Великан без лица

Как это уже часто случалось, Альфред Хичкок принял друзей в своей студии. Он внимательно выслушал все, что они ему рассказали о новом расследовании.

Он всегда охотно помогал сыщикам, когда в этом возникала необходимость.

Вот и сейчас он выслушал все до конца, снял трубку с телефона и позвонил по нескольким номерам.

Ребята не слишком много поняли из того, что услышали. А Хичкок, закончив говорить с третьим человеком, откинулся в кресле и пропыхтел:

— Подождем ответных звонков. А пока я занимаюсь своими делами, почитайте вот сценарий одного новоиспеченного режиссера.

Альфред Хичкок был признанным авторитетом, и начинающие сценаристы часто представляли свои работы на его суд.

Сценарий оказался довольно интересным. Это была история. о шантажисте, и дело происходило в Нью-Йорке.

Автор очень живо изобразил действующих лиц — яркие типажи большого города, и диалоги были очень удачными.

Но им не удалось прочитать и половины, как зазвонил телефон.

Три сыщика напряженно слушали разговор, пытаясь догадаться о содержании по редким репликам Альфреда Хичкока, но это им так и не удалось. Юпитер и Боб снова углубились в чтение сценария, в то время как Питер нетерпеливо ерзал на стуле.

Наконец разговор, во время которого Хичкок время от времени что-то записывал, закончился, и великий режиссер повернулся к ребятам с довольным видом.

— Ну вот, готово. Только я никак не уразумею, как это вписывается в то расследование, которое вы уже провели.

— Ну, пожалуйста, сэр, — с горячностью сказал агент № 1.— Что они сказали?

— Я разговаривал с мексиканскими пограничными властями в Ла-Пасе на Байе-Калифорнии. Капитан Диего Кармел и Оскар Слейтер зашли в гавань Ла-Паса на катере Кармела с названием «Констанция» десятого февраля. Два дня они простояли в гавани и двенадцатого февраля отчалили.

Юпитер хмуро кивнул и сказал:

— Спасибо. Катер Кармела затонул семнадцатого февраля. Из этого следует, что шторм застиг их на пути следования из Байи в Сан-Педро, — он взглянул на своих друзей. — А это, коллеги, означает, что если у них остался на борту груз с калькуляторами, которые они должны были продать на «черном» рынке где-то на побережье Мексики, то… — он повернулся к режиссеру, — или что-то сорвалось, или они не смогли переправить груз на берег. Во всяком случае, я так думаю… Или Оскар Слейтер обманул Констанцию, когда говорил ей, что груз затонул вместе с катером. Как вы думаете, сэр?

— Я думаю, ты на верном пути, Джонс-младший. Но полная ясность в этом деле появится только тогда, когда вы опуститесь в глубину… — такой многозначительной фразой закончил режиссер.

* * *

— Ну как, Юп, получится у тебя? — спросила тетя Матильда.

Юпитер с сомнением смотрел на старую стиральную машину, которую только что Конрад с Гансом притащили к нему в мастерскую.

Появилась эта рухлядь на складе позавчера благодаря стараниям дядюшки Титуса. И без того уже пожелтевшая эмаль местами облупилась и потрескалась. Все стенки машины были помяты, деформированы и напоминали листок бумаги, который сначала скомкали, а потом кое-как разгладили.

Можно было представить, в каком состоянии там мотор! Юпитеру совершенно не хотелось этого даже представлять, он с удовольствием отправил бы барахло, в металлолом, но он сказал:

— Ладно, тетушка, я попробую. В крайнем случае, повожусь с ней денек, если ты считаешь, что она того стоит.

Тетя Матильда заулыбалась. Вот стоит ее мальчик, ее дорогой племянник Юпитер Джонс, а вот — стиральная машина, с которой нужно поработать. В ее глазах все так прекрасно сочеталось: работа — мальчик. Мальчик за работой.

— Да-да, постарайся, Юп, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин.

