1

Октавия Бриджес уныло оглядела ворох снаряжения, сваленного у ее ног, затем перевела взгляд на груду провианта, который ей предстояло каким-то образом затолкать в свой рюкзак, и тяжело вздохнула. Прошло всего два часа, как уехал фургончик, доставивший ее и спутников-мужчин в высокогорный лагерь, а она уже горько пожалела, что вообще согласилась на эту авантюру. А все ее двоюродный братец Найджел Трейвис, которому страсть как хотелось послать Тейви в горы! Надавать бы ему хороших тумаков! Найджел подбил ее забраться в такую глухомань, чтобы она, видите ли, расширила свой кругозор. Он сам записал ее в группу к какому-то Скотту Кэмфилду — классному, по его словам, инструктору.

Исполинские горы, обступившие со всех сторон лужайку, откуда начинался их маршрут, наводили ужас. Однако путь к отступлению был отрезан. Волей-неволей Тейви вынуждена была прислушаться к тому, о чем говорил их инструктор.

Стоя поодаль от группы мужчин, она исподлобья разглядывала Скотта. Почему-то ей представлялось, что проводники, лазающие все лето по горам, непременно должны быть эдакими великанами с мощными бицепсами. Скотт Кэмфилд, к ее удивлению, оказался среднего роста, правда, мускулистое тело выдавало в нем заядлого спортсмена. Его темно-русые, давно не стриженные волосы топорщились в разные стороны, падая сзади на воротник рубахи цвета хаки. Щеки и квадратный подбородок заросли двухдневной щетиной.

Сочтя Тейви избалованной девицей, для которой поход в горы — просто каприз, Скотт встретил ее в штыки, лишь время от времени удостаивая неприязненным взглядом да какой-нибудь колкостью.

— Надеюсь, всем понятно, как важно избегать переохлаждения в горах, — уловила Тейви конец инструктажа. — Если есть вопросы, обращайтесь к Андре.

Андре, симпатичный сорокалетний француз с маслянистыми карими глазами и тронутыми сединой черными волосами, продолжил наставления, а Скотт неожиданно шагнул к Тейви и, положив руку ей на плечо, отвел в сторону. Тейви не сопротивлялась.

Словно примирившись с присутствием женщины в мужской компании, инструктор сменил гнев на милость и, уставившись на нее темно-синими глазами, стал рассказывать, как лучше уложить вещи в рюкзаке, что необходимо на себя надеть, чтобы избежать гипотермии, а попросту говоря, обморожения.

Разговор сам собой перешел на медицину и докторов. Недавно Тейви познакомилась с доктором Ричардом Тэппом, приятным молодым человеком, окончившим курс кардиологии в Гарварде. Несколько недель он практиковал вместе с ее отцом. И в конце концов даже решил обосноваться в Биллингсе.

На вечеринке, устроенной медицинской общественностью города в его честь, то ли под воздействием выпитого шампанского, то ли следуя советам отца оказать новому доктору максимальное внимание, Тейви предложила ему помочь ей выбрать альпинистское снаряжение и, если пожелает, отправиться вместе с ней в горы.

Выяснилось, что Ричард не горит желанием бродить по горам. Да и Тейви посчитала, что в запасе у нее целый месяц. За это время она сама как следует разузнает обо всем, что требуется для высокогорной прогулки.

Припомнив все это, Тейви подняла глаза на зубчатые вершины Медвежьих гор, потом снова окинула взглядом кучу вещей, которые ей придется тащить на себе. Да, теперь-то ей действительно стало кое-что ясно.

— Поторапливайся, Тейви, — окликнул ее Скотт, называя на «ты», как и остальных членов группы. — Тебе еще следует уложиться.

Тейви засеменила за инструктором.

— Куда вы нас поведете?

— Тебе предстоит подняться вон на ту вершину, — махнул рукой Скотт.

Девушка вспыхнула и уставилась в землю.

Скотт пальцем приподнял ее подбородок и, словно извиняясь, еще раз указал на вершину горы, до которой, как ей показалось, было рукой подать. Склоны горы густо заросли кустарником.

— Гм, пожалуй, почти рядом, — пробормотала она.

— Это я так считаю, — сказал Скотт. — А тебе следует на целых три недели забыть о своих прежних привычках и прочих выкрутасах.

Тейви открыла рот, чтобы высказать этому парню все, что она думает по поводу его высокомерного отношения к ней, но тут же прикусила язык. Разговаривать с его спиной было унизительно и бессмысленно. Слава Богу, что он не остановился. Она посмотрела на гору и невольно вздрогнула, представив ее крутизну. Земля закачалась у нее под ногами. Сделав несколько шагов, Тейви вновь уставилась на вершину, но за набежавшими облаками гора выглядела весьма безобидно, лишь ее склоны в изломах горной породы вызывали беспокойство. От мысли о том, что такие же мрачные скалы она еще совсем недавно видела вдали из окна родительского дома, а теперь стоит, беззащитная, у их подножья, у Тейви закружилась голова.

Когда она присоединилась к участникам похода, то обнаружила, что две большие кучи снаряжения и провианта были уже поделены на десять маленьких. Ее красный рюкзак лежал около одной из них.

— Это твоя доля, Тейви, — сказал Скотт.

— Ты шутишь? — Ее глаза округлились от ужаса. Неужели при наличии стольких мужчин ей придется тащить на спине всю эту груду продуктов и снаряжения? — Я не справлюсь!

— Послушай, Скотт, — вкрадчиво проговорил один из участников похода по имени Росс, — ты человек привычный, что тебе стоит взять себе побольше? — Он хитро подмигнул девушке.

— Груз совсем не тяжелый. Это только поначалу так кажется, — добродушно отозвался Скотт. — Если хочешь, Росс, могу тебе еще подбросить. — И сурово глянул из-под своего рюкзака. — Будет лучше, Тейви, если ты сама справишься со своими вещами.

— Это почему же? — удивилась она.

— Ты будешь знать, что и где у тебя лежит. И нам не придется копаться в твоем барахле, когда потребуется ореховое масло.

Тейви подняла большую банку, лежавшую сверху. Казалось, банка весит центнер.

— А как насчет сухих продуктов? — жалобно пропищала она. — Они куда легче.

Скотт уставился в небо.

— Каждый поход мне задают один и тот же вопрос.

Спутник Тейви по имени Фред хихикнул.

— Я с десяток раз спрашивал Скотта о том же самом. Но скоро выяснялось, что с каждым днем продуктов становилось все меньше и меньше. Это раз. Во-вторых, питаться свежей пищей полезней. Ты сама в этом убедишься.

Вынесу ли я хотя бы пару дней, подумала Тейви, продолжая взвешивать на ладони банку с виноградным желе.

— Да, мы — ребята привычные к тому, чтобы таскать груз на своей спине, — вступил в разговор Андре.

С тех пор как Скотт познакомил Тейви с французом, она в первый раз его услышала. Ей казалось, что он робок с женщинами, — ведь ему приходилось чаще общаться с природой, чем с представительницами прекрасного пола. Но когда их взгляды встретились, она поняла, что ошибалась. В его глазах не было и намека на застенчивость. Лукавым взглядом он будто бы ощупывал ее фигуру.

— Скотт славно позаботился о вас, — продолжил Андре. — Когда происходил дележ, каждому мужчине кое-что перепало из того, что предназначалось вам.

— Каждому? — переспросила Тейви, недоверчиво прищурив глаза. — Даже самому Скотту?

— Именно так, — подтвердил Скотт.

Тейви заметила, что все извлекают из своих рюкзаков одежду, освобождая место для более громоздких предметов. Она заколебалась: ей не хотелось, чтобы ее белье стало поводом для комментариев стоявших рядом мужчин. Поэтому она рискнула положить дополнительный груз, ничего не вынимая из рюкзака.

Посчитав, что самыми тяжелыми будут связки красных и желтых канатов, она сперва упаковала их. Уложив брусок орехового масла и две банки с желе, Тейви завязала узел на рюкзаке и прикинула вес поклажи. Рюкзак оказался неимоверно тяжелым, закинуть его за плечи будет нелегко.

Оставалось рассовать по кармашкам пластиковые упаковки с куриным супом.

— Так не годится, Тейви, — заметил Скотт из-за ее спины.

— Уж не хочешь ли ты взять себе этот суп? Да ты, как я погляжу, настоящий рыцарь, — съязвила она.

Скотт ухмыльнулся. Он явно хотел разозлить ее.

— Я бы посоветовал тебе, — сказал он, — сначала положить в рюкзак плитку.

— Какую еще плитку? Ты хочешь, чтобы я надорвалась?

Из кучки вещей, предназначавшихся для нее, Скотт извлек какой-то предмет из металла и пластика. По мнению Тейви, он мало был похож на плитку. С серьезной миной инструктор вложил этот предмет в руки девушки.

— Ты когда-нибудь имела дело с этой штукой?

Пальцы Скотта обхватили ее ладони, сжимавшие металлический корпус плитки. Ею овладело странное чувство: с одной стороны, неприязнь к этому парню, с другой — восхищение его силой. Неужели, подумала она, это путешествие обернется для меня чем-то необычайным?

— Знаешь, — сказала она, — этот агрегат значительно легче, чем упаковки с супом.

— Суп кончится быстро, — буркнул он. — Если считаешь, что твой рюкзак слишком легок, готов подбросить тебе жестянку с горючим.

— А как у тебя с совестью? — парировала Тейви, запихивая в рюкзак злополучную плитку. — Неужели ты думаешь, что я круглая дура?

— Я совсем этого не думаю, — ответил Скотт. — К концу дня у меня появится надлежащий опыт, как с тобой разговаривать. Видимо, приду к выводу, что необходимо отстранить от похода женщину, затесавшуюся в мужскую компанию.

— Надеюсь, ко мне это не относится. — Покраснев, Тейви уставилась на носки своих ботинок.

Скотт ничего не ответил, но и не двинулся с места. Она кожей чувствовала направленный на нее взгляд.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Все упаковались?

Тейви попыталась поднять рюкзак и невольно крякнула.

— Не так, Тейви, — сказал Росс, поспешив ей на помощь. — Нужно немного расставить ноги и подтянуть рюкзак к коленям.

— Ну да, конечно, — выдохнула девушка. — Я совсем забыла, чему меня учили.

Подняв рюкзак, Росс показал, как следует забросить его за спину. Ей почудилось, что с таким грузом за спиной она не сделает ни шагу. Когда она попыталась двинуться, ее сильно качнуло, еще немного, и она бы рухнула на землю. Блейк и Росс подхватили ее.

Андре помог ей потуже затянуть лямки.

— Рюкзак нужно располагать точно между… — он оглядел низ ее спины с нескрываемым восхищением, — между бедрами и плечами.

— Если среди вас есть добрый самаритянин, готовый тащить рюкзак нашей дамы, — заметил Скотт, — пусть скажет об этом.

Три помощника Октавии смущенно уставились на Скотта.

— Так есть добровольцы?

Его вопрос остался без ответа.

— Я так и предполагал, — усмехнулся Скотт и зашагал в сторону перевала.

Тейви наклонилась вперед и попыталась идти без посторонней помощи. Если она сумеет удержать равновесие, то худо-бедно сможет передвигать ногами. Но если этот чертов рюкзак будет болтаться из стороны в сторону, ей вряд ли удастся пройти и сотню шагов. Она вымотается уже в начале пути. И кто знает, как тогда поступит Скотт.

К цепочке туристов, бредущих к перевалу, присоединился и Андре.

— У нашей компаньонши телосложение слабовато, — громко произнес он, рассчитывая на то, что его слова услышит и Тейви.

— Ничего подобного, — откликнулся инструктор. — Она отлично сложена, и груз как раз по ней. К вечеру это станет ясно.

— К вечеру, мой друг, она…

— В чем-то ты прав, — подхватил Скотт. — Такой поход только для опытных и выносливых людей. Ей следовало бы сначала потренироваться. Думаю, барышня не предполагала, что ее ждет. — Он взглянул через плечо на Тейви, согнувшуюся под тяжестью ноши.

— Конечно, — согласился Андре. — Если она не выдержит, мы оставим ее на первом же привале, а там ее захватят с собой егеря. Слишком велика ответственность.

Скотт многозначительно взглянул на приятеля.

— Теперь ты понимаешь, почему я не беру женщин в такие походы?

— О да, мон шер. Жаль, конечно, но понимаю. — Андре рассмеялся, вкладывая в слова чисто французский смысл.

— Ты пойдешь во главе группы, — распорядился Скотт. — Отправляйся вперед, а я буду замыкающим.

Андре отдал честь, прикоснувшись двумя пальцами к козырьку клубной кепочки с эмблемой Общества любителей альпинизма штата Колорадо, и направился в голову колонны. Если бы у Тейви было больше сил, она бы поблагодарила Скотта за то, что он прервал болтовню Андре.

Несмотря на то, что тяжелый рюкзак тянул ее к земле, она все же находила возможность полюбоваться природой. Требовалась немалая воля, чтобы оторвать глаза от тропинки, на которой то и дело попадались камни и сплетения корней.

Наступившая внезапно прохлада означала, что они вошли в лес. Стало темнее, резко запахло хвоей. Двигаться по лесу было намного труднее. Тропа начала петлять по склонам ущелья. Чувствовалась и близость снега.

До ушей Тейви донеслись громкие возгласы мужчин, восхищавшихся суровой красотой высокогорья. И неудивительно. Почти все участники похода были людьми, целыми днями просиживающими за столами своих контор. Она почувствовала, как сильнее забилось сердце и от перепада давления заложило уши, да и дышать она стала чаще, словно ей не хватало воздуха.

Казалось, прошла целая вечность, когда Скотт наконец велел сделать привал. До той минуты Тейви шагала как заведенная, механически передвигая ногами. Остановившись, она расправила спину, онемевшую от тяжести. Со вздохом облегчения расстегнула лямки и помахала затекшими руками. И тут же опустилась на землю, глубоко втягивая в себя воздух, пока дыхание не успокоилось. Остальные участники похода расположились в стороне. Кто-то со смехом спросил, жива ли она и как ей понравился переход. Она что-то недовольно проворчала в ответ и закрыла глаза.

— Тейви! — послышался голос, в котором сквозил командный тон. Должно быть, это был Скотт. — Все проголодались.

— А я нет, — тихо произнесла девушка, удивившись, что губы у нее еще шевелятся, а голос стал хриплым. — Водички бы…

— Нам нужна плитка, Тейви, — нетерпеливо прокричал Скотт. — И еще кое-что из твоего рюкзака. Кстати, тебе тоже не мешало бы поесть. — Эту фразу он произнес менее требовательно.

— Я не хочу. — Она не сдвинулась с места и не открыла глаза. — Неужели обязательно мне доставать эту проклятую плитку? Может быть, сам это сделаешь?

Испугавшись своего каприза, Тейви моргнула. Зачем испытывать его терпение? Конечно, в плитке нуждались все десять участников похода. Она с робостью взглянула на инструктора.

— Достать?

— Ну разумеется. Она же в твоем рюкзаке. — Он говорил с ней без тени раздражения, но вид у него был озабоченный. — Ты непременно должна перекусить, Тейви. Я угощу тебя такой штукой, которая мигом восстановит твои силы.

Девушка слышала, что Скотт роется в ее рюкзаке, но не пошевелилась, даже зная, что он обнаружит там ее личные вещи. Достав плитку, он, не сказав ни слова, ушел. Она перевернулась, чтобы опереться на рюкзак, но обнаружила, что и его он унес с собой.

Со стоном Тейви села и огляделась вокруг. Только-только опускались вечерние сумерки. За тронутыми золотом ветвями деревьев проглядывало фиолетовое небо. На небольшой площадке, закрытой тенью от утеса, были разбиты палатки — пять миниатюрных разноцветных шатров. Нейлоновая ткань трепетала под порывами ветра. Они казались столь маленькими, что трудно было представить, как внутри них могут уместиться люди. Без сомнения, в таком жилище нечего и мечтать об уединении. Тонкий материал, из которого были сделаны палатки, выглядел таким непрочным, что вряд ли мог защитить человека от стихии.

При любом камнепаде палатки вместе с их обитателями просто исчезнут без следа.

Тейви снова легла, подложив руку под затылок. Может, действительно остаться здесь, не искушая судьбу, отдохнуть как следует? Она подумала, что хорошо бы достать из рюкзака таблетку аспирина. Но рюкзака не было.

Она оглянулась: Скотт тащил ее рюкзак в ближайшую палатку. При мысли, что придется встать, девушку затошнило. Она поднесла кулачок ко рту, стараясь погасить рвотный позыв.

Внезапно сильный порыв ветра сорвал палатку, в которой разместились Блейк с Россом. Ветер наклонил ее сначала в одну сторону, потом в другую и поволок по земле. Разразившись проклятиями, парни пытались удержать свое жилище.

Глядя на своих незадачливых спутников, Тейви порадовалась, что ее пожитки были уже внутри палатки. Хорошо бы и самой туда перебраться, подумала она, чтобы не оказаться без крыши над головой подобно двум ее компаньонам. Не обращая внимания на противную дрожь в коленях, Тейви поплелась к палатке. Однако, сделав несколько шагов, бессильно опустилась на каменистую почву.

Откуда такая слабость? Еще совсем недавно она шла, не отставая от мужчин, мысленно благодаря Андре за то, что тот не ускорял шаг. А сейчас тело отказывалось подчиняться ей. Слава Богу, хоть голова работала.

К несчастью, ее стал бить озноб. Дрожь не унималась, тряслись ноги, плечи, дрожало все тело. Октавия сжалась в комок.

Вскоре появился Скотт и протянул ей что-то похожее на плитку шоколада. С отвращением взглянув на то, чем хотел угостить ее инструктор, она отрицательно замотала головой.

Скотт все же разорвал обертку и сунул ей плитку прямо в рот.

— Давай, Тейви, — распорядился он. — Если проглотишь, то сумеешь пробить самую крепкую стену. Здесь масса калорий, а в них-то ты и нуждаешься.

Тейви рискнула откусить кусочек.

— Брр, какая гадость. — Она силилась прожевать вязкую массу, заполнившую весь рот. — Что это такое? Словно кусок глины, смешанной с сеном, — с трудом произнесла она.

— Очень похоже, — улыбнулся Скотт.

— Не могу проглотить эту жвачку, застревает в горле.

— Ладно, выплюни. — Скотт нахмурился.

Взамен он дал ей таблетку, похожую на лимонный леденец. Никогда она не испытывала такого наслаждения от обычной конфеты.

— Тебе сейчас нужен сахар, — пояснил он.

— Удивительно, — бормотнула она через несколько секунд. — Стало легче. Слушай, а что значит «пробить самую крепкую стену».

— Тебе когда-нибудь приходилось заниматься аэробикой?

Тейви кивнула.

— Понимаешь, усталость вызывается замедлением кислородного обмена, — пояснил Скотт. — А насыщение организма кислородом восстанавливает силы. Когда человек подвергается интенсивной физической нагрузке, в его мышцах накапливается молочная кислота. Под воздействием же сахара происходит ее распад, силы прибывают, и человек может пробить самую крепкую стену.

— Звучит угрожающе, — прошептала Тейви, почувствовав новый приступ озноба.

Скотт с тревогой посмотрел на нее.

— Что ты сегодня ела перед тем, как отправиться в поход?

Неужели это так важно, подумала она, а вслух сказала:

— Кроме кофе, почти ничего. В аэропорту купила бутерброд с сыром, но он мне не понравился.

— Давай помогу тебе добраться до палатки, — вздохнул Скотт.

Обхватив ее за талию, он поднял Тейви на ноги и положил одну ее руку себе на шею. Ощущение от близости его жаркого тела было прекрасно. Приникнув к нему, Тейви почувствовала, что дрожь стихает.

— Шагай, — подбадривал ее Скотт. — Передвигай ногами.

— Мм, — промычала она, приваливаясь головой к его плечу. Ноги у нее заплелись, и ее потянуло к земле.

— Проклятье! — выругался Скотт, подхвативший ее на руки. Когда он нес ее к палатке, Тейви слышала насмешливые замечания мужчин, среди которых выделялся громкий голос Андре.

— О ля-ля, Скотт, — басил он. — Смотри не оступись с такой деликатной ношей.

В палатке Скотт разжал ей руки, сомкнувшиеся у него на шее, поставил на ноги и ушел. Она подтянула к себе рюкзак и легла, стараясь сохранить полученное тепло.

Вскоре он вернулся с алюминиевой кружкой, в которой дымился куриный суп с лапшой.

— Принимайся за еду, — распорядился инструктор.

Лежа, девушка сделала несколько глотков. По телу разлилась приятная теплота. Она села, опершись спиной на рюкзак, и продолжила есть суп.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Скотт.

— Если честно, то мне было препаршиво, — призналась Тейви. — Сейчас намного лучше.

— Не будешь теперь хныкать, что у тебя нет аппетита? Калории пошли тебе на пользу, а в супе их было немало.

Улыбка тронула ее губы.

— Признаться, я еще ни разу не слышала таких слов из уст мужчины.

Скотт качнул головой.

— Я говорю серьезно.

— Я тоже, — ответила она, не обращая внимания на его менторский тон. — Ни один человек не говорил мне о калориях.

Скотт посмотрел на нее так, словно собирался напомнить, что несколько минут назад прижимал к себе ее легкое, как перышко, тело. Ей тоже вспомнилось ощущение, которое она испытывала в его объятиях. Все это было похоже на сон.

— Когда-нибудь тебе обязательно сказали бы об этом, — пробормотал Скотт. — Кстати, весишь ты раз в пять легче, чем мой рюкзак.

— Не сомневаюсь. — Она протянула Скотту пустую кружку. Ей показалось, что он не заметил ее движения, и она прикоснулась к его пальцам, как он сделал это недавно.

— Спасибо, Скотт.

Кожа на его руках не была грубой, но на тыльной стороне ладони оказалось несколько шрамов. Подняв глаза, она уловила вспышку эмоций, молнией пробежавших по его лицу. Тейви даже не успела сообразить, что это могло означать.

— Возьми себя в руки и выходи наружу. Как устанавливать палатку, поучишься завтра. Но сегодня тебе предстоит готовить ужин. Имей это в виду. — И уже уходя, добавил: — Мне известно, что Андре испытывает к тебе сострадание и готов взять на себя обязанности поварихи.

— А тебя это раздражает? — спросила Тейви, удивившись, что уход Скотта вызывает у нее сожаление. — Я не буду обращаться к нему за помощью. Так и знай.

— У Андре очень мягкое сердце, он француз до мозга костей и ради женщины готов на все. А ради женщины с глазами небесного цвета — тем более. — Он подавил невольный вздох. — Черт возьми, наш поход прошел бы благополучно, если бы к нам не затесалась женщина.

Скотт так поспешно вышел, что Тейви не успела и рта раскрыть. Хорошо, что она не вступила с ним в пререкания. Она действительно не имела намерения пикироваться с человеком, от которого зависит ее дальнейшее пребывание в горах. Это она сможет сделать и позже, когда совсем освоится в новых условиях.

 

2

Растапливая в посудине снег для мытья кружек, девушка посматривала на Андре, который вместе с инструктором и Фредом, как паук, ползал по каменной круче. Когда она спросила, почему они не пользуются страховочным канатом, Скотт лаконично ответил, мол, это всего лишь тренировка. По мнению Тейви, такая забава была опасна.

Очистить котелок оказалось не так легко, как ей думалось. Вероятно, его не скоблили все лето. Пришлось приложить немало сил, чтобы песком и мочалкой отдраить толстый слой копоти. Ей хотелось, чтобы котелок сверкал, как новый.

Вымыв посуду, Тейви приготовила себе еще воды из снега для умывания. Даже эта работа утомила ее. В палатку она вернулась обессиленная.

Вынув из рюкзака завернутый в фольгу брусок орехового масла и страховочные канаты, она достала спальный мешок. Прикинув, что может заменить ей подушку, решила, что для этой цели подойдет плоский камень. Переодевшись в мягкий фланелевый халатик, который в походных условиях был более подходящим, чем шелковая ночная рубашка, она забралась в мешок.

Как только она улеглась, в палатке появился Скотт.

— Какого черта ты легла одетой? — пробурчал он. — Вылезай.

— Вылезать? — испуганно прошептала девушка. — Тебе что, хочется поглазеть на меня?

— Слушай, Тейви, тебе когда-нибудь приходилось участвовать в таких походах? Только честно.

— Честно? — Она втянула в себя воздух. — Если честно, то ни разу.

Лицо Скотта потемнело. Тейви, словно защищаясь, протянула вперед руку.

— Понимаю, понимаю… Ты хочешь сказать, что я переоценила свои возможности. Может быть, не так уж и намного, но все же до конца не представляла, что меня ждут такие… такие сложности.

— Тебе следовало заранее знать, что этот поход будет особенно трудным. Он под силу только опытным мужчинам.

— Разве одни мужчины способны выдержать большие нагрузки?

— Высоко в горах женщин почти не встретишь, — не очень уверенно произнес Скотт.

Тейви насторожилась: впервые она не уловила в голосе Скотта обычной для него резкости.

— И все же бывали смелые женщины, которые не боялись трудностей? — настаивала она.

— Лучше скажи мне, — вместо ответа спросил он, — как ты-то решилась на такое?

Тейви подняла глаза к потолку палатки.

— Не тяни, отвечай, — потребовал он. — Мы теперь в одной связке.

— Ладно. Мне хотелось испытать, что собой представляют прогулки по горам.

— Ну, и… — торопил ее Скотт.

Девушка немного выползла из спального мешка и оперлась на локти.

— Вообще-то идею подсказал мне братец. Это его вина. Он каждое лето отправлялся в поход вместе с тобой. Мейзи, твой агент, сказала, что мест в твоей группе больше нет. Однако Найджел уверял, что не знает более опытного проводника, чем ты, и добился, чтобы меня включили в список.

— Для такого похода никакого списка не существует! — вскинулся Скотт. — Более того, она должна была объяснить, какой сложности подобные «прогулки».

— Увы, я так и не смогла связаться с твоим агентом еще раз. А ее помощник заявил, что появилась возможность включить меня в группу. Я сразу же воспользовалась этим шансом.

Скотт вновь пристально взглянул на нее.

— А этот парень, ее помощник, черт его побери, не предупредил тебя, что нужно пройти шестидневную тренировку по скалолазанию, прежде чем отправляться в поход? Он не сказал, сколько миль придется прошагать по горам? И даже не намекнул, что маршрут будет проходить на высоте свыше десяти тысяч футов?

— Нет! — выпалила Тейви, прижав к груди конец спального мешка. Помолчав, она жалобно протянула: — Ну, хорошо, скажу честно — я запудрила парню мозги. Наврала, что дескать, имею опыт в таких походах, но отнюдь не старалась создать впечатления, будто я знаменитая альпинистка. — Она натянуто усмехнулась. — А в общем-то, во всем виноват мой братец…

— Я не знаю никого по фамилии Бриджес, — прервал ее Скотт.

— У моего двоюродного брата другая фамилия. Его зовут Найджел Трейвис, — пояснила Тейви. — Я убью его, когда…

— Найджел Трейвис! — воскликнул Скотт. — Так вот кто наградил меня таким подарочком!

Тейви нервно передернула плечами.

— Не понимаю, о чем ты говоришь?

— Ну что ж, рад лично лицезреть тебя, Принцесса на горошине, — лукаво прищурился Скотт.

— Найджел и об этом тебе сказал? — удивилась Тейви. — С какой стати?

Скотт пожал плечами.

— Да просто так.

Девушке стало как-то неуютно, она недовольно оттопырила нижнюю губу.

— А что ты еще знаешь обо мне?

— Успокойся, Принцесса. — Рот его скривился в улыбке. — Он говорил о тебе, как любящий старший брат о своей избалованной сестричке. — Улыбка у Скотта стала шире. — Видимо, ему захотелось, чтобы именно я преподал тебе урок. — Он сжал пальцы в кулак, затем медленно их разжал. — Я сам с ним поквитаюсь. Скажи, а он знал, куда ты отправляешься?

— Не думаю, — покачала головой Тейви. — В таких походах даже он не бывал, верно?

— Пожалуй… — Скотт потер ладонью подбородок. — Хорошо, отложим убийство, я просто его слегка покалечу.

Она не могла понять, говорит Скотт серьезно или шутит, и опять закуталась в спальный мешок и накрылась с головой.

Скотт, ползая по палатке, бормотал вполголоса о том, что сделает с Найджелом, попадись он только ему на глаза. Вдруг она услышала звук открываемой молнии на ее косметичке.

Тейви стремительно села. От резкого движения спальный мешок сполз у нее почти до пояса.

— Что ты делаешь?!

— Чего тут только нет… — протянул Скотт, поглядев на девушку, застывшую в распахнутом халатике. Он осекся, увидев белый, прозрачный лифчик. Глаза у него сузились, а грудь стала интенсивно подниматься и опускаться. Тейви не пришло в голову посмотреть на лифчик, через ткань которого просвечивали соски. И все же она невольно скрестила руки на груди. Теперь взгляд Скотта блуждал по ее телу то вверх, то вниз, скользил по открытой шее и голым рукам. Она нервно сглотнула.

Опустив глаза, он протянул ей косметичку.

— Что это такое? — Голос у него был сиплым. — Эта сумка весит не меньше десяти фунтов.

— Тут все самое необходимое, — с трудом выговорила она.

— Неужели? Вся эта дребедень здесь совершенно ни к чему. — Он брезгливо перебрал содержимое косметички. — И это я должен тащить…

— Разве я просила тебя нести мою косметичку? — спросила Тейви.

— Ты не справишься со своим грузом.

— Каким же образом ты уложишь мои вещи в свой рюкзак?

Скотт пожал плечами.

— Как-нибудь запихну. Тебе такой вес не по силам. А мне всегда хотелось проверить свои возможности.

Тейви почувствовала себя виноватой: теперь ему придется взваливать на себя дополнительный груз.

— Я сама все потащу, — упрямо заявила она.

— Не выйдет. Мы поменяемся рюкзаками. Ты возьмешь мой. Там будет только два спальных мешка весом не более десятка фунтов. Если тебе и они покажутся тяжелыми, я и их захвачу.

Перестав рыться в косметичке, он ткнул в нее пальцем.

— Еще никто в моих походах не получал травм, Тейви. — Он вытащил из косметички три пузатых флакона. — Что это такое?

— Шампунь и…

— Тебе он не понадобится. У меня есть специальное мыло, которым ты можешь воспользоваться.

— Мыло? Для волос? — Она провела рукой по своим длинным золотистым волосам. — Хм, может и подойдет.

— Не сомневаюсь. А все это хозяйство следует выбросить. — Он извлек из изящной упаковки ее любимое мыло. — Я уж не говорю о том, что в походе никому и в голову не придет пользоваться пеной для ванн. — Скотт безжалостно потрошил косметичку, извлекая баночки с кремом, краску, пудру, тени для глаз, тушь…

— Перестань, — взмолилась Тейви, хватая его за руку. — Без этих средств я буду как голая. — Она указала на два больших флакона, пока еще не извлеченных из сумки.

Скотт окинул ее пристальным взглядом.

— В горах тебе ничего этого не нужно. — В ответ Тейви затрясла головой. — Без этих причиндалов ты выглядишь значительно привлекательней.

— Привлекательней? — хихикнула Тейви. — Шутишь. Зачем же я потратила столько лет на то, чтобы придать лицу…

— Тьфу. Смотри, какая ты румяная. — Скотт пальцем провел по ее щеке. — К чему тебе мазаться?

Прикосновение шершавого пальца к ее коже не вызвало у нее неудовольствия — оно было легким и нежным.

В палатке вдруг стало трудно дышать, и девушка приоткрыла рот, хватая воздух.

— Скотт, я не думаю… — пробормотала она и замолчала, не зная, о чем говорить дальше.

Он тоже подавил вздох и отдернул руку, словно обжегшись. В наступившей тишине Тейви изучала глубокую складку, залегшую у Скотта между бровей. Облегавшая его грудь светлокоричневая майка натянулась. Он протянул ей косметичку.

— Там остались только два предмета, — сказал он так, словно между ними ничего не произошло, но сдавленный голос выдал его. — Что это за штуки?

Она даже не заглянула внутрь.

— Это увлажнитель для кожи, крем от загара, но… Мне нужно оставить еще кое-что, пожалуйста. Хотя бы крем от трещин на губах…

— Ладно. — Скотт быстро кивнул. — А как поступим с одеждой? С чем ты можешь расстаться? — Синие глаза Скотта уставились на нее. — Мы положим лишнее в непромокаемый мешок и привяжем его к дереву. На обратном пути захватим. Какого черта я должен оттягивать себе плечи ненужным барахлом!

Тейви обратила внимание, что, несмотря на кажущуюся грубость, тон его смягчился.

— Пойми, — сказала она, — мне нужно больше одежды, чем тебе, ведь я женщина. — Она прикусила губу, стараясь подыскать другое объяснение.

— Хм, я это заметил. — Бровь у него иронически приподнялась. — Неужели ты думаешь, что я лишен проницательности.

— Мне потребуются кое-какие вещи, — смущенно продолжала она.

— Ну-ка, назови.

— Например… лифчики. — Кровь бросилась ей в лицо, но Тейви сумела совладать с собой и не отвела глаза.

Скотт смутился.

— А вот мне, — ответил он, — нужен защитный бандаж для того, чтобы лазать по горам. В такой штуке ты не нуждаешься. — Он приподнял брови. — Полагаю, тебе не придется карабкаться по скалам.

— А что буду делать я, когда вы полезете в горы? — спросила она, оскорбившись, что ее лишают этой возможности.

— Тут кое-кто отказывается от восхождения, — сказал Скотт. — Ты можешь остаться с ними в лагере. Для твоих неокрепших мускулов так будет даже лучше.

— И для моих волдырей, — невольно вырвалось у нее.

— Вот как, волдырей? Ты натерла ноги?

Тейви кивнула.

— Я заклеила их пластырем.

— Замечательно, — фыркнул Скотт. — Покажи-ка.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Я же сказал тебе, — Скотт взял ее за плечи, — никто из участников моего похода не получал травм. Из-за моего друга и твоего брата ты оказалась в ситуации, которая может серьезно сказаться на твоем здоровье. Из-за вульгарных волдырей люди теряют ноги, занося в ранку инфекцию. Ну-ка покажи ноги, а не то…

— Хорошо, хорошо! — поспешно воскликнула Тейви. Приподняв полу халата, она высвободила ногу и отлепила пластырь.

Тейви нервничала, глядя, как Скотт рассматривает ее пятку.

— Не так уж плохо, — констатировал он. — Хотя кое-где кожа стерта до крови. — Скотт порылся в своем рюкзаке. — Я продезинфицирую ранки антисептиком, за ночь они затянутся. Утром наденешь специальные носки. Ходить в них будет удобнее.

— Ой! — вскрикнула девушка, когда Скотт протер ей какой-то жидкостью поврежденную кожу на пятке. — Что за инквизиторский метод лечения!

— Ладно, ладно, потерпи. — Еле уловимая гримаса скривила его губы, а глаза заискрились. — И, ради Бога, перестань охать. Твои стенания могут подействовать только на Андре.

Когда Скотт взялся за другую ногу, она замолчала. Не проронив ни звука, она терпеливо дождалась конца операции.

