Пролог

– Вы передумали. – В голосе молодого человека не было сожаления, и это болью отозвалось в сердце Эдгара Мередита. Но все же он заставил себя улыбнуться.

«Нет… передумала Рэйчел», – пронеслось у него в голове, и тут же улыбка исчезла с его лица. Эдгара охватило чувство горького сожаления.

В течение девятнадцати с половиной лет Эдгар был свидетелем трудного характера своей старшей дочери – приступов негодования, ее слез. Он знал, что она упряма, способна на необдуманные поступки, но никогда не считал ее жестокосердной обманщицей. Сегодня он убедился в своей ошибке. Несколько часов назад жена сообщила ему о случившемся, и это повергло Эдгара в шок, лишило его дара речи. Но сейчас он обязан был говорить о сложившейся ситуации.

Эдгар взглянул на молодого человека, поражавшего своим крепким телосложением и вместе с тем необыкновенной грациозностью. Взяв его протянутую руку, Эдгар крепко пожал ее. И жест этот, судя по всему, оказался неожиданным для молодого человека.

– Желаете что-нибудь выпить? Коньяк? Шампанское?

Искренность в обращении с ним лишь усилила душевную боль Эдгара.

– Вам удалось сбежать на часок… – заговорщицки произнес Коннор Флинт, выбирая бокал для человека, которого завтра он мог бы назвать отцом.

Неожиданно для самого себя Эдгар кивнул и таинственно улыбнулся, глядя, как искрящееся шампанское наполняет тонкий бокал. Да, ему удалось ненадолго скрыться. Впрочем, нет, он вовсе не скрывался. В этом больше не было нужды. В то время, когда то и дело возникали проблемы, жена настаивала, чтобы он постоянно находился рядом, на случай необходимости. Но теперь суета стихла, никаких планов уже не строилось, и Эдгар мог проводить с друзьями сколько угодно времени. В течение полугода он с гордостью называл этого молодого человека своим другом… Он был даже больше чем другом. А сейчас… Захочет ли майор Коннор Флинт продолжать проводить время в обществе Эдгара Мередита?

Мистер Эдгар Мередит был отцом четырех дочерей и страстно мечтал о сыне. Но миссис Мередит вполне удовлетворяло количество детей в их семье, и она не стремилась его увеличивать. Природа (к радости миссис Мередит, но к огорчению ее мужа) была на ее стороне. Коннор Флинт, стань он членом их семьи, был бы принят в ней как сын. Но, видно, не суждено ему иметь сына, подумал Эдгар. В комнате вдруг стало невыносимо жарко.

– Никогда не думал, что на мальчишник соберется так много счастливых молодых людей. – Коннор улыбнулся, указывая рукой на своих шумных гостей (среди которых был и его подвыпивший сводный брат), веселившихся в его уютной гостиной. Коннор пытался шутить, но острый и ясный взгляд его синих глаз был устремлен на Эдгара, старавшегося избежать этого взгляда.

Мистер Мередит кивнул и уже поднес бокал к губам, чтобы отпить вина, но неожиданно для себя решил, что лучше этого не делать. Резко опустив бокал на стол, Эдгар, собрав все свое мужество, заставил себя поднять глаза.

На какое-то мгновение взгляды двух мужчин встретились. Эдгар почувствовал облегчение. Судя по всему, случившееся не было для Коннора неожиданностью. Он предвидел подобный поворот событий. Значит, ему, Эдгару, не придется выкручиваться, пытаясь оправдать возмутительное поведение своей дочери.

– Мне жаль. Мне… очень жаль. – Слова Эдгара повисли в воздухе. Громкий раскатистый смех гостей заглушал его тихий, дрожащий голос.

Коннор стремительно повел Эдгара в противоположный конец гостиной, подальше от шумных молодых людей, продолжавших произносить тосты и поднимать бокалы за счастливый брак своего приятеля.

– Почему?

Эдгар покачал головой.

– Я не знаю… Она упряма… своевольна… – едва слышно произнес он и быстро добавил: – У меня не было возможности поговорить с ней, высказать, что я об этом думаю. Когда я вернулся из Уиндраша, она уже сбежала в Йорк…

– В Йорк? Так далеко? Боже мой… – процедил сквозь зубы Коннор и провел рукой по темным полосам.

– Тетушка… Ее тетушка живет в тех краях. Сестра моей жены… – запинаясь, произнес Эдгар Мередит. – Мы ничего не подозревали, клянусь. Миссис Мередит в отчаянии. Если бы я почувствовал хоть намек на то, что собирается совершить моя дочь… За все девятнадцать лет я ни разу не позволил себе и пальцем ее тронуть, а ведь одному Богу известно, что были случаи, когда упрямство и грубость дочери выводили меня из равновесия. Знай я, что она поступит так низко, я бы сумел давным-давно преподать ей урок приличного поведения. – Эдгар опустил голову.

В глазах Коннора горело синее пламя.

– Не говорите так… – осторожно произнес он.

Эдгар устало закрыл глаза, облизнул пересохшие губы. Усилием воли он взял себя в руки, стараясь соответствовать хозяину по части самообладания.

– Конечно, я исполню все формальности, сообщу о случившемся гостям, священнику… Как отец невесты… невесты, сбежавшей из-под венца… я обязан взять на себя вину и ответственность за случившееся, вынести весь позор.

– Рэйчел никому ничего не сказала? Она сбежала с любовником?

От смятения в голосе Коннора Эдгару стало не по себе. Поведению Рэйчел не было никаких оправданий. Как он мог сказать этому красавцу офицеру, человеку мужественному, имевшему многочисленные награды за доблесть, что Рэйчел обманула его накануне свадьбы, мечтая о более обаятельном, волнующем ее мужчине? Эдгар с трудом признавался даже самому себе, что его старшая дочь и наследница была девушкой пустой, неблагоразумной, забывшей о своем дочернем долге, что она не сумела оценить добропорядочность истинного джентльмена, потому что увлекалась ослепительными молодыми людьми, весело проводя с ними время.

– Она уехала одна?

– Со своей сестрой Изабель. Они всегда были очень близки. Изабель и моя жена пытались образумить Рэйчел. Изабель не хотела ехать с ней, находя поступок сестры отвратительным. Но моя жена настояла на том, чтобы Изабель сопровождала сестру, тем самым, удерживая ее от дальнейших необдуманных поступков. К тому времени, когда я прибыл в Бель-Гарденс, сестры уже пять часов были в пути, направляясь к тетушке Флоренс. Я не стал их догонять, решив, что должен быть здесь. Мой долг перед вами и честь моей семьи для меня гораздо важнее. Рэйчел следует это понять. Она всегда была интриганкой. – Эдгар вздохнул, и его побелевшие губы задрожали. – Но нынешний безжалостный поступок перешел все границы. Я никогда не прощу ей этого! Никогда в жизни я не ощущал себя таким беспомощным, ни на что не годным, никогда не был так зол… Я чувствую себя отцом, потерявшим ребенка…

– Незавидная роль… – произнес Коннор.

 

Глава первая

– Рэйчел, неужели тебе не хочется выйти замуж и иметь детей?

– Я же тебе говорила, мне хватает твоего Пола…

– Перестань! Довольно шутить! Я говорю серьезно, – ворчливо сказала Люсинда. – Ты не жалеешь, что отказала мистеру Фетерстоуну?

Рэйчел на мгновение задумалась.

– О! Мистер Фетерстоун! – неожиданно засмеялась она, вспомнив последнего мужчину, сделавшего ей предложение. Он был довольно привлекателен. Но спустя месяц после объявления их помолвки Рэйчел поняла, что вовсе не стремится связать себя супружескими узами. – О боже! Нет! – засмеялась она. – Дуэлянт и игрок, причем и то и другое у него плохо получается.

– Ну, а как насчет того, другого джентльмена?

Того, что прихрамывал, опираясь на палку с серебряным набалдашником? Красив, как Адонис…

– Ты о Филиппе Монкуре? – Рэйчел нахмурилась, вспомнив еще одного своего поклонника. – Месяц назад он прислал мне стихи, хотя не подавал о себе вестей вот уже более трех лет, со дня расторжения нашей помолвки.

– Как мило, что он помнит о твоем увлечении английской поэзией.

– Но он прислал мне стихи вовсе не Вордсворта или Китса, а свои собственные. Оду, в которой сравнил меня с мраморной статуей, воспевая мою красоту…

Люсинда крепко сжала губы, с трудом сдерживая смех.

– Думаю, он не прочь увидеть тебя наяву в тоге.

– Скорее, он предпочел бы увидеть меня и без этого наряда. Глупый! Почему бы ему прямо не сказать об этом?

– Рэйчел! Неужели ты могла бы… согласиться на такое предложение?

– А почему бы и нет? Брак, по-моему, слишком переоценивают. А вот быть на содержании у мужчины… В этом есть свои преимущества… Деньги и свобода… И не только это.

– Боже! Никогда не предполагала, что ты способна на подобное! – разволновалась Люсинда. – Прошу тебя, не излагай свою теорию Джун. Ты ведь знаешь, что она воспринимает каждое твое слово как разумный совет, как указание к действию. Мне бы не хотелось, чтобы она сбежала в последнюю минуту из-под венца в…

– …панике, – закончила за нее Рэйчел. Бестактный намек подруги на ее побег от жениха нисколько не обидел Рэйчел. – О, Джун совсем другая, – сказала она, обмахиваясь веером. – У меня нет опасений по поводу брака Джун. Я ведь потратила целых три месяца, чтобы его устроить…

– Столько же времени тебе понадобилось, чтобы устроить и мой брак с Полом, – напомнила Люсинда.

– Да, столько же… Моя беда в том, что я подчас жертвую своими интересами ради других. Мне следовало бы приберечь одного из этих достойных молодых людей для себя. – Рэйчел театрально вздохнула. – Теперь же… меня задвинули на полку. Моя участь – получать стихи от самодеятельных поэтов.

Несколько минут подруги сидели молча, глядя на прогуливающихся под зонтиками дам.

– А тот первый джентльмен, Рэйчел… ирландский майор…

– Кто? – резко переспросила Рэйчел, будто раздраженная тем, что подруга затронула запрещенную тему. – А, он, – вздохнула она. – Люси, это было так давно. Я едва помню, как он выглядит.

– В таком случае… взгляни налево и освежи свою память, – посоветовала ей Люси.

Рэйчел с любопытством повернула голову.

Улыбка застыла на ее губах. Она не могла поверить своим глазам!

Что она почувствует, доведись ей вновь встретить этого мужчину? – часто спрашивала себя Рэйчел. Прошло шесть лет, и казалось совершенно невероятным, что их пути когда-либо пересекутся вновь. Тем более теперь, когда Рэйчел бывала в Лондоне лишь раз в году, приезжая сюда с матерью и сестрами за покупками и ради встречи со своей подругой Люсиндой. На этот раз Рэйчел и ее семью привели в Лондон приготовления к свадьбе Джун.

Задавала себе Рэйчел и другой вопрос: если она все же встретит этого мужчину, узнают ли они друг друга? И вот теперь не было никаких сомнений – лишь мимолетный взгляд на майора Коннора Флинта всколыхнул в Рэйчел меланхолические воспоминания. Сердце ее замерло.

– О, Изабель… Как жаль, что тебя нет рядом… – едва слышно прошептала она.

Люсинда взволнованно посмотрела в сторону мужчины.

– Извини, я сказала глупость. Этот джентльмен выглядит слишком молодо. Майору же теперь, должно быть, за тридцать… Он, наверное, уже поседел… да и находится в Ирландии…

– Это он, – задумчиво произнесла Рэйчел. О да, это был он. Несмотря на расстояние между ними, она тут же узнала его. Увидела его выразительные глаза и даже услышала его мягкий ирландский акцент.

Он управлял легкой коляской, а рядом с ним сидела изящная дама в элегантном муслиновом платье бежевого цвета. Зонтик, защищая даму от теплого полуденного солнца, скрывал ее лицо. Из-под соломенной шляпки была видна лишь прядь волос, таких же черных, как и у ее спутника.

– Кажется, с ним синьора Лавиола, – сказала Люсинда. – Да, да, конечно, – подтвердила она, когда дама игриво наклонила голову набок, будто прячась от своего смеющегося спутника.

– Перестань разглядывать их, Люсинда, – попросила подругу Рэйчел. – Он может повернуться и увидеть нас.

– Похоже, он слишком увлечен этой сладкоголосой пташкой, – заметила Люсинда. – Как, впрочем, и лорд Харли. Прошел слух, что красавица Лавиола уже готова была согласиться на покровительство Харли, но неожиданно отшвырнула его, прельстившись гораздо более крупным состоянием другого любовника…

Рэйчел откинулась на мягкие подушки ландо, поправила шляпку и зонтиком прикрыла лицо, защищая себя, таким образом, от взглядов слева.

– В чем дело? – в нетерпении спросила она, выглядывая из-под зонтика, когда их ландо неожиданно остановилось. На узкой улице, запруженной экипажами, образовался затор. Люди толпились вокруг экипажа, зацепившегося колесами за повозку, груженную яблоками. Рядом стояла телега с углем. Вероятно, экипаж попытался протиснуться между повозкой и телегой, но попал в западню.

– Что случилось? – раздался голос рядом с Рэйчел. Услышав мягкий ирландский акцент, она рискнула предположить, кто подошел к ее ландо. Сердце ее неистово забилось.

Солидный джентльмен, сидевший в экипаже, возмущенно кричал из окошка, грозя пальцем угольщику и вознице на повозке с яблоками:

– Я судья! А эти два хулигана, кажется, решили позабавиться! Они выясняют отношения, а я по их милости вынужден сидеть здесь вместо того, чтобы быть на заседании… – судья взглянул на свои карманные часы, – уже десять минут тому назад. Следует штрафовать таких горе-извозчиков.

Рэйчел вгляделась в темноволосого джентльмена, сильно напоминавшего ей ее бывшего жениха. Он стоял так близко, что она могла бы протянуть руку и коснуться его. Но нет, это не он. Этот мужчина и ростом выше, и волосы у него темнее.

Судья продолжал возмущаться, и тут Рэйчел не выдержала.

– Вы не правы! – обратилась она к нему. – Если бы вы сами соблюдали правила, а не пытались обогнать другие экипажи, то не оказались бы в такой ситуации.

Судья оторопел от столь категоричного высказывания в свой адрес.

– Моя дорогая юная леди… Знаете ли вы, с кем говорите? Кого вы обвиняете? – Произнес он это свысока, с сознанием своего превосходства.

– Я знаю вас, – вновь услышала Рэйчел знакомый голос. – Вы Артур Гудвин, эсквайр, не так ли? Кажется, мы встречались на прошлой неделе на званом вечере в доме миссис Кроуфорд…

И куда подевалась напыщенность Артура Гудвина, эсквайра? Он явно заволновался и почувствовал неловкость.

– Да… я… припоминаю этот вечер, – сказал он, запинаясь, – но вас я что-то не помню.

– О, в этом нет ничего предосудительного…

Глаза Артура забегали. Тот вечер! Настоящая вакханалия! На подобных вечерах свое собственное имя и то помнится с трудом, подумал он, вспоминая юную кокетку, дарившую ему ласки.

– Пожалуйста, сэр, напомните мне, кто вы.

– Дивейн… Лорд Дивейн. Не ожидал увидеть вас так скоро. Как чувствует себя миссис Гудвин? Помню, вы говорили, что она больна…

– Да, да… Она болела… Я говорил… – Артур, не желая продолжать разговор, испуганно спрятался в глубине экипажа. Не снести ему головы, узнай его женушка о его развлечениях с юными красотками у миссис Кроуфорд.

– Готов помочь вам разобраться с колесами, – обратился лорд Дивейн к Сэмюэлю Смиту, управлявшему повозкой с яблоками.

Тот благодарно кивнул.

– А вы не смогли бы помочь нам? – обратился лорд Дивейн к вознице на телеге с углем. Угольщик не заставил себя ждать.

Вскоре движение на узкой улочке было восстановлено. Экипажи, застрявшие в пробке, продолжили путь. Неподалеку от коляски Рэйчел стояли фаэтон лорда Дивейна и экипаж Артура Гудвина. Рэйчел заметила, что синьора Лавиола, остававшаяся все время в фаэтоне, не спускала темных глаз со своего спутника.

Лорд Дивейн? Рэйчел повторила про себя это имя. Темноволосый господин был очень похож на майора Флинта, но имя его было ей незнакомо.

Рэйчел знала о существовании сводного брата Коннора, его сверстника. Но тот был светловолосый и совсем не похож на Флинта.

– Поехали домой, Ральф, – обратилась она к кучеру, продолжая думать об ирландце – «двойнике» Коннора.

И тут совершенно неожиданно лорд Дивейн подошел к коляске Рэйчел и, взяв лошадь за уздечку, приласкал ее.

– У нас не было возможности хотя бы словом перемолвиться… – вдруг произнес лорд. Тон его голоса не выдавал очевидного волнения и интереса, которые Рэйчел прочла в его синих глазах. Нет, он не узнал ее, подумала Рэйчел. Это был всего лишь взгляд мужчины, оценивающего привлекательность женщины. А Рэйчел знала о своей привлекательности. Джентльмены искали знакомства с ней. А знавшие ее мужчины не оставляли попыток понравиться ей и завладеть ее сердцем. Однажды до Рэйчел дошли слухи, что на нее заключили пари: выиграть должен был тот мужчина, которому удалось бы покорить ее, а потом публично оскорбить.

Рэйчел решила постоять за себя и не остаться в долгу. Приезжая в Лондон, она позволяла нескольким молодым людям наносить ей визиты, выезжать с ней на прогулки в Гайд-парк. Она приглашала кавалеров в ложу своих родителей на оперные спектакли. Когда же по городу поползли слухи о ее якобы романе с одним из денди, она тотчас же публично унизила этого ухажера, положив конец сплетням и закрепив за собой репутацию жестокосердной соблазнительницы. Но Рэйчел ни о чем не сожалела и не испытывала никаких угрызений совести.

Лошади заржали, вернув Рэйчел в реальность. Она подняла глаза и встретилась с устремленным на нее взглядом синих глаз. Ее волнение стихло.

Да, это он… И он узнал меня. Ему кажется, что он догадывается, о чем я думаю. Хотя он ничего не знает о моих чувствах. А мне известно о его чувствах? Он все еще сердится на меня из-за унижения, которому я его подвергла? Должно быть, он пережил тогда нечто ужасное… Впрочем, лицо его не выражает никаких эмоций… Почему он выдает себя за лорда? Для того лишь, чтобы произвести впечатление на судью?

Если так, то его уловка удалась. Экипаж Артура Гудвина, направляясь в суд, проехал рядом с коляской Рэйчел. Судья, выглянув из окна, с заговорщицким видом улыбнулся лорду Дивейну.

– Благодарю вас. Мы должны ехать, – тихо сказала Рэйчел, обращаясь к лорду и стараясь не выдать своих чувств.

Люсинда, наблюдая за подругой и лордом Дивейном, почувствовала возникшее между ними напряжение.

– Я миссис Сандерс, – сказала она. – Люсинда Сандерс. Я очень благодарна вам за помощь, сэр. Если бы вы не вмешались, все могло бы плохо кончиться. – Она бросила на подругу многозначительный взгляд, призывая Рэйчел присоединиться к ней.

– А вы?.. – тихо произнес лорд.

– Я… – Рэйчел посмотрела на лорда. – Я тоже очень благодарна вам, сэр. А теперь… пожалуйста, разрешите нам проехать. – Рэйчел коснулась руки кучера.

– Хотите, я скажу вам, кто вы? – неожиданно спросил лорд.

Рэйчел почувствовала, как зарделись ее щеки.

– У вас, сэр, по-видимому, много времени. У меня же его нет. Но если вы так хотите назвать мое имя, пожалуйста, сделайте это побыстрее. – Она взглянула на фаэтон лорда. – Тем более что терпение вашей спутницы на исходе. Мне кажется, она старается привлечь ваше внимание.

Итальянка, в самом деле, раздраженно ерзала на сиденье, то и дело поглядывая в их сторону. Но Коннора Флинта, похоже, мало интересовала дама в фаэтоне. Бросив на нее небрежный взгляд, он снова посмотрел на Рэйчел.

– Вы хотите, чтобы я назвал ваше имя? Вы уверены в этом? Это было так давно… – Он улыбнулся, и сердце Рэйчел забилось сильнее. – Что же… Хорошо. Вы… мало изменились… мисс Мередит. Это мое мнение. – Темно-синие глаза за густыми ресницами посмеивались. – И поэтому я надеюсь на удачу. Вас же ждут испытания, – добавил он сладким голосом и направился к своему фаэтону.

– Домой! Немедленно! – приказала Рэйчел кучеру, осознав услышанное.

 

Глава вторая

«Он не испортит мне остаток дня», – думала Рэйчел, отгоняя от себя мысли о майоре Флинте, когда шла вместе с Сильвией по устланному ковром коридору в поисках Джун.

– Уильям приглашен на обед, – сказала Сильвия, взглянув на старшую сестру блестящими серыми глазами. – Не правда ли, он красив? Если бы он не влюбился в Джун, я бы не прочь выйти за него замуж…

– Думаю, голубки здесь. – Рэйчел распахнула двери небольшой библиотеки, но Джун и ее очаровательного жениха Уильяма Пембертона там не оказалось. За столом в комнате сидели родители, о чем-то тихо беседуя. Оба вздрогнули от неожиданности, увидев своих красавиц дочерей.

Сильвия бросилась к отцу и обняла его, чем явно обрадовала Эдгара Мередита.

– Была ли почта в мое отсутствие? – спросила Рэйчел, заметив письмо, лежавшее на краю стола.

– Нет… почты не было, – ответила Глория Мередит, глядя на конверт. – Это всего лишь ответ на наше приглашение на свадьбу. Его принес посыльный.

Рэйчел почувствовала напряжение в голосе матери.

– Не держите меня в неведении. Так кто этот гость, приглашенный столь поздно? Знаменитость, которую мы обязаны пригласить? Или на свадьбе должно быть определенное число приглашенных? Кто-то неожиданно отказался?

Какое-то мгновение все молчали, наконец отец Рэйчел сказал со вздохом:

– Это ответ лорда Дивейна. Его светлость отказывается от приглашения с благодарностью, как того требуют приличия. Ответ последовал слишком быстро, а это значит, что лорд не уделил нашему приглашению должного внимания.

– Лорд Дивейн? – Рэйчел тяжело вздохнула. Вновь это имя! – Лорд Дивейн? – недоверчиво переспросила она.

– Да, – ответил отец, многозначительно взглянув на жену. – Кажется, ты знакома с его светлостью…

– Я? – удивилась Рэйчел.

– Да, ты… Ты произносишь это имя так, будто оно тебе знакомо.

– Сегодня днем я разговаривала с человеком, представившимся лордом Дивейном.

– Неужели? Где это было? – в один голос спросили родители, не зная, радоваться или огорчаться этой новости.

– Мы встретились на улице, где застрял наш экипаж. Нет, нет, с ландо все в порядке, – поспешила Рэйчел успокоить отца, увидев его волнение по поводу нового экипажа. – Я уверена, что не ошибаюсь: лорд Дивейн – это Коннор Флинт. Что же он сделал? Купил себе титул?

– Ничего подобного, моя дорогая, – ответил отец. – Он просто воспользовался своим правом по наследству. Недавно умер его дед со стороны матери, ирландец, и майор унаследовал его титул. Официально. Теперь он может представляться лордом Дивейном.

Поразительная новость!

– Но… что значит это приглашение? Вам не следовало… вы не должны были приглашать его на свадьбу Джун после всего, что было… – Рэйчел замолчала, закусив губу. Но ведь в том, что произошло, была лишь ее вина. – Зачем вам понадобилось приглашать его? Его появление на свадьбе вызвало бы пересуды. Люди снова стали бы спрашивать, что случилось с Изабель и… – Рэйчел смолкла, не в силах продолжать.

– Ты же знаешь, мы не говорим об Изабель, – побледнев, ответила мать. Сильвия, любуясь закатом, казалось, находилась далеко от происходившего в комнате.

– Итак, он отказался. – В голосе Эдгара звучало огорчение. – Отказ получен немедленно. И этим, как мне кажется, все сказано. Лорд, как всегда, вежлив и полон чувства собственного достоинства. И в дальнейшем, несомненно, будет вести себя так же. Он, по всей видимости, не намерен принимать из наших с матерью рук оливковую ветвь мира. А нам казалось, что отпраздновать свадьбу Джун с ним вместе – лучший способ дать всем знать, что все прощено и забыто. Впрочем, должен признаться, я ожидал подобного ответа от лорда Дивейна и не вправе винить его…

– Да… Ты никогда не винил его… – с горечью сказала Рэйчел.

– За что же я должен был винить его? – Эдгар внимательно посмотрел на дочь. – За то, что он джентльмен? За то, что он добр и не преследует собственные интересы? Контракт был уже подписан. До свадьбы оставалось двенадцать часов. Он мог бы возбудить дело, поскольку ты нарушила обещание выйти за него замуж, и забрать твое приданое. В его власти было опозорить нас и пустить по миру. Вы, мисс, навсегда лишились бы своей репутации. Коннор же, напротив, пощадил тебя, претерпев незаслуженное унижение. Он понес огромные финансовые потери, но спас меня. Несмотря на свои убытки, майор отказался от компенсации, которую я ему предлагал. Мне пришлось настаивать на том, чтобы он принял назад твое обручальное кольцо. Он не хотел ничего брать, даже то, что принадлежало ему по праву!

Глория Мередит взглянула на мужа, в чьем голосе звучали боль и досада. Одной рукой она сделала знак Эдгару, а вторую руку протянула в сторону побледневшей старшей дочери.

– Достаточно! Не будем ссориться. Думаю, дорогой, мы совершили глупость. У нас были добрые намерения. Мы хотели забыть о прошлом, а на деле лишь разбередили старые раны. Майор… лорд Дивейн, – поправилась она, слегка улыбнувшись, – неукоснительно соблюдает приличия, ведет себя достойно. Мы же бранимся между собой. По-моему, нам не стоит делать из него героя.

– Да, не стоит, – холодно согласилась Рэйчел и враждебно посмотрела на отца.

Внезапно наступившая напряженная тишина была прервана. Дверь библиотеки распахнулась, и в комнату, смеясь, вошли Джун и Уильям.

– А, Джун! Входите, входите! – Миссис Мередит встретила дочь и ее жениха с такой радостью, будто Джун вернулась из длительного заграничного путешествия, а не от соседей, которых она навестила вместе с Уильямом. – Как вы поживаете, Уильям? Буду рада встретиться с вашими родителями на этой неделе на музыкальном вечере. Давно с ними не виделась. Мне нужно обсудить кое-что с вашей матушкой относительно вашей свадьбы… – Стараясь разрядить возникшее напряжение, Глория торопилась сказать хотя бы что-нибудь, позабыв о том, что недолюбливает будущую свекровь своей дочери. Со времени помолвки дочери у Глории сложилось впечатление, что Памела Пембертон считает Джун недостойной ее сына, а приготовления Мередитов к свадьбе недостаточными, как бы они ни старались.

Но искреннее чувство Уильяма к своей невесте не вызывало сомнений. Уильям обожал Джун и считал себя на редкость удачливым.

Да так оно и было. Джун была хороша во всех отношениях. И внешне, и внутренне. Грандиозная свадебная церемония обещала стать незабываемым событием. Все этого ждали, и никто в этом не сомневался. Ничто не должно было омрачить этот радостный день.

Глория взглянула на Рэйчел, а затем на Эдгара. Как много у них общего, думала она. Оба упрямы, всегда готовы встать на защиту своих близких, оба часто действуют сгоряча, хотя по сути благоразумны.

Глория улыбнулась, наблюдая, как ее муж, беседуя с Уильямом, с трудом восстанавливает душевное равновесие. Нет, подумала она, Уильям (как бы хорош он ни был) никогда не станет Эдгару сыном, о котором он так мечтал и которого неожиданно лишился шесть лет тому назад. Впрочем, Эдгар до сих пор не смирился с этой потерей и считал, что все еще можно исправить. Подобные мысли мужа вызывали беспокойство у Глории.

Ее взгляд вновь остановился на Рэйчел. Как же красива ее дочь! И как жаль, что ни один джентльмен всерьез не обращает на нее внимания! Глорию не покидала мысль, что ее старшей дочери суждено остаться старой девой. И не только потому, что джентльмены проявляли осторожность, зная о ее репутации, но и потому, что Рэйчел вполне устраивал ее нынешний статус. Это несправедливо, думала Глория. У других матерей даже дочери-дурнушки удачно выходят замуж. Ее же дочь-красавица до сих пор одна. А еще была Изабель… Дорогая Изабель, оставившая их совсем юной… Глория почувствовала, как глаза наполняются слезами. Нет, она не должна сейчас думать об Изабель, одернула себя Глория. У нее есть Джун, Рэйчел и Сильвия. И всем им нужно уделить внимание…

Подойдя к открытому окну, у которого стояли Рэйчел и Сильвия, Глория поправила шторы. Сильвия неожиданно подалась вперед, перегнулась через подоконник, протянула руку к цветущему кусту сирени и сорвала ветку. Девушка отдала цветы матери и сестре и тут же стремглав выбежала в сад.

– Настоящий сорванец! – тихо сказала Глория. – Но и ты в детстве не отличалась послушанием.

Рэйчел нагнула голову к душистой ветке.

– Да… Бедный папа… Я не раз огорчала его своим поведением. Знаю, он предпочел бы иметь сына вместо меня…

– Рэйчел, все отцы мечтают о сыне и наследнике, – мягко сказала мать. – Так устроен мир.

– Видно, поэтому он хотел поскорее выдать меня замуж. Да? Чтобы наконец обрести сына. Мне было всего лишь девятнадцать лет, – с укоризной сказала Рэйчел.

– Не так уж и мало, – парировала Глория. – Мне не было и восемнадцати, когда я вышла замуж за твоего отца. А тебя я родила за месяц до моего девятнадцатого дня рождения.

– Тогда были другие времена! Сейчас все иначе. Шесть лет назад я не была готова стать чьей-либо женой!

– Но, Рэйчел, тогда ты говорила по-другому. Никто не принуждал тебя принимать предложение Коннора. Ты утверждала, что влюблена в него. Для нас с отцом твое счастье было превыше всего. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ты действительно очень любила своего жениха…

– Я ошиблась. Я совершила ошибку, за которую до сих пор расплачиваюсь.

– Это не так, Рэйчел. – Глория взглянула на мужа. – Ты не можешь говорить, что мы затаили на тебя злобу, правда?

– У папы, наконец, появился сын, – сказала Рэйчел, покоренная откровенностью матери. – Уильям хороший человек. Любая семья обрадовалась бы такому прибавлению.

– Как жаль, что ко дню свадьбы Джун сирень уже отцветет, – заметила Глория, меняя тему разговора. – Часовня всегда выглядит такой красивой в окружении цветущих кустов.

– Но ведь расцветут розы, лилии, жасмин, цветной горошек… – Рэйчел улыбнулась. – Сад будет прекрасен. Все будет превосходно.

– Не хочу показаться любопытной, моя дорогая, но Коннор… он…

Рэйчел усмехнулась.

– Да, мама, он узнал меня. Но, по-моему, он держит наготове меч, хотя вел он себя… безупречно, как сказал бы папа. Он пришел нам на помощь. Если бы не он, мы бы до сих пор не выбрались из затора на Черинг-Кросс… – И она рассказала матери в мельчайших деталях о том, что произошло. – Странно, – закончила Рэйчел свой рассказ, – еще вчера я едва смогла бы описать Коннора. Ведь я так давно его не видела! И, тем не менее, сразу же узнала…

– Что он тебе сказал? Что ты сказала ему? Надеюсь, ты не нагрубила ему, Рэйчел? Если ты снова обидела этого джентльмена…

– Нет, конечно, нет, – уверила Рэйчел мать, едва заметно улыбаясь. Лорд Дивейн был для нее теперь новым знакомым, и у Рэйчел не было никакой причины грубить ему. – Он сказал… сказал, что я мало изменилась.

О, этот мягкий ирландский акцент! Рэйчел хорошо запомнила сказанные лордом слова: «Вы мало изменились, мисс Мередит. И поэтому я надеюсь на удачу. Вас же ждут испытания…»

Что-то зловещее прозвучало для Рэйчел в этих словах. Несомненно, таким образом, лорд хотел произвести на нее впечатление, думала она и, тем не менее, пыталась отыскать в его словах какой-то скрытый смысл. Люсинда услышала в них лишь сарказм, и ничего более. Рэйчел же (после некоторых размышлений) решила, что намерением лорда Дивейна была даже не угроза, а сокрушительный удар.

Почувствовав на себе пристальный взгляд матери, Рэйчел продолжила рассказ о сегодняшних событиях:

– Лорд Дивейн уехал в фаэтоне со своей спутницей. Люсинда говорит, что эта женщина – итальянская оперная дива, пользующаяся большой популярностью у наших джентльменов. Мне кажется, у нее роман с лордом Дивейном. – Рэйчел улыбнулась. – Должна признаться, я рада этой встрече с Коннором. Спустя шесть лет состоялась встреча, которой я так боялась. Она избавила меня от страха. Думаю, у лорда Дивейна те же ощущения. Что бы папа ни говорил, я рада, что лорд Дивейн не принял нашего приглашения на свадьбу. Он прекрасно понимает, что ему лучше не встречаться с нами. По-моему, не стоит огорчаться по поводу его отсутствия на свадьбе Джун.

– Насколько я поняла, лорд Дивейн был с Марией Лавиолой…

– Думаю, да. Именно это имя называла Люсинда.

Глория Мередит хотела что-то сказать, но передумала, решив, что лучше промолчать. Не стоит говорить дочери о том, что синьора Лавиола будет почетной гостьей на музыкальном вечере у Пембертонов. А это значит, что лорд Дивейн тоже будет там присутствовать. Узнай об этом Рэйчел, она найдет предлог, чтобы остаться дома. А Глория этого не хотела. Отсутствие старшей дочери на вечере, где соберется вся семья, может вызвать кривотолки. Впрочем, и появление Рэйчел тоже вызовет пересуды из-за присутствия на вечере мужчины, с которым она когда-то жестоко обошлась. Не стоит ворошить прошлое, подумала Глория. Потрепав Рэйчел по руке, она подошла к Джун и Уильяму, чтобы обсудить со своим будущим зятем некоторые детали предстоящей свадебной церемонии.

 

Глава третья

Увидев, как покраснела Рэйчел Мередит, Коннор обрадовался: значит, он все еще заставляет ее волноваться. Она краснела при виде его даже после их помолвки. Коннору хотелось надеяться, что тогда она испытывала радостные чувства. Сейчас же все было по-другому. Коннор улыбнулся, а Рэйчел, почувствовав, что краснеет, резко отвернулась. Коннор не сомневался: Рэйчел до сих пор неравнодушна к нему.

Делая вид, что занят светским разговором со своим сводным братом, Коннор не сводил глаз с Рэйчел. Он любовался ее красивым профилем, длинной шеей и искусно уложенными золотистыми локонами. Богиня! Увидев Рэйчел в начале этой недели, он с тех пор не переставал думать о ней. Да, надо признать, что и в двадцать шесть лет Рэйчел хороша, как и прежде. Так же желанна, как и та девятнадцатилетняя соблазнительница, сделавшая Коннора своим рабом. И раб этот был слеп, глух и нем. Шесть лет назад он не замечал, что откровенные взгляды ее больших синих глаз предназначались не только ему. Коннор молча страдал, видя, как галантные кавалеры ухаживают за его будущей женой.

Соблюдая правила этикета, позволявшие леди иметь поклонников, он тогда сдерживал ревность. Хотя порой терпение его было на исходе. Он скрежетал зубами, видя, как Рэйчел флиртует с мужчинами.

Будучи влюбленным в Рэйчел, Коннор позволял ей все, ей в угоду сдерживал себя и свое желание. Как он ошибался! Рэйчел никогда не хотела его! Для нее это была всего лишь детская игра, в которую она играла только по своим правилам…

Коннор вновь непроизвольно остановил взгляд на Рэйчел, стоявшей к нему вполоборота. Он знал, что за прошедшие шесть лет она отказала нескольким джентльменам, делавшим ей предложение, и теперь «пользовалась не слишком большим спросом». Но вовсе не из-за возраста, а потому, что прослыла бессердечной насмешницей, с издевкой относившейся к любому мужчине, посмевшему приблизиться к ней.

Когда он увидел Рэйчел в ландо, у него сразу же возникло желание нарушить ее душевное равновесие. Когда же ее экипаж оказался в самом центре затора, Коннор, не раздумывая, пришел ей на помощь. Но почему же, прощаясь с ней, он сказал глупость? Наверное, просто чтобы внести смятение в ее душу.

И сейчас Коннору захотелось того же. Причинить ей боль так же, как когда-то она причинила боль ему. Он желал возмездия. И желание это удивляло Коннора. Шесть лет назад он радовался тому, что нашел в себе силы пережить потерю и унижение. Он забыл Рэйчел. Он сражался на войне, нажил врагов, обрел друзей, заработал деньги, даже влюблялся пару раз. Теперь же, увидев свою бывшую невесту, по-прежнему красавицу, Коннор решил взять реванш.

Он отвел взгляд от Рэйчел и дал знак брату продолжить знакомство с гостями Пембертонов. Обмениваясь приветствиями с собравшимися, Коннор и Джейсон медленно шли по коридору к лестнице, которая вела в гостиную на втором этаже. Ступив на первую ступеньку, Коннор посмотрел наверх и увидел свою любовницу, идущую ему навстречу в роскошном белом платье, украшенном бутонами роз.

Мария улыбнулась Коннору и ожидавшим ее гостям. Спустившись вниз, она уверенно взяла под руку лорда Дивейна и повернулась, чтобы поздороваться с его спутником. Рэйчел, узнавшая в этом джентльмене Джейсона Дэвенпорта, сводного брата Коннора, наблюдала, как эти трое стали медленно подниматься наверх, откуда доносились звуки музыки. Мария явно не скрывала своего удовольствия оттого, что была в центре всеобщего внимания.

Прервав размышления, Рэйчел повернула голову и теперь увидела устремленные на нее откровенные и пристальные взгляды некоторых гостей, помнивших ее историю с Коннором. В то время как она наблюдала за своим бывшим женихом и его любовницей (в статусе этой женщины она теперь не сомневалась), все остальные гости с интересом наблюдали за ней самой. Для них это было своего рода развлечением. Завтра в своих клубах и гостиных они будут с жаром сплетничать о Рэйчел и обо всем увиденном на музыкальном вечере у Пембертонов.

Хозяйка вечера Памела Пембертон и стоявшая рядом с ней баронесса Уинтроп с нескрываемым удивлением смотрели на Рэйчел, чьи пылающие от волнения щеки лишь подтверждали подозрение двух этих дам.

Но Рэйчел заставила себя улыбнуться дамам, чем совершенно их обезоружила. Взяв младшую сестру за руку, она подошла к Памеле, готовая к «отражению атаки».

Памела (как Рэйчел и ожидала), даже не поздоровавшись со своей будущей невесткой, сразу же известила ее:

– Мы только что говорили о вас, мисс Мередит. Не с этим ли ирландцем вы когда-то были…

– О, вы не ошиблись, миссис Пембертон! Как приятно, что вы все помните, даже по прошествии стольких лет. Я сама почти позабыла об этом. Не странно ли, что эта история занимала вас столько времени? Да, это действительно тот самый джентльмен, за которого я отказалась выйти замуж. Я была молода, неопытна, сомневалась… Но я ни о чем не жалею…

Леди Уинтроп усмехнулась, сдвинув брови.

– В это трудно поверить, мисс Мередит. Странно слышать, что незамужняя леди не сожалеет о том, что отказала такому завидному жениху. Все молодые девушки мечтают привлечь к себе внимание лорда Дивейна. Все только о нем и говорят… Как он красив, как обходителен, как богат…

– Судя по всему, у его сиятельства нет недостатка в выборе подруг, не так ли? – с невинным видом спросила Рэйчел.

– Думаю, что да, – усмехнулась Памела Пембертон, – молодые девушки, о которых говорила баронесса, мечтают о… более серьезных отношениях с лордом, нежели его теперешняя связь с синьорой Лавиолой.

– Но мне кажется, у лорда с синьорой Лавиолой очень серьезные и… регулярные отношения, – ответила Рэйчел и, увидев растерянность сестры, сжала ей руку. Поведение Рэйчел граничило с грубостью. Воспитанные леди не должны позволять себе подобный тон. Мнение о ней окружающих мало волновало Рэйчел, но оно могло нанести удар по репутации семьи, навредить Джун, особенно сейчас, в преддверии свадьбы.

Миссис Пембертон с тревогой посмотрела на Рэйчел, а потом на Джун, будто ее будущая невестка в чем-то провинилась.

Заметив реакцию сестры, Рэйчел поспешила исправить допущенную вольность:

– Его сиятельство регулярно… посещает выступления синьоры. Он не пропустил ни одного ее концерта. – Рэйчел улыбнулась, а дамы, насупившись, поджали накрашенные губы.

Честно говоря, Рэйчел не имела ни малейшего представления, слушал лорд Дивейн пение своей любовницы или нет. Ей это было нисколько не интересно. Что ее действительно волновало, так это то, что она пришла на этот вечер, не подозревая, с чем здесь столкнется. Если бы она знала, что ее ждет, то провела бы вечер дома, закрывшись в библиотеке и читая стихи. Но уехать со званого вечера Рэйчел уже не могла. Притворись она больной, это вызвало бы еще большие слухи. А раз так, оставалось только одно: получить удовольствие от пребывания здесь.

– Да, у ваших родителей задача не из легких, – вдруг сказала чопорная баронесса, у которой не было детей. – Выдать замуж четырех дочерей – это не шутка. Мне было бы не по себе, если бы пришлось выдавать замуж младшую дочь прежде старшей.

– Думаю, мэм, вам это не грозит, – уколола ее Рэйчел.

– Мне бы тоже это не понравилось, – поддержала подругу Памела, видя, как в той закипает злость. – Хотя, конечно, говорить можно лишь о трех сестрах Мередит. Бедняжки Изабель больше нет с нами… Какое горе пришлось пережить вашей матушке!..

