НАСТУПИЛА СУББОТА. Обычно, Син позволяла себе спать до девяти по выходным, но сегодня ей нужно было выследить мага. Она выскользнула из кровати, где спала между Лиди и Тоби, попросила Триш присмотреть за детьми, когда те проснуться. Син надеялась, что малыши поспят подольше. Она не танцевала на прошлой Ярмарке, поэтому денег осталось совсем немного. И Син ни за что не позволила бы никому воспользоваться волосами и зубами Тоби и Лиди для ворожбы, хотя за это и платили. Это всегда плохо заканчивается.

Где-то под Лондоном зарыты камни ковена Авантюрина, создающие защитное пространство, нейтрализующее чужую магию. Колдовать могут только члены ковена. Мэй рассказала Ярмарке о том, как Ник сопротивлялся этому ограничению на мосту Миллениум. Вот почему крысоловы собирались у реки, у собора Саутвок. Именно туда и собралась Син. Если ей удастся выследить магов, узнать, где они живут, и где Селеста Дрейк прячет свою жемчужину, то она сможет придумать, как достать ее.

В переполненной подземке толкался народ, спешащий на Бороу Маркет. Син это вполне устраивало. Толпа легко скроет девушку, рыскающую по улицам. На Син были джинсы и светло-зеленая рубашка, образ больше подходящий хозяйке Ярмарки с двумя детьми, чем школьнице, пытающейся смешаться с толпой или танцовщице, привлекающей всеобщее внимание. Парочка парней пыталась поймать ее взгляд в метро, но Син лишь вежливо и сдержано улыбнулась, отказывая без унижения. Она уставилась в окно в завораживающую тьму тоннеля под грохот электрички, мчащейся к станции Лондон Бридж. Девушка потолкалась на Бороу Маркет, притворяясь, что занята поисками лучшей натуральной еды, неторопливо брела вниз по мощеным улицам, вдоль цветочных лавочек и баров, вокруг изогнутой Викторианской таверны, перешла дорогу возле офисного здания, напоминающего стальной клин, сквозь вход на рынок со стороны Стони Стрит.

Это место было лишь тенью Ярмарки, к которой привыкла Син, но знакомая суета помогла ей расслабиться. Часть прилавков располагалась на выкрашенных зеленой краской заборах, часть — на каменных стенах. Мощеные улочки разбегались спицами в разные стороны, как если бы рынок был ступицей колеса. Над всем этим парили арочные пролеты Лондонского моста.

Вокруг прилавков с яркими фруктами и горячим хлебом толпились люди. Син наблюдала, как они проходят. Девушка видела магов ковена Авантюрина всего однажды, но этого достаточно. Она научилась запоминать лица с тех пор, как научилась ходить. Полезная способность, приносящая доход. Люди чувствовали себя польщенными, что их запомнили, и платили больше. Син узнала Селесту Дрейк сразу же, как увидела. Люди расступались перед ней, крошечной прекрасной блондинкой. Син была уверена, колдунья заполучила массу вещей и людей, благодаря тому, что ее мало кто воспринимал как серьезного соперника. Селеста в белоснежном льняном платье, развевающемся на легком осеннем ветру, проплыла мимо Син, безразлично окинув девушку взглядом. Син не могла разглядеть лица блондинистого парня с короткой стрижкой, шедшего вместе с Селестой. Она видела только, как шевелятся его губы, уловила блеск серьги в ухе и его легкий смех. Оба выглядели счастливыми и беззаботными в это прекрасное утро, гуляя по Лондону и делая покупки. Син могла побиться об заклад, что юноша — маг, готовый продавать тела людей демонам с легкостью торговца апельсинами. Крысоловы не ошиблись — маги жили где-то неподалеку. Син пробежала пальцами по шершавой древесине прилавка, чтобы не замирать в одной позе и выглядеть естественно, пошла чуть медленнее. Она заставила себя остановиться у одного из прилавков и изобразить интерес.

