Роман

 

Глава 1

Животное, понукаемое темнокожим седоком, уже много часов неслось по марсианской пустыне и совсем выбилось из сил. Теперь оно поминутно спотыкалось и, когда всадник ругал его и всаживал каблуки в чешуйчатые бока, лишь поворачивало голову и шипело. Проковыляв еще немного по направлению к песчаному холму, оно остановилось и опустилось на песок.

Человек спешился. Глаза животного горели в свете маленьких лун, как два зеленых фонаря. Всадник знал, что большего от животного не добьешься.

Он оглянулся, окидывая взором путь, которым примчался сюда.

Вдали виднелись четыре темных силуэта — одинокая группа среди пустыни. Они быстро приближались. Через несколько минут они будут здесь.

Всадник постоял немного, раздумывая, что ему предпринять. Далеко впереди маячила низкая гряда, а за грядой лежал Валкис и была безопасность. Но теперь они недосягаемы для него. Справа поднималась к небу высокая скала с разбросанными у подножия валунами.

«Они пытались схватить меня на открытом пространстве, — подумал он. — Но здесь, у девятого ада, им придется попотеть».

Он помчался к скале с быстротой, доступной лишь для животного или дикаря. Сложением он был чистый землянин, высокий и более плотный, чем казалось с виду. Его хлестал ветер пустыни, резкий и холодный, но путник, казалось, не замечал его, хотя на нем была лишь поношенная рубашка из венерианского шелка, открытая на груди.

Кожа его была так же темна, как и волосы. Ее сделали такой годы, проведенные под беспощадным солнцем. Но глаза его были удивительно светлыми и сейчас ярко блестели, как будто вбирая в себя бледный свет луны.

С легкостью ящерицы он заскользил по неровным обломкам валунов. Найдя место под прикрытием скалы, он сел на корточки и опустил голову.

Потом вытащил из кармана револьвер и замер. В его абсолютной неподвижности было что-то сверхъестественное, нечеловеческое терпение, родственное каменному терпению окружающих его валунов.

Приближающиеся темные силуэты стали превращаться в фигуры всадников. Они обнаружили лежащее на песке животное и остановились. Цепочка следов, хотя уже и занесенная песком, но еще достаточно ясная, показывала, в какую сторону пошел человек.

Главный дал знак, и остальные всадники спешились. С быстротой, свойственной солдатам, они вытащили из сумок оборудование и принялись его монтировать.

Человек, притаившийся за скалой, узнал обретающий форму предмет. Это был беннинг. И все равно он не собирался покидать своего укрытия.

Он не мог достать их своим оружием, а ближе они не подойдут. Беннинг же, обладающий мощным энергетическим лучом, достанет его и сделает мертвым или бесчувственным, — как им захочется.

Он положил бесполезный револьвер в кобуру, так как знал, кто эти люди и чего они хотят от него. Это офицеры Земного полицейского контроля, и они несли ему награду — двадцать лет в лунных камерах-блоках.

Двадцать лет в серых катакомбах среди молчания и вечной темноты.

Он сознавал неизбежность наступающего: голод, боль, одиночество. В свое время он познал большую часть перечисленных лишений и все же не собирался сдаваться на милость победителя. Он посмотрел на пустыню, на ночное небо, и глаза его наполнились отчаянием. Странно прекрасные глаза существа, стоявшего у черты жизни, одновременно и менее и более великого, чем человек.

Предводитель отряда медленно направился к скале и, подняв руку, крикнул:

— Эрих Джон Старк!

Ветер ясно донес его слова, и темноволосый сжался в своем укрытии.

Всадник остановился и заговорил снова, на этот раз на другом языке. Это был не земной, марсианский или венерианский язык, а незнакомый и такой же резкий и полный жизни, как и залитые лунным светом марсианские равнины, что его породили.

— О, Н’Чака, я взываю к тебе!

Последовало долгое молчание. Всадник и животное под ним застыли в ожидании.

Эрих Джон Старк вышел из тени.

— Кто называет меня Н’Чакой?

Всадник явно почувствовал облегчение и ответил по-английски:

— Ты прекрасно знаешь, кто я такой, и мы можем мирно поговорить.

— Конечно, можем, — пожал плечами Старк.

Всадник спешился и направился к скале, Старк в свою очередь пошел навстречу. Он был небольшим и жилистым, этот офицер из ЗПК, но в нем ощущалась та железная воля, что отмечала всех жителей планетных границ. Эти планеты-сестры не были запретными мирами, какими казались когда-то с расстояния в миллионы миль. На них тоже жили люди, потомки тех, кто когда-то организовал эту систему. Но все эти миры были жестокими.

— Давно это было, Эрих, — сказал подошедший.

— Да, пятнадцать лет назад, — кивнул головой Старк.

Еще несколько мгновений мужчины изучали друг друга, потом Старк сказал:

— Я думал, что ты все еще на Меркурии, Энтон.

— Нас всех отозвали на Марс, — он вытащил пачку сигарет. — Закуришь?

Старк взял сигарету. Они молча курили, ветер крутил у их ног песок, а трое патрульных ждали у собранного беннинга. Энтон ничем не рисковал. Электролуч оглушал мгновенно. Потом он сказал:

— Я буду жесток, Эрих. Я хочу тебе кое-что напомнить.

— Оставь свои слова при себе, — возразил Старк. — Ты меня схватил. Больше разговаривать не о чем.

— Да, — согласился Энтон. — Я тебя схватил, и мне понадобилась для этого чертова уйма времени. Вот почему я и хочу поговорить с тобой.

Взгляд его темных глаз встретился с холодными глазами Старка.

— Вспомни, кто я такой, Эрих Старк! Вспомни, кто пришел, когда шахтеры той долины на Меркурии посадили мальчика-дикаря в клетку и собирались прикончить его подобно тому, как прикончили они все вырастившее его племя. Вспомни все последующие годы, в течение которых я делал из дикаря цивилизованного человека.

Старк не без юмора рассмеялся.

— Тебе следовало бы оставить меня в клетке. Наверное, уже тогда, когда меня поймали, я был потерян для цивилизации.

— Может быть. Я этого не думал. Во всяком случае, я тебе напоминаю.

— Ни к чему нам вдаваться в сантименты, — не без горечи сказал Старк. — Я знаю, что взять меня — твоя работа.

Энтон подчеркнуто сказал:

— Я не заберу тебя, Эрих, если ты сам не заставишь меня сделать это. — И быстро, пока Старк не успел ответить, продолжил: — Ты осужден к двадцати годам за то, что снабдил оружием племена Средних Болот, когда они восстали против Земляно-Венерианского союза, и еще за пару подобных дел. Хорошо. Я знаю, почему ты это сделал, и не стану говорить, что не согласен с тобой. Но ты поставил себя вне закона, это несомненно. Теперь ты направляешься в Валкис и собираешься впутаться в такое дело, что, поймай я тебя после этого, мне пришлось бы отвезти тебя на Луну на всю жизнь.

— И на этот раз ты со мной не согласишься?

— Нет. Почему, ты думаешь, я едва не сломал себе шею, пытаясь найти тебя раньше, чем ты туда доберешься? — Энтон подался вперед, и лицо его стало серьезным. — Ты заключил какую-нибудь сделку с Делгауном из Валкиса? Он за тобой посылал?

— Он за мной посылал, но сделка пока не заключена. Я на перепутье. Я получил сообщение от Делгауна, кем бы он там ни был, что на Сухих Землях будет частная война и что он заплатит мне за помощь в ней. В конце концов, это же мое дело.

Энтон покачал головой.

— Это не частная война, Эрих. Это нечто гораздо большее и неизвестное. Марсианский совет Городов-Штатов и земная комиссия обливаются холодным потом, но не могут точно узнать, что происходит.

— Ты знаешь, что собой представляют города Лау-Кенао-Валкис, Джекарра, Барракен?

— Фантастические истории о варварском главаре Киноне, который, кажется, обещал и землю и небо племенам Кена и Шуна. Нечто, связанное с культом Рама, который считается исчезнувшим тысячи лет назад. Мы знаем, что Кинон каким-то образом связан с Делгауном, самым удачливым из всех бандитов, и мы знаем также, что некоторые из главарей преступного мира проходят фильтровку ради того, чтобы примкнуть к этим людям. Клихтон и Уэлз с Земли, Томми с Меркурия, Эррод из колонии Калисто и твой, насколько мне известно, старый товарищ по оружию Лухар-венерианец.

Старк слегка вздрогнул, а Энтон едва заметно улыбнулся.

— О, да, — сказал он. — Я об этом слышал, — он помрачнел и добавил: — Сам можешь догадаться, Эрих. Варвары собираются, подняться на борьбу. Нечто вроде священной войны, отвечающей отнюдь не священным интересам Делгауна и его компании. В нее окажется втянутой половина мира. Крови будет столько, что хватит даже на Сухие Земли, — все это будет кровь варваров, и прольется она ради ложных обещаний, а вся мразь Валкиса разжиреет на ней, если только мы каким-то образом не сможем помешать этому.

Он помолчал и сказал тусклым голосом:

— Я хочу, чтобы ты шел в Валкис, но как мой агент. Не желаю козырять тем, что ты окажешь услугу цивилизации, — небесам известно, что цивилизации ты ничем не обязан. Но ты мог бы спасти много людей, подобных тебе самому, от кровавой резни, не говоря уже о жителях пограничных районов Марса, которые падут под топором Кинона. Кроме того, ты сможешь снять с себя угрозу двадцатилетнего заключения на Луне и, может быть, даже вызвать в себе желание стать человеком, а не тигром, блуждающим от одного убийства к другому… Если ты выживешь.

— Ты умен, Энтон, — медленно проговорил Старк. — Ты знаешь, какие чувства я испытываю ко всем планетным аборигенам, подобным тем, кто вырастил меня, и поэтому взываешь к ним.

— Да, — согласился Энтон. — Я умен, но не лжец. Все, что я сказал тебе, — чистая правда.

Старк старательно втер окурок в песок.

— Предположим, что я соглашусь стать твоим агентом на этих условиях и отправлюсь в Валкис. Что же потом удержит меня от нарушения договора?

— Твое слово, Эрих, — мягко проговорил Энтон. — Когда знаешь человека с детства, хорошо его понимаешь. Твоего слова будет для меня достаточно.

Они помолчали. Потом Старк протянул руку.

— Ладно, Симон, но договор только об этой сделке. Никаких дальнейших обещаний не будет.

Они пожали, друг другу руки.

— Я ничего не могу тебе предложить. Ты должен положиться только на себя, — сказал Энтон. — Связаться со мной ты сможешь через бюро Земной Комиссии в Тираке. Знаешь, где это?

Старк кивнул.

— Да, на границе Сухих Земель.

— Удачи тебе, Эрих!

Энтон повернулся и пошел к тому месту, где его ждали трое спутников. Он дал им знак, и солдаты начали демонтировать беннинг. Потом они поскакали прочь. Ни Энтон, ни его спутники ни разу не оглянулись.

Старк следил за ними, пока они не исчезли из виду, затем глубоко вздохнул и распрямил плечи.

Он подошел к своему животному, которое уже отдохнуло и могло нести его на себе.

Горная гряда все росла и росла по мере того, как Эрих к ней приближался. Наконец она превратилась в цепочку низких, побитых временем гор. Перед ним открылась тропа, извивавшаяся между безжизненными песчаными холмиками. Эрих пересек ее и оказался на берегу мертвого моря. Безжизненная пустыня простиралась в темноте, огромная и одинокая, как космос. А между дном моря и холмами Старк увидел сияние огней Валкиса.

 

Глава 2

Огней было много. Они сверкали далеко внизу и казались с высоты крошечными, как булавочные головки, — пламя фонарей, окаймляющих Лау-канал, точку черной воды, оставшуюся от канувшего в Лету океана.

Старк никогда не бывал здесь раньше. Теперь, посмотрев на город, растянувшийся вдоль склона под мягкими лунами, он вздрогнул, как вздрагивает животное, почуявшее запах смерти.

Освещенные фонарями улицы — лишь незначительная часть Валкиса. Основная жизнь города протекала в нижней его части, расположенной на уровне моря. Пять городов, в самом старом из которых едва ли можно было узнать место, где жили люди. Пять гаваней еще хранили свои доки, наполовину засыпанные песком.

Пять эпох марсианской истории, увенчанных руинами дворцов старых пиратских королей Валкиса. Башни еще стояли, разбитые, но неукротимые. В свете лун они казались спящими, будто грезили о голубой воде и шуме волн, о кораблях с тяжелым ценным грузом.

Старк начал медленно спускаться по крутому склону. Каменные дома без крыш, застывшие в ночи, таили в себе что-то настораживающее. Плиты мостовых еще хранили на себе отпечатки колес повозок, направлявшихся к базарам, и золоченых княжеских карет. Причалы были отмечены шрамами в тех местах, где о них бились корабли, волнуемые прибоем.

Все чувства Старка странно обострились. Их не мог притупить даже тонкий налет цивилизации, который он приобрел. Теперь ему казалось, что ветер несет с собой эхо голосов, запах специй и свежей крови.

Он совсем не удивился, когда на последней террасе перед жилой частью города из тени здания выступили вооруженные люди и остановили его.

Это были худые темнокожие люди, очень жилистые, шагающие бесшумно, с лицами, похожими на лица волков, но не примитивных, а цивилизовавшихся столько веков назад, что память об этом успела стереться в их мозгу.

Они вели себя в высшей степени почтительно, и Старк без особых раздумий подчинился им.

Он назвал свое имя и сказал:

— Меня позвал сюда Делгаун.

Предводитель отряда кивнул головой:

— Тебя ждут.

Его острый взгляд как бы вобрал в себя каждую черту землянина, и Старк понял, что человек запомнил описание его внешности до мельчайших подробностей.

Валкис не спешил раскрывать свои ворота.

— В городе спросишь, — сказал предводитель отряда. — И каждый укажет тебе дорогу во дворец.

Старк кивнул и двинулся дальше.

Вскоре он очутился в нижней части города. Хотя было поздно, Валкис не спал и был полон жизни, но жизни довольно странной.

Узкие извивающиеся улочки были заполнены народом. С плоских крыш доносился женский смех. Фонари у винных погребов заливали землю золотистым и алым светом, и вход в узкие улочки из-за этого освещения казался еще более темным.

Старк остановил свое животное у сарая. Загон был закрыт, внутри он разглядел длинноногих животных с Сухих Земель. Когда он вышел на улицу, мимо прошел караван, наполняя воздух звоном браслетов, шипением и шорохом песка. Наездниками были молодые варвары.

«Каши, — решил Старк, — судя по манере заплетать рыжеватые волосы в косы».

На них были простые кожаные одежды, а их голубоглазые женщины держались в седлах с достоинством королев.

Валкис был буквально заполнен этим людом. Казалось, много дней они шли и шли по дну моря из дальних оазисов пустынь. Коричневые воины Кеша и Шуна, отдыхавшие у Лау-канала, где воды было больше, чем в любой из их стран.

Они были в Валкисе, эти варвары, но они не были частью города. Прокладывая себе путь через толпу, Старк ощущал особый аромат, который, как он догадывался, никогда не менялся.

На площади под быстрый ритм барабана танцевала девушка.

Воздух был тяжелым от запаха вина, смолы и ладана. Худой ловкий валкисянин в ярком кильте, украшенном драгоценностями, танцевал с девушкой.

Когда он поворачивался и резко менял позу, зубы его сверкали на улыбающемся лице. В конце концов он схватил девушку и перекинул ее через плечо так, что волосы ее заструились по его спине.

Женщины смотрели на Старка, как грациозные кошки. Они были лишь в разрезанных до бедер юбках, украшенных тоненькими золотыми поясами, обязательными на Лау-канале, и воздух был наполнен нежным и чувственным их позвякиваньем.

Душа Валкиса была веселой и бесшабашной. За свою жизнь Старк побывал во многих местах, но нигде не видел такого дьявольского ритма, невероятно древнего, но отчетливого и веселого.

Наконец он отыскал дворец — огромное беспорядочное сооружение из добытого в карьерах камня, чьи двери и стены, обитые бронзой, были закрыты от пыли и непрестанно дующего ветра. Он назвал свое имя охране и был пропущен внутрь. Его провели по залам, стены которых были украшены древними коврами, а полы истоптаны бесчисленным количеством ног, обутых в сандалии.

И снова шестое чувство Старка подсказало ему, что жизнь за этими стенами не была мирной. Сами камни стен шептали о насилии.

Его ввели в большую центральную комнату, служившую штаб-квартирой Делгауна, повелителя Валкиса.

Он оказался худым человеком с быстрыми, как у кота, движениями — типичный представитель своей расы. В его черных волосах пролегли седые нити, лицо, отмеченное суровой красотой, было сильным и жестоким. Юношеская мягкость черт уже давно исчезла. Одет он был в великолепную кольчугу, а глаза под тонкими бровями были похожи на капли расплавленного золота.

При появлении Старка он поднял голову. Один вопрошающий взгляд и вопрос:

— Ты Старк?

Что-то страшное было в этих глазах, ярко-желтых и умных, как у ястреба, но скрывающих нечто большее, как будто они не позволяли выйти наружу истинным мыслям и намерениям.

Инстинктивно Старк сразу же невзлюбил этого человека. Однако он кивнул и подошел к длинному столу, перенеся внимание на прочих обитателей комнаты. Горстка марсиан — главари и воины, судя по украшениям и осанке, и несколько чужеземцев в нелепой для этих мест одежде.

Старк знал их всех. Книхтон и Уэлш с Земли, Томми с Меркурия, Эррод из колонии Каллисто и Лухар с Венеры. Пираты, воры, перебежчики, и каждый в своей роли.

Внимание его было сосредоточено на Лухаре. Горькое воспоминание и ненависть закипали в душе Старка при виде этого мерзавца.

Он был красив. Уволенный из венерианской армии офицер, очень стройный и элегантный, с коротко подстриженными светлыми волосами. Темная туника, как вторая кожа, облегала его тело.

— Абориген! — произнес он громко. — А я думал, что нам и так хватает варваров.

Старк ничего не ответил, а молча двинулся в его сторону.

Лухар быстро заговорил:

— Не стоит сердиться, Старк. Былые счеты остаются в прошлом. Теперь мы вместе.

Землянин заговорил, и в голосе его была странная мягкость.

— Однажды мы уже были на одной стороне против Земляно-Венерианского союза. Помнишь?

