Никто в точности не знает, сколько нелегальных иммигрантов было тайком переброшено в Палестину до начала и в ходе второй мировой войны. Иегуда Бауэр считает, что в

1936–1939 гг. в страну въехало примерно 15 тыс. нелегальных иммигрантов1. Он включает в это число 5300 человек,

прибывших сюда на судах ревизионистов, 5 тыс. человек,

ввезенных лейбористскими сионистами, и 5200 человек, переброшенных на кораблях частных владельцев2. По данным англичан, число евреев, нелегально приехавших в Палестину до конца войны, составило 20 180 человек. Главный организатор ревизионистских операций Уильям Перл удваивает эту цифру более чем до 40 тыс.3 Иегуда Слуцкий утверждает,

что во время войны в Палестину перебралось 52 тыс. человек, но его цифра включает в себя как легальных, так и нелегальных иммигрантов4.

Первое нелегальное судно, «Белое», снаряженное членами палестинских кибуцев, пришвартовалось у берегов Палестины в июле 1934 г. Вторично оно попыталось пробраться сюда в сентябре, но в пути было перехвачено, и руководство как В СО, так и лейбористских сионистов воспротивилось всяким дальнейшим попыткам нелегальной переброски иммигрантов: к 1935 г. англичане разрешили легально въехать в страну 55 тыс. человек, и оно не видело никаких оснований восстановить против себя Лондон ради еще нескольких иммигрантов. Первым ревизионистским нелегальным судном был «Унион», перехваченный в процессе высадки на берег своих пассажиров в августе 1934 г. Эти две неудачи отбили у их инициаторов охоту к дальнейшим предприятиям подобного рода, пока ревизионисты снова не взялись за свое в 1937 г.

После «холокоста» нелегальная иммиграция в период,

последовавший за 1937 г., приобрела репутацию сионистского вклада в дело спасения европейского еврейства от зверств

Гитлера. Однако в то время ни ревизионисты, ни ВСО не ставили себе задачей спасение евреев ради них самих; они ввозили в Палестину людей, специально отобранных для ее заселения.

 

«Преимуществом пользовались члены нашего собственного „Бегара”»

Ревизионисты вернулись к практике нелегальной иммиграции во время арабского восстания. Иммигрантами были в большинстве своем бетарцы, доставлявшиеся в страну в качестве подкрепления для «Иргуна», который вел террористическую кампанию против арабов5. Первые три группы, насчитывавшие 204 пассажира, покинули Вену в 1937 г. до ее оккупации нацистами. Все они, за исключением четырех австрийцев, являлись выходцами из Восточной Европы и были перед отъездом обучены обращению с оружием в лагере в поместье ревизионистов в Коттингбрунне в порядке подготовки к тому, что, как им было известно, должно было когда-то стать «последней битвой против британских оккупантов» 6. В центре внимания ревизионистов всегда стояли военные нужды палестинского ревизионизма. «Ди акцион» — венская группа, организовавшая эту «свободную иммиграцию», — приняла резолюцию, в которой провозглашала, что будет заниматься переброской одной только молодежи:

«Первыми, кого следует спасти для грядущей битвы за освобождение нашего еврейского национального очага от ига британских колонизаторов, должны быть евреи, способные и готовые носить оружие»7.

В последующие годы случалось, что ревизионисты перебрасывали в Палестину не одних только бетарцев, но только при том условии, что того требовала сложившаяся ситуация.

Денежные средства для снаряжения первой после «аншлюса» экспедиции были выделены венской организацией еврейской общины, в которой господствовала сионистская коалиция правого толка; по этой причине «Ди акцион» была порой вынуждена, по соображениям политического и финансового характера, включать в число своих пассажиров членов также и других групп, но преимущество всегда отдавалось бетарцам. Позднее главный организатор «Ди акцион» Уильям

Перл рассказал о снаряжении в путь первого после «аншлюса» ревизионистского судна в своей книге «Война на четыре фронта»; при этом он чистосердечно признался, что «преимуществом пользовались члены нашего собственного „Бетара”… Затем те, кто, по нашим расчетам, мог выдержать тяготы путешествия и приспособиться к жизни в Палестине. В один прекрасный день этим юнцам придется быть готовыми и способными восстать с оружием в руках плечом к плечу с „Бетаром”» 8.