— Великолепная английская клубника, — ободряюще сказал владелец прилавка. Син подарила ему ослепительную улыбку и получила в ответ такую же. В глазах продавца сверкнула искорка интереса. Син не планировала привлекать внимание, а потому быстро купила яблоко и отошла из поля зрения обоих магов. Девушка вгрызлась зубами в мякоть фрукта и чуть ускорила шаги — идет девчонка, жует яблоко — что тут интересного?

Она перешла на другую сторону улицы и увидела, как две белокурые головы исчезают внизу изгибающейся каменной лестницы под надписью Двор Зеленого Дракона. Син сосчитала до пяти и пересекла лицу вслед за магами, начала спускаться по ступеням в тот момент, когда они шли мимо Саутвокского Собора, возвышавшегося на фоне неба словно замок с развевавшимся флагом на башне и сияющими оранжевыми, синими и зелеными огнями окнами. Мимо пронеслись бегуны, преследуя какую-то важную цель. Челюсти Син склеились от мякоти яблока, она не могла заставить себя проглотить его. Маги спустились в тень Лондонского моста и пошли вдоль Темзы к огромной белоснежной яхте, все изогнутые и блестящие поверхности которой отражали сияние безоблачного неба. Судно всегда было там, только Син не замечала его. Заколдованный корабль.

Маги изящно обошли проблему возмездия от демонов — поселились на реке. Парочка поднялась на борт, и Син с облегчением отшвырнула яблоко и сорвалась на бег по тропинке вниз. В тот же момент заурчал мотор яхты. Син остановилась в шаге от корабля, касаясь рукой сверкающей поверхности. Это шанс, может, единственный, пробраться к магам и заполучить жемчужину. И тогда она победила! Если маги обнаружат ее, она погибла. Девушка смотрела на сияющую белую палубу и гнала прочь сомнения.

— Что вы делаете?

Син обернулась на голос, подавляя предательское чувство вины. Перед ней стояла женщина с копной рыжих волос, ее губы, накрашенные темно-фиолетовой помадой, кривились от недоумения и недовольства. Син не увидела знака посланника и не распознала в ней мага — обычная тетка, но, если она привлечет внимание магов, Син точно труп. Девушка отпустила зажатый в кармане нож.

— Я знаю владельца яхты, — торопливо сказала Син. — Вот стою и думаю сделать ему сюрприз — зайти в гости.

Глаза женщины подозрительно сощурились, как захлопнутые перед носом двери.

— Я вынужден согласиться с этой леди, — сказал Алан.

Син мысленно проклинала «удачную» встречу. Алан спускался по тропинке от собора. Он выглядел неуловимо изменившимся с последней встречи. Рубашка, обтягивающая плечи казалась безукоризненной, а губы сжались в тонкую линию.

— Ты же знаешь, что тебе здесь больше не рады, Бэмби, — сурово продолжал Алан.

Син несколько мгновений изумленно таращилась на парня, потом перевела взгляд на женщину, та выглядела заинтригованной. Син подняла руку и распустила волосы, волной упавшие ей на плечи. Девушка накрутила локон на палец, взглянула на женщину и проворковала: «Вот видите, я же говорила, что знаю владельца».

— Ты ЗНАЛА моего брата, — подчеркнул Алан. — Папа ясно дал понять, что ваше знакомство окончено.

— Клайв, ты такой зануда, — протянула Син. — Я знаю, что Ник будет рад меня видеть.

— Николаса здесь нет, — с самодовольной усмешкой сказал Алан. — Не думаю, что папа обрадовался бы вашей встрече.

Син пожалела, что у нее нет жвачки. Она выдула бы огромный розовый пузырь, чтобы еще больше соответствовать роли. Девушка вышла из положения иначе, она положила руки на бедра, развернулась к Алану, демонстрируя изгибы.

— Уверена, что ТЫ мог бы показать мне яхту, — сказала она с ленивой улыбочкой. — Не сомневаюсь, что ты немножко рад меня видеть.

Рыжеволосая выглядела шокированной от такой наглости.

— Даже меньше, чем немного, — сказал Алан. На лице рыжей отразилось удовлетворение. — Пойдем, Бэмби, я поймаю тебе такси.

Он шагнул вперед, взял Син за локоть, и с брезгливым выражением лица потянул её за собой, тщательно сохраняя дистанцию и оглядываясь через плечо.