– Несомненно… И поэтому сейчас лучше об этом не говорить, – произнес густой мужской голос.

Увидев своего единственного обожаемого сына, Памела явно обрадовалась. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ.

Джун при виде жениха облегченно вздохнула. Уильям с нежной улыбкой привлек невесту к себе.

– Должна признаться, мы рады, что Джун выходит замуж за моего сына и становится членом нашей семьи. Таким образом, у Мередитов остаются две дочери: мисс Рэйчел и малышка мисс Сильвия. Думаю, очень скоро младшую из сестер будет не узнать. Эта красавица разобьет не одно сердце… – Памела оборвала себя, поняв, что сказала лишнее.

– Думаю, вы правы, мэм, – вздохнула Рэйчел, радуясь тому, что Памела почувствовала неловкость. – И с этим ничего не поделать.

Памела бросила на Рэйчел злобный взгляд, потом огляделась вокруг, пытаясь найти повод, чтобы оставить своих собеседников.

– О, Джун, я вижу вон там вашу матушку, – вдруг сказала она. – Пойду поговорю с ней… о свадьбе… – Памела кивнула головой леди Уинтроп, и обе дамы поспешили прочь.

– Она не хотела вас обидеть, – тихо сказал Уильям. – Думаю, она была откровенна, говоря о красоте Сильвии.

– Очень на это надеюсь, – заметила Джун. – Как, впрочем, и на то, что она искренне рада мне как новому члену вашей семьи.

– Больше всех этому радуюсь я, любовь моя, – сказал Уильям.

– Знаю, – прошептала его невеста, глядя на возлюбленного восхищенными глазами.

– Ну, что же, я, пожалуй, пойду поищу Люсинду и Пола, – сказала Рэйчел и удалилась, уверенная в том, что сестра и Уильям, занятые друг другом, даже не заметят ее исчезновения.

В просторном холле продолжали беседовать немногочисленные гости. Большинство уже перешли в музыкальный салон или поднимались туда по лестнице. Рэйчел улыбнулась, увидев родителей, беседовавших с хозяйкой дома. Миссис Пембертон излучала гостеприимство и любовь, помня, вероятно, просьбу сына не касаться горестных воспоминаний. Да, подумала Рэйчел, Уильям прекрасный человек. Ее сестре очень повезло с женихом.

Подойдя к лестнице, Рэйчел еще раз окинула взглядом холл, пытаясь отыскать глазами своих друзей. Люсинда и Пол Сандерс, как оказалось, стояли у стены рядом с группой молодых людей. Рэйчел вознамерилась, было подойти к своим друзьям, но тут же передумала. По всему было видно, что Люсинде и Полу сейчас хотелось остаться наедине.

Рэйчел стремительно отступила назад, стараясь остаться незамеченной, и вдруг остановилась, почувствовав необъяснимую боль в груди. На глаза наворачивались слезы.

Но разве можно чувствовать себя одинокой, когда рядом семья и друзья? – одернула себя Рэйчел. У нее же есть все основания чувствовать себя счастливой. Ее лучшая подруга влюблена, а любимая сестра Джун очень скоро выйдет замуж за лучшего из мужчин. Волнение Рэйчел постепенно стихло. Она уверенно шагнула вверх по лестнице.

Что же, говорила она себе, так сложились обстоятельства, и нет ничего странного в том, что сейчас она оказалась одна. Рэйчел глубоко вздохнула. Крепко держась за перила, она поднималась вверх по лестнице, время от времени поглядывая на портреты предков Уильяма, висевшие на стенах. Боковым зрением Рэйчел заметила, что, опережая ее на шаг или два, по лестнице поднимается мужчина. Неожиданно он оказался так близко, что Рэйчел остановилась, якобы заинтересовавшись портретом бесстрашного воина.

– Надеюсь, мы это преодолеем, – вдруг произнес мужской голос.

– Что вы сказали? – переспросила Рэйчел, понимая, что мужчина обратился к ней. Ведь не с портретом же в золоченой раме он разговаривал!

– Я сказал, что мы это преодолеем.

– Сэр, слова я расслышала, но не могу понять их значение. – Рэйчел повернулась и с вызовом посмотрела на лорда Дивейна. Он был красив. Опасно красив. Красота его пугала Рэйчел. Шесть лет назад она не испытывала подобного страха. А сейчас… Нет, нет, она должна скрыть свои чувства…

Коннор попытался улыбнуться, кивком головы указывая наверх:

– Там, в зале, собралось множество людей, и все они жаждут зрелища, чтобы завтра посплетничать об увиденном. А главными героями сегодняшнего раута они хотели бы увидеть вас и меня.

– Думаю, предметом их пересудов станете вы и ваша… приятельница, которая, насколько мне известно, очень хорошо поет. Я бы хотела послушать ее. – Приподняв юбку, Рэйчел продолжила путь вверх по лестнице, но тут дорогу ей преградила рука, опустившаяся перед ней на перила. Рэйчел отпрянула назад.

– Будьте благоразумны, мисс Мередит. Нам с вами потребуется всего пять или десять минут, чтобы утолить любопытство собравшихся. Короткая светская беседа, обмен вежливыми улыбками… Возможно, мы даже сможем потанцевать вместе, чем смутим всех…

Рэйчел посмотрела на Коннора – его доводы показались ей вполне разумными. Несомненно, сегодня вечером их не оставят в покое. Они будут в центре всеобщего внимания. Так не лучше ли последовать совету Коннора? Что ей мешает поддерживать светскую беседу с бывшим женихом, от которого она сбежала в самый канун их свадьбы?

– Думаю, мой отец был прав, пригласив вас на предстоящую свадьбу моей сестры. Это хорошая возможность положить конец слухам о наших отношениях…

– Свадьба будет лишь в следующем месяце. Зачем же ждать так долго, если нам представился сегодняшний вечер?

– Действительно, зачем ждать? – тихо произнесла Рэйчел после паузы. В какой-то момент ей показалось, что Коннор откажется от своего плана и уйдет. Но взгляд Коннора смягчился, он улыбнулся, сделал шаг ей навстречу и подал руку. Этого она никак не ожидала. Преодолев нерешительность, Рэйчел приняла приглашение Коннора Флинта и впервые за шесть лет позволила ему сопровождать ее на светский раут.

 

Глава четвертая

Войдя в музыкальный салон, Рэйчел сразу же увидела своих родителей. Мать стояла к ней лицом, отец – спиной. Миссис Пембертон беседовала с ними как добрая приятельница.

Мать, заметив Рэйчел и ее спутника, тут же замолкла и переменилась в лице. В ту же минуту Памела Пембертон повернула голову в их сторону, чтобы понять причину столь сильного удивления своей собеседницы.

Отец Рэйчел ничего этого не заметил, хотя и стоял рядом с женой. Он был занят разговором с каким-то джентльменом, которого окружали молодые леди и которому, несмотря на это, было явно скучно. Рэйчел с трудом узнала в нем Натаниэля Чемберлена, никогда не отличавшегося красотой и статью. Натаниэль был женат на сестре отца Филис, отказавшейся поддерживать какие бы то ни было связи с братом Эдгаром и его семьей после побега Рэйчел из-под венца. Когда-то именно Филис приложила руку к тому, чтобы познакомить свою племянницу с сыном одной из своих приятельниц – леди Дэвенпорт. Эти две дамы вращались в одном кругу. Интересно, подумала Рэйчел, сохранили ли они свою дружбу?

Вспомнила Рэйчел и то, как на одном из танцевальных вечеров она, девятнадцатилетняя девушка, была представлена молодому майору Коннору Флинту. Как и прочие ее сверстницы, Рэйчел нашла его чрезвычайно привлекательным. Черные волосы, сапфировые глаза, бархатный голос, мягкий ирландский акцент. Коннор, в свою очередь, выделил Рэйчел из всех собравшихся красавиц, и она была польщена его вниманием. Соперницы не скрывали своей зависти…

Рэйчел окинула взглядом зал, не упуская ни малейшей детали, и подумала, что сейчас она сторонний наблюдатель, но очень скоро станет главной героиней происходящего.

На небольшом возвышении стояла синьора Лавиола с нотами в руках, готовая начать свое выступление. Она улыбалась лорду Хартли и одному из его друзей, стоявшим у сцены. Через мгновение Рэйчел поймала на себе взгляд оперной дивы. Мария, несомненно, узнала ее. Вероятно, она вспомнила их обмен взглядами во время затора на Черинг-Кросс. Темные миндалевидные глаза внимательно оглядели Рэйчел с головы до ног. Что же, у этой женщины были основания для подозрения: синьора дважды на этой неделе была свидетельницей того, как лорд Дивейн удостаивал Рэйчел своим вниманием. И это только начало! – подумала она, стойко выдержав этот вызывающий и оценивающий взгляд.

Рэйчел казалось, что испытующие взгляды поджидают ее повсюду. Она пожалела, что дала согласие Коннору участвовать в спектакле под названием «перемирие», который, по его мнению, в дальнейшем должен был обеспечить им обоим спокойную жизнь. Но сожаление сожалением, а необходимо было действовать. Рэйчел снова окинула взглядом море людей, собравшихся в зале. Некоторых гостей она узнала и была уверена, что они помнят связанный с нею скандал. Другие же, незнакомые Рэйчел, явно почувствовали, что ее появление в зале вместе с Коннором предвещает некое заслуживающее внимания развитие событий.

– Нас заметили, – тихо произнес Коннор, – так что постарайтесь выглядеть не слишком удрученной. Беспечный, беззаботный вид вам будет к лицу. Не забывайте об этом… Итак, может быть, вы хотите подойти к родителям?

– Нет, не сейчас, сэр, если вы не возражаете, – сказала Рэйчел так тихо, что Коннор едва расслышал ее слова. Она задумалась на мгновение и поймала на себе взгляд отца. Он улыбнулся ей и… подмигнул!

О, она знала, как нравится отцу ее спутник. Он всегда любил этого человека. Рэйчел не сомневалась, что отец искренне обрадовался, увидев ее с Коннором.

– Сэр, давайте присядем вон там, – Рэйчел указала на альков, который находился в некотором отдалении от основной массы гостей.

Проходя в сопровождении Коннора к стульям, стоявшим в алькове, Рэйчел чувствовала на себе колючие взгляды.

Она изящно села на стул, предложенный ей ее кавалером. Коннор встал рядом, положив руку на деревянную спинку стула.

– Ну, что же… Давайте поговорим о погоде, – сказал Коннор, растягивая слова. Рэйчел уловила иронию в его голосе. – Сегодня жарче, чем вчера, не так ли? Как вы думаете, в конце недели будет дождь? – Он смотрел куда-то вдаль, делая вид, что непринужденно беседует с дамой, развлекая ее. Слегка улыбнувшись и наклонившись к Рэйчел, он прошептал ей прямо в ухо: – К тому времени, когда мы заговорим о возможном урагане, к нам, я думаю, подойдет хозяйка дома. Она, мне кажется, уже собирает о нас информацию. Около нас уже мелькали ее «осведомители».

– Думаю, она интересуется вами и вашим новым статусом…

– Рэйчел, вас волнует тот факт, что я стал графом? – спросил Коннор с отрешенным видом.

– Милорд, вы меня не волнуете ни с какой стороны. С какой стати я должна волноваться? – тут же ответила Рэйчел сладким голосом.

Коннора, казалось, не задели слова Рэйчел, и он засмеялся.

– О, не знаю… Мне казалось, что теперь, когда я стал обладателем нового титула, вы начнете сожалеть о некоторых вещах.

Сладкая улыбка исчезла с лица Рэйчел. Медленно подняв голову, она с усмешкой посмотрела на Коннора. Но он не обратил на нее ни малейшего внимания, устремив свой взгляд в противоположный конец зала, на синьору Лавиолу. Уже дважды за этот вечер Рэйчел невольно становилась свидетельницей того, как Коннор, глядя на свою нынешнюю возлюбленную, забывал обо всем на свете. Но через мгновение Коннор снова вспомнил о Рэйчел и о спектакле, в котором оба они участвовали.

– Расслабьтесь, Рэйчел… мисс Мередит. Не надо так напрягаться. Люди подумают, что я удерживаю вас здесь с помощью оружия, которое прячу за вашей спиной, – прошептал Коннор, с трудом сдерживая смех: такое предположение ему самому показалось забавным. Рэйчел почувствовала себя оскорбленной и обиженной. Но тут же поймала себя на мысли, что больше всего ее беспокоит ее собственное ощущение. Невероятно, но в какой-то момент ей захотелось пофлиртовать с мужчиной, который имел полное право презирать се. Однако Коннор не почувствовал ее намерений, так как явно был увлечен своим нынешним романом, позабыв о прежнем.

В девятнадцать лет Рэйчел удавалось повелевать уважаемым майором. Он исполнял любое ее желание. А сейчас он игнорирует ее! – возмутилась про себя Рэйчел. А почему, собственно, он должен относиться к ней иначе? И какое ей до всего этого дело? Почему она должна чувствовать себя униженной?

Но именно так Рэйчел себя и чувствовала.

Люди, особенно мужчины, никогда не игнорировали ее. Она могла им не нравиться, но на нее всегда обращали внимание. Злость закипала в Рэйчел. Ей захотелось вскочить со стула и, как девчонке, помчаться к родителям. Но разве она может так поступить? Особенно сейчас, когда к ним приближалась Памела Пембертон.

Соблюдая правила этикета, Памела обходила своих гостей и обменивалась с ними любезностями. Через считанные минуты она подойдет к ним, подумала Рэйчел. А это значит, что у Рэйчел уже не будет возможности поговорить с Коннором наедине. Завтра она вместе с матерью и сестрами возвращается в Уиндраш, чтобы закончить последние приготовления к свадьбе Джун. Отец же вернется через день или два, как только уладит свои дела в лондонском Сити.

Лорд Дивейн, возможно, вернется в свое поместье в Ирландии. А значит, существует вероятность того, что она больше никогда не увидит Коннора. Осознав это, Рэйчел вдруг почувствовала острую необходимость поговорить с Коннором перед тем, как окончательно расстаться с ним. Ей захотелось завладеть его вниманием. До сих пор она вела себя как взбалмошная девчонка, а не как двадцатишестилетняя женщина, которая однажды… нет, трижды… была помолвлена, трижды собиралась выходить замуж.

Рэйчел взглянула на миссис Пембертон, моля в душе, чтобы та как можно дольше оставалась со своими гостями. Рэйчел хотелось извиниться перед Коннором. Сделать это не так-то просто, но и откладывать нельзя. Их помолвка… его преданность… ее разрушивший все побег… Все это необходимо вспомнить, чтобы навсегда забыть.

Голос Памелы теперь был слышен совсем близко, и это заставило Рэйчел поторопиться.

– Да, сэр, вы правы, – обратилась она к Коннору. – Я кое о чем сожалею. Но ваш новый титул не имеет никакого отношения к тому, в чем мне хотелось бы признаться. Извините меня за мое к вам отношение. Я сожалею о том, как вела себя с вами не только шесть лет назад, но и совсем недавно. Я была не слишком любезна, когда на днях вы помогли нам выбраться из затора на дороге. Я могла бы объяснить свое поведение шоком от столь неожиданной встречи, но это меня не оправдывает. Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о возмездии… Одно я могу вам сказать: шесть лет назад вам повезло, что вы не связали себя со мной брачными узами. Хотя, наверное, в то время вы думали иначе. Мы бы не подошли друг другу… – Рэйчел замолчала, понимая, что внимание Коннора всецело приковано к ней. – О, добрый вечер, миссис Пембертон, – как ни в чем не бывало обратилась Рэйчел к хозяйке дома, которая в этот момент подошла к ним. – Мы с лордом Дивейном только что говорили о жаркой погоде на этой неделе. Кажется, нам не миновать бури. – Рэйчел достала из сумочки веер и стала обмахиваться им.

Как жаль, что она не могла посмотреть на Коннора. Ей очень хотелось увидеть его реакцию на ее признание и извинение. Удивился ли он? Возмутило ли его то, что она практически не коснулась главного, в чем должна была бы раскаяться? Возможно, эта тема его больше не интересовала. Действительно, это давняя история. И ее запоздалое извинение, верно, было слабым утешением за боль и унижение, которые пришлось пережить Коннору шесть лет назад. И все же это было лучше, чем ничего. Рэйчел успокоилась, будто гора свалилась с ее плеч…

Рэйчел слушала щебетание Памелы Пембертон, стараясь скрыть охватившие ее чувства. Еще несколько минут – и она сможет подойти к своим родителям. Еще несколько минут – и она будет свободна…

– Мне кажется, дорогая, вы решили подразнить нас сегодня. И не я одна так думаю, – вдруг сказала хозяйка.

– Что… что вы сказали? – переспросила Рэйчел, услышав вызов в словах Памелы.

Памела Пембертон с триумфом наблюдала, как бледные щеки Рэйчел окрасились румянцем. Если эта молодая леди решила поставить хозяйку дома в неловкое положение, то у нее ничего не выйдет, думала Памела. С ней шутки плохи, тем более в ее собственном доме!

Кажется, эта девица пытается вновь наладить отношения со столь завидным женихом. Неудивительно! Ведь он получил титул графа и большое наследство! Но у нее очень мало шансов. Графом заинтересовалась племянница Уинтропов Барбара, да и он, кажется, обратил на нее внимание на вечере у ее родителей. Но потом стал расточать свое ирландское обаяние направо и налево… Он, видно, забыл, как эта молодая особа, мисс Мередит, когда-то выставила его на всеобщее посмешище. Теперь же, когда лорд Дивейн стал графом, никто не осмеливается даже первым улыбнуться ему, не то, что играть им.

– Красивым холостякам везде рады, – сказала Памела, приветствуя графа. – Мисс Мередит говорит, что вы пользуетесь успехом у дам, милорд, и уже разбили не одно женское сердце. Так ли это? – Памела сделала паузу и посмотрела на Рэйчел, оцепеневшую от подобной вольной интерпретации ее слов.

Что эта дама позволяет себе! – злилась Рэйчел.

– Эта молодая леди посвящена в ваши секреты? – продолжала Памела. – И вообще, существует ли женщина, которой вы доверяете свои секреты? Или мисс Мередит, как всегда, дразнит нас?

На какое-то время Коннор задумался, будто подыскивал ответ. Потом, не обращая внимания на хозяйку дома, пристально посмотрел на взволнованную Рэйчел.

– Миссис Пембертон, я польщен тем огромным интересом, который вы проявляете ко мне и моим делам. Но мисс Мередит действительно лишь дразнит вас… И у нее, должен сказать, это получается… – Коннор вежливо поклонился и повернулся, чтобы уйти.

Памела, желавшая снискать расположение графа, совсем не хотела расставаться с ним подобным образом.

– Так вы думаете, милорд, приближается буря? – спросила она его, улыбаясь и явно прощая ему его поведение.

– Думаю, она неизбежна, – ответил он и окинул взглядом Рэйчел, перед тем как оставить дам.

– Я приятно побеседовала с вашей матушкой…

Рэйчел холодно посмотрела на Памелу. Что за приятельский тон! – возмутилась она. Ведь всего минуту назад эта дама пыталась унизить, оскорбить ее! Она намекала графу, что Рэйчел стремится привлечь его внимание, охотится за ним. Неслыханно! Ничего подобного! Все как раз наоборот! – возмущалась Рэйчел. Но вдруг неожиданная мысль поразила ее. Неужели Коннор поверил, будто она и в самом деле пыталась «поймать его на крючок»? Не пренебрежительно ли он отнесся к ее запоздалому извинению? Не подумал ли Коннор, что Рэйчел решила извиниться, прельстившись его новым титулом и богатством? Она кипела от злости.

– Приятная беседа? С моей матушкой? – процедила сквозь зубы Рэйчел. – Удивительно! По-моему, вы этого не заслуживаете. Извините… Я не расположена продолжать этот разговор…

Гости, сидевшие полукругом перед сценой, наслаждались пением синьоры Лавиолы, мастерски владевшей своим чистым серебристым сопрано.

Отсутствие лорда Дивейна среди восхищенных поклонников, кажется, никоим образом не повлияло на выступление примадонны. Она прекрасно держалась на сцене. Да, подумала Рэйчел, таланта этой женщине не занимать.

Сэм Смит, стоя на тротуаре, заглядывал в окна особняка. В ярко освещенных комнатах первого этажа он видел нарядно одетых леди и джентльменов, которые беседовали и пили вино из красивых хрустальных бокалов. Все мужчины, без сомнения, были богатыми и важными особами, а дамы блистали красотой. И вдруг Сэм увидел ее, самую прекрасную из всех дам. Она разговаривала и смеялась с еще одной дамой, которую он тоже прежде видел.

Итак, дама с золотистыми локонами была здесь. Значит, и лорд Дивейн должен быть неподалеку. Сэм хорошо помнил, как этот джентльмен смотрел на эту красавицу, попавшую в затор на улице.

Сэм со своей сестрой брел по улице в поисках ночлега, когда увидел множество экипажей и парня, с которым на днях столкнулся во время затора на улице. Это был кучер лорда Дивейна. Он сидел в стороне от других кучеров, коротавших время за игрой в кости на булыжной мостовой. Сэм, взглянув на вереницу экипажей, на слуг, ожидавших своих хозяев, на сверкающие окна большого особняка, сразу же понял: в особняке бал, на котором собралось высшее общество.

Сумасшедшая идея заставила Сэма остановиться. Ему терять нечего, а вот его младшая сестра Анни потеряет очень много, если он за ней не присмотрит.

Казалось, он стоит на этой мостовой уже больше часа. Но Сэм намерен ждать столько, сколько потребуется. Он готов ждать. Пусть даже до самого рассвета. Он должен набраться смелости и поговорить с этим джентльменом. Что может сказать ему лорд Дивейн? Только «нет»…

 

Глава пятая

Джейсон Дэвенпорт, оторвавшись от карт, взглянул на новых, подошедших к ним игроков, и в глазах его сверкнуло презрение.

– Садитесь, Харли, – нараспев сказал Коннор.

Бенджамин Харли, прищурившись, приблизился к столу, покрытому зеленым сукном. Открыв табакерку, украшенную драгоценными камнями, он взял щепотку табаку, понюхал его и чихнул.

– Вы приглашаете меня сразиться с вами? Я слышал, что недавно вы обыграли в «фараон» целый полк.

– Вас это беспокоит? То, что я выиграю? – спросил Коннор, тасуя карты.

– Нет. Меня беспокоит ваша уверенность в моем проигрыше…

Наступившее молчание показалось бесконечным.

– Вы хотите сказать, что я жульничаю? – спросил Коннор.

– Вы никогда не проигрываете… и это вызывает подозрение.

– Говорите конкретнее, – настаивал Коннор.

– Что это за разговор о жульничестве? – раздался женский голос. Мария Лавиола в белоснежном платье, подобно свежему ветерку, разрядила напряженную атмосферу. Тонкая рука в красной кружевной перчатке легла на широкое плечо Коннора.

– Дорогая, вы пели словно соловей, – сказал Харли, стараясь отвлечь внимание от разговора о карточной игре.

Его комплимент тут же подхватили другие мужчины, находившиеся в комнате, и стали наперебой восхвалять талант замечательной певицы.

– Вы сегодня еще будете петь? – спросил Харли.

– Не здесь… Может быть, где-нибудь еще… позже… – Она бросила страстный взгляд в сторону Коннора, и он в ответ улыбнулся ей. – Как здесь жарко! – сказала Мария, обмахивая рукой прелестное личико.

– Боюсь, бедняга Дивейн думает иначе, – ухмыльнулся Харли. – Уверен, что он замерзает.

– Почему это?

– Виной тому, должно быть, мисс Мередит, которая вновь холодно обошлась с ним… как когда-то…

– Не найдется ли и нам местечка за вашим столом? – В комнату вошел улыбающийся Эдгар Мередит. Его шурин Натаниэль Чемберлен, опасливо оглядываясь по сторонам, шел за ним. Ему не хотелось бы случайно столкнуться со своей женой Филис, которая непременно начала бы ворчать, увидев мужа в компании Эдгара Мередита.

– Черт возьми! – тихо пробормотал Натаниэль, сердясь на жену и не понимая причины ее дурного отношения к семейству Мередит. Эдгар сейчас, похоже, был в хороших отношениях с графом Дивейном, судя по тому, что они собирались вместе поиграть в карты и выпить. Коннор Флинт не держал зла на Эдгара, хотя и был пострадавшей стороной во всей этой истории.

– Садитесь на мое место. – Коннор встал, предлагая Эдгару свой стул. Загорелой рукой он взял со стола выигрыш и положил в карман. Джейсон, глядя на Бенджамина Харли, тоже взял со стола свои несколько монет и последовал за братом на небольшую террасу.

Натаниэль Чемберлен искоса посмотрел на Эдгара. Судя по всему, он ошибся, считая, что граф забыл прошлые обиды. Эдгару явно стало не по себе, как, впрочем, и хозяину дома Александру Пембертону. Все присутствовавшие решили, что лорд Дивейн оставил их из-за появления в комнате Эдгара Мередита. Натаниэль чувствовал боль и переживания шурина. Он знал, что Эдгар всегда питал теплые чувства к Коннору и был против разрыва с ним.

– Тебе скучно. Я знал, что так и будет. Нам следовало бы отправиться к миссис Кроуфорд… – обратился к брату Джейсон.

– Нет, мне совсем не скучно. Наоборот, я заинтригован, – признался Коннор. Он развязал синий шелковый галстук, снял его и небрежно засунул в карман. Крепко схватившись за железную балюстраду, Коннор вновь вспомнил о Рэйчел… Мисс Мередит…

Что с ней такое происходит? Сегодня вечером она была чрезвычайно эмоциональна. Прежде такого всплеска эмоций у Рэйчел Коннор не мог припомнить. Он не сомневался, что «представление» в этом доме затевалось ради него, и отказывался в нем участвовать. Коннор видел волнение Рэйчел, ее слезы, ее растерянность. Он даже заметил, что ей стало стыдно в какой-то момент. Но потом, когда хозяйка дома вознамерилась унизить Рэйчел, та разозлилась. Было бы странно, если бы Рэйчел повела себя иначе. Ведь Памела Пембертон перешла все границы приличия. Ее поведение возмутило Коннора, и он надеялся, что Рэйчел это заметила.

Шесть лет назад, когда Эдгар Мередит сообщил Коннору о побеге его невесты, он надеялся, что Рэйчел, по крайней мере, извинится. Он ждал этого довольно долго, но так и не дождался. Ему следовало бы возненавидеть эту женщину, но он не мог. Душа его была опустошена. Чувства атрофировались.

Теперь, осмыслив пережитое и вновь обретя себя, Коннор пришел к выводу, что мисс Мередит вполне заслуживает возмездия. Но Рэйчел, как оказалось, прочла его мысли и встала у него на пути.

Возможно, раньше состояние Рэйчел, подобное нынешнему, могло бы обрадовать его и заглушить собственную боль. Но только не сейчас. Сейчас ему хотелось лишь одного: овладеть этой женщиной. И Коннор не видел никаких препятствий, которые могли бы ему помешать это сделать. Рэйчел у него в долгу, если принять во внимание все, что ему пришлось пережить по ее милости. Почему бы не воспользоваться ее уязвимостью с выгодой для себя? – подумал Коннор. Достаточно только захотеть. Почему бы сегодня же ночью… не соблазнить Рэйчел?

– Заинтригован? Чем же? – Джейсон неожиданно прервал мысли Коннора.

– Да так… Ничего особенного…

– Ничего особенного… – Джейсон подмигнул. – Кон, вспомни, что с тобой сделала эта женщина! Она распяла тебя! Выставила на посмешище! – закричал Джейсон, не сдержавшись. – И ты готов позволить ей еще раз совершить такое? Да? Ты сошел с ума? Не понимаешь, что это за женщина? Она же издевается над тобой…

Коннор поднял голову и посмотрел на звездное небо.

– Да, я знаю. И знал еще до того, как Памела Пембертон заявила об этом во всеуслышание на сегодняшнем вечере. Конечно, я знал… – тихо сказал он. – Но мне хотелось бы понять, что замышляет Эдгар Мередит. – Тон Коннора вдруг совершенно изменился. – Он слишком часто попадается мне на глаза. Куда бы я ни пошел, он тут как тут. Если я обедаю у Уэйтера, он тоже там обедает. Я собираюсь к Джексону, и он туда же. Следует за мной повсюду словно тень… Вот и сегодня вечером… Нет, я не могу сказать, что он мне неприятен, но он начинает действовать мне на нервы…

– Что же… Это хороший знак, – усмехнулся Джейсон. – У этого человека четыре дочери, и всех надо пристроить. Ты что, не понимаешь, почему он всюду следует по пятам за лордом Дивейном и его сотней тысяч акров земли? Боже, Кон! Это же яснее ясного!

– У него на выданье три дочери, причем одна из них скоро выходит замуж. Другая еще слишком мала…

– Остается третья, самая старшая, которая когда-то тебе нравилась.

– Это уже из области истории… – Чувствуя на себе взгляд Джейсона, Коннор прислонился к перилам и посмотрел на освещенную луной лужайку. – Изабель сейчас было бы двадцать три года, – прошептал он.

– Ужасный случай… – Джейсон приблизился к Коннору. – Насколько я помню, это было воспаление легких?

– Скарлатина. В Йорке вспыхнула эпидемия. Рэйчел ничего не знала об этом. Они приехали к тетушке неожиданно. Если бы их предупредили… Ни один человек в здравом уме не поехал бы в город, где свирепствует эта болезнь.

– Ты уверен, что Рэйчел была в здравом рассудке в тот момент? Я не буду оригинальным, если скажу, что только сумасшедшая способна на такой поступок.

– Она была молода… Девятнадцать лет…

– Ее сестра была на два года моложе, но гораздо мудрее. Я слышал, что Изабель никуда не хотела ехать. Рэйчел, наверно, теперь горько сожалеет о том, что взяла с собой сестру.

– Но Рэйчел здесь ни при чем. Изабель поехала с нею по настоянию матери.

Джейсон тяжело вздохнул и покачал головой.

– Значит, миссис Мередит тоже виновата… – Он взглянул на профиль брата на фоне бархатного ночного неба. – Ты никогда не говорил мне об этом, Кон. На мой взгляд, все это очень важно.

– Несомненно… – Коннор улыбнулся, глядя на бледную луну. – Нам пора идти.

Сэм Смит спрятался в густой зелени кустов, когда распахнулись двойные двери особняка, и группа людей стала спускаться по ярко освещенным каменным ступеням лестницы. Сэм слышал обрывки фраз и смех. Где-то вдалеке звучала музыка.

Выйдя из своего укрытия, Сэм пошел следом за одной из пар, пытаясь хорошенько разглядеть высокого широкоплечего джентльмена.

Пара подошла к экипажу, и неожиданно луч фонаря, прикрепленного к коляске, осветил лицо джентльмена и его черные волосы. Сэм не сомневался: это тот, кого он ищет. Сэм взглянул на женщину, но ее лицо скрывала вуаль и широкие поля красивой шляпы. Черные локоны, касавшиеся ее плеч, говорили о несомненной красоте этой дамы. Наверное, предположил Сэм, она младшая сестра этого джентльмена, потому что у обоих черные волосы…

Коннор, почувствовав, что за ним и его дамой следят, тут же выхватил из кармана серебряный нож, вспомнив при этом Рэйчел и то, что он сказал ей об оружии, спрятанном за ее спиной. Как странно, подумал Коннор, ведь, говоря об этом Рэйчел, он говорил правду. Раздраженный тем, что даже сейчас мысли о Рэйчел не оставляют его, он резко повернулся навстречу незнакомцу. Но, увидев противника, Коннор не выдержал и засмеялся. Что за нелепая ситуация! Да, впрочем, и весь этот вечер сплошная нелепица!

Сэм Смит подпрыгнул от испуга, подняв руки вверх.

– Я не собирался нападать на вас. Честное слово. Я всего лишь хотел поговорить с вами, милорд, – заикаясь, сказал он.

Коннор глубоко вздохнул, успокоившись, и шагнул вперед.

– Кто вы? – спросил он, внимательно глядя на юношу. Ему показалось, что он уже где-то встречал этого молодого человека.

– Я Смит… Сэм Смит. Недавно вы помогли мне выбраться из затора на улице, когда несколько повозок сцепились колесами… По правде говоря, телега, на которой я ехал, не моя… Она никогда не была моей… Я лишь развозил товар… – Сэм поклонился. – Выслушайте меня, милорд, не прогоняйте. Я не вор и не прошу милостыню… Нет, ничего подобного…

– В чем дело, Кон? – раздалось поблизости. Коннор повернулся и увидел спешившего к нему Джейсона.

– Думаю, я сам смогу во всем разобраться, – ответил Коннор. – Мы познакомились с мистером Смитом в начале этой недели. – Наклонившись к даме, он сказал ей что-то на прощание. – Джейсон, пожалуйста, проводи Марию домой.

Джейсона удивила такая просьба, хотя он был от нее в восторге.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – спросил он, подавая даме руку. По его тону Коннор понял, что брат предпочел бы услышать его отказ.

– Нет, не нужна, – сухо ответил Коннор, глядя на дрожащего юношу. Отчего он дрожит? От страха? От холода? Одно ясно: в подобном состоянии этот молодой человек не представляет никакой опасности.

Мария вздохнула, не скрывая своего раздражения от такого поворота событий, с ненавистью посмотрела на Сэма Смита и оперлась на руку Джейсона.

Спустя несколько минут фаэтон брата скрылся за углом, и Коннор вновь обратился к Сэму Смиту:

– Я не намерен терять время… – Слова Коннора повисли в воздухе, когда он увидел, как Сэм кивнул в сторону кустов, и меж ветвей появилась девушка. Она грациозно подошла к ним.

– Это Анни… Моя сестра. Ей четырнадцать лет…

Коннор взглянул на копну каштановых волос девушки, потом на юношу… и… О боже! Он разгадал загадку! И это привело его в бешенство. Сэм Смит действительно не собирался его грабить. Сэм Смит предлагал ему свою сестру. Он пытался продать ее. И, судя по всему, Коннор был далеко не первым, кому Сэм делал такое предложение.

– По-твоему, я похож на человека, который не прочь развлечься с юной красоткой? – в ярости закричал он. И тут снова вспомнил Рэйчел, свою бывшую любовь. Бывшую невесту, поправил он себя. Она была его прошлым. Но, кажется, подумал Коннор, он готов вернуть ее в настоящее.

– Вы ошибаетесь, милорд, – пробормотал юноша. – Честное слово. Она моя сестра, а я не сутенер. Я ее защитник…

Коннор мрачно посмотрел на Сэма. Девушка стояла не двигаясь, опустив голову и заложив руки за спину.

– В чем же тогда дело? – спросил Коннор. Юноша подошел к сестре и, взяв ее за подбородок, приподнял ей голову.

Коннор пристально посмотрел на девушку. Анни была необыкновенной красавицей с нежной белой кожей и черными глазами. Сэм развязал ленту в волосах сестры, и на плечи ей опустились тяжелые локоны. Да, подумал Коннор, от таких красавиц у мужчин перехватывает дыхание.

– Я больше не в силах защищать ее. Я боюсь за ее безопасность. Парни ей проходу не дают…

Коннор увидел, как в глазах юноши блеснули слезы.

– Сейчас у меня нет ни работы, ни дома. Сколько времени все это продлится? Улица не место для Анни…

– Кто тебя ударил? – спросил Коннор, глядя на синяк под глазом Сэма.

– Мой дядюшка Нобби.

– Дядюшка приставал к твоей сестре?

– Нет! Ему просто захотелось подраться.

– А где же ваши родители?

– Умерли. Отец умер несколько лет назад. У него были слабые легкие. Мать умерла в прошлом году. Спилась.

– Так что же вы от меня хотите? Как я могу помочь вам в этой ситуации? – осторожно спросил Коннор.

– Я доверяю вам. Тогда… на улице… вы вовсе не были обязаны помогать нам… У вас доброе сердце… Вы кажетесь порядочным человеком.

Коннор засмеялся, услышав похвалу в свой адрес.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы вы взяли мою сестру в свой дом, – ответил Сэм с чувством собственного достоинства. – Может быть, она не слишком умна, но она хорошая девушка. Умеет готовить, убирать, шить. Возможно, кому-нибудь из ваших знакомых леди понадобится… – Сэм закашлялся и виновато взглянул на Коннора. – Может быть, вы знаете какую-нибудь леди, которой нужна хорошая служанка…

Коннор улыбнулся, подумав, что едва ли леди (даже самые респектабельные) согласятся взять себе в служанки такую красавицу, которая могла бы соблазнить их мужей или любовников.

– Вы обращались в агентство по найму служанок?

Сэм грустно улыбнулся.

– Да. Анни работала в хороших домах, у хороших хозяев… Но даже там небезопасно. Вот, например, сэр Перси Монк нанял ее для своего сына, решив, что они будут играть вместе… Анни через день оставила этот дом…

Коннор закусил губу. Он знал юношу, о котором шла речь. В свои шестнадцать лет он был норовист и развратен, под стать своему отцу.

– Я хочу, чтобы вы взяли Анни, – повторил Сэм. – Артур Гудвин тоже признался, что хочет мою сестру. Он не отступит… Но против вас он не пойдет. Он вас боится.

Коннор потер лоб, проклиная себя за то, что сегодня вечером вышел из дома. К Пембертонам его привело вовсе не желание послушать пение своей любовницы. Он пришел сюда, потому что знал: здесь будет Рэйчел. Как и тогда, несколько дней тому назад на дороге, она соблазнила его, привлекла к себе. Если бы не тот злосчастный затор на улице, он не оказался бы сейчас в столь затруднительном положении, думал Коннор. Это Рэйчел во всем виновата!

– А ты? Чем ты собираешься заниматься? – вздохнув, спросил он Сэма.

Юноша пожал плечами.

– Проживу как-нибудь. Мне не привыкать. Я могу работать на конюшне. Я хороший конюх. Меня этому учили.

Коннор посмотрел на своего кучера, дипломатично устремившего взгляд в темноту, открыл дверь экипажа и кивнул Анни, чтобы та садилась.

Девушка молча послушалась его.

– Как ты узнал, что я буду здесь? – спросил Коннор Сэма, заметив слезы на его лице.

– Я увидел вашу леди… вон там… в окне, – ответил Сэм, вытирая слезы грязной ладонью и указывая на ярко освещенное окно. – Нет… не ту, которая только что уехала отсюда с другим джентльменом… – Сэм взволнованно посмотрел на Коннора красными заплаканными глазами. – Я говорю о блондинке, которая была так добра ко мне тогда на улице во время затора… Кажется, она вам нравится… Поэтому, увидев ее здесь, я подумал… – Сэм улыбнулся. – Я подумал, что она смелая, если не испугалась Артура Гудвина и задала ему хорошую головомойку…

Коннор тоже улыбнулся, но совершенно по другой причине. Устами младенца…

– Да, это моя леди. – Больше он ничего не сказал.

 

Глава шестая

Бенджамин Харли старался скрыть улыбку, глядя на гору денег, которая росла перед ним на зеленом сукне. Вот и еще несколько пятидесятифунтовых банкнот легло на ее вершину. Пряча возрастающее волнение, лорд Харли взглянул на Эдгара Мередита поверх карт, которые держал в руке. Потом очень осторожно он положил их лицевой стороной вниз на сукно. Бенджамин не мог припомнить, когда ему в последний раз так везло в игре. Его взгляд скользнул по деньгам, он попытался подсчитать их, но сбился… Денег было слишком много.

Полтора часа назад восемь мужчин начали играть в карты, и их ставки составили кругленькую сумму. И сейчас двое игроков уже вышли из игры, двое сидели за столом, задумавшись и явно блефуя. Один был на грани нервного срыва, а еще один был доволен, что сумел всех перехитрить. Да, сегодня Бенджамину повезло. Твердой рукой он отодвинул от себя рюмку с бренди. Итак, он разгромил этих слабаков.

– Ничего не скажешь, дорого обошлась мне эта игра, – чуть слышно сказал Натаниэль Чемберлен, с горечью глядя на высокую пирамиду в центре стола. Часть этих денег совсем недавно принадлежала ему. Он выложил свои карты на стол и наклонился к шурину, сидевшему рядом. – Если у тебя осталась еще хоть капля благоразумия, Мередит, ты последуешь моему примеру.

– Налейте мне еще виски! – Эдгар зло посмотрел на Натаниэля и выдвинул вперед пустой бокал.

– Не глупи! – предупредил его Александр Пембертон, поддерживая Натаниэля. – Послушай шурина. Признай свое поражение. Проигрывать больше не стоит.

– Все лезут со своими советами… Я не нуждаюсь в ваших советах… Я хочу выпить.

– Я угощу вас.

Эдгар посмотрел туда, откуда донесся мужской голос с мягким ирландским акцентом, и нахмурился. Он увидел черные брюки, серый шелковый жилет, элегантный фрак, красиво завязанный галстук, высокий белоснежный воротник. Строгое красивое лицо.

– Вот это да! – воскликнул Эдгар. – Посмотрите-ка, кто прибыл! Ирландец! Его сиятельство снизошел, чтобы поговорить со мной. Посмотрите все… Майор здесь, в Палм-Хаус. Так вы хотите поговорить со мной, не так ли? Я польщен, милорд, оказанной мне честью. Не желаете ли сыграть со мной в картишки? А может быть, боитесь, что я вас обману? – Эдгар засмеялся, наклонился к Натаниэлю и подтолкнул его локтем. – Думает, я украду у него деньги, – шепотом сказал он и, видимо вспомнив о своем желании выпить, вновь выдвинул вперед пустой бокал.

Бенджамин Харли, закусив губу, взглянул на своего приятеля Питера Уэйверли, который задумался над последним ходом Эдгара и поднял пять пальцев, показывая Бенджамину, что ему нужно пятьсот фунтов, чтобы остаться в игре.

Жадность охватила Харли. Он вновь посмотрел на гору денег. Выигрыш должен остаться за ним, подумал он.

– Стоит ли продолжать, Мередит? Сегодня вечером меня ждет еще более увлекательное занятие, чем это… С красоткой приятнее иметь дело, чем с вами… пьяным. – Честно говоря, Харли не хотелось продолжать игру. Он боялся проигрыша. Но жадность одержала верх над желанием поскорее завершить игру, и он поднял ставку, выписав долговое обязательство на тысячу фунтов.