И тетушка Матильда удалилась чрезвычайно довольная.

В принципе Юпитер ничего не имел против того, чтобы весь день провести за работой. Во-первых, это был заработок, а во-вторых — что было гораздо важнее — так быстрее прошло бы время.

Оба его коллеги были тоже заняты. Боб — в библиотеке, а Пит подстригал газон и выполнял другие поручения.

Но мысли всех троих витали далеко. Завтра рано утром они встречаются с Констанцией у скалистой бухты, которую она присмотрела. Ее знакомые мексиканцы должны привезти Флаки на трейлере. И тогда все они отправятся на поиски затонувшего катера.

Юпитер потратил час, чтобы вывинтить все старые, проржавевшие болты и гайки, прежде чем он смог извлечь мотор и взгромоздить его на верстак. Мотор оказался не в таком плохом состоянии, как можно было бы ожидать. Одна из первых послевоенных моделей, как предположил Юпитер, лет тридцати от роду. Тогда промышленность еще выпускала добротную продукцию.

Необходимо было поменять изношенный ременный привод. Изготовить его была пара пустяков, и Юпитер направился к ящику, где в их мастерской хранились разные материалы, в том числе и резина. Что-то заставило его вдруг остановиться, хотя он не сразу понял что — настолько увлекся ремонтом стиральной машины.

Ах да, красная лампочка мигает, значит, в их штаб-квартире звонит телефон.

Главный детектив не отличался большой проворностью. С полминуты ему потребовалось, чтобы сдвинуть решетку в сторону. Потом он втиснулся в туннель № 2, кряхтя, прополз по жестяной трубе, поднял люк и с облегчением вырвался на свободу. Телефон еще звонил, и когда Юпитер схватил наконец трубку, то услышал знакомый голос:

— Алло. Мистер Джонс?

— Да, это я.

— Я звоню, чтобы узнать, как продвигается дело с китом?

Прозвучало это так: «С кит-о-о-м».

— Я рад, что вы позвонили, сэр. Успехи есть. Могу сообщить, что Флаки… то есть кит, будет в океане завтра часов в семь утра. Итак, мы выполнили ваше задание.

Возникла долгая пауза.

— Алло? — сказал Юпитер. — Алло?

— Да, это хорошая новость, мистер Джонс, — снова заговорили на другом конце. — Поздравляю.

— Спасибо.

— Как договорились, я заплачу. Кажется, я называл сто долларов.

— Да, вы называли эту сумму. Если вы скажете мне свою фамилию и адрес, я пришлю вам счет. И приложу фотографии кита в океане как доказательство.

— Этого не нужно. Я сдержу свое слово. Только на следующей неделе меня не будет в городе. Если бы мы встретились сегодня вечером, я бы передал вам наличными.

— Хорошо, сэр, — отвечал сыщик, терзаемый сомнениями.

Почему этот человек не хочет назвать себя? Почему так спешит отдать им сто долларов, даже не убедившись, что они выполнили задание?

— А где мы смогли бы встретиться, сэр, и во сколько? — спросил Юпитер.

— Вы знаете Бургбанский парк?

Конечно, Юпигер Джонс знал этот парк. Когда-то это было в их городе любимым местом отдыха. Посредине был концертный павильон, где люди собирались в воскресные вечера, чтобы послушать музыку.

Но город рос, перемещаясь в другую сторону от Бургбанского парка. И хотя парк продолжал свое существование, но был запущенным и неухоженным. Дорожки его заросли травой, кусты жимолости и одичали, превратившись в дикие заросли. Прошло много лет с тех пор, когда здесь в последний раз играла музыкальная капелла. И прошел уже не один год с того времени, когда кто-либо отважился бы пойти туда с наступлением темноты.

— Сегодня вечером в восемь, — сообщил тягучий голос в трубке. — Своих друзей можете не брать, приходите лучше один, мистер Джонс. Буду ждать вас у концертного павильона.