— Теперь постарайся не притрагиваться к ранкам. — Глаза Скотта светились прямо-таки отеческой заботой. — И не беспокойся о своем рюкзаке, хотя он и здорово похудел. Завтра я снова обработаю кожу антисептиком.

— Спасибо тебе. — Тейви едва приметно пожала плечами. — Извини, что доставила столько хлопот.

Под его взглядом она почувствовала себя наивной дурочкой и от стыда спрятала лицо в коленях.

Скотт протяжно вздохнул.

— Я заночую в спальном мешке снаружи, а не в палатке.

— О нет, Скотт! — наклонившись вперед, она схватила его за запястье. — Не смей спать на открытом воздухе.

Внезапно Тейви стало ясно, что она нуждается в нем. Ей необходимо присутствие живого существа, чтобы чувствовать себя в безопасности. И ей наплевать, по чьей вине — Найджела или молодого идиота из офиса Мейзи — она оказалась в ужасно глупом положении, но оставаться одной было страшно.

— Это моя вина, а не твоя. Что теперь делать, раз мы оказались в такой…

С быстротой, от которой она оторопела, Скотт схватил ее за руку и сильно сжал.

— Хватит, Принцесса, — процедил он. — В этих местах не только гризли представляют опасность…

Сильным рывком он притянул ее к себе. Неожиданно она оказалась прижатой к его груди, в распахнутом халатике и обвитая его сильными руками. Его губы прикоснулись к ее лбу. Заросший подбородок щекотал ей шею, а что-то теплое двигалось у ее уха. Сердце у нее сильно заколотилось. Оно билось такими же гулкими толчками, как и во время перехода.

— Неужели ты хочешь, чтобы я показал тебе все опасности, которые тебя здесь подстерегают? — зашептал Скотт ей на ухо.

Жар его тела словно бы передался ей. Он вызвал у нее невольный трепет.

— Нет… я… — Тейви, извивалась всем телом, силясь освободиться из его объятий. Она закрыла глаза, как бы желая скрыть от Скотта свое смущение.

Скотт разжал руки.

— Я не животное, но девственную природу люблю. — Его голос приобрел прежнюю звонкость. — И я прежде всего человек, не забывай об этом. — Схватив спальный мешок, Скотт выполз из палатки.

Тейви всю ночь проворочалась с боку на бок. Когда в палатке стало светлеть, она решила больше не залеживаться; уснуть все равно не удастся — жесткая постель и тревожные мысли тому причиной.

Хотя Скотт щадил ее во время вчерашнего дневного перехода, ее неопытность могла вызвать ропот у других участников группы. Перспектива провести три недели в компании девяти раздраженных мужчин, которые намеревались проверить свою выносливость, сильно беспокоила ее.

Девять разгневанных мужчин! Это слишком много, несмотря на то, что один из них вызывал у нее симпатию. Тейви с трудом сдержала стон. Как могло случиться, что она попросила мужчину, с которым была знакома меньше суток, остаться с ней на ночь?! При свете наступающего дня ее опасения только возросли.

Что ее ждет? Вероятно, к ней будут относиться, как к помехе, которую поневоле приходится терпеть, а потому она будет целиком зависеть от благожелательности Скотта. Она надеялась на его понимание, на то, что он оградит ее от поползновения других мужчин. Если же он будет отпускать в ее адрес уничижительные замечания или бросать на нее многозначительные взгляды, то ее и без того сложное положение лишь усугубится.

Тейви выбралась из спального мешка и быстро оделась. Покинув палатку, она потянулась, наклонилась вправо, влево, определяя, где сильнее всего чувствуется боль.

— Доброе утро, Принцесса.

Перед девушкой стоял Скотт. Прищурившись, она посмотрела на него, стараясь разглядеть в его улыбке намек на случившееся вечером.

— Привет, Скотт, — сказала она как можно беззаботнее.

— Хочешь встретить восход? — спросил он.

— Конечно, мне это редко удавалось.

Бледно-розовый край неба постепенно стал окрашиваться в оранжевый цвет. Почему-то отчетливей стал слышен рокот бежавшего к большому озеру ручейка.

— Как все красиво при этом освещении, — вздохнула Тейви, вспомнив об альбоме для зарисовок, который, как и другие ее вещи, переместился в вещевой мешок Скотта. — Посмотри-ка на это озеро. Прелесть.

— Да-а, — согласно протянул Скотт. — На рассвете все воспринимаешь как-то по-особенному.

Октавия давно мечтала оказаться в горах в это время суток. О том, какое это необыкновенное зрелище, ей часто с восторгом рассказывал брат. Но сейчас она не могла понять, какой смысл вкладывает Скотт в свои слова. Теперь, когда она наконец-то имела возможность любоваться поднимающимся над горными вершинами солнцем, лучи которого фантастическим светом озаряли гранитные утесы, в ней вспыхнула невольная ревность. Ей хотелось одной наслаждаться этим великолепием.

Скотт, тронув ее за руку, показал на большую серую сову, вспорхнувшую и скрывшуюся в ветвях деревьев. Ей показалось, что птица была в два раза больше тех, которых она видела прежде. Безотчетно Тейви устремилась за ней, словно намереваясь отыскать ее гнездо, но поняла всю глупость затеи и остановилась.

Скотт хохотнул и открыл рот, собираясь что-то сказать. Девушка протестующе махнула рукой.

— Я знаю, что ты хотел сказать: если бы я не поднялась так рано, не увидела бы сову.

— Хорошо, помолчу, — сказал он, пожав плечами. При этом движении она почувствовала, насколько сильны руки, которые обнимали ее вчера вечером. — Страсть не люблю читать назидания.

— Ну да. Делаешь это только в том случае, когда кто-нибудь пытается искорежить дикую природу.

— Вот с этим я согласен. — Он полез в карман ветровки и вытащил оттуда кусок мыла и тюбик с зубной пастой. Все это он протянул девушке. — Там тебя никто не увидит, — указал он на густые заросли кустарника.

— Очень жаль, что мы не спустимся к озеру. Там бы я могла по-настоящему искупаться.

— Исключено, — сказал Скотт. — Никаких купаний. В сотне футов от берега уже опасно.

— Значит, поплавать нельзя? — капризно спросила она.

— И не думай об этом, — рассмеялся он. — Замерзнешь. Даже в самую жару температура воды в озере не поднимается выше пяти-семи градусов. А сейчас там еще холоднее.

— А говоришь, что не любишь назиданий, — фыркнула Тейви, направляясь к кустарнику.

Но Скотт успел схватить ее за руку и повернул лицом к себе.

— Я только хочу, чтобы люди могли любоваться природой, не подвергая себя неприятностям.

— Спорим, что это не так. — Она попыталась освободить руку. — Тебе совсем не понравится, если среди этой природы появится какой-нибудь чудак.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, в котором сквозили и удивление и симпатия.

— Это правда. Но здесь достаточно места. Я не против, чтобы людям была предоставлена возможность устраиваться в прекрасных местах на земле. — Он перевел взгляд в пространство. — Я думал, что однажды так и получится, но выяснилось, что ошибся.

Нечто личное, проскользнувшее в его тоне, задело Тейви.

— Что же случилось, Скотт? Это была женщина?

Он поежился и, казалось, попытался отстраниться от нее.

— Ерунда!

— Понятно, мистер Кэмфилд. — Девушка повернулась и зашагала к кустам.

— Тейви!

Пропустив его возглас мимо ушей, она не остановилась. За ее спиной затрещали сухие ветки.

— Послушай, нам надо поговорить. Иначе я буду следовать за тобой по пятам.

Тейви обернулась.

— Слушаю. — Она придала своему голосу оттенок равнодушия.

Скотт как-то печально посмотрел на нее.

— Прости за прошлый вечер. Я не собирался вести себя так… нагло.

— Неужто? — вскинула голову Тейви. От ее резкого тона Скотт невольно вздрогнул. — Ты считаешь, что поступил так случайно?!

— В общем, нет. Это произошло… Я только…

Тейви поджала губы и приподняла брови — таким образом, как ей казалось, она выражает ему свое презрение. На самом деле она испытывала страх, но не могла отказать себе в удовольствии увидеть его смущение. Однако ее триумф длился не более минуты.

Скотт осторожно прикоснулся к ее щеке. Она отметила, что в глазах его прыгали огоньки злости.

— Принцесса на горошине права. У нее так быстро меняется настроение, что угнаться за ним невозможно. Мне страшно хочется отшлепать этого капризного ребенка. — Скотт отнял ладонь от ее щеки. — Однако то, что произошло прошлым вечером, более не повторится. Советую запомнить.

Тейви прикусила губу. Одним махом он погасил у нее желание рассмеяться ему в лицо.

— Рада это слышать, — буркнула она. Ее недовольный тон, возможно, дал понять Скотту больше, чем она намеревалась сказать. — Мне будет проще отправляться ко сну без твоих наставлений.

Шагая к кустам, она услышала, как Скотт крикнул ей вдогонку:

— Я согрею тебе воды для умывания, Принцесса.

 

3

Когда Тейви взялась за кофейник, чтобы налить себе еще кружку кофе, Скотт покачал головой.

— Не много ли. Пожалеешь.

— Пожалею? — Она уставилась на кофейник. — Не думаю, чтобы кофеин повлиял на меня.

— Он прав, Тейви, — сказал Росс. — Сегодняшний переход будет сложным. Привал устраиваем только один раз.

— Нагрузка на сердце будет значительно сильнее, советую воздержаться от дополнительных стимуляторов, — предупредил Скотт. — Кроме того…

Андре с сочувствием взглянул на девушку.

— Кроме того, мужчина имеет небольшое преимущество.

Тейви оглядела своих спутников. Казалось, каждому из этих бывалых туристов не терпелось поскорее выступить, чтобы проверить свои силы. Она заметила, что только Андре позволил себе выпить больше одной кружки.

— Вы что-то скрываете от меня? — спросила она.

— Что-то мрачновато мы начинаем день, — заметил Фред.

Скотт загасил плитку и вылил из нее остатки горючего.

— Сегодня мы поднимемся выше, чем планировали. Нам предстоит пройти перевал, делать это будем осторожно, чтобы не вызвать камнепада. Переход займет целый день, поэтому предлагаю оставить все лишнее здесь. — Он указал пальцем на палатку Росса, которую вчера чуть не унесло ветром. — Сложите вещи в палатки, чтобы укрепить их.

— Как далеко ты собираешься нас вести? — поинтересовалась Тейви.

— Лучше об этом не знать, — вмешался Андре.

— Он прав, — сказал Скотт. — Просто соберите волю в кулак. Пусть каждый захватит с собой по фляге минеральной воды. Я возьму провиант. И никаких жалоб. Если почувствуете кислородное голодание, говорите сразу.

— Рекомендую, — пошутил Блейк, поднимаясь, — заткнуть уши, чтобы не слышать наши стоны.

Скотт ухмыльнулся.

— Идет, — согласился он. — Только не поминайте недобрым словом моих родителей.

Мужчины засмеялись и разошлись готовиться к походу. Тейви проводила их тоскливым взглядом.

Рука Скотта ухватила ее за локоть и потащила к палатке.

— Дай мне твои фляги с водой, Тейви.

— Я сама могу их нести, — заупрямилась она, но тут же усомнилась в своих силах. — Все же увидят, что ты несешь мою ношу, — растерянно проговорила девушка.

— Ну и что? Они сами готовы с радостью отдать мне все, стоит только заикнуться.

Скотт перестал подталкивать ее к палатке и остановился напротив нее.

— Тейви, если ты будешь целый день таскать на себе тяжеленный рюкзак, каждая унция покажется тебе весом в тонну. Я считаю, что Андре с половины пути должен вернуться с тобой обратно в лагерь. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вообще-то тебе лучше и вовсе не ходить, вымотаешься до основания.

Обида, как неожиданно нанесенный удар, обожгла ее. Доколе она будет терпеть унижения со стороны этого человека? Не такая уж она немощная. Каждое утро занималась аэробикой, дважды в неделю поднимала штангу. Обозлившись, она сильно толкнула его в грудь.

— Я ни на шаг не отстану от тебя, мистер Кэмфилд.

Скотт все еще недоверчиво смотрел на нее.

— И все же я попрошу Андре остаться с тобой и просто прогуляться по окрестностям…

— Ты что, не слышал? — оборвала она его. — Я же сказала, что ни на шаг от тебя не отстану!

— Ты в этом уверена?

— Не сомневайся. Обещаю. — Про себя она поклялась, что сдержит слово.

— Ты, видимо, сама не понимаешь, что говоришь, — пожал плечами Скотт. — Ну хорошо. Раз так, то во избежание неприятностей будешь идти рядом со мной. — Взглянув на ее сандалии, он усмехнулся. — Думаю, будет лучше, если ты наденешь ботинки. — Когда он снова встретился с ее глазами, вид у него был серьезный. — Я не собираюсь превращать поход в приятную прогулку. Парни мечтали о настоящей нагрузке. За этим они и пришли сюда.

— Скотт, я и не прошу, чтобы ты ради меня сбавлял темп.

Он долго смотрел на нее, но во взгляде не было и тени недовольства.

— Советую не скрывать в походе неприятных ощущений. Если почувствуешь, что тебе нехорошо, немедленно дай знать.

— Скотт, перестань, — обиженно процедила она. — Я не из тех изнеженных принцесс, которые привыкли разъезжать в шикарных автомобилях. Я надеюсь на собственные силы и сама понесу фляги.

На физиономии Скотта проступило уважение.

— Что ж, отговаривать тебя бесполезно, — сказал он. — Если ты убеждена, что выдержишь переход, это на твоей совести. Я только тогда поверю, когда увижу все собственными глазами. — Он указал ей на палатку. — Иди надевай носки, а я захвачу твою воду.

— Кажется, упрямство все же больше присуще мужчинам, чем слабому полу, — пробормотала она, отбрасывая в сторону полог палатки.

Через час ходьбы Тейви порадовалась, что позволила Скотту нести ее фляги. Перелезая через огромный валун, который Скотт преодолел с необыкновенной легкостью, Тейви сломала ноготь. Стиснув зубы, она старалась не застонать от боли — ведь клялась же она держаться молодцом. Несмотря на то, что дышать становилось все труднее, а во рту было так сухо, что язык царапал нёбо, поход проходил без особых приключений. Правда, все чаще приходилось перепрыгивать через толстые стволы поваленных деревьев. К тому же шаг затрудняла густая опавшая хвоя, ноги увязали в ней по щиколотку.

Еще через некоторое время в голове у нее появился гул, а в висках застучало. Она решила сказать Скотту, что очень хочет пить, но сделать это не позволяло слишком частое дыхание. Должен же он услышать, думала Тейви, как тяжело она дышит, на худой конец просто понять, что с начала похода прошло уже несколько часов.

Когда группа миновала наиболее легкую часть маршрута, Скотт сам протянул ей флягу с минеральной водой, ни на минуту, однако, не замедлив шага. Тейви вдруг захотелось рассмеяться от мысли, что ей удалось пройти вместе со всеми заваленный буреломом и камнями отрезок пути. Разве это не здорово, разве это не маленькая победа! Но самое трудное было впереди. Тропа пошла под уклон, и колени у нее стали трястись как в лихорадке, а предстояло еще возвращаться назад, в лагерь.

Конечно, она еще могла более или менее ровно дышать и жажда не очень уж сильно мучила ее. Она взглянула на другую сторону глубокого каньона. Один неверный шаг, и, потеряв равновесие, можно было скатиться вниз, на камни, разбросанные на его дне.

Скотт велел ей идти сзади, не отставая ни на шаг. Так, считал он, ему удастся предотвратить всякие неожиданности. Его настойчивость вселяла в нее уверенность. Кроме того, Тейви была благодарна, что он тащил на себе и ее груз. Это ему предстоит делать на протяжении трех недель. Он сказал, что ему придется воспользоваться более емким рюкзаком, в котором смогут уместиться и его и ее пожитки.

Каждый раз, поднимая глаза, она видела впереди его сильные, мускулистые ноги и испытывала чувство вины. Однако чаще ей приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться.

Сделав несколько освежающих глотков, она вернула флягу Скотту. Ей следовало не думать о том, как болит у нее каждая клеточка тела. Казалось, что она превратилась в робота, у которого руки, ноги, легкие работают, словно механизм.

Тейви чувствовала, как тяжело сгибаются колени, старалась не прислушиваться к тяжелому дыханию, не замечать потоков пота, струившихся по лицу.

Но ничего не помогало.

Скотт свернул с тропы и пошел по пересохшему руслу ручья. Увязая в песке, перемешанном с камнями, Тейви готова была заплакать, но побоялась расходовать влагу на слезы. Ноги перестали слушаться ее.

Скотт говорил правду: ей не под силу выдержать этот поход. Она уже собиралась сказать ему об этом, когда Блейк вдруг выругался, обозвав инструктора педантичным садистом. К Блейку присоединились и другие мужчины. Они обвиняли Скотта во всех смертных грехах. Заодно досталось и Андре, во всем ему потакавшему. Скотт как ни в чем не бывало продолжал двигаться вперед, а его помощник огрызнулся по-французски, вероятно, бросив что-то обидное в адрес горе-туристов.

Тейви была потрясена. Оказывается, ее спутники устали точно так же, как и она. Их сетования лишь утвердили ее в мысли, что она ничуть не слабее мужчин. Тем не менее от жажды ее голос стал хриплым, а проклятия произносились с долгими паузами из-за нехватки воздуха.

Скотт сбавил темп, и это вселило в нее надежду: он тоже думает о привале. Скорей бы он объявил об этом! Привал спасет ее от смерти. Привал — это отдых, это ланч, который она сама вызовется приготовить. Если же привала не будет, ноги окончательно откажутся ей служить, она просто рухнет и Андре придется на себе тащить ее в лагерь.

Через сотню-другую метров девушка без сил опустилась на гранитную плиту вблизи водопада. Хотя в это время года приток ледниковой воды ослабевал, ручей падал вниз с большой высоты, шипя и пенясь на камнях, и несся дальше по каменистому ущелью.

Понаблюдав за срывающимся с уступа потоком прозрачной воды, Тейви безвольно откинулась на спину. Ей хотелось только закрыть глаза и остаться лежать здесь навсегда, подставляя тело под прохладные брызги. Через несколько минут она почувствовала, что зябнет.

— Не лежи, Тейви. Переохладишься.

Только Скотт мог так сурово предупреждать ее. Стоит ли принимать его слова всерьез? Девушка не шелохнулась.

— Ты слышишь меня, Тейви?

Она облизнула пересохшие губы, но не двинулась с места.

— То, что ты сказал, звучит глупо и похоже на галлюцинацию.

— На галлюцинацию? — возмутился Скотт. Чего он злится, подумала она. — Ты что…

Она села, уткнувшись в грудь Скотта.

— Знаешь, ты действительно садист. Или только делаешь вид?

Лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Надеюсь, с тобой все в порядке?

— Хм, все в порядке? Вовсе нет. Мне кажется, что я умерла еще несколько часов назад.

Он протянул ей флягу с водой.

— Два часа назад мы только вышли из лагеря.

— Звучит неправдоподобно, — сказала Тейви, жадно глотая воду. — Значит, я умерла на третьем или четвертом шаге.

— Хочешь перекусить?

— Фазана с овощами? — ядовито спросила она.

— Чего-нибудь попроще. Как насчет орехового масла и желе?

Тейви ненавидела ореховое масло, а особенно желе. И все же, когда она утолила жажду, мысль о еде, любой еде, показалась заманчивой.

— Вот бы сандвичей…

Скотт кивнул и отправился за едой. Тейви растерла мышцы на бедрах и попыталась встать. Странно, сейчас она чувствовала себя немного лучше, чем после вчерашнего перехода. Более того, она была уверена, что сегодня они шли намного быстрее и по более сложной местности. Вероятно, система Скотта, связанная с калориями и количеством жидкости, сработала.

Правда, ступни горели, мышцы на ногах ныли и немного ломило руки. В горле пересохло, беспокоило хриплое дыхание, однако половину пути она преодолела.

Никто из участников похода не заметил ее усталости, она даже не заикнулась, что хочет вернуться в лагерь. Все это поднимало ее дух, укрепляло уверенность в собственных силах.

Конечно, мужчины несли рюкзаки, а ее плечи и спина были свободны от какой бы то ни было поклажи. Ее взгляд остановился на брошенном на траву рюкзаке Скотта. Тейви вспомнила о промокшей от пота шерстяной рубашке и ветровке, которые сняла по дороге. Они тоже попали в рюкзак к Скотту. Казалось, он и не заметил дополнительной тяжести, а она всю дорогу чувствовала свою вину.

Ополоснув лицо ледяной водой, Тейви потянулась к рюкзаку, намереваясь взять из него свою рубаху и кое-что из вещей. Сверху, где лежала походная аптечка, должно быть, находились и ее пожитки. Но сколько она ни рылась, обнаружить их не смогла. Выпрямившись, она увидела возвратившегося Скотта.

— Хочешь сама нести свои вещи, Принцесса? — спросил он, протягивая ей сандвичи, пакетик с орехами и сухими фруктами.

Уголки ее губ чуть дрогнули.

— Я просто хотела хоть немного разгрузить тебя, — ответила она, принимаясь за сандвичи.

— А потом свалиться от усталости, — проворчал Скотт. — Я не намерен тащить тебя обратно в лагерь.

Тейви наблюдала за тем, как он делил ланч между всеми участниками похода. Про себя она удивлялась собственному героизму, который проявила, чтобы убедить Скотта в своей выносливости. К ней подсел Андре.

— Разве это еда? — вздохнул он. — Даже настоящего йогурта нет. — Он брезгливо жевал кусок сандвича.

— Ты любишь йогурт?

— О, еще как! Когда я приехал в вашу страну, чтобы покорить ее горные вершины, денег у меня было немного, английского я почти не знал. В магазинах покупал только французский йогурт, а от ваших рубленых котлет и нейлонового хлеба меня тошнило. — Губы его скривились в презрительной гримасе. — Я долго слонялся как неприкаянный, пока не встретил Скотта. По его совету я стал проводником альпинистов-любителей, у меня завелись деньжата. Но кроме йогурта я все равно почти ничего не ел.

— А как ты познакомился со Скоттом? — полюбопытствовала Тейви. — Турпоходы, которые он организует, стоят недешево.

— Конечно, недешево. Он отвечает за риск, — подтвердил Андре, вытирая жирные пальцы о бумагу, в которую был завернут сандвич. — Вообще-то альпинистский мир тесен. Я просто ошивался на базе, откуда начинались сложные маршруты. Там и познакомился со скалолазами, с их помощью усовершенствовал свой английский. Однажды на базе появился Скотт. Вот и все.

— Понятно, — улыбнулась Тейви. — А семья у тебя есть?

— Конечно! — Искорки в глазах Андре вспыхнули особенно ярко. — У меня сын и дочь. Сейчас они в Гималаях. Я для таких гор уже не гожусь, слишком стар.

— А разве молодым это не опасно?

— Конечно опасно, малышка. — Андре махнул рукой в сторону гор. — Но это сильнее страха.

— А как относится к их увлечению мать?

— Ей все это представляется пустой тратой времени. — Он уставился на поток воды, падающий сверху. — Что же касается меня… Она сожалеет, что я ушел с государственной службы и приучил детей лазать по горам. — Андре встал. — Ее можно понять, она женщина. — Он снова махнул рукой в сторону высившейся вдали горной цепи. — Но с чем можно сравнить ощущение от покоренной тобой вершины?

Взглянув туда, куда указал француз, Тейви внутренне содрогнулась. Горы не были похожи на прекрасный замок — дикие мрачные скалы подпирали небо, надменно возвышаясь над крошечными по сравнению с ними людишками, которые отваживались взбираться на них.

Она попыталась представить, как неуютно коротать ночь в таких местах, старалась понять, почему человек мог променять хорошую и безопасную работу на карабкание по скалам на высоте нескольких тысяч ярдов над землей.

Девушка зябко передернула плечами.

— Если честно, я тоже не могу этого понять.

— Согласен, малышка, не можешь. — Он покачал головой. — Я и сам этого не понимаю. Скалолазание — это спорт, страсть. Страсть испепеляющая. У одного она в крови, у другого ее нет и в помине.

— Видимо, это как наваждение, — предположила Тейви.

— Возможно. — Андре протянул ей руку. — Ты хорошо отдохнула?

Она утвердительно кивнула. Разумеется, ей бы вздремнуть пару часиков, но не признаваться же в этой слабости! До сих пор она опасалась стать объектом насмешек со стороны своих спутников и, что хуже всего, — со стороны Скотта.

Где гарантия, что у него не возникнет такого желания? Поход, который ничем не отличался от изощренных пыток маркиза де Сада, еще не завершен. Как могла, она гнала от себя подобные мысли, стараясь не думать ни об усталости, ни о боли. Мысленно она снова и снова возвращалась к тому удовольствию, которое испытала, лежа у водопада. Нужно думать только о приятном, когда они повернут обратно в лагерь. Стараться сохранять присутствие духа, хотя путешествие может и плохо закончиться.

Взбираясь на очередную возвышенность, Тейви следила за мелькавшими впереди мускулистыми ногами инструктора. Вдруг ее внимание привлекли три сросшиеся вместе сосновые шишки.

— Слава Богу, — пробормотала она.

— Что ты там бубнишь? — спросил Скотт, не оборачиваясь.

— Я сказала… — Тейви прерывисто вздохнула. — Я сказала, что благодарю Всевышнего за то… что мы почти дома.

— Ха, — насмешливо фыркнул Скотт. Он повернулся лицом к ней, глаза у него зажглись любопытством. — С чего ты взяла, что мы почти дома?

Услышав, как загалдели мужчины, радуясь скорому отдыху, Тейви прислонилась к стволу сосны, стараясь набрать в легкие побольше воздуха. Говорить было трудно.

— Те… сосновые шишки. Те три… сросшиеся вместе. — Она показала рукой, как они срослись. — Особенно одна из них… Ее обгрыз бурундук.

Скотт посмотрел на нее так, словно у нее выросли две головы. Видно было, что он приятно удивлен.

— Сосновые шишки, говоришь. — Голос его стал мягким и вкрадчивым.

— Вот там. — Она показала на треугольник из шишек. — Бурундук потрошил… одну из них… еще утром.

— Больше похоже на земляную белку, — поправил Скотт. — По-моему, я даже видел ее. Мы ее спугнули. — Он произносил слова значительно ровнее, чем Тейви, хотя грудь у него ходила ходуном. — Я думал, что никто не заметит. А ты все время скулила от усталости.

— Посмотри на небо… — Тейви задрала голову вверх. — Теперь свет идет совсем с другой стороны. Утром верхушки деревьев были освещены, а сейчас они в тени… Значит, приближаются сумерки. Мы… почти дошли.

Скотт пальцем сдвинул шапочку почти на затылок.

— Я потрясен, Принцесса. Черт возьми, до глубины души потрясен.

Хор недовольных голосов заглушил голос инструктора. Мужчины, уловив иронию в его словах, единодушно встали на ее защиту. Андре, выглядевший свежее всех, негодовал наиболее активно.

— Скотт… — Тейви выпрямилась. — Нечего болтать, как ты потрясен. Лучше скажи… что мы действительно дошагали до лагеря.

— Как ты смогла все это заметить? — спросил Скотт. В его тоне прозвучали уважительные нотки. — Ты, часом, не натуралистка или что-то в этом роде?

Тейви отрицательно качнула головой.

— Я художница и замечаю все, что вижу.

Скотт поднял обе руки вверх, показывая, что сдается.

— Наблюдательности тебе не занимать.

— Значит, мы… точно почти дома? — спросила она.

Инструктор внимательно посмотрел на нее.

— Кажется, ты сомневаешься, — разочарованно протянул он.

Что-то насторожило Тейви. Она расправила плечи и заговорила спокойней, без одышки.

— Я уверена, что лагерь где-то рядом.

Воцарилось молчание. Через минуту мужчины, о чем-то пошептавшись, сбросили с плеч рюкзаки и открыли фляги.

Лицо Скотта озарила улыбка, а глаза хитро блеснули.

— Мисс Бриджес, — сказал он, — не можете ли вы взять на себя смелость довести нас до лагеря?

— Мне? Довести вас? Разве я смогу?

— Попробуй, Тейви, — ободрил ее Росс.

— Конечно, Тейви, — поддержал его Фред. — Пожалуйста!

— Определяй сама скорость движения! — воскликнул Скотт. — Если у тебя это получится, я готов взять на себя всю стряпню.

— Категорически возражаю. — Тейви старалась говорить как можно ровнее. — Я убедилась, что повар из тебя никудышный.

Видя, как сконфузился их неутомимый инструктор, мужчины расхохотались. Громче всех смеялся Андре.

— Здорово, малышка. Отбрила знатно.

Скотт насупился.

— Ладно, леди. Чего же ты хочешь взамен?

— Ты будешь каждый раз устанавливать мне палатку.

Скотт не отрывал от нее глаз. По его виду девушка поняла, что победила. Все слышали, что он согласился.

— Возражений нет. Но помни: если заблудишься, я не буду ничего подсказывать. Один твой неверный шаг, и мы лишимся и еды и отдыха. — Он протянул руку. — Договорились?

Тейви пожевала губами. Чуть волнуясь, она через плечо оглядела мужчин.

— Мы пойдем за тобой куда угодно, — подмигнул ей Фред.

Тейви посмотрела на вьющуюся по склону тропу. Она смутно прорисовывалась сквозь камни и сосновую хвою. В гаснущем свете дня еще можно было различить отпечатки их ног, оставленные утром. Тейви решительно пожала протянутую Скоттом руку.

— Договорились!

Она устремилась по склону, но не так быстро, как их вел Скотт. Никто не жаловался на избранный ею темп. Она выбрала направление, в каком, по ее мнению, следовало идти, но с каждым шагом в ней усиливалось замешательство. Места были ей незнакомы, не попадалось и примет, по которым она могла определить, что ведет группу по нужному пути.

Однако вскоре Тейви стала замечать плоские камни, осколки породы, похожие на медвежьи когти, деревья с ободранной корой — ну конечно, именно здесь они проходили утром. А вот и большой валун, об который она обломала ноготь.

Примет становилось все больше. Тейви даже не предполагала, как близко они были от лагеря. Ведя за собой мужчин, она мечтала побыстрее оказаться в своей палатке и отдохнуть. Пристально вглядевшись вдаль, она увидела среди деревьев разноцветные шатры.

— Ты блестяще справилась с задачей, Принцесса, — поздравил ее Скотт. — Ставлю тебе пятерку.

— Не могу поверить, — пробормотала Тейви, пожимая его протянутую руку. — Разве это и есть наш лагерь?

Скотт недоуменно пожал плечами.

— Ты сомневаешься?

Тейви сложила губы бантиком, раздумывая.

— Я была уверена, что нас будет ждать котел с горячей водой, я мечтала о ней всю дорогу. Так где же она?

— В том, что Принцесса упряма, я мог убедиться. — Скотт напустил на себя строгий вид. — Но что она еще и капризна… — Он помолчал, потом прибавил: — Однако упрямства в ней больше.

— Как у осла? — подсказала Тейви.

— Вот, вот, как у ослицы, — согласился он. — Но в этом котелке, — он положил ей руку на голову, — мозги присутствуют. — Скотт провел ладонью по ее затылку, не отводя от нее взгляда. — А глаза у тебя зоркие, как у орлицы. Хотя, откровенно говоря, я никогда не видел у орлиц таких голубых глаз.

Тейви, взяв его за запястье, убрала руку со своей головы, давая понять, что не стоит с ней фамильярничать. И все же она не отпускала его руку, чувствуя, как под пальцами бьется его пульс.

— А тебе доводилось видеть орлицу так близко?

Губы Скотта дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но улыбки не вышло.

— Доводилось, и не раз, — сказал он, — но никогда ни одна из них не держала меня за руку.

Вероятно, он считал, что ей следует отпустить его. Они уже решили, что такие прикосновения ни к чему хорошему не приведут. Пульс у него стал частым.

— И никогда… — Его голос вдруг стал хрипловатым, как это уже однажды было во время похода. Хотя нет, тогда хрипота была иной, подумала Тейви. Он провел пальцами свободной руки по ее губам и наклонился ближе. — Никогда не мог представить себе, что захочу поцеловать одну из таких хищных птиц.

Тейви почувствовала, как опять его тепло обволакивает ее с ног до головы. Нужно скорей освободить руку, уйти… Но вместо этого она еще сильнее сжала его запястье, особенно в тот момент, когда его рот оказался совсем близко от ее губ.

Ей еще ни разу не приходилось целовать заросшего щетиной мужчину, но Тейви даже не пыталась уклониться от поцелуя. Все в нем — и лицо и фигура — излучало мужественность, а губы скользили по ее губам, как бы призывая приоткрыть рот.

Скотт обнял ее за талию и привлек к себе. Легким движением он подтянул к себе руку, которую она держала. Нет, Тейви не хотелось разжимать пальцы. Она наклонилась в ожидании поцелуя. Скотт еще сильнее прижал ее к себе. Сцепленные руки оказались зажатыми между их тел.

Он провел ладонью по ее спине. Ладонь поползла выше, к шее. Крепко держа ее в объятиях, он жадно впился в ее губы. В голове у Тейви зашумело. А уж когда она приоткрыла рот, то вообще потеряла способность контролировать себя.

В тисках его сильных рук она не могла уклониться от его настойчивого языка. Больше Тейви не отдавала себе отчета в том, что с ней происходит. Импульсивно придвинувшись к нему как можно теснее, она требовала большего.

Против воли из ее груди вырвался стон, удививший ее самоё. Тейви чувствовала, как бешено колотятся их сердца. Наверняка весь лагерь слышит эту дробь.

Мысль о том, что их могут увидеть, вернула ее к действительности. Господи, подумала она, укрой нас листвой, огради от любопытных глаз.

Собрав остатки сил, девушка отстранилась.

— Твое сердце… — прошептала она, опять кладя голову ему на грудь.

— Ммм, — промычал он, не разжимая объятий.

— Есть ли какие-нибудь правила в аэробике относительно частоты сердечных ударов? — проговорила она так громко, насколько позволял запас воздуха в легких.

— Ты думаешь, мы превысили норму? — усмехнулся Скотт.

— Во много раз. — Она глубоко вздохнула. — Хотя для того, что мы делаем, существуют другие правила.

Тейви попыталась освободиться от руки Скотта, но он лишь крепче обхватил ее за талию.

— Какие же? — жарко шепнул он ей в ухо.

Девушка затихла в его объятиях.

— Одно из них заключается в том, что в этих диких местах так поступать глупо. Здесь ты и сам становишься диким.

Скотт съежился, ничего не ответив. Он не отшатнулся и не отпустил ее, но она уловила произошедшую в нем перемену.

— Кроме того, мы торчим у всех на виду, — продолжала она, чуть смутившись.

Скотт взял ее лицо в ладони.

— Тейви, ты видишь ту палатку?

— Вижу, — недоуменно пожала она плечами.

— Там нет надежного замка, полог закрывается только на молнию. — Он покачал головой. — Ты права, наше поведение глупо. — Но затем, в ответ на укоризненное выражение ее лица, смягчился. — Нет, нет, я не хотел сказать, что это плохо. Это слишком, слишком хорошо.