— Прекрасно помню, — теперь Лухар обращался не только к Старку, но и ко всем присутствующим в комнате. — Я помню, как твои друзья-варвары привязали меня к камню на болоте, а ты наблюдал за происходившим с откровенным удовольствием. Если бы не люди из компании, подоспевшие вовремя, я бы сгнил там.

— Ты нас предал и заслужил такую смерть.

Заговорил Делгаун. Он не повышал голоса, но все же Старк понял, что это приказ.

— Здесь драки не будет. Вы оба мои наемники, и пока я вам плачу, должны забыть о личных счетах! Вы поняли меня?

Лухар кивнул и сел, улыбаясь уголками рта Старку. Руки, того еще сводило от желания нанести смертельный удар, но даже в таком состоянии он ощутил силу Делгауна. Звук, похожий на рычание животного, вырвался у него из груди. Старк с трудом овладел собой. Уступи он своему гневу, он бросил бы вызов Делгауну и не смог бы тогда выполнить то, что поручил ему Энтон.

Старк пожал плечами и сел рядом с остальными.

Посланец с Земли вскочил и, покачиваясь всем корпусом, спросил:

— Сколько нам еще ждать?

Делгаун налил вина в бронзовый кубок.

— Не жди моего ответа, — сказал он и протянул кубок Старку.

Старк отпил немного. Вино было теплым и сладким. Он пил медленно, сидя в свободной позе, в то время как остальные курили, нервно вскакивали и расхаживали по комнате.

«Интересно, — подумал Старк, — кого или чего они ждут?» — однако проявлять любопытство не стал.

Время шло. Но вот Старк поднял голову и прислушался. Что это?

Менее чуткие уши остальных ничего еще не слышали, но Делгаун встал и распахнул ставни ближайшего окна.

Марсианская заря, сверкающая и яркая, заливала дно мертвого моря. За черной линией канала по вздымаемому ветром песку к Валкису двигался караван.

Это был необычный караван. Перед ним и позади него ехали воины, острия их копий сверкали в лучах восходящего солнца. Конские сбруи были усыпаны драгоценными камнями, носилки с покрывалами из алого шелка производили впечатление варварской пышности.

Дикий свист дудок и рокот барабанов наполнили воздух.

Старк уже и сам начал догадываться, кто это выходит из пустыни, подобно королю.

Делгаун издал хриплый вздох.

— Это Кинон, — наконец сказал он и отошел от окна. В глазах его светилась какая-то забавляющая его мысль.

— Идемте приветствовать Властителя Жизни.

Вместе со всеми Старк вышел на запруженные людьми улицы. На город опустилась тишина. Как валкисяне, так и варвары были охвачены единым безмолвным восторгом. Они шли к каналу узкими длинными улицами. На большой площади рынка рабов Старк оказался возле Делгауна. Тот стоял на огромном камне, возвышавшимся над толпой. Молчаливое ожидание не могло обмануть никого.

Под стук барабанов и визг дудок в Валкис входил Кинон из племени Шун.

 

Глава 3

Караван вышел прямо на площадь рынка рабов, и люди прижались к стенам, освобождая ему путь. Цоканье копыт по плитам, звон и лязг кольчуг, блеск копий и широких, с двумя лезвиями мечей, характерных для Сухих Земель, и при этом стук барабанов, от которого замирало сердце, и визг дудок, от которых стыла кровь в жилах. Даже Старк ощущал это действие на себе.

Стража, шагающая впереди, достигла рынка рабов, барабанщики одновременно опустили палочки, дудки умолкли, и над площадью повисла тишина.

Она длилась почти минуту, а потом имя Кинона, выкрикнутое всеми варварами одновременно, заставило городские камни ответить эхом.

Человек соскочил с животного и взобрался на высокий камень, где все могли его видеть. Руки его взметнулись в приветствии.

— Я приветствую вас, братья мои!

И снова по площади прокатились крики.

Старк изучал Кинона и удивлялся его молодости. Он ожидал увидеть седобородого пророка, а перед ним был человек с хорошо развитой мускулатурой и загорелыми плечами. Это был воин, почти такой же высокий, как и он сам.

Глаза Кинона были ясными и невероятно синими, лицо, как у молодого орла, голос таил в себе мелодичность, которая взвинчивает толпу до безумия.

Старк перевел взгляд на восхищенные лица людей.

Даже валкисяне поддались общему настроению. Видимо, Кинон — самый опасный человек из всех ранее виденных им людей. Этот рыжеволосый варвар в кильте из узорчатой, цвета бронзы, кожи уже при жизни был полубогом.

Кинон крикнул капитану своей охраны:

— Приведите пленного и старика!

Потом снова повернулся к толпе и призвал ее к молчанию. Когда на площади все стихло, он заговорил:

— Есть еще люди, сомневающиеся во мне, и сегодня, прямо сейчас я предоставлю вам доказательства своей правдивости!

Вздох пронесся над толпой. Люди Кинона вытаскивали на камень древнего старика, настолько согнутого годами, что он едва мог стоять, и юного землянина. Мальчик был закован в цепи. Глаза старика горели безумным огнем, и он смотрел на мальчика с ужасающей решимостью.

Старк, отойдя в сторону, стал наблюдать за ними.

Носилки с алыми занавесками стояли теперь возле камня. Девушка-валкисянка, стоявшая рядом, смотрела вверх. Старку показалось, что глаза ее смотрят на Кинона с тщательно скрываемой ненавистью.

Он перевел взгляд на носилки и заметил, что занавески слегка раздвинулись. За ними виднелось лицо женщины, лежавшей на подушках. Разглядеть ее как следует Старк не мог, лишь видел, что волосы ее подобны темному пламени, а сама она улыбается, глядя на старца и обнаженного мальчика. Потом взгляд ее глаз, казавшихся очень темными в полумраке носилок, устремился в другом направлении, и, следуя ему, Старк увидел Делгауна. Каждый мускул тела правителя был напряжен, а сам он не отрываясь смотрел в сторону носилок.

Старк едва заметно улыбнулся. Чужеземцы наблюдали за происходящим с циничным любопытством. Толпа вновь погрузилась в молчание, полное напряженного ожидания. Солнце светило с синего неба, ветер вздымал пыль, и остро пахло живой плотью.

Старец протянул руку и коснулся оголенного плеча мальчика, обнажив в беззвучном смехе синеватые десны.

Кинон заговорил снова:

— Есть еще такие, кто во мне сомневается, я это знаю! Такие, кто усмехается, когда я говорю, что владею древней тайной Рамаса. Но после сегодняшнего дня не останется никого, кто стал бы в этом сомневаться. Сам я не Рамас, — он окинул взглядом свое тело, непроизвольно напряг мышцы и рассмеялся. — Зачем мне им быть? Мне пока ничья помощь не нужна.

Толпа ответила ему непристойным смехом.

— Нет, — продолжал Кинон. — Я такой же человек, как и вы! И так же, как и вы, я не желаю стареть и в конце концов умереть.

Он резко повернулся к старику.

— А ты, дед, хотел бы снова стать молодым? Блистать в битвах и выбирать женщин по своему вкусу?

— Да! Да! — прошепелявил старик, продолжая жадно всматриваться в мальчика.

— Ты им будешь! — Голос Кинона звенел божественной силой. Он вновь обратился к толпе: — Я провел годы в пустыне в поисках тайны Рама, и я узнал ее, братья мои! Я один! Я держу ее вот этими руками! Ими я и начну новую эру для падших Сухих Земель!

Да, нам предстоит сражаться, нам предстоят кровавые битвы, а когда все будет кончено и люди Кена и Шуна освободятся от своих пут, а люди Лау вернут свою прежнюю силу, тогда я вам дам новую жизнь. Всем, кто следовал за мной. Старые, увечные, раненые смогут выбрать себе новые тела, взяв их у пленных. Не будет больше ни старости, ни болезней, ни смертей!

Единый вздох вырвался из глоток присутствующих. Глаза их горели кровожадным огнем, а рты были раскрыты в приступе внезапного голода, что так легко охватывает человека.

— Если еще кто-то сомневается в моем обещании, — сказал Кинон, — смотрите, я покажу вам!

Все замерли едва дыша.

Медленно и мрачно забили барабаны. Капитан охраны с эскортом воинов из шести человек подошел к носилкам и взял из рук женщины, находящейся там, что-то завернутое в шелк. Придерживая свою ношу так, будто это была необыкновенная ценность, он подошел к камню и взобрался на него. Кинон принял у него из рук сверток.

Шелковые покрывала полетели в стороны, и в руках Кинона заблестели две хрустальные короны Он высоко поднял их, и они загорелись под лучами солнца холодным пламенем.

— Смотрите! — воскликнул он. — Корона Рама!

И толпа выдохнула единое:

— Ах!

Барабанщики по-прежнему выбивали зловещую дробь, как будто вбирая в себя пульс всего мира. Одну корону Кинон опустил на голову старика, который согнулся под ее тяжестью еще больше, однако лицо его выражало экстаз. Вторая корона увенчала голову испуганного мальчика.

— На колени! — приказал Кинон. И они оба опустились на колени. Стоя перед ними, Кинон держал между коронами жезл.

Вдруг жезл испустил яркий свет, который не был отражением солнечного. Ослепительно голубой, он растекся по всему жезлу и переливался на короны. Над головами старика и мальчика возникло божественное сияние.

Барабаны умолкли. Старик закричал, руки его дернулись к голове, потом к груди и там застыли. Внезапно он упал вперед, по телу его прошла дрожь, и он застыл в неподвижности. Мальчик вздрогнул и тоже упал на колени, цепи его звякнули.

Свет в коронах потух. Кинон, неподвижный, как изваяние, постоял еще некоторое время, пока сверкал жезл. Потом и жезл потух. Тогда Кинон, опустив жезл, крикнул звенящим голосом:

— Старик, поднимись!

Мальчик зашевелился. Медленно, очень медленно он поднялся на ноги, поднес руки к лицу, оглядел их, потом коснулся своих бедер, плоского живота, сильной груди. С крепкой юношеской шеи пальцы передвинулись к гладким щекам и белокурым вьющимся волосам. Он испустил громкий крик.

Земной мальчик кричал с марсианским акцентом, с акцентом Сухих Земель.

— Я в юном теле! Я снова молод!

Этот вопль экстаза потряс толпу. Она зашевелилась, как огромное животное. Мальчик упал на колени и обхватил ноги Кинона. В этот момент Старк обнаружил, что и сам дрожит от волнения. Он бросил взгляд на Делгауна и чужеземцев. Валкисянин скрывал за маской благочестия полную удовлетворенность. Прочие были полны восхищения и восторга.

Старк слегка повернул голову и посмотрел на носилки. Занавески были уже задернуты, и алый шелк слегка колыхался от тихого смеха той, что пряталась за ним. Служанка, стоящая рядом с носилками, не шевельнулась, но во взгляде ее все еще таилась ненависть к Кинону. Потом начался сплошной бедлам. Кричали люди, били барабаны, визжали дудки. Короны и жезл снова были завернуты в шелк и унесены. Кинон велел поднять мальчика и снять с него цепи. Он вскочил в седло и, посадив его рядом с собой, двинулся по улице. Делгаун и чужеземцы сопровождали его. На тело старика никто не обращал внимания. Несколько варваров Кинона завернули его в белое покрывало и унесли.

Кинон из племени Шун с триумфом вошел во дворец Делгауна. Стоя возле носилок, он откинул закрывавший выход шелк и протянул женщине руку. Она вышла и вместе с Киноном направилась к бронзовой двери.

Женщины племени Шун были высокими и сильными, могли делить наравне с мужчинами не только радости любви, но и тяжести военных походов. И эта рыжеволосая дочь Сухих Земель была так хороша, что ее гордые поступь и плечи, дымчатые глаза могли заставить сдаться не одно мужское сердце. Старк издали следил за ней.

Теперь в зале Совета собрались все: Делгаун, чужеземцы и Кинон со своей рыжеволосой спутницей. Марсиан было только трое. Кинон опустился на высокое сиденье во главе стола. Лицо его сияло, он вытер пот и, наполнив кубок вином, оглядел собравшихся.

— Выпьем, господа! Я произнесу тост! — Он поднял кубок. — За тайну Рама, за дар жизни!

Старк опустил кубок, так и оставшийся пустым, и посмотрел прямо в глаза Кинону.

— Ты не знаешь никакой тайны, — небрежно бросил он.

Кинон сидел очень прямо. Медленно он опустил кубок и поставил его на стол. Никто из присутствующих в зале не шелохнулся, а голос Старка прозвучал, как гром.

— Более того, — продолжал он. — Демонстрация на площади была ложью от начала и до конца.

Слова Старка подействовали на присутствующих, подобно взрыву бомбы. Черные брови Делгауна взлетели вверх, а женщина подалась вперед и посмотрела на землянина с интересом.

Кинон спросил, ни к кому не обращаясь:

— Это еще что за черная обезьяна?

Делгаун объяснил ему.

— Ах, да, — сказал Кинон. — Эрих Джон Старк, дикарь с Меркурия. — Он угрожающе нахмурился. — Так… А теперь объясни, как это мне удалось солгать на площади?

— Пожалуйста. Во-первых, мальчик-землянин на площади был пленником. Ему было сказано, что именно надо сделать, чтобы спасти свою шкуру, и он честно сыграл свою роль. Во-вторых, кристаллический жезл и короны. С помощью простого соединения Парседла ты получил электронный разряд, в результате чего возникло свечение. В-третьих, ты ввел старику яд, вероятно, с помощью острия на короне, которую надел ему на голову… — Старк помолчал. — Старик умер, а мальчик остался и сыграл свою роль. Дело было сделано.

Снова воцарилась тишина. Лухар пригнулся над столом. Лицо его светилось надеждой. Женщина смотрела на Старка не отрываясь.

А Кинон внезапно рассмеялся. Он хохотал, пока слезы не выступили у него на глазах.

— Но представление было отличным! Не правда ли? Ты должен со мной согласиться. Толпа попалась на крючок!

Он встал, подошел к Старку и ударил его по плечу. Человека менее сильного такой удар заставил бы присесть.

— Ты мне нравишься, дикарь! Ни у кого не хватило бы смелости заговорить об этом, хотя, даю голову на отсечение, все думают то же.

Старк спросил:

— А где ты, Кинон, был все это время? Все годы твоих предполагаемых одиноких страданий в пустыне?

— Хорошо, я открою тайну. — Внезапно Кинон перешел на великолепный английский язык. — Я был на Земле и обретал знания о вещах, подобных электронному разряду. — Он налил в кубок вина и протянул его Старку. — Теперь ты знаешь. Теперь мы все знаем. Так удалим же пыль из своих глоток и приступим к делу.

— Нет, — отрезал Старк.

— Почему? — Удивленно спросил Кинон.

— Ты лжешь своим людям, — спокойно произнес Старк. — Ты даешь им лживые обещания, чтобы втянуть в войну.

Кинон был искренне озадачен отказом Старка.

— Ну, конечно, — промолвил он. — Разве в этом есть что-то новое или странное?

— Следи за ним, Кинон, — заговорил Лухар голосом, полным ненависти. — Он предаст тебя, перережет тебе горло, если решит, что так будет лучше для варваров.

— Репутация Старка известна на всей планете, — произнес Делгаун. — И нечего говорить об этом снова.

— Нет, — Кинон покачал головой, глядя Старку в лицо. — Мы ведь послали за тобой, зная все, не так ли? Хорошо…

Он немного помолчал, чтобы остальные приготовились слушать, что он будет говорить.

— У моих людей есть причина для войны. Они голодают и испытывают жажду в то время, как города-штаты, находящиеся у границ Сухих Земель, владеют всеми источниками дохода и беспрерывно богатеют. А ты знаешь, что такое смотреть, как твои дети умирают, умоляя о глотке воды во время долгого перехода? Что такое идти к оазису и, найдя свой источник занесенным песком, снова идти, пытаясь спасти людей и животных? А я знаю это! Я рожден и вырос в Сухих Землях и много раз проклинал Пограничные города языком, который был подобен высохшей деревяшке.

Старк, ты должен не хуже моего понимать направление моих мыслей. Люди Кена и Шуна — враги по традиции. Угоны и воровство, жестокие ссоры из-за воды и травы. Я вынужден был им дать нечто похожее на веру, достаточно сильную, чтобы она могла их объединить. Старая легенда Рама была единственной моей надеждой, и она себя оправдала. Теперь племена — единый народ. Он может идти и брать то, что ему принадлежит, — право на жизнь. Так что в этом я не слишком отступаюсь от своего обещания, понимаешь?

Старк внимательно изучал его холодными глазами.

— Куда идут люди Валкиса, люди Джаккара и Барракеша? Куда идем мы?

Кинон улыбнулся. Его улыбка была совершенно искренней, но в ней не было ни намека на веселье — лишь гордость и уверенная в себе сила.

— Мы создадим империю, — тихо сказал он. — Города-штаты слишком неорганизованны, слишком истощены и слишком разжирели, чтобы с нами бороться. А Земля берет над ними верх. Еще немного — и мы будем стоить меньше, чем Луна. Мы добудем власть из песка и крови, и добычи будет вдоволь.

— Вот за этим и идут люди, — сказал Делгаун и рассмеялся. — Мы, жители Лау-канала, живем награбленным.

— А вы, — продолжал Кинон, — наемники, должны помочь. Мне нужен ты и венерианин, чтобы тренировать моих людей, создавать планы битв и сообщать мне все, что вам известно о партизанской войне. У Киктона быстроходный корабль. Он будет доставлять нам боеприпасы из других миров. Уэлш, как мне сказали, — непревзойденный специалист по оружию. Томми — механик и самый искусный вор из тех, кто существует по эту сторону ада, не считая тебя, Делгаун! Эррод — создатель Братства Малых Миров, которое много лет сводило с ума патруль. Он может сделать то же самое и для нас. Вот как обстоят дела. Что ты теперь скажешь, Старк?

Землянин медленно проговорил:

— Я пойду с вами, пока от этого не будет вреда племенам.

— Вот уж чего не надо бояться, — рассмеялся Кинон.

— У меня только один вопрос, — сказал Старк. — Что будет, когда люди узнают, что твоя тайна Рама — просто фокус?

— Они не узнают, — ответил Кинон. — Короны окажутся разбитыми во время битвы, это будет большой трагедией, и на этом все кончится. Никому не известно, как создать подобное устройство. О, я умею управлять людьми! С хорошей землей и обилием воды они и так будут счастливы. — Он оглядел собравшихся и вдруг жалобно произнес: — Так мы можем наконец сесть и выпить, как полагается цивилизованным людям?

