Усилием воли Син заставила себя успокоиться, подавила судорожные всхлипы, рвущиеся из нее. Они застряли комом в горле, выжигая его изнутри. Девушка не могла отвести глаз от демона, хотя слабо представляла, что теперь делать. Ник шевельнулся, и Син поняла, что ее тело напряжено и готово к битве, несмотря на то, что взгляд прикован к Алану. Она понятия не имела, какой ужас Ник обрушит на всех присутствующих, какая буря ярости падет на их головы. Её выживание зависит от скорости реакции ее тела. К чему Син не была готова, так это к тому, что Ник повернется и уйдет. Она отвела глаза от лица Алана, всё ещё его лица, но застывшего, словно гладкая маска. Улыбка, блуждающая по губам, казалась непристойностями, выцарапанными на надгробии.

Ник шел через бальный зал, маги расступались перед ним. Джеральд загородил ему дорогу.

— Нам нужно поговорить.

— Нет, — тусклым голосом ответил Ник. — Мы закончили.

Он взглянул вверх, на стропила, по которым Син ползла два дня назад. Громадная люстра, напоминавшая ледяную скульптуру, вспыхнула. Ник прошелся взглядом по стенам, огненные метки, как следы от когтей, расцветали вслед. Бальный зал превратился в преисподнюю, гул огня перекрывал крики магов.

— Как ты смеешь! Прекрати! — приказным тоном выкрикнул Джеральд.

Ник заколебался, всё его тело вибрировало, словно натянутая тетива. Через зал к демону бежал Джейми. Глаза его по-прежнему сияли серебряным светом.

— Ник, я клянусь, я не знал, что он собирается сделать с Аланом!

— Не думаю, что стоит считаться с задетыми чувствами демона, — Джеральд потемнел лицом. — Он должен возместить ущерб, нанесенный моей яхте.

— Нет, не должен, — возразил Джейми. — Я имею больше прав на него. Он может идти.

Джейми умоляюще взглянул на Ника. Несмотря на то, что он предал демона, этот поступок выглядел как забота о нём. Он резко повернулся на окрик Джеральда, прозвучавший как удар хлыста.

— Я ваш лидер!

— Да пофиг! — Джейми бросился к нему, его руки засветились магическим огнём. Джеральд отступил, глядя со смесью недоверия и ярости. Весь его облик говорил, что Джейми поплатится за содеянное. — Оставь его в покое!

Ник равнодушно оглядел толпу магов, будто видел впервые, и спокойно пошел прочь сквозь пламя. Син могла последовать за ним или остаться в логове магов, объятом огнём. Она выбрала первый вариант, бросаясь вверх по трапу в тот момент, когда яхта накренилась. Син схватилась за поручни, прежде чем приложиться лицом о ступеньки. Рывок едва не выдернул ей руки из плеч. Син вскочила и снова побежала, добралась до палубы, окутанная дымом. Треск пламени походил на хохот тысячи демонов. Девушка преследовала Ника до стены, о которую он шарахнул яхту, поднялась за ним по ступеням на набережную, и поняла, почему ей казалось, будто весь мир в огне. Река горела, извиваясь малиновой лентой под Тауэрским мостом, подсвечивая Глаз Лондона, походивший на пыточное колесо из ада.

— Это проточная вода, — прокаркала Син охрипшим от рыданий и дыма голосом.

— Я не знаю, как долго тело выдержит, находясь над водой, — вслух размышлял Ник. — Мне проще, внутри меня не идет сражение. Должно быть, маги специально привезли это туда. Они знали, что я первым делом приду за ним. Они хотели, чтобы я увидел.

Син рывком догнала Ника и поравнялась с ним. Ник спокойно шагал по набережной над пылающей рекой, не обращая внимания на крики толпы.

— Я имею ввиду, как ты это делаешь?

Ник, казалось, не слышал ее.