Он глубоко вздохнул и заложил руки за спину, как мальчишка, соблазненный видом конфет в кондитерской. Их тела больше не соприкасались, но по коже у Тейви по-прежнему ползли мурашки.

Она оглядела его квадратные плечи.

— Скотт, мы знакомы всего два дня…

— Нечего напоминать мне об этом. — Он сильно тряхнул головой, словно хотел освободиться от нежелательных мыслей. — Нам и в дальнейшем следует избегать подобных глупостей. Мы же нормальные люди с нормальными инстинктами, но никому не дано права терять над собой контроль. Если ты хочешь, чтобы я был с тобой в палатке, скажи об этом прямо, я не буду упираться. Если же ты желаешь, чтобы я ушел, я так и сделаю. Я не бешеный гризли, слава Богу. У меня не возникает никаких проблем от того, что я сплю в одиночестве. За долгие годы я привык к этому.

Тейви показалось, что он слишком горячится. Кого он хочет убедить: ее или себя? Конечно, она ничуть бы не испугалась, если бы он без ее согласия вторгся в ее палатку.

У нее было достаточно опыта в отношении человеческих инстинктов, о которых упомянул Скотт. Вполне возможно, это осложнит отношения между ними. И не потому, что она поднаторела в страстных поцелуях, — просто никогда прежде они не были столь упоительными, как поцелуи Скотта.

— Ну, так что? — спросил Скотт, подбоченясь.

Тейви растерялась: он ждал ее решения. Смерив его затуманенным взглядом, она отметила к своему удовольствию, что вид у него не такой уж запущенный, как ей показалось в первую минуту их знакомства. Припомнив прикосновение его небритой щеки, она решила, что в нем есть нечто привлекательное.

Привлекательное? — спросила она себя. Уж не теряешь ли ты голову?

— Тейви! — крикнул Скотт.

— О, перестань, Скотт Кэмфилд! — досадливо махнула она рукой. Секундой позже Тейви поняла, что разозлилась только потому, что он показался ей привлекательным, возбудил ее, а потом повел себя как истинный джентльмен. — Я доверяю тебе, Скотт. Поступай, как считаешь правильным.

Мужчина издал звук, похожий на рев разъяренного гризли, и пошел прочь. Флюиды, которые излучало его тело, растворились в свете заходящего солнца. Подтверждалось опасение Тейви: она определенно вляпается в серьезные неприятности.

 

4

Устроившись в палатке, Тейви принялась растирать саднящие ноги. Она благодарила небеса, что захватила с собой сандалии, при виде которых Скотт почему-то фыркнул. Если бы ей пришлось снова напяливать на ноги ботинки, то утром бедные конечности можно было бы ампутировать.

Свернувшись калачиком поверх спального мешка, она подложила под голову куртку вместо подушки. За день она сильно намаялась, а потому заслужила право немного вздремнуть и чуть позже как следует поесть. Ее мало интересовало, что приготовит Скотт, она съест любое варево и даже попросит добавку.

В проеме палатки показалась голова Скотта.

— Леди, вы сегодня шеф. Можете приступать.

— Я шеф? — удивилась она, заморгав сонными глазами. — Разве моя очередь готовить?

Скотт вполз глубже и огляделся.

— Не мог же я забыть, что ты сама настаивала на этом. — Голос у него был строгим. Должно быть, он все еще злился. К тому же она не пригласила его разделить с ней отдых после похода. Но на такое приглашение он не мог рассчитывать. Тогда в чем дело? Найджел не предупреждал ее, что Скотт имеет обыкновение перемещаться из одной постели в другую, точнее из одного спального мешка в другой.

Возможно, он хотел подчеркнуть, что намеренно соблюдает дистанцию, или понял — глупо пытаться повторить то, что произошло между ними после похода. Так или иначе, Тейви показалось, что она лишилась прежнего дружеского участия этого странного инструктора.

— Не знала, что ужин на мне, — начала она, но увидев, что Скотт открыл рот, намереваясь прочесть ей еще одну лекцию, от которых она уже устала, девушка заторопилась. — Хорошо, хорошо, — затараторила она, отползая назад и растирая затекшую спину. — А как насчет завтра? Надеюсь, мы не собираемся валяться в палатках все утро?

— Завтра? — Скотт задумался. — Завтра мы отправимся в горы. — При взгляде на силуэт горы, просвечивающий сквозь палаточную ткань, глаза у него загорелись непонятным огнем. — Недаром же мы разбили лагерь на такой высоте.

Нотки гордости и восторга, появившиеся в его голосе, напомнили Тейви отца, когда он сообщал об успешно проведенной операции.

Она подумала, что ей придется наблюдать снизу за мужчинами, которые будут штурмовать вершину, — по ее мнению, склон был слишком крутой.

— Не могу видеть, как люди ползают по скалам, — сказала она.

— Тогда оставайся в палатке, — буркнул Скотт, не отрывая глаз от каменной громады. Чувствовалось, что он взорвется, если она отпустит еще одно пренебрежительное замечание по поводу того, что он так беззаветно любил. — А нас ничто не сможет удержать внизу. — Скотт легонько подтолкнул ее в сторону импровизированной кухни. — Теперь накорми нас, женщина.

— Хорошо, — согласилась Тейви, обрадовавшись, что можно больше не смотреть на внушающую страх отвесную скалу. — Постараюсь приготовить такую еду, чтобы ни у кого не было жалоб.

Скотт протянул ей потрепанный листок с рецептами.

— При нашем наборе продуктов все это легко приготовить. Но и экспериментировать не возбраняется. Только не отвергай все с ходу, пищу придется готовить целых три недели.

Тейви бегло просмотрела список и остановилась на похлебке.

— Прекрасное название. Не вчера ли мы ели это блюдо? — вполголоса пробормотала она.

Скотт нахмурился.

— К твоему сведению, в похлебке были все необходимые продукты, чтобы ты выдержала сегодняшний переход.

— Хм… Все необходимые продукты? — недоверчиво спросила Тейви. — Сдается мне, ты что-то путаешь. Неужели все это нужно сваливать в один котелок? Думаю, эти продукты рассчитаны на целый день.

— Прекрасно, Принцесса, — проворчал Скотт. — Готовь так, как хочешь, но предупреждаю, мы должны получать все необходимые калории. — Сказав это, Скотт ушел.

Тейви уставилась на его удаляющуюся спину. Скотта явно покоробило, что его опыт пребывания в горах был поставлен под сомнение из-за того, что он не умел вкусно готовить.

Разбирая запасы провианта, она успокоилась, предвкушая возможность проявить свои кулинарные способности. Конечно, задача была не из простых — нужно было создать нечто великолепное из того, что было в ее распоряжении. Но разве получится что-то вкусное из порошкового картофельного пюре, сухих овощей и каких-то добавок?

Увы, на такой высоте даже продукты быстрого приготовления варились куда дольше, чем в нормальных условиях. Тейви решила испечь лепешки из муки, сухого молока и масла. Смешав все вместе, она завернула каждую порцию в фольгу и бросила на раскаленную сковородку. Мужчины встретили ее стряпню с восторгом, словно им подали изысканное блюдо в пятизвездочном ресторане.

— Дорогуша, — промычал Блейк, с аппетитом дожевывая последний кусок. — Я готов каждый день таскать твой рюкзак, если ты станешь поварихой вместо Скотта.

— Да, малышка, — сказал Андре, с сожалением глядя на исчезающую во рту Блейка лепешку. — Я готов нести не только рюкзак, а и тебя саму, только бы постоянно есть так вкусно.

Тейви рассмеялась, хотя на сердце у нее было неспокойно — зачем они так зло подшучивают над Скоттом.

— Не дождетесь, — заявила она. — Все будете стоять у плиты по очереди, неправда, что место женщины на кухне. Любой мужчина обладает кулинарными способностями, ничего сложного в этом ремесле нет. А дифирамбы вы мне поете только потому, что проголодались. Подай вам сейчас бифштекс из подметки, вы скажете, что это деликатес.

— Вчера мы уже пробовали такую подметку и чуть не сломали зубы, — пробубнил Росс. — Не помните, кто нас ею угостил? — съязвил он.

— Ладно, завтра будешь готовить ты, — угрюмо отозвался Скотт. — Пойду проверю маршрут. — Он поднялся и направился к утесу. Смутившаяся Тейви посмотрела ему вслед; до сих пор шутки воспринимались здесь без раздражения.

Никому и в голову не могло прийти, что их уравновешенный инструктор способен так обидеться. Тейви было не по себе: этим ребятам следовало бы знать, что они здорово уступают ему и в опыте и во многом другом. Но и она не понимала, почему Скотт так остро отреагировал на добродушное зубоскальство. Ведь в походе трудно рассчитывать на отменную пищу.

Тейви хотела было последовать за Скоттом, но вовремя опомнилась. Мужчины расположились кружком, обсуждая предстоящее восхождение, и вроде бы не заметили ее порыва.

— Вперед, малышка, — неожиданно произнес над ее ухом Андре.

— Ты о чем? — недоуменно оглянулась она. Мужчины разбрелись кто куда, остался только француз.

Он хитро улыбнулся, глазки у него масляно заблестели. Глядя на него, Тейви подумала, что напрасно его жена позволяет ему проводить столько времени в горах. Андре нуждается в постоянном контроле.

— Вижу, тебе не терпится потолковать со Скоттом. Чего же ты медлишь? — Он как-то по-особому подмигнул ей. — Ты же не собираешься прикончить его, малышка… К слову сказать, мне он тоже нравится.

— Это не одно и то же, Андре.

— И слава Богу, я тоже так думаю, — сказал он.

— Однако что за глупая идея посылать меня к нему?

— Неужели? Тогда объясни мне, пожалуйста, чем эта идея глупа. По мне, она замечательная.

Тейви не смогла удержаться от смеха, глядя на его ухмыляющуюся физиономию, но сразу же осеклась.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду? Разве Скотт обычно… — Она заколебалась, почувствовав, что говорить об этом не следует. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Скотт в каждый поход приглашает женщину, чтобы возложить на нее обязанности по кухне?

Андре посерьезнел.

— Такое случилось только однажды, но это было очень давно. С тех пор ни разу.

— С тех пор ни разу? — переспросила девушка. — Значит, он по-настоящему любил ее. — Тейви подняла камешек и повертела его в пальцах. — Ты знал ее?

Андре кивнул.

— Надо думать, она была крепкой и выносливой. Любила горы и могла взбираться на вершины…

— Да, ей нравилось это занятие. — Андре усмехнулся. — Но больше всего она ценила комфорт. — Он еще раз выразительно фыркнул. — Лично я, как только ее увидел, отнесся к ней отрицательно и решил, что у Скотта с ней счастья не будет. Но он был иного мнения… Если угодно, спроси его сама.

— Я не намерена спрашивать о вещах, которые меня не касаются.

— Ах вот как, — улыбнулся Андре. — Поэтому ты и спросила меня?

— Я за него волнуюсь, — откровенно призналась Тейви. — Мне кажется, его рассердили ваши насмешки. Почему его так задевают разговоры о еде?

Андре встал и показал рукой на гору.

— Скотт находится там. Пойди и узнай у него сама, а я отправляюсь на боковую. Завтра будет нелегкий день.

Поднялась и Тейви.

— Очень разумное желание, — сказала она. — Думаю, и мне следует пойти спать.

— Передай Скотту, что я желаю ему спокойной ночи, — ухмыльнулся Андре.

Тейви наградила его презрительным взглядом и направилась к своей палатке. Приблизившись к ней, она заметила тень на фоне утеса. Это был Скотт. Прямо перед ним возвышался горный массив, уходивший ввысь на несколько сот метров. По сравнению с горой Скотт выглядел крошечной одинокой точкой.

Тейви была не согласна с любым, кто разделял мнение Найджела, что она — избалованное существо, но допускала, что ей свойственна чрезмерная восторженность. Всю жизнь, несмотря на ссоры и стычки, она знала, что ее любят и Найджел, и мать, и особенно отец. Благодаря их любви она никогда не чувствовала одиночества.

Размышляя, какой была его семья, она направилась к скале, намереваясь там подождать Скотта. Был ли он окружен любовью, как всякий ребенок? Или был бесконечно одинок? И главное — почему он посвящает так много времени горам?

Задумавшись, Тейви не заметила, как ступила в глубокий снег.

— Ох! — вскрикнула она, когда холод пронизал ее ноги.

Скотт, уже спустившийся с горы, оглянулся — она стояла на одной ноге и неловко вытряхивала снег из сандалии. Сделав несколько широких шагов, он оказался рядом и придержал ее за руку выше локтя, чтобы она не потеряла равновесия.

— Я так и предполагал, — пробормотал он.

— Что предполагал? — спросила она, стараясь надеть намокшую сандалию.

— Что это ты подкрадываешься ко мне.

— Я не кралась, — возразила Тейви.

— Возможно. — Скотт повел ее к палатке. — Было похоже, что подкрадываешься. Я знал, что на ногах у тебя сандалии. От ботинок хруст камней слышнее. Кстати, Принцесса, что привело тебя сюда? Намереваешься вместе с нами полазить завтра по горам?

— Избави Бог! — Тейви передернула плечами. — Просто хотела спросить тебя кое о чем.

— Спрашивай, — сказал Скотт. Ему хватило полчаса, чтобы привести свои нервы в порядок.

Тейви колебалась, язык у нее словно приклеился к нёбу. Она боялась задеть те струны в его душе, трогать которые было рискованно.

— Так что же ты молчишь, Тейви?

— Мне просто хотелось узнать, почему ты… — Она запнулась. — Почему ты так остро реагируешь на шутки. Почему тебе не все равно… что есть в походе.

Глубокая складка прорезала его лоб. Некоторое время Скотт шел молча, продолжая держать ее руку. Она сделала шаг вперед и повернулась к нему лицом, заставив остановиться.

— Ты же знаешь, что эти люди пришли сюда совсем не для того, чтобы наслаждаться твоим кулинарным искусством, — добавила Тейви.

Он посмотрел на нее.

— Я видел, как ты разговаривала с Андре. И что же ты говорила о моей стряпне, на что намекала?

— Намекала?! — воскликнула Тейви. — Какие тут могут быть намеки? Мы говорили не только об этом.

— Вот как. — Скотт скрестил руки на груди и наклонился к ней. — Тогда о чем же?

Тейви переступила с ноги на ногу.

— О том… о твоей душевной привязанности.

В глазах Скотта зажглись недобрые огоньки.

— А эта тема совсем уж неинтересна.

— Вообще-то, — тихо сказала Тейви, — это было интересно, но, к сожалению, я не дождалась окончания истории.

— От меня ты ее тем более не услышишь. — Скотт ткнул себя пальцем в грудь. — Могу предположить, что ты не отстанешь от Андре. Пекла бы лучше свои лепешки. — Его голос был пропитан сарказмом. — С их помощью будет легче подступиться к французу, да и ко всем остальным тоже.

— О, великий предводитель, я и так уже этого добилась, — в тон ему проговорила Тейви. — Однако теперь мы их будем печь по очереди, как ты и приказывал.

Ей захотелось влепить ему пощечину, но Скотт ловко перехватил ее руку, больно стиснув запястье. Ударь она его по щеке, он запросто сломал бы ей руку. Она вела себя как настоящая идиотка. Хорошо еще, что в сумерках Скотт не увидел, как она покраснела.

— Прости, — промямлила она. — Я совсем не собиралась так поступать.

Словно ничего не произошло, Скотт, поддерживая спутницу, снова повел ее вперед. Выражение лица у него постепенно смягчалось. Но когда он наконец заговорил, голос у него был с тем же металлическим оттенком, что и прежде.

— Ненавижу готовить, — признался он. — За день расходуешь столько энергии, что сил не остается еще и на это. Когда-то одна… один, — поправился он, — из участников похода предложил увеличить почти вдвое стоимость путевки, если я возьму на себя поварские обязанности.

— И почему ты это не сделал?

Скотт скосил на нее глаза.

— Знаешь, я уже подумывал об этом.

Тейви едва сдержала смех.

— Могу научить тебя некоторым вещам, — сказала она. — Правда, опыт у меня в этом деле небольшой. По-моему, проблему можно решить, если брать в поход замороженные полуфабрикаты, а не сухие продукты. Наплевать, что они стоят немного дороже, зато можно выиграть во времени.

— Это мне как-то не приходило в голову.

Они подошли к палатке. Скотт расстегнул молнию на пологе и жестом пригласил ее войти. Тейви показалось, что на этом их беседа прервется, но он влез следом и зажег фонарь. Крошечное пространство палатки, освещенное слабым светом, представлялось уютным островком, окруженным дикой природой. Места для двоих в ней было достаточно.

Если раньше Тейви избегала оставаться со Скоттом наедине, то сейчас ей захотелось побыть с ним подольше в защищенном от посторонних глаз пространстве.

— Значит, ты не собираешься поднимать цену на путевки? — спросила она, намереваясь продолжить беседу и не обращая внимания на то, что они сидят слишком близко друг от друга.

— У меня нет такого желания, — сказал Скотт. — Пусть все остается по-прежнему. Я и так смогу неплохо прожить остаток жизни. — Он устроился поудобнее, сев по-турецки и оперевшись спиной на рюкзак. — Хотя допускаю, что времена меняются.

Тейви последовала его примеру, приняв такую же позу. Однако ее колени уперлись в колени Скотта. Она попыталась отодвинуться назад, но помешал рюкзак. Взявшись за щиколотки, она подтянула ноги ближе к себе.

— А что может произойти? — спросила она.

— Очень многое, — раздумчиво ответил он. — Закрытие маршрутов, сокращение доходов, мой возраст, наконец. Я же не смогу до старости лазать по горам. В будущем мне бы хотелось организовать небольшую школу альпинизма и сделать это до того, как перестану быть проводником-инструктором.

— Вероятно, для этого потребуется кругленькая сумма, — цокнула языком Тейви. — А что, если ты используешь…

Лежащие на коленях руки Скотта сжались в кулаки.

— Есть разные способы, но я хочу ориентироваться только на свой заработок. — Он посмотрел на девушку в упор.

— Понимаю, для тебя главное — независимость. — Тейви помолчала. — Неужели ты всегда стремился все делать в одиночку? А что, если… если однажды тебе захочется разделить… — Она запнулась, почувствовав, что у нее запылали щеки.

— Да, возможно. — Он тихонько рассмеялся. От прежнего раздражения не осталось и следа. — Какие-то непредвиденные расходы не отразятся на общих накоплениях, если я решу… расстаться со своим монашеским существованием и вернусь, так сказать, к цивилизованной жизни.

В тесном пространстве палатки становилось все жарче. Тейви ждала, что Скотт откинет полог. Ей показалось, что и он испытывает то же самое.

— Мне никогда не приходилось вести жизнь городского обывателя. Я не просиживал штаны за канцелярским столом, не сдавливал шею галстуком, не соблюдал правил игры, принятых в городах. — Скотт покачал головой. — Я могу жить только здесь, в других условиях погибну. Я готов все делать сам и не зависеть от какого-то повара, который пусть даже и придал бы большую привлекательность турпоходам под моим началом.

— Они и так пользуются успехом, — сказала Тейви, сгорая от желания прикоснуться к руке Скотта.

— Спасибо, — поблагодарил он, не разделяя охватившего ее возбуждения.

В палатке повисло молчание. Звуки ночи стали слышны отчетливей: скрип сосен, шуршание какого-то зверька, расправлявшегося с шишкой.

Тейви прислушивалась к этим звукам, и ей казалось, что она находится в самом центре ночной жизни. Кроме них, она слышала дыхание Скотта, биение своего сердца и собственное учащенное дыхание, вызванное присутствием мужчины. Она избегала встречаться с ним глазами. Уставившись вниз, Тейви обнаружила, что до сих пор не сняла промокшие сандалии.

— Уф, — выдохнула она, стаскивая с ног влажную обувь. — Ноги окоченели. Пора засунуть их в спальный мешок.

Она подумала, что Скотт поймет намек и покинет палатку, хотя в глубине души надеялась совсем на другое.

— Хорошая мысль, — произнес он, не меняя позы. Устремленные на Тейви глаза вспыхнули. Однако тем же ровным голосом он продолжал беседу. — Давай я посмотрю твои потертости.

Что-то в его тоне подсказало ей, что спорить с ним сейчас бесполезно. Она покорно сняла промокшие носки и протянула ногу, чтобы ему было удобнее осмотреть пятку.

Забавно поцокивая, Скотт взял ее за щиколотку и фамильярно хлопнул по животу. От прикосновения к ее ногам Тейви захотелось немедленно завернуться в спальный мешок.

Однако Скотт ее состояния не заметил. Он осторожно снял пластыри, наложенные в прошлый раз.

— К утру все должно зажить. Тем более что ты не собираешься участвовать в наших альпинистских упражнениях. — Он смазал каждую пятку антисептиком. — Сейчас немного пощиплет.

По правде говоря, Тейви было совсем не больно. Она даже засомневалась, что это было то же самое лекарство, что и накануне. Жжение она испытывала только от того, что Скотт держал ее за щиколотку. Когда он закончил манипуляции, она подтянула ноги к груди.

О Боже, она опять теряет контроль над собой. Каждый раз, когда она оказывалась наедине со Скоттом, все чувства ее обострялись. Ей хотелось, чтобы он продолжал прикасаться к ней, даже больше — обнял бы ее.

Она крепче прижала колени к груди.

— Спасибо, Скотт. Вон твой спальный мешок. Извини, тебе опять придется спать на воздухе.

Ответная улыбка Скотта вызвала у нее мурашки. Черт возьми, как сильно он действует на нее. Если бы он чувствовал то же, что и она, он ни за что не оставил бы ее одну.

— Нет проблем, — сказал он, подхватывая узел. — Желаю доброго сна.

Тейви переоделась, залезла в спальный мешок, закрывшись с головой, словно боялась расплескать мысли, которые владели ею. Как могла она позволить своим эмоциям вылиться наружу? Прошло всего два дня, а впереди целых девятнадцать, которые предстоит провести рядом со Скоттом.

Она чувствовала себя как школьница, получившая строгий выговор от учителя за то, что не пожелала хорошо вести себя на уроках.

Подложив кулачок под щеку, Тейви вспомнила, что заставило ее отправиться в горы. Перед глазами встал Ричард Тэпп с его изысканными манерами, облаченный в элегантный костюм, голубую рубашку и клубный галстук. На вечеринке он сразу же поразил ее воображение. Именно таким она представляла себе мужчину, достойного ее внимания. К тому же Ричард был доктором и собирался работать с ее отцом. У Тейви не было и мысли порывать с отчим домом после того, как ей придется изменить свою девичью судьбу. Когда она была маленькой, отец часто брал ее с собой в больницу. Ей нравилось наблюдать, с каким уважением относятся сестры и пациенты к ее любимому папе. Тогда она твердо решила стать врачом. Но, с грехом пополам осилив только первый курс медицинского колледжа, убедилась, что это не ее призвание. Как ни велико было сожаление, она пришла к выводу, что не сможет стать помощницей отцу в его профессии.

Когда на вечеринке она познакомилась с Ричардом и между ними возникла взаимная симпатия, ей показалось, что ее давние мечты о замужестве обретают реальное воплощение. Проведя с Ричардом всего несколько часов, Тейви подумала о том, как было бы чудесно выйти замуж за человека, который будет работать вместе с отцом.

Теперь же все ее мысли были заняты Скоттом. Она думала о нем, как наивная и восторженная девочка. В этих мечтах все слилось воедино: и плотское влечение, и душевное томление. Физическая сила Скотта, его независимое поведение делали его в ее глазах безумно притягательным. Но вместе с тем Тейви понимала: совместная жизнь с ним невозможна — Скотт ни за что не откажется от скитаний по горам и ночевок в палатках. А раз так, то, несмотря на неодолимое влечение, нужно остановиться, взять под контроль свои чувства.

Да, она не школьница. Решения, которые она примет сегодня, сейчас, повлияют на ее дальнейшую жизнь. Она знала, какой жизни ей хотелось, и знала это довольно давно. Она не могла позволить ни Скотту, ни себе разрушить ее планы.

Тейви вздохнула, повернулась набок и постаралась заснуть. После прошлой беспокойной ночи, когда ей мешали и мысли и жесткое ложе, она хотела спокойно отдохнуть. Мысли о Ричарде Тэппе ее не тревожили.

Спала она действительно крепко. Однако на рассвете ее разбудили какие-то звуки, раздававшиеся около палатки. Покидать теплый спальный мешок не хотелось. Протянув руку, она попыталась нащупать сандалии. На прежнем месте их не оказалось. Она выползла из мешка. Ах вот оно что — Скотт повесил сандалии на ребро палатки. За ночь они полностью просохли. Тейви была тронута заботой Скотта. Обувшись, она выкарабкалась наружу и увидела, что инструктор уже возится с плиткой.

Скотт протянул ей кружку с горячим кофе и пригласил пройтись. Дойдя до места, откуда открывался вид на озеро, он уселся на плоский камень.

— У тебя такой вид, словно ты опять не спала, Принцесса, — сказал он, когда она села рядом.

— Напротив… — Она отпила кофе, не имея намерения рассказывать ему о том, что мучило ее. — Я спала как убитая.

— Очень хорошо, — прищурился Скотт, дотронувшись до ее мешков под глазами. — У тебя всегда такие синяки по утрам?

— Послушай, — сказала Тейви, — ты же говорил, что самое замечательное время суток — это рассвет. Грешно пропускать такую красоту. — Она показала пальцем на сверкающую под солнцем поверхность озера. — Очень жаль, что я послушалась Найджела и не взяла с собой этюдник.

— Вообще-то он прав — лишний вес. Но было бы любопытно посмотреть на твои рисунки. Жаль, что ты не увидишь эту красоту зимой, когда здесь особенно красиво.

Тейви удивленно подняла брови.

— Ты и зимой здесь бываешь?

— Круглый год. Нет ничего прекрасней, чем замерзший водопад в солнечный день. Мир вокруг переливается всеми цветами радуги.

— Скажи, зимой менее опасно лазать по горам, чем летом?

— Зимой погода лучше. А вообще-то альпинисты гибнут в любую погоду и в любое время года.

Закинув голову, Тейви долго смотрела на вершину горы, которую Скотт и другие смельчаки будут сегодня штурмовать.

— И зачем ты это делаешь?

— Я люблю это занятие. Когда в первый раз очутился на вершине горы и взглянул вниз, то понял, что преодолел себя. Я… — Скотт запнулся, подыскивая подходящее слово. — Я был просто потрясен величием, которое мне открылось.

— А я высоты боюсь, — призналась Тейви.

— И я тоже.

Тейви вытаращила глаза.

Широко улыбнувшись, Скотт приложил палец к ее губам.

— Все боятся. Поэтому людей и тянет испытать себя.

— Может быть, я попробую вскарабкаться на небольшой холм. Но, чур, не подсматривать за мной.

Ее удивило, как веселое настроение Скотта сразу же испарилось.

— Одной лезть нельзя! В группе есть три человека, которые не рискуют подниматься в горы. Хочешь попробовать — возьми с собой Тима. Он человек опытный. Или отправляйся вместе со всеми.

— Высоко я не полезу, — сказала она. — Я просто попробую, но не хочу, чтобы мне кто-то мешал.

Скотт энергично затряс головой.

— Помнишь, я предупреждал — одной в горах делать нечего. Поняла?

Тейви надулась. Как объяснить, что ей нужно побыть одной, разобраться со своими мыслями, и в первую очередь с мыслями о Скотте?

— По твоей недовольной гримасе видно, что ты все хорошо поняла, — улыбнулся Скотт.

— Думаю, — буркнула она, — пришло время готовить завтрак.

— Ты права, — оживился Скотт. — Хоть сегодня и моя очередь, уверен, что все обрадуются, если за дело возьмешься ты.

Она смерила его сердитым взглядом и направилась к очагу.

— Это не так опасно, как карабкаться по скалам! — крикнул Скотт вдогонку.

 

5

Тейви твердо решила не следить за действиями Скотта и других альпинистов, когда они начнут взбираться на гору. За завтраком она вдоволь наслушалась разных полезных советов по скалолазанию. До этого ей и в голову не приходило интересоваться, какие опасности могут подстерегать любителей острых ощущений. Видя, с каким жаром мужчины обсуждали предстоящее восхождение, она подумала, что находится среди сумасшедших. Два дня они не вылезали из грубой походной робы, а сейчас были похожи на балетных танцовщиков. Нейлоновые костюмы обтягивали их тела, подчеркивая каждую мышцу.

Поскольку Скотту приходилось постоянно заниматься физическими упражнениями, его фигура резко отличалась от нетренированных тел остальных альпинистов, которым только раз в году удавалось выбраться в горы. Превосходство Скотта было очевидно. Тейви то и дело поглядывала на инструктора, восхищаясь его атлетическим сложением. К счастью, никто из мужчин не замечал ее внимательных взглядов, бросаемых на Скотта. Все были слишком заняты его рассказом о предстоящем восхождении.

— Есть несколько способов, — объяснял Скотт. — Но я предпочитаю подниматься по наиболее крутым склонам. Вам это интересно?

Тейви не очень ясно представляла, о чем он говорит, но поняла, что, чем круче подъем, тем сложнее его преодолевать. Трое мужчин, у которых были отлично развиты мускулы, слушали его с большим вниманием. Было решено, что самые подготовленные скалолазы пойдут за Скоттом по сложному маршруту, а двое других отправятся с Андре по более пологому склону.

Нервозность Тейви во время этой беседы все возрастала, пока Росс не вмешался со своим глупым замечанием:

— Чего ты волнуешься, Тейви? У нас остается шанс вернуться живыми.

— Как ты можешь так говорить? — вскипела она. — Взгляни, куда вы собираетесь лезть.

— На деле гора значительно безопасней, чем кажется со стороны, — ответил он. — К тому же у нас хорошее снаряжение и надежная страховка, а Скотт очень опытный и осторожный инструктор. — Росс повернулся к Скотту. — Слушай, ты показывал Тейви наши приспособления?

Увидев, что Скотт отрицательно покачала головой, Росс сам отправился за ними. Через несколько минут он вернулся с какой-то металлической сеткой с крупными ячейками. По краям сетки болталось с дюжину штырей и крюков.

— Видишь? — спросил Росс. — С помощью этой штуковины мы будем совершать подъем.

Тейви недоверчиво осмотрела странную сеть.

— Вы будете вбивать эти… ну как их, штыри в камни?

— Нет, — вмешался Скотт. — Это раньше вбивали костыли в гору. Сейчас ими никто не пользуется, они разрушают горную породу. Теперь тот, кто идет впереди, вставляет эти штуковины в трещины, а затем пропускает сквозь них веревки. Скалолаз, идущий следом, вынимает их. Таким образом удается избегать повреждений горной поверхности.

Тейви недоверчиво взвесила на ладони кусочек металла размером менее трети квадратного дюйма.

— Вы вставляете эту крошечную штучку в трещину и вручаете ей свои жизни?

— Она выдерживает вес более пятидесяти килограммов, — заверил ее Блейк. — А таких штучек целая дюжина. — Если ведущий ненароком сорвется, то его падение не превысит дистанции, равной последней страховке. А идущие за ним вообще сдвинутся с места только на несколько дюймов.

— Любопытно, — сказала Тейви, разглядывая металлическую сетку с приспособлениями. Каждое из них имело отверстие для веревки, за которую держатся скалолазы при подъеме. — И эти штуки никогда не вываливаются?

— Такое случается, но не часто, — ответил Андре. — К тому же мы очень осторожны. За многие годы Скотт ни разу не сорвался.

Она увидела, каким торжеством блеснули черные глаза Андре.

— Разумеется, вы со Скоттом — классные инструкторы, — насмешливо сказала Тейви.

— Так и есть. — Андре посерьезнел. — Участники похода не только наши друзья, но и клиенты. Мы делаем все, чтобы они не попали в беду.

Тейви снова взглянула на гору. В некоторых местах склоны этой громадины поднимались вверх почти отвесно. У нее мороз пошел по коже.

— Ты уже бывал на этой горе? — спросила она.

— Нет, — сказал Скотт с каким-то воодушевлением. — Но постараюсь одолеть эту высоту с закрытыми глазами.

— Каким же образом ты взберешься на нее с закрытыми глазами?

Когда смолк смех, Скотт решил пояснить:

— С закрытыми глазами означает, что я поднимусь на нее без падений.

Скотт продолжил инструктировать мужчин, а Тейви направилась в палатку, чтобы переодеться и подготовиться к прогулке.

Через несколько минут к ней присоединился Фред.

— Ты куда собралась? — спросил он, забрасывая рюкзак за спину.

— Думаю прогуляться вон к тому озеру, — ответила девушка.

— Это озеро находится дальше, чем ты думаешь, — предупредил Фред. — Скотт велел тебе внимательней отнестись к ногам.

— Тронута его заботой. — Тейви поджала губы.

— А почему бы тебе не остаться в лагере? Отдохнула бы, почитала книжку. Могу дать, я всегда захватываю с собой парочку.

— Какой-нибудь детектив?

Фред покачал головой.

— Нет, предпочитаю что-нибудь историческое и книги по квантовой механике.

Тейви удивленно округлила глаза.

— И все-таки я предпочитаю прогулку. А ты пойдешь со мной, если считаешь, что озеро далеко.

Через три часа они с Фредом вернулись в лагерь. Прогулка доставила Тейви удовольствие. Хотя они прошли расстояние, в несколько раз превысившее ее предположения, она не могла бы пожаловаться на усталость.

Едва сбросив рюкзак, девушка отыскала взглядом альпинистов, карабкавшихся по скале. Снизу они были похожи на огромных пауков, цепляющихся лапками-руками за паутину-веревку.

— Гм… странно, — произнес у нее за спиной Фред.

— Что странно? — испуганно спросила Тейви, сжав пальцы в кулаки. — Ты что-нибудь заметил? Они в опасности?

— Успокойся, Тейви, — сказал он. — Ничего страшного. Просто я удивился, что Андре обогнал Скотта, а Скотт обычно поднимается быстрее. — Фред протер глаза. — Эй, Скотт, — крикнул он во все горло. — Что-нибудь не так?

— Скотт, она вернулась, — услышала Тейви голос Росса. — Теперь ты можешь прибавить ходу.

— Возблагодари Господа, Скотт! — заорал Андре. — Теперь тебе все нипочем!

Взрыв смеха эхом прокатился по горам. Смеялись все скалолазы, ползущие по отвесной стене. Скотт готов был возмутиться, но не выдержал и тоже расхохотался. Бурная веселость спутников не задела его.

Должно быть, на Скотта подействовало неожиданное исчезновение Тейви из лагеря, и он замедлил подъем. Но теперь он стал набирать скорость. Андре продвигался медленнее, с частыми остановками и руганью. В сущности, все альпинисты громко и часто ругались, обвиняя друг друга в неуклюжести.

Тейви уговаривала себя идти в палатку, но не могла оторвать глаз от необычного зрелища. Она даже перестала моргать, боясь пропустить движения Скотта. Время словно остановилось, она не знала, как долго простояла, глядя на гору. От этого занятия ее отвлекло появление Фреда.

— Ты все еще глазеешь? — удивился он. — Я уже успел вздремнуть.

