одежде золотистые босоножки на высоких каблуках и старинное мексиканское ожерелье — цепочку из трех рядов с множеством пестрых подвесок. «Чересчур смело», — подумала она, разглядывая себя в зеркале. Впрочем, робкой она никогда не была.

Дэн заехал за ней, как договорились. Ее наряд привел его в восторг. Все в ней приводило его в восторг. Он был увлечен Джильдой без памяти.

В его машине, которую он уже давно отремонтировал, они ехали вниз по бульвару Санта-Моника до виллы, стоявшей прямо на берегу. Около нее была припаркована масса автомобилей. Из сада доносились звуки смеха и музыки.

— Кажется, к началу мы опоздали, — заметила Джильда. — Такое впечатление, что вечер в полном разгаре.

— Да, я немножко задержался. Но ничего страшного. Мы поздравим виновника торжества, выпьем пару бокалов и тихонько исчезнем, если только тебе не понравится компания Джека и его друзей.

— Я не привередлива.

Когда они вышли из машины, Дэн обнял Джильду за плечи.

— Это я в тебе и люблю. Прелестная скромная американская девушка. Воплощение моей мечты.

Они поднимались по каменным ступеням, ведущим в сад. Большинство гостей с бокалами в руках собрались на террасе и вокруг бассейна. Рядом с ним был устроен стол с холодными закусками. Играл маленький оркестр. Пахло духами и цветами апельсиновых деревьев.

Дэна и Джильду встретили дружескими приветствиями. Они бодро отрапортовали поздравления, и тут же кто-то сунул им в руки стаканы для виски. Дэн остановил свой выбор на «бурбоне», девушка последовала его примеру.

Он повел ее знакомиться со своими друзьями. Джильда чувствовала, что привлекает внимание. По глазам и улыбке Дэна она видела, что он гордится ею.

В тот момент, когда они с коллегой Дэна Марком и его молодой женой Дженнифер говорили о новом фильме Стивена Спилберга, приехала еще одна опоздавшая пара. Джильда смотрела на женщину в модном платье-сафари, и она показалась ей знакомой.

Правда, имя женщины вылетело у нее из головы. Но она знала, что имела с ней дело. Она прекрасно помнила ее дочь, у которой при задержании обнаружили в сумочке пакетик героина. И тут она вспомнила имя: Глория Сеттер.

Джильда занервничала. Пока еще Глория и сопровождающий ее мужчина разговаривали с хозяином дома. Но когда-нибудь они присоединятся к остальным гостям, и тогда встречи будет не избежать.

Джильда потянула Дэна в сторону. С Глорией она ни в коем случае не хотела столкнуться. Дэн не подготовлен, будут неприятности.

— У меня вдруг ужасно разболелась голова, — произнесла девушка. — Со мной это уже было сегодня после обеда.

— Почему бы тебе не принять таблетку?

— На некоторые лекарства у меня аллергия. Если я выпью аспирин, то сразу покроюсь красными пятнами. — Джильда грустно усмехнулась. — Лучше немного прогуляться по пляжу. Свежий воздух, море…

Дэн нерешительно взглянул в сторону Джека.

— Но ведь мы приехали только час назад.

— Какое это имеет значение, если ужасно болит голова? Что же мне теперь, мучиться здесь? Хорошо, я поеду домой, а ты оставайся.

— Об этом не может быть и речи. Конечно, я провожу тебя. Ты уверена, что прогулка вдоль моря тебе поможет?

— Абсолютно. У меня уже есть опыт.

— О’кей, попытаемся улизнуть тайком. Джек нас ни за что не отпустит.

Они шли по пляжу, Дэн обнимал Джильду за плечи. Давно стемнело, на небе стояла луна. Волны ритмично накатывались на берег, оставляя на песке белую пену, исчезающую через несколько секунд.

— Тебе получше, дорогая? — спросил Дэн.

Джильда улыбнулась и глубоко вздохнула.