— Я не понимаю, зачем? — бормотал он. В темных небесах над ними клубились грозовые тучи. От горящей реки поднимался призрачный дым. Син слышала завывания сирен пожарных машин и скорой помощи, и думала о том, сколько же еще людей пали жертвами гнева Николаса Райвза.

Девушка тщетно пыталась определить, что происходит с Ником: это его способ выплеснуть горе и злость или же он слетел с катушек. Она продолжала бежать рядом, но, вспомнив о Джейми и Себастьяне, обернулась в сторону яхты. Все, что она увидела — расплывчатый силуэт, завернутый в дым, на фоне зарева реки и черных туч. Син судорожно вздохнула.

— Ник, он прямо за нами!

— Конечно, он не хотел долго оставаться на яхте, — бесстрастно ответил Ник.

Син вновь обернулась. Так сложно устоять перед возможностью увидеть любимого, после того, как ты уже потеряла его, даже если для этого придется заглянуть в ад. Демон встретил её взгляд, стоя под фонарным столбом. Он был значительно ближе, чем за мгновение до этого.

— Ник, — позвала Син все тем же настойчивым шепотом, озираясь. Демон очутился прямо ее спиной, а его лицо склонилось так близко, что можно было поцеловать. В отсветах горящей реки черные провалы глаз превратились в кровавые зеркала. Син подавила крик и отвернулась, заледеневшей спиной ощущая присутствие демона.

— Ник, оно следует за нами.

— Это не важно… — отрезал Ник.

— Нет, это важно! Ник, послушай…

Ник остановился и посмотрел на девушку так же, как до этого демон — два черных зеркала с кровавыми отсветами.

— Заткнись или я убью тебя! Всё неважно теперь!

Син замолчала, не собираясь продолжать самоубийственный разговор. Она не собиралась думать о своей потере и не собиралась оборачиваться. Она собиралась идти сквозь этот город, превратившийся в ад, собиралась вернуться к детям, беспомощным без неё. Син выполнила все обещания данные самой себе, кроме одного — она оглядывалась. Не слишком часто — за эту кошмарную прогулку сквозь пламя и тьму, в свете умирающего дня — но достаточно часто. Она смотрела назад и видела лицо Алана, бледное, как у мертвеца, он наблюдал за ней с бесконечным изумлением.

Едва Ник повернул ключ в замке, Син протиснулась внутрь, отпихнув с дороги Мэй.

— Что произошло? Где Алан? — спрашивала Мэй. Конечно, она ожидала, что они вернутся с Аланом и с ним все будет в порядке, ведь она выросла в мире, где магия — сказка.

— Алан одержим, — каркнула Син, чувствуя, как перехватывает сожженное и поврежденное дымом горло. Сил не хватило даже на то, чтобы рассердиться на Мэй за эту прекрасную и глупую веру, лишь где-то на краю сознания мелькнула искорка жалости. Син обогнула Мэй и прислонилась к стене. Первой мыслью стало вялое понимание, что можно прекратить бежать, а второй: Мэй — самоубийца. Та метнулась к Нику, намереваясь обнять его. Тот резко шарахнулся назад, как человек, увидевший направленное на него оружие и запаниковавший настолько, чтоб забиться в угол. Ник с грохотом ударился об дверь. Мэй вскинула руки, обвивая его за шею, и уткнулась ему в грудь, достать до его плеча не позволил маленький рост.

— Ник, — причитала она. — Мне так жаль, Ник!

Ник пригнул голову, сжимая руки в кулаки и напоминая заряженный лук — то ли примет объятья, то ли ударит девушку. Син наблюдала, как он выпрямился, вспоминая, что не человек, и у него есть третий путь.

— Мэй, — сказал он безжизненным голосом, который использовал с тех пор, как Алан повернулся к ним, залитый солнечным светом там, на яхте. — Я хочу, чтобы ты вышла вон.

Из сотен ночей, проведенных на Ярмарке, Син знала, что воздух вокруг наполнен магией. Слабая магия походила на светлячка, порхающего по твоей коже, а мощная магия ревела, как буря. Воздух вокруг нее скручивался от магии, превращаясь в тьму. Мэй неуклюже отступила и сделала она это не по своей воле.