Все сели. Бутыль с вином пошла по кругу. Хищники Валкиса пили за удачу и добычу каждого. Старк узнал, что женщину зовут Берильд. Кинон был счастлив: он сумел убедить людей и теперь праздновал свою победу. Однако в ходе пира Старк заметил, что хоть язык Кинона и тяжел, но не развязывается.

Лухар делался все сумрачнее и молчаливее, тайком поглядывал на Старка. Делгаун играл своим кубком, а взгляд его желтых, все замечающих глаз переходил с Берильд на Старка и обратно.

Берильд вообще не пила. Она сидела немного в стороне, и лицо ее пряталось в тени, а красные губы улыбались. О чем она думала, было ее тайной, но Старк чувствовал, что Берильд по-прежнему наблюдает за ним, и понимал, что это известно и Делгауну.

— Нам с Делгауном надо кое о чем поговорить, — наконец нарушил тишину Кинон. — Поэтому, господа, я вас оставлю на время. В полночь я собираюсь в пустыню. Старк и Лухар пойдут со мной, так что вам сейчас лучше поспать.

Старк согласно кивнул, встал и вышел. Слуга провел его в комнату, находившуюся в северном крыле. Старк не спал уже сутки, и теперь был рад возможности отдохнуть.

Он лег. Голова была тяжелой от усталости и выпитого вина, и Берильд дразнила его усмешкой, лицо ее так и стояло перед глазами. Потом он вспомнил об обещании, данном Энтону. С мыслями об этом он уснул.

Ему приснился сон: он снова был мальчиком, жил на Меркурии. Он бежал по тропе, что вела от входа в пещеру по дну одной из самых глубоких долин. Над ним поднимались к небу горы, и пики их терялись в густых облаках. От палящего зноя силуэты гор казались расплывчатыми. Ему было жарко, хотя он был совершенно обнажен.

Жар солнца между каменными стенами напоминал жар адской сковороды, и ему казалось, что больше никогда не будет прохладно. Все же он сознавал, что придет ночь и ручей в долине покроется льдом. Боги огня и мрака постоянно воевали.

Он пробежал мимо того места, где лежали оставшиеся после землетрясения руины. Это была шахта, и Н’Чака, так звали мальчика, понимал, что, когда он был маленьким, он жил здесь с несколькими белокожими существами, сложенными подобно ему. Он пробежал мимо, не оглядываясь.

Он искал Тику. Когда он станет достаточно взрослым, то будет мужчиной Тики. Теперь же ему хотелось поохотиться вместе с ней, ибо она была такой же ловкой и проворной в ловле больших ящериц, как и он сам. Он услышал ее, она звала его, и в голосе ее был ужас. Н’Чака побежал что было сил. Он увидел ее скорчившейся между двумя огромными валунами. Светлый мех был запятнан кровью, а над ней нависла огромная черная тень. Крылатая тварь сидела, не сводя своих желтых глаз с Тики и нацелив свой длинный клюв на нее.

Н’Чака ударил по чудовищу длинной палкой, когти твари впились ему в плечо, а золотые глаза, излучавшие смерть, оказались совсем рядом.

Ему были знакомы эти глаза. Тика вскрикнула, но крик ее был словно эхо. Все ушло, остались только эти глаза. Увлекаемый существом, мальчик взмыл в небо.

Кто-то крикнул, чьи-то руки оттащили его. Сон рассеялся. Старк вернулся к действительности и оттолкнул испуганного слугу, который пришел будить его.

Держась поодаль, человек пробормотал:

— Меня прислал Делгаун… Он ждет в зале Совета, — и, повернувшись, выскочил из комнаты.

Старк тряхнул головой. Ужасный сон был отчетлив, как явь. Он спустился в комнату Совета. На улице было тихо и темно, горели фонари.

Делгаун его ждал. Рядом с ним за столом сидела Берильд. Они были одни.

— У меня есть для тебя работа, — сказал Делгаун, поднимая глаза. — Помнишь капитана Кинона, того, что был сегодня на площади?

— Да.

— Его зовут Фрека, он хороший человек, но подвержен одному пороку. Сейчас он нагрузился по уши, и надо, чтобы ко времени ухода Кинона его кто-то доставил сюда. Приглядишь за этим?

Старк посмотрел на Берильд. Ему показалось, что что-то забавляет ее. Он ли, Делгаун ли — трудно было сказать.

— Где я его найду? — спросил.

— Здесь есть только одно местечко, в котором он может достать свой яд. Это у Калы, на окраине Валкиса. В старом городе, за нижними Причалами. — Делгаун улыбнулся. — Держи наготове кулаки, Старк. Фрека может не захотеть вернуться.

— Сделаю, — ответил Старк, поколебавшись.

С этими словами он вышел на улицу.

Он пересек улицу и углубился в путаницу переулков. Внезапно кто-то схватил его за руку и тихо проговорил:

— Улыбнись мне и сразу сверни в боковую улицу.

Рука была маленькой и коричневой, а голос очень приятный. Ему вторило позвякивание пояса. Он улыбнулся, и девушка приглашающим жестом позвала его за собой.

Старк положил руки на стену, и девушка оказалась заключенной между ними. Она была темноволосой, с золотыми колокольчиками, вплетенными в темные волосы, с пышной грудью над украшенным драгоценностями поясом. Девушка была красива, и взгляд ее выражал гордость.

Это была та самая девушка, которая стояла возле носилок на площади и наблюдала за Киноном ненавидящим взглядом.

— Итак, — сказал Старк, — что ты хочешь от меня?

— Меня зовут Фианна, и я не собираюсь ни убивать тебя, ни убегать.

— Ты шла за мной, Фианна? — спросил Старк, опуская руки.

— Да. Дворец Делгауна полон потайных ходов, я их знаю. Я подслушала за каменной плитой ваш разговор с Советом. Я слышала, как ты выступил против Кинона, а только что слышала приказ Делгауна.

— И что?

— А то, что если ты и вправду имел в виду то, что говорил о племенах, то тебе лучше уйти сейчас, пока это возможно. Кинон тебе солгал. Он использует тебя, а потом убьет. Так же, как использует, а затем убивает свой народ.

Голос девушки, казалось, кипел от ненависти.

Старк улыбнулся ей, и его улыбка могла означать все, что угодно, и ничего…

— Ты валкисянка, Фианна. Какое тебе дело до того, что случится с дикими варварами?

Взгляд ее слегка раскосых глаз был мрачен.

— Поверь, я не пытаюсь заманить тебя в ловушку, землянин. Я ненавижу Кинона, а мать моя — женщина пустыни. — Помолчав, она добавила: — Я служу госпоже Берильд, поэтому знаю многое. Близится беда, более страшная, чем об этом думает Кинон.

Внезапно она спросила:

— Что тебе известно о Рама?

— Ничего, кроме того, что они не существуют, если вообще когда-то существовали.

Фианна метнула на него быстрый взгляд.

— Может быть, и нет. Будешь ли ты меня слушать, землянин? Уйдешь ли теперь, когда знаешь, что тебя ждет смерть?

— Нет!

— Даже если я скажу тебе, что у Калы Делгаун расставил тебе ловушки?

— Даже тогда, но благодарю тебя за предостережение, Фианна.

Он наклонился и поцеловал ее, потому что она была молодая и честная.

Потом он ушел.

 

Глава 4

Ночь наступила быстро, и Старк, оставив за собой огни, смех и звуки арф, вступил в старый город, где не было ничего, кроме тишины и света низких лун.

Он увидел нижние причалы — огромные мраморные строения — и направился к ним. Вскоре он обнаружил, что идет по едва заметной, но все же различимой тропе, которая извивалась среди полуразрушенных домов.

Было очень тихо, и шелест сухого песка был едва слышен.

Миновав тени причалов, Старк свернул на широкую дорогу, что вела когда-то к гавани. Немного дальше, в стороне от домов он увидел полуразрушенное строение. Окна его были закрыты ставнями, сквозь узкие щели которых пробивались полоски света. Оттуда доносился шум голосов и пронзительная музыка.

Старк приблизился к строению, двигаясь среди развалин так легко, как будто весу в нем было не больше, чем у тени, и притаился, выжидая. Через некоторое время хлопнула дверь, из дома вышел человек и побрел по направлению к Валкису. Старк увидел в лунном свете его лицо, в котором было больше животного, чем человеческого. Что-то бормоча, он прошел мимо Старка и подался прочь. Старк содрогнулся от отвращения. Он подождал, пока шум шагов не замер вдали.

В разрушенном доме, казалось, не таилось никакой опасности, лишь ящерица метнулась среди камней.

Лунный свет ярким неподвижным пятном лежал у дверей обители Калы.

Старк нашел острый обломок камня, поднял его и бросил в стену дома. Он ударился с глухим стуком. Затаив дыхание, Старк прислушался.

Никакого ответного движения, лишь сухой ветер шевелился в пустых домах.

Старк вышел из своего укрытия и пересек открытое пространство. Подойдя к двери, он открыл ее, и в лицо ему ударила волна желтого света, духоты и жара. В помещении горели высокие кварцевые фонари, каждый из которых давал луч оранжево-золотистого цвета. В этом маленьком бассейне света лежали на старых мехах и подушках мужчины и женщины с нечеловеческими лицами.

Теперь Старк понял, что за снадобье продается здесь. Шанга… старинное средство… свечение, вызывающее искусственный атавизм и на время возвращающее человека к его звериному прошлому. Считалось, что это средство давным-давно предано забвению, но на самом деле оно существовало вне закона в таких местах, как это.

Он поискал глазами Фреку. Тот лежал, распростершись под одной из ламп Шанга. Глаза его были закрыты, а выражение лица зверское. Во сне он ворочался, как животное, в которое превратился на время.

За спиной Старка послышался голос:

— Я — Кала. Что ты хочешь, чужеземец?

Старк обернулся. Возможно Кала когда-то и была красива. Она все еще носила в волосах звенящие колокольчики, и Старк, глядя на нее, подумал о Фианне. Отупевшее лицо женщины вызывало у него тошноту. Оно напоминало извращенную музыку дудок, исходящую, казалось, из самого сердца дьявола. И все же взгляд ее был внимательным и острым, он давал понять, что от нее не укрылось ни то внимание, с которым Старк осматривал комнату, ни его интерес к Фреке.

Он не хотел осложнений. До тех пор, пока не обнаружит хотя бы намека на ловушку, о которой сказала ему Фианна.

— Принеси мне вина, — сказал Старк.

— Хочешь лампу возврата, чужеземец? Она приносит много радости.

— Может быть, позже. Сейчас я хочу вина.

Она ушла, хлопком в ладоши позвала неряшливого вида старуху, которая, осторожно двигаясь среди распростертых тел, принесла кувшин с вином.

Старк сел спиной к стене так, чтобы были видны и входная дверь, и вся комната. Кала вернулась и вновь уселась у двери, в птичьих глазах ее была тревога.

Старк сделал вид, что пьет вино, но мозг его работал спокойно и ясно.

Возможно, и сама обстановка являлась ловушкой. Фрека был сейчас настоящим животным. Он станет сопротивляться, начнется драка, Кала закричит, и остальные пустоголовые скоты тоже кинутся в драку.

Но в том, чтобы предупредить его о подобной возможности, не было необходимости. Делгаун сам сказал, что могут быть неприятности.

Нет, здесь крылось еще что-то. Он внимательно осмотрел комнату: она была большая и круглая. Из нее вели в другие помещения ходы, завешенные коврами. Прорехи в них позволяли видеть других посетителей Калы, лежавших под лампами, причем некоторые из них настолько далеко ушли от человеческого облика, что их уродство было просто невыносимым. Никаких признаков опасности пока не было заметно.

Странным было лишь одно: комната, ближайшая к тому месту, где лежал Фрека, пустовала, и занавески на входе были задернуты лишь частично.

Пустота этой комнаты стала беспокоить Старка. Он подозвал к себе Калу.

— Я возьму себе лампу, — сказал он, — но я хочу быть один. Пусть ее принесут в ту комнату.

— Эта комната занята.

— Но ведь там никого нет!

— Она занята, за нее заплачено, и туда нельзя входить. Я велю принести лампу сюда.

— Нет, — ответил Старк решительно. — Я ухожу.

Он швырнул на стол монету и вышел. Оказавшись на улице, он, двигаясь легко и неслышно, приблизился к ближайшему окну и посмотрел в щель между ставнями.

Из пустой комнаты вышел Лухар с озабоченным лицом. Старк улыбнулся. Он вернулся к двери и стал за ней, прижавшись к стене. Через минуту дверь открылась и, вытаскивая на ходу револьвер, из нее вышел венерианец.

Старк прыгнул на него.

Лухар от неожиданности вскрикнул. Его револьвер сверкнул в лунном свете и зарылся в песок, а в следующее мгновение Старк схватил Лухара за кисти и сжал с такой силой, что тот содрогнулся. Извернувшись, Лухар вырвал руки и вцепился ногтями в лицо Старка, метя в глаза. Старк ударил его. Лухар покатился по земле, и, прежде чем он успел подняться, Старк схватил револьвер и забросил его далеко в развалины. Лухар поднялся с кошачьей быстротой и бросился на Старка. Сцепившись, они влетели в комнату Калы и покатились по полу среди меховых шкур и подушек. Тело Лухара как будто состояло из стальных пружин без какого-то намека на мягкость. Его длинные пальцы сомкнулись на горле Старка. Кала громко вскрикнула, и крик ее был полон ярости. Вытащив из-под подушек длинный кнут, традиционное на Лау-канале оружие, она принялась стегать катавшихся по полу мужчин. Волосы ее растрепались и косматыми прядями висели вдоль лица. Звероподобные фигуры, ворча, стали подниматься на ноги.

Длинный хлыст рассек рубашку Старка и кожу под ней. Зарычав, он с трудом поднялся на ноги с висящим на нем Лухаром, так и не разжавшим пальцев. Обеими руками он схватил Лухара за лицо и бросил вперед на стол себя так, что Лухар буквально расплющился об него. Из горла венерианина вырвался крик, и пальцы его разжались. Склонившись над Лухаром, Старк поставил его на ноги и стиснул так, что венерианец побелел от боли. Потом он поднял его над головой и швырнул прямо на звероподобных существ, приближавшихся к нему.

Ругаясь и размахивая хлыстом, Кала кинулась на Старка. Он обернулся. Тоненькая ниточка, связывающая его с цивилизацией, оборвалась при первом же рывке. Выхватив хлыст из рук Калы, Старк с такой силой ударил ее по лицу, что она упала и не двигалась.

Он оглядел круг начиненных Шанга людей. Они преграждали ему дорогу к тому, что он должен был сделать. Глаза его застилал багрово-красный туман, сотканный частично из крови, частично из ненависти.

Сквозь него он разглядел Фреку, стоящего в углу. Голова его раскачивалась из стороны в сторону. Старк поднял хлыст и начал стегать им по кольцу окруживших его людей.

Чьи-то руки цеплялись за него, чьи-то пальцы царапали его, чьи-то тела качались и падали. Сверкали безумные глаза, зияли раскрытые пасти, в ушах Старка звучали звериные вопли и хохот. Чудовища закружились вокруг Старка и общими усилиями повалили его на пол.

Они били и кусали его за что попало, и он снова был вынужден драться, стряхивая их со своих могучих плеч, топча ногами. Хлыст со свистом рассекал воздух, одежду, кожу. Из-под него вырывались красные струйки, наполняя воздух запахом крови.

Одурманенные глаза Фреки встретили взгляд Старка. Марсианин зарычал и бросился вперед. Старк ударил его в висок рукояткой хлыста… Она раскололась, а Фрека рухнул на руки Старка.

Краем глаза Старк увидел Лухара, который поднялся на ноги и под прикрытием клубка опутанных тел прокрался очень близко, оставаясь незамеченным. Сейчас он находился за спиной Старка. В руке венерианца был нож.

Тело Фреки помешало Старку отскочить в сторону, когда Лухар, пригнувшись, бросился на него. Старк развернулся и изо всех сил ударил Лухара головой в живот.

Он почувствовал, что лезвие ножа обожгло его тело, но рана была неглубокая, и прежде чем Лухар успел нанести еще один удар, Старк изогнулся, как огромный кот, и ударил сам. Голова Лухара дернулась. Дважды поднимался кулак землянина, и Лухар после второго удара неподвижно застыл на полу.

Старк выпрямился. Он стоял, расслабив плечи и слегка согнув колени, изучая обстановку вокруг. Он сделал шаг, затем другой. Полуобнаженный гигант, весь в крови. Подобно темной башне возвышался он над худосочным марсианином, и звероподобные существа расступились перед ним. На их долю выпало больше побоев, чем им хотелось, а желание гиганта разметать их было настолько сильным, что проникло даже в их затуманенные Шанга мозги.

Кала, очнувшаяся после потрясения, села и рявкнула:

— Убирайся!

Старк постоял мгновение, глядя на нее, потом поднял на плечи Фреку и пошел к выходу. Он не спешил, но и не замедлял шага. Он шел так, как привык, и все расступались перед ним.

Так он пронес марсианина по тихим улочкам, потом по извилистым людным улицам Валкиса. Там люди тоже уступали ему дорогу.

Он пришел во двор Делгауна. Охранники закрыли за ним дверь, не спрашивая его ни о чем.

Делгаун все еще был в комнате Совета, и Берильд была с ним.

Казалось, что они ждут кого-то или чего-то, коротая время за вином и беседой. При появлении Старка с ношей на плече Делгаун встал так резко, что кубок упал, оросив брызгами пол у его ног.

Старк опустил Фреку на пол.

— Я принес Фреку. Лухар все еще у Калы. — Старк посмотрел прямо в желтые глаза Делгауна, на дне которых появилась какая-то мысль. Он с трудом сдерживал себя.

Внезапно женщина рассмеялась, и смех ее, чистый и звенящий, относился к Делгауну.

— Молодец, дикарь! — сказала она. — Кинону повезло с таким капитаном. Но тебе совет на будущее: остерегайся Фреки. Он тебе этого не простит!

Глядя на Делгауна, Старк тихим голосом произнес:

— Эта ночь не подходит для прощений, — и добавил, обращаясь к женщине: — С Фрекой я справлюсь.

— Ты мне нравишься, дикарь, — сказала Берильд, смотря на Старка с прежним любопытством и что-то обдумывая. — Когда мы выступим, скачи рядом со мной. Я хочу узнать тебя больше.

И она улыбнулась.

Как будто темное пламя вспыхнуло на щеках Делгауна. Напряженным от ярости голосом он сказал:

— Ты, наверное, кое-что забыла, Берильд! Тебе нет дела до этого варвара, до этого существа на час!