— Наверно, мне нужно выпить кофе.

— Что мы и сделаем, как только приедем к тебе. Или поедем ко мне?

— Сегодня мне совсем не до Изольды.

— Мне тоже. — Дэн засмеялся. — За это время Кендэлл уже наверняка получила второе письмо. Я не поскупился на угрозы. Должна же она наконец сообразить, что в таком большом доме следует считаться с другими жильцами.

— Ты ей угрожал? — Джильда нахмурилась.

— Еще как. Я, что называется, отпустил тормоза, не мог иначе. Эта баба продолжает измываться надо мной. Я бы не принимал ее чертовы арии так близко к сердцу, если бы мог ей все высказать в лицо. Тогда бы я разрядился. Но она прячется от меня.

Джильда убрала со лба волосы, которые ветер сдувал ей на лицо.

— Как ты относишься к талантливым женщинам, занимающимся искусством?

— Если ты намекаешь на Кендэлл, то заблуждаешься. Ты же ее слышала. Разве это имеет хоть какое-то отношение к искусству, к таланту? — Дэн неодобрительно покачал головой.

— Думаю, имеет, — возразила Джильда. — Музыка Вагнера звучит на фортепиано именно так.

— И ты считаешь, что у Вирджинии хороший голос?

— Так прямо я не могу этого утверждать. Пожалуй, все дело в том, любит человек оперу или нет, — ответила она.

— Но я-то никогда не отличался пристрастием к драматическому вокалу. Верхние тоны меня просто нервируют. Я заболеваю от них. — Дэн печально вздохнул.

Джильда прижалась к нему, положила голову на его плечо. Может быть, сейчас подходящий момент, чтобы поговорить с Дэном начистоту? Когда-то он должен узнать, что полюбил интеллектуалку. Что же, в конце концов, тут такого?

— Ты действительно не смог бы любить девушку интеллектуального склада? — спросила она в лоб.

— Ну что за вопросы ты сегодня задаешь? Должно быть, из-за головной боли. Тебе известна моя точка зрения.

— Это предвзятость, — стояла на своем Джильда.

— Ошибаешься! — не согласился Дэн. — Я знаю, о чем говорю.

— А я знаю потрясающе привлекательную молодую женщину, которая работает судебным следователем.

— Боже упаси! — воскликнул Дэн. — Только этого мне не хватало! Дамы, которая всегда все знают лучше всех. Ужас! Никогда не смог бы любить эмансипированную бабу. Но к чему эти разговоры? Ведь у меня есть ты, Джильда, и никого другого мне не нужно. Ты именно такая, о какой я мечтал.

— Если бы ты встретился с одной моей знакомой, с Моной, то ни за что бы не догадался, какие у нее светлые мозги.

— А вот тут ты крепко ошибаешься, — заявил он. — Таких женщин я чую за милю, и все — реакция нулевая.

— Значит, ты убежден, что никогда не смог бы влюбиться в деловую женщину? — Джильда не сдавалась.

— На сто процентов. На это у меня очень тонкий нюх. Или, если хочешь, интуиция. Ах, Джильда, дорогая, давай сменим тему на более приятную. Я люблю тебя и нахожу тебя просто очаровательной. И хотел бы быть с тобой до конца своих дней.

— Давай для начала переживем ближайшие недели, — невесело улыбнулась девушка.

— Звучит так, как будто ты связалась с каким-то монстром.

Джильда обняла его за шею и поцеловала.

— Ничего такого я не думала, Дэн. И ты это знаешь. Но к чему сейчас так далеко загадывать? Давай наслаждаться теми часами, когда мы вместе. Наслаждаться каждым мгновением.

— А как твоя голова? — мягко спросил он. Его нежные губы ласкали ее шею.

— Уже лучше. Поехали ко мне! После кофе мне совсем полегчает. Я буду в полном порядке.

У Дэна тоже вдруг пропало всякое желание возвращаться на вечеринку. Мысль провести вечер наедине с Джильдой была гораздо заманчивей. Он снова обнял ее за плечи, и они направились к машине.