Все сидевшие за столом с волнением следили за Эдгаром, который рылся в карманах, пытаясь найти там хоть какие-нибудь деньги.

– Я буду играть с вами. Я принимаю приглашение, – ясно послышалось сзади.

Эдгар продолжал рыться в карманах. Он выложил на стол носовой платок, серебряную табакерку, очки.

– Если вы мною не пренебрегаете, то садитесь вот сюда… – Эдгар кивнул на место Натаниэля.

– Да, да… Садитесь на мое место, пожалуйста, – сказал Натаниэль и выдвинул стул из-за стола. – Я не стану извиняться за тебя перед Глорией, – обратился он к Эдгару. – Ты не выпросишь прощения за это безумие.

– Найди мне что-то, чем можно писать, – грубо сказал Эдгар шурину. – И не суй нос в чужие дела. – Эдгар повернулся к Александру Пембертону. – Я просил его за меня извиняться? Да и делал он это всего лишь раз…

– Вы хотите что-то сказать? – тихо обратился Коннор к лорду Харли, закурив трубку. Взгляд его синих глаз был устремлен сквозь табачный дым на человека со злым лицом.

Эдгар, сидевший рядом, продолжал что-то бормотать и выворачивать карманы в поисках денег.

– Это не по правилам. Если вы хотите играть, Дивейн, подождите до конца этой игры.

– Кто-нибудь возражает против моего участия в игре? – спросил Коннор нескольких мужчин, все еще продолжавших игру.

– Никто не возражает, – заявил Тоби Форстер, улыбаясь. – Я выхожу из игры. – Он откинулся на спинку стула в предвкушении удовольствия, которое надеялся получить. Его друг Фрэнк Вернон, посмотрев на него, взглянул на свои карты, с грустью вздохнул и положил их на стол, тоже отказываясь от игры.

– Значит, мы играем втроем, – сказал Коннор Бенджамину Харли и, вынув сигару изо рта, осторожно положил ее на пепельницу. Он улыбнулся, но взгляд его оставался холодным. – Вперед, Бенджамин, не бойтесь, – мягко сказал он, одновременно наблюдая за Эдгаром, писавшим черными чернилами на белом листе бумаги закладную. Подписав документ росчерком пера, Эдгар откинулся назад. Коннор, не отрывая синих глаз от белого листа бумаги, лежавшего на столе, обратился с усмешкой к Харли: – Думаю, вашей приятельнице придется сегодня подождать…

– Я пошлю нарочного в Бель-Гарденс. Да, я твердо решила это сделать, – заявила Глория Мередит.

Рэйчел вздохнула. Сколько раз она уже слышала это!

– Посылай, мама. Чего же ты ждешь?

Прошло уже два дня, как стихла жесточайшая буря, длившаяся целый день и целую ночь, но Эдгар Мередит до сих пор так и не вернулся в Уиндраш. От него не было ни весточки. По какой причине он задерживался в Лондоне, было неизвестно. Рэйчел не сомневалась (и говорила об этом матери), что виною всему неустойчивая погода, не позволявшая путникам отправляться в дальнюю дорогу.

Но, честно говоря, Рэйчел все же чувствовала что-то неладное. Нет, она не опасалась за безопасность отца, но при этом знала, что, находясь длительное время в мужской компании, отец иногда позволял себе выпить лишнего… Графин или даже два хорошего бургундского вина или бренди. Впрочем, напивался он редко. Всего лишь раз или два Рэйчел видела отца в пьяном виде, и зрелище это было не из приятных. Она была потрясена тем, в кого может превратиться порядочный джентльмен под влиянием алкоголя.

Довольно! Рэйчел отогнала от себя мысли об отце. Сейчас надо думать только о предстоящей свадьбе Джун, и ни о чем больше. Она перевела взгляд на Мэри, служанку, вышивавшую разноцветными шелковыми нитками кайму на белоснежных льняных салфетках.

– Прекрасная работа, Мэри. Очень красиво, – сказала она, искренне восхищаясь тем, как искусно владела ниткой и иголкой эта простая девушка.

– Спасибо, мэм, – поблагодарила Мэри в ответ на похвалу и слегка покраснела, смутившись. Пальцы ее заработали еще проворнее.

Рэйчел поднялась, подошла к окну и посмотрела вдаль, на подъездную дорогу, усаженную по обеим сторонам каштанами. Дорога была пуста. Лишь Пип, сын кучера Ральфа, ровнял на ней граблями гравий. Рэйчел вздохнула и, повернувшись, взглянула на мать, занятую составлением списка необходимых продуктов на субботу и воскресенье.

– Говядину или телятину можно заменить молодым ягненком или гусем, – предложила Рэйчел матери.

– Твой отец теперь уже не так любит жирное мясо, как бывало когда-то. С возрастом вкусы меняются. О, я должна написать записку и немедленно отправить Ральфа на почту. Я чувствую, что твой отец заболел…

– Думаю, мама, тебе не нужно этого делать, – сказала Рэйчел, улыбаясь. Отпрянув от окна и приподняв подол юбки, она бросилась к двери. Распахнув ее, Рэйчел повернулась к удивленной матери: – Папа… вон там… на дороге…

– Что произошло? – прошептала Джун. В ее округлившихся карих глазах читалось волнение. – Что случилось с мамой?

– Думаю, ничего страшного. Мама просто ворчит из-за того, что отец так задержался. – Рэйчел попыталась засмеяться. Но смех ее прозвучал неубедительно. Она посмотрела на Сильвию. Даже младшая из сестер, которая до сих пор не задумывалась об отношениях в семье, была взволнована и подавлена.

Пронзительный крик потряс дом. Крик отчаяния. Джун тут же вскочила с кресла, подбежала к двери, но остановилась, встревожено взглянув на Рэйчел.

– Думаю, нам стоит пойти и посмотреть…

– Нет, – спокойно ответила Рэйчел. – Что бы там ни произошло, думаю, мы очень скоро обо всем узнаем. Пусть родители поговорят с глазу на глаз. Мы скоро обо всем узнаем, – мрачно повторила она.

Эдгар Мередит приехал в Уиндраш час назад.

Но Рэйчел, встретив отца на пороге, с трудом узнала его. Он, казалось, не мылся и не брился несколько дней. Однако его неопрятный внешний вид был ничто по сравнению с его внутренним состоянием. Он выглядел так, будто на его голову свалились все несчастья мира.

Холодно поздоровавшись со старшей дочерью, Эдгар медленно снял помятые пальто и шляпу.

– Вначале я поговорю с матерью, моя дорогая, – сказал он в ответ на вопросы Рэйчел. – С тобой я поговорю позже. У нас будет для этого время…

Рэйчел была в недоумении, но больше ни о чем не стала спрашивать. Отец с серым лицом, больше похожий на призрак, медленно, волоча ноги, прошел мимо дочери в дом. Рэйчел стало не по себе. Она поняла, что произошло нечто ужасное, непоправимое, что-то, что касалось ее больше, чем всех остальных. Даже больше, чем ее мать…

В последний раз Рэйчел видела отца пьяным шесть лет назад. Тогда же она слышала душераздирающие крики убитой горем матери, когда ей сообщили о смерти ее любимой дочери Изабель. Значит, решила Рэйчел, сейчас произошло нечто подобное, если мать находится в таком состоянии. Ей захотелось убежать в свою комнату и спрятать голову под подушку, как она делала это когда-то в детстве. Но сейчас ей уже не спрятаться. Это не поможет. Она должна узнать, какой удар приготовила ей судьба. Вздохнув, она и две ее сестры, бледные и притихшие, вышли из комнаты.

– Рэйчел, тебя, судя по всему, это нисколько не удивило. А мне казалось, ты будешь по-настоящему потрясена, – заявил Эдгар Мередит, нарушив молчание в комнате. – Я боялся, ты станешь ругать своего старого отца.

Рэйчел посмотрела на него холодными синими глазами. Слабая улыбка исчезла с его лица. Эдгар застыл от этого леденящего взгляда, потом прокашлялся и потер подбородок. Поднявшись с кресла, он начал мерить шагами комнату.

– Я сказал вашей матери, что это не катастрофа. И насколько я понимаю, мои благоразумные дочери согласны с обдуманным, взвешенным решением их отца. – Эдгар посмотрел на трех юных леди, присевших на стулья в богатой библиотеке особняка. Ни одна из дочерей не смотрела на отца, даже маленькая Сильвия. Она сидела, склонив голову, положив руки на колени и попеременно ударяя каблуками туфель по ножкам стула.

– Ради бога, Сильвия, прекрати! Мои нервы… – вдруг, не выдержав, закричала мать и тут же отвернулась к стене, скрывая красные, опухшие от слез глаза.

– Да, это не катастрофа, – повторил Эдгар. – Мы не бедны, мы не разорены. Нам просто необходимо пересмотреть наши планы. Гости, приглашенные на свадьбу и сейчас находящиеся в городе, ясно дали понять, что из-за поездки на несколько дней в Хартфордшир им не хотелось бы пропустить другие значительные события сезона. Так что они только обрадуются нашим переменившимся планам. К тому же бал у Уинтропов не совпадает с празднованием свадьбы Джун. В Бель-Гарденс можно прекрасно разместить любое количество именитых гостей. Кроме того, местоположение усадьбы удобно для всех…

– Значит, по-твоему, мы должны радоваться? – оборвала Рэйчел отца и резко поднялась со стула. – Объясни мне, отец… Да, объясни мне еще раз, что ты сделал, потому что я никак не могу взять в толк, почему любящий отец и верный, преданный муж мог поступить так… эгоистично, так глупо, так безответственно… Подвергнуть опасности…

– Как вы смеете, мисс, не повиноваться мне! – зарычал на дочь Эдгар. Услышав крик мужа, Глория схватилась руками за кресло, а Джун низко опустила голову, пряча блестящие от слез глаза. – Со своей собственностью я буду поступать так, как сочту нужным, как пожелаю и когда пожелаю, и не стану выслушивать мнение по этому поводу какой-то девчонки, у которой нет никакого права судить меня и мои поступки…

– У меня есть все права. Дом мой! Он мой со дня моего рождения! – закричала Рэйчел, не выдержав. – Ты проиграл то, что принадлежит мне по закону.

Эдгар ощетинился. Он подошел к дочери, расправил плечи и поднял подбородок.

– Нет, мисс… Дом мой! Он был моим, моим и останется. Вашим он станет только после моей смерти. А я, как видите, все еще дышу и буду продолжать дышать, несмотря на ваше желание поскорее загнать меня в гроб. – Эдгар увидел, как лицо старшей дочери пошло красными пятнами. – Повторяю еще раз, – продолжил он властным тоном, – если вы не поняли то, что я сказал вам. Со всем своим имуществом я буду поступать так, как сочту нужным. И мне не указ советы и претензии тех, кого я кормлю и кому даю кров. Я не потерплю укоров… и я не собираюсь оправдываться перед вами за то, что играю или пью. Я имею право на удовольствия…

Глория укоризненно посмотрела на мужа, но он притворился, что не заметил этого.

– О, папа… Ты сделал это нарочно… Ты так и не простил меня, да?

– Повторяю, мы не бедны. Мы не разорены. Обещаю вам, что вы никогда не окажетесь на улице, без средств к существованию. Если вы хотите, чтобы я продолжал защищать вас, прекратите эти разговоры! – Выпалив это, Эдгар вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

– Сильвия, хватит стучать! – закричала Глория на младшую дочь, продолжавшую ударять каблуками по ножкам стула.

Сильвия вскочила и выбежала из комнаты, сдерживая рыдания.

В комнате воцарилась тишина.

– Тебе, Рэйчел, не следовало говорить с отцом в подобном тоне, – сказала Глория, прокашлявшись. – Это невежливо с твоей стороны. Я не оправдываю отца, но мужчины всегда играли и будут играть в азартные игры, и всегда кто-то будет выигрывать, а кто-то проигрывать. С незапамятных времен на кон ставилась собственность: дома и имения. Собственность переходила из рук в руки. Да, твоему отцу в этот раз не повезло. Он поступил неразумно. Но он прав: это еще не конец света.

– Не повезло! – выкрикнула Рэйчел. Горькая усмешка скривила ее губы. – Ты действительно веришь, что все это имеет отношение к удаче и везению? – Злость переполняла ее. Разум помутился от отчаяния. Она никак не могла поверить в случившееся. Может быть, это все же ошибка? Может быть, шутка? Нет, все это было наяву. Рэйчел закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы выдержать это испытание. – Мне кажется, все это было заранее спланировано, и невезение тут ни при чем. Отец проиграл имение Уиндраш намеренно. Он хочет свести старые счеты и очистить свою совесть. А этот негодяй ирландец потворствовал ему. Он всему виной…

– Рэйчел! – оборвала ее мать. – Прекрати! Не желаю это больше слушать. Ты забываешься. Забываешь, с кем говоришь, и становишься вульгарной. Ты же слышала, что сказал отец. Лорд Дивейн выиграл честно. Есть свидетели. Твой дядя Чемберлен присутствовал при игре. А также мистер Пембертон. Ты ведь не сомневаешься в честности этих джентльменов? Отец сказал, что у него нет никаких оснований в чем-то обвинять лорда Дивейна.

Рэйчел усмехнулась.

– Да. Он не может обвинять лорда. Но я могу… Этот ирландец… этот ирландский майор одурачил меня, обвел вокруг пальца. На вечере у Пембертонов я поверила его намерению положить конец слухам относительно нашего прошлого. Но, как оказалось, он стремился к обратному результату. Мы стали всеобщим посмешищем. Майор отомстил нам… мне. Мой собственный отец позволил ему сделать это. Больше того… Мне кажется, несмотря на все случившееся, он продолжает любить этого ирландца. – Рэйчел смотрела на мать широко открытыми глазами. – Отец любит его больше, чем меня… свою плоть и кровь.

Глория, протянув руки к дочери, хотела обнять ее, но та увернулась.

– Думаю, – продолжила Рэйчел с усмешкой, – Дивейн, садясь играть с отцом, прекрасно знал, что у того нет денег и что пьяный он способен поставить на кон Уиндраш. Мама, ты говоришь, что во все времена имения выигрывались и проигрывались. Дивейну было известно, что это имение принадлежит мне по праву наследства. Он также знал, что потеря его станет для меня настоящей катастрофой. С тех пор как мы вернулись сюда из Лондона, ты, мама, несколько раз спрашивала меня, стали ли мы друзьями с лордом Дивейном. Я ничего тебе не отвечала. Теперь отвечу. Без сомнения, нет. Более того, я даже уверена, что мы станем с ним злейшими врагами.

 

Глава седьмая

– Пожалуйста, Рэйчел, не уходи. Не надо. Я действительно не имею ничего против свадьбы в Лондоне. Я уверена, что и Уильям не будет возражать. Гости…

– Меньше всего я думаю о гостях. Это должен быть твой день. Твой и Уильяма. Не смей говорить ему ни о каких изменениях. Вы поженитесь в Уиндраше, как и намечалось с самого начала. Я сохраню Уиндраш. Обещаю. Все будет хорошо. – Рэйчел улыбнулась и, приободряя Джун, коснулась ее рукой. – Не бойся. Я вступаю в сражение с ирландским узурпатором.

– Не говори так, Рэйчел! Ты ведь знаешь, родители рассердятся, если услышат, как ты отзываешься о лорде.

– Узурпатор, по-моему, самое подходящее слово для этого человека. А еще он вор, грабитель…

– Родители не должны это слышать, – Джун посмотрела на дверь. – Папа не сомневается в честности лорда. И мама согласна с ним.

– А что ей остается делать? – усмехнулась Рэйчел. – Наша бедная мама принадлежит к тем людям, которые считают, что замужняя женщина должна во всем соглашаться с мужем, подчиняться ему, пусть даже он и изувер. Мой тебе совет: если хочешь сохранить независимость, извлеки для себя урок из отношений между нашими родителями.

– Но, Рэйчел, неужели желание быть похожей на маму – это плохо? – неуверенно спросила Джун. – Быть преданной человеку, которого любишь. По-твоему, это глупость?

– Нет… – ответила Рэйчел, не желая серьезно вдаваться в проблемы замужества. – В любом случае Уильям другой человек. Он не похож на нашего отца. Он молод, и у него прогрессивные взгляды. У него, к примеру, нет предубеждений против женщин, которых недалекие люди презрительно называют «синими чулками». Я знаю, он поддерживает реформы Элизабет Фрай, касающиеся женщин-заключенных.

– Кажется, ты знаешь о моем женихе гораздо больше, чем я. Не припомню, чтобы мы разговаривали с ним на подобные темы.

– Потому что Уильям рядом с тобой совсем другой. Это влюбленный мужчина, у которого нет времени на подобные серьезные разговоры. Он восхищается тобой, обожает тебя. Ему хочется развлекать свою возлюбленную. Ты, моя дорогая, зажигаешь в нем страсть. Но когда ваш медовый месяц останется позади, то, я думаю, у вас будет время поговорить и о политике правительства, и о ценах на бекон. Уильям прекрасный человек. Он тобою дорожит. Тебе не будет с ним скучно. Мне он очень нравится. – Рэйчел вздохнула.

Джун улыбнулась.

– Ты ему тоже нравишься. Одно время я думала, что даже слишком…

– Перестань! – оборвала ее Рэйчел. – Я ему не пара! Я старше его на четыре года. Он просто благодарен мне. И неудивительно! Ведь это я познакомила его со своей сестрой-красавицей. В прошлом году весь месяц, пока мы были в Лондоне, тебя окружали поклонники. Целый батальон гвардейцев пытался затмить Уильяма.

– Но я видела только его одного, хотя должна признаться, что люблю военных, – со вздохом сказала Джун. – Я всегда любовалась Коннором в военной форме. Мне было всего лишь тринадцать, когда он ухаживал за тобой. И сейчас, мне кажется, я не обижу тебя, если признаюсь, что завидовала тебе, даже ревновала… Я мечтала, что в один прекрасный день… Коннор приедет в наш дом навестить тебя, но тебя дома не окажется. Дома вообще никого не будет, кроме меня. Я скажу ему, что ты скоро вернешься, а он улыбнется мне, немного помолчит, а потом спросит о моих занятиях и успехах… – Джун видела, что ее признание вызывает интерес у Рэйчел, хотя сестра слушала ее молча. – Однажды Коннор увидел, как я следила за ним с балкона поздно ночью в Бель-Гарденс, когда он ждал тебя, а ты так и не пришла.

– Ты никогда не рассказывала мне об этом, – Рэйчел посмотрела на Джун. – Я не знала, что ты следила за ним.

– Тогда, в тринадцать лет, я говорила себе, что, будь Коннор моим, я бы обязательно пришла к нему на свидание. Я бы не оставила его одного и не позволила никакой другой молодой леди соблазнить его. Но я была слишком наивна в то время. Я не понимала, что тебе все равно – соблазнит его другая леди или нет… Ведь ты не любила его по-настоящему, правда?

– Я не обманывала, не заставляла ждать меня. Я хотела, чтобы он понял, что я не готова… – Рэйчел на мгновение смолкла. – А что Коннор сказал, заметив, что ты следишь за ним? Попросил уйти? Дети никогда не интересовали его…

– О нет, он был добр ко мне, стал со мной говорить. Слава богу, что мама меня не увидела. Мне бы тогда несдобровать…

– Да уж, – прошептала Рэйчел.

– Я помню, как вы с Коннором ходили в оперу. Слушали «Волшебную флейту» Моцарта. После спектакля Коннор отдал мне свою программу и белую розу из петлицы своего костюма. Я помню, как великолепно он выглядел в тот вечер. Я до сих пор храню программу и засушенный цветок. Не знаю, почему я храню их столько времени… Шесть лет… Странно… Теперь вот я невеста, а не ты. Я влюблена… но храню воспоминания о другом мужчине. Я была уверена, что он тебе обо всем этом рассказывал.

– Нет, он никогда не говорил мне об этом, – тихо сказала Рэйчел. – Я ничего не знала. Что же, – Рэйчел вдруг засмеялась, – теперь мы узнали его с другой стороны. Теперь нам известно, что скрывается за его показным ирландским очарованием.

Услышав тон сестры, Джун захотелось разуверить ее.

– Но, Рэйчел, несмотря ни на что, Коннор тебя обожает. Я помню, как он смотрел на тебя. Я мечтала, что когда-нибудь и на меня кто-нибудь будет смотреть такими же влюбленными и восхищенными глазами…

– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что все эти взгляды – сплошной обман.

– Но я заметила, как он смотрел на тебя, когда вы вместе вошли в зал на музыкальном вечере у Пембертонов…

– Он справился со своей ролью, правда? – резко оборвала сестру Рэйчел. – Поддельные забота и внимание. А я даже не догадывалась, что все это прелюдия к задуманному реваншу. Как меня одурачили! Как я могла не понять, что он настоящий зверь, монстр! Клянусь, теперь меня ничто не остановит. Я начинаю сражение и верну то, что по праву принадлежит мне… нам. Ты выйдешь замуж здесь, в Хартфордшире. В этом нет сомнения. Нет сомнения и в том, что очень скоро я вернусь в Уиндраш!

Краем глаза Рэйчел поймала на себе взгляд отца, но не повернула головы в его сторону. Сев в дорожную карету, она намеренно отвела глаза, чтобы не видеть дом, который любила и за который решила сражаться.

Со времени разговора с отцом в библиотеке, состоявшегося в начале недели и перевернувшего привычную жизнь Рэйчел, отец и дочь держались на расстоянии друг от друга, пока случай не свел их лицом к лицу.

Вчера утром за завтраком Рэйчел объявила о своем намерении отправиться в Лондон с Норин Шонесси. По глазам родителей она поняла, что они не поверили причине, которой она объясняла свой столь срочный отъезд в город. Но ни отец, ни мать не стали ее останавливать. Да Рэйчел и не ожидала, что они попытаются это сделать. Ведь она уже совершенно самостоятельная женщина. Ей скоро исполнится двадцать шесть лет. В последние шесть лет она ежегодно навещала свою тетушку Флоранс в Йорке. И эта осень не станет исключением. Так что поездка в сопровождении одной лишь служанки была для Рэйчел вполне привычным делом.

Решив предпринять поездку в Лондон, Рэйчел тут же написала о своем намерении Люсинде. Она была уверена, что подруга обрадуется ее приезду.

Рэйчел не знала, чем объяснит подруге свой приезд в Лондон. Она не сомневалась, что в светских клубах и салонах уже широко обсуждается новость о том, что лорд Дивейн выиграл в карты загородное имение Мередитов. Впрочем, как совершенно справедливо утверждала мать Рэйчел, в этом не было ничего необычного. За игорным столом выигрывали и проигрывали целые состояния.

Рэйчел взглянула на большое окно, выходившее на подъездную дорожку, и увидела одинокую фигуру отца. Несколько дней назад она сама вот так же стояла в ожидании отца, вглядываясь в даль. Тогда она не могла даже предположить, что он принесет столь ужасное известие. Сейчас Рэйчел была уверена: отец прекрасно понимает, что она уезжает с намерением исправить совершенную им ошибку.

Около экипажа Норин прощалась со своей сестрой Мэри. Похлопав ее по спине, она слегка подтолкнула ее, и Мэри послушно побрела по гравию к дому. Пронзив хозяйку острым взглядом, Норин устроилась на сиденье напротив Рэйчел.

Карета резко сдвинулась с места, и Рэйчел инстинктивно повернула голову в сторону дома. Отец поднял руку на прощание, и Рэйчел невольно помахала ему в ответ, но улыбнуться не смогла. Это было выше ее сил. Вскоре карета уже ехала по каштановой аллее, и Рэйчел потеряла отца из виду.

Эдгар Мередит долго смотрел вслед карете, исчезнувшей в пышной зелени деревьев. Подняв голову, он прошептал:

– Удачи тебе, моя любовь.

– Я подожду.

– Думаю, это неразумно, мисс… Мередит, если я не ошибаюсь.

– Нет, не ошибаетесь.

– Мисс Мередит, я не знаю, сколько времени будет отсутствовать лорд Дивейн.

– Он должен вернуться сегодня?

– Да, сегодня. Но когда – я не знаю. Вчера, например, он отсутствовал с полудня до полуночи.

– Ничего, я подожду. Можно мне сесть вот здесь? – Рэйчел указала на стул с высокой спинкой, стоявший у стены. Честно говоря, перспектива длительного ожидания лорда была малоприятна. Но может быть, подумала Рэйчел, ей вовсе не придется долго ждать. Близилось время ужина, и лорд Дивейн мог появиться дома, чтобы поужинать перед тем, как отправиться развлекаться с друзьями.

Дворецкий лорда не выказывал оптимизма по поводу скорого возвращения своего хозяина, надеясь, что Рэйчел все же уйдет. Не допускать в дом нежелательных гостей – вот обязанность, с которой Джозеф Уолш, дворецкий, всегда старался справиться. По его мнению, эта женщина, ожидавшая сейчас лорда в вестибюле, должна быть благодарна ему за выдержку и терпимость.

Джозеф вот уже несколько лет состоял на службе у Коннора Флинта. Он сопровождал лорда повсюду и не раз бывал в Уолвертоне (огромном имении в Ирландии), но не мог припомнить, что когда-либо встречал эту даму среди друзей или знакомых своего хозяина. Он был уверен, что в этом доме она появилась впервые.

Только слепой мог не видеть, что дама была настоящей красавицей, и что к лорду ее привело какое-то неотложное дело. Она была хорошо одета, а манеры и речь говорили о ее благородном происхождении. Но Джозеф повидал немало таких красавиц, выдававших себя за леди, и хорошо знал, кто мог скрываться под изящной шляпкой с вуалью. За двадцать с лишним лет Джозефу пришлось поработать у нескольких благородных хозяев-холостяков, и он помнил случаи, когда на пороге хозяйского дома вдруг появлялись женщины, якобы ожидающие ребенка от его хозяина. Да, Джозефу были хорошо знакомы эти трюки. Поэтому он с особым вниманием рассматривал мисс Мередит, и в первую очередь ее талию.

Рэйчел с трудом выдерживала испытующий взгляд дворецкого. Видя, как у того раздуваются ноздри от недовольства, она решила, что дворецкого раздражает ее неопрятная внешность. Нет сомнения, женщины приводят себя в порядок, прежде чем появиться в этом доме. Рэйчел, конечно, понимала, что выглядит она сейчас не лучшим образом. Уставшая, в пыли после длительной и утомительной поездки.

Итак, она добралась туда, куда стремилась, забыв обо всем на свете. Но порыв ее оказался напрасным. Чем же объяснить ее странное поведение? Почему она сразу направилась в дом лорда Дивейна вместо того, чтобы заехать в Бель-Гарденс умыться и переодеться, а может, и вздремнуть перед началом атаки? Сидя в прихожей дома Дивейна, Рэйчел поняла, что битва не состоится из-за отсутствия противника. Так не лучше ли отступить и продумать свои действия так, чтобы одержать верную победу?

Молодой лакей, стоявший у входа, все еще держал дверь открытой, поглядывая на Рэйчел. Вероятно, он ожидал, что ее вот-вот попросят выйти. Но Рэйчел, вздернув подбородок, окинула его холодным взглядом и сжала губы. Ей вдруг захотелось, чтобы два этих лакея узнали, что когда-то она отказалась от предложения, сделанного ей их хозяином, которого они оберегали от назойливых дам, считая их недостойными его внимания.

Она приподняла подол платья и уверенной походкой направилась к стулу. Села и сняла шляпку, давая понять дворецкому, что уходить не собирается, а будет ждать лорда Дивейна столько, сколько понадобится.

Поправив золотистые локоны, Рэйчел с вызовом посмотрела на лакея у двери. Тот вопросительно взглянул на дворецкого. Дворецкий кивнул головой, давая знак закрыть массивную дверь.

– Его сиятельство ждет вас, мисс Мередит? – устало спросил Джозеф Уолш.

– Да, – тут же солгала Рэйчел. А может быть, так оно и есть на самом деле? – подумала она про себя.

Рэйчел взглянула на часы, стоявшие в прихожей. Без пяти минут восемь. Норин, наверное, сейчас распаковывает багаж. Узнав, что лорда Дивейна нет дома, и что ей придется ждать, Рэйчел велела Ральфу отправить экипаж в Бель-Гарденс. Держать слуг и экипаж у дома Дивейна не было смысла. Зачем слугам попусту тратить время? Норин может пока что разобрать чемоданы, а Ральф – присмотреть за лошадьми.

Слуги Рэйчел, видимо, решили, что у их хозяйки помутился разум. Это читалось в их глазах. В самом деле, разве могла женщина в здравом уме нанести визит в такой богатый дом, не приведя себя в порядок после длительного путешествия?

– Мэм, не лучше ли вам отдохнуть с дороги? – сказала ей Норин. – Завтра у вас будет время навестить друзей.

– Завтра, Норин, я навещу именно друзей, – ответила ей Рэйчел, глядя на элегантный фасад роскошного дома лорда Дивейна. А сегодня я должна увидеться с ним, подумала она про себя.

Ральф предложил заехать за ней через час, но Рэйчел отказалась, сообщив, что лорд Дивейн предоставит ей экипаж. Впрочем, в глубине души Рэйчел совсем не была в этом уверена. Да, в конце концов, она могла и нанять экипаж. Было еще не поздно, а вечера в это время года довольно светлые.

Рэйчел прислонила отяжелевшую голову к стене. Сквозь стекла входной двери она стала наблюдать, как на темно-синем бархате неба вспыхивают серебристые звезды. Время шло, и в очередной раз раздался бой массивных часов, отвлекший Рэйчел от тревожных размышлений. Пятнадцать минут одиннадцатого. Неужели прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как часы пробили десять? – удивилась Рэйчел. Время тянулось бесконечно долго.

В прихожей было пустынно и одиноко. Лишь дворецкий ежечасно подходил к входной двери и безо всякой на то надобности проверял, закрыта ли она. В половине девятого он молча угостил Рэйчел лимонадом и печеньем с корицей, а час спустя, также не сказав ни слова, убрал пустую тарелку и стакан.

Оставшись наедине со своими мыслями, Рэйчел все больше и больше убеждалась в том, что поступила опрометчиво и необдуманно, приехав в этот дом. Едва ли ей следовало оставаться здесь, настаивая на встрече с лордом Дивейном.

Шесть лет назад, когда она была помолвлена с Коннором Флинтом, их положение в обществе было почти одинаковым. Несомненно, Коннор был тогда завидным женихом. Да и Рэйчел могла составить счастье любого молодого человека: молода, красива, состоятельна.

Теперь, увы, молодость ее отцвела, думала Рэйчел, а большая часть ее наследства проиграна отцом в карты. Между нею и Коннором пролегла пропасть. Гордость ее была уязвлена. Она вспомнила, с каким раболепием относились к ее нынешнему противнику все присутствовавшие на музыкальном вечере у Пембертонов. Всем хотелось продемонстрировать ему свою любовь. Да, несомненно, Коннор к тридцати годам еще больше укрепил свое положение в обществе. Он принимал именитых людей в своем лондонском доме, и его слуги (что было вполне естественно) зорко следили за тем, чтобы непрошеные гости не переступали его порог.

Время шло. Становилось ясно, что хозяин дома не придет к ужину, и дворецкий был вправе попросить Рэйчел удалиться. Но он этого не сделал.

Желание покинуть дом лорда Дивейна возрастало у Рэйчел с каждой минутой. Оставаться не было никакого смысла, но и уходить теперь нельзя. Ведь лорду Дивейну будет доложено со всеми подробностями о ее дерзком вторжении в его дом.

Да, она вела себя как неразумный ребенок, ворвавшись в дом подобно урагану, надеясь поразить лорда Дивейна безразличным отношением к своему внешнему виду, ведь перед таким мужчиной, как он, вовсе не обязательно появляться в чистом платье. Она потеряла более двух часов, которые могла бы провести с гораздо большей пользой. Рэйчел зевнула и прикрыла глаза. Хорошо бы принять ванну, поужинать и… лечь спать. Как ей этого хотелось! Забыться на несколько часов…

Шепот нарушил сладкий сон Рэйчел. Она повернула голову, надеясь, что сон продолжится. Ей хотелось вновь оказаться с Изабель, болтать с ней смеяться… Изабель протянула к сестре руки… и Рэйчел почувствовала нежное прикосновение к щеке. Изабель удалялась от нее. Очертания ее лица таяли в тумане, угасал блеск ее длинных волос… Рэйчел умоляла ее не уходить, но напрасно… Ей хотелось обнять сестру… Но что это?! Рэйчел резко выпрямилась, прижавшись к спинке стула. Она увидела наклонившегося к ней мужчину, а за ним с трудом различила размытые силуэты еще двух мужчин. Ее охватило смятение. Она была испугана, смущена и удивлена одновременно.

Поняв, что перед ней лорд Дивейн, Рэйчел в отчаянии посмотрела на двух других мужчин, заставших ее спящей. Пожилой небольшого роста дворецкий беседовал с высоким светловолосым мужчиной. Джейсон Дэвенпорт – вот кто еще смотрел на Рэйчел. Причем очень внимательно. В панике она попыталась встать. Но ноги затекли от слишком долгого сидения на стуле, и Рэйчел пришлось взяться за его спинку, чтобы подняться.

Коннор помог ей распрямиться, поддерживая ее крепкой рукой.

– Рэйчел, пора ехать домой. – Она ясно слышала мягкий ирландский акцент.

– Который час? – вот все, что она смогла произнести.

– Половина второго.

– Половина второго? – переспросила Рэйчел. – Как поздно вы пришли… – недовольно добавила она, тяжело вздохнув.

– Знаю… Извините… – сказал Коннор бархатным голосом, который вполне мог бы снова убаюкать Рэйчел.

Не говоря больше ни слова, Коннор привлек Рэйчел к себе. Рукой обхватил за плечи и повел к входной двери. Дворецкий шел впереди. Оказавшись на улице, Коннор поднял Рэйчел на руки и понес вниз по ступеням к экипажу.

Дальнейшее показалось Рэйчел совершенно естественным. Вновь засыпая под мягкое покачивание экипажа, Рэйчел склонила голову на грудь сидевшего рядом Коннора, чья рука все еще лежала у нее на плече.

 

Глава восьмая

– Налить чаю, мисс Рэйчел?

– Нет… Я справлюсь сама. Ты мне больше не нужна, Норин, спасибо. Можешь идти.

Норин Шонесси посмотрела на хозяйку, потом бросила дерзкий взгляд из-под рыжих ресниц на высокого джентльмена, стоявшего у камина, затем, с почтением поклонившись, вышла из комнаты.

Рэйчел посмотрела служанке вслед. Несомненно, подумала она, Норин попала под обаяние Коннора. По всему было видно, что он ей понравился. Неодобрительно скривив полные губы, она быстро подошла к подносу с чайными принадлежностями, который Норин поставила на стол.

– Спасибо, что не отказали в моей просьбе и пришли, сэр… милорд, – поправила себя Рэйчел, обращаясь к Коннору. – Прежде всего, я должна извиниться за то, что попросила вас прийти в столь ранний час. Но мне показалось разумным, соблюдая приличия, обсудить возникшую проблему с глазу на глаз как можно скорее… – И снова ее пухлые, красиво очерченные губы искривились. Вступление явно не удалось! – с сожалением подумала Рэйчел. Но ей было необходимо поддерживать тот уровень относительного безразличия в отношениях с этим мужчиной, который установился между ними на вечере у Пембертонов. Впереди достаточно времени, рассуждала Рэйчел, чтобы Коннор понял, сколь враждебно она к нему относится. Сейчас необходимо сдержать свои чувства и эмоции и подготовить почву для исполнения задуманного. Рэйчел была готова на все, только бы не омрачить Джун счастливый день ее свадьбы в Уиндраше. С не меньшим упорством она намерена добиваться сохранения имения, принадлежащего ей по праву наследства. Медленно, но верно она будет приближаться к своей цели.

Взгляд Рэйчел скользнул по лицу Коннора. Его внешность не могла не волновать! Его наряд отличался невероятной элегантностью: темно-синий фрак с позолоченными пуговицами, бриджи, плотно облегающие крепкие ноги, белоснежная рубашка и такой же белоснежный, безупречно завязанный галстук, до блеска начищенные сапоги (видно, слуга трудился над ними не один час). Слабый солнечный луч, проникший в комнату сквозь кружевную штору, коснулся черных как смоль волос Коннора. Странно, но прежде Рэйчел не обращала внимания на то, что Коннор носит давно уже не модные длинные прямые волосы и никогда не завивает их. Да, ничего не скажешь, он хорош собой! Выглядит прекрасно! Ну и что?! – вздохнув, подумала Рэйчел. Коннор всегда был привлекательным, и сейчас не стоило придавать этому особое значение.

Рэйчел видела, что из-под тяжелых век Коннор смотрит на нее удивительными необыкновенно синими глазами. С первого взгляда манеры лорда Дивейна могли показаться несколько вялыми и томными. Но Рэйчел не могла не заметить, что Коннор начеку. И причиной его настороженности было приглашение Рэйчел посетить ее в Бель-Гарденс в одиннадцать часов утра – час слишком ранний для светской особы, которая в это время еще нежится в постели и уж тем более не выходит из дома. И, тем не менее, лорд Дивейн стоял перед Рэйчел. Он приехал вовремя, не опоздав ни на минуту. Его свежий, безупречный вид, по всей вероятности, стоил ему немалых усилий.

Впрочем, сама она сегодня тоже позаботилась о своей внешности. Ей хотелось забыть вчерашний вечер, когда она предстала абсолютной неряхой перед лордом Дивейном в его собственном доме.

Сегодня преимущество должно быть на ее стороне. Коннор должен был увидеть элегантную зрелую женщину, а не неопрятного подростка, каким она могла показаться ему вчера вечером.

Ее муслиновое платье с узором в виде веточек плотно облегало стройную фигуру. Многочисленные оборки украшали грудь. Юбка, слегка расширявшаяся книзу, подчеркивала красивые линии бедер. Лицо Рэйчел было бледным от усталости, тем не менее, она отказалась от румян. Рэйчел знала, что бледность, как ни странно, ей к лицу. К лицу были и темные тени под глазами, подчеркивавшие красоту ее синих глаз. Рэйчел постаралась выглядеть неким эфирным, слабым существом, нуждающимся в защите и заботе сильного мужчины. Ей и сегодня захотелось ощутить на себе заботу Коннора, каковой он (совершенно неожиданно) окружил ее вчера вечером. Хотя, честно говоря, в его вчерашнем поведении не было ничего удивительного. Ведь только бессердечный и равнодушный человек мог остаться безучастным к страданиям обиженной девушки, какой она, по всей видимости, казалась ему вчера. Итак, решила Рэйчел, нет худа без добра. Случившееся вчера – возможно, случайность. Но ей следует воспользоваться этой случайностью.

Рэйчел вспомнила, как нелегко ей было выбрать теперешний наряд из кучи платьев, которые она в досаде разбросала на кровати. Было без пяти минут одиннадцать, экипаж Коннора уже подъехал к дому, когда она в панике еще застегивала платье. Норин, суетясь вокруг хозяйки, пыталась завить ее волосы щипцами и уложить в прическу. Но игра стоила свеч. Все эти неистовые приготовления к встрече с Коннором не должны были пропасть даром. Рэйчел хватило ума понять: бесстрастие ее бывшего и обманутого ею жениха может быть поколеблено ее женским очарованием. И она была серьезно намерена воспользоваться этим средством (другого у нее не было), чтобы подчинить себе этого мужчину. Рэйчел надеялась очаровать Коннора и вынудить его пойти на уступки. Не надо забывать, что когда-то они чуть было не стали мужем и женой…

Взглянув на чашки и блюдца, Рэйчел вдруг поняла, что слишком увлеклась своими мыслями и забыла о чае, которым собиралась потчевать своего гостя. Она налила чай в чашку. Вспомнив, о чем перед тем говорила, Рэйчел торопливо продолжила тихим голосом:

– Я подумала, что мы оба только выиграем оттого, что встретимся рано утром. И вам, и мне будет лучше, если никто из наших знакомых не увидит ваш экипаж около моего дома. Мне бы не хотелось подавать людям еще один повод для сплетен.

– Я понимаю…

– Да, я так и думала, что вы поймете… Сливки? Сахар?

– Да, спасибо.

Рэйчел старалась быть радушной и гостеприимной хозяйкой. Добавив в чай сливки, она понесла чашку Коннору, но, сделав всего несколько шагов, увидела, что чай из переполненной чашки льется через край на блюдце.

– Какая я неловкая! Извините. Я налью чай в другую чашку…

– Не стоит беспокоиться…

– Нет, нет, никакого беспокойства, – упрямо сказала Рэйчел. – Я налью свежего чая. В чайнике его много. – Она пошла назад к столу, держа чашку перед собой, будто боялась опрокинуть ее и разлить оставшийся в ней чай. Почему она не доверила Норин исполнение всей этой чайной церемонии? – молча упрекала себя Рэйчел.

Несмотря на то, что взгляд Рэйчел был сосредоточен на тонкой фарфоровой чашке с цветным орнаментом, она краем глаза увидела, как Коннор отошел от камина. Рэйчел ускорила шаг.

