Статистические данные о еврейской эмиграции из Германии до известной степени меняются в зависимости от цитируемого источника, но в общих чертах дают представление о ее масштабах. Герберт Штраус, например, считает, что в целом число эмигрантов составило 270–300 тыс. человек, из которых 30 тыс. человек погибло в странах их предполагаемого убежища1. По мнению Иегуды Бауэра, в период 1933–1938 гг. из Германии и Австрии в Палестину легально эмигрировало 44 537 человек — «около 20 процентов всех еврейских иммигрантов»2. «Энциклопедиа юдаика» полагает, что к 1939 г. в Палестину перебралось 55 тыс. евреев3. Фавзи Абу-Диаб говорит о всего лишь 39 131 германском иммигранте за период 1919–1945 гг., но его низкая оценка числа иммигрантов из Германии обусловлена тем, что он принимает во внимание предписанные мандатом ограничения, а также подразделяет таких иммигрантов на категории людей, введенные Еврейским агентством: «приехавших по специальному разрешению», «не имеющих гражданства» и «неустановленной принадлежности», многие из последних проживали до этого в Германии4. В порядке сравнения с такими данными «Энциклопедиа юдаика» сообщает, что 63 тыс… эмигрантов уехало из Германии в Соединенные Штаты, 40 тыс. — в Сое диненное Королевство, 30 тыс. — во Францию, 25 тыс. — в Бельгию и 25 тыс. — в Аргентину5. Международный сеттельмент в Шанхае принял в 1938–1941 гг. около 16 тыс. человек. Южная Африка впустила к себе 5 тыс.6
Иммиграционную политику для Палестины определяли не сионисты, а англичане, исходившие из целого ряда политических соображений, таких, например, как оценка реакции на нее арабов и относительно объективные подсчеты, связанные с соответствующими возможностями еврейской экономики.
Было решено, что на каждый год будет установлена особая квота, и ВСО были выданы драгоценные иммиграционные сертификаты. К изъявляющим желание иммигрировать всегда подходили с политическими критериями. Коммунисты неизменно исключались из их числа, и 6 процентов сертификатов должны были выдаваться антисионистски настроенным агудаистам *, но, с другой стороны, претенденты, обладавшие капиталом в 1000 фунтов стерлингов, всегда получали разрешение на въезд в страну сверх квоты. До тех пор пока разразившееся в 1936 г. восстание арабов не заставило мандатария радикально снизить масштабы иммиграции, Еврейское агентство ни разу не выразило Лондону серьезного протеста по поводу определенных им квот или обусловивших последние экономических соображений.
________
* Членам ультраортодоксальной религиозной партии «Агудат Исраэл», созданной в 1913 г. и имеющей филиалы в ряде западных стран. — Прим. ред.
________
Собственная иммиграционная политика ВСО понемногу эволюционировала. До первой мировой войны большинство иммигрантов приезжало из России, но большевистская революция в конце концов закрыла этот источник; в послевоенное время наиболее многочисленный контингент переселенцев поставляла Польша. Антисемитская направленность политики польского правительства эндеков побудила тысячи ремесленников и представителей еврейской мелкой буржуазии начать подумывать об эмиграции. Получив от Америки отказ принять их в силу введенных в ней новых иммиграционных ограничений, они обратили свои взоры к Палестине, и приток в эту страну их капитала вскоре вызвал в ней земельный бум,
поскольку земельные участки в Тель-Авиве стали продаваться с торгов в Варшаве. Еврейский национальный фонд, занимавшийся организацией сельскохозяйственных колоний ВСО, был также вынужден платить баснословные цены за земли, в которых он сам остро нуждался. В результате этой новой волны иммигрантов Тель-Авив действительно расширился, по в первую очередь это произошло с прибытием в него самодеятельных польских ремесленников: как правило, старые патриархи приезжали сюда со своими разросшимися семьями, чтобы работать на нескольких ручных ткацких станках. Поляки решали здесь свои собственные проблемы, но их крохотные мастерские никак не могли стать основой для сионистской экономики, что было абсолютно необходимым, если только сионисты рассчитывали когда-либо вырвать страну из рук арабов. В конечном счете земельный бум спал, приведя к разорению множество мелких лавочников и к огромному росту безработицы в строительстве; хотя падение цен (на землю) и устраивало Еврейский национальный фонд, ему пришлось теперь изыскивать способы удовлетворения нужд безработных. Опыт вызвал к жизни коренные преобразования в иммиграционной политике фонда, и его администрация решила, что не может себе позволить взять на себя социальные рас ходы, связанные с иммиграцией представителей мелкой буржуазии. Еще в 1924 г. Вейцман начал обрушиваться с упреками на новых поселенцев, которые, как он считал, приносили с собой «атмосферу гетто», и предупредил их, что «мы не строим наш национальный очаг по образцу Дзика и Налевок…* Здесь мы добрались до своего дома и строим себе жизнь на вечные времена»7.