В Малибу Джильда первым делом принялась готовить кофе. Дэн сидел на террасе и смотрел через сад на море. Света они не зажигали. И даже когда она стала накрывать на стол, Дэн предпочел не включать его.

— Так приятнее. Мне нравится, когда светят только луна и звезды. А как сверкает вода в бассейне!

Джильда провела рукой по его волосам.

— Я и не знала, что ты романтик.

— Все дело в том, кто меня вдохновляет, — улыбнулся Дэн. Блеснули белые зубы.

Как она любила его губы!

Они пили кофе и курили. Он сказал, что ему очень понравился комбинезон, который она надела на вечер.

— Но без него ты еще красивее, — добавил Дэн, и Джильда рассмеялась.

— Голова у меня больше не болит. Кофе помог.

Мужчина схватил ее за руку.

— Давай поплаваем в бассейне? Вдвоем и совсем голыми?

Он так сказал это, что девушка сразу ощутила во всем теле жаркую волну возбуждения.

— Может быть, ты боишься соседей? — спросил Дэн глуховатым от сдерживаемого волнения голосом.

— Они уехали еще вчера и нам не помешают. Но плавать сейчас, среди ночи?

— Ты этого еще никогда не делала? — удивился он.

— Нет, — призналась Джильда.

— Так чего же мы ждем? — И Дэн начал раздеваться.

Джильда наблюдала за ним. Он нравился ей раздетым. Она любила его тело, такое стройное и мускулистое. Все еще колеблясь, сняла цепочку, сбросила босоножки.

Она опять почувствовала то возбуждение, которое снова и снова бросало ее в объятия Дэна. В чем секрет исходящего от него эротизма, которому она не могла противостоять? Видимо, такие вещи не поддаются объяснениям.

Джильда сняла комбинезон и положила его на стул. На ней остались только маленькие черные кружевные трусики. Дэн прижимал ее к себе, пылко целовал, его ласковые пальцы пробирались сквозь черное кружево туда, где находились самые чувствительные, самые возбудимые точки.

— Мы же собирались плавать? — осевшим голосом напомнила Джильда.

Дэн засмеялся:

— Чуть не забыл.

Джильда развязала тонюсенькие тесемочки, которые удерживали трусики на бедрах. Кружевной лепесток упал на пол. Она взяла Дэна за руку и они побежали по каменным плитам к бассейну. Их тела белели в лунном свете.

Они прыгнули в воду, подняв высокий сноп брызг. Бассейн имел вытянутую форму, и Дэн поплыл свободными мощными бросками. Джильде с трудом удавалось поспевать за ним. Вдруг он остановился, схватил ее, притягивая к себе все ближе и ближе. Их обнаженные тела тесно прижались друг к другу, только ноги оставались свободными. Это возбуждало необычайно остро.

Дэн неистово целовал ее, его язык настойчиво пытался проникнуть в ее рот. В эту минуту Джильда забыла обо всем. Она полностью отдавалась захлестнувшему ее влечению и чувствовала своими бедрами его растущее желание.

— Если мы сейчас же не пойдем в дом, я ни за что не отвечаю, — с трудом переводя дыхание, проговорила девушка, когда рот Дэна оторвался от нее.

— Любимая, ты самая потрясающая женщина на свете, — ответил он. — С тобой даже поплавать нельзя, все сводится к одному. Тебе когда-нибудь говорили, что ты невероятно сексуальна?

Джильда подплыла к лесенке, ведущей из бассейна. Энергичным движением отбросила назад мокрые волосы. Капли воды попали в лицо Дэну. Он засмеялся.

Ему нравились в Джильде естественность, необузданность и абсолютная раскованность. Ему хотелось обнимать ее, чувствовать так близко, как только мужчина может чувствовать женщину в интимнейшие моменты.