Описывая события, происходившие летом 1939 г., Перл далее говорил о «самом Жаботинском… который взял теперь на себя весьма активную роль в попытках устроить бегство из Польши еще и других евреев, и в особенности максимально большого числа наших здешних бетарцев»9. Ицхак Бен-Ами, прибывший из Палестины, чтобы помочь в организации соответствующих операций в Вене, а затем отправившийся в США для сбора необходимых средств на снаряжение судов, не так давно поведал о тех «серьезных спорах и напряженности» в отношениях между ним и Жаботинским, которые имели место из-за различия в их взглядах на то, каким образом следовало апеллировать к американской общественности. Бен-Ами знал, что в Европе вспыхнет война, и хотел организовать операцию по. спасению евреев, тогда как Жаботинский рассматривал сбор денежных фондов как чисто партийное дело10. Даже в ноябре 1939 г., через два месяца после того, как война началась, Перл, далекий от мысли о спасении евреев как таковых, все еще полагал, что «при условии полной оплаты всех расходов бетарцы всегда должны были пользоваться преимуществом»11. Он упоминает об одном случае, когда было взято «небольшое число» сионистовсоциалистов, причем он и другие писатели-ревизионисты перечисляют нескольких членов правого спортивного клуба «Маккаби» и групп «Общих сионистов» как входивших в состав их конвоев, однако что касается несионистов, то для них существовало только два пути попасть на ревизионистское судно: либо нацисты или правительство какой-либо другой придунайской страны настаивали на их вывозе, либо — как это было с несколькими агудистами из Будапешта — недостаток наличных денег вынуждал Перла выходить в поисках платежеспособных пассажиров за пределы сионистской орбиты, чтобы одна из его безденежных групп бетарцев могла продолжать свой путь. Даже здесь давала о себе знать его первоочередная забота о благе Палестины. Хотя агудисты ненавидели сионизм, Перл считал их «ценным приобретением для будущего государства. Для них Палестина не являлась всего лишь временным убежищем»12. Утверждение бывшего лидера венского «Бетара» Отто Зейдмана, написавшего в 1947 г. в своей статье, что «мы должны были спасать евреям жизнь — будь то коммунисты или капиталисты, члены организации «Хашомер Хатцаир» или „Общие сионисты”», — было попросту неправдой 13. Бетарцам всегда отдавалось предпочтение перед любыми другими сионистами, правым сионистам — перед левыми и сионистам любого рода — перед несионистами.

 

«В ком больше всего нуждается еврейский национальный очаг в процессе своего строительства»

Сионистский союз Германии был против нелегальной иммиграции до «хрустальной ночи». Ее члены были законниками, ничего не предпринимавшими для оказания отпора нацизму и не собиравшимися занять антибританскую позицию.

Когда ВСО снова вступила на стезю нелегальной иммиграции, она сделала это с большой робостью, и даже после «хрустальной ночи» Бен-Гурион предостерег председателя центрального комитета Сионистского союза Германии: «Мы никогда не будем в состоянии бороться одновременно и против арабов, и против англичан»14. Вейцман, в течение многих лег сотрудничавший с англичанами, был инстинктивно настроен против всего нелегального. Сначала ВОО никак не могла поверить, что серьезно готовившаяся к войне Великобритания не могла себе позволить восстановить против себя арабский и мусульманский мир, оказывая дальнейшее покровительство сионистской иммиграции. То, что в конце концов вынудило лейбористских сионистов действовать, явился престиж, который ревизионисты завоевывали себе в сионистском лагере, перебрасывая европейских евреев на палестинский берег. Но даже и тогда их строго избирательный подход к проблеме иммиграции оставался неизменным. В 1940 г. Чрезвычайный комитет по сионистским делам, этот официальный рупор ВСО в Америке на протяжении второй мировой войны, опубликовал брошюру под названием «Ревизионизм: разрушительная сила», полностью разъяснявшую причины такой тактики:

«Совершенно верно, что Палестина должна была бы стать прибежищем дли каждого бездомного еврея.