— Ник, — в ужасе прохрипела Мэй, касаясь метки демона у горла. Она сделала еще один неловкий шаг назад, и Ник смог пройти мимо нее и дальше, через крошечную прихожую, минуя их обеих.

Он не имел права так поступать. Син выхватила нож дрожащими пальцами, он выскользнул, как убегающая змея, ударившись о стену.

— Ник, — выдохнула Мэй, осознав безграничность совершенного предательства. Её голос дрожал от ярости. Она переставляла ноги, как марионетка, старалась уцепиться руками, но пальцы бессильно скребли по стенам. Её голова повернулась, руки открывали дверной замок.

— Я не прощу тебя за это! — прошипела девушка. Ник даже не взглянул в ее сторону.

— Наплевать.

Дверь захлопнулась за Мэй, Ник пошел на кухню. Син осталась смотреть ему вслед.

— Это было…

— Бесчеловечно? — Ник рухнул на стул. — Представь себе.

— Жестоко, — отрезала Син. Ник оскалился.

— В этом наша суть. Хочешь почувствовать, что такое одержимость?

Син промолчала. У нее пересохло во рту. Девушка прошла на кухню и прислонилась спиной к столу, схватившись пальцами за столешницу, чья твердость и незыблемость придавала ей спокойствия.

— Я знаю достаточно об одержимости, — наконец произнесла девушка. — Я оставалась с мамой день за днем, пока она не умерла.

Она старалась отогнать воспоминания о белых коридорах дома Мезенция, о криках, раздающихся из других палат. Син отгоняла воспоминания о криках из собственной комнаты, когда демон запугивал ее, когда тело её матери выкручивалось и менялось, словно узник на дыбе. Как быстро она превратилась в чудовище — её красавица-мать. О, Боже! Алан! Син вцепилась в столешницу со всей силы. Не раскисать! Через минуту она пойдет к детям. Нет, через минуту она пойдет в ванную и смоет следы сажи и слез. Нельзя, чтобы они увидели ее такой.

— Нет, ты не знаешь об одержимости столько, сколько я, — сказал Ник ледяным голосом. Он сидел за столом, уставившись на кулаки и склонив голову. — Ты не знаешь, каково это изнутри.

— Остановись, — прервала его Син.

— Нет, — с безжалостным спокойствием продолжал Ник. — Сначала ты проскальзываешь внутрь, и они борются с тобой, не понимая, что же такое произошло. Тогда ты пытаешь их, разбиваешь, рвешь в клочья, и они кричат внутри своей головы, а ты смеешься над ними, потому что никто, кроме тебя их больше не услышит.

Син сосредоточилась на дыхании — вдох, выдох. Нет, она не будет думать об Алане, иначе сломается. Она обязана позаботиться о детях.

— Затем они принимаются умолять, и это забавно. Ты ненавидишь их так сильно за то, что они люди, за то, что они годами могут наслаждаться теплом мира, но не ценят этого. Ты хочешь, чтобы они пресмыкались. И мучаешь их снова и снова, ведь это так весело. А потом…

— Потом они хотят заключить сделку, — чужим голосом продолжал вещать Ник. Речь стала отрывистой, почти бессвязной, это напомнило Син, как деревянно двигалась Мэй, словно это не её тело. Голос не принадлежал Нику. Син открыла глаза и увидела тело Алана. С грацией, не свойственной покалеченному Алану, существо расположилось в дверном проеме, стоя в лужице пепла. Пепел покрывал его одежду и волосы, словно он искупался в горящей реке. Он улыбнулся им обоим солнечной улыбкой.

— Обычно проходит пара дней, прежде, чем они начинают торговаться, но ваш мальчик быстр, как вы, наверняка, заметили. Весьма интересный склад ума.

Ник откинул голову назад, пристально глядя на демона. Он выглядел ужаснее, чем захватчик в теле Алана — черные дыры глаз на белом лице-маске полыхали яростью.