В дом войти они не успели. На садовых качелях Дэн притянул Джильду к себе. Его горячий жадный рот не оставлял ни одного нецелованного местечка на ее мокром теле. Джильда пыталась сдерживаться, ей хотелось дождаться момента, когда Дэн войдет в нее целиком. Но она была настолько перевозбуждена, что застонала, настигнутая волной сладострастия.

— Я и не знал, что так нужен тебе, малышка, — прошептал Дэн, когда его рука затерялась между ее бедрами. Через несколько секунд он уже вошел в нее уверенно и жестко. Его жаркие губы прижались ко рту Джильды, и на сей раз они вместе достигли пика наслаждения. Она была как в дурмане, совершенно оглушена. Колени у нее дрожали.

— О Боже, как я люблю тебя, Дэн.

— Джильда, моя единственная, неповторимая Джильда. — Быстрыми легкими поцелуями он покрыл ее шею, плечи.

Широко раскрытыми глазами Джильда смотрела в ночное небо. Какой чистый и прозрачный воздух сегодня, и звезды так близко, кажется, можно рукой достать.

— Тебе, наверно, ясно, что мы принадлежим друг другу, — сказал он чуть позже, когда они, тесно обнявшись, шли к дому. — Такое может происходить только с людьми, которые созданы друг для друга. Абсолютная гармония — это большая редкость.

— Тебе виднее. У тебя есть опыт. — Джильда улыбнулась.

— Вот я и вижу, — ответил Дэн. Он бережно взял в руки ее лицо и поцеловал. — Поэтому никогда от тебя не откажусь.

* * *

— Сегодня ты был рассеян, мой милый. — Дороти шла рядом с Джеромом после судебного заседания по высокому холодному вестибюлю здания суда. — Твоя заключительная речь оказалась небезупречной.

Джером нервно курил сигарету.

— Знаю, — ответил он.

Большие темные глаза Дороти взглянули на него.

— Есть какая-то причина?

— Вполне уважительная. Джильда объявила, что приедет в субботу. Вчера вечером мы разговаривали по телефону. Через два дня она будет здесь. — Он нахмурился.

— Ах, вот в чем дело. Теперь понятно. Это тебя немножко выбило из колеи.

— Можно и так сказать, — кивнул Джером.

— Будет лучше, если ты наконец расставишь точки над «i». Все терзания останутся позади, — посоветовала она.

— Но в данный момент все как раз впереди. Не слишком приятная перспектива. И встреча с Джильдой меня совсем не вдохновляет. — Он остановился у окна и, глубоко погрузившись в свои мысли, смотрел на автостоянку. — Может, даже захочет остаться на выходные. Она иногда рвется посмотреть спектакль на Бродвее или еще что-нибудь в этом духе. Время от времени Джильде приходят в голову безумные идеи. Тогда Малибу начинает ей казаться провинциальным и мещанским.

— Скорее всего, она приезжает только для того, чтобы переспать с тобой. Тебе не приходило это в голову? — Дороти остановилась рядом с ним. — Это было бы вполне естественно. В конце концов, вы помолвлены. И не всегда же жить одними воспоминаниями.

— Ты пытаешься меня напугать? — спросил Джером.

Женщина иронично усмехнулась.

— Тебя что, пугает сама мысль переспать с Джильдой?

— Ты знаешь, что я никогда не стал бы тебя обманывать. Теперь я просто не смогу лечь с ней в постель. А это значит, объяснение состоится уже в субботу после обеда. Иначе нельзя. Не могу же я два дня разыгрывать влюбленного, а напоследок сказать ей все, как есть.

— Да, это было бы просто непорядочно, — согласилась Дороти.

— Проклятье! А я-то думал, что на выходные мы сможем поехать на Лонг-Айленд, расслабиться, посмотреть на море и прочее.

— Для этого мы еще найдем время, Джером, — утешила его женщина. — По-моему, очень хорошо, что она приезжает. Пора внести во все ясность. В чем-то мне ее даже жаль. Представляю, как она явится, полная честолюбивых планов и желаний, а ты ее так разочаруешь.

