Выплакавшись, Пеппер вернула себе способность мыслить логически и мгновенно поняла — было полной глупостью вообразить, что Кристофер ее бросил. Ей вспомнилась та ночь на пляже, когда они так нежно, самозабвенно любили друг друга. Он сказал тогда, что не удовлетворен работой в окружной прокуратуре и собирается перейти работать к дяде… нет, к своему двоюродному брату.

Почувствовав облегчение, она снова потянулась к телефону. Сейчас она позвонит в информационную службу, узнает номер конторы его кузена и…

— И что?

Рука замерла, прикоснувшись к телефонной трубке. Ведь Кристофер ни разу не упомянул фамилии брата. Пальцы Пеппер побарабанили по бесполезному аппарату, и она яростно откинулась обратно на софу.

Вот еще одна неприятность на совести Эскобара. Если бы проклятый Эскобар не склонил благожелательное ухо к хныканью Венди и не позволил бы испорченной девчонке дергать за веревочки, она осталась бы в коттедже и вернулась домой вместе с Кристофером.

Но нет же! Она должна была поехать с этой гадюкой, помогать ей «вживаться в новое окружение».

Поигрывая с отсутствующим видом обручальным кольцом, висящем на золотой цепочке на шее, Пеппер несколько минут придумывала и тут же мысленно осуществляла самые изощренные способы мести для двух человек, повинных в том, что ее счастливые планы и мечты пошли прахом.

Внезапно осознав, чем забавляются ее пальцы, Пеппер улыбнулась одновременно радостно и облегченно. Из-за Венди она вынуждена была прятать кольцо, но теперь может и будет носить его с гордостью. Пеппер сняла с шеи цепочку, позволила кольцу соскользнуть на ладонь, надела его на палец и сразу почувствовала себя счастливой.

Хорошее настроение сохранялось, пока она прослушивала записанные на автоответчике сообщения и названивала по телефону, успев за сорок пять минут назначить встречи нескольким друзьям, убедить лейтенанта, что через два дня она, как штык, будет на работе, и согласиться заняться частным розыском для хорошего друга своего отца.

Затем Пеппер отправилась в спальню, надо было выбрать одежду на вечер. Вид огромного гардероба напомнил ей о неделе, проведенной в Гормане в гостях у семьи Вильсонов. Поскольку Эскобар запретил ей взять с собой вещи, ей пришлось одалживать у хозяев самое необходимое: Венди выделила из своих запасов ночную рубашку, а миссис Вильсон — халат. Каждый вечер ей приходилось дожидаться, когда все примут ванну, и только потом, переодевшись в чужие вещи, она могла постирать одежду и нижнее белье.

Лучше будет выкинуть все, что было на ней в Гормане, в ближайший мусорный ящик, подумала Пеппер, протягивая руку к вешалке с льняной блузкой и широкой цветастой юбкой, иначе эти вещи постоянно будут напоминать о кошмарных днях в обществе Венди.

Желудок протестующе заворчал, требуя завтрака. Пеппер аккуратно разложила юбку и блузку на кровати и направилась на кухню, молясь в душе, чтобы не пришлось ехать в магазин.

Ей повезло, в холодильнике кое-что нашлось. Морозильник предложил маленький стейк, а отделение для овощей четверть кочана салата-латука и помидор с подгнившим бочком. Пеппер выбрала салат, а помидор печально окончил свои дни в помойном ведре.

Получился роскошный завтрак: свежеподжаренный стейк, салат, два тоста и чашка ароматного кофе.

Бодро расправившись с основной частью еды, Пеппер сидела за чашкой кофе и тостом и составляла планы на день. Необходимо постоянно чем-то заниматься, чтобы не изводить себя вопросом, где сейчас Кристофер, и не поддаваться тоске. А на случай, если он вдруг позвонит, оставаться дома до самой последней минуты, пока не придет время ехать на ужин к родителям.