В своей запальчивости он высказал бы еще что-нибудь, но Берильд остановила его резким ответом:

— Не будем говорить о времени! Иди же, Старк! И будь готов к полуночи!

Старк вышел, и, пока он шел, странное сомнение еще больше охватило душу.

 

Глава 5

В полночь на огромной площади рынка рабов караван Кинона собирался вновь, чтобы выйти из Валкиса под грохот барабанов и дудок.

Делгаун тоже был здесь, провожая уходящих. Веселые возгласы людей звенели им вслед и неслись над пустыней.

Старк скакал немного в стороне от остальных. Он был погружен в свои мысли и не желал ничьего общества, и меньше всего общества Берильд.

Она была красива и опасна. Она принадлежала Кинону или Делгауну, а может быть, им обоим. По опыту Старк знал, что подобная женщина означает внезапную смерть, и он не хотел иметь с ней дела, по крайней мере, сейчас.

Лухар скакал впереди, рядом с Киноном. Он появился на площади в полночь, пошатываясь, со следами побоев на лице, со злой искрой в глазах. Кинон бросил беглый взгляд на него, потом на Старка, чье лицо тоже хранило следы драки, и хрипло сказал:

— Делгаун сообщил мне, что у вас есть какие-то кровавые счеты. Я не желаю больше об этом слышать! Понятно? После того, как мы с вами рассчитаемся, убивайте друг друга на здоровье, но не раньше.

Старк молча кивнул, Лухар пробормотал что-то похожее на согласие, и с тех пор они друг на друга не смотрели.

Фрека, как обычно, скакал рядом с Киноном, а значит, и с Лухаром тоже. Старк заметил, что их животные оказывались совсем близко гораздо чаще, чем это было необходимо.

Огромный капитан-варвар сидел в своем седле прямо, но в свете факелов Старк видел, что лицо его выглядит больным и измученным, а глаза все еще хранят звериный блеск. На его виске алела ссадина. Старк был уверен, что Берильд говорила правду — Фрека не простит ему неуважения к своей особе и прерванного удовольствия.

Дно мертвого моря стало шире. Когда огни Валкиса остались позади, а кругом не было ничего, кроме вздымаемого ветром песка, стало трудно верить, что где-то в этом мире, полном космического одиночества, могла существовать жизнь.

Маленькие луны постепенно уплывали, таща вслед за собой по камням свои жуткие тени, и высвечивали песок так, что он становился похожим на слоновую кость. Сверкающие металлическим светом звезды висели так низко, что даже ветер, казалось, доставал их краем своего крыла. Все в этом пространстве казалось неподвижным, и тишина была такой глубокой, что кашляющий вой песчаного кота где-то далеко на востоке заставил Старка вздрогнуть — столько было в нем одиночества.

И все же Старк не испытывал тоски. Рожденный и взращенный в диких бесплодных местах, он чувствовал себя в такой вот пустыне свободнее, чем в городе, полном людей.

Через некоторое время за его спиной послышался нежный металлический звон, и к нему подскакала Фианна. Он улыбнулся девушке, а она довольно мрачно произнесла:

— Меня послала госпожа Берильд, чтобы я напомнила тебе о ее желании.

Старк посмотрел туда, где колыхались занавески на носилках, и глаза его блеснули.

— Она не из тех, кто забывает, да?

— Да, — и увидев, что поблизости никого нет, Фианна быстро спросила:

— У Калы было так, как я сказала?

Старк кивнул.

— Мне кажется, малышка, что я тебе обязан жизнью. Лухар бы убил меня.

Он перегнулся в седле и положил свою руку на ее.

Она улыбнулась улыбкой юной девушки, которая кажется такой чудесной в свете луны, улыбкой честной и дружелюбной.

Странно было, беседуя с хорошенькой девушкой при луне, говорить о смерти.

— Почему Делгаун хочет меня убить?

— Не знаю. Когда он говорил с человеком с Венеры, то не назвал причин. Но, кажется, я догадываюсь. Он знает, что ты такой же сильный, как и он, и поэтому боится тебя. К тому же госпожа Берильд смотрела на тебя по-особому.

— Я думал, Берильд — женщина Кинона.

— Может быть, на время, — загадочно ответила Фианна, потом покачала головой и испуганно огляделась вокруг. — Я и так пошла на слишком большой риск. Пожалуйста, не говори никому о нашем разговоре.

Она смотрела на него умоляюще, и Старк понял, что положение очень шатко.

— Не бойся, — сказал он совершенно искренне. — А теперь нам лучше разъехаться.

Она повернула свое животное, и до него донесся шепот:

— Будь осторожен, Эрих Джон Старк.

Старк кивнул ей с благодарностью. Потом он повернул и поскакал вслед за девушкой, думая, что ему нравится то, как она произносит его имя.

Госпожа Берильд лежала среди меховых шкур и подушек. Она походила на грациозную кошку, одновременно отдыхающую и полную жизни. В полутьме кожа ее казалась серебристо-белой, а распущенные волосы более темными, чем на самом деле.

— Ты сердишься, дикарь? — спросила она. — Или я не отвечаю твоему вкусу?

До сих пор он не подозревал, как мягок и богат красками ее голос. Посмотрев на ее великолепную фигуру, Старк ответил:

— Я нахожу тебя чертовски привлекательной, поэтому и сержусь.

— Боишься?

— Я играю роль в спектакле Кинона. Должен ли я еще взять его женщину?

Она довольно громко рассмеялась.

— В желаниях Кинона нет для меня места! Мы договорились поскольку королю нужна королева, я буду с ним, а кроме того, его устраивают мои советы. А больше между нами ничего нет.

Старк смотрел на нее, пытаясь разглядеть в полутьме выражение ее дымчатых глаз.

— А Делгаун?

— Он похож на меня, но…

Поколебавшись, она продолжила другим тоном, и голос ее теперь был тихим и звенел от тайного удовольствия, такого же огромного, как усыпанное звездами небо:

— Я никому не принадлежу, я сама по себе.

Старк понял, что на мгновение она о нем забыла. Некоторое время он ехал молча, потом, повторяя слова Делгауна, произнес:

— Возможно, ты кое о чем забыла, Берильд. Во мне, существе на час, для тебя ничего нет.

Он почувствовал, как Берильд насторожилась. Глаза ее заблестели, а дыхание стало более слышным. Потом она, рассмеявшись, проговорила:

— Дикарь, к тому же ты еще и попугай. Час может длиться очень долго, целую вечность, если кто-то пожелает.

— Да, — согласился Старк. — Часто и я так думал, ожидая, когда ко мне придет смерть из-за скал. Огненная ящерица подползает неслышно, но укус ее смертелен.

Он подался вперед так, что его плечи, овеваемые ветром, нависли над ее плечами.

— Мои часы, проводимые с женщинами, коротки. Они наступают после битвы, когда есть время для подобных вещей. Возможно, в такое время я и приду навестить тебя.

С этими словами он пришпорил животное и поскакал прочь, ни разу не оглянувшись: кожа его спины напряглась в ожидании ножа, но единственное, что его преследовало, это эхо безмятежного смеха, подхваченное ветром.

Пришло время рассвета. Кинон подозвал Старка к себе и указал на запад, где среди песчаной равнины маячили черные базальтовые рифы.

— Вот край, в который ты поведешь своих людей. Изучай его. — Одновременно он обратился к Лухару: — Изучай каждую дыру с водой, каждый удобный выступ, каждый след, который может привести к границе. Нет лучших бойцов, чем воины Сухих Земель, когда у них хороший вождь, и ты должен доказать им, что можешь повести их в бой. Будешь работать со своими вождями: Фрекой и остальными. Ты встретишься с ними после того, как достигнешь Синхарата.

— Синхарата? — переспросил Лухар.

— Да, моей штаб-квартиры. До него около семи дней пути. Этот город на острове старый, как луны Марса. Согласно легенде там был культ Рама. Поэтому для людей этих мест он священный, вроде табу. Поэтому-то я его и выбрал.

Кинон глубоко вздохнул и улыбнулся, глядя на дно мертвого моря, ведущего к границе, и в глазах его был тот же сверкающий блеск, что бывает у солнца, испепеляющего пустыню.

— Теперь уже очень скоро, — сказал он самому себе. — Еще немного, и мы зальем пограничные штаты их собственной кровью. И тогда…

Он рассмеялся очень мягко и больше ничего не сказал. Старк мог поверить, что Берильд говорила правду. В нем горел великий огонь тщеславия, и для других чувств не оставалось места. Он измерил взглядом силу и мощь высокого варвара, толщу стальной непреклонности, которая скрывалась за внешним зубоскальством.

Затем Старк тоже уставился в сторону границы и подумал о том, увидит ли когда-нибудь Тарак, услышит ли голос Энтона.

Три дня двигались они безо всяких происшествий. В полдень разбивали лагерь и пережидали жаркие часы, а потом снова шли под темным небосводом — длинная череда высоких людей и мускулистых животных, в центре которых, подобно диковинному цветку, колыхались носилки. Облако пыли и цоканье копыт по дну мертвого моря отмечали их путь к городу на острове, к Синхарату.

Старк больше не говорил с Берильд, и она не посылала за ним. Он иногда сталкивался с Фианной, и легкая улыбка появлялась на ее лице, но девушка проходила мимо. Ради ее безопасности Старк так и не заговорил с ней.

Ни Лухар, ни Фрека не приближались к нему. Они намеренно избегали случаев, когда Кинон собирал их вместе, чтобы обсудить какой-то стратегический вопрос. Между собой, однако, они подружились и пили вино из одной бутылки.

Старк всегда спал возле своего животного, чтобы спина его была защищена; револьвер находился рядом. Трудные уроки, полученные в детстве, не прошли даром, и стоило только шевельнуться песчинке, как он просыпался раньше, чем успевало проснуться его животное.

К утру четвертой ночи ветер, который до этого не переставал дуть, утих. На рассвете безветрие стало полным, а восходящее солнце хранило в себе кровавый оттенок. Пыль, вздымаемая копытами животных, тут же опадала.

Старк начал принюхиваться, все чаще и чаще смотрел на север, где тянулось уходящее вдаль длинное плоскогорье, похожее на ладонь.

Тревожное чувство все больше овладевало им. Наконец он подскакал к Кинону.

— Надвигается буря, — сказал он и снова посмотрел на север.

Кинон взглянул на него с любопытством.

— Ты даже верное направление выбрал. Можно подумать, что ты местный.

Он и сам со злостью смотрел на ширящуюся пустоту.

— Хотел бы я, чтобы мы были поближе к городу. Но когда ветер начинает дуть, везде одинаково плохо, и единственное, что лучше сделать, это двигаться вперед. Если ты остановишься, ты умер, умер и похоронен.

Он выругался, и ругательство его было забавное — смесь англосаксонских и марсианских проклятий.

— Пусть Берильд слезет с этих проклятых носилок. Ты присмотри за ней, Старк, хорошо? Мне нужно оставаться здесь, во главе колонны. Не раздумывай! Главное — не разделяться.

Старк кивнул и повернул назад. Он усадил Берильд на животное, а носилки, как яркий красный цветок, остались лежать на песке.

Говорили мало. Животные мчались так быстро, как только могли. Они нервничали и стремились к тому, чтобы разрушить строй и бежать куда глаза глядят.

Солнце поднималось выше, воздух становился густым. Старк метался вдоль строя, помогая выбившимся из сил гуртовщикам. Животные несли только бурдюки с водой и мешки с продовольствием. Фианна держалась возле Берильд.

Через два часа, впервые за это время, в пустыне послышался звук. Он пришел издалека, воющий стон, похожий на крик изнемогающего от непосильной ноши великана. Он все рос, возвышаясь от сухого горьковатого вопля, пока не заполнил все небо и не разорвал его надвое, дав дорогу всем ветрам ада.

Все произошло очень быстро. Только что воздух был ясным и неподвижным, и вот уже он полон пыли и воплей, раздираемый демонической яростью.

Старк кинулся к женщинам, находившимся всего в нескольких футах, но уже невидимых. Кто-то налетел на него во мраке, длинные волосы хлестнули его по лицу, и он протянул руки, крича:

— Фианна! Фианна!

Женская рука схватила его, и голос что-то ответил, но что — разобрать было невозможно.

Потом его животное оказалось в других руках, пальцы женщины разжались, его схватила мужская рука. Он смутно различил двух мужчин, стоявших рядом: Лухар и Фрека. Его животное пошатнулось и кинулось прочь. Старка стащили с седла, и он упал на песок.

 

Глава 6

Мгновение он лежал почти окаменев, едва способный дышать. Сквозь грохот ветра доносились какие-то нечеловеческие вопли, смутные тени пролетали мимо него, и однажды он чуть не оказался под копытами животного.

Лухар и Фрека, должно быть, ждали своего часа. Это было на удивление легко — оставить Старка одного пешим, и буря в пустыне поделит между собой и песком остальную работу. Никого винить не придется.

Старк поднялся, но на ноги ему упало чье-то тело, и он снова оказался на песке. Он схватил упавшего и ощупывал до тех пор, пока не убедился, что плоть, находившаяся под его руками, закутана в шелковые одежды, потом он обнаружил, что сжимает в руках Берильд.

— Это была я, а не Фианна, — выдохнула она в самое ухо Старка.

Должно быть, она упала со своего животного в тот момент, когда Лухар врезался между ними.

Крепко обхватив Берильд, чтобы ее не унесло ветром, Старк снова с трудом поднялся на ноги. Несмотря на все свое старание, он едва удерживался на ногах. Ослепший, оглохший, полузадохнувшийся, он сделал несколько шагов, когда одно из вьючных животных оказалось возле него.

Он вцепился во вьючные веревки с силой человека, решившего выжить во что бы то ни стало. Некоторое время животное тащило его, пока Берильд не удалось ухватиться за узду. Вдвоем они заставили животное лечь.

Старк держал его за голову, пока женщина взбиралась на животное и привязывалась к нему. Над их головами пролетел шелковый шарф. Старк ухитрился поймать его и перевязать голову животного, дав ему возможность дышать, этого было достаточно, чтобы успокоить животное.

В воющем ветре невозможно было рассмотреть ни направления, ни вообще чего бы то ни было. Караван раскидало, как кучу сухих листьев. За те несколько мгновений, пока Старк стоял, ноги его погрузились в песок по колено. Он с трудом вытащил их и, помня слова Кинона, наугад двинулся вперед.

Берильд разорвала свое покрывало и протянула полоску шелка Старку. Он завязал ею нос и глаза. Сразу стало легче.

Спотыкаясь, увязая в песке, шатаясь под ударами ветра, Старк продолжал двигаться в надежде наткнуться на остальную часть каравана.

Следующие часы были настоящим кошмаром. Он закрыл перед ним свой разум, сделав то, что не удалось бы сделать цивилизованному человеку. В детстве у него были дни и ночи, когда перед ним стояла проблема, как пережить короткий светлый период, чтобы потом бороться за возможность пережить темное время суток.

Теперь было то же самое. Забыть обо всем: о себе, о Берильд, о завтрашнем дне, забыть о том, что трудно дышать, о том, где сейчас маленькая Фианна, — только не останавливаться.

Уже стемнело, когда животное споткнулось о скрытый в песке валун и сломало ногу. Старк подарил ему быструю и милосердную смерть. Затем они с Берильд отвязали груз и привязались друг к другу. Каждый взял столько воды и еды, сколько мог унести.

Они брели, спотыкаясь; Берильд стойко переносила все тяготы и не жаловалась.

Пришла ночь, но буря не утихала. Старк дивился силе женщины. Ему приходилось помогать ей только тогда, когда она падала. Сам он растерял все свои чувства. Тело его было вещью, продолжавшей двигаться только потому, что было приказано не останавливаться.

Туман в его голове сгущался так же быстро, как и ночная тьма. Берильд весь день скакала верхом, он же тащился пешком. У него тоже был предел, теперь, по-видимому, он приблизился к этому пределу, но усталость была так велика, что его уже ничего не пугало.

В какой-то отрезок времени до него дошло, что Берильд упала, и он волочит ее за собой. Он слепо повернулся, чтобы поднять ее, она что-то говорила, называла его имя, выкрикивала одни и те же слова, но он не мог ее понять.

Наконец он понял. Он сдернул шелк со своего лица и вдохнул свежий воздух. Ветер стихал, небо прояснялось и становилось все ярче и ярче.

Сбросив свою ношу, Старк моментально уснул, а женщина затихла рядом с ним в полуобмороке-полусне.

На рассвете их разбудила жажда. Он развязал бурдюк, и они напились, посидели некоторое время, приходя в себя и размышляя о том, что ждет их впереди.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Не совсем, — на лице Берильд лежала тень усталости. Оно изменилось, но для Старка стало еще более прекрасным, потому что на нем не было следов слабости.

Она немного подумала, глядя на звезды, тающие в лучах восходящего солнца.

— Ветер дует с севера, мы шли на юг. Синхарат лежит там, за равниной, которую называют Каменным животом, — она указала на северо-восток.

— Как далеко?

— Если пешком, то семь-восемь суток пути.

Старк посмотрел на их запасы и покачал головой.

— Это будет безводный путь, — он встал и поднял груз. Берильд поднялась без всякого звука. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, шелковый плащ был порван во многих местах. На ней оставались только юбка женщины пустыни, пояс и воротник из драгоценных камней. Она держалась очень прямо, и походка ее была уверенной и горделивой. Старку было трудно поверить, что эта самая женщина недавно, подобно ленивой королеве, нежилась на подушках.

Укрыться от солнца было некуда, но даже в самые тяжелые часы марсианское солнце было лишь слабой тенью меркурианского, так что Старка оно не очень беспокоило. Он заставил Берильд лечь в тень своего тела и наблюдал за ее лицом, кажущимся у спящей таким незнакомым.

И тут он впервые осознал всю ее странность. Раньше в Валкисе он мало сталкивался с ней. Теперь она не могла скрыть от него почти ничего из того, что творилось в ее мыслях и в ее сердце.

Или могла? Пока она спала, были мгновения, когда тени странных снов набегали на ее лицо. Иногда во время перехода, когда она забывала о нем и Старк вдруг замечал в ее глазах выражение, которое не мог прочесть, интуиция приказывала ему обратить особое внимание на Берильд.

И все же в течение всех этих обжигающих дней и ледяных ночей, насыщенных жаждой и муками усталости, Берильд была великолепна. Белая кожа ее потемнела от солнца, а волосы стали медно-красными. Она улыбалась и решительно шла с ним, не отставая.