— Хотите знать, почему сделка с демоном никогда не приносит пользу? — демон легко и плавно прошел по кухне. Он не хромал и для Син, ненавидящей увечье Алана, это стало последней каплей, её затошнило. Демон обошел стул Ника, тот не шелохнулся, тогда он двинулся к Син.

Девушка изо всех сил прижалась к столешнице.

— Как насчет тебя, принцесса?

Догадка молнией озарила Син. Какой еще демон мог быть вознагражден за верную службу ковену, кроме этого? Кто еще жаждал мести так сильно? Кто еще из демонов последовал бы за Ником домой?

— Понятия не имею, Анзу, — сквозь зубы процедила Син.

— Потому что люди так редко готовы предложить нам то, чего мы хотим, — шептал Анзу губами Алана, его рот искривился как ятаган. — Всё.

Он стоял так близко, что Син ощущала его запах — крови и пепла, не оружейной смазки. Чужой запах.

— Но ваш парень, ваш Алан, — Син вздрогнула, и Анзу восторженно заулыбался, наклоняясь еще ближе, словно чуял слабость. Он повторил снова: — Алан.

Но Син не позволила ему увидеть её эмоции второй раз.

— Что ж, ваш парень предложил мне именно это. Не жалкая сделка Лианнан — разделить тело, а безоговорочная капитуляция. Его голос, свободный доступ в его разум и обещание не сопротивляться — полное сотрудничество.

Син заставила себя дышать размеренно, сосредоточившись на вдохах и выдохах. Она молчала и не шевелилась, пока Анзу не потерял к ней интерес и не вернулся к своей истиной цели.

— Интересно, как быстро он сдался, не находишь? — спросил он у Ника. — Словно он привык быть рабом демона, будто бы у него нет собственной души.

Теперь, когда Анзу отвернулся, Син тихо выскользнула из кухни в ванную. Она давно собиралась умыться. Едва оказавшись в ванной, Син закрылась на замок, хотя и понимала, что демонов он вряд ли задержит. Она прислонилась к двери, выудила из кармана джинсов новый мобильный и позвонила Мэй. Телефон звонил. Син контролировала разум, но тело, замороженное в тот момент, когда Анзу наклонился к ней, превратилось в воду. Ноги перестали держать её, девушка соскользнула по двери на прохладные плитки пола.

— Ты должна мне помочь, — сказала Син в трубку, когда Мэй ответила на звонок.

— Что угодно, — отозвалась Мэй. Судя по голосу, она плакала, и неумелые попытки скрыть это, а так же забитый нос, не пошли ей на пользу. — Син, прости меня. Я так… Алан был одним из моих лучших друзей, и я сделаю все, чтобы помочь.

— У него есть план, — прошептала Син, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Это Анзу вселился в Алана. Тот отдал ему свой голос и не борется с ним, он сдался. Анзу может говорить, и глумится над Ником сейчас.

— О, Боже, Син! — голос Мэй надломился.

— Но ты знаешь, почему он это делает, — продолжала Син. — Ты видишь.

Лгунья и манипулятор, живущая в Син, интриганка, не делающая ничего без причины, знала, в чем причина. Алан управлял собственной одержимостью.

— Он выигрывает время. Организм продержится дольше, если не бороться. Алан выигрывает нам время, чтобы спасти его. У него есть план.

Озвучив идею возможного спасения Алана, Син почувствовала головокружение. Это из области сказок. Все знали — одержимость — это смертный приговор и даже хуже.

— Син, — мягко сказала Мэй, — если у Алана и был план, то Анзу знает об этом. План не сработает. Он не сможет выбраться из этого сам.

Син знала это с самого начала. Мысль о том, что Алан управляет своей одержимостью, вселила ложную надежду на спасение. Слабая вера, что он где-то там, поблизости, кружила голову.

Никакой надежды не было. Син прислонилась головой к двери.

— Я знаю, знаю.

— Мы должны придумать свой план, — сказала Мэй.