Чашка покачнулась в ее дрогнувшей руке, но в эту секунду Коннор крепкими пальцами обхватил запястье Рэйчел, взял чашку из ее руки и быстро поставил на стол. Затем он достал из кармана платок и вытер им мокрую от чая руку Рэйчел. Через несколько мгновений платок вновь был в кармане, но Коннор все еще продолжал держать Рэйчел за руку, а она никак не могла оторвать глаз от его пальцев у нее на запястье. Близость Коннора, его легкое прикосновение, несомненно, напомнили ей о вчерашнем вечере. На бледных щеках Рэйчел появился слабый румянец, когда она вспомнила, как сидела, не стыдясь, прижавшись к Коннору, в его экипаже, когда он провожал ее домой. По дороге в Бель-Гарденс они почти не разговаривали, лишь обменялись несколькими фразами, из которых Коннору стало известно, что она остановилась в Бель-Гарденс, и в Лондон ее сопровождали только слуги…

Рэйчел отдавала себе отчет в том, что вчера вечером она возмутительно вела себя в доме Коннора. Усевшись без приглашения на стул в его прихожей, она уснула так крепко, что Коннор был вынужден будить ее, чтобы отправить домой. Рэйчел отлично помнила, что уже готова была покинуть дом лорда Дивейна, когда вдруг подумала об Изабель. (В минуты огорчения или волнения она часто вспоминала сестру.) Веки ее отяжелели, на сердце тоже было тяжело… Ей захотелось повидаться с сестрой, поговорить с ней… Хотя бы немного…

Одному Богу было известно, что мог подумать о Рэйчел сводный брат Коннора, увидев ее вчера в таком состоянии. Впрочем, она наверняка знала, о чем он подумал. Джейсон никогда не любил ее. Когда ей было девятнадцать, он считал ее пустой, легкомысленной девчонкой, готовой пофлиртовать с красивым мужчиной. Сейчас же он, вероятно, считал ее уже старой девой, стремящейся привлечь к себе внимание благородного и добропорядочного холостяка и отвлечь его от других достойных его женщин. Примерно такого же мнения о Рэйчел была и миссис Пембертон. Оба они полагали, что она стремится изо всех сил понравиться Коннору Флинту и не побрезгует ничем, чтобы достичь своей цели. Да, в чем-то они, пожалуй, правы, но не во всем…

– Спасибо, что проводили меня домой вчера вечером, – вдруг сказала Рэйчел. – Я должна извиниться за свое вчерашнее непристойное поведение. Должна объяснить…

– Извините, что вчера вам пришлось так долго ждать меня, и что в мое отсутствие вам не оказали должного гостеприимства. Я обязательно поговорю об этом с Джозефом.

– Джозефом? Вашим дворецким? О, нет… Его не стоит ругать, – запротестовала Рэйчел. – Должна признаться, что я вела себя самонадеянно, даже дерзко. Удивительно, что он вообще пустил меня на порог вашего дома. Он угостил меня лимонадом и печеньем. Честно говоря, я не собиралась ждать вас долго. Я надеялась, что вы вернетесь домой к ужину. Словом, я сама во всем виновата. Глупо было ждать вас столько времени и, в конце концов, заснуть… Вы ведь не знали о моем приезде, поэтому не стоит винить себя за поздний приход.

– Вы правы. Я не стану ругать Джозефа, – протяжно, мягким голосом сказал Коннор. – Более того, мне даже кажется вполне справедливым, что вам пришлось провести вечер в ожидании моего возвращения домой. Я хорошо помню, как мне, уже будучи помолвленным с вами, приходилось подолгу ждать вас вот в этой самой комнате.

Рэйчел сглотнула и попыталась высвободить запястье из плена крепких пальцев Коннора. Ей следовало бы знать, подумала она, что у этого мужчины хорошая память.

– Почему, Рэйчел, вы так часто заставляли меня ждать вас?

– А почему вы так часто мирились с этим, майор Флинт? – с раздражением ответила Рэйчел вопросом на вопрос. Откинув назад золотистые волосы, она бросила на Коннора ледяной взгляд. В глазах Коннора промелькнула искра удовлетворения, а губ коснулась едва уловимая улыбка.

Судя по всему, решила Рэйчел, ему хотелось, чтобы она признала его право на реванш, признала, что у него есть для этого все основания. Как бы не так! У нее тоже хорошая память! И она не собирается плясать под его дудку. Тон будет задавать она, а Коннор будет плясать под ее дудку… Как это было всегда!

– Вчера ваши слуги с подозрением смотрели на меня, не желая впускать в дом. Ничего удивительного! Женщина в грязном платье на пороге вашего дома – явление невиданное… – заметила Рэйчел с поразительной откровенностью и резким движением высвободила руку, которую крепко держал Коннор. Подойдя к вазе с желтыми розами, стоявшей в середине стола, Рэйчел поправила высокие стебли цветов и собрала со стола опавшие лепестки.

Слова ее остались без ответа, но, проходя по ковру с зажатыми в руке благоухающими лепестками, Рэйчел почувствовала на себе пылающий взгляд Коннора.

– Вчера вы, наверно, заметили дорожную грязь на моем платье и растрепанные волосы, – сказала она, взмахнув свободной рукой и слегка коснувшись аккуратно уложенной сегодня прически.

Предстояло как можно скорее обсудить по существу волнующую ее проблему с лордом Дивейном, так, чтобы ни один человек не увидел экипаж лорда у ворот ее дома. Иначе сплетен не избежать. Если станет известно, что, находясь в Лондоне одна, она, Рэйчел, встречалась с лордом Дивейном, то разразится настоящий скандал. Необходимо вести себя очень осмотрительно, чтобы никоим образом не запятнать доброе имя своей сестры Джун и не расстроить ее свадьбу.

– Мне очень жаль, – сказала Рэйчел, – что пришлось потревожить вас сегодня утром. Я понимаю, что у вас было слишком мало времени для отдыха после того, как вчера поздно ночью вы проводили меня домой. Я бы не посмела тревожить вас так рано, если бы дело не было столь безотлагательным, и если бы не возникла необходимость срочно поговорить с вами. Разумеется, в столь ранний час вам было бы приятнее находиться в постели…

Коннор неожиданно засмеялся, и смех этот заставил Рэйчел похолодеть.

– Я не имею ничего против того, что мне пришлось так рано сегодня проснуться, Рэйчел, но вы правы, я бы предпочел быть сейчас в постели… – сказал он и с усмешкой посмотрел на Рэйчел, швырнувшую на стол пригоршню измятых лепестков. Их аромат в ту же минуту наполнил комнату. Рэйчел, явно нервничая, взяла чашку, налила в нее чай и тут же отпила глоток.

Коннор вновь подошел к камину и встал, облокотившись на него. Он молил Бога, чтобы Рэйчел не заметила возбуждения, вызванного ею, которое ему с трудом удавалось скрывать. Он также надеялся, что сможет скрыть и свою невежливость по отношению к ней. Но нет, не получится. Почему он говорит с ней как с куртизанкой? – спрашивал себя Коннор, раздраженно барабаня пальцами по выкрашенному белой краской дереву. Верно, потому, что видел в этой женщине любовницу. Да, Рэйчел была благородного происхождения и, вероятно, все еще оставалась целомудренной, но несколько лет тому назад она дала ему все основания относиться к ней с презрением, даже с отвращением. Однако с тех пор, как она сбежала из-под венца, прошло уже шесть лет, и никакого презрения он к ней не чувствовал. Хотя неудивительно, что вчера его слуги приняли ее за одну из бывших любовниц хозяина, которая осмелилась появиться на пороге его дома и бесстыдно заявлять о своих претензиях…

Коннор был уверен, что знал, чего хотела от него Рэйчел. Он ожидал ее визита, но не ожидал такого напора с ее стороны. Он недооценил смелость и дерзость этой женщины. Но едва ли ей известно все, что произошло между ним и Эдгаром Мередитом. Несомненной удачей для Коннора было то, что он выиграл в карты у отца Рэйчел. В его руках оказалось прекрасное имение Эдгара, а теперь еще может оказаться и его дочь… Коннор задумался. Ему не терпелось знать, как далеко сможет зайти Рэйчел в своем желании получить то, что она хочет. И как далеко он позволит ей зайти… прежде чем позволит уйти…

Коннор заскрежетал зубами. У него была любовница. Искусная, чувственная, терпеливая, не жалевшая сил, чтобы доставить ему удовольствие. К сожалению, временами он недооценивал ее. Жаль, что Марии приходится с трудом отвоевывать себе место в его жизни, подумал Коннор и поймал себя на том, что нервно постукивает побелевшими пальцами по стене.

А вот Рэйчел… Кровь Коннора закипала мгновенно, стоило ему лишь увидеть эту холодную блондинку, И никаких усилий с ее стороны не требовалось. Но почему это удивляет его? Почему волнует? Ведь он и прежде реагировал на эту женщину подобным образом. Рэйчел всегда обращалась с ним как с любимой собакой. Она была уверена, что приручила его…

В девятнадцать лет Рэйчел Мередит была ветрена, капризна, раздражительна, обидчива и могла привести в ярость кого угодно. В то же самое время она была красива, привлекательна и необыкновенно сексуальна. И Коннор оценил все эти достоинства юной девушки. Он понял, что ему улыбнулось счастье. О такой эротичной женщине можно было только мечтать. В свои двадцать четыре года Коннор был готов пойти на любые жертвы, потратить все свое состояние и даже залезть в долги, лишь бы горячая, страстная Рэйчел была рядом с ним и позволяла ему любить ее. В моменты, когда разум брал верх над вожделением и пылкостью, Коннор понимал, что любит эту женщину. И дело было вовсе не в пленительной красоте ее тела, не в ее природных талантах и уж тем более не в ее приданом. Коннор просто любил эту женщину. Рэйчел!.. Боже, как же глуп он был тогда! Как одурманен! Но нет, теперь он не позволит поймать себя на эту удочку. Подобное никогда не повторится.

В тот памятный год (шесть лет назад) из большого числа невест Коннор выбрал Рэйчел. Было объявлено об их помолвке, и вскоре должна была состояться свадьба. Как нельзя кстати оказалось его продвижение по военной службе – чин гвардейского капитана он сменил на чин майора гусарского полка. Коннор был рад этому. Он понимал, что от его положения в обществе зависит и положение в обществе его жены. Коннор очень надеялся, что Рэйчел, будучи помолвленной с ним, изменится. Не сомневаясь, что Рэйчел очень скоро станет его женой, он был готов терпеть ее капризный характер и ее ребячество. Довольно большой опыт в отношениях с женщинами подсказывал ему, что Рэйчел повзрослеет сразу же после их первой брачной ночи…

Но следует признать, он никогда не знал Рэйчел по-настоящему. Оказалось, что она мастерски вела домашнее хозяйство Мередитов. Подтверждением тому был безупречный порядок в их делах и счетах. Но теперь от чувственной пылкости, воодушевлявшей девятнадцатилетнюю Рэйчел, не осталось и следа. Она из вежливости пробормотала несколько неловких фраз, отпрянула от Коннора, когда он коснулся ее, потому что он явно не вызывал в ней никаких нежных чувств, да к тому же напугал ее, ведя себя как неопытный юноша. Ему следовало бы завладеть Рэйчел, когда у него было на это больше прав и возможностей…

Вчера, забыв о благоразумии, Рэйчел позволила ему успокоить ее и проводить домой. Но сегодня (судя по тому, как строго она держала себя с ним) Рэйчел вновь обрела рассудительность и, видимо, дала себе слово никогда больше не проявлять слабость в его присутствии. Коннор, видя ее искреннее страдание, понимал, что подал ей лишний повод ненавидеть его. Смерть сестры Изабель бесконечно опечалила Рэйчел, и ему, вероятно, не следовало тогда вмешиваться в ее сугубо личное дело, не следовало теребить ее душу. Но он, тем не менее, был рад, что оказался рядом с нею в трудную для нее минуту. Нет, конечно, он не помог ее горю, но был доволен, что смог облегчить ей душевную боль. И вот теперь круг замкнулся. Она пригласила его к себе в дом. Интересно, язвительно подумал Коннор, уж не хочет ли она отдать ему должок… Ведь он был уверен, что Рэйчел намеревалась попросить его о чем-то. Но о чем?..

– Я скажу вам, что привело меня вчера в ваш дом и почему я, забыв о приличии, настаивала на встрече с вами, – резко заявила Рэйчел, ставя чашку с блюдцем на полированный стол.

– Стоит ли волноваться по этому поводу? – оборвал ее Коннор довольно грубо. – Надо ли притворяться и делать вид, будто я не знаю, почему вы вернулись в Лондон и срочно захотели поговорить со мной? Ведь не прошло и двух недель со дня вашего отъезда из города, и я хорошо помню ваше безразличие ко мне. Вы даже не замечали моего существования. Смею думать, что вас привело в Лондон известие о том, что я выиграл в карты у вашего отца принадлежащее вам наследство.

Вот оно! Коннор произнес это! Рэйчел похолодела. Будто что-то бесшумно взорвалось рядом. Что же… Предмет их разговора больше не был секретом. Коннор сам раскрыл его.

– Думаю, вы ошибаетесь, говоря о моем к вам безразличии, – сказала Рэйчел. – Но если вам все же показалось, что я уделяла вам недостаточно внимания, то боюсь, сэр, в этом нет моей вины… Это вы захотели, чтобы мы с вами вели себя на вечере у Пембертонов так, будто между нами ничего не произошло. – Рэйчел слегка улыбнулась. – И вы поступили совершенно правильно. Это была очень разумная идея. Нам с вами удалось избежать злых сплетен. По-моему, мы вели себя очень пристойно. Неужели вы недовольны?

Коннор улыбнулся, продолжая нервно стучать пальцами по дереву.

– Неужели вы недовольны? – повторил он тихим голосом, с мягким ирландским акцентом. – Откуда я помню эту знакомую фразу? Произнося ее, моя дорогая, вам следует находиться рядом со мной и смотреть на меня, делая вид, будто вам совершенно небезразлично, что я отвечу.

Рэйчел почувствовала, что готова разрыдаться от злости. Глаза ее были полны слез. Коннор, видимо, был готов делать все, чтобы вызвать ее неприятие.

– Честно говоря, я вернулась в город, чтобы помочь своей подруге Люсинде Сандерс, которая ждет прибавления в семействе. Так что, пожалуйста, не думайте, что сюда меня привели только несчастья моего отца. Но вы затронули этот вопрос… Не скрою, да, мне бы хотелось поговорить об этом. Мне бы хотелось обсудить с вами возможность аренды на короткий период времени имения Уиндраш, которое является моей собственностью, с тем, чтобы Джун смогла отпраздновать там свою свадьбу.

– Имение теперь мое.

– Не буду с вами спорить. Но я хотела бы арендовать его на весь следующий месяц, на время подготовки и празднования свадьбы моей сестры.

Коннор медленно повернулся и посмотрел на Рэйчел из-под длинных черных ресниц. Она усилием воли заставила себя спокойно встретить его взгляд и даже попыталась улыбнуться.

– Зачем вам это поместье? – спросила она. – Ведь у вас в Лондоне есть дом Мейфэр. Сейчас пик сезона и вся аристократия находится здесь, в городе. В загородных поместьях почти никого нет. Уверена, что ваши друзья и знакомые будут в Лондоне…

– Откуда вам знать, кто мои друзья и знакомые?

– Извините. Я вовсе не хотела показаться самонадеянной. Я всего лишь прошу вас…

– Именно так. Просите. Повторяю вам еще раз, Рэйчел: если хотите добиться успеха, вам следует подойти ко мне ближе. – Коннор говорил сладчайшим голосом. Цвет его глаз был сродни синеве летнего безоблачного неба. На губах усмешка.

Рэйчел, пожав плечом, шагнула вперед, навстречу Коннору. Подходя к нему, она надеялась, что он не заметит, как она скрежещет зубами, и что пальцы рук у нее за спиной сжаты в кулаки. Остановившись перед Коннором, Рэйчел выпрямила спину и подняла голову.

– Я подошла к вам, сэр. Не могла предположить, что с возрастом у вас притупятся зрение и слух. Так вот, слушайте меня внимательно, – сказала она холодно, чеканя каждое слово и сдерживая себя от грубости в адрес этого мужчины. – Я готова заплатить вам за аренду моей… вашей собственности. На мой взгляд, это хорошая финансовая сделка. Я предлагаю вам сто фунтов и готова это обсудить…

– Я хочу тысячу.

Рэйчел в ужасе широко раскрыла синие глаза.

– Тысячу?

– Да. Никаких других предложений я не приму. Либо соглашайтесь, либо оставьте свою затею.

– Но вы ведь знаете, что у меня нет таких денег…

– Значит, мисс Мередит, мы зря тратим время. Если вам больше нечем соблазнить мужчину, у которого отсутствует мораль…

– Не нахожу в этом ничего смешного… – выдавила из себя Рэйчел сквозь зубы. – Вы намерены испортить свадьбу моей сестры. Как вы смеете! Мы готовились к ней целых восемь месяцев. Мой отец, соблюдая все приличия, счел необходимым пригласить вас на свадебную церемонию, а вы в ответ на это готовы все разрушить… Вы жадны и мстительны… Но вам не нужны мои деньги. Вы хотите лишь отомстить мне! Вы ненавидите меня. При чем же здесь моя сестра? Зачем заставлять ее страдать? А ведь она, глупышка, когда-то любила вас, была вами ослеплена. Вы позволили себе играть в карты с мужчиной, который был слишком пьян. Человек, играющий на большие ставки с очень молодыми и неопытными или очень пьяными людьми, может вызывать лишь отвращение. И все же вы позволили себе это! Да, мой бедный отец говорит, что все правила были соблюдены, никто их не нарушал… Но мне на это наплевать! Вы обманщик! Негодяй! Скряга! Ваше место в аду!

– Так мужчину не соблазнить, Рэйчел. Думаю, вам стоит изобрести что-нибудь получше, – тихо произнес Коннор, увидев, как на ресницах Рэйчел сверкнули слезы.

Охваченная злостью, Рэйчел бросилась на Коннора и замахнулась на него кулаками, готовая ударить. Но когда руки ее коснулись его шеи, она вдруг замерла, будто не зная, что делать дальше. Может быть, ей следует крепко поцеловать Коннора? Ведь он явно вызывал ее на это. А может, лучше схватить его за горло и лишить жизни? Продолжая дрожать от злости и пережитого унижения, Рэйчел тем не менее, крепко обхватив Коннора за шею, чувствовала себя очень уютно. Подобное чувство она испытала и вчера в экипаже, сидя рядом с этим сильным мужчиной.

Коннор тем временем разжал кольцо ее рук и неожиданно оттолкнул Рэйчел от себя. Она тут же опустила голову, стараясь спрятать глаза, полные слез.

– Рэйчел, что ты себе позволяешь? И почему ты так часто вела себя подобным образом? Скажи мне… – Коннор явно ее провоцировал.

Рэйчел подняла голову.

– Потому что ты этого заслуживаешь… Потому что я презираю тебя… Я ненавижу тебя… Ненавижу твои прикосновения ко мне… Ненавижу твои поцелуи… Ты вызываешь во мне отвращение. – Она хотела отвернуться от Коннора, но было уже слишком поздно. Губы Рэйчел в мгновение ока оказались в плену губ Коннора. Она попыталась вырваться из его рук, но напрасно. Коннор привлек ее к себе, крепко удерживая одной рукой обе руки Рэйчел. Свободной рукой он слегка коснулся ее спины и потом еще крепче прижал Рэйчел к себе. Не почувствовать его возбуждения Рэйчел не могла. Оно было слишком явным. От волнения у Рэйчел перехватило дыхание, но она лишь подалась вперед, прижимаясь к Коннору всем телом. Пальцы его, нежно лаская бархатную шею Рэйчел, скользнули вниз и через секунду уже коснулись ее набухшего соска. Рэйчел со стоном блаженства выгнула спину, желая еще более страстных, обжигающих ласк Коннора.

Губы Рэйчел уже болели от поцелуя, которым она никак не могла насытиться. Но вдруг она почувствовала, как Коннор коснулся языком ее уха.

– Так ты говоришь, что ненавидишь мои ласки? Что я вызываю у тебя отвращение? – прошептал он ей на ухо. – Повтори это сейчас, а потом вернемся к разговору о твоем имении. Я хочу, чтобы ты снова попросила его у меня.

Нижняя губа Рэйчел словно застыла от холода. Голова ее упала на плечо Коннора.

– Ты настоящий дьявол.

– Я мстительный человек. – Коннор нежно одним пальцем приподнял голову Рэйчел и пристально посмотрел в ее темно-синие глаза, после чего взгляд его упал на ее грудь, еще не остывшую после его ласк. – А ты горячая штучка! Хоть куда! Распутница, какой я всегда тебя считал! Жаль, что я уже не так молод, чтобы заниматься любовью с женщинами при первой же возможности, не задумываясь, где и как это произойдет. Иначе, я бы не отказал себе в удовольствии испытать на себе твою любовь…

Коннор ловко увернулся от удара кулачка Рэйчел, и он пришелся на каминную полку, сметя на пол стоявшие на ней часы. Коннор направился к двери, наступая на разлетевшиеся по полу осколки стекла и пружины.

– Не забудь привести себя и свое платье в порядок, перед тем как позвать служанку подмести пол, – засмеялся Коннор, остановившись у двери. – Слугам не стоит знать, что их хозяйка не прочь позабавиться с мужчинами…

– Ненавижу тебя, – прошептала Рэйчел, одергивая платье. Сама того не заметив, она последовала совету Коннора.

– Хорошо, – сказал он небрежно, взявшись за ручку двери. – По крайней мере, сейчас мне кажется, что я уже проделал часть пути, чтобы оправдать твою ненависть ко мне. К тому времени, когда я пройду весь этот путь, думаю, мы будем квиты. Вероятно, вы скоро отправитесь домой, не так ли?

Рэйчел в ответ лишь кивнула головой.

– Могу ли я попросить вас об одолжении? Помогите скряге (как вы изволили меня назвать) сэкономить на стоимости пересылки одного документа вашему отцу. Захватите его с собой, когда поедете домой. Мое доброе сердце не позволяет мне ссориться ни с вашим отцом, ни с вашей сестрой, ни с Пембертонами. Поэтому я оставляю за вашим отцом право владения этой собственностью до первого июля. Документ сейчас будет подписан и скреплен печатью. Вы можете отвезти копию этого документа своему отцу.

Рэйчел подняла золотистую голову и посмотрела на Коннора, стараясь понять, говорит ли он правду или обманывает ее.

Коннор попытался улыбнуться.

– Не надо думать, моя дорогая, что мною овладели нежные чувства. Ничего подобного. Никакой сентиментальности. Второго июля твое наследство будет выставлено на аукцион и продано за максимальную цену.

Коннор успел закрыть дверь, прежде чем о нее разбилась фарфоровая чашка с цветочным орнаментом, которой Рэйчел запустила в него. Осколки рассыпались по ковру, а струйки чая, который Коннор так и не попробовал, растеклись по двери.

Мария Лавиола лежала на животе в кровати, листая модный французский журнал. Рядом на подносе стояла чашка с горячим шоколадом, и лежал хрустящий тост. Услышав, как хлопнула дверь, Мария повернула голову и посмотрела через плечо. На губах ее появилась улыбка, настроение поднялось. Швырнув на пол журнал, Мария перевернулась на спину, приподнялась на локтях и качнула головой, чтобы убрать с глаз черные пряди волос. Она ждала, прислушиваясь к сердцу, гулко бившемуся от волнения. Знакомый звук шагов (мужчина взбегал по лестнице через две ступеньки) заставил Марию запрокинуть голову и, глядя на красный балдахин над кроватью, улыбнуться в предчувствии наслаждения. Вот уже два дня и две ночи она не видела Коннора и невольно стала думать о маленькой негоднице, соблазнительнице мужчин, о которой говорили в свете. Неужели в этих глупых сплетнях была правда? Мария знала, что Коннор измучен, что он устал от постоянного к нему внимания. Но ведь это было неизбежно! Мужчина с исключительно привлекательной внешностью и завидным положением в обществе совершенно естественно привлекал к себе внимание женщин. Мария хорошо знала и то, что мужчины, подобные Коннору, пресыщенные удовольствиями, часто пытаются возродить свой интерес к жизни, увлекаясь юными, невинными созданиями. Но разве юность и невинность могут соперничать в любви со зрелым опытом? А у Марии подобного опыта было в достатке. За свою жизнь она овладела всеми тонкостями искусства любви.

Неужели ее дни в качестве любовницы лорда Дивейна сочтены? – думала Мария. Эта мысль терзала ее. Нет, этого она никак не хотела… не была готова, время расставания с этим мужчиной для нее еще не наступило. Коннор не только красив и прекрасно сложен, не только щедр, не только страстный и искусный любовник – он еще и известный человек в обществе, центр всеобщего внимания. Все стремились к знакомству с ним. Всем хотелось знать о его военных заслугах, о его участии в битве при Ватерлоо, награды за которую украшали его грудь. Всех интересовал вопрос: почему герцог Веллингтон предпочел Коннора и дал ему высший чин в своем штабе?

Мария знала, что ее любовник является предметом зависти абсолютно всех светских дам. Ей было хорошо известно, что очень многие леди были бы не прочь занять ее место, надеясь сделать то, чего она сделать не смогла: согреть не только тело Коннора, но и его душу, его сердце.

Впрочем, завидовали не только Марии, но и Коннору. Ему завидовали как молодые щеголи, так и зрелые джентльмены. И те, и другие при виде Марии испытывали вожделение и провожали ее страстными взглядами. Она это знала, и ей это нравилось. Мария считала, что она и Коннор – обаятельнейшая пара, что они идеально подходят друг другу. Она была уверена, что ее отношениям с Коннором ничто не угрожает и ей не стоит обращать внимание на его нынешнее увлечение молодой особой.

Коннор ворвался в спальню Марии и прямо с порога приказал ее молодой служанке-француженке удалиться из комнаты. Франсина, покраснев и прошептав «Доброе утро, милорд», тут же ушла.

Ничего удивительного, что девушка смутилась, подумала Мария, глядя на своего любовника из-под темных ресниц. Коннор уже снял галстук и держал его скомканным в руке. Пуговицы на рубашке были расстегнуты.

Увидев его обнаженную загорелую грудь, Мария задохнулась от восторга.

– Коннор, у тебя великолепная фигура. Как красиво сидит на тебе одежда! Иногда мне хочется подольше любоваться тобою в одежде. Сегодня утром ты особенно хорош… и появился так рано… – Взгляд темных миндалевидных глаз Марии упал на пальцы Коннора. Он расстегивал бриджи, плотно облегавшие его ноги. Коннор был явно возбужден и торопился как можно скорее удовлетворить свое желание, скрыть которое он уже не мог. В предвкушении удовольствия Мария откинулась на кровать, учащенно дыша. – Милорд, – нежно сказала она, продолжая любоваться Коннором, – как приятно, что вы сегодня так рано решили навестить меня. – Мария облизнула губы и почувствовала негу во всем теле. Как приятно, подумала она, что сегодня утром у нее нет никаких важных дел, и она может всецело предаться любви. Коннор, сняв одежду, небрежно бросил ее в угол и предстал перед Марией во всей своей прекрасной наготе. Она (впервые с момента его сегодняшнего появления у нее в спальне) посмотрела ему в глаза. Но что это? Коннор явно чем-то обеспокоен. Чем же? Выяснять это не было времени…

Коннор с жадностью прильнул к Марии и, не желая тратить время на любовные игры, сразу же овладел ею. Что касается Марии, то она не возражала против такого натиска. Она, как и Коннор, сгорала от желания. Ей, как и ему, не терпелось утолить свою страсть. Любовь была для них обоих источником утоления жажды, и они с восторгом припали к нему.

Спустя некоторое время буря страсти утихла, и Мария почувствовала сладкое изнеможение. Глядя на лежавшего рядом Коннора, она вспоминала его горячие поцелуи и пылкие ласки, которыми он только что одаривал ее. Марии не хотелось расставаться с ним. Что же ей сделать, чтобы Коннор остался? – думала она. Ведь ей так хотелось еще раз пережить сладкие мгновения близости с этим мужчиной!

Она коснулась пальцем его руки, которой он прикрывал глаза.

– Милорд, сегодня вы сравнимы разве что с тигром. Где вы скрывались эти два дня? Нет, я не имею ничего против. Наоборот, я вижу, что у вас разыгрался аппетит… Вы пришли ко мне, переполненный желанием видеть меня… и не только видеть… – Это действительно было так, подумала Мария. Что же касается его аппетита… Конечно же, он может «перекусить» где-нибудь на стороне, потому что «обедать» все равно придет к ней. В этом Мария не сомневалась.

Коннор отстранил от себя раздражавший его палец Марии. Хорошо бы, думал он, у него хватило сил подняться и пойти домой. Ему было необходимо увидеться с Джейсоном по поводу размещения в своей конюшне лошадей и экипажей сводного брата, которыми тот решил возместить Коннору долг в две тысячи фунтов.

Коннор чувствовал себя обессиленным, но бурное и довольно длительное свидание с Марией не имело к этому никакого отношения. Силы оставили его в тот момент, когда он сегодня рано утром хлопнул дверью, уходя от Рэйчел. С той минуты мысли об этой женщине не покидали Коннора, терзая его душу.

Мария, почувствовав раздражение Коннора (которое он пытался скрыть), поджала губы, будто догадалась, что он сосредоточенно думает о другой женщине. Только мысли о другой женщине могли отвлечь его сейчас от нее. Тихо, крадучись, будто боясь спугнуть, Мария подползла к Коннору и стала ласкать его грудь. Она осыпала поцелуями его шею, подбородок, губы. Она соблазняла Коннора всеми своими прелестями, чтобы вновь оказаться в его объятиях.

Но Коннор действительно в эту минуту мысленно был с другой женщиной. Он думал о том, что ему следует вернуться к Рэйчел и извиниться перед ней за свое поведение. Да, ему следует вернуться и сказать этой разъяренной даме, что за один лишь ее поцелуй и доброе слово он готов отказаться от своих прав на ее усадьбу. Нет, думал Коннор, Рэйчел вовсе не была с ним такой холодной, какой стремилась казаться. Боже, он хотел эту женщину! Коннор понял это. Он был в этом уверен. Губы Марии в очередной раз коснулись его губ, но Коннор крепко сжал их, не желая отвечать на ласки любовницы. Он приподнялся, коснулся рукой волос Марии и представил себе, что в эту минуту под его ладонью могли бы быть золотистые пряди волос Рэйчел…

 

Глава девятая

Сэм Смит быстро шагал по улице Бель-Гарденс, весело насвистывая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Он бросал взгляды на таблички с номерами домов, прикрепленные к воротам, и сверял их с тем, что было написано на конверте, который он держал в руке. На кружевной металлической решетке ворот дома, мимо которого Сэм сейчас проходил, была золотистая табличка с номером шестьдесят два. Значит, до ворот с номером тридцать четыре нужно было пройти еще некоторое расстояние по улице вдоль вытянувшихся в ряд вилл с красивыми фронтонами.

Неожиданно внимание Сэма привлек спешивший по улице молодой человек. Под надвинутой на лицо кепкой Сэм узнал одного из своих приятелей и помахал ему приветственно рукой. Тот, видимо, бежал куда-то по поручению своего хозяина. Еще один молодой человек в коричневато-красной форме переходил булыжную мостовую, ведя на поводке маленькую хозяйскую собачонку. Он направлялся к зеленой лужайке, находившейся за забором прямо посреди улицы. Сэм с нескрываемым презрением посмотрел на крошечное существо, для которого путь по булыжной мостовой был настоящим испытанием. Сэм считал, что если человек решил завести собаку, то он должен завести настоящую собаку, а не крысу. На картине, которую он видел в кабинете своего хозяина, нарисована отличная ирландская овчарка. Вот это настоящая собака! Было бы здорово увидеть этого зверя живьем, подумал Сэм. Ему очень хотелось поехать в ирландское имение хозяина, где жила эта собака. И Сэм ждал благоприятного случая, служа своему хозяину лорду Дивейну верой и правдой. Он молил Бога, чтобы хозяин оставил его и Анни у себя. Сэм надеялся, что когда-нибудь в один прекрасный день они пересекут море и окажутся в ирландском имении хозяина – Уолвертоне. Его сестра Анни будет там в безопасности. Никто и ничто не будет ей больше угрожать. Они смогут начать жить заново. Новая жизнь для них обоих – вот о чем мечтал Сэм. Будут ли они скучать по чему-то или кому-то? Едва ли. У них нет ни матери, ни отца. Родители умерли. Ни у Сэма, ни у его сестры не было никого, ничто не связывало их с прошлым. У Сэма есть только Анни, а у Анни – только Сэм. И у них обоих есть хозяин – лорд Дивейн.

Сэм, прервав размышления, решил еще раз взглянуть на номер дома, мимо которого проходил в данную минуту. Он повернул голову и остановился как вкопанный, пораженный увиденной картиной. На крыльце дома номер тридцать четыре пышнотелая особа с огромным усердием мыла ступеньки. Методичные круговые движения рук заставляли ее соблазнительные округлые формы то вздыматься, то опускаться. Сэм, завороженный, прильнул к остроконечной зеленой калитке, забыв о данном ему поручении.

Норин Шонесси пыхтела от злости. Вот уже несколько минут она оттирала пятно, которое никак не поддавалось ее щетке. Наконец справившись с ним, Норин села на корточки и убрала под чепчик непослушные рыжие волосы, закрывавшие ей глаза. Работа закончена. Вытирая пот со лба, Норин оглянулась через плечо и тут же покраснела, увидев глазеющего на нее молодого человека. От неожиданности она растерялась, но подумала при этом почему-то о своих веснушках, которые стали незаметны на раскрасневшемся лице.

– Не прогоняйте меня и не кричите, – вкрадчиво сказал Сэм, продолжая рассматривать Норин. – Я всего лишь стою и наблюдаю за вами. Крыльцо благодаря вам стало таким красивым, чистым…

Норин встала во весь рост, поправила на себе чепчик и накрахмаленный передник и бросила щетку в ведро с такой силой, что брызги, разлетевшиеся в разные стороны, оставили на крыльце мокрые пятна.

– Что тебе здесь нужно, негодник? Посмотри, что я из-за тебя наделала! – закричала Норин, глядя на вновь залитую грязной водой вычищенную перед тем с таким трудом ступеньку. Она так разозлилась, что была готова броситься в драку с Сэмом. В насмешках мужчин для Норин не было ничего необычного. Она довольно часто сталкивалась с таким к себе отношением и поэтому не лезла за словом в карман, была готова в любую минуту дать отпор. Она не шутила с теми, кто не понимал слово «нет», и порой пускала в ход не только красноречие, но и кулаки. Ведя себя подобным образом с мужчинами, Норин уже давно отбила у них всякий интерес к себе как представительнице противоположного пола. Ни один из мужчин в Уиндраше даже не пытался соблазнить ее и завязать с ней роман. А теперь вот этот нахал, глазевший на нее!.. Норин злилась не только на него, но и на себя за то, что позволила ему украдкой наблюдать за ней, испугать ее своим неожиданным появлением и вывести из равновесия.

Спустившись со ступеньки, Норин злобно посмотрела на Сэма. Он же в ответ бесстрашно улыбнулся. Самоуверенность и нахальство этого молодого человека еще больше раззадорили Норин. Она продолжала спускаться по ступенькам, намереваясь задать этому негоднику хорошую трепку, научить его уважать старших. Норин не сомневалась, что она на несколько лет старше этого юнца. (Хотя, честно говоря, в глубине души она чувствовала себя еще совсем молодой, неопытной девушкой.) Вдруг она остановилась, поправила на голове чепчик и одернула измятую юбку, искоса поглядывая на Сэма. Его синяя с черной отделкой форма была отлично сшита из добротной ткани. Вероятно, подумала Норин, этот парень служит в каком-то большом и богатом доме.

– Ну, скажи, что тебе здесь нужно? – спросила она. – Хочешь, чтобы тебе надрали уши?

– Не знаю, что и сказать, – ответил Сэм. – Я, наверное, кажусь вам очень странным: стою здесь в столь ранний час…

Раскрасневшаяся Норин продолжала смотреть на него в некоторой растерянности.

Видя это, Сэм снова улыбнулся.

– Похоже, вам придется снова мыть крыльцо… Мне очень жаль… Извините, что так получилось. Если бы я не был так занят, то обязательно помог бы вам, а потом вы вполне могли бы…

– Пошел прочь! – закричала Норин, поправляя выбившиеся из-под чепчика непослушные рыжие волосы. – Я не нуждаюсь в твоей жалости…

– Кто там, Норин?

Взгляд Сэма скользнул через плечо пухленькой служанки и остановился на стройной женщине, появившейся в дверях.

Сэм тут же узнал ее. Когда Джозеф Уолш дал ему поручение немедленно доставить письмо по указанному на конверте адресу, Сэм сразу же понял, кому предназначалось это послание. С тех пор как он видел эту женщину в последний раз, она еще больше побледнела, но тем не менее была по-прежнему необыкновенно хороша собой. Сэму она казалась царицей. Гордая осанка, правильные черты лица, копна золотистых волос до плеч, огромные выразительные глаза. С такой хрупкой женщиной, думал Сэм, надо обращаться очень осторожно, в перчатках, чтобы не повредить ее. Или чтобы самому не попасть в сложную ситуацию. Сэм вдруг подумал о своем хозяине и о странном его настроении, в котором тот пребывал в последнее время. На губах Сэма появилась едва уловимая улыбка. Какими бы сложными ни были отношения между его хозяином и этой женщиной, думал Сэм, все в конце концов образуется. Ведь на земле нет лучшего человека, чем его хозяин лорд Дивейн.

Сэм посмотрел на Норин и смело шагнул вперед. Поднявшись на крыльцо, он вручил даме письмо.

Имя леди, поразившей сердце его хозяина и заставлявшей его страдать, было мисс Рэйчел Мередит. Сэм прочел это имя на конверте и запомнил его.

Исполнив поручение, Сэм низко поклонился, повернулся и вышел на улицу. Ему захотелось немного поболтать с приятелем, который выгуливал на лужайке крошечную собачонку. Прежде чем перейти дорогу, Сэм небрежно взглянул через плечо на дом мисс Мередит и увидел, что служанка, эта смазливая пухленькая ирландка, смотрит ему вслед. Сэм радостно присвистнул, слегка подпрыгнул и зашагал через дорогу.

Норин, в ужасе оттого, что Сэм заметил, как она смотрела ему вслед, тут же схватила щетку и, упав на колени, вновь с усердием начала чистить крыльцо.

Рэйчел, заметив странное поведение служанки, посмотрела на молодого человека, принесшего ей письмо и теперь болтавшего, видимо, с приятелем на противоположной стороне улицы.

– Не знаю почему, – сказала она, – но этот парень кажется мне знакомым.

– Мне он тоже показался знакомым… очень знакомым, – пробормотала Норин, продолжая работать щеткой.

Рэйчел повернулась и вошла в дом, задумавшись. Где же прежде она могла видеть этого молодого человека? Она взглянула на письмо в руке. Что это? Приглашение на очередной светский раут? Вот уже несколько дней она находилась в Лондоне, и, конечно же, многие знали об этом. Она со своей подругой Люсиндой и ее маленьким сыном Аланом уже выезжали в экипаже на прогулку в Гайд-парк, а также посетили зоопарк. Сегодня днем они собирались пойти в музей мадам Тюссо, а потом вернуться домой, чтобы выпить чаю. После этого дамы были намерены отправиться за покупками в «Пэлл-Мэлл». Люсинда, считая, что располнела после родов, очень хотела купить себе большую красивую шаль.

Рэйчел взглянула на печать на конверте, и сердце ее тревожно забилось. Она разглядела печать внимательнее. Сомнений не было. Печать принадлежала лорду Дивейну. Быстрым движением Рэйчел распечатала конверт, раскрыла письмо и узнала знакомый уверенный почерк. В порыве злости она была уже готова разорвать письмо, не читая, и выбросить его в корзинку для мусора, но вовремя одумалась и подавила в себе это желание. Возможно, в ее руках был документ, о котором говорил Коннор и который он просил передать ее отцу в Хартфордшир, – документ, в котором Коннор временно отказывался от владения имением Уиндраш. Рэйчел повернулась и направилась в гостиную, чтобы прочесть там письмо.

Но как выяснилось, в конверте не было никакого документа. Рэйчел получила приглашение, написанное, как ей показалось, довольно небрежно. Разволновавшись, она выронила бумагу из рук, но тут же подняла ее и стала читать.

«Я знаю, что ты хочешь как можно скорее уехать из Лондона. Я тоже хочу уехать. Я намерен перебраться в Ирландию, как только у меня появится такая возможность. В конце этой недели я устраиваю званый вечер в своем доме на Беркли-сквер. Таким образом я хочу попрощаться со своими родственниками, друзьями и знакомыми. Если ты все еще хочешь обсудить со мной интересующий нас обоих вопрос до моего отъезда, то мы могли бы сделать это на вышеупомянутом вечере. Боюсь, что другого времени для этого у меня не найдется. Твоим друзьям Сандерсам я также отправил приглашение. Надеюсь, они составят тебе компанию, если ты решишь стать гостьей на моем вечере.

Твой Дивейн».

Рэйчел закусила губу. Коннор лгал, говоря о документе. Он не собирался отказываться от своих притязаний на имение Уиндраш. Рэйчел догадывалась об этом, потому что день проходил за днем, время шло, а документ, который она должна была бы отвезти отцу, так и не пришел. Лорд Дивейн не стал договариваться с отцом Рэйчел о продлении его права на владение имением до окончания празднования свадьбы Джун. Если бы такое соглашение существовало, то едва ли Эдгар Мередит держал бы его в секрете. Он обязательно рассказал бы о нем своей жене и дочерям, чтобы хоть немного обрадовать их после пережитого шока.

Может быть, Коннора все же соблазнили предложенные ею сто фунтов? – подумала Рэйчел. Маловероятно. Ведь он назвал сумму в тысячу фунтов и ни на какое другое предложение не согласился. «Да или нет» – вспомнила Рэйчел слова Коннора. Теперь вот это приглашение на вечер. Видимо, он просто хотел поразить Рэйчел, продемонстрировать, что одержал над ней верх. Он, видите ли, не может потратить на беседу с ней ни минуты своего драгоценного времени до предстоящего раута, но зато на самом вечере готов уделить ей внимание. Да, несомненно, думала Рэйчел, Коннор манипулирует ею. Он хочет заставить ее танцевать под свою дудку, в отместку за то, что когда-то она обманула его, обвела вокруг пальца. Рэйчел помнила, как он сказал, что сведет с ней счеты и они будут квиты…

Скомкав письмо, она бросила его на стол. Злость закипала в ней, но голова оставалась ясной. Коннор знал, рассуждала Рэйчел, что она не может еще раз принять его у себя в доме для обсуждения возникшей между ними проблемы. Испытывать судьбу дважды, рисковать оказаться втянутыми в скандал – об этом не могло быть и речи накануне свадьбы Джун. Она уступит Коннору, решила Рэйчел. Она сделает так, как он хочет. Конечно же, Коннор не сомневается в этом, думала она. Сейчас она уже была благодарна ему за намерение обсудить с ней стоимость аренды имения Уиндраш. Ей повезло, решила Рэйчел, ведь представился случай еще раз попытаться убедить его не торопиться продавать принадлежащее ей по наследству имение. Рэйчел нужна была передышка, нужно было время, чтобы собраться с силами и осуществить задуманный план. Она должна вернуть себе Уиндраш. Если для этого потребуется ее смирение и покорность в угоду эгоистичному и деспотичному Коннору, так тому и быть, решила Рэйчел.