На четвертый день пути, вскарабкавшись на известковую глыбу, источенную временем, они увидели то, что называется Каменным животом.

Плоское дно под ними образовывало нечто вроде гигантского бассейна, противоположный край которого терялся вдали. Старк подумал, что никогда, даже на Меркурии, не доводилось ему видеть места, более забытого богом и людьми. Словно какой-то древний ледник встретил здесь свою смерть на самой заре существования Марса, и сам же вырыл себе могилу. Тело его давно растаяло, но остов остался. Остов из базальта, гранита, мрамора и порфира, заключающий в себе все возможные формы, цвета и размеры, подобранные им по пути с севера на юг и брошенные здесь, как пирамида-памятник его приходу.

Каменный живот.

Старк подумал, что есть и другое, более точное название — смерть.

В первый раз за все время пути Берильд пала духом. Она села и опустила голову на руки.

— Я устала, — сказала она. — И еще я боюсь.

Старк спросил:

— Здесь кому-нибудь удавалось пройти?

— Насколько мне известно, да. Но то был воинский отряд, путешествующий верхом с продовольствием и водой.

Старк посмотрел на камни.

— Мы пройдем, — сказал он.

— Я почему-то не верю, — подняла голову Берильд. Она медленно встала, положила руки ему на грудь, на то место, где сильными толчками отдавались удары его сердца.

— Дай мне твою силу, дикарь. Она мне нужна.

Он привлек ее к себе и поцеловал. Поцелуй этот был странным и болезненным, потому что их губы кровоточили, потрескавшись от жажды и страшной жары.

Потом они направились к месту, называвшемуся Каменным животом.

 

Глава 7

Пустыня была приятным и добрым местом. Старк оглянулся и с тоской поглядел на нее. И все же это адское нагромождение пылающих камней так походило на долины его родины, что ему и в голову не пришло лечь здесь и умереть.

Некоторое время они отдыхали под огромным выступом кроваво-красного камня. Они выпили по несколько капель вонючей воды из бурдюка, остатки которой Берильд допила с наступлением ночи. Она не позволила выбрасывать мешки.

Темнота и молчание луны. Прохладный воздух выгнал из камней дневной жар, взамен пришел леденящий холод, так что Старку и рыжеволосой женщине ничего не оставалось больше, как двигаться, чтобы не замерзнуть.

Липкий туман окутал сознание Старка. Время от времени он хриплым голосом ронял слово, возвращаясь к родному языку мерцающего пояса.

Ему чудилось, что он охотится, как делал это много раз, ибо только кровь огромной ящерицы могла спасти его от жажды.

Но на Каменном животе не было ничего живого. Ничего, кроме двух существ, едва передвигавших ноги под низкими лунами.

Берильд упала и уже не смогла подняться. Старк скорчился возле нее. Лицо ее, ослепительно белое в свете луны, было обращено к нему. В глазах застыло странное выражение.

— Я не умру, — шептала она, но не ему, его она не видела, она шептала богам. — Я не умру.

Она цеплялась за песок и бесчувственный камень, пытаясь встать. Ее сумасшедшее желание было таким бесхитростным.

Старк помог ей подняться и потащил вперед. Она дышала тяжело, со всхлипами. Через некоторое время упал и он. Однако собрав силы, Старк продолжал ползти на четвереньках, как животное, волоча за собой женщину.

Он смутно сознавал, что карабкается вверх. В небе блеснула заря. Руки его заскользили, и он покатился вниз по гладкому склону. Внизу он остался лежать, как что-то неживое.

Когда сознание вернулось к Старку, солнце стояло уже высоко. Он увидел, что Берильд лежит рядом, подполз к ней, потряс ее за плечо. Она приоткрыла глаза. Руки ее слабо шевельнулись и по беззвучному шевелению губ можно было прочитать слова: «Я не умру».

Старк до рези в глазах всматривался в линию горизонта, пытаясь увидеть там следы Синхарата, но не видел ничего, кроме пустоты и камня. С огромными усилиями он встал, поставил на ноги Берильд и некоторое время поддерживал ее.

Он пытался объяснить ей, что надо идти, но слова не слетали с губ. Он лишь смог указать рукой туда, где должен был лежать город. Она отказалась идти.

— Слишком далеко… умрем… без воды…

Он знал, что она права, но не хотел так просто сдаваться.

Берильд вдруг побежала прочь от него, и он подумал, что она сошла с ума. Потом понял, что она пытается достичь остатков стены, окружавшей Каменный живот. Они представляли собой груду камней, разделенную на части, как хребет кита, а милями тремя дальше изгибались, подобно плавнику, — огромное красноватое ответвление.

Берильд издала короткий рычащий звук и потащилась к этому выступу. Старк направился за ней, пытаясь остановить ее, но это оказалось невозможным.

Бросив на Старка яростный взгляд, она прошептала:

— Вода, — и указала в сторону.

Теперь он точно был уверен, что она сошла с ума. Он сказал ей об этом, с усилием выдавливая слова из горла. Он напомнил ей о Синхарате и о том, что она уходит от любой возможной помощи.

Она снова твердила:

— Слишком далеко… дня три без воды… Старый источник… может быть…

Старк стоял в нерешительности. Голова его кружилась, как у пьяного, мысли путались, но все же он подумал, что существует один шанс из тысячи, что происходившее не было лишь порождением смутившегося разума Берильл.

Терять было нечего. Старк понимал, что до Синхарата им все равно без воды не дойти. Он медленно кивнул и побрел вслед за ней.

Три мили могли быть для них тремястами. Когда один из них падал, другой помогал ему подняться. Каждый раз Старк думал, что для Берильд это конец, но она поднималась и продолжала двигаться, а он шел за ней из последних сил, увлекая свое изнуренное тело к этой единственной надежде.

Когда они добрались до полуразрушенного гребня, солнце уже садилось. Длинная блестящая полоса освещала все кругом. Никакого источника видно не было. Сохранилась резная колонна, полузасыпанная песком, и это было все.

Берильд упала лицом вниз и так осталась лежать. Старк стоял и смотрел на нее, зная, что это конец. Он опустился на колени возле женщины, и сознание его поглотила тьма.

Спустя некоторое время он очнулся. Была ночь, холод пробирал до костей. Его удивило то, что он очнулся, и некоторое время он лежал неподвижно, прежде чем попытался поднять голову. Он увидел звезды, сверкающие в темном небе, потом посмотрел на то место, где лежала Берильд. Ее не было.

Старк тупо смотрел на вмятину в песке, оставленную ее телом, потом с огромным трудом поднялся на ноги. Оглядевшись, он увидел ее.

Берильд была внизу под тем небольшим гребнем, на котором стоял он. В свете луны он видел женщину очень ясно. Берильд стояла на руинах возле полузасыпанной колонны, потом наклонилась над ней; рука ее была протянута вперед. Старк удивился, какой последний проблеск силы мог заставить ее прийти туда. Он продолжал наблюдать.

Берильд медленно подняла голову и осмотрела руины. Она как будто восстанавливала в памяти картину большой давности.

Берильд шевельнулась, осторожно ступила на заваленное бесформенными обломками место, протянула руку, как бы касаясь исчезнувшей стены, словно чувствуя, что где-то здесь должна находиться дверца, исчезнувшая много веков назад. Потом она повернула направо и снова осторожно пошла по прямой, затем свернула, но уже налево.

Берильд медленно передвигалась, какое-то время стояла, чтобы немного передохнуть, потом снова шла.

Наконец она остановилась на широкой плоской площадке, которая могла быть когда-то центральным двором. Здесь она опустилась и начала с трудом разбирать обломки.

Туман в голове Старка рассеялся, и тело сжалось от предчувствия. Он сполз вниз и оказался возле нее.

— Источник, — еле выдавила Берильд. — Надо копать…

Подобно паре собак, они принялись скрести визжащий песок. Ногти Старка заскользили по чему-то твердому, сверкающему в лунном свете металлическим блеском. Через несколько минут он откопал золотую крышку шириной в шесть футов, очень массивную и удивительно красивую. На ней были нанесены символы, относящиеся к каким-то исчезнувшим богам.

Старк попытался поднять ее, но не смог даже пошевелить. Тогда Берильд, подумав, нажала тайную пружину, и крышка сама отошла в сторону. Под ней оказалась вода, находившаяся под надежным прикрытием все эти годы.

Через час Старк и Берильд спали. Тела их пропитались водой и даже с волос капала благословенная жидкость. На следующую ночь, когда низкие луны вновь засияли над пустыней, они опять сидели у источника, испытывая чувство глубокого успокоения.

Старк посмотрел на Берильд и спросил:

— Кто ты, Берильд?

— Ты знаешь это и сам. Я женщина из племени Шуна и должна стать королевой Кинона.

— Так ли это? Я думал, что ты ведьма. Только ведьма могла бы найти источник, скрытый столетия назад. Ты же никогда не бывала здесь раньше.

Они сидели очень тихо, но когда она заговорила, снова зазвучал ее серебристый смех.

— Здесь нет никакого колдовства, дикарь. Я же говорила тебе, что воинский отряд пересек однажды Каменный живот. Он следовал старым традициям и в конце концов нашел воду. В этом отряде был мой отец. Тайна источника — бесценное сокровище на Сухих Землях, и она передается из поколения в поколение. Я не знала, что мы находимся вблизи от этого места, пока не увидела выступ, отходящий от большой гряды, но я испугалась, что мы умрем раньше, чем доберемся до источника.

«Да, — решил Старк. — Все могло быть так, как она сказала. Но почему она шла по этому месту, как будто знала и видела стены такими, какими они были тысячу лет назад? Она не знала, что я наблюдаю за ней, когда искала источник».

— О чем ты мечтаешь, дикарь? В твоих глазах отражается луна.

— Не знаю, — ответил Старк.

Мечты, видения или неясные подозрения бродили в душе Старка. Может быть, он наслушался слишком много болтовни и старых марсианских легенд. Услышанное повлияло на него в этих мрачных местах, где живы воспоминания о том, как Рама охотился за душами людей.

— Забудь свои мечты, дикарь, реальность лучше.

Он посмотрел на Берильд, озаренную лунным светом.

Она была молода и прекрасна.

Старк наклонился к ней, и руки ее обвили его шею. Потом она внезапно с силой укусила его за губу. Старк вскрикнул и оттолкнул ее. Берильд, смеясь, упала на спину.

Он выругал ее, ощущая во рту привкус крови. Потянувшись, Старк привлек ее к себе, и она снова рассмеялась странным вкрадчивым смехом.

— Это тебе за то, что ты назвал имя Фианны, а не мое, когда началась буря.

Ветер пронесся над ними, что-то напевая, потом снова все стихло.

Два дня они прожили среди руин. Вечером второго дня Старк наполнил бурдюк водой, а Берильд закрыла источник крышкой, и они снова двинулись в путь.

 

Глава 8

Старк увидел, как поднимается на фоне утреннего неба город из мрамора на коралловом острове, лежавшим на дне исчезнувшего моря. Сам остров был залит солнцем, и его обнаженные скалы тянулись к небу, переливаясь белым и нежно-розовым цветом.

На этом прекрасном пьедестале застыли стены и башни, так тонко сработанные из разноцветного мрамора и так чисто отточенные временем, что трудно было сказать, где начинается и где кончается работа человека. Это и был Синхарат — город Вечно Живущих.

И все же он был мертв. Когда они приблизились, медленно шагая по песку, то увидели, что это лишь прекрасные останки. Многие из изумительных башен были разрушены, многие дворцы лишены крыш. Жизнь наблюдалась лишь за городом, внизу, в окружающей его высохшей лагуне.

Там были животные, люди, палатки — крошечная горстка, выглядевшая такой маленькой и ненужной на фоне огромного мертвого города.

— Караван, — сказала Берильд.

— Кинон и остальные… Они здесь. Но почему они раскинули лагерь за городом, а не в нем?

Она искоса кинула на него насмешливый взгляд.

— Это старый город Рама, и его название все еще обладает властью. Люди Сухих Земель не любят в него входить. Посмотришь, что будет, когда соберутся все орды. Они будут разбивать лагеря за городом.

— Из страха перед Рама? Но ведь Рама давно исчезли.

— Конечно, но старые страхи умирают медленно, — Берильд рассмеялась своим странным смехом. — Кинон не суеверен, он должен быть в городе.

Когда они подошли ближе, их заметили.

Всадники пустили своих животных вскачь, а среди палаток показались фигурки людей, явно взволнованных их появлением.

Старк уверенно шел вперед. Лицо его застыло. Ему казалось, что мерцающая впереди дымка потемнела. На виске его пульсировала жилка.

Всадники Шуни подскакали к ним и окликнули. Берильд ответила, но Старк ничего не сказал. Он шел прямо, не сводя глаз с города. Берильд схватила его за руку и несколько раз тревожно окликнула:

— Старк! Я знаю, что у тебя на уме! Но не нужно. Ты должен подождать!

Он продолжал идти, не отвечая ей и вообще не обращая на нее внимания. Теперь они находились рядом с лагерем, и одни люди бежали им навстречу, выкрикивая имя Берильд, а другие спешили к коралловой лестнице, ведущей в город.

Лагерь каравана расположился у подножья этой лестницы, вырезанной в коралловом пьедестале, а неподалеку в коралле виднелось широкое углубление — вход в естественную пещеру. Люди выходили из нее с большими, наполненными водой бурдюками. Очевидно, в пещере находился источник.

Старк видел только огромную лестницу, ведущую вверх, и по мере того, как он к ней приближался, люди вокруг него замолкали. Они стояли и смотрели в лицо черного великана, а когда он поставил ногу на нижнюю ступеньку, то те, кто стоял поблизости, отошли подальше.

— Ты должен слушать! — Берильд находилась где-то там, по ту сторону пелены, окружавшей его. Она схватила его за руку и говорила ему прямо в ухо.

Взгляд Старка был прикован к Лухару, свежему после сна, с растрепанными светлыми волосами, с еще сонным, но быстро оживающим взглядом острых глаз.

— Я убью тебя, Старк, — сказал стоящий рядом с ним Кинон. — Я убью тебя, если ты не остановишься!

До Старка смутно донесся крик Берильд.

— Если б не он, я умерла бы в пустыне, Кинон!

— Если он спас тебя, — решительно взмахнул рукой Кинон, — я его отблагодарю. Но Лухара он трогать не должен! Иди сюда, Беридьд.

Голоса. Но что голоса для Н’Чака, когда пришло время мести!

Берильд приостановила его и торопливо пробежала мимо Лухара к Кинону, который держал револьвер наготове.

Он увидел, что выражение тревоги на лице Лухара сменилось торжествующей насмешкой. Человек, которого он пытался убить, вернулся живым, но сейчас он будет убит прямо здесь, и все будет кончено. Улыбка Лухара стала еще шире.

Берильд, пробегая мимо Лухара, будто на мгновение поскользнулась, но быстро восстановила равновесие.

Триумфальная улыбка на его лице внезапно потухла и сменилась выражением величайшего удивления.

Он стоял, глядя на прорезь в своей тунике, из которой текла кровь, а потом рухнул на камни.

И тогда Старк остановился. Он настороженно смотрел на упавшего Лухара, не понимая, что произошло, но Кинон понял все, и голос его прогремел:

— Берильд!

Она спокойно отбросила в сторону маленький кинжал. Его тонкое лезвие сияло на солнце, и красные капли стекали на каменные плиты. Берильд стояла спиной к Старку, и он не мог видеть выражения ее лица, но слышал горькую страстность в ее голосе, когда она обратилась к Кинону:

— Я была на краю смерти! Ты это понимаешь! Он мог бы меня прикончить. — Она проговорила последнее слово так, будто это было самое страшное слово в мире. — Так что же, Кинон? Будешь стрелять в меня?

Стояла мертвая тишина. Н’Чака исчез, а Эрих Джон Старк стоял и смотрел на мертвого венерианца. Сейчас он думал не о Лухаре. Он думал о том, что Берильд, должно быть, прятала кинжал все это время, и еще о том, сколько раз его спина была близка к тому, чтобы почувствовать его острие. И почему она произнесла странное слово, обвиняя Лухара в том, что он едва не прикончил ее?

Старк подошел к Кинону. Он увидел гневное выражение на его лице и подумал, что Кинон действительно был намерен стрелять.

Теперь ничто в облике Кинона не напоминало о жизнерадостном и фамильярном в обращении варваре. Вид у него был не дружелюбнее, чем у тигра.

— Черт тебя побери, Берильд! Этот человек был мне нужен! — резко бросил он.

Глаза Берильд блеснули.

— Так что же ты не падешь перед ним на колени и не покроешь его голову поцелуями? В своем желании убить Старка он не остановился перед тем, чтобы оставить в пустыне и меня. А ты хочешь, чтобы я ему простила.

У Кинона был такой вид, будто ему хотелось ее ударить. Но тут заговорил Старк:

— Где Фрека?

Кинон сразу же повернулся к нему, лицо его оставалось темным и опасным.

— Слушай, Старк! Ты, а не Лухар лежал бы сейчас мертвым на камнях, если бы Берильд не воспылала жаждой мщения. Ты жив, и тебе повезло. Не начинай все сначала!

Старк, ничего не говоря, ждал, что Кинон скажет еще. Холодным голосом, как тот ветер, что дует уже с полчаса, Кинон продолжал:

— Фрека вместе с остальными уехал принимать воинов Сухих Земель в войско и готовиться к битве. Скоро они будут здесь. Когда он появится, я убью первого из вас двоих, кто сделает неверное движение. Ты слышал, Старк?

— Я слышу, — безучастно ответил Старк.

Кинон посмотрел на него в упор, стараясь вызвать мысли в его голове, и, видимо, решил не продолжать. Он проворчал:

— Черт бы побрал таких союзников. Застарелая ненависть, затаенная вражда! Вечно норовят вцепиться друг другу в горло.

— Я думал, что тебе нужны крепкие воины, — сказал Старк. — Если же тебе нужны нежные сердца, любящие братья и все такое, то ты не там искал.

— Я начинаю думать, что так оно и есть, — нахмурился Кинон и добавил: — Ладно, что сделано, то сделано. Но ничего хорошего из этого не выйдет! Делгаун был в дружеских отношениях с Лухаром, и он захочет крови, когда узнает о случившемся. В таких случаях с ним трудно справиться.

Сердито повернувшись, Кинон направился к тому зданию, из которого вышел недавно. Берильд пошла за ним, на ходу бросив быстрый взгляд на Старка.