Найдется ли такой еврей или сионист, который рассуждал бы иначе? Но мы стоим перед лицом трагических фактов. В настоящее время только определенное число тех, кто стремится приехать в эту страну, может быть взято на судно. Отбор неизбежен. Будет ли наш выбор носить случайный характер, зависит от той простой случайности, что кому-то удастся первым забраться на борт, или же характер иммиграции будет определяться более глубокими мотивами? Мы знаем, что, когда речь идет об эмиграции из Германии, предпочтение отдается молодежи из «Алиябет». Объясняется ли это жестоким пренебрежением к старикам или же происходит из трудных, но честных усилий спасти тех, кто больше всего в таком спасении нуждается и в ком больше всего нуждается еврейский национальный очаг в процессе своего строительства?

Когда силой обстоятельств на людей ложится страшное бремя вопроса о том, кого именно спасать, вопрос этот не решится бездумным распахиванием дверей перед любым, кто только ухитрится протиснуться через них. Это тоже дело выбора — выбора с учетом потребностей настоящего и будущего» 15 .

Процесс отбора пассажиров для зафрахтованных ВСО судов был позднее раскрыт Ароном Цвергбаумом в его повествовании об одной экспедиции из оккупированной нацистами Чехословакии:

«Сионистские власти подходили к этой группе эмигрантов как к проблеме обычной миграции. Это был чрезвычайно строгий отбор: от кандидатов (по крайней мере от молодых людей) требовались «акшара» (агрономическая подготовка), определенное знание иврита, принадлежность к какой-либо сионистской организации, хорошее здоровье и т. д. Существовал довольно низкий возрастной предел, и плата за проезд устанавливалась в соответствии с принципом, согласно которому зажиточные люди должны были платить не только за себя самих, но также и за тех, кто не имел средств» 16 .

И тут, как это было и с ревизионистами, не обходилось без исключений из правил. Некоторые из ветеранов сионистского движения вознаграждались за свои заслуги местом на судне; иногда необходимое чудо свершалось с помощью других форм воздействия: так, например, в дорогу брались родственники сионистов или богатые евреи, которых принимали на борт по соображениям финансового порядка. И конечно же, свою роль играли также и выдвигавшиеся нацистами и другими правительствами требования. К детям — в силу того, что те были настроены далеко не столь воинственно, как их «соперники», — подход был несколько менее строгим: ведь когда-нибудь у новоселов должны были народиться собственные дети в Палестине, что повысило бы процент еврейского населении в стране. Но, к примеру, 45-летний настройщик роялей, несионист, человек, неспособный заплатить за чей-то чужой проезд и не имевший родственников-сионистов, никогда не мог претендовать попасть в число кандидатов на такое путешествие.

 

«Она будет сотрудничать с нами в вопросах, в которых кровно заинтересованы мы»

Ревизионисты действовали в вопросе организации нелегальной иммиграции более смело, поскольку им было безразлично, что думает Лондон. Они уяснили себе, что им придется воевать с Великобританией, если только они хотят когда-нибудь основать свое сионистское государство; ВСО же все еще рассчитывала на то, что евреи получат свое государство с одобрения англичан на новой Версальской конференции после окончания второй мировой войны. Ее деятели доказывали, что Великобритания вознаградит их только в том случае, если они будут потворствовать ее штанам в ходе войны, а Лондон са-мым решительным образом не желал иметь в Палестине новых беженцев. Поэтому в ноябре 1940 г., когда британский флот сделал попытку депортировать 3 тыс. нелегальных иммигрантов на остров Маврикия в Индийском океане, Вейцма. н попытался убедить членов сионистского

Исполкома в том, что «им нет смысла заниматься этим делом только ради того, чтобы в Палестину попало еще 3 тыс. человек, которые могут впоследствии оказаться камнем на их шее»17. Он утверждал, будто бы его беспокоила замешанность гестапо в таких перебросках18. Совершенно очевидно, что суда не могли отходить от причалов на занятой немцами территории без разрешения последних, но весьма сомнительно, чтобы Вейцман серьезно верил разговорам англичан о том, что нацисты якобы сажали на эти жалкие суда своих шпионов. Однако его рассуждения находились в полном соответствии с его извечными потугами обеспечить для сионизма покровительство англичан. Он знал, что какая-либо серьезная незаконная операция поставила бы его отношения с англичанами под угрозу, и в частности сделала бы невозможным согласие Лондона на создание еврейского легиона как составной части британской армии.