— Вздремнуть? — Тейви попыталась расслабить затекшие мышцы. — Как ты мог заснуть, когда?..

— Я каждое лето совершаю восхождение со Скоттом и знаю, насколько безопасно это дело.

— Почему же ты не полез вместе со всеми?

— У меня был серьезный перелом стопы. — Фред развел руками.

— Удивительно, что он взял тебя в группу.

— Ты не представляешь, как я его уламывал, — усмехнулся Фред. — Он согласился, лишь когда узнал, что я прошел десять комиссий.

— Это похоже на Скотта. — Тейви взглянула на гору и сердце у нее ёкнуло. — О Боже, что он делает!

— Там выступ в скале, — пояснил Фред. — Весьма неприятная штука.

Скотт висел у самого края выступа. С того места, где стояла девушка, казалось, что он держался только кончиками пальцев и носками ботинок.

— А как преодолеют это место остальные? — спросила Тейви.

— Скотт укрепит для них веревку.

Уголком глаза она увидела, как нахмурился Фред. Щеки девушки пылали. Она переживала за Скотта, как жена или подруга, но вовсе не как равнодушная клиентка. Дрожь в голосе выдавала ее волнение. Сдерживать себя Тейви была не в состоянии. Положение Скотта на скале, по ее мнению, было угрожающим.

— Может, отправишься в палатку и почитаешь? — предложил Фред. — Исторический роман тебя развлечет.

— Знаешь, исторические романы меня не очень интересуют, особенно сейчас, — процедила Тейви сквозь стиснутые зубы. — Как он переберется через этот гребень?

— А ты не слышала его объяснения утром?

— Как-то не особенно внимательно.

Фред понимающе кивнул.

— Вон, посмотри, как ловко он действует руками. Этот прием называется замок.

С усилием сглотнув, Тейви подняла глаза. Скотт уже перекинул туловище через край выступа. Каменный козырек находился в полуметре от его головы. Ноги упирались в гранитную поверхность, давая возможность зацепиться за расщелину на углу выступа.

— Сейчас он дотянется одной рукой до края гребня, — комментировал Фред. — Потом оторвется ногой от опоры и закинет ее наверх.

В этот момент оба услышали крик Скотта:

— Следите за мной! Гребень очень тонкий.

— Я подстрахую тебя, — прокричал в ответ Росс.

Тейви прикусила губу, когда Скотт сделал внезапный рывок и ухватился за гребень правой рукой. Ноги его теперь свободно раскачивались из стороны в сторону. Левой рукой он с трудом уцепился за выступ, затем стал медленно подтягиваться.

— Держись крепче, — пробормотал Фред.

Скотт плавно перебросил туловище через край выступа.

— Ой! — взвизгнула Тейви. От напряжения у нее ныли все мышцы.

— Получилось! — крикнул Скотт, закрепившись на скале.

Тейви потерла затекший затылок. Наконец-то можно было перевести дух — Скотт блестяще провел всю эту головокружительную операцию. Теперь она стала наблюдать за Андре. Француз висел на веревке где-то посредине горы.

— Как и следовало ожидать, Скотт обогнал Андре, — заметил Фред. — Он проделал все аккуратно, но ты и представить не можешь, какое для этого потребовалось напряжение. Бьюсь об заклад, сейчас он мокрый как мышь, но выглядит отсюда свеженьким, правда?

— Мне так не кажется, — ответила Тейви. Нарочито спокойный тон Фреда насторожил ее. — Ты, наверное, не все заметил?

— Ты просто не знаешь, какие силы расходуются при подъеме.

— И знать не хочу. — Она повернулась спиной к горе. — Как ты думаешь, когда они вернутся?

— Вероятно, попытаются сделать еще один бросок.

— Тогда я вздремну немного, — как можно спокойнее сказала Тейви.

Она была уверена, что не сможет заснуть, но уйти было просто необходимо, слишком велико нервное напряжение. Не могла же она остаться с Фредом и ахать при каждом движении Скотта. Фред мог подумать, что она неравнодушна к инструктору, а это, убеждала она себя, не соответствовало действительности. Она волновалась за судьбу всех альпинистов, следила же за Скоттом только потому, что его путь к вершине был самым сложным.

Когда Тейви была уже у палатки, до нее донесся торжествующий крик Росса.

— Высота взята!

Она мгновенно обернулась. Альпинист, замыкавший связку Скотта, достиг самой высокой точки. Команда Андре намного отстала. Скотт уже вел свою группу дальше. Ноги понесли Тейви на прежнее место.

До того, как все альпинисты взобрались на вершину, Тейви показалось, что она пережила целую геологическую эпоху.

Наконец раздалась команда Скотта:

— Приготовиться к спуску!

Ступив на край вершины, он повернулся спиной к лагерю, оттолкнулся и… рухнул вниз.

Тейви вскрикнула и бросилась к скале. Фред едва успел удержать ее за плечи.

— С ним все в порядке, Тейви! Это самый легкий способ спускаться с вершины.

Закрыв лицо ладонями, девушка дрожала, сердце учащенно билось.

— Все нормально, — повторил Фред, успокаивающим жестом кладя ей руки на плечи. — Посмотри сама.

Она открыла глаза. Скотт, отталкиваясь ногами от каменной стены, большими скачками спускался вниз. Ну, конечно, никакого падения не было и в помине! Однако Тейви казалось, что спуск выглядел намного опасней, чем подъем.

Чувствуя себя ужасно глупо, она сбросила с плеч руки Фреда. Движения Скотта были точными и продуманными. Но пока он продолжал находиться на высоте нескольких сот метров от земли, риск падения был еще очень велик.

Продолжать наблюдение Тейви была не в силах. Резко повернувшись, она побежала к палатке. Очутившись в голубом полумраке, рухнула на спальный мешок и закрыла голову руками. Ее преследовал призрак разбившегося о камни и истекающего кровью Скотта. Но вместе со страхом в душе кипели и другие чувства: влечение, разочарование, любовь, желание быть рядом с ним, страсть, восхищение, любопытство. Клубок переживаний совершенно сбил ее с толку. Все то, что она испытывала к Скотту, обострилось до предела. Удивительно, как за столь короткое время он сумел вызвать у нее так много эмоций! Наверное, сказалась и дикая природа этих мест, и опасность того занятия, которому посвятил себя Скотт, и еще что-то. Владевшие ею чувства ничуть не были похожи на то, что она испытала на той памятной вечеринке.

Тейви села и принялась расшнуровывать ботинки. Ноги и руки продолжали трястись. Все еще во власти смущения и страха, она попыталась отвлечься, занимаясь нехитрым делом. К счастью, ей попался тугой узелок на шнурке.

— Тейви, ты одета? — раздался голос Скотта. — Мне нужно воспользоваться палаткой.

Тейви испугалась, что Фред успел донести ему о том, какую панику она подняла, наблюдая за восхождением. Стащив с ноги второй ботинок, она надела сандалии и полезла наружу.

— Заходи, это же твоя… — Слова застряли у нее в горле. Стоя на четвереньках, она почти уткнулась в колени Скотта. — О Господи, — прошептала она.

Альпинистские штаны были разорваны, на коленях болтались лохмотья. Кожа на ногах была в таких же лохмотьях. Из ссадин сочилась кровь, на левой чашечке зияла глубокая рана.

— Скотт! — Она вскочила на ноги, не отводя глаз от его ран. — Что случилось?

— Просто поцарапался, — ответил он. — Так могу я воспользоваться палаткой? Нужно привести себя в порядок.

Она показала пальцем на его левую ногу.

— Здесь требуются швы.

— Тугой бинт, вот и все, что требуется, — недовольно проворчал Скотт. — Лучше ответь, где ты была?

— Гуляла. С какой стати ты меня спрашиваешь?

— Я же предупреждал, что одной в горах опасно.

— Фред составил мне компанию.

— Фред!? — удивился Скотт. — С его покалеченной ногой? Разве ты не знаешь, что с ним произошло?

— Откуда мне было знать, что у него больная нога?

— Знаешь, как Фред сломал ногу? По глупости.

— Перестань меня отчитывать! — Тейви прижала свой палец к его губам и уставилась на Скотта. Она поняла, что ее неуместная вспышка до добра не доведет. Почему-то ей стало приятно, что она видит перед собой этого человека. — Ну не будем спорить, — примирительно добавила она. — К тому же ты ранен. Как тебя угораздило? — Голос у нее дрогнул, но она ничего не могла с собой поделать.

— Секундная потеря бдительности, — ответил Скотт. Он наклонился к ней, намереваясь рассказывать дальше, но замолчал.

— Как это случилось? — допытывалась Тейви.

Он пожал плечами.

— Я увидел Тима, который бродил внизу. Андре окликнул его, спросил, с кем ты отправилась на прогулку. Услыхав, что ты пошла с Фредом, я сразу же вспомнил тот случай, который произошел с ним, и… нарвался на камень.

— Уж не я ли виновата в том, что ты разодрал коленки?

— Вовсе нет, — успокоил ее Скотт. — Но я несу ответственность за каждого из вас. Если сомневаешься, то поговори с моей страховой компанией. Ты подписывала договор, в котором обязывалась соблюдать в походе все правила безопасности.

— Я выполняла все правила и никуда не ходила в одиночку. Ты зря беспокоился.

— Ну уж нет, Принцесса, — сказал Скотт, поглаживая ладонью ее щеку. Его пальцы были испачканы известняком. — Ты меня весьма беспокоишь. Мне стало не по себе, когда я услышал, что ты отправилась в неизвестном направлении с попутчиком, который не в состоянии позаботиться о тебе.

— Я достаточно взрослая, Скотт, и могу сама о себе позаботиться. — Она легонько толкнула его в грудь, но он скривился, как от сильной боли.

— Господи, Скотт! — воскликнула она. — Ты и грудь повредил?

Глубоко вздохнув, он кивнул и прижал руку к груди.

— Неожиданно сорвался какой-то камешек. Я с трудом удержался, чтобы не последовать за ним. Спасла веревка, но здорово стянула ребра. Ничего страшного, завтра все заживет.

— Как ты можешь так говорить! Выглядишь ты ужасно.

— Не беспокойся, Принцесса. Приложу лед — к утру боль исчезнет.

— А что, если бы ты разбился?

— Разбился? — удивился Скотт. — С высоты каких-нибудь пяти метров? Я же говорил тебе, что никогда не рискую.

Тейви вспомнила, какой ужас она испытала, когда ей показалось, что Скотт сорвался со скалы. У нее снова сдавило горло. Она отвернулась, чтобы скрыть от Скотта свое волнение, но он схватил ее за руку и повернул к себе.

— Тейви, — сказал он, взяв в ладони ее голову и вглядываясь в глаза. — Ты действительно испугалась?

Она закрыла глаза, покачав головой.

— Когда ты стал спускаться, мне почудилось, что ты летишь вниз. У меня внутри все оборвалось.

Он тихонько привлек ее к себе и нежно провел ладонью по золотистым волосам.

— Все позади, отдыхай и ни о чем не тревожься. Правда, на будущее знай, что при спусках несчастных случаев бывает больше, чем при подъемах. — Он снова заглянул ей в глаза. — Но повторяю: я никогда не рискую, каким бы легким спуск ни казался.

— Но ты только что сказал, что иногда тебе изменяет бдительность.

С минуту он не отрывал от нее глаз.

— Неплохо бы тебе самой попробовать подняться в гору.

— Нет! — крикнула она. — Этому не бывать!

— Я не собираюсь сразу тащить тебя на самую высокую вершину. Подыщем что-нибудь попроще.

— Скотт, я несколько часов следила за твоим подъемом и спуском и молила Бога, чтобы с тобой ничего не случилось. — Пережитый страх снова напомнил о себе, голос у нее задрожал. — Без тебя мы бы пропали…

— Поэтому я всегда беру с собой Андре. Случись со мной что-нибудь неожиданное, он сумеет заменить меня.

— Андре мне симпатичен, — сказала Тейви, отступая от Скотта и стараясь не задеть его поврежденных ребер и разбитых коленей. Даже его дружеские объятия действовали на нее, как пьянящий дурман. — Однако не испытываю к нему такого же доверия, как к тебе.

Скотт ухмыльнулся.

— Чертовски приятно слышать такой комплимент от женщины, которая еще недавно думала, будто я собираюсь уморить ее в первый же день похода.

— Если быть откровенной, — серьезно проговорила Тейви, — до сегодняшнего дня я не чувствовала себя в безопасности в твоем присутствии. Но в следующий раз никто не заставит меня следить за вашим восхождением. Мне будет все равно — сверзился ты со скалы или нет. Между прочим, сколько дней ты отводишь на карабкания по горам?

Скотт задумался.

— Дней пять, не больше. За это время ты справишься со своим страхом и овладеешь кое-какими альпинистскими приемами. Даже если ты отрицательно относишься к этому виду спорта, обещаю, что скоро твое мнение изменится. — Он легонько погладил ее по плечу. — Ты же сама сказала, что доверяешь мне.

— Доверяю, — не задумываясь подтвердила Тейви. — И все же не могу спокойно смотреть, как цепляются за уступы, рискуя сломать себе шею.

— Ты имеешь в виду меня? — поинтересовался Скотт. — Или это относится ко всем нам?

Девушка невольно покраснела.

— Конечно, ко всем. И к тебе в частности. — Она опустила глаза, украдкой наблюдая, как его пальцы поглаживают ее руку.

— Печальный исход может постигнуть любого, — рассмеялся Скотт. — Но мне претит мысль, что когда-нибудь это случится со мной. Не представляю себя лежащим на камнях.

— Как не мог представить, что в кровь разобьешь колени.

— Да, убедить тебя трудновато, — вздохнул Скотт. — Но за то, что беспокоилась, большое спасибо. Это очень приятно.

Она взглянула на него: показалось, что он шутит. Нет, его улыбка светилась искренностью и теплотой. Тейви отдернула руку.

— Тебе нужно немедленно заняться коленями.

— Тоже правда, — согласился он. — Хочешь помочь?

— Нет, нет, — пробормотала Тейви. — У меня ничего не получится. Я так и не научилась правильно накладывать повязку.

— А ты разве училась этому?

— Однажды мне пришло в голову поступить в медицинский колледж. Хотела, как и отец, стать кардиологом и работать вместе с ним…

— А вместо этого отправилась в турпоход? — сыронизировал Скотт.

— Не сразу, — засмеялась Тейви. — Просто у меня есть один знакомый. Он доктор, будет работать с моим отцом… — Она сделала паузу, но через мгновение выпалила: — Я отправилась сюда потому, что меня уговорил Найджел, а еще чтобы показать этому доктору горы, побродить с ним по диким местам. Но это уже потом, когда сама буду иметь кое-какой опыт.

Скотт нахмурился.

— А если бы у тебя не было знакомого доктора, ты не пошла бы в поход?

— О чем ты говоришь! — рассердилась Тейви. — У меня нет причин только ради каких-то докторов тащиться Бог знает куда. По опыту знаю, что среди них немало пренеприятных типов.

— Но к твоему отцу и его друзьям это не относится. Так?

— Здесь ты абсолютно прав! — воскликнула она. — Мой отец замечательный хирург. У кого хочешь спроси. Сколько жизней он спас! Я восхищаюсь им. А что в этом плохого? Разве ты не любишь своего отца?

Скотт прищурился.

— Я тоже люблю отца. Но поверь, я никогда не позволял ему диктовать мне, с кем встречаться, а с кем нет.

— Отец даже не заикался об этом.

— Вот как? — Скотт подбоченился. — А что бы он сказал, узнав, что его дочь проводит время с каким-то оборванцем, у которого за душой ничего нет?

— Не знаю, — промямлила Тейви. — Мне еще не приходилось знакомиться с таким парнем. Но уверена, что отец не осудил бы меня за это.

— Хорошо, — покачал головой Скотт, — продолжай заниматься самообманом. Но признайся, что неразумно встречаться с человеком только из-за того, что он будет работать с твоим отцом.

— Мне не в чем признаваться. — Голос Тейви дрогнул от обиды. Она постаралась сдержаться, хотя чувствовала, что в словах Скотта есть доля правды. — А впрочем, какое тебе дело, как я веду себя в цивилизованном обществе? Ты же там не появляешься.

— Я там ничего не забыл. — Его грубоватый тон напомнил ей разговор, который состоялся между ними в первый день похода. Ей показалось, что от только-только наладившихся отношений не осталось и следа. — Поверь, Принцесса, я достаточно хорошо представляю себе эту жизнь.

Скотт отступил от нее на два шага, сел, откинулся назад, стараясь уменьшить боль в коленках. Тейви смотрела на трепетавший на ветру полог палатки. Ей хотелось как-то успокоить Скотта, вернуть его прежнее расположение. Но как она ни пыталась, придумать ничего не смогла.

В сущности, он не сказал ничего такого, что могло бы ее разозлить. Действительно, она слишком идеализировала отца. Да, она мечтала познакомиться с человеком, который был бы похож на него. Правдой было и то, что она отправилась в горы, чтобы позже пригласить в подобный поход Ричарда Тэппа. Самое неприятное заключалось в том, что под влиянием шампанского она, видимо, преувеличила привлекательность Ричарда.

Но почему Скотт так резко переменился к ней, несмотря на то, что за два дня они преодолели разногласия и стали, по ее мнению, друзьями? Тейви попыталась проанализировать его поведение. Допустим, ему не понравилось, что она самовольно отправилась на прогулку. Но это не причина для ссоры. Скорей всего он расстроился, услышав о существовании Ричарда. Уж не ревность ли взыграла в нем?

Нет, этого не может быть! Он способен почувствовать ревность или даже зависть только к тому, кто проявит большее мастерство в его виде спорта. Но чтобы такой самоуверенный тип ревновал женщину — этого Скотту Кэмфилду не дано.

 

6

На следующее утро Тейви проснулась от шороха, раздавшегося в палатке. Разлепив веки, она увидела Скотта. Сидя по-турецки спиной к ней, он упаковывал оба рюкзака. Минувшим вечером он не обмолвился с ней ни словом. Она подумала, что он продолжает злиться.

— Скотт!

Он вздрогнул, затем медленно повернулся, прижимая ладони к ребрам.

— Принцесса наконец-то проснулась, — произнес он и тут же добавил: — Пора складывать спальные мешки.

Тейви посмотрела на него долгим взглядом.

— Если ты думаешь, что со своими болячками сможешь тащить и мои вещи, то глубоко ошибаешься. Брось-ка мои пожитки сюда.

Скотт отрицательно замотал головой.

— Ерунда. Я не слабее, чем вчера. Боль совсем утихла. — Он положил черную кожаную сумочку в нижний карман рюкзака.

— А что это?! — спросила Тейви.

— Радио, — ответил Скотт.

— Что же ты слушаешь — кантри или поп-музыку?

— Ни то ни другое, — недовольно буркнул он. — Радио мне нужно для экстренной связи. Скажем, если нам потребуется спасательный вертолет.

— Скотт, советую положить и радио и альпинистское снаряжение в мой рюкзак. Они для тебя достаточно тяжелы.

— Не получится, Принцесса, — сказал он. — Сегодня нам предстоит пройти четырнадцать миль, а с таким тяжелым рюкзаком ты не только пройти — проползти не сможешь.

Тейви по пояс выбралась из спального мешка и оперлась на локти.

— Если ты не отдашь мне половину вещей, то сам свалишься от усталости.

Он перестал копаться в рюкзаке и уставился на нее.

— Откуда такая уверенность? И что же ты готова предпринять?

— Постараюсь задержать тебя в лагере как можно дольше. Улягусь спать после ланча. Вывихну ногу и заставлю всех ползти черепашьим шагом. Не буду есть и пить и умру от истощения. И если кто-нибудь спросит меня, почему я так сделала, отвечу, что причиной всему ты — упрямый и глупый эгоист.

Во время ее монолога выражение лица у Скотта преображалось: удивление сменилось широкой улыбкой.

— Ты всегда так поступаешь, когда тебе идут наперекор, Принцесса на горошине? — Прижав ладонь к боку, он глубоко вздохнул и шумно выдохнул, как бы проверяя состояние своих ребер. — Ладно, готов прибегнуть к посторонней помощи.

— Очень здравая мысль, Скотт.

Он взглянул на вещи, разбросанные по палатке.

— Я отдам тебе радио, может быть, еще плитку. Но альпинистская амуниция слишком тяжела. — Он подполз к Тейви и взял ее за руку. — Спасибо. Если устанешь, дай мне знать.

Она машинально кивнула. Когда Скотт дотронулся до нее, ей показалось, что палатка стремительно уменьшилась в размерах, а его лицо чуть не уткнулось ей в нос. Спросонья она не сразу сообразила, почему так произошло, а он уже отпустил ее руку и отполз назад.

Тейви потянулась и зевнула, сделав вид, что не обратила внимания на его действия.

— Между прочим, Скотт, если у тебя есть радио, почему ты не вызвал машину и не отправил меня домой в первый же день?

— Справедливое замечание, — хмыкнул он. — Но его я слышу только сейчас. Наша капризуля меняет свои намерения и хочет улизнуть домой. Действительно, не вызвать ли ей вертолет-такси? — Он покачал головой. — Однако тебе это будет стоить целое состояние.

Растерявшись, Тейви ничего не ответила. Она скинула с себя спальный мешок и встала на колени, глядя на маленькую косметичку, которую Скотт позволил ей взять с собой. Потом перевела взгляд на Скотта, стараясь определить, как он себя чувствует. И столкнулась с его пронзительным взглядом.

— Я собирался засунуть твой дурацкий халат в мешок, который останется здесь. — Он пожал плечами, скользнув взглядом по ее формам. — Но решил не делать этого. Самым приятным в походе оказалась возможность видеть тебя каждый вечер в этом одеянии.

Тейви пристально посмотрела на Скотта, с запозданием вспомнив, что сквозь ткань халата просвечивают кое-какие детали ее тела. По его изменившемуся голосу — тот почему-то стал хриплым — и необычному выражению глаз девушка поняла, что от него ничего не укрылось. Однако подавила желание ответить ему очередной колкостью.

— Если бы ты, Скотт Кэмфилд, оставил здесь мой халат, я бы заставила тебя вернуться за ним в лагерь. — Она надела сандалии. — Кстати, это относится и к сандалиям.

— Хоть я и отрицательно отношусь к ним, сандалии тебе сейчас полезны с медицинской точки зрения. Твои пятки никогда бы не зажили, если бы у тебя не было мягкой обуви. А теперь до того, как все проснутся, наруби-ка сучьев.

Тейви выбралась из палатки, чтобы встретить рассвет вместе со Скоттом. Последние три перехода оказались значительно труднее, нежели она предполагала. Каждый вечер она забиралась в спальный мешок совершенно обессиленная, но переполненная впечатлениями. Суровая красота неприступных гор приводила ее в восторг. Но даже располагая кистями и красками, она не смогла бы сделать ни одного мазка от усталости.

Однако с каждым новым рассветом Тейви чувствовала, как наливается силой ее тело. Она настаивала на том, чтобы ее рюкзак загружали все больше и больше.

Крепнущие мышцы вызывали у нее чувство удовлетворения, большей уверенности в себе. В прошлом это чувство было ей не знакомо. Тейви всегда мечтала быть независимой, иметь свое жилье, которое могла бы оплачивать из собственного кошелька, не прибегая к поддержке отца. Теперь независимость понималась ею как возможность постоять за себя, не бояться смотреть в глаза опасности, не обращаться по каждому поводу к отцу или брату. Она с радостью думала, что к концу путешествия сможет носить на плечах такой же груз, какой носит Скотт. Ей нравилось, немного поотстав, шагать по его следам. Но больше всего ее радовала мысль, что она самостоятельно ориентируется на местности. Одно настораживало: в ней зрело желание быть со Скоттом не три недели, а значительно дольше.

А что чувствует Скотт? По всему видно, он относится к ней с симпатией. Но вряд ли более того. Он ничем не выдал своих чувств с того вечера, когда поцеловал ее.

По вечерам Тейви, устроившись в спальном мешке, не могла заснуть, думая о том, что ждет ее впереди. В конце концов она пришла к выводу, что лучше всего не забивать себе голову вопросами, а плыть по течению, продолжать общаться со Скоттом, встречать вместе с ним рассветы.

Увидев Скотта, одетого в альпинистский костюм, она не без дрожи вспомнила, что сегодня он намерен заняться скалолазанием. На этот раз он, не сказав ей ни слова, разбил лагерь в полумиле от горы. Вокруг были разбросаны валуны, между которыми росла чахлая трава, прибитая к земле порывами ветра. За валунами возвышался лес. Однако деревья здесь не были такими высокими, как в низине. Исключение составляли лишь сосны. Другие деревья не достигали и трех метров в высоту. Склон горы был хорошо виден, и Тейви не пришлось бы задирать голову, наблюдая за подъемом альпинистов.

Гигантская скала с зубчатой вершиной, запорошенной снегом и покрытой кое-где ледяными корками, приводила в трепет. В это утро вершина была скрыта облаками. Даже неопытная Тейви предположила, что может разыграться пурга, а она затруднит путь Скотту наверх.

Инструктор увлек ее в сторону от палаток и на ходу передал ей кружку с кофе.

— Не паникуй, Принцесса, — сказал он. — Однажды я уже взбирался сюда.

— Но будет пурга.

— Не исключено, — согласился он. — Но зато какое удовольствие! Для скалолаза это настоящая проверка мастерства.

— А что, если вас застанет темнота и ты…

— Мы возьмем с собой специальные спальные мешки и запас продовольствия. Мне приходилось ночевать на горе.

— Прямо на вершине?

Скотт пожал плечами.

— Нам не привыкать. Спроси у Андре. Однажды он всю ночь ругал меня, когда мы висели на высоте трехсот метров, упираясь ногами в десятисантиметровый выступ. Он каждый раз напоминает мне об этом, когда я слишком увлекаюсь.

— Вы оба сумасшедшие!

— Несомненно, — подтвердил Скотт, залезая в карман своей темно-зеленой куртки. — У меня есть для тебя подарок. Таскаю его с собой уже два дня, но ты так уставала, что вряд ли воспользовалась бы им. — Он вручил ей маленький блокнот и карандаш. — Сможешь пользоваться ими для рисования? Наверное, они слишком малы.

Глаза у Тейви загорелись. Она с радостью схватила блокнот и карандаш.

— Замечательная вещь для эскизов. Ой, Скотт, где ты это раздобыл?

— Взял у Фреда. Он собирался вести дневник. — Скотт уселся на траву. — Но согласился отдать блокнот — тебе он нужнее. Думаю, это отвлечет тебя от тревоги за нас.

— Более или менее, но утверждать определенно не могу. — Тейви присела рядом с ним, подставив спину солнечным лучам. — Все равно буду наблюдать. Мне бы хотелось нарисовать ребят, взбирающихся на гору. Кроме того, я постараюсь не думать, куда ты упадешь.

— Ты говоришь об этом значительно бодрее, чем раньше, — засмеялся Скотт, опираясь на локти. — Как ноги?

— Продолжают саднить.

— Ты носишь слишком большой рюкзак. Не старайся навьючивать на себя все самое тяжелое — ноги быстрее заживут.

— Ты говоришь со мной так, словно я беспомощный ребенок. У меня все в порядке, а следуя твоей логике, я должна каждый день проверять состояние твоих ребер.

Скотт весело улыбнулся.

— Неужели тебе интересно посмотреть на меня без рубашки?

— Я хочу, чтобы ты заткнулся.

— Давай сюда свои пятки, нужно наложить пластырь до того, как я отправлюсь в горы.

— Неужели ты думаешь, что я не смогу сделать это самостоятельно? — Она стремительно подтянула ноги к себе.

— Ты ведешь себя как маленькая девочка в кабинете у врача. — Скотт наклонился и схватил ее за щиколотку. — Ты когда-нибудь до похода надевала ботинки?

— Нет, — сказала Тейви, стараясь освободить ногу.

Он снял с нее сандалии и принялся растирать стопу, легонько нажимая на места, припухшие в результате многомильных переходов.

Тейви блаженно закрыла глаза. Его сильные пальцы не осмеливались подниматься выше щиколотки. Однако каждая ее мышца чувствовала их прикосновение. Было такое ощущение, что все ее тело становится легким, почти невесомым.

Закончив с одной ногой, Скотт проделал ту же процедуру с другой.

Тейви вытянула руки вдоль тела и легла на спину.

— Должна заметить, что твой массаж действует замечательно. Даже не представляю, как я обходилась без него раньше.

— В городской жизни он тебе и не требовался, — сказал Скотт. — Твои мышцы не испытывали такой нагрузки. А теперь отеки прошли и ботинки будут легче надеваться. Еще денек, и все войдет в норму.

Девушка от удовольствия тихонько вздохнула. Казалось, все неприятные ощущения в ногах совершенно исчезли.

— Скотт, я не знаю, как это действует, но если тебя не затруднит, то продолжай…

Скотт пробормотал что-то нечленораздельное и продолжил растирания. Когда он отпустил ее ногу, Тейви осталась лежать в той же позе, не открывая глаз.

— Наверное, скоро проснутся все остальные, — предположил он.

— Вполне вероятно. — Тейви поднялась и осмотрелась. — А не пройтись ли нам?

Уголки губ у Скотта поползли вверх.

— У тебя есть желание уединиться в лесу?

Она выпрямилась, надела сандалии и посмотрела в сторону леса. Если они окажутся там, то деревья обязательно скроют их от посторонних глаз.

— Знаешь, я передумала. Не заняться ли завтраком? — сказала она.

Скотт недовольно нахмурился.

— Не твоя очередь готовить еду, но будь по-твоему. — Он встал и протянул ей руку. — И все же тебе следует что-то решить, Тейви. Три недели прятать голову в песок, как страус, задача не из легких.

— Не понимаю, о чем ты? — Она поднялась самостоятельно, словно не заметив протянутой руки.

— Черт возьми! — Скотт преградил ей путь. — Ты отлично знаешь, о чем я говорю.

Она чувствовала тепло его тела. Ей хотелось возразить, но было страшно, что дрожь в голосе выдаст ее. Она заставила себя перевести взор на его грудь, потом на его четко очерченные губы и наконец взглянуть ему в глаза.

— Нет, не знаю, — с придыханием ответила она.

Скотт улыбнулся. Глаза у него потеплели — он прекрасно видел, она все поняла.

— Твоя палатка, Тейви, слишком велика для одного человека. Не соблаговолишь ли поделиться жизненным пространством?

Кровь бросилась ей в голову. Тейви с трудом совладала с собой, не до конца понимая, что с ней происходит. Вероятнее всего, Скоттом двигало физическое желание. Чувство у нее было такое, словно он неожиданно ударил ее в живот, а потом окатил холодной водой.

— Нет, Скотт, — твердо заявила она. — В палатке место только для меня. И я не намерена уступать даже разъяренному гризли.

В этот день альпинисты вернулись в лагерь раньше оговоренного времени. Правда, она все же сумела сделать зарисовки, воспользовавшись биноклем. С того места, где она расположилась, было видно, что смельчаки почти добрались до вершины, скрывшейся в облаках.

Скотт распорядился прекратить подъем, поскольку температура воздуха резко понизилась, а влажность возросла. Свинцовые тучи, которые заволокли небо, подсказали ему, что надвигается буря. Хотя они могли бы провести ночь на горе в относительной безопасности, он боялся, что оставшиеся в лагере могут не заметить ухудшения погоды.

— Обеспокоился, мой друг? — спросил Андре, когда Скотт объяснил, почему приказал возвращаться. — И лишил нас удовольствия побывать на вершине?

Скотт уставился на приятеля.

— В такое ненастье нам не следовало рисковать. И ты это знаешь, Андре. — Скотт направился к палатке, чтобы сменить одежду.

Андре похлопал Тейви по плечу.

— Не волнуйся, малышка. Никто на намерен ругать Скотта из-за тебя… Из-за того, что он так рьяно заботится о тебе.

— Все равно все уже злятся. — Она посмотрела на Скотта, вид которого свидетельствовал о том, что он расстроен.

— Ерунда, малышка. — Андре покачал головой. — Мы не такие жестокие. Большинство скалолазов знают Скотта уже много лет. Никто из нас не будет его осуждать за amour.

— Amour?

— О да! — воскликнул Андре. — Не притворяйся, что не замечаешь. От француза такое не укроется.

— Андре, amour здесь ни при чем. Не думаю, чтобы Скотт это чувствовал.

— Какие же вы, американцы, наивные, — хитро прищурился Андре. — Безусловно, и Скотт притворяется, и ты делаешь то же самое. А в сущности, ему сейчас больше всего хочется, чтобы ты согрела ему постель. Я не шучу, и тебе не следует отнекиваться.

Он указал Тейви на ее палатку. Поскольку место, где был разбит лагерь, было усеяно обломками камней, палатки стояли далеко друг от друга, там, где росла трава.

— Могу заверить тебя, что Скотт не сразу согласится на это, — сказал Андре.

— Конечно, не сразу, — ответила Тейви. — Ему это безразлично.

— Ошибаешься, малышка. Он уже попробовал это однажды и… обжегся. Ту женщину звали Элинор… — Андре вздохнул. — Она появилась в одном из продолжительных походов. Перенесла все его тяготы. Естественно, это не осталось незамеченным Скоттом.

— Ну да, в глазах Скотта она выглядела как святая, — усмехнулась Тейви.

— Даже святее святой. — Андре потер затылок. — Когда Скотт был мальчишкой, его родители, главным образом мать, часто брали его с собой в горы Калифорнии. Там у них был дом. Он очень полюбил горы. Потом мать умерла, отец женился второй раз на очень капризной женщине. Она не желала расставаться с домашним комфортом. Несколько раз отец вывозил сына в любимые места, но это вызвало гнев мачехи. Она потребовала от мужа сделать выбор: или она или горы.

— Неужели? — удивилась Тейви. — Сначала он лишился матери, а потом потерял и отца.

— Точно, — подтвердил француз. — Став старше, Скотт начал самостоятельно ходить в походы. Встретил людей, которые разделяли его привязанность. В колледже его любимым видом спорта стал альпинизм. Допускаю, что у него были романтические увлечения, но он всегда с настороженностью относился к ним, считая, что женщины не в состоянии понять его страсть, они слишком ценят городские удобства.

— Значит, он так одержим спортом, что женщины для него не существуют?

— Не могу это утверждать, — сказал Андре. — Элинор попыталась пробить его оборону. Она работала консультантом по защите окружающей среды, имела контракт с одной фирмой в Биллингсе.

— А где она сейчас?

— В Нью-Йорке, в городе, которого Скотт панически боится. Но ему было трудно без нее, а ее не прельщало жить в палатке. С его дипломом лесовода он нашел работу в одном из лесничеств. Это позволило ему проводить лето в горах, а остальное время протирать штаны за составлением бумажных отчетов.

— Для него это был нелегкий компромисс, — сказала Тейви. — Элинор это понимала?

— Конечно нет. Она смеялась над его предложением обосноваться в каком-нибудь маленьком городишке. Для Скотта это было тяжелое время.

— Откуда ты знаешь, что он страдал?

— Я кое-что понимаю в любовных отношениях, малышка, — сказал Андре, посмеиваясь. — Элинор клятвенно заверяла Скотта, что любит его, но на свадьбу соглашалась лишь при условии, что он переберется в Нью-Йорк. Обещала подыскать ему работу в той же фирме, где работала сама.