Тут послышался звук, от которого по коже Старка пробежали мурашки. Это было что-то вроде бормотания, пришедшего из тишины, окружающей город. Звук, нечеловеческий по своему тону, то взмывающий, то опадающий, как отдаленный голос. Задул утренний ветер, и вот этот звук пришел, казалось, вместе с ним. Старку все это не понравилось.

Вслед за Киноном он прошел в комнату, стены которой были сделаны из гладкого мрамора и украшены выцветшими фресками, изображавшими все те же фигуры в древних одеяниях, что украшали фасад дворца. Выцвели они неравномерно, и поэтому на одних вдруг выступало из тени лицо, гордое и насмешливое, с улыбкой на губах, или несколько фигур — на других.

Кинон подошел к деревянному столу, заваленному бумагами и удивительно не подходящему к окружающей обстановке.

— Я послал всадников отыскать вас, — резко бросил он. — Они вас не нашли. В окрестностях Синхарата вас не было. И вдруг вы появились неизвестно откуда.

Берильд сказала:

— Твои всадники не могли нас найти. Мы прошли через Каменный живот.

— С одним бурдюком воды? Это невозможно!

— Но у нас было три бурдюка. Мы сняли два со спины вьючного животного, которое удалось поймать Старку. Они-то и спасли нам жизнь.

Итак, Берильд имела секреты от Кинона, и один из них — тайна источника в развалинах. Старк не удивился. Она была из тех женщин, что знают много тайн.

«Но и у меня тоже есть тайна, Берильд. И я даже тебе не скажу, что видел тебя бредущей в лунном свете так, будто ты была у этих развалин много лет назад, когда они еще не были развалинами».

— Путешествие наше приятным не назовешь, — продолжала тем временем Берильд. — Мне нужен отдых. Фианна спаслась?

Кинон, углубившийся в свои мысли, утвердительно кивнул ей.

— Да, спаслась и она, и большая часть твоих вещей.

Берильд ушла. Кинон проследил за ней взглядом и, когда она скрылась, обратился к Старку:

— Даже если есть вода, такое под силу только дикарю. Но я еще раз тебя предупреждаю: умерь свой пыл! Особенно с Делгауном!

— Жители Сухих Земель, Лау-канала — чужеземцы. Сможешь ли ты помешать им вцепиться друг другу в горло?

— Клянусь всеми богами, я это сделаю, даже если мне самому придется рвать глотки! — с яростью крикнул Кинон. — Мы можем захватить весь мир, и помешать этому могут только старые счеты, из-за которых в прошлом летело в тартарары много блестящих планов. Но мои планы из-за этого не рухнут!

«Еще как, если мне это удастся», — подумал Старк. С той самой минуты, как Энтон дал ему поручение, он понял, что единственной опорой задуманного могут быть старые марсианские распри. Единственный его шанс на успех — возможность натравить друг на друга старых врагов. Но как это сделать, он пока еще не знал.

— Иди же, отдохни, — мрачно сказал Кинон, заметив, что Старка покачивает от усталости. — Потом придешь сюда. Ты, конечно, можешь быть дикарем, но все же ты настоящий человек, если сделал то, что сделал.

Он подошел ближе к Старку и добавил:

— И должен тебе сказать, что я не люблю людей, которые сильны так же или почти так же как я!

Старк пошел в указанном, ему направлении по широкому мраморному коридору. В углу первой же комнаты, куда он заглянул, находилась постель. Он рухнул на нее и забылся тяжелым сном.

Но даже окунаясь в сон, он слышал слабый, отдающий эхом шепот снаружи, бесхитростное бормотание, возвышающее теперь до странности пульсирующий и поющий звук. Как погребальная песнь древнего Марса, он проплыл над мертвым городом.

 

Глава 9

Когда Старк проснулся, в комнату проникал слабый красный луч заходящего солнца. Проснулся он от чьего-то присутствия и увидел Фианну, сидящую у стены напротив. Она смотрела на Старка, и ее темные глаза были серьезны.

— Ты так стонал во сне, — сказала она, печально улыбаясь, — как огромное животное.

— Может быть, я и есть такое животное, — ответил он.

— Может быть, — согласилась она. — Но в таком случае я вот что тебе скажу: ты попал в ловушку!

Она встала, и каждая клеточка ее прекрасного тела выражала тревогу. Подойдя вплотную к постели, Фианна посмотрела ему в лицо.

— Что ты имеешь в виду, детка?

— Не называй меня так, — вспыхнула она. — Глупа и наивна не я, а ты! Если бы это было не так, то тебя не было бы в Синхарате.

— Но ты же здесь, Фианна.

Она вздохнула.

— Знаю. Это совсем не то место, где я хотела бы быть. Но я служу госпоже Берильд и вынуждена идти туда, куда она меня везет.

Мгновение он смотрел на нее острым взглядом.

— Ты ей служишь, но ты ее ненавидишь!

Фианна поколебалась.

— Я ненавижу ее. Иногда я ей завидую. Она живет так полно, и жизнь ее — сплошная радость. Но я боюсь ее. Боюсь того, что она и Кинон могут сделать с моим народом.

— Будучи животным, я озабочен тем, где бы мне укрыться. Ты говорила о ловушке.

— Дело в том, что ты нужен Кинону, чтобы натренировать его людей, когда они соберутся, но Делгаун и его наемники нужны Кинону еще больше. Если Делгаун попросит твоей смерти за смерть Лухара…

— Тогда Кинон, хоть и с сожалением, но пожертвует своим воином, чтобы ублажить жителей Лау-канала, — продолжил за нее Старк. — Спасибо. Но это я уже и так знаю.

— Ты можешь скрыться отсюда до прихода Делгауна, — с надеждой сказала Фианна. — Если ты украдешь животное и воду, то сможешь бежать.

«Нет, — подумал Старк. — Если бы я хотел спасти свою шкуру, я, может быть, так и поступил бы. Но Энтон будет ждать меня в Тараке, а я не смогу подойти к нему и сказать, что пришлось все бросить из-за слишком большой опасности для меня. Кроме того, здесь есть нечто такое, чего я не могу понять, но непременно должен это сделать».

Фианна, наблюдавшая за выражением его лица, внезапно сказала:

— Ты собираешься остаться. Только не выдумывай ложных причин. Ты остаешься здесь из-за Берильд!

Старк улыбнулся.

— Все женщины думают, что у мужчины не может быть другой причины, кроме женщины.

— А мужчины отрицают, даже когда это правда, — сказала девушка. — Скажи мне, вы с Берильд любили друг друга в пустыне?

— Ты ревнуешь, Фианна?

Он ожидал, что она с жаром станет отрицать подобную возможность, но ничего подобного не произошло. В ее глазах появилось жалобное выражение, и она тихо сказала:

— Нет, не ревную, Эрих Джон Старк, мне просто грустно.

Внезапно она встала и сухо произнесла:

— Я пришла для того, чтобы отвести тебя к госпоже Берильд.

Глаза Старка сузились.

— Сейчас, когда здесь Кинон? Понравится ли это ему?

— Хорошо, что ты об этом думаешь, — улыбнулась Фианна. — Кинон внизу, в лагере, а госпожа хочет жить здесь и ни в каком ином месте. Пошли, я отведу тебя.

Старк вышел вместе с девушкой на большую площадь. Площадь была пустынна. Украшенные скульптурами стены и башни, окутанные молчанием, вздымались вверх. Шаги Старка и Фианны отдавались в тишине гулким эхом.

Вечерний ветер освежил его лицо своим дыханием. Внезапно Старк остановился. Он снова услышал звук, начавшийся, как едва слышная вибрация и сделавшийся потом невнятным бормотанием, приходящим ниоткуда. Казалось, что Синхарат не только слушает и наблюдает, но и говорит.

Потом этот шепот разбился на отдельные музыкальные голоса, идущие будто из самой коралловой скалы, на которой покоился город. Голоса флейт из высоких башен, ловящих последние лучи заходящего солнца, резкие, отдаленно похожие на дудки пустыни голоса из тех домов, что стоят на краю города.

Старк схватил Фианну за руку.

— Что это?

— Голоса Рама.

— Не дури, — грубо оборвал он ее.

— Все жители Сухих Земель верят в это, — пожала плечами Фианна. — Они не хотят входить сюда. Другие говорят, что это ветер воет в углублениях и расщелинах.

Старк понял. Массивный коралловый пьедестал, на котором стоял город, представлял собой гигантскую раковину, пронизанную множеством крохотных отверстий, и ветер, проникая в них, действительно мог породить подобные сверхъестественные звуки.

— Не удивительно, что варвары его не любят, — пробормотал он. — Я варвар, и мне он тоже не нравится.

Они шли по улицам, что, подобно тоннелям, лишенным крыш, вились между стен и башен, невероятно тонких и высоких на фоне вечернего неба. Некоторые из них потеряли свои верхние этажи, у других вообще обваливалась вся сердцевина, но стены продолжали стоять и были прекрасны. По мере изменения ветра менялись и голоса Синхарата. Иногда они были мягкими и нежными, бормотали что-то о вечной юности и наваждениях, иногда становились сильными и яростными, наполненными гордыми криками, иногда делались безумными, полными хохота и ненависти, но всегда в их пении присутствовало что-то дьявольское.

Для внешнего мира, даже для Валкиса, Рама были не только легендой, которую варвар сумел использовать, чтобы придать ореол своему существованию; здесь же, в Синхарате Рама казались очень реальными. Старк начал понимать, почему мир так долго боялся их, ненавидя их и завидуя им.

Фианна провела его в запертую часть города, наиболее удаленную от огромной лестницы, и ввела в здание, которое громоздилось в темноте, подобно волшебному замку. Они прошли по широкому коридору, где факелы, горящие на стенах, роняли дрожащие пятна света на изображенных под ними танцующих девушек, так что они казались живыми. Фианна открыла дверь и отступила, пропуская Старка.

Комната была низкой и длинной, ее заливал мягкий свет, идущий из ламп, одетых в тонкое, как бумага, алебастровое покрытие. Берильд шла ему навстречу. Это была не Берильд пустыни. На ней был украшенный драгоценностями пояс, широкий воротник, составленный из зеленых камней, сверкал на ее шее, опускаясь на прекрасную грудь, а с плеч спадал белый плащ.

— Я ненавижу развалины, которые Кинон выбрал для себя, — сказала она. — Здесь гораздо лучше. Как ты думаешь, здесь жила королева?

— Она живет здесь теперь, — ответил Старк.

Взгляд ее смягчился. Старк взял ее за плечи, и на губах ее заиграла насмешливая улыбка.

— Но если я королева, то не для тебя?

Улыбка с лица Берильд внезапно исчезла, и она отбросила его руки.

— Для этого нет времени, — сказала она. — Я послала за тобой, чтобы поговорить об опасности. Ты можешь не пережить сегодняшнюю ночь.

— Если ты намеревалась отвлечь от себя мое внимание, — заметил Старк, — ты выбрала верный путь!

Его мрачная шутка не вызвала ответной улыбки Берильд. Она взяла его за руку и подвела к окну.

Эта часть здания высилась прямо над краем коралловой скалы. За окном открывался вид на бездонную пустыню марсианской ночи. Было время, когда луна еще не появилась, но небесный свод был уже усеян звездами.

У подножия скалы мерцали огни лагеря. Слышны были голоса поющего ветра, гуляющего по скале. Доносились и звуки лагеря.

— Кинон там, — сказала Берильд. — Он ждет Делгауна и остальных. Они должны появиться сегодня ночью.

Мускулы Старка напряглись Развязка приближалась быстрее, чем он этого ожидал.

Он пожал плечами.

— Значит, подходит Делгаун? Я не боялся его в Валкисе, не испугаюсь и в Синхарате.

— Бойся его, — сказала Берильд, пристально глядя на Старка. — Я хорошо знаю Делгауна.

Их лица были рядом, и на лице Берильд Старк увидел то выражение, которое уже доводилось видеть ему раньше.

— Откуда ты можешь его хорошо знать? Ты женщина из племени Шуна, а он из Валкиса.

— Неужели ты не понимаешь, что Кинон уже много месяцев ведет дела с Делгауном? — нетерпеливо проговорила Берильд. — Ты думаешь, что за это время я не смогла бы изучить человека и понять, что он опасен?

— Меня трогает твоя заботливость. Если только… если только она искренна.

Старк ожидал, что Берильд рассердится за такие слова, но этого не произошло. Она продолжала пристально смотреть на него, потом сказала:

— Ты сильный, а мне может понадобиться сильный союзник.

— Чтобы тебя защищать? Но у тебя есть Кинон!

— Для защиты мне не нужен никто! — надменно проговорила она. — Что же касается Кинона, я стою у него на втором месте. На первом у него честолюбие! Он без особых раздумий отбросил бы меня как ненужную вещь, если бы это потребовалось для осуществления его планов.

— А ты не любишь, когда тебя отбрасывают в сторону, — заметил Старк.

— Не люблю, — вспыхнули ее глаза.

— Итак, дикарь может оказаться полезным. Знаешь, Берильд, твоя честность просто восхищает.

Она насмешливо улыбнулась.

— Это лишь малая часть того, что есть во мне восхитительного.

— Когда приедет Делгаун? Поднимутся ли люди племен в Синхарате вместе с ним и Киноном?

— Да, потому что сегодня Кинон собирается поднять свои знамена. Для этого они и придут сюда, хотя испытывают некоторый трепет перед этим местом.

Старк с любопытством посмотрел на нее и сказал:

— Ты говоришь о суеверии племен, но ведь ты сама из Шуна.

— Это так, но я не верю в то, во что верят они. Кинон научил меня. Он сам многому научился в чужих мирах, а я узнала это от него.

— Ты научилась от него и честолюбию, — сказал Старк.

— Да, научилась. Я устала быть только женщиной. Я хочу держать мир в своих ладонях.

Старк смотрел на нее и думал, что опасения Энтона усилились бы, если бы он узнал, что эта женщина может представлять для Марса такую же угрозу, как Делгаун и Кинон. Внезапно порыв ветра донес до них взрывы торжественных возгласов.

Вдали в пустыне показалась вереница огней. Это был караван Делгауна, движущийся к Синхарату.

Внизу под скалой забили барабаны, завизжали дудки, вспыхнули факелы.

— Я должен идти, — сказал Старк.

Он вышел из комнаты и лицом к лицу столкнулся с Фианной.

— Ты подслушивала?

Девушка не стала отрицать.

— Я не могу видеть, как глупое животное подставляет свою шею под нож. И я хочу тебе кое-что сказать, Эрих Джон Старк.

— Да?

— Не доверяйся чересчур Берильд. Она не совсем такая, какой кажется. Думал ли ты о том, что Рама прошлых лет не все вымерли?

Неясные подозрения, с которыми Старк вышел из пустыни, нахлынули на него с новой силой.

— Что ты имеешь в виду?

Но Фианна оставила его, ускользнув, как тень. Старк вышел на молчаливую улицу.

Бой барабанов эхом плыл над Синхаратом.

 

Глава 10

Свет и звуки разорвали тишину большой лестницы Синхарата. Первыми шли факельщики, высоко подняв горящие факелы. За ними — Кинон с прибывшими союзниками, и наконец люди племени.

По мере того, как процессия поднималась по лестнице, темная западная часть города все больше освещалась. Древний камень, столетиями не видевший ничего, кроме темноты, в триумфе поглощал красные лучи. Но, несмотря на торжественность, громкий бой барабанов и визг дудок, глаза людей, поднимавшихся по лестнице, наполнялись беспокойством.

Старк терпеливо ждал процессию в глубине дверного проема того здания, где размещался штаб Кинона.

Он увидел, как факельщики, барабанщики, дудочники и воины вышли на огромную площадь и двинулись по ней. Кинон устроил по-настоящему хорошее представление, подумал он, оно могло кого угодно убедить, что люди Кеша и Шуна, а также Лау-канала теперь друзья и союзники.

Кинон поднялся по ступеням, ведущим к старому зданию, и остановился в нескольких ярдах от того места, где притаился Старк. Он повернулся к факелам, к блестящим шпагам и яростным лицам.

— Принесите знамя! — крикнул он.

Вперед с решительным лицом вышел высокий варвар с черным шелковистым знаменем на длинной веревке. Полным театральности, но от этого не менее внушительным жестом Кинон встряхнул полотнище так, что оно затрепетало на холодном ветру.

— Я вздымаю знамя Смерти и Жизни. Смерть врагам, жизнь, бесконечная жизнь всем нам!

Шелковое знамя развернулось на ветру, показывая всем две белые короны и красную шпагу под ними.

Крик толпы был подобен реву огромного животного… При свете факелов Старк внимательно вглядывался в лица людей, одетых в чужеземные одежды. Впереди всех стоял Делгаун.

— С нами не только знамя, но и сильный союзник, — продолжал говорить Кинон. — В этой новой эре, что начинается сейчас, старые распри должны быть забыты! Делгаун из Валкиса будет плечом к плечу стоять с нами в этой битве, а рядом и люди из Лау-канала!

Делгаун подошел к Кинону и стал рядом с ним. Он обернулся и поднял руку. Толпа закричала, но крик был не очень радостным.

Кинон действовал хитро. Он не дал людям времени на обсуждение и громко заявил:

— А когда Кеш, Шуни, Валкис и Джакар вместе поднимут против Пограничных Штатов оружие, с нами будут драться храбрые люди и из других миров!

Уэлш и еще двое услышали сигнал к своему выходу и тоже поднялись по ступеням к Кинону. Тут вышел и Старк и стал рядом с Делгауном, с улыбкой глядя на него. Громко, так, чтобы все слышали, он сказал:

— Я тоже приветствую моего брата и товарища по оружию Делгауна из Валкиса. Ведь мы вместе встаем под ваше знамя!

Он традиционным жестом положил руку на плечо Делгауна. Золотистые глаза валкисянина вспыхнули ярко, как у орла, а рука под плащом шевельнулась. Он хрипло произнес:

— Ты, ублюдок…

— Хочешь все испортить? — тихо, голосом дрожащим от страха и злости проговорил Кинон. — Скажи ответное приветствие.

Медленно, будто рука его весила неимоверно много, Делгаун поднял ее и положил на плечо Старка. На лице его выступил пот.

Старк весело подмигнул ему. Он неплохо сыграл свою роль. Делгаун попытается его прикончить, это несомненно, но не сможет сделать это теперь в открытую. Товарищество по оружию — святое дело для варваров.