Она подошла к бюро, стоявшему в углу комнаты, взяла ручку и бумагу и, глубоко вздохнув, села за стол. Через несколько минут письмо с благодарностью за приглашение и согласием его принять было готово. Рэйчел промокнула написанное и запечатала конверт. Конечно же, она пойдет на этот вечер, еще раз сказала себе Рэйчел и вышла из комнаты, чтобы дать поручение Ральфу доставить письмо. Она решила игнорировать пережитое ею унижение и, возможно, даже извиниться за то, что оскорбила Коннора. Рэйчел очень хотелось, чтобы свадьба Джун прошла в имении Уиндраш, а это значит – она должна быть послушна Коннору во всем. Именно этого он хотел, именно этого добивался.

Рэйчел посадила маленького сынишку Люсинды себе на колени и стала помогать ему расставлять на столе оловянных солдатиков. Когда вся армия (пехотинцы и кавалерия) была выстроена в несколько рядов, Алан ударил по ней пухлым кулачком и смел со стола. Потом, хитро улыбаясь, посмотрел на Рэйчел.

– О, дорогой! – горестно воскликнула она. – Какое несчастье! Вся армия погибла, не участвуя в сражении! Ни единой пули! Что же скажет главнокомандующий? Молодой человек, вы не заслужили наград!

Мальчик заерзал, слез с колен Рэйчел и уверенно зашагал к ящику с игрушками.

– Я убеждена, что нас с Полом пригласили на вечер только потому, что мы твои друзья, – сказала Люсинда. – Пол же считает, будто лорд Дивейн пригласил нас потому, что он – и мой муж – деловые партнеры и недавно заключили новую сделку.

– Я уверена, что прав Пол, – солгала Рэйчел, не желая, чтобы подруга догадалась о ее собственных мыслях на этот счет. Рэйчел не сомневалась, что Люсинду и Пола пригласили только как ее друзей, которые могли бы составить ей компанию.

– Я получила приглашение сегодня утром, – сказала Люсинда, – и все это время сгорала от нетерпения узнать, получила ли ты такое же приглашение на вечер и примешь ли его.

– Конечно же, я приму это приглашение, – сказала она, надеясь, что подруга не заметит иронии в ее голосе. – Я помню о сложных в прошлом отношениях между нашей семьей и лордом Дивейном. Но тем не менее, думаю, следует соблюдать приличие. Я должна быть вежливой и воспитанной. Это не трудно.

«Это не трудно!» – пронеслось еще раз у нее в голове. А ведь порой Рэйчел казалось, что она теряет разум из-за всего происходящего. Ей стоило огромных усилий притворяться, что она никогда не ссорилась с этим мерзавцем Коннором. И сейчас Рэйчел было очень одиноко. Ей так хотелось кому-то довериться, рассказать обо всем. Открыто признаться своей подруге, что она ненавидит этого мужчину, и не только потому, что он отобрал у нее имение, лишив наследства, но и потому, что он намеревался опозорить и унизить ее. Если не публично, то уж наверняка при личной встрече. Рэйчел никак не могла успокоиться, продолжая злиться на Коннора. Но, честно говоря, при этом чувствовала, что мысли о нем заставляют ее сердце учащенно биться, а грудь взволнованно вздыматься. Этот мужчина разжигал в ней желание… и от этого Рэйчел ненавидела его еще больше.

Но она хранила молчание и, ни о чем не рассказывала подруге, не делилась с ней своими мыслями. Она не злословила о лорде Дивейне, не желая ставить Люсинду в неловкое положение. Ее муж Пол был главным учредителем юридической компании «Сандерс и Скотт», занимавшейся вопросами страхования и заключившей грандиозный контракт с лордом Дивейном на ведение его дел, связанных с морскими перевозками. Люсинда узнала эту новость от мужа только вчера вечером, а сегодня утром уже поделилась ею с Рэйчел.

Покойный граф Дивейн оставил внуку не только свои ирландские поместья и дворянский титул, но и пару поизносившихся торговых судов, которые стояли в сухом доке и нуждались в основательном ремонте. Коннору необходимо было рассчитать стоимость затрат на ремонт этих старых посудин и понять, насколько выгодно это мероприятие. За помощью в выполнении этих работ лорд Дивейн обратился к компании «Сандерс и Скотт». Рэйчел слушала подругу, и ее настораживало то, как Люсинда восхваляла «замечательного клиента» Коннора Флинта. По ее мнению, сотрудничество с ним сделает фирму ее мужа престижной и вслед за ним услугами фирмы наверняка захотят пользоваться и другие состоятельные люди. Рассказ подруги натолкнул Рэйчел на мысль о том, что лорд Дивейн вознамерился лишить ее всех ее союзников. А их у нее и так немного…

– Честно говоря, Рэйчел, – тихо произнесла Люсинда, – мне кажется, что ты очень спокойно воспринимаешь потерю имения Уиндраш. Возможно, утрата этого поместья, этого, так сказать, «спасательного круга», и в самом деле пойдет тебе на пользу, подтолкнет тебя, заставит отказаться от желания жить уединенно. И не надо называть себя содержанкой! Как ты могла сказать такое! – заворчала Люсинда. – Я рассказала об этом Полу, и он отметил, что у тебя хорошее чувство юмора.

Рэйчел попыталась вспомнить, о чем говорила ее подруга, но так и не смогла.

– Вспомни, – продолжала Люсинда. – Мы ехали в новом ландо твоего отца. Был страшно жаркий день. Ты говорила о Монкуре, о том, что он сделал тебе предложение. Потом мы встретили Коннора. Помнишь, как мы попали в затор на дороге? Перевернулась телега с яблоками, и экипажи столкнулись. Разозленный судья, ругавшийся с твоим кучером Ральфом… парень, ехавший на телеге…

Рэйчел, помогавшая малышу Алану возить по ковру паровоз, вдруг посмотрела на Люсинду. Парень на телеге… Да, да… Она вспомнила. Именно этот молодой человек принес ей письмо лорда Дивейна. Возможно, она видела его в доме Дивейна на Беркли-сквер. Несомненно, она вспомнила его. Вспомнила, как он был готов полезть в драку с ее кучером Ральфом… А теперь этот молодой человек служит у лорда Дивейна!

– Надеюсь, твой отец в добром здравии, – продолжала Люсинда. – Вполне вероятно, что имение Уиндраш окажется тебе совершенно ненужным. Если ты выйдешь замуж, то будешь жить с мужем в его доме. Возможно, мнение Пола тебе покажется странным, но он говорит, что в один прекрасный день Уиндраш может даже стать тебе в тягость, ведь на его содержание требуются немалые деньги. Пол также считает, что лорд Дивейн делает тебе одолжение и облегчает жизнь, освобождая от забот об имении…

– Надеюсь, Пол не станет мне это говорить, – прервала Рэйчел подругу и улыбнулась. – Я не собираюсь выходить замуж. Не сомневаюсь, будь я мужчиной, мое наследство не стало бы предметом пересудов…

Люсинда почувствовала себя виноватой.

– Рэйчел, я не хотела ничего опошлять. Пол будет в ужасе, если ты станешь думать, будто мы на стороне лорда Дивейна и оправдываем его действия… Мне просто показалось, что ты смирилась с ситуацией…

– Я стараюсь отнестись к этому философски, – твердо ответила Рэйчел. – Ничего другого не остается.

Люсинда внимательно посмотрела на подругу, надеясь разглядеть сарказм в ее блестящих синих глазах.

– Пол говорит, – сказала она, стараясь успокоить Рэйчел, – что твой отец (и это совершенно очевидно) не держит зла на лорда Дивейна за выигрыш в той игре. На следующий день их видели вместе в ресторане Уайта. Они не ссорились, несмотря на то что твой отец был мертвецки пьян. По мнению Пола, мистер Мередит доволен, что имение Уиндраш досталось Коннору, а не этому мерзавцу, лорду Харли. Ведь он тоже принимал участие в той игре и чуть было не выиграл. Разве ты этого не знаешь?

– Нет, не знаю, – со вздохом проговорила Рэйчел.

– Твой отец отнесся к случившемуся тоже философски…

– Видимо, у нас это семейное, – ответила Рэйчел, расставляя на столе оловянных пехотинцев. И вдруг смела на пол полк гусар, чем привела в восторг маленького Алана.

Вечер, конечно же, будет пышным и торжественным, подумала Рэйчел, подавая руку Полу Сандерсу, помогавшему ей выйти из экипажа. Через мгновение они уже влились в поток нарядно одетых леди и джентльменов, которые поднимались по каменным ступенькам к главному входу в особняк лорда Дивейна.

Едва переступив порог дома в сопровождении Пола и его жены, Рэйчел увидела седовласого дворецкого Джозефа, следившего за порядком во время церемонии встречи гостей, и тут же почувствовала, что краснеет. Сразу припомнился ее недавний визит сюда. Рэйчел разгладила шелковую юбку и поправила золотистые волосы, стараясь подавить в себе волнение, вызванное малоприятными воспоминаниями. В глубине души она все же надеялась, что Джозеф не узнает ее.

К сегодняшнему вечеру Рэйчел готовилась с особым тщанием. Она остановила свой выбор на элегантном платье, которое скорее было бы под стать ее матери. Но серо-синий цвет платья прекрасно сочетался с ее золотистыми волосами, светлой кожей и подчеркивал красоту ее глаз. Свои полные губы Рэйчел слегка подкрасила помадой, а щеки немного подрумянила. Да и ресницы благодаря краске стали немного темнее. Норин, помогавшая Рэйчел собираться на званый вечер, вплела ей в волосы нитку блестящего жемчуга и чуть отошла, чтобы полюбоваться результатами своей работы. Увидев нескрываемое восхищение на лице служанки, Рэйчел улыбнулась.

– От вас не оторвать глаз, мэм, – призналась Норин, любуясь хозяйкой, превратившейся не без ее помощи в очаровательную леди.

Чуть заметная улыбка коснулась губ Рэйчел при этом воспоминании. Но улыбка исчезла с ее лица, едва она поняла, что Джозеф Уолш не только увидел, но и узнал ее. Их взгляды встретились, потом дворецкий очень низко, уважительно поклонился Рэйчел (чем немало удивил ее) и пошел навстречу ей и ее друзьям. Подойдя к ним, Джозеф дал знак стоявшему у дверей слуге посторониться и сам лично сопроводил Рэйчел и чету Сандерсов по украшенному колоннами коридору к лестнице. Остановившись у нижней ступеньки, он попросил гостей подняться наверх в зал.

Сделав несколько шагов по ступеням поражающей своей красотой парадной лестницы, Люсинда, не в силах сдержать свой восторг, посмотрела на Рэйчел.

– Такого великолепного дома я в жизни не видела, – сказала она с восхищением. Взгляд ее блестящих темных глаз скользил по синим бархатным шторам, по мрамору и позолоте, по сверкавшему хрусталю. Ажурные настенные светильники и огромная люстра в центре блестели и переливались огнями, подобно алмазам. Блеск хрусталя перекликался с блеском сказочных драгоценностей, украшавших дам. – Боже, какая красота! Рэйчел, надеюсь, я не выгляжу слишком бледной и неуклюжей? – спросила Люсинда, поглядывая на мужа и старательно прикрывая свой круглый живот новой кружевной шалью.

– Ты выглядишь замечательно, – тихо подбодрила подругу Рэйчел.

Сама же она не просто волновалась, а почувствовала настоящую панику. Ужас охватил ее. Ей вдруг нестерпимо захотелось оставить своих друзей и тихо, незаметно исчезнуть, забиться куда-нибудь в угол. Взгляд Рэйчел вдруг остановился на хозяине и хозяйке дома, встречавших и приветствовавших гостей. Оказавшись с ними лицом к лицу, Рэйчел испугалась. Она была в шоке. Но почему? Возможно, потому, что эти люди всегда относились к ней с добротой и уважением? Сейчас, спустя шесть лет после памятных событий, Рэйчел почувствовала себя виноватой.

Итак, гостей этого званого вечера встречали мать и отчим Коннора Флинта. Но где же он сам? Его нигде не было видно. Впрочем, это не удивительно, подумала Рэйчел. Чего она ожидала? Что лорд Дивейн позволит себе встречать гостей вместе со своей любовницей в качестве хозяйки дома? При всей своей нынешней ненависти к лорду Дивейну Рэйчел и мысли не допускала, что он может унизиться до того, чтобы выставлять напоказ свои отношения с женщиной, которая порой вела себя просто недостойно. Рэйчел вспомнила вечер в доме Пембертонов и то, как любовница Коннора пыталась флиртовать с герцогом Веллингтоном, по слухам большим любителем женщин подобного рода. Рэйчел не сомневалась, что Мария появится и на сегодняшнем вечере и, конечно же, не упустит возможности вновь пофлиртовать с присутствовавшим здесь герцогом Веллингтоном.

Рэйчел вновь внимательно посмотрела на леди Дэвенпорт, когда она и ее друзья Сандерсы были уже в двух шагах от хозяев дома. На высокой статной брюнетке было шелковое платье малинового цвета с очень глубоким декольте. В этом наряде (который подчеркивал ее стройную фигуру и белоснежные округлые плечи) леди Дэвенпорт выглядела потрясающе. И все же и она, и ее сын немного изменились за прошедшие шесть лет. Взгляд карих глаз леди Дэвенпорт скользил по, казалось, нескончаемому потоку гостей и вдруг остановился на Рэйчел. Дама явно удивилась, но уже через мгновение вновь обратила свое внимание на леди и джентльмена, которые беседовали с ее супругом.

Рэйчел подняла подбородок. Должна ли она выглядеть скромной и робкой? – спросила она себя. Но почему? Ведь ее пригласил на этот вечер лорд Дивейн, сын леди Дэвенпорт.

Несомненно, когда родители Коннора узнают, что ее пригласил их сын, они сочтут его очень внимательным и любезным. Ведь он пожалел и пригласил женщину, которая когда-то публично унизила его. А сегодня унижение переживают она и ее семья. Право испытывать сомнительное удовольствие от этого факта, по имению Рэйчел, было только у родителей Коннора.

Она вытерла взмокшие ладони о юбку. Как бы ей хотелось сейчас оказаться далеко отсюда. И Коннор наверняка знал об этом ее желании. Он знал, как ей будет тяжело в эту минуту. Знал, что встреча с его родителями станет для Рэйчел настоящим испытанием. Но его это, по всей видимости, мало заботило. Впрочем, и для его родителей встреча с Рэйчел была испытанием. Неужели он об этом не подумал? Леди Дэвенпорт явно удивилась, увидев Рэйчел среди гостей. Но может быть, она притворится, что не узнала ее? Это было бы вполне естественно. Ведь прошло так много времени…

– Мисс Мередит, не так ли?

Рэйчел узнала знакомый мягкий акцент. Затаив дыхание, она вежливо поклонилась.

Розмари Дэвенпорт взяла дрожащую руку Рэйчел в свою и повернулась к мужу, который в этот момент здоровался с Полом и Люсиндой Сандерс.

– Дорогой, ты ведь помнишь мисс Мередит? Рэйчел показалось, что сэр Джошуа надменно посмотрел на нее, сморщив свой аристократический нос. Сын очень похож на отца, подумала Рэйчел, вспомнив, как Джейсон Дэвенпорт свысока холодно смотрел на нее.

– Дорогая, боюсь, что я не помню мисс Мередит, – ответил сэр Джошуа, отводя глаза от красивой женщины, зардевшейся, несмотря на его безразличный взгляд. – Кто она такая? – переспросил он жену.

Розмари Дэвенпорт укоризненно похлопала мужа по руке и улыбнулась Рэйчел, как бы извиняясь.

– Думаю, он шутит… Хотя, честно говоря, память стала его подводить, – спокойно сказала Розмари. По тону ее голоса и по боли, выразившейся во взгляде ее глубоких карих глаз, Рэйчел поняла, что Розмари говорила совершенно серьезно. Леди Дэвенпорт пожала худую руку своего рассеянного мужа, желая поддержать его и подбодрить.

Сэр Джошуа послушно поднял свой монокль и снова посмотрел на Рэйчел, усиленно пытаясь вспомнить ее имя. Рэйчел поняла, что ей не придется защищаться. Она больше не чувствовала неловкости. Сэр Джошуа действительно забыл ее. Да и она сама никогда бы не узнала сэра Джошуа, если бы не стоявшая рядом с ним леди Дэвенпорт. В отличие от своей жены, которая была все так же привлекательна, как и шесть лет назад, сэр Джошуа сильно изменился. Его когда-то светлые волосы поредели и поседели. Высокая фигура потеряла свою статность. Он выглядел исхудавшим. Сэр Джошуа продолжал молча всматриваться в лицо Рэйчел, а она тем временем заметила, что многие гости вокруг жадно следят за сценой, которая происходит между нею и ее несостоявшимися свекровью и свекром.

Сэр Джошуа вдруг радостно хлопнул себя по боку.

– Вспомнил! Я вспомнил! Эта девушка – подруга Джейсона. Он познакомился с ней в Суррее…

– Мисс Мередит – подруга Коннора, – мягко поправила его леди Дэвенпорт и крепко пожала руку Рэйчел. – Мисс Мередит и Коннор были помолвлены… Но с тех пор прошло уже довольно много времени… шесть лет…

Сэр Джошуа вновь направил свой монокль на Рэйчел.

– О, дорогая, извини! Мисс Мередит, надеюсь, вы нашли себе мужа за это время?

– Нет, сэр, – тихо ответила Рэйчел. – Я по-прежнему мисс Мередит… – добавила она, надеясь, что никто не заметил ее сарказма. Ей вовсе не хотелось обижать гостеприимных хозяев.

Розмари Дэвенпорт понимающе улыбнулась ей, а также ее друзьям – Полу и Люсинде.

– Надеюсь, – сказала она, – у нас еще будет возможность поговорить сегодня. Мне бы хотелось узнать, как поживает ваша семья… ваши родители и сестры…

– Да, мне бы тоже хотелось с вами поговорить, – ответила Рэйчел, надеясь, что имя Изабель не будет упомянуто. По глазам леди Дэвенпорт она поняла, что та тоже боялась затрагивать эту тему.

Еще раз вежливо поклонившись, Рэйчел оперлась на руку Пола. Все трое направились в огромный зал, где должен был состояться прием.

– Она всегда была такой хорошенькой? – услышала Рэйчел за своей спиной голос сэра Джошуа. Он обратился с вопросом к жене. Та, видимо, ответила ему кивком головы, потому что через секунду Рэйчел услышала все тот же голос: – Почему же тогда наш мальчик не женился на ней?

 

Глава десятая

– Не могу сказать, что новость о судьбе имения Уиндраш обрадовала меня.

– То же самое могу сказать и о себе, миссис Пембертон, – тихо ответила Рэйчел, довольная тем, что нашла в себе силы произнести это вслух. – Уильям здесь, с вами? – Она задумчиво посмотрела через плечо на собравшихся в зале гостей, надеясь разглядеть в толпе жениха своей сестры. Один лишь вид этого приветливого, милого человека сразу приободрил бы ее и разогнал тоску. Сейчас ей было очень одиноко.

В зале становилось очень жарко и душно. Люсинда почувствовала себя нехорошо, и Пол вывел ее на террасу подышать прохладным вечерним воздухом. Рэйчел отказалась выйти с ними, не хотела быть третьим лишним. А чтобы друзья не чувствовали себя виноватыми в том, что оставили ее одну, Рэйчел подошла к будущему свекру Джун.

Добродушный Александр Пембертон обрадовался встрече с Рэйчел, он стал развлекать ее рассказами о детстве своего сына Уильяма, который, как оказалось, был озорным и непослушным мальчишкой. Не верилось, что благоразумный молодой человек, жених ее сестры, когда-то был таким шалопаем и повесой, каким описывал его отец. Стоявшая рядом мать Уильяма, миссис Пембертон, что-то шепнула мужу, и тот удалился, оставив двух леди наедине. Рэйчел была уверена, что теперь ей не избежать расспросов. Миссис Пембертон своего не упустит.

– Уильяма нет на этом вечере, потому что он на день или два уехал из Лондона. Вероятно, в направлении Хартфордшира. – Она не скрывала своего недовольства тем, что ее сын стремился быть рядом со своей невестой. – Уверена, он пожалеет, что отсутствовал на этом вечере. Уильям и лорд Дивейн большие друзья. И оба любят развлечься.

Миссис Пембертон с благоговением посмотрела налево. Вслед за ней и Рэйчел искоса взглянула на шумную компанию джентльменов, среди которых был и хозяин дома – Коннор. Мужчины вели себя очень непринужденно. Они были веселы и жизнерадостны. В центре их внимания находился герцог Веллингтон – человек небольшого роста, с некрасивым профилем. Увидев герцога наяву, Рэйчел разочаровалась, так как представляла себе его совершенно другим. У герцога были поразительно некрасивая фигура, крючковатый нос и громкий отрывистый смех (больше похожий на лай собаки), который то и дело раздавался в этой и без того шумной компании.

При этом, однако, герцог Веллингтон, несомненно, обладал огромным обаянием. Нельзя было не заметить, что окружавшие его джентльмены уважали и любили его.

Жизнерадостная компания этих высоких особ привлекала к себе внимание всех гостей. Мужчины подходили к ним, надеясь принять участие в разговоре, а леди в пышных воздушных летних нарядах слетались сюда, будто мотыльки на свет. Обмахиваясь веерами, дамы беззаботно смеялись, весело болтали, не сводя глаз с мужчин, стремясь очаровать их.

Взгляд Рэйчел остановился на крепких, широких плечах Коннора. Да, призналась она себе, этот мужчина необыкновенно хорош собой. Все в нем вызывало восхищение: худое лицо, высокие скулы, пряди иссиня-черных волос, касающиеся белоснежного воротника. Он, улыбаясь, слушал своего бывшего генерала, который что-то рассказывал и при этом так жестикулировал, что Джейсон, сводный брат Коннора, умирал от смеха.

Без сомнения, Коннор очень привлекателен. Многие женщины пытались пофлиртовать с ним, прибегая к старым как мир приемам: одни как бы невзначай сталкивались с ним, другие роняли веер прямо к его ногам. Рэйчел увидела, как Барбара Уэст, племянница Уинтропов, уронила на паркетный пол к ногам Коннора свой веер из слоновой кости и кружев. В ее-то возрасте, подумала Рэйчел, чтобы соблазнить мужчину, уже нужны иные способы. И тут же с горечью вспомнила, что Барбара ее ровесница…

– Должна вам признаться, – продолжила Памела, – я очень надеялась, что неприятности вашего отца – я имею в виду проигрыш имения – окажутся нам всем на руку. Я была уверена, что в связи с неожиданно возникшей ситуацией свадебная церемония будет перенесена в собор Святого Томаса, а праздничный прием пройдет в доме вашего отца в Лондоне. Я знаю, что дом небольшой и его возможности ограниченны, но главное – он в Лондоне. А это очень удобно для большинства приглашенных на свадьбу. Я с самого начала говорила: свадьба, намеченная на пик сезона, должна праздноваться в городе. И все будут довольны. Не надо создавать неудобств гостям. Но, естественно, к моим словам и доводам никто не прислушался. Теперь, когда подготовка к свадьбе идет полным ходом и я принимаю в ней участие…

– Мне кажется, миссис Пембертон, – прервала ее Рэйчел, – вы уверены, что свадьба в Лондоне не состоится. Почему вы так думаете? – спросила она, устремив взгляд на лорда Дивейна.

– Вероятно, ваш отец рассказал вам далеко не все. Поэтому, вероятно, мне следует молчать и не разглашать секреты. Я не должна вмешиваться. В конце концов, это их мужское дело. – Памела взглянула на свою молодую собеседницу и увидела, что Рэйчел, насупясь, смотрит на хозяина дома, а тот в свою очередь смотрит на нее. Как только их взгляды встретились, большие синие глаза мисс Мередит снова обратились к Памеле. – Вы часто встречались с лордом Дивейном со времени вашего приезда в Лондон, мисс Мередит? – спросила Памела. – И разрешите спросить, хотя я знаю, что некоторые… уже далеко не юные леди предпочитают независимость, почему вы здесь без вашей матушки? Без вашей сестры, в конце концов?

– Моя матушка и сестра сейчас очень заняты. И я уверена, вам это хорошо известно. В Лондон же я приехала, чтобы навестить свою хорошую подругу миссис Сандерс и помочь ей.

– А, да… – Памела повернулась и взглянула на террасу. – Я знаю, о ком вы говорите. Леди, которая в… деликатном положении. Я удивлена, что она пришла на вечер.

– Почему же? Она совершенно здорова, миссис Пембертон, уверяю вас, и в изоляции не нуждается.

Памела поджала губы и, сощурившись, посмотрела на Рэйчел.

– Должна сказать, что эта леди ведет себя против правил. Но если она здесь со своим мужем, то, значит, он готов рисковать ее здоровьем или ее репутацией. Завтра пойдут сплетни… Но вероятно, эта пара не обратит на них внимания…

Рэйчел холодно посмотрела на свою злобную собеседницу. Реакция на этот леденящий взгляд оказалась совершенно неожиданной. Миссис Пембертон (по причинам, известным только ей одной), забыв об осторожности и благоразумии, сказала как раз то, что хотела узнать Рэйчел.

– Так вот, на следующий день после игры Уильям и ваш отец встречались с лордом Дивейном. Они договорились о том, что место проведения свадьбы не изменится. Она пройдет там, где и намечалась. Но я по-прежнему считаю, что в это время года свадьбу, несомненно, следует праздновать только в Лондоне. По-моему, лорду не стоило соглашаться. Он слишком любезен, слишком порядочен… Если вспомнить все то, что случилось в прошлом…

Снова почувствовав на себе взгляд лорда Дивейна, Рэйчел обернулась. Их взгляды встретились, и по глазам Коннора Рэйчел поняла, что ему надо поговорить с ней. Немедленно. Она видела, как он извиняется перед своими друзьями, собираясь оставить их.

Видимо, он надеялся, что она будет стоять и ждать, когда он подойдет к ней. И, хотя Рэйчел узнала о намерении Коннора позволить ее семье провести свадьбу Джун в имении Уиндраш, она запаниковала. Коннор шел к ней через весь зал. Что же ей делать? Уподобиться оленю, которого преследует охотник? Прятаться от него, держаться на безопасном расстоянии?

Какой же глупой в этом случае Коннор сочтет ее! В самом деле, ведь она знала, на что шла, принимая приглашение этого человека!

Теперь Рэйчел была вынуждена признаться себе: она не ожидала, что встреча с Коннором так сильно на нее подействует. Она вспомнила его внимательный взгляд, осторожное прикосновение его пальцев к ее руке, когда она пролила чай… Но вспомнила и его безжалостные слова, бессердечный смех, когда он уходил от нее. Вспомнила свое измятое платье… В ней свежи были воспоминания о том, с каким жаром и с какой пылкостью Коннор прильнул к ее обмякшему телу. Губы ее запылали и раскрылись, будто их вновь страстно целовали. В жарком воздухе гостиной этого дома витало множество ароматов, но Рэйчел казалось, что воздух напоен только запахом, исходившим от ее разгоряченной кожи, – запахом смятых розовых лепестков и запахом одеколона Коннора.

Она не сможет притворяться и вести на людях светскую беседу с Коннором, зная, какие обиды и оскорбления они наносили друг другу, будучи наедине, размышляла Рэйчел. Зачем он вообще заставил ее прийти сюда? Разве ее мучитель не мог просто прислать ей домой документ, который следовало передать отцу? Или он намеревается унижать ее до самого своего отъезда в Ирландию? – спрашивала себя Рэйчел.

Темная фигура приближалась. И Рэйчел вдруг резко повернулась и направилась к террасе, сказав миссис Пембертон, что ей необходимо найти своих друзей.

– Мисс Мередит…

Рэйчел резко остановилась. Глубоко вздохнув, она повернулась, опустив при этом юбку, которую придерживала обеими руками, чтобы не запутаться в ней во время «побега» из зала. Увидев леди Дэвенпорт, протягивающую ей руку, Рэйчел пожала ее тонкие белые пальцы.

– Леди Дэвенпорт… Я… я хотела выйти на террасу… Там меня, наверно, ждут мистер и миссис Сандерс…

– А мне показалось, что мой сын хочет поговорить с вами. Но, вероятно, он может и подождать…

Рэйчел улыбнулась, пытаясь найти тему для разговора с леди Дэвенпорт, но, не найдя ничего, в отчаянии сказала:

– Вы очень хорошо выглядите, леди Дэвенпорт. Вы совсем не изменились за эти годы. – А про себя подумала, достаточно ли дипломатично она себя ведет? Достаточно ли вежливо подобное замечание с ее стороны?

Но сомнения ее рассеялись и она вздохнула с облегчением, когда леди Дэвенпорт пожала ей руку.

– Спасибо большое, моя дорогая, за комплимент. Должна вам сказать в свою очередь – вы сейчас выглядите гораздо красивее, чем в юности. Я вас никогда не забывала. Вероятно, шесть лет тому назад нам следовало бы приложить побольше усилий, чтобы получше узнать друг друга. Я понимаю, что в то время круг ваших друзей отличался от нашего круга. Вы казались очень уверенной девушкой, очень известной и популярной. Мне не хотелось вмешиваться в вашу жизнь и мешать вам веселиться с друзьями. – Леди Дэвенпорт улыбнулась Рэйчел. – Но должна вам признаться, что сегодня я испытываю некоторое беспокойство. Надеюсь, вы не будете возражать, если я поделюсь с вами своими мыслями. Когда вы были помолвлены с Коннором, я ведь не казалась вам слишком… надменной, высокомерной или недосягаемой… или недружелюбной… Не так ли? Я всегда была рада поболтать с вами или вместе съездить за покупками… или съездить на прогулку…

– О, пожалуйста, не беспокойтесь по этому поводу, леди Дэвенпорт, – сказала Рэйчел. – Вы были очень добры ко мне.

Розмари улыбнулась.

– Я должна была спросить. Я знаю, что свекровь часто внушает страх, – сказала она и посмотрела туда, где стояла Памела Пембертон со своим удрученным мужем.

Рэйчел поняла тонкий намек Розмари и улыбнулась.

– Да, такое случается…

– Я помню, как меня пугала мать моего первого мужа, – сказала леди Дэвенпорт. – У них в семье были очень гордые люди, приверженные своему клану. Синеглазый Майкл был ее любимцем. Коннор во многом похож на него. – Мать тут же отыскала глазами сына в толпе и улыбнулась ему. – Мне кажется, что Коннор хочет, чтобы я вас оставила.

– О, пожалуйста, не делайте этого, – взмолилась Рэйчел, глядя на леди Дэвенпорт.

– А, понимаю… Да, джентльмены тоже могут внушать страх. Я это знаю. Надеюсь, вы не сочтете меня трусихой, но я боялась отца Коннора.

– Неужели?

Розмари кивнула.

– Но только вначале. Прежде я никогда не сталкивалась с грубым ко мне отношением. Я не знала, что это такое – быть похищенной. Я была дочерью графа Дивейна и привыкла к тому, что меня всегда защищали и оберегали. Красавец, сын вождя ирландского клана, не произвел на меня никакого впечатления. Но он очень нравился местным девушкам и поэтому не считал необходимым учиться хорошим манерам и этикету. И я научила его всему тому, что ему необходимо было знать.

– Вас похитили? – с ужасом произнесла Рэйчел, широко раскрыв глаза.

– Наш брак положил конец вражде, продолжавшейся между нашими семьями в течение нескольких поколений. Так как я оставила без внимания ухаживания своего будущего мужа и его предложение выйти за него замуж, то он, если можно так выразиться, взял меня силой. Флинты были довольно грубыми людьми… очень энергичными, но очень красивыми. Видно, Коннор не слишком много рассказывал вам о своей семье и своем отце. Не так ли?

Рэйчел покачала золотистой головой, глядя широко открытыми глазами на Розмари.

– Меня это не удивляет, – продолжила леди Дэвенпорт. – Думаю, он считал, что будет лучше рассказать вам все это после того, как вы станете мужем и женой. Я знаю, что в то время, когда вы были с ним помолвлены, он очень старался быть достойным женихом. Ему очень хотелось быть достойным вас. И он таковым был, – с гордостью за сына произнесла Розмари. – Но порой Коннор может терять над собой контроль и становиться… необузданным. Точь-в-точь как его отец. Его дед… мой отец… временами приходил от этого в отчаяние. Но тем не менее они очень любили друг друга. – Розмари на мгновение задумалась. Воспоминания нахлынули на нее. – Ну, хватит. По-моему, я сказала больше, чем нужно. Главное, что я хотела вам сказать, мисс Мередит, – это то, что я очень рада возможности снова увидеть вас и поговорить с вами. Насколько я понимаю, ужин уже готов. Я должна найти сэра Джошуа. Пора приглашать гостей к столу. – Она отошла немного, но потом остановилась. – Надеюсь, ничто не омрачит свадьбу вашей сестры и все будет хорошо. Уильям Пембертон очень хороший молодой человек. Передайте мои наилучшие пожелания всей вашей семье, мисс Мередит.

– Да, конечно, я передам. Спасибо… – Рэйчел вежливо поклонилась даме, когда та улыбнулась ей на прощание.

Розмари изящно повернулась и стала приглашать гостей в соседний зал, где уже был накрыт стол к ужину. Комната постепенно пустела, гости последовали за хозяйкой. И только один-единственный человек шел в противоположном направлении. Это был лорд Дивейн. Рэйчел повернулась и поспешила к террасе, но тут же увидела, что Пол и Люсинда тоже присоединились к потоку гостей.

Рэйчел задумалась. Как быть? Решив, что она неголодна и ей не стоит оставаться на ужин, Рэйчел направилась к выходу. Но в ту же секунду почувствовала, как крепкая мужская рука взяла ее за запястье. Рядом с ней стоял не кто иной, как лорд Дивейн. Он потянул ее на террасу. Рэйчел попыталась высвободиться, но Коннор сам отпустил ее. Справившись с волнением, Рэйчел глубоко вздохнула и, вскинув голову, не говоря ни слова, пошла назад в гостиную.

Коннор преградил ей путь.

– Если думаешь, что я собираюсь идти за тобой через всю эту огромную комнату, ты ошибаешься.

– Позволь мне пройти, – потребовала Рэйчел, хотя в ее голосе прозвучали и нотки мольбы.

Коннор чуть слышно выругался, коснулся рукой подбородка Рэйчел и приподнял его, Рэйчел отступила назад и, подойдя вплотную к металлическому ограждению террасы, схватилась за него руками, глядя при этом прямо в глаза Коннору.

– Рэйчел, будь я твоим мужем, ты бы сейчас вела себя иначе, – тихо сказал он.

– Но ты не мой муж.

– Я почти был им.

– «Почти» не значит «на самом деле». Но если бы ты был моим мужем и относился бы ко мне с таким… таким неуважением, я вела бы себя совсем по-другому. Я убила бы тебя.

– А если бы ты была моей женой и разговаривала бы со мной так непочтительно, я бы задушил тебя, – спокойно парировал Коннор.

– Милорд, шесть лет назад я сбежала от вас, предвидя подобное развитие событий. В результате мы оба остались живы. Отойдите с дороги! Я ухожу домой, – холодно сказала Рэйчел.

– Не обсудив проблем, связанных с имением Уиндраш?

– Нам нечего обсуждать, – заявила Рэйчел с некоторой неуверенностью в голосе. – Из разговора с миссис Пембертон я поняла, что мой отец, жених Джун и ты уже обо всем договорились. Я имею в виду продление срока владения имением, чтобы провести там свадьбу Джун. Похоже, ты и Уильям очень дружны, во что мне верится с трудом.

– Это потому, что ты никогда не знала меня по-настоящему.

Рэйчел медленно подняла глаза и посмотрела на Коннора.

– Да, тут я согласна. Я действительно никогда не знала тебя по-настоящему.

– Хорошо. Хотя бы в одном мы согласны друг с другом. Так ты хочешь обсудить Уиндраш?

Рэйчел сглотнула и облизнула губы.

– Ты хочешь сказать, что отказываешься от данного тобой слова?

– Я хочу сказать, что я до смешного щедр и желаю получить кое-что взамен.

– Что именно?

– Что? – повторил Коннор с усмешкой. – Речь идет о двух вещах. Начну с приятного. Я хочу, что ты освободила меня от одной юной особы и взяла ее себе в служанки. Не по своей вине эта девушка попала в сложную ситуацию. Она будет тебе хорошей помощницей. Что же касается платы, то об этом ты можешь не беспокоиться. Я буду продолжать оплачивать ее работу и ее содержание. Я просто хочу, чтобы она покинула мой дом…

– По-твоему, ты сообщил мне нечто приятное?! – с сарказмом спросила Рэйчел, вновь встав у металлической решетки террасы. – Ты и вправду отвратителен. Неужели ты решил, что я соглашусь приютить в своем доме одну из твоих любовниц, которая забеременела от тебя? Неужели ты рассчитывал, что я помогу тебе избежать скандала?

– Да, да. Именно поэтому я хочу, чтобы ты взяла девушку в свой дом. Я хочу, чтобы ты помогла мне избежать скандала. Ради девушки, не ради меня. Меня сплетни не волнуют. Очень скоро я буду далеко отсюда. Ее брат утверждает, что она все еще девственница, так что о беременности речь не идет. Но она необыкновенно мила, и из-за этого у нее возникают определенные трудности. Ее брат старается защищать ее. Некоторых сплетников уже заинтересовали мои отношения с двумя этими молодыми людьми, живущими в моем доме. Я хочу положить конец сплетням о том, что у меня в доме на Беркли-сквер появилась четырнадцатилетняя любовница. Подобные слухи могут осложнить жизнь девушки. Она не сможет найти приличную работу, когда я уеду в Ирландию. Она и ее брат работают сейчас у меня только потому, что им больше некуда податься.

– Боже праведный! Четырнадцать лет! Да ведь она совсем еще ребенок! Всего на два года старше нашей Сильвии! – воскликнула Рэйчел. – Неужели тебе недостаточно твоей итальянки? Или она уже слишком стара для тебя? Неужели ты действительно полагаешь, что я поверю, будто ты помог этим бедняжкам и приютил их в своем доме исключительно по доброте душевной? Ты что, за дурочку меня принимаешь? Думаешь, я настолько глупа?

– Нет, я вовсе не считаю тебя глупой и не надеюсь, что ты мне поверишь. Ты единственная из всех, кого я знаю, считаешь меня лжецом. Но сейчас это неважно. Я хочу заключить с тобой сделку. Ты хочешь, чтобы свадьба твоей сестры прошла в имении Уиндраш. Я же хочу, чтобы ты мне в ответ сделала одолжение. Стоить оно тебе ничего не будет. Никаких затрат. Только прибыль. Ты получишь двух дополнительных работников. Бесплатно. И работать они будут у тебя столько времени, сколько ты пожелаешь. Но если ты все же решишь отказаться от них, дай им хорошие рекомендации. Это мое единственное условие: ты отпускаешь их от себя с хорошими рекомендациями.

Рэйчел в смятении смотрела на Коннора. Ей даже в голову не могло прийти, что он попросит ее укрыть его любовницу с сутенером в придачу. Видимо, ему доставляло удовольствие злить ее. Этакое своеобразное развлечение – принуждать женщину (которая когда-то должна была стать его женой и которая отвергла его) приютить одну из его нынешних любовниц. Коннор, безусловно, мстительный человек, и сам признает это. Его цель – отомстить ей, свести с ней счеты. И этого он тоже не скрывает. И для достижения своей цели он прибегнет к любым методам, порой самым необыкновенным. И это, в определенной степени, даже восхищало Рэйчел.

Недавнее признание матери Коннора, что ее сын временами может терять над собой контроль и становиться настоящим «дикарем», обеспокоило Рэйчел. Этот человек был готов лишить ее наследства. Как же ей быть? Она должна сохранить то, что по праву принадлежит ей. И в этом нет ничего постыдного. Рэйчел решила прибегнуть к обману. Другого пути у нее не было. Надежда на то, что она сможет договориться с этим человеком, растаяла.

Рэйчел лихорадочно соображала. Согласие на предложение Коннора может сыграть ей на руку. Она сумеет повернуть дело в свою пользу.

В настоящее время в доме в Бель-Гарденс действительно недоставало прислуги. Норин выбивалась из сил, выполняя различную работу по дому. Мистер и миссис Гримшоу были уже слишком стары и не могли содержать дом в прежнем безупречном порядке. Рэйчел же не могла позволить себе лишние траты на прислугу.

Коннор следил за выражением глаз Рэйчел, за тем, как она нахмурила темные брови, видимо обдумывая его предложение. Если она не верит в его альтруизм, подумал он, то как она воспримет его следующую просьбу?

– До твоего отъезда домой я напишу твоему отцу и объясню ему ситуацию, – сказал Коннор, возобновляя разговор. – Я уверен, что он не будет возражать и возьмет эту пару на работу в Уиндраш.

– Да, да, конечно, – с горечью ответила Рэйчел. – Уверена, что ради тебя он согласился бы взять в свой дом даже дюжину твоих бывших любовниц. Разве мой отец может тебе в чем-то отказать? Ведь ему всегда нравилось все, что ты делаешь.

– Итак, моя вторая просьба…

Услышав эти слова, Рэйчел почувствовала некоторое волнение и осторожно взглянула на Коннора.

– Почему ты так презираешь собственного отца?

– Неправда, – ответила она сквозь зубы. Коннор пожал плечами.

– Ты смогла обмануть меня.

– Да, я смогла. А вот отец не смог. Вот почему он проиграл тебе Уиндраш и вот почему я вынуждена сейчас быть здесь и выслушивать твои бесконечные требования…

– И одно из них – желание знать, почему ты так презираешь своего отца. – Коннор улыбнулся.

– Возможно, потому, что он по глупости до сих пор очень хорошо отзывается о тебе, – резко ответила Рэйчел.

– Я так и думал. Но в моих силах это изменить. Ты этого хочешь? В таком случае, Рэйчел, ты будешь обо мне высокого мнения? Если я заставлю твоего отца ненавидеть меня?