_________
* Название улиц в Варшаве. — Прим. ред.
_________
Именно политика по принципу «никаких Налевок» — этого огромного гетто Варшавы — оттолкнула лидеров сионизма от широкой массы обыкновенных евреев, не являвшихся в своем большинстве сионистами, и даже от рядовых членов сионистского движения диаспоры. Они не владели профессиями и не располагали ресурсами, в которых нуждалась
Палестина, и отныне сионизм уже не станет предлагать им своих услуг; иммигрантов будут теперь отбирать исключительно по принципу их полезности для Сиона. В самой Палестине, решила ВСО, безработных будут поощрять реэмигрировать, с тем чтобы сэкономить расходы на пособия по безработице8. Значительное предпочтение стало оказываться коллективистскому кибуцизму с его сионистско-лейбористскими тенденциями, когда окружение Вейцмана, хоть и самоявлявшееся буржуазным по своему характеру и отчаянно искавшее путей сократить расходы по колонизации, вступило в союз с представителями левого течения, мечтавшими о поколении «здоровых» евреев, уже не занимающихся профессиями диаспоры и создающих социалистическую нацию на собственной земле. Молодые представители этих первых поселенцев отвернулись от ценностей своих буржуазных семей и стойко терпели серьезные материальные лишения во имя защищаемого ими дела. Сионизм стал упорно пробиваемой утопией, которая помогла созданию нового представления о евреях, но не пыталась решить ни одной из проблем еврейских масс в Европе.
«Жестокие критерии сионизма»
Неделя террора против евреев, развязанного в результате победы нацистов на выборах в марте 1933 г., привела многотысячные толпы на примыкавшие к Палестинскому бюро в Берлине улицы, и все же не породила у германского еврейства никакого стремления превратить Палестину в свое истинное прибежище. Между тем эмиграция должна была попрежнему служить потребностям сионизма. Ему были нужны одни только молодые, здоровые, соответственно подготовленные и преданные идее сионисты. Германские юноши из движения «Хехалуц» объявили неограниченную эмиграцию в Палестину «сионистским преступлением»9. Тогдашний эмиссар сионистско-лейбористского движения в Германии Энцо Серени сформулировал их критерии следующим образом:
«Даже в этот трудный час мы должны отдать большую часть имеющейся у нас тысячи иммигрантских сертификатов нашей молодежи. Это может показаться жестоким, но даже если бы англичане и выделили для нас 10 тыс. сертификатов вместо одной, которую они выделяют нам сейчас, мы все равно сказали бы: пусть едет молодежь, ибо, если она даже и страдает меньше, чем люди старшего возраста, она более пригодна для выполнения ожидающей ее в Палестине миссии. Позднее дети смогут вызвать к себе родителей, но не наоборот» 10 .
В обязанности Вейцмана входило общее руководство эмиграцией из Германии в период между 1933 г. и переизбранием его на председательский пост в 1935 г. В представленном им в январе 1934 г. докладе упоминались некоторые из критериев, применявшихся при отборе кандидатур на иммиграцию. Те, кому «больше 30, — значилось в этом документе, — и кто не обладает капиталом и специальными профессиональными навыками, не могут быть приняты в Палестине, если только не будут найдены конкретные возможности их использования па работе, выполнявшейся ими в Германии»11.
26 апреля он, в частности, вычеркнул из списка претендентов, могущих серьезно рассчитывать на иммиграцию, несколько значительных группировок еврейского населения, предупредив, что «бывшие бизнесмены, коммерсанты, коммивояжеры, актеры и музыканты вряд ли могут надеяться на этот раз на получение сертификатов» 12. Большинство германских евреев были попросту нежелательными в Палестине: они были либо слишком стары, либо род их занятий не отвечал потребностям этой страны, или же они не умели говорить па иврите и равнодушно относились к вопросам идеологии. В своем кругу сионистские лидеры были совершенно откровенны в разговорах о том, что они делали. В 1933 г. Берл Кацнельсон, редактировавший в ту пору печатный орган Гистадрута газету «Давар», сформулировал позицию, ясно отражавшую их умонастроения: «Мы знаем, что не в состоянии переместить все германское еврейство целиком и что нам придется сделать выбор, основываясь на жестких критериях сионизма». В 1935 г. Моше Шарет (Шерток) вновь заявил, что обстоятельства заставляют их обращаться с еврейством диаспоры с известной степенью жестокости13. Израильский ученый Абрахам Маргалиот написал о речи, произнесенной Вейцманом в 1935 г. перед сионистским Исполкомом, следующее:
«Он заявил, что сионистскому движению придется выбирать между немедленным спасением евреев и претворением в жизнь национального плана, который обеспечил бы их спасение на вечные Времена. В создавшихся условиях движение, по словам Вейцмана, должно избрать последний курс» 14 .