— В Нью-Йорк? — задумчиво переспросила Тейви.

— Да, малышка. Можешь представить его в этом городе?

— Для него это означало медленную смерть.

Андре взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Теперь тебе ясно, почему я верю, что ты сможешь полюбить его сильнее, чем Элинор? За целых полтора года она так и не поняла, что представляет собой Скотт, а тебе хватило каких-то шести дней.

— Перестань, Андре! — Тейви вырвала руку и закрыла ладонью глаза. — Не смогу я его полюбить, просто не сумею. Я же его почти не знаю. А он… Ладно, Андре, я тоже не собираюсь жить в палатке.

Андре прижал руку к сердцу.

— К счастью, малышка, ты не хочешь жить и в Нью-Йорке.

Тейви склонила голову. Она не знала, можно ли назвать то, что она питала к Скотту, любовью. Но чувство это было намного сильнее тех, которые она когда-либо испытывала к мужчине. Она сомневалась, что сможет занять в сердце Скотта такое же место, которое занимала Элинор.

Биллингс по численности населения в десятки раз отставал от Нью-Йорка, но даже отдаленно его нельзя было назвать медвежьим углом. Улицы кишели машинами, на перекрестках были установлены самые современные светофоры, дома добротные и хорошей архитектуры. Застраивались окраины, люди собирались в клубах, веселились на вечеринках. Она не представляла, как Скотт мог бы вписаться в городское общество, а себя она не мыслила вне его.

Во время обеда, приготовленного Скоттом, все чувствовали себя подавленно. Когда ветер стал набирать силу, Скотт собрал все фонари и жестянки с горючим и отнес их подальше от палаток, опасаясь неожиданностей. Он распорядился, чтобы все как следует закрепили палатки, затем накрыл ящики с продуктами непромокаемой тканью и придавил ее для большей надежности бревнами.

Тейви, предположив, что затевается большой костер, не стала слушать очередную лекцию о том, как защитить лагерь от стихии. Чуть позже и остальные альпинисты разошлись по своим палаткам.

После того, как Скотт, собрав свои вещи, вынес их наружу, Тейви сняла куртку, теплый свитер и приготовилась ко сну. Холод пробирал до костей. Она снова натянула куртку прямо на халат и только тогда залезла в спальный мешок.

Совсем рядом, за хрупкой нейлоновой стенкой завывал ветер. От свиста и воя заснуть было невозможно. Матерчатый пол вздувался, напоминая поверхность моря в шторм.

Вскоре повалил снег, ледяные снежинки царапали палаточную ткань. Создавалось впечатление, что в нее вонзаются тысячи гвоздиков. Тейви боялась, что каждую минуту над ее головой мог лопнуть нейлон. Палатки ее спутников далеко отстояли друг от друга, и она чувствовала себя отрезанной от всего мира.

Ну почему она отвергла предложение Скотта разделить с ней палатку? Будь он или кто-нибудь еще сейчас рядом, можно было бы скоротать эту дьявольскую ночь в разговорах, убедить друг друга: мол, буря скоро кончится, они выдержат натиск стихии, а к утру все вокруг успокоится. Ах, если бы кто-нибудь составил ей компанию!

Боже, подумала она, Скотт тоже один. Хуже того, у него нет просторной палатки, которая может защитить его. В его распоряжении только спальный мешок. И это ее вина. А что, если утром обнаружат его замерзший, посиневший труп? Сможет ли она пережить это?

Расстегнув полог, девушка высунула голову наружу и позвала Скотта. Крикнула раз, другой, третий. Ветер подхватывал ее слова и уносил их куда-то вдаль. Скотт не отзывался. Она нырнула в темноту палатки, нашла сандалии, застегнула штормовку до самого носа и вышла в метель.

Порывы ветра вместе с колючим снегом ударили ей в лицо. Она снова окликнула Скотта, но ответа не последовало.

Полная луна то и дело скрывалась за несущимися по небу облаками. При блеклом мертвенном свете различить что-нибудь было невозможно. В слепящей мгле Тейви не видела ни палаток, ни оранжевого спального мешка Скотта.

Внезапно она споткнулась о что-то большое и мягкое. Может, и не очень мягкое, но определенно не похожее на камень, да к тому же еще изрыгающее проклятья.

— Скотт?! — Тейви нагнулась и ощупала лежащий предмет. — Пожалуйста, отправляйся в палатку. Я не могу заснуть. — Она не замечала, как стучали ее зубы. — Подумай о себе.

— Черт!..

— Перестань ругаться, поднимайся и иди в палатку.

— Я и так в палатке. — Чертыхнувшись еще раз, он расстегнул верх спального мешка. — Мне здесь сухо и тепло. А сейчас, когда я раскрыл мешок… О, женщина! С какой стати ты появилась здесь в халате и сандалиях?

Тейви не замечала ни снежных зарядов, ни грохотания грома, она слышала только голос Скотта, продолжавшего посылать проклятия. Вспышки молний и раскаты грома сопровождали его слова.

Наконец он нехотя выбрался из спального мешка. Сунув его девушке, он тут же растворился в ночи. Прикрыв глаза ладонью, Тейви всмотрелась в темноту. То, что она увидела, напугало ее. Сильный порыв ветра сорвал край ее палатки, а Скотт в легкой одежде и одних носках старался его ухватить.

Те несколько минут, что она стояла, дрожа от пронизывающего до костей холодного ветра, ей показались вечностью.

— Быстро в палатку, Бриджес! — скомандовал Скотт, вырывая из ее рук мешок.

Не говоря ни слова, Тейви покорно забралась в поставленную на место палатку и в темноте принялась складывать вещи, разбросанные ветром. Скотт расстелил спальный мешок в углу.

— Хорошо, что ты убрал все жестянки с горючим…

— Ни слова! — Голос Скотта вибрировал от возмущения. — Никаких разговоров!

Она слышала, как он снимал мокрый свитер и что-то еще, а потом забрался в мешок. Его частое и прерывистое дыхание стало спокойней, но Тейви чувствовала, что он продолжает злиться.

— У тебя в рюкзаке есть теплая одежда, — сказал он наконец. — Сними все мокрое и переоденься. Залезай в мешок и спи.

— Будь любезен, отвернись, когда я буду переодеваться.

— Здесь темно, — прорычал он. — Если ты не переоденешься за одну минуту, я, черт возьми, сам тебя переодену. Хочешь подхватить воспаление легких?

— Слушай, Скотт, хватит ругаться, — сказала Тейви. — Да, это по моей вине здесь такой кавардак, но ты…

— Тейви! — В его голосе сквозила угроза. — Я не бросаю слов на ветер — в твоем распоряжении еще полминуты.

Девушка принялась лихорадочно развязывать рюкзак. К счастью, теплые вещи лежали сверху. Надев брюки, она заколебалась: остаться в халате или надеть рубашку? Близость Скотта смущала ее.

— Поторапливайся!

— А ты действительно ничего не видишь?

— Время истекло!

Она услышала, как Скотт зашевелился, и увидела надвигающуюся на нее тень. Тейви торопливо повернулась к нему спиной, стягивая халат. Сухая рубашка сразу же согрела покрывшуюся пупырышками кожу, и она вздохнула от удовольствия.

Скотт провел рукой по ее спине, от затылка до крестца.

— Очень хорошо. — Рука его двинулась дальше, пока не достигла стопы, и на какой-то момент задержалась.

— А сейчас надевай носки, пока ноги совсем не окоченели.

Тейви не шевельнулась. Несмотря на озноб, она почувствовала, как по телу разливается благостная теплота от его прикосновения. Чувство защищенности охватило ее. Какое наслаждение, человечество не бросило ее на произвол судьбы.

— Скотт. — Она не думала о том, что скажет дальше. Но знала почти точно, что следует сказать. Обними меня, Скотт, — вот что она хотела сказать. Обними и согрей и позволь мне согреть тебя.

Однако ни за что на свете она не произнесла бы это вслух. Тейви нашарила в темноте носки. Но они не были такими мягкими, как руки Скотта. Пошире открыв спальный мешок, она проскользнула внутрь.

Она ворочалась с боку на бок, не в состоянии заснуть. Сейчас ей было не так страшно, как пару часов назад. Скотт был рядом, она в безопасности, но сон все не шел — мешали продолжающаяся буря и дыхание мужчины. Наверное, думала Тейви, Скотт тоже не может уснуть. Она не заметила, что забрезжил рассвет. Скотт не заговаривал с ней, а начать первой она не решалась.

Судя по его спокойному дыханию, можно было понять, что злоба его улеглась, да и голос, когда он заставлял ее надеть носки, был вполне миролюбивым. А вообще-то он имел все основания сердиться: его растолкали, когда он спал в теплом мешке, не обращая внимания на метель, потом вынудили чуть ли не босиком бегать по снегу и камням, приводя в порядок ее палатку…

Тейви прикусила губу, стараясь сдержать смех. Но это не помогло — смех прямо-таки рвался из нее. Она перевернулась, уткнувшись лицом в мешок. Слезы, счастливые слезы катились у нее по щекам.

— Тейви? — озабоченно спросил Скотт. — Ты плачешь?

Девушка не смогла ответить.

— Что случилось? Уж не напугал ли я тебя, а?

Она попыталась возразить, что вовсе не напугана, но из горла вырвался звук, похожий на стон.

Скотт придвинулся к ней.

— Что произошло, Принцесса? — спросил он, поглаживая ее волосы. — Я совсем не хотел…

Не сдерживаясь больше, Тейви рассмеялась.

— Над чем ты смеешься? — удивился Скотт.

— Над… над тобой. — Тейви прижалась лицом к его груди, чтобы сдержать смех.

— Надо мной? — Он тоже усмехнулся. — Вспомнила, как я сражался с палаткой? Знаешь, что я должен был сделать с тобой, негодница?

Тейви засмеялась еще громче.

Внезапно приступ смеха прошел: Скотт неожиданно навалился на нее всем телом. Она увидела, как блестят у него глаза, блуждая по ее лицу, словно он желал осушить слезы на ее щеках.

Тейви стало трудно дышать. Она даже приоткрыла рот, но легче от этого не становилось.

— Знаешь, что я должен сделать с тобой? — хрипло повторил Скотт.

— Знаю, — прошептала она, вкладывая в это слово всю свою страсть. — Ну и делай. Пожалуйста.

 

7

Слова Тейви подействовали на Скотта как электрический разряд. Сначала он напрягся, но через мгновение обмяк и тихонько хмыкнул. Девушка почувствовала, как горячее дыхание обожгло ей щеку.

— Покупатель всегда прав, — бормотнул Скотт, прижимая губы к ее рту.

Тейви даже не сделала попытки шевельнуться. Наоборот, она жаждала продолжения поцелуя. Она так давно ждала, когда он снова стиснет ее в своих объятиях, прикоснется своими шершавыми, но нежными руками к ее телу.

Выпростав руки из спального мешка, Тейви обвила шею Скотта. Его язык, проникший между ее полуоткрытыми губами, жадно ласкал ее язык.

Судорога удовольствия сотрясала ее тело. Ей хотелось большего, несмотря на то наслаждение, которое она испытывала от движений его губ, языка. Горячая волна, устремившаяся от груди к низу живота, импульсивно выгнула ее тело, требовавшее удовлетворения страсти.

Застонав, Тейви крепко обхватила спину Скотта, стараясь освободиться от разделявшего их спального мешка.

— Пожалуйста, Скотт, — бормотала она, как в бреду. — Ну, пожалуйста.

От захлестнувшего ее желания Тейви не понимала, о чем просит. Ясно было одно: Скотт — первый мужчина, который вынудил ее, отбросив всякий стыд, так вести себя, который зажег в ней безотчетное влечение. Она боролась с одеждой, мешавшей их близости. Сердце подсказывало ей, что с другим мужчиной она уже никогда не будет сгорать от нетерпения.

Скотт приподнял голову.

— Тейви, Тейви, — выдохнул он. — Успокойся.

Он перевернулся на бок, увлекая ее за собой. Взяв в ладони ее голову, легонько погладил ее волосы. Руки у него дрожали. Она отчетливо слышала над ухом его тяжелое дыхание.

— Не могу понять, что со мной происходит, когда ты оказываешься близко от меня, — глухо проговорил он. — В туристических группах иногда попадались привлекательные женщины, но у меня и в мыслях не было уединиться с ними в палатке…

Учащенно дыша, Тейви крепко поцеловала его в шею, заросшую щетиной, и всхлипнула:

— Я считала, что все это происходит совсем иначе.

— Тейви, ради Бога, о чем ты говоришь? — вдруг похолодел Скотт от смутной догадки.

Она нервно хихикнула.

— Мой отец — врач, он убедил меня, что потребность — это нечто большее, чем просто поцелуй.

— Убедил? — Скотт старательно подбирал слова. — А ты разве не знаешь?

Тейви мысленно поблагодарила темноту, скрывшую внезапно выступивший на ее щеках румянец.

— Нет, — тихо шепнула она. — Я ждала… Не знаю, кого я ждала.

До этой ночи она считала, что ждала мужчину, похожего на ее отца. Сейчас это выглядело абсурдом. Скотт совсем не напоминал ни отца, ни тех мужчин, с которыми она была знакома.

— Должно быть, тебе снился рыцарь в блестящих доспехах. — Он прикоснулся ладонью к ее щеке. — Что же заставило тебя изменить своей мечте? Решиться на это здесь, в палатке, со мной? С человеком, которого знаешь меньше недели?

— Я многое знаю о тебе, Скотт.

Он поцеловал ее в лоб.

— И все же, в чем причина, Тейви? — Он говорил очень тихо, его слова заглушали порывы ветра. — Почему я? Я совсем не в твоем вкусе. Наверное, ты просто испугалась метели и искала защиты? — Его пальцы нежно поглаживали ее лицо. — Поверь, я хорошо понимаю, как это важно для девушки.

— Я уверена, что буду еще больше уважать тебя завтра утром.

Скотт фыркнул.

— Гениально! Превратить все в шутку проще, чем честно ответить на вопросы.

— Но, Скотт…

Он в последний раз прикоснулся к ее губам.

— Твое предложение, Принцесса, прозвучало как музыка. Я бы с радостью им воспользовался, но не могу. Оно слишком неправдоподобно. Тебе же не хочется, чтобы в первый раз все произошло здесь и так…

— Откуда ты знаешь? — обидевшись на него из-за его отказа, спросила Тейви. — Разве тебе не приходилось это делать?

Скотт хохотнул.

— Если бы у меня была большая практика лишать девушек невинности, я бы не тратил времени на разговоры. — Он повернулся к ней спиной. — Будем спать? — Скотт завозился в мешке, устраиваясь поудобней. — Вот только не знаю, сумею ли я уснуть после этого.

Тейви поежилась от пробежавшего по коже холодка и уставилась в темноту. Странно, она не чувствовала злости, но не могла до конца осознать слова Скотта. Они напугали ее.

Чувство, зародившееся в ней с первого дня их знакомства, обострилось и не находило выхода. А сейчас стало ясно, что, помимо своей воли, она доставляет мучения и Скотту.

Впрочем, он был прав. Где она сейчас находится? В палатке, в глухомани, за две сотни миль от города. Ни водопровода, ни отопления, ни телефона, ни друзей, с которыми приятно скоротать время за ланчем, ни уютного офиса с удобной мебелью. Одним словом, нет привычной, устроенной жизни, которая ее совсем недавно окружала.

Что ж, впервые оказавшись в непривычных условиях, она будет еще больше ценить комфорт, когда вернется в Биллингс.

Но сейчас ей было неважно, что подумали бы о ней ее друзья, важнее было другое — уверенность в себе, которую она приобрела за минувшую неделю. К ней можно было добавить и то уважение, которое она порой читала в глазах Скотта.

Тейви вытянув руку, провела по его спине. Он не шевельнулся.

— Когда ты собираешься совершать новое восхождение? — спросила она.

— Через два дня, если позволит погода.

— На этот раз на вершину?

— Конечно.

Она открыла рот, но продолжать расхотелось.

— А почему тебя это интересует? — спросил Скотт, повернувшись к ней.

— Знаешь, я тоже хочу попробовать, — нерешительно сказала Тейви.

Скотт привалился к ней и обнял так сильно, что она чуть не задохнулась. Он долго молчал, продолжая прижимать ее к себе.

— Сделаю все, чтобы ты не испугалась, — наконец произнес он. — На восточной стороне есть более или менее пологий склон с большим выступом. Потрясающий. Тебе понравится. Вот увидишь.

Тейви нехотя освободилась из его объятий. Завывание ветра больше не пугало ее, и она спокойно уснула рядом со Скоттом.

Скотт, затянув ремни вокруг пояса Тейви, перешел к бедрам. Она старалась не реагировать на прикосновения его рук, но внутри у нее все сжималось. Тейви никак не могла сконцентрироваться на том, что ей говорил Скотт.

— Нужно ослабить лямки вокруг бедер.

— Что? — рассеянно спросила она.

Скотт оторвал взгляд от ее ног.

— Ладно, используем пояс Андре, — продолжал Скотт. — Он парень мускулистый, но тощий. А твои ноги… Женщины обычно… — Он шумно глотнул воздух и провел пальцем по ее подбородку. — В альпинистском снаряжении ты выглядишь неотразимо, Принцесса. В миллион раз лучше, чем сотни других женщин в таком же наряде. Слушай, перестань дрожать. Чего ты боишься?

Она попыталась улыбнуться.

— Знаешь, — промямлила она, — пальцы немного жмет.

— Ничего страшного, это значит, что обувь не будет болтаться.

— Может быть, надеть носки?

Скотт покачал головой, продолжая возиться с застежками.

— Носки не годятся — ты стопой должна чувствовать опору под ногами.

С тяжелым вздохом Тейви посмотрела на устремленную в небо гранитную громаду, на которую рискнула взобраться. Что толкнуло ее на это безумие? Она перевела взгляд на затылок Скотта и поняла причину: ей нужно самой испытать, что такое этот альпинизм, которому он так беззаветно предан. А все потому, что влюбилась в Скотта, и ничего с этим уже не поделаешь.

Ночь, проведенная вместе в палатке, переполнила теплым чувством ее сердце. Разумеется, все сомнения, мучившие ее в последнее время, немедленно бы испарились, если бы Скотт оказался врачом, а еще лучше — кардиологом. И все же она интуитивно понимала, что занятие Скотта не менее достойно, чем профессия ее отца. Но сравнивать их просто глупо.

Тейви и не пыталась сравнивать. Ее влекло к Скотту неумолимо, она страстно желала быть с ним — остальное не в счет. Она опять посмотрела вверх, и у нее закружилась голова.

— Представь, как ты будешь гордиться, что одолела вершину, — сказал Скотт.

Тейви с трудом справилась с комком в горле.

— Сколько же ярдов до нее?

— Ерунда, ярдов двести пятьдесят. — Скотт пристально посмотрел на нее. — Сомневаешься?

Девушка отрицательно затрясла головой.

Он нежно погладил ее по голове.

После ночной метели Скотт больше не заходил ж ней в палатку и ничем не выдавал своих чувств.

— Я уже слазил наверх и закрепил за выступ страховочный канат. Он будет проходить через кольца твоего снаряжения. С его помощью ты будешь подниматься до вершины, а потом он поможет тебе при спуске. Ты ничего не повредишь, можешь мне довериться.

— Я доверяю тебе.

— Ну, тогда попробуем. — Он повел ее к подножию горы, пропустил канат через кольца. — Запомнила все, что я тебе показал?

Она робко улыбнулась.

— Сомневаюсь. Может, лишь половину, а то и меньше. Не уверена, выдержит ли веревка мой вес.

— Выдержит. — Он закрепил веревку, связывающую их, затем указал на каменный уступ. — Упирайся в него ногами и следи за мной. Старайся повторять все мои движения.

— Слушаюсь, — пробормотала Тейви. — Если сумею.

Она поставила ногу на маленький уступ. Скотт стал взбираться, замечая каждую неровность в горной породе, за которую можно было ухватиться. А ей казалось, что гранитная плита была гладкой, как полированная поверхность кофейного столика.

— Не забывай подавать сигналы голосом, — крикнул Скотт. Тейви чувствовала себя глупо и неуютно, но делала все так, как он велел.

Цепляясь за каждую расщелинку, хватаясь за малейшую выпуклость в граните, Тейви карабкалась вверх. Казалось, все ее движения выглядели со стороны неестественными. Ей приходилось выворачивать ноги, причиняя боль суставам, чтобы удержаться на отвесной скале. Ладони скользили по камням, и скоро кожа на них стала похожа на наждачную бумагу.

Когда она начала подъем, все мужчины сбежались к подножию, наблюдая за каждым ее движением. Как ей хотелось, чтобы они попрятались в свои палатки! Но спустя какое-то время ей стало легче, и она уже с радостью воспринимала поддерживающие ее крики.

Через полчаса ей смертельно захотелось отдохнуть. Руки и ноги ныли. Особенно досталось ладоням и стопам. Она была готова прижаться к скале, не двигаться и дать покой ногам, на которые ложилась вся тяжесть ее тела.

Усилием воли Тейви заставляла себя взбираться все выше. Опасаясь, что ноги в конце концов откажутся ей повиноваться, она на мгновение застыла, приникнув к холодному камню.

— Постарайся передохнуть, ноги у тебя не механические! — крикнул Скотт.

— Передохнуть? — крикнула она в ответ. — Ты что, видишь здесь постель?

— Выругайся, малышка. И покрепче. Это помогает, — посоветовал стоящий внизу Андре.

— Повисни на стропах, — учил ее сверху Скотт.

— Не понимаю, — ответила Тейви. — С какой целью?

— Просто опусти ноги и обопрись на стропы.

Тейви крепче схватилась за веревку, стараясь подтянуться выше. Ее тело подалось вверх без помощи ног, а подошвы потеряли упор.

— Аа. а! — вскрикнула она. Желудок сжался от противного спазма.

В следующий момент крепления подхватили ее, и она оказалась в сидячем положении. Тейви машинально схватилась за веревку, тело подпрыгнуло и легонько ударилось о скалу.

— Мне показалось, Принцесса, ты собиралась крикнуть, что падаешь, — словно с небес раздался голос Скотта.

— Заткнись! — огрызнулась она. — Провались все к чертям!

— Вот так-то лучше, малышка, — поддержал ее Андре. — Продолжай в том же духе.

Отдохнув несколько минут, Тейви продолжила подъем. Она стала чувствовать себя уверенней, но, все еще боясь рухнуть на землю, отчаянно напрягала мускулы.

Наконец под одобряющие возгласы зрителей, наблюдавших за ней снизу, она перебросила туловище через выступ и плюхнулась на плоскую площадку на вершине скалы. Все! Больше она не сдвинется с места. Мысль о возвращении наполнила ее ужасом. Она закрыла лицо руками, стараясь успокоиться и немного отдохнуть.

— С тобой все в порядке, Принцесса? — крикнул Скотт. — Поздравляю, ты совершила героический поступок.

Подобравшись ползком к краю вершины, Тейви осмотрелась. Она не имела представления, на какую высоту забралась.

— О-о! — ужаснувшись, она отпрянула назад. При мысли, что ей предстоит перебраться через выступ и ползти вниз по отвесной скале, Тейви затрясло.

Приглушенные голоса, доносившиеся снизу, казалось, принадлежали какому-то иному миру, в который она никогда не сможет вернуться.

— Тейви, пора спускаться!

— Ни за что!

— Все, что тебе нужно сделать, — голос Скотта приобрел тревожный оттенок, — это перелезть через выступ. Тебе ничего не грозит. Если хочешь, я помогу тебе спуститься.

— Нет!

— Я поднимусь наверх, Скотт! — прокричал Андре.

Следующие пятнадцать минут стали для Тейви самым большим испытанием, оно не шло ни в какое сравнение со всей ее прожитой жизнью. Когда встрепанная голова Скотта наконец появилась из-за выступа, ее щеки были мокры от слез. Подобравшись к ней, он крепко обнял девушку.

— Ты взбиралась как профессионал, — сказал он. — Что же теперь случилось?

Тейви уткнулась ему в грудь, страх улетучился.

— Я посмотрела вниз и…

— Но ты же все правильно делала.

— Скотт, пожалуйста. — Тейви потянула его за куртку. — Сними меня отсюда. Мне даже страшно подумать о спуске.

— Подойди к краю и смело посмотри вниз, Принцесса. Это единственный выход.

— А что если действовать вслепую?

— Как приговоренная? — засмеялся он. — Все не так плохо. Действуй! — Он подозвал ее к краю выступа. — Теперь смотри. Смотри до тех пор, пока не пройдет страх. И не думай о том, на какую высоту ты забралась.

— Боюсь, что не сумею сделать и шага.

— Я с тобой, а Андре подстрахует тебя снизу.

Превозмогая страх, Тейви заставила себя взглянуть вниз. Борясь с желанием отступить назад, она смотрела до тех пор, пока не успокоилась. Наконец она кивнула Скотту.

С его помощью она повернулась спиной к выступу. Не обращая внимания на ее естественное желание ухватиться за камень, он заставил ее выпрямиться.

— Если хочешь, держись за веревку, — сказал он. — А теперь делай шаг вниз. Андре поможет.

Скотт двигался за ней, не прекращая давать советы. Когда Тейви наконец коснулась ногой твердой почвы, дрожь не отпускавшая ее весь путь назад, прекратилась, сменившись какой-то пустотой. Мужчины окружили ее, поздравляя и восторгаясь ее смелостью, но она почему-то не разделяла их восторга.

Тейви стало очевидно, что она никогда не заразится страстью Скотта. Смутно она догадывалась, почему его так манит высота. Для него это был шанс померяться с горами силой и выйти победителем из этой схватки.

В отличие от Скотта ею владел только страх, и, даже стоя на вершине, Тейви не испытала ни упоения, ни восторга. Во время подъема она лишь уверилась в том, что ей никогда не удастся разделить спортивный азарт со Скоттом. От этого ей захотелось разреветься. Альпинизм для него — смысл жизни, постичь который ей было не дано.

Освободившись от амуниции, Тейви посмотрела на Скотта долгим взглядом, полным грусти, и бросилась к своей палатке.

Девушка стояла на высокогорной лужайке, наблюдая за появившемся на горизонте фургоном, принадлежащим компании «Турпоходы С. Кэмфилда». Она вспомнила, что чувствовала, когда тот же фургон три недели назад уносился вдаль. Тейви окрепла физически и стала относиться к себе с большим уважением. Она многое узнала, поверила в свои силы и поняла, чего хочет от жизни.

Но почему-то она не испытывала счастья. В последние дни Скотт относился к ней так же, как к другим туристам. Он перестал набивать свой рюкзак ее вещами, по достоинству оценивал ее кулинарные способности, благодарил за помощь. Но больше не обнимал ее, избегал оставаться наедине, кроме редких случаев, когда инструктировал по технике альпинизма. Скотт убеждал, что ей понравится ползать по горам, для этого потребуется лишь небольшая тренировка. А Тейви в свою очередь уверяла, что никогда этого не произойдет.

В конце концов он согласился с ее доводами, при этом так печально улыбнувшись, что Тейви показалось — он сейчас заплачет.

— Ладно, — отрезал он. — Речь не идет о том, дышать или не дышать. Ты можешь спокойно обойтись без альпинизма.

— А ты? — Тейви приставила палец к его груди.

— Нет! — Скотт отстранил ее руку и пошел прочь.

Сейчас Тейви прощалась не только с этим удивительным краем, она покидала дорогого человека, свою любовь. Сердце заходилось от тоски, хотя этот, ни на кого не похожий человек относился к ней как к рядовому клиенту.

Затылка Тейви коснулась чья-то рука, но даже не оборачиваясь, она поняла, что это не Скотт.

— Малышка, — тихо сказал Андре, — советую открыться ему.

— Его это не волнует, Андре.

— Странный вы, американцы, народ, — недовольно пробормотал он. — Подобный поход состоится только на следующее лето. До зимних походов у нас будет перерыв. Дома, в Спрингстине, мы будем очень недолго, но ты сможешь видеться со Скоттом хоть каждый день.

— Сколько длится ваш зимний поход?

— Всего несколько дней. Обычно он включает одно восхождение: подниматься в горы зимой могут только опытные скалолазы.

Тейви вздохнула.

— Скотт говорил, что это самое замечательное время. Зима там так красива.

— Это точно, малышка. Но и опасностей намного больше. Очень сомневаюсь, что Скотт захочет взять тебя, даже если ты и попросишь.

— Нет, Андре, я больше вообще не пойду с ним в поход. Очень не хочется… разочаровывать его.

— Разочаровывать? Только потому, что тебе не нравится альпинизм? Но ты же любишь его. Разве не так?

Подступившие слезы сдавили ей горло. Она через силу кивнула.

— Ну и скажи ему об этом. — Андре выглядел расстроенным. — Знаешь, малышка, я разлюбил горы. Не хочу, чтобы мои близкие страдали из-за них.

Тейви следила, как Скотт переходил от одного участника похода к другому, прощаясь и желая каждому вернуться на следующий год. Росса он пригласил в феврале подняться с ним на Гранитный пик. Наконец он подошел к Тейви. Она стояла в стороне от группы, надеясь попрощаться с ним с глазу на глаз.

Скотт взял ее за руку.

— Прощай, Принцесса, — сказал он. — Ты показала себя молодчиной. Теперь никто не имеет права называть тебя капризулей.

— Спасибо, Скотт, — с придыханием произнесла она. — Не хочешь ли сказать, что надеешься увидеть меня в будущем году.

Скотт покачал головой.

— Не могу предложить этого. Обычные прогулочки ничего не дают. — Темно-синие глаза Скотта встретились с ее глазами. В них сквозила грусть, даже тоска.

— Скотт, я… — Слова застревали у нее в горле. Нет, она не сможет признаться ему, особенно после того, что он сейчас сказал. — Мне бы хотелось повидать тебя в Биллингсе. В привычной обстановке.

— Вот как? — Он отнял руку, протянутую для прощания. — Ты считаешь, что именно в городе привычная обстановка? — Он кивнул в сторону гор. — Вот моя настоящая жизнь, Принцесса. У нас разные взгляды.

— Ты не прав, — возразила она. — Нам нужно воспользоваться шансом. Я хочу повидать тебя снова.

За их спинами остановился фургон. Из него выскочили юноша и девушка. Девушка с длинной черной косой, подкрашенными губками, в узких джинсах бросилась к Скотту.

— Тиффани, привет, — помахал девушке Скотт.

— О, Скотт, здравствуй, — пропищала Тиффани, хватая ладонь Скотта обеими руками. — Я весь год мечтала о походе. — Она розовым язычком облизала накрашенные губы. — Я соскучилась по тебе. А ты?

— Ты не по мне скучала, Тифф, — сказал он, аккуратно освобождая руку. — Ты соскучилась по природе, дикой, настоящей. Для городских жителей это целебный глоток воздуха.

— О, ты совершенно прав, — вздохнула девушка. — Жизнь в Лас-Вегасе ужасна. Я с трудом ее выношу. Везде неоновый свет и ненатуральная пышность.

Тейви не смогла сдержать улыбки. По виду девушки было очевидно, что она предпочитает. Но улыбка быстро сошла с лица Тейви. Она подумала о человеке, который действительно влюблен в первозданную природу.

Взглянув на горную гряду, Тейви вдруг почувствовала, что без всего этого ей теперь будет трудно жить. Если она больше не увидит Скотта, не скажет ему о своей любви, душа ее умрет.

— Скотт, — начала она, — я в самом деле хочу…

— А, Боб, Мэри! — воскликнул он, приветствуя родителей Тиффани. Он бросил короткий взгляд на Тейви. — Прости, мне нужно заняться разгрузкой фургона. А вам следует поспешить, Фред должен успеть на вечерний самолет.

Тейви жутко захотелось взять Скотта за руку, как это сделала Тиффани, и увести его в укромное место. Но стоило ей только подумать об этом, как противная девчонка уже ухватила его за локоть.

— О, Скотт, я помогу тебе. — Она восторженно посмотрела на него, кокетливо прикрывая веки. — Ты же знаешь, какая я сильная.

Отец похлопал дочку по плечу.

— Она весь год готовилась к этому походу, Скотт.

— Молодец, Тифф, — сказал инструктор уважительно. — Поможешь мне с этими ящиками.

В груди Тейви что-то сжалось, когда она увидела, как они направились к фургону. Скотт вел себя с девушкой точно так же, как с ней: никаких нежностей, а просто снисходительно вежливо, как и подобает инструктору.

Подхватив свои вещи, Тейви направилась к фургону, остановившись на минуту, чтобы попрощаться с Андре.

— Ничего не получается, Андре, — сказала она, сдерживая слезы.

— Если ты его любишь, малышка, борись, — ободрил ее француз. — Но тебе придется принять его стиль жизни. Он его не изменит.

Он подхватил ее рюкзак и забросил в фургон.

— Элинор пыталась сломать его, но ее настойчивость только ожесточила Скотта. Если и ты намерена действовать в том же духе, тебе придется просто выкинуть его из твоей прелестной головки. — Он протянул ей руку. — Но я надеюсь, что такого не произойдет.

Когда фургон тронулся, Тейви прилипла к заднему стеклу.

Тиффани опять держала Скотта за руку и смотрела ему в глаза, а он поправлял лямки на ее рюкзаке. Тейви захотелось остановить фургон и отшлепать девчонку так, чтобы она запомнила это на всю жизнь. Но вместо этого застыла на сиденье, продолжая следить за человеком, который покорил ее сердце, которому она была готова отдать все, что имела. Незабываемое время, проведенное с ним в горах, оставалось позади. Она возвращалась в цивилизованный мир. Возвращалась одинокой, с опустошенной душой.

 

8

Глядя на листок настольного календаря, Октавия постаралась вспомнить, сколько дней прошло со времени ее приезда. Ничего не получилось. Перед глазами, словно издеваясь над ней, маячило одно число — 14 октября.

Скотт находился в городе уже больше двух недель, самых длинных в жизни Тейви. Он даже не позвонил ей, вероятно, вообще не собирался этого делать. Она несколько раз набирала его номер, но, испугавшись, что он может отказаться от встречи, сославшись на занятость, вешала трубку.

Тысячу раз вспоминала она совет Андре: если любишь, борись. Если? Тейви теперь со всей определенностью знала, что это так. Она была убеждена, что и Скотт думает о ней.

Но почему он продолжал хранить верность женщине, которая так и не стала частью его жизни? Тейви мучительно размышляла, как найти путь к его сердцу.

Неделю назад она закончила работу, заказанную отцом фирме, с которой Тейви сотрудничала. Ей пришлось досконально изучить все, что касалось сердечной деятельности пациентов и методики их лечения. На основе историй болезни ей нужно было сделать рисунки, демонстрирующие все стадии операций на сердце и сосудах.

Работа была сложная и требовала усидчивости. Тейви была заинтересована в ней, так как отцу предстояло заплатить за все это очень приличные деньги, большая часть которых предназначалась ей, что не могло не быть выгодно для семейного бюджета.

Ее шеф высоко оценил ее рисунки и попросил в дальнейшем выполнять подобные заказы. Теперь же она занималась совсем другим делом, которое не обещало ей никакого дохода, вообще никому не предназначалось. Это были наброски, отражающие ее впечатления от похода в горы.