– Скажи, что ты имеешь в виду. У меня нет желания разгадывать загадки.

Да, подумал Коннор, он мог бы загадать ей великое множество загадок. Он мог сказать Рэйчел о своем разговоре с ее отцом, а мог и умолчать о нем, и она продолжала бы думать, что ее родители обязаны Коннору тем, что до сих пор живут в имении Уиндраш. Он мог вернуть ей право на ее дом, а мог и оставить это право себе. Коннор получал удовольствие от сознания того, что эта женщина сейчас была в его власти.

– Ты не любишь моего отца. Он тебе не нравится. Да? – спросила Рэйчел, помолчав. – Он о тебе такого высокого мнения, а ты его не любишь.

– У меня нет никаких причин не любить его. Мистер Мередит всегда очень хорошо относился ко мне.

– Хорошо?! – крикнула Рэйчел обиженно. – Он всегда относился к тебе как к своему родному сыну. Это гораздо больше, чем просто «хорошо». По-моему, одного слова тут недостаточно. Он проводил с тобой невероятно много времени… Прогулки верхом, посещение клубов, игра в карты…

– Ты ревновала своего собственного отца?

Рэйчел, не выдержав, истерично засмеялась.

– Нет. Отец никогда в жизни не уделял мне столько внимания, не посвящал мне свое время. Если бы я была его долгожданным сыном, то, наверное, все было бы по-другому. Рождение дочери огорчило и разочаровало его. Я не сын, а дочь. Я женщина, как ты понимаешь.

– Да, я это понимаю. Ты женщина. Это реальный факт. И поверь мне, Рэйчел, я всегда это хорошо понимал.

Рэйчел почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом Коннора. Она повернулась и посмотрела в темный сад.

– Как мне убедиться, что ты не лжешь? Ведь ты уже намекал, что можешь отказаться от соглашения. Неужели ты думаешь, что я, не удостоверившись в существовании документа относительно имения, уступлю тебе и возьму в свой дом этих людей, о которых ты просишь?

– Думаю, тебе следует просто поверить мне. Рэйчел резко повернулась к Коннору и засмеялась.

– Ну уж нет!

– Какой же ты все еще ребенок, Рэйчел, – сказал с улыбкой Коннор. – Под пудрой и всем этим макияжем, который тебе, кстати сказать, совершенно не нужен, прячется наивная девочка.

– Очень надеюсь, что ты ошибаешься.

Коннор, подойдя вплотную к Рэйчел, задумчиво посмотрел на нее.

– Никогда не знал, как мне следует поступать в подобном случае – поцеловать тебя или…

– Милорд, – прервала его Рэйчел, пытаясь отойти на безопасное расстояние от Коннора, – если вы только попытаетесь это сделать, я закричу так, что здесь начнется настоящий переполох и званый вечер на этом завершится.

Твердая рука Коннора легла на металлическое ограждение, удерживая Рэйчел на месте.

– Думаю, что ты этого не сделаешь. Ведь очень скоро свадьба твоей сестры, и половина гостей, приглашенных на свадьбу, находится сегодня здесь, на этом вечере. Рэйчел, ты не настолько глупа. Ты просто ведешь себя как ребенок.

Рэйчел изо всей своей силы вцепилась в руку Коннора, мешавшую ей сбежать с террасы. Но ее хрупкие пальцы не могли справиться с крепкой мускулистой рукой. Понимая, что ей не совладать с ним, Рэйчел рванулась было в другую сторону, но и тут путь ей преградила другая рука Коннора.

– Хочешь увидеть?

Рэйчел посмотрела в блестящие глаза Коннора.

– Увидеть?

– Да, документ, касающийся имения Уиндраш. Ты сказала, что хочешь убедиться в его существовании.

– Да. – Рэйчел задохнулась, увидев, что взгляд Коннора упал на ее губы. – Да, хочу, – повторила она, шагнув вперед в надежде, что Коннор отойдет в сторону. Но он даже не сдвинулся с места. Только руки его пришли в движение. Он привлек Рэйчел к себе.

Она замерла в ожидании. Неужели Коннор властной своей рукой сейчас еще крепче прижмет ее к себе и прильнет к ней жадными губами? – подумала она и опустила руки, как бы ограждая себя от стоявшего рядом мужчины.

Коннор заметил движение рук Рэйчел и посмотрел на плотно застегнутый лиф ее платья. На его губах появилась улыбка. Он опустил голову.

– Миленькое платье. Ты его надела специально для меня? – произнес он тихо, осторожно касаясь губами губ Рэйчел.

Но Рэйчел была начеку. Ведь Коннор мог в любую минуту разозлиться, и тогда за этим соблазнительным поцелуем последует демонстрация грубой силы. Нет, ему не удастся провести се. Он закрыл глаза, но глаза Рэйчел были открыты. Она следила за выражением лица Коннора, пытаясь предугадать дальнейшие его действия. Да, раньше она поддавалась соблазну. Но больше это не повторится… никогда, думала Рэйчел, при этом невольно раскрывая губы под напором губ Коннора. Она обмякла в объятиях этого мужчины, и пальцы, прежде сжатые в кулаки, теперь с нежностью касались прохладного шелка его жилета. Коннор открыл глаза, с трудом отрываясь от губ Рэйчел, и улыбнулся ей.

– Пойдем в библиотеку. Я отдам тебе документ, который ты отвезешь домой.

Он направился к гостиной и остановился у двери в ожидании Рэйчел, которая все еще никак не могла прийти в себя после того, что случилось только что на террасе.

 

Глава одиннадцатая

Пол и Люсинда были первыми, кого увидела Рэйчел, войдя вместе с Коннором в гостиную. Взгляд ее скользнул дальше и остановился на чете Чемберлен – тетушке и дядюшке Рэйчел.

Она стиснула зубы, заметив, как тетушка Филис начала быстро нашептывать что-то на ухо своему мужу, а затем улыбнулась племяннице, впервые за шесть лет удостоив вниманием представительницу семейства Мередит. Рэйчел сделала вид, что не заметила этого.

Появление Рэйчел и Коннора явно вызвало интерес гостей. Если она сейчас удалится вместе с лордом Дивейном, сплетен не избежать, решила Рэйчел и тут же высказала ему свои опасения:

– Если мы сейчас вместе покинем гостиную, это вызовет нежелательные пересуды. Лучше я подойду к своим друзьям Сандерсам, а ты в это время сходишь за документом и передашь его мне.

– Нет.

У Рэйчел не было времени спорить с Коннором и переубеждать его. К ним приближались ее тетушка и дядюшка. Отказ Коннора выполнить ее просьбу разозлил Рэйчел, и, чтобы показать свое недовольство, она убрала руку с руки Коннора. Раздражение Рэйчел возросло, когда она поняла, что уже не сможет присоединиться к своим друзьям. Увидев, что к Рэйчел подходят ее родственники, Пол и Люсинда повели себя дипломатично и вступили в беседу с гостями, только что вышедшими из зала, в котором проходил ужин.

Когда тетушка Филис вплотную подошла к Рэйчел, желая поцеловать племянницу в щеку, той захотелось оттолкнуть от себя надменную сестру своего отца. Дядюшка Натаниэль явно чувствовал себя неловко, понимая, насколько абсурдна резкая перемена в поведении жены. В последний раз Филис выказывала племяннице свою «огромную любовь» шесть лет назад, когда Рэйчел принимала поздравления по случаю своей помолвки.

Теперь тетушка светилась добродушием, всем своим видом давая понять Рэйчел, что она прощает все се прегрешения и рада принять в свои объятия «заблудшую овечку». Рэйчел улыбнулась, прекрасно понимая, что причиной столь неожиданного поведения тетушки был стоявший рядом с ней мужчина. Видимо, тетушка решила, что Коннор простил Рэйчел, пожалев одинокую женщину, от которой якобы отвернулись все мужчины. Рэйчел хорошо помнила, как тетушка прилюдно унижала ее родителей и сестер только потому, что она оставила Коннора Флинта, и теперь в ней закипала злость.

– Рэйчел, как ты хороша в этом синем платье. Тебе так идет этот цвет! – воскликнула тетушка Филис, как будто в ее отношениях с племянницей никогда не было никаких недоразумений.

– Спасибо, тетушка Чемберлен, – холодно ответила Рэйчел. – Удивительно, что вы вообще смогли меня узнать. Ведь с момента нашей последней встречи прошло так много времени!

Слова племянницы явно смутили тетушку. Но Рэйчел не испытывала никаких угрызений совести, разве что посочувствовала дядюшке, который дрожащими пальцами стал вдруг торопливо развязывать галстук на неожиданно взмокшей шее.

– Как поживают твои сестры? – вдруг спросил он Рэйчел, прокашлявшись, желая, видимо, прийти на помощь жене и привлечь к себе внимание племянницы. – Готовят наряды к предстоящей свадьбе Джун? Уверен, невеста будет неотразима! А ваша малышка Сильвия просто красавица! Такая милая девочка! Да, да! Надеюсь, и погода не подведет. Все будет превосходно! – Он кивнул Коннору, и тот учтиво поклонился в ответ.

– Хотелось бы, чтобы в день свадьбы было не так душно, как сегодня, – сказала Филис, обмахиваясь пухлой рукой. – Мы, леди, вовсе не хотим умирать от жары в своих пышных нарядах. Правда, Рэйчел?

– Так вы собираетесь присутствовать на свадьбе? – спросила Рэйчел, изображая крайнее удивление. – Несколько месяцев назад мы отправили вам приглашение, но, не получив никакого ответа, решили, что у вас просто нет времени на то, чтобы взять ручку и бумагу и написать нам хотя бы строчку. И что, конечно же, невоспитанность и плохие манеры тут ни при чем.

Натаниэль был явно шокирован этими словами, но его жена не растерялась. Она пробуравила Рэйчел острым взглядом своих маленьких глазок.

– Да, ты права. Нам пришлось несколько изменить наши планы. Уверяю тебя, моя дорогая, теперь все в порядке. На этой неделе я написала и уже отправила ответ твоим родителям.

– Приятно это слышать, тетушка Чемберлен! Думаю, люди, встречу с которыми вам пришлось перенести из-за свадьбы Джун, не будут слишком горевать. И уж конечно, миссис Пембертон будет очень рада вашему присутствию на торжестве. Клянусь, ее и вас можно принять за сестер. Вы так похожи друг на друга! – Рэйчел перевела взгляд на высокую, худую, с вытянутым лицом Памелу Пембертон, а тетушка Филис – была небольшого роста, с округлыми формами.

– Так ты сказала, что приглашение послали несколько месяцев назад? – злобно спросила Филис. – Но я точно знаю, что мы его не получали. Почта так ненадежна. Возможно, приглашение попало не по адресу…

– Вряд ли…

– Думаю, именно так и произошло. – Коннор прервал Рэйчел, явно желая прекратить этот разговор.

Заглянув Коннору в глаза, Рэйчел предположила, что он, видимо, беспокоится, как бы Рэйчел и ее тетушка не вцепились друг в друга, как кошки, прямо здесь, в его изысканной гостиной. Но она не намерена была внять голосу разума. Ей хотелось сразиться с тетушкой, дать ей отпор, высказать все, что она о ней думает. «Это мое личное дело», – прочел Коннор во взгляде Рэйчел.

«Не заставляй меня принимать крайние меры», – ответил он взглядом, и Рэйчел почувствовала, как тяжелая, властная рука коснулась ее локтя, чтобы увести отсюда. Коннор вежливо кивнул ее тетушке и дядюшке.

Но Филис очень не хотелось отпускать от себя знатного хозяина.

– А вы, милорд, будете присутствовать на свадьбе моей племянницы? – спросила она.

– Я в скором времени возвращаюсь в Ирландию, – ответил Коннор с улыбкой, уводя Рэйчел от ее родственников.

Филис Чемберлен смотрела им вслед, сощурив глаза.

– Как, однако, мил и добр лорд Дивейн! Как он внимателен к Рэйчел! – со вздохом сказал Натаниэль. – Я видел, как она сегодня металась среди гостей в поисках кого-нибудь, с кем можно было бы поболтать. А лорд Дивейн уделил ей внимание, вышел с ней на террасу подышать воздухом.

– Подышать воздухом! – прошипела его жена. – Клянусь, у него на губах следы ее помады. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Неужели? – искренне удивился Натаниэль. – Никогда не думал, что лорд Дивейн может позволить себе подобное. Никогда не считал его донжуаном.

Филис, взглянув через плечо, проводила Рэйчел уничтожающим взглядом.

– Ведьма! – не выдержав, тихо сказала Рэйчел, отойдя от тетушки на порядочное расстояние.

Но Коннор все же услышал это и сказал:

– Потише, прошу тебя. Люди могут подумать, что я оказываю внимание несдержанной и сварливой женщине.

Рэйчел, посмотрев на него с затаенной ненавистью, собралась было ответить ему, но тут он подвел ее к ожидавшим их Полу и Люсинде.

– Превосходный ужин! Ты ужинала? – обратилась Люсинда к подруге. – Мы искали тебя…

– Нет, не ужинала… Я тоже искала вас на террасе, но нашла там лорда Дивейна. Он дышал свежим воздухом.

Начался общий разговор, но через какое-то время в наступившей паузе Коннор сказал:

– Нам с мисс Мередит надо обсудить небольшую проблему, а тебе, Пол, я должен отдать кое-какие бумаги. Так что, не пройти ли нам всем в библиотеку? Долго мы там не задержимся. Пойдемте с нами, миссис Сандерс. Пока ваш муж и я будем заняты делами, вы сможете взглянуть на прекрасную коллекцию готических романов. Это книги моей матери. В основном – романтические истории и любовные романы.

– Замечательно. С удовольствием познакомлюсь с вашими книгами. Я люблю читать. – Люсинда тут же взяла Коннора под руку, которую он ей предложил, и он повел ее в библиотеку.

Пол по-братски похлопал Рэйчел по руке, и они последовали за хозяином.

– Иди сюда и сядь, моя дорогая. Она вошла туда с ним безо всякого сопротивления, – сказал Пол Сандерс жене, когда та уже в который раз на цыпочках подошла к массивной двойной двери, ведущей из огромной библиотеки в кабинет лорда.

Люсинда наклонилась немного вперед и прислонилась ухом к темной дверной панели. Но слышала она лишь приятную мелодию, что доносилась из музыкального салона, находившегося в противоположном конце дома.

– По-твоему, Рэйчел… в безопасности, оставшись с лордом наедине?

– Если это не так, то мы об этом скоро узнаем. Рэйчел не станет стесняться и закричит, – ответил Пол. Он посмотрел на документы, лежавшие на обитом кожей письменном столе, и улыбнулся. Ведь несколько дней назад он уже читал копии этих же документов у себя в офисе, куда их доставили по просьбе лорда. Но, сохраняя верность другу, Пол делал вид, что увидел их впервые.

Люсинда подошла к высокому книжному шкафу и взяла том с ближайшей полки.

– У него действительно прекрасная коллекция романов.

Пол взглянул на располневшую жену. Затем поднялся с кресла, пересел на кожаный диван, стоявший у неразожженного камина, и из-под отяжелевших век стал наблюдать за женой. Люсинда потянулась к верхней полке еще за одной книгой, и новая шаль соскользнула с ее округлых плеч.

– Иди ко мне и покажи, что ты там нашла. Наверно, один из любовных романов, о которых говорил Коннор?

Люсинда повернулась, покраснев. Хрипловатый голос мужа заставил ее еще сильнее заволноваться.

– Ты думаешь, он снова делает ей предложение?

– Возможно… Но давай не будем гадать. Иди-ка сюда. Давай устроимся поудобнее. Может быть, нам придется долго ждать…

– Теперь ты веришь мне, Рэйчел?

Рэйчел посмотрела на документ, который держала в руках, разгладила его и снова свернула.

– Я могу взять это с собой?

– Да.

– Спасибо.

Рэйчел сидела в кресле за большим письменным столом, куда усадил ее Коннор. Он вынул документ из верхнего ящика, который не стал задвигать. И теперь внимание Рэйчел привлекли лежавшие в нем бумаги, перевязанные красной лентой с красной восковой печатью на ней. Инстинктивно Рэйчел поняла, что это за бумаги. Коннор намеренно соблазнял и раздражал ее документами, касающимися имения Уиндраш. Право на владение домом, на ее наследство – все здесь, в этих документах, у нее под рукой. Рэйчел не терпелось взять их из ящика. Она медленно протянула руку, вынула свиток и положила его на полированную столешницу, затем осторожно развернула и смогла прочитать лишь несколько слов: «Собственник дома и поместья Уиндраш…»

– Ты хочешь, чтобы я и это попросила? – Рэйчел посмотрела на Коннора, стоявшего у огромного камина под картиной, на которой была изображена угрожающего вида гончая. – Ты издеваешься надо мной?

– Если ты готова вести переговоры по поводу этих документов, то я могу сказать тебе, чего еще хочу. Помнишь, я сказал на террасе, что у меня к тебе две просьбы?

– А если я не стану просить у тебя эти бумаги? – Рэйчел посмотрела Коннору прямо в глаза.

– Станешь. Еще как станешь.

Рэйчел бросила документы в ящик, резко задвинула его и поднялась с кресла.

– Ты считаешь себя очень умным, да? Думаешь, что можешь манипулировать мною, можешь заставить меня плясать под свою дудку? Ошибаешься…

– Почему ты не вышла замуж за Монкура или за того, другого… Фетерстоуна, если не ошибаюсь?

Неожиданная смена темы разговора заставила Рэйчел застыть на месте и посмотреть на Коннора.

– Не твое дело, – дерзко ответила она.

– Я хочу знать, почему ты им отказала.

– Правда?

– Почему ты разорвала те помолвки?

– Потому что… потому что я не хотела выходить замуж. Это была ошибка… Вот и все… Все очень просто.

– Ты слишком часто совершаешь ошибки. Ты любила тех мужчин?

– Нет! Да, конечно… Думаю… – Рэйчел сжала пальцы в кулак. Ей хотелось закричать. Но разве она может это сделать? Ведь там, в соседней комнате, ее друзья. Поэтому она опять сказала сквозь зубы: – Это не твое дело.

Коннор, верно, намеренно попросил Пола и Люсинду прийти в библиотеку, зная, что Рэйчел не позволит себе ссориться с ним в присутствии друзей. Но сам при этом вынуждал ее к ссоре. Нет уж, ее не спровоцируешь! – решила Рэйчел. Она должна быть спокойна и благоразумна. Рэйчел посмотрела на собаку, изображенную на картине и скорее напоминающую… волка. И тут же вспомнила откровения Розмари Дэвенпорт по поводу Коннора и его неуправляемого отца.

– Я разговаривала с твоей матерью. Она все такая же. Ничуть не изменилась. Добрая и милая. А вот отчим твой, сэр Джошуа, не очень хорошо выглядит.

– Да, он плохо себя чувствует. Недавно перенес апоплексический удар. Врач говорит, что это повлияло на его память.

– О! Мне очень жаль…

– О чем же вы говорили с моей матерью?

Может быть, снова сказать ему, что это не его дело? – подумала Рэйчел и глубоко вздохнула. Нет, не стоит.

– Она рассказала, что твой отец был сыном главы одного из ирландских кланов. Что брак твоих родителей положил конец многовековой клановой вражде. И еще, что ты очень похож на отца.

Коннор засмеялся, взял бокал с виски и залпом выпил его.

– Так и сказала? – спросил он, опустив бокал на стол.

– Да. Одно время, сказала она, ты был совершенно неуправляем, чем привел своего деда в полное отчаяние.

Коннор провел пальцем по краю бокала.

– Да, такое было.

– Но почему? Что ты сделал?

– Что делают необузданные молодые люди и что заставляет отчаиваться их родных и близких? Они сорят деньгами, играют в карты, развлекаются с женщинами, дерутся…

Откровение Коннора стало для Рэйчел полной неожиданностью.

– О! Я не знала…

– Да, Рэйчел, ты ничего этого не знала. В свое время я очень старался, чтобы ты этого не знала. Я был галантным молодым майором, не так ли? Но какая от этого польза…

– Думаю, твой дед мечтал о другом наследнике. Я никогда не предполагала, что ты им станешь. Ведь ты никогда не говорил, что однажды превратишься в лорда Дивейна.

– Я бы обязательно сказал тебе об этом, если бы искренне верил в возможность стать аристократом. Вполне вероятно, что я даже хвастался бы этим. Но шесть лет назад я был всего лишь четвертым в череде наследников. Впереди меня стояли два матушкиных брата и один из их сыновей. Все они были в добром здравии. Кто мог предположить, что все они погибнут друг за другом в течение двадцати месяцев? Вот почему я служил в армии и делал карьеру там. Но для службы в армии была и другая причина. Дед, приставив пистолет к моей голове, просто-напросто заставил меня собраться и пойти в гвардейцы.

Рэйчел подошла к Коннору. Она была заинтригована.

– Дед грозился убить тебя?

– Это были пустые угрозы. Не думаю, что он смог бы нажать на курок. Но он был на пределе. Из-за меня дед оказался в очень неловкой ситуации и воспринял случившееся как личное оскорбление. Его чувства были глубоко задеты. Дед был хорошим человеком, порядочным и уважаемым…

– Что же такое ты сделал?

Коннор открыл графин с виски и вновь наполнил свой бокал жидкостью янтарного цвета.

– Я сделал своей любовницей замужнюю женщину. Я наставил рога старинному другу моего деда. И деду было не до смеха.

Рэйчел молча смотрела на Коннора, потом тихо сказала:

– Да, думаю, ему было не до смеха… Ты, должно быть, в то время был еще очень молод, а твоя любовница, вероятно, была намного старше тебя. Наверняка она понимала, что делала. Возможно, это она сбила тебя с правильного пути…

– Спасибо тебе за добрые слова, Рэйчел, – сказал Коннор, с удивлением глядя на нее. – Честно говоря, моей любовнице в то время было столько же лет, сколько сейчас тебе. Двадцать пять. Мне же было всего лишь восемнадцать, но я прекрасно понимал, что делал. Первая любовница у меня появилась в пятнадцать лет. – Коннор отпил виски.

– Ясно, – задумчиво произнесла Рэйчел. – У тебя была любовница и тогда, когда ты был помолвлен со мной? – холодно спросила она.

Коннор поставил бокал на стол и заглянул ей в глаза.

– А что бы ты сделала, Рэйчел, если бы узнала об этом в то время? Оставила бы меня?

Рэйчел почувствовала, что краснеет от его сарказма.

– Ну что же… Я рада, что наконец узнала об этом. Теперь я не чувствую себя такой…

– Виноватой? – закончил ее фразу Коннор. – Чувствуй себя настолько виноватой, насколько можешь. Но в то время ты была единственной женщиной в моей жизни.

Рэйчел направилась к двери.

– Мне, пожалуй, пора домой. Полу и Люсинде вероятно, тоже. Уверена, что Люсинда очень устала.

– Почему же ты не спрашиваешь меня, каково мое второе условие, чтобы вернуть Уиндраш?

Рэйчел вновь молча посмотрела на картину, висевшую на стене. Собака, казалось, была готова напасть на нее.

– Ведь ты больше всего на свете хочешь это поместье, не так ли?

Рэйчел кивнула.

– Я хочу лишь одного: честного обмена, – продолжал Коннор. – Я хочу того, чего когда-то тоже хотел больше всего на свете. Ты знаешь, что я делал в нашу несостоявшуюся первую брачную ночь?

Рэйчел поняла, что ей не удастся отделаться насмешкой. Кажется, она попала в ловушку. Коннор смотрел ей прямо в глаза. Она медленно покачала головой.

– Я тоже не знаю. Совершенно не помню, где я был и где именно мертвецки напился. Но когда день спустя Джейсон отыскал меня на каком-то пустыре за городом, я был в совершенно бессознательном состоянии. Джейсон решил, что я покончил с собой. Если бы меня не нашли, я бы и вправду умер. Меня привезли домой, и только спустя два дня я пришел в себя. Первая мысль, посетившая меня в ту минуту, была далека от благородной: мне хотелось убить Джейсона за то, что он не оставил меня на пустыре.

Все эти шесть лет я думал только об одном – о моей первой брачной ночи. Вначале это была навязчивая идея, желание повернуть время вспять, желание провести ночь так, как я ее себе представлял. Это должна была быть ночь страсти и наслаждения. Я все время думал о тебе, Рэйчел, о том, чего лишился. Мысль о несостоявшейся первой брачной ночи не оставляла меня ни на минуту. Она, как незаживающая рана, постоянно преследует меня. Рэйчел, я мечтаю о брачной ночи. Она – твой долг, и ты должна вернуть его мне.

Рэйчел не заметила, как Коннор подошел к ней вплотную. Он коснулся ее руки. Рэйчел отдернула руку, но Коннор вновь коснулся ее. Так повторялось несколько раз, пока Рэйчел не перестала сопротивляться и не уступила Коннору, который принялся гладить ее нежные руки.

То, что он предлагал, было возмутительно. Впору упасть в обморок, подумала Рэйчел. Но ведь, по сути, его предложение не стало для нее ни шоком, ни неожиданностью. Все эти шесть лет в ней жила мысль о том, что в один прекрасный день Коннор обязательно возьмет реванш.

– Брачная ночь по определению следует за бракосочетанием, – заявила Рэйчел с холодной рассудительностью. – Но церемония бракосочетания так и не состоялась. Там, на террасе, я сказала тебе: ты мне не муж.

– Я был близок к тому, чтобы стать твоим мужем. Оставалось всего двенадцать часов. Рэйчел, отдай мне мою брачную ночь и освободи нас обоих. Если ты согласишься на мое условие, то вернешь себе наследство. И еще… Будь уверена, что, когда твой отец обо всем узнает, он захочет застрелить меня.

– Вот оно что… А если я этого не сделаю, ты выставишь Уиндраш на торги? – спросила Рэйчел слабым голосом.

– Дом в Хартфордшире мне не нужен. Я уезжаю к себе в Ирландию. Но документы на право владения поместьем ты сможешь получить только в обмен на брачную ночь со мной. Ты вернешь свою собственность гораздо быстрее, чем рассчитывала. Если согласишься, то поместье будет принадлежать тебе, а не твоему отцу. И я хочу, чтобы ты согласилась, Рэйчел, чтобы ты этого хотела.

– И ты думаешь, я способна на это? Ты думаешь, я соглашусь провести с тобой ночь ради того, чтобы вернуть себе поместье? И что смогу вернуться домой с этими документами и рассказать семье, как они мне достались? Рассказать, что я ради них согласилась переспать с тобой? Ты думаешь, я это сделаю?

– Тогда верни поместье отцу. Скажи ему, что я соблазнил тебя. Поступай, как считаешь нужным. В любом случае твой отец возненавидит меня. Ведь ты этого хочешь, да? Хочешь, чтобы твой отец желал мне смерти?

– Да, – прошептала она. – И он, вероятно, уже этого желает. – Рэйчел со злостью оттолкнула руку Коннора. – Видимо, тебе доставило удовольствие обокрасть пьяного человека, отнять у него дом. Наверное, ты гордился собой, считал себя очень умным, обыграв человека, у которого алкоголь отшиб разум. Играть с пьяным, по-моему, то же самое, что отнять конфету у ребенка. И неужели ты, будучи джентльменом, не мог предоставить отцу возможность отыграться? Ведь ставка была очень велика.

– Я предлагал ему такой шанс.

– Ты хочешь сказать, что отец проиграл тебе дважды?

– Нет, я хочу сказать, что он напился еще до того, как сдали карты. Он не стоял на ногах, Рэйчел. Не отличал пики от бубен.

– Видно, он и плута в тебе не разглядел. Впрочем, и в трезвом состоянии тоже, – с усмешкой сказала Рэйчел.

Коннор засмеялся и пожал плечами.

– Не волнуйся. Теперь он его увидит. Думаю, ему не понравится, что я сорвал его план.

– Его план?

– Он не хотел, чтобы поместье досталось Бенджамину Харли. Ему хотелось, чтобы оно досталось мне. Он не ставил его на кон до тех пор, пока я не сел за стол. И как только я выиграл поместье, отец отказался от возможности отыграться. Что ж, я поблагодарил его и забрал то, что по праву принадлежит тебе. Я могу вернуть тебе поместье, но только на моих условиях, о которых ты теперь знаешь. Я готов уступить твоему отцу и согласиться с его планом – восстановить наши с тобой отношения.

Рэйчел почувствовала, что бледнеет.

– О чем ты говоришь? – в ужасе прошептала она.

– Твой отец имеет глупость надеяться, что я все еще без ума от тебя. Он полагает, что я так же глуп, как и шесть лет назад. Он думает, что если ты окажешься у меня на пути и станешь моей должницей, то я просто женюсь на тебе и у всей этой истории будет счастливый конец. Но твой отец просчитался. Этого не будет.

– Да, не будет. Время ушло. Уже слишком поздно. Прошлого не вернуть.

– Я рад, что ты со мной согласна.

– Да, я согласна, – выдохнула Рэйчел и приблизилась к Коннору. – Но должна тебе признаться: я очень сожалею, что твой дед не нашел в себе мужества и не нажал на курок, когда тебе было восемнадцать лет. – Ее рука взлетела вверх и со всей силой обрушилась на щеку Коннора. В ту же секунду Рэйчел отпрянула от него. – Но и этого вполне достаточно, – сказала она и гордо направилась к двери.

Но Коннор не позволил ей уйти. Не мешкая, он обхватил ее рукой и резко, так, что Рэйчел едва устояла на ногах, повернул к себе. Она пыталась сопротивляться. От резкого движения нитка жемчуга, украшавшая ее волосы, соскользнула вниз и рассыпалась по полу. Наклонившись к Рэйчел, Коннор прильнул мягкими губами к ее губам. И чувство оказалось сильнее Рэйчел. Она уступила напору Коннора. Его язык уже обвивался вокруг ее языка… когда Коннор вдруг неожиданно прервал ее сладостное мучение.

– Этого совершенно недостаточно, – тихо произнес Коннор, видя волнение Рэйчел. – К середине недели я должен знать, хочешь ли ты вести со мной переговоры на моих условиях. Иначе поместье уйдет с молотка в начале июля.

Рэйчел посмотрела на Коннора огромными горящими глазами в надежде найти сострадание в его взгляде. Но увидела лишь холодный блеск его глаз за длинными ресницами.

– И на этом все закончится? Тебе достаточно того, что ты наконец унизил меня самым непристойным образом? Не возникнут ли у тебя новые желания?

– Я не стану унижать тебя и не откажусь от своего слова. Я хочу только одного: чтобы наша брачная ночь все же состоялась.

– По-твоему, это не унизит меня?

– Нет.

Коннор успел схватить Рэйчел за руку, когда она уже намеревалась дать ему еще одну пощечину.

Высвободившись из рук Коннора, Рэйчел отпрянула от него, молча повернулась и вышла в библиотеку, где ее ждали друзья, вместе с которыми она отправилась домой.

– Там наездник. Он приближается к дому, – крикнула Сильвия матери через плечо.

Глория Мередит подошла к младшей дочери, стоявшей у окна в гостиной, и посмотрела вдаль, на темные очертания фигуры наездника, скачущего во весь опор к дому.

– Мне нужны очки. Зрение у меня уже не то, что прежде…

– Это Уильям, – предположила Сильвия со смехом и повернулась к Джун, которая сидела, поджав под себя ноги, с шитьем в руках.

В ту же секунду мечтательное выражение на лице Джун сменилось радостью – ее жених сейчас будет здесь, рядом с ней! Она вскочила на ноги.

– Уильям? В Хартфордшире? Ты уверена?

– Иди и посмотри, – нахмурившись, сказала Сильвия взволнованной сестре. По мнению Сильвии, состояние влюбленности лишало Джун рассудка. Большую часть времени она бродила по дому, ничего не замечая вокруг. Вот и вчера Сильвия укололась иголкой, которую Джун воткнула в подлокотник кресла во время шитья и забыла вынуть.

Джун подлетела к окну и посмотрела на дорогу. Счастливая улыбка озарила ее лицо. Она развернулась и, шурша пышными юбками, выбежала из комнаты навстречу любимому.

В прихожей Джун столкнулась с отцом, который уже здоровался с ее женихом. Уильям пожимал руку будущему тестю, но, увидев Джун, все свое внимание обратил на нее. Эдгар Мередит улыбнулся молодой паре и, извинившись, удалился в свой кабинет.

– Вот уж не предполагала, что ты появишься в Хартфордшире до свадьбы, – задыхаясь, сказала Джун.

Ее жених пожал плечами.

– В Лондоне мне нечем заняться. Филипп Монкур, Барри Фостер и еще кое-кто из моих друзей отправились в Брайтон. Они хотели, чтобы я поехал вместе с ними, но эта поездка меня как-то не привлекла. Да и с родителями оставаться тоже не захотелось… Отец занят своими делами… – Уильям недовольно сморщился. – Вот я и решил подышать деревенским воздухом, отдохнуть перед волнующими событиями. Несколько дней я провел в Кингс Армс. Прекрасное место. Хорошая еда и эль. Но вот сегодня решил проведать вас, посмотреть, как вы тут поживаете…

Джун была не в силах дольше выдерживать церемониальную речь и бросилась в объятия жениха. Уильям крепко обнял ее.

– Я и дня не могу без тебя прожить, не говоря уже об оставшихся трех неделях, – прошептал он, гладя мягкие волосы невесты.

Джун взяла Уильяма за руку и повела в гостиную.

– Да, нам придется потерпеть еще три недели. А знаешь, Рэйчел недавно вернулась в Лондон. Ты, наверно, огорчен? Ведь она могла бы составить тебе там компанию. Ей будет не хватать тебя в Лондоне. Вероятно, вы разминулись на дороге, не зная, что едете навстречу друг другу.

Джун и Уильям устроились в уютных креслах гостиной. Теплое солнце освещало их счастливые лица.

– Еще чаю, Уильям? – спросила Глория Мередит, приподнимая красивый чайник.

– С удовольствием, миссис Мередит.

Наливая чай в чашку, Глория взглянула на молодую пару. Уильям любовался своей невестой и, казалось, не мог оторвать от нее глаз. Одного ребенка я пристроила, мелькнуло в голове Глории, но тут же она с еще большим волнением вспомнила о Рэйчел.

Матери хотелось, чтобы дочь вернулась домой. Попытки Рэйчел вернуть то, что потеряно, казались ей безуспешными. Она ведь знала, что Рэйчел отправилась в Лондон вовсе не для того, чтобы посетить своих друзей Сандерсов, ею руководило стремление вернуть себе наследное поместье. Муж ее тоже отлично понимал это. Правда, они не обсуждали эту тему. Они вообще мало разговаривали с того дня, когда Эдгар вернулся из Лондона и сообщил семье о своем глупом, необдуманном поведении. Лишь обменивались отдельными фразами, касающимися домашнего хозяйства и приготовлений к предстоящей свадьбе. Глория с грустью вздохнула. Но молодая пара этого не заметила. Сославшись на то, что ей нужно присмотреть за обедом, Глория вышла из комнаты.

Уильям отпил чаю из тонкой фарфоровой чашки, казавшейся крошечной в его большой руке.

– Почему Рэйчел так спешно уехала в Лондон? – спросил он.

Джун подозрительно посмотрела на дверь, опасаясь, что кто-то может подслушать их разговор.

– Дело касается поместья Уиндраш. Папа проиграл его лорду Дивейну, – прошептала она. – Рэйчел была вне себя от ярости. Она поругалась с отцом, настаивая на том, чтобы наша свадьба состоялась здесь, и заявила, что готова сразиться с лордом Дивейном. Вот почему она отправилась в Лондон. Я уверяла ее, что свадьба может состояться и в Лондоне. В этом нет ничего страшного…

Уильям нахмурился.

– Я бы хотел, чтобы свадьба состоялась здесь, в этом имении. Я так и сказал об этом Дивейну. Он не стал возражать и согласился ничего не менять в наших планах. В конце концов, он не намерен пользоваться этим поместьем.

– Что ты такое говоришь? – удивленно спросила Джун. – Рэйчел не следовало ездить в Лондон? Ее поездка напрасна? Ты уже все обсудил с лордом Дивейном?

– Это он обсудил все со мной… и с твоим отцом. Как только Эдгар осознал, что произошло и о чем идет речь, мы тут же встретились все вместе. Интересно, почему отец не рассказал вам об этом?

Джун, казалось, была не на шутку удивлена.

– Не знаю, – сказала она, качнув головой. – Забыть об этом он не мог. Такое исключено. Но возможно, на его память подействовал алкоголь.

Уильям помрачнел.

– Надеюсь, во всем этом нет ни злого умысла, ни хитрости. Я могу ошибаться, но мне кажется, что Дивейн до сих пор влюблен в Рэйчел.

– Я тоже так думаю, – согласилась Джун. – И не понимаю, почему он так к нам относится.

Уильям вздохнул.

– Секреты, тайны, недомолвки… Ни к чему хорошему это не приводит. Я такого терпеть не могу!

Слова жениха встревожили Джун. Она смотрела на него большими карими глазами так долго, что он поднялся и подошел к ней.

– Что случилось, дорогая?

– Я не хочу, чтобы у нас с тобой были секреты. Я должна тебе кое-что рассказать, Уильям… Об Изабель…

 

Глава двенадцатая

– Боже! Снова ты! Зачем пожаловал на этот раз?

– Затем же, что и в прошлый. – За словом Сэм Смит в карман не лез, но в сегодняшнем его поведении чувствовалась какая-то неуверенность. Он не улыбался и избегал прямого взгляда Норин Шонесси.

Сложив руки на груди, она смотрела на две пары изношенных ботинок, вдруг оказавшихся на только что вымытых ею ступеньках.

Норин без труда узнала дерзкого молодого человека, который уже приходил к ним с письмом от лорда Дивейна. Девушка, стоявшая за ним, была здесь впервые. Слегка приподняв голову, чтобы лучше рассмотреть застенчивую спутницу молодого человека, Норин в то же самое время увидела и экипаж, в котором лежала одна-единственная дорожная сумка. Экипаж явно принадлежал богатому человеку, а вот багаж – бедняку. Норин узнала кучера. Это он привез ее хозяйку домой в сопровождении лорда Дивейна в тот самый первый вечер, когда они только что приехали в Лондон. Это был экипаж лорда Дивейна, а эти двое, предположила Норин, были его слугами. Но что теперь привело молодого человека в дом ее хозяйки? – недоумевала Норин.

У нее возникли подозрения, не дававшие ей покоя последнее время. Они появились сразу же по приезде в Лондон. Мисс Рэйчел неспроста настаивала на немедленной встрече с лордом Дивейном. И Норин поняла, что назревает что-то серьезное. На следующее утро лорд Дивейн, похожий на красивого принца из сказки, нанес визит ее хозяйке. Мисс Рэйчел очень волновалась, принимая гостя. А Норин молила Бога лишь о том, чтобы ее хозяева сохранили поместье Уиндраш и все было бы по-прежнему. (Всех этих злоключений могло бы и не быть, если бы не глупость ее хозяина Эдгара Мередита.) Беседа мисс Рэйчел с ее гостем продолжалась недолго, и спустя некоторое время входная дверь захлопнулась за лордом с такой силой, что чуть было не сорвалась с петель. Побледневшая хозяйка позвала Норин убрать с пола осколки фарфоровой чашки и то, что осталось от разбитых каминных часов. Норин поняла, что жизнь уже не вернется в прежнее русло.

При этом, однако, Норин верила, что лорд Дивейн порядочный, честный и уважаемый человек. И он не станет разорять и губить женщину, которую когда-то любил.

– Твоя хозяйка ждет нас, – гордо заявил Сэм Смит, отвлекая Норин от ее раздумий. – Лорд Дивейн сказал, что она взяла нас…

Он осторожно потянул за руку девушку, прятавшуюся за его спиной.

– Меня зовут Сэм Смит, а это моя сестра Анни. Анни, познакомься с Норин…

– Что это ты себе позволяешь? – рявкнула Норин. – Откуда ты знаешь мое имя?

Сэм шагнул вперед.

– Мисс Мередит называла тебя так, когда я приходил сюда с письмом от своего хозяина. Бывшего хозяина, – поправился Сэм и выставил грудь вперед, всем своим видом показывая, что не волнуется ни о своем будущем, ни о будущем своей сестры.

Норин покраснела, вспомнив, как в прошлый раз этот парень дразнил ее.

– Для тебя я мисс Шонесси. Или можешь обращаться ко мне «мэм». Мал еще называть меня просто по имени!

Да, несколько дней назад, когда мисс Рэйчел сказала ей о том, что в доме появятся новые слуги, Норин постаралась не выказывать ни радости, ни обиды… В глубине души, однако, она почувствовала облегчение, так как на ее долю приходилось слишком много работы по дому. Вера и Бернард Гримшоу, следившие за домом в отсутствие хозяев, очень постарели, стали немощны и не могли уже работать как прежде. Поэтому Норин приходилось трудиться не покладая рук, с раннего утра до поздней ночи. И надо сказать, выдерживала она это с трудом.

Но ей бы в голову не пришло, что в один прекрасный день слугой в доме ее хозяйки может стать этот молодой, огромный и нескладный парень. Вот сестра, которая пряталась за его спиной, вполне бы пригодилась. Она могла бы чистить плиту и ступеньки на крыльце. Норин заглянула под опущенные поля шляпки девушки. Какая она? Слабая? Застенчивая? Быстро устает? Впрочем, для Норин это не имело значения. Если эта девушка пришла сюда работать, то без дела не останется.

Сэм заметил любопытство, с которым Норин смотрела на его сестру, и улыбнулся. Он знал, что Анни никогда не нравилась женщинам.

– Поздоровайся с мисс Шонесси, Анни, – приказал сестре Сэм, поднимая ее голову и тем самым удовлетворяя любопытство Норин.

Анни послушно выполнила просьбу брата, а у Норин перехватило дыхание, когда она увидела огромные грустные карие глаза девушки. Ее бледное лицо окаймляли локоны шелковистых волос, выбившиеся из-под шляпки. Они были такого же каштанового цвета, как у брата, но этим сходство сестры и брата и ограничивалось. Глаза у Сэма были серого цвета, а светлая кожа покрыта веснушками.

– Сестра, говоришь? – спросила Норин, с подозрением глядя на Сэма.

Он вздохнул и бережно обнял Анни за плечи, показывая, что не даст ее в обиду.