Англичане — реагируя на настойчивые возражения арабов против всякой иммиграции вообще и на дипломатические демарши Польши, Румынии и других антисемитских режимов в Восточной Европе, выступавших за расширение квот, понуждаемые к тому же экономическими потребностями страны — точно определили, сколько и каких именно социальных категорий евреев могло быть принято в Палестине, в каждый данный год. Однако англичане ни от кого не требовали знать иврит, и их отнюдь не волновало то обстоятельство, что тот или иной потенциальный иммигрант являлся несионистом. Им было также безразлично, откуда прибывают иммигранты; Лондон был бы доволен, если бы ВСО подбирала для иммиграции меньше американских и больше германских евреев. Принимая во внимание политические реальности мандата, сионистская эмиграция никак не могла бы представлять собой выхода для всего германского еврейства, но в рамках диктовавшихся англичанами ограничений Сион даже и не желал стать местом его спасения.
Кому же в таком случае выдавали свои сертификаты четырнадцать разбросанных по земному шару Палестинских бюро? Судя по статистическим данным, приводимым Абу-Диабом, в 1933 г. в Палестину въехало в качестве легальных иммигрантов 27 289 евреев, в 1934 г. — 36 619 и в 1935 г. — 55 407, то есть всего за три года 119 315 человек. 18 206 человек из этого числа значились в списках как германские евреи 15. Другие ранее проживавшие в Германии иммигранты числились поляками и представителями других стран. Их в 1935 г. было 1979 человек16. В течение этих трех лет самый крупный национальный компонент еврейской иммиграции был польским, составив в 1934 г. 42,56 процента, а в 1935 г. 44,12 процента общего числа иммигрантов17. Польский антисемитизм представлял собой в эти годы явление хроническое, и решение выдать полякам больше разрешений на въезд в Палестину, чем немцам, было вполне логичным; однако на протяжении тех же самых лет не менее 3743 иммигрантов прибыло сюда из Соединенных Штатов и еще 579 человек из остальных стран западного полушария. Английский еврейский контингент составил 513 человек, Африка дала 213 иммигрантов 18. Из Турции выехало в 1934–1935 гг.
1259 человек. Общая цифра для Великобритании, стран западного полушария, Африки и Турции достигла за эти годы
6307 человек. И если цифры эмиграции из Польши могут быть оправданы, то этих последних цифр оправдать невозможно. Ни один из этих евреев не нуждался в спасении, и, конечно же, никто и не пытался утверждать, будто желание спасти их сыграло какую бы то ни было роль в их отборе.
Их выбрали потому, что они были сионистами, и в первую очередь из-за их молодости и профессиональной подготовки.
И за эти же самые три года двум третям всех германских евреев, просивших о выдаче им иммиграционных разрешений, было в их просьбе отказано 19.
«Ни одна еврейская организация не поддержит… законопроекта»
Можно было бы предположить, что, не допуская приезда в Палестину большого числа германских евреев, сионистское движение, по крайней мере в Америке, постаралось изыскать для своих собратьев другие места прибежища, но это было не так. Еврейская буржуазия во всем мире действовала робко из боязни, что наличие в какой-либо стране «слишком большого» числа беженцев, породит в ней волну местного антисемитизма. Отправка таких беженцев в Палестину, казалось бы, являлась идеальным выходом из положения, и американская еврейская пресса осуждала английские квоты в Палестине, хотя и хранила деликатное молчание по поводу жестких ограничений, установленных самой Америкой.
Толчком к развязанному нацистами террору в отношении евреев послужил в конечном счете осуществленный ими в марте 1938 г. аншлюс, когда Австрия была насильственно включена в состав Германии. Два конгрессмена-демократа от штата Нью-Йорк, Дикштейн и Целлер, предложили каждый по законопроекту, слегка смягчавшему иммиграционные законы США, однако оба эти законопроекта были отклонены даже без их слушания в апреле 1938 г., после того как еврейские, христианские и нерелигиозные учреждения по делам беженцев решили, что правые силы воспользуются этим случаем, чтобы предложить еще более суровые ограничения.