Закончив, она разложила их на письменном столе. На девяти из них был изображен Скотт, упрямо взбирающийся в гору. Три были его же портретами, на других были запечатлены горные пейзажи, участники похода и лагерная стоянка.

Больше всего ей удались зарисовки, скорее карикатуры, о тяготах, подстерегающих незадачливых людей, решивших прибегнуть к услугам фирмы «Турпоходы С. Кэмфилда». Одетые в лохмотья туристы брели унылой вереницей по горам, согнувшись под огромными рюкзаками почти до земли, — глупые смельчаки, клюнувшие на броскую рекламу, бездумные любители природы, уничтожающие ее кострами и мусором. Одну карикатуру она нарисовала почти на себя: стертые до крови ноги. Последняя из этой серии изображала молодую женщину, которую несли на носилках в форме сиденья от лимузина.

Тейви с головой ушла в работу, помогавшую ей не думать о телефоне, который постоянно молчал. Но, к сожалению, память возвращала ее к дням похода, проведенным со Скоттом, а это еще более усиливало ощущение пустоты в груди.

Она вспоминала его занудные лекции о том, как следует отдыхать на привалах, как избегать обморожения. Ее рисунки могли помочь Скотту сделать инструктажи более доходчивыми и привлекательными для слушателей.

Только как он увидит их? Ведь до сих пор он так и не дал знать о себе. Разумеется, можно послать их по почте. Нет, это не подойдет, слишком уж официально. Только личный визит может дать положительные результаты. Тень улыбки появилась на губах Тейви, когда она представила, как прореагирует Скотт на ее неожиданное появление.

Укрепившись в своем решении, Тейви собрала рисунки, положила их в папку с надписью «Турпоходы С. Кэмфилда», словно его компания была ее заказчиком. Упрятав папку в солидный портфель с массивной медной застежкой — подарок матери по случаю окончания школы, Тейви подумала, как встретит ее Скотт после стольких дней разлуки. Шелковый костюм розового цвета заменил походные брюки и свитер, а вместо тяжелых ботинок, толстых носков и пластырей на ногах красовались чулки-паутинка и туфельки на низком каблуке. Лицо тронула кисточка с пудрой, а весь облик завершали взбитые волосы, сбрызнутые лаком. И изысканные аксессуары и косметика придавали ее внешнему виду некоторую экстравагантность, резко отличавшуюся от ее естественного облика. Мог ли этот вид поразить Скотта?

Она припарковала машину вблизи его офиса. Прижав портфель к себе с такой силой, что побелели пальцы, Тейви толкнула дверь и переступила порог.

Скотт и пухлая дама с неопределенного цвета волосами стояли спиной к ней, разговаривая с Андре, который сразу же увидел ее.

— О, пожалуйста, заходи. Ты, конечно, знакома с Мейзи?

— Октавия Бриджес? — обернувшись, спросила Мейзи и протянула ей руку. — Рада вас видеть. Андре рассказывал, что вы прекрасно провели время в походе под руководством Скотта.

— Прекрасно — слишком слабо сказано, — ответила девушка.

Пожатие Мейзи было крепким и дружеским. Тейви одарила ее улыбкой, продолжая чувствовать себя скованной в присутствии Скотта.

— Да, есть и более удачные слова, способные передать истинные чувства, — проговорил Скотт. Услышав его голос, она, даже не видя его лица, представила, как Скотт нахмурил брови. Когда Тейви все же поймала его взгляд, то в его глазах увидела удивление, сменившееся растерянностью, стоило ему как следует ее разглядеть.

Она подумала, что ее наряд не соответствует обстановке. Для этого визита ей следовало надеть что-нибудь строгое, деловое. На самом Скотте вместо тяжелых горных ботинок и походной куртки были мягкие мокасины и подкрахмаленная рубашка без воротника с длинными рукавами.

Тейви ощутила неловкость за свой внешний вид, приличествующий скорее официальному приему. А Скотт даже не обмолвился, что рад видеть ее.

— Я хотела бы кое-что показать тебе, Скотт, — сказала Тейви, облизнув сухие губы.

— Ты выбрала самое подходящее время, малышка, — улыбнулся Андре. — Я договорился с Мейзи вместе перекусить.

— Конечно, — подтвердила Мейзи, беря сумочку.

До того, как Андре утащил помощницу Скотта, она успела еще раз крепко пожать руку Тейви.

Скотт продолжал взирать на девушку без улыбки. Тейви захотелось одернуть юбку, чтобы прикрыть колени. Или сбросить туфли и усесться по-турецки прямо на пол, лишь бы он не смотрел на нее так, словно она явилась с другой планеты.

— В чем дело, Принцесса? — сказал он наконец.

Тейви стало ясно, что Скотт не расположен к воспоминаниям.

— У меня есть к тебе деловое предложение, — сухо произнесла она.

Он кивнул.

— Хорошо, давай зайдем в мой кабинет.

Он пересек коридор и остановился у двери с табличкой: «Турпоходы С. Кэмфилда». Распахнув дверь, жестом пригласил ее войти.

Тейви сделала шаг и остановилась. Организационные таланты Скотта, видимо, кончались на границе между городом и дикой природой. Кабинет представлял собой тесное помещение с двумя письменными столами, небольшим продолговатым столом для заседаний, старым диваном, креслами и низким кофейным столиком. Почти все свободное пространство было завалено книгами, бумагами, походным и альпинистским снаряжением.

Скотт легонько подтолкнул ее вперед. Прикосновение воспламенило Тейви. Двигаться ей не хотелось, хотелось остаться там, где она стояла, только бы его прикосновение стало более осязаемым. Ему следовало бы это понять, но он отнял руку, будто натолкнулся на что-то горячее.

Он стоял за ее спиной, не сделав попытки отступить назад, от его тела исходил жар. Краем глаза она видела, как под голубой рубашкой вздымалась его грудь. В глазах его застыла острая тоска, ни удивления, ни насмешки в них больше не было.

— Скотт, — она повернулась, сократив расстояние между ними, — я пришла не для того, чтобы причинить тебе боль.

— Тогда за каким чертом ты сюда явилась? — спросил он хрипло.

— Я… — Тейви закрыла глаза. Бороться за тебя, мысленно произнесла она, а вслух сказала: — Вот из-за этого.

Она выронила портфель, который со стуком упал на пол, и обвила руками его шею. Прижав его к себе, она потерлась о его выбритую на сей раз щеку, потом коснулась губами шеи, губ.

— Проклятье! — прохрипел Скотт.

Схватив за талию, он с силой притянул ее к себе и впился в ее губы. Не давая ей ни секунды передышки, он раздвинул языком ее губы и принялся целовать с таким остервенением, что у нее перехватило дыхание. Она почувствовала, как у нее ослабели ноги, а пальцы инстинктивно схватились за его плечи, чтобы не упасть.

Его сильные руки удержали ее. Одна сжимала ей талию железным обручем, а другая змеей проскользнула под жакет, нащупывая грудь. Накрыв ее ладонью, он прикоснулся пальцами к соску, который тут же затвердел и рельефно выступил под блузкой, словно призывая Скотта продолжать ласкать его дальше. Когда он просунул ногу между ее колен, коротенькая юбочка Тейви задралась, обнажив ноги почти до бедер.

Скотт приподнял голову.

— Ты этого хочешь, Принцесса? — спросил он, касаясь ее губ. Голос у него прерывался. — Так ты за этим пришла? Не смей отрицать.

Она различила в его голосе, в его тяжелом дыхании намек на то, что он собирался напугать ее. Но не получилось. В его руках она чувствовала себя защищенной. Запугивать ее он мог лишь тогда, в горах, но не здесь, в его объятиях.

— Да… — выдохнула она. Глаза у нее были широко раскрыты. — Да, именно за этим…

Но Скотт уже взял себя в руки. Он выругался и направился к столу.

Тейви ухватилась за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. Она одернула юбку и расправила складки.

— Тейви! — рявкнул Скотт. — Ты не можешь обойтись без этого?

Он то сжимал пальцы в кулаки, то разжимал их. Когда он снова заговорил, хрипота в голосе исчезла.

— Если это и есть твое деловое предложение, то я его не принимаю, а тебе лучше уйти.

Скрыв разочарование, Тейви сняла с кресла стопку бумаг и положила ее на пол. Стараясь двигаться как можно грациознее, она опустилась на сиденье.

— У меня действительно деловое предложение, Скотт, — заявила она, пытаясь говорить спокойно. — Я даже не представляла, что ты нуждаешься в помощи.

Скотт уже успокоился, но вид у него был рассерженный.

— Не помогут тебе твои уловки, Тейви.

— Ты еще ничего не видел. О каких уловках ты толкуешь?

— О тебе и обо мне, — сказал он. — Посмотри на себя. — Он махнул рукой в ее сторону. — Посмотри, как ты одета.

Тейви провела рукой по животу.

— Тебе не нравится костюм? — спросила она, встретившись с его взглядом. — Или то, что находится под ним? Ведь я ничуть не изменилась, Скотт. — Она поднялась и сделала шаг ему навстречу. — Костюм — только оболочка.

Скотт отступил назад и уперся спиной в стену.

— Если ты снова подойдешь ко мне непозволительно близко, Принцесса, я не ограничусь поцелуем.

Волна желания окатила ее с ног до головы, словно он словами прикоснулся к ней.

— Обещаешь?

— Оставь свои шуточки, — проворчал Скотт, опираясь кулаком на край стола. — Мы же до сих пор этим не занимались. Но если ты намерена иметь первую близость с мужчиной здесь, на полу офиса, тогда валяй. Поверь, у меня не будет возражений. Это будет замечательная замена ланча. Готов наслаждаться этой плотской пищей хоть каждый день.

— Ты специально грубишь мне, стараешься отпугнуть, — сказала Тейви. — Это по меньшей мере эгоистично, но на меня твои выходки не действуют. — Она остановилась, повернувшись к нему вполоборота.

— А как ты ведешь себя? Разве это не эгоистично?

— Может быть, совсем чуть-чуть. — Чтобы как-то успокоить Скотта, она протянула ладонь вперед. — Ну, прости. Остынь, пожалуйста. — Она взяла портфель и вернулась в кресло. — Вот, взгляни на эти рисунки. — Скотт не пошевелился. — Обещаю, что не дотронусь до тебя.

Скотт улыбнулся своей естественной, теплой улыбкой, которая сразу же изменила суровое выражение его лица.

— Создается впечатление, что мы даем обратный ход.

— Я это заметила, — сухо сказала Тейви. — Мне еще не встречались мужчины, которые с такой свирепостью защищают свое целомудрие.

Скотт оторвался от стены и уселся в кресло напротив. Отодвинув какие-то пакеты, бутылки с водой, связки бечевки, он взял портфель и положил на стол, а потом заключил в ладони руку, державшую его.

— Я вовсе не собираюсь защищать свое целомудрие, — сказал он, поглаживая ей руку. — Я даже не могу думать о чем-то другом, только о любви. О любви к тебе. Готов любить тебя здесь или где угодно. Чего я действительно не хочу, так это мимолетной связи, которая оставит нам обоим лишь болезненное воспоминание. А этого я не исключаю.

— Позволь, но ты даже не попытался меня отыскать, позвонить, на худой конец.

— Мне казалось, что наша встреча ничего путного не принесет.

— Я не Элинор. — Она посмотрела на него глазами, полными слез. — Я не собираюсь жить в Нью-Йорке.

Что-то промелькнуло во взгляде Скотта.

— Ну и трепач этот Андре! — Его рука продолжала поглаживать ее ладонь. — А где ты собираешься жить? В палатке?

— Летом там прекрасно, но только в том случае, если ты будешь рядом. — Ей захотелось как следует его встряхнуть.

— А как насчет детей? Ты хочешь иметь детей?

— Конечно, — заявила Тейви. — А ты? Их можно будет брать с собой в лагерь. Детишки любят вырываться на волю. Но ты уклоняешься от темы, Скотт.

— Вот как? И от какой же темы я уклоняюсь?

— Ты боишься признаться в том, что существует между нами. Ты не хочешь открыто проявить свои чувства. — Она в раздражении отняла руку. — Ты просто трус!

— Черт возьми, — буркнул Скотт. — По правде говоря, я уже пытался объясняться прежде, но женщины всегда рассматривают мужчину не как равного себе партнера, а как некую опору. — Он покачал головой. — Я не гожусь на эту роль.

— Не знаю, но мне подобная роль нравится.

— А мне нет! — воскликнул Скотт. — Кроме того, я никогда не буду соответствовать тому укладу жизни, который нравится тебе. Ты думаешь, что палатка — это романтично. Но когда летом она станет твоим домом, ты сразу же начнешь предъявлять претензии и постараешься навязать мне свою точку зрения.

— Ты самый упрямый, самонадеянный… — Тейви прикусила язык. Ей не хотелось называть Скотта так, как она думала о нем в этот момент.

С тех пор, как она переступила порог его офиса, ее эмоции претерпели самые раз тачные стадии — от нерешительности, смущения, восторга до паники, охватившей ее сейчас. Ей показалось, что она совершила непоправимую глупость, постаравшись воспользоваться последним шансом, чтобы восстановить их отношения. И все же после всего пережитого появилась слабая надежда, что и она и он испытали одно и то же. Дай они волю своим чувствам, их любовь могла бы стать необыкновенно сильной.

— Скотт, — неожиданно для самой себя сказала Тейви, — я должна быть на обеде в доме моих родителей. — Она намеревалась добавить, что обед дается в честь Ричарда, но решила промолчать. — Не составишь ли мне компанию?

— Должно быть, ты шутишь?

— Вовсе нет. Если ты действительно уверен, что для тебя неприемлем мой мир, попробуй хотя бы познакомиться с ним. Если он тебе не подходит, ты сделаешь свои выводы. Все можно понять за один вечер.

Скотт помрачнел и машинально несколько раз провел пальцем по ее щеке.

— Я по глазам вижу, что тебя все же что-то тревожит. Думаешь, я стесню тебя?

— В твоем присутствии, Скотт, я никогда не буду чувствовать себя стесненно. — И, не останавливаясь, выпалила то, что ее мучало: — Зачем ты прятался от меня целых две недели?

— Я реалист, Тейви. И никогда не страдал мазохизмом.

Она скривила губы.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, Скотт.

— В этом ты плохая помощница.

Тейви долго смотрела на него.

— А что, если ты ошибаешься? Подумай, в твоих силах все изменить.

Губы Скотта сложились в ухмылку.

— Никогда не думал, что есть такие упрямые женщины, как ты.

— Без упрямства я бы не выдержала поход до конца.

— Возможно. — Скотт взъерошил волосы. — Хорошо, я согласен пойти с тобой на обед. Но обещай мне, Принцесса, если ты почувствуешь, что мы не совместимы друг с другом, мы немедленно прекратим наши встречи.

— Договорились! — воскликнула Тейви. — Все будет замечательно. Сам убедишься!

— То же самое я говорил тебе перед тем, как ты рискнула лезть на скалу. Помнишь? — Скотт подмигнул ей.

— Это будет значительно легче, — заметила Тейви.

— Мечтательница, — проворчал Скотт сквозь зубы.

Она открыла портфель.

— А теперь взгляни на рисунки.

Спустя сорок минут, когда Андре и Мейзи вернулись, Скотт продолжал восхищаться ее талантом.

— Знаешь, Скотт, — сказала Тейви, собрав вещи и собираясь уходить, — если ты улучшишь маркетинг своей фирмы, то сможешь удвоить доходы.

Скотт посуровел. Даже Андре смущенно опустил глаза.

— То же самое говорила и Элинор. Слово в слово, — пробормотал он.

Скотт схватил Тейви за руку, не обращая внимания на удивленные взгляды Андре и Мейзи.

— Принцесса! Тебя не касается, какие доходы я получаю и есть ли у меня желание их увеличивать. Верно, я не именитый кардиолог, но я и не собираюсь строить дом стоимостью в полмиллиона долларов.

— И не нужно, Скотт. — Тейви не смогла удержаться от улыбки, когда поняла, что он подумал о ней, как о слишком деловой женщине. — Я просто хотела по-дружески помочь тебе. — Она погладила его по щеке. — Вспомни, ты когда-то говорил, что не имеешь желания встречаться в цивилизованной обстановке. — Смеясь, она запечатлела материнский поцелуй на его щеке. — Между прочим, обед будет официальным. — С этими словами она выскочила из дверей офиса, не дав ему возможности изменить решение.

 

9

В этот вечер Тейви раз пять меняла наряды. Она давно поняла, что интересы отца не выходят за рамки его профессии. Законодательницей манер и туалетов была мать, Дорис Бриджес. Тейви точно знала: чтобы удовлетворить вкусы матери, нужно тщательно принарядиться. Она долго сомневалась, на чем остановить свой выбор, чтобы не вызвать ее упреков.

По давней традиции, установленной Дорис, официальный обед означал строгое соблюдение всех формальностей, и Тейви запрещалось появляться в простеньких костюмах. Перебрав несколько туалетов, она остановилась на элегантном вечернем платье голубого цвета, украшенном лазурными блестками и жемчужной брошью на плече. Из украшений она предпочла серьги из ляпис-лазури. Ей было невдомек, как оценит ее наряд Скотт, но отец, как всегда, скажет что-нибудь приятное.

Дверной звонок прозвучал как раз в тот момент, когда Тейви в последний раз опрыскала себя духами. Слава Богу, что волосы уже были тщательно уложены.

Открыв дверь, она остолбенела, сердце готово было выскочить из груди. Перед ней стоял необыкновенно привлекательный мужчина. Такого ей еще не приходилось встречать.

Скотт вошел в ярко освещенный холл. Волосы у него были аккуратно подстрижены, а к тщательно выбритым щекам так и тянуло прильнуть губами.

— Скотт! — воскликнула она, притрагиваясь ладонью к его лицу. — Это ты… — Ее рука потянулась к плечу, а затем к груди. — Где ты раздобыл это?

Классический смокинг, черного цвета с атласными лацканами, сидел на Скотте как влитой, подчеркивая широкие плечи. Он был пошит так, будто над ним колдовал самый лучший портной. Рубашка сверкала ослепительной белизной.

Скотт взял ее за руку, повернул ладонью вверх и поцеловал.

— Я приобрел эту штуку по случаю свадьбы моей сестры. Это она настояла. — Он пожал плечами. — Надевал всего пару раз, когда бывал в Нью-Йорке. Смокинг прослужит мне до конца жизни. — Он встретился с ее глазами. Взгляд у него оставался серьезным. — Носить его часто у меня нет никакого желания.

Рука Скотта продолжала с силой сжимать ее ладонь, словно он хотел притянуть Тейви к себе. Она бы не сопротивлялась, наоборот, желала этого. Отчего у нее как-то по-особому щемило сердце? Не оттого ли, что он появился в ее доме в новом обличии? Ей претила такая мысль, но бороться с ней оказалось трудно. Тейви не терпелось обнять его, потереться о свежевыбритую щеку, провести рукой по гладко причесанным волосам. Она решила перевести свое внимание на что-то другое.

— Если ты редко пользуешься смокингом, то почему не взял его напрокат?

— В моей семье не принято брать вещи напрокат. — Отпустив ее руку, он взял в ладони ее лицо. — А надел я его затем, чтобы ты не чувствовала себя неловко рядом со мной. — Он пальцем провел по ее губам. — Я не настолько черств, чтобы спокойно наблюдать, как ты стесняешься меня.

Она высунула кончик языка и провела им по тем местам, которых он касался пальцем.

— Это исключено.

Не обратив внимания на ее замечание, Скотт продолжал:

— Мне не составит труда вырядиться в обезьяний костюм, но моя натура от этого не изменится. Все эти приемы, рауты, обеды не для меня и никогда не станут частью моей жизни. Уж я это знаю, напробовался.

— Когда же ты успел? — изумилась она.

Повернувшись, Скотт снял с вешалки пальто и набросил ей на плечи.

— Ты когда-нибудь слышала о концерне «Блейкли Скотт индастриз»? — спросил он.

— Конечно, — ответила она. — Один из крупнейших в стране.

— Скорее даже в мире, — уточнил Скотт, открывая перед ней дверь.

Взяв девушку за локоть, он повел ее к машине, припаркованной за домом. Тейви было приятно, что всю дорогу он не отпускал ее локоть. Вел он ее осторожно, чтобы она не споткнулась на высоких шпильках. Он открыл дверцу и помог ей сесть.

— Мое полное имя, — сказал он перед тем, как захлопнуть дверцу, — Блейкли Скотт Кэмфилд Четвертый.

Пока Скотт обходил машину, чтобы сесть на место водителя, она постаралась взять себя в руки, услышав такое неожиданное признание.

— Скотт, я ничего не понимаю. Ты что, ненавидишь свою семью?

— Вовсе нет, — сказал он, опуская руку на сиденье. — Я ненавижу то, чем они занимаются. За сотню лет они нажили такой капитал, который трудно себе представить. Капитал дала им земля. Они исковеркали в этой стране миллионы акров прекраснейшего леса, а сейчас занялись его уничтожением в других странах. — Он сжал кулаки. — Они строят фабрики в заповедных местах, сооружают административные здания там, где растет лес, вырубают площадки для парков с увеселительными аттракционами, но не построили ни одной школы, ни одной больницы. Какая прибыль от этих школ? — Он стиснул зубы.

Тейви прикрыла ладошкой его кулак, но он отдернул руку. Она придвинулась к нему и обняла за шею.

— Скотт, пожалуйста, не отворачивайся от меня.

Он глубоко вздохнул, плечи у него опустились, он как-то обмяк.

— Я не собираюсь ни от кого отворачиваться, — сказал он, убирая ее руку со своей шеи. — Каждые три месяца я получаю чек от семейного концерна, хоть и не являюсь его совладельцем. Отсылать его обратно — выглядело бы очень демонстративно, поэтому я отдаю его в организации, которые занимаются благотворительностью или охраной природы. Таким образом, я хоть как-то стараюсь компенсировать то, что моя семья разрушает.

— Не разрушает, Скотт, — сказала Тейви. — Твои родственники просто занимаются бизнесом.

— Результат тот же самый. — Он махнул рукой. — Посмотри, этот грузовичок доставит нас в любое место, куда мы захотим. Это средство передвижения удовлетворяет тебя?

— Я больше предпочитаю другую модель, — призналась она.

— Вот, вот. То же самое говорит и моя мачеха. У нее «феррари», которая не нравится отцу. Он любит «порше». Но на ней они не могут совершать поездки на дальние расстояния, спортивные машины для этого не подходят. Для совместных поездок они пользуются «мерседесом». И уж, конечно, торжественные выезды требуют шофера, а для этого у них есть лимузин. Как ты относишься к этому?

— Мм… Мне кажется, что это немного слишком.

— Понимаешь, Тейви, я никогда не буду жить таким образом.

— Понимаю, Скотт, конечно, понимаю.

— Сомневаюсь. — Он покачал головой, но тон его смягчился. — И еще, не подшучивай над моим видом.

— Подшучивать?! — воскликнула Тейви. — Тебе показалось, что я подшучиваю. Я просто удивлена.

— Вполне возможно, — проговорил Скотт. — А сейчас расправь складки, не следует мять это роскошное платье.

Тейви села поудобнее.

— Странный ты какой-то, — пробормотала она. — Тебе не понравилось мое платье?

— Понравилось, черт возьми, — сказал он, отодвигаясь. — Вот возьму и порву в клочья твой наряд. — Он схватил ее за обнаженную руку. — Уж больно он откровенен.

Тейви попыталась ответить, но при его прикосновении лишь судорожно вздохнула.

— Твой нынешний вид далеко уступает тому, что был, когда ты сидела в палатке в своем халатике. Его я хорошо запомнил, Принцесса.

В словах Скотта она уловила намек на скорое расставание. Струйки горячих слез хлынули по щекам. Горло перехватило. У нее недостало сил сказать Скотту о Тэппе. Еще днем она решила предупредить Скотта, что обед устраивается в честь Ричарда.

Преодолев скованность, она показала Скотту дорогу к отцовскому дому, который располагался у подножья гор, в самом впечатляющем месте Биллингса. Отсюда открывался чудесный вид на город. Здание песочного цвета, сооруженное по эскизу Дорис, имело лишь два небольших окна, видимых с улицы. Внутренние стены дома были облицованы зеркалами, создавая впечатление огромного пространства.

Скотт остановил машину у подъезда.

— Настоящая крепость, — заметил он. — Правда, дом чуть меньше, чем у моих родителей. Но идея та же. Полагаю, мне следует оставить ключи в машине; не исключено, что стражи в латах сквозь бойницы могут попытаться пронзить нежданного пришельца стрелой из арбалетов. Верно?

— Все шутишь, — вздохнула Тейви. — Моя матушка не терпит, когда ее кто-то видит через окно. Она говорит, что должны существовать преграды для чужаков.

— Такое отношение мне знакомо. Но запираться в доме без окон почти то же самое, что засадить себя добровольно в тюрьму. Надо бы взять твою матушку в один из походов и ткнуть носом в ничем не ограниченные природные пространства.

— Возможно, ей это даже понравится, — усмехнулась Тейви. — Но она ни за что не покинет город, не откажется от комфорта.

Скотт взялся за ручку дверцы, но на какой-то момент заколебался.

— Мне показалось, — сказал он, — тебя что-то беспокоит. — За руку он притянул ее к себе. — Я же специально из-за тебя, Принцесса, напялил этот дурацкий смокинг, но не собираюсь морочить тебе голову — это не мой стиль. Если ты раздумала брать меня с собой на обед, так и скажи. Я пойму.

Тейви уставилась на него, еще раз с восторгом подумав, как он красив. Неужели ей больше никогда не придется увидеть его в смокинге?

— Я настаиваю, чтобы ты пошел со мной, — твердо заявила она. — Если ты этого не сделаешь, то не пойду и я. Ты же знаешь, что меня не переубедить.

В первый раз улыбка Скотта выглядела искренней.

— Когда я увидел тебя в первый раз, подумал, что нахлебаюсь с тобой горя, но даже не догадывался, что меня ждет.

Тейви тоже улыбнулась, поняв, что все обошлось.

— Я просто немного нервничаю, потому что… потому что должна была предупредить тебя кое о чем.

— О чем же? — Скотт нахмурился так, что под бровями скрылись его глаза.

— Обед устраивается в честь нового коллеги отца.

Губы Скотта превратились в тонкую линию.

— Это тот самый парень, которого ты собиралась взять с собой на прогулку в горы?

Тейви принялась изучать свои руки, лежавшие на коленях.

— Ты хочешь свести нас вместе и сравнить кто лучше, да?

— Нет, нет, Скотт! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы ты познакомился с моими родителями, но ты должен знать об их отношении к Ричарду.

Тейви рассказала о вечеринке с участием Ричарда Тэппа, состоявшейся больше месяца назад, о шампанском, о ее восхищении молодым врачом, Скотт слушал молча.

— Но сегодня я хочу быть с тобой, Скотт, — тихо добавила она.

— Зачем? — спросил он с раздражением. — Только для того, чтобы повесить себе на шею еще одну проблему?

— Нет. За время нашего похода я кое-что переосмыслила. Хочу, чтобы все это поняли. И ты и моя семья.

Скотт сурово посмотрел на нее.

— Хорошо, Принцесса, я пойду, но только для того, чтобы ты проверила себя. Если ты действительно изменилась, найди в себе смелость сказать об этом своим, не прячась за мою спину. — Он пожал плечами. — И, черт возьми, не для пустого же времяпровождения я напялил на себя смокинг.

— Спасибо, Скотт! — Девушка чуть не задохнулась от радости.

Дверь в дом была открыта. Как только она повесила пальто на вешалку, дверь отворилась снова и в прихожей появились Найджел с беременной женой Меррили. При появлении брата и союзника, который хорошо знал Скотта и с симпатией относился к нему, Тейви повеселела.

— Скотт! — радостно воскликнул Найджел, всплескивая руками. — Вот кого счастлив встретить. Это ты притащила его к нам, сестричка? Великолепно. Мама будет потрясена…

— Найджел! — прервала его Тейви. — Оставь свои комментарии.

Найджел сразу посерьезнел и представил Скотта жене.

Тем временем Тейви придвинулась к Скотту и посмотрела на брата.

— У твоей сестры есть забавная идея, — сказал Скотт. — Она считает, что после этого вечера я вернусь в светское общество, осознав, как ошибался, покинув его много лет назад.

— Скотт, зачем ты несешь чепуху? — возмутилась Тейви. — Боюсь, все произойдет наоборот. Я давно убедилась — ты не отступишься от принципов, которые исповедуешь. А что делать мне, я решу сама.

Веселый огонек зажегся в глазах Скотта.

— Не знаю, как она поступит на этот раз. Думаю, ты был прав, предупреждая меня, что другой такой упрямицы не сыскать, — сказал он, обращаясь к Найджелу.

— Ничуть не бывало, — заметила Меррили. — Найджел тоже — если что-то вобьет себе в голову, его никак не переубедишь.

— Это я-то? — деланно удивился Найджел.

— Именно ты. — Меррили наградила мужа ехидной улыбкой. — Вспомни, что ты рассказывал мне о Скотте, а уж твои суждения о Сидни и Дорис вообще не поддаются никакой критике.

Найджел поправил сползшие на нос очки, посмотрел сначала на Скотта, потом на сестру, и улыбка растянула его губы.

— Ты права, дорогая. — Он откинул голову и заразительно расхохотался.

— Не соизволишь ли объяснить, — спросил ничего не понимающий Скотт, — что в этом смешного?

— Никакого секрета здесь нет, — сказал он. — Когда я впервые увидел Сидни, мне было лет шесть. Все, чем он занимался, было подчинено спасению человеческих жизней. Он до сих пор считается авторитетом в области кардиологии. Но с некоторых пор… — Найджел обвел рукой просторный и шикарно обставленный холл, — он стал больше внимания уделять внешней атрибутике. Жизнь с Дорис изменила его.

— Я этому не верю! — раздраженно воскликнула Тейви.

— Конечно, не веришь. Ты всегда слепо относилась ко всему, что касалось твоего отца.

— Неправда, — продолжала настаивать девушка. — Кроме того, какое это имеет отношение к Скотту?

Скотт положил руку ей на плечо.

— Они считают, дорогая, что у тебя меньше шансов, нежели у твоей матери, если ты захочешь изменить меня.

— Один — ноль! — воскликнул Найджел. — Принцесса на горошине наконец нашла то, что соответствует желаниям.

— И что же это такое, гадкий родственник?

— То, что тебя удовлетворяет по всем статьям. — Найджел, взяв под руку жену, повел ее к гостям.

Проводив их взглядом, Тейви положила руку поверх руки Скотта, поддерживающей ее за локоть.

— Я не собираюсь тебя менять.

— Неужели? Нужно быть в этом абсолютно уверенной, Тейви. — Он сжал ее руку и повел в гостиную. Стараясь чувствовать себя уверенно, Тейви в то же время настороженно поворачивала голову в разные стороны, ловя взгляды присутствующих. И вскоре увидела мать. Та стояла у входа в гостиную, разговаривая с тремя мужчинами. Один из них был Ричард Тэпп.

— Добрый вечер, мама.

Дорис обернулась. При виде дочери с молодым человеком, которого она не приглашала, глаза у нее удивленно округлились. Взгляд ее остановился на сплетенных руках Скотта и дочери.

Пальцы Скотта дрогнули. Казалось, он хотел разжать руку. Но Тейви цепко ухватилась за нее, явно игнорируя недовольство матери.

— Октавия, дорогая, — промурлыкала Дорис, — замечательно, что ты пригласила своего знакомого. Представь его нам.

Тейви так и сделала, бросив умоляющий взгляд на Найджела, который, поняв намек, присоединился к ним.

— Ах, Скотт. Конечно, — сдержанно улыбнулась Дорис. — Человек с гор. Я бы никогда не узнала вас по описаниям Найджела. Он очень лестно отзывался о вас. Удивительно видеть вас здесь, а не в лесу, где вы обитаете.

Тейви покраснела, возмущенная замечанием матери.

— О, ты еще больше удивишься, — ядовито сказала она, — когда узнаешь, что во время еды он пользуется вилкой, а не охотничьим ножом.

На ухоженном лице Дорис на мгновение выступили красные пятна, но тут же исчезли, сменившись сладкой улыбкой.

— Стыдно грубить, дорогая.

Скотт взирал на все это довольно безучастно, но затем процедил сквозь зубы:

— Да, миссис Бриджес. Я тоже ваш гость, а не объект для колкостей.

Дорис легонько похлопала по руке Скотта.

— Я только подумала о том, как лучше рассадить гостей за столом. Теперь у нас вместе с вами девятнадцать персон.

Ноздри Тейви раздулись. За обеденным столом свободно умещались двадцать четыре человека.

— Знаете, у вашей дочери похожие проблемы. — Сардоническая гримаса скривила его губы. — Один знакомый, второй… Трудно сообразить, куда кого посадить.

Дорис еле слышно хихикнула. А у Тейви зачесались руки от желания разорвать их обоих на куски.

— Уверена, ты сделаешь все как надо. Только прошу тебя посадить меня рядом со Скоттом.

— Октавия, не веди себя вызывающе. — На лице Дорис сияла, словно приклеенная, слащавая улыбка, но Тейви отлично чувствовала настроение матери по ее ледяному тону.

— Я посажу тебя рядом с Ричардом. Он наш почетный гость.

Девушка выдержала взгляд голубых, приобретших стальной блеск глаз матери.

— Может быть, это лучше сделать в другой раз?

Дорис поняла: еще немного, и может разразиться скандал.

— Конечно, дорогая. Это будет замечательно. Однако боюсь, твой папа расстроится.

Еле кивнув Найджелу и Скотту, она уплыла в гостиную.

Скотт, сжав руку Тейви, повернул ее лицом к себе.

— Полегче, Принцесса. Я был почти уверен, что ты взорвешься.

— Да, сестричка, ты слишком далеко зашла, — подтвердил Найджел.

— Пусть она поймет, насколько я изменилась. — Тейви прищурилась, посмотрев в ту сторону, куда направилась мать. — Представляю ее реакцию, заикнись я только, что мы со Скоттом делили одну палатку на двоих.

— Даже не думай об этом! — встрепенулся Скотт. — Зачем огорчать ее.

— Тейви, — сказал Найджел, — я хорошо помню, как ты устраивала всякие заварушки в школе. Но прошу тебя, воздержись сегодня от подобных выходок.

Чуть поостыв, Тейви подвела Скотта к группе врачей, окруживших ее отца. Никто, включая и самого Сидни, не удивился, услышав о том, чем Скотт занимается. Отец, чтобы втянуть гостя в разговор, упомянул о проекте закона об охране окружающей среды, который обсуждался в Конгрессе.

Скотт уклонился от политических дебатов, и вскоре медики дружно смеялись над его рассказами о приключениях Тейви в походе.

Кто-то дотронулся до спины Тейви. Обернувшись, она увидела Ричарда Тэппа, высокого, смазливого, одетого, как обычно, в элегантный костюм. У нее возникло желание отчитать его за фамильярность, но вместо этого она улыбнулась. Его масляные черные глаза улыбнулись ей в ответ.