— Всадники скачут в эту ночь по Сухим Землям! — выкрикнул Кинон, обращаясь к толпе. — Воины всех племен скоро соберутся здесь! Идите вниз и готовьтесь их встречать! И помните…

Он сделал драматическую паузу и продолжал:

— Помните, что не только за самой лучшей в мире добычей, но и за бесконечной жизнью, которую нам дадут передающие души!

Толпа разразилась воплями, но Старку показалось, что каменные лица Рама, взиравшие сверху, полны насмешки.

Кинон резко повернулся и направился в зал Совета, все последовали за ним.

В комнате, освещенной огнями факелов, он обернулся. Вид у него был свирепым, как у разъяренного льва.

— Старк, с тех пор как ты у нас, пошли сплошные раздоры, — процедил он сквозь зубы.

Старк спокойно ответил:

— Старый враг хотел меня убить, а я, выжив, пытался убить его. Разве на моем месте ты поступил бы иначе?

Он пристально посмотрел на Делгауна.

— Лухар был моим врагом, но я не понимаю, почему меня должен ненавидеть Делгаун! Давайте все выясним. Есть у тебя причины ненавидеть меня, Делгаун? Если есть, то скажи сейчас, здесь.

Золотистые глаза смотрели на него в упор с помертвевшего лица. Губы Делгауна шевелились, но он молчал.

«Черт возьми, он не может даже говорить», — подумал Старк.

— Ты ненавидишь меня из-за ревности к Берильд, но не осмеливаешься в этом признаться!

Наконец Делгаун пробормотал:

— Должно быть, я неправ. Наверное, против Старка меня настроил Лухар.

— Тогда все решено, — сказал Кинон.

Он подошел к столу и сел. Прежде чем заговорить, внимательно осмотрел всех присутствующих.

— Завтра начнут подходить воины. Я хочу, чтобы из них начали формировать отряды и принялись их обучать. Эррод, ты поможешь в этом Старку. Через два дня здесь должен быть корабль Кинхтона с необходимым нам оружием. Я хочу, чтобы наши войска вышли из Синхарата не позже чем через две недели.

Хотя голос Кинона оставался твердым и решительным, взгляд его стал мрачным.

— Мы нападем прежде всего на Варл и Катуун. Они получили достаточно предупреждений и держат ворота на запоре. Мои люди сделают вид, что начинают осаду. Потом мы ненадолго отступим, потому что в это время подоспеет помощь из двух соседних городов.

Мрачная улыбка скривила губы Делгауна.

— Да, помощь из Валкиса и Джакара. Мои люди с Лау-канала поспешат на помощь Пограничным Штатам. А когда ворота распахнутся, мы вместе войдем в них.

— Умно, — сказал Уэлш с восхищением, и на его грубом лице появилась улыбка.

Кинон поднял руку, призывая к вниманию.

— Падение Варла и Катууна прорвет цепь Пограничных Штатов. Мы двинемся по этой цепи дальше и через шесть месяцев будем в Кахоре.

Темис, молчаливый темнолицый человек, спросил:

— Как насчет правительства Земли?

— Принцип невмешательства в марсианские дела долгое время был ее политикой. Будет, конечно, крик, будут протесты, но ничего более. Мы получим власть и самую лучшую добычу в мире.

Старк похолодел. Он не мог найти в этом плане ни одной ошибки. План должен был сработать. В Пограничных городах будут умирать люди, и большей частью это будут воины Сухих Земель. Так что умные воры Лау-канала загребут жар чужими руками.

Необходимо было действовать, чтобы не случилось непоправимое.

— Вот так! У вас есть работа, и она будет нелегкой. Приступайте к ней с первыми лучами солнца.

Все присутствующие направились к двери, но голос Кинона остановил их.

— Еще одно. Душой этой войны является жажда бессмертия, жажда узнать тайну Рама. — Если кто-то из вас пустит слух, что я не знаю тайны Рама, позволит себе улыбнуться при упоминании о Передающих душу…

Он не закончил, да и в этом и не было нужды. На лице Кинона была написана такая угроза, передать которую словами было невозможно.

Старк подумал, что если его подозрения верны, то шутку сыграли с самим Киноном, причем шутку мрачную, ужасную. Если Берильд…

Он не позволил себе закончить эту мысль. Такое было невозможным. Считать, что старая темная тайна Марса жива только потому, что он увидел, как женщина бродит в лунном свете и слышал мрачные намеки девушки, подсказанные ей ревностью, слишком фантастично. Нужно об этом забыть.

Но забыть об этом Старк не мог. Каждый день он проводил внизу в пустыне, обучая военному делу людей Кеша и Шуна, прибывающих сюда из далеких оазисов. Он слышал разговоры этих воинов. Больше они говорили о бесконечной жизни, чем о добыче. Они впивались глазами в черное знамя с белыми коронами над алой шпагой, когда вслед за Киноном его проносили по полю.

Вскоре прибыл корабль Книхтона с оружием. Его быстро разгрузили и он в тот же день вновь улетел за оружием. Приходили люди из Валкиса, Джаккары, Каракеша. С ними Кинон и Делгаун вели беседы, устанавливая время и место главного удара по Границе. Потом эти люди снова уходили.

С остатком воинов Шуна подошел Фрека. Старк видел, как высокий вождь варваров скакал со своими людьми по лагерю, выросшему теперь до размеров целого города, слышал крики приветствий. Немного позже он отправился с отчетом к Кинону, и Фрека стоял перед знаменем вместе с ним.

Старк чувствовал на себе его взгляд, но все же Фрека не сделал к нему ни одного движения.

— Вы оба предупреждены, — коротко бросил Кинон. — Повторять я не буду.

Старк сдал рапорт о готовности воинов и пошел прочь, провожаемый горящим взглядом Фреки.

В эти дни, заполненные делами и суетой, Старк не видел Берильд. Однажды вечером, оставив Кинона и Делгауна в лагере и поднявшись по огромной, залитой светом лестнице, он направился к тому месту, где находился дом, выбранный Берильд.

Необходимо было наконец пролить свет на то смутное и странное сомнение, что столько времени не давало ему покоя.

Ветер гулял в расщелинах коралла. Улицы Синхарата вибрировали от бормотания, усилившегося по мере того, как тускнел свет и увеличивался ветер.

С мраморных стен на него с тайной усмешкой на лицах смотрели люди Рама.

Старк уже вступил на ту улицу, которая была ему нужна, но внезапно остановился. В дальнем конце погруженной во мрак улицы он увидел закутанную в плащ фигуру. При его появлении фигура исчезла. Старк подумал, что это Берильд, и последовал за ней. Но, сам того не замечая, умерил свои шаги и уже крался очень тихо и осторожно, как песчаный кот на охоте.

Когда улица сделала поворот, он потерял фигуру из виду.

Старк постоял, не зная, в какую сторону ему податься; шепчущие голоса издевались, смеялись над ним.

Узкий переулок, начинавшийся рядом с тем местом, где он стоял, вел к более широкой улице, на которой высилось великолепное белое здание. На песке и пыли, покрывавших мостовую, виднелась цепочка следов. Он пошел по следам и так же, по следам, вошел осторожно в здание.

Внутри было немного темнее, чем на улице. Свет проникал через высокие окна над галереей, что опоясывала огромный купол высоко над полом. Света было, однако, достаточно, чтобы осветить большой круглый и абсолютно пустой зал. На стенах были надписи. Фигура стояла у одной из стен и читала эти надписи.

Старк почувствовал, как на него вдруг пахнуло холодом неведомого мира.

Надписи были сделаны на древнем языке Рама, который был недоступен людям уже тысячи лет!

«Эта женщина — ведьма, — предупредил его инстинкт. — Она не совсем человек. Боги!» Огромным усилием воли он заставил себя остаться в тени у двери. Он увидел, что, немного почитав еще, Берильд поникла головой, будто терзаемая мучительной болью.

Потом она резко отвернулась от надписи, и сандалии ее застучали по пыльным плитам. Она подошла к подножию винтовой лестницы, ведущей на галерею, и поднялась по ней. Там она приблизилась к одному из высоких окон и остановилась, глядя в пространство.

Ветер шумел и свистел в дверях и окнах, и шум его заглушил шаги Старка, когда он тоже поднялся по лестнице. Наверху он остановился в дюжине шагов от молчаливой женской фигуры.

— Картина не такая, какой ты ее помнишь, да, Берильд? — тихо сказал он. — Тогда вокруг играла вода океана и плавали корабли?

 

Глава 11

Берильд не оглянулась.

Она вела себя так, будто не слышала его слов, стояла абсолютно спокойно, слишком спокойно. Старк подошел к окну и стал рядом с ней. Умирающий свет пустыни освещал насмешливую улыбку на ее губах.

— Что тебе приснилось на этот раз, дикарь?

Для чуткого слуха Старка ее насмешка прозвучала слегка нарочито.

— Ты — Рама, — сказал он без всякого выражения.

— Но ведь Рама жили давным-давно, — возразила она. — Если бы я принадлежала к их числу, я была бы очень старой. Сколько же мне было бы лет?

Ее тон не мог его обмануть.

— Вот это и я хотел бы знать, Берильд. Сколько тебе лет? Тысяча… десять тысяч? Во скольких телах ты жила?

И в ту же минуту, когда Старк облек в слова свою давнюю мысль, она показалась ему еще более ужасной, чем раньше. Должно быть, часть этого ужаса отразилась на его лице, ибо он увидел, что в глазах Берильд загорелся опасный огонек.

— То, что ты сейчас сказал, безумие. Кто вложил в твою голову такие мысли?

— Женщина, бродящая среди лунного света, — пробормотал он. — Женщина, прокладывающая себе путь среди стен и дверей, исчезнувших столетия назад. Она могла знать о них только потому, что помнила их.

Казалось, что Берильд почувствовала некоторое облегчение. Она неторопливо проговорила:

— Почему ты об этом не спросил? Почему держал свои сомнения при себе? Я бы могла тебе рассказать, что эту тайну доверил мне отец: по какому пути идти, сколько шагов делать в одном направлении, сколько в другом. А ты подумал…

Она снова рассмеялась.

— Я тебе не верю, — сказал Старк. — Ты не отмеряла шаги, ты просто брела, вспоминая.

Он шагнул к Берильд и заглянул ей в лицо.

— Ты все время смеялась над Киноном, не так ли? Настоящая Рама, смеющаяся над тем, кто им прикидывается.

Медленно, голосом, в котором не было и тени смеха, Берильд проговорила:

— Забудь обо всем, Эрих Джон Старк. То, что ты говоришь — безумно! Оно может стоить тебе жизни!

— Сколько вас, Берильд? Сколько вас прошло через века, тайно скрываясь в чужих телах, смеясь над миром, который думает, что вы совсем исчезли.

— Говорю тебе еще раз, — шепотом, полным угрозы, произнесла Берильд. — Забудь об этом!

— Вас должно быть, по крайней мере, двое, чтобы один мог использовать на другом действие Передающих Душу, — сказал Старк. — И кто может быть этим другим, как не ревнивец, сказавший: «Что тебе в этом существе на час». Это он, не так ли Берильд?

Голосом, дрожащим от ярости, Берильд крикнула:

— Я не желаю больше слушать твой бред! Не ходи за мной! Мне психи не нужны!

Круто повернувшись, она пошла, почти побежала вниз по ступеням и дальше на улицу.

Старк остался стоять. Мысли вихрем проносились в его голове. Берильд была такой живой и теплой, и руки ее обвивались вокруг его шеи. Так неужели в этом полном страсти теле женщины Шуна живет женщина Рама?

Он посмотрел в открытое окно. Всходили луны, и свет разливался по пустыне. Внизу под скалой, на которой покоился Синхарат, мерцали огни лагеря. Ветер доносил до Старка шум голосов, крики животных — звуки нормального, здорового мира.

Старк сказал себе, что воображение обмануло его, но понимал, что это не так.

Пока он стоял, в голову пришла одна мысль. Если это было правдой, и Берильд с Делгауном действительно Рама, то значит, поход варваров за добычей и властью направлен умом таким же старым и дьявольским, как сам Синхарат. И все же победителем должен быть Кинон, а не Рама. Не потому ли Берильд стала его женщиной, чтобы направлять его?

Он отвернулся от окна. Уже совсем стемнело, и зал был погружен во мрак. Ужас охватил Старка, он сбежал по лестнице и вышел на улицу.

Он шел по молчаливым улицам Синхарата, думая о том, что ему делать дальше. Он должен помешать планам Кинона. Теперь, когда он узнал, что за планами его стоят дьявольские силы, эта необходимость еще больше возросла. Следует ли рассказать Кинону о Делгауне и Берильд? Он только посмеется над ним. Ведь у него нет доказательств.

Вдруг Старк остановился, его интуиция подсказывала, что появилась какая-то опасность. Он прислушался. Все тихо, на улицах не заметно никакого движения.

Он снова двинулся, но, пройдя дюжину шагов, остановился. Каждая клеточка его тела говорила, что за ним кто-то наблюдает.

На этот раз он услышал шорох осторожных шагов в тени узкой улицы. Старк положил руку на пистолет, и голос его прогремел на всю улицу:

— Выходи!

Из тени выступила согнутая фигура и направилась к нему.

Вначале он не узнал высокого вождя варваров Фреку в этой горбатой фигуре. Потом Фрека вышел в полосу лунного света, и Старк увидел его лицо, напряженное и ухмыляющееся. Старк понял, что Фрека находится под сильным действием Шанга и в настоящее время больше животное, чем человек. Его не волновал направленный на него пистолет. Единственное, что его занимало, — звериная ненависть.

— Назад, — тихо сказал Старк, — или я убью тебя.

Но он знал, что не сможет этого сделать, что угроза его пустая. Если он убьет Фреку, то тем самым подпишет себе смертный приговор.

Во внезапном озарении Старк осознал искусность ловушки. Без сомнения, ее расставил Делгаун. Никто другой не достал бы для Фреки Шанга. Делгуан играл беспроигрышно.

Тогда Старк повернулся и побежал. Он бежал в направлении видневшегося огонька. Если бы он мог добежать до такого места, где остальные увидели бы, что Фрека преследует его и хочет напасть…

Это ему не удалось. Фрека мог бежать под действием Шанга быстрее его. С рычанием он настиг Старка, и руки его обвились вокруг его головы, а зубы впились Старку в шею.

Старк почувствовал, что падает, и сделал движение, пытаясь смягчить падение. Он проехался головой по камням мостовой, едва не потеряв сознание от удара. Попытавшись избавиться от повисшего на нем существа, потерял пистолет. Старк с трудом поднялся на ноги.

Фрека снова повис на нем, и Старка обуял непреодолимый ужас. Он схватил варвара за длинные волосы и оттянул голову Фреки от своего горла. Скоро держать его на расстоянии стало невозможно, и Старк, зажав волосы в руках, ударил Фреку головой о камни. Тот продолжал выть и цепляться за Старка, и ему показалось, что это существо неуязвимо.

Старк начал впадать в панику. Смутно он слышал чьи-то крики, но, объятый истерической яростью, все бил Фреку головой о камни.

Голос Делгауна прозвучал совсем рядом, и Старк поднялся на ноги, моргая от яркого света факелов.

— Он убил Фреку… Копье мне!

Старк видел других людей, и у всех лица были перекошены от ярости. Он увидел также полное ужаса лицо Уэлша, а потом все эти лица заслонило лицо Кинона.

— Я предупреждал тебя, Старк!

— Этот человек был под действием Шанга. Он был животным, напавшим на меня, — с трудом выдавил Старк. — Я знаю, что его натравил на меня Делгаун…

Огромный кулак Кинона ударил Старка по губам, и он откачнулся назад. Тотчас его подхватило несколько крепких рук.

— Кровь за кровь Фреки! — крикнул один из воинов Шуна. — Пока все люди нашего племени не увидят смерти этого человека, мы за тобой не пойдем!

— Вы ее увидите, — сказал Кинон. — Все ее увидят. И вы, братья, будете тем оружием, что отомстит за кровь Фреки!

— Ты, идиот! — крикнул объятый яростью Старк. — Ты делаешь вид, что знаешь тайну Рама, а сам настоящая игрушка в руках…

Тут Старк получил удар рукояткой копья по затылку и провалился в темноту.

Очнулся он на холодных сухих камнях. Вокруг его шеи обвивался железный воротник, от которого к кольцу в стене тянулась железная цепь. Камера была маленькой, дверью служила железная решетка, а за ней виднелась шахта с расположенными по кругу дверями в такие же камеры. Вместо потолка была каменная стена. Старк догадался, что это место находилось под одним из внутренних дворов здания.

Горел чадящий факел. Других пленников не было, зато был охранник — широкоплечий варвар. Он сидел на камне в центре шахты, рядом стоял кувшин с вином и лежало копье. Это тот самый воин Шуна, который требовал смерти Старка. Сейчас он смотрел на него, улыбаясь.

— Зря ты так долго спал, чужеземец. У тебя ведь осталось только три часа до утра. А когда придет утро, ты умрешь на большой лестнице, чтобы все люди Шуна видели это!

Он отпил из кувшина и снова улыбнулся.

— Смерть наступает быстро, если точен удар. Но если удар неточен, то она приходит нескоро и несет в себе невыносимую боль. Думаю, что вторая, медленная, будет твоей.

Старк ничего не ответил. Он ждал с нечеловеческим терпением, с каким ждал в свое время преследователей за камнями.

Стражник снова рассмеялся и поднял кувшин. Глаза Старка сузились. Он увидел, как чья-то тень метнулась из темноты за спиной пьющего человека. Старк подумал, что знает, кто это крадется.

Делгаун наверняка хочет обставить дело так, чтобы он не вышел на большую лестницу и не выкрикнул перед смертью своих безумных обвинений.

Он подумал, что у него не осталось даже и трех часов.

 

Глава 12

Потом, внезапно обретя форму, тень возникла за спиной воина. Это была Фианна! Ее юное лицо было бледным, но рука, державшая револьвер, не дрожала.

Револьвер выстрелил, и страж упал головой вперед, кувшин покатился, оставляя за собой красную дорожку.

Переступив через безжизненное тело, Фианна подошла к Старку, разомкнула железный воротник ключом, снятым с пояса часового.

— Я тебе очень благодарен, Фианна, но если кто-то узнает о том, что ты сделала, ты умрешь.

Она бросила на него странный пристальный взгляд. Факел освещал ее лицо, казавшееся совершенно незнакомым. Ему захотелось получше рассмотреть, что таится в глубине ее глаз.