Политическим деятелям было дано понять: если слушания состоятся, мы можем оказаться вынужденными выступить против такой реформы20. Еврейский народный комитет, организация коммунистической партии, раздобыл через посредство конторы бруклинского демократа Дональда ОТула экземпляр одного из посланий Стефана Уайза в защиту еврейских эмигрантских групп. Коммунисты опубликовали этот документ в брошюре, озаглавленной «Евреи в действии», пытаясь дискредитировать своих пробританских сионистских соперников в пору заключения договора между Гитлером и
Сталиным. Нет, однако, никаких сомнений в том, что этот документ, дающий ясное представление о позиции сионистского движения, является подлинным.
«Мне хотелось бы верить, что это мероприятие могло бы быть утверждено без отрицательных последствии для еврейской общины в нашей стране, — пишет
Уайз. — К сожалению, у меня есть все основания думать, что любые принятые в данный момент усилия изменить иммиграционное законодательство, какую бы гуманную цель они ни преследовали, будут иметь результатом серьезное ухудшение того, что, как нам из-.
вестно, представляет собой растущую волну антисемитских настроений в стране… Вам, может быть, будет интересно узнать, что несколько недель назад представители всех ведущих еврейских организаций собрались на совещание, чтобы Обсудить предложение президента, а также другие предложения в пользу отмены иммиграционного барьера. Было единодушно высказано мнение, что в свете нынешней безработицы в нашей стране, а также в свете инспирированной пропаганды, направленной против еврейского народа и распространяемой по всей стране, подобные законопроекты оказали бы пагубное воздействие на цели, которым все мы хотели бы служить. По этой причине было решено, что ни одна еврейская организация не поддержит в данный момент законопроекта, каким бы то ни было образом меняющего существующие иммиграционные законы»21.
Могло ли бы американское сионистское движение сделать что-то большее дли того, чтобы попытаться добиться убежища для германских евреев? Ответ однозначен: да. Иммиграционные законы были приняты в 1921–1924 гг., в период охватившей страну волны ксенофобии, и были призваны воспрепятствовать иммиграции в США представителей практически всех национальностей, за исключением старого состава переселенцев: англичан, ирландцев и немцев. Это на деле означало относительно высокую германскую квоту, по реакционно настроенные лица в госдепартаменте и в рядах демократической партии умышленно исказили смысл положений законодательства, чтобы создать барьеры для евреев,
полностью закрывая все предоставляемые последним лазейки. Нет никакого сомнения в том, что, если бы были предприняты сколько-нибудь решительные усилия любого рода для того, чтобы мобилизовать еврейские массы и более широку либеральную общественность, Рузвельт не Схмог бы устоять против такого нажима. Евреи и либералы попросту играли слишком важную роль в его партии, чтобы он мог им отказать, если бы они серьезно потребовали надлежащего претворения положений закона в жизнь. Однако сионисты так никогда и не организовали соответствующей общенациональной кампании и боролись только против отдельных случаев несправедливости; ни одна сионистская организация ни разу не сделала ничего больше, кроме призывов к минимальнейшим изменениям иммиграционных законов. Никто, кроме левых сил, в частности троцкистов и сталинистов, не выступал когда-либо с требованием широко распахнуть ворота для приема евреев.
Для подобного подхода американских сионистов к проблеме беженцев имеется целый ряд причин. В начале 20-х гг.
они и не помышляли о том, чтобы организовать евреев вкупе с другими этническими общинами, чьи интересы ущемлялись предлагаемыми ограничениями, для борьбы против квот. Они знали, что до тех пор, пока в Америке открыт доступ для иммигрантов, евреи будут продолжать поворачиваться спиной к нищенской Палестине. В 30-х гг. многие американские сионисты все еще видели для себя потенциальное убежище в любой другой стране, кроме Палестины, как способной предложить им не многим более чем своего рота «приют на одну ночь» и в лучшем случае обеспечить некий паллиатив, в худшем же — подвергнуть их опасности, поскольку они всегда верили в то, что еврейским иммигрантам неизменно сопутствует волна антисемитизма, и боялись за себя. В то время антисемитизм был довольно широко распространен в Америке; тем не менее сионистское движение никогда не стремилось организовать какого бы то ни было рода защиты от физического насилия. Однако следует подчеркнуть, что американский антисемитизм никогда не выходил из-под контроля и еврейская община, как таковая, никогда не была в опасности. Ни один еврей не был убит в ходе антисемитских инцидентов в то время, когда линчевание негров не было редкостью на американском Юге. К тому же огромное большинство сионистов, равно как и большинство других евреев, поддерживало внутренние реформы Рузвельта и опасалось, что попытка поднять вопрос о беженцах и об иммиграции нанесет ущерб демократической партии.