— Привет, красавица! — Ричард провел рукой по ее волосам. — Что случилось с твоими великолепными золотистыми локонами?

Тейви отвела его руку.

— Здравствуй, Ричард, — ответила она. — Представь, я постриглась.

— Ах, да, готовишься к нашему походу. Надеюсь, ты не забыла о своем приглашении. Я думал о нем все семь недель.

— И больше ни о чем? — сухо спросила Тейви. — А как твои медицинские проблемы?

— К черту эти проблемы, когда можно думать о тебе.

Против воли Тейви рассмеялась.

— Какая чепуха, Ричард. Имея в виду: я выросла в семье врача и меня занимает все, что связано с медициной.

— А меня занимает мысль о том, как лучше провести с тобой время в палатке…

— Это исключено, Ричард. Если мы и отправимся в поход, то он будет однодневным.

— Но твой отец дает мне четырехдневный отпуск до того, как я приступлю к работе в клинике. Он согласился на это только потому, что именно ты отправишься со мной. Ты же не собираешься расстраивать его своим отказом? — Он наклонился к ней и шепнул заговорщическим тоном: — Сидни заверил меня, что ты будешь отличным проводником.

Тейви взяла с подноса бокал с шампанским. Отец не хотел, чтобы она огорчала Ричарда. Сидни вчера снова напомнил ей, что следует окружить молодого доктора вниманием, клиника заинтересована в сотрудничестве с ним. И не затем ли ее пригласили на обед, чтобы она развлекала Ричарда?

— Допустим, наш поход состоится, но тебе придется захватить собственную палатку. У меня одноместная.

— Как будет здорово — мы с тобой в крохотной теплой палатке! — Он фамильярно похлопал ее по плечу.

Тейви натянуто улыбнулась. Манера ухаживания Ричарда нравилась ей все меньше и меньше. Возможно, на той вечеринке она и вселила в него какие-то надежды, хотя ничего вспомнить не могла, поскольку выпила слишком много шампанского. Но неважно, что она наговорила ему тогда. Сейчас у нее не было никаких намерений возрождать прошлое. Она с удивлением заметила, что ее бокал почти пуст. Ну и хорошо. Шампанское даст ей возможность вести себя более раскованно.

Ричард потянулся, чтобы обнять ее, но Тейви отступила назад. К сожалению, припомнила она, он точно так же вел себя и в прошлый раз, а ей, дурочке, было приятно.

— Что-нибудь не так, Принцесса? — спросил Скотт, подходя к Тейви и видя ее расстроенную физиономию.

— Никаких проблем, молодой человек, — встрял Ричард.

Тейви представила друг другу мужчин и решительно потащила Скотта прочь, не дожидаясь, пока они заговорят. Но Ричард задержал их.

— Ваша Принцесса только что объясняла, что потребуется нам в походе, который состоится на следующей неделе.

— Вот как? — Скотт приподнял брови, глянув на свою спутницу. — Ты собираешься в горы с этим джентльменом в такое время?

Тейви открыла рот, но ничего не сказала. Не могла же она в присутствии Ричарда объяснять Скотту, что должна выполнить пожелание отца.

— Сейчас в горах очень опасно — бури, сходы лавин, — продолжал Скотт. — В конце концов, можно просто замерзнуть. Холод в это время жуткий. А у вас никакого опыта.

Тейви нервно поднесла бокал с шампанским к губам. В одно мгновение Скотт вытащил бокал из ее пальцев и поставил его на столик.

— По-моему, вино грозит тебе неприятностями.

— Скотт, — с горячностью прошептала она, — ради Бога, не делай мне замечаний. Я объясню тебе все позднее.

Скотт вежливо улыбнулся Ричарду.

— Советую отложить поход до весны. Знакомиться с горами лучше всего в начале июня.

Тэпп приподнял руку.

— Спасибо за совет, молодой человек. Думаю, мисс Бриджес достаточно взрослая и сама примет решение.

Тейви почувствовала, что у нее слабеют колени, как если бы она оказалась между двух хищников. Она ничего не ждала от Ричарда, но поведение Скотта шокировало ее. Неужели он так ревнив? Или просто отступил от своих привычек? Ей захотелось сказать ему что-нибудь резкое, но в присутствии Ричарда это было невозможно.

Оба вели себя, как задиристые мальчишки. И все же она была признательна Скотту за то, что он удержал ее от лишнего глотка шампанского и тем самым пресек нежелательный скандал.

— Когда вы оба вернетесь домой, подумайте, почему ваши постели такие холодные и одинокие, — буркнула она.

В этот момент Дорис обняла ее за талию.

— Прошу к столу, дорогая. Скотт будет сидеть по правую руку от тебя, как ты и просила, а Ричард — по левую.

В машине девушка откинулась на спинку сиденья, счастливая, что они покинули обед до того, как часы пробили двенадцать. Обед прошел ужасно. Ричард соревновался со Скоттом, стараясь привлечь внимание Тейви, и постоянно пикировался с ним. Только выдержка Скотта позволила ему не вступить в перепалку. Однако его сдержанность все больше развязывала язык Ричарду. Тейви как могла старалась нейтрализовать его пьяную болтовню, но это плохо помогало. Она с нетерпением ждала минуты, когда вновь останется наедине со Скоттом.

— Надеюсь, я выполнил поставленную задачу? — спросил Скотт, включая двигатель.

— Стараясь показать себя джентльменом?

— Я? Джентльмен? Твой приятель доктор — вот кто настоящий джентльмен. Поддерживал непринужденную беседу и вообще был на высоте. Что же касается меня, я просто варвар.

— Не знаю, как тебе, но для меня обед был сплошным наказанием.

— Это точно. Поэтому нам, варварам, следует избегать таких сборищ. — Он повел машину по направлению к улице, где находился дом Тейви. — А твоей отец достоин приза, поскольку именно он толкает тебя в лапы волка.

— Он не…

— А как ты это назовешь? Спровоцировать тебя на прогулочку в самое неподходящее время, да еще с таким типом, — что это, как не безумие?

— Ричард хорошо воспитан. Он просто… Он видный специалист, учился в Гарварде. Допускаю, что женщины без ума от него. Какой вред он может мне причинить?

— Воспитан! — фыркнул Скотт. — Это животное — воспитан?!

Плавное движение машины успокоило ее. Спорить не хотелось. Близость Скотта наполнило умиротворением ее душу. Никогда раньше ей не было так легко рядом с мужчиной.

Андре был прав — за собственное счастье нужно бороться, но не с помощью ругани и кулаков. Она будет сражаться более деликатными методами, но настойчиво и терпеливо.

— Мне нравится, что ты ревнив, Скотт.

— Вовсе не ревнив, — возразил он. — У меня нет никаких прав на это.

— Нет, есть, и ты это знаешь. Я люблю тебя.

— Ты ошибаешься. — Скотт стукнул кулаком по рулю. — Ты знакома со мной всего лишь три недели, а твои родители с презрением относятся к моему занятию.

— Когда мы поженимся и у нас будет дюжина детей, они изменят свое мнение.

— Тейви, мы не собираемся жениться. Такого не будет. — Он свернул на ее улицу. — Тебе нравятся туристические вылазки, но это еще не значит, что ты действительно готова отказаться от привычного образа жизни. — Он внимательно посмотрел на нее. — Единственный раз ты действительно вела себя естественно, когда мы были одни.

— Это неправда, Скотт. Сегодня все вышло немного неловко, но в этом виноват Ричард, а не ты.

— Ха! — выдохнул Скотт. — Мы прекрасно провели время в спальном мешке.

— Я очень рада, что ты запомнил эти часы. — Она положила руку ему на колено. — Мы соответствуем друг другу и в интеллектуальном и в эмоциональном отношениях.

Скотт скептически фыркнул.

— На тебя подействовало выпитое шампанское. Ты как следует его хлебнула, когда я отвернулся?

— Соответствуем, — настойчиво повторила она. — Мы можем разговаривать на любые темы, одинаково относимся к природе. Боже, нам нравится целовать друг друга. Тебе нужен мой организационный опыт, я обеспечу тебя качественной рекламой, а это даст неплохую прибыль. И вообще тебе будет хорошо со мной. — Она сонно улыбнулась. — Такая вот получится идиллия.

— Наверное, ты хватила что-то покрепче, чем шампанское, — пробормотал Скотт, но не снял ее руку со своей ноги.

Затормозив перед домом, он повернулся лицом к ней.

— Если ты веришь в то, о чем сказала, тебе не стоит и думать о совместном походе с этой обезьяной.

Тейви придвинулась ближе к Скотту.

— Еще во время обеда я пыталась объяснить тебе причину, но ты пропустил мои слова мимо ушей. Я пойду только потому, что об этом просит отец. Он никогда бы этого не сделал, если бы это могло причинить мне вред.

— Откуда он может знать? — взвился Скотт. — Даже если этот доктор будет вести себя как джентльмен, что, как мы знаем, не соответствует действительности, то из-за непогоды ты можешь погибнуть.

Находясь совсем рядом со Скоттом, Тейви надеялась закончить эту дискуссию поцелуем, но, взяв за плечи, он отстранил ее от себя.

— Если ты все-таки пойдешь, возьми проводника, который знает зимние тропы. Это сохранит тебе жизнь.

Когда Скотт отодвинулся от нее, Тейви поежилась.

— О, это будет замечательно, — сказала она. — С кем ты будешь делить палатку, со мной или Ричардом?

На щеках Скотта заиграли желваки.

— Пригласи Андре.

— Никого мне не надо, — запальчиво возразила она. — Ты знаешь, как я люблю отца. Он дает мне все, не требуя ничего взамен. Уверена, что все будет хорошо.

Пальцы Скотта впились в ее плечо так, что она охнула от боли. Затем, выругавшись, он открыл дверцу и вышел наружу, чтобы помочь девушке вылезти из машины. Не выпуская руку Тейви из своей, он быстро довел ее до двери.

— Ключи! — коротко приказал Скотт.

— А ты не поцелуешь меня на сон грядущий?

Он застыл как статуя. Из-за его молчаливого отказа щеки Тейви опалил румянец. Порывшись в сумочке, она вытащила ключи. Скотт отворил дверь и втолкнул ее в прихожую.

— До свидания, папенькино сокровище, — с сарказмом сказал он. — Уверен, что твоя кровать тоже холодна и одинока. — Схватив ее за запястье, он вложил ей в руку ключи. — Если бы я был твоим отцом, я бы…

Дверь захлопнулась за его спиной.

 

10

Тейви загасила пламя. Печку она взяла у Андре. Она сожалела, что не послушалась Скотта и не пригласила француза с собой.

Пока еще не было явных признаков, что со свинцового неба повалит снег, однако температура воздуха упала значительно ниже нулевой отметки. Тейви удобно устроилась в толстом спальном мешке в нескольких футах от очага. Она побаивалась забираться в палатку — за ней мог последовать Ричард.

К сожалению, опасения Скотта стали подтверждаться. Днем Ричард вел себя как джентльмен, был любезен и предупредителен. Во время же обеда Ричарда словно подменили. Он принялся неумеренно болтать, распускать руки, старался то и дело облапать Тейви.

Она отстранялась, увещевала молодого человека, рискнула даже сильно пихнуть его. Но он не унимался.

Сейчас в темноте Ричард снова приблизился к ней.

— Слушай, красавица, — сказал он, тяжело опускаясь рядом, — давай залезем в палатку. Здесь холодно.

Он придвинулся еще ближе, и на Тейви повеяло резким запахом алкоголя. Сколько же этого зелья захватил он с собой, подумала она, и когда начал прикладываться к нему?

— Нам нечего делать вдвоем в палатке, Ричард, — отозвалась Тейви, стараясь унять дрожь. — Тебе следует отправляться в свою. И оставь меня в покое, пожалуйста.

— Неужели я лез сюда только для того, чтобы спать в одиночестве? — прохрипел Ричард. — Забудь об этом, беби. — Он притянул ее к себе, прижав к ее лицу влажные губы.

Она резко откинула голову.

— Прекрати! — крикнула она, пытаясь вывернуться, когда его губы коснулись ее шеи. — Отпусти, Ричард! — Она сильно толкнула его. — Остановись! — Ее пальцы царапнули ему щеку.

Ричард отшатнулся назад и грязно выругался.

— Ладно, беби. Мы поступим иначе.

Схватив ее за руки, он заломил их ей за спину и прижал девушку к земле. Когда он навалился на нее всем своим весом, ей стало трудно дышать.

— Ричард, нет! — Она беспомощно забарахталась. — Твоя репутация… мой отец… твоя карьера пойдет прахом. — Она с трудом выдавливала слова.

С каким-то жестоким сладострастием Ричард хихикнул.

— Ты так думаешь? Эти старикашки в белых халатах чертовски заинтересованы во мне, — прошипел он. — Из-за боязни потерять клиентуру они и слова не скажут.

— Я постараюсь это сделать.

— Черта с два! — Его пропитанное алкогольным перегаром дыхание вызвало у нее тошноту. — Твой папочка сам заткнет тебе рот. — Он засмеялся тем же противным смехом. — А сейчас будь умницей, красавица.

Он заерзал своим тазом, причиняя ей боль. Боль усилилась, когда он принялся разжимать коленями ее ноги. Чувствуя, что еще немного и она задохнется, Тейви набрала воздуха в легкие и что есть мочи заорала.

Внезапно все кончилось. Она оказалась на свободе. Глубоко вздохнув, она села и огляделась. Откуда-то неслись звуки, напоминающие удары по чему-то мягкому. Потом послышалась ругань Ричарда. В ответ раздались не менее крепкие выражения, произносимые знакомым голосом. Это был Скотт! Удары продолжались, сопение Ричарда перешло в визг.

— Скотт, остановись! — закричала Тейви.

Через секунду она очутилась в его руках. В тусклом свете сумерек девушка разглядела лежавшего на земле Ричарда. Он жалобно стонал. С каждым его стоном она теснее прижималась к Скотту. Сильные и теплые мужские руки нежно обнимали ее, как бы давая понять, что она в безопасности. Затем Скотт поднял ее и повел к палатке.

— Заползай внутрь, Принцесса.

Она кивнула. Скотт помог ей пригнуться. В палатке он опустил ее на спину, не отнимая своих рук.

— Он не причинил тебе вреда? — спросил Скотт.

— Нет… Я должна была послушаться тебя, Скотт.

— Успокойся. — Он помассировал ее напрягшиеся мышцы от спины до шеи. — Все позади.

— Но ты…

— Я же сказал — не волнуйся, Принцесса. — Он прижал палец к ее губам. — Завтра нам предстоит пройти целых семь миль. А по пути домой я намерен прочесть тебе еще одну лекцию. — Его палец продолжал скользить по ее губам.

Она надеялась, что он обнимет ее, прижмет покрепче, она будет вдыхать запах его волос. Однако от мысли, что губы Скотта могут прикоснуться к тому месту, которое обслюнявил Ричард, Тейви передернуло.

Скотт, видимо, понял ее состояние. Он снял с нее ботинки и помог устроиться в спальном мешке. Потом залез в свой и придвинулся к ней поближе.

Сквозь дремоту она услышала голос Скотта.

— Эй, Тэпп, залезай в свой спальный мешок, иначе замерзнешь. Грустить по тебе не будем.

Она не слышала, что ответил Ричард, сон навалился на нее.

Утром Тейви проснулась от холода, нос и уши щипал мороз. Солнечный свет проникал сквозь ткань палатки. При воспоминании о вчерашнем происшествии у нее сжалось сердце. Она мысленно молилась о том, чтобы Скотт прогнал мерзавца. Может быть, поэтому, подумала она, он дал ей поспать подольше. Девушка высунулась наружу.

Ричарда поблизости не было. Скотт одиноко сидел у костра. Тейви удивилась: он никогда не позволял разводить костры на голой земле.

Она даже поежилась, почувствовав, что он прочел ее мысли.

— Я подумал, что утром тебе потребуется тепло. Развел костер на специальной подстилке, от него не останется никакого следа. — Он предложил ей сесть на туго свернутый спальный мешок. — Кофе? Хочешь перекусить перед дорогой?

Стояло холодное, ясное утро. Морозный воздух смел все остатки сна. В голове Тейви снова возник ночной кошмар, возник так отчетливо, что ее затрясло. Хорошо, что все обошлось, Скотт подоспел вовремя.

Ночью он ругался такими словами, которых она никогда не слышала. Сейчас он был рядом, рядом были его руки.

— Надеюсь, он не сильно испугал тебя, Тейви? — мягко спросил Скотт. — Он больше не посмеет приблизиться к тебе, обещаю. Если хочешь, я… я прикончу его.

— Прекрасное предложение! — воскликнула Тейви. — Это входит в твои обязанности проводника?

— Только по отношению к Принцессам. — Он прижал ее голову к своему плечу.

— Вот как! — Тейви почувствовала, как под влиянием хорошего настроения Скотта к ней возвращается бодрость.

Когда он глубоко вздохнул, его грудь коснулась ее груди.

— Ты бы не очутилась здесь, будь менее упрямой и капризной. — Через минуту он говорил уже тоном наставника: — Рекомендую что-нибудь поесть, дорога длинная.

Пока Тейви пила кофе и ела подгорелую овсянку, приготовленную Скоттом, он упаковал ее мешок и разобрал палатку. Все это, несмотря на возражения Тейви, взвалил на себя. Затушив костер, все угли и золу он ссыпал в ямку и забросал ее землей. Девушка огляделась: на месте стоянки не осталось следов, кроме вытоптанной пожухлой травы там, где дрались Скотт с Ричардом.

Припомнив детали происшедшего, она передернула плечами. Что бы случилось с ней, не окажись поблизости Скотта? Почему он не сказал, что появится в этом районе?

Молчание Скотта беспокоило ее. Не собирается же он всю дорогу длиною в семь миль молчать? Ей было бы во много раз приятней, если бы он без умолку отчитывал ее за легкомыслие. По лицу было видно, что на душе у него сумрачно. Пусть бы уж лучше выплеснул свой гнев, отругав ее последними словами.

— А где твоя любимая фраза «я же говорил тебе»?

Он покачал головой.

— Это ничего не даст. — В голосе его сквозила горечь. — Тебя нельзя изменить.

— Изменить?

Скотт не ответил, он лишь поправил на спине рюкзак. Кроме предложений выпить воды, передохнуть или съесть по галете, больше он ни о чем не заикался. Так продолжалось до тех пор, пока они не вышли на проселочную дорогу. Видя, что Скотт продолжает молчать, Тейви старалась идти как можно быстрее.

Наконец в лучах заходящего солнца она увидела знакомый грузовичок.

— Скотт, позволь мне сесть за руль, — вздохнула она, уставившись на носки ботинок. — Ты не возражаешь?

— Конечно, возражаю. — Скотт чеканил слова так, словно говорил с неразумным младенцем. Он достал ключи из-под переднего бампера и открыл дверцу с ее стороны. Молча дождался, когда она сядет в машину. По пути к дому он лишь коротко отвечал на ее несвязные вопросы.

— Скотт, — не выдержала наконец Тейви. — Я согласна, можешь убить Ричарда.

— Что?

— Понарошку, — сказала она, когда он нажал на тормоз перед ее домом. — Я просто хочу, чтобы ты при этом остался жив. — Она схватила его за руку, прежде чем он выскочил из машины. — Пожалуйста, скажи, что тебя так рассердило утром?

— Я вовсе не сердит. — При этих словах Тейви захотелось, чтобы он снова назвал ее принцессой. — Я понял, а точнее, знал с самого начала, как мне следует поступить. Мы не подходим друг другу.

— О чем ты говоришь? Разве я дала повод так думать?

— Я хочу того, чего я хочу, — сурово продолжал он. — Ты же нуждаешься в папе, хочешь, чтобы кто-то заботился о тебе, выручал тебя из сложных ситуаций. — Он взъерошил волосы. — Между прочим, вчера я получил копию плана твоего похода. Он-то и погнал меня сюда с проклятым рюкзаком за спиной.

Тейви низко наклонила голову, испытывая угрызения совести.

— Конечно, я должна была сказать тебе, куда пойду, но ты отнесся к этому походу так… негативно. Поэтому я предупредила только Андре.

— Не лукавь, Тейви! — воскликнул Скотт, сжимая руль. — Сообщать мне, куда ты направляешься, нужды не было, тебе следовало послушать меня и остаться дома.

Тейви протянула руки, стараясь дотронуться до него.

— На этот раз ты прав. Не знаю, почему я не приняла твои слова во внимание. Извини за то, что тебе пришлось прошагать целых семь миль.

— Черт возьми, откуда ты такая непутевая, — пробормотал Скотт. — Даже если бы мне пришлось пройти всего пару ярдов, это не меняет дела. Знаешь, что я подумал, когда услышал твой крик? — Он закрыл глаза, на лице его было написано страдание, словно он вновь услышал ее призыв о помощи. — Я попадал в такие переделки, которые тебе и не снились, но ни разу еще мне не было так страшно, как вчера.

Тейви прижалась к его щеке, упиваясь ее теплотой и поглаживая пальцами отросшую щетину. Скотт отвел ее руку в сторону, словно ему были неприятны ее прикосновения.

Горло у Тейви перехватило от подступивших слез.

— Я люблю тебя, Скотт, — с трудом выдавила она.

— Тебе нравится любить мой образ, который ты себе создала. Для тебя я вроде сказочного рыцаря, который будет преданно носить за тобой твои пожитки, спасать от опасностей, советовать, с кем и куда тебе отправляться на прогулку. Для твоего папочки ты стала слишком взрослой, поэтому ты избрала меня для этой роли. — Он покачал головой и сжал ее руку с такой силой, что ей показалось, пальцы вот-вот переломятся пополам.

Не произнеся больше ни слова, он вышел из машины и начал выгружать ее вещи. Тейви попыталась отобрать у него рюкзак, но ее попытка не принесла желаемого результата. Вручив ему ключи, она забежала за капот грузовичка и дала волю слезам.

Вернувшись, Скотт закрыл борт грузовика, выключил дальний свет, и они очутились в темноте.

— Хочешь, чтобы я внес в дом и тебя?

Тейви кулачком вытерла слезы.

— Увольте, мистер Кэмфилд. Я полагаю, у вас не хватит сил перенести меня через порог.

— Не хватит сил? — бросил он резко. — У меня?

— Сердце не выдержит. — Она несколько раз ткнула пальцем в его грудь. Ей хотелось сделать это не пальцем, а обоими кулаками. — Ты самый трусливый мужчина на свете. Прячешь свой страх под броней мускулатуры. Вот почему счастье обходит тебя стороной.

Рыдания заглушили ее последние слова. С затуманенными от слез глазами она бросилась к двери. Швырнув в угол прихожей туристское снаряжение, она вбежала в гостиную и рухнула на диван, намереваясь как следует выплакаться. Но глаза вдруг стали сухими, зато внутри образовалась пустота. Тишина окружила ее со всех сторон, только гулкое эхо от проехавшей по улице машины разнеслось по темным комнатам.

Она никогда не боялась оставаться одна в доме, но сейчас при воспоминании о Ричарде похолодела. Скотт сказал, что никто не сможет ей помочь. В ужасе Тейви вскочила и побежала проверить, закрыла ли она дверь на ключ. Не успела она выйти в прихожую, как раздался стук в дверь. Тейви испуганно закричала.

— Тейви! — окликнул ее Скотт, ожесточенно колотя в дверь.

Повернув ключ в замке, она очутилась в объятиях Скотта. Он гладил и похлопывал ее по спине, как ребенка.

— Мне только сейчас пришла в голову мысль, что следует осмотреть твою квартиру, — тихо сказал он. — Надеюсь, ты не нашла ничего подозрительного. Но если хочешь, давай все проверим вместе.

Девушка молчала.

— Так хочешь, чтобы я взглянул?

— Я хочу, чтобы ты остался на ночь… со мной… — Ее голос звучал глухо, потому что она уткнулась носом в его куртку.

Скотт усмехнулся. Его руки сильней сжали ее. Она почувствовала, как напряглось его тело. Она еще крепче прижалась к нему.

— Не могу, Тейви.

Его руки ласкали ее тело, словно он на какое-то мгновение потерял над ними контроль. Они перебирали ее волосы, гладили ее спину, плечи.

— Если ты боишься, я переночую на диване. — Его руки замерли у нее на талии. — Но на твою просьбу я не могу ответить согласием. Все это не так просто.

— Ты меня не хочешь? — прошептала Тейви прямо ему в ухо. Ее губы коснулись мочки. Она жарко дышала, чувствуя напряжение Скотта.

— Капризуля, — выдохнул он, и снова его руки заскользили вдоль ее тела. — Тебе хочется насладиться моим страданием.

Он приподнял ее голову и поцеловал в губы быстро и крепко. Тейви почувствовала, что через миг он отшатнется от нее, и, не желая этого, обвила его шею, прижалась к ней губами. Со стоном Скотт раскрыл губы и ответил на ее ласку.

Тейви как бы слилась с ним, чувствуя себя в его руках надежно защищенной. Мышцы у нее налились, словно внутри нее прокатился штормовой вихрь. У нее не раз возникало желание отдаться ему в палатке или в его офисе, но тогда он старался отгородиться от нее. Сейчас же она ощущала напряжение его тела, каждый толчок его сердца.

Неважно, поверит он ей или нет, но сейчас Тейви впервые чувствовала, что готова отдать Скотту всю себя не на раз или два, а на всю жизнь. Только ему она позволит превратить себя в женщину, в противном случае ей суждено остаться девственницей.

Скотт отнес ее на диван и лег рядом. Ее голова запрокинулась, когда он поцеловал ее в шею, туда, где билась тоненькая жилка. Тейви застонала, ее пальцы безотчетно ерошили ему волосы, тело выгнулось, ища еще большей близости.

Прерывисто вздохнув, Скотт перевалился на бок. Повернув ее спиной к себе, он постарался погасить разгорающееся в ней пламя.

— Утром я должен уехать, — сказал он, зарываясь в ее волосы. — Ты до сих пор хочешь заняться любовью? Подумай как следует, Тейви. Долго сдерживаться я не смогу.

Она вся сжалась. Ей хотелось вобрать в себя Скотта, желание не находило выхода, волнами прокатываясь по ее разгоряченному телу и пульсируя там, куда прикасалось мужское естество Скотта. А вот сердце? Сердце замерло. Его удары стали слабее. Черт возьми, он был прав, ей не хотелось иметь его только на одну ночь.

— Не надо, Скотт.

Его руки, сжимавшие ее бедра, ослабли. Скотт решительно поднялся, поцеловал ее в нос, как несмышленыша.

— Проверю квартиру. Если хочешь, чтобы я остался на ночь, принеси мне подушку и одеяло.

Когда Скотт вернулся, Тейви сидела на диване, наклонившись вперед и обхватив колени руками.

— Как ты?

— Все в порядке, — отозвалась она.

— Мой номер телефона тебе известен. — Звони, если что-нибудь потребуется. — Скотт грустно улыбнулся. — До свидания, Принцесса, — сказал он, поворачиваясь к двери. Когда он ее отворил, Тейви показалось, что ночная темень готова поглотить последний ее шанс стать счастливой.

— Не переживай, Скотт, ведь ты не любишь меня. И тебе не следовало увязываться за нами.

Пальцы, сжимавшие дверную ручку, побелели от напряжения. Но Скотт не обернулся.

— Я же предупреждал, Принцесса, — буркнул он, — будет больно, так больно, словно угодил в ад.

Он медленно затворил за собой дверь.

Тейви проснулась с головной болью. Ночь она провела на диване, проплакав не один час. Стараясь отвлечься от болезненной пустоты в сердце, она заставила себя принять душ. В зеркале отразилось измученное лицо с покрасневшими глазами.

Перед ней стояла задача навестить отца и рассказать о Ричарде Тэппе. На листке календаря значилось воскресенье. В этот день в клинике не проводилось никаких операций, и дочь с отцом могли поговорить по душам.

Ей совсем не хотелось заниматься своим туалетом. Конечно, отцу будет неприятно увидеть ее с распухшими от слез глазами. Когда он услышит ее рассказ, он поймет, что причиной ее слез стал Тэпп, будь он неладен. Со вздохом она принялась приводить себя в порядок. Надев темную прямую юбку и шерстяную кофточку, Тейви набрала номер отца.

Сидни расхаживал по кабинету, когда раздался телефонный звонок. Дочь редко беспокоила его в клинике, поэтому он понял — что-то стряслось, и предложил ей немедленно приехать. Взглянув на часы, Тейви сообразила, что скоро наступит время ланча, поэтому предусмотрительно захватила с собой сандвичи.

Дверь ей открыл сам Сидни. Полуобняв дочь за плечи, он внимательно ее оглядел.

— Что произошло? Выглядишь ты отвратительно. Мм… Причина в мужчине?

— В каком-то смысле, папа.

Они уселись в кресла около стола. Сидни с аппетитом ел принесенный сандвич, пока Тейви рассказывала о походе с Ричардом. Стараясь передать весь ужас, который ей пришлось пережить, она решила не утаивать ни малейшей детали.

— Слава Богу, — вздохнул Сидни, когда она закончила, — твой знакомый появился вовремя.

— Да, спасибо Скотту, — согласилась Тейви.

— Разумеется. — Отец выглядел расстроенным. — Это моя вина. Такого я от Ричарда не ожидал. Если б знал, никогда бы не отпустил тебя.

— Предположим. Но я пошла, чтобы доставить тебе удовольствие, — сказала Тейви. — В том, что твои новый коллега оказался насильником, нет твоей вины.

Сидни испуганно заморгал.

— Это слишком сильно сказано, дорогая.

— Мне так не кажется. — Тейви взяла чашку с кофе с отцовского стола. — Если бы не Скотт, случилось бы непоправимое…

— Стоп! — оборвал ее Сидни. — Все это ужасно, дорогая. Но тебе следует знать, что хирург никогда не станет драться, он должен беречь свои руки. А Ричарду на следующей неделе предстоит несколько сложных операций. Он был беззащитен против Скотта.

— Беззащитен? — Тейви заметалась по кабинету. — А обо мне ты подумал? Неужто тебе не ясно, что этот тип хотел силой овладеть мной? Так кто же был беззащитен?

Сидни тоже поднялся и взял дочь за руку.

— Дорогая, спору нет, тебе пришлось нелегко, и я очень благодарен Скотту. Я бы сделал то же самое.

Взглянув на отца и услышав нотки сострадания в его голосе, Тейви содрогнулась. Этот тон она слышала много раз, так отец говорил с безнадежно больными пациентами.

— А если бы тебе пришлось вступиться за меня, ты бы тоже подумал о том, что будет с твоими руками, папа?

— Не время говорить колкости. — Лоб Сидни прорезала глубокая складка.

— И что ты собираешься предпринять? — холодно спросила она. — Сообщишь администрации или сам уволишь Ричарда?

Глаза Сидни расширились от недоумения.

— Сообщить администрации? Октавия, ты не представляешь, какой ущерб нанесет это нашей клинике.

Тейви попыталась отдернуть руку, но Сидни еще крепче сжал ее.

— И ты смиришься с тем, что в клинике практикует насильник, к тому же твой протеже?

— Я не допускаю мысли, что Ричард может быть насильником. Он просто перебрал, и у него на минуту помутился рассудок. — Обняв дочь, Сидни усадил ее в кресло. — Не горячись, — невозмутимо проговорил он, беря ее за запястье. Боже, сколько раз отец пользовался этим приемом, вспомнила Тейви, чтобы успокоить больного. — Конечно, ты напугана, хочешь отомстить. Но, когда успокоишься, поймешь: предавать все это гласности — значит сеять сплетни, весь город будет судачить о нас.

Безвольно откинувшись, на спинку, девушка потеряла способность воспринимать отцовские увещевания, что-то внутри у нее оборвалось.

— Если я тебя правильно поняла, ты хочешь оставить все как есть?

— Разумеется, — подтвердил Сидни. — А за поступок Скотта я ему благодарен.

— Он поступил так, потому что любит меня. — Тейви глубоко вздохнула. — Но не так самозабвенно, как я.

— Прости, но мне странно это слышать.

— Странно слышать, что я его люблю? — удивилась Тейви.

— Не в этом дело, — ответил Сидни. — Я надеялся, что ты выберешь себе человека, который будет соответствовать твоему положению в обществе, твоему образу жизни, с которым у вас будут общие интересы.

— Такого, как Тэпп? Блестящего хирурга и мерзавца?

Сидни поморщился.

— По правде говоря, я считал, что Ричард будет для тебя достойной партией. Но, увы, то, что произошло, несколько меняет дело.

Тейви чуть не подскочила в кресле.

— Вот, значит, что ты имел в виду?

— Я полагал, что Ричард влюблен в тебя и со временем ты тоже смогла бы его полюбить. — Сидни прижал пальцы к вискам. — Ты знаешь, как я относился и отношусь к твоей матери. Но мы не всегда были так близки, как сейчас. Когда я сделал ей предложение, она была в ужасном состоянии, однако отец Найджела уверял меня, что это пройдет и Дорис привяжется ко мне.

Тейви вгляделась в лицо отца, перекошенное от боли.

— Мама любит тебя.

— Да, сейчас любит, — кивнул Сидни. — Чуточку больше, чем тогда, когда мы поженились, но не так, как люблю ее я. Самой сильной любовью жизни Дорис был ее первый муж. Когда он умер, вместе с ним умерла и ее любовь. — Сидни нервно потер ладони. — Я знал это, но любил ее всей душой и надеялся, что сумею завоевать взаимность. Задача оказалась мне не по силам. Взаимности не получилось. И этого я тебе не желаю.

Девушка судорожно сглотнула.

— Найджел говорил правду: мама сломала тебя. — Тейви встала, чувствуя противную слабость во всем теле. У двери кабинета она обернулась. — Если бы не мама, ты бы позвонил в полицию? Ты бы выставил этого подонка за дверь?

Сидни пожал плечами, заметно помрачнев.

— Не могу ничего сказать, дорогая. Для меня ее желания давно стали законом. Даже не знаю, как я должен поступить с ее точки зрения. Для нее много значит общественное мнение.

Тейви кивнула. Почувствовав, что отец переживает ничуть не меньше, чем она сама, — вернулась к столу.

— Я люблю тебя, папа. — Дочь поцеловала его в щеку. — Ты хорошо относишься к Скотту. Думаю, вы станете друзьями.

— Конечно, — улыбнулся Сидни. — По существу… я уже выбросил Ричарда из головы, это была ошибка. Допускаю, что у Скотта нет ничего дурного на уме.

Тейви с нежностью взглянула на отца.

— Тебе не о чем беспокоиться — Скотт не может причинить мне зла. — У нее задрожала нижняя губа. — Он вообще не хочет меня! — выпалила она.

— Ох уж эти мне молодые мужчины… — недовольно проворчал Сидни. — Я-то вижу, что ты его любишь. Но если ты не будешь уверена, что мужчина любит тебя больше жизни, ты никогда не обретешь того счастья, к которому стремишься.

— Я запомню это, папа. — Тейви повернулась, намереваясь уйти. — Но я слишком люблю его, а изменить его характер не смогу, даже если он попросит об этом. Знаешь, мне безразлично, какие чувства он питает ко мне.

— Если он еще не влюблен в тебя, — сказал Сидни, открывая дверь, — значит, у него не все в порядке с головой.