Взгляд задержался на кольце, и она мгновенно вспомнила, как Кристофер торжественно надел его ей на палец. Пеппер захихикала в предвкушении, какое у Кристофера будет лицо, когда она ему как-нибудь расскажет, что он неправильно угадал ее намерение — в тот день она не просила у него любви, а всего лишь хотела услышать извинения за неоправданные обвинения во лжи и некомпетентности, за оскорбление, которое он нанес ей в кабинете Эскобара. заявив, что «не доверит свою жизнь человеку, который обожает лезть на рожон».

Впрочем, разве мог он сделать ей лучший подарок, чем обещание вечной любви, подумала Пеппер, и прикованные к золотому колечку янтарные глаза мечтательно затуманились.

Пеппер стояла в проеме задней двери дома и смотрела на свой любимый садик, снедаемая тем же самым беспокойным чувством, которое охватило ее три дня назад после приезда из Гормана.

Прошло восемь дней с тех пор, как она покинула пляжный домик и в последний раз видела Кристофера. Два предыдущих дня она практически неотлучно просидела около телефона. И сегодня утром, отправляясь на работу, с особым тщанием проверила, исправлен ли ее автоответчик и есть ли свободное место для записи. Автоответчик функционировал, но долгожданного звонка так и не прозвучало. Фактически, если бы не кольцо на пальце, можно было бы подумать, что Кристофер — всего лишь плод ее болезненно-активного воображения.

Пеппер вздрогнула, как от холода, хотя в комнате было тепло, быстро растерла ладонями плечи, пытаясь возвратить ощущение тепла, и отступила к софе. Села, сбросила на пол туфли и удобно откинулась на локтях, скрестив ноги перед собой.

На журнальном столике лежал журнал, чтением которого она пыталась скрасить прошлую ночь. Включив лампу, Пеппер взяла его в руки и раскрыла на заложенной странице. Но все без толку, глаза никак не желали сосредоточиваться на печатном тексте.

Наконец, сдавшись, она откинула руку с журналом в сторону и стала просто глазеть в потолок. Мгновенно всплыли печальные мысли и целиком заполонили ее. Постепенно веки потяжелели и медленно опустились на ничего не видящие глаза, державшая журнал рука разжалась, и он, неприкаянный, упал на пол.

Пеппер не знала, сколько времени пролежала в таком полубессознательном состоянии до того момента, когда телефонный звонок, отозвавшийся дрожью в теле, не привел ее в чувство. Рука молнией метнулась к трубке и схватила ее еще посередине звонка.

— Алло? — «Ну, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет Кристофер», неистово молилась про себя Пеппер.

Краткое молчание, а затем в трубке зазвучал дребезжащий от смеха голос Пи Джея.

— Никак я застал тебя врасплох, дорогуша?

Нельзя показать ему свое разочарование. Он друг, наверное, ее самый лучший друг в этом мире. Друг, в котором нуждается любой человек, потому что он всегда появляется, когда необходим, и никогда, никогда ничего не просит взамен.

— Нет, придурок. Мой голос всегда звучит чуть придушенно спросонья. — Пеппер расслабилась, в голосе прозвучал отзвук улыбки.

— Ладно, замнем для ясности… Посмотри, похоже с твоим автоответчиком что-то не в порядке. Я оставлял тебе три послания, а ты так и не перезвонила. Должно быть, эта машинка их зажевала.

Пеппер мягко рассмеялась в ответ.

— Тилли ничего не ест, но она, вероятно, стерла их, зная, что они от тебя. Она у меня умница, совсем как ее хозяйка.

— Похоже на правду, — отозвался Пи Джей, хохоча от души и поэтому с трудом выговаривая слова. Немного успокоившись, он смог членораздельно договорить: — Впрочем, теперь это все равно не имеет значения, я звоню тебе, чтобы пригласить на ужин. Что скажешь?