Оказание некоторым германским евреям содействия в их устройстве в Палестине превратилось в удобную подмену подлинных усилий побороть антисемитизм в капиталистическом истэблишменте Америки.
«Мы подвергнем риску существование сионизма»
Могло ли поселение в Палестине когда-нибудь стать для эмигрантов выходом из их бедственного положения? После доклада Комиссии Пила в июле 1937 г. Лондон начал серьезно подумывать о создании миниатюрного еврейского государства, но даже если бы англичане и претворили такую мысль в жизнь, это не изменило бы сложившейся отчаянной ситуации, да ВСО и не утверждала обратного. Давая свои показания в Комиссии, Вейцман заявил, что ему как ученому было очевидно, что Палестина с ее отсталой экономикой не сможет прокор-мить всех центрально- и восточноевропейских евреев. Чтобы спасти положение, ему были нужны
2 млн. молодых людей, и позднее, на сионистском конгрессе в 1937 г., он рассказал о своем выступлении перед Комиссией, где он заявил:
«Со стариками как-нибудь обойдется: они либо выдержат постигшие их испытания, либо не выдержат их. Они — прах в этом жестоком мире, экономический и моральный прах… два миллиона, а быть может,
и меньше; от «Шеерит хаплета» останется лишь ветвь.
Старики должны примириться с этим. Остальное им следует оставить на милость будущего — своей молодежи. Если они чувствуют и страдают, то «беахарит хайаммн» (в конце концов) найдут выход»22.
После того, как предложения Пила были отвергнуты,
сионизм фактически перестал иметь какое-либо отношение к евреям Европы. Пытаясь успокоить арабов, англичане сократили масштабы иммиграции в Палестину, и между 1936 и
1939 гг. только 61 302 еврея получили разрешение въехать в эту страну; ВСО разрешила въехать в нее только 17 421 эмигранту из Германии. Однако даже страшная опасность,
угрожавшая евреям Центральной Европы, а также отречение от них самих их имперского покровителя не были в состоянии поколебать твердую позицию лидеров ВСО: какими бы неистовыми ни стали сейчас усилия найти убежище для обезумевших от отчаяния евреев, цели сионизма ни в коем случае не должны были отойти на задний план. Когда в надежде ослабить настойчивые требования о расширении иммиграции в Палестину англичане выдвинули после «хрустальной ночи» предложение о том, чтобы тысячи еврейских детей были приняты непосредственно в Великобритании, Бон Гур он категорически воспротивился этому плану, заявив на состоявшемся 7 декабря 1938 г. собрании лидеров лейбористских сионистов:
«Если бы я знал, что было бы возможно спасти всех детей в Германии, переправив их в Англию, и только половину из них, перебросив в Эретц-Исраэл, то я избрал бы вторую альтернативу. Ибо мы должны поставить на чашу весов не только жизнь этих детей, но и историю израильского народа» 23 .
Политическая линия Великобритании была непоколебимой: не было ни малейших шансов на то, что Лондон внезапно разрешит какую бы то ни было массовую иммиграцию в Палестину, и тем не менее Бен-Гурион упорствовал в своей позиции, отказываясь рассмотреть вопрос о возможности других убежищ. 17 декабря 1938 г. он предостерег Исполком сионистской организации:
«Если евреям придется выбирать между спасением евреев от концлагерей, разрешая им эмигрировать, и оказанием помощи национальному очагу в Палестине, то верх одержит милосердие, и вся энергия народа будет направлена на спасение евреев из различных стран. Сионизм будет вычеркнут из повестки дня не только в сознании мирового общественного мнения, в Великобритании и в Соединенных Штатах, но и в еврейском общественном мнении в других районах земного шара. Если мы позволим отделить проблему беженцев от палестинской проблемы, мы подвергнем риску существование сионизма» 24 .