Англичане, многому научившиеся на опыте десятилетий сотрудничества с сионистами, решили использовать стремление последних иметь свое еврейское государство для прекращения нелегальной иммиграции. Они знали, что ВСО надеялась прийти на послевоенную мирную конференцию, обладая внушительными военными заслугами, и, играя на этом, британская разведка изобрела хитроумный план. У «Моссада» — организации, стоявшей за кулисами иммиграционных операций ВСО, было собственное судно «Дариен II». В 1940 г. была достигнута договоренность о том, что этот корабль пойдет вверх по Дунаю, чтобы захватить нескольких беженцев, находившихся в бедственном положении в Югославии. Вместо этого англичане предложили загрузить судно металлическим ломом и взрывчаткой. Суда с еврейскими беженцами стали привычной картиной жизни на реке, и никто не мог бы заподозрить «Дариен» в чем-либо предосудительном. Достигнув узкого места в верхнем течении, он взорвался бы и преградил таким образом дорогу поставкам румынской нефти и зерна в рейх. Вместе с тем, естественно, суда с беженцами уже не могли бы больше спускаться вниз по Дунаю, и нацисты, сотрудничавшие с «Массадом» в эвакуации сионистских учебных лагерей, свалили бы всю вину за взрыв на него. Несмотря на страшную плату, которую, как следовало ожидать, нацисты потребовали бы за этот взрыв, руководство ВСО решило дать согласие на его осуществление. Но тут возникла заминка. Некоторые из замешанных в деле сотрудников «Массада» не захотели участвовать в нем. Судно было зарегистрировано на имя одного из них, американца, который отказался передать его англичанам. Давид Хакоэн, член Исполкома Еврейского агентства, был спешно командирован в Стамбул, чтобы попытаться уговорить массадовцев согласиться на задуманное. При их разговоре присутствовала

Рут Клюгер, позднее рассказавшая в своих мемуарах «Последнее бегство» о тех аргументах, какие привел Хакоэн в подкрепление своего требования:

«„Я прибыл сюда с приказом. От самого Шертока (руководителя политического департамента Еврейского агентства)… Шерток не уделил бы «Дариену» так много времени и сил, если бы не считал, что вопрос этот входил в сферу его функций. Он полагает, и все мы полагаем, что предложенный для использования «Дариена» план, несомненно, ускорит окончание войны.

А чем скорее она окончится, тем больше жизней будет спасено. Включая и еврейские жизни. Больше того — и этот момент я не могу не подчеркнуть с особой силой, — мы имеем все основания думать, — он еще раз медленно повторил слова  «все основания думать»,  — что если мы будем сотрудничать в этом вопросе с британской разведкой — а она в нем кровно заинтересована, — то она будет сотрудничать с нами в вопросах, в которых кровно заинтересованы мы. (Иегуда) Арази упоминал о еврейской бригаде в составе британской армии… Имеется и еще много других вопросов, о которых мне пока не разрешено говорить. Но одно я могу сказать — вопрос «Дариена» может даже иметь значение для нашего послевоенного будущего.

Одному богу известно, будем ли мы, евреи, когда-либо иметь свое собственное государство. Но ответ на этот вопрос со всей очевидностью находится в руках англичан. Если мы возьмем обратно данное им обещание и используем судно в прямом противоречии с британским законодательством — если они поймут, что человек, который, по всей вероятности, станет нашим первым министром иностранных дел, не властен над своими соотечественниками в столь жизненно важном деле…” — тут Хакоэн замолчал, и фраза повисла в воздухе, как петля вокруг наших шей» 19 .

Агенты местного «Массада» не пожелали уступить уговорам ВСО, и ей пришлось использовать «Дариен» для нового рейса, чтобы спасти еще нескольких своих членов. Однако этот последний рейс явился и последней успешной нелегальной экспедицией в ходе войны. Уильям Перл глубоко уверен в том, что предложение относительно «Дариена» было призвано втянуть ВСО в ситуацию, в результате которой нацисты положили бы конец потоку беженцев20. Нет никаких сомнений в том, что Хакоэн не мог бы прибегнуть к более сильному аргументу, чем тот, который он в данном случае использовал: «Вопрос „Дариена” может даже иметь значение для нашего послевоенного будущего». Британская разведка поняла ту простую истину, что ВСО пошла бы на срыв своей спасательной операции, если бы это означало существенный шаг вперед к претворению в жизнь ее главного устремления.