Льстивый тон вызвал на губах Пеппер легкую усмешку. И не колеблясь ни секунды, она сказала «да». Ужин с привлекательным и предупредительным кавалером, даже если он всего лишь хороший друг — что сможет лучше залечить ее душевные раны?

— Куда пойдем?

— Как тебе «Пико Пити»?

— Превосходно, можно одеться не слишком броско и удобно.

— Дорогая, для меня ты будешь неотразимой, оденься ты хоть в лохмотья.

— Это никак предложение руки и сердца, а, Бреди?

Заполнивший трубку гулкий смех Пи Джея заразил Пеппер своим счастливым, беззаботным звучанием, и она бессознательно присоединилась к нему.

— Нет, котеночек, это не предложение. Я до сих пор не знаю, как это делается.

Позже Пеппер не могла отчетливо вспомнить причину, побудившую ее сделать то, что она сделала после звонка Пи Джея. Быстро приняв душ, она сняла с пальца кольцо Кристофера и положила его в шкатулку для драгоценностей.

Ровно в восемь Пи Джей громко постучался у порога, и улыбающаяся Пеппер, открыв дверь, жестом пригласила его войти.

— Хэлло, коротышка, — приветствовал он ее, наклоняясь, чтобы отвесить дружеский поцелуй в лоб. И проследовав в гостиную, продолжил: — Вообще-то у меня есть еще одна причина, чтобы увидеться с тобой сегодня вечером. Мне хотелось сказать тебе vis-a-vis, что я перевожусь обратно в ЛАДП.

Лицо Пеппер вспыхнуло смехом.

— Какой ужас! — воскликнула она, обнимая Пи Джея в порыве радости. Потом отодвинулась и посмотрела на него сияющими глазами. — А что ты собираешься делать, снова возьмешься за натаскивание курсантов?

Пи Джей отрицательно покачал головой, сверкая хитрой усмешкой.

— Нет, я попросил, чтобы меня назначили на патрулирование, и лейтенант приписал меня к одной такой горячке, обожающей лезть на рожон, которой, как ему, да и мне кажется, необходима твердая сдерживающая рука, — выпалил он и рассмеялся.

Пеппер поняла, что он совсем не шутит, и между ее бровями появились две вертикальные черточки недоумения.

— Но у меня есть напарник.

— Был, дорогуша, был!

— Лейтенант мне ничего об этом не говорил, — продолжала упираться и хмуриться Пеппер. Конечно, она бы хотела, чтобы Пи Джей был ее напарником, лучшего партнера для себя она и представить не могла. Просто это был первый случай изменения в штатном расписании, когда ее не поставили в известность, о чем она и сказала Пи Джею.

— Ну, это только потому, что я попросил ничего не говорить тебе. Мне хотелось самому принести тебе приятную весть.

Пеппер успокоилась и поторопилась в спальню за серьгами и сумочкой. Вернувшись, она, как и в прошлый раз, застала Пи Джея за изучением ее семейных фотографий.

— Знаешь, чем больше я смотрю на Тори, тем больше нахожу ее похожей на Сьюзен Хейворд в молодости.

— Интересуешься? — подколола Пеппер. — Я точно знаю, что у нее сегодня нет свидания.

— Ах-ах, как здорово! Но я сегодня что-то не в форме. Пошли, — сказал он, предлагая ей руку. — Пора.

По пути они рассказывали друг другу о своих последних приключениях, и, припарковывая машину около ресторана, Пи Джей дошел уже до стадии гомерического хохота от истории с Венди.

— Это совсем не смешно! — с упреком сказала Пеппер, дружески треснув его по руке. — Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной! — Пи Джей продолжал хохотать, и Пеппер обиженно заявила: — Если бы ты не был моим хорошим другом, я бы никогда не рассказала тебе, что не смогла справиться с семнадцатилетней девчонкой!

Пи Джей попытался подавить смех, но это оказалось выше его сил. И еще несколько раз в течение ужина он косо посматривал на спутницу и начинал придушенно хихикать. Или, если ему удавалось сдержаться, быстро отводил в сторону вспыхивающие веселым блеском глаза.