— Спасибо за вашу бдительность, мадам, — вежливо поблагодарил Алан.

— Не стоит благодарности, — ответила рыжеволосая, гордо вздергивая подбородок.

— Кажется, я недооценила тебя, Клайв, — вздохнула Син. — Ты — настоящий зануда.

Через пару минут подобной буксировки Алан сбавил темп, и Син рискнула посмотреть через плечо. Женщина повернулась к ним спиной и пошла прочь. Яхта магов отходила от берега. Проблема выбора разрешилась сама собой — его сделали за Син. Она не знала, что чувствовать — облегчение или разочарование. В целом, это маленькое приключение можно было назвать победой, решила девушка. В конце концов, она добыла нужную информация и даже слегка повеселилась.

— Бэмби? — Син повернулась и гневно уставилась на Алана.

— Клайв? Серьезно? — парировал тот.

— Ну, это было слишком наиграно.

— Тем не менее, сработало.

— Само собой, ты ж так много практиковался. Видимо, все выходные провел в этом прикиде, — поддела Син. — Ну?

— Что ну?

Син одарила его ленивой улыбкой в «Бэмби»-стиле.

— Обмани меня, Клайв.

Одна бровь Алана поползла вверх, но он включился в игру, улыбнулся, сунул руку в карман, и Син увидела отблеск пистолета в его ладони.

— Я ставил один эксперимент по химии. Прошу прощения, что шум потревожил тебя. Я в классе для продвинутых студентов, и когда я учусь, я теряю связь с реальностью.

Син вытянула из своего кармана нож и продемонстрировала Алану.

— Это — реквизит. Я с ним танцую. — Син выдержала театральную паузу. — Танец живота.

— О, кажется, это звук мотора. Мой брат увлекся автомобилями, как ты уже заметила. Не волнуйся, я замолвлю за тебя словечко.

— Конечно, я запомнила вас, ребята, еще с прошлой Ярмарки. — Син вернула нож в карман. — Да и кто бы не запомнил?

— Вообще-то, — смущенно уточнил Алан. — Это была моя первая игра в покер.

Син рассмеялась открыто и радостно, восхищенно сияя улыбкой, как солнечный свет играющий на водах Темзы, абсолютно счастливая от того, что кто-то разделял с ней игру.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она. — Ты следил за мной?

Несколько раз парни уже преследовали ее, и это было отвратительно и пугающе. Они следовали за ней, желая обладать, скрытно и без ее согласия. Син приходила в ярость от такого. Алан, если и преследовал ее, то с целью помочь. Она не могла на него рассердиться, скорее, чувствовала себя польщенной. Для нее было внове знать, что кто-то симпатичный и юный, следит за ней. В личных отношениях девушку преследовали неудачи, она редко испытывала интерес настолько сильный, чтобы пережить разлуку от одной встречи до другой. Да и как можно было всерьез воспринимать парней, использовавших ее в качестве развлечения в лучшем случае, или только строящих глазки — в худшем. Алана она воспринимала всерьез. Он смотрел на нее сверху вниз серьезно и внимательно, видя больше, чем другие. Ей хотелось, чтобы Алан видел это и ему нравилось то, что он видит.

— Я следил за кое-кем другим, — ответил Алан.

— Понятно.

— Но потом увидел тебя и подумал, что тебе могла бы понадобиться моя помощь. Хотя, ты и сама бы справилась, я уверен.

— Спасибо, — Син, задыхаясь от боли, попыталась непринужденно улыбнуться. — Я действительно признательна тебе за помощь. Если я тебя задерживаю, ты можешь идти по своим делам, не стесняйся. Спасибо еще раз. Ты в порядке?

— Да, все отлично. — Алан воспользовался ее разрешением и, прихрамывая, стал подниматься по склону. Син бессознательно повернулась в сторону реки, догадываясь, наконец, за кем следил Алан и, осознавая, что у нее по-прежнему не было форы перед Мэй. На белоснежной, сияющей палубе яхты стояла Селеста Дрейк, а рядом с ней — абсолютно невозмутимая Мэй.