Сага о нелегальных иммигрантских судах закончилась 24 февраля 1942 г., когда корабль «Струма», который шел без опознавательных знаков и на борту которого находились 767 евреев, был по настоянию англичан отбуксирован турками обратно в Черное море и здесь затонул; в живых остался только один человек. Израильский ученый Далия Офер замечает: «В оккупированной нацистами Европе все еще не было реального понимания характера происходивших в ней событий, а поэтому и не предпринималось никаких попыток что-либо изменить»21. Спасательные операции возобновились только в 1943 г., когда «холокост» уже свирепствовал с полной силой.

 

Собаки дерутся с собаками, но выступают вместе против волков

До тех пор пока Америка оставалась нейтральной, было возможно собрать среди американских евреев крупные суммы денег для спасения и облегчения участи их собратьев в оккупированной Европе, но такие сборы могли бы производиться только на основе строгого соблюдения принципа беспартийности и обращения к чувству гуманизма. Но вместо того, чтобы руководствоваться этими принципами, ВСО через посредство своего Чрезвычайного комитета по сионистским делам и других каналов обрушилась с нападками на ревизионистов, изобличая их в том, что они замешаны в нелегальной иммиграции. Ее деятели осуждали фашистские тенденции своих соперников и обвиняли их в неразборчивом подходе к подбору принимаемых ими на свои суда людей. По всей видимости, ревизионистские пропагандисты скрывали политическую и даже военную подоплеку своей отборочной процедуры, и агенты ВСО были одурачены. Изданная Чрезвычайным комитетом в 1940 г. брошюра ставила ревизионистам в вину их «неисправимое пристрастие к драматическим жестам»:

«Среди прочих вещей ревизионисты изображали в качестве своей заслуги тот факт, что они не «отбирают» иммигрантов. Они берут всех — стариков, больных, психологически непригодных к деятельности первопроходцев, — в то время как ответственная за иммиграцию «Алиябет» позволяет себе выбирать» 22 .

По какому праву могла ВСО осуждать кого бы то ни было за попытки спасти стариков и больных или даже тех, кто не годился в первопроходцы? Если бы аппарат ВСО в Америке предложил ревизионистам объединиться с ним для подлинно неизбирательной деятельности, ревизионистам пришлось бы либо жить так, чтобы их дела не расходились с их словами, либо подвергнуть себя риску оказаться разоблаченными. Однако ВСО не была заинтересована в том, чтобы спасать евреев в гуманных целях. Ее лидеры откровенно подбирали и выбирали своих подопечных в строгом соответствии с тем, что они считали полезным для сионизма.

 

Примечания

1 Yehuda Bauer. From Diplomacy to Resistance, p. 391.

2 Yehuda Bauer. Illegal Immigration. — „Encyclopedia of Zionism and

Israel”, vol. 1, p. 532.

3 William Perl. The Four Front War, p. 1.

4 Yehuda Slutzky. The Palestine Jewish Community and its Assistance to European Jewry in the Holocaust Years. — „Jewish Resistance During the Holocaust”, p. 421.

5 Daniel Levine. David Raziel. The Man and His Times, p. 226, 229.

6 Perl. The Four Front War, p. 16.

7 Ibid., p. 23.

8 Ibid., p. 60–61.

9 Ibid., p. 226.

10 Интервью автора с Ицхаком Бен-Ами, 16 декабря 1980 г.

11 Perl. The Four Front War, p. 306.

12 Ibid., p. 302.

13 O. Seidmann. Saga of Aliyah Beth. — „Tagar”, Shanghai, 1 January

1947, p. 7.

14 David Yisraeli. The Third Reich and Palestine. — „Middle Eastern

Studies”, May 1971, p. 348.

15 Emergency Committee for Zionist Affairs. Revisionism. A Destruc-

tive Force, 1940, p. 24.

16 Aaron Zwergbaum. From Internment in Bratislava and Detention in

Mauritius to Freedom. — „The Jews of Czechoslovakia”, vol. II, p. 601.

17 Bernard Wasserstein. Britain and the Jews of Europe 1939—945,

p. 65.

18 Ibidem.

19 Ruth Kluger and Peggy Mann. The Last Escape, p. 456–457.

•20 Perl. The Four Front War, p. 193.

21 Dalia Ofer. The Activities of the Jewish Agency Delegation in

Istanbul in 1943. — „Rescue Attempts During the Holocaust”, p. 437.

22 Emergency Committee for Zionist Affairs. Revisionism. A Destruc-

tive Force, p. 24.