Это был прекрасный, наполненный легким весельем вечер, и Пеппер ужасно не хотелось, чтобы он заканчивался. Но ничего не поделаешь, всему на свете приходит конец. Завтра их обоих ждет работа, и надо хорошенько выспаться, иначе утром она долго будет приходить в рабочее состояние.

Когда они с Пи Джеем, наконец, пожелали друг другу спокойной ночи перед дверью ее дома и разделили платонический поцелуй, Пеппер чувствовала себя гораздо счастливее и спокойнее, чем в прошедшие дни.

Такое счастливое настроение владело ею целую неделю, даже несмотря на то, что одинокими ночами она часто просыпалась от беспокойного сна с мыслью «когда» — и подспудно «если» — Кристофер вернется к ней. Но всему на свете действительно приходит конец, в конце концов, ушло и мимолетное ощущение счастья.

В рабочие дни Пеппер спасала от тоски необходимость ходить на службу. Она полностью отдавалась своей работе, бросалась в нее, как в омут забвения, понимая, что эта прекрасная терапия, способная лечить любые болезни, что это ее катарсис. Так всегда было и будет впредь. Но оставались еще долгие часы вечеров, торопливые перерывы на обед и бесконечные ночи, не позволявшие забыться целиком.

Пеппер сидела, угрюмо уставившись в свою любимую чашку, наполненную остывшим какао с молоком, когда услышала стук во входную дверь. Была суббота, почти двенадцать часов ночи, и ей давно уже следовало бы быть в постели. Но, как и в предыдущие ночи, сон не приходил, и она приготовила себе чашку горячего какао в надежде, что это поможет расслабиться.

Не было слышно предупреждающего шуршания гравия на подъездной дорожке, поэтому Пеппер предположила, что визитер подошел к дому пешком, должно быть, кто-то из соседей. Соседи всегда с уважением относились к ее праву на уединение и не побеспокоили бы без крайней необходимости.

Наверное, срочно требуется ее помощь, решила Пеппер и поспешила к двери. Она уже протянула руку к замку, когда новый стук в дверь заставил ее испуганно отпрянуть.

— Кто там?

— Кристофер.

И после всех этих дней, проведенных в мыслях о нем, в горьких раздумьях, что он забыл ее, и бессонных ночей, когда ей хотелось только одного — услышать его голос, уверяющий в любви, Пеппер почему-то не чувствовала сейчас особого желания видеть его. Наоборот, она ощутила странное нежелание открывать дверь. Разум подсказывал, что она ведет себя нелогично, но в данный момент Пеппер руководствовалась исключительно своими эмоциями.

— Сейчас ужасно поздно, я понимаю, но мне так хотелось увидеться с тобой, — донесся снаружи голос Кристофера. Довольно сдержанный.

Рука Пеппер поднялась, отжала язычок замка и распахнула дверь. Кристофер стоял на пороге и совершенно спокойно смотрел на нее сверху вниз. Кажется, на его лице проступило выражение счастья, но через мгновение оно исчезло, будто стертое невидимой рукой, и Пеппер подумала, что ей, наверное, привидилось желаемое. Она жестом пригласила его войти и быстро отступила в сторону, освобождая проход, когда он шагнул вперед.

Заметив отчуждение Пеппер и надменную манеру держать себя, Кристофер почувствовал себя неловко. Очевидно, он не был желанным гостем, как надеялся. Правда, она позволила ему войти в свой дом. Что ж, за неимением большего удовлетворимся и этой малостью.

Черный свитер с высоким воротом и черные джинсы придавали ему довольно зловещий вид. Когда Пеппер, в конце концов, осмелилась поднять глаза на лицо Кристофера, то увидела, что время, проведенное вдали от нее, далось ему нелегко. Линии, разбегающиеся из уголков глаз, раньше словно слегка нарисованные карандашом, углубились, а так называемые морщины смеха бороздами окружили твердый, неулыбчивый рот.