– Она моя сестра, – твердо сказал он, протягивая Норин рекомендации лорда Дивейна, полученные сегодня утром от Джозефа Уолша. – Иди и скажи своей хозяйке, что мы здесь.

Сердито взглянув на Сэма, Норин отправилась исполнять его просьбу.

Для Рэйчел, как оказалось, не составило труда радушно встретить пару, которую ей навязал ее враг – лорд Дивейн. Она боялась, что не выдержит и закричит на них. Но вот они здесь, в ее гостиной, и она испытывает к ним скорее любопытство, нежели раздражение. И еще – огромное чувство стыда при взгляде на девушку. Теперь ей казалась нелепой мысль о том, что это совсем еще юное угловатое создание может быть чьей-то любовницей, тем более может соблазнить лорда Дивейна с его изысканными манерами. Но все же он заинтересовался этой девушкой!

Анни действительно была прехорошенькой, но чрезвычайно застенчивой. Ее брат, казалось, был для нее всем на свете. Войдя в гостиную, девушка остановилась позади брата, судорожно вцепившись в его рукав. Грустными глазами она смотрела на Сэма, надеясь только на его поддержку. И время от времени бросала испуганный взгляд на Рэйчел, будто ожидая удара или грубого слова. Рэйчел, встретившись с Анни взглядом, улыбнулась ей, но девушка, похоже, еще больше испугалась и спряталась за спину брата.

– Мне кажется, твоя сестра очень… нервничает. Я пугаю ее?

– Ее пугают все леди, мэм.

– Почему? – с удивлением спросила Рэйчел.

Сэму стало неловко. Ему не следовало это говорить, подумал он. Но что сказано, то сказано. Слово не воробей…

– Потому что Анни нравится мужьям этих леди… и не только мужьям…

Рэйчел молча посмотрела на Сэма, а потом на бледное лицо его сестры. Наивно думать, что столь юное создание не может представлять опасности для женщины. Видимо, Сэм знал, о чем говорил.

– Ты хочешь сказать, что твоя сестра излишне привлекает внимание джентльменов и тем самым раздражает леди? Они винят ее за это? – осторожно спросила Рэйчел.

Сэм попытался улыбнуться и успокоить сестру, которая так вонзилась в его руку, что даже пальцы ее побелели.

– Да, мэм, – признался молодой человек и прямо посмотрел на Рэйчел, надеясь, что ее подозрения рассеются.

Лорд Дивейн разрушил его мечты о новой жизни в Ирландии, подумал Сэм. Тем не менее надо отдать ему должное. Если бы не лорд, где бы сейчас была Анни? Что с ней случилось бы?

– Лорд Дивейн был очень добр к нам. Он очень нравился Анни. Мы оба любили его. Мы бы остались у него…

Рэйчел не обиделась, услышав откровенное заявление Сэма о том, что он и его сестра предпочли бы дом на Беркли-сквер дому в Бель-Гарденс. Честно говоря, она и сама предпочла бы, чтобы они продолжали оставаться слугами Дивейна, потому что у нее не было возможности возместить этим людям их потери. Таких перспектив, какие открывались перед ними в доме Дивейна, она обещать не могла.

Рэйчел даже не знала, что уготовила ей собственная ее судьба. Поэтому будущее этой молодой пары было совершенно неопределенным. Сэм подтвердил тот факт, что лорд Дивейн взял их под свою защиту и никогда не соблазнял Анни Смит. Щедрость и честность Коннора по отношению к брату и сестре даже немного разозлили Рэйчел. К ней он относился совсем по-иному! А ведь когда-то он проявлял внимание и уважение… абсолютно ко всем. Галантный майор…

Когда-то она, Рэйчел, любила его.

В первое время после объявления об их помолвке один лишь взгляд на Коннора заставлял Рэйчел трепетать, и сердце ее начинало взволнованно биться.

Но прошло несколько месяцев. Коннор проводил гораздо больше времени с ее отцом, нежели с ней. И Рэйчел начала отзываться о своем женихе как о слабом и скучном человеке. Отец же считал его личностью неординарной, относился к нему как к сыну и представлял его своим закадычным друзьям. Рэйчел сочла, что Коннор пренебрегает ее обществом. Стараясь как-то привлечь к себе внимание Коннора, Рэйчел в открытую флиртовала с другими джентльменами. Но Коннора это ничуть не трогало. Она опаздывала на свидания с ним, на совместные прогулки в парке и встречи с общими друзьями. Но Коннор ей все прощал и лишь улыбался. Рэйчел хотелось иметь страстного любовника. А поцелуи Коннора были короткими и целомудренными, ласки – слишком нежными и «уважительными». Она дразнила его, стараясь возбудить в нем ревность и разжечь желание, которое он не смог бы контролировать. Но все ее попытки были безуспешны. И тогда Рэйчел решила, что Коннор, видимо, просто-напросто охотится за богатством. Красивое поместье отца интересует его гораздо больше, чем будущая жена. (Это поместье со временем будет принадлежать ей, думала Рэйчел, а значит, и ее мужу.) И вот теперь оно принадлежит Коннору, хотя по большому счету лорду Дивейну нет в нем нужды, так как недавно он унаследовал несравненно более богатое поместье своего собственного отца.

Теперь, когда Рэйчел требовала от Коннора уважения и терпимости, он демонстрировал ей беспощадность и злость. Впрочем, судя по тому, что он позаботился об этой молодой паре, Коннор может быть и внимательным и чутким. Рэйчел вздохнула, тоскуя по мужчине, которым мог бы быть Коннор, имей он больше положительных качеств. Она вполне могла бы вновь полюбить его…

О чем я думаю! – ужаснулась Рэйчел. И, видимо, это чувство отразилось на ее лице, потому что она заметила, что Сэм и его застенчивая сестра удивленно смотрят на нее.

– Итак, – торопливо возвратилась она к разговору, – ты, Сэмюэль, работал с лошадьми? – Рэйчел взглянула на рекомендательное письмо.

– Да, мэм. Я могу работать и в конюшне, и на кухне. Джозеф Уолш… – он кивнул на письмо в руке Рэйчел, – учил меня подавать на стол и обслуживать гостей за столом. Я мог бы быть ливрейным лакеем, но…

– А Анни? – Рэйчел взглянула на девушку, которая на этот раз подняла глаза, прятавшиеся за роскошными ресницами. – Здесь сказано, что ты хорошо моешь посуду и очень хорошо шьешь.

– Да, мэм, – прошептала Анни после того, как брат слегка подтолкнул ее.

– Отлично. Нам нужны трудолюбивые и умелые люди, – постаралась Рэйчел ободрить своих новых работников. – Норин покажет вам дом и познакомит с остальной прислугой. А пока что вы можете немного отдохнуть и перекусить, после чего Норин отведет вас в вашу комнату. Надеюсь, в час дня вы сможете начать работу. Ральф Тернер, мой кучер, покажет, что надо делать в конюшне и в саду, а Норин – в доме.

Рэйчел вдруг почувствовала усталость, и ей захотелось остаться наедине со своими беспокойными мыслями.

Впрочем, одиночество Рэйчел было недолгим. Уже в два часа дня в гостиной появилась Люсинда Сандерс. Ее визит нисколько не удивил Рэйчел, она даже ожидала его. Ведь прошло всего несколько дней с того памятного вечера в доме Дивейна, когда Рэйчел и Коннор вышли из его кабинета в библиотеку, держась на расстоянии друг от друга.

Рэйчел понимала, что подруге не терпелось узнать, чем было вызвано отчуждение между ними. Возможно, причиной любопытства Люсинды стала покрасневшая от пощечины Рэйчел щека Дивейна.

В тот вечер по дороге домой Люсинда попыталась расспросить об этом Рэйчел, но муж лишал ее этой возможности. Всякий раз, как только Люсинда собиралась пошептаться с Рэйчел, Пол начинал разговор о красивой музыке или вкусной еде на вечере в доме Дивейна. В конце концов друзья проводили ее до дома, так и не узнав, что же произошло в тот вечер между Рэйчел и лордом Дивейном. И теперь Рэйчел понимала, что не сможет скрыть от подруги их с Коннором разговор наедине.

– Мне хотелось приехать к тебе вчера, – сказала Люсинда, – но ребенок не давал покоя, постоянно вертелся. – Она погладила живот, усаживаясь в кресло. – Надеюсь, сегодня мы с тобой поболтаем. – Люсинда посмотрела на Рэйчел из-под ресниц. – Я умираю от любопытства…

– Норин, принеси нам чаю, – прервала подругу Рэйчел, заметив, что служанка замешкалась у двери, помогая маленькому Алану разложить игрушки.

– Хорошо, мэм, – ответила Норин и тут же вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Когда Коннор пригласил тебя в библиотеку, – продолжила Люсинда, – я прежде всего подумала, что он сделает тебе предложение. Но Пол засомневался. Рэйчел, прости мне мое любопытство, но ведь мы с тобой близкие подруги. Скажи мне, он просил тебя выйти за него замуж? И ты снова отказала ему? Поэтому вы оба выглядели такими…

– …раздраженными и озлобленными? – закончила за нее Рэйчел. Стоит ли рассказывать подруге о том, как бессердечно обошелся с ней Коннор? Ведь хорошо известно, что и она в свое время тоже обошлась с ним бессердечно. И теперь Коннор взял реванш. Так что будет справедливо, если она расскажет подруге о его жестокости…

– Да, Люсинда, он сделал мне предложение, но вовсе не то, о котором ты думаешь. Не о замужестве. А перспектива стать чьей-то содержанкой, признаться, меня совершенно не привлекает. Но я сама виновата. Боюсь, что говорить и совершать глупости стало для меня естественным делом.

– Лорд Дивейн сделал тебе предложение стать его любовницей? – удивленно спросила Люсинда.

– Не совсем так. Он ясно дал понять, что скоро отправляется в Ирландию и поэтому не хочет длительной любовной связи. Насколько я его поняла, ему было бы достаточно лишь одной ночи. – Рэйчел почувствовала комок в горле, на глаза навернулись слезы. Она улыбнулась Алану, взяла его на руки и погладила по шелковым волосам. – Я видела документы, касающиеся поместья Уиндраш. Они лежали в ящике его письменного стола… Я вполне могла бы дотянуться до них рукой и попытаться забрать их. Клянусь, именно этого Коннор и хотел. Ведь сам он не нуждается в этом поместье. И если я соглашусь на его условия, то он отдаст мне документы до своего отъезда. Если же я откажусь, то он продаст Уиндраш. Выбор за мной. Хорошо придумано?

Люсинда смотрела на подругу широко раскрытыми глазами.

– Вероятно, Рэйчел, это просто злая шутка. Он тебя дразнит.

– Нет, это не шутка. Он решил наконец наказать меня. Он ведь знает, я даже представить себе не могу, что поместьем завладеет кто-то чужой. Впрочем, пока поместье в его руках, все не так безнадежно. И знаешь, я никогда не задумывалась над тем, как сильно подействовал на него мой тогдашний побег. Конечно, я понимала, что он переживал… Но не представляла себе всех его страданий. А Коннор действительно страдал. Неудивительно, что его сводный брат Джейсон ненавидит меня. Странно, что мать Коннора была со мной так любезна. Ведь ей хорошо известно, как я обошлась с ее сыном. Прошу тебя, не говори никому об этом нашем разговоре. Когда Джун выйдет замуж, а лорд Дивейн уедет в Ирландию, вот тогда ты можешь рассказать обо всем Полу, да и то если сочтешь это необходимым…

– Ох, зря я тебя расспрашивала, нельзя быть такой любопытной. А если Пол спросит меня, я найду, что ему ответить, – сказала Люсинда, но тему продолжила: – Теперь я понимаю, почему ты дала ему пощечину! И что ты теперь намерена делать?

– Соглашусь, конечно.

– Согласишься? – Люсинда прямо-таки подпрыгнула в кресле.

– И при этом должна буду очень хорошо продумать свои дальнейшие действия. Я не позволю ему обыграть меня. Свадьба Джун и Уильяма состоится в поместье Уиндраш. Это обещание Коннора. Он его подписал и скрепил печатью. – Рэйчел глубоко вздохнула. – Думаю, что после свадьбы мы – я, родители и Сильвия – переедем в этот дом. – Она окинула взглядом красивую, освещенную полуденным солнцем гостиную с парчовыми шторами на окнах. – Джун, конечно же, переедет к Уильяму на его виллу в Ричмонд, хотя они все время говорят о покупке нового загородного дома… хотят жить в уединении…

Рэйчел вдруг вспомнила об отце, и ей стало очень грустно. Он поверил человеку, который не моргнув глазом оскорбил его доверие.

– Негодяй! – вырвалось у нее. – Он посмел сказать, что мой отец намеренно проиграл ему поместье, потому что надеялся таким образом снова свести нас вместе. И прибавил, что намерен разрушить эти планы отца. Он заявил, что у этой истории никогда не будет счастливого конца, на который якобы надеется мой отец. Видимо, он решил, что я считаю, по сути, ненавистный для меня союз с ним счастливым завершением истории. Как бы не так! Он посмел низко поступить с моим отцом, который всегда любил его, любит до сих пор и который даже не подозревал, что Коннор насмехается над ним за его спиной.

– Но где же Норин с чаем?! – вскрикнула Рэйчел, вскочив на ноги.

Распахнув дверь, она увидела служанку в конце коридора. Та спешила, шурша накрахмаленной юбкой, на кухню. Рэйчел, нахмурившись, вздохнула. Что могло задержать Норин? Что оказалось для служанки важнее, чем просьба ее хозяйки принести чай? А Рэйчел сейчас просто необходимо было выпить чаю, чтобы немного отвлечься.

Норин повесила тяжелый чайник на крюк и начала быстро ставить на поднос тонкие фарфоровые чашки, сахарницу и молочник.

Сэм Смит положил на стол начищенную до блеска вилку. Взял другую и повертел перед собой, не сводя при этом глаз с Норин. Но она, казалось, не замечала его, сидевшего за сосновым столом и начищавшего столовое серебро. Норин смотрела на чайник, который никак не закипал. Она торопилась заварить чай и отнести его в гостиную.

– Вера и Бернард пошли навестить больную сестру Веры. Но Вера сказала, что обязательно вернется, чтобы приготовить ужин. Анни вытерла пыль в комнатах на первом этаже, пока тебя не было… Я сказал ей, чтобы она занялась комнатами наверху…

Норин молча кивала, слушая Сэма. Неловко схватив закипевший чайник, она качнулась и вскрикнула: брызги кипятка обожгли ей руку.

Сэм тут же вскочил со стула и подбежал к ней.

– Покажи-ка, что ты с собой сделала.

– Еще чего! – ответила Норин, пряча руку. – Со мной и не такое бывало.

Сэм снова сел за стол, взял ложку и начал медленно чистить ее.

– Что с тобой случилось? Почему ты так неприветлива? Потеряла своего мужчину?

Норин пристально посмотрела на Сэма и громко рассмеялась, закинув назад голову.

– Никакого мужчину я не теряла. Мне не нужен мужчина. Никогда в них не нуждалась. Я тебе уже говорила: я не нуждаюсь в жалости.

– А я и не думаю тебя жалеть, – спокойно ответил Сэм. – Так, значит, в Хартфордшире тебя никто не ждет? Я говорю о поместье, которое принадлежит Мередитам.

– Принадлежало, – поправила его Норин. (Хотя не все еще потеряно, сказала она себе.) – У меня там сестра, которая значит для меня даже больше, чем семья.

– Как ее зовут?

– Мэри.

– Она младше тебя?

Норин промолчала.

– Создает тебе трудности?

– А тебе какое дело?

– Никакого. У меня ведь тоже есть сестра, и с ней тоже хватает хлопот.

– А где ваши родители? – спросила Норин.

– Умерли.

– Мои тоже.

– Значит, у тебя из родственников только Мэри. Никого больше?

– Уж не хочешь ли ты стать членом моей семьи? – с сарказмом спросила Норин.

– Вовсе нет. Если ты думаешь, что я добиваюсь тебя, то ты ошибаешься.

Норин, уже державшая поднос в руках, поставила его на стол. Лицо ее побагровело. Но она не промолвила ни слова.

– Вот так, Норин, ты ошибаешься. Да, я, может быть, немного нахальный и дерзкий. Но если мне понадобится женщина, то я пойду на Уайтчепл и проведу время со знакомой красоткой, которая не будет шипеть на меня как бешеная кошка. А ведь именно так ты ведешь себя со мной всякий раз, стоит мне только посмотреть в твою сторону.

Норин начала нервно переставлять чашки и блюдца на подносе.

– Ну что же, иди и найди себе девочку, с которой можно поиграть. Ведь для взрослой женщины ты еще не дорос. Ты еще ребенок, а не мужчина.

Сэм улыбнулся, а потом тихо засмеялся.

– Да, но она вовсе не девочка, – сказал он. – Она женщина. Я видел тебя неделю назад и вижу сейчас. Ты именно та женщина, которая мне нужна, которую я хочу. Не знаю, правда, почему. И для тебя, Норин Шонесси, я достаточно взрослый мужчина. Ты это прекрасно знаешь.

 

Глава тринадцатая

«Думаю, вы уже решили, где будет совершена сделка. Пожалуйста, известите меня о месте и времени встречи. Рискуя быть неделикатной, я тем не менее хотела бы, чтобы это событие произошло как можно скорее. Чем раньше мы решим эту проблему, тем скорее я смогу уехать домой, а вы – в Ирландию».

Коннор еще раз перечитал записку. Рэйчел ненавидела его, и не скрывала этого. В каждом ее слове он чувствовал презрение. Оно выражалось и в том, что записка была без обращения к нему и без подписи. В конце даже не стояло инициалов Рэйчел. Да, она презирала его, но тем не менее уступила ему.

Коннор свернул записку, которую ему только что принес Джозеф Уолш, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и засмеялся.

– Что тебя рассмешило?

– Да так. Ничего.

Джейсон Дэвенпорт мерил шагами комнату. Он был явно раздражен. Остановившись у камина, он взглянул на ирландскую овчарку, изображенную на картине, потом поправил галстук на взмокшей шее и посмотрел в окно. Майский полдень был тихим и жарким. Джейсон взял бокал и налил себе виски.

– Только пятьсот… до следующего месяца… Я получу деньги…

– Нет.

– Ты негодяй. Я точно знаю, что вчера вечером ты выиграл у Уайта полторы тысячи. Мне сказал Харли. Он до сих пор злится, что поместье Мередитов досталось тебе. Ты ведь это знаешь.

– Да, знаю, – сказал Коннор, задумчиво глядя на брата.

– Это Харли разнес слух, будто ты спишь с этой девчонкой… Анни Смит? – с любопытством спросил Джейсон.

– Нет. Но он был рад подхватить его, как только услышал.

– Где ты их прячешь? Я уже давно не вижу ни милашки Анни, ни ее братца. – Джейсон с напускной тревогой посмотрел на Коннора. – Боже! До чего же хороша эта крошка Анни! Если она через пару лет будет все так же соблазнительна, то чем черт не шутит… возможно, я заинтересуюсь ею всерьез…

Коннор сжал кулаки, оперся ими о край стола и медленно поднялся с кресла.

– Джейсон… сделай одолжение… исчезни на время, пока я сам не вышвырнул тебя из дома!

– А как насчет трехсот? – Джейсон поспешил поменять тему разговора, делая вид, что не слышал угрозы брата. – Я же не смогу показаться в Палм-Хаус без пенни в кармане.

Коннор пожал плечами, глядя в сад.

– Мне кажется, Джейсон, ты меня с кем-то путаешь. Меня совершенно не волнует твоя кредитоспособность. – Он вдруг пронзил сводного брата острым взглядом. – Надеюсь, ты не просил денег у отца, так?

Джейсон отпил виски.

– Я же сказал тебе, что не буду этого делать. Я знаю, у тебя в доме много всякого добра… У меня есть пара серебряных ведерок для льда. Они достались мне от Фрэнка Корнуоллиса. Он проиграл мне в вист, не смог найти денег и отдал мне ведерки за двести пятьдесят. Думаю, они здорово смотрелись бы в твоем доме…

Коннор улыбнулся, глядя на брата. Как быть с ним? Выгнать? А может быть, им с Джейсоном стоит найти еще парочку приятелей и всем вместе выпить?

Коннор вновь сел в кресло и медленно развернул записку Рэйчел. Но она не стала приятнее оттого, что он читал ее третий раз подряд. Открыв ящик стола, Коннор бросил в него записку и уже собрался было закрыть ящик, когда его внимание привлекло сверкнувшее на солнце кольцо с сапфиром. Коннор погладил камень, не вынимая кольца из ящика. Чего ради он вынул это кольцо из шкатулки с драгоценностями, которая лежала в сейфе? Чтобы чаще видеть его? Коннор не знал ответа на этот вопрос. Медленно взяв в руку свободный конец красной ленты, которой были перевязаны документы, касающиеся поместья Уиндраш, Коннор продел его в кольцо, завязал и, улыбнувшись тому, что сделал, резко задвинул ящик обратно.

Потом запустил пальцы в блестящие черные волосы и задумался. Он, должно быть, сошел с ума, затевая эту историю, потому что сейчас не имел ни малейшего представления о том, каким образом достойно завершить ее и при этом не выглядеть идиотом. Впрочем, какое это имеет значение? – размышлял Коннор. Ведь Рэйчел уже считает его таковым.

Может быть, ему следует посоветоваться с Рэйчел, вместе подумать над тем, как положить конец их отношениям, и продолжать жить так, будто они и не встречались спустя шесть лет после помолвки? Ведь они и вправду никогда бы не встретились, если бы не тот затор на улице. Он уехал бы домой в Ирландию, так и не узнав, что Рэйчел превратилась в столь эмоциональную женщину. И не встретился бы с ее отцом, а тот не стал бы строить планы относительно возобновления союза его дочери с Коннором.

Рэйчел всегда была утонченной красавицей и всегда была уязвима. Но теперь свою уязвимость она старалась скрывать за твердым характером. И для близких Рэйчел, для тех, кто ее любил, было очевидно, как тяжко на нее подействовала потеря сестры Изабель.

Рэйчел не пользовалась популярностью в свете. Причиной того, что высшее общество от нее отвернулось, стал ее побег от жениха накануне свадьбы. По этому поводу разразился настоящий скандал. Но Рэйчел не стала раскаиваться, чем вызвала недовольство людей. Продолжая безмятежно смотреть на мир, она тем не менее в глубине души с болью переживала свою роль «отверженной»…

В девятнадцать лет она была окружена друзьями, посещала бесчисленные светские рауты. Сейчас же выходила в свет только с родителями, а одну ее принимали лишь ее друзья Сандерсы. На вечере в доме Пембертонов Коннор заметил, какой одинокой чувствовала себя Рэйчел, хотя старалась спрятать свое уныние.

Рэйчел была слишком гордой, чтобы забыть, с каким неуважением относились к ней в прошлом. Напускная сердечность тетушки Чемберлен вызвала в ней отвращение. Коннор понимал, что причастен к встрече тетушки и племянницы. Не будь его рядом с Рэйчел, вполне вероятно, тетушка не обратила бы внимания на свою племянницу. Возможно, подумал Коннор, негодование Рэйчел вызывали его влиятельность в обществе, его известность. А ему хотелось, чтобы Рэйчел уважала его… И не только… Ему хотелось… ее.

И вот теперь у него было ее согласие провести с ним всего одну ночь любви…

– Твоя хандра связана с той светловолосой бестией? Мисс Мередит? – Джейсон, приободренный виски, прервал размышления Коннора, решив, что брат забыл о его просьбе одолжить ему денег.

Коннор поднялся с кресла и схватил Джейсона за плечи.

– Будь осторожен, Джейсон… Будь очень осторожен. Думай, что говоришь, – сказал он угрожающе. – И послушай меня: я сыт по горло тобой и твоими выходками. Болезнь твоего отца… она вызвана тобой и твоим поведением. Моя мать несчастна, потому что беспокоится за здоровье своего мужа. – Коннор резко выпустил плечи брата, отступил назад и протянул Джейсону обе руки для примирения. – Думай, что говоришь, Джейсон. Вот и все.

Джейсон нервно засмеялся.

– Успокойся, Кон. Я сказал это, чтобы немного расшевелить тебя. Ради бога, покончи ты с этим делом. Восстанови прежние отношения с этой женщиной. Восстанови помолвку. Ведь ты же этого хочешь. А она не так глупа, чтобы теперь, в ее возрасте, отказывать лорду.

Если бы Джейсон знал истинное положение дел! – подумал Коннор.

– Я никогда больше не соглашусь на помолвку, – сказал он брату с какой-то дьявольской улыбкой.

Джейсон отошел от Коннора, который наводил на него ужас всем своим видом, безразлично пожал плечами и взял в руки конец развязавшегося галстука.

– Твой галстук – настоящее произведение искусства, – сказал Коннор.

Джейсон снял галстук с шеи, свернул его и положил в карман.

– Сейчас слишком жарко, чтобы носить его. Ну что? Мир?

Коннор улыбнулся, соглашаясь.

– Как насчет того, чтобы провести вечер у мисс Кроуфорд? Я, пожалуй, воздержусь от игры в Палм-Хаус до тех пор, пока у меня не появятся деньги.

– Конечно. Зачем проигрывать мало, когда можно проиграть много или даже все? – сказал Коннор, повернувшись к большому окну, и посмотрел в сад.

– Не читай нотаций, Кон. У тебя нет на это права. Я ведь слышал о тебе потрясающие истории. Что ты вытворял в восемнадцать лет! Бог мой! Ты же, оказывается, был настоящим бандитом! – с восхищением сказал Джейсон.

– Правда. Но тебе не восемнадцать, Джейсон. Тебе уже двадцать шесть.

– Мне нужно повидаться с Корнуоллисом, – заторопился Джейсон, не желая говорить о себе. – Завтра в два часа на Эпсом-Хит бежит его лошадь. – Джейсон выскользнул за дверь, покачав головой. Любовь! Нет, он предпочитает азарт за игорным столом! Там, по крайней мере, есть шанс выиграть…

Джейсон спешно шел по коридору, в котором гулким эхом раздавались его шаги. Он обязательно найдет способ вернуть Корнуоллису его серебряные ведерки для льда и получить свои двести фунтов…

– Хорошо ли вы устроились здесь, в Бель-Гарденс, Сэм? – Рэйчел, сидевшая за небольшим секретером у окна, посмотрела на вошедшего в комнату молодого человека.

– Все хорошо, мэм, спасибо, – ответил Сэм с почтением.

– Вам нравится ваша работа?

– Да, мэм. Норин… мисс Шонесси справедливо распределяет обязанности.

Рэйчел удивленно посмотрела на неожиданно покрасневшие щеки молодого человека.

– А твоя сестра Анни довольна?

– Ей здесь очень нравится, мэм. Она и Норин… она и мисс Шонесси ладят друг с другом.

– Норин уже сказала мне, что Анни очень хорошо работает и что у нее талант к шитью. Сестра Норин тоже очень хорошая швея.

– Да, Норин гордится работой Мэри. Ее кружева лучше тех, что плетет француженка, – улыбнулся Сэм и притих, заметив удивление хозяйки.

– Да, Норин может справедливо гордиться сестрой, – ответила Рэйчел, отметив при этом, что от глаз ее служанки ничто не ускользает, она внимательна ко всему, даже к рукоделию мадам Бюлон. Рэйчел вновь посмотрела на Сэма. – Ты не скучаешь по своей работе в доме на Беркли-сквер?

– Не настолько, насколько я предполагал, мэм.

– Если не ошибаюсь, я впервые увидела тебя на Черинг-Кросс во время затора на улице. Ты ехал в повозке… Помнишь тот случай?

– Как не помнить! – ответил Сэм, утвердительно кивая головой. – Такое не забывается.

– Вероятно, ты помнишь это, потому что именно там встретил лорда Дивейна. Ну а потом ты нашел его и попросил взять на работу тебя и твою сестру?

– Да, – с гордостью ответил Сэм. – После этого случая на улице я очень хотел найти лорда Дивейна, ведь этот человек помог нам всем выбраться из сложной ситуации. И поэтому, когда я увидел его около роскошного особняка… – Сэм замялся, вспомнив красавицу, которую лорд держал под руку в тот вечер. – Я увидел его и сказал, что мы с сестрой будем рады и почтем за честь служить ему. Я знал, что Анни будет в безопасности в доме такого хозяина. Но потом он решил с нами расстаться… – лицо его помрачнело, но всего лишь на мгновение, – и передать вам, такой приятной леди. Спасибо ему за это.

Рэйчел слегка поклонилась в знак благодарности за комплимент. А ведь вначале ей не хотелось брать этих слуг, вспомнила она. Впрочем, сейчас она пригласила Сэма вовсе не для такого разговора. Как же ей разузнать о бывшем хозяине этого молодого человека то, что она хотела?

– Тебе, должно быть, известно, что в любом доме живут по заведенному в нем порядку?

– Да, мэм.

Рэйчел улыбнулась и убрала со щеки золотистый локон.

– Твой бывший хозяин… лорд Дивейн… У него, вероятно, тоже есть свой распорядок дня… По вечерам он ужинал дома?

– Да, мэм, думаю…

– Но ты не уверен?

– Не совсем…

– А после ужина его можно застать дома?

– Да. Думаю… Только не в среду… В среду он обычно уезжает из дома со своим братом, мистером Дэвенпортом…

– Среда… Сегодня среда, – задумчиво произнесла Рэйчел.

– Да, мэм, – ответил Сэм, с любопытством глядя на хозяйку.

– Ну что же, хорошо, я рада, что вам здесь нравится. К сожалению, я не уверена, что смогу предложить вам постоянную работу в Хартфордшире. Этот вопрос может решить только мой отец. Но если это получится, я думаю, мы с вами поладим. – Рэйчел улыбнулась и кивнула. – Спасибо, Сэм. Можешь идти.

Стоило Сэму выйти за дверь, как Рэйчел закрыла глаза. Сегодня! Если она решилась на такое, то должна это сделать сегодня. Или придется ждать еще неделю. Нет, ждать она не может! Ей надо поскорее вернуться домой. Ведь скоро свадьба Джун. И мама наверняка беспокоится, почему она, Рэйчел, задержалась в Лондоне.

Коннор получил ее согласие провести с ним ночь. Но он должен сказать ей, когда и где это произойдет. Подобные тайные свидания, вероятно, назначаются где-нибудь в уединенном месте за городом – в охотничьем домике или загородной гостинице. В Лондоне их свидание невозможно. Коннор – опытный любовник и, конечно же, сумеет найти подходящее место для встречи с нею. Несомненно, он теперь уверен, что она покорилась ему. «Поместье Уиндраш тебе нужно больше всего на свете», – вспомнила она слова Коннора. Он насмехался над ней, а когда она приняла его предложение, подумал, что перехитрил ее и одержал над ней верх. Посмотрим, кто кого перехитрил, когда игра закончится! А закончится она, похоже, сегодня вечером.

Рэйчел теперь хорошо знала расположение комнат в доме лорда Дивейна. Знала, как пройти из холла в гостиную, в библиотеку и в кабинет лорда. И точно знала, где хранятся документы: в ящике письменного стола. А ключ от него лежит рядом с чернильницей.

И дворецкий в том доме был хорошо ей знаком. А тот в свою очередь убедился, что лорд уделял ей особое внимание. Теперь дворецкий считал Рэйчел одной из близких знакомых своего хозяина, и поэтому ее появление в доме лорда Дивейна не должно вызвать каких-либо подозрений.

Рэйчел рассчитывала вернуться домой с документами, касающимися поместья Уиндраш, и объяснить это тем, что ее бывший жених сжалился над ней и перед отъездом в Ирландию вернул ей наследное поместье в качестве подарка при расставании. История, по мнению Рэйчел, была совершенно правдоподобной, и никто в ней не усомнится. Многие уважаемые люди, ее родители в том числе, были свидетелями того, как Коннор искал ее общества и находился рядом с ней на званых вечерах. Он говорил тетушке Рэйчел о своем намерении в скором времени вернуться в Ирландию. В подобных обстоятельствах (накануне отъезда) желание Коннора быстро и без особых усилий распорядиться поместьем Уиндраш не могло показаться странным. Великодушие Коннора тоже было бы вне сомнений. Он богат и в еще одном поместье не нуждается. В свете его просто сочли бы щедрым человеком… План Рэйчел был прост, но одного она все же не учла…

– Боже! Повтори, что именно она сказала, – прошептала Норин, с волнением заглядывая в глаза Сэму. Она затащила его в угол на кухне, подальше от стола, на котором Вера раскатывала тесто. Правда, Вера была глуха, но осторожность в таком деле не помешает. Никто не должен был узнать эту новость.

Норин не предполагала, что услышит для себя нечто важное в тот момент, когда поднимала с пола в коридоре игрушечного солдатика. Его уронил сынишка миссис Сандерс, приехавшей к хозяйке на чай. Вначале Норин пожалела, что стала невольной свидетельницей разговора двух леди. Но сейчас эта история заинтриговала ее.

– Успокойся, – приказал Сэм Норин, которая от волнения не могла устоять на месте. – Мисс Мередит вроде бы хотела знать, когда лорд Дивейн не бывает дома. Конечно, прямо она этого не сказала. Но… мне кажется, таким образом она пыталась выяснить, когда его можно застать дома. Верно, хочет нанести ему визит… или…

– Она хочет не застать его дома. Вот чего она хочет, так я думаю.

«Я могла бы схватить их и убежать…» – вспомнила Норин слова своей хозяйки. Мисс Рэйчел, конечно же, хотела, чтобы лорда Дивейна не оказалось дома и чтобы он не помешал ей исполнить задуманное!

– Я могу тебе доверять? – спросила она, пристально глядя на Сэма. За все ее двадцать пять лет ни один мужчина еще не относился к ней так, как этот. Норин чувствовала, что Сэм не только испытывает к ней уважение, но и терзается желанием.

– А сама ты как думаешь?

– Есть вещи, о которых ты не знаешь. Это касается нашей хозяйки и этого дьявола…

– Не говори так о нем. Он хороший человек.

– Ты не все знаешь. Я слышала это из уст самой мисс Рэйчел, – шептала Норин, глядя на Веру, продолжавшую колдовать над пирогом. – Но прежде, чем рассказать тебе это, я должна знать: могу ли я на тебя положиться, Сэм Смит? Ты поверишь мне? Ты выполнишь мою просьбу? Если мисс Рэйчел собирается совершить то, о чем я догадываюсь, и у нее ничего не получится… тогда всему конец… все рухнет. Плохо будет всем… А ведь у мисс Джун скоро свадьба!

Воцарившееся молчание показалось бесконечным. Норин смотрела на Сэма умоляющими глазами.

– Да, – ответил он безоговорочно.

– Мисс Мередит! – Джозеф Уолш открыл дверь, пропуская в прихожую элегантно одетую блондинку, которая улыбнулась и наклонила красивую головку, приветствуя дворецкого. В прошлый раз он получил нагоняй от хозяина за неучтивый прием этой дамы и сейчас не хотел повторять своей ошибки и задерживать леди на пороге.

После того случая, когда она появилась здесь в несколько странном состоянии (растрепанная и воинственно настроенная), Джозеф Уолш решил немного разузнать об этой мисс Мередит. Теперь ему было известно, что когда-то мисс Мередит и Коннор Флинт были помолвлены. Судя по тому, как вел себя его хозяин в присутствии этой дамы, Джозеф нисколько не удивится, если вскоре они вновь станут женихом и невестой. Поэтому он не стал размышлять над ее поведением, хотя столь неожиданный приезд в дом ее поклонника кого угодно мог озадачить. Или эту леди не заботит собственная репутация?

– Лорд Дивейн желает меня видеть, – громко заявила мисс Мередит, приведя дворецкого в замешательство. – Мои друзья, мистер и миссис Сандерс, уже здесь? – добавила она, удивив Джозефа еще больше.

Дворецкий прокашлялся, стараясь взять себя в руки и собраться с мыслями.

– Нет, мисс Мередит. Насколько я знаю, их… не… ждут. Лорда Дивейна… сейчас… нет дома, – сказал Джозеф, задумавшись. А вдруг он ошибся или забыл о каких-то распоряжениях хозяина? – пронеслось у него в голове. Нет. Должно быть, это ошибка самого лорда Дивейна. Вероятно, хозяин просто забыл о назначенной встрече и по привычке, как всегда по средам, уехал с братом, чтобы провести вечер вне дома. Правда, сегодня они уехали необычно рано. Уже в шесть вечера они (оба пьяные) сели в коляску и тут же скрылись из виду.

Итак, Джозеф не знал, как сказать этой милой даме, что ее, вероятно, подвели. Как ей сказать, что лорд Дивейн был настолько пьян, что, наверное, забыл о сегодняшнем приглашении мисс Рэйчел и ее друзей в свой дом. А надо ли ему все это говорить? – спросил себя Джозеф. Его ли это дело? И он уверенным тоном сказал:

– Не сомневаюсь, что лорд Дивейн скоро вернется… – В голове у него уже созрел план отправить одного из лакеев на поиски хозяина, чей экипаж наверняка стоит у какого-нибудь злачного заведения.

– Можно мне подождать? – Рэйчел указала на стул в прихожей, на котором ей уже приходилось сидеть.

– Конечно! Пройдите, пожалуйста, в розовый салон и устраивайтесь в кресле. – Джозеф подвел Рэйчел к двери. – Леди Дэвенпорт очень любит эту милую комнату. Как только прибудут мистер и миссис Сандерс, я провожу их к вам. Сейчас принесу вам чай…

– Нет, спасибо. Не беспокойтесь, Джозеф, – тут же остановила его Рэйчел. – Я недавно ужинала, – добавила она, оправдывая свой отказ. Ей необходимо было остаться одной, дворецкий больше не должен был появляться здесь.

Джозеф, поклонившись, вышел за дверь. Рэйчел схватилась за спинку розового с золотом кресла и, задыхаясь, опустилась на него. Минуту она не чувствовала ничего, кроме облегчения. Ей удалось проникнуть в дом под надуманным предлогом! Она справилась с этой задачей! Но никак нельзя допустить, чтобы Джозеф попал из-за нее в беду.

Рэйчел сидела, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, только сейчас поняв, что она в шоке. Сердце се, казалось, было готово вырваться из груди. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Слава богу, что Джозеф ничего не заподозрил. Он был настолько смущен, что не решился ни о чем расспрашивать ее. Воспринял ее появление в этом доме как должное.

Немного успокоившись, Рэйчел огляделась вокруг. Она действительно сидела в очень симпатичной комнате с розовыми шторами на окнах и пышным и мягким ковром кремового цвета на полу. Дорогая мебель из красного дерева придавала комнате элегантность.

Рэйчел решила помедлить еще несколько минут. Ведь она сможет выйти в коридор, только когда Джозеф Уолш займется своей работой и будет довольно далеко отсюда. Ей надо точно рассчитать время, чтобы не совершить ошибку и выполнить задуманное.

Она взглянула на часы, висевшие на стене. Двадцать минут девятого. Рэйчел поднялась с кресла, тихонько подошла к двери и прислушалась. Ни звука. Ее оглушали лишь удары собственного сердца. Осторожно приоткрыв дверь, Рэйчел выглянула в коридор. Пусто. Она приоткрыла дверь пошире и осмотрела прихожую. Там тоже никого. Рэйчел собралась было выскользнуть из комнаты, когда услышала шаги и мужские голоса. В то же мгновение она скрылась за дверью, но не стала плотно ее затворять и посмотрела в щелку.

Возникшие откуда-то из недр дома, по коридору к входной двери направлялись Джозеф Уолш и ливрейный лакей. Дворецкий что-то говорил лакею, тот кивал ему в ответ. Через мгновение лакей вышел из дома. Рэйчел вдруг все поняла. Ну конечно! Дворецкий недоумевал по поводу отсутствия хозяина в то время, когда ему, судя по всему, следует принимать гостей. И поэтому отправил лакея на поиски хозяина, чтобы привезти его домой.

Рэйчел не на шутку встревожилась. Плотно закрыв дверь, она прислонилась к ней и стала напряженно думать…

Лорда Дивейна будут искать какое-то время. Значит, еще не все потеряно. Ей просто необходимо действовать без промедления.

Затаив дыхание, Рэйчел ждала еще несколько минут. За это время, по ее расчетам, Джозеф должен был уйти на кухню. Но она просчиталась! Приоткрыв дверь, Рэйчел вновь увидела дворецкого. Он никуда не уходил. Рэйчел побледнела. Ей стало не по себе. Дело в том, что дворецкий закрывал массивную входную дверь, впустив в дом нового посетителя… Конечно же, он знал этого человека. Ведь совсем недавно оба они работали в этом доме.

Сэм Смит и Джозеф Уолш, беседуя, шли в направлении розового салона.

Рэйчел в напряжении ждала, когда дверь в комнату откроется. Звук шагов становился все отчетливее. Мужчины приблизились и… прошли мимо. Шаги вскоре стихли… Рэйчел продолжала сидеть, вцепившись в кресло, едва дыша. Ведь мужчины могли вернуться и войти сюда…

Однако все было тихо. Что могло привести Сэма Смита в этот дом? – спрашивала себя Рэйчел. Может быть, за время ее отсутствия в ее доме что-то случилось? Но в этом случае мужчины обязательно вошли бы в комнату. К тому же Сэм не знал, что она здесь. Никто из ее слуг не знал об этом. Она никому не сказала о своем визите в дом лорда Дивейна. Наняла экипаж, чтобы приехать сюда, и уехать отсюда собиралась таким же образом.

А может быть, Сэм Смит просто решил навестить своих приятелей? Почему бы и нет? Ему ведь нравилось работать в этом доме. И хотя сейчас Сэм служит у нее в Бель-Гарденс, после работы он вправе проводить свое свободное время где угодно и с кем угодно. Странное, однако, совпадение, что он решил навестить здешних своих друзей именно сегодня вечером, когда его новая хозяйка вознамерилась ограбить этот дом!

Взгляд Рэйчел упал на часы в углу. Без четверти девять. Ей следует поторопиться. Нужно набраться мужества и выполнить намеченное. Или, струсив, убраться домой.