Син не прислушалась к словам Маттиаса, когда он предупреждал ее насчет соперницы. При всей своей ревности, она считала Мэй подругой, кому можно довериться. Сейчас у Син было не так много людей, достойных доверия. Облака над рекой разошлись, солнце рябило в воде, подсвечивая розовые яркие волосы Мэй. В волосах сиял знак — кинжал, рассекающий круг — знак посланника, человека, служившего магам.

Со станции метро Син позвонила отцу и спросила, может ли она приехать повидаться с ним. По телефону его голос звучал устало и безразлично, он тяжело и много работал.

— Это не обязательно, я просто хотела повидаться. Не хочу навязываться, — торопливо сказала девушка.

— Да не проблема. Пожалуйста, приезжай, Си, — ответил отец, как делал это обычно. — Я всегда рад тебя видеть.

Син вернулась в подземку, перешла с Кольцевой линии до Брикстона, долго шла к дому отца от метро. Она столько раз отвергала предложения встретить ее, что отец перестал предлагать. Син любила ходить пешком, используя это время одиночества, чтобы подумать и побыть наедине с собой, но сегодня чувствовала лишь опустошение. Слишком много навалилось разом, угрожая раздавить ее — Мэррис одержима и почти потеряна, Мэй — предательница, Лиди того и гляди выдаст себя, а любимая Ярмарка висит неподъемным ярмом на шее, топя ее в омуте. В такие дни Син едва могла вздохнуть, словно на самом деле пробиваясь со дня к поверхности.

Она шла мимо обшарпанной библиотеки, по длинной дороге сквозь парк, мимо многоквартирных домов, пока не достигла квартала без магазинов с красивыми домиками. На улице, где жил отец, росли старые деревья, их корни вылезали из-под земли, взламывая тротуар, а кроны сооружали золотистую крышу над головой, усеивая цемент зеленым и коричнево-желтым ковром, с редкими вкраплениями алого. Син считала дом прекрасным — с остроконечной крышей, огромными прямоугольными окнами — он выглядел как дом, где живут простые, приятные люди без скелетов в шкафу. Забавно, что в нем была комната для неё. Она не спала в ней ни дня, с тех пор как родители расстались. Отец пытался сделать этот дом их пристанищем насовсем, а мама нигде не хотела оставаться надолго. Син всегда любила этот дом. Ей нравились её двоюродные сестры со стороны отца, танцевавшие с ней на карнавале в Ноттингем Хилл, и она была бы не против осесть в подобном доме, но не могла смириться, что ей тогда останется только танцы раз в месяц на Ярмарке. В конце концов, папа поселился в доме без них.

Девушка постучала в дверь, покрашенную в синий цвет. Отец сразу же открыл ее, как делал всегда, словно боялся, что она устанет ждать и уйдет.

— Си, — отец обнял ее. Они были почти одинакового роста теперь. — Прекрасно выглядишь! Я рад тебя видеть.

— Да, мало что изменилось, — Син улыбнулась особой улыбкой, только для него. Отец с мамой разошлись так давно, но они привыкли притворяться.

— Выглядишь немного уставшей, — отец выпустил ее из объятий и погладил по лицу. — Знаешь, если бы ты решила остаться тут подольше, хотя бы на неделю, я был бы очень рад.

— Я знаю, — сказала Син и проскользнула на кухню. Отец три года назад обновил там линолеум. Бабушка Тесс, готовившая сэндвичи на кухне, окинула Син неодобрительным взглядом, как делала всегда, завидев внучку. Скорее всего, бабушка видела в ней прекрасную белую женщину, ее мать, соблазнившую её сына и разбившую ему сердце. Бабушка не знала о Ярмарке Гоблинов, но отец знал, хотя и не смог понять, почему мама не перестанет танцевать.

— Чуть больше внимания тебя не убило бы, — проворчала она, кладя перед девушкой ее любимый сэндвич с солеными и острыми чипсами по краям. Бабушка предпочла бы иметь много внуков, чтобы портить и баловать их. Син поблагодарила её.

— Я приготовлю нам чай, — предложил отец, — а ты расскажешь, как дела в школе.