— Думаешь, меня это не угнетает? Если бы она еще была той девушкой, которую можно утешить с помощью бриллиантового колье от Тиффани. Но Джильда совсем другая. Она никогда не придавала значения ни драгоценностям, ни тряпкам.

— Безусловно, женщина, достойная внимания. Жалко, что я не могу с ней познакомиться.

— Это уже было бы извращение, — сказал Джером. — Не хватает еще, чтобы вы стали лучшими подругами. Даже мысль об этом мне невыносима.

— Она и не обсуждается, — успокоила его Дороти и улыбнулась. — И все же ты должен обойтись с ней деликатно.

— Деликатно, как палач. — Джером покачал головой. — Независимо от формы суть-то останется одна: я должен с ней расстаться. Ах, Дороти, я действительно не знаю, как выйти из этого положения.

— И это я слышу от тебя! — Она поправила на нем слегка съехавший в сторону галстук. — От человека, у которого столь великолепно подвешен язык, который всегда находит верные слова. Может, сегодня в зале суда ты и не был на высоте, но обычно твои выступления потрясают. А сейчас вдруг сдаешься? Боишься самого обычного разговора?

— Если бы это был обычный разговор! Ты ведь знаешь, что за ним стоит. А я не из тех, кому доставляет удовольствие причинять боль другим.

— Возможно, все образуется само собой, — ободряюще проговорила Дороти. — Не нужно заранее готовить длинную речь. В жизни все происходит по-другому. В нужный момент приходят нужные слова. Такие уж мы, Джером.

— Ты действительно так думаешь?

— Да, — ответила она. — Да, я так думаю. И поэтому не бери сейчас ничего в голову. Пусть произойдет то, что должно произойти. А когда все будет позади, ты почувствуешь большое облегчение.

— Я боюсь, — признался он. — Я действительно боюсь этого разговора. Слишком давно я знаю Джильду.

— Вот именно, — подхватила Дороти. — Она сразу заметит: с тобой что-то не так. Когда хорошо знаешь человека, такие вещи тут же чувствуешь. Поверь, с ней не будет сложностей.

— Но я переворачиваю всю ее жизнь. Она рассчитывала на меня. У нас были общие планы на будущее, и вдруг я бросаю ее, ухожу. Кому по силам это выдержать? — Мужчина поднял плечи и тут же безвольно опустил их.

— Никакой катастрофы тут нет, мир не перевернется. Если бы ваши отношения были действительно близкими, страстными, ты, наверно, почаще летал бы в Малибу. Да и она не так редко появлялась бы в Нью-Йорке. Но мне представляется, что в последние месяцы ваша связь существенно ослабла. Окончательный разрыв не разобьет ей сердце.

— Ты не знаешь Джильды, — пытался объяснить ей Джером. — Ты не знаешь, как она впечатлительна и ранима. Почему я не написал ей подробное письмо обо всем?

— Потому что такие письма не посылают. Джильда восприняла бы его как высшее проявление трусости, и была бы права. Она заслуживает того, чтобы ты объяснился с ней лично.

— Чтобы я, смеясь, вонзил нож в ее сердце, — с пафосом произнес Джером и попытался изобразить злобно-язвительную усмешку.

— Боже ты мой, у какой бродячей труппы ты этому научился? — поразилась Дороти.

— А разве у меня не такая роль?

Дороти взяла его под руку.

— Послушай, что ты думаешь о ленче в «Макдоналдсе»? На большее у нас нет времени. Хороший кофе навеет тебе другие мысли. Нельзя целых два дня думать только о Джильде и предстоящем разговоре. Побереги свои нервы! Сосредоточься на чем-нибудь другом.

— Наверно, я трус, — сказал Джером. — Но безумно влюбленный в тебя трус.

— Обожаю трусов, которые меня любят, — улыбнулась Дороти.