Тейви долго сидела в машине, разглядывая в ветровое стекло горы. В голове вертелась назойливая мысль: отец — обычный человек со своими слабостями. Всю свою сознательную жизнь она возносила его на пьедестал. Она даже молилась на него, как на бога. А сейчас, сейчас чрезвычайно горько было сознавать, что отец, которого она безумно любила, оказался так несчастлив. Не иди он на поводу у жены, он мог бы достичь небывалых высот.

О, Дорис! Когда Тейви удалось унять свой гнев — подумать только, сколько страданий ее мать причинила отцу! — ей пришло на ум, что еще большего сожаления достойна Дорис. Она потратила лучшие годы на достижение никчемного, в сущности, положения в обществе, извлекла из любви отца материальное благополучие для себя. Какой жалкий жребий!

Тейви даже вздрогнула, придя к такому неутешительному выводу. Она не смогла удержаться от горькой усмешки: многим ли отличается влияние матери на Сидни от ее собственного давления на Скотта?

Мысль о том, что Ричард Тэпп выйдет сухим из воды, продолжит свою карьеру преуспевающего хирурга и будет пользоваться уважением в обществе, больно ранила ее. Еще большее отвращение испытала она от того, что Ричард будет ходить с высоко поднятой головой и его истинная суть так и останется тайной для всех только потому, что этого хотела ее мать.

Девушка была готова закричать от негодования, но тут же вспомнила, как Скотт чуть не прикончил этого подонка. Ее сердце, переполненное любовью, разрывалось на части.

Внезапно Тейви осенило, чего хотел от нее Скотт. Он жаждал близости с ней в ту первую ночь, когда отобрал у нее косметичку. Тогда он сказал, что без макияжа она выглядит естественней и красивей. Он хотел любви, не изуродованной социальными условностями и материальными предрассудками. Ему хотелось верить, что и она так же любит его, любит таким, какой он есть, — небритого, в заношенной одежде, живущего своей жизнью, не зависящей от положения его семьи.

О, Скотт, подумала Тейви, кому-то другому он может показаться грубым, неотесанным парнем, но она сумела заглянуть в его нежную душу, и ему не удастся ее провести.

Глаза девушки наполнились слезами. Она вспомнила, в какое неистовство он приходил, стоило ей завести разговор о деньгах. Он, дурачок, думал, что она отвергнет его, поскольку у него за душой нет ни гроша. Сможет ли она убедить его, что у нее и в мыслях этого не было?

С твердым намерением доказать ему свою любовь и надеясь наконец преодолеть робость, Тейви включила двигатель и направилась в сторону небольшого города в сорока милях от Биллингса. Она отыскала его адрес сразу же, как только возвратилась домой после похода. Она мысленно представила место, где обитал Скотт, на время спускавшийся с гор.

Его дом, окрашенный в кремовый цвет, с зеленой крышей выглядел заброшенным, стоянка перед ним пустовала. Тейви заглянула в окно гаража — грузовичка Скотта там не оказалось. На ее стук в дверь никто не отозвался. Заметив почтовый ящик, Тейви открыла его, надеясь найти в нем письмо на ее имя: должен же был Скотт объяснить, куда запропастился. Из ящика выскользнул конверт, адресованный Мейзи.

Обескураженная, Тейви вернулась в центральную часть города. В маленьком ресторанчике, заказав кофе, решила позвонить Мейзи домой.

— Вероятно, в письме — план его похода, — предположила Мейзи. — Рано утром он звонил мне, предупредил, что посылает план по почте. Они с Андре собираются совершить очередное восхождение на гору.

— Но по радио объявили, что ожидается ураган, — заволновалась Тейви.

— Я тоже слышала прогноз погоды, — сказала Мейзи. — Увы, Скотт и Андре не знают об этом. Они уехали на рассвете.

— О Господи, — проговорила Тейви дрожащим голосом. — Сколько времени займет восхождение? И когда они предполагали вернуться?

— Мисс Бриджес, не хотите ли заехать ко мне? Я покажу вам на карте, где эта гора, — предложила Мейзи. — Вы можете захватить и письмо Скотта. В нем наверняка есть кое-какие детали.

На сумасшедшей скорости Тейви домчалась до почтового ящика. А вдруг в письме действительно есть информация, о которой Мейзи не знает?

Между тем поднялся ветер.

Когда она летела к помощнице Скотта, снегопад уже обрушился на землю с потемневшего неба. Ветер с силой бросал заряды снега в ветровое стекло. Она старалась не думать о Скотте и Андре, которых наверняка захватило это ненастье. Возможно, они успели укрыться, а может, боролись сейчас с непогодой на склоне горы. Преодолевая страх, Тейви гнала машину вперед.

 

11

Тейви маленькими глотками прихлебывала крепкий чай, заваренный на травах, пока Мейзи читала письмо Скотта.

— Ничего особенно нового здесь нет, — сообщила она наконец. — Скотт упоминает некоторые пункты остановок, о которых не сказал по телефону. — Мейзи сложила письмо и вложила его обратно в конверт. — Сообщает лишь, в какое время они будут в районе полицейского участка.

Тейви поставила чашку на стол.

— И это все? — потерянно спросила она. — Ни слова обо мне?

— Есть кое-что. Мейзи протянула ей конверт. — Хотите прочесть? Но это вас может огорчить.

— Да.

— Я так и думала. Но хочу вас предупредить. — Мейзи налила себе чаю. — Я знаю Скотта много лет, еще до того, как… — Она взглянула на Тейви. — Вы слышали об Элинор?

Девушка кивнула.

— Так вот, я знала Скотта еще до того, как он познакомился с Элинор. Встречался он с ней довольно редко, цепкие женщины пугали его.

— Но, как мне кажется, Элинор зацепила его за сердце.

— Не думаю, — возразила Мейзи. — Он не особенно любил ее, во всяком случае, не так сильно, как ему казалось. Их отношения убедили его, что ни одной женщине доверять нельзя.

— И кто же ему это внушил? — смущенно спросила Тейви.

Мейзи поставила чашку на блюдце и откинулась на спинку дивана.

— В первую очередь мы с Андре. Но мы были не слишком настойчивыми, а потом появилась существенная причина…

— Это я существенная причина? — перебила его Тейви.

Мейзи улыбнулась.

— Вы больше, чем существенная причина. Мы же видим, что вы ведете трудную борьбу за Скотта. Андре рассказал мне о вашем походе с первого до последнего дня. Уж больно вы робкая, — заключила она, протягивая Тейви конверт.

Вытащив письмо, Тейви углубилась в чтение. В глаза бросились те места, о которых упомянула Мейзи. Зачеркнутые фразы касались Тейви. Почти дюжину раз было написано ее имя, но все перечеркивалось жирной чертой.

Пропуская детали восхождения, Тейви читала главное, и ее все сильнее охватывала тревога.

Мы не можем останавливаться на полпути. Склон очень крутой, отдохнуть негде. Мы обязательно должны достичь вершины. Только там можно обогреться и поесть.

Когда она прочла эту фразу, сердце у нее упало.

— Они не только вымокнут, но и замерзнут! — чуть не крикнула Тейви. — Им не установить палатку на отвесной скале.

— Да, они здорово рискуют, — подтвердила Мейзи. — Метель уже началась, а добраться до укрытия им удастся только завтра.

— Вы так думаете? — Тейви передернула плечами.

— Правда, если к утру ураган стихнет, то все может обойтись. Кроме того, они опытные альпинисты и не полезут на рожон.

Тейви дочитала последние абзацы, которые Скотт несколько раз перечеркнул.

Можно сказать, что идея принадлежит Андре. Это его план от первой до последней строки. Я бы его отклонил, но мне просто необходимо было уехать. И ты знаешь почему. Уповаю на то, что наступит день, когда я найду женщину, которую смогу назвать супругой. Такая женщина должна твердо стоять на земле и принимать тот стиль жизни, который я для себя избрал. Разумеется, меня одолевают сомнения: не слишком ли высоки мои требования. Когда они становятся известными, от них отшатываются, а мне это причиняет боль и страдание.

Но и это можно не брать в расчет. Самое трагичное заключается в том, что эта женщина ослепила меня. Сомневаюсь, что в мире существует другая такая. Для мира это большая удача, а для меня — увы… Разве я смогу каждый день напяливать на себя смокинг, являясь пред очи любимых папочки с мамочкой, и все такое прочее? Не могу поверить, что в ее сердце есть достойное место для меня.

Провались все пропадом, Мейзи, со всеми этими шелковыми костюмчиками. Я просто значусь в списке ее знакомых где-то одним из первых.

На этом письмо Скотта обрывалось. Тейви вглядывалась в зачеркнутые строчки, чувствуя, как у нее набухают веки. Но слезами делу не поможешь.

На столе Тейви заметила график ее похода с Ричардом. Благодаря ему Скотт узнал об их маршруте. Какая же она была дура, что пренебрегла советом человека, который любит ее! Ведь Скотт не только просил — он настаивал, чтобы она воздержалась от похода с малознакомым мужчиной. При воспоминании об этом у нее пошли мурашки по коже. Наплевать, что Скотт считает, будто она внесла его в какой-то список. Он занимает в ее сердце главное место. Теперь она каждой клеточкой своего существа поняла это. Она заставит Скотта поверить, что именно он будет первым для нее на весь остаток ее жизни.

Тейви глубоко вздохнула. Скотт все время повторял, что она упряма, но он и не догадывался, до какой степени. Сейчас, когда Тейви стало совершенно ясно, что в ее жизни самое важное, она покажет ему, какой она может быть в экстремальных ситуациях.

От сильного порыва ветра задребезжало стекло. Тейви, инстинктивно отшатнувшись, подняла глаза на Мейзи.

— Боюсь за него, — шепнула она. — И за Андре тоже.

— И я, дорогая. — Мейзи встала и подошла к буфету. — Не хотите чего-нибудь покрепче чая? — Она открыла дверцу и вынула бутылку коньяка.

— Нет, спасибо, — отказалась Тейви. — От глотка спиртного я становлюсь совсем глупой. Скотт считает, что алкоголь дурно действует на меня.

— Неужели совсем не пьете?

— Очень редко, — сказала Тейви, отпивая из чашки, но чай остыл и не доставил никакого удовольствия. — Думаю, мне пора возвращаться. — Она сложила письмо и вложила его в конверт. — Можно, я возьму его?

— Конечно. Я только перепишу номера телефонов. — Мейзи наполнила рюмку и сделала большой глоток. — Так доктор прописал.

Взяв блокнот и карандаш, Мейзи протянула руку за письмом. Тейви рассеянно держала конверт и не сразу поняла, что от нее хочет помощница Скотта. Только через секунду она развернула письмо и продиктовала телефоны.

— Будем ждать, что они сообщат часа в три утра. — Голос у Мейзи чуточку повеселел.

— Надеюсь, — сказала Тейви. — Но он написал, что позвонит не раньше шести. Почему?

— Альпинисты часто задерживаются. Восхождение — не точная наука. Если у них что-нибудь случится, они свяжутся по рации с полицейским участком. А уж коли сами не смогут спуститься, должны будут дать согласие оплатить вертолет. Это стоит целое состояние. — Мейзи посмотрела на свои наманикюренные ногти. — Они не захотят, чтобы мы устраивали панику заранее.

— Их жизни стоят значительно больше, чем какие-то несколько тысяч долларов. Господи, помоги им!

— Спору нет, — согласилась Мейзи, — но это пробьет ощутимую брешь в их бюджете. — Она перелистала страницы письма. — Не волнуйтесь. Они привыкли выходить из сложных положений без посторонней помощи.

У Тейви подкатил комок к горлу, мешая глубоко вздохнуть.

— Я не собираюсь паниковать, — соврала она. — Если позволите, я позвоню вам в три часа утра.

Мейзи понимающе улыбнулась, провожая Тейви к двери.

— Конечно. Я и сама позвоню вам, если что-нибудь станет известно. Обещаю. Более того, заставлю Скотта позвонить вам. Не возражаете?

— Прекрасно, но захочет ли он? — Тейви надела пальто. — Я рассчитывала переговорить с ним до того, как он отправится на эту проклятую гору. Мне хотелось сказать ему, что я чувствую.

Мейзи погладила ее по руке.

— Когда Скотт вернется, ему будет приятно это услышать. — Она еще раз сочувственно улыбнулась.

— Спасибо. — Сунув письмо в карман, Тейви вышла.

Для начала она заехала к Найджелу. Взяла у него лыжные принадлежности и не смогла увильнуть от его пространной лекции о том, как ими пользоваться. Не дослушав до конца то, что бубнил Найджел, Тейви нервно зевнула. Лекция Найджела удивительно смахивала на поучения отца. И отец и Найджел относились к ней, как к хрупкой фарфоровой статуэтке. А она никогда не пыталась доказать им обратное. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. У Тейви было такое ощущение, словно она выбралась из кокона, очень удобного и комфортного кокона.

— Я все поняла, — прервала она Найджела. — Но пока это лишь теория, мне нужно самой пройтись по снегу.

— Когда ты собираешься это сделать?

— До того, как Скотт покажет мне, как пользоваться лыжами, — ответила Тейви. — Я должна сама.

— Что это значит — «я должна сама?» — спросила Меррили.

— Понимаешь, сейчас Скотт и Андре лезут на гору. И это происходит в самый разгар бури.

Найджел недоверчиво фыркнул.

— Глупости, этого не может быть. Они же не спятили. А если и так, уж не собираешься ли ты спасать их? Забудь даже думать о том, чтобы отправиться туда одной.

Найджел говорил очень убедительно, даже требовательно.

— И не собираюсь, — слукавила Тейви. — Мне просто хочется попробовать, как скользят лыжи. — Она стала примерять лыжные ботинки.

— Прекрати, Тейви! — повысил голос Найджел. — Обещай, что никуда не пойдешь.

Меррили усадила ее в кресло.

— Найджел прав. Ты не понимаешь, что творишь.

— Успокойтесь, меня вовсе не тянет на подвиги, — пообещала Тейви. Но про себя молилась, чтобы они не догадались о ее истинных намерениях.

Меррили хотела подняться, но вдруг, охнув, снова опустилась в кресло.

— Что случилось, — подскочила к ней Тейви.

Меррили погладила выпятившийся вперед живот.

— Не знаю. Схваток как будто не чувствую, но мне как-то не по себе.

— Кажется, маленькая красавица требует внимания своего папы. — И Тейви обняла невестку. — А я мечтаю поскорее с ней познакомиться.

Найджел рассмеялся, обнимая жену.

Чувствуя себя лишней, Тейви поспешно принялась собирать лыжное снаряжение.

— Завтра вся ваша троица встретится со мной, — заверила она.

Найджел оторвался от Меррили и посмотрел на сестру.

— Немедленно сообщи нам, если что-то узнаешь о Скотте.

Тейви кивнула и торопливо выскочила из дома, держа в руках лыжи и все, что необходимо для лыжного похода. В ней еще теплилась надежда, что не придется воспользоваться всеми этими вещами.

Тейви застегнула крепления на ботинках, как инструктировал ее Найджел. Было бы неплохо, если бы он сам оказался рядом, но в десять утра у Меррили начались схватки, и у Тейви язык не повернулся просить будущего отца о помощи.

В полицейском участке довольно грубо отреагировали на ее звонок. Поначалу шериф отказался выслать вертолет и решительно отклонил ее просьбу послать людей до тех пор, пока не станет ясно, где искать пропавших альпинистов. Шериф явно тянул время, надеясь, что опытные альпинисты сумеют спуститься с горы сами.

Кое-как Октавии удалось убедить его, что поиски нужно начинать немедленно.

— Скотт и Андре не давали о себе знать уже семь часов. На морозе, в пургу с ними могло случиться все что угодно. Промедление может стоить им жизни.

— Ну хорошо, — пробормотал наконец шериф. — Я сообщу спасательной команде. Они примут меры.

— Возможно, я опережу их…

— Без нас, леди, ни в коем случае не отправляйтесь в лес. У нас достаточно людей для поиска. Слышите меня?

— Не могу я ждать, шериф! — почти заорала она в трубку. — Я не пойду далеко. Только до развилки тропы.

— Это целых семь миль по глухому лесу, — жестко напомнил шериф.

— Метель успокаивается, а я тепло одета, — сказала Тейви. — Если вы увидите мою машину у начала тропы, а меня в ней не найдете, то знайте, я отправилась одна.

— Будь вы моей дочкой, я бы показал вам, где ваше место, — проворчал он. — Ну, да ладно, мы догоним вас на снегоходе.

Надеясь, что спасательная команда не заставит себя долго ждать, Тейви заскользила по снегу, пересекла деревянный мостик, переброшенный через замерзший ручей, и ступила на тропу. Отметки, сделанные лесниками на стволах деревьев, были отчетливо видны.

Пройдя по лесу почти милю, Тейви достигла того места, где тропа начала сужаться. По лицу и плечам хлестали ветки деревьев, с которых комками падал снег. Тишина и красота леса подтвердили слова Скотта: зимой здесь необычайно хорошо. Тейви настороженно прислушивалась, не раздастся ли шум снегохода.

Вскоре тропа стала труднопроходимой. Даже на лыжах Тейви проваливалась в глубокий снег, но, с трудом выбираясь из сугробов, она и думать не могла о том, чтобы повернуть назад. Она стянула с головы шерстяную шапочку, закрывавшую рот и лоб. Дышать стало чуть легче.

Осенний поход с полной выкладкой показался ей сейчас приятной прогулкой. Тейви подумала о рюкзаке, в котором была тогда минеральная вода и живительная плитка с каким-то энергетическим составом. Сейчас она взяла с собой обычную воду, и, кроме нее, нечем было восстановить силы. Не замедляя хода, она сделала несколько глотков.

Отметки, обозначающие тропу, казалось, убегали от нее все дальше и дальше в сторону. На минуту она остановилась, прислушалась, надеясь уловить звук снегохода с поисковой командой, которая должна была следовать за ней. Но ничто не нарушало тишины леса.

— Скотт, где ты? — в отчаянии крикнула Тейви.

— Малышка?! — Голос Андре, как эхо, откликнулся из темноты. — Не может быть! Уж не началась ли у меня галлюцинация?

— Андре! — что есть силы заорала Тейви, рванувшись вперед, но тут же увязла в снегу. — Где Скотт?

Прошло несколько минут, прежде чем появился Андре. Он тоже двигался еле-еле.

— Скотт здесь. — Он рукой показал за спину. — Не говори, что пришла одна. Ты же не совсем рехнулась!

Боже, подумала Тейви, за минувший день ей пришлось выслушать с десяток нравоучений от самых разных мужчин. Но не стоит обращать на это внимания, главное, что со Скоттом все в порядке.

— Спасательная команда, — сказала она, — сейчас должна подойти. А что случилось со Скоттом?

— В самом начале восхождения он умудрился сломать лодыжку, — вздохнул Андре.

— Сломать лодыжку? — Тейви рванулась вперед.

— Хорошо, что, когда началась метель, мы уже спускались и смогли развернуть спальные мешки.

Оттолкнув Андре, Тейви опустилась на колени около маленьких пластиковых саночек, которые он тащил. Скотт не подавал признаков жизни, ноги его волочились по снегу.

— Скотт! — воскликнула она, срывая шерстяную шапочку с его головы. Она целовала его в щеку, в губы. Они были холодны как лед.

— Андре, он заледенел и не шевелится. Мы должны его отогреть.

— Это верно, малышка. — Андре, сбросив рюкзак на снег, извлек из него палатку. — Я так думаю: он в шоке от боли и переохлаждения. Именно поэтому я решил тащить его, не дожидаясь утра. Он почти все время был в сознании.

Работая лопаткой, он разровнял площадку, и через несколько минут палатка была уже установлена. Андре быстро расстелил спальный мешок.

— Нужно как следует закутать Скотта, снять с него одежду и обогреть его своими телами, — предложил Андре.

— Втроем мы в мешке не уместимся. Я сделаю это одна. — При других обстоятельствах Тейви не рискнула бы раздеваться в присутствии Андре, но сейчас она понимала, что иного способа согреть Скотта нет, и если она не сделает это быстро, он может умереть.

— Сначала разденусь я, — сказала она. — Когда мы снимем с него одежду, он не успеет еще сильнее охладиться.

Пока Тейви раздевалась в палатке, Андре снаружи снимал ботинки со Скотта. Затем он втащил его в палатку и уложил в мешок, куда уже залезла девушка. Они поспешно сняли со Скотта одежду. Тейви била дрожь, она боялась, что ее тепло Скотту не поможет. Но когда она обняла его, прижав закоченевшее тело к себе, то почувствовала, как холодная кожа стала постепенно отогреваться.

Вдруг Андре разогнулся и поднял голову: где-то вдали послышался рокот снегохода.

— Оставайся с ним, малышка. Я встречу спасателей.

— А что мне еще остается делать? Пробежаться голой по снегу? — невесело усмехнулась она.

Андре выбрался из палатки, оставив карманный фонарик, отбрасывающий тусклое пятно на нейлоновую ткань. Через несколько минут Тейви услышала голоса и глухое урчание двигателя рядом с палаткой.

— Мы приготовим санки для Скотта, — сообщил Андре.

— Санки нужны для двоих. Я не оставлю Скотта до тех пор, пока его не привезут в больницу, — решительно заявила Тейви.

— Хорошо. Думаю, он сейчас больше всего нуждается в тебе, — сказал Андре.

Через минуту Андре появился вновь и закрыл их несколькими одеялами, а спасатели снаряжали санки. По телу Скотта прошла крупная дрожь.

— Он согревается, — объявил Андре.

Возвращение назад заняло чуть более часа, но Тейви показалось, что прошли сутки. Лежа рядом со Скоттом в безопасности и тепле, она все равно продолжала нервничать.

Во время поездки веки Скотта чуть приподнялись, он даже силился что-то сказать, но у него ничего не получалось — зубы выбивали барабанную дробь.

Тейви снова и снова целовала его в щеки, губы.

— Не пытайся говорить, — шептала она. — Грейся и молчи.

— Сс. сии. лы небб…есные. — Ей показалось, что именно это пытается выговорить Скотт.

— Силы небесные? — пробормотала она, прижимаясь щекой к его холодному подбородку. — Ты идиот. Еще немножко, и ты отправился бы на тот свет.

Скотт обнял дрожащими руками ее обнаженное и тоже трясущееся тело.

— Сс. сии. лы небб. есные, — произнес он снова.

Сидни, встретив саночный кортеж на пороге больницы, распорядился доставить Скотта в реанимационную палату.

— Только час назад меня приветствовала здесь очаровательная внучка, — сказал он в ответ на вопрос Тейви, как обстоят дела у Меррили. — А потом меня предупредили, что вас везут в больницу. — Он повернулся к медсестре. — Немедленно приготовьте ей горячую ванну и успокоительное питье.

Он осмотрел Скотта, воздержавшись задавать ему какие-либо вопросы.

— Прежде чем мы займемся его ногой, его нужно как следует согреть. Укутайте его поплотнее.

— Папа, я в порядке, — сказала Тейви, схватив отца за руку и притянув ее к своим губам. — Мне нужно только одеться, но я не знаю, куда подевалась моя одежда.

Сидни потрепал ее по щеке.

— Тебе нужно сделать то, что я сказал. — Он кивнул медсестре. — Отправьте ее в ванную, да поживее.

— Подожди, папа, — взмолилась Тейви, видя, что он собирается уйти. — Расскажи подробнее, как дела у Меррили.

— Меррили молодчина. Спрашиваешь, как назвали малышку весом в восемь фунтов? Не скажу.

— Ну скажи, умоляю!

— Меррили предложила назвать ее Октавией. Представляешь! К счастью, Найджел убедил ее, что одной Тейви вполне достаточно для всех нас.

Слезы сами собой хлынули из глаз Тейви.

— Замечательно. Но я счастлива, что моей племяннице не придется испытать в жизни то, что выпало на долю ее тетки. Так на каком же имени они остановились? Дорис?

Сидни расхохотался.

— Нет, ее назвали Кетлин.

— Прекрасно, — выдохнула Тейви.

— Теперь твоя очередь, — сказал отец, когда в палате появилась медсестра с одеялами, пижамой и креслом-каталкой.

Продолжая возражать, Тейви все же уселась в кресло и направилась в ванную.

Когда Скотт окончательно отогрелся, а его ногу, закованную в гипс, положили на подушку, врач и сестры покинули палату. В палате осталась только Тейви. Она придвинула стул к кровати и склонилась над Скоттом, чтобы его поцеловать. Он притянул ее к себе на кровать.

— Кажется, мы нарушаем правила… — пробормотала она, целуя его в шею и крепче прижимаясь к нему. — Нога болит?

— Черт с ней, с ногой. Болит моя гордость. — Скотт обнял ее обеими руками. — Андре рассказал, что случилось?

— Нет, нам было не до этого, мы слишком беспокоились за твое здоровье.

— Я поступил неосмотрительно. Такого со мной еще никогда не бывало. А все оттого, что из головы у меня не шла ты и твоя вылазка в лес с этим мерзавцем Ричардом. Ни о чем другом и думать не мог, когда лез в гору. Андре, видя, что я делаю ошибку за ошибкой, даже предложил прекратить подъем. Но я заупрямился, корил себя, считая, что я виноват.

— Виноват? Из-за меня? — Тейви теснее прижалась к нему. — Мне это нравится. Ты действительно собираешься извиняться?

Она думала, что Скотт посмеется над ее словами, но он даже не улыбнулся. Держа в ладонях ее голову, он повернул ее к себе.

— Если ты этого хочешь, готов приносить извинения тысячу раз, каждый день на протяжении всей своей жизни.

— О нет, пожалуйста, не надо. — В свете лампочки над его кроватью Тейви видела, какие грустные у него глаза. — Это я должна извиняться. Я не послушала тебя, а ты был прав…

— Не будем больше об этом. — Скотт нежно поцеловал ее. — Я рад, что все окончилось благополучно. Прости, но мне не следовало быть яблоком раздора между тобой и отцом. Я не должен был вставать в позу. Так получилось только потому, что во мне проснулась ревность. Я не мог стерпеть, что ты отправилась с другим мужчиной любоваться природой, которая для нас означает очень много.

— Почему же ты прямо не сказал об этом? Я бы ни за что не пошла с Ричардом.

— Теперь я это знаю наверняка. Правда, и раньше догадывался. — Он глубоко вздохнул, его грудь тесно прижалась к ее груди. — Я хотел, чтобы ты отказалась от прогулки с Ричардом без моей подсказки, чтобы сама сделала первый шаг, проверив свою любовь до того, как я ответил бы на нее.

— Для такого упрямца, как ты, Скотт…

— Ты все время твердила, что любишь меня, — продолжал он, — но я не мог поверить в это. Мне казалось, тебе нужно в жизни совсем не то, чем так дорожу я. — Он снова крепко обнял ее, прижав ее голову к своей щеке. — Помнишь, когда ты в первый раз сказала мне о своей любви?

Тейви не хотелось отвечать. Ощущать близость Скотта, чувствовать биение его сердца, его дыхание, слышать его мужественный голос — это все, что ей сейчас было нужно.

— И когда же это было? — нехотя спросила она.

— В тот вечер, когда ты стала выяснять мои финансовые дела.

— Скотт, не думаешь ли ты…

— Вовсе нет. — Он не дал ей договорить. — Я сказал себе, что это просто совпадение, но сомнения остались. Ведь ты не признавалась в любви, когда я был для тебя просто бедным инструктором по туризму.

— О, Скотт! — Тейви чуть отодвинулась, стараясь заглянуть ему в глаза. — Я не могла вслух говорить о любви, но про себя твердила об этом несметное число раз. Можешь спросить у Андре: он догадался о моих чувствах к тебе.

— Знаю, — пробормотал Скотт. — Мы с Андре говорили об этом, а потом, когда я сломал ногу, он, подбадривая меня, напоминал о твоей любви. — Скотт задумался. — Только это и помогло мне пережить потрясение. Андре беспрестанно упрекал меня за то, что я был несправедлив к тебе. — Скотт посерьезнел. — Но, Принцесса, я действительно не могу обеспечить тебя теми благами, к которым ты привыкла. — Он погладил ее волосы. — Я никогда не смогу одаривать тебя, как Принцессу. Я не могу изменить свою жизнь, не брошу свое занятие и никогда не буду богат.

— Мне ничего не нужно, Скотт. Мне нужен ты.

— Вероятно, ты не до конца понимаешь, на что хочешь себя обречь.

— Скотт Кэмфилд, — напустилась на него Тейви, — ты как маньяк продолжаешь думать, что мне нужен эдакий богатый покровитель?

Наморщив лоб, Скотт посмотрел на нее.

— Признаюсь, в это верится с трудом, особенно после того, как ты вытащила меня из беды.

— Ты здорово заблуждался, Скотт. Я уже давно отвечаю за свои поступки. И минувшая ночь была отнюдь не первой, когда я самостоятельно принимала решения.

— Тейви, не считай меня кретином. Я понял, какая ты, с первой минуты нашего знакомства. — Он хмыкнул. — Но все время боролся с собой, взвешивая все «за» и «против». То, что я наговорил тебе в тот вечер у тебя дома… было выражением ревности. — Он поцеловал ее в глаза. — Я был страшно зол, что ты пошла с Ричардом. Я был почти убежден, что ты отправилась с ним потому, что этот тип, в отличие от меня, может обеспечить тебя всем, в чем ты нуждаешься. Ты несколько раз заговаривала о деньгах, а у меня, как тебе известно, их немного. Но я о них и не думаю, мне ни к чему четыре машины, большой дом, в котором можно заблудиться. Я довольствуюсь лишь самым необходимым.

— Скотт, я просто хочу, чтобы наш заработок позволял нам каждое лето отправляться в путешествия. Только это мне и нужно, чтобы никогда не разлучаться с тобой. Я не вынесу, если ты меня покинешь. — Она взяла его за плечи и чуть тряхнула. — Я даже готова заниматься кухней. И если это не любовь, то что же это такое?

Скотт неожиданно рассмеялся.

— Ты просто давно не ела.

— Я сожгу мои шелковые костюмы, — продолжала Тейви, пропустив мимо ушей его шутку.

— Не смей этого делать! Это же уничтожение натурального материала, — давясь от смеха, упрекнул ее Скотт.

Тейви почудилось, что он продолжает относиться к ней с недоверием.

— За эту неделю я кое-что поняла. Ты тут ни при чем, хоть я очень тебя люблю. Судьба моих родителей заставила меня по-иному взглянуть на вещи.

— Ты имеешь в виду Сидни?

— И маму тоже. — Тейви поуютнее устроилась около него. — Знаешь, мне нравится их дом, мне нравится шелк. Все это делает жизнь комфортнее, однако не приносит счастья. Достаток не осчастливил мою мать. У нее все есть, но нет счастья. Я не хочу так жить. Я свое счастье нашла. — Она прижалась к нему, стараясь быть как можно ближе. — Ради него я откажусь от всего остального.

— Я не хочу, чтобы ты чем-либо жертвовала, — твердым голосом проговорил Скотт.

— Ну и дубина же ты, Скотт! Повторяю: мне нужен ты. Я тебя хочу и ничего, и никого больше. Откажемся от всего — вот что мы сделаем, если хотим быть вместе. Мое счастье там, где ты, без тебя мне не жить.

— Я очень стараюсь поверить тебе. — В его глазах засветилась надежда. — Даже после того, как я замыслил организовать школу альпинизма, у нас не было достаточно… — Он запнулся, не найдя подходящего слова.

Тейви захотелось его придушить, но вместо этого она прижалась губами к его рту.

— Ты хотел сказать денег, Скотт? Брось, ты моя жизнь.

Глаза Скотта лукаво блеснули.

— Мисс Октавия Бриджес, — произнес он торжественно. — Я недооценил тебя. Я не понял, какое счастье — найти тебя. Но я уверен, что ты собираешься облегчить мою жизнь. — Он заворочался на кровати. Тейви почувствовала, что он собирается встать.

— Не двигайся. Ты сделаешь больно ноге.

Сбросив одеяло, Скотт приподнялся и взглянул на нее.

— Я хочу сделать одну вещь, самую важную в моей жизни. — Он поднес ее руку к губам. — Октавия, я люблю тебя больше, чем альпинизм, больше, чем дикую природу, больше… Я просто не смогу жить без тебя. Если мы расстанемся, я переломаю себе все кости. Не выйдешь ли ты за меня замуж?

Склонившись к Тейви, он горячо поцеловал ее. Задохнувшись, она не смогла произнести ни слова. Просто обвила руками его шею и прижалась к нему так, что оба не удержались и повалились на кровать. Он поцеловал ее еще раз, жаркая волна захлестнула Тейви.

— Вот и лекарство от переохлаждения, — пробормотала она. — Считаю, что в справочнике по неотложной медицинской помощи поцелуй должен стоять на первом месте.

— Если ты не ответишь на мое предложение, Принцесса на горошине, я… — Его руки проскользнули ей под пижаму, — заставлю тебя надевать эту больничную одежду каждый раз, когда мы будем отправляться в поход.

— Ответить тебе? — спросила Тейви то ли смеясь, то ли плача. — Уже неделю я молю Господа, чтобы ты сделал мне предложение, а ты хочешь, чтобы я сразу ответила.

Скотт глухо застонал и слегка прикусил мочку ее уха.

— Черт возьми, девушка…

Он перекатился на нее, его гипсовая повязка надавила ей на ноги. Он принялся целовать ее в шею до тех пор, пока она не застонала от наслаждения.

— Скажи «да». Только и всего.

— О да! — выдохнула Тейви. — Будто ты не знаешь. — Она прижала к себе его голову. — Не могу поверить, что согласилась добровольно готовить еду. Я думала, что освободилась от этого занятия. — Она встряхнула его. — А ты обещаешь всегда ставить палатку?

Скотт весело рассмеялся.

— И палатку, и дом, и все такое прочее, любовь моя. Все, что угодно, если ты будешь жить вместе со мной. — Под влиянием нахлынувших на него эмоций он закрыл глаза. — Тейви, не смей отправляться в поход со всякими проходимцами. Этого я не потерплю. В следующий раз поступлю жестче.

— Неужели ты считаешь, болван, что такое может произойти? — Голос Тейви задрожал.

— Обещаешь?

— Конечно. — Она опять прижалась к нему. — А ты обещаешь больше не лазать по горам зимой в одиночку?

— Обещаю, что никогда не отправлюсь в горы, если со мной не будет четырех альпинистов. В группе легче избежать неприятностей. — Он прижал губы к ее виску. — И я никуда не пойду, если у нас возникнут разногласия с моей женой. Спорить с тобой все равно, что потерять ориентировку во время восхождения.

— Ты никуда больше не пойдешь без своей жены… — Голос Тейви прервался при воспоминании о том, что она чуть не потеряла любимого.

Скотт приподнял ее голову, отыскивая губы.

— Гм… — Голос медсестры, остановившейся в дверях, вернул их на землю. — Не думаю, что это хорошая идея.

Тейви с трудом оторвалась от Скотта.

— Вы ошибаетесь. Это прекрасная идея!

Руки Скотта сжали плечи Тейви.

— Верьте ей, сестра, она знает, что говорит. — Он откинулся на подушку. Лицо у него светилось от счастья. — Так будет всегда.