Син жевала свой сэндвич, рассказывая им отредактированную версию происходящего, вставляя замечания, понятные отцу и ничего не значившие для бабушки, но не позволяя узнать всю историю. Бабушка допила чай и поднялась к себе, смотреть телевизор. Она всегда так вела себя, стараясь не проявлять излишнюю заинтересованность делами Син и ею самой. Она считала, что ее сын слишком уж радуется встречам с дочерью, в то время как та едва ли была заинтересована в частых визитах к ним и не испытывала желания узнать их получше.

— Как твоя работа, пап? — немного неловко спросила Син, стараясь свернуть с полуправдивого разговора. Место того, чтобы поговорить о том, что ее тревожило, девушка обхватила чашку рукой и склонила голову, слушая о приключениях бухгалтера, так же непонятных для нее, как жизнь танцора — для него.

Девушка проснулась от прощального солнечного луча, проникающего сквозь окно. На улице сгущались сумерки, словно кто-то разлил чернила в воздухе. Отец сидел за столом, уставившись в чашку с остывшим чаем. Син отметила, что седины в его кудрях и на висках прибавилось.

— Прости, — мягко сказала девушка. — Из меня та еще компания.

— Ты все еще сердишься? — устало спросил отец.

Когда Син была младше, она отчаянно злилась на отца за то, что тот не в состоянии понять, что мама родилась танцовщицей, что Ярмарка — это великое и славное дело. Она злилась, что отец бросил ее. Вполне нормальная реакция для ребенка, когда кто-то близкий уходит, хотя он старался все исправить изо всех сил. Когда Виктор бросил маму, он исчез навсегда и даже не пытался связаться, узнать, как там Тоби и Лиди. Некоторые парни даже не стараются.

Син перестала злиться на отца, в конце концов, он был прав: мама рисковала собой и погибла. Трудно ожидать, что нормальный мужчина станет спокойно смотреть, как любимая рискует собой каждый месяц ради острых ощущений.

— О чем ты говоришь? — уточнила девушка, вгрызаясь зубами в остатки сэндвича. Он высок и с трудом жевался, но Син старалась всегда съедать то, что готовила бабушка Тэсс. К тому же, это бесплатная еда. — Мне надо бежать.

— Может, останешься на ужин?

Син злилась настолько, что два года не брала трубку, когда отец звонил. Мама так и не простила его до самой смерти. Тогда Син поняла, что мама любила его сильнее, чем окружающие могли подумать. Отношения возобновились, Син встречалась с отцом на полпути, и было жестоко упоминать о Викторе. У отца никогда никого больше не было. Девушка учитывала это, играя свою роль до конца. Отец и понятия не имел, почему дочь не может остаться. Он не знал о Лиди и Тоби. Это были не его дети, и она никак не могла рассказать ему о них, опасаясь, что он захочет отдать их в приемные семьи или оставить на Ярмарке, а Син заберет к себе, чтобы она училась, пошла в колледж, съездила к морю и научилась плавать — сделала все, о чем он так много говорил. Это был единственный способ сохранить тайну. Отец хотел, чтобы она жила с ним после смерти мамы, даже обещал, что позволит ей танцевать, сам будет привозить ее на Ярмарку. Син отказалась, сказала, что будет жить с Мэррис Кромвель.

— У меня так много работы, папа, — глядя на него распахнутыми глазами ответила Син. Отец с трудом поднялся из-за стола, тяжело опираясь на руки, словно выталкивая себя вверх. Он шагнул к дочери и в ее ладонь скользнул рулончик из купюр.

— Порадуй себя чем-нибудь для своего старикашки-отца.

— Можешь быть уверен — порадую, — кивнула Син. Недельный запас продуктов для детей всегда кстати. Син катастрофически опаздывала, но позволила себе прижаться к отцу на несколько минут, глядя, как догорает день. Любовь стоит больше, чем ты можешь заплатить. Лицо Алана, когда он говорил это, исказилось болью. Но любовь стоит того. Некоторые люди всегда остаются, несмотря на цену, что приходится заплатить. Но ты не можешь ожидать от людей, чтобы они остались. Син не знала способа, как заставить кого-то любить ее настолько, чтоб он остался несмотря ни на что.