— Я думаю, что скоро должны умереть очень многие, — отозвалась она. — Для Синхарата наступили тяжелые времена, черные, и никому не ведомо, насколько они черные. Я пошла на риск ради тебя потому, что считаю тебя единственной своей надеждой — может быть, даже единственной надеждой мира.

Старк привлек ее к себе и поцеловал, погладил по темно-рыжей головке.

— Ты слишком молода, чтобы решать судьбу мира.

Он почувствовал, как она задрожала.

— Молодость тела — только иллюзия, когда разум стар.

— А твой разум стар, Фианна?

— Да, так же, как и разум Берильд.

Слова ее прозвучали, и все вокруг погрузилось в тишину. Но Старку показалось, что между ним и девушкой есть что-то вроде огромной пропасти.

— Так ты тоже? — прошептал он.

— Я тоже, — шепотом ответила она. — Я одна из Дважды Рожденных Рама, как и те, кого ты знаешь под именами Берильд и Делгауна.

Он не мог осознать услышанное до конца.

— Но сколько же вас здесь тогда?

— Я не уверена, но думаю, что нас осталось только трое. Теперь ты знаешь, почему я следую за Берильд и служу ей. Она и Делгаун владеют этой тайной. Они знают, где спрятаны короны Рама. Это где-то здесь, в Синхарате, а я не знаю этого. Они дают мне жизнь от одного срока к другому, так что я живу только по их милости. И так продолжается очень, очень давно.

Повинуясь безотчетному чувству, Старк снял руки с ее плеч и отступил назад. Фианна посмотрела на него и сказала печально, но без упрека:

— Я не виню тебя. Я понимаю, кто мы есть. Вечно юные, вечно живущие похитители чужих жизней. То, что началось давным давно в Синхарате, было неверным, неверным с самого начала. Я понимала это, хотя и меняла жизни. Но вот что я тебе скажу: самый дьявольский изо всех приговоров — приговор к жизни!

Старк снова приблизился к ней и положил руки ей на плечи.

— Кем бы ты ни была в прошлом и настоящем, Фианна, я считаю тебя своим другом.

— Я буду твоим другом и другом всех племен, живущих на Сухих Землях. Они не должны идти по Марсу, захлебываясь в собственной крови. Ты мне поможешь это сделать?

— Ради этого я здесь и нахожусь!

— Тогда идем со мной — сказала она, и, тронув ногой тело воина, добавила: — Возьми его. Не нужно, чтобы его здесь нашли.

Взвалив тело часового на плечи, Старк вслед за девушкой направился по извилистым коридорам, погруженным в тьму. Она шла так уверенно, будто ее путь лежал через центральную площадь.

— Это здесь, будь осторожен, — наконец прошептала Фианна. Она протянула руку, желая помочь Старку, но тот видел в темноте, как кошка. Они вышли к тому месту, от которого начинались подземные пути.

Черные дыры, как безумные рты, зияли в коралловой стене. Это были входы в неведомые катакомбы. Старк опустил тело в ближайшее отверстие, а копье оставил себе.

Прислушиваясь к тому, как затихает эхо от падения тела в глубине шурфа, Старк вздрогнул. Он едва сам не кончил подобным образом.

Поэтому с радостью последовал за Фианной прочь от этого места, где пряталась в темноте молчаливая смерть.

Там, где сквозь мрак тоннеля пробивался лучик света, Старк остановился и сказал:

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе предотвратить начало войны, но только смерть Кинона может сделать это.

— Сегодня Кинону грозит опасность еще большая, чем смерть. Мы идем спасать его.

Старк схватил ее за руку.

— Спасать Кинона? Но ведь это он придумал этот кровавый поход… Это же его планы!

Фианна покачала головой.

— Не он будет возглавлять поход, хотя и будет так казаться. Да и план не его. Делгаун все это придумал. Делгаун и Берильд! План вложен в голову Кинона, хотя он об этом не подозревает.

— Всюду ложь! — сказал Старк. — Я тону в этой лжи! Расскажи мне правду, Фианна.

— Хорошо. Вот тебе правда о Делгауне и Берильд. Они устали тайно рыскать по векам. Даже Берильд надоело жить только ради удовольствия, и она захотела власти. Они — Дважды Рожденные — хотят править обычными людьми. Они решили создать империю. Именно Берильд подала Кинону мысль о том, чтобы использовать легенду о Синхарате и Передающих Душу, дабы объединить жителей Сухих Земель и жителей Лау-канала. Кинон, который всегда был честолюбив, всеми путями стремился к власти, ухватился за эту идею обеими руками. Делгаун предложил призвать на помощь чужеземцев с их оружием. При первых же успехах к ним присоединились бы и другие авантюристы. Делгаун и Берильд использовали бы их для того, чтобы держать под контролем племена для своих дьявольских замыслов.

Старк подумал о Книхтоне и Уэлше с Земли, Томми и Эрроде с Меркурия и о колонии Каллисто. Он подумал об остальных, подобных им, о том, как хищно они могли бы вцепиться в самое сердце Марса. И он подумал о желтых глазах Делгауна.

— Фианна, ты говоришь, что Берильд и Делгаун хотят править, но как они посмеют убить Кинона, которого все племена считают своим вождем?

Фианна посмотрела на него с жалостью.

— Ты не понимаешь? Они не станут избавляться от Кинона! Для людей племени он так и останется их вождем.

Но Старк не понимал.

— Что ты имеешь в виду? Может быть, и на Кинона можно влиять, но он не из тех, кто может согласиться плясать под чужую дудку.

— Они не собираются избавляться от него физически!

— Ты имеешь в виду… Передающих Душу?

При этом Старка охватило болезненное отвращение. Ему казалось, что все происходит в кошмарном сне. А потом в нем вспыхнула ненависть к этому дьявольскому миру, ко всему темному, что показывало свой лик оттуда, из туманного прошлого.

— Теперь-то ты понимаешь, почему мне нужна твоя помощь? Этого нельзя допустить. Если Делгаун овладеет телом Кинона, он использует его для того, чтобы повести жителей Сухих Земель на кровавую битву.

Старк посмотрел на нее и спросил:

— Где?

— В покоях Берильд. Кинон сейчас там, и он в ловушке! Делгаун отправился в тайник, где хранятся короны.

Старк вцепился в древко копья.

— Отведи меня туда.

— Идем.

Фианна повела его по лабиринту коридоров, казавшихся бесконечными. Старк увидел такое, о существовании чего даже не подозревал.

Огромная пещера, куда они попали, была скупо освещена зеленоватым светом, исходящим от светильника в углу.

У стен стояли странные, непонятные приборы и инструменты. Здесь были массивные серебряные колеса и диски, причудливое нагромождение металлических прутьев, бронзовые предметы — память о днях величия Синхарата.

Реликвии, чья-то собственность или добыча, являлись частью Рама и того прошлого, что хоть и мертво, но все же напоминает о себе.

Ряд ступеней привел их в коридор, где воздух был так же чист, как и на поверхности. Теперь кругом были слышны шепот, бормотание, повизгивание, слышанные им раньше. Старку показалось, что эти звуки и на самом деле были голосами Рама.

— Поднимается ветер, скоро рассветет, — сказала Фианна. — Мы должны спешить.

Наконец они пришли в комнату, залитую лунным светом.

— Мы на месте, — прошептала Фианна. — А теперь быстрее. Вначале я должна узнать, не вернулся ли Делгаун.

Фианна тихо пошла по коридору. Через несколько шагов она остановилась и приоткрыла дверь. Луч света, падающий из открытой двери, осветил Фианну, стоящую спиной к стене. Доносившийся из-за двери сердитый возглас заставил Старка вздрогнуть. Он узнал голос Берильд. Темный силуэт Фианны шевельнулся. Движение ее руки не оставляло сомнений. Старк двинулся к ней.

Фианна отступила назад, чтобы Старк смог посмотреть в щель.

Он увидел Кинона, лежащего на огромном полированном камне. Тело его опутывали кожаные ремни, а на виске краснела большая ссадина. На жестком и властном лице застыло выражение, какого Старку не приходилось видеть ни на одном человеческом лице.

Делгаун стоял рядом, но Кинон не обращал на него внимания. Взгляд его был устремлен на Берильд.

— Смотри, Кинон, смотри внимательно, — говорила она. — Ты последний раз видишь Берильд, свою покорную и терпеливую женщину. Ах ты варварский ублюдок! За тысячу лет никто не надоедал мне так, как ты, со своим ревом и детскими фокусами.

— На болтовню нет времени, Берильд, — сказал Делгаун. — Давай-ка приниматься за дело.

Берильд кивнула и направилась к столу, на котором стоял маленький сундучок. Она нажала на какие-то выступы, раздался щелчок, и крышка отскочила. Дрожь прошла по телу Старка, когда он смотрел, как она погружает руки в сундучок. В Валкисе, в квартале рабов, Кинон показывал две короны из сверкающего хрусталя и жезл, горящий, как пламя. Но как осколок стекла отличается от бриллианта, так и эти предметы были подобием того, что предстало перед взором Старка.

Берильд держала в руках древние короны Рама, дающие жизнь. Двойные их обручи горели величественным пламенем, окружая белые руки женщины, так что она стала похожа на богиню, движущуюся среди хоровода звезд. Продолжая глумиться, она поднесла короны к самому лицу Кинона.

— Ты же украсил ими свое знамя, чтобы их видел весь свет. Так смотри же на них теперь, смотри!

— Еще раз говорю тебе, Берильд, не трать зря времени!

Делгаун подошел к связанному Кинону и стал рядом с ним, спиной к камню. А Берильд подняла над головой сверкающие короны и шагнула вперед.

Фианна прошептала Старку:

— Иди.

Старк перехватил копье удобнее, ворвался в комнату и сразу же бросился к Делгауну. Он всегда чувствовал в этом человеке непредвиденную опасность, а теперь, когда знал, что за его спиной стоит хитрость и опыт бесчисленных лет, понимал, что его шансы на победу невелики. Желтые глаза Делгауна вспыхнули удивлением, но действовал он с молниеносной быстротой. Он отскочил в угол комнаты и схватил там револьвер из-под лежащего на столе плаща.

В голове Старка мелькнула мысль, что при нем не должно было быть револьвера, когда он хотел обмениваться телами с Киноном. Старк не видел еще человека, обращавшегося с револьвером так умело, как сейчас это делал Делгаун. Но все же лезвие копья мелькнуло раньше, и прежде чем Делгаун успел повернуться, оно пронзило его. Делгаун рухнул на пол, выбив оружие из рук Старка.

Старк наклонился над телом Делгауна и услышал дикий крик. В тот же момент мимо его уха просвистело что-то. Это была одна из корон. Однако удар о стену совсем не повредил короны. Схватив копье, Старк быстро обернулся. Берильд бросила вторую корону в сторону, и в руках ее появился кинжал. На лице ее был ужас, ибо Кинон, освобожденный Фианной, шел прямо на нее. Лицо правителя было перекошено гневом, а огромные руки тянулись к горлу женщины.

Дважды сверкало лезвие кинжала, но руки великана сомкнулись на ее горле. Кровь струилась по груди Кинона, мышцы его рук напряглись, и к тому времени, когда Старк был готов действовать, Берильд была уже мертва.

Кинон отшвырнул ее тело прочь, как старую грязную куклу. Затем он медленно повернулся, и руки его поднялись к ранам на груди.

— Ведьма Рама убила меня, — прохрипел он. — Моя жизнь уходит.

Он стоял, качаясь, и на лице его сменилась целая гамма чувств. Старк бросился к нему и поддержал.

— Кинон, послушай!

Но Кинон, казалось, ничего не слышал. Взгляд его вернулся к телам Берильд и Делгауна.

— Ведьма и колдун, — пробормотал он. — Все это время они обманывали меня, смеялись надо мной, играли мной. Хорошо, что ты убил его.

Старк проговорил тревожно:

— Кинон, их дьявольский план будет жить и сбудется, если люди Сухих Земель выступят в поход. Не они, так кто-то другой использует кровь племен в своих интересах.

Казалось, что услышанное медленно проникает в сознание Кинона. Потом глаза его сверкнули.

— Власть, которая должна была стать моей… Нет, видят боги… Помоги мне, Старк… И я скажу своим людям…

Он зашатался, и даже Старк, с его недюжинной силой, с трудом поддерживал его, когда они выходили из зала. Фианна осталась у камня.

Свет утренней зари заливал улицы Синхарата. Ветер крепчал. Шелест и свист над городом сделались громче. Кинон, прижав к груди правую руку, посмотрел на лица каменных Рама и погрозил им кулаком.

Они подошли к большой лестнице и начали спускаться вниз. Лагерь просыпался. Кто-то закричал, и люди кинулись к лестнице. Через мгновение ожил весь лагерь. Толпа у подножия лестницы все росла. Лица людей, полные ярости и удивления, были обращены туда, где, покачиваясь, стоял Кинон, поддерживаемый Старком.

Несколько мгновений Кинон молчал, собираясь с силами. Потом он заговорил, и голос его был таким же громким, как всегда.

— Я был обманут и предан, как и все вы! Делгаун и Берильд хотели использовать вас, жители Сухих Земель, для своих целей!

Люди не сразу осознали услышанное, а когда это поняли, громкий крик пронесся над толпой.

Вождь племени Кеша выбежал вперед и закричал, потрясая копьем:

— Смерть им!

Толпа, как эхо, подхватила этот крик. Кинон поднял руку.

— Они уже мертвы… Старк заколол Делгауна и пытался спасти меня, но змея Берильд ранила меня, и теперь я умираю.

Он покачнулся, но Старк поддержал его. Кинон вновь овладел собой.

— Я лгал вам, когда говорил, что владею тайной Рама. Но теперь знаю, что эта тайна лишь вызовет к жизни дьявола. Забудьте о ней! Забудьте о войне, к которой я вас призывал, которую вы вели бы ради чужой добычи!

Он попытался сказать еще кое-что, но не смог. Старк почувствовал, как тяжелеет тело Кинона, и пытался его держать, но тот проговорил:

— Отпусти…

Все еще держась за рану, он соскользнул вниз и опустился на ступени. И когда солнце поднялось выше, он все еще сидел в этой позе, а за его спиной поднимались башни Синхарата, и люди Сухих Земель молча смотрели на него. Старк не видел выражения его лица, потому что стоял за его спиной.

Больше Кинон не произнес ни слова. Он сидел ссутулившись, потом его тело подалось вперед и застыло.

Некоторое время все ждали. Четверо вождей из племени Шуна молча поднялись по ступеням и, даже не взглянув на Старка, подняли тело Кинона и понесли по лестнице. Толпа расступалась перед ними.

Старк поднялся выше, где застыла группа чужеземцев.

— Все кончено, — сказал он. — Никакой войны не будет, и добычи, естественно, тоже.

Уэлш выругался и спросил:

— Как это случилось?

Старк пожал плечами.

— Ты слышал Кинона.

Это их не удовлетворило, но делать было нечего, и они продолжали стоять, мрачно наблюдая за тем, как сворачиваются шатры и палатки. Потом Кинхтон мрачно произнес:

— Я исчезаю, и вам всем тоже лучше уйти со мной, не возвращаясь в Валкис. И вообще не показываясь в этих краях.

Остальные думали так же. Люди в Валкисе ждут, чтобы выступить на Пограничные Города, и, узнав о случившемся, они явно не придут в восторг.

Старк сказал:

— Я с вами не поеду. Я еду в Тарак.

Он подумал об Энтоне, как тот обрадуется, узнав, что войны не будет.

Уэлш, глядя на Старка без всякой любви к нему, сказал:

— Так, так. Думаю, парень, что ты сам все это устроил. Да вот только не знаю, как. В загоне за дворцом есть животные?

И, повернувшись, все они зашагали прочь.

Старк не стал спускаться вниз. Огромный лагерь исчез, как по волшебству. Он превратился в поток людей и животных, который длинными караванами растекался по пустыне во всех направлениях. Люди возвращались к своим местам, на Сухие Земли.

Один из караванов шел под звуки дудок и барабанов. Кинон из племени Шуна возвращался домой с положенными вождю почестями.

Старк вернулся в тихие улочки Синхарата и направился в ту комнату, где умерли Берильд и Делгаун. Их там уже не было. Фианна стояла у окна и смотрела вслед уходящему каравану.

Она обернулась к вошедшему Старку и сказала:

— Если ты ищешь короны, то их здесь нет. Я их спрятала.

— Я хотел их уничтожить.

Она кивнула.

— Я тоже едва не сделала этого, но…

— Но приговор к жизни действительно самый суровый. Ты так сказала. Помнишь это?

Фианна приблизилась к нему.

— Да. Я, которая знала так много жизней, не хочу еще одной. Не хочу теперь. Но когда тело совсем отказывает, а смерть подступает так близко, все может измениться. Уничтожить же короны всегда можно.

— Да, всегда, — согласился Старк.

— Но они никогда не будут уничтожены.

Внезапно глаза Фианны загорелись яростью.

— Не хвались так своей силой! Ты никогда не чувствовал, как из тебя уходит жизнь… как это чувствовала я! Когда-нибудь ты это почувствуешь и, может быть, будешь рад разделить со мной силу Передающих Душу.

— Не думаю, — покачал головой Старк. — Жизнь была не слишком добра ко мне. И вряд ли я захочу еще раз пройтись по ней.

— Не надо отвечать сейчас, — сказала Фианна, — ответишь мне через тридцать лет. И если ты этого захочешь, ты всегда сможешь найти меня в Синхарате.

— Я не приду, — монотонным голосом ответил Старк.

— Может быть, — прошептала она. — А возможно, ты и вернешься. Не надо отвечать сразу «нет».

К этому времени уходящий караван превратился в облако пыли, исчезающее вдали. Старк посмотрел ему вслед и сказал:

— Я уеду, как только буду готов. Поедешь со мной?

— Нет, я останусь здесь. По крайней мере, на некоторое время. Я последняя дочь своего народа, и мое место здесь.

Поколебавшись, Старк вышел, оставив Фианну одну. А когда наступила ночь, он уже ехал по пустыне, нахлестывая животное.

Ветер крепчал, наполняя пространство шепотом и криками одиночества. Но Старк знал, что это только иллюзия, что именно она заставляет слышать его отдаленные голоса, голоса оставшегося за спиной города.

Вернется ли он когда-нибудь сюда в поисках другой жизни, попытается ли разыскать Фианну, чтобы вдвоем ринуться сквозь века, как это делали Берильд и Делгаун?

— Нет, — говорил сам себе Старк.

Но все же…

Старк обернулся и посмотрел на белые камни Синхарата, вырисовывающиеся в свете большей из лун.