Рэйчел решительно подошла к двери и открыла ее. Собравшись сделать шаг вперед, она тут же сделала шаг назад, потому что вновь услышала неясные мужские голоса, доносившиеся откуда-то из глубины дома. Наверное, ей никогда не выйти из этой проклятой комнаты! Сквозь щель в двери она ничего не видела. Но шум тем не менее усиливался. Рэйчел слышала многочисленные мужские и женские голоса. Дом теперь напоминал настоящий улей.

Рэйчел испытывала невероятное волнение и любопытство, наблюдая за тем, как в прихожую со всего дома собирались слуги. Парочка служанок, перешептываясь, прошла мимо двери, заставив Рэйчел похолодеть. Самыми громкими голосами в общем хоре были голоса Джозефа Уолша и Сэма Смита.

И вдруг Рэйчел поняла, почему голос ее слуги звучал громче всех. Сэм протестовал против своего ареста! Он был под арестом! Сейчас Рэйчел видела его совершенно ясно. Два огромных лакея держали его, а Джозеф за что-то отчитывал. Дворецкий размахивал руками, потом вдруг сжал кулаки и стал угрожать ими Сэму.

Рэйчел шире открыла дверь, шагнула вперед и тут же закрыла за собой дверь, отрезав себе путь к отступлению.

В чем дело? Почему они все набросились на Сэма? Рэйчел осторожно осмотрелась. Впрочем, что бы Сэм ни натворил, суматоха, поднявшаяся из-за него, была лишь на руку Рэйчел. Нельзя было не воспользоваться сложившейся ситуацией.

Глубоко вздохнув и бросив взгляд на толпу, собравшуюся в прихожей, Рэйчел поспешила в противоположную сторону.

 

Глава четырнадцатая

– Мисс Мередит! Я искал вас!

Рэйчел мгновенно отшатнулась от открытого ящика стола, сдержав желание захлопнуть его, и спрятала за спину пистолет, который был у нес в руках. Не чувствуя под собой ног, Рэйчел отошла от письменного стола к Джозефу Уолшу.

– Как я понимаю, вы услышали шум и пришли сюда, чтобы выяснить, в чем дело. Странно, однако, что я нашел вас именно в этом кабинете, где все и случилось.

– Я… я, конечно же, слышала шум. Так здесь что-то случилось? – Рэйчел старалась говорить спокойно, хотя мысли ее путались.

– Неудивительно, что вы встревожились. Из-за этого мошенника началась такая суматоха! Он попытался скрыться. Но двое наших самых крепких лакеев поймали его. Вам не стоит волноваться. Этот преступник не представляет опасности. – Вдруг Джозеф изменился в лице. – Боже! Мисс Мередит! Ведь это вы взяли на работу Сэма Смита и его сестру после того, как они ушли отсюда. А я еще снабдил их рекомендациями! Лорд Дивейн будет вне себя от злости, когда узнает, что работники, которых он передал своей подруге, оказались преступниками. Хотя, наверное, девушку обвинять не следует. Она-то честная.

– Что значит… «преступник»? – прошептала Рэйчел, на самом деле понимая, о чем идет речь. Ящик стола, в котором она искала документы, был пуст. Уже проникнув в эту комнату, Рэйчел сразу поняла: здесь что-то не так. В замке ящика торчал ключ, а сам ящик был немного выдвинут. В нем лежал пистолет, который она взяла, когда обыскивала ящик. Оружие она все еще прятала за спиной и вернуть его на место сейчас не могла. Джозеф сразу же и ее заподозрил бы в преступлении.

– Да, Сэм Смит хорошо отплатил хозяину за его доброту и щедрость! Решил обокрасть лорда Дивейна за то, что тот дал ему и его сестре работу! Он сказал, что пришел сюда за одеждой сестры, которую она якобы здесь забыла. Я сразу почувствовал неладное, но все же позволил ему пройти в дом. И поймал его, когда он пытался скрыться с места преступления с вещами, принадлежащими лорду Дивейну.

Услышав это, Рэйчел побледнела.

– Что же он взял?

– В кармане Смита нашли документы и дорогое кольцо. Он взял их отсюда! – Джозеф указал пальцем на открытый ящик стола.

Взгляд дворецкого застыл на месте преступления, и Рэйчел воспользовалась этим мгновением, чтобы спрятать пистолет в свой ридикюль.

– Кольцо? – спросила она как ни в чем не бывало.

– Да, кольцо с сапфиром и бриллиантами. Очень красивое…

– А где же теперь эти вещи? – спросила Рэйчел, чувствуя озноб во всем теле. Мысли путались в ее голове. Почему Сэм оказался здесь? Зачем своровал документы, опередив ее? Судя по описанию, он своровал то самое кольцо, которое Коннор преподнес ей в день их помолвки шесть лет назад. Неужели Сэм вор? Неужели целью его преступления было кольцо, а документы он взял просто так, «в придачу»? Неужели и она, по сути, стала воровкой, стремясь получить то, что ей хотелось? Ведь она уже была готова украсть документы, вот только Сэм не оставил их…

И тут Рэйчел нашла ответ на все так беспокоившие ее вопросы. Нет, Сэм не вор. Он… ее ангел-хранитель. Рэйчел поняла, почему Сэм решился на этот поступок. Тем самым он защитил ее. Каким-то образом узнал о ее плане, опередил и спас.

Неожиданно в комнату вбежала взволнованная служанка.

– Простите, мистер Уолш. Прибыл начальник полиции.

Джозеф кивнул девушке. Она поклонилась и вышла.

– Ну вот, полиция во всем разберется, – сказал дворецкий, протягивая Рэйчел руку. – Я вижу, вы очень волнуетесь, мисс Мередит. Не стоит. Все будет хорошо. Обещаю. Скоро приедет лорд Дивейн. Смита поймали на месте преступления. Ему не удалось ничего своровать. Его ждет наказание. – Джозеф сочувственно посмотрел на Рэйчел. – Вам, должно быть, не терпится поехать домой и проверить, все ли там в порядке. Только скажите, и я тут же прикажу лакею подать экипаж.

Рэйчел заставила себя улыбнуться, а на глаза ее наворачивались слезы. Она рисковала и, к сожалению, потерпела неудачу. Она может сейчас уйти и оставить Сэма в беде. Предстоит расследование, и ему одному придется отвечать за содеянное. Но нет, Рэйчел решила действовать, она не станет лгать.

Коннор вскоре будет дома. И когда он узнает о ее неожиданном визите, то сразу же поймет, почему попытка выкрасть документы, связанные с поместьем, совпала с присутствием незваной гостьи. И если она трусливо сбежит, то Коннор тут же догадается, в чем тут дело. Обвинит ли он ее в помощи Сэму и его подстрекательстве? Или просто станет презирать как низкую обманщицу и оставит все как есть за отсутствием доказательств?

Молодой человек, едва знакомый с нею, подверг себя опасности ради нее, думала Рэйчел. Она не простит себе, если не попытается облегчить его участь. Как это сделать, она не знала, но решила, что обязана хотя бы поговорить с ним.

– Джозеф, я хотела бы повидаться со своим слугой, Сэмюэлем Смитом. – Не обращая внимания на предостерегающий взгляд Джозефа, Рэйчел вышла из кабинета, высоко подняв голову.

– Оставьте нас, – обратился Артур Гудвин к начальнику полиции; тот хотел было возмутиться, но мировой судья (появившийся в доме вслед за ним) толстым пальцем указал ему на дверь: – Идите. Я должен поговорить с подозреваемым с глазу на глаз. Я позову вас, если вы мне понадобитесь.

– Из-за тебя, – сказал он Сэму, оставшись с ним наедине, – я до сих пор не ужинал и лишен удовольствия быть рядом с моей дорогой женушкой. Но я не сержусь. Нет, нет. Я даже рад, что мы встретились при таких… благоприятных обстоятельствах. Я был еще в суде, когда мне сообщили, что пойман Сэм Смит и что его схватили на месте преступления, когда он обворовывал лорда Дивейна. Ты знаешь, о чем я подумал, входя в этот дом? Я подумал, что готов не ужинать целый месяц, лишь бы увидеть тебя связанным, с клеймом «вор», умоляющим меня о снисхождении. Сэм Смит поднял глаза, полные ненависти.

– Пошел ты к черту, дьявол! Я ни за что не стану просить тебя о милости.

– Станешь, – ответил Артур Гудвин злобно. – Потому что сейчас ты всецело зависишь от меня. Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, во что угодил. Но если все же не представляешь, что тебя ждет, то я расскажу тебе о деле, которое рассматривал сегодня в суде.

Сэм повернул голову и посмотрел на собравшихся в прихожей слуг. Все они, перешептываясь, обсуждали случившееся. Сэм злился на себя за то, что попался, за то, что не подумал о последствиях своего шага. Ему было стыдно, что впервые со времени смерти родителей он предпочел сестре другую женщину. Ведь, впутываясь в эту историю, он думал только о Норин. Даже сейчас думал о ней. Он подвел ее, оказался не настоящим мужчиной. Он и сестру подвел.

– Час назад, – продолжил Артур Гудвин, – мы рассматривали дело одного молодого человека, твоего ровесника. Завтра его отправят в тюрьму. Думаю, ты слышал о тамошнем гостеприимстве. Рассказать тебе, какое преступление совершил этот молодой человек? – Артур Гудвин наклонился к Сэму. – Но вначале я хочу узнать у тебя кое-что. Как поживает твоя милая сестричка? Расскажи мне, как дела у моей прелестной Анни… Так вот, возвращаясь к осужденному молодому человеку… Он украл у своего хозяина тысячу фунтов. – Артур Гудвин посмотрел на стол, где лежали доказательства преступления Сэма. – А здесь один сапфир стоит более двух тысяч. Да еще кража ценных документов… Думаю, нежная Анни могла бы помочь тебе сохранить голову на плечах…

Сэм вскочил со стула, забыв о том, что у него связаны ноги, и тут же упал.

– Анни под надежной защитой. Ты не дотянешься до нее своими грязными лапами.

– Сэмюэль, тебе больно?

Сэм Смит и Артур Гудвин резко повернули головы, услышав тихий мягкий голос.

Сэм оперся на локоть, стараясь приподняться.

– У меня все в порядке, мэм, – сказал он, не в силах посмотреть в глаза Рэйчел и сопровождавшему ее Джозефу Уолшу.

– Я хочу поговорить со своим слугой наедине, – задыхаясь, обратилась Рэйчел к Артуру Гудвину, а потом повернулась к Джозефу, дышавшему ей в спину. – Развяжите, пожалуйста, Сэмюэлю ноги, Джозеф. Я хочу, чтобы он прошел со мной в розовый салон.

– Сомневаюсь в разумности этой просьбы, мисс Мередит, – ответил Джозеф. – Думаю, вам лучше отправиться домой. Я прикажу лакею подать вам экипаж. Мировой судья задаст этому мошеннику хорошую трепку. Не беспокойтесь, он получит по заслугам!

Артур Гудвин, выпятив грудь, старался показать свою власть над попавшимся в его руки вором.

– Да, сэр, вы правы. Пора засадить негодяя за решетку. Уотсон! – рявкнул он своему помощнику, разглядывая Рэйчел. Нет, она не шла ни в какое сравнение с Анни Смит, и хотя, несомненно, по-своему была хороша, но не настолько, чтобы взволновать его. Глядя на Рэйчел, судья вспомнил, что уже видел эту женщину где-то прежде. И тогда она была такой же дерзкой, как сейчас.

В тот злополучный день (когда его экипаж столкнулся с повозкой, на которой ехал Смит, и им с трудом пришлось выбираться из затора) эта дама говорила слишком много лишнего. Жаль, что тогда не нашлось мужчины, который бы осадил ее. То же самое происходило и сейчас. Возможно, лорд Дивейн мог бы помочь им в данной ситуации и повлиять на эту леди. Артур вспомнил восхищенный взгляд ирландца, каким тот смотрел на нее. До того случая на улице, возможно, эти двое не были знакомы. Но сейчас у них наверняка хорошие отношения. Иначе эта леди не стала бы вести себя так свободно в доме лорда Дивейна, не стала бы приказывать…

Но что она делала в этом доме одна, в отсутствие хозяина? Она сказала, что Сэм Смит ее слуга? Значит, он больше не служит лорду Дивейну? Артур Гудвин задумался, и его посетила мысль, которая пришлась ему по душе: эта дама отвлекала Джозефа Уолша, пока ее слуга грабил дом.

– Вам знакомо поместье Уиндраш, мисс Мередит? – спросил он, подойдя к столу, на котором лежали изъятые у Сэма документы и кольцо.

– Да, – ответила Рэйчел и повернулась к Джозефу. – Развяжите ноги Сэму, или я сама это сделаю.

Джозеф, вздохнув, наклонился, чтобы выполнить просьбу Рэйчел.

– Это неслыханно! Подождите, мисс Мередит! – услышала Рэйчел возмущенный голос мирового судьи, направляясь с Сэмом в розовый салон. Остановившись на пороге комнаты, Рэйчел преградила путь толстяку Артуру Гудвину.

– Я хочу поговорить с моим слугой наедине, – заявила она, захлопывая дверь перед его носом. Когда они с Сэмом оказались с глазу на глаз, Рэйчел сочувственно посмотрела на него: – Ты действительно хотел украсть эти документы, Сэм?

– Да, мэм, – ответил он, избегая взгляда хозяйки.

– И кольцо с сапфиром?

– Нет! – Сэм прямо посмотрел на Рэйчел. – Я не знал, что кольцо было привязано к ленте на документах. Это чистая правда. Оно было спрятано внизу, в ящике… под документами… Я схватил документы и побежал…

– Почему?

– Чтобы поскорее выбраться отсюда.

– Нет, – усмехнулась Рэйчел. – Почему ты украл документы, которые тебе совсем не нужны?

– Но они нужны вам.

– Ты сделал это для меня?

– Нет, мэм, – тихо признался Сэм. – Для Норин.

– Ты украл документы для Норин?

– Норин слышала, как вы рассказывали своей подруге о том, что лорд Дивейн стремится отомстить вам. Из ваших слов она поняла, что вы хотите получить документы, относящиеся к поместью Уиндраш. Я рассказал ей о нашем с вами сегодняшнем разговоре, о том, как вы расспрашивали меня о распорядке дня милорда – когда он бывает дома и когда нет. Мы догадались о вашем плане и через некоторое время убедились в правильности наших, догадок. Увидев, что вы собираетесь уйти из дома, Норин сказала мне, что я должен опередить вас и взять документы. Она очень волнуется за всю вашу семью. Я незаметно следовал за вами. Увидев у двери Джозефа, который разговаривал с лакеем, я подошел к нему и сделал вид, будто просто проходил мимо и решил зайти за кое-какими вещами Анни, которые она якобы забыла здесь. Джозеф сказал мне, что хозяина нет дома, и тогда я понял, что привело вас сюда. От Норин я знал, что документы лежат в кабинете милорда, куда я и поспешил, чтобы опередить вас. Норин стало известно об этом из вашего рассказа. Но она не подслушивала вас, а случайно услышала ваш разговор с подругой, когда остановилась у двери вашей комнаты, чтобы поднять детскую игрушку. В то, что вы говорили о лорде Дивейне, трудно поверить. Милорд всегда был добр ко мне и к Анни, в отличие от этого судьи Гудвина, который хочет погубить мою сестру. Ему надо убрать меня с дороги, чтобы я не мешал ему достичь цели… – Сэм вздохнул. – Норин рассказала мне о вашей сестре Изабель. Она мне все рассказала.

– Все? – переспросила Рэйчел.

– Да, мэм. И поэтому я решился на этот шаг. Ненавижу богатых джентльменов, которые приносят страдания женщинам. Гудвин вот тоже не прочь развлечься с моей сестрой, а потом оставить ее в интересном положении… А ведь ей нет и пятнадцати лет… Если со мной что-то случится, Норин обещала мне присмотреть за моей сестрой. У меня к вам просьба, мисс Мередит: оставьте их обеих у себя в доме.

Рэйчел пыталась справиться со своим волнением, когда дверь в комнату широко распахнулась и на пороге возникла фигура Гудвина. За ним стоял Джозеф Уолш. Вот и все, подумал Сэм, сейчас его уведут, и он уже никогда больше не увидит ни Анни, ни Норин.

– Ваше время истекло, мисс Мередит. Мы должны увести обвиняемого…

– Но мы еще не закончили разговор, – заявила Рэйчел.

Услышав это, Артур Гудвин улыбнулся.

– Вот вы и выдали себя, моя дорогая. Должен признаться, у меня были подозрения на этот счет. Действительно, странное совпадение: вы оказываетесь в доме в тот самый момент, когда ваш слуга здесь же крадет… ценные вещи. Кольцо действительно ценное, хотя любой вор понимает, что не так-то просто сбыть такую вещицу. Документы же для него не представляют никакого интереса. Тогда я подумал, что, может быть, вор не знал, что кольцо привязано к документам… Он просто схватил их и убежал. Я ломал себе голову над всем этим и вдруг вспомнил, что недавно лорд Дивейн выиграл в карты поместье в Хартфордшире. Теперь догадываюсь, что речь идет о поместье Уиндраш, мисс Мередит, в котором вы живете. Кстати, где же ваши друзья Сандерсы? Вы сказали мистеру Уолшу, что они должны скоро приехать сюда. Видимо, они задерживаются, не так ли? Думаю, нам стоит покинуть этот дом до приезда хозяина. Уверен, лорду Дивейну не захочется разбираться с такими, как вы…

– Хозяин уже здесь и хочет разобраться, Гудвин… – протяжно произнес знакомый голос.

В комнате наступила томительная тишина. Коннор стоял в дверях, широко расставив ноги, одна рука в кармане бриджей, другая держит перекинутый через плечо фрак. Ворот рубашки расстегнут, глаза полузакрыты. Короче говоря, вид у лорда Дивейна был потрепанный. Видно, этим вечером он дал себе волю и не слишком задумывался о количестве выпитого вина.

Глянув через плечо в коридор, Коннор произнес:

– Джозеф, похоже, у меня слишком много слуг, – подтверждая этим, что он пьян.

Джозеф Уолш смотрел на хозяина, не в силах произнести ни слова.

– Я прав? – спросил Коннор, хмуря брови.

– Думаю, что лишних слуг в доме нет, – выдавил из себя Джозеф.

– Тогда скажи, почему по меньшей мере семеро слуг уставились на меня? Им больше нечем заняться? Может быть, их стоит выгнать?

Джозеф сглотнул.

– Я... все проверю, милорд.

– Будь добр, – Коннор многозначительно улыбнулся, – все проверь. Иначе я и тебя выгоню.

Джозеф поспешил к двери, глядя на слуг, застывших будто на картине. Коннор пропустил дворецкого, а потом вошел в комнату, остановив свой взгляд на Артуре Гудвине.

Посмотри на меня, молча умоляла Коннора Рэйчел. Посмотри на меня. И Коннор, словно услышав ее просьбу, повернул голову и посмотрел на нее. О боже! Лучше бы он этого не делал! Рэйчел увидела, что он пьян и невероятно зол.

Артур Гудвин шагнул вперед и поклонился.

– Милорд, в ваше отсутствие у вас в доме произошла кража. Но украденные вещи найдены, а воры должны быть наказаны. С ними следует разобраться.

– Непременно, – ответил Коннор. – С ними разберутся. Я сам это сделаю.

– Милорд, речь идет о преступлении… Совершена кража. В этом деле должны разобраться профессионалы…

– Что было украдено? – спросил Коннор.

Артур Гудвин представил Коннору документы и прикрепленное к ним кольцо.

– Это было изъято из рук вора. Он попытался скрыться с этими вещами. Ваш дворецкий – свидетель всей истории.

– Во всем виновата я… Сэм оказался в этом доме из-за меня. – Голос Рэйчел дрожал, но она смотрела на Коннора, высоко подняв голову, ожидая встретить его презрительный взгляд. Сейчас он передаст меня мировому судье, думала она. Испуганный взгляд Рэйчел сосредоточен был на Конноре, но она тем не менее заметила, что в комнату вошел и его сводный брат, Джейсон, и встал у стены.

По мере того как Коннор приближался к ней, она слабела все больше и больше. Силы оставляли Рэйчел. Ее охватил стыд. Следуй она их договоренности, Коннор отдал бы ей эти документы наедине, без свидетелей… Но Рэйчел захотелось одержать победу над Коннором, ей захотелось обыграть его в той пагубной игре, которую они вели. Ей захотелось выиграть и вернуть себе то, что она потеряла, вернуть… Коннора.

Но она проиграла. Теперь уже ничего не вернешь. Репутацию семьи в том числе. А ведь скоро свадьба Джун. Как пережить унижение и поражение? Где взять силы, чтобы справиться со всем этим? Рэйчел закрыла глаза и смахнула слезу с ресниц.

И в эту самую минуту Коннор взял ее руку, вложил в нее документы и коснулся губами ее прохладной щеки.

– Не было совершено никакого преступления, – заявил Коннор. – Гудвин, вы напрасно тратите свое время.

Рэйчел, почувствовав на щеке теплое дыхание пьяного человека, подняла на Коннора глаза, полные слез, и прочла в его взгляде обещание возмездия. В этом мужчине проснулся тигр.

– Милорд, мне в это трудно поверить, – возразил Артур Гудвин, глядя на Сэма Смита. Он уже был уверен, что парень у него в руках, а сестра его, Анни, лишилась защиты… – Она призналась в том, что участвовала в преступлении, – заявил он со злостью, видя улыбку на лице Сэма Смита.

– Она? Вы имеете в виду мою будущую жену? – Коннор окинул судью холодным взглядом. – И во что же вам трудно поверить? В мое слово? По-вашему, я лжец? Так вот объясняю. Я только что подарил своей невесте свадебные подарки. Думаю, она пришла сюда за ними, потому что не могла больше ждать. Мне следовало бы об этом догадаться… Извините, что вас потревожили, Гудвин. Не тратьте время, возвращайтесь домой. – Слова эти остались без ответа. Тогда Коннор бросил на Артура Гудвина испепеляющий взгляд и добавил: – Я желаю остаться наедине со своей будущей женой. Джейсон, не сочти за труд, проводи, пожалуйста, мистера Гудвина.

Джейсон Дэвенпорт решительно подошел к Артуру Гудвину, и этого оказалось достаточно, чтобы судья зашагал к двери. Прежде чем выйти из комнаты, он злобно посмотрел на Сэма Смита. Тот в ответ показал ему кулаки, но тут же разжал их, заметив, что его спаситель предостерегающе взглянул на него.

– С тобой я разберусь позже. А сейчас отправляйся домой.

Сэм улыбнулся и, не теряя времени, вприпрыжку побежал к двери.

Рэйчел понимала, что обязана извиниться перед Коннором, что должна умолять его о прощении. Но делать это сейчас, когда он так пьян, было выше ее сил.

Она неуверенно шагнула к двери, собираясь тоже уйти, но Коннор крепкой рукой удержал ее.

– А ты, дорогая, останься. Я хочу поговорить с тобой. – Быстро подойдя к двери, Коннор закрыл ее, потом повернулся к Рэйчел и пристально, без улыбки посмотрел на нее.

– Ты не должен наказывать Сэма. Он сделал это для меня… и Норин, моей служанки. Они близки… – Коннор молчал, и тогда Рэйчел произнесла первое, что пришло ей на ум: – Я послала тебе письмо, но ты не ответил. – Что за глупость! – одернула себя Рэйчел. Стоит ли говорить с Коннором, когда он в таком состоянии?! И тут она вспомнила, как мудро вела себя ее мать, когда отец бывал пьян. Она давала ему время прийти в себя и старалась не попадаться ему на глаза. Да, Маргарет Мередит – мудрая женщина! – Мы можем поговорить об этом… завтра?

Коннор лишь улыбнулся, и Рэйчел подняла, что он отказывает ей в ее просьбе.

– Ты хотела, чтобы я ответил тебе на письмо? – Да… Нет…

– Так что же, моя дорогая? Да или нет?

– Красивая комната. Такие мягкие тона… Теперь я понимаю, почему она так нравится твоей матери. Джозеф говорит, это ее любимая комната. – Рэйчел подошла к столу, отделанному самшитом, положила на него документы и погладила их рукой.

Коннор подошел к другому столу, взял бокал и вынул пробку из графина.

– Что ты делаешь? – ужаснувшись, спросила Рэйчел.

– Наливаю себе выпить.

– Но… ты не должен этого делать! Ты уже пьян!

Коннор громко засмеялся и медленно повернулся к Рэйчел, держа в руке бокал.

– Позволь мне хоть что-нибудь, Рэйчел. Ведь я слышу от тебя только запреты: я не должен наказывать Сэма Смита, я не имею права на поместье, которое честно выиграл у твоего отца, я не имею права на первую брачную ночь… Теперь ты не позволяешь мне даже выпить!

Что за наказание видеть Коннора в таком состоянии! – подумала Рэйчел. Ей так хотелось быть сейчас где-нибудь подальше отсюда и там, вдали от Коннора, дождаться времени, когда он опять станет тем прежним благородным мужчиной, от которого она когда-то отказалась. Но вместе с тем ей хотелось быть рядом с ним. Хотелось обнять его, прижаться к нему и облегчить боль, которую причинила ему шесть лет назад и которая до сих пор мучила его.

– Выбирай, – твердо сказал Коннор. – Выбирай, что мне разрешается сделать. Или я сам сделаю выбор. Иди ко мне, дорогая. Скажи мне, что можно мне сделать.

– Я не стану говорить с тобой, пока ты пьян.

Он довольно улыбнулся.

– Согласен. Мы можем заняться тем, что не требует слов. – Коннор поставил графин и бокал на стол и стал медленно приближаться к Рэйчел.

Она сделала шаг назад и вдруг вспомнила о пистолете, лежавшем у нее в ридикюле.

– Не глупи, Коннор, – сказала она, прижимая к себе сумочку. – Стой, где стоишь, или я закричу. Снова начнется суматоха, сюда сбегутся люди… Ты ведь не хочешь этого?

– Ну что же, кричи. Но уверен, что сюда никто не прибежит. Никто не станет тебе помогать. Все знают, что ты заслуживаешь наказания за то, что произошло здесь сегодня вечером, – ответил Коннор, подходя к Рэйчел все ближе.

Она отошла в сторону и встала за диван.

– Подумайте о своем достоинстве, сэр. Когда-то вы сказали мне, что устали от случайных связей, устали заниматься любовью у стен и на стульях…

Услышав эти слова, Коннор остановился, поднял голову, улыбнулся и посмотрел на Рэйчел темно-синими глазами.

– Сейчас мы воспользуемся столом. Меня это вполне устроит. Как ты правильно заметила, Рэйчел, я пьян. Мое достоинство сегодня уже пострадало. Так стоит ли о нем беспокоиться? – тихо сказал он.

Красивое лицо Рэйчел вспыхнуло, она резким движением вынула из сумочки пистолет и направила его на Коннора, целясь ему прямо в голову.

 

Глава пятнадцатая

– Ты что, собираешься застрелить меня? – спросил Коннор, не сомневаясь, что у Рэйчел не хватит мужества нажать на курок.

– А ты собираешься вынудить меня сделать это? – спросила Рэйчел, стараясь крепче держать пистолет. – Будь благоразумным, отпусти меня, и мы сможем поговорить обо всем завтра… Я многое должна сказать тебе… Должна извиниться перед тобой… Обещаю…

– Он заряжен? – Коннор кивком головы указал на пистолет.

– Не знаю, – нехотя проговорила Рэйчел. – Это твое оружие. Я нашла его в ящике твоего стола. Разве ты не знаешь, заряжен ли он?

– Мне и впрямь следовало бы знать это, но я не знаю. Думаю, что не заряжен. Стреляй, и мы проверим. Если убьешь меня, то виноват буду я, – сказал Коннор, делая шаг вперед.

Рэйчел отступила к стене, продолжая угрожать Коннору пистолетом.

Но Коннор безбоязненно шел вперед.

– Ну же, Рэйчел, жми на курок.

По щекам Рэйчел потекли слезы. Коннор, вплотную подойдя к ней, твердой рукой взял пистолет из ее рук.

– Он ведь не заряжен? – с трудом произнесла Рэйчел, закрывая рукой мокрое от слез лицо.

– Давай проверим…

Оглушительный выстрел заставил Рэйчел прижаться к стене, она в ужасе посмотрела на люстру, на которой погасла одна свеча. С потолка на ковер упал осколок лепнины.

– Ты целился в эту свечу? – спросила Рэйчел, не чувствуя под собой ног.

– Нет, я целился в ее пламя, – ответил он, бросив пистолет на диван.

В эту минуту дверь открылась. На пороге стоял испуганный Джозеф.

– Извините, милорд. Мне показалось, я слышал выстрел.

– Да, ты не ошибся. Мисс Мередит посчитала интерьер розового салона слишком нежным, слишком женственным. Мы решили придать ему некоторую мужественность… Вели подать экипаж.

Джозеф удивленно посмотрел на хозяина и удалился, чтобы исполнить его приказ.

– Извини, если я напугал тебя, – сказал Коннор, глядя на Рэйчел. – Но этот выстрел привел меня в чувство. Армейская привычка… У солдата проясняется ум, когда он видит нацеленное на него оружие или слышит выстрел… – Коннор посмотрел вверх, на изуродованный потолок. – Пойдем, я отвезу тебя домой, – тихо сказал он Рэйчел.

За время короткой поездки до дома Рэйчел пару раз взглянула на Коннора, надеясь на разговор с ним. Но Коннор избегал ее взгляда.

Очень скоро она расстанется с Коннором, думала Рэйчел, и никогда больше не увидит его. Ей хотелось увидеться с ним завтра, извиниться перед ним, поблагодарить его. Но она не сомневалась – Коннор не согласится на эту встречу.

Экипаж остановился.

– Мы увидимся завтра? – спросила она, заранее зная ответ.

– Нет.

Она кивнула и закусила губу.

– Может быть, ты зайдешь со мной в дом и я скажу тебе все, что должна сказать?

– Нет.

– Можно я задержу тебя и скажу все прямо здесь, сейчас? Пожалуйста.

Коннор взглянул на нее, но Рэйчел в темноте не видела его глаз, а ей так этого хотелось…

– Что ты хочешь сказать мне, Рэйчел? Что тебе стыдно? Что ты благодарна? Ты хочешь извиниться? Я все это знаю. Я хочу сказать тебе то же самое. Мне очень жаль, что когда-то я захотел скрыть от тебя свое прошлое. Мне стыдно, что я хотел затащить тебя в свою постель, и я благодарен тебе за то, что ты привела меня в чувство, наставив на меня пистолет, и не позволила мне совершить непоправимую ошибку. Иди домой, а завтра уезжай в Уиндраш к родителям…

– Но это твое поместье.

– Я отдал его тебе. Я при свидетелях отдал тебе документы. Мне не нужно это поместье.

– Я не взяла документы. Я оставила их на столе.

– Ты хотела Уиндраш больше всего на свете. А теперь отказываешься от него? А как же Изабель и ее сын?

– Что? Что ты сказал? – По щекам Рэйчел текли слезы.

– Ты слышала меня, Рэйчел. Я думаю, ты хотела, чтобы поместье стало своего рода убежищем для Изабель и ее сына. Правда?

– Да, – тихо ответила Рэйчел. – Я надеялась, что когда-нибудь в будущем Изабель… и мой маленький племянник вернутся домой. Я знаю, что это невозможно, но все же иногда мечтаю об этом. Тетушка Флоренс уже очень стара и почти слепа, а у Изабель в Йорке больше нет никого, кроме нее. Сестре сейчас двадцать четыре года. Она живет затворницей, но не жалуется. Она никогда не жалуется. А кто тебе рассказал о ней? Мой отец?

– Нет. Уильям Пембертон навестил меня на днях. Он думал, что мне это известно.

– Значит, Джун рассказала Уильяму? Ей не следовало это делать.

– Не следовало? Но ведь они скоро станут мужем и женой. У них не должно быть никаких секретов друг от друга. Иначе они разрушат свою жизнь, как я когда-то разрушил нашу.

– Но это наше личное дело. Оно касается только нашей семьи, – сказала Рэйчел, глядя на Коннора, но почти не видя его лица. – И мы никому не лгали. Люди сами стали строить предположения по поводу исчезновения Изабель.

– Я тоже думал, что мое прошлое касается только моей семьи. И держал в секрете тот факт, что вызывал на дуэль человека из-за его жены, которая потом стала моей любовницей. Я не имел права скрывать это. Что-то во мне насторожило тебя, ты почувствовала опасность и отвергла меня. Но ты не могла предвидеть, что над твоей сестрой надругаются в Йорке.

– Нет, Изабель говорит, что пошла на это сознательно. Не было никакого насилия. Хотя порой я думаю, что лучше бы оно было, мои родители в этом случае смогли бы легче перенести этот стыд… Ну а теперь все считают Изабель умершей. В Йорке в то время была эпидемия скарлатины. Мы не болели, но решили выдержать карантин, чтобы не привезти инфекцию домой. Когда же пришло время возвращаться, то Изабель уже знала, что беременна. Мы решили, что я вернусь в Хартфордшир одна, а она будет считаться «жертвой эпидемии». Шло время, от нее не было никаких известий. Люди видели, что при упоминании о ней у нас на глазах появлялись слезы… – Рэйчел на время замолкла, но потом продолжила: – Сильвия до сих пор считает, что ее сестра умерла. Мы так ничего ей и не сказали. Сандерсы тоже в неведении. Родители запретили мне и Джун говорить об этом даже с близкими друзьями. Они не хотят скандала. Изабель все понимает и не рискует даже приближаться к нашим краям. Но зато я втянула родителей в скандал. В девятнадцать лет я заставила их страдать… Не знаю, почему Уильям посвятил тебя в эту историю. Молю Бога, чтобы он больше никому не рассказал ее. Стоит его матери услышать… Надеюсь, ты тоже будешь молчать…

– Я догадываюсь, почему именно мне Уильям рассказал эту историю. Он как бы предупредил меня, что если я доставлю тебе такие страдания, на какие обречена Изабель, то буду иметь дело с ним.

Рэйчел задохнулась.

– Неужели тебе не приходило в голову, что мы можем зачать ребенка в брачную ночь? – улыбаясь, спросил Коннор.

– Конечно, я знаю… о риске. Но неужели Уильям решил, что я могу…

– Он не в тебе сомневается, а во мне. Ему известно, на что я способен… Что же касается его матери, то она ничего не узнает. Женившись на Джун, Уильям намерен защищать тебя как свою сестру.

– Мой отец будет счастлив иметь такого сына, – сказала Рэйчел и вдруг добавила: – А вы, сэр, поставили себя в неловкое положение…

– Да?

– Ты сказал, что мы помолвлены. Сказал при свидетелях.

– Но также при свидетелях я сказал, что никогда больше не соглашусь на помолвку.

– Ты назвал меня своей будущей женой, подарил мне свадебные подарки. Это слышали судья, Сэм и Джозеф.

– Я решил обмануть тебя. И замкнуть круг. Я дам объявление в газете о нашей свадьбе в конце недели, а потом сбегу от тебя. Тебе будут сочувствовать, а меня станут презирать. Мы будем квиты. Ты можешь забрать документы на Уиндраш. Я не стану ничего оспаривать. И на этом завершим нашу историю.

– Да… Я понимаю… Завершим нашу историю… – Рэйчел говорила сквозь слезы. – Но ты ошибаешься, думая, будто что-то меня насторожило в тебе и потому я сбежала. Нет, это не так. Я убежала, потому что… хотела проверить тебя. Я надеялась, что если ты по-настоящему любишь меня, то последуешь за мной и овладеешь мной. – Рэйчел выскочила из экипажа и побежала к дому.

Услышав стук, Сэм Смит впустил хозяйку и уже собирался закрыть дверь, когда на пороге из темноты появился Коннор и мощным рывком вновь распахнул дверь.

– Иди спать! Немедленно! – приказал он Сэму. Тот не заставил себя ждать.

– Чей он слуга? – спросила Рэйчел, дрожа. – Мой или твой?

– Наш, – ответил Коннор, прижимая ее к входной двери.

Она отвернула от него голову, стараясь спрятаться от его пронзительного взгляда.

– Уходи, Коннор, я устала. Завтра я уеду домой. Навсегда. Я не буду тебе мешать. Клянусь.

– Повтори, что ты сказала.

– Завтра я уеду домой. Клянусь, – сказала Рэйчел, попытавшись уйти, но Коннор удержал ее.

– Не это! Повтори, почему ты убежала.

– Я хотела, чтобы ты пошел за мной, чтобы по-настоящему любил меня! – крикнула Рэйчел.

– По-настоящему любил тебя? – страстно повторил он. – Мое чувство к тебе всегда было настоящим, и Бог тому свидетель. Никого в жизни я не любил так, как любил тебя!

– Ты ведь и сейчас меня любишь, да? Я знаю это.

– Откуда?

– Об этом нетрудно догадаться. Ты рядом со мной, когда я грущу и когда мне одиноко. Ты успокаивал меня, когда я горевала по Изабель и когда моя тетушка несправедливо обошлась со мной. Ты всегда защищаешь меня, приходишь на помощь. Вспомни тот затор на улице… Я вижу по твоим глазам, что я тебе небезразлична, слышу это в твоем голосе, чувствую в твоем поцелуе. Я знаю, ты любишь меня, Коннор. Ты не можешь сбежать.

– Я говорю совершенно серьезно: я больше никогда в жизни не женюсь. Ты должна это знать.

Рэйчел улыбнулась.

– Я тоже не выйду замуж. Но это никак не повлияет на твою любовь ко мне. Ты все равно будешь любить меня. Я знаю, что ты затеял всю эту историю с поместьем ради того лишь, чтобы оно не досталось мерзкому мошеннику, лорду Харли. Уж он никогда бы не вернул его нам! Ты же вернул нам поместье, не получив ничего взамен… Даже отказавшись от брачной ночи. И все это ты сделал ради меня. Потому что любишь меня. Я знала, что однажды ты вернешься ко мне… – Рэйчел медленно обвила руками шею Коннора и прижалась к нему всем телом. – Коннор, я согласна на брачную ночь с тобой, и неважно, что ты на мне не женишься. Я люблю тебя и буду любить.

Коннор вдруг обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я согласна быть твоей любовницей. Только не уходи, Коннор, не оставляй меня. Умоляю тебя, не делай этого.

Коннор не смог устоять перед ее чарами. Он наклонил голову и коснулся губами ее губ. Рэйчел с радостью приняла его в свои объятия.

 

Глава шестнадцатая

– Папа, я привезла тебе кое-что из Лондона. Эдгар Мередит посмотрел на бумаги, лежавшие на столе, и коснулся их рукой.

– Я верил, Рэйчел, что ты вернешь эти документы, вернешь наше поместье. Ты замечательная, Рэйчел. Ты заслуживаешь счастья. Как я хочу видеть тебя счастливой! С возвращением, дорогая. Я так по тебе скучал!

– Я тоже по тебе скучала, папа. И по маме, по Джун и Сильвии.

– Теперь ты веришь мне, что Коннор Флинт хороший человек?

– Да, папа.

– Вы стали друзьями?

– Да, папа.

– Я ждал не зря. Такие мужчины, как он, большая редкость, моя дорогая. Мы не имеем права бросаться настоящими друзьями.

Рэйчел видела, что отец собирается с силами, чтобы задать главный вопрос.

– Он… вы… вы восстановили свою помолвку? – наконец спросил он без надежды в голосе.

– Нет, папа. Коннор наотрез отказался от этого. Сказал, что никогда больше не будет помолвлен.

– Что ж, его можно понять. И все же очень жаль, что такой джентльмен одинок… – Эдгар был явно огорчен. – Но я рад, моя дорогая, что вы снова стали друзьями. Я очень хотел, чтобы ты перестала ненавидеть его, перестала считать его эгоистом. Я надеялся, что вы приедете сюда вместе и здесь скажете друг другу то, что давно должны были сказать. Всей этой истории нужно положить конец.

Рэйчел улыбнулась, собираясь что-то сказать, но отец продолжил:

– Лорд Дивейн вернул нам наш дом, твое поместье. Он чрезвычайно великодушен. Любой другой джентльмен вряд ли согласился бы вернуть поместье, не требуя ничего взамен. Мы перед ним в долгу.

– Это Коннор перед тобой в долгу, папа, и собирается тебе сказать об этом. Он захотел кое-что взамен. Твою дочь. Он отдал документы своей жене. Они стали его свадебным подарком. – Рэйчел протянула отцу руку, на которой синим огнем горел и переливался великолепный сапфир. – Я привезла тебе, папа, того, кого ты очень хотел. Я привезла тебе твоего сына.

Эдгар с замиранием сердца посмотрел на высокого, статного мужчину, в эту минуту вошедшего в комнату.

– Вы поженились? – радостно спросил отец.

– Вчера. В соборе Святого Томаса. Незабываемое событие.

Эдгар поднялся с кресла и обнял Коннора. Затем гордо поспешил к двери.

– Я должен найти твою мать, – сказал он и вышел из комнаты.

– Рэйчел, у нас должен быть медовый месяц. Мы отправимся в путешествие. Куда ты захочешь.

– После свадьбы Джун я хочу поехать в Ирландию и увидеть твое поместье в Уотерфорде. Думаю, одна из моих сестер тоже с удовольствием поехала бы туда. Поместье далеко от Лондона, от злых языков. Оно далеко от Йорка. Если хочешь начать жизнь заново…

– Ты же хотела, чтобы Изабель с сыном поселились в поместье Уиндраш. Теперь передумала?

– Вовсе нет… Но дело в том, что приехать сюда она сможет еще очень не скоро. Сперва надо выдать замуж еще и Сильвию, а это значит, придется ждать десяток лет. Я же хочу поделиться своей радостью с сестрой как можно скорее… Итак, ты говоришь, что отвезешь меня, куда я пожелаю? Да?

Коннор прижался лицом к ее щеке.

– Только скажи куда…

Рэйчел прильнула к мужу, вспоминая ласки, которыми он одаривал ее всю прошлую ночь. Что за наслаждение быть в его объятиях!

– В небольшую гостиницу «Кингз армз» в Стаунтон-Виллсдж. Мы можем отправиться туда прямо сейчас, – скачала она взволнованно, прижимаясь к Коннору. Мы можем и поесть там… Освободим маму от забот…

– Конечно, там и пообедаем. Будет все, что твоей душе угодно… – Коннор взял Рэйчел за руку и повел к двери. – Пойдем, – торопливо сказал он, заставив жену улыбнуться.