Непосредственным ответом Вейцмана на «хрустальную ночь» явилось предложение им британскому министру по делам колоний плана, согласно которому Ирак разрешил бы въезд 300 тыс. евреев на условиях выплаты ему за это 20 или
30 млн. фунтов стерлингов или, что, с точки зрения Вейцмана, было еще лучше, впустил бы к себе 100 тыс. палестинских арабов, «чья земля перешла бы тогда еврейским иммигрантам»25. Но, выражаясь его собственными словами, сказанными по поводу знаменитых переговоров Герцля с фон Плеве в 1903 г., «ничто не могло бы быть менее реальным», чем надежда на то, что по просьбе сионистов или англичан Ирак впустит в свою страну 300 тыс. евреев или примет к себе палестинцев с тем, чтобы их место могли занять евреи!
«Декларацией Бальфура» Великобритания санкционировала сионизм во имя своих имперских притязаний; ныне эти интересы переместились, сионизм был обессилен и не имел абсолютно никакого желания попытаться найти какие-либо альтернативы для спасения еврейских масс в их страшный час.
То обстоятельство, что сегодня сионисты возлагают вину за незначительность числа эмигрантов, допущенных в Палестину в 30-х гг., и на англичан, а через них у на арабов, совершенно в порядке вещей. Однако это аргумент ради аргумента: если сионисты никогда не были заинтересованы в превращении Палестины в подлинное убежище для европейских евреев, то почему вопрос об обеспечении им этого убежища должен был сколько-нибудь волновать англичан или арабов? Легко понять позицию палестинцев в отношении еврейской иммиграции в их страну. И хотя Великобританию и следует осудить за то, что она оставила евреев Европы в беде, это уж никак не дело сионистов. Они прекрасно знали, что за лондонским покровительством их движения всегда стояли имперские устремления англичан. Левые силы неоднократно предупреждали их о том, что интересы еврейских масс и Британской империи всегда будут оставаться несовместимыми. Саму ВСО нужно считать ответственной за предательство ею германских евреев: она отвернулась от них во имя того, что было так удивительно метко охарактеризовано как «красива витрина для евреев, желающих показать товар лицом»26.
Примечания
1 Herbert Strauss. Jewish Emigration from Germany — Nazi Policies and Jewish Responses. — „Leo Baeck Institute Year Book“, vol. XXV, p. 327.
2 Yehuda Bauer. My Brothers Keeper, p. 156–163.
3 Germany. — „Encyclopedia Judaica", vol. 7, col. 491.
4 Fawzi Abu-Diab. Immigration to Israel, p. 6.
5 ..Encyclopedia Judaica“, vol. 7. col. 491.
6 David Kranzler. The Jewish Refugee Community of Shanghai, 1938—
1945. — „Weiner Library Bulletin”, vol XXVI, № 3–4. 1972–1973, p. 28.
7 Chaim Weizmann. Trial and Error, p. 301.
8 Waller Laqueur. History of Zionism, p. 317,
9 Abraham Margaliot. The Problem of the Rescue of German Jewry during the Years 1933–1939; The Reasons for the delay in the Emigration from the Third Reish. — „Rescue Attempts During the Holocaust“, p. 249.
10 Ruth. Bondy. The Emissary, p. 116.
11 Weizmann makes first Report on German — Jewish Settlement in
Palestine. — „New Palestine“, 31 January 1934, p. 6.
12 Chaim Weizmann. — In: Barnett Litvinoff (ed.). The Letters and
Papers of Chaim Weizmann, vol. XVI, p. 279.
13 Margaliot. Problem of the Rescue of German Jewry, p. 255.
14 Ibidem.
15 Abu-Diab. Immigration to Israel, p. 6.
16 „American Jewish Yearbook, 1936–1937“, p. 585.
17 Ibidem.
18 Abu-Diab. Immigration to Israel, p. 6.
19 Margaliot. Problem of the Rescue of German Jewry, p. 253.
20 David Wi/man. Paper Walls: America and the Refugee Crisis 1938—
1941, p. 67–68."
21 Jews in Action — Five Years of the Jewish Peoples Committee, p. 7.
22 Dr. Weizmanns Political Address — 20th Zionist Congress. —
„New Judaea", London, August 1937, p. 215.
23 Yoav Gelber. Zionist Policy and the Fate of European Jewry (1939—
1942). — „Yad Vashem Studies“, vol. XII, p. 199.
24 Ari Bober (ed.). The Other Israel, p. 171.
25 Martin Gilbert. British Government Policy toward Jewish Refugees.
November 1938—September 1939. — „Yad Vashem Studies“, vol. XIII, p. 130.
26 Ben Hecht. Perfidy, p. 19.