— Сэр… — начал Юпитер, собираясь спросить, не выбрать ли им лучше другое место для встречи, но опоздал — звонивший уже повесил трубку.

Юпитер стоял некоторое время в задумчивости, уставившись на письменный стол. Все было так подозрительно! Особенно, что он должен прийти один.

Он снял трубку и позвонил по очереди Бобу и Питеру. Рассказав о странном звонке и о предстоящей встрече в заброшенном парке, главный детектив снова вернулся к стиральной машине.

Когда барабан начал вращаться и тихое гудение перешло в грозный рев, машина загромыхала и затряслась так сильно, словно началось землетрясение. Однако она работала, и тетя Матильда должна была это признать.

— Хороший ты мальчик, Юпитер, — заявила она. — Хороший, прилежный мальчик. Если бы ты только больше занимался делом, чем своими загадками да играми. На десерт у нас сегодня клубничное мороженое.

* * *

Бургбанский парк внушал доверия не больше, чем неисследованные джунгли. У ворот Юпитер остановился, достал из кармана кусок мела и нарисовал знак вопроса. Сыщики часто пользовались этим приемом, и каждый всегда имел при себе кусок мела своего цвета. У Юпитера был белый, у Питера — голубой, а у Боба — красный. Вопросительный знак, нацарапанный на стене дома или еще где-то, не привлекал внимания — дети любят играть мелом.

Юпитер нашел дорогу, ведущую в парк. Во всяком случае, это предположительно была дорога, поскольку по обе стороны стояли фонарные столбы. Она вся заросла травой, и ехать по ней было невозможно.

Агент № 1 шел, ведя свой велосипед вперед и рисовал вопросительные знаки на деревьях и полусгнивших деревянных скамейках через каждые пять метров.

Юпитер не был особенно впечатлительным. Его сила была в логическом мышлении. Куст для него был только кустом. Конечно, он может быть и чем-то другим, например, засадой, но тем не менее он продолжал оставаться кустом.

Но сейчас в этом заброшенном парке все будто бы жило и дышало угрозой. Сучья деревьев казались скрюченными руками, а ветви — пальцами, тянущимися к нему, чтобы схватить и утащить в ночную тьму.

Концертный павильон возник из темноты, как призрачные руины. Крыша его провалилась, через полусгнивший пол проросла трава.

Детектив прислонил к стене велосипед и нацарапал на трухлявой доске вопросительный знак.

— Мистер Джонс.

Юпитер испуганно вздрогнул и чуть не уронил велосипед. Он обернулся, но никого не увидел в темноте.

— Да? — сдавленно произнес он.

Шуршанье. Кто-то шел к нему по траве, и наконец Юпитер смог рассмотреть фигуру человека, остановившегося перед ним.

Это был очень крупный мужчина. Он был в шляпе, низко надвинутой на глаза. Вообще лица его Юпитер не мог рассмотреть — все черты были какими-то расплывчатыми, как на плохой фотографии. Человек был таким огромным, что в своей толстой куртке походил нагориллу.

— Подойдите, пожалуйста, сюда, — сказал великан. — Я отдам вам то, зачем вы сюда пришли.

Юпитер сделал шаг вперед и тут же оказался в сильных руках. Его развернули за плечи, одна рука закрыла ему рот, другая легла на горло. Сыщик попытался ухватиться за руку. Рука под рукавом куртки оказалась мягкой, как тесто.

Но тут человек завернул ему обе руки за спину, прижав их к лопаткам.

Теперь Юпитер не мог защищаться — другая рука толстяка по-прежнему сжимала ему горло — и чувствовал себя, как в тисках.

— А теперь делайте то, что я скажу, — Юпитер чувствовал затылком его дыхание. — Понял, Юпитер Джонс?

Главный детектив даже не мог кивнуть.

— А если не послушаешься, — голос назойливо гудел у его уха, — то сломаю тебе шею. Я-я-я-сно?