А у Кристофера перехватило дыхание — еще никогда раньше на его памяти Пеппер не казалась ему такой прекрасной. И ему страшно захотелось протянуть руки и заключить ее в свои объятья. Навсегда, на вечные времена, но отстраненное выражение лица Пеппер сдержало его порыв.

— Ты хорошо выглядишь, — только и сказал он.

— Ты тоже. — Боже, не так все должно быть! — Пожалуйста, садись, — пригласила она.

— Благодарю, но я слишком много времени провел за рулем в последние несколько дней. Так что, если не возражаешь, я предпочел бы постоять. — Чтобы успокоить дрожавшие от желания прикоснуться к ней руки, Кристофер сцепил их за спиной, и остался стоять, расставив ноги, как для сохранения равновесия, в ожидании, что Пеппер сделает первый шаг навстречу.

— Может быть, хочешь что-нибудь выпить? — «Кажется, я тысячи раз произносила эту фразу в уме в эти дни», — подумала Пеппер, направляясь к бару.

Кристофер вспомнил слова Меган, что у сестры остался совсем небольшой выбор напитков.

— Бокал вина был бы кстати.

Пеппер на секунду опустила ресницы, а когда снова открыла глаза, они блестели от готовых пролиться слез. Боже, ну почему у них все получается как-то не так! Ведь они любят друг друга, разве нет?! Он подарил ей обручальное кольцо — печать, скрепившую клятву их любви. Так почему, почему?! Дрожащие руки, наконец, справились с крышкой бара и достали два бокала и бутылку вина.

— Позволь мне, — предложил Кристофер, заметив, что большая часть вина проливается мимо бокала. Разливая вино, он начал перечислять причины, вынудившие его уйти из окружной прокуратуры и уехать работать к брату.

— Я больше не мог выносить манеру работы Шона. Он поручает мне ответственное задание и при этом абсолютно не доверяет. Нет, такой стиль работы не по мне. — Он протянул Пеппер бокал и подошел к стене с фотографиями, продолжая говорить и постепенно переходя от одного снимка к другому, пока не задержался надолго около большого портрета Пеппер.

— У Перри оказалась куча дел, и он с ходу включил меня в работу. Вот почему я не мог вырваться в город вплоть до сегодняшнего вечера. — Он опустил глаза на вино в своем бокале, затем посмотрел на Пеппер и мгновенно заметил, что она не носит его кольцо.

Пеппер поняла, куда направлен его взгляд.

— Я почувствовала, что не имею права носить его.

Красивая вещичка все еще лежала в ее шкатулке для драгоценностей, завернутая в кусочек черного бархата — Пеппер показалось, что это подобающий случаю жест.

— Понимаю. — Кристофер зажал бокал между ладонями и начал вертеть его, любуясь игрой вина на свету.

Пеппер внимательно наблюдала за ним, сузив глаза от напряжения, ожидая, что он вот-вот попросит ее снова надеть кольцо. Но нет, он не попросил. Она глубоко вздохнула и выдохнула с печалью. Ничего не поделаешь, она ошиблась, написанный ее воображением сценарий их встречи оказался неверным — счастье не вернется, как она мечтала. И тогда в последней, отчаянной надежде на несбыточное Пеппер нашла в себе силы просто сказать:

— Я люблю тебя, Крис.

Она сказала это так нежно и тихо, что Кристофер не сразу понял смысл ее слов. А когда понял, то почувствовал, как огромная, невыносимо тяжелая ноша соскользнула с его плеч.

— Скажи это еще раз. Пожалуйста.

— Я люблю тебя, Крис.

Кристофер одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, по дороге пролив вино на ковер, вырвал бокал из рук Пеппер, и не глядя, поставил бокалы на столик рядом с софой. Его рука ищущим движением обняла ее талию, скользнула вниз, а затем поднялась до середины спины.

— Ты не можешь представить себе, как я страдал, думая, что ты больше не любишь меня, — страстно зашептал он искаженным от сдерживаемого рыдания голосом. Потом наклонился и поцеловал ее в губы так горячо, что Пеппер чуть не лишилась сознания. Странная слабость в коленях превратила ее тело в подобие тряпичной куклы.

— Останься со мной, — прошептала она немеющими губами, цепляясь за Кристофера. — Мне нужно…

— То, что нужно и мне, — быстро закончил он за нее и несколько долгих секунд молча прижимал к себе.

Затем, слегка наклонившись, подхватил на руки, как ребенка, прижал к сердцу и доверился чутью, безошибочно направившему его шаги через холл в спальню.

Занавески на обоих окнах были раздвинуты, луна провела по постели серебристую дорожку. Кристофер одной рукой откинул покрывало и встал коленями на постель, все еще укачивая в могучих объятьях свою драгоценную ношу.

Потом нежно уложил ее на центр огромной кровати и отступил назад. Пеппер услышала удары туфель об пол, когда он не глядя отбросил их в сторону. Она смотрела, как Кристофер раздевается, и восхитилась видом представшего перед ее глазами великолепного мужского тела.

— А мне совсем не стыдно, — подразнился он, лег на постель и начал раздевать Пеппер, глазами, руками и губами лаская каждый кусочек ее обнаженного тела.

— Ты еще прекраснее, чем мне запомнилась.

Легкими, скользящими движениями, от которых ее пронизывала дрожь, он ласкал все ее тело.

— Любимая, боюсь на этот раз я больше не могу терпеть, — прошептал он ей в губы.

Пеппер благодарно обняла его за шею и притянула к себе. Ее рот нетерпеливо раскрылся под его ищущими губами, а тело, не сопротивляясь, покорилось мужской силе.

Позже, когда они лежали, обняв друг друга, удовлетворенные и счастливые, наконец, разъяснилось столь долгое молчание Кристофера.

— Я звонил, малышка, — поклялся он. — По два-три раза каждый день и наговаривал сообщения на твой автоответчик. Оставил по меньшей мере десяток телефонов, по которым ты могла бы разыскать меня. А потом, когда ты так и не перезвонила… ну… — он не договорил и пожал плечами.

Пеппер смутно припомнила, как Пи Джей пожаловался, что ее машинка «зажевала» все его послания.

— Должно быть, мой автоответчик решил стирать твои сообщения, — сказала она и успокоенно вздохнула, поуютнее устраиваясь в его объятьях. — А я решила, что это я тебе безразлична, — призналась она чуть позже. — Думаю, я даже возненавидела тебя на некоторое время.

— И поэтому сняла кольцо?

— Нет, я на самом деле считала, что не имею на него права. Когда секретарша Эскобара сообщила мне, что ты ворвался в его кабинет и подписал отставку, я подумала, что, может быть, заодно с этой работой ты отбросил и все, с нею связанное, в том числе и меня.

— Я ворвался?! — Кристофер приподнялся на локте и посмотрел на Пеппер с шутливым возмущением. — Нет, я вошел туда очень спокойно и нормальным, очень спокойным голосом сказал Шону, куда он может засунуть эту свою работу.

Представив, какие слова он, должно быть, при этом употребил, Пеппер уткнулась лицом Кристоферу в грудь, чтобы задушить смех.

— А ты? — Кристофер просунул руку и поднял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. — Только не говори мне, что была в восторге от того, что он сорвал тебя с работы и послал на эти идиотские задания.

Пеппер совсем не хотелось говорить о работе. К тому же у нее возникло подозрение, что произнесенная фраза знаменует начало компании, цель которой — убедить ее уйти с работы. Без проблем и размолвок тут не обойдется, а у нее не было сейчас настроения заниматься серьезными вопросами.

А отвлечь Кристофера можно было только одним способом, который Пеппер и применила, не поколебавшись ни одной лишней секунды.